Особенный (джен)

Они познакомились шесть лет назад. В памяти тот день остался урывками, но вот облик её, словно фотоснимок — яркий, чёткий ничуть не потускнел с годами.

В ту пору Светофор часто собирал компании в летнем доме, теперь уже как полноправный хозяин. Однажды заприметил девчонку — новенькую. В футболке с Металликой и серых джинсовых шортах, с завязанными в хвост тёмно-русыми волосами. На лоб ей спадали две длинные фиолетовые пряди, а в левой брови блестела бусинка пирсинга. Девчонка сидела на полу, прислонившись спиной к кровати, и тихо перебирала струны. На груди в такт движениям качалась тяжёлая подвеска с летучей мышью. Мелодия едва различимая, но будто знакомая. Светофор наблюдал, прислонившись к косяку с бутылкой пива. Не хотел спугнуть робкое вдохновение. Усмехнулся, глядя, как девчонка сосредоточенно морщит лоб и шевелит пухлыми губами. Она вскинула голову: не смутилась, не рассердилась, а ласково улыбнулась. Тогда Светофор перестал таиться и, миновав оживлённую компанию у камина, приблизился к ней.

— Привет, — он присел на корточки и протянул ладонь. — Светофор.

Она чуть заметно кивнула, облизнув губы.

— Ива, — убрав за ухо фиолетовую прядь, с любопытством его оглядела и тут же изобразила смущённую гримасу. — Всего два дня назад разбирала, но всё уже вылетело из головы.

— Может, я помогу? — с готовностью предложил Светофор.

— «Дым над водой» — знаешь такую песню? — Ива протянула гитару, а Светофор вздрогнул: на миг даже голова закружилась, и он сел на пол.

— Д-да, з-знаю, — любимая песня Ворона, его прощальная песня. — Погоди, — он пошарил по карманам джинсовки и отыскал старую губную гармошку. Прикрыл глаза на секунду, собираясь с духом, и приложил гармошку к губам.

Ива легко подхватила мелодию, сперва неуверенно, но после осмелела и перестала стесняться. А когда она запела, Светофор и вовсе забыл обо всём на свете. И комната исчезла, и голоса ребят стихли. Тишина и покой осеннего леса захватили в объятья, принесли с собой звонкие крики птиц и запах мокрой листвы. И они там вдвоём будто оказались — он и Ива. Такое волшебство только Ворон умел. А теперь вот Ива тоже, значит.

Ива заглушила пение струн ладонью и замолчала, но искорки волшебства всё ещё озорно плясали в воздухе.

— Ты здорово поёшь, — улыбнулся ей Светофор и спрятал гармошку в карман.

— Спасибо, — Ива чуть заметно кивнула и снова смущённо опустила глаза, на щеках заалел румянец. — Это твой дом?

— Дом мой, да.

— И тебе не скучно одному? Здесь же так пусто и кругом только лес, то есть нет, прости, я не имела в виду, что здесь плохо, — поспешно прикрыла рот рукой она, и Светофора её смущение позабавило.

— Мне не бывает скучно. Здесь хорошо, когда хочешь остаться один или привести кучу друзей, но вообще я не всегда здесь живу.

— Давай ещё сыграем что-нибудь, по-моему, вышло здорово, — видно, чтобы сгладить неловкость, предложила Ива. В свете догорающего дня она казалась юной феей, пришедшей из какого-то сказочного мира, из мира снов, должно быть. Кроткой, тихой, но в тоже время забавной и нежной, будто весенний цветок.

Светофор кивнул, а Ива вновь одарила его тёплой улыбкой и неожиданно разоткровенничалась:

— Когда мне было пятнадцать, мы с девчонками решили создать группу, чтобы играть всякий тяжеляк. Я вообще по клавишам больше, а гитару только недавно начала осваивать, — призналась она, легко коснувшись струн.

— И как, у вас получилось? — с любопытном изучая её лицо, спросил Светофор. Осторожно тронул подвеску на её шее и ухмыльнулся.

Ива беспечно махнула рукой.

— А, если бы… Мы не нашли барабаны, да и вообще с инструментами вышел напряг. Да и играть было негде, дома-то особенно не разойдёшься. Родители были не в восторге. А песни получились прикольные, такие юмористические. То есть мы хотели создать контраст между музыкой и текстом. Ладно, тогда всё просто делалось для веселья.

— Может, споёшь одну из них? — предложил Светофор, глядя как она воодушевилась.

Ива на миг задумалась, дурашливо покачала головой.

— Ну, ты сам напросился, — чуть помедлив, предупредила она.

А Светофор и рад был. Песни-то, и вправду, оказались забавные — про всякую-разную нечисть, попадающую в различные комические ситуации. Например, про вампира, который пытался выбить себе пенсию.

Светофор не смеялся, просто улыбался, наслаждаясь глубоким голосом Ивы и следил, как её тонкие пальцы ловко зажимаю струны. И стало так хорошо на душе: тепло и спокойно, что уходить никуда не хотелось. Иногда стоит пообщаться с человеком пару минут, чтобы почувствовать солнечный свет, исходящий от него. С Ивой вышло именно так.

Они просидели до глубокой ночи, болтали обо всём подряд. О музыке и книгах, о детстве и путешествиях. Ива стыдливо призналась, что почти нигде не бывала. Приехала из Лидса полгода назад, за бабушкой здесь ухаживала. Отца никогда не было, а мать умерла несколько лет назад. И вот они остались вдвоём.

— Она хорошая, очень начитанная и добрая. Она раньше в музее работала, но теперь с ногами плохо, и из дому почти не выходит, — с ноткой грусти поведала Ива. — Они с мамой давно поссорились и много лет не общались. Так глупо! А теперь уже и не помириться.

Светофор лишь вздохнул и пожал плечами.

— Всякое в жизни бывает, главное, что вы с ней нашли общий язык.

Ночь догорела вместе с дровами в камине. Давно уже все ребята разошлись спать, но к ним сон всё не шёл. На миг даже почудилось, будто знакомы они целую вечность. И Светофор позвал Иву к озеру.

— Там красиво. Когда Бродяга здесь жил, он там рисовал, — Светофор подал ей руку.

— Так это его картины? — шепотом спросила Ива, приняв его ладонь.

— Ага, нравятся?

— Да, они очень… живые, — чуть подумав, ответила Ива.

На озере они устроили небольшой пикник из припасов, собранных дома. От пива Ива отказалась, сказала, что не любит.

Над зеркальной гладью воды стелился молочный туман, витал среди деревьев, словно разорванная простыня, и пугливо жался к мокрой траве. Зябкий ветерок, поднявшийся с первыми лучами солнца, разогнал последние обрывки тумана, а горизонт окрасился в алый и жёлтый.

* * *

После той первой встречи виделись они довольно часто. Легко было с Ивой, весело и просто быть самим собой. И чувство юмора у них совпадало и любовь к музыке объединяла. У Светофора и без того друзей-приятелей навалом, но Ива оказалась особенной. В какой-нибудь другой жизни, может, что бы у них и вышло, вот только не в этой. Хорошие дни остаются яркими мазками на белом листе, а плохие — черными кляксами, которые портят всю картину. А человек, как ни крути, состоит из всей палитры.

Года через полтора со дня знакомства случилась одна история, которая трещинкой разошлась по их дружбе, словно по тонкому фарфору.

Светофор вернулся из очередной поездки и решил заглянуть в гости к Иве. Не виделись они месяца три. У той бабушка умерла недавно, и было ей одиноко и грустно.

— Как-то не привыкла жить в пустой квартире, — печально призналась она, разливая чай. — Если у тебя нет никаких планов, то я была бы рада, если бы ты остался.

— Мне спешить некуда, — с готовностью принял приглашение Светофор. С предками тогда в очередной раз расплевались, уже и не вспомнить причину, да и неважно это. А в летний дом, пустой и унылый зимой, ехать неохота.

В тот вечер они пошли в кино. Ива отпуск взяла, чтобы привести в порядок дела, а Светофор, что ж, редко когда мог похвастаться постоянной работой. Однако осенью успел разжиться деньгами. Братец устроил маляром. Кое-что ещё осталось.

После кинотеатра гуляли по набережной, и колкий ветер сыпал в лицо ледяными искрами, но это их ничуть не расстроило.

— Красиво, будто в сказке, — сказала Ива и, протянув руку, коснулась облепленной снегом ветки.

Светофор любовался издалека. Жаль не сфоткать. Новый телефон он успел разбить да так, что восстановлению тот не подлежал. Ива расценила его задумчивый вид по-своему. Может, решила, что загрустил? Тряхнула ветку, и обоих осыпало снегом. Светофор же в отместку запустил в неё снежком. И они веселились, как дети, хотя давно уже вышли из школьного возраста. Иве было двадцать четыре — на три года младшего него, но детский задор всё ещё искрился в её глазах, равно как и в его.

Домой вернулись усталые и замёрзшие. Светофор купил терпкий ягодный ликёр, чтобы немного согреться. Ива особо-то не пила, но в этот раз не стала отнекиваться.

— Жаль здесь камина нет, — улыбнулась она, передёрнув плечами.

— Хочешь завтра поедем в летний дом? — радушно предложил Светофор.

— Что ты, ещё куча дел. Вещи надо разобрать и вообще… — она тут же как-то потускнела, словно внутренний огонёк заслонила тень, и Светофор поспешно сжал её ладонь.

— Я помогу, не переживай.

— Спасибо, — Ива прикрыла глаза на мгновение и опустила голову, сердито сдула фиолетовые пряди, упавшие на лоб. А после решительно шагнула к нему и, привстав на цыпочки, поцеловала в уголок губ. — Ты классный, ты очень хороший, и я тебя люблю давным-давно, — выпалила она на одном дыхании.

Светофор обалдело хлопал глазами, да так и застыл, не зная, что сказать. Что он там чувствовал на самом деле, разве важно? Иву он слишком любил, чтобы портить ей жизнь.

— Прости, — вытолкнул он через силу. В горле будто комок встал и слова эти дались с трудом. — Я лучше пойду, — не стал слушать возражений или ещё чего, щёлкнул рычажком замка и шагнул в подъезд. Ива лишь растерянно взмахнула рукой, и в зеркале мелькнула её смазанная тень.

Морозились они друг от друга целую неделю. Даже Сказка спросила, чего он такой смурной. Светофор пробормотал в ответ что-то невнятное и решил, что нужно всё-таки им с Ивой поговорить. Наверно, он её обидел и сильно, пусть и не хотел этого вовсе.

Нужно было как-то сгладить, смягчить. Светофор купил пирожные и отправился в гости. Ива книги разбирала, когда он пришёл. Они поздоровались, и она махнула рукой в сторону гостиной. Во всей её хрупкой фигуре чувствовалась скованность и отчуждённость. Светофор решил не тянуть кота за хвост.

— Я хотел извиниться, — сказал он, поставив коробку с пирожными на маленький круглый столик. Оглядел стопки книг на полу и пустые коробки.

— Не нужно, ты ни в чём не виноват. Это я сглупила и теперь чувствую себя дурой, — виновато прикусила губу она.

— Ты замечательная, ты просто чудо и даже лучше, но нам лучше остаться друзьями, — поймав её взгляд, произнёс Светофор. Всё равно в конце будет больно — пусть уж так, сразу. То, чего и не было, забыть легко.

— Конечно, ты прав, — тихо поддержала Ива.

— Значит, никаких обид?

Ива отрешённо качнула головой.

— Никаких обид.

И он вновь предложил свою помощь, Ива, однако сказала, что пора бы уже сделать перерыв и позвала пить чай. Может не сразу, но трещинка между ними заросла, сгладилась, и стало всё как прежде. По крайней мере, так казалось.

Где эта грань между дружбой и чем-то большим, Светофор так и не сумел определить. Жизнь шла своим чередом с горестями и радостями, а они с Ивой по-прежнему оставались друзьями. Бывало, что Светофор заявлялся к ней без звонка и предупреждения, позабыв о том, что пропадал где-то полгода. А Ива что? Ни разу не обругала, не выгнала. Всё сочувствовала и утешала, и пьяного привечала и, в общем, всякого. И секретов они друг от друга не держали. Когда Ива с парнем рассталась, то Светофор её утешал и веселил. Это ему, и правда, удавалось лучше всего. А когда Светофору было хреново, Ива тоже старалась помочь, отвлечь. Про Гретту она, конечно, всё знала и встала на его сторону.

Время шло, и вот они с дочкой обосновались в летнем доме вдвоём. Ива приезжала, как и раньше, когда он один жил. И с Греттой они быстро нашли общий язык.

Однажды Светофор с дочкой готовил ужин. Ива как раз собралась вечером заглянуть в гости. Гретта уже совсем большая стала — тринадцать лет, и многое ей можно говорить без утайки. Не умел Светофор расставлять границы и рамки, даже, если бы и хотел. И с Греттой общался также, как со своими друзьями-приятелями. Не было у них заведено правил и запретных тем.

Светофор мерно стучал ножом по доске, нарезая лук, а Гретта помешивала ложкой фасоль в томатном соусе. Поправила небольшие круглые очки, которыми обзавелась год назад, и обернулась к нему со строгим видом.

— Папа, а почему вы с Ивой не вместе?

Светофор аж поперхнулся и отложил нож.

— Чего это тебе взбрело в голову? Мы просто друзья, вот и всё.

Гретта нахмурилась и покачала головой. Вспыхнули в свете уходящего дня разноцветные ленты в её волосах.

— Все ведь знают, что вы друг другу нравитесь… Это из-за меня, да? — предположила она.

— Глупости! Это не из-за тебя.

— А из-за чего? — недоумённо переспросила Гретта.

Светофор пожал плечами.

— Мне нравится то, что у нас есть, и я не хочу всё испортить.

Гретта задумчиво прикусила губу, а после озорно улыбнулась, поддела:

— Или ты просто боишься!

— Или так, — вздохнул Светофор. — С ужином разберёшься? Я пойду встречать Иву.

Гретта торопливо кивнула.

После ужина они втроём смотрели киношку и лопали мороженое. Чем не семейный вечер? Позже Гретта отправилась в свою комнату, а Светофор вышел на крыльцо покурить. Ива появилась вскоре — куртку ему принесла. Серебряный сентябрь уступал место золотому октябрю, ночи стали холодные и тёмные.

Ива протянула куртку, и Светофор поблагодарил, не за куртку — за всё.

— Ты — золото!

Она лишь печально улыбнулась, задумчиво накрутила прядь волос на палец и коснулась его руки. Светофор сжал её тёплую ладонь.

— Гретта сегодня спросила, почему мы не вместе, — сам не зная зачем, произнёс он. Ладонь Ивы дрогнула, и Светофор обернулся, прижал её к себе, а Ива молча уткнулась ему в плечо. Светофор гладил её по волосам, будто ребёнка. — Ты меня прости, ладно? Не хотел я тебе жизнь портить.

Ива прерывисто вздохнула и, кажется, заплакала.

— У меня, кроме тебя, и нет никого, понимаешь? Ты и Гретта. Разве нам плохо вместе? Разве я никогда тебя не поддерживала? А ты меня всё время отталкивал, — сердито упрекнула она.

Светофор горько усмехнулся, затушил сигарету в старой жестянке, приютившейся на перилах.

— Да зачем я тебе нужен?! Сама же знаешь, что не без греха и больной на голову.

Ива сделала ещё один прерывистый вздох и, утерев слёзы тыльной стороной ладони, подняла глаза на него. В полумраке, в свете садовых фонариков, она казалась бледной, уставшей.

— Потому что я тебя такого люблю.

— Назад пути не будет, — предостерёг Светофор наполовину в шутку, наполовину всерьёз. Он ведь и сам устал. Жизнь-то одна и глупо не провести её с тем, кого любишь.

Ива решительно кивнула.

— Мы и так слишком долго топтались на месте.

Светофор больше не стал искать оправданий, лишь прижал её крепче и поцеловал. Очень долго можно идти друг к другу, даже, если вы, оказывается, так близко. В этот вечер они сделали последний шаг.

Жалел ли Светофор о тех упущенных годах? Нет, потому что не под силу было Иве, да и никому другому вытащить его из тёмного омута, в который он сам себя загнал. Главной женщиной в его жизни всегда была Гретта — его солнцем, а Ива стала опорой, тихой гаванью и домашним уютом. Но сражаться со своими демонами он мог только сам.

* * *

Жизнь шла своим чередом год за годом, и много в ней происходило всякого хорошего и радостного, и совсем чуть горького и плохого. С того вечера они с Ивой больше не расставались. Они и так уже были почти семьёй, но теперь это «почти» вынесли за скобки и стёрли за ненадобностью. И свадьба вышла, хоть и скромная, но весёлая. А уж предки так и вовсе в Иве души не чаяли, словно решили, что вот она и удержит Светофора в рамках нормального мира. Пусть, если им так легче. Светофор-то знал, что стоит сделать шаг в сторону и пойти на поводу у теней и страхов, как реальный мир поплывёт и улетит в пропасть. Но он держался ради Гретты, ради Ивы, а после и ради малыша Фредди. Да и не тянуло, если честно, потому что реальность оказалась намного слаще наркотических снов и алкогольного тумана.

С остальным же он смирился давным-давно. Больную голову не вылечить, не починить, но куда проще пережить бурю, когда знаешь, что тебя ждут на другой стороне — там, где тепло и светит солнце. Там, где жена и дети, тихая мелодия скрипки и ласковый свет гирлянд, словно маяк в беспроглядной тьме.

В тёмных прядях уже мелькнули первые серебряные нити. Гретта выросла, закончила школу и поступила в университет. Без помощи мистера и миссис Д — сама. Светофор ей гордился, всей своей семьёй. И старался, чтобы они могли гордиться им. Но, кажется, никто из них лёгких путей не искал. Гретта выбрала непростую профессию, и его поначалу это покоробило.

— Буду врачом-психиатром, — сообщила дочь уже после того, как подала документы.

Светофор покачал головой, а Гретта, глядя на его недовольное лицо, спросила:

— Пап, что не так? Разве это плохо?

— Это тяжёлая работа, трудная и… — Светофор прикрыл глаза на мгновение, и мрачные картинки воспоминаний всплыли перед внутренним взором, словно старые слайды. Разные ему попадались врачи и далеко не все из них пытались лечить, некоторым просто нравилось мучить.

— Знаю, — тихо согласилась Гретта и взяла его за руку. — Я хочу людям помогать, тем, кто сам себе помочь не может.

Светофор чуть помедлил, отогнав те паршивые дни в дальние уголки памяти.

— Хорошо, если ты твёрдо решила, то я тебя поддержу, — он обнял дочь, и та облегчённо вздохнула.

— Спасибо, ты лучший! — воскликнула она и тут же упорхнула из его объятий. — Обрадую бабушкой с дедушкой.

Светофор хмыкнул.

— А как же мистер и миссис Д?

Гретта равнодушно пожала плечами.

— Им я тоже позвоню, позже. Тебе первому хотела рассказать, и теперь у меня на душе спокойно.

Светофор проводил дочь задумчивым взглядом. Если уж Гретта за что-то взялась, то доведёт до конца. В этом и сила её, и слабость. Её выбор — правильный или нет, первый шаг во взрослую жизнь. И всё, что он мог сделать — подать руку, но этот путь предстоит пройти ей самой. В этом и смысл родительства — держать ребёнка за руку, пока он не научится ходить самостоятельно. А после лишь быть рядом и подхватить, если он упадёт. И, кажется, Светофор со своей ролью справился неплохо, по крайней мере на данный момент.

Время — удивительная штука, когда за ним следишь, оно тянется в час по чайной ложке, а если забываешь, то бежит со скоростью локомотива. Фредди как раз учился разбираться в стрелках, и Светофор пытался ему объяснить, да сам запутался. Часы-то он никогда не носил, да и вообще предпочитал электронные. Ладно, ничего Ива ему растолкует или Гретта. Зато он научил сына кататься на велосипеде и подтягиваться на турнике. Для своих четырёх Фредди был весьма смышлёным и бойким. Сказки любил и истории про рыцарей. Даже выпросил рыцарский щит и меч на день рождения.

Светофор нарадоваться не мог на сына. С Греттой он многое пропустил, не по своей воле, но всё же… Ива хотела малыша, а Светофор… Да тоже, конечно, вот только боялся, что ребёнок его болезнь унаследует. Им повезло, по крайней мере, хотелось в это верить. Никогда ведь не знаешь, что случится в будущем. Нет, Светофор предпочитал жить днём сегодняшним и наслаждаться его дарами.

— Мама! — звонко завопил Фредди, заметив, что Ива приближается к детской площадке, и понёсся ей навстречу. Светофор тоже поднялся, вынырнув из своих мыслей.

Светофор поцеловал жену и взял сына за руку. Разве что-то нужно ещё для счастья? Нет, в дне сегодняшнем он был счастлив, а завтра наступит лишь завтра. И, может быть, тогда снова будет светить солнце.

Примечания:

Спасибо всем, кто читал и всем, кто дошёл до конца!