Эра Мориарти (литературный сценарий) (джен)

Лондон. Перебивка

Борт Бейкерстрита.

Ватсон разглядывает черно-белые даггеры в газете — новые зверства вернувшегося Уайтчепельского Потрошителя. Крупным планом газета.

Шум улицы. Мальчишка-разносчик кричит о марше фашистов, который пройдет в воскресенье на Кейбл-стрит.

* * *

смена кадра

* * *

Гостиная Бейкерстрита.

На столе лежит воскресная "Таймс". Сидящий у стола Холмс набивает трубку.

Ватсон проверяет протез, собирается.

Холмс (нейтрально):

 — Не навоевались?

Ватсон (так же нейтрально):

— Ну кто-то же должен присмотреть за мисс Хадсон, раз Картрайта вызвали в полицейское усиление.

* * *

смена кадра

* * *

Тони перед Кейбл-стрит зашел к Кейт в палату.

Кейт:

 — А тебе обязательно туда идти?

Тони:

— Нет. Но очень хочется.

Кейт:

— Будь осторожен.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой кадры хроники.

4 тысячи фашистов хотели пройти маршем и побросать в Пекло моро, зомби и прочих недочеловеков, которые им попались бы по дороге. Их охраняли 10 тысяч полицейских и негласное королевское одобрение.

Их встретили как минимум 300 тысяч горожан — плечом к плечу: моро, некро, коми, ветераны.

ХРОНИКА.

Вырезки из газет, видео-коллаж.

* * *

смена кадра

* * *

Кейбл-стрит.

Тони с Кирой убедили Ватсона и агента Маклина присоединиться к их баррикаде. Агент Маклин недоволен — он не любит коми. Но фашистов он не любит больше.

Тони (Ватсону):

 — А я вас узнал, читал ваши Записки. Но не думал, что вы до сих пор… практикуете.

Ватсон (нейтрально):

— Случается. Иногда.

Среди коммунистов Эрик Блер и советские актеры. Эрик получает от них в морду за то, что начал им пенять, что они до сих пор не возвели такие баррикады в Москве.

Мисс Хадсон давно знакома с Тони, вместе учились на курсах кодеров. Треп о своем. Кира ревнует, кокетничает с Ватсоном, хотя и боится его. Тут начинает ревновать Тони. Ватсон забавляется.

Уковылявший на другую сторону баррикады, где обосновались моро, Эрик начинает восхищаться тем, как в едином порыве лондонцы защищают идеалы демократии от оголтелого тоталитаризма, невзирая на разницу происхождения и ориентаций. Получает в морду сразу с двух сторон — от моро-козла и гея-трансвестита.

Козел:

 — Ты кого назвал пидором?!

Гей:

— Ты кого назвал козлом?!

* * *

смена кадра

* * *

Марш.

Драка.

Картрайт среди полицейских, охраняющих шествие. Мисс Хадсон кричит ему, что он предатель и что она его после такого знать не хочет. Он красиво страдает, но защищает ее от других полицейских. Помогает Гери, защищает других моро, вообще ведет себя очень достойно.

Во время короткой передышки Маклин Ватсону (он словно пьяный от драки, сильно возбужден).

Маклин:

 — Резон? К черту «Резон»! Они же сами как звери, они не должны получить супероружие! Слышите, Ватсон?! Не должны! Любой ценой!

Ватсон:

— Но приказ…

Маклин:

— К черту приказ! Уинстон прав, это наш долг, слышите?!

Победа, братание.

* * *

смена кадра

* * *

Поздним вечером Черчиллю приносят гранки завтрашних газет. Он рассматривает передовицы. Улыбается удовлетворенно. Убирает газеты, из-под них вылетает оставленный Смитом список. Черчилль берет его, читает.

Черчилль, задумчиво:

 — Эрик Блэр, говорите…

Тянется к телеграфному аппарату.

* * *

смена кадра

* * *

Уоллис Симпсон докладывают, что долгожданный агент кайзера, который должен был сопровождать супероружие, прибыл, но не в целом виде, а кусками: перед отправкой или переел баварских колбасок или выпил пятьдесят грамм для храбрости, и они оказались лишними, телепорт берет строго сорок пять килограммов, выше — фаршем. Нужно искать другие пути доставить посылку на родину.

* * *

смена кадра

* * *

Дешевый кабак.

Поздним вечером Ватсон принимает участие в пьянке с докерами, отмечают победу. Фраза о том, что марш коммунистов на Пикадилли не встретил бы понимания, но и подобного сопротивления тоже. Мисс Хадсон пытается убедить Киру, что женщина ни в чем не уступает мужчине, надо только тренироваться. Ватсон забавляется, агент Маклин недоволен, подбивает уйти.

Ьар закрывается. Вся компания переходит в следующий. (Фраза о том, что как же это удобно, что лондонские бары закрываются в разное время).

* * *

смена кадра

* * *

Элитный бордель.

Несчастный Картрайт напивается в номере у Лоры Лейн. Та пытается его приласкать, он отмахивается.

Картрайт:

 — Был неудачный день и вообще уйди, старуха, я в печали.

Лора вздыхает, через силу:

 — А хочешь, я тебе спою?

Картрайт психует:

 — Вот только твоих песен мне сейчас только и не хватало!!!

Выскакивает, хлопнув дверью, в руке бутылка дорогого виски. (окажется важным потом).

Чуть не сшибает на входе следующего клиента — щупленького (если не сказать — изможденного) коротышку с портфельчиком. На Картрайте — форма полицейского, мужичонка шарахается в ужасе, влипает в стенку, но Картрайт не обращает на него внимания. Внизу в баре музыкальный автомат играет марсельезу.

За происходящим в коридоре с верхней площадки лестницы наблюдает Лестрейд. Ни мужичонка, ни Картрайт его не видят.

* * *

смена кадра

* * *

Бар. Другой.

Бар скоро закрывается. Тони и докеры громко обсуждают куда идти дальше.

Сверху спускается Картрайт, его встречают свистом и улюлюканьем, начинают нехорошо улыбаться и закатывать рукава. Он обводит бар взглядом, видит мисс Хадсон с Гери. Мисс Хадсон тоже видит его, фыркает и демонстративно обнимает Гери. Картрайт ставит бутылку на какой-то ящик у бара, пытается пройти к ним, делая вид, что не замечает косых взглядов и игнорируя пинки и подножки. Ему не дают, втягивают в драку. Во время драки он пытается докричаться в сторону Хадсон.

Картрайт:

 — Ты должна понять! Я полицейский! Мой долг служить и защищать! Всех от всех! Я это и делал!

Ватсон с агентом Маклиным прекращают драку, тянут Картрайта за свой столик.

Ватсон:

 — Это наш друг, среди полицейских тоже не все фашисты.

Картрайт порывается вернуться к бару, но его чуть ли не силком усаживают, теперь уже докеры.

Докер:

 — Пей! За все уплачено! Друзья наших друзей — наши друзья!

Мисс Хадсон все еще дуется, но уже не так активно. И с Гери обниматься перестает.

* * *

смена кадра

* * *

С улицы перед баром за Тони и компанией следит агент, стучит по мобильному телеграфу.

Агент:

 — Они выходят, пойдут через рынок, готовьте обнаружение.

* * *

смена кадра

* * *

Докеры вываливаются толпой, Ватсон придерживает Картрайта, просит его увести мисс Хадсон на Бейкерстрит. Тот соглашается.

* * *

смена кадра

* * *

К сторожу рынка подходят два агента и говорят с намеком, что ему стоило бы проверить подвал — оттуда воняет. Сторож понимает, что лучше не возражать.

* * *

смена кадра

* * *

Докеры идут мимо рынка. Им наперерез бросается сторож с воплями, что в подвале зверски убитый ребенок.

Тони и другие идут смотреть. Находят растерзанный труп мальчика.

Ватсон с агентом Маклиным выдворяют гражданских и обыскивают подвалы рынка. Ватсон натыкается на Звереныша, но еще не решил убивать его или ловить, потому дает уйти.

* * *

смена кадра

* * *

Разговор агента Маклина с Черчиллем.

Маклин:

 — Мы не смогли убить Звереныша. Мы потеряли след. Но можно обрубить путь с другого конца: мы знаем, где живет агент кайзера, которому — то есть которой — его должны передать. Завтра она возвращается домой из роддома. Правда, это многоквартирный дом, Джон-Поджигатель ранее не работал в таких, но можно постараться минимизировать случайные жертвы. Особенно если кто-то стукнет пожарным заранее.

Уинстон (подумав):

 — Пусть агента убьет Звереныш. Планомерной зачисткой подвалов выгнать Звереныша к ее дому. Она кормящая, ему нужно молоко, и с каждым днем все сильнее, он ведь не получал его со смерти матери.

Маклин:

— Можно сделать ее еще более привлекательной в его глазах — подбросить вещь его отца, знаковую, с сильной эманацией. И единственной в доме (удалить всех молодых женщин с детьми, особенно — кормящих). Выбора у него не будет.

Черчилль:

— А у кайзера после ТАКОЙ смерти агента не будет причин доверять МИ5.

* * *

смена кадра

* * *

Утром к Тони приходит Уоллис Симпсон.

Уоллис:

 — Арийский мальчик должен помочь своей родине заполучить супероружие.

* * *

смена кадра

* * *

Отец Маккензи причащает приютских детей.

По одному ему известным признакам выделяет одного ребенка, смазливого и не по возрасту циничного. Наблюдает за ним во время проповеди, тот понимает интерес по-своему, ухмыляется, подмигивает. отец Маккензи торопливо отводит взгляд.

* * *

смена кадра

* * *

Вечером отец Маккензи приходит к приюту, но внутрь не заходит, выжидает. Через некоторое время пацан выходит к нему сам.

Пацан:

 — Гинея, мистер, и я ваш на всю ночь.

Макензи:

— А как же грех?

Пацан:

— Ну вы же святой отец, мистер, значит — никакого греха.

Маккензи усыпляет его хлороформом, проводит ритуал экзорцизма, ведет полусонного по темным пустым улицам в сторону Пекла.

* * *

смена кадра

* * *

Картрайт пытается подружиться с Гери.

Картрайт:

— Выбирать не нам, так чего мы ведем себя как мальчишки? Она прекрасна и достойна лучшего, если выберет тебя — я не стану возражать. Давай останемся если не друзьями, то хотя бы товарищами, ты мне очень нравишься, мне всегда нравились волки.

После разговор Гери с матерью.

Мать:

 — Он тебе не нравится.

Гери:

 — Да.

Мать:

— Почему?

Гери:

— Не знаю.

Мать:

— А вот ты ему нравишься.

Гери:

— Да. Я знаю. Это-то и паршиво. Он искренен, вроде говорит правильные вещи, а меня аж воротит… все время такое ощущение, словно он пытается оказаться сверху.

Мать:

— Не сверху, малыш. Сзади.

Гери (после паузы):

— Ты думаешь?

Мать:

— Я не думаю, я вижу. Может быть, твоя мисс для него идеальный вариант, может быть, он даже уверен, что на самом деле влюбился с первого взгляда. Он ведь ранее никогда не видел девочек в штанах. Она идеально ему подходит.

Гери (с отчаяньем):

— Мама!

Мать:

— Ну я же не говорю, что он тоже подходит ей.

* * *

смена кадра

* * *

Тони встречает Кейт из роддома. Кейт вымотанная, черные круги под глазами — Урсула часто плачет, плохо ест, плохо спит.

У выхода дежурит дагеррограф, снимает отцов и матерей с пополнением.

Дагеррограф:

—  Даггер на память, мистер и миссис!

Тони ловит проходящего мимо Ватсона, уговаривает сдагерриться вместе. Ватсон смущен, но отказаться не смог.

* * *

смена кадра

* * *

Агент Маклин роется в коробке с обгорелыми вещдоками. На коробке табличка — Дэвид Лейбер. Достает слегка оплавленный наручный мобильник. То что надо!

Перекладывает его в коробку с такими же обгорелыми вещдоками и надписью Эрни Кинг. Переставляет эту коробку с полки «в архив» на полку «Отдать родственникам по требованию». На выходе из хранилища говорит дежурному, указывая на коробку.

Маклин:

 — Проследите, чтобы ее отдали вдове лично.

* * *

смена кадра

* * *

К Кейт заходит соседка — похвастаться, ей дали социальную путевку в пансионат, почти бесплатно, на целых две недели!

Соседка:

—  И Лиззи дали с ее тремя детьми, всем, и даже той алкоголичке из первого. А тебе не дали? Сходи обязательно, должны дать, ты же теперь тоже одинокая мамочка!

Соседка уходит. Из комнаты в коридорчик выходит Тони (до этого его видно не было).

Тони (Кейт):

 — Конечно сходи, тебе надо съездить, отвлечься. На тебе же лица нет.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт идет туда, где другим выдали путевки. Ей отказывают. Требуют справку из полиции о смерти мужа. Из соседней комнаты за ней наблюдает незнакомый ветеран.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт в полиции вместе со справкой выдают коробку с вещами Эрни. Коробка большая, чуть надорванная, от нее пахнет пожаром и смертью. Кейт не хочет ее брать, ее уговаривают: для вашей девочки, память о папе. Перевязывают коробку, чтобы было удобнее нести.

Кейт возвращается по вечерним улицам пешком. Вслед ей от дверей участка смотрит незнакомый ветеран (другой), вид на улицу так, как видят некро — цвета приглушены, у живого и неживого разные ауры, разводы движения. Фонари при таком зрении особо не светят, слегка светятся сами предметы. Очень сильно светятся руки самого ветерана, когда он подносит спичку к сигарете, а вот пламя спички невидимо.

И — ярко сияет маленькое солнышко внутри уносимой коробки, его отлично видно сквозь стенки, за ним тянется долгий светящийся след, зависает в воздухе яркой лентой. Чуть подрагивает, прогибается, но не исчезает и не гаснет.

* * *

смена кадра

* * *

Другая улица, гораздо темнее. Потому след некроэманации виден ярче — он тянется вдоль тротуара и заворачивает за угол. Из подвала вылезает Звереныш. Принюхивается, втягивая светящуюся ленту ноздрями

* * *

смена кадра

* * *

Кейт идет по адресу, где ее соседкам дали путевки. Ей отказывают — в справке о смерти мужа печать размазана. Сделайте новую. Она тащится домой. Качает Урсулу. Плачет.

* * *

смена кадра

* * *

Прачечная в подвале.

Пожилая женщина достает из машинки постельное белье, развешивает на низкой сушке — до верхней ей не дотянуться. Из-за огромной ванны за ней следит Звереныш. Женщина уходит. Звереныш аккуратно подкрадывается к развешанному белью, обнюхивает его. Фыркает. Настороженно поднимает голову, прислушивается.

* * *

смена кадра

* * *

Квартира Кейт.

Урсула плачет. Раннее утро. Кейт пытается ее укачать, потом заворачивает в одеяльце, одевается сама и идет гулять с коляской. Напевает колыбельную. Из подвального окна за ними следит Звереныш.

* * *

смена кадра

* * *

Квартира Кейт.

Кейт ночью просыпается от тихого детского плача. Урсула спит, но плач не стихает. Кейт накидывает пальто, выходит в темный подъезд, но возвращается за Урсулой, кутает в одеяльце, выходит с ней. Звук идет из подвала. Спускается туда (действует словно во сне, все как в ужастиках).

Темный подвал-прачечная, закоулки между огромными машинами и не менее огромными ваннами. В углу обнаруживает Звереныша, завернутого в пододеяльник. Придерживая одной рукой Урсулу, садится с ним рядом, кладет Урсулу на колени, поднимает Звереныша, кормит грудью, кутает в край одеяльца спящей Урсулы. Напевает песенку, качается в такт, закрыв глаза, сама почти спит. Потихоньку засыпает окончательно.

Звереныш смотрит на нее пристально и словно прицеливаясь, сосредоточенно сосет грудь. В какой-то момент отрывается от груди, скалит острые зубы.

* * *

конец серии

* * *