Багровый барсук (джен)

— Мне это не нравится, — сурово сказала Маура. — Ни капельки.

Абеллон привел рэдволльцев к самому подножию стены аббатства. Там, прижавшись спинами к красному песчанику, сидели мыш и горностай, греясь на позднем полуденном солнце. Мыш носил на боку меч, а горностай держал наготове длинное копье в виде посоха, воткнутое в землю. Оба зверя носили одинаковые береты наискось.

Но внимание Мауры привлекла цепь. Грубая железная кандала опоясывала левое запястье мышиного воина, и такое же приспособление украшало правую лапу горностая. Два браслета были соединены короткой тяжелой цепью, из-за которой пара вечно находилась на расстоянии шага друг от друга. Рэдволльцев больше всего смутило то, что кандалы, казалось, вообще не имели защелки. Они были буквально прикованы к запястьям двух зверей.

— Почему этот мыш прикован к горностаю? — спросил Алекс у Абеллона. Все это дело явно попахивало рабством, а его жители Рэдволла ненавидели больше всего.

Мыш, сидящий на земле, свободной лапой поднял свой берет, приветствуя Алекса.

— Боюсь, ты все перепутал, дружище. Я не прикован к этому горностаю… он прикован ко мне!

— Правильно, — весело согласился горностай.

Абеллон улыбнулся.

— Позвольте представить вам Янса и Броггена. Янс — это мыш, не перепутайте. Эй, лентяи, на лапы! Это аббат Рэдволла с другими старшинами аббатства!

Смущенный горностай тут же вспрыгнул на ноги, потянув за собой Янса.

— Эй, увалень, полегче! — воскликнул Янс. — Итак, вы глава этого места и всех его знаменитых боевых мышей, — он лукаво улыбнулся и протянул лапу. — Приятно познакомиться!

Брогген последовал примеру своего товарища:

— И мне тоже, господа хорошие!

Арлин и Маура пожали лапы обоим и представили Александра. Белка отвесил учтивый поклон, но держал лапы при себе. Как и Арлин с Маурой, он был встревожен видом двух зверей, сцепленных вместе.

— Так что значит эта цепь? — холодно поинтересовался Алекс.

— А вот это настоящая история, — Янс бросил взгляд в сторону Броггена. — Ты сам расскажешь ее, Броггс, или же рассказать мне?

Брогген с лязгом махнул прикованной лапой.

— Янси, ты лучший рассказчик, чем я.

Абеллон с поклоном покинул собрание.

— Прошу простить меня, добрые звери, я уже слышал это много раз, и мне пора возвращаться к остальным. Я оставлю Янсу развлекать вас.

* * *

— Много сезонов назад, — начал Янс, — когда силы лорда Уртблада были гораздо меньше, чем сейчас, я был новобранцем в его войсках. Одним из первых мышей, вообще-то, лишь немногие, включая и капитана Абеллона, служили ему дольше. В общем, я еще только намыливал лапы, прикидывая, как и что делать, чтобы стать настоящим воином. Тогда еще не было такого полкового строя, как сейчас, для этого не хватало мышей, кротов и ежей, так что мы все маршировали вместе, вперемешку со всеми видами зверей. Именно тогда я впервые встретил двух горностаев — Броггса и его приятеля Бриггера. Они присоединились к войску примерно тогда же что и я, — беженцы из какой-то шайки, чьи предводители были убиты Уртбладом. Вроде бы не совсем плохие звери, во всяком случае, не злые, и, как большинство хищников Уртблада, они изо всех сил старались стать ответственными. Я не так уж хорошо знал их. Все еще привыкали к тому, что хищники и добрые звери служат вместе: мы предпочитали держаться особняком друг от друга.

Если Бриггер и Брогген и были в чем-то хуже остальных, так это чрезмерное увлечение спиртным. Однажды ночью они в корневище какого-то дерева нашли бочонки с выдержкой виноделов-полевок, и принялись бурно пить. Они напились так, как никогда раньше не напивался никто. Пьяные навздрызг, они ввалились в жилище семьи полевок, топтались там, всё там перевернули и напугали бедняг до полусмерти. Их малышам пришлось прятаться под любой мебелью, которую та пара горностаев не успели опрокинуть. Бриггер и Броггс никого не убили и не ранили, но они разрушили доверие, которое лорд Уртблад пытался создать между добрыми зверями и своим войском.

Когда Уртблад узнал о случившемся, он пришел в ярость. Он много работал, чтобы привлечь зверей этого региона на свою сторону, и теперь знал, что многие его усилия испорчены. Поэтому, как только два горностая отоспались, он вывел их на суд, чтобы они осознали, что именно натворили. Затем он вынес им приговор.

Мы тогда разбили лагерь у края болота. Коварное место было — все, тяжелее листа или веточки, засасывалось туда полностью. И вот лорд Уртблад хватает их, сначала Бриггера, потом Броггена, и швыряет в трясину, будто тряпки. К несчастью для них, весили-то они больше тряпок, и бедняги начали тонуть прямо на наших глазах.

— Какой ужас! — заявил Арлин, а остальные жители Рэдволла кивнули в знак согласия. — Я всегда думал, что это, должно быть, особенно ужасный способ смерти.

— Нелегко было стоять и смотреть, как они с мольбами уходят под поверхность той зловещей глади, — пожал плечами Янс. — Ну вот и я не мог. Поэтому я взял из наших запасов моток веревки с крюком на одном конце, и бросил его к ним, прямо когда они скрылись в грязи. Я тянул изо всех сил, пытаясь вытащить их. Брогген смог ухватиться за крюк, но Бриггер так и не смог. Он лежит на дне того болота и по сей день.

Брогген всхлипнул и вытер слезу свободной лапой. Рэдволльцы смотрели на это с откровенным изумлением: впервые кто-то из них видел, как хищник проливает слезы по кому-то другому, кроме себя.

— Простите, господа, — извинился горностай. — Старина Бригси был моим лучшим приятелем. Не могу слушать эту историю и не плакать, как малыш.

Александр посмотрел на Янса.

— Я удивлен, что лорд Уртблад позволил тебе сделать это.

— Он был не слишком счастлив, — неудержимо улыбнулся Янс. — Думаю, он был просто в шоке от того, что кто-то пошел против его указа, и просто стоял и смотрел. Но после того как я вытащил беднягу на твердую землю — в общем, как только стало ясно, что я спас ему жизнь и он выкарабкается, ну, тогда его светлость был не слишком доволен.

— Разве ты не боялся за свою жизнь? — спросил Арлин.

— В глубине души, может быть. Но я не думал об этом, не рассуждал. Я думал только о том, что те два зверя не заслуживают такой смерти, только потому что немного напились и устроили какую-то пакость. Поэтому я поступил так, как считал нужным. Жаль только, что Бриггер все равно утонул.

— Бедный Бриггер, — еще раз всхлипнул Брогген.

— Что произошло потом? — спросил Алекс.

— Барсук изложил мне закон, — сказал Янс. — Раз уж я ослушался его, он сказал, что Брогген будет на моей совести до конца моих дней. Заставил меня поклясться в этом, иначе он снова кинет его в болото. Если Брогген еще хоть раз переступит черту или ослушается приказа, его убьют без права обжалования. А если он причинит вред другому зверю на службе у Уртблада, то я и собственной жизни лишусь. Короче говоря, я должен был стать хранителем Броггена и исправить его дикие нравы, а то… — Янс с гримасой провел лапой по шее.

— Значит, Уртблад заставил вас надеть эту цепь? — спросила Маура.

— Нет, это была моя затея, — ответил Янс. — Я решил, что назвался груздем — полезай в тележку. В бою или во время долгого похода все запутывается, и я никак не мог уследить за Броггсом, вот и придумал для нас этот двойной браслет. С тех пор мы прикованы друг к другу.

— Но ведь это довольно неудобно? — предположила Маура.

— Я сдержал свое слово перед лордом Уртбладом, — сказал Янс. — Не думаю, что смог бы иначе. А Броггс, как я вижу, усвоил урок. С тех пор он стал настоящим добрым зверем. Больше не будет задирать честных существ, даже если я разорву эту цепь прямо здесь и сейчас.

— Это чистая правда, — кивнул Брогген с таким энтузиазмом, что обитатели Рэдволла подумали, что его берет непременно свалится, но он остался на месте, словно пришитый к голове горностая. — Этот мыш сделал из меня нового зверя, и я обязан ему жизнью. Когда он вытащил меня из этой чертовой трясины, думаю, Уртблад тут же бросил бы меня обратно. Но Янси встал между нами, положив лапу на меч, глядя на могучего барсука, словно тот был пустым местом. Это был самый храбрый поступок, который я когда-либо видел — выстоять против такого могучего воина. После того дня никто из остальных никогда больше не смотрел на Янса косо, нет!

— Не тот способ, который выбрал бы лорд Уртблад, чтобы доказать мою храбрость, я уверен, — усмехнулся Янс. — Забавно, как иногда всё складывается…

— А что подумал лорд Уртблад о том, что вы двое так прикованы друг к другу? — спросил Арлин.

— Он сказал, что рад видеть, как я серьезно отношусь к своим обязанностям, — ответил Янс, — хотя ему, может, показалось, что я зашел слишком далеко. Но пока это не отвлекало нас от дел во время боя, он не жаловался.

Александр и остальные не могли поверить своим ушам.

— Вы… сражаетесь вот так?

— А почему бы и нет? — Янс ловко выхватил свой клинок и уверенно взмахнул им в обычной тренировочной манере меченосца. — Моя лапа по-прежнему свободна, и я не забыл, как обращаться с оружием.

— А как насчет Броггена? Я так понимаю, он от природы левша?

— На самом деле нет, — ответил горностай. — Но мне пришлось быстро переучиваться. Теперь у меня получается не так уж плохо.

Янс снова положил меч в ножны

— Броггс скромничает. Левой лапой он может махать копьем-посохом лучше, чем большинство бойцов. Когда он освоил его, а мы долго тренировались вместе, это стало его второй природой. Мы сражаемся как одна команда, охраняя друг друга с флангов. Большинство зверей, увидев нас в цепях, думают, что мы легкая добыча, но стоит им оказаться близ копья Броггса или моего меча, как они убеждаются в обратном. Мы с Броггсом уложили немало злодеев за те несколько сезонов, что мы вместе, и ни один зверь еще не одержал над нами верх.

Арлин посмотрел на дружелюбного горностая.

— Признаться, я весьма удивлен, что ты до сих пор так верно служишь лорду Уртбладу, Брогген. После того, что он сделал с тобой и твоим другом Бриггером, неужели ты не испытываешь к нему никакой неприязни?

Брогген на мгновение замолчал и задумался, обдумывая свой ответ.

— Может быть, Бригси и я заслужили такое наказание, а может быть, и нет. Но как оказалось, я выжил, а бедняга Бригси — нет, и так оно и есть. Называйте это судьбой, если хотите.

— Служа лорду Уртбладу, легко уверовать в судьбу, — добавил Янс. — Это его пророчество — не просто слова. Кроме того, Уртблад — не тот зверь, на которого имеет смысл обижаться, если вы понимаете, о чем я.

— Но он совершил великие дела, — сказал Брогген. — В прежние времена у такого зверя, как я, не было другого выбора, кроме как жить, как все остальные хищники. Теперь же, если зверюга может выполнять простые приказы и держать нос в чистоте, он может присоединиться к настоящему войску, получить нормальное оружие, еду и одежду и не беспокоиться о том, что нарвешься на подозрительных зверей, что прикончат тебя на месте только за то, что ты горностай, крыса, или лиса. Конечно, нам приходится сражаться, когда Уртблад велит, и многие из моих товарищей не дожили до конца какой-либо битвы. Но борьба была всегда, на чьей бы стороне вы ни были, и мы уложили в могилу гораздо больше наших врагов, чем они нас. И если судьба так распорядится, возможно, я доживу до того дня, когда мы сразимся в последней битве, и тогда уже не будет никаких битв, во веки веков.

— Вы действительно верите, что лорду Уртблад удастся объединить всех зверей? — спросил Арлин у двух северян.

— Я смотрю на это вот так, — ответил Янс. — С тех пор как звери вообще заговорили, мы, честные существа, мечтали о прочном мире, о том, чтобы больше не воевать, не умирать и не убивать. Что ж, лорд Уртблад — первый, который не только мечтает об этом. И, судя по тому, что он нам показал, у него больше шансов добиться этого, чем у любого вождя, который когда-либо был или, вероятно, когда-либо будет. И даже если он не справится, он уже усмирил достаточно зла, чтобы сделать Северные земли гораздо более безопасным местом, и я с радостью пойду за ним в любую битву.

Арлин, Маура и Александр обменялись взглядами. Это было почти то же самое, что они уже слышали от леди Мины и Абеллона. Похоже, многие из воинов Уртблада разделяли его уверенность в том, что он пытается сделать.

Янс наклонил голову к возвышающейся над ними стене.

— Когда же мы сможем заглянуть внутрь легендарного аббатства Рэдволл?

— Мы все еще думаем над этим, — сказал Арлин. — Для всего войска не хватит места.

— Во как? По-моему, у вас тут за стеной много земли. Нам хватит места, даже если не всем под крышей.

— Это не только само аббатство, — объяснила Маура мышу с Севера. — Внутри этой стены есть пруд, фруктовый сад… не только лужайки и дорожки.

— Может быть, и так. Но этот пруд звучит неплохо. Большинству из нас не помешало бы отмокнуть после всего этого марша. Думаю, вам придется разрешить нам купаться посменно.

— Э… даже хищникам? — удивленно спросил Александр. Хищники не отличались особой чистоплотностью.

— Особенно им! У Уртблада есть правила гигиены. Каждый зверь должен содержать себя в чистоте, насколько это возможно. В этом есть смысл, если подумать. Нельзя, чтобы наши друзья крысы с ласками воняли везде, куда они попадают, когда лорд пытается произвести хорошее впечатление.

— Верно, — кивнул Брогген. — Раньше я никогда не любил быть чистым, но теперь я никогда не вернусь к прежнему грязному образу жизни. Кстати, господа звери, мы предпочитаем не называться хищниками, если вы не против. Оскорбительно как-то. Не соответствует нашему новому положению ответственных воинов.

— Тогда как нам вас называть? — спросила Маура с ноткой сарказма.

— Ну, крыса — это крыса, ласка — это ласка, а лиса — это лиса. Я — горностай, и я уже не собираюсь извиняться за то, кем я родился. Вы же не объединяете всех себя: мышей, кротов, белок и так далее, под одним именем. А нас-то почему?

— Вообще-то, нет, — сдержанно ответил Арлин. — В таком случае мы называем себя лесными жителями.

— Хм, — Брогген почесал за ухом, размышляя над этим. — Что ж, это хорошее имя, лесные жители. Хищники — уродливое слово, а благодаря лорду Уртбладу мы перестали быть уродливыми зверями, по крайней мере, внутри.

— А вот снаружи — другое дело, — хмыкнул Янс. — Иные из них могут своих собственных матерей напугать. Хорошо, что я оказался прикован к горностаю. Если бы мне приходилось каждое утро просыпаться и смотреть на крысиную морду, несчастным бы я был мышем!

— Хорошо, — улыбнулся Арлин, — мы постараемся больше вас так не называть, но это будет нелегко. Старые привычки умирают с трудом.

Александр тоже заметил, что улыбается. Трудно было не поддаться обаянию двух друзей, даже если один из них был горностаем. Маура, однако, сохраняла суровое выражение лица.

— Сегодня вечером мы пригласили всех капитанов на ужин, — продолжил Арлин. — Завтра мы лучше поймем, как обстоят дела, и тогда мы сможем подумать о том, чтобы впустить в аббатство по несколько зверей из других войск.

— Жду с нетерпением, — Янс еще раз пожал лапы рэдволльцам. — Когда ваши ворота будут открыты для нас, простых воинов, мы с Броггсом будем первыми в очереди. Вы знаете, где нас найти.