Хорошо подготовленный разум - The Well Groomed Mind  (джен)

— Выполнение задания оценивается по десятибальной шкале, — прошептала Гермиона, после того, как первая судья — мадам Максим подняла палочку. Из её кончика выстрелила серебрянная лента и сформировала цифру восемь. Следом была девятка от Крауча, пятёрка Дамблдора и десять Бэгмана. Каркаров, одарив Дамблдора самодовольной ухмылкой, выбросил в воздух восемь.

-Я не понимаю, — сказала Гермиона, — ты превосходно справился.

Я пожал плечами. Я знал, что Дамблдор не одобрит моё поведение: сначала призвать яйцо из кладки, а потом спрятаться за спиной кого-то другого, это ведь не по-гриффиндорски. В конце концов, он растил меня, как безмозглого храбреца, в комплекте с нулевым чувством самосохранения. А сегодня я ясно дал понять, что его план полетел к чертям.

Впереди я углядел зелёный котелок, двигающийся сквозь толпу и пытающийся добраться до Дамблдора, который о чём-то разговаривал с Краучем. Я тронул за локоть Гермиону:

-Не жди меня! — прошептал я.

-Что?

Я показал ей плащ-невидимку, кончик которого торчал у меня из кармана.

-Ты знаешь, Гриффиндор: им для вечеринки и повод не нужен. Я не намерен праздновать то, что едва уберёг задницу от дракона, против которого я вообще не должен был выходить, — сказал я и исчез в толпе. Вытянув шею, я следил за зелёным котелком, проталкиваясь через толпу и даже сбив одного из братьев Криви, — Колина, я надеюсь. После того, что он наговорил Рите Скитер, он заслуживал больше, чем пару синяков.

Наконец, я вырвался из толпы. Фадж пожал руку Дамблдору, что-то сказал, и направился к выходу. Я побежал за ним и перехватил его под трибунами.

-Министр, — крикнул я, пытаясь отдышаться, — я так рад, что поймал вас. У меня так и не было возможности поблагодарить вас за помощь в прошлом году с моей тётей.

Фадж хлопнул меня по плечу:

— Не думай об этом, мой мальчик. Я бы сделал то же самое для любого волшебника.

Я здорово сомневался в этом, но сказал:

— Я знаю. Я просто хотел сказать спасибо. Это много значит для меня, ну… общественная поддержка в вашем лице. Я бы голосовал за вас. Если бы я мог голосовать, конечно.

Мои тщательно отрепетированные слова пробили его маску политика.

-В самом деле? — сказал он, воодушевляясь.

Надеясь, что это продвинет решение дел с Сириусом и Клювокрылом до кучи, я сказал:

-Я имею в виду, мне известно, что я не могу голосовать — пока нет — но, может быть, я мог бы рассказать моим друзьям, какую ответственную работу вы выполняете. Я хочу сказать, вы действительно помогли мне и я хотел бы что-то сделать в ответ и ... — я сделал паузу, состроив невинное выражение лица, которое, я надеялся, может вызывать доверие. Когда я практиковался перед зеркалом, я не был уверен, как должен выглядеть доверчивый ребёнок. Так что я соединил вместе лучшее моё невинное выражение лица и пыл, горящий в глазах Гермионы, в надежде что это сработает.

-Хмм, — он оглянулся через плечо, — есть кое-что... Хотя неважно. Альбус никогда не позволит этого.

-Я действительно хочу помочь, сэр. Я имею в виду, до тех пор, пока моя тетя говорит, что всё нормально.

-Твоя тётя? — он посмотрел на меня. — Она ведь маггла, разве нет?

Я горячо закивал:

— Когда мадам Скитер брала у меня интервью, я хотел сказать ей о том, как сильно вы мне помогли, но я не мог, потому что моя тётя не одобряет интервью.

-Хмм, я не вижу здесь проблемы. Я уверен, что она не будет возражать против небольшого интервью.

-Она не будет, сэр, но у меня не было времени написать ей об этом раньше.

Не то, чтобы я когда-нибудь писал письма тёте Петунии, — уж точно не в этой жизни.

-Может быть, ты мог бы упомянуть об этом на следующем интервью. Я уверен, что, учитывая твой сегодняшний успех на турнире, такая возможность вскоре представится.

-Я хотел бы, сэр. Если вы не возражаете, конечно.

-Тут не о чем и говорить. Для меня большая честь, что ты ценишь мою работу. Дай мне знать, если есть что-нибудь, что я мог бы сделать для тебя. Кроме этого турнира, конечно.

-Есть одна вещь, сэр! — сказал я, надеясь, что не действую слишком поспешно.

-Да? — спросил министр, насторожившись.

Я мысленно проклял своё нетерпение. Нужно было подождать. Что же, пришло время разыграть карту бедного сиротки.

-Мне осталось так немного от моих родителей. Просто старый плащ моего отца и несколько фотографий, которые Хагрид дал мне в конце первого года. Я читал в библиотеке, что есть завещания, в которых содержится немного магии. Я действительно не помню своих родителей. Я имею в виду, я помню, как они умерли, но ...

-Дорогой Мерлин, ты помнишь?

-Да, сэр. Я не помнил до прошлого года. Но когда дементоры обыскивали поезд, я вспомнил всё. Волдеморт предлагал моей маме отойти в сторону. Вы знали об этом?

-Нет, я понятия не имел, — прошептал он, испуганно.

-Во всяком случае, я прочитал в Ежедневном пророке, что профессор Дамблдор запечатал их завещания. Я знаю, что он сделал это, чтобы защитить меня, но это единственное, что осталось от моей мамы. Я хотел бы почувствовать её присутствие, даже если это будет лишь на мгновение.

-Мистер Поттер, Гарри, почему ты просто не попросил об этом профессора Дамблдора? Я уверен, что он сразу бы распечатал Завещание твоих родителей.

-Я не могу. Он уже и так слишком много сделал для меня. — (Ха-ха!) — Я не хочу, чтобы он думал, что я неблагодарный или что-то в этом роде.

-Понимаю, — сказал Фадж, рассматривая меня задумчиво — Это займёт немного времени, чтобы извлечь их из хранилища. Я не могу гарантировать тебе, что их магия всё ещё сохранилась. В конце концов, прошло уже тринадцать лет с того дня, как Завещания были обнародованы.

-Я понимаю, сэр. Спасибо вам.

-Пожалуйста, мистер Поттер. Дайте мне знать, когда вы будете давать интервью, чтобы я смог организовать соответствующий пресс-релиз.

-Я дам знать, сэр.

-Люциус! — окликнул он последнего человека, с которым я хотел бы столкнуться сейчас.

Я ускользнул подальше, прежде чем он смог бы притащить меня к отцу моего архи-соперника, накрыл себя плащом-невидимкой и отправился на Астрономическую башню. Мне нужно было подумать.

________________________________________

Кто-то толкнул меня в бок. Я повернулся, зарываясь с головой под подушку. Холодный воздух обжег мне ноги, и я, поскуливая, сел, спрятав ноги под одеяло. Потом заморгал и потёр глаза. Где это я? Разве я не заснул на Астрономической башне прошлой ночью?

Жаркий огонь в камине рядом со мной, бросал весёлые отблески на, как оказалось, небольшую гостиную. Кресло, стоящее у камина, книжные шкафы, которыми были заставлены все стены и мой лёгкий спальный мешок, лежащий на шерстяном ковре, исполненном в полутонах зелёного и кремового.

Профессор Моуди вручил мне мои очки и сел в кресло. Я надел их, оглядывая комнату с острым облегчением. Быстрый взгляд по корешкам книг показал охват тем, начиная от географии и магловской истории и заканчивая продвинутой Трансфигурацией. Это местечко было в самый раз для примерного Рэйвенкловца или хитрозадого Слизеринца.

-Ты спятил, Поттер?

-Что?- спросил я, всё ещё пытаясь понять, почему я не на Астрономической башне и, что более важно, где я сейчас.

-Спать на Астрономической башне в середине ноября! Если так сильно хочешь умереть, Поттер, скажи мне заранее, чтобы я мог перестать тратить своё время на тебя.

Ох. Это.

-Я и не думал засыпать. Я просто ... Я не мог вернуться в Гриффиндорскую башню, понимаете? Они ненавидят меня в одну минуту и любят меня в следующую. Я не мог находиться с ними в одной комнате, не после того, как они относились ко мне. Я просто не мог праздновать своё спасение от дракона, который меня едва не сожрал, ни с кем, особенно с ними.

Он одарил меня испытующим взглядом, прежде чем кивнуть. Встав, он бросил мне свёрток с одеждой.

-Душ находится там, — сказал он, указывая на закрытую дверь. — Умывайся. А я пойду готовить завтрак.

Я насторожился. Моуди начинал каждое утро с «практики уклонения». Если я поем перед нашим уроком, мне придётся постараться, чтобы удержать еду в желудке, но спорить с ним означало заработать дополнительные двадцать минут тренировок. Так что, я заткнулся и постарался настроиться на оптимистичный лад. Может быть, я и осилю пару тостов?

Подхватив свёрток с одеждой, я отправился в ванную. Облицовка, простая белая плитка и зеркало, которые видели времена получше. Душевая кабина, раковина, туалет, — всё было более обыкновенным, чем я ожидал. Бритвенные принадлежности, упаковка с зубной нитью, и бутылка с надписью «зубы», написаное печатными буквами, стояли на небольшой полке над раковиной, т. е., я был, вероятно, в покоях Моуди. Если это так, то комнаты учителей не были столь уж роскошными, как я всегда их себе представлял.

Я развернул свёрток и был здорово удивлён, когда нашёл внутри свою собственную школьную одежду, носки и обувь. В небольшом пакете, обёрнутом в вощёную бумагу, оказалось новое нижнее бельё. Моё лицо запылало. Тётя Петуния дала мне стопку самой испорченной и дырявой одежды Дадли, прежде чем я уехал в Нору. (В новом белье, которое я купил в Косом переулке в прошлом году, уже стало больше дыр, чем ткани). Миссис Уизли не покупала мне школьную одежду, носки или нижнее бельё в этом году, ограничившись только мантиями. Я был слишком смущён, чтобы попросить её купить мне что-то, не входящее в школьный список.

Кто купил это? Моуди?

Качая головой, я снял свою грязную одежду, всё еще пахнущую серой и встал под тёплый душ. Мне было так приятно, что не хотелось вылезать, но я не посмел бы опоздать на урок Моуди. Кто знает, что для меня после этого приготовит мистер «Постоянная бдительность»? Так что, лучше не заставлять его ждать.

Тем не менее, после душа, я почувствовал себя гораздо лучше. Вытирая волосы полотенцем, я смотрел на своё отражение в зеркале. Мои ребра были менее заметны, чем в начале года, но я все ещё выглядел немного недокормленным. Ничего, ещё несколько месяцев хорошей еды всё исправят.

Я оделся, наслаждаясь ощущением прикосновения нового и чистого нижнего белья к коже, которое ушло, прежде чем я вышел из ванной. В другом конце комнаты, Моуди сидел за небольшим столом и ел овсянку. Позади него стоял шкаф из красного дерева, который был под стать книжным шкафам. Синий огонёк плясал под небольшим котлом на столе. Взмахом палочки он очистил и нарезал фрукты, прежде чем опустить их в миску.

Я с удивлением осмотрел маленькую кухоньку. Моуди посещал банкеты и приёмы, но если призадуматься, я никогда не видел, чтобы старый параноик ел в общественном месте. Он указал ложкой на стул напротив себя и продолжил завтрак.

Поняв намёк, я присел и налил себе чашку чая, воздержавшись от каши, яиц, свежих фруктов и йогурта. Не взял я и тосты, бобы, или бекон. Очевидно, Моуди больше заботился о своём здоровье, чем большинство волшебников.

Он потянулся через стол, зачерпнул ложку каши из моей тарелки и многозначительно посмотрел на меня:

— Ешь! — сказал он.

— Я перехвачу что-нибудь после наших уроков.

— Сейчас — приказал он.

Чувствуя, что проиграл войну, о начале которой я даже не догадывался, я подлил молока в кашу и добавил немного сахара. Ложка была на полпути ко рту, когда он передвинул Ежедневный пророк через стол ко мне. Я взглянул на газету и чуть не выронил ложку. Они напечатали полное опровержение статьи Риты, на первой полосе. Мои глаза скользнули в угол страницы — сегодняшняя дата.

-Как? — спросил я. Мысли лихорадочно завертелись в голове, просчитывая возможные последствия. Сайлас сказал, что это займёт не меньше месяца. Как он сделал это так быстро?

— Дополнительный сикль в месяц, чтобы получать газету первым, — сказал Моуди. — Это не совсем то, чтобы получить голову Скитер на пике, но достаточно близко. — Улыбаясь, я проглотил первую ложку каши, а глаза мои тем временем бегали по строчкам статьи. Они лишь опровергали интервью, но редактор многословно извинялся за действия Риты и заявлял, что формальные извинения будут предоставлены всем чемпионам и Гермионе, в том числе, до конца рабочего дня. Ежедневный Пророк также оплатит мои судебные издержки, плюс небольшая компенсация за моё испорченное настроение. В другой статье, так же на первой странице, но ниже, описывалась борьба Крама с его драконом и каждое из наших сражений, в мельчайших деталях, вместе с подсчётом очков. Я задался вопросом, угрожал ли Сайлас подключением к делу мистера Нортона. Как бы то ни было, найм юридического отдела банка Гринготтс было отличным решением.

-Спасибо, сэр.

-Я тут не при чём, Поттер. Ты сделал всё это по своему усмотрению. Хотя, я должен предупредить тебя, Альбус будет вне себя от ярости за то, что ты провернул такое за его спиной.

-Часть заслуги в этом принадлежит вам, профессор. Если бы вы не рассказали мне о Гринготтсе, я никогда бы не догадался провернуть нечто подобное.

Он слегка усмехнулся и стукнул ложкой по столу:

— Ешь!

Я повиновался, всё еще ухмыляясь статье. Я бы многое отдал, чтобы видеть лицо Риты, когда её уведомили об опровержении своей статьи.

Как только я покончил с кашей, Моуди шлёпнул два яйца в тарелку передо мной, сразу после это туда добавился и апельсин. Я послушно всё съел, стараясь при этом соблюдать правила. Как Дадли может оставаться настолько полным, — задавался я этим вопросом, пока не съел и последнюю дольку апельсина. Моуди разлил немного йогурта и посмотрел на меня колючим взглядом, но я не мог больше ничего проглотить.

-Спасибо вам за завтрак, сэр.

— Заканчивай.

Я несколько секунд искал вежливый ответ:

— Я не могу больше, — сказал я, наконец.

-Чем обычно завтракаешь утром?

-Просто тосты и чай. Бекон и яйца по субботам.

Моуди закрыл свой здоровый глаз. Его магический глаз смотрел, при этом, куда-то в область затылка.

-Поттер, тебе четырнадцать лет, не так ли?

-Да, сэр.

-И ты, вероятно и в мокрой одежде весишь не больше 90 фунтов(40,5 кг).

Это почти правда, но я бы выразился иначе.

-Я маленький для своего возраста, но всё ещё в допустимых пределах, — сказал я, вспоминая объяснения моей старой школьной медсестры и график роста/веса тёти Петунии. Конечно, медсестра была больше озабочена весом Дадли, чем моим. Я был просто маленький и немного тощий, не так уж это и бросалось в глаза.

-Маленький? — сказал он, качая головой. — Может быть Поппи, Минерва и Альбус ослепли на старости лет, но не я. Лили была пять футов восемь дюймов (1, 77м), Джеймс — шесть футов (1,83м). Если бы ты нормально питался, был бы на полфута (15см) выше, чем сейчас.

Я удивленно уставился на него. Я всегда думал, что мои родители были невысокими, такими как я. Но на фотографиях, которые дал мне Хагрид, они не смотрелись высокими. Я задумался. Нет, они не смотрелись высокими, но и не были карликами. Они были нормального роста для взрослых, а тётя Петуния так и вообще была немного высокой для женщины.

-Я не спрашивал раньше, потому что думал, что Альбус заботился о твоем здоровье; но я, в первую очередь аврор, а уж потом друг ему. Ты понимаешь, как работает аврор, Поттер?

-Да, сэр, — тихо сказал я. — Вы собираете доказательства, подготавливаете обвинения, а потом уже ловите преступников.

-Именно так. В настоящее время, дети не моё дело. Я сосредоточен исключительно на тёмных волшебниках, но это не значит, что я мог проморгать плохое обращение с ребёнком.

Мой желудок сжался в комок. Я знал, чем заканчиваются такие разговоры. Мой reception* teacher (в Британской школьной системе, это учитель, работающий с детьми 4-5 лет) слил моих дядю с тётей социальным службам. Тогда я провёл всю следующую неделю в своём чулане. А когда вернулся в школу, у нас был уже новый учитель.

Я встал.

-Сэр, мы должны начать ...

-Не сегодня. Садись! — приказал он мне.

Я свалилился обратно на своё место.

-Так. Я думаю, что мы должны разобрать первое задание, прежде чем обсуждать его.

-Всё нормально, — сказал я, надеясь избежать дальнейших копаний в своем прошлом. Фадж собирается прислать мне Завещания родителей. У меня есть план и поверенный. Я чувствовал себя прекрасно. Мне ни к чему бодаться с Аластором-Шизоглазом-Моуди.

-Поттер, я слишком часто бываю в твоей голове, чтобы поверить в это. Я знаю, это нелегко, но я скажу тебе то же, что кое-кто сказал мне, когда я был в твоём возрасте. Я был там же, где ты находишься сейчас. Я знаю, что это такое — уклоняться от кулаков и скрываться за маской. Я также могу гарантировать, что если ты не позволишь кому-нибудь помочь тебе, это уничтожит тебя.

Я подавился воздухом и замер в ступоре. Я хотел спросить, но не смог.

— Вот моё мнение. Теперь, дело за тобой. Мы можем поговорить об этом за чаем или обсудить это в Министерстве с четырьмя Аврорами и пузырьком Веритасерума. Твой выбор, Поттер.

Я горько рассмеялся:

— Угрозы, профессор?

-Обещание, — Моуди фыркнул и взмахнул палочкой. Заварочный чайник завис над моей чашкой, прежде чем разлить прекрасный чай. Ещё несколько движений палочки добавили в чашку немного молока и два кубика сахара. Я поднёс чашку к губам, вдыхая душистый аромат.

-Со мной обращались не так уж и плохо, — сказал я после нескольких глотков. Чай был слишком сладкий, но все равно хороший.

Моуди недоверчиво посмотрел на меня:

— Так я что, не видел, как твой дядя сломал тебе руку? — сказал он, когда я собирался продолжать.

Я вздрогнул от напоминания. Почему я не могу выкинуть это из головы раз и навсегда?

-Он не хотел этого.

В действительности, он хотел бросить меня в чулан. Все травмы, которые я получил тогда, шли бонусом.

-Сколько тебя было лет?

-Четыре. Они отвезли меня в отделение Скорой помощи и всё. Это была моя вина. Я пытался убежать, и дядя Вернон схватил меня за руку. Если бы я не бросился бежать в то же время, когда он дёрнул меня за нее, ничего бы не случилось.

-Угу. Сколько тебе было лет, когда они переселили тебя в чулан?

-Тётя Петуния, возможно, держала меня в другой комнате, когда я только появился у них дома, но я не помню этого, — ответил я, осторожно подбирая ответ и подозревая, что Моуди не понравилась бы вся правда. Учителям в школе не понравилась. Тогда тётя Петуния сказала им, что мы живём в доме с четырьмя спальнями, а я вру, чтобы привлечь к себе внимание. Никто не верил мне после этого. Почему должен верить Моуди?

— Опять юлишь. Я хочу услышать правдивый ответ на свой вопрос в следующий раз, Поттер. Не говори мне то, что по твоему, я хочу услышать. Когда они врезали замки в двери?

-Летом перед вторым годом обучения. Я не могу управлять засовами без палочки, но я научился открывать и закрывать дверь чулана.

-Одиннадцать или двенадцать. Известно ли тебе, что ограничивать свободу кого-то, особенно ребёнка, незаконно?

-У них были на то причины, — сказал я, неожиданно защищая Дурслей. — Им просто не нравится магия. Когда я вернулся домой из Хогвартса, я не сказал им, что не могу колдовать на каникулах. Я наставил палочку на Дадли. Тогда еще Добби левитировал этот чёртов пудинг на гостей, и Министерство отправило письмо ... Отчасти, это была моя вина.

-Почему ты угрожал своему кузену?

-Потому что я устал от избиений. Я хотел, чтобы он и его банда оставили меня в покое. Всё, что я хотел тогда, это лето без «Охоты на Гарри». — Моя магия циркулировала под моей кожей, угрожая вырваться на свободу. Я глубоко вздохнул, борясь за контроль.

-Объясни, что такое «Охота на Гарри».

Почему он не может просто оставить меня в покое? Моя семейная жизнь не касалась его никаким боком:

-Мой кузен придумал эту игру. Он и его друзья гоняли меня вокруг квартала. Когда им удавалось поймать меня, это заканчивалось избиением.

-А твои тётя и дядя были в курсе этой «игры»?

Я уверенно кивнул. К чёрту! ДА, конечно они знали.

-Дядя Вернон перехватил нас однажды. Он спросил, что мы делаем. Когда Дадли рассказал ему об игре, он рассмеялся и сказал «продолжайте ...». Я не знаю точно, как много тётя Петуния знала об этой игре, но я точно знаю, что она видела мои синяки и разбитые очки. Когда Дадли бил меня дома, она либо игнорировала это, либо давала мне другую домашнюю работу. Но тётя Петуния и дядя Вернон ни разу не перешли к прямому насилию, ограничиваясь оскорблениями. Дадли просто немного хулиган.

Преуменьшение.

-Как они тебя наказывали? — спросил он.

-Ничего серьёзного. Просто запирали меня в моём чулане и не кормили. Иногда они давали мне больше работы по дому.

-Сколько спален в доме?

-Четыре. Спальня тёти с дядей, комната для гостей, комната Дадли и вторая спальня Дадли, но она теперь моя. Они позволили мне спать там после того, как я получил своё первое письмо из Хогвартса.

-Перед тем, как ты получил письмо, где ты спал?

-В чулане под лестницей, — сказал я, как будто это была самое обыденное явление в мире.

Пока я делал вид, что их обращение со мной не беспокоит меня, что всё было совершенно нормально, это не ранило меня слишком сильно. Моя позиция была прекрасно заточенным защитным механизмом, куда острее, чем когти Клювокрыла. К сожалению, Моуди видел меня насквозь.

-Таким образом, с того момента как Альбус отдал тебя им, до того момента, когда ты получил своё письмо из Хогвартса, ты спал в запертом чулане, — сказал он суровым тоном.

Я пожал плечами:

— Они запирали его только тогда, когда я совершал случайное волшебство.

-Как часто это было?

-Я не знаю. Примерно раз в месяц или около того. Меня выпускали через несколько дней. И профессор Дамблдор точно не отдавал меня им. Он вроде оставил меня на пороге, как бутылку молока.

Он усмехнулся. Я сжался, вспоминая урок после письма доктора Лидса. Меня не оставляли в покое мысли о генетическом тесте. Почему Дамблдор не сказал мне, что один из моих родителей был змееустом? В голове крутились мысли о Дамблдоре, Тайной комнате и змее, когда Моуди ворвался в моё сознание. Он словно получил место на первом ряду, рассматривая инцидент в зоопарке и все его последствия. Когда он вышел из моего разума, то потратил час, громя всё подряд, но так и не сказал мне, что его взбесило.

-Прошлым летом, сколько тебе давали еды в день, Поттер? — Его голос упал до угрожающего шепота.

-Я не знаю.

Он повернулся, схватил книгу с полки и швырнул в меня. Я рефлекторно поймал её. «Полный справочник по калориям».

-Сэр?

Моуди встал и, прихрамывая, прошаркал через комнату. Он открыл дверь и вышел за нее, вернувшись через несколько минут с карандашом и пергаментом.

-Запиши на первом листе свои привычные блюда и посмотри, сколько калорий они содержат. А на втором листе напиши, сколько работ по дому ты выполнял. У тебя не должно возникнуть каких-то проблем с тем, чтобы вспомнить, как они кормили тебя, и что ты делал по дому. Приведи несколько примеров на каждое лето после начала учебы в Хогвартсе, включая размеры порций.

Вздохнув, я взял в руки карандаш. Пока я расписывал своё питание и сам же просматривал написанное, я не мог поверить своим глазам. Конечно, я был худым коротышкой, и в течение десяти лет всегда чувствовал себя немного голодным. Но только сейчас я понимал, что был истощён недоеданием и морально подавлен, глядя на то, как Дадли съедает еду, предназначенную мне. То есть, я ещё не был уверен, почему демонстрировал такое покорное поведение. Даже в первый год, я был как маленький дикий волчонок. Я задумался и не заметил, как перегрыз карандаш.

-Поттер!- взревел Моуди.

Я резко выдернул карандаш изо рта, чувствуя себя донельзя глупо.

-Извините, профессор. Я куплю вам новый.

-Не беспокойся о карандаше, Поттер. Продолжай писать.