Где наша не пропадала (джен)

Стоило Лань Цижэню заикнуться словообильному Серёге о планшете, как тот на следующий день притащил в больницу не только это чудо науки и техники, но и коротко подстриженного лопоухого юнца в уродливом форменном одеянии.

— Вот Петров, которого ты в свое время гонял как Сидорову козу. Он сам не только вызвался отдать тебе во временное пользование свой Айпад, но и научить им пользоваться, — сообщил он, хлопнув юнца по спине с такой силой, чтобы дать понять, что нечего тут озвучивать версию о назначении того добровольцем.

— Здравия желаю, товарищ старший прапорщик. Рад стараться, — протараторил вышеозначенный Петров и приложил правую ладонь к своему виску.

— Ты чего творишь, остолоп? Честь положено отдавать только старшим по званию, одетым в военную форму, — прикрикнул на него Серёга.

— Виноват, товарищ майор, — поспешно ответил Петров, краснея одними ушами, почти как Ванцзи (и зачем только младший племянник подобрал того бродяжку с ужасным слухом и притащил его в орден?).

— Оставляю вас вдвоем, а то мне надо ещё успеть в магазин смотаться и купить все по списку жены, пока вы тут учиться будете. Часа через полтора вернусь, — сказал Серёга, более известный в воинской части как майор Канищев, и был таков.

Петров оказался толковым парнем и объяснял все понятно и наглядно. Сразу видно, адепт прилежный и не дурак. Жаль, щупловат. Явно не уделял достаточно внимания физическим тренировкам и, видимо, как раз за это и огребал от хозяина его нынешнего тела, решил Лань Цижэнь.

Узнав, как пользоваться многочисленными программами и переключать языки на клавиатуре, он попросил Петрова добавить ещё один язык — китайский.

— А зачем вам? — удивился тот.

— Хочу книги на нем поискать. В местной библиотеке вряд ли таковые найдутся, — уклончиво ответил Лань Цижэнь.

— В местной точно такого не найдешь, но я вам могу создать личный кабинет в Ленинской библиотеке, а там чего только нет… — оживился Петров, — и вы сможете читать что угодно онлайн. Только там для регистрации электронная почта нужна. Вы помните свой адрес?

Наверное эта их Ленинская библиотека была чем-то наподобие библиотеки Облачных Глубин, подумал Лань Цижэнь и изобразил напряжённую мыслительную деятельность, призванную обозначить тщетные попытки вспомнить то, чего он не помнил и помнить не мог.

Заметив замешательство на его лице, парень поспешно продолжил:

— Или я могу вам новую почту создать и адрес с паролем на бумажке записать.

— Так будет лучше. И вообще все эти адреса и пароли ты мне запиши аккуратным почерком в специальной тетрадке, — попросил Лань Цижэнь.

— Это не обязательно, браузеры их обычно сами запоминают, — попытался возразить Петров.

— В двух экземплярах! — сурово пресек эту самодеятельность Лань Цижэнь, ошалевший от обилия новой терминологии, однако не желавший признаваться, что чего-то не понял.

— Слушаюсь, товарищ старший прапорщик. Будет выполнено, — пообещал осознавший свою промашку Петров.

— Завтра принесешь, а сейчас ступай, я немного посплю, — смилостивился Лань Цижэнь. Не говорить же этим лаоваям, что подошло время очередной медитации. А медитировать Лань Цижэнь умел во сне, на коне и на сосне… Не то, что в лекарских палатах под видом послеобеденного отдыха. Кроме того, это было удачным предлогом, дабы избежать очередного чреватого разоблачением разговора с прапорщиком Серёгой, очевидно, довольно хорошо знавшим бывшего хозяина этого тела — Александра Александровича Курочкина (под этим именем Лань Цижэнь числился в лекарне).

* * *

С момента обретения Айпада жизнь Лань Цижэня наполнилась смыслом — по утрам он впитывал информацию о новом мире, не переставая удивляться произошедшим в нем переменам, после обеда медитировал во время тихого часа, а потом общался с соседом по палате или приходившими к нему посетителями.

Увы, за это время изменился не только мир, но и казавшееся незыблемым иероглифическое письмо. Ох, не доведет людей до добра стремление упрощать то, что не следовало трогать, и усложнять то, что и без того было хорошо…

Через месяц Лань Цижэнь узнал достаточно о мире, в котором очутился, научился управлять потоками ци в чужом теле и срастил сломанную кость на ноге.

Так что, когда ему, наконец, разрешили встать и немного пройтись с костылями по палате, он на радостях намотал с дюжину кругов по коридорам больницы, после чего спустился во двор. «М-да, это вам не Облачные Глубины, это гораздо хуже…» — подумал Лань Цижэнь, вдохнув воздух, насыщенный вонью выхлопных газов машин и недалёкой мусорной свалки.

На лавочке у входа, не стесняясь гулявших неподалеку пациентов, целовались парень с перебинтованной головой и девица, которая, похоже, забыла надеть юбку. По крайней мере, то, что было вместо этого на ней надето, скорее, напоминало слишком широкий пояс.

Ошалевший от столь неприкрытой непристойности Лань Цижэнь прикрикнул на них:

— Что вы себе позволяете? Это же лекарня, а не весёлый дом!

— А это мой жених, так что шел бы ты, дедуля на… полдник, — ответила ему бесстыжая девица.

Лань Цижэнь едва не задохнулся от ярости и хотел было напомнить молодежи о правилах надлежащего поведения, но к счастью, вовремя вспомнил, что находится не в Облачных Глубинах и впитанные им с молоком матери правила здесь неведомы. Он глубоко вздохнул, посчитал до четырех на китайском и направился назад в свою палату.

Ну да ничего, впереди у Лань Цижэня маячила перспектива поездки в санаторий, и он уже успел посмотреть, что этот санаторий располагался на берегу моря, а небольшие домики для постояльцев стояли почти у самой воды, а вокруг были хоть и невысокие, но довольно живописные горы. Что ещё нужно совершенствующемуся для наиболее эффективной медитации?

Просветив его ногу мудреным аппаратом, лекари лишь поцокали языками от удивления, насколько быстро срослась кость, но все равно велели в течение следующего месяца не нагружать травмированную ногу и опираться при ходьбе на костыль или трость. После этого Лань Цижэня торжественно выписали, велев ежедневно приезжать на физпроцедуры.

Забирал Лань Цижэня из госпиталя вездесущий Серёга на служебном автомобиле, а его нехитрый скарб нёс все тот же безотказный Петров. Они и помогли ему расположиться в небольшой комнатушке одного из домов военного городка.

По утрам Лань Цижэня отвозила в госпиталь машина, ездившая в город за провиантом. Там Лань Цижэнь усердно выполнял все предписанные упражнения и терпеливо выжидал назначенное время у мерно гудевшего у его ноги аппарата. Потом та же машина, уже нагруженная свежеиспечённым хлебом, молоком, мясом и снедью, запечатанной в банки для длительного хранения, отвозила его назад. Так продолжалось две недели. На исходе второй, совершая вечернюю прогулку по территории воинской части, Лань Цижэнь заметил, как более рослые и физически крепкие адепты издевались над тщедушным Петровым. Вот тут-то и пригодилась трость, с которой не расставался Лань Цижэнь. Со словами: «На территории воинской части драки запрещены!» он отдубасил нарушителей так, чтоб навсегда запомнили это правило, а потом велел идти и учить устав от корки до корки, да так уверенно, что бедолаги даже не вспомнили, что старший прапорщик Курочкин уже был в отставке.

На следующий день Лань Цижэнь взялся лично тренировать явившегося к нему с благодарностью Петрова.

Ещё через две недели Лань Цижэню вручили обещанную путевку в санаторий и бесплатный билет на самолёт.