Багровый барсук (джен)

Его звали Уртблад — Кровавый Урт — и его доспехи сияли красным цветом подстать его имени.

Могучий барсук стоял на дороге перед огромным аббатством из красного кирпича. Солнце позднего летнего полудня сверкало на поножах и нагруднике его боевого облачения. Двадцать сезонов Уртблад шел по следам судьбы, и вот теперь этот путь привел его сюда. Лапа рока была уже близко, и скоро он узнает — хватит ли всех его усилий?

Никто не появился на стенах, чтобы поприветствовать его или бросить ему вызов. Стальной взгляд Уртблада прошелся по крепостной стене и большим двустворчатым дверям главных ворот, по колокольне, упирающейся в небо, и по вершинам главного здания аббатства, которые достигали вдвое большей высоты — натренированный глаз воина не упустил ни одной детали. Воистину, это была твердыня, способная выдержать любую осаду. Неудивительно, что аббатство славилось на весь мир как место убежища в трудные времена.

Вот только сейчас их бдительность оставляла желать лучшего. Он простоял у ворот весьма долго, оставаясь незамеченным. Время от времени до его слуха доносились какие-то звуки изнутри — крики, песни или веселый смех. Возможно, он прибыл сюда в день праздника, когда их бдительность была ослаблена, а мысли были заняты более легкомысленными делами. Их репутация в плане еды, питья и празднеств была столь же известна, как и их гостеприимство.

Неважно; он не был каким-то негодяем, тайком пытавшимся пробраться в обиталище мирных зверей. Куда отправился Уртблад, узнают все.

Наполнив легкие и раздув грудь до предела, он откинул голову назад и издал громовой клич, который разнесся по окрестностям Страны Цветущих Мхов.

— Рэдво-о-о-ол!

Сразу же смолкли все звуки, доносившиеся изнутри, и через несколько мгновений на вершине западной стены стали появляться звери. В кратчайшие сроки крепостные стены были заполнены: бесчисленные мыши, кроты, ежи, белки и выдры с опаской выглядывали из-за красной кирпичной кладки, чтобы посмотреть, что за существо прервало их веселье таким возгласом. Все взгляды были устремлены на него.

Наконец тишину нарушил пожилой мыш в нарядном одеянии яркой расцветки.

— Приветствую! — обратился он с вершины стены. — Вам нужна помощь?

— Вы аббат? — отозвался Уртблад.

— Да… э-э, нет…

Уртблад недоуменно скривил губы:

— Так да или нет?

— Я — Арлин, отставной аббат Рэдволла.

— Хорошо. Тогда моя миссия касается и вас, и любого другого зверя, обитающего в ваших стенах. Я — лорд Уртблад из Саламандастрона. Я несу важные и срочные вести. Мне крайне необходимо поговорить со всеми предводителями Рэдволла. Впустите меня, пожалуйста.

Половина зверей изчезла с крепостных стен — многие спустились вниз, чтобы открыть главный вход в аббатство. Но наверху все равно оставалось большое скопление лесных существ, не желающих даже на мгновение оторвать взгляд от барсука в доспехах. Не каждый день в Страну Цветущих Мхов наведывался один из легендарных барсучьих лордов Саламандастрона.

Раздался скрежет дерева, засов отодвинулся и одна сторона двойной двери распахнулась. В тени за дверью Уртблад разглядел двух взрослых мышей — одного в коричневом одеянии и одну в зеленом, а также крупную барсучиху, облаченную в простую рясу. Мышь в зеленом шагнула вперед.

— Я — аббатиса Ванесса, а это брат Джефф, наш архивист и историк. А это, — она указала на барсучиху позади нее, — Маура, наша барсучиха-мать. Добро пожаловать в Рэдволл. Лорд, вы один?

— Да… пока. У меня есть войска далеко на севере, но они сейчас заняты.

— Вот как? Там какая-то смута?

— Я пришел рассказать о великих событиях в этих землях, как к добу, так и ко злу. Мне есть о чем рассказать, и все это не может быть сказано прямо здесь, на дороге.

Несколько мгновений аббатиса неуверенно осматривала Уртблада. Он был открыто вооружен — и, как и подобает всем барсучьим воинам, вооружен очень хорошо. Красные доспехи покрывали его верхнюю часть тела от шеи до талии. Его задние лапы были похожи на древесные стволы. Сквозь серо-коричневый мех то тут, то там виднелись гордые шрамы. Шлема на нем не было, но задняя часть его стального костюма поднималась высоким воротником, закрывая большую часть затылка. Круглый щит и топор, пристегнутые к спине, похоже, повидали немало битв, а на боку висел огромный меч в ножнах. Если бы это было злобное существо, то, попав в аббатство, оно могло бы причинить огромный вред. Но барсучьи лорды Саламандастрона были известны во всем мире своей храбростью, честностью и благородством. Они были стойкими защитниками побережья от хищнических орд и корсаров. Уртблад стоял перед ними, гордо подняв голову, и непоколебимо смотря на них.

Аббатиса слегка вздрогнула, словно выйдя из транса.

— Простите нас, лорд, но мы не привыкли принимать столь великого зверя. Прошу прощения, если мы показались вам грубыми или недоверчивыми. Вы пришли к нам в день праздника, и мы будем рады, если вы присоединитесь к нам.

Она оглянулась через плечо: за барсучихой Марой у входа собрались остальные.

— Освободите дорогу! Освободите место для прохода лорда Уртблада!

Лесные жители отступили, и трое руководителей аббатства провели Уртблада через ворота в Рэдволл. Защитная стена, опоясывающая аббатство и его территорию, была такой толщины, что проход под ней было словно как короткий туннель.

По другую сторону ворот раскинулась тщательно ухоженная зелень внутренних лужаек. К этому времени большинство зрителей наверху спустились по настенной лестнице, чтобы присоединиться к остальным празднующим на территории аббатства, и вокруг новоприбывшего барсука собралось довольно много народу. Многие из них были малышами, что выглядывали из-за ног или спин своих родителей и опекунов. Несколько самых отважных малышей заняли место вместе со взрослыми.

Уртблад осмотрел пространство внутри стен. Само главное здание аббатства, построенное из того же песчаника, что и защитная стена по периметру, с пристроенной к нему колокольней возвышалось в лучах солнца. За ним виднелся большой пруд и куча ухоженных деревьев — вероятно, фруктовый сад. Простая природная красота этого места взбудоражила его сердце, но он также оценил и его практическую пользу. Аббатство Рэдволл с собственными запасами еды и воды на закрытой территории было не только мирным местом покоя, но и прочной твердыней.

Между главными воротами и прудом был устроен большой костёр, а рядом с ним находилось множество столов, уставленных множеством деликатесов, от которых у любого зверя замирал рот. В воздухе витали всевозможные ароматы, смешиваясь с приятным запахом горячих углей.

Выдра Монтибэнк проскочил мимо Уртблада, чтобы закрыть главные ворота, а настоятельница Ванесса пригласила его принять участие в пиршестве.

— Мы празднуем возведение нашего главного выдры в официальную должность шкипера выдр Рэдволла. Вы, должно быть, устали и проголодались после своих странствий. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам за столом, и позже мы сможем обсудить вопросы, которые привели вас сюда.

— Если уж на то пошло, — ответил Уртблад, — я предпочел бы сразу перейти к делу. Я вижу, что ваши столы хорошо накрыты, и уверен, что после нашего разговора еды останется еще много.

— Вы бы так не сказали, если бы увидели нашего новоиспеченного шкипера, Монтибэнка, — фыркнул брат Джефф. — Он самый большой обжора аббатства. Когда он рядом, еды обычно нет. Во всяком случае, долго она на этом свете не задерживается.

— Должен заметить, что держать всю мою выдриную команду в хорошей физической форме — работенка нелегкая! Поэтому и нужно постоянно поддерживать себя в тонусе, — Монтибэнк повернулся от Джеффа к Уртбладу и отвесил неформальный поклон. — Честь познакомиться с вами, милорд!

Уртблад посмотрел на мускулистого выдру.

— Если вы — шкипер выдр Рэдволла, вам стоит присутствовать на собрании, — он повернулся к настоятельнице. — Как и каждому жителю Рэдволла на должности, связанной с принятием решений. Мне неприятно отрывать вас от пира, но это чрезвычайно важно.

— Если вы так спешите, то и в самом деле важно, — Настоятельница Ванесса повернулась к Монтибэнку. — Собери других главных руководителей аббатства — Александра, Кротоначальника, Вышекрыла, всех, кто, по твоему мнению, должны присутствовать на этом собрании. Мы с Джеффом проводим лорда Уртблада в Пещерный зал и встретимся с вами там.

Выдра бодро отдал приветствие и отправился выполнять указание.

Ванесса осматривала толпу, пока не увидела отставного аббата Арлина, который спустился с вершины стены, где первым приветствовал Барсучьего Лорда. Его было нетрудно заметить в его разноцветном наряде. Держась в стороне от всех собравшихся, старый мыш, казалось, очень стеснялся своего наряда и замешкался, когда Ванесса подозвала его к себе.

— Арлин, ты слышал все это?

Он кивнул.

— Конечно, слышал. Хотя мне трудно понять, что все это значит.

— Мне тоже. Я не так давно стала аббатисой. Ты тоже должен быть на этом собрании. Может быть, ты уже ушел на покой, но у тебя за плечами много лет опыта. Мне сейчас нужен твой совет.

Старый мыш кивнул ещё раз.

— Подумать только, что день, когда вы с сестрой Аврелией уговорили меня надеть разноцветный клоунский наряд, оказался днем визита лорда-барсука! — Он смущенно улыбнулся лорду Уртбладу. — Простите меня, милорд. Обычно я так не одеваюсь!

— Не беспокойтесь, аббат. Есть дела поважнее, чем ваш выбор одежды. Аббатиса права, вы непременно должны присоединиться к нам.

— Тогда я непременно присоединюсь.

Собравшиеся жители Рэдволла смотрели, как их старый аббат и молодая настоятельница вводят в аббатство таинственного барсука в багровой броне.

* * *

После того как все главные защитники Рэдволла спустились на спешно созванный совет в Пещерной зале, остальные обитатели аббатства остались на лужайке, обсуждая неожиданное появление барсука. Некоторые звери вернулись к столам, где оставалось много еды с пиршества, и разговаривали через набитые щеки. Большинство же, наевшись досыта, предпочли отдохнуть небольшими на зеленой дорожке или на берегу пруда, опустив в воду лапы, чтобы сбросить летний зной. Но где бы они ни собирались, гул разговоров не стихал.

В тени фруктового сада к размышлениям присоединились трое друзей. Два юных брата-мышонка, Сирил и Сайрус, присели под малиновым деревом со своим приятелем, кротом Биллусом.

— Ну и барсук! — воскликнул Сайрус, все еще пораженный видом Уртблада. — Он, должно быть, вдвое больше нашей Мауры!

— Хурр-хурр, скорее втрое, — отозвался Биллус сквозь рот, набитый недозрелой малиной. — А эти доспехи… ну и зверь!

Сирил, самый старший из троих, посмотрел вдаль.

— Он сказал, что он из Саламандастрона… барсук, повелитель горы…

Сайрус поднял глаза на брата.

— Саламана… что?

— Саламандастрон, — поправил его Сирил. — Помните, брат Джефф однажды давал нам урок про ту скалу.

— Ага, это очень красивое и могучее место у западного моря, хурр-бурр, — добавил Биллус, вытирая лапой сок с подбородка.

— Барсучьи лорды были хозяевами горной крепости с незапамятных времён. Они всегда защищали прибрежные земли от вторжений морских крыс. Поэтому здесь, в Стране Цветущих Мхов, нету пиратских налетчиков и работорговцев, — Сирил повернулся на траве, где сидел, привлекая внимание своих собеседников. — Легенда гласит, что когда мир был намного моложе, чем сейчас, Саламандастрон был вулканом. Я слышал, что самые первые барсучьи лорды родились из огня горы и приручили тот же огонь для своих могучих кузниц. Ни одно существо не повелевает пламенем, молотом и наковальней так, как они. Это потому, что они родились в огне.

— Хурр-урр, не верь в это, Сайрус, — рассмеялся Биллус. — Это просто сказки, для малышни и типа того.

— Не будь так самоуверен, Биллус, — сказал Сирил. — Меч основателя Рэдволла, Мартина Воителя, был сделан одним из барсучьих лордов Саламандастрона. Это оружие старше самого аббатства, а его клинок все так же остер, как и в тот день, когда его выковали.

— Бурр, вокруг меча Мартина много сказок, — кивнул Биллус. — Говорят, что он сделан из железа, упавшего с неба.

Глаза Сайруса расширились.

— Железо с неба! — прошептал он.

— Может, и так, хурр, кто знает. Но барсуки — это барсуки, и ни один зверь не рождается из огня.

— Биллус, у тебя воображения нет! — упрекнул его Сирил. — Иногда мне кажется, что вы, кроты, слишком разумны.

— Достаточно, чтобы не ввязываться в войны и тому подобное, как вы, мыши, — Биллус порылся в мешочке на поясе. — Не желаете ли полакомиться засахаренными каштанами?

Оба мышонка не обратили внимания на его предложение.

— Как вы думаете, что нужно этому барсучьему лорду от нас здесь, в Рэдволле? — спросил Сайрус.

— Мы узнаем это, когда закончится собрание в Пещерной зале, — Сирил бросил завистливый взгляд в сторону здания аббатства. — Хотел бы я оказаться там, внизу! Услышать все своими ушами. Взрослые никогда не рассказывают нам всего, что происходит! А если этот барсук здесь с военным поручением, можешь не сомневаться, мы никогда не услышим самого интересного.

— Интересного? — Биллус покачал головой. — Хурр, в войне нет ничего интересного. Что скажет брат Джефф, если услышит, что ты говоришь так?

— Он не узнает, если ты ему не проболтаешься.

Биллус схватился за свое круглое брюхо.

— Урр… кажется, те малины оказались неспелыми. У меня живот болит.

Сирил посмотрел на своего друга.

— Я беру назад слова о том, что кроты такие разумные!

* * *

За большим столом в Пещерной зале сидели девять зверей.

Уртблад занял почетное место во главе стола, потому, что, по всей видимости, именно от него ожидалось вести большую часть разговора. Настоятельница расположилась у правой лапы барсучьего владыки.

Ванесса произнесла вступительное слово.

— Вы уже познакомились с братом Джеффом, архивистом и историком аббатства, аббатом Арлином, Марой, барсучихой-матушкой, и Монтибэнком, который только что стал нашим шкипером выдр. Белка рядом с Монти — это Александр, глава Патруля Цветущих Мхов. Между ним и Марой вы видите нашего Кротоначальника. А воробей между Джеффом и Монти — это Вышекрыл, предводитель воробьиного племени спарра, обитающего в наших чердачных помещениях.

Воробей, сидевший на особом насесте, что позволял ему достичь уровня стола, склонил голову перед барсуком:

— Мы не встретились раньше, милорд, потому что когда вы пришли, мой клюв застрял в горшке. Боюсь, это был не самый достойный для меня момент.

— Ну вот и все, — заключила аббатиса Ванесса. — Вместе, полагаю, можно сказать, что мы составляем руководство Рэдволла.

Уртблад медленно кивнул.

— Хорошо, хорошо.

Глубокий голос бас барсука эхом отразился от каменных стен и стропил над головой. Пещерная зала была огромным помещением, достаточным для того, чтобы вместить все население аббатства, как это было во время многих прошлых праздников, и в лютую зимнюю ночь, когда порывистый холод проникал в верхние спальни. Остальные звери за столом ждали, что Уртблад продолжит, но воин молчал, пока не стихло эхо. Когда молчание стало совсем неловким, аббатиса нарушила его:

— Прошло много поколений с тех пор, когда Рэдволл и Саламандастрон были в близкой связи. Как случилось, что барсук, Повелитель Горы, оказался в Стране Цветущих Мхов в полном одиночестве?

— Я странствовал гораздо дальше, — ответил Уртблад. — Вот уже двадцать сезонов мой брат Уртфист занимает пост лорда Саламандастрона, а я путешествую далеко по делам, волнующим нас обоих.

— Два барсучьих лорда? — спросил брат Джефф. — Не думаю, что я когда-либо слышал о временах, когда было два Владыки Горы, а я очень хорошо знаю историю.

— Мы приняли совместное владычество над Саламандастроном, когда были еще совсем молоды. Я старший, но мы всегда правили на равных. Хорошо, что нас двое, ибо настали времена воинов.

Ванесса с беспокойством посмотрела на барсука.

— С тех пор как вы прибыли к нашим воротам, милорд, вы говорите очень тревожные вещи. Расскажите нам, что так тяготит вас и какое отношение это имеет к Рэдволлу.

— Это вопрос пророчества, — начал Уртблад. — Высоко в верховьях Саламандастрона есть палата, которая на протяжении многих поколений служила и гробницей, и тронным залом. В ее каменных стенах высечена живая история всего, что было раньше, и намеки на то, что еще может быть. Видите ли, наступают времена, когда нас, барсуков, охватывает транс, и именно в такие моменты мы отправляемся в эту комнату, и судьба говорит через нас в скале. Мы просыпаемся, словно от беспробудного сна, и видим то, что высекли, ибо в трансе мы ничего не осознаем. Многие пророчества были предсказаны таким образом, и не один Владыка Горы прочел свою судьбу в словах, высеченных его собственной лапой. Не всегда легко нести это бремя судьбы, но таков наш удел, и мы принимаем его.

— Да, я слышал об этом, — отозвался Джефф. — Мартин Воитель, наш основатель, посетил Саламандастрон во время войны с кошкой Царминой, и его меч был выкован одним из ваших далеких предшественников, Вепрем Бойцом. Барсучьи лорды Блик Булава и Ронблейд были посетили Рэдволл в самом начале его истории, а одна из наших первых барсучьих матерей, Мара, провела большую часть своего детства именно там. Не так уж и давно леди Крегга Розовоглазая, бывшая правительница Саламандастрона, была нашей матушкой-барсучихой. В наших историях есть много интересного об этом легендарном месте.

— Вы хорошо знаете свою историю, — похвалил Джеффа Уртблад. — Двадцать сезонов назад меня охватило такое состояние. Большую часть дня я находился в трансе, вырезая символы на стенах палаты. Когда я наконец пришел в себя и взглянул на написанное, меня охватил ужас. Это было великое — и недоброе — пророчество.

Все взгляды были устремлены на Уртблада.

— Что там было написано? — рискнула спросить аббатиса.

— Что в нашей жизни наступит время непревзойденного кризиса. Он охватит все земли и всех их обитателей.

— Война? — ахнул старый аббат Арлин.

— Война, какой еще никогда не было.

Казалось, ледяной коготь проник сквозь потолок и сжал самое сердце Пещерной залы.

— Скажите нам, — взмолилась аббатиса Ванесса, — о чем именно говорится в этом пророчестве?

— В нем нет четких указаний на точную угрозу, — пояснил Уртблад. — Оно скорее говорит о продолжающейся долговременной смуте, чем о какой-то одной битве, войне или враге. Возможно, это будет время, когда множество различных армий столкнутся друг с другом во множестве мест на протяжении нескольких сезонов. Ясно одно: долгий мир, царивший в Стране Цветущих Мхов, скоро закончится.

— Неудивительно, что вы так мрачны, — сказала Ванесса, побледнев. — Так что же делать?

— Прочитав это пророчество, я оставил Саламандастрон на попечение моего брата Уртфиста и храбрых боевых зайцев из Длинного патруля, которые всегда хорошо служили барсучьим владыкам. Они надежно следят за землями вдоль западного побережья. Пока мой брат охранял горы и побережье, я бродил по всем землям, от основания великой южной скалистой стены до крайнего севера, вплоть до берега восточного моря, где земли сужаются. Я всегда был бдителен в поисках любого намека или подсказки о грядущей буре, всегда оценивал настроение встреченных зверей, чтобы знать, можно ли считать их друзьями или врагами во время кризиса. И я готовился. Видите ли, — Уртблад наклонил свою бронированную фигуру над столом, — я не до конца уверен в неизбежности пророчества. Возможно, если мы окажемся на острие судьбы и тщательно выберем линию поведения, нам удастся избежать всего этого. Но даже если это не удастся, можно принять меры, чтобы как можно больше добрых и благородных зверей вышли из такого положения дел невредимыми, — он откинулся на спинку кресла. — Даже Рэдволл может оказаться в опасности, когда разразится буря. Поэтому я пришел помочь вам в защите вашего аббатства.

— Защите от чего? — спросила Маура у другого барсука. — Как мы можем предпринимать меры, если не знаем, что нас ждет?

— Маура верно сказала, — заметил Арлин. — Скажите нам, милорд, не видели ли вы во всех своих путешествиях нечто, что могло бы дать нам ответ на этот вопрос?

— Ничего определенного, — ответил Уртблад, — хотя я могу рассказать вам об одном событии, которое вызывает у меня большую тревогу. Сила морских крыс возросла, возможно, даже больше, чем когда-либо прежде. Из всех врагов, с которыми мы можем столкнуться, они — самая очевидная и непосредственная угроза. В то время были два могучих крысиных капитана, Фарка и Гарвал, и каждый стремился стать королем над всем своим родом. Но их силы были почти равны, и ни один из них не мог одержать верх над другим. Наконец настал день, когда Фарка и Гарвал начали открытую войну. Гарвал был более способным из них, и пользовался верностью своих капитанов и команды, но Фарка был более вероломным и жестоким. Фарка убил Гарвала и приготовился стать королем всех пиратов. Но провидение не было к нему благосклонно, ибо в своих странствиях я проводил некоторое время в море, и судьба поставила меня рядом с лапой рока, Я убил Фарку, воздав этой мерзкой твари по заслугам. Вот так и получилось, что два самых могущественных морских крыса погибли в один день.

Рэдволльцы сидели в потрясенном молчании, слушая эту историю. Молчание нарушил старый Арлин.

— Но если Фарка и Гарвал мертвы, где же угроза со стороны крыс?

— Фарка и Гарвал держали крыс в разделенном состоянии, — объяснил Уртблад. — На первый взгляд их гибель могла бы показаться великим благом для всех добрых и честных зверей. Но она расчистила путь для появления единого повелителя крыс и объединения двух флотов. Такой действительно пришел к власти: Белокогть, один из бывших капитанов Гарвала, который теперь называет себя Траттоном, королем морских крыс. Он пользуется уважением уцелевших экипажей Гарвала, а после смерти Фарки ему удалось подчинить своей власти и безвольную орду той крысы, тоже. Он отстроил островную крепость Терраморт. Траттон, вероятно, первый настоящий крысиный король со времен Габула, только еще более опасный. Его флот огромен, его бойцы хорошо обучены, и он совершает набеги на поселения по всему побережью, хотя до сих пор он всегда старался высаживаться далеко к северу и югу от Саламандастрона, за пределами досягаемости заячьих патрулей моего брата. Но он амбициозен и властвует над морскими путями. Если его могущество продолжит расти, он может вскоре попытаться бросить прямой вызов Саламандастрону.

— Тогда, несомненно, — заключила аббатиса Ванесса, — этот Траттон станет виновником великой смуты, о которой вы пророчествовали?

Уртблад покачал головой.

— Я так не думаю. Морская мощь Траттона может быть, и неоспорима, но его пираты не так привычны к сражениям на суше. Даже если бы ему удалось захватить Саламандастрон и прибрежные земли, он не смог бы распространить свою власть далеко вглубь страны. Траттон не дурак: он не станет рисковать своим морским королевством, чтобы захватить территорию за пределами водных путей. Нет, Траттон — не единственная угроза нашим землям, и он может оказаться даже не самой страшной. Я подозреваю, что будет еще один враг — а возможно, и не один, — чью угрозу мы еще не осознали. Опасность может исходить из какого-то неизведанного источника в этих землях, а может и извне — многие области к востоку и югу отсюда диковинны, и там уже много сезонов не ступала нога честных зверей. Там же могут таиться и другие злодеи масштаба Траттона, о которых мы пока не знаем.

— И вы не знаете, кто это может быть? — спросила аббатиса.

— Нет — только предчувствие, что буря вот-вот разразится, и мы должны приготовиться к худшему. Именно поэтому я и прибыл в Рэдволл. Большую часть последних сезонов я провел на севере и убил там множество злых существ, но все равно этот край остается суровым и воинственным. Я также собрал союзников, которые помогут нам. Мы с братом всегда полагались на Рэдволл, чтобы поддерживать мир и порядок в Стране Цветущих Мхов. Но теперь я чувствую, что сделал для Северных земель все, что мог, и настало время объединить власть Рэдволла и Саламандастрона. Два защитника должны объединиться в общем деле. Вместе мы встретим эти беды и выстоим вдвоем.

Уртблад посмотрел на Ванессу.

— С вашего позволения, настоятельница, я хотел бы возглавить оборону этого аббатства... или, по крайней мере, стать особым советником, чтобы мы могли укрепить Рэдволл против любого возможного нападения. В Рэдволле сейчас нет Воина, который мог бы орудовать мечом Мартина. Мои навыки и опыт здесь необходимы.

Александр прочистил горло. До сих пор белка держал язык за зубами, довольствуясь тем, что слушал, пока главы Рэдволла совещались с Уртбладом. Но теперь он заговорил:

— При всем уважении, милорд, мы всегда заботились о себе в Рэдволле. Наши ворота недавно были укреплены и отремонтированы. Мы, белки из Патруля Страны Цветущих Мхов, далеко ходим в поисках врагов, как и Вышекрыл со своими воробьями. Мы с Монти регулярно проводим учения наших воинов. На территории аббатства есть сеть укрепленных туннелей, соединяющих все самые важные объекты. Я не вижу, как мы можем еще улучшить нашу оборону.

— Мой друг-пушехвост прав, — сказал Монти. — Наше аббатство настолько хорошо, насколько возможно. Не думаю, что в нём нужно что-то улучшать.

Беспристрастный взгляд Уртблада обежал все присутствующие лица — от мыши до крота, от выдры до барсука, до воробья и обратно. Аббатиса боялась, что Монти и Алекс могли его обидеть, но Уртблад заговорил со свойственным ему спокойствием:

— За то время, что я простоял незамеченным за вашими стенами, враг мог бы поджечь ваши главные ворота. Если бы я не объявил о своем присутствии, сколько бы мне пришлось простоять на дороге, прежде чем один из ваших дозорных меня бы заметил?

Монти и Алекс прочистили горло и произнесли несколько «э» и «м-м-м», но они были не единственными, кто сидел за столом и смущенно смотрел вниз.

— Лорд Уртблад прав, — признала Ванесса. — Мы, жители Рэдволла, привыкли к миру. Все мы здесь никогда не знали ничего другого. В последние сезоны мы ослабили бдительность, и мы должны быть благодарны, что на это указал нам лорд Уртблад, а не какой-либо враг. Наступает время кризиса, и этот воин предложил нам свои знания и помощь. Было бы глупо и неблагородно с нашей стороны отказать ему.

Она повернулась к барсуку в багровой броне.

— Мы принимаем ваше предложение о помощи, милорд, и рады любому совету, которым вы с нами поделитесь.

— Нам еще есть о чем поговорить, — сказал Уртблад, — но это может подождать другого дня. А пока я хотел бы заняться тем, чтобы самому осмотреть аббатство сверху донизу, внутри и снаружи, чтобы понять, как можно улучшить его защиту. Мне понадобится кто-то из вас, чтобы показать мне все вокруг. Чертежи Рэдволла тоже пригодятся, если у вас есть такие планы. И я хотел бы прочитать любые подробные отчеты о войнах, которые вы вели на протяжении нескольких сезонов.

— Брат Джефф может помочь вам с двумя последними просьбами, — сказала Ванесса, — поскольку, как вы видели, он прекрасно знает историю. Он отвечает за архивы аббатства и должен найти то, что вам нужно.

— Я к вашим услугам, милорд, — Джефф повернулся к аббатисе. — У меня есть еще одна идея, Несси… э-э, аббатиса. Мне кажется, что много раз в прошлом, когда Рэдволл сталкивался с кризисом, наши основатели, похоже, предвидели эти проблемы и оставляли лазейки, чтобы помочь нам пройти через них. Это и резьба под великим гобеленом, и подсказки в гробнице Мартина, благодаря которым мы вновь обрели его потерянный меч, когда он понадобился нам в борьбе с Клуни Хлыстом, и стих, начертанный на крыше, который помог нам в борьбе с Малкариссом и лисом-рабовладельцем Слэгаром. Возможно, они оставили что-то подобное и для этого случая.

— Отличная мысль, дружище Джефф! — воскликнул Монтибэнк. — Вот это да!

— Да, — согласилась аббатиса. — Но где ты будешь искать?

— Старые записи — самое подходящее место для начала, — сказал Джефф, — начиная с основания Рэдволла и до наших дней. Мне бы не помешала помощь, так как это будет огромный объем чтения. Два наших молодых звонаря, Сирил и Сайрус, неплохо знают историю. Возможно, их можно было бы освободить от обычных обязанностей, чтобы помочь мне.

— Думаю, мы сможем найти других желающих тянуть колокола за веревки, — заверила его аббатиса. — И конечно, тебе самому придется освободиться от преподавательских обязанностей на время поисков в архивах. В трудные времена приходится идти на жертвы — я уверена, что ваши ученики с этим согласятся!

Она встала, давая понять, что совет окончен, и остальные восемь зверей тоже встали.

— Мы предложили несколько хороших идей о том, с чего начать. А теперь давайте отправимся укреплять Рэдволл… и пусть какой-нибо злодей попытается отнять его у нас!

---

Примечания:

Первая книга (в четырех частях) пока еще незаконченной саги. Пока что в мои намерения входит перевести только эту самую первую книгу.

На берегу пруда аббатства выдр Винокур тренировался в спарринге с молодым воробьем.

Несмотря на то что воробью приходилось прыгать на одной ноге, сжимая прочный посох в другом когте, он держался молодцом. Это был боевой прием, который за много сезонов до него ввел Вышекрыл, предводитель воробьев Рэдволла, и который с тех пор переняли многие птицы. Быстрый стук дубовых посохов разносился в полуденном воздухе, смешиваясь с пением птиц и жужжанием насекомых за стенами аббатства.

На соседней скамье сидели сестра Аврелия, смотрительница лазарета, и Балла, хранительница ежиного погреба, присматривая за самыми маленькими детьми аббатства. Аврелия сама была молодой мышкой, только недавно назначенной на эту должность аббатисой Ванессой. Она быстро овладела знаниями о травах и лечебном искусстве, но ее манера поведения у постели еще нуждалась в совершенствовании. А уход за малышами был ее самым слабым местом. Но поскольку брат Джефф и Маура были на совете в Пещерной зале, эта неприятная задача выпала ей.

— Винокур! — с нарастающим нетерпением обратилась Аврелия к молодому выдру, — помоги мне с малышами! Хватит баловаться, как мокрый щенок!

— Сестра Аврелия! — ответил Винокур, не отрываясь от поединка, — Мне нужно тренироваться, а то наш новый шкип Монтибэнк задаст мне взбучку!

— Я тебе сама задам взбучку, если ты не поможешь мне — ох!

Аврелия пыталась поддерживать равновесия между суетливым, щиплющимся кротиком на одном колене и непокорным малышом-ежиком на другом, получая уколы с двух сторон. Это мало способствовало улучшению ее настроения.

Балла сидела рядом с Аврелией, на коленях у нее сидела полевка.

— Пусть веселится, Аври. Это же праздник, в конце концов.

— Верно, Балла, это праздничный день, — возмутилась Аврелия. — Поэтому нам с тобой и не нужно самим нянчиться с малышами. Винокур, бросай шест и тащи свой хвост сюда!

Винокур, озорно подмигнув своему воробьиному приятелю, решил испробовать новую уловку.

— Рафтер, дружище, ты слышишь что-то? Какой-то писклый звон в ушах? Должно быть, это от того последнего удара, который ты нанес мне по носу?

Воробей закричал и захлопал крыльями, пытаясь удержать равновесие на одной ноге:

— Тыщас еще шлепок получишь. Твоя Авримышка совсем расклеилась, чив-чив!

— Ха! Авримышка — хорошо сказано!

Винокур парировал выпад своего воробьиного друга и игриво постучал шестом по клюву Рафтера.

— Эй, Авримышка! Как жизнь на скамейке для стариков?

— Я тебя, плут, зашибу, если ты не придешь сюда! Ты еще достаточно юн, чтобы я тебя отшлепала, прямо как когда ты проказничал перед сном. Не веришь мне — продолжай в том же духе!

— Хаха! Поймай меня сначала, мышка!

Аврелия повернулась к Балле, стиснув зубы.

— Иногда он так же невыносим, как и его отец, — прорычала она, не заботясь о том, насколько громко говорит.

Винокур опустил посох и отступил от поединка с Рафтером, подойдя к Аврелии.

— Эй, а вот этого не надо, — раздраженно сказал он. — Не вмешивай в это папу, ладно?

— Мне не нужно его ни во что вмешивать — он и сам с этим справляется. По крайней мере, он мог бы сегодня явиться на церемонию повышения Монтибэнка, но он бродяжничает где-то в Стране Цветущих Мхов. Он предпочитает бродить где не попадя, чем быть со своим единственным сыном…

— Полегче, сестра, — вставила Балла.— Это было лишним.

Дородная ежиха ловко опустила на землю малышку-полевку, взяла с колен Аврелии маленького крота и передала его Винокуру, который принял его безропотно. Через несколько мгновений малыш устроился на мускулистых руках выдра. Балла снова повернулся к Аврелии.

— Видишь? Надо просто знать, как с ними обращаться!

* * *

Когда лорд Уртблад и старейшины аббатства поднялись по лестнице из Пещерной залы, воин-барсук остановился на верхней ступеньке, чтобы осмотреть пространство перед собой.

Послеполуденное солнце пропускало свои лучи через высокие витражи высоко на западной стене, разливаясь яркими разноцветными красками по полу из красного песчаника в дальнем конце Большого зала и медленно поднимаясь вверх по противоположной стене. В конце концов эти радужные лучи из одного окна встречались с матовыми стеклами окон, выходящих на восток. Жители Рэдволла наслаждались с давних пор такой игрой света.

— В чем дело, милорд? — спросила настоятельница Ванесса. Ее слова прозвучали тихо в необъятности Большого зала.

— Я заметил кое-что раньше, когда мы спускались на совет. Я хотел бы взглянуть на это поближе.

Он подошел к гобелену, висевшему на одной из стен.

Древний гобелен был самым ценным сокровищем аббатства. Вытканное изображение Мартина Воителя, основателя Рэдволла, украшало нижний край работы — это была самая старая часть гобелена. Последующие поколения дополняли его, превращая гобелен в нечто большее, чем просто картину: посетители Большого зала могли с первого взгляда увидеть многие ключевые главы истории Рэдволла — прекрасную летопись из цветной ткани. Но прежде всего на гобелене все равно привлекал взгляд образ Мартина, блистающего мечом и щитом.

Брат Джефф махнул лапой в сторону фигуры на гобелене и начал объяснять:

— Это Мартин Воитель, наш основатель…

— Да, я знаю, — перебил Уртблад, устремив взгляд на предметы, висевшие на стене рядом с гобеленом. — А это его щит и меч?

— Да, — кивнул Джефф, слегка обиженный тем, что историческую лекцию, которую он готовил в уме, так внезапно прервали. — Они были утеряны на протяжении многих поколений, а затем вновь найдены во времена Матиаса, нашего второго великого воина. С тех пор их берегли и хранили, как напоминание о нашей истории и на случай, если они нам когда-нибудь снова понадобятся.

— Но в настоящее время в Рэдволле нет Воителя, который бы носил меч Мартина?

— Нет, — ответила аббатиса Ванесса. — У нас его не было с тех пор, как я родилась. В Стране Цветущих Мхов уже много-много сезонов царит мир. Нам не нужен Воитель.

— Не возражаете, если я посмотрю поближе? — спросил Уртблад, протягивая лапу, чтобы снять меч со стены. Взвесив его в лапе (для него он был маловат, ведь его сделали для мыши), он провел кончиком лапы по острой кромке клинка, затем осмотрел рукоять.

— Да, это действительно прекрасное оружие, — заявил он в конце концов. — Я сам когда-то выковал меч, очень похожий на этот. Я подарил его капитану своей гвардии в Северных землях, и он носит его до сих пор.

— Это не слишком удивительно, — сказал Джефф, — ведь этот клинок был тоже выкован барсучьим лордом.

— Верно.

Уртблад положил меч на место, заметив старую потертую сандалию, которая висела рядом.

— Могу ли я спросить, зачем здесь это?

Джефф, Ванесса и некоторые другие улыбнулись. Но ответил дал воробей Вышекрыл:

— До того как стать нашей настоятельницей или даже хранительницей лазарета, Ванесса сама была храбрым и бесстрашным воином. Однажды она использовала ту самую сандалию, чтобы отбить меня у моих сородичей, хотевших меня убить. Я обязан жизнью ей и этой старой туфле.

Уртблад покачал головой.

— В этом месте так много историй… Боюсь, я мог бы прожить здесь несколько сезонов и так и не узнать их все. Мне и впрямь придется потратить много времени на чтение ваших летописей.

— Они будут у вас завтра, милорд, — заверил его Джефф.

Большая часть группы направилась к двери, ведущей на лужайку, но выдр Монтибэнк задержался у меча и щита Мартина. Его давний друг белка Александр остался рядом с ним.

— Что, Монти?

После нескольких секунд Монти снял меч, ножны и пояс и закрепил их на талии.

— Что, по-твоему, ты делаешь? — спросил Алекс.

— Ну, ты же слышал, что сказал барсук, — ответил Монтибэнк. — Наступают трудные времена — скоро Рэдволлу понадобится Воитель. Возможно, им стану я!

Александр ухмыльнулся старому приятелю.

— С чего ты взял, что я не имею на это больше прав, чем ты?

— Не глупи, Алекс, дружище — ты глава Лесного патруля. Твое оружие — лук и стрелы. Я не могу придумать лучшего способа отпраздновать свое повышение до шкипера. Это мой день, знаешь ли!

* * *

С наступлением полудня толпа на берегу пруда росла. Мышата Сирил и Сайрус, а также их друг, крот Биллус пришли охладить лапы в манящих водах. К ним присоединился повар, брат Хью. Они не переставали обсуждать Уртблада.

— Не может быть ничего хорошего, когда такой зверь вдруг приходит к нам ни с того ни с сего, — в замешательстве покачал головой старый мыш-повар. — Созыв всех наших вождей на совет… Хороших новостей не бывает, а у этого барсука, видно, новостей полно.

— Ну, не унывай, — укорила его Балла. — Нет ничего, с чем бы не справился Рэдволл!

— Что ж, сейчас мы это узнаем, — сказал молодой Винокур. — Вот они все идут. Наверное, собрание закончилось.

Пока настоятельница Ванесса и другие руководители аббатства проводили лорда Уртблад к столам, Монтибэнк взял в одну лапу овощной пирожок, а в другую — малиновый и зашагал к сборищу у пруда. Меч Мартина шлепал по его бокам. Новый шкипер выдр Рэдволла ухмыльнулся Винокуру, который стоял с дремлющим кротиком на руках:

— Теперь ты у нас нянька, Винк, дружище?

Винокур усмехнулся в ответ.

— Я тренировался с Рафтером, сэр, но сестра Аврелия заставила меня присмотреть за этим кротом.

Монти с укором посмотрел на смотрительницу лазарета.

— Ты гнобишь моего лучшего ученика? Как вам не стыдно, мадам! — Он отправил пирожки в рот. — Ммф, скрмф!

— Ему нужно было помочь мне с малышами, — откликнулась Аврелия. — Не смей его защищать! Тогда он никогда не будет относиться к своим обязанностям серьезно.

— А чё, тренироваться и есть его обязанности! Как и знать всю историю Рэдволла, а он хорош и в том, и в другом. Винк книги штудирует лучше всех остальных выдр. Как знать, может он станет первым выдрой-аббатом!

Винокур покраснел. То, что сказал Монтибэнк, было правдой, но Винокур был скромным зверем и не привык, чтобы его хвалили.

— Думается мне, что скоро у него будет повод применить свои способности вживую, если, конечно, в словах этого барсука хоть что-то есть.

Эта фраза привлекла внимание рэдволльцев.

— В чем дело, Монти? — спросила Балла. — Что сказал вам лорд Уртблад там, внизу?

— Да, — вставила Аврелия, — и почему ты носишь меч Мартина?

— Впереди бурные воды, — ответил Монти, одним глотком уничтожив фруктовое пирожное. — Ммрф. Сложные времена, и все такое.

— Да, но что это значит? Что произойдёт?

— Ну, э…

Монти обычно в словах не терялся. Но теперь, когда его заставили задуматься, он понял, что, несмотря на все, что Уртблад говорил на совете, он до сих пор не имеет четкого представления о том, в чем же состоит грядущая угроза Рэдволлу.

— Не могу точно сказать, — наконец, ответил он. — Крысиные короли, пророчества, высеченные на камне… все это, знать, не под силу простой выдре вроде меня. Но тот барсучище поможет нам подготовиться к этому, что бы это ни было.

— Вы, сэр, просто дурак, — объявила сестра Аврелия. — А вот и Александр! Может быть, наш разумный глава лесного патруля даст нам настоящий ответ?

Казалось, Александо был застигнут врасплох ожидающими взглядами, устремленными на него.

— Что, я искупаться сегодня забыл? — пошутил он.

— Мы хотим узнать, что же там произошло, — сказала сестра Аврелия. — А этот захудалый водяной шут ничего не может нам сказать.

— Да, а что ты можешь рассказать нам? — отозвалась Балла.

Хотя Александр был куда более серьезен, чем Монтибэнк, вскоре стало ясно, что он так же не в состоянии объяснить подробности пророчества Уртблада.

— Но у Джеффа есть задумка, — заключил он. — Он считает, что в истории Рэдволла может быть зарыта какая-то подсказка, которая поможет нам.

Алекс повернулся к двум молодым братьям-мышатам.

— Сирил, Сайрус… Джефф хотел бы поговорить с вами двумя. Он хочет, чтобы вы помогли ему порыться в архивах. У вас хорошие головы для такой задачи, сказал он.

Братья не были в восторге от перспективы провести несколько часов — или даже дней этого великолепного лета в мрачных и темных архивных подвалах.

— Но мы же звонари! — запротестовал Сирил.

— Я сам подергаю те колокольчики, если так хочет наша дорогая старая настоятельница. Мы все должны внести свой вклад в безопасность этого места. И если вы двое понадобитесь моему старому приятелю Джеффу, к нему вы, вестимо, и пойдете! — отчитал его Монтибэнк.

Винокур решил вмешаться, чтобы смягчить слова старшего выдра. Он знал, что Сирил особенно уважительно относится к основателю Рэдволла.

— Знаешь, если бы Мартин Воитель был здесь и решил, что может помочь Рэдволлу, помогая Джеффу просматривать летописи, он бы счел это своим долгом. Более того, я готов поспорить, что он был бы в восторге от этого.

— Конечно, — вставил Александр. — И я скажу вам кое-что еще. История Рэдволла полна войн и сражений, приключений и загадок. Прочитать ее — все равно что прочитать тысячу замечательных сказок на ночь. Я бы отдал свой призовой браслет за возможность сделать то, о чем вас попросили. К сожалению, я буду нужен в другом месте. Видимо, мне не повезло.

Сирил и Сайрус заметно просветлели. Они и не думали об этом.

— А теперь вы двое, бегите, — сказал им Александр. — Джефф ждет вас.

Два мышонка бросились повиноваться беличьему вожаку. Их зеленые мантии послушников развевались на бегу.

— Вот и сработало, — усмехнулся Винокур.

— Как я уже говорила, — заметила Аврелии Балла, — ты просто должна знать, как обращаться с молодыми.

Монтибэнк повернулся к своему юному протеже.

— Надеюсь, ты действительно думаешь, как сказал, Винк, потому что я обещал Джеффу, что ты тоже будешь помогать ему. Ты лучше кумекаешь в истории Рэдволла, чем эти двое вместе взятые.

Лицо Винокура осунулось.

— Но… но…

— Никаких «но», Винк, — заявил Монти, подойдя к младшему выдру и забирая у него спящего крота. — А теперь шевели лапами, Джефф ждет тебя!

* * *

Солнце уже почти село за западную стену, когда руководители аббатства вышли из Пещерной залы после встречи с Уртбладом. Большая часть территории аббатства была покрыта удлиняющейся тенью стены. Пока настоятельница Ванесса проводила барсука-воина к столам, а Монти и Александр отправились за помощниками в поисках архивов, старый отставной аббат Арлин остался позади вместе с барсучихой Маурой.

Арлин протянул рукава своего разноцветного праздничного одеяния.

— Только посмотри на это! Я чувствую себя клоуном. Не надо было позволять Ванессе уговаривать меня надеть их даже в праздничный день. Из всех дней, когда барсучий лорд может появиться в Рэдволле, это оказался день, когда меня нарядили балаганным шутом!

— Ты никак не мог знать, что в этот день у наших ворот появится столь важный гость, — утешила его Маура. — Лорд Уртблад должен быть рад, что приехал к нам в праздничный день — он увидит Рэдволл в самом лучшем виде, со всей едой, выпивкой и весельем, которыми мы славимся. А насчет твоего наряда, он весьма роскошен, я так думаю.

— О, да ладно!

— Ну, может быть, твой наряд немного… ослепителен.

Арлин сделал кислое лицо.

— Думаю, я сбегаю наверх и надену подходящую коричневую рясу ордена…

Маура обхватила его плечо своей массивной барсучьей лапой.

— Ты просто старый капризный мыш!

— Я отставной аббат, — сказал он с насмешливой самоуверенностью. — Нам позволено быть капризными. Это привилегия моего положения!

Смеясь, два старых друга присоединились к остальным за столами.

* * *

Кротоначальник знакомил лорда Уртблада с достоинствами пирога из репы и свеклы, традиционного кулинарного блюда кротов.

— Хурр, зурр, он не такой вкусный, как должен быть, но, думаю, вам все равно понравится.

Воин-барсук попробовал порцию пирога и удовлетворенно кивнул. Окинув взглядом столы, он сказал:

— Большинство зверей в Северных землях всю жизнь не видят столько еды в одном месте за раз.

— Ну, это не совсем типичная для Рэдволла еда, — сказала настоятельница Ванесса, несколько смущенная напоминанием о том, что многим существам приходится выживать без изобилия, к которому привыкли жители Рэдволла. — Мы хорошо питаемся, даже в скудные времена, но не забываем делиться своими щедротами с менее удачливыми зверями, которые в противном случае могли бы остаться голодными.

— Хороший способ приобрести союзников, — заметил Уртблад.

— Мы действуем из милосердия и порядочности, а не для того, чтобы заключать союзы, — быстро добавил брат Джефф. — Здесь все иначе, чем на севере. Мы помогаем своим собратьям, потому что… ну, это просто путь Рэдволла, вот и все.

Краем глаза Джефф заметил две маленькие фигурки, направляющиеся к нему от пруда.

— А! Как раз те два молодых звонаря, которых я хотел увидеть! Сирил, Сайрус, у меня есть особое дело для вас!

— Александр рассказал нам обо всем, — отозвался Сайрус с большим энтузиазмом, чем ожидал Джефф. — Мы будем рыться в архивах!

— Ну, да, — неуверенно улыбнулся Джефф. — Вы оба, похоже, в полном восторге от этого, так что, полагаю, я выбрал правильных мышей для этой работы.

— И я собираюсь им помочь! — вклинился Винокур, пробираясь следом. Молодой выдр явно заставлял себя казаться веселым по поводу задания, чтобы не выдать себя перед братьями-мышами.

Сирил остановился перед Джеффом, но его внимание было полностью приковано к Уртбладу. Несколько мгновений он просто стоял и смотрел на барсука-воина в красных доспехах.

Маура подошла к нему и игриво взъерошила шерсть на его голове.

— Невежливо пялиться на наших гостей, юный сорванец!

— Э… простите.

Сирил посмотрел на Уртблад, который был выше его более чем в два раза.

— Вы воин? — спросил он и тут же почувствовал, что у него горят уши от того, что он задал такой очевидный и детский вопрос.

Лицо Уртблада смягчилось. Не то чтобы он улыбнулся, но часть его суровой мрачности исчезла.

— Конечно, — ответил барсук он таким естественным голосом, что Сирил забыл о своем минутном смущении.

— Когда-нибудь я стану воином, — сказал Сирил, еще не понимая, что он говорит и зачем. Мысль просто пробила себе дорогу в его сознании и вырвалась изо рта по собственной воле.

Маура и другие лидеры аббатства уставились на совершенно неожиданное заявление Сирила, а Сайрус взял со стола персиковый пирог, положил его в рот и сказал: «Я тоже», следуя примеру брата.

Джефф покачал головой.

— Сирил, мне кажется, ты стоял слишком близко к колоколам, когда звонил в них.

Но Уртблад не выказал никакого удивления по поводу заявления Сирила и заговорил без снисхождения к еще не совсем взрослому мышонку.

— Ты носишь одежду простой аббатской мыши, но в тебе только что заговорил более сильный дух. Следуй ему, и ты станешь таким великим и храбрым воином, каким захочешь.

— Пожалуйста, не поощряйте это, милорд, — сказала Маура другому барсуку. — Он просто молод и глуп. Через несколько дней он захочет стать кем-то другим. Он просто в восторге от вашего прибытия. Не так ли, Сирил?

— Э-э-э…

— Возможно, и так, — сказал Уртблад. — Но если зверю суждено стать воином, то ничто не может встать на пути судьбы.

— Что ж, пока что эти двое — наши звонари и помощники архивиста, — молвил Джефф. — Их воинские амбиции подождут.

Сайрус сделал паузу, отправляя в рот еще одно пирожное.

— Я хочу почитать истории, услышать все о войнах, сражениях, злодеях и…

Его слова затерялись в крошках пирожного, которое, наконец, оказалось между его челюстями.

Миролюбивый историк Джефф лишь покачал головой:

— И где современная молодежь черпает свои идеи?

* * *

Было решено, что лорд Уртблад остановится в большой комнате на третьем этаже. Это была единственная свободная комната, достаточно просторная, чтобы в ней мог с комфортом разместиться взрослый барсук.

Солнце зашло в огненном летнем жаре, и теперь факелы, фонари и свечи прогоняли мрак сумерек из коридоров аббатства. Когда Маура вела Уртблада по винтовой каменной лестнице на самый верхний уровень главного строения, они прошли мимо брата Джерома, который зажигал ночные факелы. Тот почтительно кивнул им и пожелал спокойной ночи, поспешив завершить свой обход, наполнив теплым светом все внутренние помещения Рэдволла.

Они остановились перед дверью в конце коридора. Маура открыла ее и провела Уртблада внутрь. Просторная комната была обставлена очень просто: кровать размером с барсука, небольшой стол и пара больших кресел с глубокой спинкой. Два коврика с бахромой придавали комнате уют, скрывая большую часть голого пола.

Маура поставила свой маленький фонарь на неглубокую настенную полку возле двери. Двойные высокие окна выходили на запад, и над западной стеной аббатства виднелось великолепное багровое небо заката. Сквозь окна проникало достаточно света от вечернего представления, чтобы придать комнате румяный оттенок.

Уртблад окинул новое окружение взглядом воина-путешественника.

— Это ваша комната? Похоже, она приспособлена для нужд барсука.

— Маура покачала головой. — Был еще один барсучий лорд, который несколько сезонов жил в Рэдволле задолго до того, как я пришла сюда. Орландо, владыка Западных равнин. Говорят, что он мог покинуть Рэдволл и отправиться на поиски вашего родного Саламандастрона. Вы случайно не знаете, был ли он до вас лордом Горы?

Уртблад покачал головой.

— Это имя мне незнакомо. Но я не помню всех своих предшественников. Я уверен, что он смог найти Саламандастрон, если ему выпала судьба править им.

— Как бы то ни было, с тех пор эта комната поддерживается так на случай, если кто-то еще из его рода посетит Рэдволл. Я всегда считала это несколько глупым, но теперь мне кажется, что ее берегли для вас. — Мора пожала плечами. — В Рэдволле обитают духи. Они присматривают за нами. И они могли знать, что вы придете.

— Силы судьбы не стоит недооценивать.

Уртблад пересек пол и встал у одного из окон. Из него открывался вид на лужайки аббатства, домик у ворот и западную стену с главными воротами. Валы стены доходили почти до самого верха; лишь напрягшись, Уртблад смог разглядеть золотистые волны Западных равнин за ними и туманную тень гор за ними.

— Отличный вид, не правда ли? — Маура остановилась рядом с ним. — Подождите, пока вы не увидите его в полном блеске летнего дня, когда зелень и золото равнин будут проглядывать сквозь стену красного песчаника. Думаю, именно поэтому Орландо жил на этом этаже. Хотя он провел много сезонов здесь, в Рэдволле, говорят, что он никогда не переставал думать о себе как о лорде равнин. Это было его царство, и он мог видеть его отсюда, а еще лучше — с крепостных валов западной стены. Таким образом, он мог наслаждаться обоими местами, которые любил больше всего.

— Ему повезло, что здесь для него нашлось такое большое помещение.

Маура улыбнулась.

— Забавно, что вы так говорите. Изначально это были два небольших общежития. Команда кротов выбили стену, чтобы сделать единую комнату, которая была бы достаточно просторной для Орландо. Вот почему здесь два окна вместо одного.

Уртблад осмотрел пол, стены и потолок между двумя окнами.

— Бесшовная работа. Ваши кроты весьма искусны.

— Более искусных кротов нет нигде, — похвасталась Маура.

— Я знаю нескольких кротов в Северных землях, которые, возможно, захотят принять этот вызов. — Уртблад подошел к двум небольшим портретам барсучих, висевших на одной из стен. — Кто это?

— Думаю, одна из них — дочь Орландо, Аума, которая, как и я, стала матриархом барсуков Рэдволла. Другая, возможно, его жена, которая скончалась, когда была совсем юной, — я точно не знаю. Орландо рисовал их сам, вы знаете. Он был искусным художником, хотя он всегда был прежде всего воином.

— Он был талантлив. Я сам занимался рисованием, хотя мои интересы больше связаны с архитектурой.

— Что ж, я оставлю вас. Дайте нам знать, если вам что-нибудь понадобится.

Уртблад отстегнул меч, щит и топор и положил их на кровать.

— Благодарю. Гостеприимство Рэдволла — это действительно все, о чем я слышал, и даже больше.

Слова и голос были любезны, но на полосатой морде Уртблада не появилось и следа улыбки.

— Спокойной ночи, милорд.

Маура кивнула и, выйдя в коридор, тихонько закрыла за собой дверь палаты. При всей мрачности Уртблада, она должна была признаться себе, что хорошо, что в Рэдволле наконец-то поселился еще один барсук. Да еще и мужского пола.

* * *

В час после полуночи аббатство Рэдволл дремало под летней луной, яркой и острой, как лезвие серпа, в черной, пронизанной звездами мантии ночного неба.

Сестра Аврелия была совершенно одна: она на цыпочках поднялась по винтовой лестнице на верхний уровень общежития и тихонько прошла по коридору к комнате Уртблада. Как хранительница лазарета в Рэдволле, она привыкла к ненормированному рабочему дню, ведь болезнь кого-то могла настигнуть ее в любой час дня и ночи. А поскольку жители Рэдволла, в целом, отличались крепким здоровьем, у сестры Аврелии часто появлялось много свободного времени, которое она заполняла, поручая себе разные другие мелкие дела. Одним из них была помощь в обеспечении уюта посетителей аббатства.

Вот и сейчас она несла свежие полотенца и тазик с душистой водой в покои Уртблада, в то время как почти все остальные обитатели Рэдволла крепко спали в своих постелях.

Осторожно поставив таз у входа в комнату, она приоткрыла дверь. «Хорошо что петли недавно смазали маслом», подумала она. Аврелия гордилась своей скрытностью и умением приходить и уходить, не разбудив даже самого пугливого кролика. Подхватив с пола таз, она протиснулась в комнату.

Единственным источником света служил слабо светивший в коридоре настенный факел, и сестре Аврелии потребовалось мгновение, чтобы привыкнуть к почти полной темноте в комнате. Как только это произошло, она удивленно вскрикнула и едва не выронила таз.

Уртблад лежал на кровати, подперев ее подушками, прислоненными к стене, и на нем по-прежнему был полный комплект доспехов. По двум слабым отблескам на его лице она поняла, что глаза его открыты и смотрят прямо на нее.

— Ах! — заикаясь, произнесла сестра Аврелия. — Милорд, я… я не хотела вас беспокоить…

— Вы меня не побеспокоили, — Тон барсука звучал в темноте спокойно, а блеск его глаз был непоколебим. Аврелия почувствовала, что ее осматривают; это было жутковато. — Вы — целительница. Сестра Аврелия, не так ли?

— Да, конечно.

Аврелия лишь мимолетно встретила Уртблада на пиру; она не была уверена, что их вообще представили друг другу. Даже если он и помнил ее по предыдущему дню, она была поражена, что он смог узнать ее в тусклом свете коридора.

— Я просто… принесла вам воду и полотенца, на случай если вы захотите освежиться утром, прежде чем спуститься к завтраку.

— Спасибо. Вы очень внимательны.

Аврелия поставила тазик на маленький столик и аккуратно сложила полотенца.

— Вы всегда спите в доспехах? — спросила она, стараясь придать своему тону легкость.

— А кто сказал, что я сплю?

Теперь сестра Аврелия была в полном замешательстве. Она была еще совсем юной мышкой, но в своих служебных обязанностях держалась очень уверенно. Она привыкла работать с несговорчивыми пациентами и случайными неприятными травмами, и ее нелегко было запугать. Но сейчас общение с Уртбладом было не похоже на то, что она чувствовала раньше. Казалось, она разговаривает с существом из мира духов. Он был с ней здесь, в этой комнате, но в то же время, казалось, обитал где-то в другом месте.

Она направилась к открытой двери, не сводя глаз с барсучьего воина.

— Что ж… думаю, увидимся утром, сэр… э-э, лорд. Дайте нам знать, если будет что-то еще…

— Спасибо. Обязательно.

Сестра Аврелия проскользнула в проем и закрыла дверь сильнее, чем обычно. Она постояла немного, собираясь с мыслями, а затем заспешила по коридору, радуясь, что находится вдали от нового гостя Рэдволла.

Монтибэнк и Винокур встали еще до рассвета. Два других младших выдр аббатства, Рамтер и Брайдон, помогали им работать с сетями в пруду, вылавливая пресноводных креветок. Монти повесил меч Мартина на его законном месте в Большой зале, не желая мочить его в пруду. К тому времени, когда бледный румянец рассвета превратился в полноценное летнее утро, они вчетвером наловили две полные сети вкусных креветок.

— Кажется, в нашем маленьком пруду креветок мало становится, Монтибэнк, — заметил Винокур, с трудом справляясь со своей частью груза. — Похоже, скоро придется снова отправиться к реке, чтобы пополнить запасы.

— Ты прав, Винк, парень! Нельзя допустить, чтобы наши запасы иссякли, а? Мы устроим однодневную поездку — выкатим бочки, соберем на день еды для всех выдр… и попросим Мауру выступить в роли тягача. Никто так не тянет телегу, как наша полосатая матушка!

Рамтер и Брайдон с трудом справлялись со своей ношей.

— Шкипер, — крикнул Рамтер, — мы с трудом поднимаем груз!

— Тогда высыпьте немного в пруд. Вот так — отличная работа! Так, а теперь, друзья, давайте отнесем этих маленьких проныр на кухню. Креветки и суп из корнеплодов на обед, приятели! Все, что сможете съесть!

— Все, что мы сможем съесть, говоришь? — тихо промолвил Брайдон своему товарищу. — Вряд ли, если он не доберется до обеда первым, дружище Рамтер!

* * *

Утром на кухне аббатства было оживленнее, чем обычно. Многие жители Рэдволла обычно пропускали завтрак после трапезы такого масштаба, а некоторые вообще почти не ели весь день. Но малыши никогда не выдержали бы и дня без завтрака. А в это утро в Рэдволле был еще и важный гость, так что о том, чтобы не открывать кухни для утренней трапезы, не могло быть и речи.

Сестра Аврелия, не в силах уснуть после странного разговора с Уртбладом, спустилась на кухню, чтобы погрузиться в работу, обдумывая пережитое. Работая до рассвета, она приготовила медовый хлеб и к тому времени, когда к ней присоединился брат Хью, разложила его по сковородкам и поставила в печь.

Теперь буханки остывали на подставках и столах, а вторая порция поднималась в многоярусных печах. Аромат можно было назвать просто райским, и по мере того, как он распространялся по Большому залу и общежитиям, звери всех видов просыпались с разинутыми ртами. Многие рэдволльцы, поклявшиеся не есть ничего этим утром, изменили планы… в аббатстве ведь всегда было достаточно еды для каждого.

Если, конечно, Монтибэнк не доберется до еды первым.

Отряд выдр обрушился на кухню как неожиданной волной, раскачивая в разные стороны свои тяжело нагруженные креветочные сети. Хью и его помощникам пришлось разбежаться, чтобы убраться с дороги, а сестра Аврелия нырнула под ближайший стол.

— Вот это да, ребята, неплохая работенка! Эй, а это что? А, награда для вашего усердного шкипера!

Монти одним плавным движением опустил конец сети, которую они несли с Винокуром, и схватил одну из остывающих буханок. Половина ее исчезла за один укус.

— Ммм… отличная выпечка! Пожалуй, я съем еще… Ой!

Брат Хью, оправившись от натиска выдр, схватил свой любимый половник и стукнул Монтибэнка по лапе.

Монти потер лапу с выражением оскорбленной невинности.

— Ну и зачем ты сделал это, приятель?

— Вон! Вон из моей кухни, ты, прожорливая ковыляка!

Хью был высоким, худым — некоторые говорили, будто он просто проскальзывает между щелями в кирпичах стены, когда хочет покинуть аббатство — но жилистым мышем. Он был бесспорным хозяином кухонь Рэдволла, и, хотя весом он был, наверное, раз в пять меньше Монтибэнка, с ним приходилось считаться.

— Я не ковыляю! — обиделся Монти.

— С тех пор как я стал поваром, ты каждый день наводишь страх на мою кухню! Ты сметаешь все на своем пути, расхищаешь запасы, хватаешь ингредиенты, когда я не смотрю… просто чудо, что я смог приготовить хоть одно блюдо, когда ты был рядом! А теперь убирайся!

— Извини, дружище. Я был бы рад, но боюсь, не могу.

Монти протянул лапу к тарелке с засахаренными каштанами. К тому времени, как монах Хью опустил тарелку, орех уже был у Монти во рту.

— Видишь ли, у меня и моих друзей есть немного креветок, мы будем суп готовить. Так что освободи нам место за столом!

Хью посмотрел на нагруженные сети, с ужасом осознавая, что вода течет по безупречно чистому полу.

— Суп?

— Острый суп из креветок и корнеплодов, если поточнее. О, привет, сестра Аврелия! Что ты там делаешь? Да, брат, похоже, у нас не осталось вчерашнего супа, так что надо приготовить еще. Нам нужно произвести впечатление на гостя, не так ли?

— Ничего не осталось, да? Интересно, почему? — Хью покорно вздохнул. — Ладно, ладно. Отодвиньте сети в сторону, и как только мы закончим готовить завтрак, вы и ваша банда можете варить суп. А пока убирайтесь! Я не хочу, чтобы ты сцапал всю мою работу еще до того, как она выйдет из этой кухни!

— Нет ничего плохого в том, чтобы кое-что иногда сцапать, мыш мой дорогой, — Монти пробежал взглядом по лицу Хью. — Тебе стоит попробовать самому. Разве монахи не должны быть толстыми?

— Два сезона молодости, проведенные в рабстве, наложат отпечаток на любого зверя. Может, если бы ты познал голод в свои годы, то не был бы сейчас таким обжорой.

— Обжора? Неужели оскорбления никогда не закончатся? Вчера я был почетным гостем на собственном пиру, а теперь я просто прожорливый ковыляка!

Монти в шутку закрыл глаза, притворившись, что падает в обморок, а затем набросился на своих выдр.

— Так, вы слышали нашего повара! Задвиньте сети под стол! А мы пока отлучимся ненадолго. Ну вот, все в порядке!

Монти обернулся к Хью и демонстративно отсалютовал монаху.

— Ну вот, ваша кухня снова в вашем распоряжении, милорд повар! Позовите нас, когда освободятся котлы для супа!

Когда квартет выдр направился в Большой зал, из туннеля на противоположном конце кухни донесся долгий, низкий гул. Из отверстия появилась большая бочка, который покатился прямо к работникам кухни, заставив их снова разбежаться.

За бочкой появилась Балла, ежиха-смотрительница погреба. Она была хозяином питейных погребов так же, как Хью — повелителем кухонь. Она заглянула за огромную бочку, вглядываясь в царившее вокруг смятение.

— Дрожи мои иголки, — сказала Балла, — могу поклясться, что слышала нашего шкипера, но его, похоже, тут нет.

— Ты только что разминулась с ним и его бандой разбойников, — сообщил ей Хью.

— И хорошо, слава меху! Он бы выпил весь мой пунш и не оставил бы ничего вам.

Сестра Аврелия смахнула со своей рясы воду от креветок.

— И не говори, Балла, — она бросила взгляд в сторону бочки. — Стоило ли так ее катить? Не помутнеет ли пунш?

— Она пустая. Она немного подтекала, и я слила пунш в флаконы. Здесь только остатки. Я вымою ее и попытаюсь залатать. Если не получится, из нее может получиться хорошая бочка для дождя, а может быть, сажалка или что-то в этом роде.

— Что ж, полагаю, это означает, что в этот день у нас не будет недостатка в выпивке. Какой вкус?

— Клубничный. С легкой шипучкой.

— О-о-о. Малыши будут в восторге. Это их любимое.

Аврелия окинула взглядом кухню.

— Свежий теплый хлеб и холодный клубничный пунш для всех! Думаю, это будет замечательное утро!

* * *

В то утро завтрак проходил на лужайке аббатства. Яркое летнее солнце освещало Рэдволл во всем его великолепии. Капельки росы преломляли солнечный свет, превращая его в миллион миниатюрных точек радужного сияния на свежей зелени. Малыши, закончившие есть, бегали взад-вперед по лужайкам, не обращая внимания на рассветную сырость.

Главы аббатства собрались за столом у пруда. Маура сидела рядом с Уртбладом, а Джефф и аббатиса расположились на скамье напротив двух барсуков. Даже Монтибэнк отвлекся от своих обязанностей по приготовлению супа, чтобы позавтракать со своими спутниками.

— Чудесное утро, не правда ли?

— Урр, действительно, — согласился Кротоначальник, наливая себе третий стакан клубничного шипучего напитка.

Уртблад задумчиво жевал свой хлеб, оглядывая аббатство.

— Да, у вас тут замечательное место. Особенно для молодежи и стариков. В северных землях нет такого убежища… хотя, возможно, когда-нибудь мы сможем его построить.

— Замечательная идея! — пробормотал Монти сквозь полный рот. — Мы можем назвать его северный Рэдволл!

Ванесса и Джефф засмеялись над этим предложением, но старый Арлин улыбнулся.

— Знаете, я думаю, Мартин Воитель одобрил бы эту мысль. Ведь он сам был родом из северных земель. Думаю, за свою жизнь он построил бы десять Рэдволлов, если бы мог, по всей земле, принести пользу как можно большему числу зверей. Как бы то ни было, Мартин едва дожил до окончания строительства этого аббатства.

Уртблад поднял свою кружку.

— Тогда тост. За северный Рэдволл!

— И за южный, восточный и западный! — добавил Монти, поднимая свою кружку. — Зачем останавливаться на одном?

— Несколько Рэдволлов? — Ванесса покачала головой и рассмеялась. — Простите, но я просто не могу себе такого представить. Может быть, у меня не хватает воображения, но… ну и ладно! — Она подняла бокал в знак приветствия. — За столько Рэдволлов, сколько добрые звери во всех землях смогут построить. И если это не самый странный тост, который я когда-либо произносила, то я не настоятельница!

Все звери за столом и несколько тех, кто стоял неподалеку наслаждались весельем момента. Все, кроме Уртблада, который, казалось, был спокоен, но оставался серьезным.

Ванесса повернулась к воину-барсуку.

— Простите меня за назойливость, милорд, но сестра Аврелия сказала, что прошлой ночью вы спали в доспехах. Вряд ли это было удобно!

Уртблад, казалось, не был обеспокоен этим вопросом.

— На севере, удобство — это роскошь, из-за которой тебя могут убить. Я понимаю, что сейчас нахожусь не в северных землях, но привычки, приобретенные за многие сезоны, не так-то легко отбросить.

— Как и доспехи, — рассмеялся Монти.

Уртблад без улыбки посмотрел на выдру.

— Именно так.

Брат Джефф сменил тему.

— Милорд, вчера вечером, прежде чем лечь спать, я немного поработал в архиве. У меня есть некоторые записи, о которых вы спрашивали. Планы аббатства я пока не нашел, но догадываюсь, где они могут находиться. Раскопать их не займет много времени. Если вы хотите спуститься со мной, как только мы закончим завтрак, я могу дать вам все, что вы хотели.

— Не стоит торопиться, — заверил историка Уртблад. — Сначала я хотел бы провести полный обзор аббатства. Это займет большую часть утра. После этого я могу зайти к вам, чтобы забрать записи. Я бы предпочел изучать их в своей комнате, где я смогу полностью сосредоточиться. Надеюсь, у вас будет достаточно времени.

— О, достаточно. Они будут ждать, когда вы будете готовы.

Во второй раз за это утро с колокольни донеслось мягкое гудение колоколов Матиас и Мафусаил, возвещающее об окончании трапезы и начале выполнения назначенных на день дел.

Настоятельница улыбнулась.

— Минуту назад я видела, как Сирил и Сайрус бежали к башне. Эти двое, несомненно, с головой погружены в свои обязанности звонарей!

— Наслаждайся, пока можешь, Ванесса, — сказала Маура, — потому что, когда они начнут помогать Джеффу в архивах и нам придется назначить несколько запасных звонарей, я сомневаюсь, что ты еще какое-то время будешь слышать такой мелодичный звон двух наших колоколов.

— А может, и никогда, — с улыбкой сказал Джефф, — если наш юный Сирил станет грозным воином и отправится на битву!

Это замечание вызвало бурное веселье среди собравшихся за столом жителей Рэдволла, и их смех смешался с перезвоном колоколов-близнецов.

* * *

Осмотр аббатства Уртбладом действительно затянулся до полуденной трапезы. Он прошел по всему периметру крепостной стены, где часто останавливался, чтобы поглазеть на крепостные стены и внимательно осмотреть земли, ведущие к Рэдволлу во всех направлениях. Затем он навестил Арлина в его домике у главных ворот, и тогда отставной аббат-мыш присоединился к Александру и юному Винокуру в качестве гида. Кротоначальник провел всех четверых по системе подземных туннелей, соединяющих самые разные части территории аббатства, затем Балла показала им все закоулки своих погребов с напитками. Оттуда они прошли поднялись в Большой зал — величественное место сбора жителей Рэдволла для внутренних пиров и торжеств, а затем в лазарет и все уровни общежитий.

По пути обратно на лужайку они посетили кухни, где экскурсия завершилась подъемом на вершину колокольни. Высокая башня достигала лишь половины высоты крутой крыши над главным аббатством. Именно в этих самых высоких помещениях Вышекрыл управлял воробьями Рэдволла. Огромная чердачная галерея, как узнал Уртблад, называлась Чердаком Клювы в честь воробьиной королевы, которая много сезонов назад пожертвовала собой в битве, чтобы спасти Матиаса, воина, вновь нашедшего давно потерянный меч Мартина и победившего страшного крыса Клуни Хлыста.

— У вашего аббатства, несомненно, большая история — прокомментировал Уртблад, выслушав этот рассказ, глядя в открытые окна колокольни.

— Это так, — подтвердил старый аббат Арлин. — Более чем достаточно, чтобы занять любого историка на всю жизнь. Брат Джефф однажды попытался подсчитать, сколько поколений прошло с момента основания Рэдволла, основываясь на дневниках и записях, которые вели разные летописцы до него. Он считает, что их больше сотни, но точный подсчет, вероятно, невозможен.

Уртблад кивнул.

— Можно ли попасть на чердак изнутри аббатства?

— Нелегко, — ответил Александр. — Есть люк, через который птицы могут попасть в Большой зал, но по большей части, чердачные помещения доступны только летающим существам. В крайнем случае, белка, вроде меня, может забраться снаружи, но это сложно.

— Я бы счел это архитектурным недостатком, — пробурчал Уртблад. — Зачем вашим создателям понадобилось строить Рэдволл так, чтобы ни на эту колокольню, ни на чердак нельзя было попасть из безопасного главного здания?

— Э… э…

Никто в Рэдволле не привык к тому, что мудрость основателей их почтенного аббатства подвергается такому открытому сомнению. Арлин и остальные даже не знали, что сказать.

— Неважно. Такое можно исправить, если понадобится.

Маура хотела сама показать своему другому барсуку окрестности Рэдволла, но после завтрака некоторые из малышей начали вести себя буйно, и ее крепкой материнской лапе пришлось их утихомиривать. Ванесса присоединилась к Уртбладу и его сопровождающим во время внутренней части экскурсии по главному аббатству.

Закончив обход, Уртблад присоединился ко всем жителям Рэдволла, чтобы пообедать во фруктовом саду. Главным блюдом, конечно же, был суп из креветок и корней — целых два котла, — а также свежие летние салаты, простые и ореховые сыры, хлеб из печей и много октябрьского эля. Для тех, кто любит сладкое, были нескольких видов фруктовых пирогов.

Гармоничный звон колоколов-близнецов возвестил о начале полуденной трапезы. Поскольку Джефф все еще наводил порядок в архивах, он отпустил Сирила и Сайруса, чтобы братья-мыши могли в последний раз перед поиском архивов позвонить в колокола.

Нависающие ветви деревьев фруктового сада давали тенистое укрытие от жаркого летнего солнца, которое теперь стояло почти прямо над головой. Лесные жители ели не спеша; Уртблад комментировал качество еды и напитков, но не подавал никаких других признаков удовольствия или наслаждения. Он закончил раньше остальных и отошел к краю фруктового сада, откуда открывался красивый вид на пруд.

Монти, Джефф и аббатиса присоединились к воину-барсуку. В дальнем пруду плескалась рыба, взволновав поверхность медленной рябью, такой же ленивой, как сам летний день.

— Красивое место, не правда ли? — сказала Ванесса. — Я всегда любила приходить сюда в детстве, особенно в такие жаркие дни, как этот. Один только взгляд на пруд словно охлаждает.

Уртблад указал на пруд и на стену за ним.

— Если бы я был врагом Редволла, и у меня на службе были бы птицы, я бы приготовил мешочки с сильным ядом, приказал бы своим птицам взлететь высоко над стеной, вне досягаемости стрел, и бросить их в ваш пруд, тем самым уничтожив ваш источник питьевой воды.

Трое рэдволльцев уставились на него, разинув рты.

Уртблад медленно кивнул сам себе.

— Я бы сделал именно это, будь я врагом Рэдволла.

Больше не говоря ни слова, барсучий лорд направился в сторону сада, оставив остальных троих смотреть ему вслед.

Монтибэнк обрел дар речи первым.

— А чё, веселый парень! Обязательно надо пригласить его на наш следующий праздник выдр. Он будет душой вечеринки!

* * *

Когда обед уже закончился, Монтибэнк и его выдры устроили боевое соревнование в честь лорда Уртблада.

Сформировав широкий полукруг на лужайке возле главных ворот, публика охала, ахала и аплодировала, пока Монти тренировал своих подчиненных с помощью упражнений, которые представляли собой частично поединки с копьем и боевыми посохами, а частично акробатические маневры. Уртблад наблюдал за упражнениями с увлечением. Казалось, он был полностью поглощен зрелищем.

Александр и его компаньон — белка Элмвуд подошли к Монти, после окончание представления.

— Пытаешься выставить нас в плохом свете, старина? — спросил он своего друга-выдру с притворным гневом. — Держу пари, что мы, белки лесного патруля, могли бы устроить зрелище стрельбы из лука, которое с тем же успехом могло бы привлечь внимание Лорда Уртблада.

— Могли бы, приятель. — Монти тяжело дышал от напряжения. — Но мы подумали об этом первыми. А теперь я пошел плескаться в пруду. Ужасно жарко на таком солнце, а?

С этими словами он бросился к манящей прохладе пруда и нырнул в него. Винокур и большинство других выдр последовали за ним. Две белки некоторое время стояли, наблюдая, как они резвятся.

— Элмвуд, — сказал Алекс.

Другой белка выпрямился, услышав командный тон в голосе Александра. Они были старыми друзьями и оба были примерно одного возраста, но когда Алекс заявлял о своих полномочиях в качестве главы лесного патруля, Элмвуд быстро подчинялся.

— Да, сэр?

— Подготовь несколько целей в саду и передай об этом остальным членам патруля. Сегодня вечером после ужина мы устроим собственное представление!

---

Примечания:

Титул главы выдр Рэдволла я решил перевести как "Шкипер", сохраняя морской термин.

Сирил и Сайрус поспешили спуститься с колокольни к брату Джеффу в архив, как только они закончили звонить в колокола по случаю окончания обеда.

Большую часть своей истории архивисты Рэдволла жили в маленьком домике у главных ворот, и именно в нем хранились записи аббатства. Однако после войны с ордой Клуни аббат приказал расширить домик и превратить ее в коттедж для нового воина Рэдволла, Матиаса, и его жены Василики. Это означало, что нужно было найти новое место для всех книг, свитков, скрижалей, пергаментов, карт, рисунков и прочих записей в архиве аббатства.

На протяжении нескольких поколений их хранили где попало, но решение все это время лежало буквально под носом у каждого зверя. Во время осады аббатства вороном-завоевателем кроты придумали сеть туннелей под территорией аббатства, чтобы рэдволльцы могли приходить и уходить по своему желанию, не опасаясь нападения крылатых врагов. Как только птицы были побеждены и в аббатстве восстановился мир, кроты усовершенствовали наспех построенные туннели, выстроив их так, чтобы они стали постоянной частью Рэдволла.

Кротам последующих поколений не составило труда выкопать и выстроить дополнительный тупик, достаточно просторный, чтобы вместить все содержимое архива. Теперь эта выложенная камнем комната служила официальной библиотекой Рэдволла.

К сожалению, исторические записи никогда не содержались в особом порядке, даже когда они хранились в сторожке. Когда Джефф унаследовал должность официального регистратора от своего предшественника, брата Тревора, ему достался основательный бардак. Большинство историков Рэдволла довольствовались ведением собственных дневников, а остальное просто пускали на самотек. В прошлые записи они заглядывали в только когда требовалось узнать какой-то конкретный исторический факт — и тогда, как правило, требовались героические усилия, чтобы его найти.

Джефф поклялся все изменить. Он сделал делом всей своей жизни организацию архивов в целую систему. Его целью было создать библиотеку, которой мог бы с легкостью пользоваться любой рэдволлец без необходимости копаться в беспорядочных массах свитков и дневников.

Перемещение архива из сторожки в разные комнаты, а затем в этот туннель ничуть не помогло. Джефф уже несколько сезонов был регистратором аббатства, но все еще корпел над беспорядочными записями. Обязанности учителя Рэдволла не позволяли ему уделять столько времени своему любимому проекту, сколько ему хотелось бы, а кроме того, у него были собственные дневники и записи: не хотелось бы, чтобы у будущих поколений не было записей об этих временах. Кротоначальник собирался было помочь построить систему перегородок, которая помогла бы навести порядок, но тут прибыл лорд Уртблад, и эта задумка снова отошла на второй план.

Джефф вздохнул и огляделся. В просторном архиве было тесновато из-за дополнительного стола и стульев, принесенных для Сирила, Сайруса и Винокура. Когда некоторое время назад Уртблад явился за некоторыми записями, барсуку пришлось стоять у входа в туннель, пока ему их передавали.

К счастью, работа, проделанная Джеффом утром и ночью, принесла свои плоды: ему удалось обнаружить самые ранние исторические записи, некоторые из которых восходили к временам Мартина Воителя и аббатисы Жермены, когда аббатство еще только строилось. Именно с них он и хотел начать поиски сведений о пророчестве Уртблада.

Джефф с особым почтением взял в лапы один переплетенный том.

Это самая старая летопись, которую я смог найти, — сказал он двум мышатам; Винокур еще не успел присоединиться к ним после полуденного купания в пруду. — Он написан древним почерком Глинобитной Обители, в котором я немного понимаю, и, похоже, был начертан самой аббатисой Жерменой. Бумага с возрастом стала довольно хрупкой, так что я оставлю это для себя.

Он положил книгу на стол, а затем повернулся к собранию свитков.

— Эти пергаменты датируются примерно тем же временем, я думаю, или чуть позже. Они также довольно тонкие, поэтому будьте осторожны, разворачивая их. Они написаны обычным почерком, так что у вас не должно возникнуть сложностей с их чтением. Винокур поможет вам с ними, если он когда-нибудь закончит резвиться в пруду и соизволит присоединиться к нам. Его ждет блестящее будущее здесь, в аббатстве, но иногда мне кажется, что в нем слишком много выдры для его же блага!

Сирил и Сайрус рассмеялись. Винокур, который был на пару сезонов старше Сирила, был их хорошим другом. Они знали, что он, возможно, был лучшим учеником Джеффа… а еще они знали, что мыш-архивист имел в виду, говоря, что в Винокуре слишком много выдры. Иногда, когда его манил пруд аббатства или товарищ по поединку, Винокур забывал об учебе и вовсе прогуливал занятия.

— И если кто-нибудь чихнет, пожалуйста, отверните голову от того, что читаете!

У Джеффа были веские причины упомянуть об этом. Когда несколько поколений назад архивный туннель только начали рыть и облицовывать, оказалось, что чрезмерная сырость могла просочиться сквозь камни и повредить ткань, бумагу и кору записей. Кротоначальник тогда покрыл пол, стены и потолок специальным меловым порошком, который сохранял комнату довольно сухой. Недостатком этого средства было то, что мелкая пыль при длительном вдыхании часто мешала носу. Древние записи сами по себе были достаточно пыльными, а высушивающий порошок только усиливал чихание. А чихать на документы, написанные самыми почитаемыми деятелями Рэдволла, было просто нельзя.

Молодые братья пришли подготовленными. Сирил и Сайрус достали из своих облачений по чистому белому платку и с гордостью продемонстрировали их Джеффу.

— Только что из прачечной, — провозгласил Сирил.

— Хотя не думаю, что они останутся такими надолго, — добавил Сайрус. Его усы уже начали подергиваться от пыли.

— Тогда держите их поближе к лапам.

Джефф пододвинул один из настольных фонарей поближе к себе и наклонил его так, чтобы свет падал прямо на страницы лежащей перед ним древней летописи. Поправив очки на кончике носа, он наклонился к открытой книге.

— У нас впереди много работы, друзья мои, так что давайте приступим к чтению!

* * *

Балла катала пустую бочку по территории аббатства, подыскивая для нее подходящее место. Отмытая от липких остатков клубничного сока, огромная бочка теперь была готова к использованию в качестве дождеприемника. Оставалось только найти для нее подходящее место.

Промелькнувшая над ней тень заставила ежиху остановиться и посмотреть вверх. Сквозь яркие блики полуденного неба Балла различила очертания большой хищной птицы, пролетающей над аббатством на север.

Балла поборола первый порыв убежать в укрытие. До того как поселиться в Рэдволле, она провела раннее детство в диких землях юга Страны Цветущих Мхов, а лесные звери, если они хотели дожить до старости, должны были воспитывать в себе здоровое уважение к хищникам. Но ни один охотник не осмелился бы напасть на кого-то в пределах Рэдволла. Балла стряхнула с себя нервное напряжение и уже собиралась продолжить катить бочку, как вдруг что-то заставило ее снова взглянуть в небо.

Птица опустилась ниже, приближаясь к северной стене. На мгновение показалось, что она вот-вот приземлится на стены, но она пролетела над ними и исчезла.

Балла сощурила глаза и потерла их обеими лапами. Она могла бы поклясться… Нет, должно быть, это летнее солнце заставляло ее видеть то, чего не было. Ни одна дикая птица не может носить доспехи. Это было невозможно. Балла опустила голову и снова принялась толкать бочку по лужайке.

Тем временем на другой стороне территории аббатства Винокур вылез из пруда и стряхивал воду со своего меха, готовясь присоединиться к Джеффу, Сирилу и Сайрусу в архиве. Попрощавшись со своими товарищами-выдрами до обеда, Винокур направился в сторону главного аббатства, но был остановлен несколько необычным зрелищем. Трое малышей из аббатства — племянник Баллы Дорж, мышка-соня Каффи и крот Паджетт — стояли посреди лужайки, вскинув шеи. Их деревянные мечи, необходимые для игры в «Мартина Воителя», висели на боку, и это было странно. Малыши Рэдволла были очень энергичными, а Дорж и того больше, поэтому видеть их такими неподвижными было непривычно.

Винокур был любимцем детей аббатства. Он опустился на колени рядом с троицей, обратившись к ним на традиционном выдрином наречии, которое их так забавляло:

— Эй, малышня! На что это вы глазеете?

Дорж, негласный лидер группы, указал прямо вверх.

— Там большая птица!

— Вот как?

Винокур проследил за их взглядами, зажмурив глаза от небесной яркости. Конечно, высоко над аббатством кружила птица. И не просто птица. Это была большая птица, несомненно, хищная и, вполне возможно, опасная, особенно для таких маленьких существ, как его спутники. Молодой выдр оглядел территорию. Балла вдалеке возилась с бочкой, а дальше, у садов, Александр и Элмвуд устанавливали мишени для стрельбы из лука. Убедившись, что поблизости есть другие способные звери, которых он может позвать на помощь в случае нападения птицы, Винокур решил остаться с детьми, чтобы посмотреть, что принесет этот неизвестный гость в их воздушное пространство.

Вскоре на лужайке собралась небольшая толпа: откинув шеи назад и прижав лапы к глазам, они напрягались от летнего солнца, чтобы получше разглядеть крылатого незнакомца. Даже Ванесса и Арлин вышли присоединиться к зрителям.

— Что ты думаешь об этом, Александр? — спросила аббатиса. Белки обладали самым острым зрением из всех собравшихся зверей.

— Я не уверен. Сначала я подумал, что это коршун, но он больше похож на коричневого сокола, хотя из-за солнечных бликов трудно сказать наверняка.

— Не пытался ли он напасть на какого-нибудь? — с беспокойством спросил Арлин.

— Нет, он просто кружит, то низко, то высоко, как сейчас, — ответил Алекс.

— Может, их несколько? — предположил Винокур. — Та птица, что над нами, может быть просто отвлекающим маневром.

— Маневром для чего? — спросила Ванесса.

Винокур пожал плечами.

— Не знаю. Просто гадаю вслух, вот и все.

— Не видел никаких признаков других птиц, — сказал Алекс. — Похоже, он один.

Некоторое время они стояли в тишине, изучая новичка. Он опустился ниже, но все еще оставался далеко над вершинами крыш аббатства.

Зоркоглазый Александр нарушил молчание.

— Знаете, я могу поклясться, что у этой птицы что-то на груди. Плащ или туника…

— Да, я и сама это заметила, — откликнулась Ванесса. — Но я думала, что мне мерещится.

Балла добавила:

— Я и сама подумала, что это доспехи, когда увидела его над северной стеной.

— Может быть, нам стоит попробовать связаться с ним, — предложила Ванесса. — Интересно, знают ли об этом воробьи? Я не видела Вышекрыла с самого завтрака. Может, мы попросим одного из наших воробьев подлететь и спросить, чего он хочет?

Существовал специальный колокольный звон, по которому жители Рэдволла могли в случае необходимости вызвать воробьев.

— Не знаю, стоит ли пока беспокоить наших друзей, — сказал Арлин. — Если ему что-то от нас нужно, он прилетит сюда и даст нам знать.

— Если только он не напуган, — предположил Алекс. — Нас здесь довольно много, а у нас, жителей Рэдволла, репутация хороших воинов.

— Прошло много-много сезонов с тех пор, как нам приходилось отбиваться от врагов, — возразил старый Арлин. — Даже при моей жизни меч Мартина не использовался в бою.

— Ну, значит, ему что-то нужно, — сказала Балла. — Если бы он не хотел, то не болтался бы здесь.

— Может, он ранен, — предположила Ванесса.

— Раненое существо не стало бы парить по всему небу, — возразила Балла.

— А что, если он ранен в ногу? — предположил Элмвуд. — Тогда он сможет летать сколько угодно, но не сможет приземлиться… как сейчас.

— Эй хорошая мысль!

Монти похлопал белку по спине.

— Элмвуд, может быть, прав, — Ванесса повернулась к ежихе. — Балла, сбегай, пожалуйста, в архив и скажи Джеффу, что ему придется на несколько минут освободить Сирила и Сайруса. Я хочу подать сигнал воробьям, а они единственные знают, как звонить в нужной последовательности.

— Уже иду, — буркнула Балла и направилась в аббатство. Войдя внутрь, она прошла мимо лорда Уртблада, который как раз выходил на лужайку. Воин-барсук был один и остановился, чтобы посмотреть на всех жителей Рэдволла, смотревших в небо.

— Я пропустил что-то интересное? — пробасил он.

— Просто сокола в доспехах, — полушутя отозвался Александр.

Уртблад следил за их взглядами, пока сам не заметил птицу.

— А, это Клистра. Извините, я на минуту.

Не успели его слова дойти до сознания жителей Рэдволла, как Уртблад уже шел по лужайке к западной стене. Он быстро поднялся по настенной лестнице и занял положение на самом высоком месте над главными воротами. Вынув из ножен свой могучий меч, он поднял его над головой и медленно крутанул — раз, два, три раза. Солнце, отражаясь от лезвия и его багровых доспехов, должно быть, было видно на полпути через Западные равнины.

Уртблад убрал оружие в ножны и стоял неподвижно, как камень, устремив взгляд на воздушного гостя, и ждал. Долго ждать ему не пришлось.

Гигантская птица упала на него, как камень. Наблюдавшие за ним жители Рэдволла в тревоге задохнулись. Казалось, крылатый охотник, совершив мощный пикирующий полет, должен был врезаться в барсука и сбросить его с высоты вершины стены. Но в последний момент он совершил впечатляющий маневр и плавно опустился на каменные стены рядом с Уртбладом.

— Чтоб меня! — воскликнул Арлин.

— Никогда не видел, чтобы так летали, — заметил Александр.

Барсук и сокол — на нем действительно была тяжелая нагрудная туника без рукавов, неслыханная для птицы, — начали быстро переговариваться друг с другом.

— Похоже, они знакомы, — сухо подытожила очевидное Ванесса.

Мгновением позже сокол снова взлетел и понесся на север, пока не скрылся из виду. Уртблад спустился по ступеням стены, чтобы присоединиться к рэдволльцам. К их изумлению, он прошел мимо них и, казалось, собирался вернуться в аббатство без единого слова объяснения.

— Милорд, — позвала его Ванесса. — Не могли бы вы просветить нас, что все это значит?

Уртблад остановился и обернулся к аббатисе.

— Это был Клистра, капитан моих войск. Он принес донесения о боевых действиях на севере. Сегодня они прошли успешно.

— Боевых действиях? — с беспокойством переспросил Арлин.

Уртблад кивнул.

— Группа воронов, возомнивших себя военачальниками и завоевателями, причиняла немало бед. Мои бойцы сразились с ними на северных окраинах Страны Цветущих Мхов, в нескольких днях пути отсюда. Эти злодеи больше не будут беспокоить добрых зверей.

— У вас есть бойцы здесь, в Стране Цветущих Мхов? — спросила Ванесса у Уртблада, немало удивленная таким открытием.

— Далеко на севере, на значительном расстоянии от Рэдволла. Некоторые из моих более верных последователей отправились со мной на юг, хотя основная часть моих сил осталась в Северных землях, чтобы поддерживать там порядок, насколько это возможно в мое отсутствие.

— А сколько их сейчас тут? Стоит ли нам ожидать их появления в Рэдволле?

— Со временем они могут добраться сюда, — ответил Уртблад. — Клистра и его товарищи будут держать меня в курсе их передвижений. Я не могу назвать точное число, поскольку они могут разделиться по разным маршрутам в зависимости от встреченного сопротивления, а некоторые могут повернуть обратно на север. Но я точно предупрежу вас за день или два, если они двинутся в сторону Рэдволла, чтобы вы могли подготовиться к их приему.

Это была главная забота Ванессы.

— Мы были бы признательны, милорд. Уставшие и голодные воины должны получить достойный прием, а на это нужно время. Кроме того, если среди ваших существ есть раненые, сестра Аврелия может подготовить для них лазарет.

Уртблад кивнул в знак благодарности.

— Кроме того, с востока надвигается буря. Очень сильная. Она должна прийти до заката.

Несколько жителей Рэдволла посмотрели на безоблачное лазурное небо. В жарком воздухе летнего полудня не было ни вида, ни запаха — ни малейшего намека на то, что на них надвигается непогода.

Арлин сморщил нос и подергал усами, долго вдыхая безветренный воздух.

— Вы уверены, милорд? — спросил он. — Я не могу обнаружить никаких признаков изменения погоды, а я обычно хорошо разбираюсь в таких вещах.

— Да, это так, — подтвердила Ванесса слова своего престарелого предшественника. — Я тоже, и я не чувствую ничего, что говорило бы о приближении бури. И на небе ни облачка.

Барсук был бесстрастен.

— Клистра никогда не ошибается в таких вопросах. Надвигается буря. Я предупредил вас.

Уртблад повернулся и ушёл в дом, оставив жителей Рэдволла в недоумении как по поводу его поведения, так и по поводу его прогноза.

Мгновением позже Балла вышла из главного здания аббатства, ведя за собой двух звонарей, за которыми ее послали. Покрытые мелом архивов Сирил и Сайрус выглядели просто призраками. И малыши, и взрослые засмеялись над этим зрелищем.

— Простите, что оторвали вас от работы с братом Джеффом, — сказала Ванесса, сдерживая смех, — но ваши таланты звонарей нам не понадобятся. Вы двое можете вернуться к тому, чем занимались, поскольку я вижу, что вы были очень погружены в это занятие…

Не в силах больше сдерживаться, Ванесса захихикала, как маленькая мышка.

Балла не была так весела.

— То есть, я зря проделала весь путь до тех старых заплесневелых архивов? А что случилось? Что было с той птицей?

— Оказалось, это был один из капитанов лорда Уртблада, — пояснил Александр и рассказал Балле о том, как барсук вызвал Клистру, чтобы получить от сокола сведения о боях к северу от страны и приближающейся буре.

— Буря? Вряд ли. Я что-то не чувствую ее в своих иголках. Тот мешок с перьями, должно быть, ошибся.

— Ну, скоро мы узнаем, — сказала Ванесса. — Лорд Уртблад сообщил нам, что это произойдет до заката, а до него осталось всего несколько часов, — Она посмотрела на Сирила и Сайруса. — Если у нас будет гроза, это будет полезно для вас двоих. Вы могли бы постоять под дождем, чтобы смыть с себя всю эту пыль. И Джефф тоже, если я его знаю!

Рэдволльцы начали заново смеяться над двумя белыми, покрытыми пылью братьями-мышами. Сирил улыбнулся, а затем присоединился к общему веселью. Сайрус лишь фыркнул.

В течение следующих двух часов царило обманчивое спокойствие солнечного летнего дня. Когда буря, в конце концов, разразилась, она подкралась скрытно, словно охотник, выслеживающий добычу. Но она не застала врасплох добрых зверей Рэдволла.

Маура выгуливала группу малышей аббатства вдоль стены, давая им возможность подышать свежим воздухом, а также потратить немного юношеской энергии, которая в противном случае рисковала перелиться через край.

Когда они проходили по восточной стене, Маура случайно бросила взгляд в сторону леса. Но то, что она увидела на далеком горизонте над верхушками деревьев заставило ее остановиться на месте.

— Подумать только! — воскликнула она, глядя на черные тучи, вздымающиеся в небо и несущиеся к Рэдволлу. День вокруг был по-прежнему ярким и солнечным, и никто из жителей аббатства не мог предположить, что отсюда видно нечто столь грозное.

— Сокол Уртблада был прав! Жуткая буря уже на подходе!

Несколько малышей испугались, но неуемный Дорж был в восторге от этой новости. Ежонок подпрыгнул так, что смог зацепиться лапами за каменную кладку и заглянуть через стену.

— Ух ты! — восторженно воскликнул он. — Это прямо конец света!

— Спускайся оттуда, колючий егоза! — Маура повернулась ко всей группе. — Послушайте, мы первые, кто это видит, и мы должны сообщить. Судя по тому, как она движется, эта буря будет здесь меньше чем через час. Мы спустимся по ступеням восточной стены вон туда, осторожно, чтобы никто не упал. Затем, я хочу, чтобы каждый из вас нашел взрослого и сказал ему, что надвигается сильная буря. Сможем ли мы все это сделать?

Все малыши Рэдволла послушно кивнули. Когда Маура брала на себя командование, им нечего было бояться или думать о неповиновении. Даже Дорж резко ускорил шаг, пока она вела их по высокой каменной лестнице к лужайке внизу.

Она проводила их до двери в Большой зал, за исключением мыши-сони Каффи, который увидел своего отца, работающего во фруктовом саду, и помчался к нему. Остальных Маура провела в здание аббатства, где велела им разбежаться и поднять тревогу. Она надеялась, что большинство из них послушаются, хотя, в конце концов, они и были детьми. Главное, чтобы они оказались в безопасном месте до того, как разразится буря. Если же они не проявят должного усердия в выполнении поставленной перед ними задачи, Маура и сама прекрасно сможет поднять тревогу. Нужно было только найти Ванессу, или Арлина, или Монти, или Александра, или кого-нибудь из руководителей аббатства…

Она остановилась перед порогом. Она уже собиралась войти внутрь, когда ее внимание привлекла колокольня. Маура несколько мгновений размышляла над этим, затем пожала плечами и направилась к высокому строению.

— Насколько это сложно? — спросила она вслух.

* * *

Бом!

Бум! Бонг!

Маура стояла на колокольне, зажав в каждой массивной лапе по канату. Она знала последовательность звонков для штормовой тревоги и была уверена, что сможет сама их прозвонить.

Это оказалось сложнее, чем она предполагала. Задержка между натяжением веревки и фактическим изданием звука затрудняла ее работу.

Однако, ее размер и сила давали ей преимущество. Ни один другой рэдволлец не смог бы в одиночку звонить сразу в оба колокола. Маура вскоре смогла выбить четкий ритм, предупреждая аббатство о приближающейся буре.

Старый Арлин ждал Мору у колокольни, когда она спустилась вниз.

— Военная тревога, Маура? Я не знал, что на Рэдволл напали.

Лицо барсучихи скривилось

— Неужели это правда? Могу поклясться, что я объявляла штормовое предупреждение.

Арлин покачал головой.

— Во второй части звона ты перепутала полутона. Тем не менее, для импровизации это было довольно впечатляюще. Мы выйдем на бис?

— Это зависит от отзывов слушателей.

Маура посмотрела мимо него в сторону аббатства. Группа, возглавляемая аббатисой Ванессой, спешила к ним.

— Надеюсь, я не причинила слишком много неприятностей, подняв неправильную тревогу.

Арлин посмотрел на приближающихся зверей.

— Ну, они вроде не вооружены.

Ванесса подошла к ним вплотную.

— Маура, это ты звонила в колокола?

— Надвигается буря, я видела ее с вершины стены, и мне захотелось подать сигнал тревоги, и я подумала, что смогу сделать это сама, только теперь Арлин говорит мне, что последовательность была неправильной, и я немного ошиблась, и в итоге это прозвучало как военная тревога, и…

Ванесса подняла обе лапы.

— Маура, пожалуйста, не переживай! Мы знаем, что это было штормовое предупреждение, нам малыши сказали. Тебя можно похвалить. Теперь, благодаря тебе, у нас будет достаточно времени на подготовку!

Александр, стоявший позади настоятельницы, кивнул:

— Да, я бы сказал, что мы нашли нового звонаря.

— Немного больше опыта, — игриво укорил Арлин.

— Давайте, все! — Ванесса резко хлопнула в ладоши. — У нас много работы, пока не поднялся ветер и не начался дождь!

Она начала раздавать своим товарищам по Рэдволлу указания по подготовке.

Уже сейчас над восточной стеной виднелись первые облака, и прохладный ветерок начал перемешивать теплый полуденный воздух.

Оставив работу на земле другим, Мора направилась в аббатство. Нужно было присмотреть за малышами. И если буря окажется хотя бы наполовину такой же страшной, какой она казалось со стены, то наверняка найдется немало испуганных малышей, которым в ближайшую ночь понадобится ее утешающая лапа.

* * *

Александр и его белки так и не смогли продемонстрировать свои навыки стрельбы из лука после вечерней трапезы.

К тому времени, когда ужин подошел к концу, на аббатство и его территорию обрушился проливной дождь, заливший сады, фруктовые деревья и лужайки, из-за чего выходить на улицу стало небезопасно. Частые вспышки молний были настолько яркими, что их можно было увидеть даже в пещере под Большим залом, а раскатов грома было достаточно, чтобы на кухне зазвенели кастрюли и сковородки. Снаружи, на восточной лужайке, мишени Александра для стрельбы из лука, насквозь промокшие от ливня, стояли неиспользованными и заброшенными.

Гроза принесла с собой и резкое понижение температуры. Когда подул почти осенний холод , жаркий летний полдень быстро стал далеким воспоминанием. Многие жители Рэдволла поспешили накинуть на себя и малышей плащи или шали, а некоторые и вовсе поменяли легкие летние одеяния на более тяжелую одежду.

В тот вечер скамьи в Большом зале были забиты до отказа. Он было достаточно просторным, чтобы с лихвой вместить всех зверей, что называли аббатство своим домом. Вокруг стен и колонн из песчаника были зажжены дополнительные факелы, чтобы прогнать унылый мрак ранних, вызванных бурей сумерек.

Настоятельница Ванесса возгласила благодарственную молитву за изобилие Рэдволла, а затем все звери быстро принялись за еду. Основным блюдом было густое овощное рагу, а на гарнир — салаты из редиса, лука-порея или свеклы, по вкусу каждого. На десерт были также буханки пряного хлеба и желудевые кексы с черносмородиновым вареньем и — по настоянию Доржа и его юных друзей — несколько пудингов, которые были увенчаны восхитительной смесью взбитых сливок с медовым подсластителем от монаха Хью. Балла и Монти позаботились о том, чтобы на всех хватило эля и вина из бузины, а для малышей — чистой прохладной воды и остатков клубничного пунша.

Когда ужин подошел к концу и все звери наелись до отвала (кроме Монти, который наполнял свою тарелку уже в третий раз), Александр обратился к Уртбладу:

— Такие ночи созданы для того, чтобы рассказывать истории. Поделитесь ими с нами, милорд. У вас их должно быть много, после всех ваших путешествий и приключений.

Звери неподалеку наклонились вперед, навострив уши, желая услышать, что скажет воин-барсук.

Но Уртблад бросил взгляд на Мауру, что большую часть обеденного времени обходила Большой зал, успокаивая всех малышей, напуганных грозой. Несколько раз молния сверкала так ярко, а гром гремел так громко, что она наверняка ударила по шпилю Рэдволла. Даже сейчас группа малышей обступила Мауру вокруг ее скамьи, боясь отойти слишком далеко от матушки-барсучихи.

— В таких историях много насилия, и я не стал бы говорить о таких вещах в присутствии детей. Нынешняя погода и так напугала их, и я не хотел бы усугублять это рассказами об ужасе и страданиях, которые трудно воспринимать даже при свете дня.

Уртблад повернулся к брату Джеффу, который неохотно оторвался от своих архивных поисков, чтобы присоединиться к своим собратьям по аббатству за ужином.

— Как гость здесь, я бы попросил обратить внимание на историю самого Рэдволла. Сегодня днем я читал в своей комнате о том, как ваш герой Матиас поднялся на крышу в поисках потерянного меча Мартина. Я хотел бы услышать больше об этом приключении.

Несколько взглядов сидящих за столом поднялись к потолку над головой. Эта история была хорошо известна почти каждому жителю Рэдволла.

Джефф прочистил горло:

— Кхм. А, ну раз уж я здесь историк и, возможно, знаком с этим рассказом лучше, чем любой зверь, то, пожалуй, начну я. У меня голова кружится от одной мысли об этом восхождении! Как Матиас это сделал, я никогда не узнаю.

— Он был воином, — просто сказал Уртблад. — В трудную минуту воин не знает страха.

— Возможно. Но Матиас был воином без оружия, а орда Клуни Хлыста осаждала Рэдволл. Подсказки, спрятанные по всему аббатству, подсказали Матиасу, что меч Мартина можно найти на флюгере, на самом высоком пике крыши. Это было еще до того, как воробьи стали нашими союзниками, а их король был весьма безумен и очень опасен. Когда выяснилось, что меча больше нет на флюгере и что воробьи, скорее всего, украли его, Матиасу не оставалось ничего другого, как подняться под высокую крышу, чтобы попытаться вернуть меч.

Джефф прищурился в сторону высокой части стены над галереей, затем указал на нее.

— Если у вас очень острое зрение — как у меня в юности, но, увы, уже нет, — вы можете разглядеть отверстие в каменной кладке, через которое Матиас спустился с чердака. Падение с него на этот этаж убило бы любого зверя. Однако, как видите — э—э, вы видите, милорд? ах, хорошо — как видите, это только половина пути до потолка Большого зала. Оттуда Матиасу пришлось карабкаться по каменным уступам, подниматься по одной из арок крыши к самой высокой оконной створке, а оттуда — к люку в подкровельное пространство под самым пиком, — Джефф вздрогнул. — Это, должно быть, было таким же серьезным испытанием для юного Матиаса, как и сражение с самим Клуни!

— И в конце своего восхождения ему все же пришлось столкнуться с враждебными воробьями?

— Да, — кивнул Джефф. — Должно быть, это были тяжелые времена, и если бы дух Мартина не был силен в Матиасе и не помогал ему, Рэдволл мог бы быть потерян. Но у Матиаса появился хороший друг в лице племянницы короля Быка — Клювы, которая стала королевой после своего дяди. Благодаря ей воробьи стали настоящими и верными союзниками Матиаса и его сына Маттимео.

— Верно, — Настоятельница подняла взгляд к потолку. — И эта дружба была возрождена в моей юности Вышекрылом, который теперь правит ими на чердаке. Наши пернатые друзья не могут радоваться этой буре. Надеюсь, с ними все в порядке. Пара молний, похоже, ударила в крышу.

— Они услышали штормовые колокола Мауры, — успокоил ее Александр. Я уверен, что с ними все будет в порядке. Рэдволл пережил много бурь до этой.

— Мне кажется, — пробасил Уртблад, — что должен быть какой-то простой способ попасть на крышу изнутри аббатства. Я бы назвал это довольно серьезной недоработкой тех, кто возводил Рэдволл.

— Так вы сказали сегодня утром на колокольне, — заметил Александр. Остальные, не слышавшие о том, что барсучий лорд ранее критиковал святых основателей их аббатства, слегка вздрогнули от этого не к месту высказанного замечания мрачного воина. С другой стороны, Уртблад был прав.

— Ну что ж, теперь ничего не поделаешь, — с принужденной веселостью сказала Ванесса. — Мы, лесные жители, живем в нижних частях Рэдволла и доверяем воробьям заботу о крышах. Это соглашение служит нам верой и правдой уже много сезонов.

— Да, но что, если вам придется навестить воробьев? Какой-нибудь зверь совершит такое же опасное восхождение, как Матиас все эти сезоны назад? А когда вороний генерал Железноклюв попытался завоевать Рэдволл, он захватил крыши и мог нападать на вас оттуда по своему усмотрению, но у вас не было возможности нанести ему ответный удар. Разве не было бы лучше, если бы вы приняли бой на себя?

— Вы изучали нашу историю, — поразился Джефф.

— Что вы хотите от нас? — Ванесса произнесла это более резко, чем намеревалась, и окинула Уртблада ожидающим и несколько критическим взглядом. Она не ожидала ответа.

Лорд-барсук потянулся к одному месту своих доспехов и достал лист бумаги.

— Вот одно из возможных решений — мысль, которую я обдумывал сегодня днем. Я сделал несколько грубых набросков. Можно было бы построить лестницу из Большого зала на чердак.

Ванесса взяла лист из рук Уртблада и изучила его. Ее товарищи тут же придвинулись к ней на скамье или встали за ее спиной, с любопытством разглядывая набросок через ее плечо. Правильные обеденные манеры были на время отменены: звери теснились к настоятельнице, чтобы увидеть все своими глазами.

Чертеж, который Уртблад назвал грубым наброском, оказался очень подробной архитектурной схемой с заметками, измерениями и масштабами. На ней была изображена замкнутая винтовая лестница, поднимающаяся от пола Большого зала до самых высоких этажей крыши по одной непрерывной спирали.

Ванесса выдохнула с недоверием:

— Неужели такое возможно?

— Один из способов это выяснить, — сказал старый аббат Арлин, осматривая лица за столами, пока не заметил того, кого искал. — Привет, Кротоначальник! Подойди сюда, пожалуйста. У нас есть дело, для которого нужны твои знания.

Приземистый землекоп со свойственной ему кротовьей вежливостью покинул свое место за столом и поковылял к месту, где сидела его настоятельница.

— Хурр, чем могу быть полезен?

— Лорд Уртблад предложил весьма впечатляющую затею, — Ванесса передала эскиз Кротоначальнику. — Ты знаток в таких делах. Скажи нам, что ты об этом думаешь.

Кротоначальник взглянул на план. Через мгновение, когда он понял, на что смотрит, его почти невидимые глаза-пуговицы расширились вдвое, что было довольно забавно.

Кротоначальник посмотрел с эскиза в конец Большого зала, где на плане была изображена лестница, а затем снова на бумагу. Он повторил это движение несколько раз.

— Бурр-хурр, я вижу это, но не хочу верить в это. Звездный путь на небеса, фурр.

— Ты думаешь, это можно построить? — спросила Ванесса.

— Бурр, не вижу причин, почему бы и нет. Теория достаточно здравая. Но я бы не хотел быть тем зверем, который его построит. Нам, кротам не очень-то нравится высота, нет уж.

— Лестница будет окружена собственной стеной-колодцем, — сказал Уртблад, — так что во время строительства не будет большой опасности падения рабочих.

Ванесса неуверенно произнесла:

— Это потребует много времени и огромных усилий от многих жителей Рэдволла. Вы уверены, что это действительно необходимо, милорд?

— Вы жили здесь поколениями. Только вы можете сказать. Но вы поручили мне помогать вам в вопросах обороны, и с этой точки зрения я бы настоятельно рекомендовал построить лестницу.

Уртблад пододвинулся так, чтобы показать на планы в когтях Кротоначальника.

— Заметьте, что в проекте предусмотрена дверь наверху, которую можно запереть с любой стороны. Если ваши крыши снова окажутся под контролем вражеских боевых птиц, вы сможете запереть их снизу и лишить доступа в аббатство. Если же вражеская орда ворвется за стены аббатства, ваши малыши и старики смогут укрыться вместе с воробьями на чердаке, пока внизу идут бои. Там есть место, чтобы хранить достаточно провизии, чтобы выдержать осаду в течение сезона или более.

Старый Арлин покачал головой.

— Не знаю. Говоря как один из стариков, я бы не хотел застрять там, наверху, не имея возможности спуститься, если нижнее аббатство окажется в руках врага. Мне кажется, их прорыв будет лишь вопросом времени.

— Из-за расположения двери на вершине лестницы ее будет очень неудобно открывать тараном или другими орудиями, — пояснил Уртблад. — Если во время длительной осады запасы продовольствия закончатся, воробьи могут отправиться за пределы аббатства, чтобы пополнить запасы. Вы должны научиться использовать своих птиц в полную силу; они — важнейший ресурс. Дождевые бочки под карнизами обеспечат вас водой в любое время года, кроме самого засушливого. В бою очень важно иметь возможность выбора. Эти лестницы дадут Рэдволлу возможности, которых у него сейчас нет.

Ванесса все еще сомневалась:

— У меня большая дружба с воробьями, и я, как никто другой, буду рада возможности навестить их. Но я не могу не задаться вопросом, стоит ли эта лестница всех трудов по ее строительству.

— Я могу дать вам лишь совет воина, — обратился Уртблад к собравшимся вокруг него предводителям аббатства. — Окончательное решение в таких вопросах, разумеется, должно быть за вами.

— В данном случае, — сказала Ванесса, — не только с нами. Необходимо посоветоваться и с воробьями. Мы же не можем просто взять и в один прекрасный день выскочить на чердак с криком «Сюрприз!» Они также должны одобрить эту лестницу, прежде чем мы начнем ее строить.

Очередная вспышка молнии осветила Большой зал через высокие витражные окна. Раздавшийся вслед за ней треск грома заложил уши, словно воздух разорвался на части, а затем раздался прямо-таки костотрясный удар. Несколько малышей испуганно завизжали и теснее прижались к Мауре.

Монтибэнк поднял глаза от четвертой тарелки, не переставая жевать.

— Еще один прямой удар, хвостом клянусь, — прокомментировал он, набив рот яблочным пудингом с малиной.

— Бедные воробьи, — вставила Ванесса. — Не завидую им в такую ночь. Надеюсь, никто из них не пострадал.

— Имейте в виду, — заметил Уртблад, — лестница, которую я предложил, тоже бы им пригодилась. Если бы такая лестница существовала сейчас, они могли бы спуститься в безопасный Большой зал, не вылетая на ветер и дождь.

Это заставило рэдволльцев задуматься. Возможно, лестница на чердак все-таки окажется стоящей затеей. Как отметил Уртблад, он прибыл в Рэдволл, чтобы дать совет по улучшению защиты аббатства. Они должны были серьезно обдумать его предложение и принять решение только после того, как тщательно обсудят его между собой. Таков был путь Рэдволла.

Снаружи бушевала свирепая летняя гроза.

Над Страной Цветущих Мхов наступило серое, промозглое утро. Дождь не прекращался всю ночь и не собирался стихать.

В Большом зале прошел весьма унылый завтрак, а через несколько часов последовал еще более унылый обед. Никто не мог припомнить, когда в последний раз так долго шел дождь. Многие опасались, что затянувшийся ливень с сильными ветрами может повредить сады и привести к гибели урожая.

Тяжелее всего пришлось малышам, для которых невозможность выйти на улицу была едва ли не самым страшным наказанием, которое только могла придумать природа. В тот день у Мауры было много работы: когда она не пробиралась по туннелям к колокольне и не взбиралась по лестнице, чтобы отбить тоскливый дневной звон, она гонялась за неугомонными юными зверьками, которые пытались заменить открытые места на улице залами Рэдволла.

Вечером все звери собрались в Большом зале на второй ужин бури. Главными поварами были кроты. Поскольку погода мешала им работать на земле, они нагрянули на кухню монаха Хью и провели весь день, готовя свои знаменитые пироги с овощами. Когда все звери уселись за обеденные столы, Кротоначальник лично положил кусок в тарелку барсучьего лорда.

— Держите, хурр, — сказал Кротоначальник, протягивая Уртбладу порцию, которой мог бы поперхнуться даже Монтибэнк, — все как надо, не похоже на те объедки, что вы ели две ночи назад. Уверен, вам это понравится, бурр.

— Благодарю, — кивнул Уртблад, похоже, не испытывая затруднений с пониманием говора кротов. Он взял тарелку и принялся уплетать дымящийся, сочащийся соком кусок пирога. Увидев, что их почетный гость угостился как следует, остальные набросились на пирог — Монти почти в буквальном смысле.

Пока шла трапеза, Ванесса и Джефф завели разговор, расспрашивая Уртблада о том, как ему понравилось пребывание в Рэдволле.

— Ваше гостеприимство, конечно, безупречно, — вежливо пробасил воин-барсук, — но я здесь не для того, чтобы развлекаться. После трапезы, пока дневной свет еще не погас, я хотел бы осмотреть окрестности и побывать на стене.

Все звери, услышавшие это заявление, были ошарашены. Ванесса и Джефф обменялись недоуменными взглядами.

— Выйти наружу? — спросила настоятельница. — В такую погоду?

— Командир должен быть готов переносить те же трудности, что и те, кем он командует. Было бы несправедливо, если бы ваши дозорные подвергали себя этому дождю, если мы не готовы разделить их бремя, — глаза Уртблада сузились, глядя на двух мышей. — У вас ведь есть на стене дозорные?

— Почти всегда, — ответила Ванесса.

— Но не сегодня?

— Сегодня? — Она недоверчиво рассмеялась. — Милорд, будьте благоразумны! Нельзя ожидать, что кто-то будет стоять на страже в такую бурю.

— Именно этого я и ожидаю, аббатиса. Враги мира путешествуют днем и ночью, в любую погоду. Если сейчас у вас на страже никто не стоит, то в этот самый момент за вашими воротами может собраться целая вражеская орда, — Барсук вздохнул. — Я предложил вам свой совет по улучшению обороны Рэдволла. И снова я нахожу безопасность этого аббатства недостаточной.

Монтибэнк, Александр и старый Арлин в ошеломленном молчании уставились на Уртблада.

— Милорд, — произнес Арлин, — я не думаю, что вы справедливы…

— Справедлив? — Уртблад окинул каждого из них по очереди стальным взглядом. — Я прибыл в Рэдволл, чтобы предупредить вас о кризисе, который может разразиться в любой момент и повергнуть эти земли в еще большую смуту, чем та, которую они когда-либо знали. Что я должен сказать или сделать, чтобы убедить вас отнестись к моему пророчеству серьезно?

В ответ на его вопрос наступило смущенное молчание. И Ванесса, и Арлин почувствовали, что должны что-то возразить Уртбладу. Но как они могли возразить, когда он сам предложил выйти на ветер и дождь ради их блага? Если этот опытный воин видел необходимость в подобном, то кто они такие — те, кто никогда в жизни не знал войны, — чтобы отрицать это?

Монтибэнк вклинился в неловкое молчание, разрушив его своим жизнерадостным тоном.

— Ну, ничего такого! Этот барсук прав, и больше ничего. Как только я закончу жратву, мы с Алексом соберемся вместе и назначим часовыми всех зверей в Рэдволле, чтобы у нас всегда были наблюдатели с вершины стены. Мы, выдры, сможем нести вахту в таких бурных морях, не так ли, Винк?

Винокур, сидевший за соседним столом, выглядел неуверенно.

— Я с братом Джеффом в архиве, Монтибэнк, сэр.

— А? Ну, конечно, да! Ты по-своему помогаешь нам. Но все мы, остальные, выйдем на первую вахту до наступления темноты. А потом Алекс и его белки примутся за дело, когда дождь утихнет. Ведь так, Алекс, дружище?

— Конечно, Монти.

Александр не испытывал особого энтузиазма. Как и большинство других рэдволльцев, сидящих за столами, он все еще ощущал укор от критики Уртблад в адрес аббатства, тем более что он был начальником Патруля Страны Цветущих Мхов, и, как таковой, отвечал за безопасность не только Рэдволла, но и всей страны.

Уртблад резко сменил тему и обратился к Ванессе:

— Вы уже приняли решение по поводу моего предложения о лестнице на чердак?

— У нас еще не было возможности посоветоваться с воробьями. Мы сделаем это, как только прекратится дождь.

Она подняла взгляд на витражи. Тяжелые капли дождя все еще громко брызгали по разноцветным стеклам, создавая непрекращающийся фоновый гул по всему Большому залу.

— Если это вообще произойдет, — добавила она почти про себя.

* * *

Дождь не прекращался всю ночь, и уже второе утро подряд над Рэдволлом и разгорался мрачный рассвет. Несмотря на дополнительные факелы и обилие горячих, свежих, ароматных хлебов и пирогов, завтрак был весьма уныл. Казалось, будто силы природы сговорились набросить на Рэдволл темную мантию обреченности и угасить дух самого аббатства.

Даже Монтибэнк не был наготове, чтобы разрядить обстановку. Верный своему слову, после ночного ужина они с Александром разработали распорядок несения караула. После этого он и его выдры приступили к первой из своих «мокрых» вахт. Но в Рэдволле обитало сравнительно немного выдр — единственных зверей, годных для несения караула под проливным дождем. Большинство из них либо все еще находились на стене, либо отдыхали после ночной смены. Монти был не из тех зверей, которые пропускают прием пищи, и то, что он отсутствовал на завтраке, свидетельствовало: слова Уртблада задели его гораздо сильнее, чем он показывал.

Лужайки Аббатства были основательно пропитаны влагой после двух дней непрерывного дождя, а по всему фруктовому саду образовались большие грязные лужи. Пруд поднялся намного выше своих берегов и, к удовольствию обитавших в нем рыб и креветок, залил лужайки. Но жителей аббатства больше всего тревожило состояние садов, ведь именно оттуда аббатство получало большую часть пищи. Несмотря на защитные меры, которые были приняты незадолго до бури, часть урожая наверняка была уничтожена.

Как раз в тот момент, когда некоторые начали думать, что больше никогда не увидят солнце, дождь пошел на убыль, а тучи поредели. Незадолго до обеда сквозь тучи над лесом показались участки великолепного голубого неба. На крепостных валах Монти и его выдры были вознаграждены за свое долгое и мокрое бдение видом радуги, раскинувшейся высоко над аббатством. Несколько мгновений она мерцала и переливалась, а затем яркий солнечный свет превратил ее в призрачное зрелище дивных размеров. Это зрелище вызвало одобрительные возгласы команды Монти.

В своей комнате на верхнем этаже общежития Уртблад оторвался от хроники аббатства, которую он читал, и выглянул в окно, чтобы увидеть, как последние разорванные остатки серых облаков уносятся на запад, к Саламандастрону и открытому морю.

Вскоре лужайки были полны ликующих рэдволльцев. Взрослые, как и малыши, не стеснялись своего ликования. Лапы и сандалии быстро стали мокрыми и грязными, но это никого не волновало, когда над головой было солнечное, голубое, небо с радугой. Маура поспешила позвонить в колокола, чтобы возвестить о полуденной трапезе и об окончании бури.

Единственными зверьми в Рэдволле, которые не сразу узнали об этих переменах к лучшему, были четверо, работающие в конце туннеля под аббатством, погружаясь в прошлое в поисках возможного ключа к будущему Рэдволла…

* * *

Сайрус чихнул снова.

Сирил бросил взгляд в сторону младшего брата:

— Метко чихнул, Сай.

— Спасибо.

Сайрус закончил вытирать морду и убрал платок в привычный карман. Он оставил один уголок торчать наружу, чтобы в случае очередного приступа чихания — а он был, без сомнения, не за горами — можно было быстро достать его снова.

Брат Джефф и выдр Винокур наблюдали за чихом достаточно долго, чтобы убедиться, что их младший помощник не испортил ни одной из записей аббатства, а затем вернулись к чтению своих собственных хроник.

Сирил сел, положив подбородок на одну лапу, а в другой вертел сухой стилус. Они уже третий день работали в архивах аббатства, и старшему брату-мыши это уже порядком надоело.

Сирил ожидал, что перед ним откроется великая сокровищница сказаний, некий проход в мир, который возбудит его вновь обретенный интерес к воинским делам. Вместо этого хроники аббатства оказались, в основном, записями об обычном. Почти всю свою долгую историю Рэдволл знал мир. Записи представляли собой бесконечный список рождений и кончин, наблюдений за погодой, браков, смены сезонов, праздников, заметок о посетителях аббатства… все подробности обыденных приходов и уходов самых обычных существ. Короче говоря, жизнь в Рэдволле в прошлом была, за редким исключением, такой же, как и сейчас.

Это неприятное открытие повергло Сирила в уныние. Он попросил бы Джеффа освободить его от этой работы, если бы не боялся обидеть историка.

Все было бы не так плохо, если бы они нашли хотя бы маленькую подсказку о том, что искали, но пока что они не нашли ничего, а в архивах было достаточно записей, чтобы все четверо перебирали их несколько сезонов!

Не помогало и то, что погода над землей была такой мрачной. Несмотря на то что архивный туннель был полностью отгорожен от внешнего мира, затянувшаяся буря, казалось, проникала внутрь камеры, делая ее замкнутое пространство еще более гнетущими. Каждый раз, когда кто-то из них поднимался в Большой зал или в общежития, его встречали новые тучи и дождь, и от этого было еще тяжелее возвращаться в архивы, где никогда не светит солнце. Они словно приносили с собой частичку шторма, что еще больше портило настроение.

Сирилу и в голову не приходило, что Джефф и Винокур — а возможно, и его родной брат Сайрус — действительно поглощены изучением истории и не испытывают того беспокойства, которое испытывал он.

Откровенная вялость Сирила не осталась незамеченной Джеффом. Историк поднял голову и в десятый раз за утро посмотрел поверх очков на мышонка.

— Сирил, ты уже прочитал хоть одно слово из этой записи? Ты так долго был на этой странице, что она уже начала собирать пыль.

Подбородок Сирила выскользнул из лапы, когда он услышал свое имя, и ему пришлось ухватиться за стол, чтобы сохранить равновесие.

— А? Я просто задумался, мистер Джефф.

— Скорее просто витаешь в облаках, — улыбнулся Винокур. — Такое и со мной было пару раз.

Сирил продолжал рассеянно играть стилусом, глядя на страницу перед собой, но не видя ее.

— Эти записи — просто одно и то же, снова и снова. Кого волнует, что ели на ужин двадцать поколений назад?

— Это наша история, Сирил, — сказал Джефф. — Наше наследие. Все, за что стоит Рэдволл, можно найти здесь.

— Но мы делаем это не для этого, — возразил Сирил. — Мы ищем подсказки о грядущей войне, а мы ничего такого не нашли. А ведь мы только начали читать!

— Мы знали, что это будет сложно, когда начинали, — напомнил Джефф. — Именно поэтому я попросил тебя, Сайруса и Винокура помочь мне. Представь, сколько времени уйдет, если я буду делать это один!

Винокур понимающе кивнул:

— Терпение — это добродетель.

— Нечего говорить банальности, — пробормотал Сирил себе под нос.

Уши Джеффа были острее, чем глаза, и он тут же сердито нахмурился:

— И не нужно грубить. А теперь немедленно извинись перед Винокуром!

Сирил повесил голову.

— Прости, Винк.

Джефф глубоко вздохнул и покачал головой.

— Сначала все те воинственные разговоры, а теперь вот это! Что на тебя нашло, Сирил?

Сирил не ответил. Прежде чем Джефф успел отругать его еще больше, Сайрус судорожно нащупал платок и издал еще один впечатляющий чих, едва успев повернуть голову и прикрыть лицо.

— Поймал и это! Ух, эта пыль щекочет мой нос. Я никогда не перестану чихать!

Винокур наклонился и прошептал Джеффу на ухо:

— Похоже, один из наших помощников не хочет выполнять это задание, а другому неудобно. Может быть, нам стоит позволить этим двум мышам вернуться к своим обязанностям звонарей и найти других зверей, которые помогут нам прочитать эти записи?

Джефф обдумал совет молодого выдра.

— Возможно. Но я склонен думать, что это погода нас подкосила, даже здесь, так сказать, внизу. Никто из тех, с кем я разговаривал, не помнит такой бури, и она тяготит дух каждого зверя в Рэдволле. Должно быть, нашим двум мышам тяжело проводить часы в этом туннеле, а потом подниматься наверх и обнаруживать, что день такой же бессолнечный и унылый, как самый темный подвал.

Он отметил страницу закладкой и закрыл книгу перед собой.

— Думаю, нам стоит отдохнуть от этой работы, пока не пройдет буря и не выглянет солнце, а потом мы сможем поднять некоторые из этих записей и почитать их на лужайке. Некоторые из этих книг не видели света уже много поколений, и это не повредит ни им, ни нам.

— Нам много времени придется ждать, — предположил Винокур.

— Ну, это должно когда-нибудь закончиться. Долго так продолжаться не может, — оптимистично заметил Джефф. — Даже если на это уйдет день или два, солнце вернется над Страной Цветущих Мхов так же, как дух Мартина следит за каждым зверем в Рэдволле.

Едва эти слова успели прозвучать из уст Джеффа, как из главного туннеля послышался шум. Это был Биллус. Молодой крот выглядел необычайно веселым.

— Бурр-урр, зуррс! Сирил, Сайрус! Наконец-то солнце засияло! Выйдите наверх за жратвой!

— Так, так! — Джефф встал. — Видите, стоит только произнести имя Мартина, как все становится лучше! Давайте последуем совету доброго крота и хорошенько пообедаем на свежем воздухе, а потом продолжим работу на лужайках аббатства. Хорошей еды и яркого солнца должно быть достаточно!

Четверо исследователей архива последовали за Биллусом по туннелю, спеша поскорее оказаться под манящим летним солнцем.

Обед в тот день устроили на стене, поскольку лужайки и фруктовый сад все еще были мокрыми от дождей.

На крепостных валах было мало тени, но после продолжительной бури никто не возражал против солнца. Свежий ветерок смягчал сильные солнечные лучи и помогал высушить вершину стены, в то время как аббатство внизу все еще лежало в своем промокшем, капающем и украшенном солнечными лучами великолепии. Это был тот самый день, который заставляет зверей радоваться жизни.

Джефф, Винокур, Сирил, Сайрус и Биллус нашли себе свободное местечко. Поедая сыр в бело-желтой панировке, Джефф вдыхал чистый воздух. Ветерок трепал шерсть на его макушке.

— Ах, как здорово! Правда, немного порывисто. Я бы не хотел рисковать и нести сюда летописи, пока ветер не утихнет, — их может унести. И на лужайках слишком сыро. Возможно, нам стоит взять выходной и начать все с чистого листа завтра утром.

Аббатиса Ванесса сопровождала лорда Уртблада по вершине стены, осматривая, не причинила ли буря вреда окрестному лесу.

— Привет, Джефф. Как продвигаются ваши поиски?

— А, привет, Ванесса. Лорд Уртблад, — кивнул Джефф, когда они подошли. — Увлекательное чтение, но мы пока не нашли ничего полезного для пророчества лорда Уртблада. Наши юные помощники уже начали уставать. Этот обед на стене — как раз то, что нам нужно.

— Да, здорово, что снова светит солнце, — с готовностью согласилась Ванесса. — Как ты думаешь, тебе нужны еще помощники?

— Возможно, до этого дойдет, — Джефф снял очки с кончика носа и ущипнул себя за переносицу. — Не помогает ни то, что мои глаза уже не так молоды, как раньше, ни то, что в Рэдволле уже много сезонов не было достойного мастера по изготовлению линз. Мне бы очень помогла пара отличных очков для чтения, но придется обойтись этими.

Уртблад шагнул вперед, протягивая лапу:

— Можно, я посмотрю?

— Э… конечно.

Удивленный, Джефф передал свои очки барсучьему лорду. Уртблад внимательно осмотрел их, поднеся к солнцу и повертев под своим взглядом.

— Да, немного грубовато. Вполне пригодно, я уверен, но настоящий мастер этого дела мог бы сделать гораздо лучше. Я знаю нескольких зверей на севере, которые могли бы сделать поискуснее.

— Правда? — спросила Ванесса. Северные земли имели репутацию дикого и воинственного края, и легко было забыть, что там живет немало честных и порядочных зверей — и ремесленники в том числе. — Что ж, лорд, если кто-то из них захочет поделиться своим мастерством в Рэдволл, я обещаю, что они никогда не будут не в чем нуждаться, не говоря уже о нашей глубочайшей благодарности.

— Я наведу справки, когда в следующий раз буду на севере, — Уртблад посмотрел на очки Джеффа в своей огромной лапе. — Это напоминает мне кое-что, что я однажды видел. Несколько малышей играли в солнечный день. Они нашли увеличительное стекло, принадлежавшее их родителям. Они обнаружили, что если поднести ее к солнцу правильным образом, — теперь Уртблад наклонил очки Джеффа так, что на каменной кладке вала появились два блестящих белых полумесяца, — то можно получить обжигающий жар. Они сжигали стеклом насекомых.

— Это жестоко! — воскликнули как один Джефф и Ванесса.

Уртблад никак не прокомментировал их возмущение, и продолжил смотреть на очки.

— Воин, идущий в бой, всегда должен учитывать солнце. Даже звери, не принимавшие участия в битвах, знают, что от того, попадет ли оно в глаза ему или его врагу, зависит победа или поражение. Но с того дня я задумался, можно ли использовать солнце в качестве настоящего оружия? Можно ли с помощью линз и зеркал подходящего размера создать устройство, которое будет сосредотачивать солнечный свет так же, но в таких масштабах, что оно сможет испепелить приближающуюся армию еще до того, как она окажется на расстоянии полета стрелы?

Ванесса резко вдохнула, представив себе ужас подобной сцены. Джефф, уверенный, что Уртблад наверняка шутит, издал неловкий смешок:

— Вам потребуются довольно большие линзы и зеркала, милорд.

— И в пасмурный день это не сработает, — добавил Сирил.

Взгляд Уртблада устремился на молодого мышонка, сидевшего на небольшом расстоянии от него.

— Очень проницательное наблюдение. Ты заметил главную слабость такого оружия. У тебя действительно тактическая зоркость воина. И, возможно, капитана.

Сирил широко улыбнулся, услышав такой комплимент от опытного полководца, но Джефф поспешил унять его восторг:

— Ну, никто тут не станет строить такую штуку, если ее вообще можно построить, в чем я сомневаюсь. Что же касается моего юного помощника, то, боюсь, все эти разговоры о пагубно влияют на Сирила. В последнее время он выглядит беспокойным и невнимательным. А сегодня он сделал невежливое замечание Винокуру. Вряд ли это тот достойный молодой звонарь, которого я знал.

Ванесса повернулась в сторону Сирила.

— Правда?

Винокур кивнул.

— Боюсь, что так.

Сирил повесил голову и попытался стать невидимым.

— Так-так, — произнесла Ванесса, — думаю, нам лучше усадить этого юнца за стол и хорошенько поговорить… не о мечтах про войну, а о более важных вещах, например, об уважении к старшим.

Сирил поднял глаза на Ванессу.

— Но, матушка настоятельница… когда-нибудь Рэдволлу понадобится новый воитель. И кто же им станет?

— Сейчас, похоже, Монтибэнк сам назначил себя на эту должность, — улыбнулась Ванесса. — В последнее время я вижу, что он ходит с мечом Мартина, пристегнутым к поясу. Полагаю, в этом нет ничего плохого, если только он не отправляется с ним в плавание!

Уртблад вернул очки Джеффа архивисту.

— Мне нужно еще почитать перед вечерней трапезой. Если вы меня извините…

Он повернулся и спустился по пристенной лестнице на лужайку.

Джефф поправил очки на кончике носа.

— Сжигать зверей линзами! Представьте себе! Как ты думаешь, Ванесса, можно ли такое сделать?

Аббатиса посмотрела вслед за Уртбладом.

— Я уверена, что если какой-нибудь зверь может добиться подобного, то это именно наш гость.

* * *

Маура внимательно следила за тем, как мышата-звонари выбивают правильную последовательность призыва воробьев на колоколах. Вскоре звери на лужайке увидели как к ним прилетают два воробья — ими оказались Рафтер и Вышекрыл.

Винокур принял игривую боевую стойку и легонько постучал своему воробьиному партнеру по клюву.

— Рафтер, старый мешок с перьями! Я думал, тебя унесло в ту бурю!

— Ничеготебе, водопёс! — Замахал крыльями на Винокура Рафтер.

Вышекрыл окинул Винокура и Рафтера осуждающим взглядом.

— Ах, глупость молодости!

— Да, — улыбнулась Ванесса, — прямо как вы с Монти, когда были в таком же возрасте. И поправь меня, если я ошибаюсь, но разве не ты выдумал боевые тренировки между выдрой и воробьем?

— Гм. Да, возможно. Но мы с Монти всегда вели себя более достойно, чем эти двое.

— Как скажешь, — Ванесса и Вышекрыл были близкими друзьями и не прочь были подшутить друг над другом. — Но если серьезно, как дела на чердаке? Это была сильная буря. У вас там есть какие-нибудь повреждения?

— Несколько мокрых гнезд, не более того, хотя мы не могли добывать пищу во время шторма, а на чердаке было не так уж много запасной еды. Этот молодой дурень Рафтер чуть не рискнул лететь под дождь, чтобы попросить что-нибудь из ваших кухонь… Большинство воробьев сейчас в лесу, набивают животы и копают червей, чтобы принести нашим птенцам.

Ванесса сдержала приступ тошноты. Пищевые пристрастия большинства воробьев приходились по вкусу далеко не каждому зверю. Сам Вышекрыл вырос в нижнем аббатстве у лесных жителей и поэтому не вполне разделял пищевые привычки своих собратьев. По правде говоря, он гордился тем, что никогда не ел червяков, и был, наверное, единственным воробьем во всей Стране Цветущих Мхов, который мог или даже хотел сделать такое заявление.

— Что ж, я рада, что во время шторма у вас все прошло хорошо. Я позвала вас, чтобы обсудить с вами один вопрос. — Ванесса рассказала о предложении Уртблада по поводу лестницы из Большого зала на чердак.

— Ну, — заключила она, — что скажешь, мой друг?

— Я думаю, это отличная идея, если, конечно, ее удастся осуществить, — отозвался Вышекрыл. — Мы, племя Спарра, может, и склонны в большинстве случаев летать своим путем, но когда доходит до дела, мы все равно остаемся жителями Рэдволла. Простой способ навещать друг друга только укрепит нашу дружбу. Честно говоря, я не ожидаю никаких возражений — думаю, эту мысль поддержит каждый!

Красноречивый воробей расправил крылья, чтобы улететь, но не успел он подняться в воздух, как Маура позвала его обратно.

— И еще, Вышекрыл, — сказала барсучиха. — Поскольку Сирил и Сайрус, наши обычные звонари, помогают Джеффу в архиве, за колокола некоторое время буду отвечать я.

Вышекрыл наклонил к ней голову.

— Это объясняет тот шум, который мы слышали здесь перед самой бурей. Мы решили, что это было штормовое предупреждение. Либо какой-то зверь сошел с ума и пытался покончить с собой, задушив себя на канатах…

— Очень смешно. В любом случае, сейчас они будут показывать мне разные звоны, так что в ближайший час или около того вы будете слышать много чего. Не обращайте внимания — это не значит, что мы пытаемся вас вызвать.

Ванесса нахмурила брови.

— Но, Маура… что, если во время твоего обучения случится что-то, что потребует от нас оповестить воробьев? Что мы тогда будем делать?

— Эточепуха, — откликнулся Рафтер, приостановив тренировку с Винокуром. — Яздесь, с выдродругом, пока барсучиха не закончит звонколокол. Будет что-то, я полететь на чердак, призвать Вышекрыла.

— Вполне осуществимо, — согласился Вышекрыл. — Ну что ж, хорошо. Я пожелаю всем вам, добрые звери, приятного дня и поговорю с вами снова на следующий день.

Он взмыл ввысь, поднимаясь на свежем ветерке к высокой крыше Рэдволла.

— Как хорошо он говорит, — восхищенно сказала Маура.

— Да, — кивнула Ванесса. — Воспитание в нижнем аббатстве, безусловно, помогло ему в этом. Жаль, что он не смог научить других воробьев говорить подобным образом.

— По-моему, это проигрышное дело, — сказала Маура. — Пытаться научить красноречию воробья.

— Эй! — запротестовал Рафтер. — Чтонетак с воробейговором!

— О, ничего. Совсем ничего, — заверила его Ванесса, а затем повернула голову, чтобы скрыть широкую улыбку.

* * *

В тот вечер, когда большинство жителей Рэдволла заканчивали свой легкий ужин в витражном великолепии Большого зала, брат Джефф навестил лазарет.

Сестра Аврелия подняла глаза.

— Привет, брат Джефф! Что-то случилось?

— Я как раз собирался задать этот вопрос тебе, — усмехнулся Джефф. — В последние несколько дней вряд ли можно подумать, что в аббатстве вообще есть смотрительница лазарета!

— А ты откуда знаешь, проводя время под землей? — осведомилась Аврелия.

— Я выхожу во время еды и перед сном. Но именно по этой причине я и пришел к тебе — от этого порошка кротов в архивах у всех нас чешется горло. Я хотел спросить, не могла бы ты дать нам несколько твоих травяных леденцов?

— А не горячий отвар крапивы? Это гораздо лучше для горла…

Джефф поднял обе лапы.

— Пожалуйста, не надо. Твои леденцы гораздо приятнее на вкус!

— Я знала, что ты так скажешь. Очень хорошо…

Аврелия покопалась в одном из боковых ящиков своего стола и достала небольшой матерчатый мешочек с желанными конфетами.

— Вот, пожалуйста. Это последние. Похоже, мне придется сделать еще несколько, когда представится возможность.

Джефф окинул взглядом пустынный лазарет.

— Не похоже, что тебе что-то помешает.

— Да, мы, жители Рэдволла, все сейчас здоровы, мне не на что жаловаться.

— Тогда почему ты ото всех скрываешься?

Сестра Аврелия оглянулась вправо, а затем влево, словно опасаясь, что кто-то появится из воздуха и услышит ее.

— Ну, если хочешь знать, это тот барсук. Я избегаю его.

Джефф был заинтригован.

— Правда? Почему?

Она рассказала ему о своем странном разговоре с Уртбладом в первую ночь пребывания барсука в Рэдволле. Джефф, конечно, слышал об этом, поскольку Аврелия на следующее утро поделилась впечатлениями с братом Хью и Баллой, но от самой мыши он услышал эту историю впервые.

— Я понимаю, что выгляжу глупой мышкой, — заключила она, — но если ты был там… — Аврелия покачала головой. — Трудно подобрать слова, чтобы объяснить, как это было.

Джефф обдумал это.

— Вообще-то, мне кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать. Как будто… ну, как будто лорду Уртбладу не место в Рэдволле.

— Именно так. И не только потому, что он такой суровый воин. В Рэдволле и до него бывали барсучьи лорды, а у нас были свои воители. А Уртблад… ну, есть в нем что-то такое, от чего у меня шерсть дыбом встает.

Джефф вздохнул.

— Ты не единственная думаешь так. Только сегодня днем на стене он говорил о том, что собирается создать какое-то оружие из гигантских линз и зеркал, чтобы сжигать врагов солнечным светом.

Он ждал, что Аврелия присоединится к его неловкому смеху над этой необычной задумкой, но она лишь уставилась на него и сказала:

— Я ни на секунду не сомневаюсь, что этот барсук создал бы такое устройство, если бы мог… и что он без колебаний применил бы его.

Джефф вздрогнул, услышав подтверждение своего собственного мнения о мрачном барсучьем воине.

— Что ж, скажу тебе, что мне хватит общества Уртблада на целый сезон. Тот разговор, который мы вели сегодня днем, нервировал меня, как и тебя, должно быть, в ту первую ночь.

— Есть что-то неестественное в этом барсуке, лорд он или нет. Может, скорее сверхъестественное. И судя по тому, как он тут носится, я удивлена, что он не нагрянул ко мне в лазарет для постройки укреплений для защиты больных, или чего-то в этом роде.

— Да, похоже, он и впрямь переводит Рэдволл на военное положение, — согласился Джефф. — Всё готово к войне… но ни одного врага в поле зрения.

Сестра Аврелия вскинула лапы.

— Я знаю, что неприлично так говорить о почетном госте Рэдволла, особенно о том, кто приехал помочь нам, но я надеюсь, что лорд Уртблад будет здоров, пока он здесь, потому что, если бы мне пришлось лечить его как пациента в течение какого-то времени, я, честно говоря, не знаю, хватило ли у меня сил на такое, — она пристально посмотрела на Джеффа. — Ты ведь не расскажешь никому, что я здесь сказала? Я ничего не могу поделать с тем, что чувствую к Уртбладу, но мне бы не хотелось, чтобы он это услышал.

— Ну, не знаю. Думаю, ему будет лестно узнать, какое впечатление он произвел на нас обоих, — увидев, что Аврелия озабоченно нахмурила брови, Джефф рассмеялся. — Не волнуйся. Как и ты, я не хочу, чтобы он узнал об этом.

Он повернулся и направился к двери, еще раз поблагодарив Аврелию за леденцы от кашля.

* * *

Брат Джоэл, главный садовод Рэдволла, сопровождал аббатису Ванессу по рядам садов, показывая разрушения, нанесенные ураганом.

— Все зерновые сровняло с землей. Пшеница, овес, кукуруза, ячмень… все погибло.

— Ну, можно перемолоть желуди и приготовить из них муку, — сказала Ванесса, — думаю, мы соберем их в лесу столько, сколько нам нужно. Что еще?

— Листовая зелень тоже пропала. Латук, фенхель, петрушка, сельдерей, шпинат… — вздохнул брат Джоэл. — Хорошая новость в том, что еще достаточно рано, чтобы посадить новый урожай. То же самое с травами и специями, хотя брат Хью говорит, что у нас есть хороший запас их в сушеном виде на кухнях. А вот цветочные сады будут восстанавливаться до следующей весны.

— А что с остальными? — поинтересовалась Ванесса.

— С подземными овощами, похоже, все в порядке. Если сырость в почве не приведет к вспышке корневой гнили, урожай моркови, картофеля, репы и свеклы будет таким же обильным, как всегда. Что касается ягодных лоз, то около половины урожая было потеряно. Но этого должно хватить до следующего года.

— А фруктовые сады?

— Мы с Кротоначальником тщательно осмотрели их сегодня утром, аббатиса. Повреждения кажутся незначительными.

Ванесса подняла лицо к утреннему солнцу. Прохладный ветерок, унесший бурю, ослабел, и над Страной Цветущих Мхов вновь воцарилась обычная летняя жара. Глядя на безоблачное голубое небо, трудно было поверить, что такая жестокая непогода посетила их совсем недавно. Только хлюпающая почва сада под ее босыми лапами свидетельствовала о прошедшей буре.

Вокруг них трудились команды кротов, которые, низко пригнувшись и прижав морды к земле, выдергивали испорченные растения. Из всех зверей они лучше всего чувствовали, какие растения не подлежат восстановлению, а какие можно спасти. Особенно это касалось клубневых, как морковь и свекла. Именно по их словам брат Джоэл признал эти посевы здоровыми.

Ванесса глубоко вдохнула пахнущий землей воздух.

— Что ж, все могло быть гораздо хуже. Эти потери доставят неудобства, но не приведут к серьезной нехватке продовольствия. Придется обходиться без некоторых предметов роскоши, к которым мы привыкли, но, в основном, мы справимся.

Кто-то окликнул ее. Ванесса оглянулась на брата Джоэла и кротов и только потом поняла, что голос доносится сверху. Вышекрыл приземлился с неба в трех шагах от нее, легко отскочив на мягкую почву сада.

— Доброе утро, настоятельница! — бурно приветствовал ее предводитель воробьев. — Как поживаешь в этот прекрасный летний день?

— Испачкала лапы в грязи, выполняя обязанности аббатисы, — пошутила она. — Просто осматриваю ущерб, нанесенный садам. Плохо, но не слишком. А как у тебя дела, друг мой?

Вышекрыл покачал головой в привычной воробьиной манере.

— Вчера вечером я говорил со всеми воробьями про лестницу, которую лорд Уртблад хочет построить до чердака. Споров почти не было, чудо из чудес. Почти каждый считает, что это было бы замечательно. Мы даже поможем ее построить, если, конечно, сможем сделать это.

— Спасибо за предложение, Вышекрыл. Поговори с Кротоначальником, он где-то здесь… а, вот он, возле ревеня, или того, что было ревенем до бури. Он лучше меня расскажет вам, что нужно сделать, чтобы построить эту лестницу, и как вы могли бы помочь.

Вышекрыл, склонив голову, пожелал ей доброго дня, а затем поскакал через ряды сада к месту, где стоял на коленях Кротоначальник.

— Осторожнее с вашими когтями, сэр! — Брат Джоэл прикрикнул на воробья. — Некоторые из этих посевов еще хороши!

Ванесса улыбнулась и вышла с садовых участков на лужайку аббатства. Не успела она отойти от брата Джоэла, как услышала, что ее снова зовут по имени.

Повернувшись, она увидела, как Балла огибает угол здания аббатства и спешит к ней так быстро, как только могут нести ее короткие ежовые ножки. Хранительница погреба была явно взволнована и дико размахивала лапами, приближаясь к ней.

— Ванесса, поторопись! Этот барсук опять за свое!

Аббатиса посмотрела на Баллу одновременно с беспокойством и суровостью.

— Ты имеешь в виду лорда Уртблада? Что это значит — «опять за свое»? Так нельзя говорить о госте Рэдволла.

Балла пожала плечами.

— Гость не гость, но я думаю, что Александр щас накинется на этого грубияна.

— Что?

— Это еще одна из замечательных идей его светлости. Пойдем, ты поймешь, что я имею в виду.

Балла повернулась и побежала назад, в ту сторону, откуда пришла.

Ванесса покорно вздохнула и опустила взгляд. Лапы и подол ее платья были грязными после осмотра садов, и ей придется идти к их почетному гостю, не имея возможности сначала привести себя в порядок. Что ж, лорд Уртблад наверняка видел в Северных землях и не такое. Ванесса поспешила за Баллой, чтобы узнать, из-за чего весь этот сыр-бор.

— Нет! Я тебе не позволю!

Александр стоял перед Уртбладом на южной лужайке, поставив лапы на бедра в позе открытого неповиновения воину-барсуку. Элмвуд и еще несколько белок из лесного патруля стояли позади него в знак поддержки. Кустистый хвост Александра подергивался, как у разъяренной змеи, выдавая всю глубину его волнения.

Уртблад смотрел на Александра со своим обычным хладнокровием.

— Это не тебе решать, а аббатисе… и она сейчас здесь.

Ванессу встретила напряженная сцена. Она услышала гневные крики Александра с другого конца территории аббатства. Брат Джефф, Сирил, Сайрус и Винокур приостановили чтение истории на крепостных стенах и стояли, глядя вниз на противостояние белки и барсука. Внимание Монтибэнка тоже привлекли крики, и он вместе с несколькими выдрами помчался к пруду, чтобы попытаться успокоить ситуацию.

— Что здесь происходит? — властно потребовала Ванесса.

Александр обвиняюще указал на Уртблада.

— Он хочет срубить деревья!

Ванесса была в замешательстве. Она посмотрела на фруктовый сад, в котором росли единственные деревья в Рэдволле, а затем снова на Алекса.

— Какие деревья? О чем ты?

Уртблад указал на восточную стену и высокие дубы и вязы, возвышавшиеся над ней. Именно в этом месте лес ближе всего подходил к аббатству.

— Эти деревья, аббатиса. Они представляют опасность.

Ванесса поняла, почему Александр был так расстроен. Белки часто использовали эти высокие деревья как короткий путь в Рэдволл, ловко спрыгивая с ветвей на стену, когда им не хотелось ждать, пока какой-нибудь зверь откроет для них ворота. Ни один зверь, кроме белки, не осмелился бы использовать такой способ входа и выхода из аббатства. Ванесса и сама нередко с неодобрением относилась к подобным занятиям. Но Алекс и его белки были прирожденными скалолазами, а поскольку за все сезоны, что Алекс возглавлял лесной патруль, ни одна из них не поскользнулась и не упала, она не обращала внимания на их головокружительные прыжки. Если бы эти деревья срубили, это навсегда положило бы конец их акробатическим прыжкам, и они были бы вынуждены пользоваться воротами, как все остальные.

Ванесса махнула лапой, чтобы Алекс замолчал.

— Пожалуйста, объясните это, милорд. Какую опасность, по-вашему, они представляют?

— Я читал ваши истории, настоятельница. Во время войны с Клуни Хлыстом и во время вражды Рэдволла с Белыми Лисами, врагам аббатства почти удалось перелезть через стену и прорвать вашу оборону из-за этих деревьев. В этих случаях только удача предотвратила полную катастрофу. Если это почти сработало для них, то сработает и для других. Эти деревья должны быть срублены ради безопасности Рэдволла.

Александр больше не мог хранить молчание.

— Если ты читал эти истории, — огрызнулся он на Уртблада, — то ты также знаешь, что Матиас вернулся в Рэдволл с помощью этих деревьев, когда он заблудился в Стране Цветущих Мхов. Белки часто приходили и уходили этим путем, когда земля за стенами была занята врагами и непроходима для любого наземного существа. Эти деревья принесли Рэдволлу гораздо больше пользы, чем вреда за многие сезоны!

— Александр высказывает хорошие соображения, — сказала Ванесса, — и вот еще несколько. Мы в Рэдволле не любим рубить деревья без необходимости. По возможности мы берем дрова из мертвых веток и бревен с лесной подстилки, а также из больных или умирающих деревьев. Здоровые деревья мы рубим только тогда, когда нам нужны прочные и надежные бревна для строительства… и тогда мы всегда помним о том, чтобы посадить новые саженцы, которые займут их место в последующие сезоны. Вы говорите о нашей безопасности, милорд. Благодаря вам на вершине стены теперь постоянно находятся дозорные. Теперь, когда мы усилили бдительность, ни один враг Рэдволла не сможет проникнуть за наши стены таким образом, как вы предполагаете. Кроме того, единственные звери, которые могли бы без особых приспособлений пробраться в Рэдволл таким способом, — это белки, а они не враги.

— Не все древолазы дружелюбны, — возразил Уртблад своим ровным голосом. — Даже здесь, в Стране Цветущих Мхов, есть племена древесных крыс. Вспомните, что ваш воитель Матиас по пути к Малкариссу, когда он забирал у работорговцев своего украденного сына, столкнулся с племенами крашеных крыс.

— Джефф прав. Вы удивительно хорошо знаете нашу историю, — признала Ванесса. — Но те крашеные жили в нескольких днях пути на юг, на вершине высокой скалистой скалы, с которой нет легкого пути вниз. Они не представляют угрозы для Рэдволла.

— Матиас поднялся на ту скалу и спустился обратно, — напомнил ей Уртблад. — Во времена потрясений и кризисов и враги, и союзники могут внезапно оказаться там, где их не ожидаешь найти. И, возможно, есть и другие враги, еще не известные нам. Было бы прискорбно узнать о них только тогда, когда они массовым потоком хлынут за эти стены.

— Да, это было бы ужасно, — сказала Ванесса с едва заметным намеком на сарказм в голосе. — Но Александр и его белки далеко и широко разбрелись по этим лесам, собирая новости с самых дальних окраин страны. Они узнают о врагах и о том, планируют ли они нападение, задолго до того, как те доберутся до Рэдволла.

— Вот как? И скажите мне, сколько патрулей они совершили за то время, что я нахожусь в Рэдволле?

От неожиданного вопроса Александр начал заикаться.

— Но, но, сначала был праздничный день, а потом шторм на два дня...

— А, — кивнул Уртблад, — значит, ответ отрицательный. Настоятельница, если я докажу вам, что большое войско может нагрянуть в аббатство без всякого предупреждения, избежав внимания даже ваших беличьих патрулей, согласитесь ли вы, чтобы эти деревья были срублены?

Ванесса задумалась.

— Вам придется привести самые убедительные доводы, милорд. Что именно вы имели в виду?

— Я только размышлял. Возможно, возможность показать вам это представится до того, как мне придет время покинуть Рэдволл. Если же нет, то вам, конечно, придется поступить так, как вы считаете нужным для аббатства.

— Конечно, — оживилась Ванесса. — На более легкой ноте, милорд, воробьи встретились вчера вечером, чтобы обсудить вашу идею о лестнице на чердак, и они считают, что это было бы прекрасно. Кротоначальник начнет подготовку к ее строительству. Я уверен, что он захочет посоветоваться с вами по поводу проекта и еще раз взглянуть на ваш набросок.

— С тех пор я сделал улучшил кое-что в наброске, — сообщил ей Уртблад. — Уверен, он захочет увидеть его.

— Он в саду… почему бы не поговорить с ним сейчас? Ради этого он может отвлечься от посевов.

— Благодарю вас, аббатиса.

Уртблад покинул их и направился к садам.

Хвост Александра все еще подергивался.

— Несса, ты же не позволишь ему…

— Не волнуйся, Алекс. Никто не будет рубить эти деревья в ближайшее время. Но тебе не стоило устраивать такую сцену. Лорд Уртблад — наш гость. В следующий раз, когда ты будешь оспаривать одно из его предложений, пожалуйста, постарайся вести себя более вежливо.

Монти хлопнул своего беличьего друга по спине.

— Несса права, Алекс, дружище. Я не видел, чтобы у тебя так дергался хвост за целую кучу сезонов! Так не ведут себя с союзниками, даже такими, как он.

— Прости. Я просто не мог сдержаться. Когда он заговорил о вырубке деревьев… — Алекс посмотрел вслед уходящему Барсучьему Лорду. — Он такой воинственный, что иногда я не могу поверить, что он настоящий.

— Все эти сезоны в Северных землях ожесточили его, — согласилась Ванесса. — А груз его пророчества вынести нелегко. Мы должны помнить об этом. Но пока он не нарушает наших правил и уклад жизни, мы должны считать его другом, союзником и почетным гостем Рэдволла. В конце концов, он — барсучий лорд горы.

— Да, наверное, ты права, Ванесса, — сказал Александр. — Я постараюсь больше не допускать ничего подобного.

Небольшая толпа разошлась. На вершине стены Джефф и его товарищи по поиску архивов вернулись к своим книгам, свиткам и пергаментам.

Ванесса обнаружила, что стоит одна на южной лужайке. Борясь с искушением просто упасть на спину и вздремнуть под теплым летним солнцем, она поспешила в дом, чтобы умыться и переодеться в новую одежду, пока не возник очередной кризис и ей не пришлось столкнуться с кем-нибудь в испачканном виде.

Заметив, что Сайрус начал всхлипывать, Джефф поднял глаза от своей страницы и посмотрел на мышонка.

— Сайрус, тебя все еще беспокоит пыль? Я думал, свежий воздух развеет ее.

— Не в том дело, мистер Джефф, сэр, — Сайрус смахнул слезу. — Я только что закончил читать о битве при Маршанке, в которой сражался Мартин Воитель. Тогда убили бедную Розу, это так печально!

Сирил без особого сочувствия посмотрел на младшего брата.

— Это было очень давно, Сай. Не плачь из-за этого как малыш.

Джефф бросил на Сирила осуждающий взгляд:

— Когда эту историю впервые рассказали нам во времена аббата Сакстуса, почти все звери в Рэдволле открыто плакали. Сам Мартин никогда не рассказывал о Розе и своих приключениях в Северных землях. Должно быть, эти воспоминания были для него слишком тяжелы.

Сайрус снова всхлипнул.

— Я бы хотел, чтобы она выжила.

— Вот такая забавная штука — история, — ответил Джефф. — Посмотри на это с другой стороны, Сайрус. Если бы Роза не погибла в битве при Маршанке, Мартин почти наверняка бы женился на ней. Возможно, они поселились бы в ее родной Полуденной Долине, ведь Мартин потерял свою семью, и ему некуда было идти. Если бы это случилось, Мартин никогда бы не отправился на юг, в Страну Цветущих Мхов, никогда бы не помог здешним лесным жителям одолеть тиранию Цармины, и аббатство Рэдволл, вполне возможно, так и не было бы построено. В этих событиях видна лапа судьбы. Из огромной потери Мартина вышло нечто гораздо более благое.

— Судьба, наверное, бывает жестокой, — фыркнул Сайрус, по привычке вытирая нос рукавом.

— Да чего ты, — пробормотал Сирил.

Джефф скрестил руки на груди в знак неодобрения:

— Скажите нам, молодой мыш Сирил, что плохого в том, что добрый зверь проявляет чувства по поводу печальной истории?

Сирил вызывающе поднял подбородок:

— Воин никогда не плачет!

Джефф цокнул языком.

— К твоему сведению, наш Матиас, как говорят, пролил немало слез, когда скончалась его любимая жена Василика. И он считается величайшим воином Рэдволла со времен самого Мартина. Некоторые даже считают, что Матиас — перерождение нашего воина-основателя. А он — самый настоящий воин, какого только можно найти.

— Держу пари, лорд Уртблад никогда бы не заплакал, — сказал Сирил.

Джефф пристально посмотрел на Сирила.

— Да, — сказал он через несколько мгновений, — вряд ли. Я ни разу не слышал, чтобы этот барсук смеялся с тех пор, как он пришел в Рэдволл… Не думаю, что я видел, чтобы он хоть раз улыбнулся за все то время, что он здесь. Не представляю, каких ужасов ему пришлось насмотреться, чтобы он стал таким мрачным. Боюсь, его сердце настолько ожесточилось, что он больше не может по-настоящему радоваться жизни. А может быть, это из-за пророчества, которое ему было дано, из-за осознания того, что судьба стольких существ зависит от него. Кажется, что он больше не может полноценно жить в мире, который мы знаем. Лучше не уподобляться ему, Сирил, поверь мне, в самом деле.

Сирил сохранял вызывающий вид, но не встречался взглядом ни с Джеффом, ни с Винокуром, ни с Сайрусом.

— Сирил, — смягчил тон Джефф, — я знаю, что ты впечатлен лордом Уртбладом. Но это всего лишь увлечение юности… Не то чтобы я сам когда-либо предавался подобным фантазиям, но когда я был молод, в Рэдволл не заглядывал ни один барсучий лорд. Пойми это. Если Уртблад завтра уедет, ты быстро забудешь обо всех этих разговорах и поймешь, что они были лишь мимолетным увлечением.

Сирил резко покачал головой:

— Я не малыш. Я серьезно хочу стать воином. Лорд Уртблад воспринимает меня всерьез, даже если никто другой этого не делает!

Голос Джеффа снова стал резким.

— Похоже, ты думаешь, что это будет какое-то веселое приключение. Ты понятия не имеешь, что значит быть настоящим воином.

— Тогда я мог бы научиться! — взмолился Сирил. — В Рэдволле сейчас нет Воителя, а мне почти столько же лет, сколько было Матиасу, когда он сражался с Клуни. Все, что мне нужно, — это чтобы меня кто-нибудь научил. И я готов поспорить, что лорд Уртблад согласится!

Джефф помрачнел.

— Да, я уверен. Он уже достаточно поощрял тебя в этом направлении. — Мыш-архивист обдумывал текущее положение дел. — Сирил, — сказал он наконец, — ты не хочешь дальше помогать нам читать летописи?

Сирил шаркнул сандалиями по каменной кладке стены.

— Нет.

Джефф кивнул.

— Раньше я думал, что тебя отвлекает только плохая погода и пыль архива, но теперь я вижу, что твое сердце не лежит к этому делу, даже здесь, под ярким летним солнцем. Хорошо, ты освобожден от этого задания. Пойди и скажи Мауре, что отныне ты сможешь помогать ей с колокольным звоном.

Сирил встал и тоскливо направился к ближайшей лестнице. Отказ от участия в столь важном проекте Аббатства не вызывал гордости, особенно когда Джефф специально попросил его об этом. Сайрус молча смотрел вслед старшему брату, совершенно не понимая, в каком настроении находится Сирил и почему он не больше не хочет помогать им.

Винокур наклонился и что-то прошептал Джеффу на ухо. Историк выпрямился и громко произнес:

— А, Сирил?

Уходящий послушник остановился на вершине лестницы.

— Лично я считаю, что все эти разговоры про воинов — глупость высшей пробы, — сказал Джефф. — Но если ты действительно серьезно настроен, Винокур замолвит за тебя словечко перед Монти, и мы посмотрим, что он скажет по этому поводу. Если ты сможешь убедить его, что твое обучение будет стоить его усилий… что ж, дело за ним. Предупреждаю, он не будет легким учителем, хотя, смею надеяться, лучше тренироваться с ним, чем с лордом Уртбладом!

Сирил попытался скрыть улыбку, но это ему не удалось. Он сбежал по стене, прыгая через ступеньки, слово белка, и каким-то образом умудрился добраться до лужайки, не сломав себе шею.

Джефф ухмыльнулся, покачав головой.

— Ах, хотел бы я снова быть молодым и глупым!

— Да, разве это не здорово? — отозвался Винокур. — Пойду-ка я разберусь с этим мышем и нашим Шкипом. Вернусь через два взмаха хвоста!

* * *

Винокур догнал Сирила на полпути через лужайку.

— Эй, замедлись, Сирил, дружище! Разве ты не хочешь, чтобы я помог тебе доказать свою правоту Шкипу Монти?

Сирил остановился и повернулся к Винокуру.

— Почему ты иногда говоришь как выдра, а иногда нормально?

Винокур в притворной обиде приложил лапу к груди.

— То есть мы, выдры, ненормальные?

— Ты знаешь, что я имею в виду, — рассмеялся Сирил. — На уроках брата Джеффа ты говоришь так же правильно, как любая мышь ордена.

Винокур пожал плечами.

— Все мои кореша… э-э-э… товарищи-выдры говорят так, и это передается мне. Малышам, похоже, это нравится, так что я просто неосознанно перехожу на такой говор, когда общаюсь с младшими.

Сирил посмотрел на выдра. Винокур был на несколько сезонов старше Сирила, поэтому они так и не стали близкими друзьями или даже товарищами по играм. Они знали друг друга по общим занятиям в аббатстве, но большую часть времени Винокур проводил со с другими выдрами или воробьем Рафтером, а Сирил и Сайрус общались со своим другом-кротом Биллусом и другими зверями своего возраста.

— Я не малыш, Винк.

— Если бы я так думал, то не стал бы брать тебя с собой к Монти, верно? — Он игриво шлепнул Сирила по руке. — Слушай, я не знаю, есть ли в тебе истинный воин. Но ты выглядишь довольно решительным, а это уже половина успеха. Так что давай попробуем и посмотрим, что из этого выйдет, а?

— Спасибо. Я только об этом и прошу. Если бы все вокруг могли думать так! Все они, похоже, считают, что раз я сирота и у меня нет родителей, на которых можно произвести впечатление, то мне навсегда подойдет должность звонаря.

— Ну, это я могу понять, поскольку сам наполовину сирота. Моя мама умерла сразу после моего рождения.

— Да, я знаю. Мне жаль. Нас с Сайрусом передали сюда совсем крошечными. Наши родители, наверное, до сих пор живут где-то на Западных равнинах. Они просто не могли обеспечить нас, как хотели, поэтому оставили нас на воспитание в Рэдволле.

— Есть места и похуже, чтобы вырасти, вот что я скажу, — заявил Винокур. — Мой отец Варнокур слишком любил странствия, чтобы осесть здесь. Но с моими учителями — Джеффом и старым братом Тревором, с Монтибэнком и Маурой, и даже со старыми добрыми аббатом и аббатисой, у меня было все, что можно пожелать юному зверю. Ты с Сайрусом точно не был обделен в этом плане.

— Нет, наверное, нет. Я не жалуюсь, просто…ну, я чувствую, что готов стать чем-то большим, чем сейчас, и мне невыносима мысль о том, что меня будут удерживать от этого только потому, что все считают, что я еще малыш.

— Хорошо сказано, — ободряюще кивнул Винокур. — Так что пойдем к нашему шкиперу.

* * *

Этой ночью часовым на стене был Александр. И он был не один.

Сирил зевнул, долго и широко, а затем закрыл глаза.

— Поздновато для тебя, — хмыкнул Алекс.

— Простите, Александр, сэр, — извинился Сирил, брызгая на лицо холодной водой из стоящего рядом кувшина.

— Если тебе захочется спать, Сирил, ты можешь спуститься, когда захочешь. Ты же не обязан оставаться здесь всю ночь.

Эти слова привели молодого мышонка в чувство больше, чем вода, капающая с его усов.

— Да, я знаю, сэр. Монтибэнк поручил мне стоять в карауле вместе с вами. Если я не выдержу всю смену, он вообще не будет меня обучать.

— А-а. Ну, я сам не очень-то ночной зверь, так что я ценю компанию. Она поможет мне не заснуть. Как по мне, так это немного грязный прием — Монти ставит перед тобой задачу, с которой ты не в состоянии справиться. С другой стороны, настоящему воину иногда приходится не спать, пока дремлют те, кого он защищает… а во время войны бдительность может быть такой же важной частью работы воина, как и схватки на мечах. Возможно, для тебя это хорошее первое испытание.

— Хм.

Когда днем Сирил пришел к Монтибэнку с просьбой обучить его как воина, шкипер выдр улыбнулся и, казалось, очень развеселился. Его поручение Сирилу подежурить сегодня вечером с Александром было просто брошено, лишь бы избавиться от мышонка. Но слова Александра заставили Сирила взглянуть на вещи по-новому. Он полагал, что опытный командир Лесного патруля будет играть роль няньки. Но эта белка знала об искусстве воина столько, сколько ни один зверь в Рэдволле. Сирил вдруг понял, какая это честь — стоять на страже вместе с Александром.

— Александр, сэр? Кажется, вы относитесь ко мне серьезнее, чем остальные…

— Уже половина пути к рассвету. По-моему, ты уже показал самоотверженность. Когда я юным учеником на занятиях брата Тревора и узнал историю Матиаса, я понял, что сложно понять, кто станет настоящим воином. Так что, если ты действительно серьезен…

— Да! Клянусь!

— Тогда пусть эта ночь станет началом твоего обучения, и мы скоро увидим, есть ли у тебя задатки настоящего воина. — Алекс поднял лапу и указал через вершину стены в темноту, куда-то на юго-запад от Рэдволла. — Посмотри туда, Сирил, и скажи мне, что видишь.

Сирил выглянул из-за бойницы, и напряг глаза, чтобы осмотреть темную местность. Месяц-четвертушка почти не давал света. Сирил мог лишь различить темно-серую ленту главной дороги, уходящую на юг страны, и густые заросли деревьев, образующие темную тень на фоне ночи. Через дорогу от Рэдволла к западу простирались равнины, похожие на безмолвный океан, более светлые, чем дорога, но в тусклом лунном свете такие же безликие.

Александр указал на рощи по краю Западных равнин, где деревья росли отдельными кучками, прежде чем полностью уступить место плоским лугам. Сирил уставился на него.

— Я ничего не вижу, Александр, сэр.

— Смотри внимательнее. В темноту под деревьями.

Сирил попробовал еще раз. На этот раз, спустя несколько мгновений, он различил слабое мерцание из-под ветвей деревьев. На таком расстоянии оно было лишь чуть ярче, чем на равнине вокруг рощи.

— Вижу! Кто-то разжег костер в том лесу.

— Правильно. Хорошая работа, Сирил. У тебя очень острое зрение.

— Не такое острое, как у вас, сэр. Как вы вообще…

Алекс поднял лапу.

— Я сам увидел это только потому, что знал, куда смотреть. Элмвуд, дежуривший здесь прошлой ночью, сообщил, что видел следы костра через дорогу к югу. Кто бы там ни расположился, это уже вторая ночь на одном и том же месте. Странно. Думаю, завтра кому-нибудь из нас стоит пойти посмотреть.

— Сколько они там пробыли?

— Невозможно сказать. Две ночи до этого шел проливной дождь, так что огня не было видно. А после прихода лорда Уртблада мы не выставляли ни одного нормального патруля, так что… Сирил! Берегись!

Алекс бросился вперед и повалил Сирила на четвереньки. Сирил услышал пронзительный крик и почувствовал дуновение воздуха от взмахов огромных крыльев, прежде чем увидел, как над ним пронеслась гигантская птица… а потом она исчезла, прежде чем он успел разглядеть ее. Еще два крика прорезали ночь, а затем в аббатство Рэдволл вернулось спокойствие.

Они с Александром осторожно поднялись на ноги.

— Что это было?

Алекс покачал головой.

— Совы — единственные птицы, которые летают по ночам, но это не похоже на сову. Слишком большая, чтобы быть летучей мышью. Странно… очень странно.

Он встал во весь рост и, вытирая пыль с туники, осмотрел ночное небо.

— И я никогда не слышал подобного шума ни от одной птицы. Звучит почти как сигнал. Наверное, она пол-аббатства разбудила.

— Она могла бы цапнуть меня, если бы ты не увидел, как она приближается, и не вовремя потянул меня вниз!

— Не уверен, что она охотилась за нами, — сказал Александр. — Она могла бы схватить любого из нас, если бы захотело. У меня сложилось впечатление, что она так же удивилось, увидев нас, как и мы. Думаю, в последний момент она даже отклонилась в сторону, чтобы не задеть нас. Возможно, она не привыкла летать ночью.

— Это мог быть тот самый сокол, который посещал лорда Уртблада перед бурей?

— Может быть… хотя мне кажется, та птица даже больше сокола Уртблада.

Во тьме внизу, звук открывающейся двери в главное аббатство нарушил тишину. Тусклое мерцание факелов Большого зала на несколько секунд выплеснулось на лужайку, а затем свет снова исчез, когда появившаяся фигура закрыла за собой дверь. Даже в кромешной тьме нельзя было не заметить громадный бронированный силуэт.

— Легок на помине, — пробормотал Александр.

Уртблад прошелся по лужайке и направился к ступеням западной стены. Поднявшись по ним, он оказался на крепостной стене в нескольких шагах от двух наблюдателей. Возможно, он кивнул им — было слишком темно, чтобы быть уверенным, — но не произнес ни звука, пока шел к высокой стене над главными воротами.

Барсук держал что-то в одной лапе. Внезапно вспыхнувший слабый свет показал, что это фонарь, который он держал прикрытым, пока не добрался до крыши ворот. Подняв фонарь высоко над головой, он начал раскачивать его взад-вперед, создавая на фоне ночной черноты подвижную арку бледного света.

Сирил начал что-то шептать, но был прерван толчком Александра в бок: из ночи донесся еще один неземной вопль. Затем крылатый гигант появился из темноты и уселся рядом с барсуком.

— Это сокол! — взволнованно произнес Сирил. Он был в архиве, когда Уртблад в последний раз беседовал с крылатым подчиненным, и очень жалел, что пропустил это. Теперь же он был очень рад, что Александр взял его с собой в такой поздний час.

Но Алекс покачал головой.

— Это не сокол. Думаю, коршун, хотя при свете фонаря трудно сказать наверняка. Но он определенно намного больше того сокола, который посещал нас раньше. Даже лорд Уртблад, стоя рядом с ним, выглядит карликом!

— Сколько же птиц на него работает? — поинтересовался Сирил.

— Очень хороший вопрос, — ответил Алекс, ибо было очевидно, что Уртблад действительно беседует с этим ночным гостем, как и с соколом перед бурей. — Но те крики, должно быть, были сигналом, как я и предполагал, учитывая, как быстро Уртблад вышел ему навстречу.

Из главного аббатства наконец-то начали выходить жители Рэдволла, стоя на лужайках в лучах света, проникающего через открытую дверь. Никто не отважился пройти дальше, довольствуясь тем, что наблюдал за настенными переговорами Уртблада издалека — на случай если крылатый великан окажется менее дружелюбным к безоружным лесным жителям, чем к барсукам в доспехах.

Уртблад накрыл фонарь крышкой. Он и птица превратились в пару массивных силуэтов на фоне звездного неба. Мгновением позже послышалось хлопанье огромных крыльев: большая из двух теневых фигур поднялась со стены и исчезла в ночи.

Александр шагнул вперед, чтобы подойти к барсучьему лорду на вершине настенной лестницы.

— Что все это значит, милорд?

— Обычные отчеты, ничего больше, — спокойно ответил Уртблад, заставив Александра поднять брови. Брови предводителя белок поднялись еще выше, когда Уртблад продолжил: — Я желаю провести еще один совет с руководителями аббатства первым делом утром.

— Вот как? И вы уверены, что птица не принесла никаких срочных новостей? — В тоне Александра звучало открытое недоверие.

— Если бы дело было срочным, — произнес Уртблад, — я бы созвал совет прямо сейчас, а не ждал бы до утра, — Он начал спускаться по ступеням стены.

— Как скажете. И еще кое-что, милорд.

Уртблад остановился на верхней ступеньке, чтобы выслушать доклад Александра.

— Последние две ночи на другой стороне дороги, к югу отсюда, видели костер. Как вы думаете, стоит ли нам отправить разведывательный отряд прямо сейчас, поскольку большинство из нас, похоже, и так не спят, или подождать до рассвета?

Воин-барсук, казалось, на мгновение задумался.

— Я бы не стал об этом беспокоиться, — сказал он наконец и продолжил свой путь к темным лужайкам.

— Не стал бы беспокоится! — пробормотал Алекс. — И это говорит тот самый зверь, который был настолько озабочен нашей безопасностью, что поставил нас здесь посреди ночи стоять в дозоре? — Он повернулся и снова уставился на едва заметный костер. — Здесь происходит что-то странное. Не нравится мне все это…

* * *

Вокруг костра сидели заяц, крот и землеройка.

Заяц лежал, прислонившись спиной к стволу дерева, скрестив одну ногу над другой. Его огромная лопастная лапа отстукивала в воздухе ритм. Он развлекал себя и своих спутников бурной мелодией на деревянных трубах. Выдувая воздух через отверстия, он придавал мягкому, похожему на флейту тону трубы более бодрый и живой оттенок. Его мелодия напоминала морскую песнь, и если бы у нее были слова, они наверняка не подошли бы для детских ушей.

Он закончил выступление с приподнятым настроением и отложил инструмент. Его товарищи по лагерю воздержались от аплодисментов, но выразили свою признательность более сдержанно — улыбками и кивками.

— Бурр-хурр, ты лучший, Брауди.

— Морская выдра могла бы им гордиться, — согласился землеройка. — Сыграй нам еще, Браудер.

— Ух ты, дай-ка я сначала отдышусь! — рассмеялся заяц, наслаждаясь похвалой. — Я ведь не сделан из ветра, во?

— Смотря о ком ты говоришь, — ответил землеройка. — Я знал на севере таких, про которых можно так сказать.

— Тогда я очень рад, что никогда не был с ними знаком, — Браудер сцепил лапы за головой и вытянул перед собой длинные ноги. — Хотя за свою выдающуюся карьеру бродячего игрока и мастера-театрала я знал весьма много зверей. Для настоящего скопления зрителей нужны все типажи, во? Например, я с удовольствием вспоминаю свое выступление перед старейшинами Полуденной Долины…

— Хурр, братец, опять ты за свое, — пробормотал крот, закатив глазки.

— Да, не надо больше вспоминать о своих похождениях, Браудер, мы их уже все слышали. Мы знаем, что ты должен играть за свой ужин или голодать, как и все мы, — фыркнул землеройка. — Гений актерского мастерства, ха!

Браудер поджал нижнюю губу.

— Похоже, Уртблад более высокого мнения о моих актерских способностях, чем вы, парни, иначе он не выбрал бы меня для этого важного дела.

— Да, потому что ты был единственным заячьим актером, которого он смог найти, — землеройка огляделся вокруг, вглядываясь в ночь за светом костра. — Я начинаю думать, услышим ли мы еще когда-нибудь об этом барсуке.

— О, Джарбо, старина, не сомневайся. Кроме того, на что ты жалуешься? У нас прекрасная летняя ночь, и весь мир принадлежит нам, чтобы наслаждаться им. Конечно, это лучше, чем старое промозглое бревно, где нам пришлось укрываться два дня подряд во время той ужасной бури. Я думал, мы сразу же поплывем!

— Верно, Брауди, — сказал крот. — Урр, мы, кроты, так боимся воды! — Он закрыл глаза и лег на мох. — Я, зурр, щас глазки закрою. Если ты будешь играть еще, Брауди, сыграй что-то потише.

— Точно, Фолсом. Просто я знаю одну милую колыбельную — самое то, чтобы петь серенады спящим малышам и кротам в лесу.

Заяц снова поднес трубу к губам и выдул мягкую, медленную струну нот, шепчущую мелодию, нежную, как летний ночной ветерок. Фолсом довольно вздохнул, укладываясь на мох, но Джарбо явно предпочитал более зажигательную мелодию и заерзал на своем бревенчатом сиденье.

Почувствовав настроение своего компаньона, Браудер сделал паузу в игре, чтобы бросить на Джарбо знающий взгляд поверх трубы.

— Кстати, и девицам это тоже нравится.

Джарбо усмехнулся.

— Да, точно. У тебя было столько же самок, сколько у меня ужинов с Королем Луны!

— Эй, поосторожнее, Джарбси! Это оскорбление для зайца, во!

— Оскорбление, да? Тогда давай набросься на меня, ушастый дурак. Ты же знаешь, что я могу пришлепнуть тебя в любой день с завязанными глазами и одной лапой за спиной.

Возмущенная поза Браудера мгновенно разрядилась. Может, он и мог обмануть незнакомца, но его спутники знали, что он не боевой зверь.

— О, как тяжела бывает жизнь простого странствующего актера!

— Да? — возразил Джарбо. — Попробуй, разок прими участие в битве, и ты поймешь, как тяжела бывает жизнь.

— Очернить мою репутацию мирного посланника искусств? Никогда, во!

— Тише вы тут! — застонал Фолсом. — Хурр, я спать тут пытаюсь!

— Прости, приятель. — Браудер поднес лапу к губам. — Немного тишины для крота, Джарбо, — прошептал он с насмешливой серьезностью.

Заяц и землеройка дружно захихикали, и Браудер продолжил свою колыбельную. Но едва он начал выводить ноты, как ровную песню труб заглушил треск деревьев над головой и шум хлопающих крыльев.

Фолсом мгновенно проснулся и насторожился, откатившись от костра, чтобы спрятаться за деревом. Мгновение спустя к нему присоединился Джарбо, но Браудер остался сидеть на месте, нервно поглядывая на коршуна над поляной лагеря.

Огромная хищная птица, вероятно, могла бы поднять их всех троих сразу, не прилагая особых усилий. Но этот коршун был им известен, и Браудер знал, что ему ничего не угрожает. И все же невозможно было не испытывать хотя бы легкого страха, находясь так близко от столь могучего небесного охотника.

— Привет, Халприн, — обратился Браудер к птице. — Я чертовски долго ждал твоего появления. Рад, что ты наконец добралась.

Коршун — самка величественных размеров — посмотрела через поляну на землеройку и крота, выглядывавших из-за стволов деревьев, а затем перевела свой суровый взгляд на зайца.

— Уртблад говорит, что ты уходишь.

— Точно, — беззаботно отсалютовал Браудер. — Первым делом утром я ухожу.

Халприн покачала своей огромной пернатой головой.

— Нет, не утром. Сейчас. Этой ночью.

— Но… но я не могу нормально выспаться уже четыре ночи, потому что не высыпаюсь, ожидая тебя!

— Да, — шепнул Джарбо Фолсому из-за дерева, — он все время спит днем, а мы вынуждены слушать его храп!

— Хурр-урр-урр.

Браудер продолжил:

— Мне нужно отдохнуть, прежде чем я смогу отправиться в такой крутой забег.

— Твое дело. Уртблад велел уехать сегодня. Рэдволльцы могут увидеть ваш огонь.

— И что бы они нашли? Просто веселую троицу безобидных лесных жителей, расположившихся на ночлег и наслаждающихся скромной компанией друг друга. Никакого вреда, во?

Халприн моргнула в свете костра, не обращая внимания на доводы зайца.

— Ты уйдешь сегодня, — отрывисто сказала она и, не говоря больше ни слова, взлетела. Ветер от ее крыльев раздул огонь, разбросав угли и пепел по маленькой полянке. Браудеру пришлось помахать лапами перед мордой, чтобы пляшущие красные искры не попали ему в глаза.

— Ну, я никогда… — Браудер посмотрел в сторону Джарбо и Фолсома, выходящих из-за своего укрытия. — Как можно отправиться в такое путешествие в столь короткий срок? Да я готов пролежать здесь до утра, лишь бы показать этому пернатому мешку!

— На твоем месте я бы так не сделал, — сказал Джарбо. — Если лорд Уртблад хочет, чтобы ты приступил сегодня вечером, тебе лучше сделать именно это.

— Ты прав, Брауди, — согласился Фолсом. — Ты не хочешь, чтобы этот могучий барсук на тебя осерчал, хурр.

Браудер поджал губы.

— Вы, ребята, наверное, правы. Ну что ж, нам нет покоя, я полагаю.

Заяц огляделся, собирая вещи и пристегивая их, и в мгновение ока оказался готов к путешествию. Все, что могло понадобиться в этом путешествии, было уложено в подсумки и отделения его походных ремней, а через спину был перекинут рюкзак с запасной едой и питьем. Оружия он не носил: это было задание на скорость, и Браудер был уверен, что сможет обогнать любого зверя, который попытается вступить в схватку. Когда дело доходило до столкновения, Браудеру приходилось спасаться бегством.

Он остановился, когда дошел до своих музыкальных трубок, раздумывая, стоит ли пытаться втиснуть их в рюкзак вместе с дополнительной едой. В конце концов он повернулся к Фолсому и протянул инструмент кроту.

— Боюсь, там, куда я еду, нет времени на музыку. Сохрани это для меня, старый приятель Фолсом, и я заберу их у тебя, когда мы снова встретимся.

— Ты уверен в этом, Брауди? Они — твой любимый инструмент.

— Вот почему я доверяю их такому разумному зверю, как ты. Кроты — вполне уважаемые звери, которые заботятся о вещах.

Браудер пожал лапы Джарбо и Фолсому.

— Юрр… береги себя, Брауди, бурр-урр.

— Ага, — сказал Джарбо. — Ни пуха, ни пера!

— Ну, если я сорвусь в тех ужасных горах, то надеюсь, на песте падения будут и пух, и перья. Увидимся позже в этом сезоне, если все пойдет хорошо… а я очень надеюсь, что так и будет.

Браудер взвалил на плечи мешок и зашагал в темноту деревьев за светом костра, оглядываясь через плечо:

— Я ухожу в Саламандастрон!

Узнав, что лорд Уртблад хочет провести очередной совет старейшин аббатства во время завтрака, брат Хью накрыл большой стол в Пещерной дыре, выставив на него множество разнообразных блюд и напитков. Когда Ванесса и остальные спустились к началу собрания, их встретили тосты с корицей и маслом, пирожные с айвой и роскошный яблочно-пряный торт, увенчанный сладкой крошкой лесного ореха. Среди напитков были медовое молоко, прохладный мятный чай, виноградный и вишневый пунши.

Монти, естественно, первым принялся за аппетитно выглядящий торт, положив изрядный кусок на свою тарелку. Остальные накладывали себе более скромные порции и наполняли чашки напитками по своему вкусу. Уртблад довольствовался двумя кусками тоста и стаканом прохладной воды.

Лорд-барсук подождал, пока все присутствующие закончат выбор блюд, чтобы можно было говорить, не отвлекаясь. Это собрание было таким же, как и первый совет в день его прибытия, за одним исключением — настоятельница решила, что призывать Вышекрыла еще слишком рано, поэтому предводителя воробьев на этом заседании не было. Зато остальные главы аббатства — Ванесса, Арлин, Джефф, Монтибэнк, Александр, Маура и Кротоначальник — сидели за столом вместе с Уртбладом. Хью и его подчиненные удалились по лестнице в Большой зал, чтобы они восьмером могли остаться одни, ожидая выхода аббатисы и завершения совета.

Как голодная сила природы, Монти потянулся за вторым куском торта, в то время как большинство остальных только приступили к первым порциям. Понимая, что если он будет ждать, пока шкипер выдр перестанет есть, то собрание продлится весь день, Уртблад начал:

— В конце нашей последней встречи я сказал, что мне еще многое предстоит рассказать о своем пророчестве и о том, как я готовился к нему. Теперь, когда оборона Рэдволла улучшена и я в полной мере передал вам мои воинские советы, настало время рассказать об этом.

Все сидящие за столом рэдволльцы, даже Монти, повернулись к Уртбладу. До сих пор барсучий воин отклонял все их расспросы о птице, посетившей его накануне вечером, отказываясь обсуждать этот вопрос до начала совета. Им всем не терпелось услышать об этом.

Однако то, что он рассказал им, заставило их забыть о ночном посетителе.

— Я уже говорил вам, что мое пророчество предвещает великий кризис, который, как я полагаю, уже близок. Я также говорил вам, что в пророчестве нет ясности относительно точной природы этого кризиса или направления, с которого он придет. Возможно, начнется война, а может быть, и череда войн, небывалая за всю историю земель. Двадцать сезонов назад, когда судьба впервые заговорила через меня и моя лапа высекла пророчество на живом камне Саламандастрона, я направил весь свой разум и волю на поиск возможного решения этой угрозы. Я снова и снова спрашивал себя, какие действия я могу предпринять, чтобы наилучшим образом противостоять этому грядущему потрясению? И наконец я выбрал путь, который, как мне казалось, был единственным способом подготовиться к этим трудным временам.

Поскольку в пророчестве не сказано, какие именно существа примут участие в битве, я решил, что любой зверь может оказаться нашим врагом… или союзником. В наших землях полно хищников, лисов и других бичей добропорядочных существ. Если угроза миру придет извне, от Траттона и его морских крыс или какого-то темного королевства, пока нам неизвестного, то хищники Страны Цветущих Мхов и Северных земель, без сомнения, вступят в союз с захватчиками против добрых зверей. Но, возможно, угроза исходит из наших собственных угодий. Военачальники появлялись и не в таких местах, как ваш лес, а вождь, способный объединить всех крыс, лис, ласок, горностаев и хорьков — и научить их вести настоящую войну — окажется для нас не менее смертоносным, чем любой крысиный король или армия из неведомых краев. В любом случае ясно, что хищники, живущие среди нас, представляют опасность и угрозу, и их необходимо уничтожить.

С этими словами Уртблад потянулся к своему стакану с водой и сделал долгий глоток.

Из слов барсука легко было сделать очевидный вывод. Большинство жителей Рэдволла были настолько потрясены тем, что Уртблад, похоже, предлагал, что настоятельница Ванесса взяла на себя обязанность решить этот вопрос, прежде чем он сможет продолжить:

— Милорд, если ваш план состоит в том, чтобы истребить всех хищников Страны Цветущих Мхов, мы должны выступить против вас. Такие действия могут быть приемлемы в Северных землях, но мы не можем сидеть сложа руки и позволять подобному происходить здесь, а тем более участвовать в этом. Если вы предлагаете…

Уртблад поднял лапу.

— Вы неправильно меня поняли. Я действительно убил много зверей на севере, но только тех, кто словом или делом доказал, что является моим врагом. Я никогда не смогу убить всех хищников, даже если буду трудиться над этой задачей еще двадцать сезонов, и еще двадцать после этого, — он покачал головой. — Нет, моя цель гораздо выше, чем такая резня… хотя вы можете сомневаться в ней почти так же сильно.

Рэдволльцы не знали, что на это ответить.

— Продолжайте, — сказала Ванесса.

— На севере есть поговорка, что ближний враг лучше, чем дальний. Мой план, если говорить совсем просто, заключается в том, чтобы держать наших потенциальных врагов так близко, чтобы у них не было шанса стать нашими врагами. Захватчики не смогут использовать наших ласок, крыс и лис против нас, если мы уже превратим их в свое собственное оружие.

Старый аббат Арлин поправил очки на кончике носа.

— Вы хотите сказать, лорд, что собираетесь взять некоторых из этих зверей к себе на службу?

— Не некоторых. Всех.

— Невозможно! — воскликнул Александр с большим волнением, чем при предложении Уртблада вырубить деревья.

— Это уже началось, — ответил Уртблад. — На севере я протянул лапу всем крысам, лисам, ласкам, хорькам и горностаям: присоединяйтесь ко мне во благо всех зверей, или же оставайтесь моими врагами и будьте убиты. Вы удивитесь, узнав, как много уже выбрали службу мне вместо дальнейшей борьбы и смерти.

— Не видя этого своими глазами, — произнесла Ванесса, — я должна сказать, что разделяю мнение Александра. Нам трудно представить, о чем вы говорите. Пожалуйста, расскажите нам все это подробнее.

— Конечно. Я верю, что почти каждое существо рождается с благородным духом, а злому нужно учиться. Лишь очень немногие становятся по-настоящему не поддаются искуплению. Если уничтожить этих немногих и стереть их влияние с лица земли, то большинство их последователей можно заставить служить добру, а не злу. Большинство хищников лишены достойного воспитания. А поскольку честные звери обычно сторонятся их и не доверяют им, у них нет шанса доказать свою порядочность. Их благородному духу не дают расцвести. Неизбежно они объединяются с себе подобными, и именно там они учатся дикости, а самые злые становятся вождями орд, капитанами пиратских кораблей, тиранами и военачальниками, поскольку ради власти они готовы убивать даже своих собратьев.

Так было на протяжении многих поколений. И это приводило к огромным страданиям и постоянным войнам. Но с наступлением кризиса от старых порядков придется отказаться. Все существа должны научиться доверять друг другу, жить мирно бок о бок. Я искренне верю, что это наша лучшая надежда пережить грядущую бурю, а возможно, и предотвратить ее. И все мои усилия на протяжении последних двадцати сезонов были направлены на достижение этой цели.

Что касается того, как я это делал, то все оказалось проще, чем вы могли предположить. Каждый раз, когда до меня доходит весть об орде, наводящей ужас добрых зверей, я собираю свои силы и отправляюсь на битву. До сих пор я ни разу не проиграл. Как только вожаки орды убиты, а также все остальные, кого я считаю вероломными или опасными, я предлагаю их выжившим последователям выбор: присоединиться к моим войскам или, под страхом смерти, сдать оружие и никогда больше не причинять беспокойства честным зверям. Как вы понимаете, обычно мне не приходилось сталкиваться с ними на поле боя во второй раз. И большинство из них присоединяются ко мне, а не пытаются выжить в дикой природе, лишенные вожаков и подверженные гневу честных зверей, которых они раньше угнетали.

— Я не понимаю, как вы можете удерживать власть, — засомневалась Ванесса. — Если вы действительно вооружили и хорошо обучили их, не опасаетесь ли вы, что некоторые из самых отчаянных головорезов могут попытаться убить вас и взять командование в свои руки?

— В начале моего пути было несколько попыток сделать именно это. Все твари, пытавшиеся это сделать, уже мертвы, а я очень даже жив.

От этого простого заявления по спине нескольких рэдволльцев пробежали мурашки.

— Уже несколько сезонов как ни один узурпатор из моих собственных рядов не бросал мне вызов. Но большинство моих воинов — достойные звери, никогда бы не пошедшие на такое. Землеройки, выдры, белки и мыши под моим командованием гарантируют, что ни один хищник не сможет взять верх над моими войсками, даже если им удастся убить меня.

— Все эти лесные жители? — удивленно спросила Ванесса. — Они идут в поход вместе с хищниками?

— В этом и заключается вся суть моего предприятия, — сказал Уртблад. — Мы все отбросили прошлые разногласия ради общего блага. Мои воины больше не смотрят друг на друга как на крыс или мышей, выдр или лис, землероек или ласок. Все они — бойцы, объединенные общей целью, каждый из которых оценивается исключительно по своим способностям, и каждый из них пользуется тем же уважением, что и любой другой.

Над Пещерным залом воцарилась тишина. Никакое признание Уртблада не могло вызвать у жителей Рэдволла более противоречивых чувств. Их орден был основан принципе, о котором только что говорил Уртблад. Рэдволл был прибежищем для всех зверей, независимо от их вида. Даже Клуни Хлыст пользовался гостеприимством аббатства, пока не выказал своих враждебных намерений. С другой стороны, за свою историю аббатство понесло столько потерь именно от этих зверей, что они стали считать врагами всех хищников. Мысль о том, что Уртблад взял их к себе на службу и поставил их под оружие, не давала им покоя, несмотря на заверения барсучьего лорда.

Брат Джефф на некоторое время потерял дар речи. В конце концов он произнёс:

— Я все еще не могу поверить в это. Расскажите нам, насколько успешно вы правите вашими хищниками и как другие жители севера относятся к этому.

— На севере всегда все было примерно так же, как и здесь, — ответил Уртблад. — То есть, и порядочные, честные звери, многие из которых возделывают землю, а есть воры и варвары, которые ничего не производят для себя и отбирают все необходимое у других, чтобы не умереть с голоду. Я долго присматривался к такому положению дел и понял, что если бы земледельцам не приходилось тратить столько сил на борьбу ворами, они могли бы производить гораздо больше… достаточно, чтобы накормить тех самых врагов, которые в противном случае забрали бы урожай силой. И урожаи в моих землях действительно улучшились: многие ранее бесплодные поля теперь превратились в плодородные пашни. Хищники, в прошлом совершавшие набеги на эти угодья, теперь маршируют под моим знаменем, защищая их. Это новый путь, и он выгоден каждому. Честные звери больше не живут в страхе потерять все из-за набега разбойников, а хищники больше не голодают. Зверь, который знает, где его ждет следующая порция еды, гораздо реже бунтует. И я действительно держу свои войска в достатке.

— Сущий рай, одним словом, — скептически заметил Джефф, а затем сжался в кресле под пристальным взглядом барсучьего воина.

— Вряд ли. Земли все еще суровы, и многие звери все еще неподвластны мне. Есть и добросердечные существа, которые так долго знали старые порядки, что всегда будут с подозрением относиться к своим бывшим врагам. Но, создав эту постоянное войско, я не только создал мощное оружие для борьбы с грядущим кризисом, но и нашел решение многовековой истории вражды между хищниками и лесными жителями. Это — коренное изменение привычного уклада вещей. Столько страданий можно было бы предотвратить, если бы это произошло раньше.

Именно тогда Монтибэнк задал вопрос, который не пришел в голову никому другому.

— Милорд, а как ваш брат относится ко всему этому? Чё-то не думаю, что многие лорды-барсуки захотят побрататься с крысами и ласками. Или что его боевые зайцы захотят маршировать рядом с ними.

— Он не участвовал в моих кампаниях, — холодно ответил Уртблад.

— И почему же? — спросила аббатиса, когда стало ясно, что Уртблад не намерен продолжать рассказ.

— Мой брат Уртфист делает все, что в его силах, чтобы удержать Саламандастрон и прибрежные земли против Траттона и его морских крыс. Я шел своим путем, а он — своим. Один из нас, разумеется, должен был остаться в Саламандастроне. Обеспечивая безопасность прибрежных земель, он дал мне свободу заниматься тем, что я считаю нужным. Его работа была не менее важной, чем моя собственная. Я не посещал свой горный дом уже много сезонов. Я надеюсь отправиться туда, как только покину Рэдволл, если позволят обстоятельства.

В его тоне звучали бесстрастная властность и законченность, так что ни один из рэдволльцев не заметил, что Уртблад, в сущности, не ответил на вопрос Монти.

— Я по-прежнему считаю, что это опасная затея, — настаивал Джефф. — Как историк Рэдволла, я хорошо знаю, как наше аббатство страдало от лап хищников на протяжении многих сезонов. Мне кажется, вы можете создать ужасную лавину, которую будет невозможно остановить, если он когда-нибудь обратится против нас.

— Если вы знаете, как страдали эти земли при прежних порядках, — спокойно ответил лорд-барсук, — то вы, как никто другой, должны признать истинность всего, что я здесь сказал.

— Да, но… если сила вашей воли окажется недостаточной для того, чтобы удержать ваши войска…

— Вы недооцениваете силу моей воли. Она уже позволила мне усмирить большую часть северных земель и уничтожить многих разбойничьих предводителей. Пророчество об обреченности было наложено на меня двадцать сезонов назад, когда меня коснулась лапа судьбы. Оно никогда не покидало меня. За силой моей воли стоит судьба.

Уртблад вытащил меч и положил его на стол среди блюд для завтрака. Это был первый раз, когда кто-то из жителей Рэдволла увидел клинок вблизи; могучее оружие было тусклым от возраста, за исключением двойных режущих кромок, блиставших остротой. Хотя он и не был столь великолепен, как величественный меч Мартина, но все же был клинком настоящего воина.

— Разбойники севера хорошо знают это оружие, а те, кто еще остался в живых, боятся его. Но его сила не ограничивается убийством. Этот клинок превратил врагов в союзников, а добрых зверей успокоил. Ни один враг не смог превзойти меня с тех пор, как я начал свои походы в Северные земли, и я намерен, чтобы никто и никогда не смог. Мои действия направлены на мир, а не на его разрушение.

Уртблад обратился ко всему совету.

— Я рассказал вам все это по нескольким причинам. Во-первых, вы имеете право знать, что я делал в Северных землях и почему. Я обещал вам это, и теперь я выполнил это обещание.

Важнее то, что вы услышали это от меня, а не от какого-то другого. В своих походах я нажил себе врагов, многие из которых понимают, что на поле боя у них нет ни единого шанса против меня. Эти враги вынуждены прибегать к другому оружию: лжи. Поскольку мои цели легко понять неправильно, враги часто пытаются создать раздор. Если бы им каким-то образом удалось рассказать вам, что я принял хищников в свои ряды, прежде чем у меня появилась возможность как следует объясниться, то им, возможно, удалось бы посеять среди вас сомнения. Я рисковал, выжидая столько времени, но прежде всего я хотел разобраться с защитой этого аббатства. И то, что я рассказал вам сегодня утром, могло быть сказано только на полном совете, как, я уверен, вы все понимаете.

— Да, я понимаю, — согласилась Ванесса. — Но у меня есть вопрос. Вы сказали нам, что некоторые из ваших войск находятся прямо здесь, в Стране Цветущих Мхов. Я так понимаю, среди них есть хищники?

— Естественно. Когда я готовился к путешествию на юг, я выбрал в свои отряды тех, чьи навыки принесут наибольшую пользу. Их отбирали по способностям, а не по их виду.

— И все же, — вставил Арлин, — было очень рискованно приводить их в наши земли, где к подобным существам относятся с недоверием.

— Пока что никаких проблем не было, — сказал Уртблад. — Но это еще одна причина, по которой я хотел сообщить вам обо всем этом. Когда-нибудь вы увидите отряд, идущий по этой стране, и там могут быть крысы или лисы, горностаи или хорьки, а может быть, даже во главе с таким зверем. Вы больше не можете по умолчанию считать их врагами, потому что они могут быть моими.

— Как мы сможем это узнать? — спросила аббатиса.

— В ближайшее время я буду здесь, чтобы вы знали, какие существа находятся у меня на службе. Но даже после того, как я покину Рэдволл, вы будете знать это. Мои солдаты держатся с достоинством, которому не сможет подражать ни один вор или злодей. И если вы увидите, что вместе с ними маршируют такие лесные обитатели, как выдры, мыши и землеройки, вы поймете, что это друзья.

Монтибэнк слегка подтолкнул Александра локтем.

— Не могу сказать, что я когда-либо видел крысу или ласку, ведущих себя достойно. Такое надо увидеть, чтобы поверить.

— Да, — согласился Алекс, — хотя лис, наверное, мог бы показать себя с лучшей стороны. Эти хитрецы могут одурачить наивного лесного жителя и заставить его поверить во что угодно.

Уртблад повернулся к выдру и белке.

— Вы не первые добрые звери с подобными сомнениями. И если когда-нибудь вам доведется встретить кого-нибудь из моих рядов, я уверен, что вы тоже будете не первыми, кто приятно удивится, если только сохраните непредвзятость.

— Можем ли мы ожидать их появления в Рэдволле в ближайшее время? — спросила аббатиса. — Вы сказали, что уведомите нас об этом, чтобы мы могли подготовиться к их приему.

— Мои силы движутся в зависимости от текущего положения дел, — ответил Уртблад. — Посмотрим, что принесут грядущие дни.

— Раз уж ваш отряд так близко, он мог бы посетить Рэдволл, — предложил старый Арлин. — В конце концов, они проделали такой долгий путь. И это даст нам шанс увидеть ваших благородных хищников своими глазами.

— Хотя, — добавила Ванесса, — вам придется пообещать, что они не причинят вреда, если мы впустим их в наше аббатство.

— Конечно. Я здесь, чтобы помогать Рэдволлу. Я никогда не допущу ничего, что могло бы навредить добрым зверям или нарушить их образ жизни.

— Для последнего обещания уже немного поздновато, — тихо прошептал Александр Монтибэнку.

* * *

Ванесса, Арлин и Кротоначальник остались за столом с лордом Уртбладом после того, как остальные ушли, чтобы вернуться к своим обычным обязанностям. Они хотели обсудить предложенную лестницу в Большой зал.

— Урр, добрые звери, — сказал Кротоначальник аббатисе и отставному аббату. — В нашем аббатстве не хватит камня и дерева, чтобы построить лестницу так высоко. Придется заново открывать каменоломню.

— Это больше работы, чем мы рассчитывали, — ответила Ванесса. — Каменоломня находится в доброй половине дня пути на восток, на другом берегу реки. Нам понадобятся лодки для переправки инструментов и рабочих, а также для доставки обтесанного камня. Строительство лестницы может затянуться до следующей зимы, а то и до весны!

— Вырезать необходимый камень и древесину и доставить все это в Рэдволл до начала холодной зимы не составит труда, — произнес Уртблад. — Мои чертежи очень точны. Мы будем знать с точностью до кирпича и балки, что и какого размера нам потребуется. Как только все материалы будут наготове, строительство начнется с нужной скоростью. Поскольку все работы с этого момента будут проводиться в помещении, их можно будет вести даже в зимнюю стужу.

— И все же это будет сложнее, чем мы предполагали, — кивнул Арлин.

— Но это может стоить того, чтобы… — Ванесса прервалась свой на полуслове, когда в Пещерный зал донесся слабый звук колоколов. Она наклонила голову и на мгновение прислушалась. — Только не еще одна буря!

— Думаю, так и должно быть, — ответил Арлин, но Маура совершает ту же ошибку, что и в прошлый раз, так что это больше похоже на призыв к оружию. Забавно. Она ведь упражнялась с Сирилом и Сайрусом, и я бы подумал, что на этот раз у нее все получится, как надо.

— Что ж, я лучше пойду посмотрю, в чем дело, — сказала аббатиса. — Надеюсь, это ложная тревога. Последнее, что нужно нашим бедным садам, — еще одна буря! Прошу меня извинить, милорд.

Ванесса поднялась по лестнице в Большой зал и уже собиралась выйти на улицу, когда в дверном проеме перед ней появился белка Элмвуд. Он остановился, опершись одной лапой о косяк, и тяжело дышал, словно только что спустился со стены.

— Настоятельница… вот ты где! Я как раз…. шел за тобой, — пропыхтел он.

— Буря приближается, Элмвуд? — спросила Ванесса, подняв лапу, чтобы указать на колокола.

Элмвуд покачал головой.

— Армия идет… по дороге. Огромная. Хищники… должно быть, их сотни. И они вооружены!

Глаза Ванессы расширились. Могло ли это быть так? Нет, Уртблад указал, что в Стране Цветущих Мхов только небольшой отряд его основных сил.

— Ты уверен, что это не просто десяток-другой?

— Нет, настоятельница. Я был на стене… Я сам их видела. Будто армия Клуни возродилась и идет прямо на нас. Сотни, по крайней мере… может быть, тысяча.

— Все хищники? Или с ними кто-нибудь из лесных жителей?

— А? — Вопрос не имел смысла для Элмвуда, который еще не был ознакомлен с утренним советом. — С чего бы это?

Ванесса оглянулась через плечо в сторону Пещерного зала, где Уртблад все еще оставался с Кротоначальником и Арлином. Должна ли она пойти и сообщить им? Нет, сначала нужно удостовериться самой. Она снова посмотрела на Элмвуда.

— Думаю, мне лучше отправиться туда, чтобы увидеть все своими глазами.

* * *

На валах западной стены толпились жители Рэдволла, предупрежденные о приближении орды беличьими дозорами и могучим колокольным звоном Мауры. Белки первыми заметили гигантское облако пыли над пологом северного леса. За два жарких летних дня, прошедших после бури, дорога достаточно просохла, чтобы любой большой отряд поднял шлейф пыли, отмечая свой путь. И судя по тому, как клубилось коричневое облако, нависшее над верхушками деревьев, это войско было огромным.

Элмвуд простоял достаточно долго, чтобы вдали стали видны участники марша. Увидев, что это действительно вооруженные звери, он помчался вниз по лестнице, чтобы позвать аббатису, Александра, Монтибэнка и всех остальных. Маура, гулявшая с детьми на лужайке, услышала его доклад и побежала звонить в колокола. Теперь она встретила Ванессу и Элмвуда у подножия настенной лестницы и последовала за ними на стену.

— Монти и его выдры проверяют все стенные ворота, чтобы убедиться, что они надежно заперты, — сообщила им Маура, тяжело дыша после подъема на колокольню и спуска с нее. — Если эта орда хочет устроить неприятности, им будет трудно попасть в Рэдволл. Может быть, мне стоит принести из кухни несколько котлов, и вскипятить здесь немного масла на случай, если нам понадобится облить их.

— Маура! — заявила Ванесса, удивляясь тому, что ее подруга-барсучиха может даже думать так кровожадно. — Мы еще даже не знаем, являются ли эти звери нашими врагами. Давай оставим такие разговоры до тех пор, пока не выясним, кто они такие.

— Судя по тому, что я видел, они точно не друзья, — сказал Элмвуд.

Поднявшись на стену, Маура и Ванесса сразу же увидели и облако пыли над деревьями, и зверей, что его поднимали. Ванесса ахнула: даже слова Элмвуда не подготовили ее к виду такого количества зверей, марширующих в бодром военном строю. Оттуда доносился негромкий стук множества топочущих лап, хотя передний край орды был еще слишком далек, чтобы различить отдельных зверей в мерцающем воздухе летнего утра.

Маура посмотрела на белок, осматривавших огромную колонну войск.

— Что вы видите? Это все хищники или среди них есть лесные жители?

Вопрос барсучихи озадачил большинство белок, но Александр понял, к чему она клонит.

— Ты имеешь в виду то, о чем Уртблад рассказал нам сегодня утром? Но это не могут быть они… их слишком много!

— Я и сама так подумала, — сказала Ванесса. — Но мы должны быть уверены. Что ты видишь?

Алекс прищурил глаза, вглядываясь вдаль.

— Пока трудно сказать. На таком расстоянии выдры могут выглядеть как ласки, а белки — как лисы, даже для нас. Да и пыль, что они поднимают, не помогает. Но я готов поспорить на свой куцый хвост, что впереди остальных идут лисы… — он напрягся сильнее, заслоняя глаза одной лапой, — … а рядом ласки, хорьки и горностаи.

— Все хищники, — мрачно сказала Маура.

Ежонок Дорж под звон колоколов повел нескольких своих товарищей по играм на стену, надеясь увидеть на горизонте очередную бурю. То, что он увидел сейчас, понравилось ему еще больше.

— Смотрите, какое войско! — с ликованием воскликнул он.

— Маура, — обратилась Ванесса к барсучихе, — пожалуйста, забери отсюда малышей. Я не хочу, чтобы они попали в беду.

— Но матушка аббатиса! — захныкал Дорж. — Мы хотим увидеть войско!

— Вы видели все, что нужно, — отрезала Маура. — Теперь мы идем вниз… за мной!

К счастью, друзья Доржа были не столько очарованы, сколько напуганы видом орды и с радостью последовали вниз, на лужайки.

Александр в замешательстве посмотрел на приближающуюся армию.

— Это не могут быть войска лорда Уртблада. Их слишком много! И все они — хищники.

— Есть один зверь, который может ответить на этот вопрос. Если это его войска, я хочу, чтобы Уртблад был здесь, чтобы объяснить, что так много зверей делают в Стране Цветущих Мхов. А если нет, я все равно хочу, чтобы он помог нам устроить оборону. Именно для этого, по его словам, он и прибыл в Рэдволл. Так что, пожалуйста, пошлите кого-нибудь за ним! Он в Пещерном зале с Кротоначальником.

Элмвуд вскочил, чтобы выполнить приказ, и снова помчался вниз по ступеням.

Вокруг них жители Рэдволла, до сих пор не слышавшие о том, что Уртблад держит на службе хищников, естественно, предполагали, что на аббатство напали.

— Посмотрите на эту орду! Как мы будем биться с ними?

— Они осадят аббатство и выбьют ворота!

— Что нам делать?

Звон стали о камень мгновенно заставил замолчать запаниковавших обитателей аббатства, и все звери обернулись, увидев Монтибэнка, стоящего на верхней ступеньке лестницы с мечом Мартина в лапе.

— Давайте не будем спешить, друзья! Возможно, это не наши враги. Но если это так, мы дадим им такой же отпор, какой Рэдволл давал каждому заносчивому скоту, и отправим выживших бежать с хвостами между ног. Это Рэдволл, и ни один зверь не завоюет его, пока я шкипер выдр!

Ежиха Балла, хранительница погреба, озвучила вопрос, который разделяли многие жители Рэдволла.

— Как? Что значит, они могут быть не врагами? Это хищники, и они вооружены. Ни одна орда, подобная этой, никогда не проходила мимо нас, не пытаясь захватить Рэдволл.

— В этот раз все может быть иначе, — сказала Ванесса. — Надеюсь, — она посмотрела вниз и увидела, как Уртблад идет по лужайкам аббатства за Элмвудом к ступеням западной стены. — А, вот и он. Может быть, теперь мы узнаем, кто перед нами — друг или враг.

Воин-барсук поднялся по лестнице и присоединился к ним на вершине стены, выглядя таким же бесстрастным, как всегда.

— Милорд, — обратилась к нему Ванесса, — кажется, на нас напали, но мы не можем быть уверены в этом после того, что вы рассказали нам ранее. Пожалуйста, скажите нам, что это значит для вас.

К удивлению всех зверей, Уртблад протянул руку вниз и отсоединил небольшую металлическую трубку от боковой части своих доспехов. Ванесса думала, что это просто украшение, но теперь увидела, что это отдельное устройство из той же красной стали, что и его доспехи, удерживаемое пружинным зажимом. Их недоумение возросло, когда он потянул за него, и трубка вдруг стала вдвое длиннее, чем прежде. Уртблад открутил металлические колпачки с обоих концов прибора, обнажив блеск линз из полированного стекла. Поднеся трубку к одному глазу, барсук посмотрел через нее на приближающихся зверей.

Ванесса не хотела беспокоить Уртблада, который, казалось, был полностью сосредоточен на том, что делал.

— Э-э… Милорд…

Уртблад опустил трубку и зычным голосом приказал:

— Открыть ворота!

Жители Рэдволла были слишком ошеломлены, чтобы сразу же двинуться с места; многие решили, что их барсучий гость сошел с ума.

— Открыть ворота, лорд? — растерянно спросил Элмвуд.

Уртблад жестом указал своей металлической трубой на далекую армию.

— Они несут знамя Багрового Барсука. Это мои войска.