Гарри Поттер и Пустота (джен)

В этот раз итоги решили не подводить: не так уж и много они узнали из этой главы, только Гермиона перечислила, кто из подростков участвовал в битве в Отделе тайн: Гарри, Рон, Гермиона, Невилл, Полумна и Джинни.

Малфой, опасливо отодвинувшись от своего профессора, к своему неудовольствию сократил расстояние между собой и Поттером, но всё-таки начал читать:

— Глава 8. Снейп торжествует.

Гарри не мог пошевелить ни одним мускулом. Он лежал под мантией-невидимкой, чувствуя, как кровь хлещет из сломанного носа, горячая и мокрая, и заливает лицо. Из коридора доносились голоса и шаги. Первой мыслью Гарри было, что купе наверняка осмотрят, прежде чем поезд отправится в обратный путь. Но тут же пришло мучительное осознание: даже если кто-нибудь заглянет в купе, его не увидят и не услышат. Оставалась одна надежда, что кто-то случайно зайдет сюда и наступит на него.

«Великий Гарри Поттер мечтает, чтобы на него кто-нибудь наступил!» — у Малфоя настроение было лучше, чем у всех гриффиндорцев вместе взятых, поэтому свои язвительные комментарии он пока решил оставить при себе.

Гарри никогда еще не чувствовал такой ненавис­ти к Малфою, как сейчас, когда лежал на спине на­подобие карикатурной черепахи, и кровь залива­лась ему в открытый рот, вызывая тошноту. Надо же было вляпаться в такую дурацкую историю…

— Действительно, — закатила глаза Гермиона. Книжного Гарри, ей, конечно, было жалко, но она надеялась, что все остальные их поступки со стороны выглядят менее импульсивными и глупыми.

Он попытался издать какой-нибудь звук, хотя бы захрипеть, но не смог. Тогда он вспомнил, что некоторые волшебники, такие, как Дамблдор, умеют колдовать, не произнося заклинания вслух, попытался призвать к себе выпавшую из руки волшебную палочку, мысленно повторяя: «Акцио, волшебная палочка!» — но ничего не получилось.

Малфой старался читать с как можно более презрительной интонацией, будто сам он невербальной магией каждый день завязывает себе шнурки. Гарри, всю прошлую главу просидевший, безжизненно глядя в пол (и в книгу), начал раздражаться и немного ожил.

Ему казалось, что он слышит шелест листьев на деревьях вокруг озера и далекое уханье совы, но никаких признаков того, что его ищут, не было. И уж тем более (он чуточку презирал себя за эту мысль) нигде не раздавалось панических голосов, спрашивающих, куда пропал Гарри Поттер.

Эту часть Драко прочитал особенно громко и как-то даже торжественно. Гарри густо покраснел.

«Обязательно было пересказывать такие глупые мысли?!» — думал он сердито, ощущая на себе взгляд Снейпа, в котором так и читалось — «Я же говорил!»

С растущей безнадежностью он представлял себе, как вереница карет, запряженных фестралами, приближается к школе, и взрывы приглушенного хохота доносятся из той кареты, где Малфой пересказывает своим дружкам-слизеринцам, как он избил Гарри.

— Фестралами? — удивлённо переспросила Гермиона.

— Да, мисс Грейнджер, школьные кареты запряжены фестралами. Самодвижущиеся повозки — это исключительно маггловская придумка, — улыбнулась Макгонагалл.

— А кто такие фестралы? — переспросил Рон.

— Волшебные существа, относящиеся к породе крылатых коней. Их видят только те, кто видел смерть, — нетерпеливо объяснила Гермиона. — Но я никогда не думала…

Малфой перебил её и продолжил читать, но уже через несколько предложений остановился сам.

Поезд дернулся, и Гарри перекатился на бок. Теперь он смотрел не в потолок, а на пыльную нижнюю сторону сиденья. Пол начал вибрировать — это ожил, взревев, паровоз. «Хогвартс-экспресс» отправлялся в обратный путь, и никто не знал, что Гарри остался в вагоне…

— Поттер, у тебя столько трагичности, как будто в Хогвартс можно добраться только на этом поезде и только первого сентября, — Малфой не выдержал и закатил глаза. — Не ты ли как-то прилетел в школу на какой-то маггловской… — Драко запнулся, и его нотация сразу потеряла половину внушительности.

«Он, что, меня успокаивает?» — меланхолично подумал Гарри, но тут же отбросил эту мысль. Малфой, очевидно, намекал на его тупость.

— Давай-ка двигать отсюда поскорее, — сказала она. Окна уже заволокло клубами дыма от паровоза, поезд тронулся.

— Пошли, будем прыгать.

Гарри выскочил за ней в коридор. Тонкс распахнула вагонную дверь и спрыгнула на платформу, всё быстрее скользившую мимо, — поезд набирал ход. Гарри тоже прыгнул, слегка покачнулся, приземляясь, но сразу выпрямился и успел увидеть, как сверкающий алый паровоз, разгоняясь всё быстрее, исчезает за поворотом.

Появление Тонкс привело близнецов и Джинни в восторг. Макгонагалл про себя заметила, что у её бывшей ученицы скоро образуется личный фан-клуб.

— А что вы вообще здесь делаете? — спросил Гарри.

— Я теперь постоянно здесь дежурю, в Хогсмиде. Дополнительная охрана школы, — объяснила Тонкс.

Ученики поморщились. Не так давно они наблюдали «дополнительную охрану школы» в виде дементоров, причём не особо эффективную, — и вот опять! Только Гарри и Гермиона вдруг переглянулись и захихикали.

— Вы чего? — с подозрением уставился на них Рон.

— Фадж, когда мы были в больничном крыле, предлагал поставить на входе в школу драконов.

— Ну тогда понятно, как он там оказался!

— Бедненький…

Близнецы ожидали, что один из профессоров прервёт их ёрничанье, но те, знавшие о первом испытании Турнира, находились в некотором ступоре и надеялись, что у министра магии ещё остались чувство юмора и хоть какое-то благоразумие.

— Только вы одна дежурите, или…

— Нет, еще Праудфут, Сэвидж и Долиш.

— Долиш — это тот мракоборец, которого Дамблдор оглушил в прошлом году?

— Он самый.

— Профессор Дамблдор?

— Оглушил мракоборца?!

Восхищённые возгласы учеников натолкнули Минерву на мысль, что профессора Хогвартса совсем не теми методами пытаются завоевать их уважение. Но одновременно с этим она задумалась, что же происходило в 1995-96 учебном году, если ученики радовались избавлению от министерской чиновницы, а директор сражался с мракоборцем.

Гарри покосился на Тонкс из-под мантии. В прошлом году она была такая любопытная (даже иногда чуточку надоедливая), постоянно смеялась, шутила. А теперь Тонкс казалась намного старше, сделалась более серьезной и целеустремленной. Неужели это всё из-за того, что случилось в Министерстве?

Близнецы зашептались, они решили, что им абсолютно точно нужно познакомиться с весёлой Тонкс, пока она не обзавелась депрессией и мышиным цветом волос.

— Алохомора! — уверенно произнес он, направив волшебную палочку на висячий замок, но ничего не случилось.

— Здесь это не подействует, — сказала Тонкс. — Дамблдор лично заколдовал ворота.

Гарри огляделся.

— Я могу перелезть через ограду, — предложил он.

— Нет, не можешь, — скучным голосом ответила Тонкс. — На ограде тоже заклинания против несанкционированного вторжения. Этим летом меры безопасности усилили в сто раз.

— Ну, тогда, — сказал Гарри, которого начинало раздражать ее равнодушие, — мне, видимо, придется здесь заночевать.

Драко так сильно закатил глаза, что настоящий Поттер тоже почувствовал раздражение. Какой смысл обвинять его в том, что он никогда не говорил и уже вряд ли скажет?! На этой мысли Гарри запнулся и почувствовал, что у него начинает болеть голова.

На радостях Гарри даже подумал, что сможет без труда перетерпеть сиплые разглагольствования Филча на тему о том, как нехорошо опаздывать и как в доброе старое время поддерживали дисциплину посредством регулярного использования тисков для больших пальцев.

Минерва тяжело вздохнула. Она много раз пыталась поговорить с Филчем, но никаких ощутимых результатов это не принесло.

Только когда мерцающий желтый огонек был уже футах в десяти от них и Гарри стащил мантию-невидимку, чтобы его могли увидеть, он вдруг с отвращением узнал озаренные светом фонаря крючковатый нос и длинные сальные черные волосы Северуса Снейпа.

Прочитав эти строки, Малфой ещё больше захотел отодвинуться от декана на всякий случай, но тогда бы пришлось сесть вплотную к Поттеру, а это тоже могло быть опасно.

— Ну-ну, — хмыкнул Снейп, извлекая волшебную палочку и прикасаясь ею к висячему замку, отчего цепи тут же разошлись в стороны и створки ворот со скрипом распахнулись. — Очень мило, что вы наконец-то соизволили явиться, Поттер, хотя вам, по-видимому, представляется, что школьная мантия сильно повредит вашей красоте.

Несмотря на свои предыдущие умозаключения, Гарри начал закипать. Одновременно с этим он опять задался вопросом, почему эти книги обязательно было читать вместе со слизеринцами. Он бы предпочёл только Рона и Гермиону, не возражал бы против Уизли, мог бы смириться с Макгонагалл, но Малфой и Снейп… Зачем они здесь?!

— Я не мог переодеться, у меня не было… — начал Гарри, но Снейп перебил его на полуслове.

— Нет необходимости ждать, Нимфадора. Со мной Поттер в полной… хм-м… безопасности.

Близнецы захихикали, уловив подтекст, которого, вероятно, первоначально никто не вкладывал.

— Любопытно было увидеть твоего нового Патронуса. По-моему, прежний был лучше, — сказал Снейп с нескрываемым злорадством в голосе. — Новый слабоват.

Снейп повернулся, качнув фонарем, и Гарри на мгновение увидел потрясение и гнев на освещенном лице Тонкс. Потом её снова скрыла тьма.

Близнецы обиженно засопели. В этом замкнутом пространстве оставалось всё меньше людей, которые не имели к профессору никаких претензий.

Гарри чувствовал, как его захлестывают волны ненависти, такой сильной, что казалось невероятным, как это Снейп не замечает её жара.

Сразу после прочтения названия главы зельевар решил делать вид, что его вообще здесь нет, но в этот момент он не удержался и посмотрел на Поттера с кривой усмешкой. Но Гарри был уже не тем второкурсником, который готов был убежать от неё на край света.

Гарри терпеть не мог Снейпа с самой первой их встречи, но окончательно и бесповоротно Снейп восстановил его против себя своим обращением с Сириусом. Что бы там ни говорил Дамблдор, у Гарри летом было время подумать, и он пришел к выводу, что Сириус в ночь своей гибели помчался в Министерство не в последнюю очередь из-за ехидных намеков Снейпа, якобы он, Сириус, сидит в безопасности и прячется, пока другие члены Ордена Феникса рискуют головой, сражаясь с Волан-де-Мортом. Гарри не желал расстаться с этой мыслью, потому что это позволяло обвинить Снейпа, что было само по себе приятно.

Макгонагалл искоса посмотрела на коллегу и ученика. Их отношения начинали её напрягать, ведь раньше ей не доводилось наблюдать, как они взаимодействуют друг с другом. Она была поражена непрофессиональным поведением одного и откровенной ненавистью второго.

А, кроме того, Гарри очень хорошо знал: если есть на свете человек, который не огорчился из-за смерти Сириуса, то именно этот человек идет сейчас рядом с ним в темноте.

Снейп, услышав этот мысленный монолог, несколько опешил, но оставил его без комментариев. Он ещё не определился со своим отношением к возможной смерти Блэка от руки Беллы.

— Я, пожалуй, не припомню другого такого случая, чтобы один из факультетов оказался с отрицательным количеством очков в первый же день учебного года — даже еще не успели приступить к десерту. По-моему, вы установили рекорд, Поттер.

Гарри показалось, что кипевшие в нем ярость и ненависть раскалились добела, но он скорее согласился бы вернуться в Лондон в обездвиженном виде, чем рассказать Снейпу отчего он опоздал.

Малфой громко фыркнул. Ему доставляло удовольствие читать об уязвлённом и так легко ведущемся на провокации Поттере.

— Надо думать, вы рассчитывали на эффектный выход? — продолжал издеваться Снейп. — И поскольку летающего автомобиля на сей раз под рукой не оказалось, вы решили, что ворваться в Большой зал в самом разгаре праздника тоже будет достаточно драматично.

«И чего они привязались к той машине?!» — возмущённо подумал Гарри, вспомнив, что Малфой всего полчаса назад говорил об этом же.

Гарри молчал, хотя у него было такое чувство, словно его сейчас разорвёт на куски. Он знал, что Снейп для того и вызвался пойти за ним — ради этих нескольких минут, пока он может без свидетелей измываться и куражиться над Гарри.

Джордж, Фред и Джинни, осознав себя в качестве нежданных свидетелей, оживлённо переглянулись. Их, находящихся над схваткой, эта глава веселила куда больше, чем всех остальных.

Макгонагалл сверлила зельевара укоризненным взглядом, пытаясь найти в его облике черты раскаяния или хотя бы смущения, но тот оставался невозмутим.

Он очень надеялся, что все вообразят, будто его задержали некие героические свершения, желательно с участием парочки Пожирателей смерти и дементора. Конечно, Малфой постарается растрепать правду кому только можно, но есть некоторая вероятность, что большинство гриффиндорцев его не услышат.

— Поттер, а ты знаешь, что врать нехорошо? Особенно всяким Героям? — презрительно и с издёвкой спросил Малфой, сразу же продолжив читать, не давая Гарри возможности ответить.

— Снейп сказал, что Хагрид опоздал на пир…

— Ты видел Снейпа? Где это? — спросил Рон, судорожно запихивая в рот куски шоколадного торта.

— Столкнулись по дороге, — уклончиво ответил Гарри.

Львята улыбнулись, и Макгонагалл решила в этот раз не напоминать им об уважительном наименовании профессоров.

Хагрид так и не научился вести себя с подобающей преподавателю солидностью, как, скажем, профессор Макгонагалл, декан факультета Гриффиндор, которая сидела сейчас рядом с ним, доставая ему макушкой чуть выше локтя, но пониже плеча, и неодобрительно косилась на столь бурное приветствие.

Минерва довольно приосанилась, она умудрялась сохранять «подобающую преподавателю солидность», даже сидя на полу в кружке со своими учениками, в том числе бывшими.

Гарри всегда считал её обыкновенной мошенницей и страшно удивился, узнав в конце прошлого учебного года, что именно она произнесла пророчество, из-за которого лорд Волан-де-Морт убил родителей Гарри и пытался уничтожить его самого. После этого он и вовсе не стремился бывать в её обществе.

Настоящий Гарри, услышав об этом, тоже страшно удивился, как и все остальные. Даже Макгонагалл не знала о способностях коллеги. Только Снейп меланхолично подметил, что почти вся информация о пророчестве и его появлении уже раскрыта, видимо, скоро будет освещена и его роль.

Под оглушительный хохот и аплодисменты Драко Малфой демонстрировал с помощью пантомимы, как он разбивает кому-то нос. Гарри уткнулся взглядом в свою тарелку, где лежал кусок пирога с патокой. Внутри у него снова всё кипело. Чего бы он только не отдал, чтобы сразиться с Малфоем один на один!..

Драко повернулся к Гарри и уже открыл рот, чтобы что-то ему предложить, но был прерван предостерегающим окриком профессора Макгонагалл:

— Только попробуйте, мистер Малфой! — и благоразумно промолчал.

— Об этом много говорят и среди призраков, — вмешался в разговор Почти Безголовый Ник, наклонив к Гарри не до конца отрубленную голову, так что она угрожающе закачалась над гофриро­ванным воротником. — Меня считают в некотором роде авторитетом по Поттеру; наши дружеские отношения хорошо известны. Я, однако, заверил призрачное сообщество, что не намерен донимать тебя расспросами. «Гарри Поттер знает, что может доверять мне безоговорочно, — сказал я им. — Я скорее умру, чем предам его доверие».

Гарри улыбнулся, вспомнив нелепого, но очень любезного призрака. Изоляция с определёнными людьми начинала докучать.

Правая рука у Дамблдора была такая же почерневшая, безжизненная, как в ту ночь, когда он пришёл забрать Гарри из дома Дурслей. По залу зашелестел шепоток. Дамблдор всё правильно понял, но только улыбнулся и одёрнул фиолетовый с золотом рукав, прикрыв свое увечье.

— Не о чем беспокоиться, — сказал он беспечно. — А теперь… нашим новым ученикам — добро пожаловать, наших старых учеников — с возвращением! Вас ожидает ещё один год обучения волшебству…

— Она как будто омертвела, — сказала Гермиона, болезненно поморщившись. — Некоторые травмы невозможно исцелить… Древние проклятия… А бывают ещё яды, для которых не существует противоядий…

— …а школьный смотритель, мистер Филч, просил меня объявить о категорическом запрете на любые шуточные товары, приобретенные в магазине под названием «Всевозможные волшебные вредилки».

Пока профессора и Гермиона, нахмурившись, гадали, правда, не вслух, что же произошло с рукой директора — и никто из них не нашёл оптимистичных вариантов — близнецы громко возмущались запрету Филча:

— Это же наша основная аудитория!

— Как он вообще может запрещать ученикам что-то покупать!

— Это незаконно!

— Фред, Джордж, успокойтесь, пожалуйста, покупать никто и не запрещал, нельзя только провозить в школу, — дотошно поправила Гермиона.

— Ты что, на стороне Филча?!

— Как же мы переживём твоё предательство?

— О, Гермиона!

— Ты ранила меня…

— И меня…

— В самое сердце!

— Прекратите паясничать и дайте Малфою дочитать главу, — Гермиона чуть покраснела, но, возможно, это произошло из-за раздражения. По крайней мере, тон её стал строже.

— Грейнджер, я не нуждаюсь в твоих…

— Читай уже! — голоса Гермионы и решивших поддержать подругу близнецов прозвучали слаженным хором.

В этом году мы рады представить вам нового преподавателя. Профессор Слизнорт (Слизнорт встал, сверкая лысиной в свете свечей, его обтянутый жилетом живот отбрасывал тень на весь стол) — мой бывший коллега, согласился снова преподавать у нас зельеварение.

Слово эхом разнеслось по Большому залу. Ученики переспрашивали друг друга, сомневаясь, правильно ли они расслышали.

Ученики вне книги тоже удивлённо переглянулись и вопросительно уставились на слизеринцев, безмолвно вопрошая, куда же денется Снейп, и мотивируя Малфоя продолжить чтение.

— Тем временем профессор Снейп, — Дамблдор повысил голос, перекрывая ропот в зале, — возьмёт на себя обязанности преподавателя по защите от Темных искусств.

— Нет! — сказал Гарри так громко, что сразу несколько голов повернулись к нему. Ему было наплевать; вне себя от ярости, он смотрел на преподавательский стол. Как можно после всего, что было, позволить Снейпу преподавать защиту от Темных искусств? Ведь всем известно, что Дамблдор много лет не доверял ему эту работу!

Зельевар смерил Поттера насмешливым взглядом, но никакого торжества в его лице не было. Он стремительно просчитывал возможную цель этих кадровых перестановок, увы, безуспешно.

Снейп, сидевший справа от Дамблдора, не встал, когда было произнесено его имя, только лениво приподнял руку в ответ на аплодисменты со стороны слизеринского стола, но Гарри был уверен, что разглядел торжествующее выражение на ненавистном лице.

— Одно хорошо, — сказал он с бешенством, — к концу года мы избавимся от Снейпа.

Профессор, поймав недовольный взгляд Поттера, ядовито усмехнулся, но ничего не сказал.

— В смысле? — не понял Рон.

— Эта должность проклята. Никто ещё не продержался на ней больше года… Квиррелл так и вообще погиб. Я лично буду держать скрещенные пальцы — может, ещё кто помрет…

— Гарри! — укоризненно воскликнула шокированная Гермиона.

— Мистер Поттер! — вторила своей ученице реальная Макгонагалл. — Это переходит уже всякие границы!

— Я этого не говорил, — возразил Гарри, тщетно пытаясь принять беззаботный вид.

— Но обязательно бы сказали, — ехидно парировал Снейп словами самого Поттера. Гарри отвернулся, признавая поражение.

Дамблдор прокашлялся. Не только Гарри, Рон и Гермиона отвлеклись на разговоры; по всему залу обсуждали поразительное известие о том, что Снейп наконец-то дождался исполнения своей заветной мечты. Словно не замечая, какую сенсационную новость он только что сообщил, Дамблдор ничего больше не сказал о перемещениях в штате преподавателей.

Минерва удивлённо посмотрела на Снейпа. Она никогда не слышала, что он мечтал преподавать защиту. Тот в ответ пожал плечами и измождённо закатил глаза, показывая, как сильно ему надоели эти слухи. Джинни, заметив пантомиму профессора, осторожно улыбнулась, прикрывшись ладонью.

— Что у тебя на самом деле было с носом? — спросил он, когда они, наконец, вышли из зала в самом хвосте толпы, где их никто не мог подслушать.

Гарри коротко рассказал. И вот доказательство, насколько сильна была их дружба, — Рон не стал смеяться.

Настоящий Рон подбадривающе хлопнул Гарри по плечу, чуть не задев при этом Гермиону. Но она решила не портить момент и промолчала.

— Навещал Грохха, — радостно ответил Хагрид. — Совсем забыл о времени. У него теперь новое жильё в горах. Дамблдор ему устроил — отличная большая пещера. Ему там лучше, чем в Лесу. Мы с ним так хорошо поболтали.

— Правда?

Гарри старался не смотреть на Рона. Во время их последней встречи со сводным братцем Хагрида, свирепым великаном, вырывающим деревья с корнями, словарный запас Грохха состоял ровно из пяти слов, причем два из них он был не в состоянии произнести как следует.

— Так и знал, что у него какие-то проблемы в родословной, — злорадно оскалился Малфой.

Но гриффиндорцы оставили его слова без внимания: они ошарашенно переглядывались. Макгонагалл тоже была обескуражена, но не происхождением Хагрида, а известием о великане, живущем в Запретном Лесу. Если бы не Пустота, она бы уже была на полпути к хижине Хагрида.

Гарри и Рон уставились друг на друга. Гарри видел, что у Рона, как и у него самого, на душе кошки скребут.

— Ты как, будешь продолжать занятия по уходу за магическими существами?

Рон покачал головой:

— А ты?

Гарри тоже покачал головой.

— А Гермиона? — спросил Рон. — Она вроде тоже нет?

Гарри снова покачал головой. Ему не хотелось думать о том, что скажет Хагрид, когда узнает, что трое его любимых учеников отказались продолжать изучение его предмета.

— Что, ваш лохматый дружок всё-таки не такой замечательный учитель, как вы всё время пытаетесь доказать?! — торжеству Малфоя не было предела. Он наконец-то подловил гриффиндорцев на лицемерии — и радовался, будто ему купили новую дорогущую метлу.

— Заткнись, — буркнул Рон, а расстроенная Гермиона подвела итоги главы:

— В школе были установлены новые меры безопасности, в том числе её теперь охраняют мракоборцы, также мы узнали, что то самое пророчество было произнесено профессором Трелони, профессор Слизнорт стал преподавать зельеварение, а профессор Снейп занял должность преподавателя по защите от Тёмных искусств. Хагрид какое-то время держал в Лесу своего сводного брата, великана Грохха, — к концу монолога голос Гермионы ослабел, и она постаралась договорить как можно быстрее.

Следующую главу читал профессор Снейп.