Жизнь, продиктованная Говорящей Шляпой (джен)

Северус Снейп быстро шел по коридорам подземелья, по одному наверх, по другому вниз. Маркус Флинт больше не был капитаном команды по квиддичу. Он даже не числился в команде. У него так же был испытательный срок пребывания в школе. У него было пожизненное число отработок. Но он все еще был в Хогвартсе. Насколько ШКОЛА может быть такой безнравственной?

Исключить студента из Хогвартса было не так-то просто. Исключение должно было быть одобрено министром, а затем и Попечительским советом. Так что было почти невозможно исключить ребенка любой влиятельной семьи без их молчаливого согласия. Неудивительно, что мистер Флинт не одобрил исключение своего сына. «Плохо, — подумал Снейп. — Он ускользает. Вопрос, конечно, был только в том, как убедить его без пополнения камер Азкабана».

Наконец Северус вылетел в коридор, где Фред и Джордж Уизли шептались в углу, а рядом с ними стояла большая и тяжелая на вид сумка. «Вот, что я сделаю, — подумал Северус. — Да, отличный вариант, стоило подумать об этом». Хотя ему стоило соблюсти приличия.

— Оба мистера Уизли, вы пойдете со мной СЕЙЧАС!

Они с готовностью послушались, и вскоре они оба сидели в удивительно удобных трансформированных креслах в кабинете Северуса, не понимая, что происходит. Им, вероятно, предстояло что-то чистить.

— У меня есть предложение для вас. — Отношение близнецов мгновенно изменилось. Один поднял бровь и сел обратно, с сомнением глядя на Снейпа, тогда как другой небрежно положил ногу на ногу, после чего оба с вызывающим восхищение спокойствием бизнесменов произнесли хором:

— Мы слушаем.

— Уж пожалуйста, будьте внимательны. У меня есть проблема, и мне кажется, что вы способны помочь мне ее решить. Видите ли, есть определенная информация, которой я не хотел бы делиться с определенными людьми. В эту группу входят все студенты нашей школы Чародейства и Волшебства. Есть также определенные действия, которые я не могу предпринять, будучи человеком взрослым и профессором этого почтенного заведения. Вы же этих ограничений не имеете. Вы меня поняли?

— Четко и ясно, — ответил Джордж. Близнецы были всерьез заинтересованы. Профессор зельеварения никогда не говорил с ними подобным образом: он вообще мало кого о чем-то просил. К тому же, они были уверены, что мастер зельеварения ненавидит их. Действительно ли он просил у них одолжения?

— Ну что ж, помня о моих ограничениях, я прошу вас слушать внимательно мое описание чисто гипотетической ситуации.

Фред позволил себе выдохнуть. Отличное предложение!

— Хорошо.

— Отлично. Что ж, скажем, есть студент моего факультета — и справедливости ради стоит заметить, что это очень известный первокурсник — который оказался в лазарете пару дней назад с очень серьезными травмами, полученными от другого студента…

Фред и Джордж задержали задыхание. А они все гадали, куда делся Гарри.

— Скажем, гипотетически, есть и некий профессор — опишем его стремным занудой с сальными волосами...

Глаза близнецов расширились от удивления.

— … который знает, кто, по словам первокурсника, ответственен за эти травмы — это все гипотетически, как вы понимаете — и как профессор, ничего не может сделать, чтобы убрать этого мерзкого индивидуума из школы, по крайней мере, через официальные — легальные — каналы.

Близнецы взглянули друг на друга и усмехнулись. Они понимали, о чем идет речь.

— Давайте представим, что он так же не может открыто сказать кому-либо о случившемся. Как вы думаете, чисто гипотетически, конечно, приемлемо ли будет теоретическому профессору предоставить справедливую компенсацию тем студентам, которые поспособствуют исключению этого отвратительного слизня — скажем, правдивости ради, пятикурсника… а может и капитана слизеринской команды по квиддичу — из школы?

— Несомненно, сэр, — близнецы взглянули на Снейпа с возросшим уважением.

— Рад, что вы так думаете. — Северус слегка улыбнулся. — Никто никогда не говорил, что Слизерин не заботится о своих студентов. Что ж, теперь я должен добавить весьма абстрактно, что Слизерин — отличное место для поиска умных, отчасти скрытных молодых людей, рвущихся помочь своему декану. Им, конечно, потребуется некоторая информация. А так, благодарю вас, вы свободны.

— К вашим услугам, сэр, — произнес Фред, а Джордж широко улыбнулся.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Позже этим вечером Гарри стоял перед дверью кабинета Северуса и пытался набраться храбрости, чтобы постучать. На этот раз он испытывал волнение иного рода: он не боялся того, что Снейп может сделать, скорее не знал, как ему себя вести. «Все как обычно. Да, я знаю чуть больше, но это же не повод вести себя иначе». Но как он может вести себя как обычно, зная, что произошло? Все его предыдущее поведение относительно Снейпа основывалось на предположении, что именно этого Снейп от него и ждет. Но может быть — только может быть! — мужчина думал иначе. «Три дня», — напомнил недоверчиво себе Гарри.

Все же Северус вчера лишь говорил с ним, и Гарри был уверен, что сегодня его ждет наказание. Лист его нарушений был длинным, и у Гарри не было никакого желания выносить его гнев по этому поводу. «Особенно сейчас, когда… ну… я заслужил это. Как никто другой за то, что сделал с Калли». Снейп без сомнения думал, что наказывает его за все на свете, но это было не так важно для Гарри.

«Это его проблемы, если я его вдруг испугал. Я не просил его "заботиться"». Вообще-то он миллион раз просил об этом чертового мерзавца; подвергать себя опасности или нет — это было личное дело Гарри. Но не его проблемы, что Снейп не слушал. «Он может пугаться, сколько захочет. Мне плевать». Однако Снейп мог сделать из этого проблему. Потому что он, черт возьми, волнуется.

«Напомните мне, почему я обязан этого хотеть?»

Наконец Гарри все же постучал, после чего оказался перед столом Снейпа, когда ему было позволено войти: подняв подбородок, но не смотря в глаза (пока еще). Снейп же смотрел на него с любопытством. Мальчик все еще был обеспокоен.

«Отлично. Он и не должен забыть об этом так легко».

— Итак, у тебя было время подумать. Что скажешь в свое оправдание?

И, как всегда, в ответ лишь взгляд. «Он не проклинает меня про себя. Я смогу получить от него то, что хочу».

— Итак? Пожалуйста, говори.

«Но мы же уже говорили вчера. Ненавижу разговоры разговаривать».

— А что мне сказать? Я нарушил ваши правила, вы злитесь. Мы же уже говорили об этом вчера.

— Только это, Гарри, дело только в правилах? Думаешь, я злюсь только поэтому? Ты вообще ни о чем не сожалеешь?

— Нет, я… Калли, — наконец пробормотал он. «Почему я вообще должен отвечать. Какая разница, думает ли он, что мне все равно? Какая разница, что он вообще там себе думает?» Но все же Гарри было не все равно. Он не мог допустить, чтобы Снейп думал, будто бы он причинил Калли вред намеренно.

— И что с ней?

— Слушайте, я извинился перед ней, — рассердился Гарри. — И вы там были. Давайте не будем об этом, ладно?

— Нет. Я хочу быть уверен, что ты в полной мере понимаешь, какую боль ты ей причинил. Хочешь, чтобы это произошло снова?

Гарри почувствовал нарастающую тяжесть в груди. «Мне в самом деле нужно произнести это?» Он отказывался смягчать свои слова. «Ты это заслужил. Скажи это».

— Ладно, я… я приказал ей, — «как рабу», — никому не говорить о моих травмах. Она просила, — «умоляла», — меня не приказывать ей ничего подобного… потому что по каким-то причинам она пострадает, если ослушается меня. И я все равно приказал ей это. Я… воспользовался ее неспособностью выдать мой секрет. Но она… она все равно обо мне позаботилась, сопротивляясь моему насильственному приказу, и спасла мне жизнь. Теперь она страдает, и это моя вина. — К концу голос Гарри превратился в дрожащий шепот, но затем его гнев снова вспыхнул. — Ну что, сэр, довольны?

«Ну что ж, он хотя бы не избегает вины на этот раз». Тем не менее, Северуса впечатлила боль в его голосе, скрытая за вспышкой гнева, и он решил не акцентировать на этом внимание.

— Да. Очень хорошо сказано.

Его слова застали Гарри врасплох, и он покраснел, отведя взгляд: ему было стыдно за свои грубые слова.

— А что насчет сокрытия своих травм, Гарри? Почему это неправильно?

«Наконец-то легкий вопрос».

— Я ослушался и солгал вам.

— И снова про меня. — Почему-то Снейпа не устроил его ответ. — Что в этом неправильного, Гарри?

«Что за дебильный вопрос? Я ослушался, соврал. Что еще он от меня хочет?»

— Почему бы мне не спросить тебя по-другому? Если бы я не запрещал тебе скрывать травмы, а ты бы не соврал, что все еще не устраивает меня в твоем поведении?

— Ничего. — «Да черта с два стало понятнее».

— Попытайся, Гарри, — Северус закрыл глаза, стараясь не раздражаться. — Ты же не глуп. Подсказка: ты не ослушался своих друзей, но они все равно злятся на тебя.

«Он говорит о том же, о чем и Блейз?»

— Это мое дело, хочу я помощи или нет.

— Но ты же не на необитаемом острове, Гарри. — В голосе Снейпа промелькнуло раздражение.

Гарри уставился на него. «Вот теперь все понятно, он злится. Вот это я понимаю...»

— Ты совсем не такой независимый, как ты, видимо, думаешь, — вздохнул Северус. — То, что влияет на тебя, воздействует и на других тоже. Ты бы разозлился, если бы кто-то поступил плохо с ценной тебе вещью или человеком? Если бы они, скажем, оставили под дождем одну из твоих книг или причинили вред одному из твоих друзей?

— Да. — «Черт».

— Отказываясь принять помощь, ты тем самым наносишь вред тому, кого твои друзья, — «и я», — высоко ценят.

«Он же не про...»

— И да, Гарри, я имею в виду тебя.

«Ну это же нечестно!»

— Нельзя самому себе навредить.

— Напротив, Гарри, ты навредил себе лишь немногим меньше, чем это сделал Флинт. И ты винишь меня за мой гнев?

— Ладно, хорошо, я себе навредил. Но вообще-то я за это уже был наказан. Даже мои родственнички одобрили бы, — с иронией ответил Гарри.

— Замечательно, Гарри, — прорычал Снейп. — Ты серьезно думаешь, что я позволю тебе навредить любому — и самому себе в том числе — так, как это делали твои родственники? Кстати говоря, они бы здорово разочаровались, если бы увидели, что мы тут тебя вообще кормим.

Этот разговор принимал опасный оборот.

— Вы ничего не знаете о том, как мои родственники обращались со мной...

— Весь во внимание. — Снейп наконец сел обратно. — Давай расскажи мне, как они нянчились с тобой, сдували пылинки и оберегали от всякого вреда.

Гарри быстро отвернулся, пытаясь сдержать морганием слезы гнева.

— Гарри, ты упускаешь суть. Ты должен знать, что я не приемлю ничего, что могло бы нанести тебе вред. Я буду разгневан, даже если перед этим не придумаю тебе правила, потому что тебе следует хорошенько подумать, прежде чем так себя гробить. — Северус обошел стол и медленно склонился к его лицу. Гарри смотрел в угол его глаза, ни миллиметром дальше. Снейп мягко взял его за подбородок и заставил Гарри посмотреть ему в глаза. — Никто. Не. Смеет. Трогать. Моего. Подопечного. Ты меня понял?

Гарри лишь смотрел на него, полностью захваченный ужасом и моментально возникшим страхом физического контакта. «Этого не может быть. Он не может… так смотреть на меня, защищать меня. Что мне теперь делать?» Гарри совсем не обрадовался сочетанию напряженного взгляда Снейпа и его слов. «С меня хватит. Я сделал мой выбор между смертью и пожизненным заключением в общей гостиной Слизерина. Никогда не сыграю в квиддич, никогда не исследую Запретный лес или коридор на третьем этаже, прощай, гигантский кальмар…»

— Да, сэр, — вздохнув, слегка кивнул Гарри.

— Отлично. Хватит разговоров, в угол, — оставил его в покое Снейп,

«Но ты должен был наложить на меня домашний арест!» Гарри с настоящей мольбой посмотрел на него. Северус был потрясен отсутствием сдерживаемой ярости в его взгляде. «Пожалуйста, не смотри так на меня. Лили попросила его позаботиться о ее сыне. Я именно это и делаю. Не моя вина, что твой сын с этим не согласен!»

— Не смотри так на меня. — Он старался говорить неумолимо. — Это не сработает.

Взгляд Гарри моментально стал свирепым, но затем он повесил голову и побрел в угол, всей своей позой выражая свое несогласие и упрек Снейпу.

«Сальноволосый мерзавец. Знает же, что я это ненавижу! И я знаю, что он знает», — подумал Гарри, чувствуя себя обманутым. Другая его часть тем временем ответила: «Так же, как и ты знаешь, почему он все равно это делает». В этот же момент Гарри осознал, что его не приводит в ужас положение Снейпа за его спиной. Да, ему все еще это не нравилось, он не отвлекался на страх, но это не делало ситуацию в целом приятнее. Он просто мог думать яснее. «А я не люблю думать. Думать — ужасное занятие. Раздражать Снейпа было определенно плохой идеей. Я прихожу к этому выводу в миллионный раз, это не лечится».

Все было как-то по-другому. Обычно Снейп говорил ему, как долго придется Гарри простоять в углу, сидя за своим столом. «Он не сказал, что не станет двигаться». Гарри подумал, что в этом не будет ничего страшного. Если только не станет приближаться. «И так плохо застрять здесь и без… притаившегося Снейпа». Как надолго он поставил Гарри в угол? Снисхождение в столь короткие сроки было не в стиле Снейпа, но он никогда не держал Гарри больше получаса. Гарри казалось, что у него раньше не было настолько серьезных проблем со Снейпом. «Я здесь вечность проведу. Добро пожаловать, Гарри! Проходи, устраивайся, вот твое новое постоянное место жительства, как ты заметил, состоит из угла кабинета Снейпа! Будь как дома!» Черт возьми. Почему бы ему просто не посадить Гарри под домашний арест? А спросить будет уже слишком? Определенно, слишком.

Поначалу Гарри спокойно считал пятнадцать минут, затем тридцать. Это его совершенно не радовало. Как обычно, в его голову лезло слишком много мыслей, и избежать он их не мог. А еще он устал, ему было скучно, беспокойно и просто хотелось наружу! «Как долго еще стоять? Он же должен меня скоро отпустить?» Наконец, когда минуло сорок пять минут, а Снейп все еще не освободил его, Гарри сдался и обернулся на мастера зельеварения, снова с мольбой в глазах. «Все, я извиняюсь, ладно? Можно я уже пойду? «Снейп только покачал головой и заставил Гарри снова повернуться лицом в угол. Гарри послушно повернулся, едва сдерживая слезы. «Ненавижу это, боже, ненавижу».

«За что мне столько проблем?» Он бы понял, если бы это было за Калли, но Снейп ясно сказал ему, что все только из-за него самого. Только этого не может быть. Не может быть, чтобы Гарри был ценнее домовика.

Но Снейп так яростно убеждал его в том, что никто не имеет права причинить Гарри вред! А эти два слова — «его подопечный»… Блейз тоже упомянул их. Очевидно, что они что-то значат для них обоих, каким-то образом они объединяют его со Снейпом таким образом, что Снейп разозлился, когда Гарри пострадал. И это, в конечном итоге, привело Гарри к тому, что он застрял в этом углу до конца света за то, что подверг себя опасности. «Если он наказал меня так, то что же он собирается сделать с Флинтом?»

Наконец час подошел к концу, и Северус разрешил Гарри выйти из угла, стараясь игнорировать следы от слез на его щеках. «Он в самом деле сильно ненавидит стоять в этом углу… И я воспользовался этим. Что ж за замечательный я человек то такой… Но, черт возьми, он это заслужил, и больше это не повторится!» Отворачиваясь от страдания в глазах мальчика, он превратил обычный стул из свой лаборатории в обычную парту, после чего дал Гарри перо и лист пергамента.

— Пиши: «Много людей заботятся обо мне. Когда страдаю я, страдают и они. Я позволю им помогать мне и оберегать меня».

— Сколько раз? — спокойно спросил его Гарри, одарив его странным взглядом.

— Начнем с той цифры, которую ты успеешь написать за оставшееся от отработки время, затем посмотрим.

«Другими словами, до конца отработки». Он взял перо и пергамент, молча принимаясь писать. Тем временем Снейп поднялся на ноги и принялся расхаживать по кабинету, оказываясь чаще за спиной Гарри. «Как чертовски бесит». Наконец Гарри устал от этого.

— Знаете, сэр, потеря кратковременной памяти является симптомом употребления алкоголя или наркотиков.

— Я не понимаю, — замер на месте Снейп, смотря на него.

— Было время, когда вы знали, что я предпочитаю отсутствие вас у меня за спиной. Так как вы, вероятно, об этом забыли, я бы советовал вам быть осторожнее с наркотиками.

— Приму во внимание, — сухо ответил Снейп, возвращаясь за свой стол.

— Спасибо, сэр. — За что, Гарри не произнес, но его плечи заметно расслабились.

Ровно в десять Снейп посмотрел на него и велел остановиться.

— На сегодня все, можешь вернуться в Больничное крыло.

— Да, сэр, — спокойно ответил «Гарри. Это было самое отвратительное наказание в мире! Мерзавец, без сомнений».

— Я так же должен сообщить тебе, что твои две недели домашнего ареста закончены.

Это принесло Гарри небольшое облегчение. «По крайней мере, я могу выйти на улицу».

— И я должен отметить один нюанс. Ты свободен, но тебе стоит избегать Маркуса Флинта как чумы. Он больше не капитан, у него все испытательные сроки на свете, но он все еще здесь, а тебе не стоит приближаться к нему, понял?

«Когда ты перестанешь контролировать меня?»

— Я понимаю, что вы ничего не можете с ним сделать, сэр, — горько произнес Гарри. — Я ведь предупреждал вас.

— Официально нет, не могу. — Снейп стиснул зубы, сдерживая гневный ответ. «И это для Флинта еще хуже».

— Официально, сэр? — был сбит с толку Гарри.

— Забудь, — усмехнулся Северус. — Тебе следует избегать его, я ясно выразился?

— Ясно, сэр. — Гарри сжал челюсти. «Понимать — не значит соглашаться...»

— Хорошо, свободен.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

На следующий день Гарри пропустил завтрак, вместо этого используя свою новоприобретенную свободу для путешествия в совятню перед занятиями. Он провел час, наслаждаясь одиночеством и успокаивающим присутствием Хедвиг, прежде чем отправив ее и двух сов с разными поручениями. «Калли нравится носить красивые вещи, но я не могу подарить ей одежду. Может быть, это ей понравится?» Гарри думал только лишь о том, чтобы Калли простила его. Он думал, все ли он купил, надеясь, что ничего не забыл. «Надеюсь… надеюсь это все исправит».

Блейз все еще холодно общался с ним, и Гарри предчувствовал, что эта отработка со Снейпом окажется еще неприятнее предыдущей. Гарри ничего не мог поделать с ними. Мадам Помфри потихоньку прощала его, но она не была ему так важна. Вот если бы Гарри простила Калли, тогда жизнь вернулась бы в норму. Он и раньше был наказан; но раньше он никогда не испытывал вины в связи с причинением вреда существу — другу — которое не доставало ему даже до пояса. К сожалению, Гарри понимал, что все никогда не будет прежним. В той норме Снейп был злобным сальноволосым мерзавцем, который ненавидел Гарри и тратил кучу времени, пытаясь превратить жизнь Гарри в ад. Сейчас все выглядело так, словно той нормальности и не существовало. «Вернее, часть с сальноволосым ублюдком осталась без изменений… Ненавижу думать».

Гарри посетил занятия, затем Большой Зал на ланч, где он с энтузиазмом был встречен друзьями. Рон и Гермиона подошли к его столу, чтобы перекинуться парой слов, как затем сделали и Фред с Джорджем. Они вели себя странно: Гарри был не единственным за слизеринским столом, с кем они разговаривали, и эти люди мельком поглядывали на Гарри, будучи рассерженными. Когда близнецы вернулись к столу Гриффиндора, ситуация повторилась. «Что происходит?»

Гарри взглянул на Маркуса Флинта, когда старшекурсник сделал глоток из своего кубка, и шипастая изумрудно-зеленая грива мгновенно проросла из его шеи и из-под мантии. Люди начинали хихикать, но оказалось, что шоу только начинается: следом за гривой у Маркуса выросли огромные волосатые зеленые ослиные уши. Весь зал взорвался стонущим смехом, когда Флинт вскочил, издал громкий ослиный клич ужаса и побежал в Больничное крыло.

СССССССССССССССССССССС

Северус Снейп дождался окончания занятия у третьего курса Гриффиндора и Слизерина, прежде чем спросить своим самым угрожающим тоном:

— Кто из вас имел наглость поменять напиток Флинта этим утром? Мне нужны имена!

Фред и Джордж Уизли взглянули друг на друга, пожали плечами, и оба подняли руку.

— Это были мы, сэр! — даже гриффиндорцы обернулись, услышав их полное энтузиазма признание. Близнецы наконец сошли с ума?

— И что же вы использовали? — не изменился тон голоса Снейпа.

— Ослиную эссенцию для ушей, гривы и голоса, кожу зеленого дракона для цвета, и яйца докси для завершения, сэр.

— Дорогие ингредиенты, — произнес Снейп. — Их тяжело достать даже состоятельному волшебнику. Могу я поинтересоваться, где вы взяли их?

— Из ваших запасов, сэр, — гордо ответил Джордж. — Я смог взломать замки.

— Интересно, — подчеркнуто медленно произнес Снейп, свирепо глядя на Джорджа. Студенты обоих факультетов задержали дыхание, уверенные в том, что именно сейчас близнецы встретят свою смерть. Снейп грозно оперся о стол, вглядываясь в котел Фреда и с холодной яростью произнес:

— Какой это цвет, мистер Уизли? — Близнецы оставались безучастны.

— Хм…. Возможно, бледно-голубой. Или даже аквамариновый. Что думаешь, Джордж?

— Определенно аквамариновый.

— Вы оба неграмотны, или зелье не должно быть бледно-желтого цвета на этой стадии, господа?

— Да. Но так симпатичнее, сэр.

Северус убедился, что его услышат все сидящие в комнате, хотя он разговаривает лишь с Фредом:

— Это худшая пара этого зелья, которую я когда-либо видел. Вы оба — полные кретины, а ваше зелье просто отвратительно. — Он яростно оглянулся по сторонам, пока не убедился, что каждый из учеников внимательно следит за ним, а затем продолжил:

— Однако я согласен с тем, что цвет просто замечательный. Пятнадцать очков Гриффиндору. — У всех учеников в комнате буквально отвисла челюсть, затем наиболее проницательные ученики немедленно захлопнули рты, начиная осознавать, в чем дело. Северус выпрямился и обвел взглядом класс. — Есть вопросы?

Несколько студентов, в основном слизеринцы, усмехнулись: о том, что случилось с Гарри, знали многие, и не только Слизерин, но и Гриффиндор горели желанием узнать, кто в ответе за это. Один из слизеринцев громко произнес:

— Я думаю, смысл мы поняли. Вы хотите, чтобы мы донесли его до остальных, сэр?

Северус не сдержал усмешки сам, и несколько студентов вздрогнули.

— Это будет как раз кстати, спасибо, мисс Кодуэлл.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

К тому моменту, когда Гарри вернулся в свою спальню до обеда, кто-то оставил очень интересную записку на двери общей гостиной Слизерина. Прочтя ее, Гарри испытал сильное предчувствие и побежал к башне Гриффиндора. Естественно, на ее двери красовался похожий текст.

В ней сообщалось:

«Третья мировая война:

Очки назначаются за оригинальность, трудность и эффектность проделок над Маркусом Флинтом. Победитель будет определен, когда упомянутый выше задиристый придурок вылетит из школы.

Гриффиндор: 15 (Фред и Джордж Уизли)

Слизерин: 0»

Напротив их имен даже висело фото зеленого осла. Гарри недоверчиво разглядывал его. Он знал только одного человека, который стал бы назначать баллы за подобное… но это было нелепо. Снейп награждает Гриффиндор баллами? За компанию со Слизерином? Он сказал, что официально ничего с Флинтом сделать не может…

Когда Гарри наконец зашел в Большой зал, он заметил Флинта, неловко бегущего в сторону Больничного крыла. Он все еще щеголял зелеными ушами, но на этот раз его развевающаяся грива была ярко-малиновой, в маленький оранжевый горошек, которые быстро превращались в сочащиеся, болезненные язвочки.

Час спустя он спустился к общей гостиной Слизерина и, как ожидал, увидел новую записку:

«Третья мировая война:

Очки назначаются за оригинальность, трудность и эффектность проделок над Маркусом Флинтом. Победитель будет определен, когда упомянутый выше задиристый придурок вылетит из школы.

Гриффиндор: 15 (Фред и Джордж Уизли)

Слизерин: 10 (Розалинда Лебо)»

«Она же староста. Если она может спокойно такое вытворять…» Погруженный в свои мысли, Гарри отправился на отработку.

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Северус заметил, что мальчик взволнован и смущен, сразу же, как он вошел. «Я не могу его защитить до тех пор, пока он не начнет мне сообщать о своих проблемах», — напомнил он себе. Он поймал взгляд Гарри, а затем кивнул в сторону угла. Гарри не шелохнулся, с ужасом смотря на него в ответ. «Снова? Нет! Нет, только не это!»

— Не думал же ты, Гарри, что все вчера закончилось. Я же сказал тебе, что за твое нежелание сообщить мне о своих травмах тебе светит неделя отработок или их подобия. Я не собираюсь добавлять себе срок, но за свои действия ты должен понести наказание. А теперь иди.

Гарри посмотрел на него со смесью гнева и отчаяния.

— Знаю. Я злобный сальноволосый ублюдок. Это никак не поможет тебе избежать наказания. Вперед.

«А можно пропустить эти отработки и вернуться к домашнему аресту? Пожалуйста? Сейчас домашний арест — просто сплошное веселье по сравнению с этим!» Тем не менее Гарри отправился в угол, все еще думая о записках на дверях общих гостиных. Может быть, это МакГонагалл? Но как бы она узнала, что во всем виноват Маркус Флинт, если только Снейп не сказал ей об этом? «Она бы не поступила так. Она бы назначила ему кучу отвратительных отработок за каждую мелочь, но она не стала бы устраивать соревнование факультетов». Эта мысль заставила его усмехнуться. «Очки за креативность. Гениально».

Пятнадцатью минутами спустя Гарри устал стоять и повернулся. Снейп невозмутимо посмотрел на него.

— Еще слишком рано, Гарри. Я только начал читать эту книгу. Повернись.

«Но ты же должен сидеть!» Гарри упрямо посмотрел ему в глаза. «Повернусь, когда вернешься за свой стол». Но Снейп не шелохнулся, спокойно разглядывая его.

— Я жду. Десять…

«Нет! Никакого отсчета! Ненавижу отсчет!»

— Девять. — Гарри встал ровно и все еще не отводил взгляда.

— Восемь. — «Ну и что будет, если я не повернусь?»

— Семь. — «Посмотрим, ничего он не сделает, нет...»

— Шесть.

— Пять. — Снейп поднял бровь, словно приказывая ему этим.

«Ладно, ладно, ладно, хрен с тобой!» Гарри отвернулся. «Трус. Испугался каких-то цифр». Этот отсчет напугал его еще больше, чем Снейп за его спиной. Тридцатью секундами спустя окончания битвы силы воли Снейп снова взял книгу и сел на место.

Это не имело никакого значения, потому что Гарри трясло от напряжения. Угол изматывал его сильнее всего в жизни, а стресс и адреналин от противостояния только усиливали воздействие угла на него. «Идиот, идиот, идиот. Прямо вот надо было все усложнить, да? Ну сидел бы он себе со своей книгой дальше, нет, надо было выпендриться. А вот теперь стой и изображай кролика в клетке. Он даже не шевельнулся, а ты уже психанул». В последний раз, когда Гарри так переживал, ему хотя бы позволили стоять спиной к углу. «Черт, он же ничего не делает, успокойся уже!»

Северус смотрел, как трясет Гарри, чувствуя себя глупо. «Слишком много, слишком рано. Нужно было позволить ему следить за мной».

— Гарри, я не двигаюсь. Ты в полном порядке, — медленно и спокойно произнес он со стороны своего стола.

Гарри глубоко вздохнул. «Видишь? Он даже не злится. Расслабься уже, придурок». Наконец адреналин исчез из его крови, и Гарри расслабился. И снова вернулся в режим ненависти к углу: скучно, выматывающе и самокритично. «Великолепно. Я поступил как придурок, потом все ухудшил, наконец успокоился и что? Опять чертов угол. Всегда угол. Мне нужно еще больше углов! Идиот, имбецил, дебил!» А что Гарри еще оставалось делать? «Он серьезно хочет, чтобы я докладывал ему обо всем? В этом не было никакого смысла. Ты его боишься, — напомнил себе Гарри. — Прекрати его бояться, и, может быть, он от тебя отстанет».

Минуло полчаса, затем сорок пять минут, и Гарри принялся переступать с ноги на ногу, вытягивать рукава мантии, пытался расслабиться и в основном преуспел. Все события нескольких предыдущих событий одно за другим прокручивались в его голове, и Гарри снова старался осознать их целиком. Угол должен был ему в этом помочь — это было все равно, что оставить его наедине со своими мыслями, — но вместо этого он получил сбивающие с толку, беспокоящие и болезненные воспоминания.

Гарри был более чем уверен, что Блейз все еще злится на него, но он хотя бы разговаривал с ним, так что Гарри мог не думать о нем. К несчастью, мыслей о Снейпе и Калли и так хватало, чтобы расстраивать Гарри. Ему нужно было снова увидеть Калли так или иначе, попытаться снова попросить прощения, но он не смог бы встретиться с ней лицом к лицу. Может быть, его подарок поможет установить перемирие?

И Снейп. Снейп не наказывал его за рисунки на двери, но поставил его в этот чертов угол, самое ненавистное ему место, на часы, просто потому что он, видите ли, подверг себя опасности. Сальноволосый ублюдок. Но, может, не так и плохо, что он такой урод. Он отпугивает завхозов и (может быть, это был он) набирает команду со всей школы, чтобы наказать того, кто заставил страдать его «подопечного». «Я мог бы признать это… Он поступает так, как будто я первый… или последний раз побит. Он же мне приказал держаться подальше от Флинта!» Как будто Гарри собирался сидеть сложа руки, пока остальные разбираются с этим уродом!

Наконец — в конце концов! — час подошел к концу, и Снейп подозвал его к своему столу. Гарри упрямо взглянул на него, но сел туда, куда ему было сказано и взял в руки перо. Первый час он писал молча, но больше молчать не мог. Он должен был спросить.

— Сэр?

— Да?

— Это вы… — Он решил просто произнести это вслух. — Это вы награждаете очками за розыгрыши Маркуса Флинта?

— Конечно, нет, — усмехнулся Снейп. — Я был бы уволен за подобное. Я награждаю очками за хорошую работу на уроке, вот и все. Фред и Джордж сварили просто прекрасное зелье этим утром, а староста Лебо разожгла огонь под своим котлом.

— Разве она не шестикурсница? — спросил Гарри весело, забыв про свое негодование. Первокурсники учатся этому на первой же неделе.

— Лао Цзы однажды сказал: «Великие свершения состоят из маленьких поступков», — мудро произнес Снейп.

— Конечно. Определенно, она на пути к совершенству. Я ошибся, — улыбнулся Гарри и вернулся к своим строчкам, удовлетворив свое любопытство, но все еще недоумевая. «Он награждает гриффиндорцев? Близнецов Уизли? Снейп только забирал очки, он их не давал. Даже слизеринцы знают, что он пристрастен. И большинство также знало, что он и близнецы — заклятые враги. Странно».

ГПГПГПГПГПГПГПГПГПГПГП

Следующим утром Хедвиг и две другие совы принесли Гарри несколько свертков. Хедвиг несла длинную трубку, которая, как предположил Гарри, была свернутой бумагой. Одна из оставшихся двух сов принесла средний бумажный сверток, а другая — огромную коробку, перевязанную веревкой. Гарри сглотнул. Он собирался подарить свой подарок Калли сразу же, как только его доставят, но он не ожидал, что это случится так скоро. «После уроков, — сказал он себе. — Я пойду к ней после уроков».

Наконец его последний урок кончился, и Гарри спустился в подземелья, чтобы сложить вместе и завернуть их так красиво, как только сможет. У него был опыт, наработанный на подарках Дадли, так что все должно было получиться отлично. Он нашел в волшебном каталоге классную оберточную бумагу — она состояла из вьющихся цветов, медленно вращающихся друг вокруг друга, но вместо головокружения они вызывали улыбку. «Выглядит просто отлично. Теперь я должен отнести его Калли». Он хотел бы отправить его вместе с кем-нибудь, но так как он снова хотел попросить прощения, он просто должен был идти к ней.

Наконец Гарри собрался с духом и направился на кухню. Путь занял совсем немного времени, и вскоре он уже стоял перед картиной с фруктовым натюрмортом. Прежде, чем он успел испугаться, он пощекотал грушу и вошел. Несколько домовиков, как обычно, встретили его возле двери, но на этот раз они были ему совсем не рады. Калли среди них не было.

— Пожалуйста, могу я поговорить с Калли? — напряженно спросил Гарри.

— Если она захочет, — кратко ответил их глава.

— Ох, да, если она не захочет… Она не обязана, — ответил Гарри, чувствуя комок в горле. Он не думал, что она может отказаться от встречи с ним.

Домовик исчез, появляясь секундой спустя вместе с Калли, после чего разогнал остальных. Калли выжидающе посмотрела на него, и на ее лице все еще красовался синяк. Гарри покраснел и опустил взгляд.

— Я принес тебе кое-что, — пробормотал Гарри, опуская свой красочный сверток на пол перед ней и опускаясь на колени рядом. — Я в самом деле хочу извиниться перед тобой.

Калли молча смотрела на него мгновение, а затем наклонилась развязать подарок. Внутри был швейный набор, который Гарри собрал, купив симпатичную, обитую тканью корзину, несколько иголок разных размеров и катушки с нитками разных цветов, пару десятков ярдов разноцветных тканей и книгу по вышиванию заплат, самостоятельно подстраивающихся под нужный размер.

— Я не думал — надеялся — что ты все еще не хочешь получить от меня в подарок одежду, но я заметил, что тебе нравится носить красивые вещи. — Калли медленно разглядывала содержимое корзины, и в это время Гарри нашел в себе силы заговорить, все еще не поднимая взгляда. — Послушай, я правда очень-очень извиняюсь. Я никогда не… Ты никогда не обязана слушаться меня, ладно? Если захочешь ослушаться, то, ну, просто сделай, как знаешь, и все. Ты не должна… не должна причинять себе вред из-за того, что я сглупил, — неубедительно закончил он.

Калли задумчиво смотрела на него. «Как глупо. Сможет ли она простить меня? Я бы себя точно не простил!» Гарри сжал губы, чтобы они не дрожали, но удержать слезы не мог. «Пожалуйста, я не хотел, правда не хотел».

— Хозяин Гарри, сэр, — наконец смягчилась она. — Калли в порядке, сэр, не стоит так расстраиваться.

Гарри шмыгнул носом, не в силах все еще взглянуть на нее, и ее голос приобрел привычный ворчливый тон:

— Хозяин Гарри может посмотреть на Калли, пожалуйста? — Гарри поднял взгляд. — Калли прощает хозяина Гарри, да? Теперь все хорошо!

Гарри несмело улыбнулся, гораздо более уверенный в том, что Калли больше не ненавидит его, ведь теперь она ворчала как обычно.