Замок над миром (гет)

Мирналь

Владыка домена отставил на ажурный столик, выточенный из цельного кристалла рубина, бокал с сильмэраном, и хрипло рассмеялся, заставив Мирналь, привычно устроившуюся у его ног, зябко поежиться. Раны, нанесенные Бичом Боли, да не обычным оружием суккуб, а артефактом, который сам Высокий лорд лично изволил зачаровать, исцелению Светом поддавались слабо. Нет, Мирналь ничем особенным не провинилась перед своим повелителем. Просто лорду взбрела в голову фантазия как следует выпороть свою постельную грелку, и в таком виде запечатлеть на картине. И, поскольку никаких срочных дел, могущих отвлечь внимание лорда — не просматривалось, он немедленно приступил к ее воплощению. Впрочем, надо сказать, что для самой Мирналь это было даже и к лучшему. Отвлеки кто Высокого лорда Инферна неуместным в такой интимный момент известием, и, решая возникшее затруднение, Гровилэн не переставал бы размышлять над пришедшей в голову идеей. Ведь в своих страстях и капризах лорд был весьма последователен и упорен. Как, впрочем, и во многих других делах. Так что сказать, до какого извращенного зверства он мог бы додуматься, если бы не так торопился привести в исполнение пришедшую в голову идею — сказать было бы затруднительно.

А так… Всего лишь подобрал и зачаровал бич так, чтобы нанесенные им раны не заживали слишком быстро, и неторопливо, со вкусом выпорол, покрыв нежное тело своей постельной грелки художественно выглядящими полосками кровоточащих ран. При этом особое внимание лорд уделил темным ареолам сосков, от такого обращения сморщившимся, и заторчавшим, выдавая охватившее суккубу возбуждение.

После этого Повелитель простыми словами, вполне доступными для восприятия и понимания даже бесом (хотя с последними лорд предпочитал общаться «мануально», то есть — затрещинами и пинками в тех редких случаях, когда не перепоручал это муторное занятие другим) объяснил, в какой позе Мирналь следует устроиться на жесткой доске, своими темными тонами оттенявшими белизну ее кожи, и, соответственно кровоточащие раны. Поскольку внимание лорда было уделено и подтянутой попке суккубы, сидеть было больно и неудобно. А попытаться найти позу, в которой неприятные ощущения бы затихли, нарушив указания Повелителя… Нет, есть и более приятные способы самоубийства. Так что возбуждение, охватившее Мирналь, даже не думало спадать. Возможно — это и было целью лорда.

Между тем, обустроив натурщицу согласно собственным представлениям о прекрасном, лорд Гровилэн принялся растягивать на мольберте холст, еще недавно бывший белой и нежной кожей очередной дуры, амбиции которой, не сопровождаемые подобающим интеллектом, или же, хотя бы, животным инстинктом самосохранения, и привели ее из мира смертных в Инферно. При этом Высокий лорд неторопливо рассуждал, какие непередаваемые и неведомые даже младшим демонам оттенки предают холсту вопли и эмоции девчонки, с которой кожу снимали, разумеется, заживо. Отдельное внимание лорд уделил тому факту, что «дура» даже не подумала раскаяться в тех заблуждениях, которые и привели ее в мир, играющий роль Темного Плана сразу для множества близлежащих миров. Так что процедуру можно было повторить еще не один раз, обеспечивая лорда отличной основой для замечательных произведений искусства.

Про себя Мирналь вздохнула, немного сожалея о том, что этот ее портрет, кисти такого непревзойденного художника, как лорд Гровилэн, никто не увидит в течение пары ближайших эпох: Высокий лорд, Владетель Дисгарда, был ревнив и позволять любоваться кому-либо зрелищем своей обнаженной наложницы — не собирался.

Над Дисгардом кровавый алый сменялся торжественным пурпуром, постепенно переходящим в мертвенную синь, а потом — и в смертную тьму. Кажется, смертные это называют «сутками». Впрочем, Небесный цикл Инферно с человеческим счетом времени соотносился весьма условно, и мог включать, или же не включать и множество иных цветов, многие из которых не были доступны к наблюдению не только человеком, но и многими существами, располагающими более совершенным зрением. Но, как бы то ни было, а цикл завершался. И любимая многими лордами кровавая червлень начала распространяться по небосводу, начиная от точки зенита⁽¹⁾. Боль от ран, нанесенных бичом — не утихала, дополняясь болью сведенных длительной неподвижностью мышц. Возбуждение кружило голову. Но усталость постепенно одолевала суккубу, и близок уже был миг, когда лорд начнет новый шедевр, вроде «запекания нерадивой наложницы живьем», или какой-то другой, со схожим, но неизменно интересным для Нисходящей иерархии сюжетом.

К счастью, когда Мирналь уже готова была сдаться и упасть, лорд Гровилэн отшагнул от мольберта.

— Ну вот, — произнес он, откладывая кисть, — первичный набросок есть. Конечно, еще работать и работать, но уже надо передохнуть. Можешь расслабиться, — велел он суккубе. И Мирналь вытянулась на доске, служившей ей сиденьем все это время. Сил подняться и куда-то идти не было совсем.

Как Мирналь оказалась в тронном зале Дисгарда — она решительно не понимала. Но в себя она пришла, сидя на коленях у ног лорда. Гровилэн поигрывал ее истерзанными сосками, потягивал сильмэран из бокала, который сам по себе был произведением искусства, даже не учитывая заточенную в резной хрусталь душу, и читал что-то со свитка, висевшего в воздухе перед его лицом без какой бы то ни было опоры.

А потом Владыка домена позволил свитку упасть, отставил бокал с сильмэраном на ажурный столик, выточенный из цельного кристалла рубина, и хрипло рассмеялся.

Гровилэн

Лорд еще раз хохотнул. Полученные известия доставили ему истинное наслаждение, которое удивительным образом накладывалось на приятную усталость от длительных и плодотворных трудов по созданию очередного шедевра. Хотелось радоваться жизни и сделать что-нибудь хорошее… Например — еще разок выпороть сидящую у ног суккубу. От последнего Высокого лорда удерживало только то, что девчонка может и не выдержать такой концентрации добра и счастья, а терять ее на несколько десятилетий, пока Арихдемон не изволит ее возродить… Ну его нафиг ко всем ангелам, такое добро.

Гровилэн еще раз перечитал сообщение. Все-таки решение пропустить ту девчонку, креатуру Рабастана, через свои владения, да еще и придать ей негласное сопровождение, чтобы по пути не обидели — оказалось просто архиверным и архисвоевременным.

Казалось бы, что значит одна суккуба? Ведь при дворе любого Высокого лорда… да что там — лорда… суккубы при дворе любого из князей во Внешних царствах толкутся десятками, если не сотнями. Но вот поди же ты… Просквозила, да как! Собрала на себя чуть ли не половину пограничной стражи домена заклятого друга Высокого лорда — архигерцога Эниура. Собрала и утащила за собой туда, вовне, в Аутсайд! Вернулись — немногие. А значит — неизбежна небольшая победоносная война. Ведь Высшие демоны воюют не так, как смертные, и даже не так, как князья и прочее безземельное дворянство. То есть, они тоже отправляют в бой младших… Но главное в их войне — Воля, источником которой является хозяин домена, а проводниками — его подчиненные. Количество демонов, подчиненных Эниуру — уменьшилось, меньше стало проводников его Воли, а значит — изменится баланс на пограничных территорий, и можно будет распространить свою Истину на некоторый участок приграничного района с той стороны. Уменьшение же владений — это поражение, оно подтачивает уверенность в себе, лишает воли… и Воли. Конечно, через какое-то время Эниур поймет, что происходит, смирит гордыню и пожалуется покровителю… Но даже когда (если) тот окажет помощь — потерянного будет уже не вернуть. Земли и их жители окажутся под рукой Гровилэна, станут проводниками уже его Воли. Конечно, это немного, по сравнению с обширными владениями даже самого Эниура… но Великие Победы складываются из мелких преимуществ!

— Саггетайла ко мне! — бросил Гровилэн в воздух, зная, что суккубы, ждущие неподалеку того момента, когда он отбросит надоевшую игрушку и позовет кого-то из них (ну-ну, пусть ждут… глядишь, чего и дождутся: больно уж грелка интересная…), обязательно услышат и донесут до Хозяина плоти, являющегося предводителем войск Дисгарда волю его повелителя.

Пока же Гровилэн в очередной раз отхлебнул из бокала, и задумался. Кампания обещала быть несложной… но интересной. И Высокий лорд принялся ее планировать со всей тщательностью, как привык планировать все прочие произведения искусства, зарождавшиеся в его адских мастерских. Архидемон, как правило, не препятствовал своим вассалам в таких вот… забавах, считая, что они помогают поддерживать подданых в форме, и выковывать их непреклонную Волю. Так что Гровилэн раздумывал не о том, какие оправдания придется привести на Встрече, а о том, какие территории надо будет обязательно удержать, чем — поделиться с другими хищниками, которые бросятся рвать ослабевшего собрата, а что надо захватить, чтобы было что возвращать, когда в дело вмешается Совет лордов.

Эльгор

Стоя за плечом Вечного князя, восседающего на троне, что был подарен правителям Леса еще первым меллорном Листвы, ведущий Тихой руки наблюдал за тем, как собираются члены Совета и приглашенные ими гости.

С точки зрения эдайн все было строго, чопорно, зарегулировано строжайшим этикетом, а потому — несколько скучно. Однако, для не столь наивного эльфа с огромным опытом понимания происходящего, наблюдаемое представлялось скорее некой разновидностью вульгарной базарной склоки.

Вот Советник Дома Серебряного сокола, приветствуя Золотого журавля, повел рукой от сердца не вверх, как надлежит, а, после небольшой паузы, чуть вниз, намекая на предательство. Видимо, в этом намеке было достаточно правды, чтобы представитель Журавлей схватился за отсутствующую рукоять меча. Хм… Это стоило того, чтобы слить некоторые намеки, поступившие из моей сети Соколам.

Между тем склока продолжалась. Совершались незначительные действия, произносились незначительные слова… А я тихо радовался, вспоминая Постановления, введенные в действия при переносе столицы в Листву: запрет ношения оружия в зале Совета, запрет любых вызовов здесь, запрет использования магии… В противном случае мы, вместо такой вот, завуалированной склоки — наблюдали бы настоящее кровопролитие. Собственно, такое, по итогам которого и были приняты Запреты Совета. Впрочем, все эти Постановления не распространяются за пределы Зала, так что уже завтра наверняка будут назначены как минимум несколько дуэлей… А пока что я наблюдаю за раскладом сил в Совете… и этот расклад — не может не радовать. Крепкая некогда коалиция Великих Домов против Серебряной звезды начала отчетливо раскалываться. Возмущенные предательством Парящего Журавля Соколы постепенно собирали вокруг себя всех, кто имел к любому из Домов Журавлей хоть какие-то претензии. При этом Советник Журавлей пытался выстроить какую-то контркомбинацию, и у него что-то даже получалось, что не могло меня не радовать. Ведь когда (думаю, все-таки, «когда», а отнюдь не «если») предательство верхушки Парящего Журавля станет очевидно, как и то, что их сюзерены — Золотой Журавль, как минимум, отнеслись к этому с благожелательным нейтралитетом, то и их коалиция расколется. А пока что она послужит неплохим противовесом Соколам.

Плавное течение склоки внезапно оказалось нарушено. Вообще говоря, брать на Совет Видящих не принято по очевидным причинам. Но прямого запрета нет, и Советник от Дома Стального Волка, вот уже на десятую встречу приводит с собой в качестве помощницы Видящую Гаэрлинд, изрядно эпатируя окружающих. Но сегодня этот эпатаж вышел на новый уровень.

В разгар всеобщей склоки, слабо замаскированной под церемонное и до сведенных скул вежливое общение, леди Гаэрлинд вышла вперед, на пространство перед Древесным Троном, куда обычно старались не заходить, и начала танцевать. Ее движения завораживают, и мне приходится обратиться к некоторым… не слишком широко известным практикам на грани магии Жизни и Разума, чтобы сохранить контроль. Впрочем, надо сказать, что среди тех, кто сейчас присутствует в Зале Совета, тех, кто не знаком с этими практиками — нет вовсе.

Погружаясь во внутреннее молчание, я позволяю внешнему миру скользить по поверхности сознания, не позволяя ему затрагивать более глубокие слои сознания. Сила, дарованная Матерью Леса, Сила, которую сейчас взбаламучивает танец Видящей, успокаивается, протекая через формируемую мной сеть смыслов и образов. И теперь я могу смотреть на танец Видящей, не испытывая желаний… способных легко привести меня в лесной дворец Матери как в переносном, так, увы, и в прямом смысле.

— Падают две звезды, готовя зеленое поле для нового Древа, — заговорила леди Гаэрлинд, не выходя из пророческого транса и не прекращая танцевать. Она явно созерцала Видения, а уж посланные ли Матерью, созданные самим миром, или отправленные какой-то злой Силой… Лес про то, может, и ведает, но молчит. — Восемь лучей высветят ложь. Восемь стрел исчезнут в полете, но останутся. Восемь путей изменятся, чтобы сохраниться. Девятый ключ… — Видящая явно истощила силы. Говорить ей было уже тяжело, но Видение продолжалось, и она пыталась произнести еще хоть что-то, рухнув на пол. Но вот понять ее было уже сложно. Подбежав к сотрясаемой судорогами женщине, я наклонился, стараясь разобрать как можно больше, но смог выцепить только обрывки, — …идет Владыка… изменчивые ветра… судеб… — Последние же ее слова остались совершенно непонятными, но впечатались в мое сознание, как будто высеченные ударами огненного копья: «Шэмельна Тзиин’нет!»

— И что это было? — произнес Эленнон, Советник, представляющий Дом Нефритового Ястреба. Некогда этот Дом был одним из сильнейших… но именно в числе его вассалов был Дом, что ныне более не именуется среди Перворожденных, Дом-который-Предал, и запятнал этим предательством и своего сюзерена.

— Пророчество, — отозвался Анарендил, Древний, которого формально Эленнон призвал на Совет в качестве своего помощника. Реально же всем и каждому было понятно, кто тут кому «помогает»: «Задачей Советника было снимать с плеч Древнего непереносимо тяжелый груз представительских обязанностей»… Все-таки умеют Пришедшие из-за Грани чеканно выражаться! — Причем Пророчество Истинное, — лицо Древнего скривилось, как будто он хотел вполне себе по-варварски сплюнуть на пол… Впрочем, для Древних такое вообще характерно. Несмотря на мнение эдайн о замшелом консерватизме Перворожденных, наша культура вполне развивается… и манеры тех, кто видел еще Падение Аскалхорна — кажутся устаревшими и варварскими. Но, к чести Древних следует сказать, что они стараются подстроиться к новым правилам этикета, а не требуют, чтобы подстраивались под них. И лишь иногда в них прорывается что-то… такое… из древних и темных времен. — Похоже, кому-то из нас придется покинуть это собрание…

— На что Вы намекаете?! — потеряв лицо взвился представитель Золотого Журавля. В последнее время Советники от этого Дома менялись так часто, и были настолько ничтожны, что мало кто давал себе труд запоминать очередное имя, обращаясь к ним по имени Дома. Разумеется, для того, кто возглавляет Тихую руку Вечного князя, такой подход — недоступная роскошь… Но то — «для себя». И имя Коркаэлара я помню… пока что. Без умения если не «забывать», то, хотя бы «откладывать в дальние закоулки», освобождая память для того, что действительно важно — в моем деле тоже ловить нечего. И когда Советник Золотого Журавля в очередной раз поменяется — пафосное и хвастливое имя (назвать сына «легендарным лучником» — это серьезно… родители Советника манией величия, судя по всему, не страдали, но наслаждались) отправится именно в те дальние закоулки, куда уже канули десяток имен его предшественников. А «для других» и я стараюсь не выделяться, обращаясь к Советнику только как к «Золотому Журавлю», демонстрируя уважение к представляемому им Дому… но не к представляющей его личности. Хотя, вообще говоря, это несколько странно. Потому как показывать свое отношение к равным таким вот образом… Это не слишком умно. Впрочем, учитывая то, что я знаю о Журавлях вообще, и о младшем Доме Парящего Журавля в частности… Пожалуй, это и не удивительно.

— Я не на что не «намекаю», — отозвался Анарендил. — Я прямо говорю: два Великих Дома из девяти, чьи звезды украшают герб Вечного Дома — падут!

— Это-то понятно, — хмыкнул Нарамакил, Древний Стальной волк, коснувшись плеча дернувшегося было Советника этого Дома, наглядно демонстрируя, кто здесь чей помощник. — Интереснее другое: что за «новое древо»? Неужели кто-то из Великих собирается выделить часть своих сил и средств, а также вассалов новому ростку?

Я оглянулся на Троэвара. Тот пожал плечами, и кивнул, предоставляя говорить мне. Я достал из пространственного кармана, привязанного к моему перстню-печати, присланную Анрэном ветвь, и выложил его на стол Совета.

— К чему здесь этот мусор? — проскрипел Итилеон, Советник Светлой Луны, Дома, более других ратовавшего за союз с Империей Света, и сейчас, в связи с войной переживающего некоторый упадок. В свое время Светлая Луна была союзником Серебряной звезды, княжеского Дома, но в связи с войной и разрухой во владениях Дома — предпочли несколько дистанцироваться.

Я искоса посмотрел на седого Итилеона и избороздившего его лицо морщины. При его возрасте (чуть старше меня) выглядеть таким образом — просто неприлично! Особенно — на Совете, где присутствуют Древние. Тот же Нарамакил… Его регулярно принимают за подростка — беспечного и шаловливого, если не вовсе за ребенка. И, тем не менее, на Совет он прибыл прямо с полей сражений против Империи, привезя с собой четыре паладинских намета⁽²⁾ и шесть пастырских посохов прелатов. Считать же истребленных им более слабых эдайн — и вовсе не было смысла.

— Не следует столь беспечно и пренебрежительно отзываться о любых Дарах Матери! — отбрил Лунного Таурендил, Древний Стрепет.

Дом этот держит границу с Ордой, а потому в своей деятельности больше полагается на Говорящих-с-Лесом, чем на Видящих. Что интересно, на том давнем Суде над Битором ни одного представителя этого Дома не присутствовало. Лес что ли подсказал?

— Пф! — фыркнул Итилиэн.

Я с трудом удержался от жеста, именуемого у Неумирающих «рукалицо». Оскорблять столь сильного и опытного Говорящего, как Таурендил — это надо совсем с головой не дружить. Интересно: это дряхлость тела Итилиэна отражает прискорбное состояние его разума? Или же наоборот — разум просто не может быть поддержан на подобающем уровне из-за разрушенного мозга? Слухи о том, что Светлая Луна для ускоренного развития и наращивания магической мощи использует некоторые… вещества — ходили давно. Но теперь я, похоже, наблюдаю подтверждение этих слухов.

Но этот эпизод я отслеживал лишь краем глаза. Основное мое внимание было сосредоточено на Нарамакиле. Древний принюхивался к чему-то, недоступному прочим присутствующим. При этом он становился удивительно похож на тотемного зверя своего Дома. Нет, никаких реальных физических изменений — не было. Но вот то ли странная игра света и теней, то ли несколько пожелтевшие глаза, то ли растянувшиеся в оскале губы — в общем, что-то волчье в лице воина-мага просматривалось однозначно.

— Возвращаются! — выдохнул Древний Волк. — Они — возвращаются! — Стальные Волки в древние времена Аскалхорна были союзниками Сумеречных, Лордов фейри. И только невиданной мощи орочий набег, отражать который отправились основные силы Дома, помешал им выступить в защиту дружественной ветви Перворожденных. С тех самых пор гербы любых младших домов Волка присутствует черная возвышенная левая перевязь как знак траура по ушедшим. И шанс на то, что Мать решила вернуть Сумеречных — не мог не порадовать Древнего волка. Впрочем, тот сразу же взял себя в руки. Но не настолько быстро, чтобы я не смог расслышать, как он прошептал: «за такое — и вправду двух Домов — не жалко!»

Арант

Вообще говоря, хозяину домена полагается гордо обозревать свои владения с верхней площадки донжона — центральной башни своего замка. Традиция такая, у местных владык, вассалов Владыки Света.

Однако, по некоторым причинам, я склонен данной традицией пренебречь. Главным образом потому, что с верхней площадки донжона открывается очень уж хороший вид на Гарное поле — площадь перед воротами замка, где казнят уличенных в ересях, колдовстве и прочих злодеяниях высшего уровня.

Надо сказать, что посещения Гарного поля удостаивается отнюдь не всякий захваченный преступник. Тех же душегубов, схваченных на месте преступления — предпочитают там же и вешать, не удосуживаясь долгим разбирательством. В более же сложных случаях, скажем, когда обвиняемый упорно отрицал свою вину — прибегали к Правосудию лорда, то есть — моему суду. И уж мне-то солгать, с учетом того, что я упорно развиваю магию не только Света, но и Разума, могут не многие. Так что, с того времени, как я занял замок, чей прошлый хозяин погиб в схватке с титаном (уж что не поделил лорд Империи Света с хозяином одного из Замков-в-Небесах — мне выяснить так и не удалось… впрочем, надо сказать, что в попытках обеспечить «наибольшее добро для наибольшего числа людей», лорды Империи Света оказывались угрозой для столь ценимого титанами Равновесия никак не реже некромантов Ковена), Гарное поле использовалось по назначению только один раз.

Казнили ведьму, которая решила начать поиск силы с небольшой гекатомбы Темным силам. «Небольшой», правда, эта гекатомба оказалась, главным образом, стараниями инквизиторов, почти вовремя вычисливших «благополучную и благоверную мещанку». Почти вовремя… Всего-то с десяток детишек успела пустить под нож новоявленная Хранительница в попытке дозваться до Древних, каковые должны были за столь верную службу даровать невзрачной (не «уродливой», а именно что «невзрачной», никакой…) девице красоту, богатство и неземную любовь. На место же проведения одиннадцатого ритуала явились дружественным визитом несколько официальных лиц, включая хозяина домена, то есть — меня лично, в сопровождении второго и четвертого ударного отрядов.

Хм… с численностью поимщиков я тогда сильно переборщил. Девица мало того, что оказалась не слишком одаренной, так еще и только начинала свой путь. Так что ничего большего, чем призыв нескольких бесов она продемонстрировать не смогла. А уж их-то латники Четвертого ударного, даже без поддержки аколитов Второго могли бы шлемами закидать.

И показали мы ей Сияющий Трапецоэдр, Окно-и-Ключ! После того, как я видел тела ее прошлых жертв, я совершенно не возражал, чтобы по дровам, заботливо собранным подручными инквизитора прошлись «Походным комфортом», простеньким заклинанием школы Света первого круга, позволяющим силой Владыки Света убрать из неживого объекта избыток жидкости… Там, рыбку быстро завялить, одежду высушить… или, как в нашем случае — дрова для костра. Чтобы казнимая не задохнулась в дыму раньше времени. Более того, я «от себя» накинул на нее благословение «Ясного разума», и поддерживал его все время казни, чтобы она не смогла сбежать в безумие.

Но как же она кричала… Я порадовался тому, что запретил-таки использование во время казни Света исцеления…

Вот с тех пор я и предпочитаю любоваться собственными владениями не с донжона, а отсюда — с Западной Привратной башни. И упомянутый донжон отлично закрывает от меня вид на восточные, Огненные, ворота, перед которыми, собственно, и находится Гарное поле.

Мои придворные уже знают об этой неподобающей привычке. Так что отчеты о действиях небольших отрядов, ведущих разведку и зачистку соседних доменов, приносят мне именно сюда. Впрочем, полагаю, от местных пейзан это тоже не укрылось. Иначе с чего бы жительницы расположенного за стенами моей столицы посада повадились купаться южнее Посадского моста, ведущего из замка в Заречье? Нет, понятно, что севернее моста — особо не искупаешься. Там — сплошными рядами до самого Черного моста, ведущего в ремесленные районы города, тянутся причалы Торговой гильдии. Но вот выбор времени вызывал вопросы к моей секретной службе. Течет у меня… и сильно течет. Раз уж даже такая мелочь, как время, избранное лордом для отдыха и любования окрестностями в тайне сохранить не могут!

Впрочем… Я активировал заклятье Ясного зрения, одно из многих заклинаний с похожими свойствами, имеющихся практически в каждой школе магии. В частности то, что использую я, относится к школе Разума, и, не добавляя дополнительных деталей в видимое изображение, как это делают Стихии, или же более доступный мне Свет, позволяет лучше понимать: что именно ты видишь. И то, что я вижу — мне нравится! Пожалуй, я даже не буду высказывать Гжегожу, главе моей контрразведки, за такое упущение в безопасности…

Приняв такое решение, я еще раз обозрел блондинистую девицу, что задорно изогнулась, стоя по колена в воде, выставляя высокую грудь примерно по направлению ко мне, и со вздохом, спустился в помещение на верхнем этаже башни, с недавних пор ставшее моим вторым кабинетом.

— Итак? — повернул я голову к вошедшему Гжегожу. Тот выложил мне на стол папку с докладами командиров отрядов, отправленных в два соседних домена после открытия границ.

Отряды эти не могли надеяться захватить Места Силы этих доменов, удерживаемые довольно-таки сильными бандами, располагающими магической поддержкой. Но, по сравнению с нормальными лордами, возможности банд по контролю территории были крайне незначительны. Так что мои отряды вполне успешно вели разведку, перехватывали фуражиров, принимали оммаж у старост деревень, отрезая замки от снабжения продовольствием, перехватывали обозы из шахт… При этом они ухитрялись не пересекаться с основными силами банд, и несли минимальные потери. А вот потери банд назвать «минимальными» не получалось. И в захваченных ими замках разбойничкам становилось… неуютно.

Разумеется, все это я знал и без докладов, благодаря командным заклинаниям. Но работа в филиале Конторы Глубокого Бурения, и, особенно — общение с нашими аналитиками, убедили меня в нужности такой вещи, как «архив». Так что ежедневно три секретаря разбирали получаемые от полевых командиров доклады, переписывали их, расшифровывая сокращения, а то — и переводили с командно-матерного на общепринятый литературный, и анализировали полученные данные. Так что я получаю уже обработанные сводки: сведенья о потерях всех участвующих сторон, предположения об оставшейся численности противников, точные данные о боевых возможностях наших сил и заявки на подкрепления и необходимое снабжение… Ну и карты с указанием случившихся столкновений и перешедших из рук в руки объектов.

Просмотрев полученную выкладку, я утвердился в выводах, что если западный «сосед», чьи земли отделяют меня от ближайшей имперской Марки, еще вполне сохраняет обороноспособность, и штурм тамошнего замка будет… нерационально затратным, то вот на севере, где текущая мимо моей столицы река Синяя распадается на мелкие рукава и исчезает в обширной трясине, а местность — не слишком пригодна для земледелия, мои ребятки вызвали уже вполне серьезные проблемы. Так что имеет смысл собрать ударный кулак, и возглавить выступление против «проклятых бандитов, захвативших земли и собственность Империи».

— Что-нибудь интересное есть? — спросил я у Гжегожа.

— Да, мой лорд, — поклонился мне начальник контрразведки. — Станислав просил обратить Ваше внимание вот на этот доклад… — и он протянул мне бумагу, переписанную каллиграфическим почерком аколита Земчика, пригревшегося на должности в секретариате моих спецслужбы.

Я принял доклад. Если начальник внешней разведки рекомендует…

Доклад извещал меня о том, что очередной дезертир, покинувший банду Косого, передал разговор главаря с его первым помощником о том, что «в этих [нехороших] болотах становится слишком уж неуютно. И сидеть здесь далее — [грустно и голодно]. А вот на юге… И кореша зовут! Им шумнули, что за шухер во владениях еретиков — могут хорошо заплатить… а там, глядишь, найдем себе [хороший] замок получше этих [нехороших] развалин! Да и [зачем] тут [сидеть], в этом [отдаленном] тупике, когда на юге можно оседлать дорогу покрупнее, и жировать…» Далее шли малоинтересные рассуждения о золоте, шелках и девках… В общем — обычные влажные мечтания бандитов средней руки. И интересного в них — только сообщение о некоем «шумнувшем» с юга… В сочетании с информацией о том, что кампания против эльфов начинает откровенно буксовать, что Церковь потихоньку перекрывает ранее очень щедрое снабжение поутихших боевых действий, а среди ее служителей начинают ходить разговоры о том, что надо вернуть Владыке некую пока что неназываемую святыню, оставшуюся в руках у «проклятых колдунов»… В общем, похоже, что готовится какой-то поход на юг, по следам прежнего Очистительного похода. Вряд ли — на Темный храм. Скорее — цель где-то поближе… И как бы не во владениях моего давнего знакомца, ныне проходящего под кодовым обозначением «Еретик».

Василий Иванович

С трудом поднявшись из кресла, я тихим незлым словом помянул само кресло, еще четыре часа назад казавшееся таким удобным, бесчисленные отчеты, падавшие на меня из совершенно неожиданных источников, по которым надо было обязательно принять решение, обывателей, верящих во всякую чепуху и распространяющих самые дикие слухи, среди которых теория плоской земли и всемирного потепления выглядели как бы не самыми солидными и обоснованными, и собственное начальство, с непонятно какого ляда решившими, что именно они должны назначать: во что верить ранее упомянутым обывателям. Тихих и незлых слов нашлось много, и даже не все из них были матерными. Большой опыт общения со «сливками общества» научил подбирать слова так, чтобы и не подпадать под административный кодекс… и, в то же время, сказать именно то, что хотел сказать.

Но пока что с текучкой удалось более-менее разобраться. Последняя подпись поставлена, бумага — отправлена в папку «Исходящие», файлы на экране — закрыты. Конечно, позже нахлынет новая волна сведений.

Скольжение все больше и больше проникало в обыденную жизнь. И постепенно превращалось из смутной городской легенды — в сплетню, а там — и вовсе в несомненную истину, чего очень не хотело начальство. Почему-то вышестоящие считали, что знать правду о возможности из реального мира с концами перейти в мир игровой — не по уму рядовых граждан. А потому солидные ученые с мировыми именами многосложными расчетами и необъяснимыми экспериментами в очередной раз доказывали, что шмель летать-таки не может! В смысле — феномена Скольжения не может быть потому что не может быть никогда!

Но, тем не менее, То-чего-не-может-быть время от времени случалось. И никакие программные, а равно — и аппаратные примочки от этого не спасали. При этом как «Лендлордов», так и несколько других многопользовательских проектов, подверженных феномену Скольжения, закрыть даже не пытались. Сколько-нибудь достоверной информации у меня не было, но среди людей знающих ходили слухи, что те, кто более других ратовали за закрытие проектов и отключение серверов на аппаратном уровне, встретились с «божественным гневом». Впрочем, после получения информации об индоктринации игроков, я склонен считать, что «божественный гнев» был воплощен, как это обычно и бывает, руками смертных.

Рабочее помещение аналитиков, обитель тишины и покоя, где даже привычные строить дубоголовых новобранцев сержанты непроизвольно понижали голос, встретило меня взрывами жизнерадостного хохота. Обычно серьезные ребята собрались около одного из мониторов, и весело хохотали, время от времени зачитывая вслух особо удачные перлы из того, что они видели на экране. Поскольку зачитываемое процентов на 90 состояло из повторов слова «цензура», которым в последнее время повадились закрывать обсценную лексику, понять, о чем именно шла речь — у меня не получалось. Но вот то, что смогло так развеселить аналитиков — меня заинтересовало, и я подошел поближе.

На экране компьютера Аллы, девушки, коей была поставлена задача присматривать за агентом «Еретик» и собирать относящуюся к его деятельности информацию из открытых (а также — не очень открытых, о чем умолчим) источников. В данном случае источником информации служил форум одного из, наверное, уже «бывших» игроков в «Лендлорды: сталь и магия». Данный игрок крыл проект нехорошими словами:

— [Цензура]! И как все это понимать?! Как в это [цензура] вообще играть можно? Неписи [цензура], [цензура] и [цензура] не только объединяются — они [цензура] Прорыв [цензура] Инферно устроили, а меня на [цензура] респе зажали! Все [цензура], дропаю этот [цензура] хлам, и чтобы я [цензура] еще [цензура], [цензура], [цензура]… Они бы еще [цензура] кристального дракона в [цензура] шахту стартового [цензура] домена за[цензура]и!

Насколько я понял, веселье ребят вызвала не эта истерика продувшегося игрока, а спокойный и даже вежливый комментарий под ней. В данном комментарии одна из виртуальных личностей Еретика интересовалась у бывшего вождя орков Гхыртыкбургуза, с какой такой буйной радости он решил, что альянс, созданный против него — действительно состоит из неписей? И с благодарностью извещал, что планировать кампанию, когда противник сам любезно извещает о собственных «хитрых» планах и «коварных» замыслах было очень удобно, хотя, временами и скучновато.

Ответ игрока был затерт цензурными плашками до состояния «одни предлоги». Зато прочие участники форума дали волю своему остроумию, среди которого попадались настоящие перлы.

— Судя по всему, Еретика можно поздравить с победой? — поинтересовался я.

— Можно, — кивнула Алла, поглаживая покачивающуюся в приличном, но, несомненно, привлекающем внимание вырезе декольте серебряную восьмиконечную звезду. Вообще, брюнеткой Алла была весьма и весьма эффектной, и даже седая прядь над левым виском скорее привлекала к ней внимание. — Орка вынесли вперед ногами. Один домен Каганата полностью перешел под руку Еретика, во втором — смута и междоусобица, тархан вроде бы, пока что усидел… но, полагаю, если Олег предпримет меры — то и второй домен будет его в кратчайшие сроки. А вот Динамиту достались хоть и два домена сразу, но усилиями этого «гения стратегии и экономики» они зачищены практически в ноль, так что ближайшие месяцы в них скорее придется вкладываться, чем получать от них прибыль. Да и договор с Триумвиратом, хоть и позволяет обеспечить восточные границы, но потребует от Динамита разбираться с орочьей вольницей в качестве подданных… В общем, занят будет сосед по уши.

— В общем, у Вещего все хорошо? — поинтересовался я.

— Не совсем, — вздохнув, покачала головой Алла. Я вопросительно поднял бровь. — Меняется внутренняя политика Империи Света. Если раньше верх брали идеологи монотеизма, развившими идею «Владыка Света — единственный истинный бог людей», до «Владыка Света — единственный бог», те, кто продвигали идею войны против эльфов — то сейчас они начинают терять позиции. Восточная марка прекратила выдавать задания на войну против эльфов. Северная марка — выдавать квесты продолжает, но уменьшила как их количество, так и награды за них. Войска империи на переднем крае получают все меньше подкреплений, а их коммуникации подвергаются ударам. Более того, Вечный лес увеличивает награды за задания против Империи. По сути, сейчас складывается классический «позиционный тупик». Более того, князь эльфов объявил амнистию всем, кто когда-либо нападал на владения Вечного леса во Фронтире, если они принимают участие в войне против Империи Света. И ярлы Морских владык этим предложением активно пользуются. Так что побережья Северной и Западной марок скоро окажутся под ударом. Единение же захватило несколько нейтральных доменов на во Фронтире на севере, вблизи владений кланов, входящих в Великий дом Золотого Журавля, и, пользуясь тем, что у империи нет сил, а у эльфов — желания их выбить, развивают свои владения, и, скорее всего, в ближайшее время скоро начнут экспансию, с прицелом в ближайшее время организовать Марку. Тогда выбить инсектов оттуда будет уже сложно.

Я молча кивнул головой, и оглянулся на подошедшего секретаря. Артур с неудовольствием смотрел на покачивающуюся в соблазнительном вырезе Звезду Хаоса. Ну-ну… Как будто я не знаю, что у тебя на левой руке — браслет с подвеской-украшением в форме инсигнии Ордо Еретикус.

— Отправишь указание Паладину: пусть сливает информацию о «Хозяине» всем, кому может: священникам, инквизиции, имперскому сенешалю⁽³⁾… Усиление Единения с их способностями к индоктринации игроков нам ни разу никуда не уперлось.

Артур молча кивнул, отмечая мое указание в своем планшете.

— Чем это плохо для Еретика? — поинтересовался я у Аллы.

— Противники строгих монотеистов ищут новую цель для похода, на которую могли бы оттянуть ресурсы, которыми сейчас распоряжаются фанатики. И, похоже, найдут ее на юге: Паладин сообщает, что ходят слухи не то об утерянной реликвии, не то о мощах святого, или месте его захоронения в Диком поле. Среди священников же расходится информация о возможном появлении нового Темного бога и усилении Хранителей Древних, — ответила она.

— Думаешь, новый Очищающий поход? — уточнил я без особой необходимости.

— Не такой, как тот, что привел к образованию Дикого поля, — вздохнула Алла. — Но да, похоже, что Свет двинется к югу, в сторону владений Еретика. Конечно, это не всеимперский поход. Более того, подозреваю, что поначалу это будут довольно малые силы: первоначальные поражения скорее на руку тем, кто этот поход организует.

— Тем более, что первыми туда рванут самые фанатичные ревнители веры, — продолжил я довольно-таки очевидные рассуждения Аллы. Та кивнула. — Что-нибудь еще? — спросил я, после того, как Артур зафиксировал мое поручение известить агента Еретик о грозящих ему проблемах.

Сергей, известный любитель Гарри Поттера и прочей ненаучной фантастики, свернул окно с текстом, в котором мне бросились в глаза имена Каркуна, Молчуна и Душечки, и немного криво улыбнулся.

— Марс сегодня очень яркий.

1) Для каждого наблюдателя смена цвета в ходе Цикла начинается с точки зенита — то есть, прямо у него над головой, независимо от того, что видят другие… Если, разумеется, Высокий лорд, контролирующий данную территорию лично или же через своих вассалов не пожелает иного. И если Архидемону не придут в голову какие-то любопытные идеи по этому поводу… Но последнее — случается редко. Высокие лорды чудят куда чаще.

Вернуться к тексту

2) Намёт — покрывало рыцарского шлема, заимствованное крестоносцами у арабов.

Вернуться к тексту

3) При дворе "свободных лордов" Империи света рано или поздно образуется путем самозарождения такая личность, как Имперский сенешаль, а при нем постепенно формируется некая контора. Сенешаль собирает достаточно необременительный налог в пользу империи, ведет суд в тех случаях, когда сеньору этим заняться лень и недосуг, и может похлопотать о выделении имперского вспомоществования: от отправки в домен некоторого количества ресурсов, и вплоть до формирования имперского гарнизона.

Вернуться к тексту