Гарри Поттер и Пустота (джен)

Всю дорогу к теплицам Гарри был поглощён мрачными раздумьями о Сириусе. Почему он так долго не отвечает? Вдруг с Буклей что-то случилось, и крестный даже не получил письмо? Он на автомате вошёл вслед за Роном и Гермионой в третью оранжерею и врезался в них, не понимая, почему они остановились. Гарри поднял голову и замер от удивления. Они находились нигде. Их окружало лишь белое пространство.

— Что за?!.. — воскликнул Рон.

— Я не… я не знаю, что это, — бледная Гермиона медленно поворачивалась по кругу, оглядывая это.

Неожиданно открылась дверь (не та, в которую они вошли), и появились Фред, Джордж и Малфой. Драко выглядел недовольным такими спутниками, а те, наоборот, весело улыбались. Однако стоило им увидеть, где они оказались, лица всех троих сразу же приобрели одинаковые выражения: недоумение и испуг. Близнецы уже повернулись к Гарри и открыли рот, чтобы что-то сказать, но не успели. В метре от них напротив друг друга открылись ещё две двери. В черной развевающейся мантии внутрь шагнул профессор Снейп и нос к носу столкнулся с Минервой Макгонагалл. Они смерили друг друга неодобрительными взглядами и сердито повернулись к удивлённым ученикам. Вслед за Макгонагалл вошла Джинни.

— Позвольте узнать, — профессор оглядела стены и потолок, вместо которых было белое пространство, — что вы опять, — посмотрела себе под ноги и закончила слабеющим голосом, — натворили?

— Мы не знаем, профессор. Мы зашли в третью оранжерею и оказались здесь, — бодро отчиталась Гермиона. Присутствие двух профессоров её успокаивало.

— Мы…

— Вместе с Малфоем…

— Шли в туалет, — доложили близнецы в своей обычной манере.

Профессор строго посмотрела на Снейпа, дожидаясь его ответа.

— Я вошёл в свой кабинет, — с неохотой сказал он.

— А мы с мисс Уизли — в класс трансфигурации.

На этом опрос был закончен, и все стали осматриваться. Джинни коснулась руками пола, Гермиона, как и профессора, что-то колдовала, Джордж прыгал с вытянутыми вверх руками. Гарри, Рон и Малфой попытались отодвинуться от этого дурдома и неожиданно оказались рядом.

— Есть! — вдруг закричал Фред. Он стоял с закрытыми глазами и прямыми руками (как у зомби), ощупывая что-то. — Тут преграда, — он потрогал пространство левее и правее.

— Ты нашёл стену, — Джордж присоединился к брату, и вскоре они опытным путём очертили границы этой комнаты. До потолка, однако, допрыгнуть так и не удалось.

— Хорошо, — Макгонагалл тяжело вздохнула и опустилась прямо на пол. Все потрясенно уставились на неё. — Предлагаю всем успокоиться и сесть.

Все последовали её примеру и сели в круг. Рядом с Макгонагалл сидел Снейп и Джинни. Рядом со своим деканом уселся Малфой, около него неожиданно оказались Гарри с Гермионой. Круг замыкало четыре рыжих головы.

— Здесь не работает магия, — продолжила профессор, Снейп и Гермиона согласно кивнули. — Никто из нас не знает, что это за место и зачем мы в нём оказались, — теперь кивнули все.

Как будто в ответ на эти слова посередине круга мелькнула вспышка, и там появилось две книги: зелёная и оранжевая. Гермиона и Джинни схватили их первыми.

— «Гарри Поттер и Дары смерти», — прочитала Уизли.

— «Гарри Поттер и Принц-полукровка», — Гермиона сразу распахнула книгу и прочитала записку на обложке:

«Вы находитесь в Пустоте, и Вы не сможете отсюда выбраться, пока не прочитаете эти книги. В них рассказывается о Вашем будущем. Вы здесь, чтобы его изменить. В Пустоте не действует магия, и Ваши тела не нуждаются в удовлетворении потребностей. Вы находитесь вне времени и вернетесь в свой мир в тот момент, в котором покинули его. Вы должны читать вслух и по порядку. Удачи.

Создатель Пустоты».

— Предлагаю начать читать прямо сейчас. Никто не против? Тогда я начну.

Гермиона передала профессору Макгонагалл книгу и робко спросила:

— А нам не нужно конспектировать или хотя бы записывать основные события?

Однако все вещи узников, кроме волшебных палочек, исчезли.

— Видимо, мисс Грейнджер, нам придётся полагаться исключительно на собственную память.

Глава 1. Другой министр.

Глава 1. Другой министр.

Первые несколько абзацев особого впечатления на волшебников не произвели, только потребовалось уточнение, что рассказывается о магловском мире. Однако при перечислении «всех ужасных происшествий минувшей недели» профессора всё больше хмурились. Упоминание Фаджа, как и его дальнейшее появление, положительных эмоций ни у кого не вызвало.

- Ни о чем не тревожьтесь, — сказал он. — Скорее всего, вы меня больше никогда не увидите. Я побеспокою вас только в том случае, если на нашей стороне произойдет нечто действительно серьезное, нечто такое, что может повлиять на жизнь маглов... я хочу сказать — немагического населения. В остальное же время наш принцип: живи и дай жить другим. Должен сказать, вы восприняли встречу со мной значительно лучше, чем ваш предшественник. Он пытался выбросить меня из окна, приняв за розыгрыш, подстроенный оппозицией.

Близнецы расхохотались, а Гарри пожалел, что попытка была неудачной.

Превращение чайной чашки премьер-министра в тушканчика вызвало восторженные возгласы львят.

- Но, — задохнулся премьер-министр, глядя, как тушканчик обгрызает уголок его будущей речи, — почему... почему никто мне не сказал...

— Министр магии показывается только действующему магловскому премьер-министру, — сказал Фадж, убирая за пазуху волшебную палочку. — Мы считаем, что так надёжнее с точки зрения секретности.

— Но тогда, — жалобно проблеял премьер-министр, — почему прежний премьер не предупредил меня...

На это Фадж откровенно расхохотался:

— Дорогой мой премьер-министр, а разве вы сами когда-нибудь кому-нибудь об этом расскажете?

Все еще продолжая посмеиваться, Фадж бросил в очаг щепотку какого-то порошка, шагнул в изумрудно-зелёное пламя и исчез, только фукнуло в камине. Премьер-министр стоял столбом, сознавая, что никогда, ни одной живой душе не отважится проронить хоть слово об этой встрече, потому что — кто ж ему поверит.

— И всё?

— Что вы имеете в виду, мисс Грейнджер?

— Никакого обета, заклятия… Никаких гарантий, что он об этом не расскажет! — Гермиона была в шоке. Во-первых, ни в одной из прочитанных ею книг не было написано о сотрудничестве министра магии с магловским премьер-министром. А во-вторых, из-за этого сотрудничества тайна существования волшебного сообщества оказывалась под угрозой.

— Вы, конечно, правы, но ни один из премьер-министров ещё не проболтался, несмотря на отсутствие гарантий, — поспешила успокоить свою ученицу Макгонагалл.

Он долго не мог оправиться от потрясения. Поначалу пытался убедить себя, что Фадж на самом деле всего лишь галлюцинация, вызванная недосыпом, накопившимся за время трудной предвыборной кампании.

— Было бы неплохо, — пробормотал Рон, и Гарри от всей души с ним согласился.

В тщетной попытке избавиться от любых напоминаний об этой неприятной встрече он подарил тушканчика племяннице, которая пришла от зверюшки в полный восторг,

Джинни мечтательно улыбнулась. Она тоже не отказалась бы от какого-нибудь домашнего питомца.

а затем приказал своему личному секретарю убрать из помещения портрет безобразного человечка, возвестившего о прибытии Фаджа. Но, к большому огорчению премьер-министра, удалить портрет оказалось невозможно. Его поочередно пытались снять со стены целый отряд плотников, несколько строительных рабочих, искусствовед и канцлер казначейства, но успеха не добились.

— Это заклятие…

— Вечного Приклеивания. Грейнджер, мы не тупые!

Драко Малфой устал. Устал сидеть на одном месте. Устал слушать непонятные книги. Устал находиться в одном помещении аж с шестью гриффиндурками и не иметь возможности их как следует подразнить их ввиду присутствия двух преподавателей.

Гермиона обиженно насупилась.

— Не обращай на него внимания. Нам очень интересно всё, что ты говоришь, — прошептал Гарри.

Рон согласно кивнул:

— Я не знал, что это за заклинание.

Малфой, который сидел рядом с ними и, естественно, слышал все эти «нежности», демонстративно закатил глаза. Но мальчикам было всё равно, ведь Гермиона улыбнулась и в свойственной ей манере призвала слушать книгу.

Но вот три года назад, в очень похожий вечер, когда премьер-министр сидел один у себя в кабинете, портрет вновь объявил о посещении Фаджа, который тут же и выпрыгнул из камина, промокший насквозь и в состоянии полнейшей паники. Не успел премьер-министр поинтересоваться, чего ради он поливает водой ценный аксминстерский ковер, как Фадж понес дичайшую околесицу про тюрьму, о которой премьер-министр в жизни своей не слыхал, про человека по имени Серый Ус Блэк, про какой-то неведомый Хогвартс и про мальчика по имени Гарри Поттер. Все это ровно ничего не говорило премьер-министру.

— Если у них это произошло три года назад... — начала Гермиона.

— То в этой книге мы учимся на шестом курсе! — закончил Гарри. — Но надо же такое придумать, Серый Ус! Когда выберемся, обязательно напишу об этом… — подзатыльник от Гермионы помешал ему договорить. Рон, внезапно прервавший смех, тоже потирал ушибленный затылок. Остальные узники заинтересованно прислушивались.

— Кхм, профессор Макгонагалл, продолжайте, пожалуйста.

- Но вы ведь даже и Сами-Знаете-Кого не знаете! — Фадж безнадежно уставился на премьер-министра, затем сказал: — Ну ладно, ладно, садитесь, я уж вас проинформирую... Выпейте виски...

Премьер-министра слегка задело, что его в собственном кабинете приглашают присесть, да еще и угощают его же собственным виски, но, тем не менее, он сел. Фадж вытащил волшебную палочку, создал прямо из воздуха два больших бокала с янтарной жидкостью, сунул один в руку премьер-министру и пододвинул себе стул.

Фадж говорил больше часа. В какой-то момент он не пожелал произнести вслух некое имя и вместо этого написал его на бумажке, которую вложил в не занятую бокалом руку премьер-министра.

Пока Макгонагалл читала это, Гарри вспоминал своё одиннадцатилетие. Подумать только, четыре года назад он и сам ничего не знал о Волан-де-Морте. Неожиданно Гарри захотелось рассмеяться, ведь незадолго до своего рассказа Хагрид тоже хлебнул чего-то янтарного. Также Хагрид всё-таки произнёс имя, но не потому что был храбрее Фаджа (хотя этого нельзя отрицать), а потому что не знал, как оно пишется. От воспоминаний на душе у Гарри стало тепло.

- Вы считаете, Тот-Кого-Нельзя-Называть все еще жив?

— Как сказать... Дамблдор утверждает, что жив, — ответил Фадж, застегивая у горла свой полосатый плащ, — но мы его так и не нашли. Если вас интересует мое мнение, то, по-моему, он не опасен, пока у него нет сторонников.

Золотое Трио обеспокоенно переглянулось. Они одновременно подумали о Хвосте.

- Мы собираемся ввезти из-за границы трех драконов и сфинкса для Турнира Трех Волшебников. Это вполне обычная практика, но Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними, ссылаясь на существующие правила, требует поставить вас в известность о ввозе в нашу страну существ повышенной опасности.

— Я... Что? Драконы?! — завопил, брызгая слюной, премьер-министр.

— Да, три штуки, — подтвердил Фадж — И сфинкс. Ну, всего хорошего!

Дети, только вчера услышавшие о Турнире, завороженно молчали. Фред и Джордж довольно ухмылялись. Они ещё надеялись принять участие в Турнире.

Премьер-министр безнадежно надеялся, что драконами и сфинксами дело и ограничится, но нет. Не прошло и двух лет, как Фадж снова появился из камина, на сей раз с известием о массовом побеге из Азкабана.

-Массовый побег? — севшим голосом переспросил премьер-министр.

— Массовый побег?! — эхом повторила Макгонагалл.

— «Не прошло и двух лет». Что? — спросила Гермиона в ответ на непонимающие взгляды. — Видимо это должно было произойти в следующем году. Но мы же… — всё-таки и Гермиона не смогла остаться хладнокровной, её голос дрожал. — Мы же этому помешаем?

— Конечно! — хором сказали Гарри, Рон и близнецы. Снейп скептически на них посмотрел, но ничего не сказал.

Фадж сделал глубокий вдох:

— Премьер-министр, я должен с огромным сожалением сообщить вам, что он вернулся. Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся.

Примерно минуту все молчали.

— Вернулся? — прошептала Минерва. — Но… Как? Разве это возможно?

Профессор не искала поддержки в детях, поэтому, задавая свои вопросы, смотрела на Снейпа, хоть и понимала, что он на них ответит. Наконец она встряхнула головой и, не давая разгореться бурному обсуждению, продолжила читать.

Премьер-министр спешно искал в памяти подробности кошмарного разговора трехлетней давности, когда Фадж рассказывал ему про волшебника, которого боялись больше всех других волшебников, который совершил тысячу ужасных преступлений, после чего загадочно исчез пятнадцать лет назад.

Эта характеристика Волан-де-Морта была настолько нелепой, что могла бы показаться смешной, если бы не ужасающее известие.

- Да-да, жив, — ответил Фадж. — Впрочем, не знаю... Можно ли назвать по-настоящему живым человека, которого нельзя убить? Я этого толком не понимаю, а Дамблдор не хочет ничего объяснять, но, во всяком случае, у него теперь есть тело, он ходит, говорит и убивает, так что, видимо, в рамках данного обсуждения можно считать: да, он жив.

Премьер-министр не знал, что на это сказать, но прочно въевшаяся привычка казаться прекрасно информированным по любому вопросу заставила его уцепиться за первую вспомнившуюся деталь того давнего разговора.

— А Серый Ус Блэк, он сейчас, э-э... с Тем-Кого-Нельзя-Называть?

— Блэк? Блэк? — рассеянно переспросил Фадж, очень быстро вертя в руках котелок. — Вы имеете в виду Сириуса Блэка? Нет, клянусь бородой Мерлина! Блэк погиб. Как выяснилось, мы... э-э... были не правы на его счет. Всё-таки он был невиновен. И никогда не был в сговоре с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я хочу сказать, — прибавил он, словно оправдываясь, и еще быстрее завертел свой котелок, — все данные указывали... более пятидесяти очевидцев... во всяком случае, как я уже сказал, он умер. Собственно говоря, его убили. В здании Министерства. Будет расследование...

Когда Макгонагалл прочитала о смерти Сириуса, Гарри испытал сразу несколько эмоций. Он, несомненно, чувствовал горечь и злость. Сириусу потребовалось умереть, чтобы министерство признало его невиновность! Однако вместе с этим Гарри надеялся, что ничего из прочитанного (возрождение Волан-де-Морта, смерть Сириуса) теперь не случится. Ведь именно для этого они попали в Пустоту. Они обязаны всё изменить. Нет, не так. Он обязан.

- Война? — тревожно переспросил премьер-министр. — Не слишком ли сильно сказано?

— Тот-Кого-Нельзя-Называть снова встретился со своими сторонниками, которые вырвались из Азкабана в январе. — Фадж говорил все быстрее и быстрее и так яростно крутил свой котелок, что тот казался размытым светло-зелёным пятном. — Они больше не скрываются и творят невесть что. Брокдейлский мост — это его рук дело, премьер-министр, он угрожал массовым убийством маглов, если я не отойду в сторону, открыв ему дорогу...

— Боже ты мой, так это по вашей вине погибли люди, а мне приходится отвечать на вопросы о проржавевшей арматуре и коррозии опорных конструкций и не знаю уж о чем еще! — гневно воскликнул премьер-министр.

— По моей вине?! — вспыхнул Фадж — Хотите сказать, вы бы согласились уступить подобному шантажу?

— Может быть, и нет, — ответил премьер-министр, вставая и принимаясь расхаживать по ком-нате. — Однако я бы приложил все усилия, чтобы поймать шантажиста, прежде чем он совершит такое злодеяние!

— Ужасно, — проговорила Макгонагалл. С каждым словом узники всё больше бледнели. Даже Снейп выглядел намного мрачнее обычного.

- Последние две недели я посылал письма Дамблдору по два раза в день, но он не пожелал и пальцем пошевелить. Если бы только он согласился повлиять на мальчишку, я, быть может, все еще был бы...

После этих слов Малфой задумчиво посмотрел на Поттера. Если его мнение настолько весомо, что он мог бы помешать отставке Фаджа, то не разумнее ли быть на его стороне? Несмотря на ранний возраст, Драко уже был истинным сыном своего отца, готовым поступиться принципами ради выгоды, не говоря уже о безопасности.

В первый момент премьер-министру пришла в голову дурацкая мысль, что Руфус Скримджер очень похож на старого льва. В густой гриве рыжевато-каштановых волос и в кустистых бровях виднелись седые пряди, из-за очков в проволочной оправе смотрели пронзительные жёлтые глаза, а в движениях, хоть он и прихрамывал, сквозила своеобразная гибкая, размашистая грация. В этом человеке сразу чувствовались острый ум и твердый характер. «Можно понять, — подумал премьер-министр, — почему волшебное сообщество предпочло в эти опасные времена видеть своим предводителем Скримджера, а не Фаджа».

Описание Руфуса Скримджера (никто из присутствующих не был с ним лично знаком) произвело на волшебников благоприятное впечатление, и в глубине души все они были согласны с премьер-министром.

- Ради всего святого, вы же волшебники! Вы умеете колдовать! Вы же, наверное, можете справиться с чем угодно!

Скримджер медленно обернулся и взглянул на Фаджа с таким выражением, словно не верил своим ушам. Фадж на сей раз в самом деле выдавил улыбку и снисходительно пояснил:

— Видите ли, премьер-министр, все дело в том, что и наши противники тоже умеют колдовать.

После чего оба волшебника один за другим исчезли в изумрудно-зелёном пламени.

— Магл, — презрительно пожал плечами Малфой.

Гермиона возмущенно на него посмотрела, но решила не начинать спор. Глава подействовала на всех подобно дементору.

Минерва Макгонагалл передала книгу сидящей рядом Джинни и сказала:

— Давайте подведём итоги первой главы.

— Можно я?

— Конечно, мисс Грейнджер.

— События первой главы происходят в середине июля 1996 года. В январе 1996 года совершён массовый побег из Азкабана. Тот-Кого-Нельзя-Называть…

Гарри раздражённо фыркнул.

— Вернулся, — строго посмотрев на друга, продолжила Гермиона. — Сириус Блэк был убит в здании Министерства, которое, наконец, поверило в его невиновность. В июле 1996 произошёл террористический акт на Брокдейлском мосту. Тогда же были убиты Амелия Боунс из Отдела обеспечения магического правопорядка и Эммелина Вэнс. На сторону лорда, — таков был компромисс Гермионы между длинными заменителями и неназываемым именем, — перешли великаны и дементоры. Фадж был снят с должности, Министром Магии стал Руфус Скримджер. Всё.

— Спасибо, мисс Грейнджер. Мисс Уизли, читайте следующую главу, пожалуйста.

Глава 2. Паучий тупик.

Хриплый крик испугал лису, припавшую к земле среди сорняков. Она одним прыжком выскочила из укрытия и кинулась вверх по берегу. Блеснула зеленая вспышка, короткий визг — и мертвая лиса упала на землю.

Девушки издали дружный вздох.

Вторая фигура носком башмака перевернула убитое животное.

— Просто лисица, — пренебрежительно произнёс женский голос из-под капюшона. — А я подумала — вдруг мракоборец…

Близнецы вскочили на ноги и торжественно заговорили, как всегда продолжая мысль друг за другом.

— О, бедная лиса…

— Ты пала невинной жертвой…

— В жестокой войне этой женщины…

— С прогрессирующей паранойей.

— Мы будем вечно помнить тебя, лиса! — хором закончили братья и под строгими взглядами профессоров и Гермионы сели свои места. Рон и Джинни приглушённо хихикали.

Сестры стояли и ждали, слегка запыхавшись, вдыхая запах грязной реки, который доносил до них ночной ветерок. Через несколько секунд в доме послышалось какое-то движение, и дверь чуть-чуть приоткрылась. Через щель на них смотрел человек; длинные чёрные волосы обрамляли желтовато-бледное лицо с чёрными глазами.

Нарцисса откинула с головы капюшон. Она была так бледна, что казалось, лицо её светится в темноте. Струящиеся по спине длинные белокурые волосы придавали ей сходство с утопленницей.

Драко поморщился. Такие эпитеты по отношению к его матери явно не доставляли ему удовольствия.

- Нарцисса! — человек открыл дверь пошире. Теперь свет падал и на её сестру. — Какая приятная неожиданность!

— Северус, — проговорила она придушенным шепотом, — можно мне с тобой поговорить? Это очень срочно.

Снейп подавил желание закрыть лицо руками. С того момента, как прозвучало название книги, он всеми фибрами своей души надеялся, что речь пойдёт о ком-нибудь другом. Другой Принц-полукровка, который живёт в другом Паучьем тупике. Которого тоже почему-то посещают Нарцисса и Беллатриса. Но его надежды, как, собственно, и всегда, не оправдались, и теперь он вынужден игнорировать очередные злобные и подозревающие взгляды. Как же ему это надоело!

Северус оглядел комнату. Поттер и младший Уизли свирепо смотрели прямо на него. Близнецы недоумевающе переглядывались. Минерва выглядела озабоченной.

— Кхе, кхе, — Гермиона заметила враждебные взгляды друзей и поспешила разрядить обстановку. — Можно мне… сказать?

— Конечно, мисс Грейнджер.

Снейп с любопытством посмотрел на девочку. Она выглядела так, будто собиралась поделиться давно терзавшей её мыслью.

— В этих книгах может произойти всё, что угодно. Но события, о которых мы прочитаем, ещё не произошли и, скорее всего, никогда уже не произойдут. Поэтому мы не должны воспринимать их серьёзней, чем это требуется. В конце концов, я уверена, что мы всё изменим. И мы тем более не должны обвинять кого-либо в неслучившемся.

— Да, мисс Грейнджер, вы абсолютно правы, — после выступления Гермионы Макгонагалл выглядела намного спокойнее. — Давайте читать дальше.

Джинни начала было читать, но вдруг подняла голову и быстро проговорила:

— Вы можете объяснить, кто эти женщины?

— Вероятно, моя мама, — сказал Драко, растягивая слова. Он казался таким же самоуверенным, как и обычно, но внутри опасался, что в книгах могут быть описаны события, представляющие Малфоев не в лучшем свете. А это могло повредить его недавно зародившемуся плану.

— И Беллатриса Лестрейндж, — впервые за время чтения подал голос зельевар.

— Спасибо.

- Итак, что же я могу для вас сделать? — осведомился Снейп, усаживаясь в кресло напротив сестёр.

— Мы… мы одни? — тихо спросила Нарцисса.

— Да, конечно. Впрочем, здесь ещё Хвост, но ведь червяки не в счёт?

При упоминании Петтигрю трио вздрогнуло, и каждый из них мысленно согласился с характеристикой Снейпа.

- Если угодно, Хвост принесёт нам выпить, — сказал Снейп. — А потом вернётся к себе в комнату.

Хвост вздрогнул, как будто Снейп швырнул в него чем-нибудь тяжёлым.

— Лучше бы и правда швырнул, — пробормотал Рон так тихо, что его услышала только Гермиона.

- Я тебе не слуга! — пропищал он, стараясь не смотреть Снейпу в глаза.

— И правильно сделал.

— Ведь он может высосать…

— Душу через зрачки ваших глаз, — прошептали близнецы. Сидящие рядом с ними Рон и Джинни рассмеялись.

- Разве? А мне казалось, Тёмный Лорд поместил тебя сюда, чтобы помогать мне.

— Да, помогать, а не подавать напитки и… и убирать за тобой!

— Или следить, — вполголоса заметила Гермиона.

- А я и не подозревал, что ты жаждешь более опасных заданий, Хвост, — ласково проговорил Снейп.

Близнецы скривились.

- Это легко устроить. Я поговорю с Темным Лордом…

— Я сам могу с ним поговорить, если захочу!

— Разумеется, — осклабился Снейп. — А пока принеси-ка нам выпить. Скажем того вина эльфийского производства.

На лицах учеников, не пылавших сильной ненавистью к профессору, подобно Гарри, или сильным отвращением к Хвосту, подобно Рону (которого до сих пор ужасал тот факт, что он несколько лет спал в одной постели с этим предателем), на секунду мелькнули слабые улыбки.

Снейп разлил по бокалам кроваво-красное вино, два бокала вручил сёстрам. Нарцисса пробормотала какие-то слова благодарности, Беллатриса ничего не сказала, продолжая враждебно рассматривать Снейпа. Его это как будто нисколько не смущало; казалось, происходящее его скорее забавляет.

Гарри хотел сказать что-то вызывающее, но наткнулся на строгий взгляд Гермионы.

- За Тёмного Лорда! — Он поднял свой бокал и осушил одним глотком.

Лица всех присутствующих гриффиндорцев, не исключая и декана, перекосились от омерзения. Слизеринцы остались невозмутимы.

- Северус, прости, что я так ворвалась к тебе, но мне было необходимо тебя видеть. Я думаю, никто, кроме тебя, не сможет мне помочь…

Снейп прервал её, подняв руку, затем снова направил волшебную палочку на потайную дверь. Послышался громкий треск, писк и быстрый топот ног Хвоста, удирающего вверх по лестнице.

— Прошу меня извинить, — сказал Снейп. — Он в последнее время завёл привычку подслушивать под дверью. Не представляю, зачем это ему…

Гермиона подняла указательный палец и выразительно посмотрела на друзей. Весь её вид кричал «я же говорила».

— Вот! Что и требовалось доказать.

— Послушай, это может быть простое любопытство, — сердито проговорил Гарри.

— Но может быть и приказ, — переубедить Гермиону не представлялось возможным.

- Где ты был, когда Тёмный Лорд потерпел поражение? Почему не пытался разыскать его, когда он исчез? Чем ты занимался все эти годы, пока кормился подачками Дамблдора? Зачем ты помешал Темному Лорду добыть философский камень? Почему не вернулся сразу же, как только Тёмный Лорд обрёл новое воплощение? Где ты был несколько недель назад, когда мы сражались за пророчество для Тёмного Лорда? И почему, Снейп, скажи, Гарри Поттер всё ещё жив, после того как пять лет находился в полной твоей власти?

Все узники, несмотря на их отношение к мрачному зельевару, посмотрели на него с надеждой. Каждый союзник в борьбе со злом бесценен. Одна Гермиона думала не только о Снейпе:

— Что за пророчество? — спросила она и обвела взглядом всех присутствующих, задержавшись на подозрительно побледневшем Северусе, который меланхолично размышлял, какая опасность ему грозит, когда выяснится вся правда (в чём он не сомневался).

Снейп улыбнулся:

— В Запретном Лесу явно…

— Сдох кто-то очень большой, — почти не понижая голоса, сказали близнецы. Профессор даже не отреагировал, он сосредоточенно ждал продолжения чтения, предвидя как быстро потухнут горящие надеждой глаза.

- Можешь передать мои слова всем, кто шепчется у меня за спиной и бегает к Тёмному Лорду с выдумками насчёт моей якобы измены! Неужели ты, в самом деле, думаешь, что Тёмный Лорд не спрашивал меня об этом, и не понимаешь, что, не будь я в состоянии дать удовлетворительные ответы, я сейчас не сидел бы здесь? Ты думаешь, я каким-то образом сумел его провести? Одурачить Тёмного Лорда, величайшего из волшебников, самого искусного мастера легилименции во всём мире?

С каждым словом лица волшебников как будто тускнели. Даже Гарри, начавший испытывать что-то вроде благодарности (как на первом курсе), чувствовал мрачное удовлетворение от осознания собственной правоты. Ведь он всегда в глубине души подозревал Снейпа.

— Что такое… — начала Джинни

— Легилименция? — перебила Гермиона. — Это способность мага проникать в сознание другого человека и считывать воспоминания, визуальные образы.

- Где я был, когда Тёмный Лорд потерпел поражение? Там, где он приказал мне находиться — в Хогвартсе, поскольку мне было поручено шпионить за Альбусом Дамблдором.

Минерва изучающе посмотрела на коллегу. Он бесстрастно посмотрел на неё в ответ.

- Пока меня мучили дементоры, ты благополучно жил себе в Хогвартсе, изображая комнатную собачку Дамблдора!

В головах у близнецов, меньше всего склонных к унынию, промелькнули интересные картины, после которых им крайне сложно было сдержать смех.

Он так и не согласился доверить мне преподавание защиты от Тёмных искусств. Видимо, опасался, что это может спровоцировать рецидив. Вдруг я соблазнюсь и вернусь на старую дорожку.

Гермиона грустно вздохнула. Выводы, которые делались в этой книге, ей абсолютно не нравились. Ведь Дамблдор, скорее всего, просто не хотел лишаться хорошего (по количеству знаний, а не профессионализму) преподавателя. К тому же из-за достаточно двусмысленного положения зельевара его было выгодней держать при себе. Хотя Снейп вообще не похож на человека, которому нравится преподавать. Значит, его должно удерживать в школе что-то ещё. Приказ лорда? Он считал господина мёртвым. Что-то ещё…

- У меня была приличная работа, и я предпочёл её отбыванию срока в Азкабане. Дамблдор защитил меня от тюрьмы, это было мне чрезвычайно удобно, и я этим воспользовался.

Гермиона снова задумалась. Значит, все эти годы он формально был на стороне Дамблдора, который и держал его в школе. Похож ли Снейп на человека, несмотря ни на что, верного лорду? Девушка пристально взглянула на профессора. Чем вообще руководствовались люди, становясь Пожирателями смерти?

- Я явился два часа спустя по приказанию Дамблдора. Я создал у него впечатление, будто бы возвращаюсь к Тёмному Лорду исключительно по приказу, и благодаря этому получил возможность передавать нашему господину сведения о Дамблдоре и об Ордене Феникса.

— Что это?

Макгонагалл тяжело вздохнула.

— Орден Феникса — это тайная организация, созданная Дамблдором для войны с… лордом.

— А, ну да. Феникс, Дамблдор — можно было догадаться, — протянул Рон.

- Может быть, ты считаешь, что Дамблдор не заметил бы меня в рядах Пожирателей смерти, вступивших в бой с Орденом Феникса? Ты говоришь об опасности… Если не ошибаюсь, вашими противниками были шестеро подростков?

— А кто ещё? — заинтересованно подалась вперед Джинни. В том, что в битве участвовало Золотое Трио, никто не сомневался.

- Именно благодаря моим сведениям недавно удалось схватить и уничтожить Эммелину Вэнс. Они же помогли устранить Сириуса Блэка, хотя тут я должен отдать тебе должное — прикончила его ты.

Снейп наклонил голову, показывая, что пьёт за её здоровье.

Гарри в ярости сжал кулаки и свирепо посмотрел на Снейпа.

— Гарри, Сириус жив, — едва слышно прошептала Гермиона и погладила его по плечу, вынуждая расслабиться. Рон был готов схватить друга, если тот вдруг кинется на профессора.

— Жив… да, точно, — постепенно успокаиваясь, пробормотал Поттер.

- Если бы я убил Гарри Поттера, Тёмный Лорд не смог бы использовать его кровь для того, чтобы возродиться и обрести неуязвимость.

— Хочешь сказать, ты предвидел, что мальчишка ему понадобится! — воскликнула она с насмешкой.

— Я просто объясняю, почему его не огорчает, что, по крайней мере, в прошлом году Поттер был ещё жив.

— Значит, он возродился в 1995 году, — пробормотала Гермиона. — Но что за неуязвимость?

- Многие из бывших сторонников Тёмного Лорда думали, что Поттер может стать нашим новым знаменем, и все мы объединимся вокруг него.

Все ученики скривились.

Не скрою, мне было любопытно и вовсе не хотелось убивать его, едва он переступит порог школы.

— Ну, хоть за это спасибо, — Гарри издевательски поклонился Снейпу.

— Он ещё этого не говорил, — яростно прошептала Гермиона.

— Но обязательно сказал бы! — не менее яростно ответил Гарри, которому уже всё это порядком надоело.

У него нет ровно никаких необыкновенных талантов. Несколько раз ему удавалось выкрутиться из крайне сложных ситуаций благодаря удачному сочетанию необъяснимого везения и помощи талантливых друзей. Сам он — полнейшая посредственность, хотя заносчив и самодоволен, как и его покойный отец.

Гарри вызывающе посмотрел на Снейпа. Тот, убеждённый в своей правоте, ответил скучающим взглядом. Тем временем Рон пытался понять, кого именно из друзей Гарри зельевар считает талантливыми.

Я сделал всё, что мог, чтобы его вышвырнули из Хогвартса, где ему, на мой взгляд, совсем не место.

Макгонагалл была возмущена до глубины души.

«Ну вот, опять, — меланхолично подумала Гермиона. — Он сам назвал Гарри любимым учеником Дамблдора, а значит, его не исключат из Хогвартса, пока он кого-нибудь не убьёт».

- И после всего этого Дамблдор полностью тебе доверяет? — спросила Беллатриса.

— Я хорошо играл свою роль. К тому же ты забываешь основную слабость Дамблдора: он упорно верит в лучшее в людях. Я, вчерашний Пожиратель смерти, наплёл ему красивую сказочку о своём глубочайшем раскаянии, когда поступал к нему на работу, и он принял меня с распростёртыми объятиями.

Минерва хмуро скрестила руки на груди. Она не ставила под сомнение слова Дамблдора, но ведь он и правда может ошибаться. Мысли потекли и по другому руслу. Это всего вторая глава непонятной книжки, а она уже усомнилась в человеке, с которым столько лет работала и жила под одной крышей большую часть года. Что же будет дальше?

Дамблдор в своё время был великим волшебником, сам Тёмный Лорд это признаёт. Но я с удовольствием замечаю, что Дамблдор стареет. Недавний поединок с Тёмным Лордом сильно его подкосил. Но ни разу за все эти годы он не терял доверия к Северусу Снейпу, и потому я так ценен для Тёмного Лорда.

— Кого проще провести: лорда или Дамблдора? — неожиданно спросила Гермиона.

— Что вы имеете в виду, мисс Грейнджер? — осведомилась Макгонагалл.

— Вот смотрите. Если чисто теоретически рассмотреть эту ситуацию: возрождение лорда и так далее, то получается, что профессор, — кивок в сторону заинтересованно прислушивающегося Снейпа, — играет на обе стороны. И вопрос только в том, кого легче обмануть, лорда или Дамблдора, ведь при такой игре это неизбежно.

— А зачем отвечать на этот вопрос? — несколько растерянно спросил Рон.

— Ну как же! Тогда мы сможем понять, на какой стороне он на самом деле.

— Разве это не очевидно? — продолжал спорить Рон.

— Ну… — Гермиона смутилась, но продолжила. — Мне кажется, у нас слишком мало данных, чтобы делать окончательные выводы.

Снейп даже испытал мимолётное чувство благодарности к гриффиндорке, но внезапно подумал, что к концу книг данных у них будет предостаточно, и его настроение вновь ухудшилось.

- Мне больше не к кому обратиться. Люциус в тюрьме, и…

Малфой вздрогнул. Джинни, которая после прочтения этих слов уставилась прямо на него, это заметила, мгновение посочувствовала ему и продолжила читать.

- Драко должен гордиться, — равнодушно сказала Беллатриса, — ему оказана великая честь. И, между прочим, одного у Драко не отнимешь — он не пытается уклониться от своего долга. По-моему, он рад возможности проявить себя, его захватывают перспективы…

Львята презрительно посмотрели на Малфоя. Он насупился и изучал взглядом белую стену.

- Тёмный Лорд очень разгневан, — тихо повторил Снейп. — Он так и не услышал пророчества. Ты знаешь не хуже меня, Нарцисса, что он не склонен легко прощать.

Нарцисса рухнула к его ногам, она стонала и всхлипывала, скорчившись на полу.

— Мой единственный сын…

Гарри был поражён. Он совсем не мог представить надменную, гордую женщину, которую видел на Чемпионате по квиддичу, в таком состоянии. Малфой думал примерно о том же. Что мог поручить ему Тёмный Лорд в Хогвартсе, что мать была в столь сильном отчаянии? Все остальные тоже невольно сочувствовали миссис Малфой.

- Непреложный Обет? — лицо Снейпа было совершенно непроницаемым, зато Беллатриса злорадно расхохоталась.

Джинни перестала читать и поморщилась.

— Она жестокая.

— Мисс Уизли, она Пожирательница смерти. Она мучила и убивала людей, — строго заметила Макгонагалл.

— Да, но это были другие люди, а здесь её сестра, — упрямо ответила Джинни и продолжила читать, пока никто не начал спор.

- Конечно, Нарцисса, я принесу Непреложный Обет, — сказал он тихо. — Может быть, твоя сестра согласится скрепить его для нас.

Беллатриса раскрыла от удивления рот.

Все, кроме Гарри, были в шоке. Увидев его непонимающий взгляд, Гермиона укоризненно вздохнула и пояснила:

— Человек, нарушивший Непреложный Обет, умирает.

Гарри охнул и уставился на Снейпа, который тем временем пытался понять другого себя. Конечно, он не мог отказать Нарциссе, но как он будет выкручиваться?

Потрясенное лицо Беллатрисы осветила красная вспышка — третий язык пламени, вырвавшись из волшебной палочки, сплёлся с первыми двумя, опутал крепко стиснутые руки Снейпа и Нарциссы, словно верёвка, словно огненная змея.

— Конец главы, — объявила Джинни, с облегчением передавая книгу притихшим близнецам.

Гермиона потрясла головой, словно вытряхивая лишние мысли и сказала:

— Нужно подвести итоги главы. В 1995 году был проведён ритуал, в котором была использована кровь Гарри, и лорд возродился. Недавно относительно июля 1996 года произошла битва в Министерстве Магии. Вероятно, проводилась операция по захвату некоего пророчества, руководство которой было поручено Люциусу Малфою. Шестеро подростков, а также часть Ордена Феникса помешали Пожирателям, которые в итоге попали в плен. Тогда же Беллатрисой Лестрейндж был убит Сириус Блэк. Вероятно, там же имел место и поединок Дамблдора с лордом. Лорд в наказание Малфоям поручил что-то Драко. Профессор Снейп принёс Непреложный Обет, что поможет Малфою или выполнит задание сам.

Глава 3, — торжественно прочитал Фред. — Будет — не будет.

Он быстро просмотрел несколько абзацев, толкнул Джорджа, и началось представление.

Гарри Поттер громко храпел.

Джордж наклонил голову, закрыл глаза и беззвучно изобразил храп.

Он почти четыре часа просидел на стуле у окна своей комнаты, глядя на темнеющую улицу,

Джордж облокотил голову на руку, а второй рукой описал нечто между подзорной трубой и моноклем.

и в конце концов уснул, прижавшись щекой к холодному оконному стеклу. Очки у него съехали набок, рот был широко раскрыт.

На это раз Джордж выдал настолько бесподобную гримасу, что все львята покатились со смеху, Макгонагалл же, наоборот, разозлилась, что они тормозят процесс чтения, и пригрозила забрать у близнецов книгу, если они не успокоятся.

По всей комнате были раскиданы вещи вперемешку с мусором. Пол усыпан совиными перьями, яблочными огрызками и обертками от конфет, учебники кучей свалены на кровати вместе с мятыми мантиями.

Услышав о таком беспорядке, Макгонагалл и Гермиона одновременно с укором посмотрели на Поттера. Ему даже стало немного стыдно за будущего себя.

Однако высокопоставленные источники в Министерстве подтверждают, что в центре беспорядков оказался легендарный Зал пророчеств.

— Какой зал? — недоуменно переспросил Рон?

— Пророчеств, — тихо ответил Малфой, но его услышали, и пять пар глаз удивлённо на него уставились.

Фред же продолжил читать:

Хотя официальные представители Министерства до сих пор отказываются даже подтвердить, что такое место существует, значительная часть волшебного сообщества убеждена, что Пожиратели смерти, отбывающие ныне срок в Азкабане за незаконное вторжение и попытку ограбления, хотели похитить некое пророчество. Никто не знает, в чём суть пророчества, но многие полагают, что оно касается Гарри Поттера.

— Интересно, нам вообще собираются объяснять, что это за пророчество? — возмутился Рон.

«Надеюсь, что нет, — мысленно ответил Снейп. — Хотя не всё ли равно, по какой причине эти дети будут меня ненавидеть? Правда, Минерва…»

— И почему его хотели похитить Пожиратели Смерти? — добавила Гермиона.

— Это как раз понятно: по приказу Волан-де-Морта.

— А ему оно зачем? — Гермиона требовательно уставилась на Гарри, но тот только пожал плечами в ответ.

— Мой внук Невилл — один из близких друзей Гарри Поттера, между прочим, вместе с ним сражался с Пожирателями смерти в Министерстве в июне этого года.

— Ну вот, теперь мы знаем, что в Министерстве был Невилл, — довольно заключила Гермиона. Ей нравилось узнавать обрывки информации и составлять из них полноценную картину событий.

— И вы, — добавила Джинни.

— Об этом нигде не сказано, — парировала Гермиона, но, натолкнувшись на скептический взгляд младшей Уизли, пошла на попятный, — но скорее всего мы и правда там были. Остались ещё двое неизвестных.

КАК ЗАЩИТИТЬ СВОЙ ДОМ И СЕМЬЮ ОТ ТЕМНЫХ ИСКУССТВ, — громко прочитал Фред.

…5. Если у вас возникло впечатление, что кто-то из членов семьи, коллег, друзей или соседей ведет себя необычно, немедленно обратитесь в Группу обеспечения магического правопорядка.

— Джордж, тебе не кажется, что Перси в последнее время ведёт себя необычно?

— Да нет, он всё такой же зануда, — безразлично пожал плечами Джордж. Но тут же хитро прищурился и добавил:

— А вот Рон…

— Совершенно точно…

— Стал уделять меньше времени…

— Еде.

— Профессор Макгонагалл…

— Пожалуйста…

— Помогите нам обратиться…

— В ГОМП!

— Группу огромных магических пауков.

— Мистеры Уизли, прекратите балаган.

…7. По неподтвержденным сведениям, существует возможность, что Пожиратели смерти используют инферналов (см. стр. 10). При встрече с инферналом НЕМЕДЛЕННО сообщите об этом в Министерство.

Профессор Снейп не выдержал и закатил глаза, показывая своё отношение к этой брошюре.

— Вы тоже думаете, что не успеют? — участливо спросил Фред и быстро продолжил читать, чтобы не получить очередной нагоняй.

Рядом под расслабленной рукой Гарри лежал листок пергамента, исписанный тонким косым почерком. Гарри столько раз читал и перечитывал это письмо, пришедшее три дня назад, что оно сделалось совершенно плоским, хотя было доставлено в виде туго свернутого свитка.

— Любовная записка? — усмехнулся Малфой.

— Хуже, — страдальчески вздохнул Фред, успевший прочитать про себя продолжение. — Письмо от Дамблдора.

Гарри скатился по лестнице, прыгая через две ступеньки, и резко затормозил, немного не дойдя донизу, поскольку долгий опыт приучил его по возможности не приближаться к дядюшке на расстояние вытянутой руки.

Этот отрывок заставил Макгонагалл нахмуриться. Что за долгий опыт, приучающий к такому?

От этих слов дядя Вернон как будто проснулся. Очевидно, с его точки зрения, если человек способен при виде Гарри произнести «отлично», то с этим человеком ни в коем случае невозможно договориться.

Снейп оценивающе посмотрел на Поттера. Весь его вид кричал о согласии с Дурслем.

Он так быстро взмахнул волшебной палочкой, что Гарри едва мог уловить ее движение. От этого взмаха диван рванулся вперед и подсёк всех троих Дурслей под коленки, так что они кучей повалились на сиденье. Еще один взмах — и диван скакнул на свое обычное место.

— Дамблдор — идеальный гость. Сам пришёл, сам себя пригласил, всех усадил… — восхищенно пробормотал Рон.

— И сам всех угостил, — добавил Фред: Ещё одно легкое движение волшебной палочки — в воздухе появилась запыленная бутыль и пять бокалов.

— Если не считать, что он явился в одиннадцать вечера туда, где его, очевидно, не ждали, — ядовито вставила Гермиона, которой уже надоели постоянные паузы. — Лучше бы вы поинтересовались, что у него с рукой.

Кикимер... отправляйся в Хогвартс, будешь работать там на кухне вместе с другими домовиками.

— В Хогвартсе есть домовики? — Гермиона была поражена.

Он временно зовется Махаон, хотя, на мой взгляд, едва ли кто-нибудь в Министерстве способен догадаться, что это тот самый гиппогриф, которого они когда-то приговорили к смерти.

— Тот самый?! — несмотря на свои коварные планы, Малфой не мог молчать. — Так это вы отпустили гиппогрифа…

— Который по твоей милости был приговорен к смерти? — холодно закончила Гермиона. Она была в ярости. У Малфоя заболела щека, но он подумал, что Грейнджер ничего не сделает ему при профессорах.

— Эта тварь, между прочим, на меня напала, — возмутился Драко.

— Нечего было его оскорблять! — почти закричала Гермиона.

— Довольно, — прервал их Снейп. — Мисс Грейнджер, держите себя в руках. Мистер Малфой, выбирайте выражения.

При упоминании мантии-невидимки большинство с удивлением (а некоторые, не будем показывать пальцем, со злостью) уставились на Гарри.

Вы никогда не относились к Гарри как к сыну. От вас он не видел ничего, кроме пренебрежения, а часто и жестокости… Хотя он был здесь глубоко несчастен, хотя ему здесь не были рады, хотя с ним плохо обращались — по крайней мере, пусть и с неохотой, но вы приютили его под своей крышей.

Макгонагалл ещё больше насторожилась и пообещала себе узнать, как живёт Гарри. Снейп же предпочёл проигнорировать эти слова.

— А теперь, Гарри, выйдем в ночь и пустимся в погоню за коварной обольстительницей, имя которой — приключение.

— Красиво звучит, — пробормотала Джинни.

Минерва Макгонагалл очнулась от своих мыслей:

— Мисс Грейнджер?

— Скримджер ранее возглавлял Управление мракоборцев в Отделе обеспечения магического правопорядка, Дамблдора снимали с поста Верховного чародея Визенгамота, но недавно восстановили. Для Хогвартса приняты усиленные меры безопасности, которые включают защитные чары и заклинания, сложную систему контрзаклятий и небольшой отряд мракоборцев, специально выделенный для охраны школы. В июньской битве участвовали Гарри, Невилл и, предположительно, мы с Роном. Дамблдор когда-то прислал Петунье Дурсль громовещатель. Дамблдор поранил руку…

— Ты бы ещё отметила, что Поттер почистил зубы. Хотя я сомневаюсь, что он это делает.

— Не мешай! Сириус завещал всё Гарри, в том числе штаб-квартиру ордена Феникса и Кикимера, который был отправлен в Хогвартс. Я не совсем поняла, но, видимо, до совершеннолетия какая-то магия защищает Гарри, пока он называет дом Дурслей своим домом, и поэтому он возвращается туда каждое лето.

Примечания:

Извините за такой долгий перерыв, я сдавала ЕГЭ и поступала (Слава Богу, успешно) в ВУЗ, и у меня не было времени и сил на фанфик. Надеюсь, что качество не стало хуже (чем было до этого). Я постараюсь писать чаще. Можете высказывать свои замечания и пожелания.

Господи, я совсем забыла о том, что все считают Сириуса виновным. И поэтому никак не прокомментировала ни заявление Фаджа, что Блэк невиновен, ни появление Хвоста во второй главе. Не знаю, что с этим делать, но я не хочу исправлять уже написанные главы.

Фред торжественно передал книгу Джорджу.

Глава 4. Гораций Слизнорт.

Последние несколько дней Гарри ни на минуту не переставал отчаянно надеяться, что Дамблдор на самом деле придет и заберет его…

— Да, Гарри, эти маглы просто… ужасны! — согласилась Джинни.

— Как и все остальные, — прошептал Драко. К счастью, его никто не услышал.

К тому же в голову лезли воспоминания об их последней встрече, еще больше смущая Гарри, — в тот раз он страшно раскричался, не говоря уже о том, что пытался расколошматить самые ценные приборы в кабинете Дамблдора.

— Видимо, Поттер за несколько лет ничуть не изменился. Ни манер, ни воспитания… Впрочем, что от него ожидать? — по некоторым размышлениям Снейп решил, что даже если он будет тих, словно мышь, это ничего не изменит. Поэтому нужно воспользоваться оставшимся временем с удовольствием.

Гарри бросил на профессора злобный взгляд, но промолчал. В его глазах прочитанное тоже звучало не очень.

— Если на нас нападут, — сказал Дамблдор, — разрешаю тебе применить любое контрзаклятие, какое придет в голову.

Снейп презрительно хмыкнул, будто говоря, что в голову Поттера ничего путного прийти не может.

Гарри почувствовал, что рука Дамблдора выскальзывает у него из пальцев, и вцепился в нее изо всех сил. В следующий миг в глазах у него потемнело, его сдавило со всех сторон сразу, он не мог вздохнуть — грудь как будто стиснули железные обручи, глаза словно вдавило внутрь черепа, барабанные перепонки прогибались, и вдруг... Он жадно глотнул холодный ночной воздух и открыл слезящиеся глаза. У него было такое чувство, будто его пропихнули через очень тугой резиновый шланг. Только через несколько секунд Гарри заметил, что Тисовая улица исчезла.

— Это была трансгрессия?! — с жаром воскликнул Рон. Заинтересованные взгляды остальных подростков говорили, что не только Рона волнует этот вопрос.

— Да.

Лица детей скривились.

— Я думал, что это… — у Рона не нашлось слов.

— Приятней, — закончил за него Гарри.

— Может быть, это и не очень, как вы выразились, приятно, зато невероятно удобно и экономит время, — ответила Макгонагалл, и уголки её губ дрогнули.

- Лорд Волан-де-Морт, наконец, понял, что у тебя появилась опасная возможность проникать в его мысли и чувства. По-видимому, он закрылся от тебя при помощи окклюменции.

— Я-то не жалуюсь, — сказал Гарри. Ему стало намного легче жить без тревожных снов и внезапных соприкосновений с эмоциями Волан-де-Морта.

— Окклю… что? — переспросил Гарри.

— Окклюменция. Магическая защита ума от проникновения извне. Противоположность легилименции.

— Проникать в мысли и чувства Лорда?! — Драко был в шоке.

— Мистер Поттер, а сейчас вам снятся такие сны? — участливо спросила профессор Макгонагалл.

— Ну… у меня болел шрам. Летом. И снился сон про Волан-де-Морта и Хвоста.

— Хвост? — переспросила Макгонагалл.

— Питер Петтигрю.

— Но он же мёртв?

Трио переглянулось. Видимо, пришло время рассказать о Сириусе. К тому же они были удивлены, что никто не заметил его упоминание в первой главе. Все трое подумали, что им могут не поверить, но никаких жизненно важных секретов они не выдают.

— Профессор Макгонагалл. Профессор Снейп. И… все остальные. Послушайте, пожалуйста. Мы хотим сделать заявление, — робко начала Гермиона.

Профессора посмотрели друг на друга и одновременно кивнули.

— Мы вас слушаем, мисс Грейнджер.

Гермиона кивнула Гарри, и он понял, что говорить следует ему.

— Сириус Блэк невиновен.

Макгонагалл и Джинни ахнули. Близнецы и Малфой удивленно смотрели на Гарри.

— Поттер, вы опять повторяете этот бред… — недовольно начал Снейп, но Гермиона его прервала.

— Профессор! Пожалуйста, выслушайте нас, а потом можете говорить всё, что захотите.

Гарри и Рон недовольно посмотрели на подругу. Очевидно, они не горели желанием выслушивать соображения Снейпа.

Слово вновь взял Гарри.

— Моих родителей предал не он, а Питер Петтигрю. И в тот день Сириус бросился за ним, чтобы отомстить.

— Министерство располагало информацией, — продолжила Гермиона, — что один из друзей Поттеров перешёл на сторону Лорда. Но они не знали, кто именно.

— Но Дамблдор давал показания…

— Да, по плану Хранителем Тайны был Сириус. Но в последний момент они решили перестраховаться и сделали Хранителем Тайны Петтигрю.

— Ведь на него никто не подумал бы.

— И когда Сириус в том переулке припёр его к стене, Питер его подставил. Он начал кричать, обвиняя Сириуса, а в это время отрезал себе мизинец и устроил взрыв. А сам превратился в крысу и убежал.

— То есть вы утверждаете, — Снейп злобно усмехался, но в его глазах не было безумных огоньков, как в конце прошлого года в Визжащей хижине, что, несомненно, внушало надежду, — что это ничтожество, этот сопляк…

— Северус!

— Был анимагом?

— Да. И не только он. Анимагами также были Сириус и мой отец.

— Но вы уже были в хижине, когда Люпин рассказывал об этом? — недоумевала Гермиона.

Снейп удивился, но промолчал.

— После побега Петтигрю жил у нас. Он был Коростой, поэтому она жила так долго, и у неё не было пальца на передней лапе.

— Когда я был в хижине, его там не было.

— Вы не обратили внимания на крысу! А он превратился в человека уже после того, как… — Рон замялся.

— После того, как вы потеряли сознание, — не смотря на Снейпа, продолжила Гермиона.

— Вы на меня напали!

— И мы готовы принести свои извинения, — Гермиона грозно оглянулась на друзей, и они нехотя кивнули.

Снейп скрестил руки на груди, прожигая взглядом вездесущую троицу:

— И что же, по-вашему, произошло потом?

— Когда мы вышли из хижины, Люпин стал оборотнем, ведь он так и не принял зелье, а Петтигрю превратился в крысу и сбежал.

Снейп устало рассматривал Гермиону, которая всем своим видом показывала, что история закончена.

— По-моему, вы рассказали очень… сокращенную версию событий. У меня остались вопросы. Например, куда делся Блэк?

Но никто не горел желанием отвечать.

Наконец, профессор Макгонагалл очнулась, и очень тихо произнесла:

— Это всё правда?

Троица молча кивнула.

— Видимо, — вновь взяла слово Гермиона, — после побега Хвост вернулся к Лорду, а Сириус Блэк был убит Беллатрисой несколько лет спустя.

— И где он был всё это время? — упорствовал Снейп. Он не хотел смиряться с тем, что его обвела вокруг пальца кучка подростков, когда он уже почти восстановил справедливость. А мысль, что он мог ошибаться, что ненавистный Сириус Блэк был невиновен, доставляла ему совершенно невыносимые муки. Однако, в этот раз пойти против логичной теории в угоду собственным чувствам ему не позволяли разум и Макгонагалл, которая пристально смотрела на него, ожидая хоть какой-нибудь реакции.

— Хорошо, — Снейп постарался держать себя в руках, — я приму к сведению вашу версию событий, — Гермиона радостно распахнула глаза, у Рона от удивления отвисла челюсть, и только Гарри ждал продолжения, очевидно, считая, что должен быть подвох. — Если вы ответите на один простой вопрос. Где сейчас находится Сириус Блэк?

— Где сейчас находится Сириус Блэк?

Трио переглянулось.

— Нам надо кое-что обсудить.

Они встали и отошли в белый-белый угол, который обнаружился, только когда Рон больно стукнулся об него локтем.

— Мы не должны ничего рассказывать! — хмурясь от боли, воскликнул он.

— Во-первых, тише, — приструнила его Гермиона. — А во-вторых, что мы можем ему рассказать? Что мы помогли Сириусу сбежать? Он и так в этом уверен. Что пользовались Маховиком времени? Плохо, но вообще-то нам разрешил сам Дамблдор. Что Сириус сейчас в бегах? Никакой тайны в этом нет. И никакого вреда Сириусу…

— Но он же всё равно нам не поверит! — Рон горячился, и у него не получалось говорить тихо.

— А вдруг поверит? — неожиданно вставил Гарри. — В конце концов, если мы расскажем всю правду, наша история будет выглядеть логичней, чем версия Министерства. А поверив нам в одном, придется согласиться и с невиновностью Сириуса. — Гарри ухмыльнулся. — К тому же я понятия не имею, где он сейчас находится.

Вернувшись на свои места, троица вкратце рассказала об окончании той ночи.

— После того, как мы остались наедине с Дамблдором, он сказал, что если мы вернемся на три часа в прошлое с помощью Маховика времени, то сможем спасти две невинные жизни.

Это заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Дети сидели с открытыми ртами. Макгонагалл хмурилась: если бы не был упомянут Дамблдор, мисс Грейнджер стоило бы наказать, ведь маховик выписывался из Министерства строго для учёбы, а не для спасения беглых преступников. Хотя, если Сириус невиновен…

Первым дар речи вернулся к Снейпу:

— Откуда у вас маховик времени? Тоже Дамблдор дал? — язвительно спросил он.

Минерва решила отложить морально-этические размышления и помочь своим львятам.

— Маховик времени мисс Грейнджер получила от меня, ещё в начале года. Она записалась на все дополнительные уроки и использовала его для их посещения.

— Да? — наигранно удивился Снейп. — И часто ли гриффиндорцам позволяют пользоваться ценнейшими артефактами, существование которых замалчивалось Министерством Магии на протяжении многих лет? Не припомню, чтобы подобные исключения хоть раз делались для студентов Слизерина.

— Не волнуйтесь, профессор Снейп, это было в первый и, судя по только что открывшимся обстоятельствам, в последний раз, — с долей иронии заметила Макгонагалл.

— Мы с Гарри, так как Рон был без сознания, переместились во времени, увели Клювокрыла, пока комиссия была в хижине…

— Чтобы не подумали на Хагрида? — перебил Снейп.

Гермиона кивнула и продолжила:

— Позже Гарри спас нас из прошлого и Сириуса от дементоров, вызвав Патронуса, мы освободили Сириуса, и он улетел на Клювокрыле.

— Занятная история. Но вы так и не ответили на мой вопрос.

— Честно говоря, мы не знаем, но Гарри переписывается с ним.

— Занятно… — было похоже, что Снейпа заклинило.

Гермиона обвела всех присутствующих взглядом:

— Так вы нам верите?

Близнецы пожали плечами, их поразил масштаб приключений троицы, Джинни и Макгонагалл кивнули, Малфой пробормотал что-то вроде «А что нам остаётся?». Снейп внимательно оглядел всех троих, задержав взгляд не только на Гарри (что было вполне привычно), но и на Гермионе, и сказал:

— Мне нужно обдумать ваши слова, но… звучит правдоподобно.

— Правдоподобно?! — близнецы рассмеялись, и Джордж продолжил читать.

—Невозможно трансгрессировать в пределах замка и прилегающей территории, — быстро продекламировал Гарри. — Мне говорила Гермиона Грейнджер.

— О, ты всё-таки запомнил! — с деланным умилением произнесла Гермиона.

Более решительная и сильная личность, чем Корнелиус.

— По-моему так можно сказать почти о каждом, — сказал Рон, и даже взрослые не могли с ним не согласиться.

—Ты, например, не спросил меня, какое мое любимое варенье, чтобы убедиться, что я в самом деле профессор Дамблдор, а не обманщик под его личиной. На будущее имей в виду, Гарри, — малиновое...

Несмотря на серьезность повествования, эта фраза вызвала у всех улыбку.

— Волшебную палочку на изготовку и следуй за мной, Гарри, — сказал он тихо.

Толкнув калитку, Дамблдор быстро и бесшумно двинулся по дорожке к дому. Гарри не отставал от него ни на шаг. Дамблдор медленно приоткрыл дверь, держа перед собой волшебную палочку.

—Люмос!

На острие волшебной палочки зажегся огонек, осветив тесную прихожую. Слева виднелась еще одна полуоткрытая дверь. Подняв над головой светящуюся волшебную палочку, Дамблдор вошел в гостиную, Гарри — за ним.

Перед ними открылась картина полного разгрома: прямо у их ног лежали разбитые напольные часы с треснувшим циферблатом; маятник валялся чуть в стороне, словно меч, выпавший из руки воина; пианино рухнуло набок, рассыпав клавиши по всему полу; рядом поблескивали осколки оборвавшейся люстры; из распоротых диванных подушек высыпались перья. Все было, словно пылью, усыпано мелкими осколками стекла и фарфора. Дамблдор поднял волшебную палочку повыше, ее свет упал на стены, забрызганные чем-то липким, темно-красным.

Картина разгрома произвела на слушателей тревожное впечатление. Все напряглись и приготовились к худшему.

И вдруг без всякого предупреждения Дамблдор нагнулся и ткнул волшебной палочкой в пухлое сиденье кресла.

— Ой-ой! — взвизгнуло кресло.

— Добрый вечер, Гораций, — сказал Дамблдор, выпрямляясь.

У Гарри отвисла челюсть. Там, где всего секунду назад лежало кресло, скорчился невероятно толстый лысый старик Он потирал себе живот и обиженно косился на Дамблдора слезящимися глазками.

— Совсем не обязательно было тыкать с такой силой, — проворчал он, тяжело поднимаясь на ноги. — Больно ведь!

В глазах Фреда и Джорджа было море восторга.

— Мы тоже так хотим! — хором заявили они.

Свет от волшебной палочки искрился на его блестящей лысине, выпученных глазах, пышных серебристых усах, как у моржа, и полированных пуговицах темно-бордовой бархатной домашней куртки, надетой поверх сиреневой шелковой пижамы. Его макушка едва доставала Дамблдору до подбородка.

— Мистер Уизли, повторите, пожалуйста, как называлась глава, — задумчиво попросила Макгонагалл.

— Гораций Слизнорт.

— Он будет преподавать в Хогвартсе? Но как же?.. — обратилась к Снейпу удивленная Минерва.

Тот только пожал плечами:

— Наверняка об этом будет сказано в книге.

— Как ты догадался? — буркнул толстяк, распрямившись и все еще потирая живот. Он держался удивительно хладнокровно для человека, которого только что разоблачили, когда он прикидывался креслом.

Все львята, кроме Гермионы, рассмеялись. Было видно, что Гораций Слизнорт произвёл на них хорошее впечатление.

Мебель разлетелась по местам, осколки безделушек мгновенно собрались вместе, перья вернулись в подушки, порванные книги починились и расставились по полкам, масляные светильники взмыли в воздух, приземлились на столики по углам и снова зажглись, фотографии в блестящих серебряных рамках стайкой пронеслись через всю комнату и утвердились на письменном столе, целенькие и чистенькие, все дырки, трещины и прорехи закрылись, и обои на стенах очистились. Пианино со стуком встало на место, и наступила тишина.

Гарри и Гермиона заинтересованно слушали описание. Они уже четыре года жили в магическом мире, но к бытовой магии (особенно таких масштабов) так и не привыкли.

— Да, драконья, — повторил волшебник тоном легкой светской беседы. — Последний флакончик, а цены в последнее время взлетели до небес. Впрочем, ее еще можно будет использовать.

Он вперевалочку подошел к серванту, взял стоявший на нем стеклянный пузырек с густой жидкостью и посмотрел на просвет.

— Хм-м... Запылилась немножко.

— Как кровь может запылиться? — озадаченно переспросил Рон, но на него только шикнули.

— Ого! — Большие круглые глаза мгновенно нацелились на лоб Гарри со шрамом в виде молнии. — Ого!

Гарри устало закатил глаза. Ну сколько можно! Постоянное внимание даже не к самому Гарри, а только к его шраму надоедало и выводило из себя. Иногда он представлял, как сильно его донимали бы абсолютно незнакомые ему люди, если бы он не провёл своё детство в магловском мире, но всё равно приходил к выводу, что излишняя популярность лучше, чем Дурсли.

Он прошел мимо Гарри, отпихнув его с дороги с решительным лицом человека, пытающегося одолеть искушение.

Малфой хотел грязно пошутить, но посмотрел на мрачных профессоров и решил не рисковать.

Здесь были мягкие кресла, скамеечки для ног, напитки и книги, коробки шоколадных конфет и пухлые диванные подушки. Если бы Гарри не знал, кто здесь живет, представил бы, что это богатая и капризная старая леди.

Макгонагалл скрепя сердце согласилась с мыслями Гарри. Гораций и впрямь иногда придавал слишком большое значение удобству и собственному комфорту.

— От кого ты все-таки прячешься — от Пожирателей смерти или от меня? — спросил Дамблдор.

— Да зачем нужен Пожирателям смерти такой жалкий, измученный жизнью старикашка, как я? — воскликнул Слизнорт.

— То есть он все-таки скрывается от Дамблдора, — тихо пробормотала Джинни, но её услышали.

— От профессора Дамблдора, мисс Уизли, — поправила Макгонагалл.

— Ага, значит, с остальным вы согласны, — поддержал смущённую сестренку Фред, и не успела Макгонагалл возмутиться, Джордж по знаку близнеца продолжил читать.

— Я не дал им такой возможности. Я уже целый год в бегах. Не задерживаюсь на одном месте дольше недели. Перебираюсь из одного магловского дома в другой. Все до смешного просто, если знаешь как. Одно простенькое Замораживающее заклинаньице на эту нелепую сигнализацию от воров, которой маглы пользуются вместо вредноскопов, да позаботиться, чтобы соседи не заметили, когда будешь перевозить пианино.

— Мерлиновы кальсоны!

— Целый год!

— По чужим домам!

— С пианино! — выразили своё потрясение и восхищение близнецы.

— Уизли, не выражайтесь, — видимо, по какой-то негласной договоренности пришла очередь Снейпа осаживать учеников, чем он был явно недоволен.

— Если хочешь убедить меня, что моя жизнь в проклятой школе будет спокойной, то побереги силы, Альбус!

«А он не так уж глуп», — с усмешкой подумал Северус и тут же отмахнулся от этой мысли. Горация Слизнорта он уважал, но детское пренебрежительное отношение всё ещё иногда проскальзывало.

— Профессор Амбридж не поладила со стадом кентавров, — сказал Дамблдор, — Полагаю, ты бы не додумался придти в лес и называть толпу кентавров «грязными гибридами».

— В Запретном лесу водятся кентавры? — удивленно спросила Джинни.

Макгонагалл кивнула, её волновал другой вопрос: как Амбридж, о которой она слышала много нелицеприятного, в том числе и от Дамблдора, оказалась преподавателем Хогвартса.

Лили Эванс. Одна из лучших, кого я когда-либо учил. Активная, понимаешь. Очаровательная девушка. Я говорил, что ей место в моем Доме. И отвечала она на это весьма дерзко.

— А который Дом был вашим?

— Я был Главой Слизерина.

— Слизерин? — Гарри не заметил, что произнес это вслух. «Неужели у неё, — продолжил он, не обращая внимание на вопросительные взгляды друзей, — были слизеринские черты? Или он просто хотел иметь на своем факультете талантливую девушку?». Гарри так никому и не рассказал о словах Шляпы и своих сомнениях, несмотря на уверения Дамблдора, это оставалось болезненной темой для него.

Ты, я полагаю, гриффиндорец, как и она? Да, это обычно передается по наследству.

Заметив, что Гермиона подскочила на своем месте и уже готовится задать пару тысяч вопросов преподавателям, Рон толкнул близнецов, и те торопливо продолжили читать.

— Конечно, твоя мать была магглорожденной. Не мог в это поверить, когда узнал. Думал, что она чистокровная, такая была замечательная.

— Одна из моих лучших подруг магглорожденная, — заметил Гарри, — и она лучшая на нашем курсе.

Драко громко хмыкнул.

— Не думай только, что я предвзято к этому отношусь! Нет, нет и нет! Разве только что я не сказал, что твоя мать была одной из моих любимейших учениц? Был еще Дирк Крессвэлл через год после нее — теперь глава управления по связям с гоблинами, конечно — еще один могглорожденный, очень одаренный ученик, и до сих пор доставляет мне сведения по внутренним делам в Гринготтсе.

Малфой хотел уже было начать возмущаться, что такой человек был главой Слизерина, но, услышав последние слова, промолчал. Продолжительное молчание, хоть и было вынужденным, сказывалось на нем как нельзя лучше: оно заставляло внимательно слушать книгу и тщательно обдумывать её, что иногда приводило к неожиданным, но любопытным выводам.

— Все же… благоразумный волшебник будет сидеть тихо в такое время. Дамблдору легко говорить, а для меня согласиться на должность в Хогвартсе равносильно публичному оглашению моей преданности Ордену Феникса! И даже хоть я десять раз уверен, что его члены храбрые, уважаемый и все такое прочее, мне не очень нравится высокая смертность…

То, с какой интонацией были прочитаны эти фразы, с головой выдало эмоции близнецов. Им хотелось шутить и смеяться, но упоминания войны и смертей давили и на них.

А Малфой тем временем всё больше углублялся в рассуждения. Он чуть ли не впервые в жизни слышал о слизеринце, не поддерживающем идеи Темного лорда и даже хорошо относящемся к магглорожденным. Но, тем не менее, он оставался слизеринцем.

Он совсем не сочувствовал изнеженному образу жизни Слизнорта, вспомнив о Сириусе, который спал на холодном полу в пещере и питался крысами.

— Какой ужас, — Джинни и Рон скривились. Гарри увидел довольную улыбку Снейпа и начал закипать. Ведь во многом из-за Снейпа Сириусу пришлось идти на такие жертвы и скрываться до конца своих дней.

— Ты давно ушел. Живот беспокоит?

— Нет, я просто листал маггловские журналы, — ответил Дамблдор. — Обожаю образцы для вязания.

Близнецы хрюкнули от смеха, но под угрожающим взглядом Минервы не решились что-то говорить.

— Хорошо, хорошо, я согласен!

Дамблдор обернулся и увидел запыхавшегося Слизнорта, стоявшего у входа в гостиную.

Драко опять отнял у Слизнорта несколько очков, ведь тот попался на такой легкий трюк. С другой стороны, а так ли он был против с самого начала? Если описанное — правда, жизнь в бегах доставляла привыкшему к комфорту Слизнорту мало удовольствия, а директор обещал безопасность…

Дамблдор усмехнулся. Калитка захлопнулась за ними, и они начали спуск по холму через темный клубящийся туман.

— Гораций, — сказал он, — очень любит комфорт. А ещё он любит собирать вокруг себя знаменитостей, преуспевающих и влиятельных людей. Он сам никогда не стремился восседать на троне, предпочитает занять место за его спинкой — там, знаешь ли, легче развернуться.

— Уж ему об этом известно не понаслышке, — вполголоса пробормотал Северус.

— Профессор Снейп, вы что-то сказали? — ехидно переспросила Гермиона, но была проигнорирована.

В своё время в Хогвартсе он отбирал для себя любимчиков среди учеников, причём удивительно ловко определял именно тех, кто потом добился известности в той или иной области.

«Десять очков Слизерину», — гордо подумал Малфой. Он никогда ещё не испытывал подобного чувства: гордости за преподавателя, взрослого человека, которого он ни разу в своей жизни не видел и даже не уверен, что он на самом деле существует. Снейп — это другое. Он тоже преподаватель, он рядом — вон, только руку протяни, он часто помогал и был полезным, он, несомненно, был авторитетом, но испытывать за него гордость — упаси, Мерлин!

Он услышал несколько недель назад — слова, которые для него имели особый, ужасный смысл: «Ни один из них не может жить спокойно, пока жив другой…»

Снейп побледнел. Он не мог не узнать строк злополучного пророчества. Однако остальные узники внимания на них как будто не обратили.

Когда давление прекратилось и он снова смог вдохнуть, оказалось, что они с Дамблдором стоят на просёлочной дороге, а впереди виднеется второе из его самых любимых строений на свете — «Нора». Мгновение леденящего ужаса прошло, у Гарри сразу стало легче на душе при виде этого дома. Там Рон… И миссис Уизли — Гарри не знал человека, который готовил бы лучше, чем она…

Джинни умиленно улыбнулась, глядя на смутившегося Гарри, а Рон похлопал его по плечу, задев при этом Гермиону. Она возмущенно фыркнула (Гарри показалось, что это Малфой внезапно подошёл с другой стороны), но ничего не сказала.

— Надеюсь, ты простишь мне, что я упоминаю об этом, но я доволен и немного горжусь тем, как хорошо ты держишься после всего, что свалилось на тебя в Министерстве. С твоего позволения, я думаю, что Сириус гордился бы тобой.

Гарри сглотнул комок в горле, голос его куда-то подевался. Ну не мог он говорить о Сириусе. Невыносимо было слышать, как дядя Вернон спрашивает: «Его крёстный помер?» — и ещё хуже, когда Слизнорт мимоходом упомянул его имя.

— Очень горько, — тихо сказал Дамблдор, — что вы с Сириусом так недолго были вместе. Жестокая случайность оборвала ваши отношения, а они могли стать долгими и счастливыми.

Гарри кивнул, пристально рассматривая паука, карабкавшегося по шляпе Дамблдора. Он чувствовал, что Дамблдор понимает. Может быть, даже догадывается, что, пока не пришло его письмо, Гарри почти всё время лежал у себя на кровати, отказывался от еды и только смотрел в туманное окно, полное той холодной пустоты, которая у него теперь всегда ассоциировалась с дементорами.

— Просто тяжело, — сказал наконец Гарри чуть слышно, — знать, что он никогда больше мне не напишет.

У него вдруг защипало глаза, и он моргнул. Казалось глупостью признаться, но это было чуть ли не самое чудесное в его встрече с крёстным — за пределами Хогвартса появился кто-то, кому небезразлично, что с ним происходит, кто ему почти как отец… А теперь уже никогда почтовая сова не принесёт ему такого утешения…

Все печально молчали. Даже Малфой покосился на Поттера с долей сочувствия. Гермиона осторожно взяла Гарри за руку, будто боясь, что он начнет вырываться, но он только благодарно сжал её. Ему было больно, но он серьёзно вознамерился не допустить такой концовки.

— Но пока я торчал у Дурслей, — перебил Гарри более твёрдым голосом, — я понял, что нельзя отгородиться от всех… нельзя сломаться. Сириус бы этого не хотел, правда? И вообще жизнь слишком коротка… Вот, например, мадам Боунс или Эммелина Вэнс… Кто знает, может, следующим буду я, верно? Но если и так, — сказал он яростно и взглянул прямо в голубые глаза Дамблдора, блестевшие при свете волшебной палочки, — я уж постараюсь захватить с собой столько Пожирателей смерти, сколько смогу, и самого Волан-де-Морта тоже, если получится.

Гарри закрыл глаза и несильно кивал головой во время чтения этого отрывка, будто соглашаясь с каждым своим же словом. Конечно, его настрой был не совсем таким же, как у Гарри из книги, он ещё не видел смерть близких и не очень людей, пережил намного меньше невзгод, но сдаваться и трястись от страха всё равно не собирался, хоть и не знал, какие испытания его ждут впереди.

— Сказано истинным сыном твоих мамы и папы и истинным крестником Сириуса! — сказал Дамблдор, одобрительно хлопнув Гарри по спине. — Снимаю шляпу! Вернее, снял бы, если бы не боялся осыпать тебя пауками.

Первого упоминания пауков Рон не заметил, так как переживал за Гарри, однако сейчас его передёрнуло. Он вспомнил, как однажды в детстве в результате небольшого обвала метел он несколько часов не мог выйти из этого сарайчика и сидел в темноте наедине с пауками, пока его не нашел Джордж. Наверное, это произошло бы быстрее, если бы он кричал, но Рон так испугался, что не мог выдавить из себя ни звука и только беззвучно плакал. Джордж обещал никому не рассказывать об этом случае, даже Фреду, и, судя по всему, слово своё сдержал.

— Нет, не знают, — прервал его Дамблдор. — Только два человека во всём мире знают целиком содержание пророчества, касающегося тебя и лорда Волан-де-Морта, и оба они стоят сейчас в этом вонючем, полном пауков сарае.

Снейп удивленно поднял бровь, но, поймав взгляд Гермионы, вернул бесстрастное выражение лица. Конечно, он понимал, Дамблдор не мог сказать Поттеру, что пророчество знает ещё и Снейп. Но понимал и то, как сильно может разозлиться и разочароваться в Учителе сын Лили и Джеймса, если узнает, что ему лгали. Не очень умный ход со стороны Дамблдора.

— Если я буду заниматься с вами, значит, мне больше не нужно будет ходить на уроки окклюменции к Снейпу, да?

— К профессору Снейпу, Гарри… Нет, не нужно.

— Хорошо, — обрадовался Гарри, — а то у нас с ним получилось…

Он запнулся, не решаясь высказать то, что думал на самом деле.

— Думаю, слово «фиаско» подойдёт здесь лучше всего, — сказал Дамблдор, кивая.

Гарри засмеялся.

— Значит, я теперь почти не буду встречаться с профессором Снейпом, — сказал он, — потому что он не даст мне продолжить курс зельеварения, если я не получу за экзамен отметку «превосходно», а я знаю, что не получу.

Снейп усмехнулся, заметя, как опасливо покосился на него Гарри, но ничего не сказал. Ему было очень интересно, что за «фиаско» у них могло произойти, но так как оно связано с окклюменцией, понадеялся, что в книге об этом не говорится.

Дамблдор толкнул дверь сарая и вышел во двор. — Я вижу в кухне свет. Давай наконец дадим Молли возможность всласть поохать над тем, как ты исхудал.

— Конец главы, — устало провозгласил Джордж. Глава была длинной, и он успел вымотаться, а из-за мрачного содержания почти пропало желание шутить. — Удачи, братишка! — сказал он, передавая книгу Рону.

Глава 5. Слишком много Флегмы.

— Погодите, мистер Уизли, давайте подведем итоги и сделаем небольшой перерыв, думаю, всем нам стоит немного отдохнуть, — перебила его Макгонагалл. Никто ей не возразил.

— Новым преподавателем Хогвартса стал Гораций Слизнорт. Также нам стало чуть больше известно о пророчестве и, кажется, в следующей главе нам должны сообщить о нём подробнее.

— Почему? — переспросил Рон, уже начавший про себя читать новую главу.

— Потому что Дамблдор разрешил рассказать его содержание нам, и логично, если в книге будет описан этот разговор.

— Профессор Дамблдор, мисс Грейнджер, — мягко поправила Минерва.

— Да, конечно. Ещё… ещё профессор Дамблдор предложил Гарри заниматься с ним индивидуально, но чем именно не уточнил.

Близнецы и Джинни прыснули, но Гермиона этого не заметила, вспоминая, чем закончилась глава.

— Вроде всё.

— Не густо.

— Спасибо, мисс Грейнджер. Теперь давайте немного отдохнём и продолжим читать.

Оказалось, что привыкнуть можно действительно ко всему. Маги как будто и не замечали, что находятся в странном месте. Они слишком быстро втянулись в чтение. Слишком эгоистично заботились только о своём будущем.

Фред и Джордж сразу же отошли в самый дальний угол и принялись о чём-то шушукаться. Рон потянул Гарри и Гермиону к невидимой стене.

— И когда вы хотели мне рассказать? — уши Рона покраснели, а в голосе слышалась тщательно скрываемая обида.

— Мы же рассказывали…

— Очень сокращённую версию событий, — ядовито перебил Рон.

— Пожалуйста, не разговаривай со мной, как Снейп, я и так нахожусь с ним в одном помещении слишком долго. К тому же Гермионе о тайной комнате мы тоже не всё сказали.

Рон смутился и поспешил перевести тему.

— Кстати, он какой-то подозрительно тихий. Даже Малфой больше пристаёт.

— Видимо, Снейп всё-таки умнее и не будет говорить мерзости при Макгонагалл. Наверное, он лицемерно хочет не портить с ней отношения нападками на её учеников.

— Гарри… Рон… — голос Гермионы был очень тихим и надломленным.

Мальчики взволнованно посмотрели на неё, только сейчас заметив, что она не вставила в их разговор ни слова.

— Вы понимаете, что случилось в будущем?

— Ну… Волан-де-морт…

— Дамбдор…

— И Сириус… — они говорили и смотрели на Гермиону, по её реакции пытаясь угадать правильный ответ.

— Это же… Это же война. Настоящая.

— Разве? — Гарри с сомнением покачал головой. — Что-то не похоже. Не думай, что я не понимаю всей серьёзности ситуации, но, по-моему, война выглядит по-другому.

— В том-то и дело, что не понимаешь! Это именно начало войны. Первые жертвы, как среди защищающихся, так и среди людей, которые не имеют к этому вообще никакого отношения. Помните, Фадж говорил об инцидентах в маггловском мире? Первые битвы, небольшие, призванные скорее прощупать силы противника и оттого незаметные. Да вы же сами слышали, даже в Пророке, который скрывал всё до последнего, говорили о Битве в отделе тайн! А с какой гордостью бабушка Невилла говорила, что он сражался с Пожирателями! Она же знает... Она видела первую магическую войну. Из битв часто не возвращаются, а её внуку, — Гермиона прервала свой горячечный монолог, что-то прикидывая в уме, а ошеломлённые Рон и Гарри, даже не пошевелясь, остолбенело глядели на неё. — Ему было пятнадцать, — Гермиона вдруг резко вдохнула и, прижав руку ко рту, отвернулась.

— Ну это же ничего не значит. — Осторожно заметил Рон. — Нам было ещё меньше и в тайной комнате, и с Квиреллом. А магглы... Ну да, они ни при чём, но Тот, кого нельзя называть возродился, это закономерно.

— Рон, — Гарри выглядел потерянным. — Ты не слышишь себя со стороны. Она права, это и есть война.

— Но...

Гарри молча показал на Гермиону, которая всё ещё закрывала лицо, и осторожно погладил её по плечу.

— Ну ты чего? — Рон тоже подошёл ближе, частично закрывая собой обзор заинтересованно разглядывающему их Малфою. — Как будто ты снова добавила не тот волос в оборотное зелье.

Гермиона громко всхлипнула и прижалась лицом к его мантии. Рон неловко погладил её по спине.

— Слушай, — Гарри прокашлялся, привлекая к себе внимание. Гермиона подняла заплаканное лицо и вместо ответа притянула в объятия и его.

Когда Гермиона оторвалась от мальчиков, ей пришлось отвернуться из-за пристального внимания Малфоя и близнецов.

— Ты хотел что-то сказать?

— Да, — Гарри растерянно поправил очки, собираясь с мыслями. — Ничего этого ещё не произошло. Волан-де-морт мёртв. Все люди, которые пострадали от него в книгах — ещё живы.

— Но оно уже началось! Летом, на чемпионате по квиддичу… — робко начала возражать Гермиона.

— Я не знаю, как так получилось, что Волан-де-морт смог возродиться, и почему этому никто не помешал, но мы здесь, — Гарри запнулся, подбирая слова, чтобы описать это место, — где бы это ни было, и я тебе обещаю, мы всё исправим. Никто, — с нажимом закончил он, вспомнив о Сириусе, — никто больше не умрёт.

— Мне кажется, перерыв уже подошёл к концу, — раздался строгий голос.

— Спасибо, — прошептала Гермиона, и все трое направились к Макгонагалл. Однако она утратила свой обычно невозмутимый вид и растерянно оглядывалась по сторонам.

— Мистер Уизли, можете приступать к чтению, — произнёс только что подошедший Джордж и протянул Рону книгу. Все замерли в недоумении.

— Профессор Макгонагалл, — Джинни с непониманием уставилась на преподавательницу. — А перерыв закончили не вы?

— Нет, мисс Уизли. Всё это время я молчала. Но ваш брат…

— Вы бы видели свои лица! — внезапно вмешался смеющийся Фред. — Всегда знал, что в Джордже погибает актёр!

— Может быть, вы всё-таки закончите клоунаду, и мы продолжим читать? — Снейп устал слушать восторженные восклицания в адрес близнецов, которые после их признания полились рекой, и укоризненно посмотрел на Макгонагалл, призывая успокоить своих воспитанников.

— Мистер Уизли, пожалуйста, продолжайте, — кивнула Макгонагалл.

— Я? С радостью! — проказливо удивился Джордж, но быстро затих, что-то обдумывая.

Глава 5. Слишком много Флегмы. — прочитал Рон, когда все наконец расселись.

— Кто там? — тревожно спросили из-за двери. Гарри узнал голос миссис Уизли. — Назовитесь!

— Это я, Дамблдор, привёл Гарри.

― Это я, почтальон Печкин! Принёс заметку про вашего мальчика! — тихо захихикала Гермиона.

— Ты что-то сказала? — Рон отвлёкся от книги, но Гермиона ничего не ответила, только отрицательно помотала головой. В её планы не входило объяснять волшебникам, что такое мультфильмы и как работает телевизор.

Молодая волшебница с бледным лицом в форме сердечка и мышиного цвета волосами сидела за столом, держа обеими руками кружку.

— Здравствуйте, профессор, — сказала она. — Здорово, Гарри.

— Привет, Тонкс!

— Кто это?

— Нимфадора Тонкс. Пуффендуйка, — Макгонагалл прикрыла глаза, вспоминая. — Она приходится племянницей Сириусу. Двоюродной. У неё замечательный дар — она метаморф.

— Метаморф?

— Рон...

— Это же элементарно...

— Она умеет менять внешность! — глаза близнецов светились восторгом.

— Ничего себе. А как она выглядела изначально?

— Какая разница!

— Мы хотим с ней познакомиться!

— Она работает в мракоборческом центре, и я надеюсь, что она стала серьёзней с годами, — произнесла Макгонагалл, скрывая улыбку.

Когда волна восхищенных возгласов, захватившая всех гриффиндорцев, прошла, Рон, не без труда сосредоточившись на тексте, продолжил читать.

Гарри сел. Тут же на колени к нему запрыгнул пушистый рыжий кот с приплюснутой мордой, свернулся клубком и замурлыкал.

— Значит, Гермиона тоже здесь? — обрадовался Гарри, почёсывая Живоглота за ухом.

— О да, она появилась позавчера.

— Гермиона, да ты роковая женщина!

— Появляешься…

— И исчезаешь…

— И тебя всё время сопровождает таинственное рыжее чудовище! — дурачились близнецы.

— Живоглот не чудовище! — с обидой за кота возразила Гермиона.

— Хорошо, пусть будет чудище.

Миссис Уизли отрывисто постучала волшебной палочкой по большому чугунному горшку. Горшок с громким звоном вскочил на плиту и сразу начал кипеть и булькать.

— Сейчас-то все спят, мы тебя ещё долго не ждали. Ну вот, угощайся.

Она снова коснулась палочкой чугунка, тот поднялся в воздух, подлетел к Гарри и накренился; миссис Уизли едва успела подставить миску под струю густого лукового супа, от которого валил пар.

— Хлебушка, милый?

— Спасибо, миссис Уизли.

Она махнула через плечо волшебной палочкой — батон хлеба и ножик плавно перелетели на стол. После того, как батон нарезался, а чугунок с супом снова плюхнулся на плиту, миссис Уизли села за стол напротив Гарри.

Гарри, Гермиона и, неожиданно для него самого, Малфой заинтересованно ловили каждую деталь описания. В мэноре никогда не использовали кулинарную магию, за всё, что связано с приёмами пищи, отвечали домовики. Драко вообще имел некоторые проблемы с бытовой магией — зачем её учить, если можно вызвать Добби и он всё сделает вместо тебя?

Конечно, он умеет быть обаятельным, когда хочет, но Артур всегда его недолюбливал. В Министерстве на каждом шагу его бывшие любимчики. Слизнорт — мастер проталкивать своих людей, но на Артура он не стал тратить времени — должно быть, считал, что это птица невысокого полёта. Вот и видно, что Слизнорт тоже может ошибаться. Не знаю, успел ли Рон тебе написать, это случилось совсем недавно — Артур получил повышение!

Малфой не сдержался и презрительно фыркнул. С такой гордостью говорить о какой-то мелкой кадровой перестановке! Миссис Уизли раздражала Малфоя всем: непривычным, а иногда и неприличным для чистокровной магички, поведением, слишком открытыми эмоциями, навязчивой теплотой, которая с непривычки казалась ему фальшивой. Теперь понятно, в кого Уизли такие невыносимые.

Гарри сразу узнал эти часы с девятью стрелками, на каждой из стрелок было написано имя кого-нибудь из семьи Уизли. Обычно часы висели на стене в гостиной, но, как видно, мис­сис Уизли завела привычку таскать их с собой по всему дому. Сейчас все стрелки указывали на смер­тельную опасность.

— Это с ними уже довольно давно, — сказала мис­сис Уизли деланно бодрым голосом, — с тех пор, как Сам-Знаешь-Кто снова объявился в открытую. Навер­ное, все теперь в смертельной опасности, не толь­ко мы... Правда, я не могу проверить — ни у кого из наших знакомых нет таких часов.

Все Уизли напряжённо вздохнули. Молли и от невинных шалостей не находила себе места, а волнение за членов семьи часто выливалось в злость, о которой она потом жалела. Дети боялись даже представить, как сильно Молли переживала за них во время войны.

Миссис Уизли кивнула и повернула дверную ручку, но мистер Уизли, видимо, придерживал ее с дру­гой стороны — дверь не открылась.

— Молли! Сначала я должен задать тебе вопрос.

— Артур, честное слово, что за глупость...

— Как ты любишь, чтобы я тебя называл наедине?

Даже при слабом свете настольной лампы было видно, что миссис Уизли густо покраснела. Гарри вдруг почувствовал, что у него горят уши, и принялся торопливо хлебать суп, стараясь погромче греметь ложкой.

— Моллипусенька, — чуть не плача от унижения, прошептала миссис Уизли в щелочку.

— Правильно, — сказал мистер Уизли. — Вот теперь можешь меня впустить.

Все мальчики вдруг резко заинтересовались окружающим их абсолютно белым пространством, а на Малфоя, собиравшегося что-то вякнуть, Джинни посмотрела так сурово, что он предпочёл заткнуться и не отсвечивать. Рон продолжил читать так быстро, что следующие несколько предложений никто разобрать не смог, но все предпочли сделать вид, что не очень-то и хотелось.

— Какой-то идиот пустил в продажу метаморф-медали. Стоит повесить такую медаль на шею, и сможешь менять свою внешность по желанию. Сто тысяч обличий всего за десять галеонов!

— А на самом деле что происходит, если ее наденешь?

— Чаще всего человек просто приобретает неприятный оранжевый оттенок, но некоторые вдобавок еще и обрастают щупальцами. Как будто в больнице святого Мунго без того мало забот!

— Как раз такую штуку Фред и Джордж могли бы посчитать веселым розыгрышем, — нерешительно сказала миссис Уизли. — Ты уверен...

— Конечно, я уверен! — сказал мистер Уизли. — Мальчики не стали бы ничего подобного устраивать в такое время, когда отчаявшиеся люди ищут защиты!

Гермиона, секунду назад чуть не высказавшая подозрения, схожие с мыслями миссис Уизли, виновато посмотрела на близнецов, но те только понимающе улыбнулись ей в ответ.

— Они теперь в Косом переулке, у них маленькая квартирка над магазином волшебных фокусов и трюков, там и ночуют — так бойко идет торговля, — сказала миссис Уизли. — Хоть я сперва не очень одобряла эту затею с магазином, но, надо признаться, у них есть деловое чутье!

Глаза обоих Уизли загорелись такой безграничной радостью, что Макгонагалл, тепло улыбаясь, не стала прерывать поток поздравлений сразу, только попросила оставить обсуждение на время следующего перерыва.

— Ага. Ну, в смысле, Амбридж теперь ушла, значит, школе нужен новый преподаватель по защите от Темных искусств, правильно? Ну, и какой он из себя?

Снейп и Макгонагалл снова недоумённо переглянулись, но решили оставить прояснение этого вопроса на потом.

— Всё она, — буркнула Джинни, шлепнувшись на кровать Гарри.

— Я от нее скоро совсем спячу.

— Что она еще сделала? — сочувственно спросила Гермиона.

— Да просто не могу слышать, как она со мной разговаривает — как с трехлетней!

— Я тебя понимаю, — сказала Гермиона, понизив голос. — Она только о себе и думает.

Гарри страшно удивился, что Гермиона так гово­рит о миссис Уизли, и был вполне готов поддержать Рона, когда тот сказал со злостью:

— Слушайте, да оставьте вы ее в покое хоть на пять секунд!

Все растерянно посмотрели на девушек, только Снейп, решивший, что пока можно слушать не так внимательно, задумался о чём-то своём. И тем большим шоком были встречены следующие строчки:

— Да-да, правильно, заступайся за нее, — огрызнулась Джинни. — Всем известно, что ты на нее запал.

Такой комментарий по поводу отношения Рона к собственной матери звучал как-то уж слишком странно. Гарри начал догадываться, что он чего-то недопонимает.

Малфой всё ещё держал свой обет молчания, хотя в этот раз удержаться от парочки грязных шуток было куда сложнее, он понимал, что такое ему не спустит даже собственный декан.

— Я понимаю, отчего так получилось. Все потому, что Сами-Знаете-Кто вернулся, теперь люди не знают, доживут ли до завтра, вот и принимают поспешные решения, которые при нормальной жизни следовало бы еще десять раз обдумать. Точно так же было, когда он в прошлый раз пришел к власти, молодые люди сплошь и рядом убегали из дому, женились без согласия родителей...

— Например, вы с папой, — ехидно ввернула Джинни.

— Ну, мы с папой были созданы друг для друга, так чего же нам было ждать?

Действительно — раздражённо подумал Малфой. Хотя эта глава, как и его декану, казалась менее полезной, чем предыдущие, а Нора в качестве главного места действия так и провоцировала его на слова, вполне могущие привести к драке, эта информация кое-что прояснила. У Малфоя в течение последних нескольких минут, с тех пор как он услышал о главной мечте мистера Уизли (узнать, как у самолетов получается висеть в воздухе и не падать), которая показалась ему просто смехотворной, не укладывалось в голове, как Пруэтты могли выдать свою дочь за такого жалкого чудака. Теперь же всё становилось понятно.

— Разве не привыкаешь, когда постоянно живешь с ней в одном доме?

— Вообще-то привыкаешь, — ответил Рон, — но когда она вдруг выскочит на тебя вот так, неожиданно...

— Жалкое зрелище, — со злостью сказала Гермиона, отодвинувшись от Рона подальше и скрестив руки на груди.

— Наконец-то ты это поняла! Десять очков Гриффиндору! — произнёс Малфой с издевательскими аплодисментами. Он решил, что раз вынужден слушать про жизнь многострадального трио, то лишить права на удовольствие от мелких подколок его никто не сможет.

— Флер совсем не глупая, не зря все-таки ее тогда взяли на Турнир Трех Волшебников, — сказал Гарри.

— Ооо, — близнецы в предвкушении переглянулись, но, вспомнив о свадьбе с Биллом, синхронно скривились, будто лизнули лимон. Их шуточной пантомиме никто не поверил, но гриффиндорцы заулыбались.

— Тонкс уверена, что Сириус погиб по её вине!

— Это еще почему? — не удержался Гарри.

— Ну, она же сражалась с Беллатрисой Лестрейндж, помните? По-моему, Тонкс думает, что, если бы она прикончила Беллатрису, та не смогла бы убить Сириуса.

— Глупость какая, — пробормотал Рон.

— Обычное явление: тот, кто остался в живых, всегда чувствует себя виноватым, — сказала Гермиона.

Двое в комнате вздрогнули и изо всех сил постарались не встретиться взглядами.

— А насчет Перси что слышно? — спросил Гарри (третий по старшинству из братьев Уизли рассорился с семьей). — Он так и не общается с твоими родителями?

— Не-а, — ответил Рон.

— Но ведь он же теперь знает, что твой папа с самого начала был прав, раз Волан-де-Морт вернулся...

— Дамблдор говорит, люди легче прощают чужую неправоту, чем правоту.

Уизли помрачнели. Даже близнецы, постоянно дразнившие Перси, были по-своему к нему привязаны. Сейчас никто и подумать не мог, что Волан-де-Морту по силам разрушить их дружную семью, но, как оказалось, могло случиться и такое.

— В «Пророке» правду пишут, — сказал Гарри, с огромным трудом заставив себя поднять глаза и посмотреть на своих друзей. У Гермионы вид был испуганный, а у Рона — изумленный. — В том стеклянном шаре, который разбился, была не единственная запись о пророчестве. Я его услышал все целиком в кабинете у Дамблдора, он сам слышал, как произносилось это пророчество, и поэтому мог рассказать мне. Там говорится... — Гарри сделал глубокий вдох, — вроде как я — тот человек, который должен прикончить Волан-де-Морта... Во всяком случае, там сказано, что ни один из нас не сможет жить спокойно, пока жив другой.

Повисла зловещая пауза. Макгонагалл и остальные гриффиндорцы обеспокоенно смотрели на Гарри. Снейп замер, как только понял, что речь пойдёт о злополучном пророчестве. Даже Малфой кинул на Героя испуганный взгляд. Сам же Поттер постарался выглядеть безучастно, хотя прочитанное его неприятно удивило.

Внезапно раздался громкий треск, и Гермиона исчезла в облаке черного дыма.

— Гермиона! — заорали Гарри и Рон.

Поднос из-под завтрака с грохотом свалился на пол. Гермиона вынырнула из клубов дыма, сжимая в руке телескоп и со здоровенным лиловым синяком под глазом.

— Я его сдавила, а он... дал мне в глаз! — задохнулась она.

И правда, на конце телескопа болтался крошечный кулачок на пружине.

Львята вяло улыбнулись, и только. Они всё ещё были подавлены известием о пророчестве.

— Мы всё думали, как вернулись из Министерства... Мы не хотели тебе говорить, но из того, что тогда сказал Люциус Малфой, ну, что пророчество касается тебя и Волан-де-Морта, было ясно, что это что-то в таком духе... Ох, Гарри... — Она пристально посмотрела на него и прошептала: — Тебе страшно?

— Сейчас уже не очень, — ответил Гарри. — Когда я в первый раз это услышал, здорово перетрусил... А сейчас у меня такое чувство, как будто я всегда знал, что рано или поздно должен буду встретиться с ним лицом к лицу.

— Профессор, можно спросить?

— Да, мисс Грейнджер, — откликнулась Макгонагалл. Снейп с облегчением прикрыл глаза, поняв, что обращаются не к нему. Однако уже следующий вопрос заставил его собраться.

— Вы знали о пророчестве?

Макгонагалл на мгновение задумалась, стоит ли вообще обсуждать это с учениками, но всё же ответила:

— В очень общих чертах. Текст самого пророчества я не слышала.

— Тогда, может быть, у вас есть какие-нибудь предположения насчёт битвы в Отделе тайн? Просто получается, если Гарри пересказал нам именно эту часть пророчества, она является самой важной, но я не понимаю, зачем из-за этой, в сущности, не очень полезной информации, лорду понадобилось посылать Пожирателей смерти в Министерство магии. И как он вообще о нём узнал, если по словам Дамб… профессора Дамблдора, — тут же исправилась Гермиона, — текст пророчества известен только ему и Гарри?!

— Мисс Грейнджер, я вряд ли сейчас смогу ответить на ваши вопросы, но мне кажется, по ходу чтения многое станет понятней. Продолжайте, мистер Уизли, — Макгонагалл кивнула Рону, показывая, что разговор закончен.

— Но если бы он думал, что у тебя нет шансов, вряд ли он захотел бы давать тебе уроки, правда? Не стал бы тратить зря время. Похоже, он считает, что ты можешь победить!

— А ведь верно! — сказала Гермиона. — Интересно, чему он будет тебя учить, Гарри? Наверное, какой-нибудь жутко сложной защитной магии... Мощные контрзаклятия... Противосглаз...

— Да он просто сумасшедший старик! — пробормотал Малфой, предусмотрительно понизив голос, чтобы его могли услышать только соседи. Но и Снейпу, и Поттеру сейчас было не до него.

Гарри почти не слушал. По всему телу у него разливалось тепло, и солнечные лучи тут были ни при чем. Тугой комок в груди понемногу растаял. Он знал, что Рон и Гермиона стараются не показывать, насколько они на самом деле потрясены, но главное — они были здесь, рядом, они утешали его, а не шарахались, как от заразного, и этот простой факт так много для него значил, что не высказать словами.

Гермиона молча протянула Гарри свою руку, и он благодарно её коснулся.

— По-моему, Дамблдор говорил, что результаты СОВ должны прийти сегодня!

— Сегодня! — взвизгнула Гермиона. — Сегодня?! Да что же ты... Боже мой! Хоть бы сказал! — Она вскочила на ноги. — Пойду посмотрю, может, уже...

Гермиона смутилась от тёплого, смеющегося взгляда Макгонагалл, которой явно нравилось её серьёзное отношение к учёбе.

С мечтой поступить в мракоборцы было покончено. Он не получил необходимого высокого балла по зельеварению. Заранее знал, что не получит, и все-таки у него засосало под ложечкой, когда он еще раз взглянул на маленькую черную буковку «В».

Гарри украдкой взглянул на Снейпа. Тот, к удивлению, тоже смотрел на него, то ли желая что-то сказать, то ли просто разглядывая.

Даже странно, если вспомнить: человек, который первым сказал Гарри, что из него вышел бы хороший мракоборец, на самом деле был переодетым Пожирателем смерти.

— Гарри? — внезапно осипшим голосом переспросила Гермиона.

— Нет, мне этого ещё не говорили. Я не знаю, кто это может быть, — правильно поняв её вопрос, ответил он. Гарри кинул ещё один, теперь уже недоверчивый, взгляд на Снейпа, хотя, как недавно выяснилось, переодетым он не был, только Пожирателем смерти.

Наверное, было бы вполне в духе пророчества и к тому же оптимально в смысле шансов на выживание поступить на работу к этим высококвалифицированным волшебникам, чья профессиональная задача состояла в том, чтобы отыскать и убить Волан-де-Морта.

— Конец! — объявил Рон, чуть севшим от непривычной нагрузки голосом.

— Мисс Грейнджер, объявите итоги?

— Да, конечно, профессор. Мистера Уизли назначили начальником Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов. Билл женится на Флер Делакур, которая участвовала в Турнире трёх волшебников. Нимфадора Тонкс в отделе тайн сражалась с Беллатрисой Лестрейндж. Перси… перестал общаться с семьёй. Мы узнали чуть больше о пророчестве, в нём говорится, что Гарри должен либо убить лорда, либо… погибнуть от его рук, — к концу у Гермионы явно начались проблемы с пересказом, но она смогла собраться и закончить. — Маг, который сказал, что из Гарри выйдет хороший мракоборец, был переодетым Пожирателем смерти.

Рон молча передал книгу Гермионе. Чем больше они читали, тем мрачнее становилось их будущее. Хотелось отбросить книгу, как будто это могло что-то изменить. Но должно было делать обратное, как бы ни было тяжело.

Глава 6. Зигзаг Малфоя, — прочитала Гермиона, чем тут же вызвала протестующий вскрик.

— Чего? Там так и написано?! Не может быть! — упомянутый Малфой под хихиканье близнецов потянулся к книге в руках Гермионы, не замечая, что почти лёг на Гарри в процессе. Со стороны это и правда выглядело забавно, к тому же Драко внезапно вышел из образа холодного, безэмоционального, слишком молчаливого в последнее время аристократа. Гарри от неожиданности впал в ступор и попытался оттолкнуть Малфоя, когда он уже и сам поднялся, и попал ему в подмышку, чем смутил и его и себя. Теперь Гермиона, в наконец-то наступившей тишине, смогла начать читать главу со столь неординарным названием.

— Было еще два-три случая нападения дементоров, — сообщил Люпин, пока миссис Уизли отрезала для него большой кусок именинного торта. — Игоря Каркарова нашли мертвым в какой-то хибарке далеко на севере. Над ней была оставлена Черная Метка. Честно говоря, меня удивляет, что он еще год прожил после того, как сбежал от Пожирателей смерти; Регулус, брат Сириуса, продержался всего несколько дней, если я правильно помню.

— Каркаров? Сбежал от Пожирателей? — неожиданно удивлённым тоном переспросила Минерва.

— Профессор, а кто это?

— Глава Дурмстранга.

— А почему вас это так?.. — Гермиона замялась. — Может быть его похитили или ещё что?

— Дело в том, мисс Грейнджер, — вмешался Снейп, видя, что Макгонагалл то ли решает, стоит ли это говорить ученикам, то ли подбирает слова, — что во время первой войны Каркаров служил Тёмному лорду, а после его падения был заключён в Азкабан.

— А как он тогда стал главой школы? — теперь историей заинтересовались и все остальные.

— Он был освобождён за, кхм, дачу ценных показаний. Я удовлетворил ваше любопытство, мисс Грейнджер?

— Да, спасибо, сэр. Получается, если его нашли мёртвым летом 1996, то убежал он летом 1995, и примерно в это же время возродился лорд. То есть, он не захотел примкнуть к нему снова? И за это его убили?

— Мисс Грейнджер, мы все с радостью выслушали ваши умозаключения, но, может быть, вы вернётесь к чтению?! — раздражённо произнёс Снейп. Он понял, что сам дал Гермионе неполную информацию, и она просто могла построить другую теорию о его смерти, но это злило ещё сильнее.

— Слыхал про Флориана Фортескью, Римус? — спросил Билл. — Того, что содержал...

— Кафе-мороженое в Косом переулке? — перебил Гарри, чувствуя неприятную пустоту внутри. — Он меня бесплатно угощал мороженым. Что с ним случилось?

— Его уволокли, судя по тому, в каком виде было заведение.

— Кстати о Косом переулке, — заметил мистер Уизли. — Похоже, лавка Олливандера тоже того.

— Который делал волшебные палочки? — испуганно спросила Джинни.

— Он самый. Магазин стоит пустой. Никаких следов борьбы. Никто не знает, сам он ушел или его похитили.

— Что же происходит? — прошептала реальная Джинни, а Фред, успокаивая, погладил её по голове.

Когда они вышли из дома, натягивая плащи, во дворе их дожидалась спец­машина из Министерства — Гарри однажды уже ездил на такой.

— Здорово, что папе снова их дают, — одобрил Рон, удобно развалившись на сиденье. Машина мягко тронулась с места и покатила прочь от «Норы». Рон, Гарри, Гермиона и Джинни с комфортом разместились на широком заднем сиденье.

— Ты там не особо привыкай, это только из-за Гарри, — предупредил мистер Уизли через плечо. Они с миссис Уизли сидели впереди, рядом с министерским шофером; переднее сиденье услужливо растянулось, превратившись в некое подобие двух­местного диванчика. — Его теперь охраняют по высшему разряду.

— О, Поттер под конвоем! — восхищённо вздохнул Малфой. — Жаль, что не в наручниках.

«И без дементоров», — хотел добавить он, но вовремя вспомнил, что сидит слишком близко к Гарри. Что не помешало ему насмешливо взглянуть на угрюмого Поттера, изображая арестанта в кандалах. Гарри посмотрел, но ничего не ответил. Малфой решил, что дразнить его безопасно, и немного воспрял духом.

— Уже не ребенок, если ты случайно не заметила, мама. Я прекрасно могу сам купить все, что мне нужно.

Из-за стойки показался мальчик-подросток с бледным лицом, заостренным подбородком и светлыми, почти белыми волосами, одетый в красивую темно-зеленую мантию, у которой подол и рукава были подколоты булавками. Он подошел к зеркалу и стал себя рассматривать; прошло с полминуты, пока он заметил отражение Гарри, Рона и Гермионы у себя за плечом. Его светло-серые глаза сощурились.

— Если тебя удивляет, мама, что это за вонь, так сюда только что вошла… — произнес Драко Малфой.

Гермиона пропустила слово и стыдливо покраснела

— Малфой!

— Мистер Малфой!

Драко не ожидал такой бурной реакции, но приосанился (что в позе лотоса было сделать трудновато, но не для потомка аристократического рода) и, как можно более бесстрастно обведя всех, кроме Гермионы, взглядом, произнёс:

— Я ничего не говорил. Это просто книга.

— Он прав, — пискнула девушка и продолжила читать, чтобы никто не успел ничего возразить.

— Ну-ка, что за выражения у меня в магазине? — воскликнула мадам Малкин, выбегая из-за вешалки с сантиметром и волшебной палочкой в руках. — И попрошу не размахивать здесь волшебными палочками! — прибавила она, взглянув в сторону двери, так как Гарри и Рон уже выхватили свои палочки и нацелили их на Малфоя. Гермиона, стоявшая чуть позади, зашептала:

— Не надо, не связывайтесь, честное слово, не стоит он того...

— Ага, как будто вы посмеете колдовать, когда не в школе, — издевался Малфой. — Кто это тебе глаз подбил, Грейнджер? Я хочу послать ему цветы!

— Довольно! — резко одернула его мадам Малкин, оглядываясь в поисках поддержки. — Мадам... прошу вас...

Из-за вешалки неспешной походкой вышла Нарцисса Малфой.

— Уберите это немедленно! — холодно приказала она Гарри и Рону. — Если вы еще раз нападете на моего сына, я добьюсь, чтобы этот поступок стал последним в вашей жизни.

— Да ну? — сказал Гарри, отступая на шаг и глядя прямо в ухоженное надменное лицо, несмотря на бледность так похожее на лицо ее сестры. Гарри был теперь с ней одного роста. — А что вы сделаете — натравите на нас своих дружков, Пожирателей смерти?

— Мистер Поттер… — начал Снейп своим обычным леденящим тоном, но внезапно увидел ухмыляющегося Гарри, взглядом указывающего на Малфоя. — Да, вы этого не говорили, — он чуть поморщился, — но хочу предупредить вас на будущее, что ни к чему хорошему такие слова не приводят, и разбрасываться необоснованными обвинениями…

— Необоснованными?! — несмотря на все старания не воспринимать это всерьёз, Гарри медленно начинал закипать.

— Да, исходя из того, что написано в данной книге, а также из моего многолетнего знакомства с Нарциссой, никаких оснований для таких выводов вы не имеете, и вам крупно повезло, что вы, безудержный невоспитанный мальчишка, столкнулись именно с ней…

— Северус, хватит, — перебила его Макгонагалл и кивнула Гермионе, — читайте, пожалуйста.

Гермиона, уже пробежавшая глазами дальнейший текст, тяжело вздохнула, но продолжила.

Но Гарри не опустил палочку. Нарцисса Малфой гадко улыбнулась:

— Я вижу, будучи любимчиком Дамблдора, ты воображаешь, что тебе все нипочем, Гарри Поттер. Но Дамблдор не всегда будет рядом, чтобы защитить тебя.

Гарри с насмешкой огляделся по сторонам.

— Ой, смотрите, его здесь нет! Чего же вы ждете, пользуйтесь случаем! Может, для вас подберут двухместную камеру в Азкабане, будете сидеть вместе со своим бездарным мужем!

Малфой сделал движение, как будто хотел кинуться на Гарри, но споткнулся, наступив на подол слишком длинной мантии. Рон громко захохотал.

— Не смей так разговаривать с моей мамой, Поттер! — прорычал Малфой.

— Ничего страшного, Драко. — Нарцисса удержала сына, положив ему на плечо руку с тонкими белыми пальцами. — Я думаю, Поттер встретится со своим обожаемым Сириусом раньше, чем я с Люциусом.

Гарри отвел назад волшебную палочку.

— Гарри, не надо! — взмолилась Гермиона, повиснув у него на руке. — Опомнись... тебе нельзя... у тебя будут такие неприятности...

Гарри и Снейп сопели, исподлобья смотря друг на друга на протяжении всей сцены, и даже Малфой благоразумно решил не вмешиваться, хотя ему тоже было, что сказать этому гриффиндурку. Рон, краем глаза торопя Гермиону в чтении, готовился в случае чего остановить Поттера, близнецы смотрели на перепалку с восхищением и явно положительно оценивали бесшабашность Гарри, Макгонагалл неодобрительно поджала губы. Только Джинни, как будто и не заметившая напряжённой обстановки, гадала, как миссис Малфой могла так сильно перемениться за пару глав.

— Ты видел Малфоев?

— Видел, — равнодушно ответил Хагрид. — Да ты не беспокойся, Гарри, не станут же они затевать безобразия на виду у всего Косого переулка.

— В отличие от вас — пробормотал Драко, чем заслужил недобрый взгляд Поттера.

Витрину справа целиком закрывал гигантский плакат, тёмно-фиолетовый, как и плакаты от Министерства, но на нем пылали гигантские ярко-желтые буквы:

Почему так всех волнует Тот-Кого-Нельзя-Называтъ?

Лучше пусть народ волнует Тот-Кто-Умеет-В-Кишках-Застреватъ!

Он хитер, он шустер! От него с давних пор

У всей страны запор!

— Гермиона… — неожиданно слабым голосом позвал Фред.

— Повтори, пожалуйста…

— Что ты только что…

— Сказала, — близнецы выглядели, как будто у обоих внезапно схватило живот, и они боятся делать резкие движения.

Гермиона терпеливо повторила, пряча улыбку. Джинни обеспокоено оглядывала братьев, не случился ли у них и правда сердечный приступ от такого потрясения.

Только после третьего раза они более-менее ожили и хором, с полубезумными улыбками на лицах крикнули:

— Ещё!

Гермиона прочитала и, не вытерпев, первая рассмеялась, звонко, красиво, не сдерживаясь. Вслед за ней грянул хохот и остальных, даже Макгонагалл улыбалась, смотря то ли на танцующих, то ли на скачущих галопом близнецов. Они закружили в свой дикий хоровод и сестру, не переставая ликующе гикать.

— Джиневра!

— Ты представляешь!

— Магазин!

— Наш! — только и слышалось из этой рыжеволосой бешено носящейся кучи-малы.

— Молодые люди! — через некоторое время Миневре всё-таки удалось привлечь их внимание. — Давайте послушаем дальше.

— А давайте! — они остановились, Джордж пригладил свою встопорщившуюся одежду, Фред церемонно усадил Джинни на её место, в поклоне поцеловав ей ручку, и все трое в ожидании продолжения уставились на Гермиону.

Слизеринцы, следя за этим бурным выражением чувств, совсем позабыли о Гарри и теперь с опаской поглядывали на близнецов.

Гарри засмеялся. Рядом с ним послышался приглушенный стон. Он оглянулся и увидел, что миссис Уизли, онемев, не сводит глаз с плаката. Губы у нее шевелились, беззвучно повторяя: «Он хитер, он шустер».

— Их же убьют в собственных постелях! — прошептала она.

Близнецы немного побледнели, но их радость была слишком сильна, чтобы задумываться о таких мелочах, как собственная смерть.

Описание магазина и его ассортимент на всех произвели фурор.

Среди них были и Забастовочные завтраки, разработанные близнецами в их последний, так и не законченный учебный год в Хогвартсе.

— Забастовочные завтраки?!

— Не законченный год?

Возгласы близнецов и Макгонагалл прозвучали одновременно.

— Молодые люди, я надеюсь…

— Конечно, профессор Макгонагалл, сейчас мы не собираемся бросать школу.

— Наверное, какие-то невероятно важные обстоятельства подтолкнули нас к этому решению в будущем. — Близнецы, хоть и владеющие определённой репутацией, всегда очень умело находили общий язык с преподавателями, если, конечно, им это было нужно.

— Осматриваешь достопримечательности? Пошли в другой зал, Гарри, там мы делаем действительно большие деньги. Эй, ты, еще что-нибудь сунешь в карман, заплатишь не только галеонами! — грозно прибавил он, обращаясь к маленькому мальчику, который поспешно выдернул руку из контейнера с надписью: «Съедобные Черные Метки — всякого стошнит!»

— Съедобные Чёрные метки?

— Как вы это вообще придумали?! — Рона, у которого в памяти ещё стояла недавняя картина толпы людей в масках, беззащитных истязаемых маглов и зелёного черепа над ними, передёрнуло.

— Там же так и написано понятным языком: всякого стошнит! — возмутился Джордж.

— И вообще, в условиях возродившегося Сами-знаете-кого, это, конечно, очень опасно…

— Но идея… — Джордж мечтательно закатил глаза.

— Отпад! — подхватил Фред.

— И вы считаете, что кто-то будет это покупать? — Гермиона их энтузиазма не разделяла ни на йоту.

— Конечно! Во-первых, подростки, которые обожают нарушать правила…

— И тянутся ко всему запретному и опасному…

— Если они не поддерживают Тёмного лорда, конечно, — Гермиона устала использовать странные названия, но храбрости называть Волан-де-Морта по имени ей ещё не хватало. Но после странного взгляда, кинутого на неё Снейпом, она решила придумать какой-нибудь другой вариант.

— Но, кроме подростков, наверняка ещё есть люди, которым всё это не нравится, но и что-то делать они боятся.

— И тогда они приходят в наш магазин…

— И покупают съедобные Чёрные метки…

— В качестве очень тихого протеста.

— А потом умирают в собственных кроватях, как и создатели этой шалости, — Гермиону их слова всё равно не убедили.

— Классная штука! Вот, посмотри, Порошок мгновенной тьмы, импортируем из Перу. Очень удобно, если нужно срочно от кого-нибудь удрать.

— Интересно, — задумчиво начал Поттер, — а от василиска такой порошок может спасти?

— Ну, в кромешной темноте ты определённо не сможешь посмотреть ему в глаза.

— Но это не убережёт вас от его клыков, мистер Поттер, — с удовольствием наблюдая, как мальчик вспоминает не самые лучшие минуты в своей жизни, произнёс Снейп.

— Ну да, охотиться он мог и слепым, — грустно заметил Поттер.

— Мог?

— Василиск?

— Гарри?!

Но на вопросы Малфоя и близнецов никто так и не ответил.

— А наши Отвлекающие обманки прямо-таки улетают с полок, гляди. — Фред показал на ряды причудливых черных предметов, напоминающих по форме автомобильный клаксон. Они и в самом деле толкались, пытаясь спрыгнуть с полки и спрятаться. — Незаметно бросаешь на землю такую штуковину, она отбегает в сторонку и там издает громкие звуки — отличное отвлекающее средство в случае чего.

— Удобно, — восхитился Гарри.

— Действительно удобно, — вторил Рон. — Вот бы вы изобрели их пораньше, тогда нам не пришлось бы заморачиваться с хлопушкой!

Лица Гарри и Гермионы посерели.

— Господа гриффиндорцы, — Драко удивлённо смотрел, как Снейп подался вперёд и напрягся, точно охотничья ищейка, почуявшая добычу, троица же, наоборот, испуганно замерла и немного отодвинулась от слизеринцев, молясь, чтобы их отчитали только за хулиганство. Однако судя по торжествующему лицу Снейпа, он без труда соотнёс неосторожные слова Рона с тем переполохом на уроке зелий во время второго курса. — Если вы считаете, что какие-то ваши «подвиги» — выплюнул он как ругательство, — являются оправданием для нарушения не только школьных правил, с чем, к сожалению, все почему-то уже давно смирились, но и законодательства, то вы глубоко ошибаетесь. Чего бы героического вы там о себе ни возомнили и как бы вам ни потакали учителя…

— Мы не понимаем, о чём вы говорите… сэр, — перебил его Поттер. — Мы ничего не…

— Гарри! — Гермиона выглядела более разозлённой, чем даже Снейп, она была почти готова наложить на друзей Силенцио, чтобы они не сболтнули ещё чего-нибудь лишнего.

— Я хотел сказать, что мы ничего не знаем ни о каких нарушениях законов, — выкрутился Поттер.

— Да, Поттер, — оскалился Снейп, — конечно, вы ничего не знаете о законах, может быть, в противном случае вы бы чаще думали, прежде чем ими пренебрегать!

— Профессор Снейп! Мистер Поттер, мисс Грейнджер, мистер Уизли, может быть, вы всё-таки объясните, о чём идёт речь? — наконец вмешалась Макгонагалл, тяжело вздохнув. Кажется, её львята опять что-то натворили.

— Всё дело в том, Минерва, — ядовито начал Снейп, — что два года назад на моём уроке у второго курса какой-то бесстрашный шутник подбросил хлопушку в чужой котёл, что, естественно, имело множество негативных последствий. Как потом выяснилось, это был всего лишь отвлекающий манёвр, для которого больше бы подошла игрушка из магазина Уизли. Во время этого инцидента кто-то взломал мой шкаф с личными запасами ингредиентов и украл рог двурога и шкуру бумсланга.

— И вы подозревали моих учеников?

— С первой же секунды.

— И на чём основываются ваши подозрения, Северус?

— Если бы у меня были доказательства, они бы вылетели из Хогвартса ещё на втором курсе, — буркнул Снейп, прожигая глазами висок Поттера. Тот благоразумно не хотел встречаться с ним взглядом.

— Мистер Поттер, это правда сделали вы?

— Нет, профессор, — предсказуемо ответил Гарри, избегая укоризненного взгляда Макгонагалл.

— Мистер Уизли? — Рон покачал головой, но глаз не поднял, а его уши предательски покраснели.

— Мисс Грейнджер? — Гермиона промолчала. Она единственная смотрела прямо на профессоров, быстро что-то просчитывая в голове. — Настоятельно рекомендую вам сказать правду, молодые люди, я вижу, что вы недоговариваете.

От голоса профессора повеяло холодом, и Гарри неожиданно вспомнилась та злополучная ночь на первом курсе. Гермиона дёрнула плечами, как будто ей тоже стало зябко, и заявила:

— Профессор Макгонагалл, могу я кое-что предложить? — её голос подрагивал, но она старалась говорить громко и уверенно.

— Я вас слушаю.

— Мы все заперты в этом пространстве на, судя по скорости нашего чтения, достаточно продолжительное время. В приветственной записке сказано, что мы должны изменить будущее, и я так полагаю, конкретно этим составом. Так что будет лучше, если мы постараемся наладить личные взаимоотношения, а для этого все должны пообещать, что будут говорить только правду! — по мере произношения речь Гермионы становилась всё быстрее и звонче, а конец она выпалила, почти зажмурившись.

— Тебе не кажется, что если мы будем знать правду друг о друге, то наши отношения, наоборот, ухудшатся? — полушёпотом засомневался Рон. Гарри же просто возмущённо пялился на подругу, не находя слов. Какую правду они могут рассказать этим слизеринцам? Снейп вообще, наверное, работает на Волан-де-Морта, а Малфой… Гарри перекосило. Рассказывать свои секреты Малфою — как она вообще додумалась до такого?!

— А что, у тебя есть какие-то особенно интересные секреты? — самодовольно усмехаясь, переспросил Драко. Гарри оторопел и пообещал начать лучше контролировать свои мысли, почему-то перетекающие в слова.

— Мисс Грейнджер, — голос Макгонагалл смягчился, из него исчезли суровые нотки. — Я думаю, вы правы, но мой вопрос так и остался без ответа.

— Я всё расскажу, если вы все согласитесь говорить только правду.

Гриффиндорцы кивнули, профессор Макгонагалл была в их числе. Снейп медлил.

— Грейнджер, а как ты узнаешь, что мы не солгали, магии же нет? — Драко наглядно поднял свою палочку, из которой не вылетело ни одной искры.

— Малфой, может быть, ты не знаешь, но это называется доверие. И ещё я надеюсь, что у всех здесь, даже у тебя, всё-таки есть хоть какая-нибудь захудалая совесть, если это слово тебе вообще знакомо.

— Сомневаюсь, — добавил Рон.

Драко уже открыл рот, чтобы ответить, но его перебили.

— Я согласен, — в ответ на изумлённые взгляды Снейп скривился, но продолжил: — Никакой лжи. Но у нас останется право на молчание.

С этим никто не решился спорить. Малфой, а затем и Гарри, только молча кивнули, последними принимая соглашение.

— Мисс Грейнджер, — Минерва прервала затянувшееся молчание, — вы обещали нам кое-что рассказать.

Гермиона кивнула, подбирая слова. В это время Рон потянул её за рукав:

— Гермиона!

— Ты что, совсем?! — яростно прошептал Гарри.

— Нам же крышка!

— Ну, во-первых, не вам, а мне, а во-вторых, перестаньте, пожалуйста, кидаться на своего однокурсника и профессора…

— Но они будущие пожиратели!

— И я уверена, вы хотите дожить до конца чтения книг, поэтому: Хватит. Провоцировать. Конфликт.

— Они первые начинают, — обиженно пробурчал Рон, которому последние слова Гермионы показались слишком строгими. Она тоже это поняла и смутилась.

— Я знаю, просто постарайтесь, хорошо? И простите меня, пожалуйста, за то, что я решила всё рассказать. Снова.

Гермиона уже отвернулась от них и что-то говорила профессору Макгонагалл, а Рон и Гарри продолжали недоумённо переглядываться.

— Это она про метлу? — наконец спросил Рон.

— Да, точно! — у Гарри появилось желание хлопнуть себя по лбу. Всё-таки, по какой ерунде, по сравнению с нынешними событиями, они переживали в прошлом году.

— Да, это я взяла те ингредиенты, — на секунду Гермиона всё-таки зажмурилась, но потом постаралась принять прежний невозмутимый вид. Было заметно, что она сильно нервничает.

— Вы? Не Поттер? — со Снейпа как будто слетела маска: ни ярости, ни ледяного спокойствия, ни обычной язвительности — и в его лице, и в голосе, и в тоне звучало только любопытство, но и оно казалось опасным.

— Нет, профессор, если бы мальчики отлучались из кабинета, это не укрылось бы от вашего внимания, а нам не нужны были неприятности.

До этого момента Гарри ещё сомневался, что Гермиона намерена рассказать всю правду, надеялся, что это какая-то уловка, но тут уже крепко задумался, насколько хорошо он знает свою лучшую подругу.

Снейп хмыкнул, видимо, он тоже ожидал меньшего.

— Вам? То есть это всё-таки была ваша общая затея?

— Нет, профессор, идея была моя, и сделала всё я, но мальчики знали об этом.

— Исключительно вы, мисс Грейнджер?

— Да, — Гермиона кивнула, не понимая, к чему он ведёт.

— И запустили хлопушку тоже вы?

Гермиона замялась, не желая ни нарушать своё же правило, ни сдавать друга. Казалось бы, добровольная беседа всё больше напоминала допрос. Хотя чего ещё следовало ожидать от Снейпа? Девушка пожала плечами, отвечая на вопрос в своей голове, и уже раскрыла рот, чтобы прервать затянувшуюся паузу, как вдруг слева прозвучало:

— Хлопушку поджёг я.

— Ну конечно, мистер Поттер, куда же без вас! — Гарри удивлённо посмотрел на Снейпа, реплика которого прозвучала слишком беззубо. Гарри ожидал потока оскорблений, а профессор… веселился? Сложно было поверить своим глазам. Заметив изумление мальчика, Снейп продолжил уже более привычным тоном:

— Позвольте полюбопытствовать, зачем вам понадобились столь дорогие и достаточно редкие ингредиенты, ещё и из моих личных запасов? — скрестив руки на груди, профессор пристально уставился на Гермиону. Раньше он как-то не задумывался, что эта умная, но достаточно заурядная, на его взгляд, девочка может командовать Поттером и вторым мальчишкой. Захотелось присмотреться к ней получше.

— Мы варили оборотное зелье.

Минуту длилось молчание, прерываемое только лёгким присвистыванием близнецов.

— Мисс Грейнджер, если вы решили, что сейчас самое время для юмора…

— Оборотное зелье??

— На втором курсе?

Град восклицаний Снейпа, задетого за живое, сыпался на Гермиону, но она невозмутимо молчала. Наконец, профессор взял себя в руки и начал задавать правильные вопросы:

— И где же вы его варили?

— В туалете Плаксы Миртл, — Гермиона давно продумала все ответы, но преподносить их так сдержанно, как ей бы хотелось, всё равно не выходило.

Снейп потрясённо поднял брови. Каждая минута этого диалога приносила ему всё больше открытий. Но главное было ещё впереди.

— И вы, конечно, будете утверждать, что оно у вас получилось? — скепсис разливался и в голосе, и в выражении лица, и даже поза профессора стала более собранной: сказок в своей жизни он слышал очень много, но верить им больше не желал.

— Да, сэр.

— Доказательства?

— Профессор, прошло два года. Если бы я могла предоставить какие-то доказательства, я бы это сделала, но, увы…

— Спрашивать вас о внешних признаках зелья, я полагаю, бесполезно? — лениво протянул Снейп. Его душевное спокойствие было восстановлено.

— Да, сэр. Но если вы позволите, — Гермиона вздохнула, собираясь с духом. — Я читала, что существуют способы поделиться воспоминаниями без непосредственного вмешательства в сознание мага, — на последних словах девушку почти ощутимо передёрнуло.

— Да, мисс Грейнджер, существуют, но я не думаю, что ими сможет воспользоваться необученный маг. К тому же, в этом пространстве магия всё равно не действует.

— Да, профессор, — Гермиона решила не акцентировать внимание на своём интеллектуальном превосходстве над сверстниками, чтобы не усложнять и без того нелёгкий разговор. — Но, в любом случае, я готова предоставить воспоминания о каждом этапе приготовления зелья.

— Подождите! О чём вы говорите? Мисс Грейнджер! — Макгонагалл внезапно будто очнулась, её голос звучал одновременно растерянно и строго. — Мистер Поттер, всё, что поведала мисс Грейнджер, это правда?

Гарри обречённо посмотрел на Гермиону, но кивнул.

— Да, профессор.

— Но зачем вам понадобилось варить Оборотное зелье? Вы его использовали?

Гермиона открыла рот, чтобы продолжить исповедь, но Гарри жестом показал, что теперь его очередь.

— Да, профессор.

— Непроверенное? Сваренное в туалете зелье? Вы же могли пострадать! Молодые люди, разве на первом курсе вам не объясняли, что магия бывает опасна? Любое отклонение в ритуале может привести к серьёзным последствиям, вплоть до летального исхода, — Макгонагалл сердито поджала губы.

— Профессор, зелье полностью совпадало с результатом, описанным в рецепте. Мы были уверены, что оно сварено правильно. И никто из нас не пострадал.

Снейп фыркнул из-за рассуждений Поттера о зельях и приготовился слушать любопытный рассказ дальше. Но Макгонагалл молчала, нахмурившись. Снейп прикрыл глаза, собираясь, и впервые за историю их знакомства обратился к Гарри нейтральным тоном:

— Зачем вы использовали Оборотное зелье, мистер Поттер? В кого превращались? Как ощущения? — в конце Северус не выдержал и ухмыльнулся.

— Мы хотели выяснить, кто открыл Тайную комнату, — Гарри замялся, увидел краем глаза, как Гермиона решительно кивнула ему, призывая говорить дальше, увидел Рона, который кидал самодовольные взгляды на заинтересованных близнецов, увидел побледневшую Джинни. В сторону слизеринцев Гарри смотреть не хотел.

— И? Мистер Поттер, продолжайте, мы внимательно слушаем, — нейтральный тон по отношению к мальчишке профессор всё-таки выдержать не смог, но в его ёрничаньи не было злобы.

— Мы искали наследника Слизерина и подозревали, что это был… Малфой, — Гарри с независимым видом смотрел куда-то в сторону. Он кожей почувствовал, как Снейп закатил глаза. Со стороны Драко послышался то ли смех, то ли удивлённый сдавленный кашель, но профессор не дал ему ничего сказать. Дело принимало интересный оборот.

— И оборотное зелье вам было нужно?..

— Чтобы поговорить с ним, — Гарри обречённо вздохнул.

— Поттер…

— Чтобы поговорить со мной…

— Не нужно прилагать так много усилий…

— Я же не министр магии…

— И даже не принц!

— Ты мог просто подойти…

— Задать вопрос…

— И получить мешок оскорблений…

— Совершенно бесплатно!

Несмотря на напряжение, Гарри рассмеялся. У близнецов точно был талант, и не только актёрский. Он даже рискнул посмотреть на Малфоя, опасаясь получить в нос, но тот пребывал в ступоре.

— Мистер Поттер, — вкрадчивый голос Снейпа вернул Гарри из раздумий в реальность, — можете, наконец, поведать нам, как и когда вы использовали оборотное зелье, или мне и дальше вытягивать из вас информацию об этом? Вы вроде вызвались всё рассказать?

— Да, конечно, сэр. Это было на рождественских праздниках, после ужина мы… — Гарри снова сделал паузу, сомневаясь, следует ли рассказывать всё, но Гермиона сжала его руку, и он продолжил. — Мы угостили Крэбба и Гойла пирожными со снотворным и взяли их волосы, добавили их в зелье, потом выпили его и поговорили с Малфоем. В слизеринской гостинной.

Гарри постарался произнести всё как можно быстрее и скомканней, а закончив, уставился на ошарашенного Снейпа. Почему-то видеть реакцию остальных не хотелось.

— Мистер Поттер! — удивлённо вскрикнула Макгонагалл. Краем глаза Гарри заметил движение со стороны Малфоя, но продолжил смотреть на Снейпа.

— Да, Поттер, вы превзошли мои ожидания, — наконец протянул профессор тихим голосом. Гарри подумал, что сейчас он скажет что-нибудь в духе дяди Вернона про «дурную кровь и преступные наклонности папаши».

— Даже не знаю, рад ли я, что мои ученики на втором курсе смогли сварить сложнейшее зелье, учитывая, как они его использовали.

— Это было из добрых побуждений! Мы бы никогда не причинили никому вред просто так! — возмутился Рон, который видя, что их не ругают, осмелел и тоже решил вступить в диалог.

— То есть, по-вашему, напасть на сокурсников, имея определённую цель, лучше, чем просто так? Знали бы вы, мистер Уизли, сколько дрянных дел и отвратительных поступков совершалось никчёмными людьми ради общего блага! Минерва, меня пугают повадки твоих львят. Боюсь представить, к чему ещё могут привести безнаказанность и потакательство их дурным нравам. На вашем месте я бы озаботился их морально-этическим воспитанием, пока не стало слишком поздно.

— А на вашем месте, профессор Снейп, я бы про нравственность вообще молчала! Подумали бы лучше о поведении ваших учеников.

— И их родителей, — шепнул Рон, вспомнив недавно прочитанную сцену с миссис Малфой.

— Но я, как и вы, преподаватель, дорогая Минерва, и меня волнует будущее всех моих учеников, на каком бы факультете они ни учились. К тому же, теперь это будущее внушает мне серьёзные опасения, — Снейп победно обвёл взглядом всех присутствующих, но на их лицах читалось только неприлично сильное удивление. Даже Макгонагалл выглядела растерянной. «И что я такого сказал?» — закатив глаза, подумал он.

— Мисс Грейнджер, если вы не хотите продолжения разбора вашего поведения, читайте дальше, — буркнул Снейп.

Гермиона, естественно, не хотела.

— В этом магазине с тебя денег не возьмут, — твердо заявил Фред, отводя руку Гарри с золотом.

— Но...

— Ты дал нам начальный капитал, и мы это помним, — строго сказал Джордж. — Бери что хочешь, только не забывай рекламировать нашу лавочку, если кто спросит, откуда это у тебя.

Близнецы заинтересованно переглянулись.

У окна они увидели целую выставку ядовито-розовых флакончиков, вокруг которых, возбужденно хихикая, собралась стайка девочек. Гермиона и Джинни опасливо попятились.

— Прошу, прошу! — гордо произнес Фред. — Только у нас — лучший выбор любовных напитков!

— А это вообще законно? — прошептал Гарри, наклонившись к Гермионе.

К его удивлению, она только пожала плечами. Её мало занимали вопросы любовных зелий.

Джинни скептически изогнула бровь:

— А они действуют?

— Само собой! Продолжительность до двадцати четырех часов, срок действия зависит от веса маль­чика...

— И степени привлекательности девочки, — закончил Джордж, неожиданно появляясь рядом с ними. — Но своей сестре мы их продавать не будем, — прибавил он, внезапно посуровев. — У неё, говорят, и без того штук пять поклонников.

Близнецы мгновенно перестали шептаться и прислушались. Фред присвистнул.

— Не слушай Рона, он всё врет, — хладнокровно ответила Джинни.

— Правда или нет, что ты сейчас встречаешься с парнем по имени Дин Томас?

Гарри посмотрел на Рона, желая поделиться с ним шуткой про однокурсника, но на его лице отражались настолько противоречивые эмоции, что Гарри решил пока его не трогать.

— Да, встречаюсь. И когда мы с ним виделись в прошлый раз, он определенно был один, а не пятеро.

— А наша сестрёнка расцвела!

— И заматерела, — уважительно протянули близнецы.

Гермиона кинула на подругу ободряющий взгляд: не каждому приятно слушать обсуждение его личной жизни, пусть и гипотетической.

— Ой, а это кто такие? Джинни показала на клетку, по дну которой с тоненьким писком перекатывались розовые и лиловые пушистые шарики.

— Карликовые пушистики, — ответил Джордж. — Это просто миниатюрные клубочки пуха, у нас их с руками отрывают, прямо не успеваем разводить.

Джордж как-то по особенному кивнул в пустоту, и Гарри понял, что ни одно из описаний продукции Волшебных вредилок не пропадёт даром.

— А что у тебя с Майклом Корнером?

— Я его бросила, он был жуткий зануда, — Джинни просунула палец между прутьями клетки, и карликовые пушистики мигом столпились вокруг него. — До чего же миленькие!

— Да, они лапочки, — снисходительно согласился Фред. — Но не слишком ли ты торопишься, меняешь парней, как перчатки?

Гермиона возмущённо посмотрела на Фреда. Тот примирительно поднял руки, показывая, что и не собирался ничего такого говорить. Но девушка продолжала хмуриться, её напрягали постоянные вставки про отношения: Тонкс, Билл, теперь вот Джинни. А это только шестая глава.

Джинни повернулась к брату, уперев руки в бока. Её грозное выражение вдруг так напомнило миссис Уизли, что Гарри даже удивился, как это Фред не струсил.

— Мы не боимся маму! — притворно обиделся Фред и отвернулся от Гарри.

— Больше положенного, — хихикая, добавил Джордж.

— Тебя это не касается! А ты, будь добр, — сердито прибавила она, обращаясь к Рону, который только что возник за плечом Джорджа, нагруженный покупками, — не рассказывай братцам сказки обо мне!

Гермиона осторожно коснулась плеча Рона. Он громко сопел, с отсутствующим видом уставившись в одну точку.

— Ты чего? — прошептала она, наклонившись к его уху. — Это же просто книга. Расслабься.

После её прикосновения Рон и правда стал выглядеть поспокойней, что сильно удивило наблюдавшего за ними Снейпа.

Фред пересчитал коробки у Рона в руках.

— Три галеона, девять сиклей и один кнат. Давай раскошеливайся!

— Я же твой брат!

— А это наши товары. Три галеона, девять сиклей. Кнат, так и быть, скостим.

— Но у меня нет трех галеонов девяти сиклей!

— Тогда клади все обратно и смотри, разложи по местам, где что было!

Джордж, внезапно повернувшись к Рону, подмигнул ему, а Фред вновь вскочил на ноги и объявил:

— Так уж и быть, всем, присутствующим в комнате, пожизненная скидка 50% в нашем магазине!

Львята зааплодировали, а Драко пробурчал что-то на тему «Вы сначала его откройте», но было видно, что он удивлён. Профессора от комментариев воздержались.

По улице шагал Драко Малфой — один, без матери. Гарри промолчал, он напряженно думал. Нарцисса Малфой так просто не выпустила бы драгоценного сыночка из поля зрения. Малфою нужно было очень постараться, чтобы ускользнуть из ее когтей. У Гарри, который хорошо знал Малфоя и терпеть его не мог, не было ни малейшего сомнения, что все это неспроста.

Драко громко фыркнул, но от комментариев воздержался. Ему было интересно, что случится дальше.

— Давайте сюда, быстро! — скомандовал Гарри, вытаскивая из сумки мантию-невидимку.

— Ох, ну я не знаю, Гарри... — Гермиона неуверенно оглянулась на миссис Уизли.

— Давай! — сказал Рон. Поколебавшись еще секунду, Гермиона нырнула под мантию к Гарри и Рону.

Теперь уже всем стало ясно, что эту часть нужно слушать с особенным вниманием. Что-то начиналось.

Никто не заметил, как они исчезли, все были слишком увлечены изделиями Фреда и Джорджа. Гарри, Рон и Гермиона поскорее протиснулись к выходу, но, когда они выскочили на улицу, Малфоя уже не было видно, словно у него тоже была мантия-невидимка.

«Если бы! — подумал Драко и тяжело вздохнул. — Почему всё вечно достаётся этому Поттеру?»

Они припустили по улице, глядя то направо, то налево, заглядывая в окна и двери магазинов, пока Гермиона не показала вперед:

— Вон он, кажется! Поворачивает за угол!

Малфой, оглядевшись по сторонам, юркнул в Лютный переулок.

— А вы знали, что шпионить за людьми нехорошо? — наконец не выдержал Драко.

— Даже если они проворачивают тёмные делишки? — Гарри постарался сказать это с максимально невинным видом.

— Да, Поттер, даже в этом случае. За вами же никто не приглядывал и, как выяснилось, зря. Хотя если бы вы перетравились своим зельем…

— Мистер Малфой!

— У нас ноги видно! — встревожилась Гермиона.

Мантия хлопала у них вокруг щиколоток, прятаться под ней втроем в последнее время стало намного труднее.

— Плевать, — нетерпеливо отмахнулся Гарри.

Близнецы, представившие эту картину, прыснули.

Друзья заглядывали во все окна, но в лавках не было видно покупателей. Гарри подумал, что в эти опасные и подозрительные времена никому не хочется выдавать себя, покупая предметы, связанные с Темными искусствами, — во всяком случае, прилюдно.

— Никому кроме Малфоя, естественно, — буркнул Гарри тихо. Гермиона, занятая чтением, отмахнулась от его замечания, но сидевший слева от Поттера Драко кинул на него раздражённый взгляд.

Они поравнялись с единственным из здешних магазинчиков, где Гарри однажды побывал. Это была лавка «Горбин и Бэрк», предлагавшая широкий ассортимент весьма зловещих предметов. Там, среди витрин с черепами и старинными бутылями, спиной к окну стоял Драко Малфой. Его наполовину заслонял тот самый здоровенный черный шкаф, в котором когда-то Гарри прятался от Малфоя с его папочкой.

У Уизли и троицы эти строки не вызвали никакого удивления, только приятные воспоминания о не таком уж далёком прошлом, но профессора смотрели на Гарри озадаченно, Малфой же вообще пребывал в замешательстве. Раньше он не подозревал, что Поттер вмешивается в его жизнь так часто и без всякого ведома.

Напротив Малфоя стоял владелец лавки, мистер Горбин, сутулый человечек с маслянистыми волосами. У него было странное выражение лица — недовольное и в то же время испуганное.

— Вот бы услышать, о чем они говорят! — сказала Гермиона.

— Это можно! — взволнованно зашептал Рон. — Смотрите — Удлинители ушей!

— Фантастика! — сказала Гермиона, глядя, как Рон разматывает длинные шнуры телесного цвета и подсовывает их под дверь. — Ой, хоть бы на дверь не было наложено Заклятие недосягаемости...

Все трое склонились над концами шнуров, из которых отчетливо раздался голос Малфоя, как будто включили радио.

«Они даже специальное устройство для подслушивания имеют! Отныне всегда буду ставить на дверь Заклятие недосягаемости», — по мере чтения мысли Малфоя становились всё более и более мрачными, в них появился лёгкий параноидальный оттенок.

Минерва Макгонагалл тоже поглядывала на своих учеников озабоченно и гадала, насколько бесполезной будет беседа о нарушении тайны частной жизни и школьных правил.

— Скажешь хоть кому-нибудь, — произнес Малфой, — будешь жестоко наказан. Знаешь Фенрира Сивого? Он старый друг нашей семьи, будет заходить к тебе время от времени, проверять, занимаешься ли ты этой проблемой.

— Малфой опять козыряет папиными дружками! — громче, чем было нужно, начал Рон. — Ведь сам он… — наткнувшись на ледяной недобрый взгляд Снейпа, Рон замолчал, и с его лица тут же слетела всякая задиристость.

Горбин поклонился так же низко, как когда-то на глазах Гарри кланялся Люциусу Малфою.

Драко горделиво приосанился, хотя вся эта сцена и у него вызвала множество вопросов.

— Никому ни слова, Горбин, в том числе и моей матери, ясно?

— Разумеется, разумеется, — забормотал Горбин, снова кланяясь.

— А почему именно матери? Она же и так всё знает? Почему не отцу?

— Потому что, если ты не забыл, мой отец в тюрьме, Уизли! Хотя я понимаю, в твоей голове мало что задерживается надолго! — прошипел Драко. Рон, не ожидавший такого отпора от тихого в последнее время Малфоя, окончательно решил больше ничего не комментировать.

— Видите ли, м-м... тот мальчик, который только что здесь был, Драко Малфой, он мой друг, я хотела купить ему подарок ко дню рождения, но если он уже что-то здесь заказал, я, конечно, не хочу подарить ему такую же вещь... ну, и вот...

По мнению Гарри, история была не ахти, и Горбин, видимо, думал так же.

— Прочь! — свирепо произнес он. — Вон отсюда!

Гермиона не стала дожидаться повторного приглашения и выскочила за дверь. Горбин шел за ней по пятам. Когда колокольчик прозвенел в очередной раз, Горбин захлопнул за Гермионой дверь и повесил на нее табличку «Закрыто».

Визит Гермионы в лавку повеселил всех, даже профессора скупо улыбнулись. Драко расслабился, поняв, что и гриффиндорцы иногда (очень часто, по его мнению) ведут себя чрезвычайно глупо. Сама Гермиона тоже посмеивалась, хоть и чувствовала себя неловко.

Оказавшись в магазине, Гарри сорвал с себя и друзей мантию-невидимку, затолкал её в сумку, и все трое принялись уверять миссис Уизли, набросившуюся на них с упреками, будто они все это время пробыли в задней комнате — она, наверное, просто плохо искала.

— Вы же знаете, что обманывать маму нехорошо? — с лукавым блеском в глазах пожурил их Фред.

Гермиона передала открытую книгу Гарри.

— Глава 7. Клуб слизней.

— Мисс Грейнджер, подведёте итоги?

В этот раз информация, собранная Гермионой, была короткой, мрачной и больше напоминала полицейскую сводку:

— Пожиратели смерти убили Игоря Каркарова. Похитили Флориана Фортескью и Олливандера. Малфой советовался с Горбином как починить какую-то, очевидно, темномагическую вещь, которая, вероятно, нужна ему для выполнения задания, о котором говорилось во второй главе.

Большую часть оставшейся от каникул недели Гарри провел в раздумьях о том, что могло означать поведение Малфоя в Лютном переулке. Особенно его настораживало самодовольное выражение лица Малфоя, когда тот выходил из лавки. Так обрадовать Малфоя могла только какая-нибудь гадость. Но к некоторой досаде Гарри выяснилось, что Рон и Гермиона, в отличие от него, не слишком интересуются деятельностью Малфоя.

Гарри только приступил к чтению главы, но уже после первого абзаца ему пришлось сделать паузу. От прочитанного ему стало неловко, да и вопросительные взгляды, окружившие его, заставляли нервничать. Малфой, сидевший от Гарри на расстоянии вытянутой руки, самодовольно ухмыльнулся, но и он чувствовал себя не в своей тарелке.

— Может, у него сломалась Рука Славы, — рассе­янно сказал Рон, пытаясь распрямить погнутые пру­тики в хвосте своей метлы. — Помнишь, у него была такая высохшая рука?

Драко поморщился. Ему доставило удовольствие знание, что он находится в центре внимания гриффиндорцев, но их излишняя осведомлённость напрягала всё больше.

— Он сам — Пожиратель смерти, — медленно проговорил Гарри. — Он стал Пожирателем смер­ти вместо своего отца!

Наступила пауза, а потом Рон покатился со смеху:

— Малфой? Ему всего шестнадцать лет, Гарри! Ты думаешь, Сам-Знаешь-Кто принял бы Малфоя в свои ряды?

Снейп скривился. Макгонагалл, кольнув Драко неприязненным взглядом, поспешила объяснить реакцию коллеги ученикам:

— Мистер Уизли, вы не совсем правы. Лорд Волан-де-Морт, — при произнесении имени профессор чуть заметно поморщилась, — известен тем, что вербовал сторонников среди школьников. Большинство пожирателей присоединились к нему сразу после выпуска, а некоторые и на старших курсах. К тому же, существовало несколько «династий» пожирателей, когда лорду служило несколько поколений одной семьи, — мрачно закончила она.

Малфою стало неуютно под враждебными взглядами гриффиндорцев, особенно пристально на него смотрели Рон и Гарри, вспомнившие недавнюю встречу в лесу, во время Чемпионата по квиддичу.

— Помните, у мадам Малкин... Она к нему не при­тронулась, только хотела закатать повыше рукав, а он завопил и отдернул руку. Левую. У него там клей­мо — Черная Метка.

Рон и Гермиона переглянулись.

— Ну... — протянул Рон, явно не убежденный.

— Я думаю, он просто хотел поскорее уйти отту­да, Гарри, — сказала Гермиона.

— Он что-то такое показал Горбину, а мы не ви­дели, что это было, — упрямо стоял на своем Гар­ри. — И Горбин страшно испугался. Это была Мет­ка, я знаю. Он показал Горбину, с кем тот имеет дело. После этого Горбин стал принимать его всерьез, вы сами видели!

Реальные Рон и Гермиона отреагировали совсем не так, как в книге: они действительно обеспокоились словами Гарри о Драко. Профессора тоже приняли его доводы к сведению. Зато сам Поттер выглядел удивлённым: он видел в Малфое лишь школьного задиру и никогда не задумывался о его дальнейшей судьбе.

— О'ревуар, 'Арри, — сказала Флер грудным го­лосом и расцеловала его на прощание.

Рон тоже сунулся вперед, глядя на нее с надеж­дой, но Джинни подставила ногу, и Рон шмякнулся носом в пыль у ног Флер. Весь красный, разъярен­ный и перепачканный, он, не попрощавшись, по­скорее забрался в машину.

Никто не обратил на этот отрывок никакого внимания, кроме близнецов, лица которых всякий раз при упоминании Флер становились томными.

Она вопросительно посмотрела на одного из мра­коборцев. Тот коротко кивнул, крепко взял Гарри за руку выше локтя и подтолкнул к барьеру между плат­формами девять и десять.

— Спасибо, я и сам дойду, — разозлился Гарри и вырвал руку.

— Поттер бунтует! — издевательским полушёпотом заявил Малфой так, чтобы его слова разобрал только Гарри. Тот сделал вид, что ничего не слышал, и продолжил читать:

Он толкнул багажную тележку прямо на сплошной барьер, не оглядываясь на своего безмолвного провожатого. Секунду спустя он стоял на платформе девять и три четверти, где уже разводил пары ярко-алый «Хогвартс-экспресс». Еще через несколько секунд рядом с ним очутились Гермиона и четверо Уизли. Не дожидаясь разрешения своего сурового мракоборца…

Малфой откровенно захихикал.

Гарри видел, что миссис Уизли и суровый мракоборец бросают на них издали подозрительные взгляды.

Теперь смех послышался со стороны близнецов, которые как никто другой знали, что миссис Уизли по суровости может обойти любого мракоборца.

— Когда мы были в Косом переулке, — начал Гар­ри, но мистер Уизли, сделав гримасу, его перебил.

— Неужели я сейчас услышу правду о том, куда вы девались с Гермионой и Роном, когда якобы на­ходились в задней комнате магазинчика Фреда и Джорджа?

— Откуда вы... — Гарри, помилуй, ты разговариваешь с челове­ком, который вырастил Фреда и Джорджа!

— Э-э... Ну, да, мы не были в задней комнате.

— Очень хорошо. Поведай же мне самое худшее.

Все дети задумались, так ли непостижимы их шалости для взрослых. Хотя, учитывая признания троицы о Сириусе и оборотном зелье, не все взрослые так же проницательны, как мистер Уизли. Да и он не всеведущ.

— Понимаете, мы следили за Драко Малфоем. Мы спрятались под моей мантией-невидимкой.

— У вас была для этого какая-то конкретная при­чина или просто вам так захотелось?

— Мне показалось, что Малфой что-то задумал, — объяснил Гарри, не обращая внимания на полуна­смешливый, полунетерпеливый вид мистера Уиз­ли.

Зато реальный Гарри, читая эти строки, опять смутился.

— Если Малфой хочет что-то починить и для этого ему приходится угрожать и запугивать Горбина, так, наверное, это какая-нибудь тёмная или опасная вещь, правда?

— Сказать по правде, Гарри, я в этом сомневаюсь, — медленно проговорил мистер Уизли. — Видишь ли, после ареста Люциуса Малфоя мы тщательно обыскали его дом и забрали все, что могло быть опасным.

Драко возмущённо засопел. Он знал, что в меноре периодически проводились обыски, но родители старались его ограждать от всего, связанного с политикой. Даже то, что Люциус был пожирателем, Драко узнал не дома.

На него беззастенчиво таращились. Ученики, сидевшие в купе, мимо которых он проходил, прижимались носами к стеклам, чтобы рассмотреть его получше. Он ожидал, что в этом учебном году придется терпеть повышенный интерес к себе, после всех этих слухов об «Избранном», печатавшихся в «Ежедневном пророке», но ощущение было неприятное — как будто стоишь в ослепительно ярком свете прожекторов.

Все прислушались. Никому из присутствующих Гарри никогда не рассказывал о своих ощущениях от всеобщего внимания. Некоторые (не будем показывать пальцем) даже считали, что он им наслаждается, что, конечно же, было совсем не так.

Ему почему-то было досадно смотреть, как она уходит, взметнув длинными рыжими волосами. За лето он так привык постоянно видеть её рядом — совсем забыл, что в школе она очень мало общает­ся с ним, Роном и Гермионой. Гарри моргнул и огля­нулся: его окружила толпа восхищенных девочек.

Джинни кинула на Поттера удивлённый и отчасти благодарный взгляд. Он неловко улыбнулся в ответ и продолжил читать.

Она прижимала к груди журнал. Огромные буквы на обложке оповещали о том, что внутри журнала можно найти пару бесплатных спектрально-астральных очков.

— Я смотрю, «Придира» процветает? — спросил Гарри с некоторой нежностью к журналу, который в прошлом году напечатал его эксклюзивное интервью.

— Да, Поттер, всегда знал, что только ненормальные захотят с тобой сотрудничать! А ты решил идти по стопам Локонса? Смотри, не закончи как он, это будет такая потеря для всего магического мира! — Малфой драматично запрокинул голову и прикрыл глаза. — Хотя тебе там самое место.

Снейп гадко ухмыльнулся.

Гарри ничего не ответил, но дыхание его стало тяжелее.

— Заодно и на нас смотрят, — сказал Невилл, указывая на себя и Полумну, — потому что мы с тобой!

— На вас смотрят, потому что вы тоже были в Министерстве, — возразил Гарри, забрасывая свой чемодан в багажную сетку.

— О!

— Невилл?

— И какая-то девочка?

— Полумна?

— Но почему они? — посыпались удивленные возгласы подростков.

— Ты, наверное, читал, наше при­ключение так расписали в «Ежедневном пророке»...

— Да, я думал, бабушка рассердится, — ответил Невилл, — а она, наоборот, обрадовалась. Сказала, что я, наконец, становлюсь похожим на папу. Она мне купила новую волшебную палочку, вот, по­смотри!

Гермиона неодобрительно поджала губы, хотя за Невилла, пусть и книжного, она была рада.

— У нас в этом году будут занятия ОД, Гарри? — спросила Полумна, вынимая из журнала пару очков психоделической расцветки.

— Вроде незачем, ведь мы теперь избавились от Амбридж, — сказал Гарри, усаживаясь.

— Что такое ОД?

— Кто такая Амбридж?

— Насколько мне известно, Долорес Амбридж служит заместительницей министра магии, — задумчиво произнесла Макгонагалл.

— В одной из глав было сказано, что она преподавала в Хогвартсе защиту от тёмных искусств, — добавила Гермиона.

— Видимо, она была не лучше Локонса, — хмыкнул Рон.

Невилл вылез из-под сиденья, по дороге стукнувшись головой. Вид у него был разочарованный.

— А мне нравилось в ОД! Я столькому у тебя научился!

— Мне тоже нравилось, — невозмутимо произнесла Полумна. — Как будто все мы были друзья.

Эти слова произвели впечатление почти на всех гриффиндорцев. Джинни же была занята мысленным перечислением своих немногочисленных взаимодействий с Полумной.

— Хочешь, переходи в наше купе. Совсем необязательно тебе сидеть с этими, — прибавила она, указывая на заднюю часть Невилла, которая снова торчала из-под сиденья, где он все еще пытался нашарить Тревора, и на Полумну успевшую надеть очки, которые делали ее похожей на очумевшую разноцветную сову.

— Это мои друзья, — холодно сказал Гарри.

— О! — воскликнула девочка, страшно удивившись. — Ну ладно.

Она удалилась, плотно закрыв за собой дверь.

— Люди считают, что у тебя должны быть крутые друзья, не такие, как мы, — сказала Полумна.

— И они правы, Поттер… — театральным шёпотом начал Малфой и после патетичной паузы продолжил: — Могли бы быть, если ты сам не был ненормальным!

Гарри даже не повернул головы.

— Вы и сами крутые, — коротко ответил Гарри. — Их-то небось не было тогда в Министерстве. Они не сражались рядом со мной.

— Это ты очень мило сказал, — просияла Полумна, поправила сползающие с носа спектрально-астральные очки и углубилась в чтение «Придиры».

— Ну, мы тоже не сражались с ним лицом к лицу, — сказал Невилл, выбираясь из-под сиденья с волосами, полными пыли и какого-то пуха. В руках у него сидел Тревор с выражением покорности судьбе. — Ты один сразился с ним.

В этот раз Гарри прервал чтение сам. Ему стало зябко. Он ещё ни разу не сталкивался с Волан-де-Мортом в его подлинном могущественном обличье, но, судя по книге, рано или поздно это всё равно случится. И он будет готов к этому. Но сейчас ему было страшно об этом думать.

Послушал бы ты, как о тебе говорит моя бабушка. «У этого Гарри Поттера больше характера, чем во всем их Министерстве магии!» Она бы все отдала, только бы ты был ее внуком...

Лицо Снейпа выразило скепсис по поводу умственного здоровья многоуважаемой Августы Долгопупс.

Детство Невилла, так же как и детство Гарри, сломал Волан-де-Морт, но Невилл не подозревал, как близок он был к тому, чтобы поменяться судьбой с Гарри. Пророчество могло относиться к любому из них, но Волан-де-Морт по каким-то неведомым причинам решил, что речь идет о Гарри.

— Что? — из-за тишины, в которую упал возглас, Гарри показалось, что его слова подхватило эхо. Не доносилось ни шороха: все замерли, остолбенело глядя на мальчика.

— Профессор? — первой опомнилась Гермиона. — Что это значит?

— Понимаете, мисс Грейнджер, пророчества, даже сбывающиеся, как в нашем случае, не всегда точны и могут толковаться по-разному. В пророчестве, о котором мы говорим, не было произнесено конкретных имён, это вообще не свойственно прорицаниям, поэтому его действующим лицом мог стать не только мистер Поттер, — Минерва старалась говорить уверенно, хотя обнаружила, что явно знает о пророчестве слишком мало. Дамблдор не любил складывать все свои тайны в одну корзину.

Гарри выглядел растерянным.

— То есть… — Гарри пробежал глазами следующий отрывок, сглотнул, и, перебив всех, быстро прочитал его вслух:

Если бы Волан-де-Морт выбрал Невилла, сейчас Невилл сидел бы напротив Гарри со шрамом в форме молнии и с грузом пророчества на плечах... Или не сидел бы? Отдала бы мама Невилла жизнь за своего сына, как отдала её Лили за жизнь Гарри? Конечно, отдала бы... Но что, если бы она оказалась не в силах заслонить своего сына от Волан-де-Морта? Что, тогда вообще не было бы никакого Избранного? Пустое сиденье там, где сейчас Невилл, и Гарри без всяких шрамов провожала бы на вокзал родная мама, а не мама Рона?

Закончив, Гарри потерянно затих.

В полнейшей тишине Гермиона обняла Гарри, прижавшись лицом к его груди. Рон заметил, что её глаза блестели.

— Получается… — через несколько минут Рон прервал затянувшуюся тишину. Гермиона сейчас была явно не в состоянии задавать вопросы, её плечи подозрительно подрагивали, и Рон решил взять роль подруги на себя. — Получается, всё это, — говорить вслух было нелегко, но Рон упорно продолжал, — случилось только из-за пророчества? Которое даже никто не слышал?

— Мистер Уизли, я думаю, в содержание пророчества профессор Дамблдор всё-таки посвятил… посвятит не только мистера Поттера. Однако, я… — профессор запнулась, размышляя, как бы помягче сообщить ученикам о своём неведении.

— Да.

Лицо Снейпа было непроницаемо, но сам он не смотрел ни на кого из присутствующих и был страшно бледен.

— В пророчестве говорилось о человеке, родившемся на исходе июля. Его родители трижды бросали вызов Тёмному лорду.

Снейп замолчал и отвернулся, не желая видеть направленные на него любопытные взгляды. Даже Гермиона подняла голову, прислушиваясь. Только Гарри по-прежнему смотрел в пол, и, казалось, не замечал ничего вокруг себя.

— Невилл Долгопупс действительно подходит, — растерянно заметила Макгонагалл. — Но почему же лорд…

Снейп, к которому, очевидно, был направлен этот вопрос, промолчал.

— А как лорд узнал о пророчестве? — Гермиона тщательно вытерла лицо ладонями и в полной тишине села на своё место. Её вопрос остался без ответа.

Гарри, так ничего и не сказав, поднял книгу, выпавшую в момент объятий. На одной из страниц виднелось мокрое пятнышко.

— Может, я дочитаю главу? — предложила Гермиона, но он покачал головой, и, прочистив горло, продолжил читать.

— Что с тобой, Гарри? Тебе нехорошо? — спросил Невилл.

Гарри вздрогнул:

— Извини... Я просто...

— Мозгошмыга словил? — сочувственно осведомилась Полумна, глядя на Гарри сквозь свои громадные радужные очки.

— Я... чего?

— Мозгошмыги. Они невидимые, летают в воздухе, забираются через ухо в голову и вызывают размягчение мозга, — объяснила Полумна. — Я сразу почувствовала, что один такой здесь носится.

Малфой хотел добавить, что мозгошмыги являются постоянными спутниками гриффиндорцев, но лицо Поттера выражало мрачную решимость не дать никому прервать чтение.

— Привет, Невилл, привет, Полумна. Знаешь что? — сказал Рон, обернувшись к Гарри. — Малфой не дежурит с другими старостами. Засел у себя в купе со слизеринцами, мы видели по дороге.

Гарри, заинтересовавшись, выпрямился на сиденье. Непохоже на Малфоя — упускать такую возможность продемонстрировать свою власть старосты, которой он вовсю злоупотреблял в прошлом учебном году.

Макгонагалл смерила Драко возмущённым взглядом.

— Что он сделал, когда увидел тебя?

— То же, что всегда, — ответил Рон равнодушно, изобразив неприличный жест. — Как-то на него не похоже, правда? Ну, то есть не это, — он повторил жест, — а почему он не ходит по вагонам и не пугает первокурсников?

— Не знаю, — сказал Гарри, но голова у него заработала с бешеной скоростью. Похоже, у Малфоя на уме нечто поважнее, чем запугивание младших учеников.

— Может, ему больше нравилось состоять в Инспекционной дружине, — предположила Гермиона. — Может, после этого быть старостой кажется ему пресным.

— Что за инспекционная дружина? — Гермиона терпеть не могла чего-то не знать, и потому её требовательный тон был направлен прямиком на Малфоя. Тот в ответ только пожал плечами.

Единственным исключением оказалась Чжоу Чанг — она, наоборот, метнулась к себе в купе, едва завидев Гарри. Проходя мимо, он увидел через окошко, что она увлеченно о чём-то разговаривает со своей подружкой Мариэттой, у которой толстый слой косметики не вполне скрывал своеобразно расположенные прыщи, до сих пор красовавшиеся на лице. Злорадно улыбаясь про себя, Гарри двинулся дальше.

— Раньше я не замечала у тебя женоненавистнических настроений, — прошептала Гермиона, с подозрением уставившись на друга. — Кто эта Мариэтта?

— Понятия не имею! — буркнул Гарри и поскорее продолжил читать.

Добравшись до купе «Ц», Гарри с Невиллом сразу увидели, что не только они одни приглашены к Слизнорту, хотя, судя по тому, с каким энтузиазмом он их приветствовал, Гарри был самым желанным гостем.

— Ну конечно, — чуть слышно фыркнул Малфой. Он чувствовал, что атмосфера потихоньку разряжается.

Забини ничем не показал, что узнает их, Гарри и Невилл ответили ему тем же — ученики Гриффиндора и Слизерина принципиально терпеть не могли друг друга.

Снейп закатил глаза, а когда забеспокоился, не заметил ли этого кто, наткнулся на тёплый взгляд слегка улыбающейся Макгонагалл и смутился.

— А эта очаровательная юная леди говорит, что знает вас обоих! — закончил Слизнорт.

Джинни скорчила им рожицу из-за его спины.

Близнецы одобрительно показали сестре поднятые вверх большие пальцы, но перебивать не решились.

— Берите салфетки. Обед из моих собственных припасов. Насколько я помню, в тележке по вагонам развозят главным образом лакричные волшебные палочки, это не для стариковского пищеварения... Кусочек фазана, Белби?

Белби вздрогнул и покорно взял здоровенный кусок — примерно с половину холодного фазана.

Рон мечтательно вздохнул. Он, как и все узники Пустоты, не испытывал голода, но уже начал скучать по вкусной еде.

К несчастью, Маркус только что набил рот фазаном; торопясь ответить, он слишком резко глотнул, посинел и начал задыхаться.

—Анапнео, — спокойно произнес Слизнорт, направив волшебную палочку на Белби, дыхательные пути у которого сразу же прочистились.

— Н-не... не очень часто, — пропыхтел Белби со слезами на глазах.

Макгонагалл укоризненно покачала головой.

— Он... Понимаете, они с моим папой не очень ладят, так что я о нем не так уж много знаю...

Он замялся и умолк. Слизнорт одарил его холодной улыбкой и тут же повернулся к Маклаггену.

Малфой понятливо хмыкнул. Его отношение к Слизнорту становилось всё лучше, хотя некоторые детали описания профессора порядком раздражали мальчика.

Всё было так, как и подозревал Гарри. Очевидно, сюда пригласили только тех, у кого имелись очень известные или влиятельные родственники — естественно, кроме Джинни.

Гарри прочитал конец предложения на порядок тише, чем его начало, не хотел акцентировать на этом внимание. Но все Уизли всё равно понимающе усмехнулись.

Следующим допросу подвергся Невилл; это были тяжелые десять минут, поскольку родители Невилла, прославленные мракоборцы, сошли с ума под пытками, когда их мучили Беллатриса Лестрейндж и еще парочка Пожирателей смерти.

— Ах! — испуганный возглас Джинни выразил всеобщее настроение.

— Вы не знали? — смотря на побледневших детей, мягко спросила Минерва. В её голосе звучала горечь.

— Невилл никогда не говорил… — от потрясения и ужаса ни у кого не получалось подобрать подходящих слов.

— Это чудовищно! — наконец, тихо произнесла Гермиона.

Когда Гарри продолжил читать, голос его звучал глухо.

С минуту он любовался Гарри, как будто это был особенно большой и вкусный кусок фазана, затем сказал:

— Вас теперь называют Избранным!

Дети, только что узнавшие о настоящем происхождении этого прозвища, дружно скривились. Гарри отметил про себя, что теперь они лучше понимают его чувства каждый раз, когда его так называют.

— Говорили, что у вас, должно быть, какие-то невероятные способности...

Забини тихонько кашлянул, как бы выражая сомнение и насмешку. Из-за спины Слизнорта послышался сердитый голос:

— Ага, Забини, у тебя зато огромные способности... выпендриваться!

— Ах, батюшки мои! — благодушно усмехнулся Слизнорт, оглянувшись на Джинни, сверкавшую глазами в сторону Забини из-за выпирающего слизнортовского живота. — Берегитесь, Блейз! Когда я проходил мимо купе этой юной леди, я видел, как она выполнила великолепнейший Летучемышиный сглаз!

Профессор Макгонагалл удивлённо посмотрела на Джинни и вздохнула. Ей стало очевидно, что младшая Уизли, в отличие от Перси, пошла в близнецов. Сама же Джинни, впервые услышавшая об этом сглазе, решила во чтобы то ни стало его выучить.

— Мы не слышали никакого пророчества, — сказал Невилл, становясь пунцовым, как куст герани.

— Верно, — бросилась ему на помощь Джинни. — Мы с Невиллом тоже там были, все это чепуха насчёт Избранного, обычные выдумки «Пророка».

— Вы оба тоже там были? — живо заинтересовался Слизнорт, переводя взгляд с Невилла на Джинни и обратно, но оба словно воды в рот набрали, не поддавались на его ободряющие улыбки.

Близнецы обиженно посмотрели на сестру. Оказалось, что они, несмотря на свою репутацию, пропускают всё самое интересное, и ни Рон, ни Джинни не спешат им рассказывать о своих приключениях! Форменное безобразие.

— Он увидел, как я напустила сглаз на Захарию Смита, — ответила Джинни. — Помните того дурака из пуффендуйцев, он еще был у нас в ОД? Привязался с расспросами, что да что случилось в Министерстве, и так меня довел, я его и шарахнула... А тут входит Слизнорт. Я думала, назначит наказание, а он только восхитился — какой отличный сглаз, и пригласил на обед. Вот псих, да?

— Мисс Уизли, — Макгонагалл сделала замечание покрасневшей Джинни, но в её глазах сверкали смешинки. Профессор помнила, как у гриффиндорской сборной появился ловец.

Ему вдруг пришла в го­лову мысль, отчаянная, но способная принести отличные результаты... Через минуту Забини вернется в купе слизеринцев с шестого курса, туда, где сидит Малфой, в уверенности, что его никто не слышит, кроме друзей-слизеринцев... Если незаметно туда пробраться, кто знает, что можно увидеть и услышать?

Макгонагалл недовольно вздохнула. Может быть, Снейп прав и ей действительно нужно заняться воспитанием своих учеников?

— Да что с ней такое? — разозлился Забини, дергая раздвижную дверь и каждый раз натыкаясь на невидимую ногу Гарри. Гарри схватился за дверь и толкнул изо всех сил. Забини, всё еще державшийся за ручку, повалился на колени к Грегори Гойлу, началась свалка. Гарри под шумок шмыгнул в купе и, подтянувшись на руках, забрался на багажную полку. Очень удачно, что как раз в этот момент Гойл и Забини сцепились друг с другом, а остальные смотрели на них, — Гарри был совершенно уверен, что его ноги высунулись из-под мантии. На какое-то ужасное мгновение ему даже показалось, что Малфой провожает взглядом его кроссовку, взлетающую вверх, но тут Гойл захлопнул наконец дверь и спихнул с себя Забини. Растрепанный и недовольный Забини рухнул на сиденье, Винсент Крэбб вернулся к своим комиксам, а Малфой, посмеиваясь, улегся на два сиденья сразу, положив голову на колени Пэнси Паркинсон.

Во всё время чтения описания слизеринского купе близнецы давились смехом, но при упоминании комиксов не выдержали и расхохотались в голос.

Гарри на полке скрючился под мантией, подоткнув её под себя со всех сторон, и стал смотреть, как Пэнси Паркинсон перебирает прилизанные белобрысые волосы Малфоя с такой самодовольной улыбкой, словно другие девчонки только и мечтали бы оказаться на её месте.

Джинни скорчила гримасу, будто её стошнило прямо на колени Фреда. Гриффиндорцы улыбнулись, а Малфой смерил её злобным взглядом, хотя такое времяпрепровождение с Паркинсон и ему показалось странным.

Качающаяся под потолком лампа ярко освещала эту сцену, Гарри свободно мог прочесть каждое слово в комиксах, которые читал Гойл прямо под ним.

— О, да у вас там целый гиковский факультет! — смеясь, воскликнул Фред.

— А мы то думали, что это юрисдикция Когтеврана! — близнецы летом часто бывали в деревне рядом с Норой и общались с маггловскими подростками, от которых и нахватались подобных выражений.

— Ну что, Забини, — сказал Малфой, — что нужно этому Слизнорту?

— Просто подыскивает людей со связями, — ответил Забини, всё еще злобно косившийся в сторону Гойла. — Не сказать, чтобы он так уж много их нашел.

Этот ответ, похоже, не понравился Малфою.

— Кого он еще позвал? — требовательно спросил он.

— Завидно? — Рон свысока глянул на Драко.

— Не твоё дело.

— Поттер — понятно, драгоценный Поттер, очевидно, Слизнорт хотел поглядеть на Избранного, — злобно усмехнулся Малфой, — но эта малявка Уизли! В ней-то что такого особенного?

— Многим мальчишкам она нравится, — сказала Пэнси, искоса наблюдая за реакцией Малфоя.

Джинни слегка порозовела, но постаралась скрыть это.

— Даже ты считаешь её хорошенькой, правда, Блез? А ведь мы все знаем, какой ты разборчивый!

— Да я бы побрезговал прикоснуться к такой предательнице, которая ни во что не ставит чистоту крови, будь она хоть раскрасавица, — холодно отозвался Забини.

Гермиона предостерегающе оглядела всех Уизли разом, призывая их к благоразумию. Все они бросали на Драко разъярённые взгляды, но, слава Мерлину, ими и ограничились.

Пэнси была очень довольна. Малфой снова улёгся к ней на колени и позволил ей дальше гладить его волосы.

— В общем, вкусы Слизнорта оставляют желать лучшего. Может быть, он впал в старческий маразм. А жаль, отец всегда говорил, что в своё время это был неплохой волшебник. Папа был у него любимчиком. Наверное, Слизнорт не знает, что я тоже еду этим поездом, не то бы он...

— Я бы на твоём месте не особо рассчитывал на приглашение, — сказал Забини. — Когда я только пришёл, он спросил меня про папу Нотта. Вроде они старые друзья, но как услышал, что его арестовали в Министерстве, не обрадовался и Нотта так и не пригласил, верно? По-моему, Слизнорта не привлекают Пожиратели смерти.

Драко при упоминании отца поставил было Слизнорту ещё один плюсик, но последние слова вынудили его крепко задуматься. Чтобы слизеринец плохо относился к Пожирателям? Это в голове Малфоя не укладывалось.

— Да кому вообще интересно, что его привлекает? Кто он, в сущности, такой? Просто дурацкий учителишка. — Малфой демонстративно зевнул. — Я о чём — может, в будущем году меня и в Хогвартсе-то не будет, так какая мне разница, как ко мне относится какой-то толстый старикан, обломок дряхлого прошлого?

Макгонагалл возмущённо посмотрела на книгу в руках Поттера. Сначала оказывается, что её ученики бросили школу, теперь вот слизеринцы об этом заговорили. Куда катится образование?!

— Мама хочет, чтобы я закончил школу, но я лично считаю, что это теперь не так уж важно. Ну, подумайте сами... когда Тёмный Лорд придет к власти, разве для него будет иметь значение, кто сколько сдал СОВ и какие у кого оценки по ЖАБА? Да нет, конечно... Он будет смотреть, кто как ему служил, кто больше был ему предан...

— Мистер Малфой! — хмуро начала Макгонагалл, но тут же опомнилась. Перед ней сидел не высокомерно улыбающийся юноша, а всего лишь ребёнок, судьба которого ещё не определена. — Ваша мать, безусловно, права, — только и сказала она сильно смягчившимся тоном.

— Я же только что об этом говорил, нет? Может быть, для него не имеет значения, закончил я школу или не закончил. Может быть, для того, что он мне поручил, совсем не требуется свидетельства об образовании, — тихо сказал Малфой.

Снейп скривился, как будто ему предложили лимонных долек.

— Ты иди, — сказал Малфой Пэнси Паркинсон, которая поджидала его, протянув руку, как будто надеялась, что они возьмутся за руки.

Лица Джинни, близнецов и самого Малфоя перекосило.

Малфой подошёл к двери и опустил шторки. Теперь из коридора не было видно, что происходит в купе. Потом он наклонился и снова отпер свой чемодан. Гарри перегнулся через край багажной полки, сердце у него стучало всё быстрее. Что такое Малфой хочет скрыть от Пэнси? Неужели Гарри сейчас увидит тот таинственный предмет, который так необходимо было починить?

Все подобрались в ожидании.

— Петрификус Тоталус!

Без всякого предупреждения Малфой нацелил волшебную палочку на Гарри, и того мгновенно парализовало. Словно в замедленном кино он свалился с багажной полки и грохнулся на пол, так что всё купе задрожало. Он лежал у ног Малфоя, мантия-невидимка распахнулась и почти вся оказалась под ним, так что он остался на виду, как был, с нелепо поджатыми ногами. Он не мог пошевелиться, мог только смотреть, не мигая, на Малфоя, который широко улыбался.

Гарри старался дочитывать главу бесстрастным тоном, но внутри что-то жгло. Обида на неудачу? Стыд за будущего себя? Бешенство из-за ощущения беспомощности? И злость на Малфоя, конечно.

— Так я и думал, — сказал Малфой, ликуя. — Я слышал, как Гойл задел тебя чемоданом. И мне показалось, я видел, как мелькнуло что-то белое, когда Забини вернулся... — Его взгляд задержался на кроссовках Гарри. — Это, наверное, ты держал дверь, когда Забини хотел ее закрыть? — Он задумчиво взглянул на Гарри. — Ничего особенно важного ты не услышал, Поттер. Но, раз уж ты мне попался...

И он с силой ударил Гарри ногой в лицо.

Гермиона ахнула. Рон в ярости сжал кулаки и хотел уже было вскочить, но Гарри, со всем самообладанием, что у него осталось, продолжил читать.

Гарри почувствовал, как у него хрустнул нос, кровь брызнула фонтаном.

— Это тебе за моего отца... А теперь...

Малфой вытащил из-под неподвижного тела Гарри мантию-невидимку и набросил на него.

— Вряд ли тебя найдут раньше, чем поезд вернётся в Лондон, — тихо проговорил он. — Увидимся, Поттер... А может, и не увидимся.

И, не забыв по дороге наступить на пальцы Гарри, Малфой вышел из купе.

Гарри передал книгу Малфою. Его лицо ничего не выражало, только глаза горели неясным огнём.

В этот раз итоги решили не подводить: не так уж и много они узнали из этой главы, только Гермиона перечислила, кто из подростков участвовал в битве в Отделе тайн: Гарри, Рон, Гермиона, Невилл, Полумна и Джинни.

Малфой, опасливо отодвинувшись от своего профессора, к своему неудовольствию сократил расстояние между собой и Поттером, но всё-таки начал читать:

— Глава 8. Снейп торжествует.

Гарри не мог пошевелить ни одним мускулом. Он лежал под мантией-невидимкой, чувствуя, как кровь хлещет из сломанного носа, горячая и мокрая, и заливает лицо. Из коридора доносились голоса и шаги. Первой мыслью Гарри было, что купе наверняка осмотрят, прежде чем поезд отправится в обратный путь. Но тут же пришло мучительное осознание: даже если кто-нибудь заглянет в купе, его не увидят и не услышат. Оставалась одна надежда, что кто-то случайно зайдет сюда и наступит на него.

«Великий Гарри Поттер мечтает, чтобы на него кто-нибудь наступил!» — у Малфоя настроение было лучше, чем у всех гриффиндорцев вместе взятых, поэтому свои язвительные комментарии он пока решил оставить при себе.

Гарри никогда еще не чувствовал такой ненавис­ти к Малфою, как сейчас, когда лежал на спине на­подобие карикатурной черепахи, и кровь залива­лась ему в открытый рот, вызывая тошноту. Надо же было вляпаться в такую дурацкую историю…

— Действительно, — закатила глаза Гермиона. Книжного Гарри, ей, конечно, было жалко, но она надеялась, что все остальные их поступки со стороны выглядят менее импульсивными и глупыми.

Он попытался издать какой-нибудь звук, хотя бы захрипеть, но не смог. Тогда он вспомнил, что некоторые волшебники, такие, как Дамблдор, умеют колдовать, не произнося заклинания вслух, попытался призвать к себе выпавшую из руки волшебную палочку, мысленно повторяя: «Акцио, волшебная палочка!» — но ничего не получилось.

Малфой старался читать с как можно более презрительной интонацией, будто сам он невербальной магией каждый день завязывает себе шнурки. Гарри, всю прошлую главу просидевший, безжизненно глядя в пол (и в книгу), начал раздражаться и немного ожил.

Ему казалось, что он слышит шелест листьев на деревьях вокруг озера и далекое уханье совы, но никаких признаков того, что его ищут, не было. И уж тем более (он чуточку презирал себя за эту мысль) нигде не раздавалось панических голосов, спрашивающих, куда пропал Гарри Поттер.

Эту часть Драко прочитал особенно громко и как-то даже торжественно. Гарри густо покраснел.

«Обязательно было пересказывать такие глупые мысли?!» — думал он сердито, ощущая на себе взгляд Снейпа, в котором так и читалось — «Я же говорил!»

С растущей безнадежностью он представлял себе, как вереница карет, запряженных фестралами, приближается к школе, и взрывы приглушенного хохота доносятся из той кареты, где Малфой пересказывает своим дружкам-слизеринцам, как он избил Гарри.

— Фестралами? — удивлённо переспросила Гермиона.

— Да, мисс Грейнджер, школьные кареты запряжены фестралами. Самодвижущиеся повозки — это исключительно маггловская придумка, — улыбнулась Макгонагалл.

— А кто такие фестралы? — переспросил Рон.

— Волшебные существа, относящиеся к породе крылатых коней. Их видят только те, кто видел смерть, — нетерпеливо объяснила Гермиона. — Но я никогда не думала…

Малфой перебил её и продолжил читать, но уже через несколько предложений остановился сам.

Поезд дернулся, и Гарри перекатился на бок. Теперь он смотрел не в потолок, а на пыльную нижнюю сторону сиденья. Пол начал вибрировать — это ожил, взревев, паровоз. «Хогвартс-экспресс» отправлялся в обратный путь, и никто не знал, что Гарри остался в вагоне…

— Поттер, у тебя столько трагичности, как будто в Хогвартс можно добраться только на этом поезде и только первого сентября, — Малфой не выдержал и закатил глаза. — Не ты ли как-то прилетел в школу на какой-то маггловской… — Драко запнулся, и его нотация сразу потеряла половину внушительности.

«Он, что, меня успокаивает?» — меланхолично подумал Гарри, но тут же отбросил эту мысль. Малфой, очевидно, намекал на его тупость.

— Давай-ка двигать отсюда поскорее, — сказала она. Окна уже заволокло клубами дыма от паровоза, поезд тронулся.

— Пошли, будем прыгать.

Гарри выскочил за ней в коридор. Тонкс распахнула вагонную дверь и спрыгнула на платформу, всё быстрее скользившую мимо, — поезд набирал ход. Гарри тоже прыгнул, слегка покачнулся, приземляясь, но сразу выпрямился и успел увидеть, как сверкающий алый паровоз, разгоняясь всё быстрее, исчезает за поворотом.

Появление Тонкс привело близнецов и Джинни в восторг. Макгонагалл про себя заметила, что у её бывшей ученицы скоро образуется личный фан-клуб.

— А что вы вообще здесь делаете? — спросил Гарри.

— Я теперь постоянно здесь дежурю, в Хогсмиде. Дополнительная охрана школы, — объяснила Тонкс.

Ученики поморщились. Не так давно они наблюдали «дополнительную охрану школы» в виде дементоров, причём не особо эффективную, — и вот опять! Только Гарри и Гермиона вдруг переглянулись и захихикали.

— Вы чего? — с подозрением уставился на них Рон.

— Фадж, когда мы были в больничном крыле, предлагал поставить на входе в школу драконов.

— Ну тогда понятно, как он там оказался!

— Бедненький…

Близнецы ожидали, что один из профессоров прервёт их ёрничанье, но те, знавшие о первом испытании Турнира, находились в некотором ступоре и надеялись, что у министра магии ещё остались чувство юмора и хоть какое-то благоразумие.

— Только вы одна дежурите, или…

— Нет, еще Праудфут, Сэвидж и Долиш.

— Долиш — это тот мракоборец, которого Дамблдор оглушил в прошлом году?

— Он самый.

— Профессор Дамблдор?

— Оглушил мракоборца?!

Восхищённые возгласы учеников натолкнули Минерву на мысль, что профессора Хогвартса совсем не теми методами пытаются завоевать их уважение. Но одновременно с этим она задумалась, что же происходило в 1995-96 учебном году, если ученики радовались избавлению от министерской чиновницы, а директор сражался с мракоборцем.

Гарри покосился на Тонкс из-под мантии. В прошлом году она была такая любопытная (даже иногда чуточку надоедливая), постоянно смеялась, шутила. А теперь Тонкс казалась намного старше, сделалась более серьезной и целеустремленной. Неужели это всё из-за того, что случилось в Министерстве?

Близнецы зашептались, они решили, что им абсолютно точно нужно познакомиться с весёлой Тонкс, пока она не обзавелась депрессией и мышиным цветом волос.

— Алохомора! — уверенно произнес он, направив волшебную палочку на висячий замок, но ничего не случилось.

— Здесь это не подействует, — сказала Тонкс. — Дамблдор лично заколдовал ворота.

Гарри огляделся.

— Я могу перелезть через ограду, — предложил он.

— Нет, не можешь, — скучным голосом ответила Тонкс. — На ограде тоже заклинания против несанкционированного вторжения. Этим летом меры безопасности усилили в сто раз.

— Ну, тогда, — сказал Гарри, которого начинало раздражать ее равнодушие, — мне, видимо, придется здесь заночевать.

Драко так сильно закатил глаза, что настоящий Поттер тоже почувствовал раздражение. Какой смысл обвинять его в том, что он никогда не говорил и уже вряд ли скажет?! На этой мысли Гарри запнулся и почувствовал, что у него начинает болеть голова.

На радостях Гарри даже подумал, что сможет без труда перетерпеть сиплые разглагольствования Филча на тему о том, как нехорошо опаздывать и как в доброе старое время поддерживали дисциплину посредством регулярного использования тисков для больших пальцев.

Минерва тяжело вздохнула. Она много раз пыталась поговорить с Филчем, но никаких ощутимых результатов это не принесло.

Только когда мерцающий желтый огонек был уже футах в десяти от них и Гарри стащил мантию-невидимку, чтобы его могли увидеть, он вдруг с отвращением узнал озаренные светом фонаря крючковатый нос и длинные сальные черные волосы Северуса Снейпа.

Прочитав эти строки, Малфой ещё больше захотел отодвинуться от декана на всякий случай, но тогда бы пришлось сесть вплотную к Поттеру, а это тоже могло быть опасно.

— Ну-ну, — хмыкнул Снейп, извлекая волшебную палочку и прикасаясь ею к висячему замку, отчего цепи тут же разошлись в стороны и створки ворот со скрипом распахнулись. — Очень мило, что вы наконец-то соизволили явиться, Поттер, хотя вам, по-видимому, представляется, что школьная мантия сильно повредит вашей красоте.

Несмотря на свои предыдущие умозаключения, Гарри начал закипать. Одновременно с этим он опять задался вопросом, почему эти книги обязательно было читать вместе со слизеринцами. Он бы предпочёл только Рона и Гермиону, не возражал бы против Уизли, мог бы смириться с Макгонагалл, но Малфой и Снейп… Зачем они здесь?!

— Я не мог переодеться, у меня не было… — начал Гарри, но Снейп перебил его на полуслове.

— Нет необходимости ждать, Нимфадора. Со мной Поттер в полной… хм-м… безопасности.

Близнецы захихикали, уловив подтекст, которого, вероятно, первоначально никто не вкладывал.

— Любопытно было увидеть твоего нового Патронуса. По-моему, прежний был лучше, — сказал Снейп с нескрываемым злорадством в голосе. — Новый слабоват.

Снейп повернулся, качнув фонарем, и Гарри на мгновение увидел потрясение и гнев на освещенном лице Тонкс. Потом её снова скрыла тьма.

Близнецы обиженно засопели. В этом замкнутом пространстве оставалось всё меньше людей, которые не имели к профессору никаких претензий.

Гарри чувствовал, как его захлестывают волны ненависти, такой сильной, что казалось невероятным, как это Снейп не замечает её жара.

Сразу после прочтения названия главы зельевар решил делать вид, что его вообще здесь нет, но в этот момент он не удержался и посмотрел на Поттера с кривой усмешкой. Но Гарри был уже не тем второкурсником, который готов был убежать от неё на край света.

Гарри терпеть не мог Снейпа с самой первой их встречи, но окончательно и бесповоротно Снейп восстановил его против себя своим обращением с Сириусом. Что бы там ни говорил Дамблдор, у Гарри летом было время подумать, и он пришел к выводу, что Сириус в ночь своей гибели помчался в Министерство не в последнюю очередь из-за ехидных намеков Снейпа, якобы он, Сириус, сидит в безопасности и прячется, пока другие члены Ордена Феникса рискуют головой, сражаясь с Волан-де-Мортом. Гарри не желал расстаться с этой мыслью, потому что это позволяло обвинить Снейпа, что было само по себе приятно.

Макгонагалл искоса посмотрела на коллегу и ученика. Их отношения начинали её напрягать, ведь раньше ей не доводилось наблюдать, как они взаимодействуют друг с другом. Она была поражена непрофессиональным поведением одного и откровенной ненавистью второго.

А, кроме того, Гарри очень хорошо знал: если есть на свете человек, который не огорчился из-за смерти Сириуса, то именно этот человек идет сейчас рядом с ним в темноте.

Снейп, услышав этот мысленный монолог, несколько опешил, но оставил его без комментариев. Он ещё не определился со своим отношением к возможной смерти Блэка от руки Беллы.

— Я, пожалуй, не припомню другого такого случая, чтобы один из факультетов оказался с отрицательным количеством очков в первый же день учебного года — даже еще не успели приступить к десерту. По-моему, вы установили рекорд, Поттер.

Гарри показалось, что кипевшие в нем ярость и ненависть раскалились добела, но он скорее согласился бы вернуться в Лондон в обездвиженном виде, чем рассказать Снейпу отчего он опоздал.

Малфой громко фыркнул. Ему доставляло удовольствие читать об уязвлённом и так легко ведущемся на провокации Поттере.

— Надо думать, вы рассчитывали на эффектный выход? — продолжал издеваться Снейп. — И поскольку летающего автомобиля на сей раз под рукой не оказалось, вы решили, что ворваться в Большой зал в самом разгаре праздника тоже будет достаточно драматично.

«И чего они привязались к той машине?!» — возмущённо подумал Гарри, вспомнив, что Малфой всего полчаса назад говорил об этом же.

Гарри молчал, хотя у него было такое чувство, словно его сейчас разорвёт на куски. Он знал, что Снейп для того и вызвался пойти за ним — ради этих нескольких минут, пока он может без свидетелей измываться и куражиться над Гарри.

Джордж, Фред и Джинни, осознав себя в качестве нежданных свидетелей, оживлённо переглянулись. Их, находящихся над схваткой, эта глава веселила куда больше, чем всех остальных.

Макгонагалл сверлила зельевара укоризненным взглядом, пытаясь найти в его облике черты раскаяния или хотя бы смущения, но тот оставался невозмутим.

Он очень надеялся, что все вообразят, будто его задержали некие героические свершения, желательно с участием парочки Пожирателей смерти и дементора. Конечно, Малфой постарается растрепать правду кому только можно, но есть некоторая вероятность, что большинство гриффиндорцев его не услышат.

— Поттер, а ты знаешь, что врать нехорошо? Особенно всяким Героям? — презрительно и с издёвкой спросил Малфой, сразу же продолжив читать, не давая Гарри возможности ответить.

— Снейп сказал, что Хагрид опоздал на пир…

— Ты видел Снейпа? Где это? — спросил Рон, судорожно запихивая в рот куски шоколадного торта.

— Столкнулись по дороге, — уклончиво ответил Гарри.

Львята улыбнулись, и Макгонагалл решила в этот раз не напоминать им об уважительном наименовании профессоров.

Хагрид так и не научился вести себя с подобающей преподавателю солидностью, как, скажем, профессор Макгонагалл, декан факультета Гриффиндор, которая сидела сейчас рядом с ним, доставая ему макушкой чуть выше локтя, но пониже плеча, и неодобрительно косилась на столь бурное приветствие.

Минерва довольно приосанилась, она умудрялась сохранять «подобающую преподавателю солидность», даже сидя на полу в кружке со своими учениками, в том числе бывшими.

Гарри всегда считал её обыкновенной мошенницей и страшно удивился, узнав в конце прошлого учебного года, что именно она произнесла пророчество, из-за которого лорд Волан-де-Морт убил родителей Гарри и пытался уничтожить его самого. После этого он и вовсе не стремился бывать в её обществе.

Настоящий Гарри, услышав об этом, тоже страшно удивился, как и все остальные. Даже Макгонагалл не знала о способностях коллеги. Только Снейп меланхолично подметил, что почти вся информация о пророчестве и его появлении уже раскрыта, видимо, скоро будет освещена и его роль.

Под оглушительный хохот и аплодисменты Драко Малфой демонстрировал с помощью пантомимы, как он разбивает кому-то нос. Гарри уткнулся взглядом в свою тарелку, где лежал кусок пирога с патокой. Внутри у него снова всё кипело. Чего бы он только не отдал, чтобы сразиться с Малфоем один на один!..

Драко повернулся к Гарри и уже открыл рот, чтобы что-то ему предложить, но был прерван предостерегающим окриком профессора Макгонагалл:

— Только попробуйте, мистер Малфой! — и благоразумно промолчал.

— Об этом много говорят и среди призраков, — вмешался в разговор Почти Безголовый Ник, наклонив к Гарри не до конца отрубленную голову, так что она угрожающе закачалась над гофриро­ванным воротником. — Меня считают в некотором роде авторитетом по Поттеру; наши дружеские отношения хорошо известны. Я, однако, заверил призрачное сообщество, что не намерен донимать тебя расспросами. «Гарри Поттер знает, что может доверять мне безоговорочно, — сказал я им. — Я скорее умру, чем предам его доверие».

Гарри улыбнулся, вспомнив нелепого, но очень любезного призрака. Изоляция с определёнными людьми начинала докучать.

Правая рука у Дамблдора была такая же почерневшая, безжизненная, как в ту ночь, когда он пришёл забрать Гарри из дома Дурслей. По залу зашелестел шепоток. Дамблдор всё правильно понял, но только улыбнулся и одёрнул фиолетовый с золотом рукав, прикрыв свое увечье.

— Не о чем беспокоиться, — сказал он беспечно. — А теперь… нашим новым ученикам — добро пожаловать, наших старых учеников — с возвращением! Вас ожидает ещё один год обучения волшебству…

— Она как будто омертвела, — сказала Гермиона, болезненно поморщившись. — Некоторые травмы невозможно исцелить… Древние проклятия… А бывают ещё яды, для которых не существует противоядий…

— …а школьный смотритель, мистер Филч, просил меня объявить о категорическом запрете на любые шуточные товары, приобретенные в магазине под названием «Всевозможные волшебные вредилки».

Пока профессора и Гермиона, нахмурившись, гадали, правда, не вслух, что же произошло с рукой директора — и никто из них не нашёл оптимистичных вариантов — близнецы громко возмущались запрету Филча:

— Это же наша основная аудитория!

— Как он вообще может запрещать ученикам что-то покупать!

— Это незаконно!

— Фред, Джордж, успокойтесь, пожалуйста, покупать никто и не запрещал, нельзя только провозить в школу, — дотошно поправила Гермиона.

— Ты что, на стороне Филча?!

— Как же мы переживём твоё предательство?

— О, Гермиона!

— Ты ранила меня…

— И меня…

— В самое сердце!

— Прекратите паясничать и дайте Малфою дочитать главу, — Гермиона чуть покраснела, но, возможно, это произошло из-за раздражения. По крайней мере, тон её стал строже.

— Грейнджер, я не нуждаюсь в твоих…

— Читай уже! — голоса Гермионы и решивших поддержать подругу близнецов прозвучали слаженным хором.

В этом году мы рады представить вам нового преподавателя. Профессор Слизнорт (Слизнорт встал, сверкая лысиной в свете свечей, его обтянутый жилетом живот отбрасывал тень на весь стол) — мой бывший коллега, согласился снова преподавать у нас зельеварение.

Слово эхом разнеслось по Большому залу. Ученики переспрашивали друг друга, сомневаясь, правильно ли они расслышали.

Ученики вне книги тоже удивлённо переглянулись и вопросительно уставились на слизеринцев, безмолвно вопрошая, куда же денется Снейп, и мотивируя Малфоя продолжить чтение.

— Тем временем профессор Снейп, — Дамблдор повысил голос, перекрывая ропот в зале, — возьмёт на себя обязанности преподавателя по защите от Темных искусств.

— Нет! — сказал Гарри так громко, что сразу несколько голов повернулись к нему. Ему было наплевать; вне себя от ярости, он смотрел на преподавательский стол. Как можно после всего, что было, позволить Снейпу преподавать защиту от Темных искусств? Ведь всем известно, что Дамблдор много лет не доверял ему эту работу!

Зельевар смерил Поттера насмешливым взглядом, но никакого торжества в его лице не было. Он стремительно просчитывал возможную цель этих кадровых перестановок, увы, безуспешно.

Снейп, сидевший справа от Дамблдора, не встал, когда было произнесено его имя, только лениво приподнял руку в ответ на аплодисменты со стороны слизеринского стола, но Гарри был уверен, что разглядел торжествующее выражение на ненавистном лице.

— Одно хорошо, — сказал он с бешенством, — к концу года мы избавимся от Снейпа.

Профессор, поймав недовольный взгляд Поттера, ядовито усмехнулся, но ничего не сказал.

— В смысле? — не понял Рон.

— Эта должность проклята. Никто ещё не продержался на ней больше года… Квиррелл так и вообще погиб. Я лично буду держать скрещенные пальцы — может, ещё кто помрет…

— Гарри! — укоризненно воскликнула шокированная Гермиона.

— Мистер Поттер! — вторила своей ученице реальная Макгонагалл. — Это переходит уже всякие границы!

— Я этого не говорил, — возразил Гарри, тщетно пытаясь принять беззаботный вид.

— Но обязательно бы сказали, — ехидно парировал Снейп словами самого Поттера. Гарри отвернулся, признавая поражение.

Дамблдор прокашлялся. Не только Гарри, Рон и Гермиона отвлеклись на разговоры; по всему залу обсуждали поразительное известие о том, что Снейп наконец-то дождался исполнения своей заветной мечты. Словно не замечая, какую сенсационную новость он только что сообщил, Дамблдор ничего больше не сказал о перемещениях в штате преподавателей.

Минерва удивлённо посмотрела на Снейпа. Она никогда не слышала, что он мечтал преподавать защиту. Тот в ответ пожал плечами и измождённо закатил глаза, показывая, как сильно ему надоели эти слухи. Джинни, заметив пантомиму профессора, осторожно улыбнулась, прикрывшись ладонью.

— Что у тебя на самом деле было с носом? — спросил он, когда они, наконец, вышли из зала в самом хвосте толпы, где их никто не мог подслушать.

Гарри коротко рассказал. И вот доказательство, насколько сильна была их дружба, — Рон не стал смеяться.

Настоящий Рон подбадривающе хлопнул Гарри по плечу, чуть не задев при этом Гермиону. Но она решила не портить момент и промолчала.

— Навещал Грохха, — радостно ответил Хагрид. — Совсем забыл о времени. У него теперь новое жильё в горах. Дамблдор ему устроил — отличная большая пещера. Ему там лучше, чем в Лесу. Мы с ним так хорошо поболтали.

— Правда?

Гарри старался не смотреть на Рона. Во время их последней встречи со сводным братцем Хагрида, свирепым великаном, вырывающим деревья с корнями, словарный запас Грохха состоял ровно из пяти слов, причем два из них он был не в состоянии произнести как следует.

— Так и знал, что у него какие-то проблемы в родословной, — злорадно оскалился Малфой.

Но гриффиндорцы оставили его слова без внимания: они ошарашенно переглядывались. Макгонагалл тоже была обескуражена, но не происхождением Хагрида, а известием о великане, живущем в Запретном Лесу. Если бы не Пустота, она бы уже была на полпути к хижине Хагрида.

Гарри и Рон уставились друг на друга. Гарри видел, что у Рона, как и у него самого, на душе кошки скребут.

— Ты как, будешь продолжать занятия по уходу за магическими существами?

Рон покачал головой:

— А ты?

Гарри тоже покачал головой.

— А Гермиона? — спросил Рон. — Она вроде тоже нет?

Гарри снова покачал головой. Ему не хотелось думать о том, что скажет Хагрид, когда узнает, что трое его любимых учеников отказались продолжать изучение его предмета.

— Что, ваш лохматый дружок всё-таки не такой замечательный учитель, как вы всё время пытаетесь доказать?! — торжеству Малфоя не было предела. Он наконец-то подловил гриффиндорцев на лицемерии — и радовался, будто ему купили новую дорогущую метлу.

— Заткнись, — буркнул Рон, а расстроенная Гермиона подвела итоги главы:

— В школе были установлены новые меры безопасности, в том числе её теперь охраняют мракоборцы, также мы узнали, что то самое пророчество было произнесено профессором Трелони, профессор Слизнорт стал преподавать зельеварение, а профессор Снейп занял должность преподавателя по защите от Тёмных искусств. Хагрид какое-то время держал в Лесу своего сводного брата, великана Грохха, — к концу монолога голос Гермионы ослабел, и она постаралась договорить как можно быстрее.

Следующую главу читал профессор Снейп.

Глава 9. Принц-полукровка.

На следующее утро Гарри и Рон встретились с Гермионой до завтрака в общей гостиной. Надеясь, что Гермиона поддержит его теорию, Гарри поторопился рассказать ей о том, что подслушал в «Хогвартс-экспрессе».

— Но он же явно просто выпендривался перед Паркинсон, правда? — встрял Рон, прежде чем Гермиона успела что-нибудь сказать.

— Ну-у — неуверенно протянула она, — не знаю… Вообще-то похоже на Малфоя — пытаться придать себе больше важности, чем есть на самом деле… Но выдумать такое…

Снейп читал более поставленным голосом, чем ученики, но выглядел скованным. Он очень давно не брал в руки художественную литературу и, кажется, впервые в жизни читал её вслух. Хотя, надо признать, у него неплохо получалось, и диалоги звучали совсем как живые, хоть профессор и делал вид, что чтение ему не по вкусу.

Джинни заметила, что Снейп напрягся, когда взял книгу из рук Малфоя и прочитал название главы, но списала это на раздражение, тем более что профессор почти сразу успокоился, увидев, что в книге речь идёт вообще не о нём.

— Но он же не может всерьёз думать, что мы станем продолжать курс ухода за магическими существами! — расстроилась Гермиона. — Я хочу сказать, разве мы хоть когда-нибудь… ну, вы понимаете… проявляли энтузиазм?

— То-то и оно, правильно? — сказал Рон, целиком заглатывая яичницу-глазунью. — Мы больше всех старались на уроках, потому что мы любим Хагрида. А он решил, что мы любим его дурацкий предмет. Как вы думаете, хоть кто-нибудь будет у него готовиться к ЖАБА?

Гарри и Гермиона не ответили — в этом не было нужды. Они прекрасно понимали, что никто из их однокурсников не захочет продолжать изучение ухода за магическими существами. Они не решались посмотреть на Хагрида, а когда десять минут спустя он поднялся из-за преподавательского стола и жизнерадостно помахал им рукой, трусливо заёрзали в ответ.

Малфой светился, как рождественская ёлка. Он даже подлез к Гермионе, попутно задев плечом Гарри, и прошептал:

— А с другим преподавателем это был бы замечательный предмет!

Гермиона раздражённо отмахнулась. Она не хотела думать, что Малфой прав, но решила помочь Хагриду с методикой преподавания, когда (если) они отсюда выберутся.

— При оценке «превосходно» за экзамен профессор Стебль будет очень рада продолжить ваше обучение. По защите от Темных искусств у вас «выше ожидаемого» — можете продолжать курс.

Львята удивлённо, но горделиво улыбнулись, они никогда не замечали особенных успехов по Защите у Невилла, но были рады за него.

Невилл с несчастным видом пробормотал что-то вроде «бабушка хочет».

— Хмф, — фыркнула профессор Макгонагалл. — Пора бы уже вашей бабушке начать гордиться своим внуком, какой он есть, а не тем, каким он, по её мнению, должен быть — особенно после того, что произошло в Министерстве.

Невилл весь порозовел и смущённо заморгал. Он никогда ещё не слышал похвалы от профессора Макгонагалл.

— Сожалею, Долгопупс, но я не могу взять вас в класс подготовки к ЖАБА. Как я вижу, у вас «выше ожидаемого» по заклинаниям — почему не подготовиться к ЖАБА по этому предмету?

— Бабушка считает, что заклинания — для слабаков, — промямлил Невилл.

— То есть как раз для него, — пробормотал Малфой себе под нос, он не хотел перебивать декана. Гарри, сидевший рядом, кинул на него злобный взгляд.

— Берите курс заклинаний, — сказала Макгонагалл, — а я черкну словечко Августе, напомню ей, что если она в свое время провалила СОВ по заклинаниям… это ещё не значит, что сам предмет никуда не годится.

Чуть заметно улыбнувшись при виде робкого восторга на лице Невилла, профессор Макгонагалл коснулась волшебной палочкой чистого бланка и вручила Невиллу уже заполненное расписание.

Снейп кисло поморщился. Ему не нравилось читать про все эти львячьи нежности. Минерва же добавила в свой список дел после освобождения серьёзный разговор с Августой.

Затем профессор Макгонагалл повернулась к Парвати Патил. Та первым делом спросила, будет ли Флоренц, красавец-кентавр, и дальше преподавать прорицания.

— В этом году они с профессором Трелони поделят между собой курсы, — сказала профессор Макгонагалл с лёгким оттенком неодобрения в голосе; все знали, что она презирает прорицания как учебный предмет. — У шестого курса занятия будет вести профессор Трелони.

Отправляясь через несколько минут на урок прорицаний, Парвати выглядела несколько удрученной.

Известие о кентавре-преподавателе всех поразило, Гарри и Гермиона же, немного знакомые с Флоренцом, искренне порадовались, что им не придётся присутствовать на этих занятиях.

— Заклинания, защита от Темных искусств, травология, трансфигурация… Всё очень хорошо. Должна сказать, Поттер, я довольна вашей экзаменационной оценкой по трансфигурации, очень довольна. А почему вы не включили в заявку зельеварение? Вы, кажется, мечтали стать мракоборцем?

— Да, профессор, но вы сказали, что для этого нужно получить «превосходно» на экзамене.

— Так оно и было, когда зельеварение преподавал профессор Снейп. А профессор Слизнорт с удовольствием принимает для подготовки к ЖАБА учеников с оценкой «выше ожидаемого». Ну как, хотите продолжать курс зельеварения?

— Да, — сказал Гарри, — но я не купил учебники, ингредиенты и всё остальное…

— Я уверена, что профессор Слизнорт сможет одолжить вам все необходимое, — сказала профессор Макгонагалл.

Гарри в ожидании посмотрел на Снейпа, ему казалось, что тот будет недоволен решением Слизнорта, но профессор остался абсолютно невозмутим, только его тёмные глаза на миг оторвались от книги и скользнули по лицу Поттера. Но он тут же продолжил читать.

— Смотри, — ликовал Рон, изучая листок с расписанием, — у нас сейчас свободный урок, и после перемены тоже… и ещё один после обеда… вот это класс!

Гермиона неодобрительно покачала головой.

— Зачем тебе пробоваться, я уже пять лет вижу, как ты играешь…

— Нет, так нельзя, — строго возразила она. — Откуда ты знаешь, может, на факультете есть игроки лучше меня. Самую хорошую команду можно развалить, если капитан держит игроков по старой памяти или набирает своих приятелей по знакомству.

Рон слегка смутился и принялся увлеченно играть с кусачей тарелкой, которую Гермиона отобрала у четверокурсника.

Уизли с подозрением уставились на Рона: брат никогда не говорил им, что хотел бы играть в сборной. Чем дольше они смотрели на него, тем ярче он краснел. Но тут Джордж хлопнул его по плечу, а Джинни улыбнулась. Их реакция явно принесла Рону громадное облегчение.

Снейп сделал небольшую паузу перед второй частью главы, увидев, что как минимум половина участников его не слушает. Минерва лукаво предложила:

— Северус, может быть, вы станете постоянным чтецом? Как видите, только вас никто не перебивает, и чтение идёт гораздо быстрее.

Снейп неприятно улыбнулся, предупреждая, что его лучше и дальше не перебивать во избежание неприятностей.

— Подожди, — обиженно огрызнулась она, — спорим, Снейп нам тоже кучу домашних заданий накидает!

Не успела она договорить, как дверь отворилась, и из классной комнаты вышел Снейп — изжелта-бледное лицо, как всегда, обрамлено сальными черными волосами. Толпа перед дверью моментально затихла.

Внушения профессора подействовали, и этот отрывок никто не прокомментировал, хотя из уст Снейпа он звучал презабавно. Только Макгонагалл обратила внимание, что книжное описание коллеги имело явно негативную эмоциональную окраску (хотя и было недалеко от истины).

Перешагнув порог, Гарри осмотрелся. На всём уже был виден отпечаток личности Снейпа. В комнате было темнее, чем обычно, потому что занавески на окнах были задернуты и класс освещался свечами. На стенах красовались новые картины, в основном изображавшие людей в мучениях, со страшными ранами или невероятно искажёнными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно оглядываясь на зловещие картины.

Рон, Гермиона и Джинни зябко поёжились. Гарри во все глаза рассматривал профессора, которому произведённое впечатление явно понравилось: чёрные глаза довольно поблескивали, черты лица разгладились, и губы не сжимались в привычную кривую усмешку.

— Я не велел вам достать учебники, — сказал Снейп, закрыв дверь и остановившись возле учительского стола.

Гермиона поспешно бросила свой экземпляр учебника «Лицом к лицу с безликим» обратно в сумку, а сумку затолкала под стул.

— Пока что просто послушайте меня. И попрошу не отвлекаться.

Его чёрные глаза прошлись по лицам учеников, задержавшись на лице Гарри на какую-то долю секунды дольше других.

На мгновение Снейп остановился, будто не знал, стоит ли читать вслух следующие предложения. Когда он продолжил, его тон показался Гарри предельно издевательским, и мальчик замер в ожидании подлянки.

— Насколько мне известно, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей по этому предмету.

«Насколько мне известно…» Как будто ты не следил за ними, как коршун, в надежде, что станешь следующим, Снейп!» — со злостью подумал Гарри.

— К вашему сведению, мистер Поттер, — начал было Снейп привычным холодным и надменным голосом с толикой самодовольства, но наткнулся на предостерегающий взгляд Макгонагалл и сбился. Профессору хватило этой паузы, чтобы вмешаться и предотвратить надвигающуюся на её ученика выволочку:

— Вы должны более уважительно относиться к профессорам. И это не обсуждается, — добавила она, уловив, что Гарри собирается возразить. — Продолжайте читать, Северус.

И Снейпу ничего не осталось, кроме как действительно продолжить читать, хотя ему тоже было что высказать наглому мальчишке.

— Естественно, у каждого из этих преподавателей были свои задачи и свои методы. При таком бессистемном обучении меня удивляет, что многие из вас всё-таки наскребли проходной балл на экзамене СОВ по данному предмету.

Рон хмыкнул, представив, какие задачи ставили перед собой Квирелл и Локонс. Гарри с теплом подумал о занятиях Люпина, но долго предаваться ностальгии у него не вышло: он вспомнил об уроке про боггарта и теперь глядел на Снейпа, тщательно маскируя смех под приступ кашля.

Гермиона же пришла к неутешительному выводу, что смена должности не повлияла на Снейпа в лучшую сторону: в книге упоминалось, что Гарри получил по защите превосходно, а Рон, сама Гермиона и даже Невилл — выше ожидаемого. Вряд ли это называлось «наскребли проходной балл». Девочка сердито сложила руки на груди. Она относилась к профессору куда лучше, чем её друзья, и лично ей, в отличие от Гарри, он занижал оценки очень редко, но систематическая несправедливость кого угодно могла вывести из себя.

— Тёмные искусства, — говорил Снейп, — многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними — всё равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову — на её месте тут же вырастает новая, ещё более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно.

Гарри уставился на Снейпа. Одно дело — уважать Тёмные искусства как опасного врага, и совсем другое — говорить о них, как сейчас Снейп, чуть ли не с нежностью.

— Кхм… — настоящий Снейп растерянно кашлянул. Когда он читал свою вступительную речь, его голос, и правда, смягчился, приобрёл вкрадчивость и стал почти ласковым.

— Эти картины, — он на ходу махнул рукой в их сторону, — дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус (он указал на изображение волшебницы, скорчившейся и кричащей от боли), испытавшим поцелуй дементора (на картине волшебник бессильно привалился к стене, безучастно глядя прямо перед собой пустыми глазами) или спровоцировавшим нападение инфернала (кровавая каша на земле).

Гермионе стало не по себе. Она так и не привыкла к привычке магов слишком реалистично изображать последствия разных заклинаний, превращений и ритуалов. Иллюстрации из «Сильнодействующих зелий» снились ей весь месяц приготовления оборотного зелья, а кольцо из сотни дементоров, сжимающееся со всех сторон, бесполезные попытки применить магию и чувство абсолютного бессилия перед неминуемой гибелью до сих пор заставляли её вскакивать среди ночи в холодном поту. После третьего курса Гермиона решила, что никогда больше не попадёт в ситуацию, когда она знает нужное заклинание, но не может его применить, и дала себе зарок учиться ещё усерднее и не пренебрегать практикой.

— Даже не знаю, что лучше, это или портреты Локонса, — прервал мысли подруги Рон, который тоже был не в восторге от описания нового класса Снейпа.

— Значит, инферналы действительно появились? — тоненьким голоском спросила Парвати Патил. — Это уже точно известно, он их использует?

— В прошлом Тёмный Лорд использовал инферналов, — ответил Снейп, — а значит, имеет смысл исходить из предположения, что он может использовать их снова.

Гермиона не хотела ещё больше погружаться в пучину кошмаров, а потому решила занять свой мозг размышлениями на другую тему. Она, как прилежная ученица, подняла руку и, дождавшись разрешающего кивка Снейпа, спросила:

— Профессор, но если ещё во второй главе было сказано, что вы один из самых близких сторонников лорда, — Снейп напрягся, но слова девочки не звучали как обвинение, — почему же вы не знаете, использует он инферналов или нет? Почему делаете вывод, только исходя из опыта прошлой войны?

Снейп помолчал, ему было трудно сформулировать ответ. Гермиона ждала, не сводя с профессора вопросительного взгляда. Остальные, даже Минерва и Драко, тоже с интересом прислушались.

— Мисс Грейнджер, — наконец сказал он. — Во-первых, даже если бы я обладал информацией об инферналах, какой мне прок рассказывать об этом детям на уроке?

Снейп сделал паузу, надеясь, что Гермиону удовлетворит его ответ и рассказывать о «во-вторых» не придётся. Но он забыл, с кем имеет дело.

— Профессор, но вы обычно отвечаете на дополнительные вопросы, если они касаются темы занятия, и вас никто бы не спросил, откуда вы это знаете, вы же преподаватель. К тому же, это не просто информация, а сведения, напрямую затрагивающие безопасность ваших учеников, — возразила Гермиона.

— But if you don't that would spoil me⁽¹⁾, — зельевар усмехнулся, глядя на ошарашенную Гермиону, которая явно не ожидала, что он процитирует детскую книжку. Поттер тоже оторопел, а остальные просто не поняли, как реплика профессора связана с диалогом. — Я имею ввиду, что разглашение некоторых сведений может караться самим Тёмным лордом, и мы не знаем, не использовал ли он инферналов тайно.

— Но сэр, из книги видно, что лорд, очевидно, старался как можно сильнее запугать магическое сообщество, а ни для чего, кроме террора, инферналы и не подходят! — разгорячилась Гермиона. Аргументы профессора казались ей высосанными из пальца, но прямо сказать ему об этом она, естественно, не могла.

— Мисс Грейнджер, — Снейпу тоже надоел этот диалог, — в конце концов, вы должны понимать, что Тёмный лорд не перед кем не отчитывается и очень редко делится планами даже с самыми близкими своими сторонниками!

Гермиона послушно замолчала, зельевар продолжил читать, а Малфой в очередной раз отогнал от себя мысль, что служение Тёмному лорду он представлял совсем не так.

Он двинулся вдоль противоположной стены, возвращаясь к учительскому столу, и снова ученики, как завороженные, провожали его глазами. Тёмная мантия развевалась у него за спиной.

Джинни заметила, что, даже несмотря на лёгкое раздражение, вызванное спором с Гермионой, Снейпу доставляло видимое удовольствие чтение этого отрывка. Девочка подумала, что профессор пусть и отрицает подобные слухи, всё равно в глубине души хотел бы преподавать защиту от Тёмных искусств.

Рука Гермионы взметнулась вверх. Снейп не торопясь оглядел класс, убедился, что выбора нет, и сказал отрывисто:

— Очень хорошо. Мисс Грейнджер!

— Противник не знает заранее, какое именно заклинание вы собираетесь осуществить, — сказала Гермиона. — Это дает вам крошечное преимущество во времени.

— Вы практически дословно повторили текст учебника «Стандартная книга заклинаний» для шестого курса, — пренебрежительно заметил Снейп (Малфой злорадно захихикал в дальнем углу), — но, по сути, ответ верен.

Дети, давно привыкшие к преподавательской манере Снейпа, никак не отреагировали, они, скорее, были поражены перспективой научиться невербальной магии. Только Макгонагалл пообещала себе переговорить с коллегой по поводу отношения к ученикам с её факультета. Снейп же пришёл к тому же выводу о пристрастности автора книг, что и Минерва, потому что ничего «пренебрежительного» в своих словах он не увидел: только констатацию факта.

— Разумеется, это подвластно не всем волшебникам. Здесь важную роль играет способность сосредоточиться и сила духа, которой… — его злобный взгляд снова задержался на Гарри, — наделены далеко не все.

Гарри знал, что Снейп думает сейчас о прошлогодних уроках окклюменции, закончившихся полным провалом. Он не опустил глаз и продолжал свирепо смотреть на Снегга, пока тот не отвернулся.

«Ну не научился Поттер защищать свой разум, — начал размышлять Снейп на основе прочитанного, — Но вряд ли то, что мальчишка в очередной раз доказал свою бездарность, Дамблдор назвал бы фиаско. Значит, было что-то ещё…»

Гарри тоже было интересно, но он вспомнил, на какой эмоциональной ноте оканчивались все его предыдущие беседы со Снейпом, и решил, что если они оба остались живы и невредимы, то это не считается полным провалом.

Снейп не знал, что Гарри в прошлом году обучил, по крайней мере, половину курса (всех участников ОД) выполнять Щитовые чары.

— Гарри обучил? — очень тихим голосом переспросил Снейп, изумлённо глядя в книгу, будто она и правда могла ему ответить. — Гм… То есть, мистер Поттер… — Он спохватился, что впервые назвал своего ученика по имени, и попытался исправиться. Но профессора никто уже не слушал.

— Ну ты даёшь! — близнецы подскочили к Гарри и хлопнули его по плечам так, что он согнулся.

— Теперь понятно, как Невилл получил выше ожидаемого по защите! — радостно закивал Рон.

— Да, Гарри, ты, наверное, хороший учитель, — даже Гермиона поддержала всеобщий энтузиазм.

— Может быть, нужно организовать что-то такое, не дожидаясь пятого курса… — Рон и Фред с горящими глазами повернулись к другу.

Гарри чувствовал себя глупо, а от восклицаний друзей становилось только хуже. Он и представить не мог, чтобы кто-то захотел у него учиться. И даже если… Он с досадой представил, как выходит на помост перед однокурсниками, важный и надменный, словно Перси или Малфой, из зала просят показать какое-нибудь простейшее заклинание и… ничего не выходит. Ни Протего, ни обезоруживание, что уж говорить о Патронусе. И весь зал, и ученики, и откуда-то взявшиеся преподаватели, потешаются над горе-учителем.

Гарри был даже рад, когда Снейп прервал его мысли и выкрики друзей:

— Прекратите галдеть! Прежде чем учить других, нужно самому хоть чему-нибудь научиться, а Поттер, кем бы он себя не воображал, к этому вообще не способен!

И в наступившей тишине Снейп продолжил читать, игнорируя и недовольный взгляд Минервы, и злобные обиженные взгляды учеников.

Само собой, через десять минут после начала урока Гермиона сумела без единого звука отразить направленное на нее Невиллом заклятие-подножку. «Любой нормальный учитель за такое достижение наградил бы Гриффиндор не меньше как двадцатью очками», — подумал Гарри с горечью, но Снейп как будто ничего не заметил.

— Самокритично, — улыбнулась Макгонагалл, разряжая обстановку.

Пока ученики упражнялись, он расхаживал по классу, как всегда похожий на гигантского нетопыря.

Теперь захихикали уже и дети. Они были рады, что Снейпу досталась именно эта глава.

Он так быстро взмахнул волшебной палочкой, целясь в Гарри, что Гарри среагировал чисто машинально: напрочь позабыв о невербальных заклинаниях, он завопил:

— Протего!

Щитовые чары получились у него такими мощными, что Снейп отлетел назад и врезался в соседнюю парту.

— Поттер! — Снейп дождался, когда Гарри неохотно поднимет голову и, глядя ему в глаза, процедил: — Я не стал бы использовать на вас заклинание, против которого требуются настолько сильные защитные чары.

— Буду иметь в виду. Сэр, — вяло протянул Гарри.

— Я очень на это надеюсь, профессор Снейп, — с нажимом произнесла Макгонагалл.

— Вы помните, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер?

— Да, — сдавленно ответил Гарри.

— Да, сэр.

— Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор.

Слова вырвались прежде, чем Гарри понял, что он говорит.

— Как и во всех остальных случаях, я полагаю, — Снейп хмуро поглядел на гриффиндорцев, давящихся смехом. Эта глава нравилась ему всё меньше.

Макгонагалл решила, что зельевар сам защитит свой авторитет, а детям нужно дать возможность порадоваться, ведь будущее представало всё в более мрачных тонах, и не стала делать замечание. Малфой эту пикировку тоже оценил, но, подумав, не стал присоединяться к гриффиндорцам с их плохо замаскированным весельем. Злить декана — последнее, чего он сейчас желал.

— Явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, — приказал Снейп. — Наглости, Поттер, я не потерплю ни от кого… даже и от Избранного.

— Он говорил, что и особого отношения к Избранному не будет, а сам… — прошептал Рон на ухо Гермионе, неопределённо махнув рукой.

— Если ты заметила, он хотел наслать на меня порчу! — вскипел Гарри. — Мне этого хватило на уроках окклюменции! Почему он не найдет себе для разнообразия другого подопытного кролика?

Гарри кашлянул, показывая, что этот вопрос его интересует не только в книге, но был проигнорирован.

— Слышала, как он разливался о Темных искусствах? Он их просто обожает! Прямо такие они все изменчивые да многогранные…

— Знаешь, — сказала Гермиона, — а я как раз подумала, что он говорил совсем как ты.

Поттер и Снейп смерили друг друга неприязненными взглядами и тут же развели их в разные стороны: профессор продолжил читать, а Гарри вопросительно уставился на Гермиону. Та только пожала плечами и указала на книгу, призывая слушать дальше.

— Да, когда ты нам рассказывал, что это такое — сразиться с Волан-де-Мортом. Ты говорил, что тут мало просто заучить кучу заклинаний, сказал: можно рассчитывать только на самого себя, на свои мозги, на свою храбрость… Так ведь примерно то же самое говорил и Снейп, верно? Что, по сути, главное — быть храбрым и быстро соображать.

Профессор поморщился от такого грубого упрощения его слов. Да и про храбрость он ничего не говорил, только про гибкость и изобретательность. Но если отбросить гриффиндорские оттенки, можно сказать, что суть передана… приемлемо.

Гарри был совершенно обезоружен тем, что она настолько ценит его слова, даже выучила их наизусть, словно «Общую теорию заклинаний», а потому не стал больше спорить.

Гермиона усмехнулась, не заметив презрительного взгляда Малфоя, которого до глубины души поразило, что кто-то учит слова Поттера наизусть.

1) Но если ты не выстрелишь — тогда испорчусь я

Вернуться к тексту

— Гарри! Эй, Гарри!

Гарри оглянулся. Его догонял Джек Слоупер, один из прошлогодних загонщиков Гриффиндора, со свит­ком пергамента в руке.

— Кто? — Рон оторопело уставился на близнецов. — Вы же всегда были загонщиками?

Фред и Джордж пожали плечами. Они (как и всегда) были в настроении устроить цирк, показательно обидеться или возмутиться, а потом свести всё к шутке, но взгляд, брошенный Снейпом на перебившего его Рона, изменил их планы. Жертвовать своими жизнями они предпочитали по более важным (или смешным) поводам.

— Это тебе, — пропыхтел Слоупер. — Слушай, говорят, ты теперь капитан команды. Когда отборочные испытания?

— Я еще не решил, — ответил Гарри, а про себя подумал, что Слоуперу сильно повезет, если он сумеет снова попасть в команду.

Фред не выдержал и сделал вид, что дуется. Его (или его брата) не просто вышибли из команды (хотя он не давал ни малейшего повода), но и заменили каким-то неумехой. На этой части внутреннего монолога Фред запнулся, осознав, что для окончательного вывода информации слишком мало. Его гримасы остались незамеченными, все вслушивались в содержание письма от Дамблдора:

Дорогой Гарри! Я хотел бы приступить к нашим индивидуальным занятиям в эту субботу. Приходи, пожалуйста, ко мне в кабинет в восемь часов вечера. Надеюсь, первый учебный день прошел хорошо. Искренне твой, Альбус Дамблдор. Р. S. Я очень люблю кислотные леденцы.

Рон разочарованно вздохнул. Он с нетерпением ждал, чем же Дамблдор будет заниматься с Гарри, какие новые и опасные навыки появятся у его друга, но книга не спешила удовлетворять его любопытство.

— Он любит кислотные леденцы? — с недоумением переспросил Рон, прочитав записку через плечо Гарри.

— Это пароль для горгульи, которая охраняет его кабинет, — тихо объяснил Гарри.

Гермиона, Рон, Джинни и Драко, которые никогда не были в кабинете директора, изумлённо охнули. Но Малфой тут же вновь принял свой обычный презрительный вид. Ему было не по статусу удивляться таким обычным для волшебного мира вещам, как вход с паролем. Гермиона тоже расстроенно поморщилась. Об этом наверняка должно быть написано в Истории Хогвартса. Неужели она не заметила?

— Ха! Снейп не обрадуется... Я теперь не смогу явиться к нему после уроков!

Прочитав это, профессор Снейп выразительно закатил глаза и хотел ещё добавить, что отработку можно перенести на любой свободный день недели, но решил, что не нужно затягивать чтение главы бесполезным спором. Книжка жгла ему руки, хотелось поскорее передать её Макгонагалл, а лучше выкинуть в Чёрное озеро. Он чувствовал, что ничего хорошего в будущем их не ждёт.

— Гарри, — сказал Эрни с важным видом, протягивая ему руку, — я не имел возможности поговорить с тобой сегодня утром на защите от Темных искусств. На мой взгляд, урок был хороший, но, конечно, Щитовые чары — это старый трюк для нас, ветеранов ОД...

Снейп еле удержался от того, чтобы насмешливо фыркнуть.

В подземелье непривычно клубился разноцветный пар и витали удивительные запахи. Гарри, Рон и Гермиона с интересом принюхивались, проходя мимо огромных котлов, в которых что-то кипело и булькало. Они выбрали себе стол поближе к котлу с золотистой жидкостью, от которого шел самый заманчивый аромат. Гарри он напомнил одновременно пирог с патокой, запах дерева от рукоятки метлы и что-то цветочное — кажется, так пахло в «Норе». Он поймал себя на том, что дышит глубоко и медленно, и пар от зелья понемногу наполняет его до краев, словно чудесный напиток. Его охватило ощущение невероятного довольства.

Пока все с интересом слушали описание изменившегося кабинета зельеварения (даже Снейп и Макгонагалл ненадолго погрузились в воспоминания о студенческих годах), Гермиона внезапно захихикала. Очень по-девчачьи. Гарри кинул на неё вопросительный взгляд, но она только подмигнула ему в ответ, чем увеличила недоумение не только Гарри, но и оторопевшего Рона. Снейп, поняв, о чём она подумала, усмехнулся. Друзья ещё больше напряглись.

— Сегодня вы можете взять ингредиенты из моего шкафа, и какие-нибудь весы для вас найдутся, и еще имеется небольшой запас старых учебников, можете пользоваться первое время, а там напишете во «Флориш и Блоттс»...

Слизнорт порылся в шкафчике в углу, извлек два сильно потрепанных экземпляра «Расширенного курса зельеварения» Либациуса Бораго и вручил их Рону и Гарри вместе с двумя парами потускневших от времени весов.

Малфой с ухмылкой посмотрел на Поттера, как бы говоря: «только этого вы и заслуживаете». Гарри отвернулся и постарался загородить собой Малфоя от Рона. У него не было настроения ввязываться в драку.

— Это Оборотное зелье, — сказала она.

Гарри тоже узнал густую, тягучую, медленно булькающую субстанцию цвета глины во втором котле, но он не обиделся на Гермиону за то, что та ответила первой; в конце концов, именно она сумела изготовить это зелье, когда все они ещё учились на втором курсе.

Гриффиндорцы уставились на Снейпа, ожидая, что он как-то прокомментирует прочитанный кусок. Им, конечно, хотелось, чтобы он признал заслугу Гермионы, но каждый понимал, что, скорее всего он снова начнёт грубить. Профессор, однако, никак не выделил это предложение при чтении и даже не поднял головы на студентов, хотя их взгляды, определённо почувствовал.

— Это самое мощное приворотное зелье в мире! — сказала Гермиона.

— Совершенно верно! Вы, видимо, узнали его по особому перламутровому блеску?

— И по тому, что пар завивается характерными спиралями, — с большим воодушевлением ответила Гермиона, — и еще оно пахнет для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи нам нравятся, — например, я чувствую запах свежескошенной травы, и нового пергамента, и...

Тут она слегка порозовела и не закончила фразу.

— Так вот почему вы хихикали! — прошептал Рон, толкнув Гермиону локтем.

— Тсс, — зашипела она, — Не перебивай его.

Рон оглянулся на Снейпа и предусмотрительно замолчал.

— Грейнджер... Грейнджер... Вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, который основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей?

Малфой внимательно посмотрел на Грейнджер, будто впервые её увидел. Гермиона поймала его взгляд и вопросительно подняла бровь. Но тут Снейп прочитал следующее предложение:

— Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи магглов.

Гарри заметил, как Малфой наклонился к Нотту и что-то зашептал ему на ухо; оба гадко засмеялись.

Гермиона брезгливо улыбнулась, глядя прямо в глаза слизеринцу, и потеряла к нему всякий интерес. Драко нахохлился. Эта мерзкая книжонка не давала его соседям по заточению ни одного шанса забыть о прошлом (и будущем) дурном поведении Малфоя. Под перекрестьем враждебных и презрительных взглядов он чувствовал себя неуютно.

— Очень хорошо, мисс Грейнджер, примите заслуженные двадцать очков в пользу Гриффиндора, — добродушно проговорил Слизнорт.

У Малфоя было такое же выражение, как в тот раз, когда Гермиона врезала ему по физиономии.

— Мисс Грейнджер! — раздался удивлённый возглас профессора Макгонагалл.

— Гермиона!

— Это правда?

— Когда ты всё успеваешь?! — Джинни и близнецы взорвались радостными криками, совершенно наплевав на присутствие преподавателей.

— Мисс Грейнджер, — строго переспросила Макгонагалл. — Это правда?

Гермиона смущённо опустила взгляд в пол. Её щёки порозовели.

— Да, профессор.

— Когда это произошло?

— В конце третьего курса, профессор. Мне очень-очень жаль.

— Я уже говорил про безнаказанность и дурные повадки? — лениво поинтересовался Снейп, отложив книгу.

— Да, профессор, — не поднимая взгляда, подтвердила Гермиона, но Гарри в её голосе почудилась лёгкая насмешка.

— Профессор Снейп, я не знала об этом инциденте. Думаю, мисс Грейнджер принесёт свои извинения мистеру Малфою во время перерыва, — Гермиона поспешно кивнула. — И я надеюсь, все понимают, что использовать насилие по отношению к своим однокурсникам неприемлемо как в школе, так и за её пределами! — строго закончила Макгонагалл, обведя взглядом всех учеников.

— И это зелье, — сказал Слизнорт, словно очнувшись, — будет наградой на нашем сегодняшнем уроке. Один малюсенький флакончик «Феликс Фелицис». — Слизнорт вынул из кармана миниатюрную стеклянную бутылочку и показал ее всему классу. — Доза рассчитана на двенадцать часов удачи. От рассвета до заката вам будет везти во всех ваших начинаниях. Но я должен вас предупредить, что «Феликс Фелицис» запрещен к использованию на любых официальных состязаниях, таких, как спортивные соревнования, экзамены и выборы. Поэтому наш победитель должен будет использовать его только в обыкновенный день... и пусть этот день станет для него необыкновенным!

Ученики дружно ахнули. Снейп и Макгонагалл переглянулись. В их время уроки Слизнорта тоже были необычными и увлекательными, но такого аттракциона неслыханной щедрости они припомнить не могли. Видимо, старый профессор решил воспользоваться самым действенным способом, чтобы произвести впечатление на новых учеников.

У нас осталось немногим больше часа, и этого времени вам должно хватить на пристойную попытку сварить Напиток живой смерти. Я знаю, что до сих пор вы не приступали к таким сложным зельям, и потому не жду идеального результата.

Прочитав это, профессор Снейп запнулся. Никогда ещё из его уст нельзя было услышать подобных слов. Ученики тоже смотрели на него с удивлением, и в их глазах постепенно просыпалось понимание, какие уроки зельеварения они хотели бы посещать.

Гарри видел, как Малфой лихорадочно листает «Расширенный курс зельеварения». Очевидно, Малфою совершенно необходим хоть один удачный день.

Драко закатил глаза и хотел добавить, что у него все дни удачные, но тут ему в голову пришла неприятная мысль: а что, если через несколько лет это будет не так?

Гарри накрошил корешки и снова склонился над книгой. Его ужасно раздражало, что приходится вычитывать инструкции, с трудом разбирая их под дурацкими каракулями предыдущего владельца, которому чем-то не угодила рекомендация мелко нарезать дремоносные бобы, и он вписал собственную инструкцию: «Размять серебряным кинжалом, держа его плашмя, тогда лучше идет сок, чем при нарезании».

Снейп поморщился, показывая, что Гарри не должен вести себя как самый умный, потом ещё раз пробежался взглядом по прочитанным строчкам, запнулся и после небольшой паузы продолжил читать преувеличенно бодрым тоном.

Гарри снова нагнулся над котлом, злорадно улыбаясь про себя. Ясное дело, Малфой рассчитывал, что с ним будут обращаться не хуже, чем с Гарри и Забини, а может, даже и лучше — он привык к этому у Снейпа. Похоже, в борьбе за флакончик «Феликс Фелицис» Малфою придется рассчитывать исключительно на собственные таланты.

Профессор никак не отреагировал на замечание о своей собственной персоне, только начал читать быстрее. Ему не терпелось покончить, наконец, с этой главой и вернуться к роли молчаливого наблюдателя. Снейпу было, о чём поразмышлять.

Гарри повернул плашмя лезвие ножа и надавил на боб. К его огромному удивлению, оттуда сразу же потек сок, да в таком количестве, что просто не верилось, как все это умещалось в сморщенной шкурке боба. Гарри торопливо вылил сок в котел и сам изумился, увидев, что зелье немедленно приобрело точно такой сиреневый оттенок, как было написано в книге. Злость на прежнего владельца учебника испарилась без следа.

Гарри, которому были не очень интересны зелья, огляделся. Гермиона, затаив дыхание, слушала о магии, происходившей на уроке зельеварения. Близнецы тихо шептались, но было видно, что они тоже прислушиваются. Гарри не хотел думать, как они могут использовать такой рецепт. Посмотрев на профессора, он, неожиданно для себя, увидел на его лице ухмылку, хотя в тексте книги, на взгляд Гарри, ничего забавного не было.

Насколько Гарри мог разглядеть, больше ни у кого зелье не было таким светлым. Он ощутил невероятный подъем, чего с ним никогда еще не случалось в этом подземелье.

Снейп снова хмыкнул, в этот раз, по абсолютно объяснимой причине. Гарри помрачнел. Ему не нравилось, что книга слишком сильно раскрывает его чувства и образ мыслей и даёт очередной повод для насмешек над ним. Хорошо, что здесь собралось не так уж много людей, но некоторых из них он предпочёл бы не видеть ни здесь, ни где-нибудь ещё.

Гарри сунул крошечный пузырек с золотистой жидкостью во внутренний карман, испытывая странную смесь чувств: упоение при виде разъяренных слизеринцев и вину из-за разочарованного выражения на лице Гермионы.

Гермиона ласково улыбнулась Гарри, благодаря его за дружескую заботу.

— Как это ты ухитрился? — шепотом спросил он у Гарри, когда они вышли из подземелья.

— Повезло, наверное, — ответил Гарри, потому что рядом шел Малфой.

На лице Драко мелькнула злорадная радость. «Он прав, — недовольно подумал Гарри, — теперь я действительно не смогу скрыть от него свои секреты».

— Постойте-ка, — произнес чей-то голос над левым ухом Гарри, и вдруг на него повеяло тем самым ароматом, который померещился ему в подземелье у Слизнорта. Он оглянулся и увидел Джинни.

Гермиона ошарашено обернулась на друзей, но никто из них ничего не понял. Даже преподаватели как будто не обратили на эти слова никакого внимания (Гермиона скорее придерживалась мысли, что им это не показалось важным).

Пока никто не смотрел, Гарри нырнул за книжкой и, поднимая её, увидел, что на внутренней стороне обложки что-то нацарапано тем же мелким убористым почерком, что и ценные указания, позволившие ему выиграть флакончик «Феликс Фелицис», который был теперь надежно спрятан в спальне в чемодане, завернутый в запасную пару носков:

Эта книга является собственностью Принца-полукровки.

Пока никто не смотрел, Гарри нырнул за книжкой и, поднимая её, увидел, что на внутренней стороне обложки что-то нацарапано тем же мелким убористым почерком, что и ценные указания, позволившие ему выиграть флакончик «Феликс Фелицис», который был теперь надежно спрятан в спальне в чемодане, завернутый в запасную пару носков:

Эта книга является собственностью Принца-полукровки.

— Мисс Грейнджер, подведёте итоги? — спросила Макгонагалл, забирая протянутую Снейпом книгу.

— Новым преподавателем в Хогвартсе стал кентавр Флоренц. Также мы узнали, что в ОД входило множество наших однокурсников, и Гарри учил их заклинаниям, в том числе Щитовым чарам. Профессор Дамблдор назначил Гарри первое индивидуальное занятие в субботу. Гарри получил флакончик Феликс Фелицис на двенадцать часов. Но, судя по заголовку главы, основным событием в ней является получение Гарри учебника, так называемого Принца-полукровки, который, вероятно, окажет сильное влияние на дальнейшие события.

— Или хотя бы на мои оценки по зельям, — понизив голос, добавил Гарри.

— Спасибо, мисс Грейнджер, — Макгонагалл подавила едва различимую улыбку от слов Гарри. Было наивно думать, что в столь узком кругу какое-либо замечание могло остаться не услышанным. — Предлагаю, раз уж книга прошла целый круг, сделать перерыв. Потом я начну читать следующую главу. Мисс Грейнджер, вы помните о своём обещании?

— Да, конечно, профессор.

Рон с удивлением уставился на подругу. Когда она уже успела что-то пообещать?

После объявления о перерыве никто не остался сидеть на месте. Фред и Джордж отошли буквально на пару шагов от общего круга и улеглись прямо на пол. Долгое чтение, хоть и с перерывом на комментарии, порядком их утомило. Вскоре к ним присоединилась и Джинни. С середины последней главы её откровенно клонило в сон. Надо было либо отдохнуть, либо взбодриться, ведь приближалась её очередь читать. Гарри и Рон отошли к уже излюбленному месту у одной из стен. Рон, не раздумывая, плюхнулся на пол, прислонившись спиной к невидимой стене. Гарри немного походил вокруг него, пытаясь размять затёкшее во время долгого сидения тело, но вскоре присоединился к другу. Они пронаблюдали, как Гермиона, оставшаяся у общего круга, дождалась, когда Снейп и Малфой закончат о чём-то говорить, и подошла к Драко.

— А, точно, она же обещала Макгонагалл извиниться за пощёчину, — Гарри собирался хлопнуть себя по лбу, но внезапно ощутил, что руку поднимать не хочется.

— Больно надо перед ним извиняться, — угрюмо ответил Рон. Его взгляд на разговаривающую парочку сделался крайне неодобрительным.

— Лучше так, чем, если бы нас за все эти случаи ждало наказание.

— Может, ещё и накажут, мало ли, что им в голову придёт, когда мы отсюда выберемся.

Гарри пожал плечами и закрыл глаза. Его тоже одолевала сонливость. Через несколько минут (наверное, минут; в Пустоте очень сложно определять время) Гарри услышал приближающиеся шаги. Когда он полностью пришёл в себя и толкнул задремавшего рядом Рона, Гермиона уже сидела напротив и приглашающим жестом указывала на место около себя подошедшему вместе с ней Малфою.

— Мальчики, можно? — голос Гермионы звучал не так уверенно, как всегда. Гарри, растерявшись от удивления, кивнул. Рон начал было возмущаться, но строгий взгляд Гермионы заставил его замолчать. — Садись, — сказала она, обращаясь к Драко.

Гарри насторожился.

— Что ему надо? — спокойно, но с неприязнью спросил Рон у Гермионы, показательно игнорируя самого Малфоя.

— Мы немного поговорили, и Малфой задал мне несколько вопросов, на которые можете ответить только вы. Я подумала, если вы не против…

— Не против. Что за вопросы? — нельзя сказать, чтобы Гарри был совсем не против, но было интересно, что Малфою могло от них понадобиться.

Драко прокашлялся. Он старался держаться как обычно, но в его жестах и мимике была заметна нервозность.

— Когда вы использовали оборотное зелье? — выпалил он.

— Я же сказал, на рождественских каникулах второго курса, после ужина.

— Нет, когда конкретно? — требовательно переспросил Малфой.

— По-моему, это было как раз в день Рождества, — нехотя заговорил Рон. — Но это могла бы вспомнить и Гермиона.

— И?

— Что? Малфой, сформулируй вопрос нормально, — Гарри сделал вид, что ситуация его раздражает, хотя на самом деле ничего подобного мальчик не ощущал. Ему по-прежнему было интересно, но удержаться и не припугнуть Малфоя он не смог.

— Вы можете подробно рассказать, что вы делали в обликах Крэбба и Гойла? Пожалуйста.

— Боишься, не сболтнул ли чего лишнего? — а вот Рона происходящее по-настоящему возмущало. Почему этот… Малфой сидит тут и требует, чтобы они ему что-то рассказали? Ещё и подобрался к ним через Гермиону. И Гарри почему-то не спешит его прогонять, как будто не понимает, что им с Малфоем разговаривать не о чем.

Видя, что никто не торопится начинать рассказ, Драко продолжил задавать вопросы.

— Мы разговаривали в слизеринской гостиной?

Гарри кивнул.

— Как вы туда попали?

— Ты сам нас провёл.

— Поттер, перестань ухмыляться. Думаешь, ты своих дружков бы не провёл? — с досадой протянул Малфой.

— У меня не дружки, а друзья.

Драко закатил глаза.

— Рассказывай дальше.

Гарри невозмутимо промолчал.

— О чём мы говорили?

Молчание.

— Не мог бы ты, пожалуйста, рассказать, о чём мы говорили? — ядовито выделяя каждое слово, процедил Малфой. Он уже почти жалел, что решил поговорить с гриффиндурками.

— Ты рассказывал о Тайной комнате. Что твой отец всё знает, но помалкивает, потому что боится, что ты проболтаешься. Ты расписывал, какой я жалкий и как ты хочешь, чтобы мои друзья умерли. Также ты поведал нам, где твоя семья хранит запрещённые артефакты для черномагических ритуалов, — тут Гарри, отстранённо высказывающий всё это, позволил себе ухмыльнуться. Он неожиданно завёлся, вспомнив тот вечер, хотя ещё десять минут назад он чувствовал спокойствие и даже апатию. — Ещё вопросы?

Малфой подавил в себе порыв молча встать и уйти и только аристократически поморщился.

— Да пожалуй, — холодно проговорил он. — Когда это ты прятался в шкафу у Горбина и Бэрка?

— А вы с папочкой заходите туда регулярно, да? А я-то думал, что это была единичная акция...

— Поттер, ты не можешь оскорбить меня тем, что я часто посещаю эту лавку.

— Почему это? — Гарри и сам уже понял, что своим вопросом попал впросак, но отступать так сразу был не намерен.

— Потому что это не оскорбление, — Драко произносил слова медленно и сверхразборчиво, будто подозревая, что у его собеседника проблемы с пониманием речи. — Я иногда захожу к Горбину и Бэрку, в том числе в компании отца, — Малфой пожал плечами. Для него это было в порядке вещей. — Так ты расскажешь, когда именно прятался от нас в шкафу? — с нажимом закончил он.

— Перед вторым курсом, — не скрывая теперь уже настоящего недовольства, ответил Гарри. — Мы потом ещё встретились в книжном, и ваши отцы, — он кивнул на Драко и Рона, — чуть не передрались. Кстати, а ты когда-нибудь видел в руках своего отца небольшую чёрную книгу, похожую на ежедневник?

Малфой, с облегчением выдохнувший от упоминания второго курса, снова напрягся. Гермиона схватила Гарри за запястье, предостерегая его не болтать лишнего и не терять самообладания от злости на дела уже минувших дней. Гарри сделал вид, что не заметил этого. Он разглядывал лицо Малфоя, ожидая его ответа, готовясь заметить малейшие признаки лжи. Ему неожиданно показалось важным узнать, точно ли Малфой не знал о той афере Люциуса, хотя все факты вроде бы это подтверждали.

— Что такое ежедневник? — неожиданно спросил Драко. — Нет, не нужно мне объяснять, — раздражённо продолжил он, заметив, что Гермиона уже открыла рот, как будто собиралась провести очередную лекцию по магловедению. — Это был риторический вопрос, которым я хотел показать, что не понимаю, о чём вы меня спрашиваете. — Он закатил глаза, показывая, как сложно ему общаться с настолько глупыми людьми. — Кстати, что это за книга? И почему я должен был видеть её в руках papà?

— Не важно, — буркнул Гарри и, видя, что Малфой уходить не собирается, поднялся сам и направился к общему кругу. Его друзья последовали за ним, только Гермиона немного беспомощно обернулась. Ей показалось, что это было не вежливо. Хотя на вопрос «Зачем им быть вежливыми с Малфоем?» она бы ответить не смогла.

Макгонагалл уже сидела в кругу. Она одобрительно кивнула, когда ученики расселись по своим местам.

— Я не хотела прерывать вашу милую беседу, но через несколько минут я бы всё равно это сделала, потому что перерыв уже подошёл к концу.

Вскоре к ним присоединились и остальные. Профессор Макгонагалл начала читать.

Глава 10. Семейство Мраксов.

Всю неделю Гарри на уроках зельеварения продолжал выполнять рекомендации Принца-полукровки, даже если они расходились с указаниями Либациуса Бораго. В результате после четвертого занятия Слизнорт был в неописуемом восторге от способностей Гарри и без конца повторял, что ему редко приходилось обучать такого талантливого ученика.

— Бедный стари… профессор, — вспомнив о присутствии преподавателей, поправился Малфой. — Какое же его ждёт разочарование!

— Это ещё почему? — не смог сдержать своего любопытства Гарри, хоть он и поглядывал на Малфоя с недовольством.

— Ты обязательно попадёшься или нечаянно уронишь этот ценный учебник в котёл, или упадёшь с метлы и разучишься читать. У тебя же не получается просто учиться, как все нормальные люди, — притворно посочувствовал Малфой. Он был уверен, что Гарри не станет разжигать конфликт при всех (если его хорошенько не довести) и вёл себя намного смелее, чем десять минут назад.

Гарри хотел уже ввязаться в очередной бессмысленный спор, но посмотрел на своих друзей, которые тщательно скрывали улыбки, очевидно, признавая правоту Малфоя, и только с тяжёлым вздохом махнул рукой.

Рон и Гермиона воспринимали всё это более чем прохладно. Хотя Гарри готов был делиться с ними своим учебником, но Рон с трудом разбирал почерк прежнего владельца, а просить Гарри прочитать ему вслух не мог, это выглядело бы слишком подозрительно.

Близнецы захихикали, но комментировать не стали, обоснованно опасаясь, что их шутки на эту тему обидят Рона.

Гермиона же продолжала неукоснительно следовать, как она выражалась, «официальным» инструкциям, вот только настроение у нее все больше портилось, поскольку результаты неизменно оказывались значительно хуже, чем у Принца.

Гермиона подняла руку.

— Да, мисс Грейнджер? — Макгонагалл перестала читать и кивнула ученице.

— Можно спросить? При условии, что в этой книге написана правда, получается, что рецепты зелий из учебников, по которым мы занимаемся, ещё несколько десятков лет назад были усовершенствованы, но нам почему-то предлагают работать со старыми рецептами, хотя, судя по описанию, они вообще не пригодны для работы и по ним мало что можно сварить. Почему учебники за столько лет хотя бы не переиздали, добавив более актуальные рецепты? — Гермиона требовательно уставилась на профессоров, как будто лично они должны были заниматься переизданием учебников.

— Мисс Грейнджер, а вам не кажется, что это не вашего ума дело? — лениво протянул Снейп.

— Ну почему же, Северус? — лукаво поинтересовалась профессор Макгонагалл. — Мисс Грейнджер задала вопрос, напрямую связанный с образовательным процессом, разве она не имеет на это права? Что вы думаете об учебниках зельеварения, профессор?

Прежде чем начать отвечать, профессор тяжело вздохнул. Он понимал, что если бы здесь не было Макгонагалл, то не было бы и никакой дисциплины (справиться с гриффиндорцами без магии, наказаний и снятия баллов представлялось ему нетривиальной задачей), но зато у него была бы возможность не сдерживаться (или хотя бы не сдерживать ругательства, что, может, не очень педагогично, но иногда помогает успокоиться) и он бы точно не сюсюкался с этими, почему-то называющими себя его учениками, детьми. После некоторого времени взаперти даже Драко начинал раздражать (точнее, профессор начал задаваться вопросом, почему он не раздражал его раньше). Профессор снова тяжело вздохнул.

— Мисс Грейнджер, вы когда-нибудь на моих уроках пользовались учебником?

— Нет, но…

— Я полагаю, вопрос исчерпан?

Но заткнуть Гермиону было не так-то просто.

— Нет, профессор, не пользовались, но именно по учебникам мы выполняем домашние задания и готовимся к экзаменам, и я не понимаю, почему…

— Мисс Грейнджер, — прервал её Снейп, — я ответил на ваш вопрос касательно моего учебного курса. Готовиться к занятиям вы можете по любой книге, взятой в библиотеке. А за издательство учебников тем более отвечаю не я.

— Но мы перед каждым учебным годом покупаем учебники по зельеварению…

— Меня это не касается, — отрезал Снейп, показывая, что ни на какие вопросы он больше отвечать не намерен.

— Профессор Снейп имеет ввиду, — вмешалась Макгонагалл, — что образовательными стандартами Министерства Магии предписано, что в списках учебной литературы, рассылаемой в письмах, должны быть учебники по всем предметам, входящим в список экзаменов на СОВ. Но так как учебники по зельеварению, как верно заметила мисс Грейнджер, много лет не переиздавались, то заменить нынешние учебники более передовыми не представляется возможным.

— То есть мы каждый год просто так тратим деньги как минимум на один ненужный учебник, — мрачно подытожила Гермиона.

— Я бы не была так категорична, мисс Грейнджер. Вероятно, в доработке нуждаются учебники только для старших курсов, поскольку в них описываются более сложные зелья, которые можно усовершенствовать, тогда как учебники для младших курсов вполне заслуживают доверия.

— Профессор, но тогда почему мы даже на первых курсах никогда не пользовались учебниками на уроках зельеварения?

— Этот вопрос лучше задать непосредственно профессору Снейпу, — сказала Макгонагалл, как бы подталкивая коллегу вступить в беседу.

— Минерва, я не припомню, чтобы раньше вы были так глубоко заинтересованы проблемами зельеварения, — только и ответил Снейп.

Профессору Макгонагалл не оставалось ничего, кроме как продолжить чтение.

Гарри иногда рассеянно задумывался о том, кто такой был этот Принц-полукровка. Из-за дикого ко­личества домашних заданий не хватало времени прочитать «Расширенный курс» до конца, но он про­листал книгу и убедился, что Принц практически ни одной страницы не оставил без своих замеча­ний, причем не все они относились к приготовле­нию волшебного зелья.

— Так вот что, оказывается, нужно сделать, чтобы ученики не могли оторваться от учебников, — усмехнулась Макгонагалл.

Местами попадалось что-то похожее на описание заклинаний, которые Принц явно придумал сам.

— Или сама, — раздраженно буркнула Гермио­на, случайно услышав, как Гарри показывал эти за­клинания Рону в гостиной под вечер субботы. — Может, это была девочка. По-моему, почерк скорее женский.

— Его зовут Принц-полукровка, — напомнил Гар­ри. — Ты знаешь много принцев-девочек?

— Гарри, — начал Фред.

— Мы о чём-то не в курсе? — подхватил Джордж.

— Как много принцев ты вообще знаешь? — близнецы сделали большие глаза, намекая, что были бы не против познакомиться с принцами.

Гарри отмахнулся. Он размышлял, что Гермиона права и на описание этого учебника явно делается слишком большой упор. Как бы узнать, кем является Принц-полукровка? Но уже после следующих прочитанных профессором Макгонагалл слов все эти размышления как ветром выдуло из его головы.

Гарри посмотрел на часы и торопливо засунул в сумку потрепанный экземпляр «Расширенного кур­са зельеварения».

— Без пяти восемь, мне, наверное, пора, а то опоз­даю к Дамблдору.

— О-о! — всполошилась Гермиона. — Удачи тебе! Мы не будем ложиться, дождемся тебя — хочется узнать, чему он будет тебя учить!

— Надеюсь, всё будет нормально, — сказал Рон.

Они провожали Гарри взглядами, пока он не вы­брался через портретную дверь.

Все оживились, студенты собрались и приготовились внимательно слушать, даже профессорам не терпелось услышать, чему же Дамблдор будет учить Гарри Поттера.

Гарри шел по пустынным коридорам. Один раз ему пришлось срочно спрятаться за какую-то статую — из-за угла показалась профессор Трелони. Она что-то бормотала себе под нос, тасуя на ходу старую засаленную колоду карт, и тут же толковала их.

— Двойка пик — конфликт, — приговаривала она, проходя мимо того места, где прятался Гарри. — Семерка пик — дурной знак. Десятка пик — вооруженное столкновение. Валет пик — молодой брюнет, возможно, с недобрыми намерениями, враждебно настроенный по отношению к гадателю…

Фред шутливо зацокал.

— А вы говорите, что она шарлатанка. Вот же, всё точно предсказала.

— Нее, это случайность, вот если бы Гарри на неё с ножом выпрыгнул… — начал спорить Джордж.

— Молодые люди, прекратите, профессор Трелони одна из ваших преподавательниц, и вы должны относиться к ней уважительно, — строго, но с некоторым сомнением произнесла Макгонагалл.

Золотая троица от упоминания Трелони скривилась. Конец прошлого курса ещё не успел стереться из их памяти, а началось всё с её пророчества.

Горгулья отпрыгнула в сторону, стена за ней разошлась, и показалась движущаяся винтовая лестница. Гарри ступил на нее и начал плавно подниматься кругами к двери с медным молотком, которая вела в кабинет Дамблдора.

Гермиона меланхолично подумала, что люди мыслят одинаково, неважно, есть у них магические способности или нет, и что в Истории Хогвартса подозрительно мало написано про кабинет директора.

— А, добрый вечер, Гарри. Садись, — сказал с улыбкой Дамблдор. — Надеюсь, ты приятно провёл первую неделю учебного года?

— Да, спасибо, сэр.

— Я смотрю, ты времени даром не терял — уже успел добиться, чтобы тебя оставили после уроков!

— Э-э… — смутился Гарри, но Дамблдор смотрел не слишком сурово.

«Даже со мной никогда не разговаривали о наказаниях так мягко и без упрёков», — мрачно подумал Малфой, сетуя на пристрастность директора.

— Я договорился с профессором Снейпом, что ты будешь отбывать наказание в следующую субботу.

— Понятно, — сказал Гарри.

Его сейчас занимали более важные вещи, чем наказание, назначенное Снейпом.

Профессор фыркнул и в глубине души даже немного пожалел, что не прокомментировал надежды книжного Гарри на отмену наказания и теперь лишён возможности сказать «Я же говорил!». Хотя, конечно, это было бы ребячеством.

— Видишь ли, я решил: раз уж ты теперь знаешь, почему лорд Волан-де-Морт пытался убить тебя пятнадцать лет назад, пришло время поделиться с тобой кое-какой информацией.

Наступила пауза.

— В прошлом году вы говорили, что расскажете мне все, — сказал Гарри, не сумев скрыть нотку упрёка в голосе. — Сэр, — прибавил он.

Профессор Макгонагалл поджала губы. Студенты же поглядывали на Гарри с интересом. Он сам тоже отметил, что на шестом курсе его отношения с директором будто бы стати более близкими.

— И я все рассказал, — благодушно ответствовал Дамблдор. — Я рассказал тебе всё, что знаю. С этой минуты мы покидаем твердую почву фактов и отправляемся в путешествие по мглистым болотам памяти в чащобу дичайших догадок.

У Рона зачесались руки, хотя дурацкую затею записывать цитаты Дамблдора он бросил ещё на первом курсе.

Отныне, Гарри, я могу так же сокрушительно ошибаться, как ошибался Хамфри Белчер, полагавший, что пришла пора для сырного котла.

Близнецы громко рассмеялись, через секунду к ним присоединилась и Джинни, которая всё ещё занималась борьбой с сонливостью и реагировала на события в книге в замедленном темпе.

Когда он выпрямился, в руках у него была знакомая широкая каменная чаша с вырезанными по краю таинственными знаками. Он поставил Омут памяти на стол перед Гарри.

— Профессор Макгонагалл, что такое Омут памяти? — вопрос, как и следовало ожидать, был задан Гермионой, но в этот раз все студенты были с ней солидарны.

— Омут памяти, — Макгонагалл сделала небольшую паузу, подбирая слова, — это магический артефакт, предназначенный для просмотра воспоминаний и работы с ними.

— Воспоминаний? — удивлённо переспросил Рон.

— Да, мистер Уизли, и, я полагаю, техническая сторона этого процесса будет описана в книге.

Ученики поняли намёк и отложили начавшее было разгораться обсуждение новых знаний на потом, позволив профессору Макгонагалл продолжить читать.

Гарри и впрямь смотрел на Омут памяти с изрядной тревогой. Опыт общения с этим загадочным устройством, позволяющим хранить и заново переживать мысли и воспоминания, был неизменно полезен, но не способствовал душевному покою. В прошлый раз, заглянув в его содержимое, Гарри увидел значительно больше, чем ему хотелось бы. Но Дамблдор улыбался.

— На этот раз ты погрузишься в Омут памяти вместе со мной… И, что еще более необычно, с моего разрешения.

Снейп фыркнул. Конечно, чего ещё ждать от невоспитанного мальчишки. Но вслух этого не сказал. Вообще все на удивление вели себя тихо — ждали, что же расскажет Дамблдор.

— Кто это — Боб Огден?

— Он был сотрудником Группы обеспечения магического правопорядка, — сказал Дамблдор. — Он умер некоторое время назад, но не раньше, чем я разыскал его и убедил доверить мне эти воспоминания.

— Звучит зловеще, — негромко произнёс Рон.

Гарри внутренне с ним согласился, но ничего не сказал.

Дамблдор вытряхнул из флакона серебристо-белое вещество, и оно закружилось, мерцая, в Омуте памяти — не то жидкость, не то газ.

— После тебя, — сказал Дамблдор с приглашающим жестом.

Гарри склонился над чашей, сделал глубокий вдох и окунул лицо в серебристую субстанцию. Он почувствовал, что пол уходит у него из-под ног; он падал, па­дал сквозь крутящуюся тьму, и вдруг оказалось, что он стоит, моргая от ослепительно яркого солнечного света.

Дети завороженно слушали описание работы Омута памяти. С такой магией им сталкиваться ещё не приходилось, а о материальности воспоминаний до этого момента не догадывался почти никто из них.

Гарри понял, что это, должно быть, и есть Огден. Кроме него, вокруг никого не было видно, и к тому же он был одет в странные и плохо сочетающиеся друг с другом вещи, как это часто бывает, когда неопытные волшебники пытаются выдавать себя за маглов; в данном случае наряд составляли гетры и сюртук, надетый поверх полосатого трико. Не успел Гарри подивиться этому затейливому костюму, как Огден бодрым шагом двинулся вперед.

Гарри и Гермиона, улыбаясь, переглянулись. Им на ум сразу же пришло увиденное на Чемпионате мира. Но улыбки тут же поблекли, стоило вспомнить, чем чемпионат закончился.

Стены хибарки заросли мхом, черепица осыпалась, и местами через дыры проглядывали стропила. Вокруг росла крапива, такая высокая, что доставала до крошечных окошек с грязными стеклами. Гарри уже пришел к выводу, что здесь не могут жить люди, но тут одно из окон со стуком распахнулось, и из него показалась тонкая струйка дыма или пара, как будто внутри кто-то готовил еду. Огден двинулся вперед бесшумно и, как показалось Гарри, настороженно. Вступив в густую тень деревьев, он снова остановился, не сводя глаз с двери домика, к которой была прибита мертвая змея.

— Похоже на описание дома ведьмы из магловских сказок, — шепнула Гермиона, наклонившись к Гарри. Тот кивнул в ответ, не желая отвлекаться на беседу от прослушивания книги, хотя мысль Гермионы действительно показалась ему забавной.

У стоявшего перед ними человека были густые волосы, такие грязные, что не было никакой возможности определить их цвет. Во рту не хватало нескольких зубов. Маленькие темные глазки косили в разные стороны. Это должно было казаться смешным, но смешным он не выглядел, выглядел страшным… по его, Гарри, мнению, незнакомец высказался вполне ясно, тем более что при этом он угрожающе размахивал волшебной палочкой в одной руке и окровавленным ножом в другой.

Рон поёжился. Это описание напомнило ему превращение Блэка в хижине три месяца назад. Фантомно заныла нога.

Этот человек ростом был ниже первого и сложен довольно странно. Очень широкие плечи и длинные руки в сочетании с блестящими карими глазами, жесткими короткими волосами и морщинистым лицом делали его похожим на старую, мощную обезьяну. Он остановился возле человека с ножом, который давился от хохота, глядя на Огдена, лежащего на земле.

Гермиону всё ещё не покидали мысли о сказках. «Было бы органично, — подумала она, — если бы эти страшные люди, живущие в заросшей хижине на отшибе, оказались людоедами. Бедного сотрудника министерства пришлось бы убить и съесть. Или, наоборот, они притворяются страшными, чтобы проверить героя на добродетель, а потом преподнесут ему дар?». По некотором размышлении, Гермиона решила, что первый вариант всё-таки вероятней, хоть Дамблдор и говорил, что Боб Огден этот визит переживёт.

— Из Министерства, значит? — сказал пожилой, посмотрев на Огдена сверху вниз.

— Совершенно верно! — ответил Огден сердито, утирая лицо. — А вы, как я понимаю, мистер Мракс?

— Точно, — ответил Мракс. — Получили по роже, так, что ли?

Близнецы, знавшие об истории своей семьи (и в частности, о священных двадцати восьми) чуть больше, чем их брат и сестра, поражённо переглянулись. Они полагали, что раз Уизли среди чистокровных слыли изгоями, то сами представители элиты хотя бы внешне должны были держать марку. И уж точно не должны были позволять себе не только бедность, но и подобный образ жизни. Малфой, тоже мыслящий подобными категориями, от описанного пришёл в ужас.

— Он меня ударил! — возмутился Огден.

— Надо было предупредить, — агрессивно откликнулся Мракс. — Это частное владение. Сами вламываетесь без приглашения, а потом удивляетесь, что мой сын пробует защищаться.

«Ну, в этом он прав», — успокоенно подумал Малфой. Хотя слушать эту книгу с каждой минутой ему хотелось всё меньше.

— А я как раз приехал поговорить с вашим сыном, мистер Мракс, — сказал Огден, вытирая остатки гноя с сюртука. — Это ведь был Морфин, верно?

— Ну да, это был Морфин, — равнодушно ответил старик — Вы чистокровный волшебник? — спросил он вдруг с вызовом.

— Причём здесь это? — холодно ответил Огден, и Гарри почувствовал, что начинает его уважать.

Малфой, наконец, почувствовавший себя в своей тарелке, громко и презрительно хмыкнул.

Сощурив глаза, он уставился Огдену в лицо и пробормотал явно оскорбительным тоном:

— Если подумать, так я видал такие же носы у нас в деревне.

— Не сомневаюсь в этом, если ваш сын и там даёт волю рукам, — сухо отозвался Огден.

Гриффиндорцы захихикали. В оценке личности Боба Огдена они явно склонялись к мнению книжного Гарри.

У нее были тусклые, безжизненные волосы и некрасивое бледное лицо с грубыми чертами. Глаза у нее, как и у брата, косили в разные стороны. Девушка выглядела чуточку почище, чем двое мужчин, но Гарри подумал, что никогда в жизни не видел у человека такого обреченного взгляда.

— Моя дочь, Меропа, — неохотно буркнул Мракс в ответ на вопросительный взгляд Огдена.

«И это наследница одного из самых значимых родов магической Британии, — брезгливо подумал Драко. — Она могла бы стать моей бабкой или прабабкой…» Малфой передёрнулся. Определить, в какое время это происходило, по описанию в книге было невозможно, но Малфой точно знал, что в последние несколько десятков лет о Мраксах и их потомках ничего не слышали. Драко в голову пришла соблазнительная мысль о даре парселтанга, но тут же все его мысли заполнила тошнота.

Что-то оглушительно грохнуло — это Меропа уронила глиняный горшок.

— А ну подбери! — завопил на нее Мракс. — Правильно, хватай прямо лапами с пола, как последнее магловское отродье! Зачем у тебя волшебная палочка, бестолочь неповоротливая?

— Мистер Мракс, прошу вас! — воскликнул пораженный Огден. Меропа, уже успевшая поднять горшок, пошла красными пятнами и снова выронила его, трясущейся рукой вытащила из кармана волшебную палочку, направила на горшок и чуть слышно скороговоркой пролепетала заклинание, от которого горшок полетел через всю комнату, ударился в противоположную стену и раскололся надвое. Морфин залился безумным смехом, а Мракс завизжал:

— Почини его, дылда безмозглая, почини сейчас же!

Гарри, несколько минут назад заметивший, что Малфой побледнел, и всё это время злорадно размышлявший о причинах такой эмоциональной реакции, теперь и сам почувствовал себя нехорошо. Рефлекторный страх заставил его сжаться, вдруг захотелось занимать меньше места, а лучше не занимать его вообще. Но Гарри, наоборот, выпрямил спину и с вызовом уставился на книжку в руках Макгонагалл.

— Морфин нарушил закон волшебного сообщества! — кривляясь, нараспев передразнил Мракс. Морфин снова зашелся хохотом. — Поучил маленько распоясавшегося магла, это что теперь, преступление? Вызов? Да кто вы такой, чтобы вызывать куда-то там моего сына?

— Я начальник Группы обеспечения магического правопорядка, — сказал Огден.

— А мы, по-вашему, так, помои? — вскричал Мракс, наступая на Огдена и тыча ему в грудь палец с грязным желтым ногтем. — Мелкие шавки, чтобы бегать на задних лапках перед Министерством? Да знаешь ли ты, с кем разговариваешь, грязнокровка сопливая?

С каждым прочитанным словом в голосе Макгонагалл звучало всё большее возмущение. Ей даже захотелось пропустить несколько предложений, но она не знала, не скажется ли это на их возможности выбраться из этого странного места. Тем не менее, одно слово вслух она так и не произнесла. На лицах её учеников было написано понимание пополам с отвращением. Только Малфой всё ещё находился в прострации, хотя некоторые подозревали, что его реакция на прочитанное была бы не столь однозначной.

На мгновение Гарри почудилось, что Мракс делает неприличный жест, но потом он разглядел, что старик сует Огдену под нос безобразное кольцо с черным камнем, надетое у него на среднем пальце.

— Ну, то есть и неприличный жест он тоже сделал, — негромко заметил Фред, но обычного веселья в его голосе не было.

— Видели это? Видели? Знаете, что это такое? Знаете откуда? Несколько столетий хранилось в нашей семье, вот из какой древности мы ведем свой род, и все это время храним чистоту крови! На камне вырезан герб Певереллов!

Все Уизли (кроме Джинни, которая ещё не очень много раз пересекалась с Малфоем) насмешливо наблюдали, как лицо Драко кривится в изумлении и брезгливости. Он всё ещё не реагировал на внешние раздражители, можно было подумать, что он не замечал ничего вокруг, однако на самом деле, всё его внимание в данный момент было сосредоточено на книге в руках Макгонагалл. Ему казалось, что вот сейчас он найдёт несостыковку, придумает объяснение, и всё встанет на свои места…

Мракс взвыл от ярости, бросился к дочери и схватил её за горло. Гарри подумал было, что он хочет ее задушить, но старик потащил девушку к Огдену, держа за золотую цепочку, висевшую у нее на шее.

— Видели вот это? — заревел он, размахивая тяжелым золотым медальоном, в то время как Меропа задыхалась, ловя ртом воздух.

Гермиона испуганно ахнула, но тут же её лицо полыхнуло яростью. Снейп наблюдал за реакцией своих учеников с меланхоличным недоумением. Неужели они ещё не поняли всего этого? Не привыкли? Не смирились? Богатые чистокровные ублюдки правят миром, убери богатство —останутся агрессивные сумасшедшие с ресентиментом, убери чистокровность — и они изменят под себя мир.

— Эта вещь принадлежала Слизерину! — выкрикнул Мракс. — Салазару Слизерину! Мы — его единственные потомки из ныне живущих, что вы на это скажете, а?

Гарри Поттер подумал, что ослышался. Он точно знал, кто являлся наследником Слизерина. Кто так злился на отца, что уточнил: кровь великого Салазара Слизерина течёт в нём с материнской стороны. Своей догадкой он решил пока не делиться, слишком невероятным ему казалось, что эта бедная женщина… Да и перебивать Макгонагалл лишний раз не хотелось. Но персонажи этой главы предстали в его глазах в совершенно другом свете.

— Я здесь из-за Морфина; Морфина и магла, ставшего жертвой его хулиганской выходки этой ночью. По нашим сведениям, — он заглянул в пергамент, — Морфин осуществил по отношению к маглу наговор или заклинание, от которого тот покрылся крайне болезненной сыпью. Морфин захихикал.

Гермиона, гнев которой всё ещё нуждался в выходе, выразительно уставилась на близнецов, напоминая, что нечто подобное и они сами делали всего пару недель назад.

— Произошло ничем не оправданное нападение на беззащитного…

— Вот я сразу так и почуял, что вы любитель маглов, — хмыкнул Мракс и снова плюнул на пол.

— Эти разговоры никуда не ведут, — решительно ответил Огден. — По поведению вашего сына ясно, что он нисколько не раскаивается в своих поступках. — Огден снова заглянул в свиток. — Морфин должен явиться четырнадцатого сентября на слушание по обвинению в колдовстве, осуществленном в присутствии магла, с причинением ущерба и неудобств вышеупомянутому маглу…

Но ни Фред, ни Джордж не спешили принимать упрёки Гермионы и раскаиваться. Они ответили ей не менее упрямыми взглядами, как бы говоря, что Дадли не беззащитный магл, что он это заслужил и вообще никакого особенного ущерба они никогда никому не причиняли. Упоминание о слушании несколько остудило их пыл, но отказываться от своих взглядов они не собирались.

— Том, — снова раздался голос девушки, на этот раз совсем рядом; очевидно, всадники приблизились к дому. — Может быть, я ошибаюсь, но, по-моему, там кто-то прибил к двери змею?

— Господи, так и есть! — воскликнул мужской голос. — Это, должно быть, сын, я тебе говорил, что он не в себе. Не смотри туда, Сесилия, любимая.

Джинни побелела. Вначале она не помнила ничего, что делала под контролем Тома Реддла, только начинала догадываться по следам краски на одежде или петушиным перьям. Как только она увидела уничтоженный дневник, то с облегчением подумала, что всё это позади. Целое лето она провела, потихоньку приходя в себя, действительно веря, что со второй попытки Хогвартс примет её и станет вторым домом, тёплым и дружелюбным, как она мечтала всё детство, слушая рассказы братьев и родителей. Но ещё в поезде, когда в их купе ворвался дементор, она начала вспоминать. Все суетились вокруг Гарри, упавшего в обморок, и задавали вопросы профессору Люпину, а Джинни боялась разрыдаться прямо там. Она вспомнила, как её руки подвешивали за хвост оцепеневшую кошку. Каждый раз при приближении дементоров в её памяти восстанавливался новый кусочек первого курса, а по ночам снилось то, что не могло происходить в Хогвартсе в последние пятьдесят лет. Ей казалось, что рассказы Реддла о своём прошлом, которые он позволил себе, думая, что девочка никогда уже не очнётся от безумия, воплощаются в её голове. Произошедшее на чемпионате мира потрясло её, она начала бояться возвращения в Хогвартс, не без основания опасаясь, что сами его коридоры поспособствуют пробуждению воспоминаний. Самым большим плюсом их заточения Джинни считала возможность не спать, ведь самое страшное обычно являлось ей во сне.

— «Любимая», — прошептал Морфин на змеином языке, глядя на сестру. — Слышишь, он назвал её «любимая». Все равно он не будет твоим.

Меропа побелела как полотно — Гарри был уверен, что она вот-вот упадет в обморок.

— Что такое? — сурово спросил Мракс, тоже на змеином языке, переводя взгляд с сына на дочь и обратно. — Что ты сказал, Морфин?

— Она заглядывается на этого магла, — прошипел Морфин, злобно уставившись на сестру, вид у которой теперь был испуганный. — Вечно торчит в саду, когда он проезжает мимо, пялится на него через ограду, так, что ли? А нынче ночью…

Драко, уже нашедший для себя пусть шаткие, но приемлемые объяснения написанного в книге, презрительно покосился на Джинни. Поттер всегда привлекал его внимание, и он не мог не заметить, каким пожирающим взглядом сопровождает каждое его появление младшая Уизли. Ему захотелось вслух прокомментировать сходство её эмоций и внешнего вида с описанной в книге жалкой девицей, но угрожающие взгляды близнецов, защищающие сестру, его остановили.

Все трое как будто позабыли про Огдена, который смотрел на них озадаченно и раздраженно — он ничего не мог разобрать в этих шипящих и скрежещущих звуках.

— Гарри, — быстро прошептала Гермиона. — А ты после входа в Тайную комнату хоть раз говорил на парселтанге?

Гарри отрицательно помотал головой. На его лице, наверное, отразилось, насколько неприятен ему данный «дар». Гермиона больше не задавала вопросов, но вид у неё сделался задумчивый.

— Это правда? — страшным голосом спросил Мракс, делая шаг или два к насмерть перепуганной девушке. — Моя дочь, чистокровная волшебница из потомков Салазара Слизерина по прямой линии, мечтает о мерзком грязном магле?

Рон громко фыркнул. Профессор Макгонагалл могла это проигнорировать, но к концу главы она утомилась, особенно, учитывая, что в этот раз её на удивление редко перебивали.

— Мистер Уизли, что вызвало у вас столь эмоциональную реакцию? — спросила она, не строго, но намекая, что лучше ответить.

Рон немного смутился, но всё-таки произнёс:

— Я просто не понимаю, как он так быстро перешёл от называния своей дочери сквибом до «чистокровной волшебницы из потомков Салазара Слизерина»? Он же сам себе противоречит, нет?

Макгонагалл ничего не произнесла в ответ, только неопределённо хмыкнула и прочитала следующие строчки, подтверждающие замечание Рона.

Меропа отчаянно затрясла головой, вжимаясь в стену. Говорить она, похоже, не могла.

— Ну да я его достал, отец! — хрипло засмеялся Морфин. — Подловил, когда он проезжал мимо. Не такой-то он был красавчик, как покрылся сыпью с ног до головы, а, Меропа?

— Ах ты, гнусная бездарь, сквиб несчастная, вонючая осквернительница крови!

Все Уизли синхронно поморщились.

…Заревел Мракс, окончательно потеряв контроль над собой, и схватил дочь за горло.

Увидев, что Джинни зажмурилась, Макгонагалл сделала паузу, желая спросить, всё ли в порядке. Но Джинни, не выдержав, умоляюще пискнула:

— Профессор, пожалуйста, читайте дальше!

Гарри и Огден одновременно закричали:

— Не смейте!

Огден поднял волшебную палочку и выкрикнул:

— Релашио!

Мракса отбросило назад, он налетел на стул и шлепнулся навзничь.

Джинни облегчённо выдохнула, да и остальные перестали выглядеть крайне напряжёнными. Джинни послала Гарри благодарную улыбку, очевидно, предполагая, что настоящий Гарри на месте книжного поступил бы так же.

— Ну что, Поттер, повыделывался перед своей мелюзгой? — насмешливо прошептал Малфой, наклонившись к Поттеру. Гарри дёрнул плечом, чтобы он отвязался, но это не помогло. — Она так пялится на тебя, будто не понимает, что к спасению этой нищенки ты не имеешь никакого отношения.

— Малфой, заткнулся бы ты! — Гарри резко повернулся к нему, но Драко уже сидел на своём месте, делая вид, что внимательно слушает книгу. Тем более, там действительно было что послушать.

— Огден трансгрессировал в Министерство и через пятнадцать минут вернулся с подкреплением. Морфин с отцом пытались оказать сопротивление, но их одолели, забрали из дома, и, в конце концов, они были осуждены Визенгамотом.

Малфой скривился. Последние несколько лет, когда Министерство возобновило пристальное наблюдение за его семьёй (не без инициативы всяких рыжеволосых), когда в мэноре постоянно проходили обыски (не всегда неудачные), Люциуса выгнали из попечительского совета школы, а у министра не всегда получалось удовлетворять все их желания, слышать о Министерстве Магии Драко было неприятно.

— Марволо? — ошеломленно переспросил Гарри.

— Правильно, — одобрительно улыбнулся Дамблдор. — Я рад видеть, что голова у тебя работает.

Гермиона, до этого напряжённо о чём-то размышлявшая, вскинула голову. Даже на лице у Рона после некоторого раздумья промелькнуло понимание. Гарри, догадавшийся об этом уже давно, одобрительно им улыбнулся, предвкушая реакцию остальных. Вдруг, в голову ему пришла озорная мысль. Он перебил Макгонагалл на полуслове и прямо обратился к Драко.

— Малфой. Что ты думаешь об этой семейке? Служат ли они примером для других чистокровных семей, ведь в них течёт кровь самого Салазара Слизерина? — светски поинтересовался он, стараясь, чтобы вопросы прозвучали без ехидства.

Малфой подвох всё равно заподозрил, но ответил.

— Они оскверняют свою кровь, — высокомерно произнёс он. — Ни один чистокровный волшебник не должен жить в магловском поселении, если не хочет закончить так же.

Он с намёком посмотрел на Поттера, чья семья, как известно, до трагедии жила в Годриковой впадине — совместном поселении магов и маглов. В другой ситуации Гарри вышел бы из себя, но сейчас он только умильно кивнул, побуждая Малфоя продолжать.

— И тем более, чистокровные маги должны преумножать состояние своего рода, а не жить в нищете, — этот упрёк, очевидно, предназначался семейству Уизли.

Близнецы хотели что-то ответить, но Рон, давящийся смехом, их остановил.

— А если семья разорилась до их рождения? — вмешалась Гермиона, ещё не получившая свою порцию презрения.

— Естественно, достойный наследник должен сделать всё, чтобы вернуть роду как богатство, так и положение в обществе, — проговорил Малфой, даже не посмотрев на Гермиону. Всё это время он разглядывал лицо Гарри, которое, от его слов, сделалось подозрительно довольным. Гарри, не выдержав, широко улыбнулся и повернулся к профессору Макгонагалл, показывая, что они готовы слушать дальше. Профессор, уже прочитавшая про себя следующие предложения, посмотрела на него неодобрительно, но в глазах её сверкали искры веселья.

— Так этот старик…

— Дедушка Волан-де-Морта, да, — сказал Дамблдор. — Марволо, его сын Морфин и дочь Меропа были последними из старинной волшебной семьи Мраксов, известной своей неуравновешенностью и жестокостью, которые проявлялись из поколения в поколение благодаря большому количеству родственных браков. Недостаток здравого смысла в сочетании с привычкой к роскоши привели к тому, что золото семьи было растрачено за несколько поколений до рождения Марволо. Сам он, как ты видел, жил в нищете и в грязи, обладая чрезвычайно скверным характером, фантастической гордыней и парой фамильных драгоценностей, к которым был прив­зан так же сильно, как к сыну, и значительно сильнее, чем к дочери.

— Выходит, Меропа… — Гарри подался вперед, не сводя глаз с Дамблдора. — Меропа… сэр, это значит, что она… мать Волан-де-Морта?

Малфой сделался страшно бледен. Близнецы, сначала сидевшие с глазами по пять сиклей, осознавая, что именно они сейчас услышали, в итоге расхохотались, оценив, как промахнулся Малфой в своей оценке. Трио присоединилось к ним.

Снейп хмуро подождал несколько секунд, когда основной взрыв эмоций пройдёт, и ядовито произнёс:

— Молодые люди, может быть, вы забыли, о ком идёт речь, или вы увидели в услышанном какой-то повод для веселья, но ваше поведение, мягко говоря, не похоже на поведение взрослых ответственных людей, на статус которых вы претендуете своими разговорами и своим нахождением здесь.

— Простите, профессор, но что означают ваши слова о «нахождении здесь»? — переспросила Макгонагалл, давая своим ученикам время успокоиться, чтобы не получить очередную взбучку.

— В записке было сказано, что мы сюда попали, потому что должны изменить будущее, — Макгонагалл и Гермиона, прислушавшаяся к разговору преподавателей, кивнули. — Следовательно, человек, который за это всё ответственен, — Снейп окинул взглядом белое пространство, — и который откуда-то это будущее знает, думает, что это должны сделать именно те, кто здесь собраны. И, если здесь вместе с нами оказались именно ученики, а не люди, имеющие вес в обществе, вероятно, организатор, — это слово профессор произнёс с нажимом, вложив в него непонятные эмоции, то ли презрение, то ли возмущение, то ли что-то ещё, — верил, что они осознают серьёзность происходящего и перестанут, наконец, ребячиться, — холодно закончил Снейп.

— Но профессор Снейп, — лукаво начала Макгонагалл, — во-первых, наши ученики действительно всё ещё являются детьми, а во-вторых, может быть, наоборот, это мы здесь оказались, чтобы взять пример с них и поребячиться.

Снейп не оценил её юмора и предложил дочитать уже наконец-то эту несчастную главу. Профессор Макгонагалл, увидев, что ученики уже успокоились и готовы слушать, согласилась с ним.

— А заодно мы с тобой мельком увидали и его отца. Не знаю, обратил ли ты внимание…

— Тот магл, на которого напал Морфин? Который был верхом на лошади?

— Очень хорошо, молодец, — радостно улыбнулся Дамблдор. — Да, это был Том Реддл Старший, красивый магл, который часто ездил верхом мимо домика Мраксов и к которому Меропа Мракс воспылала тайной страстью.

— Так они все-таки поженились? — недоверчиво спросил Гарри. Ему было сложно представить двух других людей, настолько мало подходящих друг другу.

— Магл? — неверяще переспросил Малфой. Второе потрясение сказалось на нём хуже, чем первое. Смириться с одиозной семьёй своего лорда он ещё мог, многие чистокровные волшебники на старости лет сходили с ума, разбазаривали своё состояние и доживали в безумии и нищете, хоть об этом и старались не распространяться. Но отец — магл?! Казалось, Малфой сейчас сам грохнется в обморок, подобно Меропе, или начнёт сквернословить, как Мракс. Но услышав следующие строчки:

— Подумай, какие способы могла найти Меропа, чтобы заставить Тома Реддла позабыть свою магловскую спутницу и влюбиться в колдунью?

— Заклятие Империус? — предположил Гарри. — Или приворотное зелье?

— Очень хорошо! Я лично склоняюсь к мысли, что она использовала приворотное зелье. Это должно было показаться ей более романтичным. Не так уж сложно было как-нибудь в жаркий день, когда Реддл в одиночестве проезжал мимо, предложить ему стакан воды. Как бы то ни было, через несколько месяцев после той сцены, которую мы с тобой сейчас наблюдали, жители деревни Литтл-Хэнглтон имели удовольствие стать свидетелями небывалого скандала. Можешь себе представить, сколько было разговоров, когда сын местного сквайра сбежал из дому с Меропой, дочерью бродяги.

Малфой наклонился к Гарри и, злобно ухмыляясь, прошептал:

— Я уже говорил, что твоя рыжеволосая чем-то смахивает на эту… — он запнулся, явно собираясь использовать какое-то оскорбление, но вспомнив, о ком говорит, передумал, — девушку. Так вот, я бы на твоём месте теперь ходил, оглядывался и ничего не брал ни у неё из рук, ни из рук её жалкой семейки, мало ли, на что они способны, чтобы захомутать знаменитого героя, — Гарри, отодвигаясь от Малфоя, встретился с ним взглядом. В его жутких, широко раскрытых серых глазах горело безумие.

— Насколько мне удалось узнать, он никогда больше не произносил имени дочери, словно её вовсе не существовало на свете. Возможно, пережитое потрясение ускорило его смерть, а может быть, он просто-напросто так и не научился готовить себе еду.

Со стороны студентов раздались смешки.

— А Меропа? Она… она ведь умерла, да? Вроде Волан-де-Морт вырос в сиротском приюте?

Малфой, решивший, что ему уже нечего терять, перебил Макгонагалл (ей уже начинала надоедать эта практика и она была рада, что вскоре книгу будет читать кто-то другой):

— Что такое сиротский приют?

— Я думаю, лучше всего на этот вопрос ответит мисс Грейнджер.

Гермиона неприязненно покосилась на Малфоя (она частично слышала то, что он говорил Гарри), но не стала спорить с профессором Макгонагалл и неохотно сказала:

— Это учреждение, где воспитывают детей, которые лишились родителей.

— У маглов? — Драко постарался задать этот вопрос невозмутимо, но через эту маску легко проглядывался ужас.

Гермиона кивнула.

— Это опять-таки сплошные догадки, — сказал Дамблдор, — но я думаю, Меропа, без памяти влюблённая в своего мужа, не могла больше держать его при себе с помощью волшебства и сознательно перестала давать ему зелье. Может быть, потеряв голову от страсти, она убедила себя, что теперь он по-настоящему полюбил ее. Может быть, надеялась, что он останется с ней ради ребенка. В обоих случаях она ошибалась. Он покинул ее, никогда больше с ней не виделся и не потрудился узнать, что стало с его сыном.

Малфой прошипел какое-то заковыристое оскорбление. Магл, пренебрегшей волшебницей (какой бы она ни была) ради своей магловской жизни, по его мнению, не заслуживал ничего хорошего. Снейп от прочитанного тоже помрачнел.

— Да, думаю, мистер Уизли и мисс Грейнджер доказали, что им можно доверять. Но, пожалуйста, Гарри, попроси их больше никому не говорить об этом. Не нужно, чтобы стало широко известно, как много я знаю или подозреваю о тайнах Волан-де-Морта.

— А это разве тайны? — пробормотал Гарри. Все вопросительно уставились на него. Он смутился, но развил свою мысль: — Большую часть из этого, в более краткой форме, конечно, Том Реддл рассказал мне ещё в Тайной комнате.

Гермиона пожала плечами:

— Наверное, всё-таки не все об этом знают. К тому же, может быть в следующий раз Дамблдор… профессор Дамблдор, — тут же исправилась она, — расскажет тебе что-то ещё.

— Но ведь это… сэр, это же то самое кольцо, которое Марволо Мракс показывал Огдену?

Дамблдор наклонил голову:

— То самое.

— Но как же… Оно все время было у вас?

— Нет. Оно попало ко мне совсем недавно, — сказал Дамблдор. — Собственно говоря, за несколько дней до того, как я забрал тебя от дяди и тети.

Малфой хмыкнул и хотел было уже что-то сказать про клептоманию и маразм, но наткнулся на строгий взгляд Макгонагалл, мечтавшую как можно скорее закончить главу, и промолчал.

— То есть примерно в то время, когда вы повредили себе руку, сэр?

— Да, Гарри, приблизительно в то время.

Гарри запнулся, не решаясь продолжать. Дамблдор улыбался.

— Сэр, а что случилось…

— Время позднее, Гарри! Эту историю ты услышишь как-нибудь в другой раз. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, сэр.

— Мисс Грейнджер, если вас не затруднит? — попросила Макгонагалл, передавая книгу Джинни.

— Да, конечно, профессор, — Гермионе не терпелось послушать новую главу, поэтому итоги она постаралась подвести кратко. — Гарри посетил первое занятие с профессором Дамблдором. Профессор показал ему воспоминания о семье, — Гермиона запнулась, она так и не определилась, как называть Волан-де-морта, а на произнесение имени её смелости всё ещё не хватало. — О семье Тёмного лорда, — она с опасением посмотрела на Снейпа, ожидая, что он, как и в прошлый раз, выразит своё неудовольствие её выбором, но он был занят своими мыслями и, кажется, совсем её не слушал. — Мы узнали, о положении Мраксов, которые, по их словам, были потомками Слизерина, а также об отношениях и судьбе матери и отца Тома Реддла, — Гермиона произнесла это без предварительных раздумий, однако, этот вариант показался ей наиболее удачным. — Также кольцо, которое принадлежало Марволо Мраксу, впоследствии как-то оказалось у профессора Дамблдора и, возможно, послужило причиной ранения его руки.

— Ещё он полукровка, — негромко буркнул Рон.

— Что? — переспросила Гермиона, уже приготовившаяся слушать новую главу.

— Ты не сказала, что он полукровка, — Гермиона кивнула, но Рон продолжил. — Я думаю, это важно. Вряд ли об этом знают многие. И они бы не пошли за ним, если бы знали, верно? — в его голосе смешались отвращение и проблеск надежды. — Получается, все его лозунги о чистоте крови — туфта?

— Ох, Рон, — Гермиона вздохнула. — Я думаю, ненависть к маглам объединяет его и его сторонников, несмотря на некоторые расхождения в статусе крови. К тому же, часто люди, которые устанавливают правила, не находят нужным их выполнять.

Рон таращился на Малфоя и Снейпа, будто желал спросить, что они, как непосредственно сторонники, думают по этому поводу, но не решался. Гермиона, заметив его недобрый взгляд на слизеринцев, поняла, что ничем хорошим это не кончится, и подала знак Джинни, чтобы она скорее начинала читать.

Глава 11. Гермиона приходит на помощь,— начала она, стараясь не зевать.

Мало того что по всем предметам каждый день задавали столько, будто на завтра назначены экзамены, так ещё и сами уроки стали намного труднее, чем прежде. Гарри не понимал и половины объяснений профессора Макгонагалл, и даже Гермионе раз или два пришлось её переспрашивать. Неожиданно для всех и к огромному неудовольствию Гермионы, самым успешным предметом для Гарри стало зельеварение, и всё благодаря Принцу-полукровке.

В глазах всех учеников заплескалось удивление. Они переводили взгляд с Гарри на Снейпа и обратно, стремясь уловить их реакцию. Профессор старался сохранить невозмутимость, хотя эта информация показалась ему забавной. Гарри же был изумлён. Он иногда думал, что его успеваемость по зельеварению могла быть и получше, но ненамного.

— Не по тёмным искусствам? — недоуменно переспросил Рон. — В смысле, защите от них.

— А ты вспомни, кто их преподаёт, — почти не понизив голос, ответила Гермиона, скрывая улыбку.

Рон понял её мысль и кивнул. Снейп на шпильку не отреагировал, хотя, несомненно, всё услышал.

Гарри часто видел своих однокурсников в гриффиндорской гостиной или за столом в Большом зале посиневшими от натуги, как будто у них что-то застряло в кишках, но он знал, что на самом деле они пытаются колдовать, не произнося заклинания вслух. Немного легче было на занятиях по травологии в теплицах; они теперь изучали значительно более опасные растения, но, по крайней мере, здесь можно было громко ругаться, если Ядовитая Тентакула неожиданно вцепится в тебя сзади.

Близнецы расхохотались, Джинни тоже слабо улыбнулась, но сразу же продолжила читать дальше.

— У нас сегодня утром отборочные испытания по квиддичу! — сказал Рон. — И еще нужно отрабатывать это несчастное заклинание Акваменти для Флитвика! И вообще, о чем тут говорить? Как мы объясним Хагриду, что ненавидим его дурацкий предмет?

По мере чтения лицо Малфоя приобретало всё более ехидное выражение. «Я же говорил, что вы просто обманываете всех вокруг и себя, ведь невозможно любить это убожество», — как будто кричал весь его самодовольный вид.

— Мы его не ненавидим! — возмутилась Гермиона.

— Говори за себя. Я до сих пор не могу забыть соплохвостов, — сказал Рон мрачно.

— Каких ещё соплохвостов? — с опаской спросил Рон.

Гермиона растерянно молчала, Макгонагалл покачала головой, и даже Снейп пожал плечами, показывая, что не может ответить на этот вопрос.

— Я тебе говорю, мы ещё дёшево отделались. Послушала бы ты, как он разливается насчет своего безмозглого братца — того и гляди, заставит учить Грохха завязывать шнурки на ботинках.

— Уизли, ты совсем тупой? — Малфой хотел произнести это в своей ленивой ядовитой манере, но прозвучало неожиданно грубо, и он постарался смягчить это впечатление, сразу развернув свою мысль. — Этот… кхм… лесничий сам вам сказал, что отослал своего… братца в горы, — произнести предложение без оскорблений оказалось для Малфоя достаточно нетривиальной задачей.

Рон насупился, но достойного ответа придумать не смог.

— Ну и имечко у него, конечно, это же просто набор звуков! — Драко не желал успокаиваться, однако Джинни, не позволив ему больше ничего сказать, продолжила читать.

— Даже не знаю, с чего это квиддич стал таким популярным.

— Да ну тебя, Гарри, — с неожиданным раздражением ответила Гермиона. — Это не квиддич популярен, а ты! Никогда еще к тебе не было такого интереса, и, честно говоря, ты никогда еще не был настолько привлекательным!

Фред и Джордж почти легли на сестру, выясняя, действительно ли в книге написано то, что она прочитала. Она и сама в это как будто не верила, её глаза невидяще скользили по строчкам, а лицо покрывал густой румянец. Рон тоже по какой-то причине покраснел и уставился на Гермиону, как бы спрашивая, может ли она объяснить свои слова. Гермиона, в отличие от Джинни, голову не опустила, но старалась не встречаться ни с кем взглядом, было видно, что она несколько смущена. Гарри послал подруге возмущённый взгляд, но, увидев, что она его игнорирует, постарался переключить своё внимание на что-то постороннее. И внезапно наткнулся на Малфоя, который внимательно и даже с исследовательским интересом рассматривал Гарри, явно недоумевая, что привлекательного вообще можно найти в Поттере. Пока они переглядывались, профессор Макгонагалл мягко попросила Джинни читать дальше. Фред, заметив, что сестра ещё не оправилась от потрясения, аккуратно забрал у неё книгу.

— Теперь все знают, что ты всё это время говорил правду, так? Волшебный мир вынужден был признать, что ты оказался прав насчет Волан-де-Морта, что он действительно вернулся и что ты на самом деле дважды сразился с ним за прошедшие два года и оба раза сумел спастись. А теперь ты еще и Избранный — ну разве непонятно, почему все тобой восхищаются?

Гарри вдруг показалось, что в Большом зале стало очень жарко, хотя потолок по-прежнему оставался пасмурным и ненастным.

Фред запнулся в начале, спешно заменяя зловещее имя «Сами-знаете-кем», но в остальном его голос звучал насмешливо. Гарри не было обидно, он только очень хорошо понял, что чувствовал он сам в книге. Гермиона, уже отошедшая от смущения, пыталась вставить в формирующуюся в её голове линию событий два сражения с лордом.

Ко всему прочему тебе еще пришлось пережить травлю Министерства, когда тебя пытались выставить ненормальным вруном.

Снейп, скривившийся во время рассуждений о популярности Гарри, многозначительно хмыкнул, показывая, что не стоит воспринимать доводы Министерства как однозначно неверные. Но на него никто не обратил внимания, потому что уже следующее предложение произвело эффект разорвавшейся бомбы.

У тебя до сих пор остались отметины после того, как эта мерзкая колдунья заставляла тебя выписывать строчки собственной кровью, но ты все равно не отступился…

— Что?! — возглас прозвучал синхронно. Если бы они находились в нормальном пространстве — одном из кабинетов или коридоров Хогвартса, эхо бы ещё долго повторяло их голоса. Даже Малфой не удержался и вскрикнул, хотя и позже других, поэтому его тихий и удивлённый голос упал во внезапно возникшую тишину. Он отвернулся, чтобы не столкнуться с обращёнными к нему взглядами.

— Мистер Уизли, пожалуйста, передайте мне книгу, — попросила Макгонагалл неожиданно вкрадчивым голосом, больше характерным для Снейпа. Фред незамедлительно послушался.

Макгонагалл пробежала глазами по странице, даже повторила вслух: «отметины после того, как эта мерзкая колдунья заставляла тебя выписывать строчки собственной кровью».

— Мистер Поттер, вам что-нибудь об этом известно?

Гарри отрицательно покачал головой. Макгонагалл выдохнула резко и с заметным облегчением, однако губы, по-прежнему сжатые в тонкую полоску, выдавали её гнев.

Наконец, и до Гермионы дошло то, что профессор поняла мгновенно:

— Выписывать строчки… Это же школьное наказание! Вы думаете, — Гермиона хотела обратиться к Макгонагалл, но, кинув на неё осторожный взгляд, передумала и сделала вид, что разговаривает со своими друзьями, — что это сделал кто-то из преподавателей Хогвартса?

Кто-то поражённо ахнул. Гарри и Рон мрачно переглянулись. Не будь в книге указан пол колдуньи, они были бы уверены, что это дело рук Снейпа. Но в их взглядах всё-таки было и некоторое сомнение: может быть, даже он был не способен на подобное?

Макгонагалл, не выдержав, вскочила и принялась мерить шагами пространство рядом с сидящими. Подол её мантии то и дело пролетал в опасной близости от плеча Снейпа, а Джинни поёжилась от возникшего сквозняка. Пальцы Макгонагалл, так и не выпустившие книгу, побелели от напряжения.

Ученики торопливо перебирали профессоров Хогвартса в своих головах и, к облегчению, не находили среди них подобного человека. Рон наткнулся на мысль о Филче, но тот, опять же, не был колдуньей (хотя, по мнению Рона, в мерзкости ему было не отказать).

— В этом году мы знаем состав учителей, значит, это был кто-то на пятом курсе? — медленно произнёс Гарри, шокированный открывшимся фактом. Он уже привык, что Хогвартс не является безопасным местом, но постоянные попытки причинить ему вред Гарри считал скорее неприятным исключением, связанным с Волан-де-мортом. Сам же Хогвартс он всё равно считал домом и был готов защищать его от тёмных сил.

Гермиона кивнула.

— Я полагаю, профессор Амбридж, — она с видимым усилием сохраняла спокойствие, понимая, что её истерика сделает только хуже. — Но я не совсем понимаю, зачем министерской работнице устраиваться профессором в Хогвартс и кто позволил ей применять фактически пыточные методы? — говоря это, Гермиона с подозрением прищурилась, показывая, что у неё есть догадки по этому поводу, и они ей совсем не нравятся. Профессор Макгонагалл продолжала ходить туда-сюда, что-то возмущённо бормоча себе под нос, поэтому свой вопрос Гермиона адресовала профессору Снейпу. Тот, однако, вмешиваться в обсуждение не спешил.

— Зато ей потом досталось от кентавров, — мечтательно протянул Джордж. Оказалось, что, несмотря на постоянные шутки и отвлекающие реплики, близнецы внимательно слушали книгу и запоминали даже, казалось бы, неважные (но приятные) мелочи.

— Может быть, она приспешница Волан-де-морта? — не скрывая надежды, произнёс Гарри.

— Вполне может быть. Судя по всему, лорд возродился незадолго до начала нового учебного года, хотя, конечно, точных дат в книге не указано… — Гермиона начала рассуждать вслух, но её неожиданно перебил холодный низкий голос:

— Не может.

Все взгляды обратились к Снейпу. Он давно ничего не говорил и уж тем более не вступал в диалог с учениками. Даже Макгонагалл остановилась и после глубокого успокаивающего вздоха, опустилась на своё место.

— Она никогда не была Пожирательницей смерти.

«Вам виднее», — хотел буркнуть Гарри, но Гермиона, кинув на него предостерегающий взгляд, опередила его.

— Почему вы в этом так уверены?

— Насколько я помню, — вмешалась Макгонагалл, — Долорес Амбридж училась на Слизерине, — Гарри и Рон торжествующе переглянулись, посчитав, что профессор подтверждает их версию, — примерно в одно время с профессором Снейпом. Но я не могу сказать, чтобы она чем-то выделялась или была особенно запоминающейся.

Голос профессора Макгонагалл выдавал несвойственную ей эмоцию, больше всего похожую на презрение. Она посмотрела на Снейпа, очевидно, давая ему слово. Он тяжело вздохнул, жалея, что вообще заговорил, но ответил:

— Она и не была. Она училась на несколько курсов старше. Ни с кем не общалась. Не входила ни в Клуб Слизней, ни в нашу компанию, — Макгонагалл рвано выдохнула. Впервые при ней её ученик открыто признавал, что был Пожирателем смерти. Снейп покосился на неё, но его лицо осталось непроницаемым, и он продолжил: — И она никогда не изъявляла желания присоединиться к нам. Вряд ли за годы службы в министерстве её отношение к Тёмному лорду изменилось.

Тишина была ему ответом. Макгонагалл, раздумывая, что на это можно сказать, передала книгу обратно Джинни, надеясь, что девочка уже может продолжить читать. Близнецы Уизли ошарашено переглядывались: они никогда не интересовались личной жизнью своих профессоров, и факт, что они тоже когда-то были детьми и учились в Хогвартсе, плохо укладывался в их головах. Малфой меланхолично рассуждал, что теперь мира с гриффиндорцами можно даже не добиваться, а значит, можно не сдерживать себя ни в шуточках, ни в прямых оскорблениях. Гарри и Рон подтверждали его мысли, под их враждебными взглядами профессор уже давно должен был воспламениться. Гермиона хотела что-то сказать, но её опередила Макгонагалл.

— Мистер Поттер, я надеюсь, что если вам будет угрожать опасность от кого-либо из профессоров или студентов, или неустановленных лиц внутри школы, вы сообщите об этом мне или профессору Дамблдору. Мистер Поттер?

Гарри, минутой ранее поймавший взгляд Снейпа, поднял брови, ехидно намекая, что первый кандидат сидит прямо перед ним. «Может быть, мне стоит обратиться к профессору Макгонагалл прямо сейчас?» — как бы говорил его взгляд. Снейп криво и угрожающе усмехнулся. Гарри внутренне похолодел, но продолжил смотреть ему в глаза.

— Да, профессор Макгонагалл, конечно, — ответил он, стараясь, чтобы в его голосе не было слышно напряжения.

— Это касается всех присутствующих. Я ясно выразилась?

Макгонагалл дождалась нескольких кивков и после этого попросила Джинни продолжить читать.

Примечания:

Пожалуйста, оставляйте комментарии!

— У меня тоже до сих пор остались отметины после того, как те мозги в меня вцепились в Министерстве, вот, посмотри, — сказал Рон, закатывая рукава.

Сразу после прочтения этих строк лицо Рона несколько секунд выражало сильнейший испуг, однако, наткнувшись на колкий взгляд Малфоя, он сделал вид, что испытывает только отвращение. Его братьям же внезапно стало чрезвычайно интересно Министерство магии. Джинни подняла голову от книги и хотела спросить, как это вообще возможно, чтобы мозги в кого-то вцепились (и насколько это опасно), но, почувствовав, что атмосфера всё ещё является напряжённой, решила, что благоразумней будет этого не делать.

— …да еще ты за лето вырос чуть ли не на целый фут, это тоже тебя не портит, — закончила Гермиона, не слушая, что говорит Рон.

— Я довольно-таки высокий, — ввернул Рон ни к селу ни к городу.

Близнецы, оптимизм которых было сложно перебить и не случившимися ещё неприятностями, и признанием профессоров в своих тёмных делишках, оставались, пожалуй, единственными людьми, которые услышали этот отрывок и поняли, о чём он говорит. Они синхронно толкнули друг друга в бок и, не сговариваясь, уставились на Рона с Гермионой, предвкушая в скором времени весёлое представление.

Гарри с начала учебного года не получил ни одного письма; единственный человек, регулярно ему писавший, умер. Гарри надеялся, что Люпин хоть пару раз ему напишет, но пока эти надежды не оправдались.

Снейп, глядя Поттеру прямо в глаза, поднял бровь. Гарри, продолжавший неприязненно смотреть на него, взгляда не отвёл, но ощутил, что призывать кого-то к ответу гораздо сложнее, если вам при этом приходится слушать о твоих самых сокровенных чувствах.

— Ха! — сказал Гарри, развернув пакет, в котором оказался новенький экземпляр «Расширенного курса зельеварения», только что от «Флориш и Блоттс».

— Вот хорошо, — обрадовалась Гермиона. — Теперь ты сможешь вернуть ту исчирканную книжонку.

— С ума сошла? — возмутился Гарри. — Я ее не отдам! Слушай, я все продумал…

Он вытащил из сумки старый учебник, коснулся обложки волшебной палочкой и прошептал:

— Диффиндо!

Обложка отвалилась. Гарри проделал ту же операцию с новеньким учебником (Гермиона была потрясена таким вандализмом до глубины души). Затем Гарри поменял обложки, коснулся каждой из книг по очереди и сказал:

— Репаро!

И вот перед ним лежит экземпляр Принца, замаскированный под новый учебник, а рядом — свежий экземпляр от «Флориш и Блоттс», похожий на старую зачитанную книгу.

— Верну новый учебник. Слизнорту не на что жаловаться, он девять галеонов стоил.

Снейпу было очень сложно не усмехнуться продолжавшему буравить его взглядом Поттеру, но он не хотел, чтобы тайна учебника раскрылась раньше времени, и потому сдержался. Хотя то, как мальчишка носится с его старым учебником словно с драгоценностью и, очевидно, не хочет с ним расставаться, казалось ему чрезвычайно забавным.

Гермиона быстро развернула газету и пробежала взглядом первую страницу.

— Есть знакомые покойники? — спросил Рон деланно небрежным тоном; он задавал этот вопрос каждый раз, когда Гермиона раскрывала свою газету.

Настоящий Рон поежился. Он не хотел оказаться в такой вселенной. Внешне как будто ничего не изменилось: разговоры с друзьями, уроки, склоки со слизеринцами, но мир, в котором ты каждый день открываешь новости, боясь увидеть в списках погибших своих знакомых — сильно отличался от того, в котором жил сейчас четырнадцатилетний Рон.

— Нет, но было еще несколько случаев нападения дементоров, — сообщила Гермиона.

— Дементоров? Они нападают на людей? — оторвавшись от книги, переспросила Джинни.

— Уизли, ты тупая? Ещё в начале книги было сказано, что дементоры присоединились к Тёмному лорду. Естественно, они нападают на людей! — Малфой, заметив, что Снейп занят переглядками с Поттером, а Макгонагалл после известий о пытках в Хогвартсе всё ещё находится в прострации, осмелел.

— Почему естественно?

— И почему ты говоришь об этом так спокойно?

— Ты уже овладел заклинанием Патронуса? — насмешливо спросил Фред.

— Тебя Гарри научил? — в тон ему продолжил Джордж.

— Или ты думаешь, что Пожиратели смерти не люди?

— И на них дементоры не нападут? — во взгляде обоих близнецов появилась серьёзность и даже как будто бы кровожадность. Малфой, до этого думавший, что опасаться ему следует в первую очередь Поттера, от которого его отделяло слишком маленькое расстояние, неожиданно перетрусил и решил не продолжать этот разговор.

— И один человек арестован.

— Замечательно, а кто? — спросил Гарри, думая о Беллатрисе Лестрейндж.

— Стэн Шанпайк, — сказала Гермиона.

— Что? — Гарри повернулся к Джинни, от удивления даже забыв о Снейпе. — Как это? За что?

— …арестован по подозрению в пособничестве Пожирателям смерти. Мистер Шанпайк, двадцати одного года, взят под стражу вчера поздно вечером в результате облавы на его дом в Клэпеме…

— Облава? Пожирателям смерти? Не может быть! — Гарри, единственный из присутствующих лично знакомый со Стэном, никак не мог понять, как такое возможно.

— Гарри, кто это?

— Помните, мы на чемпионате убегали от, — Гарри кинул на Малфоя мимолётный злобный взгляд и повернулся обратно к Гермионе, — Пожирателей смерти? И там были парни, разговаривающие с вейлами? — Рон, вспомнив свою реакцию на вейл, слегка покраснел, но кивнул. — Стэн Шанпайк — это тот, кто говорил, что станет министром магии.

Гермиона охнула, поняв, о ком говорит Гарри. Рон же только пожал плечами:

— Ты думаешь, он не мог связаться с Пожирателями?

— Но как же… Он же кондуктор в Ночном рыцаре, а не… — Гарри запнулся, пытаясь сформулировать, кем, по его мнению, обычно являются люди, поддерживающие Волан-де-морта.

— Ну, мало ли, что ему в голову ударило, — Рон всё ещё не понимал, что так шокировало его друзей. Если человек связался с Пожирателями смерти — логично, что его арестовали. А способен ли на это практически незнакомый им парень или нет — не их ума дело.

— Ну представь, как если бы, — Гарри попытался подобрать для примера какого-нибудь безобидного идиота, судьба которого взволновала бы Рона, и на ум не пришло ничего, кроме чемпионата по квиддичу, — если бы Людо Бэгмен вдруг оказался Пожирателем смерти?

— Ну это совсем уже враки! — возмутился Рон. — Нечего сравнивать какого-то кондуктора и звезду квиддича!

Снейп и Макгонагалл удивлённо переглянулись, как бы совещаясь, стоит ли говорить, насколько точным оказалось попадание Поттера. Но, видя, что мальчики начали ссориться почти всёрьез, Макгонагалл всё-таки вмешалась:

— Мистер Поттер, мистер Уизли, успокойтесь! Вы, вероятно, этого не знаете, но мистер Бэгмен действительно обвинялся в пособничестве Пожирателям смерти.

Ответом Макгонагалл стала тишина. Теперь настала очередь Рона поражаться. Он беззвучно открывал и закрывал рот, будто не мог найти, что сказать, и его вытаращенные глаза говорили всё за него.

— Вы шутите? — наконец выдавил он.

— У меня нет привычки шутить такими вещами, — добавив в голос строгости, ответила Минерва.

— Но я же столько читал про него… Почему об этом нигде…

— Я полагаю, мистер Уизли, что вы читали фанатскую, — Макгонагалл чуть поморщилась от непривычного слова, но продолжила, — литературу, и вряд ли в ней упоминались бы факты, которые не красят мистера Бэгмена. К тому же, он был освобождён в зале суда.

— Потому что он был ни в чём не виноват?! — с надеждой воскликнул Рон.

— Не совсем. В его действиях не было найдено злого умысла, хотя он действительно передавал информацию Пожирателям смерти.

— Это как?

— Его обманули, — рыкнул Снейп, заметив, что объяснения коллеги и впрямь звучат не вполне ясно.

«Ну, это не считается», — хотел было сказать Рон, но осёкся.

Увидев, что брат наконец замолчал, Джинни продолжила читать:

— Тут сказано, что его арестовали, потому что кто-то слышал, как он в трактире говорил о тайных планах Пожирателей смерти.

— По-моему, он просто старался придать себе важности, — сказал Рон.

— Не понимаю, что эти министерские дурака валяют — принимать Стэна всерьез?

— Наверное, им очень хочется создать видимость бурной деятельности, — нахмурилась Гермиона. — Люди в панике. Вы знаете, что двойняшек Патил родители хотят забрать домой? А Элоизу Миджен уже забрали. То есть… Всё очень серьезно, правда?

Гарри и Рон не ответили, но Гарри знал: все они думают об одном и том же. Вчера утром у них был ужасный случай — Ханну Эббот забрали с урока травологии, ей сообщили, что ее маму нашли мертвой. Больше они Ханну не видели.

Во время чтения этого отрывка Гермиона изо всех сил пыталась сохранить спокойствие, но здесь всё-таки не выдержала. Она разъярённо и довольно громко фыркнула, сложила руки на груди и показательно отвернулась как от Джинни с книгой в руках, так и от преподавателей. Макгонагалл, не привыкшая видеть свою ученицу столь эмоциональной (а также уже смирившаяся, что без отвлечений на разговоры они читать всё равно не смогут), мягко спросила:

— Мисс Грейнджер, что вас так разозлило?

Снейп закатил глаза, демонстрируя, что он предпочёл бы не выслушивать очередные детские жалобы. Гермиона, заметившая это, ещё раз фыркнула и ответила:

— Это возмутительно!

— Что именно?

— В прошлом году министерские работники чуть было не казнили Клювокрыла по весьма сомнительному, — эти слова Гермиона выделила особенно ядовитым тоном, — обвинению, на втором курсе Хагрид два месяца провёл в Азкабане, потому что на министра, видите ли, давили, — подслушанный в хижине лесничего разговор Гарри и Рон передали Гермионе почти дословно, так сильно их тогда разозлило поведение Фаджа и Малфоя-старшего, — более того, выяснилось, что Хагрида и из школы исключили по непроверенному доносу! Почему вообще кто-то решил, что ученик Гриффиндора может быть наследником Слизерина?!

Гарри внезапно закашлялся. Действительно… Он не мог не вспомнить о своей ситуации. О словах Распределяющей шляпы знал только он, но практически вся школа как само собой разумеющееся приняла его, гриффиндорца, за наследника Слизерина…

Гермиона тем временем продолжала:

— Сириус провёл в Азкабане тринадцать лет и, как оказалось, был абсолютно невиновен! А к нему хотели применить поцелуй дементора! И вот теперь, точнее в будущем, когда Тёмный лорд возродился, министерство арестовывает людей за разговоры в баре, а настоящие Пожиратели смерти тем временем продолжают безнаказанно убивать людей!

Закончив свой гневный монолог, Гермиона с укором уставилась на профессоров, показывая, что именно они, много лет живущие в этом мире, несут часть ответственности за его несправедливость.

— Мисс Грейнджер, а в маггловском мире, по-вашему, не так? — вкрадчиво произнёс Снейп. — Почему вы считаете, что это не является вариантом нормы?

С сочувствием глядя на подругу, Гарри подумал, что она может задохнуться от ярости — так разозлили её слова профессора.

— В маггловском мире, — наконец заговорила она, — хотя бы стремятся к тому, чтобы правосудие выносило справедливые решения, а не закрывают глаза на халатность, коррупцию, — Гермиона без обиняков кивнула на Малфоя, показывая, кто в их узком кругу отвечает за взятки, — и нарушения прав человека. В маггловской Британии, если вам об этом неизвестно, уже несколько десятков лет не применяется смертная казнь и ведётся активная дискуссия о полной её отмене. Или вас, — «Пожирателя смерти», чуть не добавила она, но по её ехидному тону можно было всё понять и без слов, — полностью устраивает, что маги сильно отстают от каких-то там магглов в сфере судопроизводства, застряв в дремучем средневековье?

— Не все маги считают это недостатком, — невозмутимо ответил Снейп.

— Оно и видно!

Гарри и Рон опасливо переглянулись и с обеих сторон дотронулись до плеч Гермионы, призывая её одуматься, чтобы она не наговорила вещей, за которые им всем потом влетит. Макгонагалл тоже вмешалась:

— Профессор Снейп! Мисс Грейнджер! Давайте вы обсудите это позже и в более подходящей обстановке!

Убедившись, что дебаты закончились, Джинни продолжила читать, а Гарри, в очередной раз восхищённый эрудированностью подруги, прошептал:

— Откуда ты всё это знаешь?

Гермиона пожала плечами:

— Родители часто разговаривают о политике дома.

Гарри скривился, вспомнив, как дядя Вернон комментирует новости, и больше вопросов не задавал.

Когда Рон поравнялся с девочками, Парвати вдруг подтолкнула локтем Лаванду, та оглянулась и широко улыбнулась Рону. Рон мигнул, потом неуверенно улыбнулся в ответ. Он вдруг ни с того ни с сего расправил плечи и выпятил грудь. Гарри поборол искушение расхохотаться — ведь Рон не стал смеяться над ним, когда Малфой сломал ему нос.

Этот отрывок Джинни прочитала торопливо и скомкано. Несмотря на желание поглумиться над братом, она не могла так поступить: слишком хорошо помнила свой провал с валентинкой на первом курсе и не желала хоть кому-нибудь испытать даже каплю стыда за свои чувства. Особенно, когда рядом (опять) был Малфой.

— В прошлом году ты не пробовался? — спросил Гарри, мысленно отметив ширину плеч Маклаггена, и подумал, что тот, наверное, вполне способен загородить все три обруча, даже не двигаясь с места.

Настоящий Гарри смутился. Он всё никак не мог привыкнуть, что книга воспроизводит его (и только его) мысли настолько подробно.

Он указал на передние ряды трибун, недалеко от того места, где сидела Гермиона. По лицу Маклаггена скользнула тень неудовольствия, и Гарри подумал, уж не ожидает ли Маклагген особого к себе отношения по случаю того, что оба они попали в любимчики к «старикашке Слиззи».

Макгонагалл поморщилась от столь явного неуважения к преподавателю, но это не помешало ей горделивым взглядом обвести своих львят, как бы показывая Снейпу, какими нравами должны обладать достойные ученики Хогвартса. Снейп усмехнулся, без слов напоминая, что Маклагген тоже принадлежит к её факультету.

Гарри решил начать с элементарной проверки — попросил кандидатов разбиться на группы по десять человек и сделать круг над стадионом. Это было удачное решение: первая десятка состояла из первокурсников, и тут же стало яснее ясного, что раньше они вообще не летали. Только один мальчик сумел продержаться в воздухе дольше, чем полминуты и при этом так удивился, что немедленно врезался в шест, на котором крепился обруч.

Гриффиндорцы, соскучившиеся за лето по большому квиддичу (не считая Гермионы), сначала было оживились, приготовившись слушать о крутых отборочных испытаниях, но чем дальше, тем лица их становились серее. Не хотелось ударять в грязь лицом и вытаскивать неприглядные подробности перед конкурирующей командой, хоть сейчас её и представлял один только Малфой. Драко же действительно покатывался со смеху и от нелепого описания, и, особенно, от мрачных лиц гриффиндорцев.

Вторую группу составили девочки, глупее которых Гарри никого в жизни не видел. Когда он подул в свисток, они даже не пытались взлететь, только покатились со смеху, цепляясь друг за друга. Среди них была и Ромильда Вейн. Когда Гарри велел им уйти с поля, они ничуть не огорчились, расселись на трибунах и принялись дразнить других участников.

Гермиона и Джинни почти синхронно фыркнули.

В четвертой группе почти никто не принес с собой метлы. Пятая группа состояла из пуффендуйцев.

— Если здесь есть еще кто-нибудь с других факультетов, — заорал Гарри, начиная злиться, — уйдите сразу, пожалуйста!

Наступила тишина, потом двое мелких когтевранцев бегом кинулись с поля, давясь от хохота.

Эта сцена настолько насмешила Малфоя, что Гарри всерьёз начал опасаться, что если его когда-нибудь действительно назначат капитаном, отбираться к нему в команду заявится сам Драко, прихватив с собой в качестве зрителей половину Хогвартса.

Через два часа, после множества жалоб и истерик, одной поломанной «Кометы-260» и нескольких выбитых зубов…

Гермиона, единственная из учеников не увлекающаяся квиддичем, тяжело вздохнула. Ей, выросшей в маггловском мире, да ещё и в семье дантистов, выбитые зубы казались слишком большой платой за участие в спортивных соревнованиях.

…Гарри отобрал в команду троих охотников: Кэти Белл, прекрасно выступившую на пробах, новую участницу по имени Демельза Робинс, которая необыкновенно ловко уворачивалась от бладжеров, и Джинни Уизли — она летала быстрее всех, да еще и забила семнадцать голов.

— Малышка Джинни!

— Поздравляем!

— Не зря мы тебя воспитывали! — Фред смахнул воображаемую отеческую слезу.

— Но теперь ты…

— Точно…

— Не отвертишься…

— От внеурочных тренировок!

Наблюдая за своеобразным поздравлением близнецов, Макгонагалл задалась вопросом, как скоро её команда по квиддичу будет состоять на девяносто процентов из Уизли.

Ни один из выбранных им загонщиков не мог сравниться с такими блестящими игроками, как Фред и Джордж, но все-таки Гарри был более-менее доволен.

Услышав похвалу в свой адрес, близнецы приосанились.

Каждого очередного вратаря, подлетающего к обручам, толпа встречала приветственными криками пополам с насмешками. Гарри покосился на Рона — у того и раньше были проблемы с нервами. Гарри надеялся, что после победы в финальном матче прошлого года это пройдет, но, как видно, не прошло: Рон был нежно-салатового цвета.

— Вау! — присвистнул Джордж.

— А наш братец, — по-доброму улыбаясь, начал Фред.

— Оказывается, — подхватила Джинни.

— Тоже герой!

— Победа в финальном матче, мм?

— Неплохо, правда?

Рон побагровел, но братья и сестра не издевались над ним, а слушать о своих, пусть гипотетических, но заслугах, было всё равно приятно.

— Не боись, мы тебя так натренируем, что ты снитч сможешь поймать с закрытыми глазами, а не то что какой-то квоффл, — неожиданно серьёзно закончил Фред, а Джордж ободряюще хлопнул Рона по плечу.

— Удачи! — прокричал чей-то голос с трибуны. Гарри оглянулся, ожидая увидеть Гермиону, но это оказалась Лаванда Браун. Она тут же закрыла лицо руками, и Гарри очень хотелось сделать то же самое, но он решил, что капитан не вправе трусить, и стал смотреть, как Рон проходит пробы.

Близнецы, незаметно для Рона, кинули на Гарри строгий взгляд, но тот только пожал плечами: он не мог нести ответственность за действия себя в будущем.

Как выяснилось, Гарри беспокоился зря: Рон взял один, два, три, четыре, пять пенальти подряд! Страшно довольный, с трудом удерживаясь, чтобы не завопить на радостях вместе с толпой зрителей, Гарри повернулся к Маклаггену, чтобы сказать ему, мол, к сожалению, Рон его обошел, но тут красное от злости лицо Маклаггена возникло прямо у Гарри перед носом. Он попятился.

— Сестрица ему подыгрывала! — с угрозой заявил Маклагген. На виске у него пульсировала жилка, совсем как у дяди Вернона. — Она нарочно подала ему легкий мяч.

— Ерунда, — холодно ответил Гарри. — Как раз этот мяч он чуть было не пропустил.

Эта сцена звучала впечатляюще, хотя Гарри и сейчас вполне мог дать отпор, но его невозмутимость в будущем всё равно поразила его самого.

— Я уже думал, что не поймаю тот последний мяч, — взахлеб рассказывал счастливый Рон. — У Демельзы такой хитрый удар, видели, крученый…

— Да, да, ты сыграл потрясающе, — сказала Гермиона с легкой усмешкой.

— Уж во всяком случае, лучше, чем Маклагген, — отозвался Рон с довольным видом. — Видела, как он шарахнулся совсем не туда, куда нужно было, на последнем пенальти? Прямо как будто его кто оглушил заклинанием Конфундус!

К большому удивлению Гарри, Гермиона вдруг густо покраснела. Рон ничего не заметил — слишком был занят, во всех подробностях смакуя остальные свои взятые мячи.

— Так, так, так…

— Мисс Грейнджер… — со всей строгостью начали близнецы.

— Вот уж не думали…

— Что вы у нас такая любительница нарушать правила!

— Скоро нас самих обойдёте! — Фред и Джордж не выдержали и засмеялись, наблюдая за смущённой Гермионой, которая никак не могла понять, зачем ей взбредёт в голову жульничать на отборочных. Маклагген, конечно, мерзкий тип, но не настолько же, чтобы его подставлять…

— Вот вам и хвалёная гриффиндорская справедливость, — насмешливо резюмировал Снейп, не в качестве упрёка, но в очередной раз напоминая профессору Макгонагалл, что её львята год за годом пренебрегают правилами морали.

Гарри шагнул вперед и низко поклонился гиппогрифу, глядя ему прямо в глаза и не мигая. Через несколько секунд Клювокрыл тоже нагнул голову в поклоне.

Гарри вспомнил своё знакомство с Клювокрылом.

«И почему мы на шестом курсе будем ненавидеть уход за магическими существами? — подумал он. — Первый урок был очень хорошим, а потом Хагрид переживал из-за разбирательства. Если бы не некоторые…»

Малфой, заметив недружелюбный взгляд Гарри, вопросительно поднял бровь. Сейчас он вообще-то ничего, что могло вызвать такую реакцию, не говорил (но теперь очень захотелось сказать).

Хагрид большими шагами вышел из-за угла. На нем был необъятный фартук в цветочек, в руках он держал мешок картошки.

Близнецы не выдержали и, хихикая, выдернули книгу у Джинни из рук, чтобы почитать по ролям.

— А ну-ка отойдите от него! Он вам сейчас пальцы пооткусает… — грозно нахмурившись, начал Джордж.

— А-а, это вы, — вложив в голос как можно больше презрения (такой интонации не было ещё даже у Малофоя), махнул рукой в сторону троицы Фред.

Клык прыгал вокруг Рона с Гермионой, пытаясь облизать им уши.

Джордж на секунду задержал взгляд на Роне и Гермионе, как бы примериваясь, не изобразить ли ему и Клыка.

Мгновение Хагрид стоял и смотрел на них, потом повернулся и ушел к себе в хижину, захлопнув за собой дверь.

Это предложение Фред прочитал в духе своего друга Ли Джордана, с волнением и напором, как будто Хагрид забил лучший гол в истории квиддича.

— Ну вот… — горестно вздохнула Гермиона.

Эта реплика в исполнении Джорджа вышла очень писклявой. Реальная Гермиона даже подняла брови, указывая, что близнецам не удалось передать портретное сходство.

— Спокойно, — с мрачной решимостью произнес Гарри.

Фред поправил воображаемые очки и начал закатывать рукава, показывая, что бедному лесничему грозят крупные неприятности.

Он подошел к двери и громко постучал.

Неожиданно для всех в Пустоте и вправду раздался стук. Только через несколько секунд до шокированных волшебников дошло, что это Джордж стучит по обложке книги.

— Если не откроешь, мы разнесем дверь! — Гарри вытащил из кармана волшебную палочку.

Фред сомневался, с какой интонацией это лучше прочитать, и в итоге остановился на обычной, потому что Гарри Поттер, угрожающий вынести дверь преподавателю, просто так звучал намного более впечатляюще, чем если бы Фред начал кривляться.

— Гарри! — ужаснулась Гермиона. — Нельзя же так…

Со второго раза Гермиона у Джорджа получилась более правдоподобной.

— Можно! — ответил Гарри. — Отойди-ка…

Фред достал волшебную палочку и сделал вид, что собирается кого-то заколдовать. Под прицел попал сидевший напротив Малфой. Драко помнил, что магия в Пустоте не работает, но видеть направленную на себя волшебную палочку всё равно было страшно.

Но тут, как он и ожидал, дверь снова распахнулась. На пороге, сурово глядя на Гарри сверху вниз, стоял Хагрид, и выглядел он довольно устрашающе, несмотря на фартук в цветочек.

Этот кусок близнецы оставили без комментариев, потому что каждое упоминание фартука в цветочек вызывало у них приступы гомерического хохота.

— Я преподаватель! — загремел он. — Преподаватель, Поттер! Как ты смеешь грозиться, что выломаешь мне дверь?

Фред хотел прокричать эти слова и даже уже открыл рот, но наткнулся на крайне неодобрительные взгляды профессоров и решил не рисковать выволочкой.

— Простите, сэр, — сказал Гарри с нажимом на последнее слово и убрал волшебную палочку за пазуху.

Но Джорджа никто остановить не успел, и уже через секунду Гарри залился краской. С такой высокомерно-издевательской интонацией его слова ещё никто и никогда не озвучивал. Джордж даже умудрился тянуть гласные так манерно, что это навсегда в сознании всех присутствующих затмило речевые особенности Малфоя. С удовольствием поглядев на пунцового Гарри и остолбеневших волшебников, близнецы хлопнули друг друга по рукам и решили, что на этом представление можно завершить. Книгу они Джинни, однако, не отдали, а продолжили читать сами.

— С каких это пор ты меня «сэром» называешь?

— С тех пор, как вы называете меня «Поттер».

Казалось, Фреду и Джорджу даже мысли приходят одинаковые, потому что стоило Джорджу поднять руки и продемонстрировать всем обложку книги, как Фред сказал:

— Гарри Поттер и Принц-полукровка?

— Скорее…

— Гарри…

— Поттер…

— И…

— Тонкости…

— Обращения…

— К преподавателям! — и довольные собой (и тем, что напомнили о хорошей шутке над Снейпом, которая теперь, наверное, не состоится), они продолжили читать.

Клык тут же положил морду на колени Гарри и обслюнявил ему мантию.

— Мы соскучились! — сказала Гермиона дрожащим голосом.

— Соскучились, вон оно что, — хмыкнул Хагрид. — Ага, как же.

Он принялся возиться у очага, пристроил на огне громадный медный чайник, не переставая ворчать себе под нос. Наконец он с грохотом поставил на стол три кружки вместимостью с ведро, до краев налитые чаем цвета красного дерева, и тарелку с печеньем.

Троица переглянулась, и по растерянным и немного мечтательным лицам друг друга они поняли, что действительно соскучились и по Хагриду, и по его стряпне, и по Клыку, и по обычным дружеским разговорам. Малфой смотрел на них с отвращением. Он не понимал, как вообще можно по своей воле подойти к полувеликану и уж тем более кем надо быть (такими же жалкими отбросами), чтобы заходить к нему на чай.

— Хагрид, — нерешительно начала Гермиона, когда лесничий тоже сел за стол и так яростно принялся чистить картошку, словно каждый клубень нанес ему личную обиду, — мы правда хотели продолжать занятия по уходу за магическими существами…

Хагрид громко шмыгнул носом. Гарри показалось, что часть соплей попала на картошку, и он в душе порадовался, что они не останутся на обед.

— Что и требовалось доказать, — произнёс Малфой, продолжая свои размышления. Его лицо скривилось так сильно, будто вместо Поттера рядом с ним сидел мурлокомль.

— Малфой, ты хочешь что-то сказать? — с угрозой спросил Гарри. Впервые в жизни кривляния Фреда и Джорджа не показались ему забавными: ему неприятно было слушать о ссоре с Хагридом и своём… неординарном поведении. Захотелось выместить на ком-то злость, и тут некстати (или кстати, как посмотреть) вылез Малфой со своими комментариями.

— Нет, ну если тебе это, — Драко указал на книгу, подразумевая обстановку в хижине Хагрида, — кажется нормальным, то мне с тобой не о чем говорить.

— Вот и заткнись! — вполголоса, чтобы не злить Макгонагалл, но от того не менее агрессивно, буркнул Гарри. — А Хагрид наш друг…

— Ваш.

— Что? — не понял Гарри, перебитый на полуслове.

— Хагрид ваш друг, и не надо меня причислять к…

— Я и не причисляю! — раздражённо ответил Гарри, но ничего больше не сказал. Ему в голову внезапно пришло, что все они, запертые здесь, пусть и насильно, но тоже образуют своеобразную общность. Чья же воля собрала их в этом пространстве? Гарри уже начинал сомневаться, что когда-нибудь им откроется эта тайна.

В бочонке копошились какие-то червяки по футу длиной, белые и скользкие.

— Что это, Хагрид? — спросил Гарри, стараясь, чтобы в его голосе прозвучал интерес, а не омерзение, но печенье все-таки отложил.

— А, просто гигантские личинки.

— И кто из них вырастет? — спросил Рон со страхом.

— Никто из них не вырастет, — проворчал Хагрид. — Я их скормлю Арагогу.

И вдруг он разрыдался.

— Хагрид! — Гермиона обняла вздрагивающие плечи Хагрида. — Что случилось?

— Он… он… — всхлипывал Хагрид. Слезы ручьями текли из его черных, как жуки, глаз. Он вытер лицо фартуком. — Он… Арагог… Кажись, он помирает… Всё лето хворал и никак не пойдет на поправку… Прямо не знаю, что со мной будет, если он… если он… Мы с ним так долго были вместе…

Малфой, заметил, что Гарри отвлёкся от него, близнецы заняты чтением книги (а больше, по его мнению, никто из собравшихся угрозы для него не представлял) и принялся беззвучно корчить рожи, изображая рыдающего Хагрида. Он насмешливо подмигнул Джинни, которая первой заметила этот театр одного актера. Она кивнула Гермионе, в ответ на её вопросительный взгляд, и вскоре уже два презрительных взгляда наблюдали за этим представлением. Тогда Малфой, видя, что они ничего не предпринимают, поверил в свою безнаказанность и начал ещё тихонько театрально подвывать и сделал вид, что сморкается в сторону Гарри. Тот, только заметивший эту пантомиму, собирался уже что-то сказать, как вдруг вмешалась Макгонагалл.

— Мистер Малфой! Это уже ни в какие ворота… Пожалуйста, проявляйте уважение!..

Малфой вмиг успокоился и сел нормально.

— А почему вы не останавливаете их, когда они читают гадости обо мне и моей семье? А? — только сказав это вслух, Драко понял, что его вопрос прозвучал как-то обиженно, будто ему не всё равно на слова этих гриффиндурков.

Пока Макгонагалл придумывала, что ответить, в диалог вмешался Джордж:

— Если бы это была книга о тебе, не сомневаюсь, что нам бы пришлось прочитать кучу оскорблений в свой адрес!

— Конечно, — важно и без капли стеснения кивнул Драко. — Но только так абсолютно случайно получилось, что мы читаем книжки именно про пресловутого Гарри Поттера, Мерлин его побери!

— Мистер Малфой, не выражайтесь, — одёрнула его Макгонагалл. Однако сквозь строгость на её лицо проступала едва заметная улыбка: такой по-детски непосредственной показалась ей претензия Малфоя.

Драко же, видя, что гриффиндорцы тоже едва сдерживают смех, надулся и замолчал, пообещав себе, что обязательно отомстит им, когда будет читать свою главу.

Ему случалось видеть, как Хагрид приносит злобному маленькому дракончику плюшевого мишку, как он воркует над гигантскими скорпионами с жалом и присоской, как пытается вразумить своего сводного брата — свирепого великана, но непонятнее всего была эта его привязанность — гигантский говорящий паук Арагог, который обитал в самой глубине Запретного леса и от которого Гарри и Рон едва унесли ноги четыре года назад.

Прочитав этот отрывок, близнецы остановились и, грозно уставившись на троицу, хором сказали:

— Рассказывайте!

Друзья обречённо переглянулись и Гермиона с усталым вздохом переспросила:

— Что там было первым?

Фред послушно повторил:

— Хагрид приносит злобному маленькому дракончику плюшевого мишку, — и с нетерпением поднял глаза на трио.

— Может быть, нам не стоит тратить на это время? — произнесла Гермиона, решив схитрить, и умоляюще посмотрела на Макгонагалл.

Но Минерве и самой уже стало интересно, что же происходит на той стороне Хогвартса, о которой она, как преподаватель, никогда раньше не слышала. Поэтому она покачала головой с лукавой улыбкой и попросила:

— Расскажите, пожалуйста, если вам не сложно, — однако, несмотря на мягкую форму, было понятно, что отказаться им вряд ли удастся.

Гарри, перед тем как начать, решил, что пока у Макгонагалл хорошее настроение, этим нужно воспользоваться:

— Вы же не будете наказывать нас за то, что произошло несколько лет назад? — с подозрением уточнил он.

— И не по нашей воле! — подхватил его мысль Рон.

— К тому же, частично за участие в этих событиях мы уже были наказаны, — добавила Гермиона, для которой бойкот со стороны всего факультета на первом курсе до сих пор был одним из ужаснейших периодов в жизни.

— Мы посмотрим, правда, профессор Снейп? — всё ещё легко улыбаясь, ответила Макгонагалл.

Тот только закатил глаза, показывая, что не в восторге от идеи слушать про очередные похождения гриффиндорцев. Но его мнение никто не учёл.

— Ладно, — Гарри вздохнул, неуютно ощущая себя под четырьмя горящими интересом парами глаз, и начал рассказ: — Профессор Макгонагалл, помните, как на первом курсе Филч поймал меня, Гермиону и Невилла среди ночи и привёл к вам?

— Мне достаточно часто приходится разбираться с гуляющими по ночам учениками, — уклончиво ответила профессор.

— Но тогда вы сказали, что такого раньше никогда не случалось! И что вам никогда ещё не было так стыдно за Гриффиндор, — не выдержав, воскликнула Гермиона. Правда, к концу фразы её голос почти угас, будто эти слова до сих пор доставляли ей боль.

— Вероятно, дело было не только в ночной прогулке, — проницательно заметила Макгонагалл. Она до сих пор не припоминала той ситуации, однако, и такими словами она, обычно, не разбрасывалась.

— Вы сняли с нас целых сто пятьдесят баллов! С нами вся школа потом несколько недель не разговаривала, а некоторые ещё и обзывались! — Гермиона понимала, что профессор жаждала услышать совсем не это, но не смогла остановиться. Всё, что у неё получилось — удержать всхлип в конце, всё-таки это, да ещё и при Снейпе с Малфоем, было бы лишним, её слова и так звучали почти как обвинение.

Увидев, что Гермиона замолчала, Гарри ободряюще сжал её пальцы (Рон хотел сделать то же самое с другой стороны, но правой рукой Гермиона закрывала лицо, пытаясь прийти в себя без лишних взглядов) и продолжил рассказывать:

— Незадолго до нас вы поймали Малфоя, и он пытался убедить вас, что мы ходим по школе с драконом. Вы обвиняли нас с Гермионой в том, что мы обманули Малфоя, чтобы он вышел ночью из гостиной и получил наказание. И что Невилл тоже попался в нашу коварную ловушку, — Гарри усмехнулся. Говоря всё это, он смотрел Макгонагалл прямо в глаза, однако дождался он реакции совсем другого человека.

— И как же Минерва могла такое подумать о своих доблестных гриффиндорцах? — с насмешкой спросил Снейп.

Гарри проигнорировал его и опустил глаза перед следующими своими словами, чтобы никто не заметил на его лице удивления от того, что он действительно это произносит: — Малфой был прав. В ту ночь мы с Гермионой действительно пронесли по школе дракона.

Минерва, раздумывающая, стоит ли ей осадить наглеющего на глазах Поттера или наоборот извиниться, ахнула. Все посторонние мысли тут же вылетели у неё из головы. Снейп, видя, что коллеге надо время для осмысления всего этого, тяжело вздохнул и продолжил вести диалог.

— Позвольте спросить, мистер Поттер, откуда, по-вашему, в Хогвартсе мог взяться дракон?

Гарри, планировавший разговаривать с Макгонагалл, а не отвечать на ядовитые вопросы Снейпа, всё-таки вспыхнул:

— Вы считаете, что я вру?! Его принёс Волан-де-морт!

Воцарилась тишина. Гарри с вызовом глядел на Снейпа, а тот только осклабился и невозмутимо ждал продолжения. Гарри молчал назло ему. Но через несколько десятков секунд Гермиона потянула его за край одежды, показывая, что пауза и вправду затянулась.

— Волан-де-морт отдал драконье яйцо Хагриду, — нехотя сказал Гарри и снова замолчал, будто этого пояснения было достаточно. Остальные, однако, так не считали.

— Зачем?

Гарри собирался как-то обойти эту часть истории, представляющую Хагрида не в лучшем свете, но после прямого вопроса это стало затруднительно.

— Он пытался выведать, как пройти мимо Пушка.

— Пушка? — это уже вмешались близнецы, имевшие о питомцах Хагрида весьма скромные познания.

— Огромного трехголового пса, охранявшего философский камень! — с благоговением и гордостью пояснил Рон.

— И у него получилось? — испуганно прошептала Джинни. Осознание, что Волан-де-морт год за годом контролирует происходящее в Хогвартсе и постоянно к этому причастен, не способствовало её душевному покою.

Гарри с сожалением кивнул. Малфой, обратив внимание на его понурый вид, не смог не вмешаться (естественно, чтобы сделать ещё хуже).

— То есть, я правильно понимаю, ваш дружок за вознаграждение готов рассказать что угодно, а в коррупции вы обвиняете меня и мою семью? — самодовольно протянул Драко.

— Это другое! Не смей сравнивать свои грязные проделки с Хагридом!

— Это почему же? — в отличие от разгорячившегося Поттера Малфой был абсолютно спокоен.

— Ты, абсолютно отдавая отчёт своим действиям, обрёк на казнь невиновного, а потом ходил и злорадствовал над горем тех, кто пытался его спасти, — холодно прочеканила Гермиона. — А Хагрида просто обманули.

Приструнив Малфоя, Гермиона кивнула Гарри, призывая его продолжать рассказывать:

— И, в общем, из этого яйца вылупился дракон, — это заявление не произвело того впечатления, что в первый раз. В этом пространстве маги удивительно быстро привыкали к шокирующей информации.

— А почему в ту ночь с вами не было нашего любимого братика? — начал Фред. Джордж хотел подхватить реплику, но был перебит Малфоем:

— Наверное, он струсил.

Гермиона, которая ещё не полностью успокоилась от его предыдущего комментария, мгновенно развернулась к нему. В её взгляде ясно читался вопрос об умственных способностях Драко, но она нашла, что озвучить его будет неуместным.

— А ты не помнишь, где тогда был Рон? Или каким образом ты узнал о драконе, чтобы потом донести?

— Я ни на кого не доносил, — стараясь держать маску невозмутимости, ответил Малфой. Внутри он радовался, что смог вывести кого-то на эмоции, пусть и не Поттера.

Гарри не собирался защищать Малфоя, но и вступать в конфликт сейчас был не намерен. К тому же вышедшая из себя Гермиона немного пугала и его. Поэтому он, как можно более спокойно, продолжил рассказывать историю, будто ничего не произошло:

— Рон был в больничном крыле, потому что его укусил Норберт.

— Норберт? — переспросила Джинни.

— Вы назвали дракона Норберт? — давясь от смеха, повторили близнецы.

Гарри пожал плечами.

— Нашего брата покусал дракон!

— Подумать только!

— А мы-то думали…

— Вдруг пошёл он в Перси, — Фред изобразил отчаяние, которое он, очевидно, испытывал от этой мысли.

— А оказалось, что он настоящий Уизли!

Пока близнецы веселились, Джинни задумалась о недавней перепалке Гермионы с Малфоем. Её начинали раздражать их непонятные диалоги, а особенно тот факт, что Малфой знает о похождениях трио больше, чем всё семейство Уизли. Это было обидно. Но раз уж ей представился шанс всё узнать наравне с остальными, глупо его упускать.

— А правда, откуда Малфой узнал о драконе? — спросила она.

— Он следил за нами, подглядывал, подслушивал и украл письмо Чарли, в котором тот соглашался забрать дракона, — отвечая, Гарри намеренно отвернулся от слизеринцев, хотя ему было очень интересно узнать, что Снейп думает о таком поведении своего любимчика.

— Я ничего не крал!

— Ну да, — мстительно ответил Рон, — воры хотя бы пытаются вести себя скрытно, а не забирают чужие вещи из больничного крыла посреди бела дня.

— Молодые люди! — окликнула их Макгонагалл. — Я правильно поняла, что Хагрид, нарушая закон, растил у себя в хижине на территории Хогвартса опасного ядовитого дракона, а потом двое первокурсников ночью пронесли этого дракона через всю школу, чтобы передать Чарли Уизли?

— В общих чертах…

— Всё верно, — хором ответили Гарри и Гермиона.

— И я узнаю об этом только спустя три года?

Трио решило, что это риторический вопрос, а близнецы всё ещё изумлённо молчали, переглядываясь и пытаясь осознать, что в истории с драконом был замешан даже их давно выпустившийся из Хогвартса старший брат, а их, всё время находившихся рядом, на такое приключение не позвали.

Макгонагалл поняла, что никто ей отвечать не собирается и, тяжело вздохнув, попросила:

— Мистер Уизли, прочитайте, пожалуйста, что там дальше по списку.

— Как он воркует над гигантскими скорпионами с жалом и присоской, — зачитал Джордж.

Заметив вопросительные взгляды, троица только пожала плечами: об этом им рассказать было нечего.

— Как пытается вразумить своего сводного брата — свирепого великана.

— Это мы уже поняли, — Фред выдернул книгу из рук брата и прочитал то, что показалось ему действительно интересным:

— Но непонятнее всего была эта его привязанность — гигантский говорящий паук Арагог, который обитал в самой глубине Запретного леса и от которого Гарри и Рон едва унесли ноги.

Лицо Рона перекосилось, как только он услышал об Арагоге, и Гарри понял, что и эту историю рассказывать придётся ему. Но с чего начать? С василиска? С записки Гермионы? С ареста Хагрида? С дневника Реддла? С первого открытия тайной комнаты? С Люциуса Малфоя в книжной лавке? Размышляя, Гарри вспомнил слова Снейпа о праве на молчание и решил, что некоторую информацию можно и попридержать.

— Когда мы были на втором курсе, Хагрид сказал, что узнать, какой монстр скрывается в тайной комнате, можно, если пойти за пауками.

— А он откуда знает про монстра? — перебил его Малфой. — И что это вообще за дурацкий совет «пойти за пауками»?!

Рон автоматически кивнул, соглашаясь.

— Тебя никто не спрашивал, — огрызнулся Гарри.

— И вы пошли? — заворожено спросила Джинни. Она не могла сказать, что хотела бы участвовать в подобных приключениях, особенно в тот год, но слушать о них, сидя в безопасном месте, было очень интересно.

— Да. Ночью, под мантией-невидимкой мы с Роном выбрались из замка и отправились к хижине Хагрида.

— А Гермиона?

— Гермиона тогда уже была в больничном крыле.

Джинни стала пунцовой и поспешно опустила взгляд, чтобы никто не увидел выступивших слёз. Гарри хотел поддержать её, но все ждали продолжения истории, даже преподаватели не обратили внимания на явное нарушение школьных правил.

— На опушке леса мы увидели нескольких пауков и они привели нас в глубь леса, — Гарри посмотрел на Рона, думая, насколько подробно он должен всё это описывать. — Там нас схватили акромантулы и принесли к своему логову.

— Что?

— Акромантулы?

— Схватили?

— Акромантулы в запретном лесу?

— И ты так спокойно об этом говоришь… — почти с благоговением произнёс Джордж.

— Откуда в Запретном лесу акромантулы? — Макгонагалл, наоборот, переполнял ужас. Она, конечно, знала, что в окрестностях Хогвартса обитает множество разнообразных существ, но и не подозревала, что есть и такие, которые, если захотят, могут смести школу, оставив в живых только нескольких свидетелей. Чтобы, рассказав о произошедшем, они подтвердили славу о жестокости и бесчеловечности (ха!) акромантулов.

— Арагог, их вожак, рассказал нам, что пятьдесят лет назад он, ещё детёнышем, жил в Хогвартсе, в одном из подземельев, и его подкармливал Хагрид. Когда об этом узнали, — Гарри, старавшийся как можно сильнее сократить все подробности, связанные с Хагридом, чтобы не подставлять друга, на этом моменте запнулся и твёрдым голосом проговорил: — Когда Том Реддл донёс об этом директору Диппету, все решили, что это Арагог является монстром из Тайной комнаты и Хагрида исключили из школы.

— Ха! — Малфоя, в чей огород только что был брошен камень (но не попал), в отличие от всех остальных, эта история ничуть не расстроила. Напротив, он радостно хмыкнул.

— Что тебя так развеселило? — сварливо спросил Гарри.

— Благодаря открытию Тайной комнаты, из школы вылетел идиот с нечистой кровью! — Малфой понизил голос, помня, что на оскорбления из-за статуса крови даже его декан реагировал как-то странно, и, наклонившись к Поттеру, чтобы тот точно расслышал его слова, со злорадной улыбкой прошептал: — Как и задумывал Слизерин!

В следующий миг он опрокинулся на спину от того, что Гарри толкнул его и всем телом навалился сверху в попытке ударить побольнее. Драко копошился, стараясь свалить его с себя и освободить зажатые между телами руки. Гарри отстранился, замахиваясь, и тут же получил коленом в живот. Это разозлило его ещё сильнее и он, сжав руки на чужой шее, принялся душить Малфоя. Но Драко не успел сколько-нибудь сильно пострадать, между ними вдруг протиснулась рука и откинула Гарри в сторону. Через секунду он, поднятый Снейпом за шкирку, уже стоял на ногах.

— Поттер! — профессор явно хотел отчитать его, но не находил слов. В другой руке у него была зажата волшебная палочка. Видимо, сначала он достал её, запамятовав, что магия в Пустоте не работает, и только потом кинулся разнимать учеников магловским способом. — Надеюсь, этого больше не повторится! — наконец выплюнул Снейп.

— Если он не будет открывать свой поганый рот! — Гарри, всё-таки взбешенный Малфоем, никак не мог успокоиться, а из-за униженного положения чувствовал ещё большую ярость.

Снейп, продолжавший держать Поттера за воротник мантии сзади, раздражённо встряхнул его.

— Ещё одно подобное слово из ваших уст, Поттер, и… — профессор сделал паузу, как бы раздумывая, чем можно пригрозить в мире без магии, баллов и нечищеных котлов, не физическим же насилием, в самом деле?.. И Гарри ухмыльнулся, едва скрывая торжество… — И все оставшиеся главы этой книги будете читать вы, — закончил Снейп и, наконец, отпустил его.

Гарри, злобно пыхтя и стараясь не смотреть на помятого и испуганно косящегося на него Драко, сел на своё место.

— Мистер Малфой, может быть, вы поменяетесь местами с профессором Снейпом? — вежливо уточнила Макгонагалл.

Драко поспешно помотал головой. Он хотел показать, что не нуждается в защите (от этого бешенного), но было заметно, что его ещё немного потряхивает.

— Мистер Поттер, может быть, вы пересядете на другое место?

Гарри почувствовал на себе осуждающий и, возможно, даже несколько разочарованный взгляд профессора Макгонагалл, но головы не поднял.

— Нет, — глухо, с еле читающимся вызовом ответил он.

— Тогда, я надеюсь, что вы оба в дальнейшем будете держать себя в руках, — неожиданно жёстко проговорила Минерва. — Мистер Уизли, пожалуйста, продолжайте читать.

Джордж послушно повиновался.

Примечания:

Пожалуйста, оставляйте отзывы, особенно если хотите поделиться какими-то важными замечаниями. Параллельно с фанфиком я пишу диплом, и у меня мысли немного в кучку, и ещё всё время преследует ощущение, что я что-то упустила или забыла о какой-то важной детали. И ваши впечатления от главы я тоже хотела бы услышать!

Хотя ни Гарри, ни Рон не проявляли горячего желания кормить громадного смертоносного паука гигантскими личинками, но Хагрид, видимо, додумал это за них и наконец-то снова стал самим собой.

Рон тихонько выдохнул. Если бы в книге со всеми подробностями начали описывать Арагога и его «детишек», он бы точно не выдержал. Рон и сейчас чувствовал себя не в своей тарелке и был даже немного рад, что рассказ Гарри об Арагоге не возобновился (и что Малфой, наконец, получил по заслугам). Но высказывать своё одобрение другу он опасался и из-за хмурой Гермионы, и из-за явно разозленных преподавателей.

— Я ж так и знал, что вам не впихнуть меня в свое расписание, — проворчал он, наливая им еще чаю. — Даже если бы вам всем выдали маховики времени…

— Теперь это невозможно, — сказала Гермиона. — Мы их все разбили, когда были летом в Министерстве. Об этом писали в «Ежедневном пророке».

— Интересно, что мы делали в отделе с маховиками времени? — Рон попытался начать разговор на отвлеченную тему, чтобы разрядить сумрачную атмосферу, но ему никто не ответил.

— Ну и подумал, может, профессор Граббли-Дерг вас лучше учила…

Тут все трое принялись категорически, хотя и не совсем искренне уверять Хагрида, что заменявшая его несколько раз профессор Граббли-Дёрг преподает просто ужасно. В итоге Хагрид совсем повеселел и, когда стемнело, бодро помахал им на прощание.

— Профессор Макгонагалл, а кто такая профессор Граббли-Дёрг? — нельзя сказать, чтобы Джинни была довольна поведением Гарри и Малфоя, но сидеть рядом с профессором Макгонагалл, когда та была явно не в духе, ей тоже не улыбалось.

Минерва вздохнула, постаравшись немного прийти в себя.

— Вильгельмина Граббли-Дёрг — специалист по уходу за магическими существами. Вероятно, она могла заменять Хагрида.

— Зачем его заменять? Он хороший преподаватель — переспросил Гарри, с вызовом глядя на Макгонагалл. Та, однако, не удостоила его взглядом, и продолжила отвечать Джинни.

— Профессор Дамблдор и раньше несколько раз обращался за её услугами, когда требовался преподаватель по уходу за магическими существами.

— А почему тогда её не назначили профессором после ухода Кеттлберна?

— Профессора Кеттлберна, мистер Уизли, — поправив Джорджа, Минерва сделала паузу, обдумывая, как лучше сформулировать ответ. Она была близко знакома с Вильгельминой и знала, что та не в восторге от преподавания, хоть и не считает затруднительным делать исключения для Альбуса. С другой стороны, если Поттеру это, правда, важно… Она была возмущена выходкой Гарри, но… он просто ребёнок. И его явно задела эта тема.

Наконец, Макгонагалл сказала:

— Видимо, профессор Дамблдор посчитал, что Хагриду достаточно компетенции, чтобы занять место профессора.

На этом диалог завершился, и Фред продолжил читать.

В вестибюле они увидели Кормака Маклаггена, который пытался войти в Большой зал. Вошел он только со второй попытки — в первый раз с разбегу налетел на притолоку. Рон злорадно расхохотался и вразвалочку двинулся следом за ним, но Гарри поймал Гермиону за локоть и потянул назад.

Близнецы, знакомые с Маклаггеном, тоже улыбнулись.

— Что тебе? — ощетинилась Гермиона.

— По-моему, — тихо сказал Гарри, — Маклаггена явно кто-то оглушил заклинанием Конфундус. А он стоял прямо против того места, где сидела ты.

Гермиона залилась краской.

— Ну и ладно, я это сделала, — прошептала она. — А ты бы слышал, что он говорил про Рона и Джинни! И вообще у него мерзкий характер. Видел, как он реагировал, когда его не приняли? Тебе не нужен в команде такой скандалист.

— Мисс Грейнджер! — Минерва, решив, что может профессор Снейп прав, и она действительно слишком много позволяет своим львятам, не могла упустить такой повод для нотаций. — Я надеюсь, вы понимаете, что жульничество, даже из благих побуждений, недопустимо. Особенно, если оно касается спортивных или каких-либо других соревнований, — строго произнесла она.

Гермиона в ответ только кивнула, хотя и уловила в реплике Макгонагалл намёк, что в некоторых ситуациях такое всё же допустимо.

«О чём я думаю?! — тут же одёрнула она себя. — Профессор Макгонагалл никогда бы не позволила себе таких двусмысленностей!»

— Не хотите ли вместо этого прийти ко мне на ужин? Собирается небольшая компания — так, несколько восходящих звезд. Будет Маклагген, Забини, очаровательная Мелинда Боббин — не знаю, знакомы ли вы с нею? Её семья владеет обширной сетью аптек. И конечно, я очень надеюсь, что мисс Грейнджер тоже окажет мне честь своим присутствием, — закончил Слизнорт свою речь, слегка поклонившись Гермионе.

Близнецы, прочитав про «восходящих звёзд», дружно фыркнули. Слизнорт казался им таким забавным (особенно в сравнении с нынешним профессором зельеварения), что они начали жалеть, что у них не получится проверить на нём пару-тройку розыгрышей.

— Я не смогу прийти, профессор, — сразу же ответил Гарри. — Профессор Снейп оставил меня после уроков, мне надо к нему.

— Ах, батюшки мои! — воскликнул Слизнорт. Лицо его смешно вытянулось. — Подумать только, Гарри, а я так на вас рассчитывал! Ну что ж, я поговорю с Северусом, объясню ему ситуацию. Конечно, он согласится перенести наказание на другое время. Да-да, до встречи с вами обоими!

Во время чтения этого отрывка Фред замедлился, гадая, точно ли все слова должны быть прочитаны, чтобы они выбрались отсюда. Несмотря на природную наглость, он чувствовал себя неловко, когда приходилось вслух читать обращение к преподавателю по имени (учитывая, что названный профессор сидел напротив и поглядывал на близнецов с книгой в руках весьма неодобрительно).

— Не выйдет у него уговорить Снейпа, — сказал Гарри, когда Слизнорт уже не мог его услышать. — Один раз Снейп согласился отложить наказание по просьбе Дамблдора, но ни для кого другого он этого не сделает.

Макгонагалл с уважением подумала, что её бывший ученик всё-таки смог заработать авторитет у детей, хоть и несколько специфичными способами.

— Ох, так жалко, что ты не можешь пойти, мне совсем не хочется тащиться туда одной, — озабоченно проговорила Гермиона. Гарри понял, что ее пугает мысль о Маклаггене.

Пока Фред читал, Джордж ободряюще подмигнул Гермионе, как бы говоря, что если она вдруг захочет что-нибудь сделать с Маклаггеном, пусть обратится к ним — они с радостью помогут.

Гермиона потянула к себе свежий номер «Ежедневного пророка», забытый кем-то на кресле.

— Ой, смотри, Рон, тут про твоего папу… С ним все в порядке! — торопливо прибавила она, поскольку Рон в страхе оглянулся.

Все Уизли подобрались и начали внимательнее прислушиваться к чтению Фреда.

— Здесь просто сказано, что он побывал в доме Малфоев. «Насколько стало известно, вторичный обыск в резиденции Пожирателя смерти не принес ощутимых результатов. Артур Уизли из Сектора выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов утверждает, что поводом к обыску стала информация, поступившая от частного лица».

Малфой что-то пробурчал себе под нос. Гарри, с которым всё ещё никто не разговаривал, никак не отреагировал, но его роль неожиданно взяла на себя заметно осмелевшая за время чтения книги, Джинни.

— Малфой, ты что-то сказал? — холодно спросила она.

Драко сначала не хотел отвечать, но потом подумал, что, может быть к нему, как к жертве некоторых сумасшедших (как-либо по-другому называть Поттера в своей голове он отказывался) теперь станут благосклоннее относиться и всё-таки пробубнил:

— Почему моего отца в этой паршивой газетёнке, — акции Ежедневного пророка в малфоевской голове за это время тоже сильно упали, — даже по имени не удосужились назвать?

Однако по лицу Джинни он понял, что открыл рот зря.

— Может быть, ты забыл, — начала она и это звучало куда обиднее, чем «Уизли, ты тупая?», произнесённое Малфоем некоторое время назад, — но на момент книги твой отец сидит в Азкабане за нападение на министерство магии вместе с Сам-знаешь-кем. Как ещё, если не Пожирателем смерти, прикажешь его называть? — презрительно сказала младшая Уизли.

— И что? — Драко, однако, был непробиваем. — У него всё равно есть имя.

— У меня тоже есть имя, что не мешает тебе звать меня попеременно то заучкой, то грязнокровкой, — вмешалась Гермиона.

— А я не официальное средство массовой информации министерства магии!

— Привыкай, что и Малфои не всегда будут в фаворе, — насмешливо хмыкнула Гермиона.

— Ага, в смысле — от меня! — сказал Гарри. — Когда мы были на вокзале Кингс-Кросс, я ему рассказал про Малфоя и про то, что он хотел заставить Горбина починить какую-то штуковину.

Услышав это, Драко фыркнул. То есть, рассказать о драконе в школе, по мнению этих придурков, доносительство, а стучать папочке друга, чтобы он провёл обыск в его, Драко, доме, абсолютно нормально. Однако вслух эту мысль он высказать не решился.

— При входе в вестибюль Филч проверял нас Детектором лжи. Он тут же нашел бы любой Темный предмет. Я точно знаю, что у Крэбба конфисковали засушенную голову. Видишь, Малфой не смог бы пронести в замок никакой опасный артефакт!

Рон скривился. Он представить не мог (в отличие, например, от близнецов), для каких целей в Хогвартсе кому-то могла понадобиться засушенная голова.

— Значит, кто-то прислал ему эту штуку с совой, — сказал Гарри. — Мама или еще кто-нибудь.

— Сов тоже проверяют, — сказала Гермиона. — Филч предупредил нас об этом, когда тыкал своими детекторами всюду, куда только можно.

— А это вообще законно? — не выдержала Гермиона. — По-моему, обыскивать могут, только если подозревают в совершении какого-то преступления, а мы…

— А вы, как мы выяснили, очень любите их совершать. Как и прочие школьники, — отрезал Снейп.

На этот раз Гарри окончательно стал в тупик. Похоже, Малфой действительно никак не мог протащить в школу Темный или просто опасный артефакт.

Близнецы переглянулись. Их (как и всегда) посетила одна и та же мысль: можно ли при такой охране пронести в школу что-нибудь… интересное с помощью тайных ходов, указанных на карте Мародёров. Конечно, они были рады, что в этой реальности им вряд ли удастся посмотреть на Хогвартс военного времени, но чем труднее задача, тем интереснее им было бы попробовать с ней справиться.

— Слушай, я не виноват, что Слизнорт пригласил нас с Гермионой на свою дурацкую вечеринку. Ты же сам знаешь: нам совсем не хочется туда идти! — вскипел Гарри.

— Ну, поскольку меня не приглашали ни на какие вечеринки, — сказал Рон, поднимаясь, — Я, пожалуй, пойду спать.

Громко топая, он скрылся за дверью, ведущей к спальням мальчиков, оставив Гарри и Гермиону смотреть ему вслед.

Услышав это, Рон удивился. После того, как братья и Джинни поддержали (пусть и своеобразно) его желание играть в квиддич, он гораздо более спокойно реагировал и на описание своего достаточно позорного получения места в команде, и на безразличие к нему со стороны Слизнорта.

— Гарри! — окликнула новая охотница, Демельза Робинс, внезапно появляясь у него за плечом. — Мне велели тебе передать…

— Кто велел? Профессор Слизнорт? — спросил Гарри, с надеждой оборачиваясь к ней.

— Нет, профессор Снейп, — ответила Демельза, и Гарри снова упал духом. — Он говорит, чтобы ты пришел к нему в кабинет сегодня в половине девятого, э-э… вне зависимости от того, на сколько вечеринок тебя приглашают. И еще он велел сказать, что ты должен будешь перебирать флоббер-червей, отделять протухших от хороших, для уроков зельеварения, и это… чтобы ты не приносил с собой защитные перчатки.

— Все ясно, — мрачно сказал Гарри. — Спасибо тебе большое, Демельза.

По мере прочтения этого отрывка удовольствие профессора Снейпа от чтения книги возрастало в геометрической прогрессии. Ему было приятно удостовериться, что все его усилия по созданию неподражаемого образа не пропали даром. И окончание очередной главы тоже не могло не вызвать радости. У него в груди даже зародилась робкая надежда, что, может быть, и не будет в этой книге полоскания его грязного белья… Ну так, хотелось получить от жизни что-нибудь хорошее ради разнообразия… Хотя, конечно, шансы на это невелики.

— Раз глава подошла к концу, предлагаю сделать небольшой перерыв. И ещё, раз мистер Уизли и мистер Уизли читали эту главу вместо мисс Уизли, то они будут читать только следующую главу, а потом очередь перейдёт дальше.

Близнецы шутливо изобразили недовольные гримасы, но тут же рассмеялись и убежали в дальний угол. Им было что обсудить.

Рон и Гермиона отошли к месту у стены, которое уже закрепилось за трио. Гермиона при этом показательно не смотрела на Гарри. Рон, наоборот, кинул на него извиняющийся взгляд и пожал плечами, мол, понятия не имею, что на неё нашло. Гарри, с которым после инициированной им драки, так никто и не заговорил, терпеть бойкот и от лучших друзей точно не собирался. Не успели они сесть, облокотившись на стену, как он уже стоял напротив, пытаясь сформулировать вопрос.

— Может, для начала сядешь? — мирно предложил Рон. Ему нечастно выпадало выступать в роли посредника, и он чувствовал себя неловко.

Гарри опустился на пол в ту же позу, которую занимал во время чтения и слегка поморщился. Всё-таки, в перерыв хотелось размяться, а не обсуждать… что-то, что они, очевидно, сейчас будут обсуждать. Но и оставить всё это просто так он не мог.

— Ты считаешь, что я был не прав? — прямо спросил он у Гермионы. Под двумя парами ожидающих глаз той ничего не оставалось, кроме как кивнуть.

— Почему?

— Гарри, это Малфой! — как бы угрюмо не выглядела Гермиона, голос её звучал по-прежнему звонко и от этого Гарри с облегчением вздохнул. — Он специально выводит тебя на эмоции! И ты не должен ему поддаваться! Как будто в первый раз, ей-богу…

— Но ты сама с ним только что спорила, — упрямо возразил Гарри. — Или, по-твоему, это другое? — ехидно добавил он.

— Я и не говорю, что мы должны его совсем игнорировать (хотя, наверное, было бы неплохо), но можно же как-то минимально держать себя в руках. Ты понимаешь, как мы будем выглядеть в глазах преподавателей, если на каждое его слово будем отвечать кулаками?

— Я и не собирался на каждое… — начал оправдываться Гарри, но Гермиона его не слушала.

— Он сам себя выставляет идиотом, думаешь, Макгонагалл или Снейп могут быть согласны с его комментариями?

— Ну, насчёт Снейпа я бы не был так уверен…

— Да пойми же ты, Гарри, у нас, может быть, появился шанс показать им, что мы уже взрослые и заслуживаем доверия, а ты всё портишь!

Лицо Гарри потемнело. Гермиона и сама поняла, что была слишком резка.

— Я имею в виду, что они не станут воспринимать нас как равных, если мы будем себя так вести.

— Может, раз они такие взрослые, они и с Волан-де-мортом сами разберутся? — выпалил Гарри.

— Было бы неплохо, — спокойно ответила Гермиона. — Но ты же сам понимаешь, что это что-то на уровне фантастики.

Гарри кивнул, признавая её правоту. Гермиона, почувствовав, что одержала верх в этом споре, решила привести заключительный аргумент:

— К тому же, если вы будете распускать руки, — себя Гермиона из возможных инициаторов драки, естественно, исключила, — мы никогда не сможем достигнуть мирных договорённостей.

Тут уже не выдержал Рон:

— А с чего ты решила, что мы хотим достигнуть этих самых… со слизеринцами?!

— И ты туда же! — Гермиона эмоционально всплеснула руками. — Ну как вы не понимаете, если нас всех собрали здесь, это же явно неспроста, и мы должны научиться как-то взаимодействовать друг с другом, несмотря на симпатии и антипатии!

Пока Рон задавался вопросом, как им могут помешать симпатии, Гарри пришёл к неутешительному выводу, что подруга, скорее всего, в очередной раз права. Но он не мог не попытаться возразить.

— Это если за этим всем, — он развёл руками, указывая на Пустоту, — вообще стоит какой-то человек, а не оно само так получилось…

— Это маловероятно, — отрезала Гермиона. — И всё равно приятнее находиться в дружелюбном пространстве, а не когда участники хотят набить друг другу морды, — грубовато закончила она, показывая, что её терпение тоже на исходе.

— Скажи об этом Малфою, — пробурчал Гарри, но спорить перестал.

Так, достигнув мира хотя бы в своей маленькой компании, они ещё успели немного поболтать на отвлечённые темы и даже размяться до того, как Макгонагалл объявила конец перерыва.

— Мисс Грейнджер, вы можете подвести итоги прочитанной главы?

Гермиона было кивнула и открыла рот, но не произнесла ни звука. Наконец, по некоторому размышлению, она растерянно сказала:

— Кажется, ничего важного в этой главе и не было. Разве что смерть мамы Ханны Аббот, но вряд ли она произойдёт, учитывая, что мы узнали о ней за несколько лет до непосредственно события.

— Ещё мы узнали про мерзкую Амбридж с её ненормальными наказаниями! — добавил Фред.

— И что в Министерстве на меня нападут мозги… — передёрнулся Рон.

— Ну хоть где-то ты с ними встретишься, — вполголоса произнёс Малфой, но Гарри и Рон, к гордости Гермионы, его проигнорировали.

— И про арест Стэна Шанпайка, — вспомнил Гарри.

Гермиона кивнула, но вид у неё был испуганный, будто она боялась, что после такой промашки Макгонагалл разочаруется в ней.

— Ещё в главе было сказано, что мы разбили все маховики времени в министерстве, — наконец, припомнила Гермиона.

Профессор Макгонагалл, однако, спокойно выслушала несколько хаотичное в этот раз подведение итогов и попросила Фреда и/или Джорджа начать читать новую главу.

— Глава 12. Серебро и опалы, — торжественно провозгласили близнецы.

Куда пропадает Дамблдор и чем он занимается? В последующие недели Гарри всего два раза видел издали директора школы. Он теперь почти не появлялся в Большом зале, и Гарри был уверен, что Гермиона права — Дамблдора по нескольку дней подряд не бывает в школе.

Гермиона по своей привычке прежде чем задать вопрос подняла руку. Профессор Макгонагалл кивнула, останавливая чтение и выражая желание выслушать ученицу.

— Насколько это важное наблюдение? Я имею в виду, разве профессор Дамблдор постоянно находится в школе?

— Нет, мисс Грейнджер, на самом деле директор довольно часто покидает школу по важным делам, но это стараются не афишировать, поэтому в Большом зале он чаще всего присутствует.

— Понятно.

Может, он забыл, что собирался давать Гарри уроки? Дамблдор говорил, что эти уроки ведут к чему-то связанному с пророчеством. Гарри это очень поддерживало, как-то успокаивало, а теперь ему стало казаться, что о нем забыли.

Гарри нахмурился. Вторая глава подряд начиналась с описание его одиночества и отсутствия поддержки со стороны взрослых. Такими темпами и впрямь можно поверить в слова Снейпа, что Гарри всё делает, только чтобы добиться внимания к его персоне. От этих невесёлых размышлений Гарри передёрнуло.

В середине октября пришло время первого похода в Хогсмид. Гарри опасался, что эти прогулки могут запретить, учитывая немыслимо строгие меры безопасности, но оказалось, что поход все-таки состоится. Гарри очень обрадовался — всегда приятно хоть на несколько часов выбраться из замка.

Гарри, ещё ни разу не ходивший в Хогсмид «официально», с интересом прислушался. Однако речь в главе пошла совсем о другом.

В день похода был сильный ветер, хлестал дождь. Гарри проснулся ни свет ни заря и, чтобы убить время до завтрака, взялся за «Расширенный курс зельеварения».

Гарри почувствовал, как все взгляды в комнате оказались прикованы к нему. Он не мог объяснить, что и сам удивлён услышанным и поэтому только умоляющим взглядом попросил Джорджа читать дальше.

Вообще говоря, у него не было привычки читать учебники, лежа в постели; как справедливо утверждал Рон, такое поведение просто неприлично для всякого, кроме Гермионы — ей можно, она уж так устроена.

Гермиона вскинула брови, но, увидев, как довольно кивает своей же мысли Рон, смягчилась.

Но, по глубокому убеждению Гарри, книгу Принца-полукровки никак нельзя было приравнивать к другим учебникам. Чем больше Гарри её изучал, тем больше находил в ней полезного — не только ценные подсказки и маленькие хитрости по части зельеварения, благодаря которым он приобрел такую блистательную репутацию у Слизнорта, но и весьма хитроумные заклятия и наговоры, записанные на полях и, судя по многочисленным поправкам, явно придуманные самим Принцем-полукровкой.

Гарри, до этого момента почти не уделявшего внимания этому учебнику, внезапно осенило, что иметь такую штуку действительно было бы полезно, особенно, если эту информацию нельзя раздобыть в обычных книгах. Он уткнулся взглядом в Снейпа. Судя по книге, учебник сейчас лежит в его кабинете. Знал ли он о его существовании до попадания сюда? Заинтересовался ли им сейчас? Гарри снова посетовал на то, что приходится читать книжку при слизеринцах: теперь, если учебник вдруг пропадёт (на этом моменте Гарри внутри себя хихикнул и сделал максимально невинное лицо и чуть ли не засвистел), сразу будет понятно, на кого подумает профессор. Особенно после того, как им пришлось рассказать про оборотное зелье.

Гарри уже опробовал несколько самодельных заклинаний Принца. Одно из них заставляло со страшной скоростью расти ногти на ногах (как-то во время перемены Гарри испытал его на Крэббе, с весьма забавным результатом); от другого язык приклеивался к нёбу (это заклинание Гарри дважды применил к ничего не подозревающему Аргусу Филчу под общие аплодисменты);

— А как он узнал, что именно делает это заклинание, если Филч… Ну… Вряд ли он рассказал… — прошептала Джинни, наклонившись к Фреду. Тот задумался, а потом на лице его появилась многозначительная улыбка.

а самым полезным, наверное, было заклинание Оглохни — от него у всех находящихся поблизости начиналось непонятное жужжание в ушах, заглушающее все остальные звуки, что позволяло спокойно разговаривать на уроке, не боясь, что тебя подслушают. Только один человек не находил ничего веселого в этих заклинаниях. Гермиона по-прежнему не одобряла все эти штучки и напрочь отказывалась разговаривать, если Гарри применял к кому-нибудь из окружающих заклятие Оглохни.

Гарри чувствовал, что Гермиона и сейчас косится на него весьма неодобрительно, но также он искренне надеялся, что она запомнит эти заклинания (последнее им точно нужно было иметь в повседневном арсенале). В крайнем случае, можно будет спросить у близнецов: по тому, как загорелись их глаза, Гарри сделал вывод, что они эти заклинания точно не забудут.

Сидя в постели, Гарри повернул книгу боком, чтобы удобнее было разбирать мелко написанные пояснения к заклинанию, которое, видимо, стоило Принцу большого труда. Оно несколько раз зачеркивалось и переделывалось, но в конце концов в самом уголке страницы отыскался окончательный вариант:

Левикорпус (н-врбл)

Гарри подумал, если он произнесёт заклинание про себя много-много раз, сможет ли он вспомнить его, когда они выберутся на свободу? Он даже приступил было к этому занятию, но быстро понял, что так он не может сосредоточиться на книге. Конечно, самое важное Гермиона потом сообщит, но она иногда совсем не так как он понимает слово «важное». К тому же, прежде чем заучивать, следовало узнать, что же это заклинание делает.

Н-врбл… Это, наверное, означает «невербальное». Гарри сомневался, что заклинание у него получится; он до сих пор еще не вполне освоил невербальное колдовство, и Снейп неукоснительно высказывал свои комментарии по этому поводу на каждом уроке по защите от Темных искусств. С другой стороны, пока что учиться у Принца-полукровки Гарри удавалось значительно лучше, чем у Снейпа.

Гарри, ещё с первого упоминания начавший буравить Снейпа взглядом, неожиданно для себя заметил, что лицо профессора на мгновение приобрело чрезвычайно растерянное выражение. Гарри списал это на удивление от низкой оценки его преподавательских способностей.

«Обидно слушать правду, да?» — даже мелькнула в голове у Гарри мстительная мысль.

Профессор же Снейп на самом деле думал что-то вроде «И как я оказался в такой ситуации???»

Направив волшебную палочку в пространство и ни во что конкретно не целясь, Гарри сделал короткий резкий взмах и мысленно произнес: «Левикорпус!»

— А-а-а-а-а-а-а-а-а!

— Мистер Уизли, кричать так громко было совершенно необязательно! И в будущем я всех прошу от этого воздержаться! — строго выговорила Макгонагалл, когда Джордж и правда заорал, стараясь натуралистично передать написанное.

Сверкнула яркая вспышка, комната наполнилась голосами: всех разбудил дикий крик Рона. Гарри с перепугу уронил «Расширенный курс зельеварения». Рон повис в воздухе вниз головой, как будто невидимый крюк подцепил его за щиколотку.

— Ой, прости! — завопил Гарри, пока Дин и Симус покатывались со смеху, а Невилл, свалившийся с кровати, поднимался с пола. — Подожди минутку, я сейчас…

Близнецам пришлось прервать чтение, потому что читать и хохотать одновременно они были не в состоянии. Не будь это пространство антимагическим, примерно половина всех присутсвующих уже болталась бы вверх тормашками, настолько Фреду и Джорджу понравилось это заклинание. Немного успокоившись, Фред и Джордж с абсолютно серьёзными лицами и как обычно хором выдали:

— Нам нужно узнать, кто автор этого учебника!

— Зачем? — с подозрением спросил Рон. Описанное в книге и ему показалось забавным, однако то, что в роли крысы для экспериментов был он сам, внушало некоторые опасения.

— Чтобы от всего сердца поблагодарить и пожать ему руку!

— Вы же понимаете, что сейчас это, скорее всего уже взрослый человек, которому ваши розыгрыши не интересны? Если он вообще жив, — уточнила Гермиона. Вот её это всё ничуть не забавляло, и бурная реакция близнецов казалась ей несколько неоправданной. И заклинание это ей, как девушке, совсем не понравилось. В поисках поддержки Гермиона посмотрела на Джинни. Та тоже не радовалась вместе со своими братьями.

— Гермиона, но ты представь, если он школьником придумывал такие заклинания, каким же он должен стать взрослым!

— Очень депрессивным, — не поддержала восторг близнецов Гермиона.

— Это ещё почему? — немного обиженно спросил Фред.

— Потому что известно, что дети-вундеркинды, вырастая, часто теряют свои способности или не справляются с ними, и чрезвычайная одарённость в детстве отнюдь не означает, что человек проживёт счастливую жизнь. И ещё будет рад видеть… вас у себя в гостях!

Фреду эта отповедь совсем не понравилась (он не так часто общался с Гермионой и не привык к её лекционному тону ведения диалога) и он отвернулся, показывая, что больше на эту тему общаться не желает. Весь его вид твердил: «Я к тебе со всей душой, а ты!..» Джордж же ехидно спросил:

— Гермиона, а может, ты просто завидуешь?

Гермиона вопросительно подняла бровь.

— Обидно же, когда ты, вроде как самая умная среди нас, вдруг оказываешься на втором месте после неизвестно даже кого? — вкрадчиво проговорил Джордж.

Гермиона в ответ только фыркнула.

— То, что я, по твоим словам, «среди вас» самая умная, говорит только о вашем интеллектуальном уровне, а я себя никогда так не называла. И вообще, что это за мерило такое — успехи в зельеварении…

Гермиона старалась не показывать вида, но в глубине души её это действительно задело, хотя она и понимала, что зазнаваться не следует.

Он нашарил учебник зельеварения и в панике кинулся листать страницы. Наконец нашел нужное место и кое-как разобрал слово, неразборчиво нацарапанное под заклинанием. Молясь про себя, чтобы контрзаклятие подействовало, Гарри изо всех сил подумал: «Либеракорпус!»

Это Гарри тоже постарался запомнить, хотя вопрос, можно ли самому себя снять с помощью контрзаклятия оставался открытым.

К тому времени как они оделись, натянув на себя по нескольку вязаных свитеров миссис Уизли, обмотавшись шарфами и прихватив плащи и перчатки, Рон немного пришел в себя и решил, что Гарри раскопал очень даже смешное заклинание; настолько смешное, что Рон тут же за завтраком рассказал всю историю Гермионе.

— Это он зря, — громким шёпотом произнёс Фред, который после недавней перепалки стал испытывать удовольствие от поддразнивания Гермионы. Та не отреагировала.

Гермиона, слушая его рассказ, ни разу не улыбнулась и теперь взглянула на Гарри с ледяным неодобрением.

— Это заклинание, случайно, не из твоего любимого учебника по зельеварению? — спросила она.

— Я же говорю, она ревнует! — также, почти не понижая голоса, вставил Фред.

— Значит, ты вот так запросто решил попробовать незнакомое, неизвестно кем написанное от руки заклинание и посмотреть, что получится?

Гермиона хмыкнула, выражая согласие с другой версией себя. Со стороны это выглядело забавно.

— Какая разница, что оно написано от руки? — спросил Гарри, старательно обходя основное содержание вопроса.

— А такая, что это заклинание, скорее всего, не утверждено Министерством, — отрезала Гермиона. — А, кроме того, — прибавила она, видя, что Рон и Гарри раздраженно переглядываются, — я начинаю думать, что этот ваш Принц — довольно сомнительная личность.

Близнецы без комментариев захихикали. По их мнению, всё было более чем ясно.

Гарри и Рон дружно напустились на нее.

— Это была шутка! — кричал Рон, вытряхивая из бутылочки кетчуп на сосиски. — Понимаешь ты, шутка, для смеху!

— Хороши шуточки — подвесить человека в воздухе кверху ногами! — покачала головой Гермиона. — Кто станет тратить время и силы на такие заклинания?

Гермиона снова возмущённо фыркнула. Тут уже не выдержал Гарри:

— Что?

— Может, эти заклинания и создавались без злого умысла, но то, как описано их использование…

— Да, Рону не повезло, но по книге он меня уже простил.

— Да причём тут Рон! Филч.

— А с ним-то что?

— Ты сам нам на втором курсе рассказал, что Филч — сквиб. А применять магию к человеку, который никак не может тебе ответить, особенно «под общие аплодисменты», — язвительно процитировала Гермиона, — это… это отвратительно!

— Гермиона, ау! — Рон помахал рукой перед её лицом, как бы возвращая её к реальности. — Ты же не про какого-нибудь несмышлёного первокурсника говоришь. Это Филч! Завхоз. Который постоянно рассказывает, как желал бы нас всех подвесить в кандалы и отлупить розгами. Это он-то никак не может ответить?!

Но Гермиону этот довод не впечатлил.

— Ну и как он, по-твоему, мог парировать летящее в него заклинание, не обладая магией? В том-то и дело, что он может только отомстить, постфактум. И это ты считаешь приемлемым?

Рон в ответ что-то проворчал, явно не признавая за вредным завхозом никаких прав.

— Молодые люди! — вмешалась Макгонагалл. — Я надеюсь, вы это всё обсуждаете исключительно в теории и на самом деле не собираетесь использовать заклинания на персонале Хогвартса, — Минерва вспомнила признание троицы, что в прошлом году они напали на профессора Снейпа, и добавила, — опять.

— Кто станет тратить время и силы на такие заклинания?

— Фред и Джордж, — пожал плечами Рон. — Это как раз в их вкусе. И, ну…

— Мой папа, — сказал Гарри. Он только сейчас вспомнил.

— Что? — спросили Рон и Гермиона в один голос.

— Что? — вторил своим друзьям в книге реальный Гарри. Все споры тут же вылетели у него из головы.

— Мой папа использовал это заклинание, — сказал Гарри. — Я… Люпин мне рассказывал.

«Надо спросить у Люпина про…» — начал думать Гарри, но его мысль оборвалась, когда Джордж прочитал следующие предложения.

Последнее утверждение не было правдой. На самом деле Гарри сам видел, как его отец применял это заклинание к Снейпу. Только он так и не рассказал Рону и Гермионе о том своем погружении в Омут памяти.

— Что? — тупо повторил он. Голос его вдруг сделался очень тихим, а взгляд будто остекленел. Мозг отказывался осмыслять услышанное, только транслировал в голове белый шум. Наконец, его взгляд уткнулся в единственного человека, который мог бы всё объяснить. Но, очевидно, не стал бы этого делать даже под пытками. Гарри приказал себе сделать глубокий вдох и не думать о худшем. Наверняка это была какая-то дуэль и… Омут памяти. В чьи воспоминания он тогда погрузился? Как подчеркнул Дамблдор — без разрешения… Какая разница? Нужно просто дождаться, когда они выйдут отсюда и спросить обо всём у Люпина. Или ещё лучше у живого! Сириуса. А пока нужно просто выбросить это всё из головы, раз ничего узнать невозможно. Но он, конечно, не мог выбросить из головы факт об отце, который узнал несколько минут назад.

Снейп, глядя на потерянную физиономию Поттера, криво усмехнулся. Он свои эмоции демонстрировать не собирался. Да и не было никаких эмоций. Обречённость, поселившаяся в его голове, как только он увидел название книги, сменилась ощущением, лучше всего выраженном в легко промелькнувшей мысли: «Ну, началось». Но, к его собственному удивлению, никаких чувств он действительно не испытал. Только ироничное возмущение: «Серьёзно?! Вот так? Мимоходом? А как же обсасывание всех подробностей?»

Эта мысль и вызвала у Снейпа ухмылку, на которую Гарри продолжал бестолково пялиться, даже когда Джордж возобновил чтение.

Примечания:

Отзывы, пожалуйста