Чаровница (джен)

— Точно всё готово? — несколько нервно уточнила Устинья, сидя на кровати Дарины.

Девушки впервые за долгое время собрались наедине: то бегали на свидания, то решали какие-то новые и новые задачки преподавателей, то ещё что. Они даже успели соскучиться по своим родным пещерам Уральских гор — там они тоже настроили Азовкины пути, благоустроили всё так, чтобы прятаться от нежеланного внимания и отдыхать. Мягкие подушки, свечи, травы, руны и карты, чтобы гадать друг другу в благоволящие дни. Им этого ой как не хватало.

— Да, — отозвалась, наконец, Дарина, откладывая гримуар. — Все зелья, амулеты подготовлены. Но плохое у меня предчувствие, девочки. Будто не всё так просто будет.

— Может отложить? — Лукерья нервно повела плечами. Ведьмами они были сильными, и интуиция их никогда не ошибалась. А если уж неспокойно сильнейшей среди них, то там точно всё будет намного хуже ожидаемого. — Страшно думать, что ты там будешь одна.

— Нет, откладывать нельзя. Только хуже будет. Сейчас у него только один крестраж. Дадим время, наплодит ещё.

Голос Дарины был приглушенным, задумчивым. Она повернулась к окну, откуда на них мягким светом смотрело утреннее солнце. Время истекало слишком быстро; казалось, только вчера они прибыли в это место, наслаждаясь английской мягкой, сырой осенью; сейчас же прошла капель, распускались почки. Оставался всего месяц до третьего этапа.

— Давай погадаем, — вдруг предложила Устинья. Она подтянула и обняла колени, прижавшись к ним щекой. Глаза сверкали беспокойством. — Не будем спрашивать ничего конкретного. Просто вытянем карту на финал, что будет. Давай?

— Давай, — легко согласилась Дарина, — только не карты, на меня они всегда врут, помнишь же. Лучше достань руны, Лука.

Лукерья с готовностью вытащила из подпространства мешочек своих рун, потрясла, прислушиваясь к чему-то своему. Медленно наполнила ладони энергией, активируя плетение, вышитое на ткани, и протянула в тишине Дарине. Та с готовностью шепнула, совсем неслышно, свой вопрос, опустила руку и вытащила плоский круглый камень с выточенной на неё руной.

— Ингуз⁽¹⁾! — оживлённо хлопнула в ладоши Устинья, в миг успокаиваясь. — Всё хорошо будет! Ой, девчонки, зря переживали!

Улыбки озарили их лица, и разговор, наконец, отошёл от этой острой темы. Дарина лишний раз порадовалась, что она слепа и подруги не могли увидеть в глазах правду. Потому что вопрос её, хоть и такой же волнующий, не касался борьбы с Волан-де-Мортом; но даже так, Ингуз поселила в душе уверенность.

Раз уж её ждёт любовь с Виктором до гроба, надо лишь постараться, чтобы гроб был лет через сто, а не на следующий день.

* * *

— Ты точно готова? — вопрос, повторяющийся за эти сутки раз в сотый.

Ей его задавали все, кому не лень: Демьян Павлович с Катериной Малахитовной, Яся Велесовна с Северусом (которым, на самом деле, явно было не до неё; вокруг них разве что Купидоны не летали), друзья, даже Гарри с Сириусом. Последние, к слову, после ритуала оклемались довольно быстро и чувствовали себя намного лучше. Особенно это было заметно на помолодевшем и посветлевшем взрослом лице.

Однако в этот раз вопрос приступа раздражения не вызвал. Виктор, пригласивший её на вечернюю прогулку вдоль многострадального озера, мягко придерживал за руку, и тон его был больше волнующимся, чем остро-нервным. Его собранность и внутреннее спокойствие воздействовало на тревожные мысли, даря уверенность.

— Да, Вик, спасибо, — улыбка сама вернулась на лицо. — Я точно готова, поверь мне.

— Но что-то всё-таки не так, да? Я же чувствую.

Лёгкий ветерок подхватил распущенные рыжие пряди, поигрался с ними. Закат наступал медленно, играя лучами со свежей зеленью, с водной гладью. Тишина чуть затянулась, и они смогли расслышать, как где-то вдалеке воет волчица Дарины, словно поддерживая.

— Было не так, — всё же согласно кивнула девушка, оборачивая лицо к парню, — но разговор с тобой сжёг любой намёк на сомнения.

Виктор сжал её ладонь в немой поддержке. Сердце его тоже не находило себе места. Хотелось вновь поднять тему того, чтобы присоединиться, помочь, но сдержался, переводя тему. Не стоило и дальше тревожиться по чем зря.

— Ты же поедешь со мной, в Болгарию? Я хочу познакомить тебя с родителями, — он поцеловал её пальцы, вглядываясь в выражение лица.

— Не сразу, — чуть подумав, ответила Дарина. Её не пугала перспектива знакомства с его родителями, не с ними же жить. — Сначала вернусь в Колдовстворец, заберу диплом, соберу вещи, а потом отправлюсь к тебе. Если хочешь, можешь провести лето со мной, я договорюсь с Катериной Малахитовной, — улыбнулась, безошибочно целуя Виктора в щёку.

— С удовольствием сопровожу тебя, моя ведьмочка.

Они продолжили прогулку, ведя непринуждённую беседу о планах на будущее. Ни о свадьбе, ни о детях речи, конечно же, не шло; но им хватало мечтаний о совместных путешествиях, изучений мифологических таинств, проведения совместных старинных ритуалов. У обоих хватало запала и интереса к кровной магии, чтобы рассуждать о каких-то заинтересовавших трактатах и записей. Дарина была благодарна Виктору за это; за его попытку отвлечь, расшевелить, поддержать. Всё развивалось меж ними так степенно и правильно, что не возникало и мысли, что что-то не так.

И этот факт заставлял желать победы и скорейшего завершения миссии сильнее, чем призрачные благодарности или награды.

* * *

— Дарина, — в гостиной царил полумрак, разогнанный десятком свечей. Все однокурсники, оставшиеся на Турнир, ожидали её возвращения, рассевшись по кругу. Слово держала Роза, в руках которой покачивался кулон с красиво оплетённым серебром диамантом⁽²⁾, — позволь нам проявить благословение своё тебе, за труды неблагодарные, за Силу потраченную, за волю приложенную.

По коже пробежались мурашки. Они редко прибегали к подобным ритуалам, потому как сил, потраченных в подобную мольбу, требовалось очень, очень много. Она и правда защищала от случайных, непоправимых ситуаций, но в таком случае подарившие благословение чаровники и сами могли слечь на долгие дни, чтобы восстановить резервы. Значит, даже гадание на рунах не смогло успокоить их, раз решено было обезопасить одну из своих таким методом.

В душе заплескалась тихая нежность по отношению к друзьям и гордость за их столь сплочённый народ.

— Благодарю и принимаю, друзья мои, — наконец, откликнулась Дарина, медленно вступила внутрь круга и опустилась на колени перед говорящей, склонив голову.

Роза медленно, на распев, начала зачитывать защитную молитву. Голос, скреплённый магией, растекался по комнате, впитывался в оберег в её руках, заставляя камень сверкать от вложенной доброй воли:

— Иже еси ты — туманом оплетающий

Иже еси ты — с пути всякого сбивающий

Иже еси ты — пляс огневицей в болотах сотворяющий

Иже еси ты — всех чернокнижников оберегающий…

Затем кулон перемещался из рук в руки, каждую строчку вещатель менялся, и сила, плескающаяся в воздухе, смешалась, став невероятно сильной концентрацией воли сразу девяти человек:

— Иже еси ты — полки супостатов моих в прах обращающий, их о каменюку черную разбивающий, их сердца змеем обвивающий

да их дыхания лишающий, то ум разум ихний помутняющий, то телеса супостатов моих хворями пробивающий

то жития ихние скорбью переполняющий, то дневальник ихними слезами наполняющий, иже всяк кто ход супротив меня свершает

иже всяк кто вред причинить помышляет, то всяк супостат по всякому часу страдает, иже ты владыка за меня (имя) приступаешься

да огненной плетью на супостатов снисхождаешься, иже от плети той жития ихние сокрушаются, да судьбы в горечь ихние снисхождаются

то всякие явства в их ртах червями переполняются, да всякое питье в их ртах в нечистоты исхождается, иже всё к чему супостаты прикасаются

то плесенью и тленом покрывается, да всяк супостат трупной смардиной переполняется, да всяк супостат в гроб осиновый загоняется

да то молитвой сей зачитано, то самим дьяволом сотворено, да звуком дыханья затворено

Последней поющей молитву оказалась Мария, которая сделала шаг и, под всеобщее:

— Да будет так! — повесила амулет на шею Дарины.

Он вспыхнул, прогнал по коже невидимую глазу магическую вязь защиты, и спокойно улёгся на груди, иногда пуская приятные импульсы по телу. Все облегчённо улыбнулись и устало расселись по местам. Дарина поднялась на ноги, поклонилась до земли:

— Во век не забуду вашей доброты и ворожбы. Навечно должница ваша, — и своей клятвой завершила ритуал.

Некоторое время все молчали, а потом Александра, самая эмоциональная среди них, не сдержала всхлипа:

— Ты главное вернись, Рина, пожалуйста. Даже если не справишься, сбеги, — её глаза, голубые, как Байкальский лёд, намокли. — Не наша это проблема, в конце концов! А ты... Мы... Не стоит оно того, ёшки-матрёшки!

— Ну-ну, Саш, — приобняла её за плечи Мария, качая головой, — ты что, Даринку нашу не знаешь? Всё она сможет! И вернётся. Ещё будет потом канючить, чтобы мы ей, бедной-несчастной, чай в кровать таскали. Надоест!

— Точно-точно, — подхватила Устинья, — она же у нас и в горящую избу войдет, и коня на скаку остановит. Богатырша, а не ведьма!

Все рассмеялись, сбрасывая остатки напряжения. Теперь готовы были все и ко всему — и к тому, что завтра Дарина отправиться на бой не на жизнь, а на смерть, и к её защите, и к победе. Ко всему. А переживать смысла не было — если не она, наследница сильнейшего рода Морозовых, принявшая за Гранью второе имя и дар магии крови, то кто? Тот маленький мальчишка, у которого детства-то толком не было?

— Всё, хватит, хватит! — замахала Дарина, стараясь сдержаться от очередного приступа смеха. — Вы можете и дальше мне тут косточки перемывать, а я пойду посплю. Завтра день тяжелый, хоть и не понедельник, — чуть подумав уже в дверном проёме, обернулась к Лукерье, — подойдешь на секунду?

— Да, сейчас.

Они добрались до комнаты Дарины, заперлись. Автоматические чары тут же активировали защиту от подслушивания. Лукерья с интересом наблюдала, как подруга, немного покопавшись в подпространстве, достала какой-то дневник.

— Лука, возьми, — протянула ей вещицу. — На дневнике родовые чары. Пока я жива, он не откроется. Но если вдруг... — заметив острый взгляд, Дарина пожала плечами, — вдруг! Со мной что-то произойдет, я надеюсь, вы поступите так, как там написано. Я не планирую специально там помирать, подруга. Но всякое может быть, ладно?

— Ладно, — Лукерья в смешанных чувствах спрятала дневник в своем хранилище. А потом, выдохнув, продолжила, — ладно. Ты права, всякое может быть. Лучше перестраховаться во всех смыслах.

— Я знала, что ты поймёшь, — Дарина улыбнулась и обняла подругу, вкладывая всю свою благодарность. — Но я вернусь, так что не разевай там роток на мои пожитки, — и они рассмеялись.

— Ни пуха, ни пера, Рина.

— К чёрту.

1) В гадании Ингуз может указывать на конец цикла или новое начало, позитивные перемены к лучшему. Также она говорит о гармоничном союзе, основанном на общности интересов или любви, которая никогда не угаснет

Вернуться к тексту

2) алмаз

Вернуться к тексту