Эра Мориарти (литературный сценарий) (джен)

Концепция телевизионного мини-сериала (16 серий)

Жанр: детектив, фантастика (стимпанк, электропанк), альтернативная история

Аудитория: 16+ («городские пижоны»)

Логлайн: Вторжением с Марса и Великой Мировой войной закончилась викторианская эпоха. Марсиане побеждены при помощи разработанной в секретных лабораториях бациллы и загнаны в резервации. Лондон оправляется от последствий атомных бомбардировок, наука сделала гигантский скачок, и уже никого не удивляют парокэбы на улицах и аэробусы на атомном ходу в небе над лондонской Кровлей. Не удивляет и падение ценности человеческой жизни. Таков новый мир, в котором приходится жить двум джентльменам ушедшей эпохи — Шерлоку Холмсу и доктору Ватсону.

Наступает новая эра — эра Мориарти.

Время: Тридцатые годы двадцатого века на основе представления о будущем писателей-фантастов века девятнадцатого (и начала двадцатого) — Конан Дойля, Уэллса, Робиды, Берроуза, А.Толстого, Уиндема, Бредбери, и других. Альтернативная история, альтернативная физика (по представлениям о ней тех же самых писателей — полезность радиации, вечный вулкан на месте атомного взрыва), альтернативная биохимия (зомби, моро, вампиры)

Локация: альтернативная Англия (Лондон), альтернативная СССР (Свободная Соборно-Социалистическая Россия). Альтернативная Германия (кайзеровский фашизм при полном истреблении неполноценной части населения и замены ее на истинных ундерменшей — моро)

Костюмированный стимпанк — дирижабли, моноциклы, турнюры на укороченных юбках, слуги-моро (антропоморфные львиноглавые королевские гвардейцы, шоферы-киноиды, няньки-барсучихи, кошки-официантки и т.д), некрограждане-мертвецы, оживленные посредством марсианских технологий, побежденные марсиане в резервациях (за кадром, но упоминаются). Конная полиция на механодронах (лошади вымерли). Вместо телефонов — телеграфные аппараты, в том числе и мобильные (наручные и карманные). Паромобили по типу кэбов — водитель сидит наверху, моноциклеты.

На месте Сити — атомный вулкан, прозванный Пеклом, второй рядом с доками (последствия кайзеровской бомбардировки). Радиация полезна для здоровья как обычных людей, так и некрограждан (те вообще не могут долго жить вдали от подобных вулканов).

В России воинственная буржуазия сместила царя-пацифиста, ввязалась в Великую Мировую, но после атомной бомбардировки Варшавы и поражения в битве за Константинополь, капитулировала, отдав Польшу, Финляндию и Прибалтику. В стране началась гражданская война, завершившаяся Славной Октябрьской Революцией 1915 года, когда социал-демократы мобилизовали пролетариат и в союзе с монархистами свергли капиталистов. Затем последовали революции на национальных окраинах — и к 30-м СССР стала сильным социалистическим государством в духе утопий Шагинян и Толстого. Ставка в развитии была сделала на электричество, также на основе «шлемофона Барченко» здесь был изобретен «коминтерн» (в нашей реальности известный как интернет).

Герои:

Ватсон Джон Хемиш

Некрогражданин (бывший суперсолдат из бригады Z).

Крепкий ветеран-военврач, на вид лет пятидесяти. Полностью лыс, как и все суперсолдаты, носит накладные рыжие усы. Вместо правой руки — механистический протез с кучей гаджетов (зажигалка, мединструменты, многоствольная картечница Гатлинга, синтезатор пуль из твердого кислорода и т.д, все это проявляется при надобности в процессе) и атомным котлом в плече. Мертв уже больше 30 лет (зомби-бригады — секретный проект Короны, оружие массового поражения, позже запрещенное международной конвенцией, был одним из разработчиков и как истинный врач первым делом опробывал на себе)

Скрупулезен, не очень умен в быту, дотошен. Гений от медицины (бригады Z и бацилла, погубившая большую часть марсиан — его проекты). Надежный друг и товарищ. Честен до абсурда. Патриот. Антифашист. Любит крепкий одеколон (отбивает химический запах, присущий всем Z) и гонять на моноциклете. Мнителен, склонен к самокопаниям, которые старается заглушить скоростью. Нечувствителен к боли и холоду, малочувствителен к огню. Может долго не дышать, не есть и не спать, но любит и то, и другое, и третье. Не понимает шуток. Свою сущность Z старается не афишировать — неприлично.

Шерлок Холмс, сэр Шерлок

— вампир.

об этом нигде не упоминается прямым текстом, но разбросано множество намеков — в том числе его нынешняя нелюбовь к яркому свету (пристрастие к очкам-гоглам) и чесночному соусу, предпочитание работать по ночам и то, что он больше не носит серебряные запонки. Но — вампир-аскет, в частичной завязке, уверен, что голод обостряет умственные способности. Ватсон все время боится, что Холмс сорвется. На этом идет постоянная игра — например, Холмс может попробовать, к ужасу Ватсона, каплю крови на вкус, посмаковать, а потом выдать точное медицинское заключение.

До того, как стать вампиром, был болен альцгеймером (перед самым Нашествием). Узнав о диагнозе, сорвался в наркозагул, очнулся в гробу. С тех пор обзавелся пунктиком по поводу памяти и дрожания рук — все время проверяет и то и другое.

Во всем остальном — классический сэр Шерлок, гибрид Ливанова и Кембербетча

Мисс Хадсон

Юная эмансипатка-суфражистка, секретарь ШХ и ДВ

Миловидна, личико сердечком, рыжие кудряшки, глаза зеленые. Носит брюки с турнюром и сапоги для верховой езды, обтягивающие стренчкоты или амазонки. Корсеты презирает. Одна из первых женщин, закончивших Гарвард, причем по курсу кибернетики Беббиджа.

Управляет автоматоном Дороти.

Внучка «той самой» миссис Хадсон, дочь изобретателя машины времени, убитого профессором Мориарти, о чем она пока не знает.

Добрая и отзывчивая, но скрывает это под резкостью и гипертрофированной подозрительностью. Во всем склонна видеть мужской шовинизм и повсеместное ущемление захватившими власть самцами исконных женских прав. Постоянно меняет имена, подозревая в них еще один способ порабощения женщин мужчинами. По большей части живет на борту припаркованного в лондонских доках дирижабля «Бейкер-стрит»

В процессе одного из расследований влюбляется в Гери Грея (морофиканта-оборотня) — но даже под пытками в этом не признается.

Майкрофт Холмс

Неафишируемый глава британского правительства.

В свое время прошел экспериментальную вакцинацию стволовыми клетками марсиан, в связи с чем по расчетам должен прожить не менее трехсот лет, но каждый месяц вынужден ходить в специальный салон на обрезание отрастающих под лопатками щупальцев.

.

Дороти

автоматон беббиджа на гусеничном ходу.

Информацию выдает телеграфными лентами и миганием лампочек (двоичный код)

Профессор Мориарти

За кадром. Серый кардинал кайзера Адольфа.

В отличии от ДВ и ШХ не продлил себе жизнь, а перескочил через сорок лет, спонсировав изобретение машины времени и убив ее изобретателя. Разработал схему постепенного обогащения при помощи подставных лиц и компаний и был уверен, что к моменту его прибытия станет хозяином мира — но никак не рассчитывал, что его планы будут если и не совсем сорваны, то значительно подправлены нашествием с Марса и разразившейся после него Первой мировой войной, протекавшей вовсе не по его сценарию — он-то надеялся стравить Германию с Россией

Теперь же он вынужден начинать всю подготовку чуть ли не с нуля.

Гэри Грей

Моро, Волк-оборотень (ликантроп)

Очень похож на человека, волчьего минимум, но не всегда способен сохранять человеческую форму, такое часто случается с теми моро, кто пытался нелегально повысить свой статус до полноправного человека путем усиленной морофикации. Благороден, честен, обладает всеми достоинствами настоящего волка — никогда не обидит женщину и ребенка любой расы. Живет в трущобах у доков, рядом с атомным вулканом вместе со своей стаей, в хорошие дни работает таксистом — в таксопарках любят нанимать киноидов и волков именно из-за их репутации, их не боятся пассажирки.

В человеческой ипостаси — типичный «плохой мальчик», подросший гаврош, обаятельный в своей ершистости.

Влюблен в мисс Хадсон, но считает, что она достойна лучшего, чем недоволк-недочеловек

Постоянно ее защищает, стараясь не попадаться на глаза.

Картрайт

Помощник и ученик Холмса, какое-то время — счастливый соперник Грея.

Агент Мориарти под прикрытием

Моложавый человек (лет тридцать на вид, на деле вроде бы старше), работал в полиции. Обаятелен, ухожен, красив. Сразу начинает ухлестывать за мисс Хадсон. На профессора шпионит из идейных соображений. Рационален — считает, что глупо не присоединиться к победителю, а профессор обязательно победит, ибо за ним будущее, а всякая чушь вроде моральных принципов давно устарела.

Убежденный фашист, из тех, что уверены в превосходстве настоящего человека над прочими унтерменшами, но при этом не призывает к их уничтожению, скорее рассуждает об ответственности настоящего человека, о его долге и миссии по отношению к недолюдям — во всяком случае, тем, которые знают свое место и не претендуют на равенство и избирательные права.

Проповедует чрезвычайно передовые взгляды, в том числе и на права женщин, на чем и сошелся изначально с мисс Хадсон.

Уоллис Симпсон

Главгадша, подручная и чуть ли не равноправная партнерша Мориарти

Немецкая шпионка.

Любовница и будущая жена будущего короля Эдуарда

Женщина-вамп лет сорока, немолодая и не очень красивая, но властная, сексуальная и стильная. На короткой ноге с кайзером Адольфом, пытается раздобыть для него разработанное англичанами супер-оружие — мертворожденного ребенка-зомби второго поколения.

Тони Аллен

Русский шпион, притворяющийся шпионом немецким (должно быть понятно не сразу, поначалу — просто шпион, авантюрист, обаяшка и вроде неплохой парень, но азартный игрок, циник, ловелас и фашист. (интрижка с Симпсон и другими)

Выпускник колонии Макаренко

Начальство считает его шпионом кайзера и потому благоволит — мода на фашизм и вообще все немецкое в верхах.

Лучший кодер (программист) МИ6, за дешифрацию получил личное рыцарство от Георга Пятого. Вскрыл коды аналитической машины МИ5 — вроде бы по задания британского начальства, на деле для родины.

Влюблен в Киру (дочь докера-коммуниста)

Разоблачает себя, прикрывая отход Кейт с детьми, после чего расстрелян без суда во избежание позора, по личному приказу короля Эдварда (настоятельной просьбе взбешенной Уоллис) — как же, рыцарство шпиону, и какому! Ладно бы немецкому, это бы даже очень и ничего, но не русскому же!

Герои второго и третьего плана

Телеграфистка Кейт (Кэтлин Кинг)

Русская шпионка, притворяющаяся шпионкой немецкой.

Муж (Эрни Кинг) трагически погиб во время одной из зачисток ветеранов.

Поначалу — беременная, потом рожает дочку Урсулу. С ДВ знакомится во время родов — МИ-5 пригласило его на роды как неболтливого врача-агента для определения того, на каком языке будет роженица кричать «мамочка» (на немецком, конечно, с кенигсбергским акцентом).

Доктор опознал в ней телеграфистку по пальцам и понял, что акцент неродной, но докладывать об этом начальству не стал — понимая, что немецкой шпионкой в наше время в Британии быть выгоднее

Позже она подберет и Маугли — ребенка-зомби, удравшего от убивших его семью ветеранов и научившегося выживать на улицах, убивая и пожирая крыс, женщин и детей (тех, с кем он мог справиться).

Кейт покорит Маугли тем, что у нее есть молоко и что она будет петь ему песенки — некрограждане очень чувствительны к музыке и вообще волновым колебаниям

При активной помощи Тони и попустительстве доктора Ватсона супер-оружие будет переправлено и в Россию — Германия не получит преимущества, супер-оружие превратится в оружие сдерживания и войны удастся избежать.

Кира

Ирландка, дочь докера-коммуниста.

Кокни, корявые словечки. Ликбез от Тони, вместо азбуки — манифест компартии. Полна суеверий — все люди братья, но детей воруют цыгане или волки! Любит Тони, но решает порвать с ним, поверив, что он — фашист. Потом начинает сомневаться — вдруг его оболгали?

Отец Макензи, Безумный Пастор

Священник из церкви Сент-Мэри-ле-Боу. Одержим борьбой с дьяволом, ворует детей, на которых видит его приметы — моро и некрограждане по его понятиям слуги дьявола, ибо у них нет души. Сжигает украденных детей в Пекле.

Лестрейд/Хайд

Крепкий старик 105 лет (на вид — 60). Участник неудачного эксперимента по созданию идеального полицейского путем морофикации человека, отделения его идеальной составляющей от животного начала. Единственный выживший и оставшийся в относительно здравом уме. Вынужден искать своему Хайду подходящих жертв, отпетых преступников-убийц, ускользнувших от лап закона (аля Декстер), иначе с ним не справиться. (по сути — та же биполярка, что и у ликантропов, только без влияния луны). Был шефом Скотленд-ярда. Но сам отказался от должности, полагая себя недостойным (морофикация действует, в хорошие дни он суперкоп), и теперь — начальник участка в захолустном квартале (каком?)

Уэллер

Первая в Лондоне женщина констебль, помощница Лестрейда. Высокая статная блондинка, настоящая арийка. Из семьи одесских контрабандистов, семья в шоке от ее решения перейти на другую сторону,. Одесские словечки. Любовь к любому оружию, ходячий арсенал. Брат Майкл подался в писатели (еще один шок для семьи)

Эрик Блэр

Комендант «анималфарм», секретного объекта МИ5, где тренируют спец-подразделения моро для особых заданий (акулы, доберманы, крокодилы и так далее). В каждой серии обязательно получает от кого-нибудь по морде за свои провокационно-либерастические высказывания или просто за то, что оказался в ненужное время в ненужном месте. В качестве мести строчит доносы на всех обидчиков и просто знакомых, сдавая их полиции пачками как оголтелых коммунистов, готовящих восстание. Говорит цитатами из «1984» и «Фермы животных». Разоблачен мисс Хадсон и Гери без участия ШХ, но с привлечением сети слуг-моро (что-то вроде моро-Месс-Менда)

Агент Маклин

Некрогражданин, бывший солдат Z, действительный секретный агент, коллега Тони Аллена (МИ6) и Ватсона (сообщество ветеранов)

Патриот, антифашист, антикоммунист, антигуманист.

Уинстон Черчилль, сэр Уинстон

Глава военно-морского департамента, ярый антифашист и антигуманист, за что в определенной опале при Эдварде. Негласный куратор сообщества ветеранов.

Полковник Рейс

Заместитель начальника МИ5, ярый ультрапатриот. Политических взглядов не имеет — придерживается тех, которые более выгодны для Британии. Куратор «анималфарм» и операции «Резон». Поначалу — сторонник сближения с Германией, в финале после расстрела Тони и прочтения его письма склоняется к мысли, что Британии выгоднее дружить с Россией

Элита (Морелин)

Наследная марсианская принцесса, обожает людей и все человеческое до такой степени, что сбежала от своих, подверглась каскадной морофикации и чуть не умерла в попытках стать как можно более похожей на человека. Из Англии сбежит в Россию с цирком, позже будет актрисой, после пересадки мозжечка убитой Гариным Зои Монроз возмет себе псевдоним Морелин Монро (з)

Племянник

Уильям Честерлей, некрогражданин

В прошлом суперсолдат нового поколения, практически неотличимый от живого человека. Впоследствии — основатель и глава Партии Разума, борющейся за права всех разумных существ, независимо от их происхождения, места рождения или образа жизнедеятельности.

Маугли (Звереныш) — супероружие. мертворожденный ребенок, зомби второго поколения, сумевший уцелеть при зачистке его семьи ветеранами и выжить на улицах Лондона. МИ5 планирует его якобы случайную передачу кайзеровским агентам (операция РЕЗОН)

Профессор Сальваторе — генетик, трансплантатор, сотрудник «анималфарм», ученик доктора Моро

Алиса Розенбаум — студентка института Красного Секса, приверженка теории разумного эгоизма и разносортности людей

Анастасия Романова, выпускница Смольного института имени Клары Цеткин и Розы Люксембург, ректор института Красного секса,

Лейбер Роуз Мари Алиса — жена ветерана-клятвопреступника, мать Маугли. Соблюдая крайнюю осторожность, смогла дорастить своего ребенка до шести месяцев. Убита ветеранами вместе с мужем

Лора Лейн, она же Лорелея рейнских вод

Элитная проститутка в элитном лондонском борделе. Продукт секретных лабораторий докторов Моро и Менгеле, живой телепорт, в момент оргазма перебрасывающий клиента в место, о котором он в тот момент думает. Ограничение — в клиенте не должно быть более 45 килограммов, иначе в место назначения он прибудет не в целом виде, а по кускам. Кроме этого в результате специальным образом подрезанных связок ее голос обладает гипнотическим эффектом и ее приказам невозможно сопротивляться.

А также — инженер Гарин, инженер Лось, Зоя Монроз, профессор Преображенский, профессор Кейвор, Эдгар Берроуз, товарищ Смит, майор Пронин, Антон Макаренко, директор Бейнс, кайзер Адольф, Лёни Риффеншталь, Уинфред Вагнер, доктор Менгеле, доктор Моро, доктор Лей и другие

Структура сериала: горизонтально-вертикальная. Сюжет складывается из переплетения отдельных историй-расследований и общей линией борьбы героев с кознями Мориарти и крепнущим фашистским движением Англии под тайным управлением профессора — их лозунг в этом мире «Земля для людей!», в Пекле они топят не только и не столько евреев, сколько моро, некрограждан и марсиан, если сумеют добраться.

Ночь, темные трущобы, отсветы Пекла. Отец Маккензи бежит, прижимая к груди сверток, его преследуют моро-волки. Настигают, сбивают с ног — оскаленные пасти, рычание. Отбирают сверток, разворачивают — это младенец. Маккензи пытается отобрать ребенка у волков, его снова снова сбивают с ног, смеются, ловко перебрасывают ребенка друг другу, ребенок кричит. Убегают в сторону Пекла. Маккензи выкрикивает им вслед проклятья, плачет. Молится, перебирая четки.

* * *

смена кадра

* * *

Радоновые бассейны Парадиза (гламурного Пекла). Уоллис Симпсон застегивает белый халатик с рубиновыми пуговками, с многозначительной улыбкой говорит мужчине в клетчатом костюме:

 — Надеюсь, когда-нибудь мы все-таки придем к согласию, сэр Джон. И тогда вы узнаете, насколько Германия умеет быть благодарной.

Мужчина уходит, не отвечая. Лицо у него непреклонное и скептическое. После его ухода . Уоллис перестает улыбаться, ругается по-немецки, достает мобильный телеграф. Отбивает:

 — Рыбка сорвалась. Спускайте собак.

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей Шерлока Холмса на Бейкер-стрит 221-Б.

Гид, группа туристов, ходят, смотрят.

Экскурсовод рассказывает о делах знаменитого сыщика, об авторе не менее знаменитых «Записок» и его неусыпной и постоянной преданной службе Короне в самых различных областях, — вот, например, и сейчас он работает над биологическим аналогом кейворита.

Вскользь — об ужасах Мировой войны и Нашествия с Марса. С напором на то, что в наше мирное просвещенное время таких ужасов, конечно же, нет и в помине, все это прошлое, леди и джентльмены, грубое и жуткое прошлое, и как же хорошо, что оно осталось исключительно в прошлом.

* * *

смена кадра — перебивками

* * *

Полицейские осматривают растерзанный труп мужчины в клетчатом костюме, слышат далекий собачий вой. Находят документы. Один говорит другому:

 — Дело серьезное, он важная шишка. Придется подключать Скотленд-Ярд

* * *

смена кадра

* * *

Музей на Бейкер-стрит.

Мисс Джейн заговаривает с мисс Хадсон, та с апломбом говорит о мужском шовинизме:

 — Имена суть закрепощение женщин! Мужчины вообще шовинисты даже в мелочах, мой папочка, например, наградил меня таким кошмарным имечком, что лучше вообще никакого! Двадцать лет с ним промучилась, и все, хватит, теперь я свободная современная женщина и меняю имена по нескольку раз в день!

Восковая фигура Холмса с трубкой в кресле, портрет Ватсона в военной форме на фоне боевого треножника, дагеррограф от иностранной газеты делает общий снимок туристов на фоне экспонатов.

* * *

смена кадра

* * *

Майкрофт навытяжку (собеседник за кадром):

 — Да, Ваше Величество, конечно, Ваше Величество, никакой огласки, мы задействуем лучшие кадры.

* * *

смена кадра

* * *

Бейкерстрит, комната Холмса.

Холмс сидит в кресле, в той же позе, что и его манекен внизу, в музее. Он так же неподвижен и поначалу тоже кажется манекеном. Фоном издалека — приглушенный голос экскурсовода. На столе — газета «С пылу-с жару», кричащая передовица о зверствах оборотня «Сэр Джон Баскервиль растерзан на пороге собственного дома». На газете стоит домашний телеграфный аппарат. Начинает стучать, выдает длинную ленту. Холмс поворачивает голову, улыбается хищно:

 — Ну наконец-то!

* * *

смена кадра

* * *

Музей на Бейкер-стрит.

Мисс Хадсон провожает туристов, Джейн остается.

Мисс Хадсон (громко, обращаясь наверх):

— Можете выходить, они ушли. Завтрак будет через пять минут и лучше бы вам поторопиться, я не буду греть два раза! (фыркает) Мужчины!

Ватсон осторожно выходит, на первом этаже видит Джейн. Замирает:

 — Вы заблудились? Дверь там.

Мисс Джейн улыбается приветливо, но решительно:

— Нет, я задержалась специально, воспользовавшись благородным предложением вашего секретаря. Кажется, у меня важное дело к вашему другу.

* * *

смена кадра

* * *

Спальня в дворцовом флигеле.

Уоллис Симпсон и принц Эдвард, она в пеньюаре, он в парадной форме, собирается на слушанья в парламент. Говорит, поправляя воротничок перед зеркалом:

 — Слышала ужасную новость, дорогая?

— Да, я читала утренние газеты, какой кошмар, бедный сэр Джон, я разговаривала с ним только вчера, кто бы мог подумать

Принц сосредоточенно хмурится, рассматривая прыщик на верхней губе, и Уоллис позволяет себе быструю досадливо-удовлетворенную улыбку.

 — Эти твари совсем потеряли страх! — говорит принц Эдвард, убедившись, что прыщик не так уж и заметен.

— Полагаешь, дорогой, что это были моро?

Уоллис делает большие глаза, словно бы сомневаясь. Принц Эдвард не разделяет ее сомнений.

— Конечно! Кто же еще? Мы сами расплодили этих тварей у себя под боком, вот теперь и пожинаем плоды, я давно это предсказывал.

— Ну, тогда они совершили большую ошибку, убив своего самого ярого защитника.

Принц Эдвард презрительно пожимает плечами

— Безмозглые твари, чего от них еще ждать!

— Зато теперь у твоего законопроекта нет реальных противников в парламенте. Иди и дерись как лев!

Принц Эдвард морщится, ему явно неприятно такое сравнение.

— Я буду драться как человек. Ибо только человек создан по образу и подобию самим творцом! И это звучит гордо.

Эдвард уходит. Заходит Картрайт — со спины, просто молодой офицер, неузнаваемый. Уоллис (в пространство с улыбкой):

 — Бедные волки. Знаешь, мне их даже немножечко жаль. Но кого-то же надо отдать на закланье толпе, так пусть лучше это будут они. В конце концов, такова изначальная роль всех животных, кем бы они себя ни воображали. Вы согласны со мной?

Картрайт молча щелкает каблуками, вытягивается по стойке смирно.

 — Отрадно, молодой человек, очень отрадно. Впрочем, волки — не ваше дело. Для вас у меня будет особое задание.

* * *

смена кадра

* * *

Бейкер-стрит.

Завтрак приготовлен Джейн, Холмс хвалит, мисс Хадсон возмущается (женщины — не кухонные рабыни!)

Ватсон: 

— Холмс, я слышал, вам кто-то стучал? Что-то важное? У нас новое дело?

 — Да, но Майкрофт поставил всего два восклицательных знака. А значит, он не придет раньше окончания парламентских слушаний и у нас есть время спокойно позавтракать и разобраться с делом нашей очаровательной гостьи. Ведь не думаете же вы, что она нанесла нам визит в столь неурочное время лишь для того, чтобы приготовить этот восхитительный омлет. Мисс Джейн, мы все внимание!

Мисс Джейн:

 — Верите ли вы в проклятия, мистер Холмс?

 — Нет. Но я верю в зло, которые одни люди могут причинить другим. В том числе и словами.

— Рада это слышать. Я тоже не верю. Но с недавних пор вокруг меня начали твориться странные вещи…

 — И они заставили вас ранним утром бежать из уютного сельского дома, где вы пытались забыть печальные обстоятельства, при которых покинули Лондон около полугода назад, недоучившись. Сразу после похорон жениха.

— А что вы ещё можете обо мне сказать?

— Не слишком много. Вы любите возиться в саду и с некоторых пор избегаете шумных компаний. Вы долгое время жили в Лондоне, были студенткой, но получить диплом не успели. Хотя и сейчас не оставляете своих занятий, но вряд ли помышляете о возобновлении обучения. У ваших соседей много детей, которых вы балуете. А ещё у вас случилось что-то настолько серьёзное, что вы уехали в Лондон, бросив любимую кошку и соседских детей, которых баловали.

Джейн восхищена, Холмс красуется, Ватсон улыбается с довольной гордостью (да, он такой, мой знаменитый друг!), мисс Хадсон закатывает глаза и фыркает.

Джейн спокойно:

 — Мисси умерла, а детям больше не разрешают со мной играть. А как вы догадались?

— Платье, цвет лица, выговор, сумочка, перчатки, фантики от конфет и следы траурного крепа на шляпке.

* * *

смена кадра

* * *

Рассказ Джейн (закадровый голос, кадры хроники, флешбек в сепии).

Жених погиб при усмирении бунта в алиенской резервации, оставил наследство — полдома (майорат отменен во время войны). Она туда приехала, родственники жениха очень милые люди (розовый флер на флешбеке). Брат жениха — копия Ватсона, выглядит старше своего отца (тоже ветеран-инвалид) реальность резко противоречит ее словам, родственники смотрят угрюмо и зло и явно недовольны приездом Джейн.

Голос Джейн:

 — Они такие заботливые, предлагали деньги, чтобы я продолжала учиться в Лондоне и дальше…

Встреча с цыганкой:

 — Над вами проклятье, вы должны уехать, иначе вокруг вас все будут умирать!

Не поверила. Никому не сказала. Но садовник был рядом, мог слышать. Через неделю сгорел ее любимый розовый куст. Потом страшной смертью умерла кошка (Джейн работала в саду и не сняла перчаток, потому избегла укуса и царапин). Кошку в ту же ночь разрубили на куски и облили керосином, Джейн похоронила ее на клумбе под сиренью. Потом умер садовник. (похоже на столбняк) родственники жениха в полный голос говорят о проклятии, смотрят косо. Сгорела сирень, и Джейн поехала в Лондон к лучшему сыщику всех времен и народов узнать — на самом ли деле она проклята.

Холмс обещает заняться, выпроваживает девушек, отправляет телеграммы, получает ответы.

Хмурится. Пристально рассматривает свою руку — не дрожат ли пальцы? Замечает взгляд Ватсона, убирает руку, заговаривает о другом:

 — Полагаете, я был слишком развязным?

— Нет. Наоборот, вы были на редкость скромны. Я даже начал нервничать.

— С чего бы это?

— Холмс, вас что-то гнетет? Не хотите поговорить об этом?

— Не хочу. Майкрофт задерживается. Похоже, парламентские слушания затянулись. Боюсь, антигуманистам пришлось туго без сэра Джона.

— А что случилось с сэром Джоном?

— Вы не читали утренних газет? Растерзан оборотнем.

— Но оборотней не бывает!

— Конечно не бывает.

— Но кто же тогда?

— Полагаю, это нам и предложит выяснить мой брат. Жаль, что он задерживается, я так рассчитывал на его пунктуальность! Дело мисс Джейн слишком простое, а готовит она восхитительно, расследование смерти Баскервиля дало бы нам прекрасный повод задержать милую мисс под нашей кровлей на денек-другой. Но раз нет Майкрофта — нет и повода, увы, придется вернуться к ее делу и закончить его. И плакал наш вечерний омлет.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — окончание слушаний.

Из зала выскакивает первый репортер, оккупирует уличный телеграфный аппарат, начинает бешено настукивать свежую информацию в редакцию. Рядом — веранда кафе, за столиком сидит Уоллис Симпсон, слушает перестук. Раздраженно сминает салфетку:

 — До чего же люди все-таки глупы! Урок придется повторить.

Пишет короткую записку, подзывает уличного мальчишку:

 — Передай это сэру Уинстону, он сейчас выйдет. Знаешь такого?

Тот радостно кивает, убегает к повалившей из парламента толпе. Находит Черчилля, вручает ему записку. Тот читает, хмурится, сует записку в карман. Мальчишка вертится рядом:

— А деньги, сэр?!

 — Может, тебе еще и ключи от квартиры?

Но все же лезет в карман за бумажником, вытаскивает купюру. Оглядывается. Но мальчишки рядом уже нет.

* * *

смена кадра

* * *

Бейкер-стрит.

Ватсон Холмсу (немного смущенно):

 — Я знаю, от чего умерла кошка и почему ее расчленили, но сжечь не смогли…

(огнебоязнь части солдат Z). Сам при этом играет с зажигалкой в пальце протеза, заворожено смотрит на огонь.

Холмс  (мягко):

— Дело на полсигары. Квартирный вопрос испортил лондонцев, отмена майората нам еще аукнется. Им нужен был дом, они пытались подкупить Джейн, не вышло — напугать. Садовник — случайная жертва, поцарапан кошкой или сам оцарапался. На самом деле жертвой должна была стать сама Джейн, никто бы ничего не заподозрил. Хладнокровно спланированное убийство. если она подаст в суд — я поддержу.

Мисс Джейн (она подслушивала):

 — Спасибо! Вы потрясающий человек! Вы дарите людям спокойствие и облегчение, это величайший дар! Я хочу быть такой же, я возвращаюсь в университет и обещаю закончить с отличием, я буду сыщиком! Частный детектив мисс Джейн Марпл на службе Короны и справедливости — это звучит гордо.

Убегает, в дверях сталкивается с Майкрофтом, уже собиравшимся стучать.

Холмс:

 — Надеюсь, твоя задержка означает, что закон об ужесточении сегрегации не был принят?

— Перевесом в один голос. Ты не представляешь, мой мальчик, чего это стоило, все висело на волоске, и если бы не пламенная речь сэра Уинстона…

— Но все же — не приняли?

 — Да. Слава богу, в Лондоне хватает здравомыслящих людей, даже среди парламентариев. Но я пришел к тебе по другому делу. Веришь ли ты в оборотней, мой мальчик?

 — Нет.

— Вот и хорошо. Потому что тебе придется убить одного из них. Или нескольких, как повезет.

 — Зачем?

— Ну хотя бы для того, чтобы доказать, что их не существует.

* * *

смена кадра

* * *

Рассказ про оборотня, который терроризирует пригороды Лондона, а теперь вот зверствует даже в самом городе. Перебивкой — кадры из полицейской хроники.

Холмс уверен, что оборотней нет и это просто зверь или моро. Майкрофт шипит:

 — В эту сторону не смей даже и думать, в нынешней сложной ситуации я скорее поверю в оборотня, чем… К тому же на трупах следы зубов очень крупной собаки или волка, но среди жертв были и женщины, а у моро-волков рефлекс преклонения перед самками закреплен генетически.

— А с вашей анималфарм никто не убегал в самоволку?

— Исключено. Да и зачем бы им это? На ферме их кормят отборнейшим мясом по спецпайкам, я бы и сам не отказался так питаться.

Во время рассказа уличный мальчишка приносит Холмсу записку.

Майкрофт:

 — Но ты согласен, что эту тварь, кем бы она ни была, надо остановить?

Холмс:

— Конечно. Поймаем его на следующей жертве.

— Но мы не можем сидеть и ждать!

— И не придется. Он нападет сегодня вечером, ровно в девять, или чуть позже.

— Но где? На кого? Мы не можем оцепить весь Лондон!

— И не придется. Место — западный край Сент-Джеймс-парка. Имя жертвы — сэр Уинстон.

Шокированное молчание. Потом Майкрофт:

— Но он давно уже не ходит без охраны!

— На эту встречу он не потащит за собой охранников. (показывает записку — «Сегодня в девять, третья скамейка от входа. Будьте один. Р.Г.»)

Майкрофт меняется в лице:

 — Но о прилете Руди Гесса в Лондоне знают лишь три человека!

— Как видите, она тоже знает.

— Она?

— Ну да. Записку писала женщина. Средних лет, решительная и уверенная в себе, судя по почерку — немка. Мне продолжать?

— Тише, Шерлок, тише, ради бога!

* * *

смена кадра

* * *

Вечер. Сент-Джеймс-парк тонет в тумане.

Уоллис смотрит из окна дворцового флигеля на торопливо идущего по аллее сэра Уинстона. Больше в парке никого не видно. Удовлетворенно кивает. Отбивает на изящном наручном телеграфе: «спускайте собак».

Нападение стаи светящихся монстров в парке, прятавшиеся за всеми кустами полицейские открывают беспорядочную стрельбу, бегут. Панические вопли, рычание, выстрелы, визг.

Холмс хладнокровно расстреливает собак, после высмеивает струсивших:

 — Фосфор! Вы испугались детского фокуса! Я же говорил, что оборотней не существует! Вото и это всего лишь обычные псы, просто очень крупные. Куда интереснее — кто их натравил? А, Майкрофт?

Майкрофт (чопорно):

 — Это дело вне твоей компетенции, братец. (смотрит на флигель. Вздыхает) — К сожалению, и вне моей тоже.

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей на Бейкер-стрит.

Ватсон, поднимаясь по лестнице, заканчивает рассказ о том, что никаких оборотней, конечно же, не существует и это были просто крупные собаки. Замолкает на полуслове, видя сидящего в гостиной Холмса, который перезаряжает свой револьвер. В перчатках и доставая пули пинцетом. Пули очень блестящие и сильно отличаются от тех, что лежат в фабричной коробке рядом. Холмс сгребает вытащенные в отдельную коробку. Одна, покатившись, задевает его незащищенное перчаткой запястье. Холмс отдергивает руку, со свистом втянув воздух сквозь зубы. Скидывает и последнюю в коробку, тщательно закрывает крышку. Снимает перчатки.

Ватсон (нейтрально):

 — Серебро?

Холмс (после короткой паузы):

— Да. А что вас так удивляет?

— Но зачем, Холмс? Вы же сами! Сами утверждали, что оборотней не существует!

— Утверждал. И продолжаю утверждать. Я в них не верю. Однако Нильс Бор утверждает, что висящая над дверью лаборатории подкова помогает даже тем, кто в нее не верит. Не знаю, прав ли он, но точно знаю, что серебряная пуля совершенно определенно убивает и обыкновенную собаку. А я человек предусмотрительный. В отличии от вас — вы ведь так и не позаботились о нашем ужине, правда?

— Вы правы, как всегда. Закажем рагу?

— Нет. Татарский бифштекс, чтобы с кровью, но без этого их ужасного чесночного соуса.

— Вы… уверены?

— Да. Сегодня не смог вспомнить счет полуфинала за 79 год. И дважды промазал по близкой мишени. Так что да, я уверен.

* * *

конец серии

* * *

Ранним утром над Пеклом встречаются две беременные женщины — миссис Лейбер и другая жена ветерана, обе испуганы. Красные отсветы, сумрак.

Миссис Лейбер (прижимая руку к округлившемуся животу в защитном жесте):

 — Я думала, тут никого не будет в такой час.

Вторая женщина (отзеркалив ее жест):

— Я… тоже.

Разговоры о полезности радиации для будущих мам и детей и дороговизне Парадиза, хорошо, что здесь хотя бы можно бесплатно, хотя район и жутковатый. Слышали, волки крадут детей, какой ужас!

Из недомолвок и намеков становится понятно, то мужья обеих — ветераны, а женщины объединены общей тайной.

Собравшись уходить, натыкаются на агента Маклина, шарахаются, убегают у разные стороны. Он смотрит им вслед, щурится. На секунду — вид на улицу так, как видят некро, тускло, серо, за обеими женщинами яркими лентами тянутся следы некро-эманаций, размываются туманом.

Агент Маклин достает мобильный телеграф, набивает:

 — Общая тревога! Обнаружены два объекта в личиночной стадии. Объекты разделились. Преследую один объект в направлении набережной, требую подкрепления.

* * *

смена кадра

* * *

перебивками

В десятках разных домов одинаково выглядящие ветераны поднимают лысые головы, прислушиваясь к треску телеграфных аппаратов, быстро и без суеты одеваются, выходят на улицы. Мельком один из них чуть более крупным планом — это Ватсон.

* * *

смена кадра

* * *

Раннее утро на борту Бейкер-стрит, Ватсон в лаборатории делает инъекции белым мышкам.

На борт буквально врывается огромная экстравагантно одетая и гиперактивная тетка — Скульпторша-француженка, международная знаменитость. Хочет немедленно изваять Ватсона из бронзы (обнаженным, как древнегреческий Марс), а Холмса из электролита (дюраля?), стекла и стали. Кричит, что это будет шедевр и все обалдеют. Кричит, что у нее зверски украли или даже убили ее Пусечку (сперва все думают, что речь идет о собачке или кошечке, выясняется — о женихе). Он живет в Лондоне, познакомились год назад, когда она тут была с выставкой, перестукивались весь год, договорились о свадьбе, она приехала выходить замуж, а перед самой свадьбой его то ли убили, то ли похитили — прямо на балконе их номера-люкса в отеле.

* * *

смена кадра

* * *

(Перебивкой недавний флешбек)

Скульпторша рассыпает розовые лепестки вокруг брачного ложа, зажигает свечи, вдруг комнату словно освещает холодным прожектором, скульпторша оборачивается на окно: в разрыве низких туч прямо напротив окна висит огромная полная луна. В соседней комнате невнятный шум, словно что-то упало. Скульпторша задергивает шторы (он такой скромный, всегда просил задернуть шторы перед тем, как… ну вы понимаете! Даже самой глухой ночью!), прислушивается.

Скульпторша:

— Дорогой? У тебя все в порядке?

Подходит к двери в смежную спальню. Дергает ручку, дверь заперта. Стучит:

 — Эй! Открой, что за шутки?!

За дверью — рычание, шум потасовки, странный полухрип-полувой. Скульпторша хватает кочергу и начинает выламывать дверь.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — борт Бейкер-стрита.

Холмс:

 — А не лучше ли было бы позвать управляющего или полицию? Вы что — совсем не испугались?

 — Тратить время на этих идиотов? Пфуй! Конечно же я испугалась! Да я была просто в ужасе! На Пусечку напала какая-то тварь, он мог пострадать! Я просто с ума сошла от страха!

* * *

смена кадра

* * *

Скульпторша (скорее в ярости, чем в ужасе) сорванной со стены алебардой разносит в щепки запертую дверь, ей робко пытаются помочь прибежавшие на шум коридорный с управляющим. Все вместе врываются в соседнюю комнату — дверь на балкон распахнута, мебель перевернута, на стенах и перилах балкона — кровь, черная и блестящая в ярком лунном свете. Коридорный падает в обморок при виде крови, управляющий бледен и повторяет все время, что у них приличный отель и никогда никаких нареканий. Скульпторша осматривает погнутую балконную решетку с разбитыми перилами, проводит пальцем по темному лаку — там тоже кровь. Видит проезжающий мимо отеля парокэб, громко его окликает:

 — Стой! Да стой же, кретино, кому сказала!!!

* * *

смена кадра

* * *

Бейкерстрит.

Скульпторша:

 — Сначала я поехала в Скотленд-ярд, но ваша полиция такая странная! Сказали, что нет состава преступления, пока не найден труп! И вот я у вас! Найдите им труп моего Пусечки, пусть найдут и покарают убийц! А я заберу тело и похороню его во Франции, и буду рыдать на могиле день и ночь! И изваяю такое надгробье, что будет рыдать весь Париж! А если он жив, я сама его убью, чтобы больше так меня не пугал! А потом мы закатим такую свадьбу, что боги обзавидуются! Только найдите его, живым или мертвым!

Холмс:

— Вы могли бы перечислить основные отличительные приметы вашего… Пусечки?

Скульпторша:

— Конечно! Примета важная — он очаровашка, милый такой, шрамы на скулах вот тут и вот тут, такие секси, рваные такие, и серьга в виде луны, проткнутой космической ракетой (она поклонница Жоржа Мельеза, обожает его «Полет на Луну») — сама ее сковала, эксклюзив, снять невозможно, только оторвать вместе с ухом. Сама проколола, ему нравилось. Он был такой ласковый, такой смелый, такой гордый, такой нежный, такой красивый…

Холмс для виду соглашается, выпроваживает.

Холмс (посмеиваясь):

— Ох уж эти поклонницы всего новомодного. в том числе и движущихся картинок. Эта, похоже, еще и обожает Жоржа Мельеза…

Видит растерянно-недоумевающее лицо Ватсона. Продолжает.

Холмс:

— Ватсон, ну как можно настолько не следить за современными тенденциями?! По его «Полету на Луну» весь Лондон в прошлом году буквально сходил с ума…

Ватсон:

 — Как вы собираетесь его искать? Не этого вашего Жоржа, конечно, а Пусечку.

— Никак. Он наверняка сам сбежал. Да и кто бы не сбежал от такой-то невесты?! Подождем несколько дней, а потом сообщим, что не нашли.

Мисс Хадсон, которая все это слышала, стоя в дверях салона (вернулась, проводив Скульпторшу до лифта), устраивает истерику и кричит о заговоре мужчин, потом выскакивает следом за Скульпторшей:

 — Подождите! Я пойду с вами, я тоже сыщик, только прихвачу инструмент.

Одевается и увозит Дороти.

Ватсон (осторожно посторонившись):

 — Вы куда?

Мисс Хадсон (с вызовом):

— В библиотеку!

* * *

смена кадра

* * *

Скульпторша с мисс Хадсон и Дороти в отеле, позднее утро.

Мисс Хадсон удивляется ванне с глиной и странным металлическим конструкциям, похожим на виселицы чуть ниже человеческого роста, Скульпторша пожимает плечами.

Скульпторша:

 — Здесь знают мои привычки, я не могу и дня провести вдали от мастерской.

Мисс Хадсон про Дороти:

 — Она знает все! И может дать правильный ответ! Надо только задать правильный вопрос и загрузить на исследование правильный материал.

Мисс Хадсон загружает в Дороти найденную кровь на анализ, та выдает ошибку — материал загрязнен, в образце присутствует как человеческая кровь, так и волчья. Скульпторша очарована Дороти.

Скульпторша:

 — Я же говорила! Я слышала волчий вой! А мне никто не верил!

Мисс Хадсон хмурится.

Мисс Хадсон:

— Волки в центре Лондона? Кажется, я догадываюсь, что это были за волки.

Заходит горничная — барсучиха-моро.

Горничная:

 — Можно прибраться у мисси?

Мисс Хадсон смотрит на нее с подозрением.

Мисс Хадсон (горничной):

 — Среди обслуги отеля есть моро-волки?

Горничная:

 — Как можно, мисс! У нас приличное заведение!

Мисс Хадсон не верит, идет допрашивать управляющего, тот отрицает. Утверждает, что среди их персонала нет ни волков ни даже собак, даже шофер — и тот моро-осел, у нас любят останавливаться веганы, приходится соответствовать.

Мисс Хадсон по требованию Скульпторши забивает в Дороти прямой запрос (хотя и говорит, что это так не работает): «Где Пусечка?»

Дороти ожидаемо выстукивает на телеграфной ленте: «Недостаточно данных для анализа».

Мисс Хадсон (оправдывая Дороти перед Скульпторшей):

 — Она умница, и если чего-то не может — значит, я виновата, значит, или предоставила мало информации, или вопрос неверно задала. Все ответы здесь! Надо только правильно спросить!

Далее идет что-то вроде игры в ДА-НЕТ между мисс Хадсон и Дороти.

Мисс Хадсон:

 — Кровь важна?

Дороти:

— Да.

Мисс Хадсон:

— Это кровь Пусечки?

Дороти:

— Да.

Мисс Хадсон:

— На него напал волк?

Дороти:

— Нет.

Мисс Хадсон:

— Я так и знала! На него напал моро-волк?

Дороти:

— Нет.

Мисс Хадсон:

— Ничего не понимаю…

Скульпторша:

— Пусечка жив?

Дороти:

— Некорректный вопрос.

Мисс Хадсон (когда Скульпторша отвлеклась, стараясь набивать быстро и незаметно):

— Он ее бросил?

Дороти:

— Нет

Мисс Хадсон так же незаметно торжествует — ну вот, я же говорила! Холмс ошибся!

Мисс Хадсон:

 — Какая еще информация необходима?

Дороти:

— Некорректный вопрос.

Мисс Хадсон:

— Волчья кровь важна?

Дороти:

— Да.

Мисс Хадсон:

— В ней есть что-то особенное?

Дороти:

— Да.

Мисс Хадсон:

— Что?

Дороти:

— Некорректный вопрос.

Скульпторша очарована, ходит кругами вокруг работающей с Дороти мисс Хадсон с плотоядным выражением лица, чуть ли не облизываясь. И с одной стороны посмотрит, и с другой, взгляд раздевающий. Потом берет блокнот, начинает делать наброски.

Идет время (часы на стене, крутится часовая стрелка), мисс Хадсон загружает в Дороти все подряд, криминальные газеты, книгу с биографией Скульпторши, случайно подвернувшуюся, эскиз сережки — вердикт все тот же: «Недостаточно информации для анализа». Мисс Хадсон хмурится.

Мисс Хадсон:

 — Я неверно формулирую запросы! А если так?

Углубляется в работу, яростно что-то набивает.

Приносят обед, уносят грязные тарелки.

Усталая и слегка растрепанная мисс Хадсон забивает новый запрос:

— Кто в Лондоне может предоставить недостающую информацию по крови?

После небольшой паузы Дороти выдает нестандартный ответ — фамилию.

Мисс Хадсон порывается бежать туда немедленно, Скульпторша ей возражает.

Скульпторша (тоже раскрасневшаяся и растрепанная, с плотоядным выражением лица и горящими глазами):

 — У меня к вам будет просьба несколько пикантного характера. Я хотела бы сделать скульптуру… авангардную такую, очень современную. Хотя на первый взгляд моя просьба и может показаться вам шокирующей, но вы подумайте…

* * *

смена кадра

* * *

Бейкер-стрит.

Холмс (Ватсону):

 — Ну и где наши милочки?

Ватсон (вычерчивая по таблице сложную кривую и втыкая в карту флажок):

 — Вы не поверите, Холмс: в библиотеке медицинской академии!

* * *

смена кадра

* * *

Мисс Хадсон в библиотечном зале пролистывает толстенный том — перечень академических профессоров. Находит нужную фамилию, выписывает адрес.

* * *

смена кадра

* * *

Вечерняя улица университетского квартала, мисс Хадсон решительно стучит молоточком по двери. Открывает недовольный старик.

Профессор:

 — Что за спешка? Прислуга уже ушла, я пью свой вечерний херес с друзьями.... (как следует рассмотрев молодую симпатичную девушку несколько смягчается) — Ну заходите, раз уж пришли. Вы студентка? Что-то не припомню, чтобы вы посещали мои лекции, а такое симпатичное личико я бы обязательно…

Проходят через холл первого этажа, поднимаются в кабинет. Мельком через открытую дверь гостиной — собрание молодых коммунистов. Товарищ Смит с жаром говорит ооб ужасах Германского Фашизма, о массовых расстрелах по национальному признаку, с ним спорят — да не может быть, наверняка преувеличение. Восторженная Кира горячо его поддерживает. Сбоку сидит Эрик Блэр, молчит и что-то постоянно строчит в блокнотик. Один из спорщиков случайно задевает его локтем по лицу, Эрик вскакивает, зажимая расквашенный нос, роняет блокнот. Перед ним извиняются, но он уходит, чуть не сбив с ног мисс Хадсон и профессора, которые как раз идут в кабинет.

В кабинете профессора мисс Хадсон показывает ему выданный Дороти анализ крови. Просит объяснить, что не так с волчьей. Профессор резко оживляется.

Профессор:

 — Какое чудо! Настоящий живой ликантроп! А я полагал, их всех давно переловили!

Рассказывает про ликантропов — подпольное движение радикально настроенной части моро, желающих очеловечиться по возможности более сильно (в идеале — полностью) и ради этого проходивших каскадные морофикации — последовательно, по несколько раз подряд, с каждым разом все глубже загоняя свою звериную сущность. Конечно же, эту пружину нельзя закручивать до бесконечности, наступает какой-то предел — и у них срывает резьбу. И если на обычных моро фазы луны влияют не слишком сильно (хотя и куда больше, чем на людей), то ликантропы в полнолуние практически полностью теряют человеческий облик, превращаясь в диких зверей.

Мисс Хадсон:

— Может ли ликантроп напасть на человека?

Профессор:

— Запросто. Если ему покажется, что человек ему угрожает или претендует на его территорию или самку. А волку, внезапно очнувшемуся в каменных джунглях современного города, может показаться угрожающим абсолютно все, потому-то их и ловили. У вас есть еще вопросы или просьбы, юная леди?

Мисс Хадсон (немного подумав, решительно):

— Да. Одолжите мне ваш пистолет.

* * *

смена кадра

* * *

Эрик Блер, зажимая разбитый нос, возвращается на секретный объект МИ5 «анималфарм» — высоченный забор, колючка поверху, моро-доберманы на входе вытягиваются по струнке. Его встречает профессор Сальваторе.

Сальваторе (ужасаясь):

 — Сэр коменданте! Вам нужна помощь?

Эрик раздраженно отмахивается, запирается в своем кабинете и, приложив к разбитому носу лед, начинает писать, приговаривая о том, что Большой брат следит за каждым — и мордой, мордой в асфальт, всех их! вот сейчас он их всех, всех, всех!

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкер-стрит.

Холмс:

— Наша милочка все еще в библиотеке?

Ватсон:

 — Она покинула библиотеку час назад.

Холмс:

— И где она теперь?

Ватсон:

— Недалеко от Уайтчепелля, чуть южнее. Между Пеклом и Темзой.

Холмс:

— Что она там делает?

Ватсон:

— Полагаю, ведет собственное расследование.

Холмс:

— А, ну и пусть развлекается. Вас что-то беспокоит, Ватсон?

Ватсон:

— Это волчий район, Холмс…

Холмс:

— Ну тогда за нее можно быть совершенно спокойным, волк, даже бывший,, никогда не обидит самку любого вида. Их не зря так любят нанимать таксопарки, любая домохозяйка куда охотнее сядет в парокэб моро-волка, чем…

Ватсон (упрямо):

— Это волчий район, Холмс, а сегодня полнолуние…

Холмс (вскакивая);

 — Ватсон, почему вы еще не одеты?!

* * *

смена кадра

* * *

Край пекла у самых перил.

Отец Маккензи читает молитву над Пеклом. Сбивается, начинает бормотать о том, что Лондон проклят и населен чудовищами, все прогнило и нет героя, который бы покарал нечестивого, а люди слабы. Издалека видит мисс Хадсон, она в брюках, но фигура женская, это отлично видно. Решительно идет в темноту, по направлению к волчьему сектору. Отец Маккензи качает головой.

Отец Маккензи:

 — Порок и похоть, дщери человеческие совокупляются с отродьями ночи, и придет антихрист, и никто не заметит его прихода, и падет мир человеческий…

* * *

смена кадра

* * *

Мрачный район Ист-энда рядом с Пеклом, фонарей нет, улочки узкие и темные.

Мисс Хадсон идет по темной улице мимо темных домов с темными окнами. Нервничает, оглядывается — за ней кто-то идет. Видит тень, бежит. Падает — каблук застрял в брусчатке. Пытается выдернуть, никак, тень надвигается, жуткая оскаленная морда. Мисс Хадсон выхватывает из сумочки пистолет и стреляет, после чего лишается чувств.

Приходит в себя, рядом Гери Грей, вытащил ее туфлю.

Гери:

— Дура деревенская, я тебя из капкана освободить хотел!

Мисс Хадсон (возмущенно):

— Я выпускница Гарварда!

Гери:

— Ну значит дура гарвардская.

Пытается пожать плечами и морщится. Мисс Хадсон замечает, что он ранен в руку. Смущается.

Мисс Хадсон:

 — Давай перевяжу, нас учили оказывать первую помощь!

Гери (ворчит, но уже миролюбиво):

— Хорошо, что вас не учили метко стрелять.

Мисс Хадсон (мгновенно снова переключаясь в боевой режим):

— Сам виноват! Ты зачем за мной шел? И подкрадывался! Как маньяк!

Гери:

— А ты зачем сюда приперлась? У нас опасный район, парни не тронут, но если вдруг кто из девчонок решит, что ты из публичных кошек, мало не покажется.

Мисс Хадсон (возмущенно):

— Вот еще! Я свободная эмансипированная женщина, мне не нужны мужчины! Ой… а каблук сломан, и что теперь делать…

Гери (вздыхая):

— Давай починю.

Чинит каблук, что занимает время. На них нападают крысы (кровь и запах страха). Гери моментально вызверяется, скалится, хватает вожака и разрывает его голыми руками. Крысы отступают, он оборачивается к мисс Хадсон, принимая нормальный облик.

Гери (виновато):

 — Не забрызгал?

Мисс Хадсонона задумчиво качает головой, смотрит на него во все глаза.

Гери:

— Извини. Сегодня полнолуние, в такие ночи нашим трудно сохранять полноценную человечность. Хочешь, провожу до дома?

Мисс Хадсон:

— Нет, у меня тут дело. Но сначала скажи — тебя случайно зовут не... Пусечка?

Гери (ошарашенно):

— Нет, я Грей, Гери Грей… а тебе, что ли, Пусечка нужен?

Мисс Хадсон (облегченно):

— Слава богу… нет, то есть да! Ты что, его знаешь?

Гери:

— Ну да, но он не в себе, как вернулся.

Мисс Хадсон:

 — Так он жив?!

Гери (пожимая здоровым плечом):

— А что ему сделается?

Мисс Хадсон (воинственно):

— Проводи меня к нему!

Гери:

— Ты уверена?

Мисс Хадсон:

— Да! Хочу взглянуть на его наглую серую морду!

* * *

смена кадра

* * *

Гери приводит ее в клуб анонимных мясоедов, там в большой комнате собрание.

Гери:

 — Здравствуйте, меня зовут Гери...

Все — хором:

 — Здравствуй, Гери!

Гери:

— Я не ел мяса полгода, но сейчас мы очень торопимся…

Тащит мисс Хадсон в заднюю комнату, на входе его пытаются не пустить.

Охранник-мороволк, очень маломорофицирован (и внешность волчья, и говорит словно лает):

 — Она человек! Ей сюда нельзя!

Гери (скалится):

— Она мой человек! Я за нее ручаюсь!

* * *

смена кадра

* * *

Огромное полуподвальное помещение, разбитое на небольшие закуточки, очень много моро, все чем-то заняты — спят, готовят еду, играют в карты и с детьми.

Обрывком — разговор двух волков про кузена из Дрездена, который говорит, что у них там особой колбасой кормят, по спецталонам…

1 волк:

— Да не может быть!

2 волк:

— Тсс...

1 волк :

— Да врут, наверное. А если и не врут, где Дрезден — а где мы? И потом, там наших чуть что — и самих на колбасу сразу.

1 волк:

— Ну да. А тут — в Пекло. Какая разница?

2 воллк:

— Э, не скажи! Тут еще бабка надвое сказала, кто кого в Пекло, а там без вопросов.

1 волк:

 — Да тоже вранье, пугают. Наверное…

Встречные волчицы настороженно принюхиваются к мисс Хадсон, но потом расслабляются и начинают отпускать шуточки по поводу Гери, к мисс Хадсон никакой агрессии не проявляют, скорее наоборот. Относятся так, словно та с Гери старая супружеская пара. Мисс Хадсон пробует возмутиться, но Гери ее обрывает.

Гери:

 — Не спорь, пусть так, иначе придется драться, а я сейчас не в форме.

Мисс Хадсон возмущена, но подчиняется.

* * *

смена кадра

* * *

Скульпторша в мастерской с лопатой наперевес скачет вокруг огромной и пока еще довольно бесформенной глыбы влажной глины. Вырубает лопатой нечто смутно узнаваемое, намечает гусеницы, двумя точными движениями сверху оконтуривает монитор. Перед ней на крутящемся подиуме — Дороти в качестве модели.

* * *

смена кадра

* * *

Гери знакомит мисс Хадсон с Пусечкой — огромный увалень, больше похожий на медведя, чем на волка. Говорит плохо, выглядит несчастным.

Пусечка:

 — Да, ушел. Сам. Нет, никто не похищал. Случайно получилось. Дождь лил три дня подряд, кто ж мог знать… вышел на балкон, а там вдруг луна. Ну и сорвало башку напрочь, хорошо что осталась хоть какая-то соображалка и удрал вовремя. Ну не мог же я, в самом деле, невесте в таком вот виде показаться? Кровь? Разгром? А, ну да… психанул немного, поцарапался. Я ведь ее люблю, вот и расстроился… да и как можно ее не любить? Она ведь такая, такая… может, и хорошо, что так все вышло, она бы все равно меня бросила, когда бы узнала. Это я по глупости надеялся, что буду каждый месяц уезжать дней на пять, вот она и не узнает ничего. Да только вот не сумел, даже до свадьбы.

Мисс Хадсон почти плачет. Решительно сморкается.

Мисс Хадсон:

 — Эх ты, мужчина! Она такая женщина! А ты!!! Она тебе такую сережку сделала! Отдай сережку, урод!

Пытается оторвать Пусечке ухо. Тот поскуливает, но не сопротивляется. Подходит старая волчица, отбирает пусечкино ухо у мисс Хадсон. Рассматривает.

Волчица:

— Это тебе она сделала?

Пусечка (опустив голову, тихо):

— Да.

Волчица:

— И сама надела?

Пусечка (еще тише):

— Да.

Волчица дает Пусечке пощечину.

Волчица:

— Она тебя пометила кровью, сукин ты сын, а ты удрал! Щенок. Твоей матери стыдно за тебя. Ползи к ней на брюхе и вымаливай прощение!

Пусечка падает на землю, скулит, пытается ползти.

Волчица:

—  Да не к матери, щенок, а к той, что тебя выбрала!

Мисс Хадсон смотрит на перевязанную руку Гери, ловит его взгляд, он отворачивается. До нее начинает доходить.

* * *

смена кадра

* * *

Гери провожает мисс Хадсон и Пусечку до Бейкер-стрит. Пусечка ноет и не хочет идти.

Пусечка (в пространство):

 — Она все равно меня бросит.

Мисс Хадсон (обращаясь к Гери):

 — Не понимаю! Если он ее любит, почему сбежал?

Гери:

— Побоялся показаться ей на глаза в зверином виде.

Мисс Хадсон:

— Глупость какая! Это как стесняться, что у тебя волосы рыжие. А почему ему та волчица по морде дала?

Гери:

— Сбежав, он нарушил долг перед своей новой стаей. Он теперь из ее стаи.Она поставила на нем свою метку.

Мисс Хадсон (возмущенно):

— У людей нет стай!

Гери (философски):

— Стая, семья… какая разница? Она его пометила, значит, забрала к себе в стаю. У него тут теперь никогда не будет пары, ни одна волчица не позарится на того, кто уже отмечен другой.

Мисс Хадсон резко замолкает. Отводит взгляд. Оба делают вид, что к ним это не имеет отношения.

На границе Уайтчепелля встречают ШХ и ДВ (ритуальное настороженное обнюхивание ШХ и Гери)

* * *

смена кадра

* * *

На следующий день — радостное воссоединение Пусечки с невестой (та в полном восторге, когда узнает страшную тайну жениха).

Скульпторша:

— Настоящий ликантроп, какое чудо!!! Я буду лепить его голым, в полнолуние, это будет шедевр! Да если бы я знала, сроду бы столько не тянула со свадьбой! Моя подруга захомутала негра и полгода всему Парижу колола глаза, вот пусть теперь утрется вместе со своим нигерийцем, правда, Пусечка?!

* * *

Конец серии

Анималфарм. Дежурное помещение.

Эрик Блэр плачется в жилетку двум сидящим навытяжку и настороженно поедающим его глазами моро-доберманам. Излагает им свои политические взгляды, доказывает, что настоящий социализм несовместим с тоталитаризмом и должен защищать свободу личности, а не требовать ее порабощения в угоду большинства. Заглянувший на шум доктор Сальваторе хмыкает и советует ему заняться написанием сублимационных терапевтических текстов, полезнее будет.

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей на Бейкер-стрит. Гостиная первого этажа. Ночь или очень раннее утро.

Ватсон обнаруживает Холмса в гостиной, на столе ворох газет. Подошел бесшумно, Холмс сидел с закрытыми глазами, но узнал и попросил огоньку.

Ватсон:

 — Мне надоело об этом спрашивать, Холмс, но как вы узнали о моем приближении?

Холмс:

— Слишком резкие благовония, слишком сильный одеколон. Не волнуйтесь, пока вы не начали душиться чесноком — меня это не раздражает.

Ватсон:

— Вы уже встали?

Холмс:

— Я не ложился. Мориарти вернулся. Об этом буквально кричат все газеты.

Ватсон просматривает газеты, но не находит там ничего. Не верит.

Ватсон:

 — Вы ошибаетесь, просто подросло новое поколение амбициозных преступников и нашелся новый гений.

Разговор про Эру Мориарти, жестокий век, жестокие сердца, Холмс фыркает.

Холмс:

 — Кто бы говорил!

В запале упоминает про заваленную обрубками тел Хиросиму и бригады Z — оружие массового поражения, запрещенное Версальским договором. Ватсон вскидывает голову и замолкает с каменным лицом. Холмс смущается, заминает разговор, поглядывая на Ватсона виновато.

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей на Бейкер стрит.

Гостиная. Утро.

За завтраком мисс Хадсон говорит Холмсу, что детективы как профессия устарели, вчера они с Дороти отлично справились и сами, метод дедукции — прошлый век, и если будет новое дело — она докажет свою правоту. Холмс подсмеивается — дело у них уже есть, только что получена телетайпограмма от Майкрофта, через полчаса подадут экипаж, а пока мисс Хадсон может попробовать угадать в чем суть этого дела — вся нужная информация есть в сегодняшних газетах.

Мисс Хадсон азартно принимает вызов, скармливают газеты Дороти. Ватсон просматривает, комментирует вслух (информация о падении нового цилиндра с Марса, вечере Берроуза, любимого писателя Королевы Марии, волна беспорядков в алиенских резервациях, в желтой прессе — Джек Поджигатель и свежий труп тридцатилетней давности в заброшенном доме — соседи опознали безумного изобретателя, пропавшего чуть ли не полвека назад, на эту заметку странно реагирует мисс Хадсон, долго ее рассматривает, не хочет скармливать Дороти, пока Ватсон сам это не сделал). Холмс говорит, что Ватсон как всегда вычленил самое главное — но так ничего и не понял. Его интересует — угадает ли Дороти, сам же он дело уже разгадал, и именно по газетам, которые прочел рано утром, пока все спали, и написал ключевые этапы расследования (дает Ватсону восемь маленьких пронумерованных конвертов — (треножник, игуана, Георг Пятый, Мария, Бейкер-стрит 221-Б, Мориарти, Вторая Мировая война, Второе вторжение с Марса). Конверты запечатаны, их содержимое станет известно по ходу действия.

Телетайпограмма Майкрофта: 

«Мой мальчик! Будем рады видеть вас сегодня в 11-30, форма одежды повседневная. М.»

Вердикт Дороти — недостаточно данных.

Спор Холмса и Хадсон о врачебной этике и безнравственности использования в расчетах интимных сведений о королевской семье (гинекология как еще один способ унизить женщину). Ватсон поддерживает Холмса — информация важна любая. В том числе и стоимость только что полученной телетайпограммы.

Мальчишка-слуга докладывает о появлении парокэба.

* * *

смена кадра

* * *

Паромобиль под окнами, Холмс с Ватсоном спускаются, Хадсон спешит за ними с видом «только попробуйте не взять!», но против ее присутствия никто не возражает. Майкрофт в салоне.

Холмс, садясь: 

— Убитый был послом?

Шофер вздрагивает и рвет с места, Майкрофт поднимает брови.

Майкрофт:

 — Только не начинай опять про свою идею фикс, ты даже в германской Митель-Еуропе способен усмотреть профессорскую символику!

* * *

смена кадра

* * *

Оцепление, треножник в парке, (прикрыт брезентом, в газетах информация о скором открытии гигантской скульптуры), из треножника капает кровавая слизь, труп марсианина (ускоренное разложение). Первая записка.

Ватсон (Холмсу):

 — Вы полагаете, это дело рук рипперов? То есть щупалец, конечно.

Холмс:

— Да нет. Тут поработал наш сопланетник. Хотя вы и правы — поработал не руками.

Полиция обнаруживает при марсианине термос с человеческой спермой, а на границе парка разрушенный террариум. Токсикологический анализ марсианина показывает, что тот был отравлен. Мисс Хадсон видит красивую разноцветную игуану, умиляется, пытается ее поймать. Та в нее плюет, мисс Хадсон теряет сознание. Доктор приводит ее в себя.

Холмс:

— Вам повезло, марсианина убила именно эта тварь и потому у нее не хватило яда, чтобы убить и вас. Я же говорил вам всем быть осторожнее.

Открывают вторую записку. (Игуана)

Холмс отправляет мисс Хадсон на встречу с Берроузом — подписать у автора «Дочь тысячи джедакков» обязательно вот этой фразой, которую пишет ей на листке.

Ватсон:

 — А мы куда?

Холмс:

— А нас ожидают. Откройте третью записку, Ватсон.

Ватсон (прочтя записку, шокированно):

— Как, неужели сам?!

* * *

смена кадра

* * *

Букингемский дворец.

Королевская аудиенция.

Георг Пятый (иронично):

— Чем скромный король может помочь столь знаменитым подданным?

Холмс ставит на стол термос.

Холмс:

 — Это ваше?

* * *

смена кадра

* * *

Автограф-пати в Королевском литературном клубе.

Мисс Хадсон подписывает у Берроуза книгу словами — «Дорогая Мэри, не забывайте, что это всего лишь моя фантазия!»

* * *

смена кадра

* * *

Букингемский дворец.

Георг пятый не испуган и не смущен. Королевская сперма — попытка морганатического брака с марсианской наследницей, символическое объединение геноматериала. Марс не един, разные фракции, попытка заключить союз с сильным государством. Король согласен пойти на многоженство на благо Британии, но не готов к огласке. Научная фантастика как манипуляция общественным сознанием и настраивание его на нужный — ксенотерпимый — лад.

Георг:

— Мы сознательно доплачиваем некоторым авторам и издаем их книги огромными тиражами без расчета на прибыль, только чтобы как можно больше наших подданных читали и проникались изложенными там идеями. И надеемся, что брак таки будет заключен. Только не говорите Мэри.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — Германия.

Открытие Вагнеровского фестиваля. Фразу Георга Пятого практически дословно повторяет Гебельс с трибуны.

Гебельс:

 — Мы щедро оплачиваем доблестный труд наших авторов, чтобы все больше и больше людей по всему миру читали нужные книги и проникались нужными нам идеями! Пусть за прибылью гонятся другие, мы работаем на будущее!

Довольные улыбающиеся лица, восторженная толпа. Красиво, чистенько, нарядно. Флаги со свастикообразной М.

* * *

смена кадра

* * *

Букингемский дворец.

Мисс Хадсон в одежде дворцовой горничной прислуживает королеве Марии и подкладывает на ее столик книгу Берроуза с дарственной надписью. Мария заинтересовалась, прочла и впадает в истерику.

Мария:

 — Что я наделала, я не хотела!

Фактически сознается в убийстве посла.

Вместе с королевским врачом мисс Хадсон укладывает королеву в постель, врач немного смущенно поясняет, что в ее положении естественны такие перепады настроения.

Мисс Хадсон замечает небольшой террариум с игуанами в спальне. В нем три отсека, из двух нагло смотрят красивые опасные твари. Третий пустой.

Уходя, мисс Хадсон оставляет у изголовья Марии конверт.

* * *

смена кадра

* * *

Холмс с Ватсоном ждут мисс Хадсон в экипаже Майкрофта, вскрывают четвертый конверт. (Мария)

Холмс:

— Майкрофт, вы проверили пепел в камине?

Майкрофт:

— С целью чего?

Холмс:

— Полагаю, Мария не сама узнала о намерении мужа, было анонимное послание.

Майкрофт:

— Ты параноик, Шерлок! Но да, проверил.

Холмс:

— И?

Майкрофт (пожимая плечами, признает):

— Ты иногда бываешь несносен. И неделикатен.

Холмс:

— Но письмо было?

Майкрофт:

— И у параноиков есть враги. Письмо было.

Холмс:

 — Вы выяснили, кто его передал?

Майкрофт (неохотно):

— Да. Хотя это и не в твоей компетенции.

Холмс:

— Ну и кто же?

Майкрофт:

— Полагаю, ты и сам догадался.

Холмс:

— Ее можно допросить?

Майкрофт (фыркает):

— Конечно нет.

Холмс:

— Но хотя бы поговорить с ней можно?

Майкрофт:

— Нет. Она улетела на Вагнеровский фестиваль, в Берлин. Еще вчера.

Холмс (насмешливо)

 — Как предусмотрительно с ее стороны…

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — Германия.

Продолжение открытия Вагнеровского фестиваля.

Камера с трибуны переходит на ложу с тремя женщинами — Уоллис Симпсон, Ольга Чехова и Уинфред Вагнер. Последняя — в огромном парике.

Уоллис (к Уинфред):

 — Настоящий конский волос, эксклюзив! Человеческие нынче дешевы, пусть их кухарки носят, а настоящего конского не достать, как вы умудрились?

Уинфред (самодоволдьно):

— Места надо знать.

Моро-официантки разносят напитки и закуску, улыбаются, стараются угодить. Маленькая моро-уборщица собирает мусор, над ней подсмеиваются, но по-доброму.

* * *

смена кадра

* * *

Экипаж Майкрофта.

Холмс (задумчиво):

 — Научная фантастика, Ватсон, страшная сила, особенно для сознания гормонально-нестабильных дам определенного возраста. Подсунуть книгу о прекрасной марсианской принцессе и информацию о готовящемся браке ревнивой жене — и вот посол убит, а будущее Британии под угрозой. А нам придется по сути закрыть глаза на преднамеренное убийство — я взял на себя смелость заверить Королеву, что ее импульсивный поступок останется секретом Короны. А памятник Королеве Виктории таки придется поставить, и быстро, могу дать вам адрес грузинского скульптора, склонного к гигантомании.

Ватсон открывает пятый конверт. (Бейкер-стрит)

Ватсон:

— И что это значит?

Холмс (пожимает плечами):

 — Поехали домой.

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей на Бейкер-стрит.

Возвращение на Бейкер-стрит. Холмс просит высадить на углу. К дому не идет.

Холмс:

— Ватсон, а вам не надоело жить в музее?

усаживаются на скамейку. Ждут.

Появление треножника.

Дом взрывается, убегающий треножник. Гонка за ним на моноциклете (как вариант — очень МЕДЛЕННАЯ гонка, джентльменская — бегом быстрее, но неприлично).

Гайд-парк, там озера. Шестой конверт — не время! Многоствольная картечница Гатлинга в протезе Ватсона (генератор пуль из твердого кислорода, бесконечный боезапас)

Отстают. Настигают уже в Гайд-парке, треножник подбит, наполовину торчит из озера, дымится. На берегу Картрайт.

Картрайт:

 — Сэр! Я его подбил, но задержать преступника не удалось, извините, сэр, у него была подводная лодка. Вы меня помните, сэр? Я Картрайт, на войну не попал по возрасту, тушил зажигалки, потом работал в полиции, попал под сокращение.

Холмс:

 — Я бы пригласил вас в гости, но у нас больше нет дома.

Ватсон (Холмсу):

 — Если это был профессор — почему он нас не поджарил? Он меткий стрелок.

Холмс:

— Хотел бы, так поджарил бы. Но покажите мне кота, которого интересуют жареные мыши!

* * *

смена кадра

* * *

Утро перед развалинами дома на Бейкер-стрит.

Появляется мисс Хадсон, везущая Дороти.

Мисс Хадсон:

 — Дороти выдала результат, угроза второй мировой войны и угроза нашествия с Марса.

Открывают последние два конверта. (Вторая мировая война. Нашествие с Марса).

Ватсон (равнодушно):

— Я уже устал удивляться... Я готов поверить даже в вашего бессмертного профессора.

Холмс:

 — Никакого бессмертия не существует. Помните ту заметку про странное убийство в особняке, что так поразило мисс Хадсон? Это был ее отец, изобретатель машины времени. Свое изобретение он сделал на деньги и по заказу профессора Мориарти. После чего был убит, а машина, скорее всего, уничтожена или вообще оказалась одноразовой.

Медальон мисс Хадсон с двумя дагеррами.

Мисс Хадсон:

— Мама до самой смерти верила, что он нас не бросил, он ведь обещал вернуться. С ним просто случилось что-то ужасное, она была уверена, что тот страшный человек его убил, и оказалась права.

Холмс:

 — Профессор все продумал и рассчитал, мир должен был упасть ему в руки, как созревшее яблоко. Но он никак не предполагал, что через год после его отбытия начнется вторжение марсиан! Это спутало ему все карты, и сейчас он вынужден начинать чуть ли не с самого начала. Марсиане, по сути, нас спасли.

Невозмутимый Майкрофт увозит грязных и обгорелых Холмса с Ватсоном в Букингемский дворец.

* * *

смена кадра

* * *

Букингемский дворец.

Королевская аудиенция.

Холмсу вручают персональное рыцарство и ключи от дирижабля «Королева Мария» — за особые заслуги перед Короной.

* * *

конец серии

* * *

Кадры хроники — усиливающееся движение фашистов в Великобритании. Партия неогуманистов одержала уверенную победу на выборах в парламент. Лозунг «Земля для людей!» становится все более популярным. «Они должны знать свое место! — сказал на слушаниях в первом чтении билля о правах меньшинств председатель партии гуманистов лорд Четтерлей».

* * *

смена кадра

* * *

Борт будущего Бейкерстрита (пока еще дирижабль носит имя "Королева Мария").

Ватсон гоняет по лаборатории летающую мышку — неудачный эксперимент с кейворитом, три сдохли, одна летает. Загоняет ее в клетку.

* * *

смена кадра

* * *

Взвод молодых фашистов нападает на Киру.

1 фашист:

— Бей ирландцев!

2 фашист:

— Она наверняка комми, бей!

3 фашист:

— В Пекло ее!

Мимо проходит Тони Аллен.

Тони:

— Бить девушку?! Всей толпой?! Вы позорите свою форму!

Ввязывается в драку, отвлекает на себя внимание большинства, Кира убегает.

Фашисты переключаются на Тони. Он отступает, прижимается спиной к стене. Сопротивляется и даже побил парочку, но понятно, что скоро его сомнут. Тут рев моторов, визг покрышек — возвращается Кира с толпой докеров-коммунистов на моноциклетах. Избитых фашистов перекидали в Темзу, Тони провожает Киру до дома.

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкер-стрита (пока еще "Королевы Марии").

Ватсон с Холмсом курят на галерее. Видят, как мисс Хадсон с Картрайтом возвращаются с утреннего собрания прогрессивной молодежи, о чем-то горячо спорят, оба очень довольные.

На галерею выходит Капитан Коул, смотрит скептически вверх на баллон.

Коул:

— Что-то наша королева совсем одрябла, бока обвисли и задом чуть ли не по земле елозит. Надо бы эта, вздуть ее как следоват!

Ватсон смущенно переглядывается с Холмсом.

Ватсон (в пространство):

— Мне кажется, нашу яхту следует переименовать. Ну, хотя бы... в Бейкер-стрит. Как-то привычнее, не находите?

Заходят внутрь, из подсобки с ними здоровается Картрайт — он распечатывает утренние газеты на паровом принтере, скоро будут готовы. Сетование Ватсона на изменившийся мир.

Ватсон:

— Даже газеты нынешние горячи вовсе не потому, что их прогладили утюгом, чтобы не пачкался шрифт.

Картрайт приносит газеты, мисс Хадсон — кофе.

Статья о зеленых метеорах над Ламаншем — Не новое ли нашествие?. Ватсон в скепсисе.

Ватсон:

— Не надоело пугать народ?

Посыльный приносит корзину роз, без открытки, но все уверены, что это для мисс Хадсон. Она сама возмущена, обвиняет Картрайта, он извиняется, рад бы, да не догадался.

Картрайт:

— Это наверняка тот твой шелудивый песик!

Мисс Хадсон:

— Гери не мог меня так оскорбить!

Картрайт:

— Да у него просто денег таких сроду не было!

* * *

смена кадра

* * *

Германия.

Букет из 100 роз — символический дар благодарной общины моро своим благодетелям. Выступление доктора Лея на открытии нового благоустроенного коттеджного поселка для моро, построенного на месте бывшей цыганской деревни. Доктор Лей торжественно объявляет, что с сегодняшнего дня пищевое довольствие лояльных моро увеличивается в два раза благодаря неустанным заботам его коллег, докторов Моро и Менгеле. Моро-вегетарианцам же будет вдвое увеличена порция бобовой похлебки.

Восторги, рукоплескания, докторов несут на руках перерезать ленточку. На входе в городок реют нацистские флаги со свастикообразной черной М из перекрещенных сабель.

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкер-стрита.

Морзянка от Майкрофта — срочный вызов в доки.

Холмс (всем):

— Картрайт, пойдете с нами, мисс Хадсон останется за старшую.

(Ватсону тихо) — Там массовое убийство, лучше ей на это не смотреть.

* * *

смена кадра

* * *

В доках — разговор с пьяным служителем на пороге ангара. Возмущенный Лестрейд.

Служитель:

— Ровно сто! Дохлые все, я видел, вот так и валялись, точно вам говорю! И у всех в затылках по дырке! Сами смотрите, сколько кровищи натекло с марсианцев этих!

Лестрейд:

— А куда они делись?

Служитель:

— Да понятия не имею! Вы полиция, вы и разбирайтесь!Я только на полчасика и отошел, констеблю стукнуть.

Пустой пакгауз с огромной кровавой лужей.

Поиски в Темзе ничего не дали.

Ватсон:

— Куда могли за полчаса пропасть трупы ста мертвых марсиан? Это же не тараканы!

Никак не могут найти хозяина склада — он несколько раз перепродавался.

Холмс принюхивается к крови.

Холмс:

— Странный запах.

Лестрейд (отмахиваясь):

— Так марсианская же!

Холмс (оскалясь):

— Я знаю, как должна пахнуть марсианская кровь. А эта странная…

Пока никто не видит — макнул палец, лизнул. Ватсон в шоке.

Ватсон:

— Что вы творите?

Холмс (невозмутимо):

— Анализирую. Очень интересный привкус.

Полицейский дагеррограф сделал снимок из-под потолка — кровь размазана буквой W, знак рипперов — реваншисткой террористической организации марсиан. Раньше они нападали только на людей.

Из резервации привезли переводчика (хорошо бы вместе с послом, спрутом в цилиндре и бабочке, но можно и одного, спрут может оставаться и за кадром). Когда увидел знак — захихикал, сказал, что рипперы допрыгались, такого им не простят, свои же уничтожат.

Пояснил, что здесь было три марсианских семьи, а служитель, наверное, обсчитался на одного. Семья марсиан всегда состоит из тридцати трех особей, всегда, исключений нет. Есть свободные, из них набирают новых членов в семьи, если кто гибнет, но семей с другим количеством членов нет. Только тридцать три. Сторож скорее всего обсчитался на одного — тут было три семьи. А голова к голове они всегда спят, это сторож правду сказал.

Холмс осмотрел склад, особенное внимание уделил трубам под потолком.

Холмс:

— Странный разбрызгиватель, который не соединен с водопроводом, а выходит просто на улицу и там обрывается заглушкой. Отсутствие окон, странные двери — пакгауз можно закрыть практически герметично.

* * *

смена кадра

* * *

В параллель — мисс Хадсон, суровая и решительная, в своей каюте потрошит корзину с розами. Раскладывает их на полу, считает. Ровно сто. Разбирает буквально на составные части корзинку, потрошит мох и украшения — там ничего нет.

Мисс Хадсон:

— Гери, если это ты, я тебя убью!

Начинает тщательно осматривать каждую розочку чуть ли не под микроскопом. В этот момент приходит телетайпограмма от Холмса — Хадсон недовольно отрывается, по-быстрому пробивает что-то по базе Дороти, быстро набивает на телеграфе Холмсу затребованные фамилию и адрес хозяина склада. Возвращается к розам с нехорошим блеском в глазах.

* * *

смена кадра

* * *

Склад с кровавой лужей.

Холмс:

— Рипперов уничтожат за чужие грехи, и я не стану вмешиваться.

Ватсон:

— Так это не они?

Холмс:

— Разумеется, нет!

Ватсон:

— А кто совершил это чудовищное убийство?

Холмс:

— Начнем с того, Ватсон, что никакого убийства не было.

В доки привозят хозяина склада Ханта, мелкого клерка таможенной службы порта. Он явно испуган.

Холмс:

— Спасибо за согласие помочь, мистер Хант.

Хант:

— Это был мой гражданский долг.

Холмс (со значением)?

— Где они?

Хант (сразу сникнув):

— В ящике моего стола.

Холмс:

— Констебль, займитесь изъятием. А вас мы слушаем.

Рассказ Ханта.

* * *

смена кадра

* * *

(Флешбек в сепии, марсианин за кадром, камера на Ханта сверху)

Хант:

— Год назад ко мне обратился один из этих. Просил помочь в одном деле. Нелегальные мигранты, приютить на время, в портовом складе, пока им выправят браслеты и документы и смогут доставить в резервацию. В Ламанш уже давно падают транспорты с нелегалами. Платил черным жемчугом. Мне нужны были деньги!

Холмс (принюхиваясь):

— Ну да, разумеется, опий и карточные долги.

Хант (обреченно):

— Вы все знаете, мистер. Жадность попутала, захотелось сразу много, вот я их и отравил. Всех.

Холмс:

— Чем вы их отравили?

Хант:

— Углекислотой. А потом вырезал у них жемчужины, прямо из загривков. Прятал раз марсианина в рентгеновском аппарате, там и увидел. Бес попутал, сделал убийцей.

Холмс:

— Могу вас слегка обрадовать: вы не убийца, но обвинения в вивисекции, пособничестве нелегальной иммиграции и сокрытии ценностей от налогов вам обеспечено.

Лестрейд:

— Холмс, но где же тела?!

* * *

смена кадра

* * *

Гостиная Бейкер-стрита.

Объяснение.

Холмс:

— Крови слишком мало для ста тел, нет брызг на стенах. Рана в затылок марсианина не убьет, иная анатомия. К тому же я просто не могу представить себе силы, которая бы смогла перетащить и сбросить в реку сотню таких туш за полчаса. В крови четкая нотка углекислоты. Газ их не убил — они более приспособлены к кислородному голоданию. Но усыпил. Хант был уверен, что они мертвы, вырезал жемчуг у живых. Но они бы все равно умерли — если бы кто-то не открыл дверь склада и не проветрил помещение, желая наказать зарвавшегося таможенника. Он оставил подпись.

Холмс бросает на столик дагерротип, снятый полицейским экспертом из-под потолка склада.

Ватсон (беря карточку, недоумевающе):

— Все-таки рипперы?

Холмс:

— Вы держите ее вверх ногами, Ватсон.

* * *

смена кадра

* * *

Мисс Хадсон обнаруживает на одной из роз серебряную булавку с монограммой, врывается в гостиную.

Мисс Хадсон:

— Вот! Этот букет был предназначен вовсе не мне, а вам! Держите!

Протягивает Холмсу булавку. Тот пытается взять, но тут же отдергивает руку. Морщится.

Холмс (напряженным голосом):

— Положите на стол, милочка.

Булавка лежит рядом с дагерротипом, на ней та же самая монограмма. Ватсон смотрит на Холмса.

Ватсон (подчеркнуто нейтрально):

— Серебряная?

Холмс (посасывая палец, после короткой многозначительной паузы):

— Да.

И тут же с нажимом, явно переводя разговор на другое:

— Но это не важно. Меня куда больше волнует судьба королевы.

Ватсон:

— А что с ней еще могло случиться?

Холмс:

— Да я не о Марии сейчас. Ватсон, вы что, не поняли? Три семьи по тридцать три особи — это 99, откуда же взялся сотый?

Ватсон:

— Может, сторож просто обсчитался?

Холмс:

— Полиция думает точно так же. Но я-то не полиция. И привкус у крови был странный. Матка, Ватсон. Три семьи — это гвардейцы. Почетный эскорт для королевы улья. Теперь в Лондоне две королевы — и боже, храни их обеих!

* * *

смена кадра

* * *

Мисс Хадсон с галереи видит Гери. Фыркает, уходит, сделав вид, что не заметила. Ходит по кают-компании и гостиной, переставляет вещи с места на место. На кухне заглядывает в шкафчики, словно что-то ищет. Внезапно решается.

Мисс Хадсон (громко, чтобы все слышали):

— Кофе! У нас кончился кофе! Надо срочно сходить купить!

Надевает красную шляпку, быстренько оглядевшись — не видит ли кто? — прихорашивается перед зеркалом, убегает. Не замечает, что в дверях своей подсобки стоит Кратрайт, смотрит ей вслед.

* * *

смена кадра

* * *

Мисс Хадсон (в красной шляпке) и Гери сидят на скамейке в парке. Он кормит ее пирожками из корзинки

Мисс Хадсон:

— Гери, так нельзя! Я свободная эмансипированная женщина!

Гери:

— Угу. А я тебе вкусненького прпнес. Ваши такое печь не умеют, фамильный секретный рецепт, попробуй! Вкусно?

Мисс Хадсон:

— Вкусно. Но все равно так нельзя. Это шовинизм. Мужской. Дай еще!

Гери:

— Какой же мужской? Это моя мама пекла.

Мисс Хадсон:

— Тем более! Женщина не должна тратить себя на кухонное рабство, когда вокруг столько интересного! Вкуснятина… особенно с клубникой.

Гери:

— Ага. Мама старалась. Ты ей очень нравишься. Попробуй с вишней…

Мисс Хадсон:

— Мммм! А я думала, вы только с мясом любите.

Гери:

— Ты что! Мяса нам нельзя. Совсем. По закону.

Мисс Хадсон:

— И что — вы совсем-совсем не едите?

Гери:

— Ну…

Мисс Хадсон:

— Вот я так и знала! Все равно шовинизм! Сами наверняка с мясом, а меня сладеньким. Я, между прочим, современная самостоятельная женщина и требую равноправия.

Гери:

— Ага. А я злой и страшный серый волк, и обожаю кормить сладеньким современных самостоятельных женщин.

Мисс Хадсон поджимает губы, откладывает недоеденный пирожок, встает и возмущенно уходит. Гери растерянно смотрит ей вслед.

Гери:

— Ну, а сейчас-то что я не так сказал?!

* * *

смена кадра

* * *

В парковом кафе за столиком компания молодых людей, среди них Эрик Блер и Тони, Тони уже надрался, требует еще пива. Эрик ругает коммунистов, СССР, Макаренко и его методы зомбирования и уничтожения свободной личности. Потихоньку начинается его перепалка с Тони — тот пьян и зол. Эрик возмущается всем подряд, одинаково нападая на фашистов и коми, предавших идеалы свободы, подначивает Тони. Тони постепенно начинает закипать.

Видят мисс Хадсон с Гери на скамейке неподалеку. Эрик ругает женщин, падких черт знает на что и не ценящих настоящих мужчин. Когда она убегает, резко меняет тон.

Эрик:

— Эти грязные твари среди бела дня обижают наших женщин! С этим надо что-то делать!

Тони:

— Ну так пойди и набей ему морду! Не бойся, он не будет отвечать, волки не трогают женщин и детей.

Эрик:

— Я бы тебя ударил, не будь ты так пьян!

Тони:

— А я хоть и пьян, а по тебе все равно не промажу!

Драка. Их растаскивают.

Эрик (кричит):

— Тебе не место среди людей! Ты такая же грязная тварь!

Тони сбрасывает тех, кто его держал, со всей дури дает Эрику в морду. Бросает деньги на столик, уходит, гордо покачиваясь, бурчит себе под нос, словно продолжая спор.

Тони (сам с собою):

Гери:Как был полицаем, так им и остался! Только бы руки крутить… А я был волком! Слышишь?! Уличным диким волком. Маленьким, правда. Волчонком, да. Ты бы, падла, там не выжил. А мне повезло. И потом. Опять повезло. Попасть туда, где из диких волчат делают людей.

Не замечает, что настороживший уши Гери провожает его заинтересованным взглядом.

* * *

смена кадра

* * *

Картрайт натыкается на Гери недалеко от Бейкерстрита.

Картрайт:

— Ты чего здесь крутишься? Тебе здесь не рады!

Гери:

— А это не тебе решать.

* * *

смена кадра

* * *

Тони гуляет с Кирой ночью возле Пекла.

Тони рассказывает ей теорию атомного взрыва.

Тони:

— Один раз взорванная, такая бомба будет взрываться вечно, прожигая себе путь к центру Земли. Некоторые ученые полагают, что когда вечно взрывающийся заряд доберется до перегретой магмы, произойдет катастрофа и Земля расколется.

Кира пугается.

Тони (Успокаивающе ее приобнимает):

— Не бойся, ученые вечно спорят о разных ужасах, другие говорят, что все это чушь, Земля слишком огромна, и это ну как капля в озере, никто не заметит. А зато у нас теперь есть полезная радиация, вокруг второго взрыва уже понастроили здравниц, дерут огромные деньжищи, хорошо что сюда еще можно приходить бесплатно. К тому же удобно сжигать мусор— Кайзера стоит поблагодарить за последствия бомбежки, улицы стали чище после того, как появился этот атомный мусоросжигатель.

Видят отца Маккензи, который проводит ритуал Изгнания (очень готичная сцена) и кидает в Пекло перевязанную бечевкой большую коробку с ритуальными словами.

Отец Макензи:

— Изыди туда, откуда пришел!

Тони и Кира гадают, что там — Кира думает, что черный кот, Тони — что какой-нибудь новомодный гаджет и что пастор луддит.

* * *

смена кадра

* * *

борт Бейкер-стрита.

Ватсон читает газету — там опровержение слухов о том, что в составе черноморского и балтийского флотов Советского Союза появились три подразделения боевых спрутов по тридцать боевых единиц в каждом.

Ватсон (осторожно):

— Холмс, вы не думаете?..

Холмс:

— А! То-то я никак не мог понять, куда они делись! Ведь ни в одной из наших резерваций так и не всплыли. Впрочем, и не удивительно — лишенный жемчужины спрут становится парией, спрутом второго сорта, пока не отрастит новую. А в СССР нет других спрутов, да и парий там как раз любят. Но хотел бы я знать, что же случилось с их королевой?

* * *

смена кадра

* * *

перебивка

Цирк шапито, вечернее представление. С арены убегают гимнасты. Дрессировщик с хлыстом за кулисами сдвигает крышку с железной бочки.

Дрессировщик:

— Эй, урод! Твой выход.

* * *

конец серии

* * *

Отец Маккензи на площади раздает прокламации.

Отец Макензи:

— Люди, опомнитесь! Они не имеют души! Они мерзость перед лицом господа нашего!

Гери стоит напротив, слушает внимательно, склонив голову к плечу подчеркнуто по-собачьи, часто дыша и даже вывалив язык насторону (издевается).

* * *

смена кадра

* * *

Внешняя галерея Бейкерстрита.

Ватсон крепит над входом в дирижабль оплавленную медную табличку «Бейкер-стрит 221-Б», видит, как Маккензи хватает проходящего мимо констебля, указывает ему на Гери, яростно машет руками. Констебль его успокаивает, заговаривает с Гери, Они явно знакомы, беседуют дружелюбно. Раскланиваются.

* * *

смена кадра

* * *

Германия.

Бывшее еврейское гетто, превращенное в парк. К воротам подходит матрона с детишками, моро-нянькой и шпицем.

Матрона:

— Душечка, подожди нас здесь вместе с Мими.

Дети убегают в парк, откуда доносится марш Гитлерюгенда, матрона идет за ними. Моро остается у входа, садится на корточки рядом со шпицем, заговаривает с другим моро. Их много сидит у ворот. Выглядят счастливыми.

В парке — спортивные площадки, много веселой тренирующейся молодежи, бегают веселые дети, прогуливаются мамочки постарше или с колясками. На заднем плане — дымчщие трубы мясоконсервного комбината, они приметные, должны потом сразу узнаваться и мелькать повсюду.

(как и постоянно возникающая то тут, то там цифра 100)

* * *

смена кадра

* * *

Галерея Бейкерстрита. На галерее стоит Ватсон, смотрит на площадь. Голос Холмса доносится из салона, громко.

Холмс:

— Ровно сто, вы уверены?

Ватсон резко оборачивается. В гостиной клиентка мисс Тревер возмущается десятиричным счислением в Европе и рассказывает о краже бриллиантовых пуговиц из королевской гардеробной. Полицейские арестовали горничную Бэтти, но Бэтти хорошая девушка, не такая, как большинство современной прислуги, мнящей о себе невесть что и одевающейся не пойми как (мисс Хадсон негодующе фыркает).

* * *

смена кадра

* * *

Флешбек в сепии — рассказ миссис Тревер.

Платье для королевского бала от никому неизвестной француженки Габриэль Бонёр с улицы Камбон, 31 (победила в конкурсе на право его сшить). В последний момент королева потребовала заменить рубины на бриллианты, замену произвела ювелирная компания «Голдсмит». Сегодня утром пуговицы вернули из переделки, миссис Тревер лично убедилась, что все в порядке. Гардеробная на четвертом этаже, выход оттуда только один — через большую залу. К гардеробной примыкает крохотная каморка с телеграфным аппаратом, но выход из нее только в гардеробную. В гардеробной была только Бэтти, миссис Тревер не отлучалась из залы следующие три часа, руководила прислугой и видела, что в гардероб никто не входил и никто из него не выходил.

(картинка расходится со словами, миссис Тревер величественно дремлет в кресле, но кресло у самого выхода из гардеробной, и вряд ли кто действительно мог пройти незамеченным).

Послала в помощь Бэтти белошвейку, белошвейка идет не сразу, какое-то время болтает с молодым садовником, который принес розы в зал. Проснувшаяся от их смеха миссис Тревер призывает их заняться делом, они недовольно расходятся, белошвейка идет в гардеробную и минуты через две оттуда раздаются ее вопли. Выскакивает из гардеробной, кричит об ужасном преступлении, миссис Тревер идет сама проверять. Бэтти рыдает на пуфике, на столе десять пустых футляров, каждый на десять пуговиц.

Оцепление, гвардейцы-моро, служба безопасности дворца. Девушки, сама миссис Тревер и помещения обысканы, пуговиц не обнаружено. Начальник СБ собирается вызывать Скотленд-ярд и требовать ареста Бэтти, в виновности которой уверен. Миссис Тревер выдворяют из залы, чтобы не мешалась. Она возмущена, идет в гараж и требует отвезти ее на яхту «Королева Мария», к знаменитому детективу — она знает, что эту яхту сыщику подарила королева, вот и пусть он расследует кражу ее пуговиц!

* * *

ъсмена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита.

Холмс переглядывается с Ватсоном, Картрайтом и мисс Хадсон (возможно — закадровый голос Ватсона о том, что это число последнее время просто преследует их)

* * *

смена кадра

* * *

Быстрая перебивка флешбеков — граффити 100 на парковке у их дирижабля, сто валентинок, сто разложенных мисс Хадсон по полу роз, огромная лужа марсианской крови на складе...

* * *

смена кадра

* * *

Миссис Тревер, Ватсон и Холмс едут во дворец. Мисс Хадсон не взяли — у нее нет приличной юбки, — она возмущена. Картрайт разрывается — хочет и остаться, утешить, и во дворец интересно. Холмс обрывает его терзания.

Холмс:

— Картрайт, вы с нами, раз уж напросились в ученики, так извольте учиться.

Садятся в паромобиль (конструкция типа кэба, но без лошади, шофер наверху, на месте извозчика) или биплан (по возможности — тогда эстакада, направляющие, полет над Лондонской Кровлей, красоты сверху.

* * *

смена кадра

* * *

Панорама Лондона.

Яркий солнечный день. Ватсон радуется — редкость для осени в Лондоне. Холмс старается держаться в тени, кепи с большим козырьком, кожаные перчатки, гоглы в пол-лица, высокий воротник. На улице ветер вздувает его крылатку за спиной крыльями летучей мыши.

* * *

смена кадра

* * *

Авиетка приземляется (ну или парокэб останавливается) перед воротами.

Парк перед дворцом, встревоженный садовник провожает их взглядом, встревожено галдящие птицы.

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита.

Мисс Хадсон смотрит на себя в зеркало.

Мисс Хадсон (сама с собой):

— И чем им так не нравятся брюки?! Картрайту вот нравятся! И вообще!

Злится, бьет ногой по пуфику, отбивает пальцы, скачет на одной, злится еще больше, хватает пуфик за ножку, швыряет в коридор. Там лязг и грохот.

Мисс Хадсон (задумчиво):

— Упс…

* * *

смена кадра

* * *

Мисс Хадсон высовывается с галереи, видит Гери.

Мисс Хадсон:

— Эй! Гери, эй! Иди сюда! Срочно!

Гери поднимается, встревоженный.

Гери:

— Что случилось?

Мисс Хадсон:

— У тебя есть гаечный ключ семь на двенадцать? А отвертка? Нету? Жаль, ладно попытаемся обойтись. У Дороти слетело колесо, надо поменять.

Меняют колесо.

Гери:

— А как так получилось?

Мисс Хадсон:

— Да наткнулась на пуфик.

Гери:

— С чего бы это?

Мисс Хадсон (раздраженно):

— А я знаю! Не болтай, помогай лучше.

Гери весь перемазался, она забирает его куртку в прачечную, выдает ему висящий на вешалке халат Холмса с монограммами по вороту. Сидят пьют чай.

Гери:

— А молоко есть?

Мисс Хадсон:

— Конечно!

Пока она наливает молоко, Гери берет со стола трубку Холмса, рассматривает.

По переговорнику снизу хозяев Бейкерстрита вызывает товарищ Смит.

Товарищ Смит:

— У меня важное дело к Холмсу. Ничего, что я не постучал предварительно? Дело не терпит отлагательств.

Мисс Хадсон (ведет себя как хозяйка)

— Ничего, проходите.

Смит поднимается, видит ее, видит сидящего в кресле Гери в халате и с трубкой.

Смит (Гери):

— Мистер Холмс?

Гери пытается возразить, но мисс Хадсон бьет его по лодыжке носком туфли и перехватывает инициативу в свои руки.

Мисс Хадсон:

— Я его секретарь! Чем можем быть вам полезны?

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой из будущего.

Мисс Хадсон:

— Гери, не надо на меня так смотреть! Я вовсе и не врала! Я действительно его секретарь! Это правда! А что этот Смит себе подумал — в этом нет моей вины! Зато мы сами — слышишь, сами! — раскроем это дело!

* * *

смена кадра

* * *

Мисс Хадсон, возврат к визиту Смита

Товарищ Смит:

— Зовите меня товарищем Смитом. Меня к вам привело дело крайней важности. Наши товарищи один за другим пропадают в полицейских застенках Тауэра. Наверняка завелась какая-то падла, простите, леди, которая стучит, в том сысле, что не просто стучит, а стучит доносы, и нам бы очень хотелось выяснить ее личность.

Мисс Хадсон (внезапно):

— А я вас видела! У профессора, помните?

Смит (хмурится, сбитый с мысли):

— Что? А, да, помню, профессор, кстати, тоже арестован.

Мисс Хадсон:

— Вот же тварь! Профессора-то за что? Милейший старичок! Хорошо, мы применим все достижения науки, вычислим подозрительных, проследим за ними и узнаем, кто это! Мы беремся за это дело!

Мисс Хадсон просит Дороти выдать список подозрительных коммунистов Лондона, могущих быть причастными тем или иным образом.

Товарищ Смит вскидывается.

Смит:

— Список коммунистов — это секретная информация, наши товарищи…

Замолкает, глядя на ползущую из Дороти телеграфную ленту с фамилиями.

Их ровно сто.

* * *

смена кадра

* * *

Гайд-парк.

У входа в Букингемский дворец дорогу Ватсону и Холмсу перегораживает начальник дворцовой СБ.

Начальник СБ:

— Миссис Тревер превысила свои полномочия, в ваших услугах тут не нуждаются.

Завуалированные угрозы с обеих сторон, Холмс уперся. Стукнул Майкрофту, тот пришел, отогнал посторонних, пояснил — пуговицы нашлись, но все равно придется заказывать новые, потому что дело очень деликатное, семейное, обнародовать имя преступника и потребовать вернуть украденное никак невозможно.

Холмс (отстраненно):

— Генриху не повезло с сыновьями, один слабак и заика, другой…

Майкрофт:

— Тише, тише, ты же все понимаешь!

Холмс:

— Откуда информация о пуговицах?

Майкрофт:

— Горничная видела своими глазами, ее допросили и убрали.

Холмс (заломив бровь):

— Убрали?

Майкрофт (шокированно):

— Шерлок! Домик в Сусексе, с ежегодной солидной рентой и условием, что она уедет туда немедленно. Она давно мечтала о пасеке.

Холмс:

— Что она видела?

Майкрофт:

— Скажем так — пропавшие предметы. Или часть из них, она не считала.

Холмс:

— Где?

Майкрофт:

— В гардеробе одной особы, имени которой мне бы не хотелось…

Холмс:

— Понимаю, что допроса не было? Но с ней хотя бы поговорили?

Майкрофт:

— Шерлок! Как можно?! Это же прямое оскорбление принца! Любой намек…

Холмс:

— Но тогда как вы можете быть уверены в словах горничной?

Майкрофт (нехотя):

— Ее допрашивали в присутствии гвардейцев. Они чуют ложь. Шерлок, видишь, все разъяснилось, твои услуги не нужны.

Холмс:

— Это решать заказчику.

Майкрофт:

— Миссис Тревер со мной согласится, ей было важно, чтобы оправдали Бетси, ну так Бетси полностью оправдана и тоже будет переведена куда-нибудь подальше от Лондона, с солидным содержанием. Нам не нужны слухи.

Холмс:

— Хорошо. Я уйду. Как только поговорю с ней.

Майкрофт:

— С Бетси?

Холмс:

— С Уоллис Симпсон.

Майкрофт:

— Шерлок! Ты несносен.

Холмс:

— Я знаю. Ну так как?

Майкрофт устраивает встречу, проводит в королевский флигель. (Ватсон присутствует) Уоллис, поздоровавшись с Холмсом, сразу же переключает свое внимание на Ватсона, словно сыщика тут и нет, отвечает ему рассеянно, говорит только с Ватсоном.

Уоллис:

— Вы видите, с чем мне приходится мириться? Меня считают отверженной! И почему? Только потому что оба моих мужа оказались не слишком хорошими людьми и мне пришлось с ними расстаться! Мне простили немецкое происхождение и дружбу с кайзером Адольфом, но двух разводов — нет, такого чопорные лондонцы мне простить не могут! И вот я, жена наследника, вынуждена обитать на задворках дворца, словно какая-то кухарка! Только потому, что мои мужья живы. Мне, наверное, стоило бы их убить — и тогда бы англичане мне посочувствовали.

Холмс (настойчиво):

— Так что там с пропавшими пуговицами?

Уоллис (досадливо):

— Еще одно унижение от Королевы-матери! Она отдала мне их «на бедность», но нищим не приходится выбирать.

Холмс:

— А можно на них взглянуть?

Уоллис:

— Да пожалуйста! У бедной приживалки не может быть секретов.

Холмс рассматривает содержимое ее гардероба. Уоллис продолжает заигрывать с Ватсоном, кокетничает, старается пощупать, приобнять, берется за протезный бицепс.

Уоллис:

— О? Стальные мускулы!

Ватсон:

— Хромированные, миледи.

Уоллис выглядит очень заинтересованной именно Ватсоном, провожает его взглядом, практически полностью потеряв интерес к Холмсу.

* * *

Смена кадра

* * *

Холмс, Ватсон и Майкрофт на дорожке гайд парка.

Майкрофт:

— Ну что? Теперь ты уйдешь?

Холмс:

— Теперь я приступлю к расследованию. Пуговицы не те — с рубинами. Мы только потеряли кучу времени зря.

Майкрофт (мстительно):

— Тогда Бетси по-прежнему основная подозреваемая, вот чего ты добился, вряд ли твой клиент будет доволен.

* * *

смена кадра

* * *

Уоллис, оставшись одна, вызывает дворецкого.

Уоллис:

— Набери мне Уинни.

Дворецкий (невозмутимо):

— Черчилля?

Уоллис:

— С ума сошеол?! Вагнер!

* * *

смена кадра

* * *

Германия.

Внутри парокара трещит авто-телеграф. Уинфред Вагнер сидит рядом с водителем. Берет ленту, читает. Кар притормаживает на красный перед совершенно пустым перекрестком (вообще машин на улицах практически нет, как и гуляющих людей — разгар рабочего дня, все трудятся). Но машина законопослушно стоит перед пустым перекрестком. Вдруг мимо прямо на красный пролетает лихач на спортивной ярко желтой тачке. Шофер ругается.

Уинни, (оторвавшись от чтения):

— Самоубийца! Развелось идиотов.

Шофер (неуверенно):

— Надо бы сообщить…

Уинни *с презрительной гримаской):

— И без нас обойдутся. Наверняка уже с десяток бдительных гразждан стукнула куда следует, а у меня важный разговор. Да, и — разворачивай! Мы возвращаемся.

Шофер:

— Куда прикажете?

Уинни:

— В загородную резиденцию кайзера.

* * *

смена кадра

* * *

Букингемский дворец.

Холмс, переговорив с Бэтси, успокаивает мисс Тревер.

Холмс:

— Не волнуйтесь, я уверен, что смогу доказать ее невиновность! Бетси девушка простая, и заподозрить ее мог только полный идиот.

Осмотр места преступления. Поврежденный футляр, следы на скатерти, блюдце с размоченной в молоке булкой.

Холмс:

— Здесь есть кошки?

Мисс Тревер:

— Как можно, сэр. У Королевы аллергия на кошек!

Окно, полоса яркого света на полу, Холмс измеряет рулеткой тень от стены, что-то прикидывает, просит постучать на стационарном аппарате — его мобильник не действует, во дворце стоит глушилка. Заодно осматривает смежную с гардеробной комнатой каморку — небольшая, без окон, пуфик и телеграфный аппарат на тумбе, с пуфика стол в гардеробной не видно.

Начальник СБ:

— Бэтти очень подозрительна! Надо выбить из нее имя сообщника, которому она передала драгоценности. Утверждает, что пошла поговорить с сестрой на пять минуток, а сама сидела на аппарате почти три часа, на коммутаторе сообщили — стучала еще двум абонентам, адреса уточняются. О чем можно перестукиваться почти три часа?

Холмс переглядывается с Ватсоном, тот принимает чопорный вид (типа не понял)

* * *

смена кадра

* * *

Флешбеком — мисс Хадсон у телеграфного аппарата. Лежит на столе грудью, выстави локти вперед, перестукивается по буквам, проговаривая выстукиваемое вслух.

Мисс Хадсолн:

— Ну ничего себе!.. А он что? Вот это да! А ты что? И правильно, пусть знает! А он что? Ну надо же! Вот гад! А ты что? Что, в самом деле? А она что? Жуть какая! А ты что? А он что? И как же теперь? Ну ничего себе!

Вокруг нее все завалено рулонами ленты, видно, что беседа длится не первый час

В гостиную заглядывает Ватсон, смотрит на настенные часы, на серпантин телеграфной ленты. Вздыхает, уходит на наружную галерею курить. Там уже стоит Холмс, смотрит на Лондон.

Холмс (в пространство):

— Видел сегодня в утренней «Таймс» рекламу мобильных телеграфных аппаратов. Думаю, имеет смысл заказать парочку. Вы какой предпочитаете — наручный или для ношения в жилетном кармане?

* * *

смена кадра

* * *

Букингемский дворец.

По телеграфу Холмс связывается с Гринвичской обсерваторией, уточняет время восхода солнца. Морщится, надвигает кепи поглубже и высовывается в окно гардеробной, осматривает фасад и прилегающий участок сада.

* * *

смена кадра

* * *

Германия.

Лихача в желтой машине тормозят у следующего перекрестка. Ключи с приметным ярким брелоком. Подводят к задним дверям полицейской машины — они распахнуты. Расстреливают двумя выстрелами так, чтобы он упал внутрь. Деловито забрасывают свешивающиеся ноги. Мельком — в объемистом багажнике уже лежат несколько тел.

1 полицейский (стрелявшему, недовольно):

— Зачем второй раз стрелял? Опять рапорт писать о перерасходе патронов.

Забирает ключи с приметным брелоком.

* * *

смена кадра

* * *

Букингемский дворец.

Сбшник переговаривается с Картрайтом, на Холмса смотрит недоверчиво, а Картрайта уважает — сталкивались во время работы того в полиции. По поводу осмотра фасада.

Начальник СБ:

— Дохлое дело, мы первым делом проверили, стена гладкая, не забраться, следов от лестницы на газоне нет, следов от веревки на парапете крыши — тоже. Даже если бы на автожире каком кто подлетел — его наверняка заметила бы охрана как внизу, так и на крыше. Этот сообщник — просто человек-невидимка какой-то!

Холмс требует привести белошвейку (посылает миссис Тревер) и помощника садовника (видел того в парке, посылает Картрайта). Советует последнему прихватить пару гвардейцев.

Сбшник полон скепсиса. Получает сообщение, радуется.

Начальник СБ:

— Вот и сообщник пойман! Вернее — сообщница.

Холмс:

— Белошвейка?

Начальник СБ (торжествующе):

— Нет! Повариха! С поличным взяли, теперь не отвертится!

Холмс удивлен.

Повариха ворвалась сама, опередив охрану. Маленькая фурия. Тычет начальник СБ пальцем в живот, куда дотягивается.

Повариха:

— Я давно говорила про лепреконов, а мне не верили! Теперь точно поверят, не отвертятся!

* * *

смена кадра

* * *

Бейкерстрит.

Мисс Хадсон после ухода товарища Смита разглядывает длинную ленту списка.

Мисс Хадсон (неуверенно):

— Гери… у тебя ведь есть братья, да? Как ты думаешь, они не смогут…

Гери уже собрался уходить, в отчищенной куртке. Останавливается.

Гери:

— Братья не справятся, их у меня только двое. Но у меня ведь есть не только братья. И не только у меня.

* * *

смена кадра

* * *

Букингемский дворец.

Повариха утверждает, что бриллиантовую пуговицу ей дал лепрекон — в качестве платы за серебряную ложку. Сама она этого не видела, но кто еще мог пролезть в узкое кухонное окошко и стащить с подоконника свежепочищенное столовое серебро, оставив взамен бриллиант? Кто еще так низко ценит драгоценности и так высоко — столовые приборы?

Миссис Тревер приводит упирающуюся белошвейку, Картрайт вталкивает помощника садовника с расцарапанным лицом, в руках у Картрайта пакет, он им трясет и кричит Холмсу что-то, но все начинают кричать одновременно, общий гвалт и непонятные пронзительные вопли из зала.

Холмс захлопывает тяжелые дубовые двери в зал и применяет вампирский зов. Все моментально затыкаются, только приглушенные вопли из зала, но потом стихают и они.

Холмс (Картрайту):

— Пропажа найдена?

Картрайт:

— Да, все 99! Этот негодяй как раз…

Холмс:

— Стоп. Вор пойман?

Картрайт:

— Да.

Холмс:

— Непричастность Бэтти установлена?

Картрайт:

— Да .

Холмс:

— Значит, мы свободны. Прощайте, господа.

Начальник СБ:

— Стойте! А как этот мерзавец заполучил драгоценности? Белошвейка не могла их вынести, ее же обыскивали!

Холмс (досадливо):

— Она вынесла не их, а информацию об их местонахождении.

Холмс открывает дверь в зал.

Сержант вносит ворону.

* * *

смена кадра

* * *

Германия.

Улыбающийся курьер спец-доставки звонит в дверь, открывает ему типичная бюргерша, фартук, руки в муке.

Курьер:

— Фрау Шольце?

Бюргерша:

— Да.

Курьер:

— Поздравляю! Вы были первой из достучавшихся, вот документы, законный приз можете забрать на полицейской парковке и спасибо за бдительность! (протягивает ей пачку документов, к обложке которой прикреплены ключи от машины с приметным брелоком)э

Бюргерша:

— Ой, радость-то какая!

* * *

смена кадра

* * *

Бейкер-стрит.

Холмс, Ватсон, Картрайт и мисс Хадсон в гостиной, Холмс рассказывает. Блюдце, следы когтей, необычно яркий солнечный день, когда Бэтти ушла говорить по телеграфу, солнечные лучи как раз достигли стола, прилетевшая подкормиться ворона не смогла удержаться. Отличие серых ворон, заполонивших Лондон в послевоенные годы, от более привычных британцам черных (те не падки на блестящее).

Холмс:

— Серость торжествует, Ватсон!

Картрайт в красках рассказывает, как он дрался с садовником и как тот чуть было не удрал.

Ватсон:

— А какое отношение ко всему этому имеет профессор?

Холмс:

— Да никакого, похоже! Совпадения тоже иногда случаются.

Ватсон:

— Холмс, я все-таки не могу понять… сто пуговиц! Как ворона смогла?

Холмс:

— Ну… Очень жадная птица.

Ватсон:

— Но сто, Холмс! Да еще и ложка. Ей пришлось сто раз слетать к окну и обратно к гнезду!

Холмс:

— Очень сильная птица.

Ватсон:

— Но сто, Холмс!

Холмс:

— И упорная.

Мисс Хадсон, мрачно:

— Будь обе эти несчастные женщины по-настоящему свободны, ничего подобного не могло бы произойти!

* * *

СМена кадра

* * *

Германия.

Полицейский курит у машины, подходит напарник, дожевывая бутерброд. Садятся.

1 коп:

— Сытный денек выдался. Ну что, на фабрику?

2 коп:

— Да, пожалуй.

Проезжают мимо рекламного щита — фирма М&М, Лучшие консервы для вашего морика!

* * *

конец серии

* * *

Германия.

Съемки рекламно-пропагандистского фильма о победах германской армии. Условное поле боя, доблестные немецкие солдаты буквально сметают слабо сопротивляющегося противника. Солдаты все как на подбор красавчики, противник выглядит отвратно, его солдат давят гусеницами и расстреливают (преувеличенно кровавые крупняки, все такое фальшивое и пафосное). Закадровый голос сообщает о том, что при съемках нового фильма Лёни Лифенштайн не пострадало ни одного истинного арийца и только лишь тридцать шесть моро получили травмы разной степени тяжести, не опасные для жизни.

* * *

смена кадра

* * *

Лондон.

Отец Маккензи проповедует на площади, раздает прокламации.

Ему радостно внимает группа избитых фашистов, берут листовки, читают.

1 фашист:

— Ты прав, отец! Все они нелюди!

2 фашист:

— Хуже евреев с ирландцами!

* * *

смена кадра

* * *

борт Бейкерстрита.

Ватсон наблюдает из окна за фашистами и пастором Макензи. Переводит взгляд на газету, которую просматривает Холмс — там передовица о новом преступлении Джона Поджигателя. Бросает быстрые взгляды на Холмса, наконец решается.

Ватсон (осторожно):

— Полагаете, Поджигатель вернулся?

Холмс:

— Чушь! Газетчики любой пожар, возникший от неисправного газопровода, готовы приписать Джону Паяльной Лампе.

Ватсон (слегка расслабляясь):

— Ну, это их работа.

Холмс:

— Не думаю, что такой человек вообще существует! Ну, во всяком случае, как один человек. А значит, ни малейшей надежды на то, что нам поручат расследовать его преступление. Скука!

(Холмс раздраженно отбрасывает газету)

Ватсон (осторожно, глядя в сторону):

— А если все-таки поручат?

Холмс (после короткой паузы, бросив на Ватсона быстрый взгляд):

— Я откажусь. Есть преступления, которым лучше остаться нераскрытыми.

Ватсон (помолчав):

— Как делу молодого Эдгара Уоттвика?

Холмс (причмокнув с удовольствием):

— О! мое самое короткое дело! Дело на полсигары. Помнится, я раскрыл его за пять минут.

Ватсон:

— За три с половиной, Холмс.

Холмс:

— Вам виднее. Там ведь тоже все началось с газетной дагеррографии?

* * *

смена кадра

* * *

Флешбек

Дом-музей на Бейкер-стрит.

Ватсон смотрит на дагер в газете — охваченный пламенем дом, на первом плане — балкон, на нем молодой человек с ребенком в руках, крупным планом — его перекошенное лицо.

Закадровый голос репортера.

Репортер:

— Вглядитесь в это мужественное лицо, сколько в нем экспрессии, сколько напряжения, сколько мужества и героизма! А ведь еще недавно этот человек считался паршивой овцой в собственном семействе, но не далее как вчера он совершил подвиг беспримерного мужества, который ставит его в ряд с ветеранами Великой мировой, что защитили нашу родину от нашествия со звезд и агрессии с Земли! Молодой герой сразился с ужасом наших дней — самим Джоном Поджигателем! И вырвал из его лап невинного ребенка, свою племянницу, дочь несчастного лорда Патрика! Снимай же, снимай, черт тебя побери! Такие кадры!!!

* * *

смена кадра

* * *

Кадры хроники с места событий — горит небольшой двухэтажный коттедж (пригород, низенькие заборчики. Приличный район), паромобили пожарных и «скорой помощи», пожарные раскатывают шланги через газон, молодой человек мечется по балкону с ребенком на руках, пожарные натягивают внизу тент, он прыгает, к ним бегут врачи

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей на Бейкер-стрит.

Холмс:

— Что за чушь вы читаете, Ватсон?

Ватсон:

— Да вот…

* * *

смена кадра

* * *

История как ее представили в газете (розовый флер)

Эдгар Уоттвик, приличный молодой человек, в клубе с приятелями, все утрированно прилично, чинно, благородно. Выходят из клуба, прогуливаются — ведут интеллигентные разговоры о политике и искусстве. Биг-Бен бьет час пополуночи.

Эдгар:

— О, как поздно, пора расходиться.

Прощаются. Эдгар медленно прогуливается по улице, любуется видами и луной. Слышит женский крик из одного из домов, бросается на помощь. В доме свет, соседние темные. Перепрыгивает через заборчик, бежит к парадной двери, она закрыта. Обегает дом, дверь черного хода взломана и распахнута настежь, заходит. Морщится словно от неприятного запаха, натыкается на труп лорда Патрика (своего брата) — тот в халате поверх пижамы, голова размозжена золотым канделябром, тот валяется рядом. Эдгар осторожно подимается по лестнице, видит труп леди Элизабет (на ступеньках, в окровавленной ночной сорочке). Видит с лестницы, что перед камином в гостиной разгорается костер, хочет туда спуститься, но слышит детский крик и шум борьбы, бросается на звук.

Вбегает в детскую, видит громилу, который стоит над трупом десятилетнего мальчика и вырывает из его мертвой руки маленькую детскую шпагу. Потом хватает за волосы девочку лет четырех, но тут Эдгар громко вопит и бросается на него с кулаками. Громила отшвыривает девочку и наносит Эдгару несколько быстрых уколов шпагой, метит в ноги. Эдгар боксирует, наносит несколько точных ударов, громила в ярости, хватает тяжелую трость, стоявшую в углу, бьет ею Эдгара сначала в грудь, а когда тот падает — несколько раз по спине и ниже. Потом начинает гоняться по комнате за девочкой, которая прячется под кровати и шкафы. В процессе погони переворачивает мебель, рвет постельное белье, отбрасывает мешающие шпагу и трость.

Эдгар приходит в себя, свирепеет, теряя человеческий облик и превращаясь в берсерка, хватает трость и начинает избивать громилу. Тот пытается сопротивляться, но поняв, что не справляется, убегает, роняя шкаф поперек двери. Эдгар пытается его преследовать, выскакивает в другую дверь, но видит, что лестница охвачена пламенем, первый этаж тоже. Он вытаскивает из-под шкафа сопротивляющуюся девочку — та в истерике, вопит и отбивается. Бежит ко второй лестнице — но она тоже в огне, пламя уже на втором этаже, рвется в комнаты. Он выскакивает на балкон, видит полицейских и пожарных, его лицо искажено гримасой, изображение замирает, выцветает. Становится даггером на газетной странице.

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей на Бейкер-стрит.

Голос Холмса:

— Столько вранья на одной странице я не видел даже в Британской Энциклопедии.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — Германия.

интервью с Лёни Риффеншталь.

Репортер:

— В чем секрет вашего успеха, Лёни?

Лени:

— В правде. Я снимаю жизнь, как она есть. И смерть, как она есть. Это и есть искусство. А вранье оставьте газетчикам!

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей на Бейкер-стрит.

Холмс раздраженно сминает газету.

Холмс:

— А еще Таймс!

Ватсон вскидывает голову.

Ватсон:

— Вы считаете, что Джон Паяльная Лампа тут ни при чем?

Холмс:

— Только не говорите мне, что вы считаете иначе! Не поверю. Хороший даггер, удачно подловили выражение лица — как этот юный мерзавец, должно быть, ужаснулся, когда увидел, что дом окружен полицией и ему не удастся довести до конца задуманное преступление.

Ватсон:

— Вы полагаете, что это юный Эдгар?

Холмс:

— Я слишком хорошо знаю этого хорька.

* * *

смена кадра

* * *

Вторая версия истории Эдгара Уотвика

Двое громил вышвыривают Эдгара из притона, несмотря на его сопротивление и вопли.

Эдгар:

— Вы должны дать мне отыграться! Это долг чести!

Из притона выходят трое щеголей, пересмеиваются, один из них обращатеся к Эдгару.

Щеголь:

— Надеюсь, все в порядке и мне не придется ждать, как в прошлый раз?

Эдгар:

— Нет, все в полном порядке, завтра вечером я принесу деньги.

Щеголь:

— Ну вот и отлично, не хотелось бы потерять удовольствие играть с тобой. Но если просрочишь — правила в клубе жесткие.

Эдгар:

— Нет, нет, я принесу!

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой Германия.

Лёни выходит из павильона и тут же спотыкается о расчлененный труп. Все сьемочное пространство завалено телами, некоторые еще слегка шевелятся и стонут.

Лёни брезгливо переступает через чьи-то подергивающиеся ноги, бросает через плечо техникам.

Лени:

— Уберите мусор!

Вдоль дороги шеренгой стоят уже знакомые полицейские парокары с призывно распахнутыми багажниками.

* * *

смена кадра

* * *

Лондон, ночь.

Эдгар на улице. Щеголи уходят. Биг-Бен бьет час пополуночи.

Эдгар затравленно оглядывается, он в ярости и отчаянии, угоняет чей-то моноциклет, гонит по городу, доезжает до дома брата, долго стучит в дверь. Ему открывает заспанный сэр Патрик, Эдгар просит у него денег, умоляет, долг чести. Тот отказывает — сколько можно? Справляйся сам, пора взрослеть, братец. Уходи, разбудишь жену и детей.

Эдгар падает на колени, умоляет, хватает за ноги. Сэр Патрик злится все больше.

Патрик:

— Тебя мало драли в детстве!

Начинает охаживать Эдгара по заднице и спине тяжелой тростью, Эдгар вскакивает, мгновенно переходя от мольбы к ярости, хватает канделябр и убивает брата. Забирает трость, срывает с пальца кольцо, пытается вскрыть ящик со столовым серебром, берет широкий кухонный нож, поддевает крышку. Сверху по лестнице спускается жена Патрика, видит убитого мужа, вскрикивает, Эдгар бросается к ней, наносит несколько быстрых ударов ножом, она падает.

* * *

смена кадра

* * *

Эдгар в комнате жены брата роется в шкатулке с драгоценностями, сует что-то в карман. Вздрагивает — что-то услышал. Подкрадывается к детской, заглядывает — дети спят в своих кроватках. Он расслабляется, спускается вниз, разводит огонь в камине. Бежит на улицу, снимает с моноцикла канистру с бензином, поливает ею пол первого этажа и лестницы. Потом вываливает прямо на пол из камина пылающие поленья.

Случайно подняв голову, видит, что с верхней ступеньки лестницы на него смотрят расширенными от ужаса глазами мальчик лет десяти и девочка лет четырех, в пижамках и босиком. Бросается вверх по лестнице. Девочка убегает, Мальчик сдергивает со стены детскую учебную рапиру, пытается защищаться, несколько раз ранит Эдгара в ноги (теперь понятно, почему все раны нанесены так низко). Размозжив ему голову рукояткой трости, Эдгар идет за девочкой, ловит ее по всей комнате, переворачивая мебель и разрывая белье. Вытаскивает из-под шкафа, девочка кричит и отбивается. Он выносит ее на балкон — и видит, что дом окружен полицией и пожарными. Его лицо перекашивает отчаяньем и ужасом, замирает

Изображение выцветает, становясь даггером в газете.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — полицейский участок, на ту же самую газету смотрят Лестрейд (он начальник участка, старый и седой) и Уэллер (женщина-констебль, 22 года, истинная арийка по внешности).

Уэллер (чуть не плача):

— Вот же сволочь! И ведь все знают, что это он! И что — его никак не прижучить?

Лестрейд (задумчиво):

— Официально — никак. Такова жизнь, детка.

Уэллер:

— Ненавижу, когда ты так говоришь! Ненавижу, когда такие вот ускользают безнаказанно! Так и хочется взять самой пистолет и вспомнить из какой я семьи!

Лестрейд (встревоженно)

— Ты порвала с семьей, детка. Ты теперь защищаешь закон и порядок, а не нарушаешь их. А сволочи… Поверь старику с почти вековым жизненным опытом — судьба сама с ними разберется.

* * *

смена кадра

* * *

Лондон. Дом-музей.

Ватсон:

— И что вы собираетесь предпринять? Обратиться в полицию?

Холмс:

— Не думаю, что это имеет смысл, пожалеем несчастного лорда Уоттвика, потерявшего сразу обоих своих сыновей.

Ватсон:

— Обоих, Холмс?

Холмс:

— Ну да. Полагаю, сэр Эдгар не переживет кончины брата и сегодня ночью вскроет себе вены. — (невнятно, причмокивая) — К ужину меня не ждите!

Надевает крылатку, уходит. Его тень похожа на тень летучей мыши.

Ватсон остается один, смотрит на газету. Рядом с ней телеграфный аппарат. Ватсон смотрит на аппарат. Аппарат молчит.

конец флешбека.

* * *

смена кадра

* * *

Настоящее время.

Борт Бейкерстрита/Клуб анонимных мясоедов.

Дробный стук телеграфного аппарата, Гери и мисс Хадсон ведут расследование.

Гери в задней комнате Клуба Анонимных Мясоедов, там что-то вроде моро-штаба, все время забегают разные моро-слуги, сливают информацию о своих хозяевах или тех, за кем следили по поручению Гери, Гери отбивает ее на мобильном телеграфе Хадсон, та заносит в Дороти (на борту Бейкерстрита).

Время от времени вычеркивает то одну, то другую фамилию из списка — он вывешен на стене, на ватман наклеены обрывки телеграфной ленты в столбик. Список постепенно уменьшается.

* * *

смена кадра

* * *

(Продолжение флешбека с Эдгаром Уотвиком)

Холмс утром в гостиной дома-музея, голодный и злой, ковыряет вилкой татарский бифштекс, размазывая фарш по тарелке. Перед ним на столе утренняя «Таймс». Входит Ватсон — с улицы, в руке футляр для ситара. Вздрагивает, увидев Холмса. Смотрит на его почти нетронутую тарелку.

Ватсон:

— Доброе утро, Холмс! Вы... не голодны?

Хлдмс (раздраженно):

— Я зверски голоден! Но они опять испортили татарский бифштекс, напихав туда лука!

Ватсон (удивленно):

— О? Стало быть, лук вам тоже.?

Холмс:

— Нет! Я его просто не люблю.

Ватсон берет газету, рассматривает даггер, переводит взгляд на Холмса, снова на передовицу, нейтрально цитирует.

Ватсон:

— «Кровавый кошмар на Роузлейн… молодой человек буквально растерзан… полиция безмолвствует. Кто мог сотворить такое?»

С осуждением глядит на Холмса.

Ватсон (укоризненно):

— Кто же мог сотворить такое, а, Холмс?

Холмс откладывает вилку. Смотрит тяжелым мрачным взглядом.

Холмс (сквозь зубы):

— Меня опередили. На несколько минут. Молодой мерзавец вполне заслужил такое, но… я никогда бы не сработал так грязно. И мне неприятно, что вы могли так обо мне подумать. Вы же меня столько лет знаете! Я опоздал. Вот и все, Ватсон.

Ватсон:

— Все?

Холмс:

— Да.

Ватсон (задумчиво):

— И почему мне кажется, что вы чего-то не договариваете?

Флешбек во флешбеке.

* * *

смена кадра

* * *

Отмотка назад.

Ватсон:

— И что вы собираетесь предпринять?

Холмс:

— Пожалеем несчастного лорда Уоттвика, Полагаю, сэр Эдгар сегодня ночью вскроет себе вены. К ужину меня не ждите!

* * *

смена кадра

* * *

Комната изнутри. Разбитое окно, Холмс аккуратно спрыгивает с подоконника на пол, принюхивается — пол залит черным и лаково блестящим.

Холмс (бормочет под нос):

— Ни себе, ни людям...

Быстро обыскивает комнату. Находит полицейский значок, рассматривает номер. Вспоминает. Сует находку в карман, выходит на улицу. Свистком подзывает парокэб, едет на рабочую окраину.

* * *

ъсмена кадра

* * *

Холмс заходит в полицейский участок. На входе в стеклянной будке спит девушка-констебль, Холмс проходит дальше, буквально одним касанием открывает запертые двери участка, убеждаясь, что по ночному времени там никого. Потом подходит к кабинету начальника, стучит. Ему открывают сразу же, словно ждали.

Холмс:

— Здравствуй, Грег. Хорошо выглядишь, полагаю, нам надо поговорить.

Лестрейд:

— Давно тебя ждал, Шерлок. И тебе... не хворать.

конец флешбека во флешбеке.

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей.

Холмс:

— У всех свои секреты. Вам достаточно знать, что с этим делом я разобрался.

Ватсон:

— Разобрались. Но по-прежнему голодны.

Холмс (прищуриваясь):

— Вы хотите поговорить об этом?

Ватсон (отступая):

— Нет, что вы.

Холмс:

— А вот я был бы не прочь поговорить кое о чем. Например, о том, где вы были этой ночью, а, Ватсон? Хотите поговорить об этом?

* * *

смена кадра

* * *

Второй флешбек во флешбеке

Отмотка назад.

Ватсон:

— И что вы собираетесь предпринять?

Холмс:

— Пожалеем несчастного лорда Уоттвика, Полагаю, сэр Эдгар сегодня ночью вскроет себе вены. К ужину меня не ждите!

Холмс уходит, Ватсон остается.

Телеграфный аппарат лежит рядом с газетой. Ватсон смотрит на него. Аппарат молчит.

Вдруг аппарат просыпается, выстукивает короткий код, пауза, повторяет, пауза, снова. Ватсон (он уже собирался выйти из комнаты) вздрагивает, возвращается, быстро отбивает ответ. После чего вытаскивает из-под кровати длинный ящик, достает из него футляр для ситара с очень длинной декой.

Выходит.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон с футляром для ситара в руках выходит на Бейкер-стрит. Расчехляет свой моноцикл. Дополнительная канистра с бензином на заднем сиденье. Привычно крепит футляр: для него тут, похоже, имеются стационарные крепления.

Заводит моноцикл.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон едет в пригород.

Одиноко стоящий дом, ворота открыты. Во дворе — агент Маклин, трое других ветеранов караулят периметр, все одинаково лысые, с квадратными лицами, угловатые, широкоплечие, в черных огнеупорных плащах. Понимают друг друга без слов, видно, что процедура многократно отработана. У забора припарковано несколько моноциклетов.

Агент Маклин (докладывает Ватсону):

— Отступник наказан, монстр уничтожен.

Ведет Ватсона внутрь дома. На лестнице куски мертвого ветерана, крови нет, разрубленная надвое голова шевелит губами, провожает ненавидящим взглядом, отрубленная рука пытается схватить за штанину, пальцы скребут по высокому ботинку.

На пороге детской Ватсон останавливается, смотрит, но не заходит. Мимо него протискивается моложавый ветеран с пустой канистрой, сбегает вниз по лестнице. Ватсон разворачивается, спускается следом. Разрубленная голова хрипит, пытаясь что-то сказать.

На улице Ватсон открывает футляр, достает оттуда огнемет. То же самое делают остальные ветераны.

Дом пылает, разъезжаются моноциклеты.

Ватсон (агенту Маклину, они остались вдвоем):

— Почему они так хотят детей? Плюют на смертельный риск, на подписку о неразмножении, на неизбежность наказания?

Маклин (равнодушно):

— Природа, доктор. Ее не обманешь подпиской. Хорошо, что в Британии остались люди, верные долгу, а не только природе.

Агент Маклин уезжает тоже, Ватсон остается один.

* * *

смена кадра

* * *

Дом-музей.

Ватсон долго смотрит на Холмса. Качает головой.

Ватсон:

— Нет, Холмс. Я не хочу говорить об этом.

* * *

конец серии

* * *

Воскресная проповедь Отца Маккензи в церкви Сент Мэри Лебоу.

Отец Макензи:

— Допустивший нечистого в свой дом навеки запятнан и ему не видать царства божия. Он как зверь алчущий будет искать туда дорогу, но не найдет, ибо нет никуда дороги для приютившего зверя!

* * *

смена кадра

* * *

Чайная в волчьем районе.

Гери с отвращением пьет чай (приобщение к английскому образу жизни), давится пережаренными тостами. Волки за соседними столиками так же угрюмо пьют чай и с не меньшим отвращением слушают сонеты Шекспира — их читают попеременно два волонтера с повязками благотворительного общества на рукавах. Рядом с Гери садится опоздавший, на него все оглядываются, волонтеры с неодобрением, волки с завистью и сочувствием.

Гери:

— Разве сегодня твоя обязаловка?

Опоздавший:

— Меня поймали с запретной картинкой, припаяли еще шесть часов Шекспира еженедельно.

Гери:

— Бедолага…

Опоздавший:

— А, пофиг, они не все отобрали! Глянь, че у меня есть!

Воровато показывает у края стола рекламную листовку — копию той, что была на огромном щите в Германии «М&М, мясные консервы для вашего морика».

Гери:

— Убери! Не трави душу!

Опоздавший:

— А знаешь, что твоя учудила?

На них шикают.

* * *

смена кадра

* * *

борт Бейкерстрита.

Мисс Хадсон спорит с Картрайтом.

Мисс Хадсон:

— Да, я хочу туда пойти и я туда пойду! Через неделю, это решено, я полгода добивалась и три месяца ждала своей очереди! Это мое право как свободной женщины! Ну и что, что волчий район, я там уже была и ничего страшного со мной не случилось! И я буду читать волчицам, они тоже жертвы эксплуатации и мужского шовинизма! И не Шекспира, ретрограда и шовиниста, а воспоминания госпожи Дуровой про «Кавалерист-девицу»!

Картрайт хватается за голову.

Картрайт:

— Я тебя туда одну не отпущу!

Мисс Хадсон:

— Мне не нужна охрана! Я свободная женщина!

Картрайт:

— Хорошо, ты свободная и эмансипированная, ты все можешь, но только не уходи без меня! Пойдем вместе!

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита.

Ватсон в своей спальне пытается писать (закадровый голос Ватсона, со значением:

— Меня зовут Ватсон, Джон Ватсон, секретный агент на службе Её Величества

(аля Бонд)

Рассказ о его попытке написать вместо записок историю приключений безымянного номерного агента.

Слышит спор мисс Хадсон с Картрайтом (привычно) и громкий мужской голос из коридора (чужой). Настораживается. Откладывает записки, выходит в коридор.

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита

Кают-компания, Холмс в своем любимом кресле, вертит в руках трубку. Напротив него в кресле Ватсона — сэр Ричард, крупный солидный мужчина с апоплексичным румянцем на брылястом породистом лице (хмурит брови, явно не в своей тарелке, перед ним — нетронутая чашка кофе). При виде Ватсона лицо его перекашивается еще больше — он явно недоволен его появлением.

Холмс:

— Но вы так и не представились.

Сэр Ричард:

— Можете звать меня мистером Хэмфри.

Холмс:

— Мы можем звать вас как угодно, сэр Ричард, но вряд ли тот, чей дагерротип украшает собой передовицу сегодняшней «Таймс», может всерьёз рассчитывать на анонимность.

Сэр Ричард (надменно):

— Любой может узнать кого-то по даггеру, это не признак великого ума! Хотя Майкрофт чертовски убедителен, вы — меньшее из зол, а я не могу быть втянутым в скандал. Я согласен заплатить.

Холмс:

— Ну вот, мы наконец-то переходим к делу. Шантажируют вас? Или все-таки вашего племянника Уильяма?

Сэр Ричард:

— Это не имеет значения, просто заткните им пасть деньгами.

Сэр Ричард уходит.

Холмс:

— Любопытно, что у него за постыдная тайна?

Ватсон:

— У такого респектабельного джентльмена…

Холмс:

— Чем респектабельнее джентльмен — тем менее респектабелен скелет в его шкафу. Человек такого темперамента неспособен что-либо скрыть, значит, шантажируют не его. А из близких у него только племянник, сын покойного старшего брата. Любимец желтой прессы, тот еще фрукт. Пока информации более чем достаточно.

Ватсон:

— Но ведь сэр Ричард ничего не сказал!

Холмс:

— Он мог вообще не открывать рта, все за него сказали газеты за последние полгода. Завтракайте без меня, Ватсон, у меня срочное дело.

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита.

Ватсон просыпается от звуков скрипки, смотрит на часы, накрывает голову подушкой.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон смотрит на себя в зеркало, рассматривает особую некро-ауру, которую любой некрогражданин более или менее ярко видит над всеми некрогражданами. Слышит шум в коридоре, выходит из каюты и видит, как Холмс прощается со странными типами у дверей лифта, один из визитеров — явный ветеран (отчетливая некро-аура, через плечо второго он обменивается с Ватсоном непроницаемыми взглядами соучастников).

Двери лифта закрываются, отрезая визитеров. Холмс уходит к себе.

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита.

Мисс Хадсон возится с Дороти, что-то мастрячит внутри, шипит, ругается сквозь зубы, снова мастрячит. Картрайт пытается ей помочь, она его высмеивает, он обижается, уходит.

Ватсон в одиночестве сидит за завтраком. Просматривает утреннюю газету. Видит, как по коридору танцующей походкой проходит Холмс, сам на себя непохожий (гетры, канареечный клубный пиджачок, клетчатое кепи с логотипом, зеленый шелковый шарф, клюшка для гольфа вместо стека), шипит дверь лифта. Ватсон откладывает газету (на передовице — даггер сэра Ричарда над статьей о дебатах по предложенному партией неогумманистов законопроекту «Земля для людей!»).

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита.

Ватсон заходит в подсобку к Картрайту

Ватсон:

— А где у нас старые газеты на растопку?

Картрайт:

— Вы хотите зажечь камин?

Ватсон:

— Нет. Я хочу газеты.

Картрайт достает коробку с газетами, вместе с Ватсоном их просматривают, откладывая те статьи, в которых упоминаются сэр Ричард и его племянник Уильям Честерлей. Молодой наследник, надежда и опора. Выпуск Воздухоплавательной Академии, Уильям в первом ряду. Бурская война. Вручение Уильяму «Пурпурного сердца» за проявленное мужество. Триумфальное возвращение в Лондон. Сэр Ричард с племянником на трибуне. Картрайт помогает, но видно, что его интересует совсем другое. Н:аконец он не выдерживает.

Картрайт:

— Мисс Хадсон собирается сегодня в волчий квартал. Волонтером. Надо что-то делать!

Ватсон (не отрываясь от газет):

— У нее есть там защитник.

Картрайт (ревниво):

— Этот щенок! Мне придется защищать их обоих!

Стучит бортовой стационарный телеграф.

Телеграмма от Холмса Картрайту, тот злится.

Картрайт:

— Как не вовремя!

Напускает на себя загадочный вид, уходит. Ватсон идет на наружную галерею. Курит. Видит внизу слоняющегося Гери и уходящего Картрайта, которые дружно делают вид, что друг друга не заметили. Ватсон возвращается к газетам.

Телеграмма Ватсону — срочно прибыть в библиоклуб Васткофий.

Ватсон (сам себе под нос):

— Ну наконец-то! И хорошо, что не в какую-нибудь опиумокурильню, а то с него с бы сталось!.

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита.

Мисс Хадсон собирается в волчий квартал, кладет в сумочку книгу и, подумав, пистолет, надевает под перчатку дамский кастетик, прячет в сапог стилет, прихорашивается перед зеркалом.

* * *

смена кадра

* * *

Впараллель — вставками — фильм Лёни об олимпиаде. Торжественное открытие, флаги, спортсмены готовятся.

* * *

смена кадра

* * *

Мисс Хадсон перед зеркалом подкрашивает губы, выходит. Оглядывается, но никого не видит. Разочарованно поджимает губы и уходит. Гери следит за ней из-за угла, потом устремляется параллельным курсом по соседней улице, но с опережением.

* * *

смена кадра

* * *

Клуб Ватскопфий.

Ватсон в клубе — стеллажи с книгами, подшивки газет. Расположился за столиком оглядывается, ищет Холмса. Двое богемных студентов спорят над альбомом Босха, подозрительный матросик, весь в бороде и шарфе, мрачно супит брови над толстенным томом Конфуция. Ватсон смотрит на него, усмехается, качает головой.

Ватсон:

— Ох, Шерлок, ваша вечная страсть к переодеванию…

Холмс подходит с другой стороны — он один из студентов (зеленый берет со значком Нью-Гарварда, длинные волосы собраны сзади в хвост, щегольские усики, круглые очочки, полувоенный френч).

Холмс:

— Точность вежливость королей.

Ватсон:

— А я думал тот матрос…

Холмс:

— Тимми ждет печенье, тут в шесть подают чай с печеньем, Тимми и читать-то научился только ради этого. Любит книги для мозгов, мы вчера с ним спорили о корреляции воззрений Платона с экономико-теософской доктриною Маркса. Но нам пора, нельзя заставлять девушек ждать, особенно на первом свидании!

Ватсон (растерянно):

— Девушек?..

* * *

смена кадра

* * *

Уайтчепель.

Мисс Хадсон бодро выстукивает каблучками по вечерней улице, здоровается с фонарщиком.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — кадры из ОЛИМПИИ.

Торжественный проход спортсменов.

* * *

смена кадра

* * *

Уайтчепель.

Гери идет параллельно челночным зигзагом (схематичное изображение их пути сверху, прямая зеленая линия мисс Хадсон и куда более быстрый челночный бег влево-вправо Гери с пересечением ее курса на каждой улочке) и устраняет препятствия — громила с ножом в подворотне (лег поспать после удара в челюсть), пьяная драка перед дверьми кабака (проходя мимо, мисс Хадсон видит торчащие из мусорных баков подергивающиеся ноги в большом количестве). Большой злобно рычащий над костью пес (после укоризненного взгляда Гери умильно виляет мисс Хадсон хвостом и поскуливает) и так далее.

* * *

смена кадра

* * *

Улицы Лондона.

Холмс, Ватсон и девушки, прогулка по вечернему Лондону, рыженькая хохотушка под ручку с Холмсом, Ватсон с темноволосой молчуньей.

Ватсон (улучив момент, когда девушки отошли припудрить носики):

— Но, Холмс! Вы мне так и не сказали, в чем состоит мое задание!

Холмс:

— Расслабьтесь, Ватсон. И получайте удовольствие. У вас прекрасная подружка.

Ватсон:

— Но что мне с нею делать?!

Холмс:

— Расскажите историю. Вы это всегда умели. Помните, ту, про леопарда и мушкет? На девушек всегда производило нужное впечатление, когда вы делали вид, что от смущения перепутали их местами.

* * *

смена кадра

* * *

Уайтчепель.

Мисс Хадсон и Гери.

На карте-схеме на линии Гери периодически возникают мигающие красным точки, потом вместо них ставится крестик или несколько крестиков.

Идут по тем же улицам, что и Холмс с Ватсоном, те буквально вот только что за угол завернули, когда вышла мисс Хадсон, Гери пробегает мимо, Ватсон провожает его долгим взглядом.

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита.

Вернувшийся Картрайт окликает мисс Хадсон и обнаруживает, что она уже ушла, хватается за голову, выскакивает следом.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — кадры из Олимпии, — прыжки в воду

* * *

смена кадра

* * *

Картрайт пытается поймать парокэб, но в волчий район никто не хочет ехать,

Картрайт бежит.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — кадры из Олимпии, — старт бегунов

* * *

смена кадра

* * *

Улицы Лондона.

Ватсон с Холмсом и девушками прогуливаются через Ридженс-парк параллельно Глостер-плейс. На ступеньках музея мадам Тюссо сидит Эрик Блэр, провожает их злым взглядом, бурчит о том, что вечно все самое лучшее достается старым вонючим извращенцам. Плюет им вслед, поднимается, идет в обратоном направлении. Пошатывается. Видно, что пьян.

Холмс, Ватсон и девушки идут Уиттер-роуду к центру. Подходят к дому, где девушки работают горничными, те договариваются с дежурным у черного входа (он делает вид, что не заметил, что девушки вернулись не одни).

* * *

смена кадра

* * *

Жилье девушек — две крохотные совмещенные комнатки, одна играет роль спальни, завешена шторой, вторая гостиная — диванчики, столик, газовая горелка на кухонной тумбе.

Холмс готовит горячий грог, все пьют. Девушки вырубаются. Ватсон растерян, Холмс деловит.

Холмс:

— Помогите оттащить их в спальню и раздеть!

Ватсон:

— Что было в вине, Холмс?

Холмс:

— Ничего, кроме вина. Все дело в специях. Да помогите же мне!

* * *

смена кадра

* * *

Уайтчепель. Волчий район.

Мисс Хадсон пересекает невидимую границу волчьего района. Увязавшийся было за ней Эрик Блэр плюет ей вслед, обзывает грязной морофилкой, но преследовать дальше не решается. Измочаленный Гери, прихрамывая, бежит вперед по соседней улице. На перекрестке делает небольшой крюк, чтобы дать в зубы ругающемуся вслед мисс Хадсон Эрику. Тот падает.

* * *

смена кадра

* * *

Уайтчепель.

Картрайт бежит.

* * *

смена кадра

* * *

(Перебивкой — кадры из ОЛИМППИИ, красиво бегут. Изображение удаляется, оно идет на экране, треск кинопроектора, фильму смотрит кайзер Адольф, мрачный. Рядом Лени Риффешталь.

Лени:

— Вам не понравилось, май кайзер?

Адольф:

— Нет, фильм хорош. Надеюсь, в него не вошел триумф этих чертовых русских!

Бегут по экрану спортсмены.

* * *

смена кадра

* * *

Уайтчепель.

Картрайт бежит.

Проскакивает через подворотни, срезает по каким-то непонятным переходам. На углу у границы волчьего квартала натыкается на невнятно матерящегося Эрика Блэра, который левой рукой держится за челюсть, а правой размахивает ножом. Мимоходом дает ему в зубы. Тот падает.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон растерян, но относит бессознательную брюнетку в спальню, кладет на кровать. Наблюдает за Холмсом с тревогой. Тот умело и быстро освобождает рыженькую от верхних юбок и корсажа, проводит пальцем по ее шее, ловя жилку, замирает. Медленно, словно в трансе, нагибается к лежащей девушке, неестественно выворачивая при этом голову набок.

Ватсон (в ужасе):

— Холмс!!!

Холмс вздрагивает, резко распрямляется, выглядит немного смущенно.

Холмс:

— Я не граблю колыбели, Ватсон, успокойтесь. Девушкам будет очень хорошо, это особая тибетская травка, называется "ночь наслаждений". А у нас с вами тут дело.

* * *

смена кадра

* * *

Холмс ведет Ватсона по коридору (отлично ориентируется, видно, что идет не в первый раз).

* * *

смена кадра

* * *

Подсобка со швабрами, Холмс аккуратно прикрывает дверь изнутри, устраивается в продавленном кресле, предлагает Ватсону располагаться.

Холмс:

— У нас еще около часа, пока слуги не покинут верхние этажи на ночь, в этом доме строгие правила.

Ватсон:

— А где мы?

Холмс:

— В доме Честерлеев, конечно же.

* * *

смена кадра

* * *

Уайтчепель. Волчий район.

Гери в мыле и задыхаясь распахивает дверь в чайную, где обычно волонтеры читают Шекспира. И тут же получает в лоб переспелым помидором. В зале полно волчиц, у всех хозяйственные сумки и корзинки наготове.

1 волчица:

— Это же Гери, стойте! Гери, что ты здесь делаешь?

Гери смотрит на волчиц — они все злы и настроены очень решительно, их оторвали от домашних дел и волчат и заставили сюда явиться, они заранее рады тому, что сегодняшняя волонтерша собирается прийти одна, без охраны и полиции, и готовы этим воспользоваться по полной программе. Мужчин-волков в зале мало, они кучкуются по углам, делая вид, что вовсе ни при чем.

У самовара дежурит несколько растерянный медведь. Гери готов драться — но драться тут не с кем. Он понимает, что ничего не сможет сделать и никто ему не поможет, обводит чайную затравленным взглядом, падает на колени, заламывает руки.

Гери:

— Девочки! Пожалуйста! Я вас очень прошу!!!

* * *

смена кадра

* * *

Дом Честерлеев. Подсобка.

Холмс:

— Не обижайтесь, Ватсон, но я не мог задействовать вас, у сэра Ричарда имеются некие предубеждения по поводу ветеранов, и потому бумаги ему отнес Картрайт. Он их прочел, я знаю. И все равно отказался со мною встретиться. Отказался! Что ж, если Магомет не желает идти к горе, приходится и самой горе предпринимать некоторые шаги к сближению.

Ватсон:

— Поговорка звучит не так, Холмс.

Холмс:

— Да какая разница? Главное, что мы тут, а слуги скоро уйдут. А пока у нас есть время поболтать. Что вы узнали из газет?

Рассказ Ватсона (рассказ перемежается кадрами хроники, короткими иллюстративными сценами)

Ватсон: — Молодым Честерлеем Уильяма называют за поведение и манеру одеваться, он не так уж и молод. Единственный сын Роджера Честерлея, младшего брата сэра Ричарда, и Элеоноры Честерлей, в девичестве Престон. Мать умерла родами, отец погиб, когда Уильяму было три года. Воспитан дядей, бездетным вдовцом. Закончил Иствуд, но особого рвения к наукам не выказывал. Любил лошадей и спорт, но умеренно, не азартен и не честолюбив, хотя дядя всячески пытался приобщить к политике. Член партии гуманистов с семнадцатого года, до службы в армии активно участвовал в акциях наиболее агрессивно настроенного её крыла. Перед самым началом англо-бурской войны женился на Луизе Аддингтон. Ушёл на фронт добровольцем. О военной карьере Уильяма я ничего не нашёл, вернулся с войны в звании подполковника воздушного флота и будучи награждённым высшим британским орденом за проявленную в боях отвагу. Интересно, что в довоенных газетах дагеррографии как дяди, так и племянника куда чаще украшают «Таймс» и «Ньюс», то после картина совершенно иная. Солидные издания об Уильяме молчат, в отличие от желтой прессы. «Лорд Р. Выгнал наследника на улицу! Скандал в благородном семействе», «Дебош и сопротивление силам полиции. Нарушитель из высшего общества задержан, но выпущен под залог», «Попытка вандализма и поножовщина в Кенсингтонских садах. Кровавые подробности! Статуя Питера Пэна спасена! Барри благодарит полицию за своевременное…», «Беспорядки в баре «Красный лев», жертвы среди мирного населения! Среди зачинщиков — герой войны в Африке, чью фамилию…». Вернувшийся с бурской войны молодой герой пустился во все тяжкие, и дядюшка был вынужден отказать ему от дома. Если он и совершил что-то ужасное — это случилось во время войны. Шантажистов надо искать в ближайшем окружении. Над чем вы смеетесь, Холмс?

Холмс:

— Меня всегда поражало ваше умение делать верные выводы на основе неверных предпосылок.

* * *

смена кадра

* * *

(новая перебивка — другая версия событий)

Холмс:

— Дядя не выгонял племянника — тот сам не возвращался к нему до тех пор, пока его дом не покинула Луиза, жившая там всю войну в ожидании молодого мужа. Горничная полагает, что все дело в учителе танцев, эти горничные так романтичны, но что бы мы без них делали? Не обо всем же пишут в газетах. Скандал замяли. Но кое в чем вы были абсолютно правы.

Ватсон:

— В чем?

Холмс:

— Вы сказали, что вернулся он с войны совсем иным человеком, словно его подменили… О, слышите, хлопнула дверь? Слуги ушли. И сейчас самое время нанести визит сэру Ричарду.

* * *

смена кадра

* * *

Уайтчепель. Волчий район.

Мисс Хадсон сверяет адрес с запиской, удостоверяется, что вот это здание без окон и есть та самая чайная. Подходит к двери. Внезапно дверь перед ней распахивает огромный моро-медведь.

Медведь (басит)*

— Проходите, мы вас давно ждем, не заблудились? У нас мало фонарей. Хотите чаю?

* * *

смена кадра

* * *

Чайная изнутри.

В зале мирно пьют чай волчицы, волчата играют на полу между столиками. У ближайшего столика — большая хозяйственная сумка. Волчица, сидящая за этим за столиком, увидев, что взгляд мисс Хадсон остановился на сумке, смущенно запихивает ногой ее поглубже под стол.

* * *

Смена кадра

* * *

Дом Честерлеев.

Холмс и Ватсон крадутся по пустому коридору, лестнице. через пыльную и заброшенную мансарду, опускаются к жилому этажу. Ковер скрадывает шаги. Свет из-под двери.

Трясущийся неопрятный старик в кресле у пылающего камина в кабинете — сэр Ричард (не сразу можно узнать). Тень того, что заходил на борт Бейкерстрита.

Сэр Ричард (заметив Холмса):

— Вы были правы, Билли умер, надежды нет. Мой Билли погиб на войне. Его сожрало чудовище. Оно обмануло всех, кроме меня. Я так надеялся, что осталось хоть что-то… но нет. Страшно умирать, зная, что ты последний в роду.

Горящие в камине бумаги, на столе папка с грифом СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. — пустая. Холмс бросает и ее в огонь. Молча отвешивает сэру Ричарду уважительный поклон, уходит. Ватсон за ним. Вслед им несется истеричное хихиканье, больше похожее на рыданье.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон и Холмс выходят через парадный вход — удивленные взгляды слуг, но остановить никто не решается. Холмс, назвав себя доктором Ватсоном, просит вызвать семейного врача к сэру Ричарду — тому плохо.

На улице их ждет паротакси и уличный мальчишка из вспомогательной службы Бейкерстрит. Холмс поручает ему пригласить на завтра к десяти на борт молодого Уильяма Честерлея.

* * *

смена кадра

* * *

Чайная в волчьем квартале. Пожилая волчица умиленно смотрит, как раскрасневшаяся и очень хорошенькая мисс Хадсон воодушевленно что-то вещает, взобравшись на ящик из-под помидоров. Она размахивает руками и зажатой в одной из них книжкой, шляпка сбилась, волосы растрепались, глаза горят. Волчица подпирает щеку рукой, вздыхает довольно.

Пожилая волчица:

— Гери, шалопай ты этакий, как же тебе повезло!

* * *

смена кадра

* * *

Картрайта на подходе к чайной останавливают пятеро плохо различимых в темноте молодых волков.

1 волк:

— А ты что тут забыл, а, сэр?

* * *

смена кадра

* * *

Мисс Хадсон пьет чай с пирожками в окружении волчиц, книжка давно отброшена, они просто болтают, смеются, шушукаются и пихаются, словно школьницы. Из угла чайной за ними наблюдает пожилая волчица. Поворачивает голову на скрип открывающейся двери, входят пятеро молодых волков, трое которых при свете оказываются волчицами.

Пожилая волчица:

— Что там был за шум?

1 волчица (зализывает сбитые костяшки):

— Да так, ерунда.

Улучив момент, Гери передает мисс Хадсон пакет.

Гери:

— Новая информация для Дороти по делу товарища Смита.

* * *

смена кадра

* * *

Утро на борту Бейкерстрита.

Ватсон не спал, стоит на обзорной галерее, проверяет пистолет в кармане халата, проверяет исправность механического протеза, всматривается в прохожих на улице, пытаясь вычислить среди них переодетых агентов полиции. Потихоньку светает, фонарщик гасит фонари.

Хромая и придерживаясь рукой за бок, возвращается Картрайт. Доктор отвлекается от наблюдения.

Ватсон:

— Я должен вас осмотреть!

Картрайтт сопротивляется, но вяло. Зеленка, перекись, тугая повязка на ребра.

Ватсон:

— Молодой человек, я настоятельно рекомендую вам какое-то время отлежаться.

Картрайт (слабым голосом):

— Вы бы видели их! Их было больше дюжины! Еле уползли!

Внизу шипит дверь пневмо-лифта, Ватсон вскидывает голову, поспешно выходит.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон видит, как в гостиную из лифта проходит Уильям, красивый молодой человек с пышной шевелюрой и нервным подвижным лицом. Ватсон замирает, смотрит на него не мигая, вынимает из кармана с пистолетом пустую руку, непроизвольно сжимает в кулак металлические пальцы. Вокруг Уильяма — та же самая некро-аура, что и вокруг ветеранов, что и у самого Ватсона, когда он смотрит на себя в зеркало.

Ватсон осторожно проходит к гостиной, замирает в дверях.

Холмс:

— Ваш дядя поручил мне откупиться от шантажиста. Держите, чек ваш .

Уильям:

— Что вы такое говорите?! Это не я! Я не хотел…

Ватсон иронично :

— А я-то ещё голову ломал, почему вдруг в воздушном флоте — и лейтенант колонель, подполковник, а не командир крыла. Всё правильно — хотя особые бригады и приписаны к воздушному флоту Её Величества, но чины там сохранились пехотные. Особые бригады! Так вот почему бурская война завершилась, почти и не начавшись… Доброе утро, коллега!

Холмс (Уильяму):

— Поздравляю, молодой человек, чистая победа, вы нанесли удар в нужный момент.

Уильям:

— Все было совсем не так! Но так и будут думать, а я не смогу опровергнуть, хотя на самом деле все было совсем не так.

Холмс:

— А как все было?

Уильям:

— Я надеялся, что он взбесится, он же никогда не платил шантажистам. Я просто хотел, чтобы он признал меня. Признал таким, каков я есть, каким я стал… и перестал бы требовать внука. Я ведь не мог, доктор, ну вы-то должны понять! Я не хотел его подставлять, не хотел сливать информацию журналистам, хотел, чтобы он сам меня признал. А он…

Холмс (мягко):

— Он заплатил.

Уильям:

— Да. Он заплатил. Вот ведь ужас-то…

Ватсон, откашлявшись:

— А почему бы вам самому не выйти из шкафа?

Холмс (поддерживает):

— Более того — почему бы вам не основать новую партию? Герой и жертва войны в лице молодого аристократа со скандальной репутацией… За вами пойдут. Партия людей Зет, Икс или Игрек, а благодаря дядиной уступчивости деньги на первое время у вас уже есть.

Уильям:

— Вы полагаете, такая партия будет нужна?

Холмс:

— Я полагаю, ее поддержат на самом верху. На самом верху, вы понимаете, о чем я?

Уильям нерешительно забирает чек, смотрит на Ватсона во все глаза, словно хочет его о чем-то спросить, но так и не решается. Уходит

Ватсон смотрит с галереи, как он уходит. Из подъехавшего парокэба выходит мисс Хадсон, поднимается на борт, радостно и довольно.

Мисс Хадсон:

— Ну вот, и чего было так переживать из-за таких пустяков? Современная эмансипированная женщина способна справиться с любой аудиторией!

* * *

смена кадра

* * *

Кадры хроники — партия разума под руководством Уильяма Честерлея… молодые супруги Честерлей и пятеро их усыновленных… триумф в Конгрессе… билль о запрете на сегрегацию… способ жизнедеятельности — личное дело каждого…

Смотрят Уоллис и Эдвард. на экране (проектор иной конструкции чем в Германии, более компактный и совершенный).

Эдвард:

— Обидно, конечно, но с другой стороны, может быть, и к лучшему. Я начал опасаться, что победа неогумманистов приведет к восстанию моро, а это бы сильно ослабило нашу страну. (посмеивается) А это, сама понимаешь, не входит в наши планы.

Он при этом смотрит на экран и не видит кислого выражения лица Уоллис. Уходит.

Уоллис:

— Что ж, придется пойти иным путем…

вызывает шофера.

Уоллис:

— Собирайтесь, мы едем с визитом.

Шофер:

— Куда?

Уоллис:

— На крестины. Мне прислали приглашение.

Шофер:

— Но вы обычно не посещаете таких мероприятий.

Уоллис:

— Это надо посетить. И закройте шторы кэба, визит не публичный.

Шофер выходит, видит у гаража строчащего что-то в записную книжку Эрика Блэра, на всякий случай дает ему в зубы.-

* * *

смена кадра

* * *

Борт Бейкерстрита.

Мисс Хадсон загружает переданную Гери информацию в Дороти. Получает распечатку, вычеркивает из списка еще несколько имен.

Осталось пять. Первым там сам товарищ Смит. Пятым — Эрик Блэр. Но мисс Хадсон смотрит на второе имя, оно крупным планом — Тони Аллен. Хмурится.

Мисс Хадсон:

— Тони, неужели это ты?

* * *

смена кадра

* * *

борт Бейкерстрита.

Визит Майкрофта с деликатным предложением. Похищен наследный марсианский принц, прибывший в Британию инкогнито, следы ведут в Россию (похитители — русский цирк-шапито, бывший в Лондоне на гастролях, спецслужбы слишком поздно узнали, они уже вернулись в СССР).

У Картрайта нет допуска, пробивать долго, бюрократия, поэтому в Россию летите втроем, с российской стороной есть прямая договоренность, похищение не было спланировано сверху, чья-то самодеятельность, поэтому русские тоже заинтересованы поймать преступников. Дагеррография марсианского спрута — это его последний снимок. Ватсон содрогается.

Ватсон:

— На редкость уродливое существо.

После ухода Майкрофта Холмс:

— Дело всегда деликатное, когда в нем замешана женщина, тем более королевской крови.

Ватсон:

— Почему женщина?

Холмс:

— Потому что наследование на Марсе идет по женской линии, Ватсон. Мы, конечно, разницы не видим, но искать нам предстоит не принца, а принцессу.

Ватсон (рассматривая дагерографию более пристально):

— Бедная малышка. Одна, на чужой планете, в руках злобных похитителей… Хм. Мне начинает казаться, что она довольно милая.

* * *

смена кадра

* * *

Германия.

Кайзер Адольф завершает торжественную речь, зигхайлит, едет в свой замок. Ему докладывают, что его дожидается дама, навстречу из кресла поднимается Уоллис Симпсон в костюме пилота и летном шлеме, гоглы сдвинуты на лоб.

Уоллис:

— Зиг, Адольфи, я на минутку, и так слишком долго тебя ждала, могут заподозрить. Я, конечно, приучила их к своим постоянным капризам и полной непредсказуемости, но лучше лишний раз не рисковать, а доверить такую важную информацию телеграфу тоже не хотелось.

Адольф:

— Ты нашла?

Уоллис:

— Да, Адольфи, супероружие существует! Это не миф.

Адольф:

— Ты его видела?

Уоллис:

— Да, Адольфи, я его видела. Оно потрясающее! И у меня есть недвусмысленные гарантии того, что это оружие нам даже не придется похищать, его преподнесут нам на блюдечке, в качестве жеста доброй воли. Неофициально, конечно, и вопреки желанию сэра Уинстона, но кто нынче считается с сэром Уинстоном, когда я уже без пяти минут королева?

* * *

смена кадра

* * *

МИ6

Встреча Картрайта с полковником Рейсом.

Рейс:

— А вас мы отправим по своим каналам. И задание у вас будет отдельное...

* * *

конец серии

* * *

Россия.

Цирк-шапито.

Частично морофицированная (похожа на Бвана Лагуну, нечто антропоморфное и безусловно женственное со щупальцами и мантией) и помешанная на всем человеческом принцесса уходит из цирка (с которым сбежала сама, а вовсе не по принуждению) — она слишком похожа на человека и уже не может играть роль человека-спрута достаточно убедительно. Работает суфлером в театре, мечтает исполнить роль Гамлета, но ее поднимают на смех — у Гамлета было две ноги, а не восемь.

Записывается на прием к профессору Преображенскому. Он объясняет, что усиленная морофикация опасна, мозжечок может не выдержать повышенной нагрузки. Но она согласна рискнуть — лишь бы стать настоящим человеком.

* * *

смена кадра

* * *

Революционный Экспериментальный Театр.

Принцесса работает суфлером. Сильно морофицирована, почти человек, лишние щупальца не мешают общему впечатлению. Ей дают роль Джульетты, она счастлива, репетирует до упада. На генеральном прогоне теряет сознание и впадает в кому, ее отвозят к профессору, роль временно дают дублерше, Машеньке Бабановой, пусть заменит пока

* * *

смена кадра

* * *

Параллельно — инженера Гарина и Зою Монроз вернули в СССР особняком и собственной лабораторией, в которой он может творить что хочет, штат сотрудников слушается беспрекословно. Он маленький диктатор своего научного мирка, ему пока достаточно. Любой безумный приказ, любая прихоть выполняются мгновенно, прямая линия с президентом Сталиным. Постоянно ему звонит.

Сталин (повесив трубку, начальнику ЧК, с иронией):

— Ученый. К ним нужен свой подход, с ними иначе нельзя. Разве что только расстрелять. Но мертвый ученый — это плохой ученый.

Сталин Смеется, Начальник ЧК вежливо улыбается.

* * *

смена кадра

* * *

Гарин счастлив. Но Зое скучно, они ссорятся. Она собирается уйти. Во время одной из ссор Гарин ее убивает ножом в сердце. Сам в ужасе от сделанного бежит к чекистам, которые дежурят у него круглосуточно.

Гарин (в истерике):

 — Вяжите меня, не хочу жить, или оживите ее, я слышал, в Англии такое делают — или я с собой покончу, жить без нее не хочу!

* * *

смена кадра

* * *

Профессор Преображенский (в переговорную трубку):

— Ножом в сердце? Великолепно! Везите немедленно!

Зою тут же привозят к профессору Преображенскому  — делай что угодно, но чтобы она была жива! Личный разговор со Сталиным.

Сталин:

 — Это очень важный для нас человек. Отрежьте ей голову, пришейте на другое тело, вы же уже это делали, тело найдем.

ПП пожимает плечами:

 — Я не господь бог и надежной блокады отторжения столь крупных тканей у нас пока нет.

Потом смотрит на лежащую в коме марсианскую принцессу.

ПП (Задумчиво):

 — А впрочем... сделаю что могу, но не гарантирую, что она будет точной копией себя прежней, при пересадке возможно всякое.

* * *

смена кадра

* * *

Пересаживает мозжечок Зои в марсианскую принцессу.

* * *

смена кадра

* * *

Холмса и компанию на границе встречает майор Пронин — приставлен для обмена опытом. Холмсу это вновинку, скорее нравится — лишний повод покрасоваться.

Находят цирк, узнают, что принцессу никто не похищал, она сама к ним прибилась, но уже снова ушла. Никто не говорит, что она морофицирована, поэтому они продолжают искать марсианского спрута, которому довольно трудно затеряться в русской столице, где нет алиенских резерваций.

В Москве Холмс первым делом начинает вербовать агентуру из уличных мальчишек.

Ватсон:

 — Холмс, но как вы с ними сумеете договориться? Вы же не знаете русского, а они — английского?

Холмс:

— Язык денег понятен всем.

Ватсону кажется, что в толпе он видит Картрайта.

* * *

смена кадра

* * *

Шифровка от Майкрофта — сбежавшая принцесса лишь прикрытие, не было бы ее — пришлось бы придумать что-то другое. А на самом деле им поручается любыми средствами проникнуть в колонию Макаренко и раздобыть действующую модель шлемофона Барченко (русский аналог интернета, первые прототипы разработаны в колонии почти десять лет назад, да и сейчас там самые новейшие модели. В других местах тоже есть, но если уж похищать — то лучшее. Несколько раз были предприняты попытки, и даже успешные. Но каждый раз русская разведка каким-то образом умудрялась переиграть и подсунуть недействующую модель. Из-за чего даже пошли разговоры, что нерусские этими шлемофонами пользоваться не могут, что дело в загадочной русской душе. Майкрофт не верит во всю эту чушь, но верит в высокий уровень и профессионализм агентов контрразведки противника, которую переиграть может разве что только его брат).

* * *

конец серии

* * *

Майор Пронин привлекает Холмса к расследованию таинственной смерти студентки Института Красного Секса. Вроде бы самоубийство, но больно подозрительное, да и девушка не из тех — рабфаковка Катя, выпускница Макаренко, такие не кончают с собой.

Холмс цепляется за упоминание колонии — вдруг будет шанс туда наведаться?

Ватсон рядом как биограф, мисс Хадсон хочет посмотреть на настоящих раскрепощенных женщин. (она уже видела, как тетки укладывают шпалы на строительстве метро. Ватсон надеялся, что это ее охладит, но она лишь впала в экстаз и самоуничижение, когда попробовала полдня с ними поработать и сдохла — вот настоящие женщины, а я недостойна, я слишком слаба!).

* * *

Едут в Питер — электромобиль, электропоезд, электричество всюду где нужно и не нужно.

* * *

"Красной кобылке все жеребчики милы" — этот девиз висит над вывеской института.

Встречает ректор — Анастасия Николаевна Романова, выпускница Смольного института имени Клары Цеткин и Розы Люксембург.

На входе — магазинчик "Красный Кролик" — полезные игрушки для укрепления пролетарской семьи.

Анастасия вводит в курс дела. Они в некотором шоке от практических пособий и ознакомительных плакатов и инструкций на стенах (каждый комсомолец и каждая комсомолка обязаны удовлетворять сексуальные потребности друг друга по первому требованию и предъявлению комсомольского билета, секс без границ, названия кафедр и так далее), Анастасия объясняет, что только полной открытостью и доступностью можно бороться с сексуальной эксплуатацией.

Анастасия:

— Вы обратили внимание, что у нас нет кварталов красных фонарей и стрип-баров? Потому что невостребовано. Наши выпускницы, конечно, элита, за честь заключить с ними хотя бы непродолжительный брачный контракт борются лучшие мужчины страны, но во всех учебных заведениях преподают основы тантрического секса, и не довести партнера до высшего пика может не уметь разве что какая-нибудь полуграмотная деревенщина, не желающая ничему учиться, ибо наши лучшие кадры преподают и в провинции. Ежегодный чемпионат по пилону, танцам живота и гоу-гоу, к нам приезжают учиться из Турции и Эмиратов. Физическое и психологическое здоровье наших студенток и студентов — основа основ, и потому ужасный случай с Катей необходимо расследовать как можно быстрее.

Катя училась на третьем курсе, в группе пятнадцать девушек, три спальни по пять человек, тело обнаружили утром в общей душевой. Начинают допрашивать однокурсниц

* * *

Алиса Розенбаум яркая, эффектная, улыбчивая и набивающаяся в друзья.

Студентки тусуются группками, Алису обходят, с ней заговаривает мисс Хадсон, которая тоже одна (мужчины заняты делом). Алиса долго жила с семьей в Америке, мечтает учиться в Гарварде, в котором была на экскурсии (может быть — путает Гарвард с Итоном, ей все равно где, лишь бы на Западе), изо всех сил старается понравиться. Говорит, что покойная была дурой и лузершей, мечтала о детях и тупом счастье домохозяйки, позорила высокую честь современной свободной женщины, таким не место в элитном институте. Только место чужое занимала. Не справилась, вот и покончила с собой, резонный конец для слабачки. Мораль и этика — вчерашний день, польза и только польза, семейные ценности — бред, они закрепощают и тормозят социальный рост. Общество разумных эгоистов, основанное на взаимовыгоде — вот по-настоящему передовое общество, любой разумный человек это понимает.

Мисс Хадсон очарована, видит в Алисе свой идеал.

* * *

Ватсон в морге осматривает тело. Самоубийство действительно подозрительное — выпила целый пузырек снотворного, но все однокурсницы наперебой говорят, что на сон не жаловалась и никогда снотворным не пользовалась, у нее его даже не было. На лице синяки, запястье сломано (выкручивали руку и открывали рот).

Холмс осматривает комнату, особенно тщательно — малейшие отсылки на колонию Макаренко — дагерографии, грамоты за победы в соцсоревновании, значок ГТО и суворовского стрелка. Даггер, где Николай Романов (вылитая копия Георга пятого) прикалывает ей этот значок лично перед строем. Тоже приходит к выводу, что это убийство — на пузырьке со снотворным отпечатки только пальцев жертвы, а пузырек лежал в общей аптечке в свободном доступе, там должны были быть отпечатки многих студенток, бравших его ранее. Значит, кто-то вытер его, а потом оставил отпечатки жертвы.

Майора Пронина срочно вызывают в Москву — расследовать кражу любимой трубки Сталина. Вечером мисс Хадсон восторгается Алисой.

Мисс Хадсон:

— Она такая умная! Люди действительно неравны, но только от самого человека зависит, к людям какого сорта он себя причислит! Можно, она поедет с нами в Лондон? Она так хочет учиться в настоящем английском колледже!

Ватсон не возражает против поездки. Но осторожно оспаривает идею.

Ватсон:

— Но если все станут людьми первого сорта, человечество просто вымрет. Ведь детей ни у кого не будет.

Мисс Хадсон отмахивается.

Мисс Хадсон:

— Чепуха! Дураков полно, они нарожают! Ну или умники что-нибудь придумают.

Убегает.

Оставшись одни, Холмс с Ватсоном решают устроить студенткам провокацию и объявляют, что расследование показало — это самоубийство. Студентки слушают с разными эмоциями.

Алиса не скрывает радости:

— Я же вам говорила, что она неудачница! И вы все тут неудачницы, а я уезжаю в Лондон!

* * *

Подслушанный разговор.

по случаю жаркой погоды окна открыты. Вечером Ватсон случайно слышит диспут девушек о защите своих и чужих, спор приоритетов. Понимает с пятого на десятое, относится скорее с иронией — как можно всерьез обсуждать и так сурово спорить о такой абстрактной материи? Зовет Холмса послушать тоже.

Девушки же после долгих дебатов соглашаются на том, что чужих иногда защищать более важно, ибо свои все понимают и потому могут защититься и сами, а чужие не подозревают и потому беззащитны, а все люди братья или сестры, и не важно, свои или чужие.

Ватсон умиляется. Холмс почему-то мрачнеет.

* * *

Утром в спальне обнаруживают труп Алисы — она зверски заколота, тринадцать ножевых ран.

Мисс Хадсон (в истерике)

— Почему всегда убивают лучших?!

Свидетелей нет — все четыре спавшие вместе с нею девушки ничего не слышали и не видели, выглядят очень сонными, анализ крови показывает отравление снотворным.

Холмс находит в тумбочке Алисы заколку с монограммой Мориарти. Озадачен. Ватсон проводит вскрытие, озадачен не менее — в ранениях нет никакой логики. Часть смертельна — часть поверхностна, многие нанесены уже после смерти, в четырех случаях удары нанесены левой рукой, причем три — не левшой. И почему 13? Ритуал?

Из рассказов студенток вырисовывается довольно неприглядный образ покойной — она легко предавала тех, кого еще вчера называла подругами, если это было выгодно, шла по головам, подставляла, делала мелкие пакости — если была уверена, что это сойдет ей с рук. Пыталась создать тайное общество «разумных эгоисток», которые бы выгораживали друг друга любыми средствами и подставляли других студенток, типа маленькой дружной компанией проще пробиться наверх. Катя предложила Алисе устроить по этому поводу публичный диспут. Смеялась с подругами, говорила, что Алиса не понимает главного — человек не может быть один. Алиса хотела стать звеньевой, но выбрали Катю.

* * *

Приезжает майор Пронин.

Пронин:

— Чего нам еще ждать? Новых убийств?

Холмс:

— убийств более не будет, но я не знаю, как быть и кого наказывать — того, кто убил, или того, кто виноват?

Пронин:

— Виноватого!

Холмс:

— Тогда наказывайте меня. Я сам их спровоцировал, дав понять, что убийца избежала правосудия, им просто ничего другого не оставалось.

Пронин:

— Они что, все?!

Холмс:

— Они восстанавливали справедливость. Я не одобряю суд Линча, но что им оставалось делать, если убийца их подруги, как они были уверены, ушла безнаказанной?

* * *

Наказали линчевателек — отправляют раньше очереди на Дальний Восток.

Девушки в восторге, прыгают, обнимаются.

Ватсон:

— Так их наказали или наградили?

Анастасия (Ватсону):

— Это тяжелая работа, но и большая честь, в очереди на право ее получения стоят по несколько лет.

(девушкам):

— Не радуйтесь раньше времени! Выпуск вам устроим досрочно, но предметы сдадите все и по полной программе, недоучки там не нужны! И каждой — в качестве дополнительного урока освоить как минимум по две несмежные рабочие специальности! Там не нужны просто жены, там нужны подруги, работницы, настоящие профессионалки своего дела — учителя, медсестры, инженеры, токари. Фрезеровщицы! Пусть не говорят, что столица экономит на стройке века.

* * *

Разговор Ватсона с Холмсом об относительности счастья, коммунистическом анархизме и доктрине разумного эгоизма.

Холмс (решительно):

— Эту дрянь нельзя тащить на остров, нам и фашизма хватает, а это похуже будет.

Ватсон:

— Но вас не пугает, Холмс, что из-за нашей провокации тринадцать девушек стали убийцами? Если они хорошие девушки, это их сломает, а если такие как Алиса, то мне даже страшно представить, чем все это может обернуться. Не родили ли мы с вами сегодня тринадцать новых алис?..

Холмс:

— Вы подходите к этим девушкам с британскими мерками, а это неверно. Эти девушки будут жить в чудовищных условиях, которые британские правозащитники сочли бы неприемлемыми даже для самых закоренелых преступников, они будут работать как каторжные по шестнадцать часов в сутки и без выходных — и они счастливы. Потому что будут полезны другим. Не думаю, что Алиса, получи она такое же наказание, была бы так же счастлива. И. заметьте, изначально все про нее зная, они ее не убивали, то есть просто мстить за подругу не собирались. Просто приняли к сведению и стали более осторожны. Они убили ее, узнав, что она улетает с нами, вот что оказалось истинной провокацией, а вовсе не моя выдумка. Они убили ее не из мести, а чтобы защитить ничего не подозревающих нас. Ведь Алиса, которой один раз уже сошло с рук убийство, и дальше продолжила бы использовать те же методы. Меня пугает эта страна, в которой каждый может оказаться палачом — если сочтет это нужным. Причем нужным не себе, нет, другим, может быть даже совершенно ему не знакомым. Вот ведь в чем ужас, правда? Но этим девушкам и их умению быть счастливыми от собственной нужности я почти что завидую.

* * *

Курсовые зачеты. Холмс с Ватсоном и майором подвергнуты сексуальной атаке третьекурсниц — нам же надо отрабатывать практические занятия, а тут свежие мальчики! Спасает Анастасия, уводит к себе. Майор откланивается, его ждет жена. На входе сталкивается с гвардейцами.

Капитан:

— Гвардейский экипаж во главе с капитаном второго ранга красным великим князем Кириллом Владимировичем Романовым прибыл для выполнения общественного сексуального долга!

Курсантов распределяют по аудиториям.

* * *

Анастасия угощает Холмса и Ватсона коньячком.

Анастасия:

— Не обижайтесь на девочек, они молоды и нетерпеливы, но мы-то с вами люди взрослые, мы знаем толк в неторопливых удовольствиях.

Холмс принимает игру. Ватсон пытается уйти, решив, что он тут лишний, но Анастасия его останавливает.

Ранним утром Ватсон и Холмс сталкиваются в умывальной. Ватсон подклеивает оторвавшийся ус. Холмс с некоторым сомнением рассматривает собственную шею, на которой видны следы зубов.

Холмс (Ватсону, немного смущенно):

— Полагаю, было бы политически некорректно упоминать этот, хм, незначительный эпизод в ваших записках.

Ватсон с облегчением соглашается.

* * *

Инженер Лось и Гарин спорят над конструкцией ракетного двигателя. Не работает. Ругаются, перепаивают, снова пытаются запустить. Работает, но с перебоями. Снова начинают перепаивать.

Звонок в дверь.

Гарин, не оборачиваясь:

— Зоя, открой! А, черт, забыл… кто-нибудь там, откройте!

Теряет интерес к тому, что только что делал. Смотрит на двигатель так, словно в первый раз видит.

Дежурный чекист идет открывать. На пороге улыбающийся Картрайт.

Картрайт:

— Я к товарищу Гарину от профессора Кейвора.

* * *

конец серии

* * *

Мисс Хадсон кажется, что она видит Картрайта в московском метро, но списывает на усталость и пережитый шок.

В гостях у майора Пронина — мисс Хадсон совсем сникла после развенчивания ее кумира Алисы, майор предложил посидеть вечерок у них с женой, пусть женщины поговорят о своем, может, полегчает.

В квартире у майора Холмс видит ту же общую дагеррографию, что уже видел в комнате Кати:

Холмс:

— Откуда это у вас?

Майор:

— Так это же мой выпуск.

Холмс:

— Вы выпускник колонии Макаренко?!

Майор:

— Ну да, а что вас так удивляет? Среди наших есть и ведущие ученые, и актеры, и даже министры.

Холмс рассматривает майора по-новому.Холмс (после паузы, осторожно):

— Я бы хотел ее посетить. Это можно устроить?

Майор (с доброжелательным энтузиазмом):

— Да почему бы и нет? Сейчас уточню расписание.

Майор Пронин звонит Макаренко (наркому образования), тот решает сам показать гостям свою колонию — «по высшему разряду, с полной обработкой, тем более что эшелон с эвакуированными из отбитого у самураев Владивостока как раз на подходе, через двое суток приезжайте».

Майор хмыкает, просит у гостей два дня на организацию — раньше не получится.

* * *

смена кадра

* * *

Германия.

Лаборатория доктора Менгеле.

Под балалайку и баян — нестройное пьяное пение «Оймороз-мороз». (Поначалу хрителю должно казаться, что это Россия, но странная. Потом — что Лондон.)

Стол застелен газетой ПРАВДА, на ней — бутылка водки, три граненых стакана, трехлитровая банка соленых огурцов и вскрытая жестянка кильки в томате. Над столом лампочка Ильича, на стене — революционные плакаты, вымпелы «победителю соцсоревнования». За столом три мужика — галифе-шаровары-синие штаны в полоску, гимнастерка, тельняшка, косоворотка с вышивкой. Один с балалайкой, другой с баяном, третий разливает водку по стаканам. Все трое старательно поют.

Синхронно смотрят на часы, прекращают петь, синхронно выпивают ровно по полстакана водки, закусывают. Возвращаются к пению.

Крупным планом — страница лабораторного журнала, шапка — ОПЫТ № 372, ниже таблица. женская ручка ставит галочки и цифры, вписывает время: водка — 3 по 0,1 литр, огурец — 1-1-0, килька 0-0-1, песня №14 — 1-1-1

* * *

смена кадра

* * *

Россия.

Профессор Преображенский наблюдает, как у принцессы отваливается очередное щупальце. Постепенное превращение ее в подобие Зои. Выписывает справку о смерти принцессы, сжигает щупальца. Подумав, выписывает справку о смерти и Зои — так, на всякий случай.

* * *

смена кадра

* * *

Инженер Гарин вместе с Лосем продолжает работу над новым реактивным двигателем. Ругаются, что-то паяют, что-то взрывается. О Зое он совсем забыл.

Дежурный чекист звонит профессору.

Чекист:

— Как там наша отрезанная голова? Вы уже подобрали ей подходящее тело?

Профессор (наблюдая, как принцесса заново учится ходить)

— Вынужден извиниться, но я предупреждал вас, что не господь бог. Повреждения были слишком значительные, мозг умер.

Чекист:

— Вот и славно.

Профессор:

— Тело можно кремировать?

Чекист:

— Да, конечно… но только после того, как его осмотрит наш сотрудник.

Приехавший сотрудник осматривает мертвую Зою — она безусловно мертва, грудь разворочена, череп тоже. Смотрит, как ее сжигают. Уезжает удовлетворенный. Из окна, прячась за шторой, за ним наблюдает принцесса, уже совсем почти копия Зои.

* * *

смена кадра

* * *

По пути в колонию Макаренко Пронин рассказывает о системе перевостпитания коллективом, о ее достижениях, в том числе и о КОМИНТЕРНЕ (местном аналоге нашего интернета).

Ватсон:

— Почему такое название?

Пронин:

— Ну так коммуникации же, интернациональные. Сначала думали назвать сетью или паутиной, но это все не то, это все пережитки эксплуатации! Сети путают и ловят, а мы протягиваем руку братской помощи, а паутину вообще добрые хозяйки веником метут, зачем нам этот мусор?!

Холмс с усмешкой закидывает удочку.

Холмс:

— По утверждениям некоторой части британских ученых шлемофон Барченко работает исключительно на русских мозгах, одно время МИ6 носилось с идеей выявлять при его помощи советских шпионов, но без особых успехов. Была даже идея привить славянский менталитет добровольцам, но тоже как-то не пошло дальше идеи.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой — лаборатория доктора Менгеле.

Осоловевших мужиков уводят в соседний кабинет, крепят провода-датчики к телам, надевают шлемофоны, включают рубильник.

Девушка в белом халатике записывает в журнал итог по эксперименту — лицом-в-салат 0-0-1 — результат отрицательный.

* * *

смена кадра

* * *

Россия.

Пронин (смеется)

— Это долго рассказывать и объяснять. Сами посмотрите.

В колонию Макаренко прибыли одновременно с новым поступлением — группа завшивевших босяков-беспризорников. Один из них, особо смачный, запоминается какой-нибудь колоритной фразой. (крым — там тепло, там яблоки). Их уводят на санобработку, а гостям проводят экскурсию по заводу ФЭДов и коминтернов, по аудиториям, спортплощадке, по подсобному хозяйству (колония полностью на самообеспечении, за коровами и свиньями убирают те же самые колонисты, что сидели в библиотеках или играли в теннис и рассуждали о Плутархе и законах термодинамики)

И наконец — гвоздь программы! — клуб КОМИНТЕРН.

Пацаны и девчонки в шлемофонах заняты чем-то непонятным, общаются вслух с невидимыми собеседниками, часто на иностранных языках и очень бегло.

Макаренко:

— Хотите сами попробовать?

* * *

смена кадра

* * *

Германия.

Лаборатория доктора Менгеле.

Девушка в белом халатике стоит навытяжку перед доктором Менгеле.

Менгеле:

— Что ж, отрицательный результат тоже результат, я верю, когда-нибудь количество перейдет в качество и нам удастся откорректировать ментальный профиль добровольцев под примитивный славянский прототип. Завтра добавьте картошку в мундире и гимн Советской России. Свободны. Хайль кайзер!

* * *

смена кадра

* * *

Россия.

Колмак, КОМИНТЕРН.

Макаренко протягивает Холмсу шлемофон.

Холмс (недоверчиво):

— Но ведь говорят, что только русские с их загадочной душой способны…

Макаренко:

— Ерунда. Пробуйте.

Холмс примеряет шлемофон Барченко — тот работает (на самом деле секрет в ретрансляторах, их нет в Британии). Связь по всему СССР и его окрестностям, без перестукиваний. Какая погода в Форт Россе? Проблемы испанских коммунистов, прием в компартию индейцев Аляски. Что там с протестанской резервацией, не бунтуют? Нет, мы дали им льготную лицензию на азартные игры и построили у ворот два борделя, так они теперь выходить боятся, так у себя там и сидят. Советская Византия, советский Порт-Артур. В Петропавловске-Камчатском полночь, но дежурный связист на вахте. Хотите посмотреть картинку? Это немного сложнее, но сейчас настрою...

* * *

смена кадра

* * *

Россия, Колмак.

Вечером в дежурном по столовой — подтянутом и полном гордости типичном колонисте — Ватсон вдруг опознает утреннего шпаненка. Тот отмыт, подстрижен, обряжен в новенькую форму, а главное — старается вести себя так же, как все прочие колонисты и совершенно не похож на себя утреннего, опознается лишь по колоритной фразочке.

Макаренко объясняет методику перевоспитания взрывом в двух словах — нельзя поместить хорошего мальчика в компанию плохих и надеяться, что он послужит им примером. Тут все сработает наоборот — он подстроится под большинство. Но можно переодеть группу плохих, сделать их неотличимыми от хороших и поместить в среду, более подходящую для хороших, а главное — убедительно показать, что и ты сам и все вокруг воспринимают их именно как хороших — и тогда форма исправит под себя содержание. Большинству из них окажется просто стыдно не оправдать ожидания, меньшинство побоится пойти вразрез. А дальше быть хорошим войдет в привычку

* * *

смена кадра

* * *

Россия, Колмак.

Ночью подъем по тревоге — пожар в деревне. Все очень организованно, без паники и суеты, разбирают насосы, ведра, багры и топоры, бегут строем. Пронин пытается остановить Холмса с Ватсоном — Вы гости! — Мы взрослые, а там дети.

Горит амбар с зерном на краю села, речка рядом. Передают воду по цепочки, разматывают шланг, начинают качать. Ватсон применяет навыки и способности ветерана и видит, что кое-кто из детей тоже вспоминает старые навыки форточников и воровские ухватки.

Утром, когда все потушили, колонисты снова выглядят шпаной, одежда драная и обгоревшая. Но при этом совершенно другая атмосфера, они утрированно вежливы, словно играют в джентльменов. Майор Пронин объявляет всем благодарность от лица народной республики. Нет, это не поджог, никакой диверсии, виновата неисправная проводка.

Холмс осматривает спасенное здание, колупает ногтем стену, обнюхивает неисправную проводку, послужившую причиной пожара. К нему присоединяется майор Пронин.

Пронин (с ехидной усмешкой):

— Вы что-то ищете?

Холмс (не менее ехидно):

— Причину того, что загорелась проводка, которая никуда не ведет (показывает обрезанный конец провода). Ну или хотя бы причину того, почему столь недвусмысленный поджог остался незамеченным профессионалом столь высокого класса.

Пронин с усмешкой снимает фуражку. Холмс осматривает стену.

Холмс:

— Это здание за последние пять лет горело, как минимум, дюжину раз.

Пронин:

— Четырнадцать.

Холмс:

— О? кто в курсе? — Все. Кроме новеньких.

Пронин:

— И никто не возмущается?

Пронин:

— Нет. Это правила игры.

Холмс:

— Никакого зерна там, конечно же, нет?

Пронин:

— Обижаете. Мы играем честно. Зерно есть.

Пронин возится с замком, открывает дверь — амбар полон.

Холмс (становясь серьезным):

— А если бы сгорело?

Пронин (улыбаясь, пожимает плечом):

— Им пришлось бы голодать. Вместе с окрестными селами. Все честно. (запирает дверь, идет к выходу, но оборачивается и добавляет — Но знаете, такого еще ни разу не было. Ни разу. За все годы.

* * *

смена кадра

* * *

Россия, Колмак

За завтраком Ватсон (Макаренко):

— Я боялся, что форма изменит содержание и в обратную сторону.

Макаренко:

— Могло, да. Но не после того, как они все вместе уберегли общественное зерно и спасли от голода окрестные села.

Холмс (нейтрально):

— Как, однако, вовремя случился этот пожар…

Макаренко:

— И не говорите!

Холмс:

— И как удачно расположено здание. Если бы ветер дул в другую сторону или не окажись под рукою достаточного количества ведер…

Макаренко )ухмыляясь):

— Как там у вас говорят: Если бы у бабушки была паровая турбина, это была бы не бабушка, а дирижабль.

Ватсона просят выступить (поучаствовать в диспуте?) В колонии знают его записки, причем читают в оригинале, почти все дети знают два-три языка, мастерят и запускают ракеты, интересуются, знаком ли он с профессорами Челенджером и Кейвором.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон Холмсу вечером, смущенно

— Иногда меня посещают не очень патриотичные мысли…

Холмс промолчит.

* * *

смена кадра

* * *

Холмс ищет возможности тайного проникновения в помещение интернет-клуба. Стараясь делать это незаметно, осматривает двери и крепление ставень на окнах. Ищет сигнализацию, которая тут обязательно должна быть. Не находит. Восхищается — ну надо же как запрятали!

Вечером в номере строит коварные планы проникновения с захватом заложников. Хотя и неудобно, но иначе, похоже, никак не получится, там круглые сутки дежурит дневальный!

Заходит Ватсон со шлемом.

Ватсон:

— Не надо. Держите, Холмс, вы же это хотели?

* * *

смена кадра

* * *

флешбек

Чуть ранее — Ватсон очарован шлемофоном, местный вундеркинд, сетевой гений, учит его управлять самостоятельно, Ватсон листает места и картинки.

Ватсон:

— Я могу увидеть все что угодно?

Пацан:

— Ну да, если там есть кто из наших, и у него шлем, и он на это что угодно смотрит. Или если есть стационарная камера, но их пока мало.

Ватсон:

— То есть кто-то сейчас может видеть моими глазами?

Пацан:

— Ну да.

Ватсон:

— А если я вот с этим шлемом уеду на Аляску — смогу с тобой вот так же общаться?

Пацан:

— Да запросто!

Ватсон:

— И можно взглянуть на живых кенгуру?

Пацан:

— Нет пока, до Австралии мы пока нет дотягиваемся. Но работаем над этим!

Ватсон с сожалением снимает шлемофон, не торопится отпускать.

Пацан (понимающе)

— Понравилось?

Ватсон:

— Не то слово.

Пацан:

— Ну так забирайте. У нас много. Только ведь у вас в Лондоне он не будет работать, наши ретрансляторы пока еще туда не дотягиваются.

* * *

смена кадра

* * *

Россия, Москва.

Возвращаются в столицу. Юный пионер приносит Холмсу несколько марсианских присосок.

Пионер:

— Это выкинули из крематория профессора Преображенского.

Холмс пытается ему заплатить — заработал. Пацан обижается.

Пионер:

— Я не для денег! Тут же марсианского товарища убили! Понимать надо!

* * *

смена кадра

* * *

Приходят к профессору, получают справку о том, что принцесса мертва, мозг не справился с таким количеством морофикаций.

Ватсон опять видит Картрайта. Говорит Холмсу. Мисс Хадсон — я тоже видела нес4олько раз, но думала, что обозналась! Холмс проверяет телеграммой в Лондон на месте ли Картрайт — две телеграммы, как в Собаке Баскервилей. С тем же двусмысленным результатом.

* * *

смена кадра

* * *

Майор Пронин ведет их в театр — мюзикл «Цирк». Шапитшталмейстером — бывший министр иностранных дел Милюков. Холмс неожиданно заинтересовался исполнительницей главной роли — Морилин Монроз, — просит майора устроить встречу.

* * *

смена кадра

* * *

Совместный ужин, Холмс говорит что-то, от чего Морилин нервничает, разбивает бокал, случайно режет руку. Холмс ловит ее руку, принюхивается к выступившей капельке крови, улыбается.

Холмс:

— Так что передать вашему марсианскому семейству, ваше высочество?

Морелин:

— Я вас не понимаю!

Холмс:

— Зато я вас отлично понял, мисс. Что ж, так и передам.

* * *

смена кадра

* * *

Дома Ватсон:

— А вы уверены? Морофикация не может быть настолько идеальна…

Холмс:

— На все сто. Что я, марсианской крови не пробовал, что ли?

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой Лондон

Запыхавшийся Тони с газетой в руках стучит в дверь многоквартирного дома. Ему открывают, впускают без слов. Маленькая квартирка-студия, супруги Эрни и Кейтлин Кинг, Кейт беременна, поздний срок. Лица встревоженные, на столе та же самая газета с огромным даггером в траурной рамке.

Кейт:

— И что же теперь будет?

Тони прижимает палец к губам, трогает ухо.

Тони (Громко):

— Полагаю, что как раз теперь обстановка станет намного благоприятнее. Во всяком случае — для нас.

Голос довольный, жизнерадостный, лицо на секунду — встревоженное и жесткое, потом делается тоже радостным. Эрни складывает руки на груди, пальцами правой выстукивает по рукаву свитера неслышную морзянку, Тони следит за его пальцами. В такт неслышныму перестуку плывут буквы: «кодовое название РЕЗОН… напал на след… доказательства..."

* * *

смена кадра

* * *

Москва.

Сообщение из Лондона о смерти Георга Пятого.

Разговор Холмсов.

Холмс:

— Майкрофт, ты же понимаешь, что Эдвард на престоле — это гибель Британии? То, что с его женой не спал только ленивый, это проблемы самого Эдварда. Но вот ее германские друзья…

Майкрофт (перебивает):

— Вам бы пока лучше не возвращаться, тут сложная обстановка. Очень сложная, мальчик мой.

* * *

смена кадра

* * *

В параллель — Лондон.

Майкрофт и Эдвард о необходимости замирения с Германией.

Эдвард:

— Пока операция РЕЗОН не завершена, этих двоих лучше держать подальше от Лондона, а то от них всего можно ожидать, они непредсказуемы, к тому же антигуманны уже в силу своей, гм, природы.

Майкрофт:

— Совершенно с вами согласен, но… Они не на службе, я не могу им приказать. Поэтому я им искренне и настоятельно посоветовал. Они умные, они должны понять... правильно.

* * *

смена кадра

* * *

Москва. Холмс (Ватсону)

— Мы возвращаемся. (вариант — Насколько я знаю своего брата, он хочет, чтобы мы вернулись. И срочно)

* * *

конец серии

* * *

Майкрофт не хочет передавать Звереныша немцам, но не может открыто поддержать Черчилля и пойти против приказа правительства. Надеется на ШХ и ДВ, но открыто ничего сказать не может, наоборот, делает вид, что хочет держать их подальше.

* * *

смена кадра

* * *

Заставкой — Германия.

Консервный комбинат вблизи, линия консервов — «только для моро». Вагонетки на загрузочной линии — сначала издалека, белые лысые тушки.

* * *

смена кадра

* * *

Лондон.

Лондонская Таймс — убийство супругов Лейбер с ребенком и случайного свидетеля. Газета лежит на столе у полковника Рейса.

Рейс:

— Если вмешательство полиции оказалось своевременным и Звереныш уцелел, мы скоро об этом узнаем. Будут новые жертвы. Отдайте приказ полиции не вмешиваться.

* * *

смена кадра

* * *

Лондон, борт Бейкерстрита.

Холмс и Ватсон вернулись — дом, милый дом.

Чаепитие с Лестрейдом и его Хайдом, рассказ об особенностях биполярки после морофикации человека, взаимные подколы.

Холмс:

— Вы отлично сохранились в свои 105 лет, инспектор!

Лестрейд:

— Ах, Холмс, кто бы говорил!

флешбеком рассказ инспектора

Более сорока лет назад Лестрейд согласился участвовать в эксперименте по созданию супер-полицейского, позволил отделить и закапсулировать скверную часть себя, как это делают с животной частью при морофикации. Такой супер-коп должен был быть намного эффективнее, сильнее, работоспособнее, жить намного дольше — морофикация ведь тоже сильно продлевает жизнь бывшим животным.

Эксперимент удался лишь частично, раздвоение произошло, но обуздать негативного партнера изо всех добровольцев удалось только Лестрейду. Да и то частично — иногда Хайд вырывается или же сам Лестрейд его выпускает, позволяя совершить ограниченное и морально оправданное зло.

Хайд периодически вставляет реплики (Лестрейд совершенно меняется при этом, становясь моложе, энергичнее, стремительнее и злее, он переполнен яростью)

Говорит и про Уэллер — первая женщина-констебль, из семьи потомственных контрабандистов, семья в ужасе от ее карьеры. Ее родителям вообще не повезло с детками, ее братишка Майки — о ужас!!! — подался в писатели, и ладно бы писал что стоящее, а то все какие-то марши да легенды! Как это неприлично... Хорошо, что девочки ушли почирикать о своем, о девичьем…

* * *

смена кадра

* * *

В параллель — мисс Хадсон и констебль Уэллер в каюте мисс Хадсон. Обе восторженные, разрумянившиеся, спорят о длине, толщине, скорострельности и времени перезарядки — сравнивают тактико-боевые характеристики различных пистолетов и револьверов. Уэллер распотрошила свой нательный арсенал, мисс Хадсон в азарте вывалила на покрывало и стол свои сокровища. Ползают по ковру, примеряют, восторгаются.

* * *

смена кадра

* * *

Снова кают-компания.

На площади внизу за окном беснуется отец Маккензи, Лестрейд наблюдает за ним из окна.

Лестрейд (заинтересованно):

— Наш клиент или просто псих?

Хайд, хищно оскаливаясь:

— Не уверен. Но очень надеюсь, что наш!

* * *

смена кадра

* * *

На столе Холмса — Таймс со статьей о Лейберах.

Лестрейд смотрит на шлемофон Барченко:

Лестрейд:

— А это что?

Холмс:

— А. Разрешили забрать как сувенир, он все равно у нас не работает. А неработающих у нас и так полно.

* * *

смена кадра

* * *

Тони читает ту же газету на остановке, торопливо уходит.

* * *

смена кадра

* * *

Квартира Кингов, плачет Кейт, Тони ее утешает:

Тони:

— Ты сильная девочка, настоящая арийка, ты справишься.

Кейт:

— Зачем он к ним пошел?!

Тони прижимает палец к губам, показывает жестом, что их слушают. Беззвучно выстукивает морзянку ей по руке, она всхлипывает, но отвечает — так же молча.

Тони:

— Следил за Лейберами, был уверен, что справится, мы должны раздобыть супероружие первыми, мы просто обязаны, не забывай что поставлено на карту, другого выхода нет, ты же понимаешь, ты сильная, ты справишься, главное — не забывай, что именно ты должна кричать во время родов.

* * *

смена кадра

* * *

Мисс Хадсон встречается с Гери, тот передает ей последнюю партию сведений. Она загружает их в Дороти, остается одно имя — Эрик Блэр.

Визит товарища Смита, недоразумение.

Смит:

— А где Холмс?

Мисс Хадсон:

— Это уже неважно! Пока Холмс во дворце ловил ворон, мы с Дороти и Гери раскрыли политическое дело!

Торжественно вручает Смиту бумажку с именем.

Смит:

— Ну надо же… кто бы мог подумать! Такой приличный юноша...

* * *

смена кадра

* * *

Тони на почте ждет Киру. Она разносит телеграммы. Она возвращается, но его не видит, ей дают телеграмму — мисс, это вам. Она удивлена, читает по слогам.

Кира:

— Па-смат-ри на-ле-во.

Поворачивается, видит Тони, кидается ему на шею.

Кира:

— Ты пойдешь с нами в воскресенье бить фашистов?

* * *

смена кадра

* * *

Картрайт докладывает полковнику Рейсу, что раздобыть чертежи ракетных двигателей не удалось. Но контакт на будущее налажен.

* * *

смена кадра

* * *

Тони не знает, о каком супероружии говорил Эрни, подозревает, что это какой-то моро небольшого размера со спец-способностями (ошивается вокруг «анималфарм»).

* * *

смена кадра

* * *

Тони приносит Мистеру СИ расшифровки. В кабинете полковник Рейс. После ухода Тони.

Рейс:

— Вы ему доверяете?

Мистер СИ:

— Настолько, насколько можно вообще кому-нибудь доверять.

Рейс:

— А на это доверие оказывают ли какое-либо влияние его чрезвычайно близкие отношения с Эрни и Кейтлин Кинг?

Мистер СИ:

— Ни малейшего, конечно же. К тому же подозрения по поводу семьи Кинг так и не получили веских доказательств, а Эрни погиб.

Рейс:

— Трагическая случайность, я полагаю?

Мистер СИ:

— Именно. Не иронизируйте, гибель Эрни рушит нам все планы, вряд ли можно всерьез рассчитывать на его жену, ей скоро рожать.

Рейс:

— А что насчет друга семьи?

Мистер СИ:

— Мало ли кто с кем дружит? У Энтони отличный послужной список, родился-учился в Калькутте, заканчивал образование в Кембридже, получив стипендию за криптоанализ древнеиндийского манускрипта, удостоен личного рыцарства за заслуги перед Англией, и вообще патриот и умница.

Рейс:

— Ну да, ну да. Патриот и умница с биографией, которую невозможно проверить, поскольку в Индии сейчас у власти профашистское правительство Ганди. Если бы я внедрял агента, сделал бы ему именно такую безупречную биографию.

* * *

смена кадра

* * *

Газета с заметкой о вернувшемся Потрошителе на столе у полковника Рейса.

Рейс:

— Звереныш уцелел. Начинаем операцию «Резон»

* * *

конец серии

* * *

Заставкой — интервью с прилетевшей в Лондон Лёни Рифеншталль, ее рассказ о съемках проекта «Арии всех стран, объединяйтесь!», поиск настоящих арийцев во всех странах мира.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон встречается с Черчиллем в парке.

Светский треп двух военных, мимоходом Уинстон дает Ватсону задание: в Уайтчепельский госпиталь со дня на день привезут роженицу. Надо проверить, действительно ли она немка и шпионка, и действительно ли люди МИ5 об этом знают. Имя роженицы — Кейтлин Кинг.

* * *

смена кадра

* * *

Тони ведет расследование смерти Эрни, разговаривает с Флаффи — моро-горничной Лейберов.

Флаффи:

= Хозяйка боялась маленького господина, а мы с кухаркой нет, кухарка пела ему песенки.

Тони заводит ее в кафе, угощает омлетом, хозяин кафе недоволен.

Хозяин:

— У меня приличное заведение.

Но пока кафе пусто и он не особо возмущается.

Заходят три молодых фашиста, пытаются проучить любителя грязных моро. Начинают размахивать ножами. Тони ломает главарю руку, нож броском вгоняет в центр мишени для дартса.

Тони ( Кричит):

— Вы позорите высокое звание фашиста!

Друзья уволакивают раненого главаря, смотрят на Тони чуть ли не с обожанием.

* * *

смена кадра

* * *

Вид на кафе и всю предыдущую сценку с улицы.

Лёни со сьемочной группой :

Лени (оператору):

— Какой восхитительный арийский мальчик! Снимай же, снимай!

Снимают Тони для проекта.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт рожает девочку (Урсулу), Ватсон принимал роды.

После в коридоре раскланялся с агентами МИ5, которые дежурили у двери. Чуть не столкнулся с Тони — запомнили друг друга.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт — Тони:

— Этот врач меня напугал. Мне почему-то показалось, что это он убил Эрни и теперь хочет убить Урсулу. Эта его механическая рука... мне показалось, что в ней огнемет.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон прикуривает от зажигалки в пальце на скамейке в парке, докладывает Уинстону.

Ватсон:

— Да, шпионка: кричала мамочка по-немецки с кенигсбергским акцентом, пальцы профессиональной телеграфистки, на правом указательном характерная контрактура соответствующего сустава. Да, МИ5 об этом знает — в холле дежурили два агента, подслушивали под дверьми.

Уинстон уходит, Ватсон остается сидеть. За его спиной словно из ниоткуда возникает Холмс.

Холмс:

— О чем вы умолчали, Ватсон?

Ватсон (ничуть не удивлен):

— О своих подозрениях. Но они не в счет, меня о них не спрашивали. К тому же в наше время куда безопаснее быть именно что немецкой шпионкой.

* * *

смена кадра

* * *

Лёни снимает констебля Уэллер для проекта.

* * *

смена кадра

* * *

Товарищ Смит встречается с Уильямом Честерлеем, главой партии Разума. Говорит про Эрика Блэра. Тот хмурится .

Уильям:

— Блэр, говорите... знакомая фамилия, вроде мы его куда-то продвигали на госдолжность. Хорошо, я приму меры.

* * *

смена кадра

* * *

Премьера мюзикла "Веселые Ребята" в Лондоне.

Лёни восхищена Морелин, хочет снимать ее как настоящую советскую арийку. Та отказывается, но в свою очередь предлагает Лёни быть первым, кто заснимет покорение Эвереста — она с группой альпинистов собирается его штурмовать сразу по окончании гастролей.

* * *

смена кадра

* * *

Лёни-Адольфу.

телеграмма, срочно, секретно.

" Необходимо ускорить отправку экспедиции на Эверест, иначе русские и там нас опередят".

* * *

смена кадра

* * *

Мрачный агент Маклин передает Ватсону секретный приказ от МИ5, идущий вразрез со всеми их установками как ветеранов — поймать Звереныша живьем, а если не получится — защищать его всеми возможными средствами, вплоть до собственной жизни.

Агент Маклин:

— Есть подозрение, что часть ветеранов может проигнорировать этот приказ. Но этого требуют интересы Британии. Мне тоже этот приказ поперек горла, но приказ есть приказ. Я могу доверять только тебе.

* * *

смена кадра

* * *

Уильям Честерлей встречается с Черчиллем.

Уильям:

— Мы из разных партий и во многом расходимся, но эти люди (кладет список арестованных) — ваша реальная поддержка против фашизма. Действия этого доносчика вредят всем нам.

Черчилль озабочен близящимся маршем фашистов и не особо вслушивается, отделывается общими фразами и туманными обещаниями разобраться

* * *

смена кадра

* * *

К Холмсу приходит Хайд, заявить о пропаже Лестрейда.

Лестрейд выслеживал немецких шпионов — сеть худосочных недомерков, почему-то их легко опознать, все не выше полутора метров и очень худые. Все крутятся вокруг элитного борделя. Заходят туда — и исчезают. Лестрейд исчез после того, как попытался допросить одну из девушек, Хайд боится туда соваться, потому что чувствует себя там странно, да и вообще не привык быть один. Какой интерес быть плохой половинкой, если нет хорошей? Он нервничает и злится, и не хочет работать за двоих, а тем более — выполнять работу полицейского. А приходится. Просит Холмса побыстрее вернуть Лестрейда.

Холмс обещает разобраться, но потом говорит Ватсону, что, возможно, Лестрейд не вернется вообще, никто ведь не проверял, на сколько лет рассчитано человеческое сознание, а Лестрейд был самым старшим из долгожителей. Возможно, это первый звоночек.

При этом сам необычайно задумчив и почти лиричен.

* * *

смена кадра

* * *

Докеры поют частушки про Черчилля:

— У него штаны в полоску, и вообще он парень в доску, где они такого отчепили!

* * *

смена кадра

* * *

Сэр Уинстон проводит собрание ветеранов, напоминает им про их долг — уничтожать монстров.

Уинстон:

— Звереныш должен быть уничтожен, этого требуют интересы Британии.

После собрания на секунду задерживает Ватсона:

Уинстон:

— А вас, Ватсон, я попрошу остаться. Есть подозрение, что часть ветеранов может проигнорировать этот приказ. Но этого требуют интересы Британии. Мне тоже этот приказ поперек горла, но приказ есть приказ. Я могу доверять только вам.

* * *

Конец серии

* * *

Лондон. Перебивка

Борт Бейкерстрита.

Ватсон разглядывает черно-белые даггеры в газете — новые зверства вернувшегося Уайтчепельского Потрошителя. Крупным планом газета.

Шум улицы. Мальчишка-разносчик кричит о марше фашистов, который пройдет в воскресенье на Кейбл-стрит.

* * *

смена кадра

* * *

Гостиная Бейкерстрита.

На столе лежит воскресная "Таймс". Сидящий у стола Холмс набивает трубку.

Ватсон проверяет протез, собирается.

Холмс (нейтрально):

 — Не навоевались?

Ватсон (так же нейтрально):

— Ну кто-то же должен присмотреть за мисс Хадсон, раз Картрайта вызвали в полицейское усиление.

* * *

смена кадра

* * *

Тони перед Кейбл-стрит зашел к Кейт в палату.

Кейт:

 — А тебе обязательно туда идти?

Тони:

— Нет. Но очень хочется.

Кейт:

— Будь осторожен.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивкой кадры хроники.

4 тысячи фашистов хотели пройти маршем и побросать в Пекло моро, зомби и прочих недочеловеков, которые им попались бы по дороге. Их охраняли 10 тысяч полицейских и негласное королевское одобрение.

Их встретили как минимум 300 тысяч горожан — плечом к плечу: моро, некро, коми, ветераны.

ХРОНИКА.

Вырезки из газет, видео-коллаж.

* * *

смена кадра

* * *

Кейбл-стрит.

Тони с Кирой убедили Ватсона и агента Маклина присоединиться к их баррикаде. Агент Маклин недоволен — он не любит коми. Но фашистов он не любит больше.

Тони (Ватсону):

 — А я вас узнал, читал ваши Записки. Но не думал, что вы до сих пор… практикуете.

Ватсон (нейтрально):

— Случается. Иногда.

Среди коммунистов Эрик Блер и советские актеры. Эрик получает от них в морду за то, что начал им пенять, что они до сих пор не возвели такие баррикады в Москве.

Мисс Хадсон давно знакома с Тони, вместе учились на курсах кодеров. Треп о своем. Кира ревнует, кокетничает с Ватсоном, хотя и боится его. Тут начинает ревновать Тони. Ватсон забавляется.

Уковылявший на другую сторону баррикады, где обосновались моро, Эрик начинает восхищаться тем, как в едином порыве лондонцы защищают идеалы демократии от оголтелого тоталитаризма, невзирая на разницу происхождения и ориентаций. Получает в морду сразу с двух сторон — от моро-козла и гея-трансвестита.

Козел:

 — Ты кого назвал пидором?!

Гей:

— Ты кого назвал козлом?!

* * *

смена кадра

* * *

Марш.

Драка.

Картрайт среди полицейских, охраняющих шествие. Мисс Хадсон кричит ему, что он предатель и что она его после такого знать не хочет. Он красиво страдает, но защищает ее от других полицейских. Помогает Гери, защищает других моро, вообще ведет себя очень достойно.

Во время короткой передышки Маклин Ватсону (он словно пьяный от драки, сильно возбужден).

Маклин:

 — Резон? К черту «Резон»! Они же сами как звери, они не должны получить супероружие! Слышите, Ватсон?! Не должны! Любой ценой!

Ватсон:

— Но приказ…

Маклин:

— К черту приказ! Уинстон прав, это наш долг, слышите?!

Победа, братание.

* * *

смена кадра

* * *

Поздним вечером Черчиллю приносят гранки завтрашних газет. Он рассматривает передовицы. Улыбается удовлетворенно. Убирает газеты, из-под них вылетает оставленный Смитом список. Черчилль берет его, читает.

Черчилль, задумчиво:

 — Эрик Блэр, говорите…

Тянется к телеграфному аппарату.

* * *

смена кадра

* * *

Уоллис Симпсон докладывают, что долгожданный агент кайзера, который должен был сопровождать супероружие, прибыл, но не в целом виде, а кусками: перед отправкой или переел баварских колбасок или выпил пятьдесят грамм для храбрости, и они оказались лишними, телепорт берет строго сорок пять килограммов, выше — фаршем. Нужно искать другие пути доставить посылку на родину.

* * *

смена кадра

* * *

Дешевый кабак.

Поздним вечером Ватсон принимает участие в пьянке с докерами, отмечают победу. Фраза о том, что марш коммунистов на Пикадилли не встретил бы понимания, но и подобного сопротивления тоже. Мисс Хадсон пытается убедить Киру, что женщина ни в чем не уступает мужчине, надо только тренироваться. Ватсон забавляется, агент Маклин недоволен, подбивает уйти.

Ьар закрывается. Вся компания переходит в следующий. (Фраза о том, что как же это удобно, что лондонские бары закрываются в разное время).

* * *

смена кадра

* * *

Элитный бордель.

Несчастный Картрайт напивается в номере у Лоры Лейн. Та пытается его приласкать, он отмахивается.

Картрайт:

 — Был неудачный день и вообще уйди, старуха, я в печали.

Лора вздыхает, через силу:

 — А хочешь, я тебе спою?

Картрайт психует:

 — Вот только твоих песен мне сейчас только и не хватало!!!

Выскакивает, хлопнув дверью, в руке бутылка дорогого виски. (окажется важным потом).

Чуть не сшибает на входе следующего клиента — щупленького (если не сказать — изможденного) коротышку с портфельчиком. На Картрайте — форма полицейского, мужичонка шарахается в ужасе, влипает в стенку, но Картрайт не обращает на него внимания. Внизу в баре музыкальный автомат играет марсельезу.

За происходящим в коридоре с верхней площадки лестницы наблюдает Лестрейд. Ни мужичонка, ни Картрайт его не видят.

* * *

смена кадра

* * *

Бар. Другой.

Бар скоро закрывается. Тони и докеры громко обсуждают куда идти дальше.

Сверху спускается Картрайт, его встречают свистом и улюлюканьем, начинают нехорошо улыбаться и закатывать рукава. Он обводит бар взглядом, видит мисс Хадсон с Гери. Мисс Хадсон тоже видит его, фыркает и демонстративно обнимает Гери. Картрайт ставит бутылку на какой-то ящик у бара, пытается пройти к ним, делая вид, что не замечает косых взглядов и игнорируя пинки и подножки. Ему не дают, втягивают в драку. Во время драки он пытается докричаться в сторону Хадсон.

Картрайт:

 — Ты должна понять! Я полицейский! Мой долг служить и защищать! Всех от всех! Я это и делал!

Ватсон с агентом Маклиным прекращают драку, тянут Картрайта за свой столик.

Ватсон:

 — Это наш друг, среди полицейских тоже не все фашисты.

Картрайт порывается вернуться к бару, но его чуть ли не силком усаживают, теперь уже докеры.

Докер:

 — Пей! За все уплачено! Друзья наших друзей — наши друзья!

Мисс Хадсон все еще дуется, но уже не так активно. И с Гери обниматься перестает.

* * *

смена кадра

* * *

С улицы перед баром за Тони и компанией следит агент, стучит по мобильному телеграфу.

Агент:

 — Они выходят, пойдут через рынок, готовьте обнаружение.

* * *

смена кадра

* * *

Докеры вываливаются толпой, Ватсон придерживает Картрайта, просит его увести мисс Хадсон на Бейкерстрит. Тот соглашается.

* * *

смена кадра

* * *

К сторожу рынка подходят два агента и говорят с намеком, что ему стоило бы проверить подвал — оттуда воняет. Сторож понимает, что лучше не возражать.

* * *

смена кадра

* * *

Докеры идут мимо рынка. Им наперерез бросается сторож с воплями, что в подвале зверски убитый ребенок.

Тони и другие идут смотреть. Находят растерзанный труп мальчика.

Ватсон с агентом Маклиным выдворяют гражданских и обыскивают подвалы рынка. Ватсон натыкается на Звереныша, но еще не решил убивать его или ловить, потому дает уйти.

* * *

смена кадра

* * *

Разговор агента Маклина с Черчиллем.

Маклин:

 — Мы не смогли убить Звереныша. Мы потеряли след. Но можно обрубить путь с другого конца: мы знаем, где живет агент кайзера, которому — то есть которой — его должны передать. Завтра она возвращается домой из роддома. Правда, это многоквартирный дом, Джон-Поджигатель ранее не работал в таких, но можно постараться минимизировать случайные жертвы. Особенно если кто-то стукнет пожарным заранее.

Уинстон (подумав):

 — Пусть агента убьет Звереныш. Планомерной зачисткой подвалов выгнать Звереныша к ее дому. Она кормящая, ему нужно молоко, и с каждым днем все сильнее, он ведь не получал его со смерти матери.

Маклин:

— Можно сделать ее еще более привлекательной в его глазах — подбросить вещь его отца, знаковую, с сильной эманацией. И единственной в доме (удалить всех молодых женщин с детьми, особенно — кормящих). Выбора у него не будет.

Черчилль:

— А у кайзера после ТАКОЙ смерти агента не будет причин доверять МИ5.

* * *

смена кадра

* * *

Утром к Тони приходит Уоллис Симпсон.

Уоллис:

 — Арийский мальчик должен помочь своей родине заполучить супероружие.

* * *

смена кадра

* * *

Отец Маккензи причащает приютских детей.

По одному ему известным признакам выделяет одного ребенка, смазливого и не по возрасту циничного. Наблюдает за ним во время проповеди, тот понимает интерес по-своему, ухмыляется, подмигивает. отец Маккензи торопливо отводит взгляд.

* * *

смена кадра

* * *

Вечером отец Маккензи приходит к приюту, но внутрь не заходит, выжидает. Через некоторое время пацан выходит к нему сам.

Пацан:

 — Гинея, мистер, и я ваш на всю ночь.

Макензи:

— А как же грех?

Пацан:

— Ну вы же святой отец, мистер, значит — никакого греха.

Маккензи усыпляет его хлороформом, проводит ритуал экзорцизма, ведет полусонного по темным пустым улицам в сторону Пекла.

* * *

смена кадра

* * *

Картрайт пытается подружиться с Гери.

Картрайт:

— Выбирать не нам, так чего мы ведем себя как мальчишки? Она прекрасна и достойна лучшего, если выберет тебя — я не стану возражать. Давай останемся если не друзьями, то хотя бы товарищами, ты мне очень нравишься, мне всегда нравились волки.

После разговор Гери с матерью.

Мать:

 — Он тебе не нравится.

Гери:

 — Да.

Мать:

— Почему?

Гери:

— Не знаю.

Мать:

— А вот ты ему нравишься.

Гери:

— Да. Я знаю. Это-то и паршиво. Он искренен, вроде говорит правильные вещи, а меня аж воротит… все время такое ощущение, словно он пытается оказаться сверху.

Мать:

— Не сверху, малыш. Сзади.

Гери (после паузы):

— Ты думаешь?

Мать:

— Я не думаю, я вижу. Может быть, твоя мисс для него идеальный вариант, может быть, он даже уверен, что на самом деле влюбился с первого взгляда. Он ведь ранее никогда не видел девочек в штанах. Она идеально ему подходит.

Гери (с отчаяньем):

— Мама!

Мать:

— Ну я же не говорю, что он тоже подходит ей.

* * *

смена кадра

* * *

Тони встречает Кейт из роддома. Кейт вымотанная, черные круги под глазами — Урсула часто плачет, плохо ест, плохо спит.

У выхода дежурит дагеррограф, снимает отцов и матерей с пополнением.

Дагеррограф:

—  Даггер на память, мистер и миссис!

Тони ловит проходящего мимо Ватсона, уговаривает сдагерриться вместе. Ватсон смущен, но отказаться не смог.

* * *

смена кадра

* * *

Агент Маклин роется в коробке с обгорелыми вещдоками. На коробке табличка — Дэвид Лейбер. Достает слегка оплавленный наручный мобильник. То что надо!

Перекладывает его в коробку с такими же обгорелыми вещдоками и надписью Эрни Кинг. Переставляет эту коробку с полки «в архив» на полку «Отдать родственникам по требованию». На выходе из хранилища говорит дежурному, указывая на коробку.

Маклин:

 — Проследите, чтобы ее отдали вдове лично.

* * *

смена кадра

* * *

К Кейт заходит соседка — похвастаться, ей дали социальную путевку в пансионат, почти бесплатно, на целых две недели!

Соседка:

—  И Лиззи дали с ее тремя детьми, всем, и даже той алкоголичке из первого. А тебе не дали? Сходи обязательно, должны дать, ты же теперь тоже одинокая мамочка!

Соседка уходит. Из комнаты в коридорчик выходит Тони (до этого его видно не было).

Тони (Кейт):

 — Конечно сходи, тебе надо съездить, отвлечься. На тебе же лица нет.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт идет туда, где другим выдали путевки. Ей отказывают. Требуют справку из полиции о смерти мужа. Из соседней комнаты за ней наблюдает незнакомый ветеран.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт в полиции вместе со справкой выдают коробку с вещами Эрни. Коробка большая, чуть надорванная, от нее пахнет пожаром и смертью. Кейт не хочет ее брать, ее уговаривают: для вашей девочки, память о папе. Перевязывают коробку, чтобы было удобнее нести.

Кейт возвращается по вечерним улицам пешком. Вслед ей от дверей участка смотрит незнакомый ветеран (другой), вид на улицу так, как видят некро — цвета приглушены, у живого и неживого разные ауры, разводы движения. Фонари при таком зрении особо не светят, слегка светятся сами предметы. Очень сильно светятся руки самого ветерана, когда он подносит спичку к сигарете, а вот пламя спички невидимо.

И — ярко сияет маленькое солнышко внутри уносимой коробки, его отлично видно сквозь стенки, за ним тянется долгий светящийся след, зависает в воздухе яркой лентой. Чуть подрагивает, прогибается, но не исчезает и не гаснет.

* * *

смена кадра

* * *

Другая улица, гораздо темнее. Потому след некроэманации виден ярче — он тянется вдоль тротуара и заворачивает за угол. Из подвала вылезает Звереныш. Принюхивается, втягивая светящуюся ленту ноздрями

* * *

смена кадра

* * *

Кейт идет по адресу, где ее соседкам дали путевки. Ей отказывают — в справке о смерти мужа печать размазана. Сделайте новую. Она тащится домой. Качает Урсулу. Плачет.

* * *

смена кадра

* * *

Прачечная в подвале.

Пожилая женщина достает из машинки постельное белье, развешивает на низкой сушке — до верхней ей не дотянуться. Из-за огромной ванны за ней следит Звереныш. Женщина уходит. Звереныш аккуратно подкрадывается к развешанному белью, обнюхивает его. Фыркает. Настороженно поднимает голову, прислушивается.

* * *

смена кадра

* * *

Квартира Кейт.

Урсула плачет. Раннее утро. Кейт пытается ее укачать, потом заворачивает в одеяльце, одевается сама и идет гулять с коляской. Напевает колыбельную. Из подвального окна за ними следит Звереныш.

* * *

смена кадра

* * *

Квартира Кейт.

Кейт ночью просыпается от тихого детского плача. Урсула спит, но плач не стихает. Кейт накидывает пальто, выходит в темный подъезд, но возвращается за Урсулой, кутает в одеяльце, выходит с ней. Звук идет из подвала. Спускается туда (действует словно во сне, все как в ужастиках).

Темный подвал-прачечная, закоулки между огромными машинами и не менее огромными ваннами. В углу обнаруживает Звереныша, завернутого в пододеяльник. Придерживая одной рукой Урсулу, садится с ним рядом, кладет Урсулу на колени, поднимает Звереныша, кормит грудью, кутает в край одеяльца спящей Урсулы. Напевает песенку, качается в такт, закрыв глаза, сама почти спит. Потихоньку засыпает окончательно.

Звереныш смотрит на нее пристально и словно прицеливаясь, сосредоточенно сосет грудь. В какой-то момент отрывается от груди, скалит острые зубы.

* * *

конец серии

* * *

Прачечная в подвале дома Кейт.

Кейт резко просыпается в подвале, вздрагивает, в первый момент не понимает где она и что с ней. На ее руках два ребенка, оба спят, оба улыбаются во сне.

Она решительно встает и идет к себе. Греет воду, распеленывает Звереныша, обтирает губкой — он делает вид, что спит, наблюдает за ней, когда она не смотрит. Кейт кормит проснувшуюся Урсулу. Потом и Звереныша, называет его Маугли.

Кейт:

 — Не бойся, я тебя не брошу. Все будет хорошо. Мы найдем твою мамочку.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт говорит Тони, что нашла подкидыша. Ищут мать. В полицию обращаться опасно — у похитителей детей там наверняка есть свои люди. Ищут по объявлениям в газетах и слухам. Никто не подходит.

* * *

смена кадра

* * *

Перебивками

Кейт приносит домой потрошеную курицу, кладет на кухонный стол (Маугли наблюдает, делая вид, что спит).

Отвлекла соседка, поболтали у двери, Кейт возвращается к столу — у курицы нет головы. Дети спят. Кейт хмурится, пожимает плечами.

Вещи меняют места, оказываются не там, где она их оставила. Кейт начинает поглядывать на Маугли с подозрением.

Кейт просыпается ночью — Маугли в кроватке нет. В панике ищет по комнате, сбегает в подвал, там пусто. Поднимается к себе — он спит рядом с Урсулой как ни в чем ни бывало. Кейт ложится: приглючилось.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон разрывается между долгом и долгом.

Выслеживает Звереныша, пока еще не уверен, что с ним сделает. Район приблизительно знает, встреча неизбежна, патрулирует. Однажды ночью столкнулись. Звереныш узнает того, кто его уже один раз отпустил, делится крысой. Невероятно быстр и ловок. Убегает.

Ватсон принимает решение — убить из милосердия, он такая же жертва войны, как и все мы, он не заслужил того, чтоб его держали в клетке и мучили медицинскими экспериментами.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт обнаруживает у Маугли под подушкой крысу с откушенной головой. Хмурится. Решительно пеленает детей и идет на рынок.

* * *

смена кадра

* * *

Отец Макензи крестит младенцев. В каждого вглядывается подозрительно и тщательно, потом истово молится и благодарит господа, что в этот раз обошлось и ему не надо исполнять свой долг хотя бы сегодня ночью.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт покупает на рынке куриные головы.

Продавец:

— Здоровья и долгих лет жизни вашему песику, мэм!

Кейт:

— Спасибо.

Кейт возвращается к оставленной коляске, Маугли смотрит пристально, не притворяясь спящим, Урсула спит.

Кейт (Маугли, тихло):

 — Все будет хорошо, я никому не скажу. Только не надо больше жрать крыс.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт просит Тони перестать искать мамочку Маугли — она уверена, что Маугли — ребенок-моро, волчонок.

Тони, считавший, что супероружие связано с моро, присматривается к Маугли внимательнее, начинает копать, обнаруживает, что единственный ребенок, подходящий по всем параметрам — это ребенок убитых ветеранами Лейберов, за которыми следил и муж Кейт, считая, что они связаны с супероружием.

Пазл сложился.

* * *

смена кадра

* * *

Хайд приходит к Холмсу.

Хайд:

 — В Уайтчеппеле пропадают дети, полиции запрещено вмешиваться. Лестрейд, может быть, и послушался бы. Но я не он!

Проводят расследование, ищут свидетелей, пытаются понять, для чего кому-то нужны дети, постепенно отсеивают евреев, цыган, выходят на мороволков. В волчьем районе беседуют с вожаком, видят среди детей малопохожих на моро и не умеющих играть беззвучно.

Хайд предполагает, что волки проводят каскадную морофикацию несовершеннолетних, что строжайше запрещено, хочет нанести пользу и учинить справедливость. Холмс придерживает его — для волков детеныш неприкосновенен, неважно свой или чужой. Они не морофицируют, они усыновляют. Но только брошенных, ничьих, красть — не в их традициях.

Рассказ Холмса, как волки приучают своих детей не кричать, слегка придушивая на каждый крик. И что это система с обратной связью, требующая от волчиц повышенного внимания к потребностям ребенка.

Мальчишка лет пяти (явный человек без малейших признаков моро) бьет себя в грудь кулаком.

Мальчишка:

 — Я волк! Я волк свободного племени!

* * *

смена кадра

* * *

Тони и Кейт крестят Урсулу у Маккензи. Третьим крестным пригласили Ватсона. Маккензи мрачен, просит распеленать ребенка, Тони и Кейт не возражают, не видя в этом ничего особенного. Ватсон удивлен, смотрит на Маккензи пристально, но не вмешивается.

Во время обряда Маккензи все больше мрачнеет, у него начинают дрожать руки. После провожает уходящих долгим взглядом. Листает старые церковные книги.

Макензи:

 — Нет, я не могу ошибаться, Боже, за что мне это?! Но это мой долг.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон говорит Холмсу о своих подозрениях по поводу пастора Маккензи и его нездоровой тяги обнажать маленьких девочек. Холмс поручает Ватсону проверить статистику по церковным книгам — многих ли из пропавших детей крестил именно Маккензи.

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон просматривает церковные книги, в одной старой натыкается на запись о рождении мисс Хадсон, датировано 1880 годом, то есть ей должно быть за пятьдесят, если ее не подменили. Рассказывает об этом Холмсу.

Начинают подозревать ее в том, что именно она — засланный казачок Мориарти, тем более что и ведет она себя странновато (запуталась между двух мужиков). Но главное — почти все пропавшие дети действительно были крещены у Маккензи.

Холмс Хайду:

 — Боюсь, тебе придется еще поработать за двоих.

* * *

смена кадра

* * *

Кейт вечером гуляет с коляской, встречает отца Маккензи. Он начинает с ней разговор, потихоньку уводит с людных улиц в закоулки поближе к Пеклу — там полезное излучение, а то вы бледненькая.

Сидят на скамейке у самого Пекла. Маккензи пытается обратить Кейт в свою веру в происки дьявола, который повсюду и может таиться даже в невинном на первый взгляд младенце. Горячится, переходит на крик, будит Урсулу, та плачет. Кейт пытается уйти, Маккензи дурманит ее хлороформом, укладывает на скамейку, выхватывает из коляски плачущую Урсулу — и не замечает, что в коляске шевелится что-то еще.

* * *

смена кадра

* * *

Хайд рыщет по окрестностям Пекла, сам с собой разговаривает.

Хайд:

 — А что бы сейчас сделал Лестрейд? Да, но я же не он! Сейчас я выполняю его работу, значит, должен думать как он...

Слышит пронзительный вопль, переходящий в хрип, снова вопли.

Хайд:

— О, какие сладостные звуки! Полагаю, Грег, в этом случае ты не стал бы возражать?

* * *

смена кадра

* * *

Маккензи удрал от Маугли, раненый, но не сломленный, бормочет.

Макензи:

 — Господи, спасибо, я прав, я прав! Дьявольское отродье среди людей!

На него надвигается тень.

Макензи:

 — Кто здесь?! О, инспектор! Как я рад вас видеть!

Хайд: — А уж я-то как рад, пастор... Только вы ошиблись: инспектора тут нет.

* * *

смена кадра

* * *

Удовлетворенный и почти благостный Хайд идет по кровавым следам, оставленным Маккензи.

Обнаруживает спящих на скамейке Кейт с Урсулой, их охраняет Маугли. Рычит на Хайда. Хайд со смехом поднимает руки, пятится.

Хайд:

 — Браво, малыш, вижу, тебе моя помощь не нужна, я бы ушел, но вас надо проводить до дома, мало ли кто тут еще гуляет. Я сегодня до отвращения добрый.

Осторожно, стараясь не злить Маугли, помогает полусонной Кейт добраться до дома, все время повторяя, как же он сам себя за это ненавидит и как хорошо, что Грег об этом никогда не узнает.

Холмсу про Маугли не сообщает — только что разобрался с Маккензи.

* * *

смена кадра

* * *

МИ5 не знают, что Звереныш уже у Кейт, пытаются его отловить (по ночам он иногда уходит гулять). Кейт переживает, утром ему выговаривает.

Кейт:

 — Ну вот куда ты опять удирал, глупенький?! Там стреляли, а если бы тебя ранили? Не ходи никуда, я тебе сама все куплю, ну что тебе нужно?

* * *

смена кадра

* * *

Отчаявшись отловить Звереныша, МИ5 переходят к запасному варианту.

Госпиталь.

Из палаты роженицы быстро уносят новорожденного, он молчит, извивается, пытается укусить акушерку — у него есть зубы, и очень острые. Он очень силен — два агента с трудом справляются. Врач, вернувшись в палату, сообщает роженице, что ее ребенок родился мертвым.

Ребенка отправляют на «анималфарм»

* * *

смена кадра

* * *

Ватсон и Холмс присматриваются к мисс Хадсон и убеждаются, что та ведет себя крайне подозрительно — копается в их вещах, в частности — в баре, вертит в руках ту самую бутылку дорогого виски, когда ее за этим застукали — нервничает и говорит, что протирала пыль, чего никогда раньше не делала.

На самом деле у Картрайта просто скоро день рождения и она пытается подобрать ему мужской подарок, а так как в них не разбирается, пытается найти аналог у двух единственных близких ей мужчин.

* * *

смена кадра

* * *

Поначалу Тони не знает, что оружие — мертворожденный ребенок. Знает, что это эксперимент на стыке моро— и некрофикаций, считает, что речь идет о гигантской крысе или чем-то подобном. Когда узнает, понимает, что эвакуировать Кейт можно только после доведения до кайзера Адольфа убедительных доказательств того, что оружие это было русским именно передано. Чтобы окончательно сорвать переговоры о германо-британском союзе.

То есть — улететь из Лондона Кейт должна официально и с официально оформленными двумя детьми.

Подает от имени Кейт документы на усыновление ею сироты Лейберов.

* * *

смена кадра

* * *

Агент Маклин следит за Кейт. Понимает, что Звереныш не справился, ей удалось его приручить.

Маклин (вздыхая):

— Все надо делать самому!

* * *

смена кадра

* * *

Тони приходит на борт Бейкерстрита — под предлогом настройки Дороти, на самом деле — на разведку.

Беседа с Холмсом, взаимные полуразоблачения и угрозы (видит, что у Холмса нет тени, реверанс Варенухе). Расстаются довольные друг другом, каждый считает себя победителем.

Позже Ватсон помогает Холмсу демонтировать систему зеркал, устроенных так, чтобы казалось, что у сидящего в кресле человека нет тени.

Холмс хихикает:

-— Эти европейцы такие суеверные! Чисто как дети, все-то им фокусы нужны, иначе не поверят...

* * *

смена кадра

* * *

Тони на работе (в МИ6) видит, что агенту Маклину доставили большой ящик. С предупреждающими наклейками — осторожно! Не кантовать!

Тони;

— Что это?

Посыльный:

— Нитроглицерин. Вы там поосторожнее.

Проходя мимо двери кабинета Маклина, Тони видит, как тот упаковывает ящик в большой дорожный чемодан.

* * *

смена кадра

* * *

Директор Бейнс, узнав, кого именно хочет усыновить Кейт, впадает в эйфорию и достает из сейфа водку.

Полковник Рейс, войдя, морщится.

Рейс:

— Опять будем испытывать шлем Барченко?

Бейнс:

— Нет, тут другое! Ваша шпионка сама отыскала вашу пропажу! Учитесь, как надо работать!

Рейс:

— Значит, запасной вариант больше не нужен? Уничтожить?

Бейнс (подумав):

— Погодите пока.

* * *

конец серии

* * *