Чаровница (джен)

Начало учебного года не задалось. Царящая на улице буря успела изрядно подпортить всем студентам настроение — одежда была насквозь мокрой, а завывающий ветер ни капли не согревал. Пропустив мимо ушей увещевания Колина Криви и распределение, Гарри с удовольствием приступил к трапезе. Параллельно перебрасываясь бессмысленными фразочками с Роном и Гермионой, Мальчик-который-выжил приступил к десерту, когда Дамблдор встал со своего места и начал зачитывать свою речь. В принципе, она почти ничем не отличалась от речей предыдущих годов, и Гарри уже хотел было зевнуть, когда на весь Большой зал прогремела фраза — межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.

— Что? — ахнул Гарри. Он оглянулся на Фреда и Джорджа, своих товарищей по команде. Те беззвучно разину­ли рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемев от шока.

— Это связано с событиями, которые должны начать­ся в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…

Но как раз в этот момент грянул оглушительный гро­мовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись.

На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все го­ловы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к преподавательскому столу.

Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Еще одна молния оза­рила потолок. Гермиона охнула, и было от чего.

Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц Гарри еще не доводилось видеть. Каждый дюйм кожи был испещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой.

Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вра­щаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, загляды­вая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки.

Незнакомец подошел к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Ди­ректор пожал ее, негромко сказав при этом несколько слов, которые Гарри не расслышал. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал голо­вой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя.

Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые пат­лы, и начал есть. Его нормальный глаз был устремлен на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, ози­рая зал и студентов.

— Позвольте представить вам нашего нового препода­вателя защиты от темных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм.

По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло про­звучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него.

— Грюм? — шепнул Гарри Рону. — Грозный Глаз Грюм? Тот самый, которому твой отец отправился помогать сегодня утром?

— Должно быть, — пробормотал Рон благоговейным тоном.

— Что с ним случилось? — прошептала Гермиона. — Что с его лицом?

— Не знаю, — ответил Рон, завороженно глядя на Грюма.

Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к та­кому более чем прохладному приему. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из нее порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Гарри углядел часть точеной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой.

Дамблдор вновь прокашлялся.

— Как я и говорил, — он улыбнулся множеству сту­денческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громад­ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трех Волшебников.

— Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза.

Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмык­нул.

— Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон…

Профессор МакГонагалл многозначительно кашля­нула.

— Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трех Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим⁽¹⁾.

Гарри внимательно внимал объяснениям, иногда переглядываясь с изумленной Гермионой. Когда речь зашла о жертвах, девушка не на шутку встревожилась, в то время как остальные студенты и ухом не повели.

— За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — всё говорил Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и ма­гических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать еще раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Дурмстранга и Колдовстворца прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Бес­пристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трех Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галле­онов.

Казалось, что тишина стала осязаемой. Если до этого в воздухе витало любопытство, то после слова «Колдовстворец» все замолчали. Даже не дышали. Испуганный вздох сидящего рядом Рона напряг еще сильнее — что же это за школа такая, если даже непринужденно жующий друг застыл?

— Что это за Колдо… колдвор… колодворец такой? — Гарри прошептал этот вопрос своему рыжему другу, с непривычки жутко исковеркав название Колдовстворца.

— Колдовстворец! Ты правда не знаешь? — Рон не успел проглотить кусок откушенной курочки, как Гермиона уже склонилась ближе с ответом. — Это самая древняя русская школа магии! Я слышала, что там преподают тёмные искусства, а преподают существа, что старше даже Хогвартса!

Пока студенты испуганно перешептывались меж собой, Дамблдор, как ни в чем не бывало, продолжал объяснять правила и условия участия в Турнире. Услышав условие «старше семнадцати лет», Джордж и Фред расстроено вздохнули, но буквально через мгновение уже начали разрабатывать план, как же обмануть этого «беспристрастного судью» и попасть в списки участников. Гермиона буквально за шкирки выволокла своих друзей из Большого зала и зашагала в сторону спален. Рон мечтал, на что потратил бы тысячу галлеонов, Гермиона шикала на всех, напоминая о жертвах, и лишь Гарри задумчиво плёлся позади, размышляя, что же ожидает их после приезда русской делегации…

* * *

Уральское небо заволокло тучами, воздух пропах холодом и сыростью. «Дождь будет», — Дарина стряхнула пепел с сигареты, устало подставив лицо под потоки ветра. Однако неистовые завывания ни капли не улучшили настроения, лишь нагнали тоски. Только начались занятия, а заданий на самостоятельное выполнение уже была куча. Подошедшая со спины Устинья провела рукой по спине подруги, привлекая внимание.

— Слушай, Сес, послезавтра уже выходной, Лука предлагает на Медный бульвар спуститься. Что думаешь?

— Почему бы и нет, сигареты как раз заканчиваются, — выдыхая сизый безвкусный дым, Дарина пожала плечами. — И просила же не звать по второму имени.

— Помню, помню, — Устинья закатила глаза, тут же выбросив замечание из головы. — Ты кстати внимательно слушала речь Хозяйки? Что думаешь на счёт Турнира? Будешь заявку подавать?

Дарина отрицательно мотнула головой, бросила окурок в урну и двинулась в сторону спуска с крыши. Устинья шагала следом, покачивая головой — она лично присутствовала во время фамильного ритуала, но так и не смогла до конца понять, как же Дарина так хорошо ориентируется в пространстве, будучи слепой. На все вопросы она лишь усмехалась, отвечая, что Устинья сможет также. Если лишится зрения.

У лестницы их уже ждали. Их декан смерил их довольно мрачным взглядом, но ничего не сказал, лишь двинулся в противоположную от них сторону. Значит, приглашают к разговору. Девушки тут же посерьёзнели, спешно ступая за Демьяном Павловичем. Он уверенно вёл их по лестницам, спускам и подъемам, мимо Гранатового, Бального залов, библиотеки, столовой, всё сильнее углубляясь в основание горы. Новички может быть и растерялись бы, но обе студентки прекрасно понимали, куда их ведут.

— Мастер Демьян, что-то не так? — Дарина прошла в комнату отделения Хорс, ощутив в помещении всех своих однокурсников и парочку ребят старшей школы. Ответ на собственный вопрос возник сам по себе. — Вы нас из-за Турнира собрали?

— Верно, Дарина, — Демьян Павлович прошел вперед и сел в одно из кресел. — Как вы все слышали, главный критерий участия — достижение семнадцатилетия. Все здесь уже совершеннолетние, потому я бы хотел знать, кто из вас рискнёт.

— Мастер Демьян, побойтесь гнева Покровителей, зачем оно нам вообще надо? — один из старшекурсников, Макар, закатил глаза. — Доказывать каким-то недоросткам, что наша школа сильнее? Да любой наш младшекурсник их в два счёта сделает.

Декан не ответил, но было видно, что и он не особо в восторге от данного мероприятия. Некоторое время все хранили молчание, ожидая слов своего мастера. И он не заставил долго ждать:

— Вообще, идея согласиться всецело принадлежит Катерине Малахитовне, черт бы её побрал… — последнюю часть фразы декан проглотил, раздражённо цокнув. — И в принципе я с вами согласен, по-хорошему оставить бы всё это на плечи отделения Ярила или Сварога, но. Но. Вам самим-то мысль не претит, что кто-то будет на вас свысока смотреть? — Демьян Павлович смерил всех по-змеиному холодным взглядом, а затем усмехнулся, встретив потемневшие от злости лица. — То-то же. Поэтому давайте решим, кто поедет. Нужна пятерка самых-самых. Самовыдвиженцы будут?

Лукерья как-то недобро усмехнулась за спиной своей подруги, а затем вскинула руку. Встретившись со взглядом отца, с намёком указала и на Дарину с Устиньей. Демьян Павлович хмыкнул, кивнул, а затем начал перечислять.

— Богдан Юсупов, Ярослав Орлов, Лукерья и Устинья Змеевы⁽²⁾, а также… Дарина Морозова, — не заметив возражений, Демьян удовлетворённо кивнул. — Лукерья, Устинья, ваша задача — не натворить проблем, Богдан и Ярослав за этим проследят. Все свободны. Дарина, а тебя на пару слов можно?

Студенты покинули классную комнату, где вновь воцарилась тишина. Дарина медленно приблизилась к креслу напротив своего декана и присела. Она не могла видеть, но вместо зрения ей было даровано непередаваемое чувство магии. И именно сильный отклик силы дал понять, что мастер Демьян сейчас не сводит с неё взгляда.

— Студентка, вы прекрасно знаете, что я ненавижу лишний раз хвалить кого-либо, — декан встал, прошёлся по кабинету, вернулся к креслу, — но вы сейчас станете исключением. Вы правда очень сильная чаровница, а с учетом того, какую плату вы принесли за эту силу — я вас искренне уважаю. Я буду настаивать на том, чтобы именно вы представляли нашу школу на Турнире.

Дарина очень спокойно выслушала мастера, скрыв польщённую улыбку. Она не сомневалась, что кто-кто, а декан обязательно проявит понимание к её решению провести фамильный ритуал. Плата зрением за такую силу — малая цена. Однако последняя фраза заставила её усмехнуться.

— Мастер Демьян, я всё понимаю и сама горю желанием почувствовать этот вкус успеха после победы, но… Вы не думаете, что стоит дать другим школам хотя бы шанс? — Дарина кожей почувствовала, что декан ответил на ухмылку ухмылкой. Видимо, не думает.

— Дарина, вы что, плохо слушаете лекции по истории магического мира? Это в России наши кровавые ритуалы и плата за силу — нормально, а вот заграницей это считается пережитком времён и живодёрством. Для них вы будете бедной сироткой, которую насильно лишили зрения и засунули на Турнир умирать. Так почему бы не обломать этих зазнаек вдвойне? Показать, что даже без зрения вы остаётесь на голову выше всех тех неучей. Это ведь будет для вас легче, чем конфетку у младшекурсника отобрать.

О-о-о, Дарина оценила это сравнение. Лезть к энергонестабильным младшекурсникам было бессмысленно — даже сильнейшие щиты не могли выдержать эмоциональных и энергетических взрывов мелких чародеев. Поэтому обучение юных дарований проходило лишь в усиленной и зачарованной части подземелий.

— Я вас поняла, мастер. Но должна предупредить — если те «джентльмены» посмеют меня открыто жалеть, я их переубиваю к чертям.

— Не переживай, несчастные случаи во время Турнира — частая история.

1) Сразу уточню, что это дословная вставка с книги «Кубок огня», глава 12.

Вернуться к тексту

2) Настоящая фамилия сестёр — Полозовы. Они являются родными дочерьми Демьяна. Подробнее обо всём вы можете узнать по мере повествования или сразу ознакомиться с краткой историей персонажей по ссылке в шапке.

Вернуться к тексту

Примечания:

В дальнейшем я постараюсь уменьшить количество вставок с оригинального текста. Пока что без этого никак, т.к. начало по сути своей схоже с книгой. Разве что скорое развитие сюжета, надеюсь, зацепит вас и оправдает ожидание.)

Время стремительно пролетело мимо студентов Хогвартса, и не успели те даже оглянуться, как наступил долгожданный день — тридцатого октября должны прибыть школы-участницы Турнира Трёх Волшебников! Занятия в этот день закончились на полчаса раньше обычного, всех учащихся сгоняли в спальни для того, чтобы те переоделись в парадную форму. И вскоре все наконец спустились и выстроились в колонны перед родной школой.

— Уизли, поправьте шляпу, — командовала профессор МакГонагалл. — Первокурсники, вперед. И, пожалуй­ста, не толкайтесь!

Был ясный холодный вечер. Сгущались сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Гарри, стоявший в четвертом ряду меж­ду Роном и Гермионой, заметил среди первоклашек Дэнниса Криви, которого трясло в предчувствии чего-то необычного.

— Скоро шесть, — взглянув на часы, Рон устремил взгляд на дорогу, ведущую к главным воротам. — На чем, по-твоему, они едут? На поезде?

— Сомневаюсь, — сказала Гермиона.

— А как тогда? На метлах? — предположил Гарри, гля­дя в небо, усеянное крупными звездами.

— Не думаю. Путь-то неблизкий.

— Может, портал? — терялся в догадках Рон. — А мо­жет, у них разрешается трансгрессироваться до семнадцати лет?

— На территории Хогвартса трансгрессироваться не­возможно, сколько раз тебе говорить, — осекла его Гер­миона.

Друзья внимательно обшаривали взглядами небо. Ни малейшего признака летящего предмета. Как всегда, тишь и покой. Гарри стал замерзать. Скорей бы уж по­явились гости! Может, они придумали какое-то необычное представление? Ему вспомнились слова мистера Уизли на стадионе перед матчем на Кубок мира: «Всегда одно и то же. Любим на сборищах распускать пав­линьи перья». К счастью, Дамблдор, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул⁽¹⁾:

— Чует моё сердце, Колдовстворцы уже близко!

— Где? Где? — обрадовались ребята, вертя головами.

— Вон! — указал шестикурсник на Запретный лес.

Сквозь него передвигалось нечто, при чем так быстро, что казалось, будто деревьев и вовсе нет. Кто-то испуганно предположил, что это акромантул, при упоминании которого Рон с Гарри вздрогнули. Это была бы не самая приятная встреча…

Но вскоре это неясное пятно приблизилось, его осветил лунный свет и оказалось, что это избушка. На ножках. Гермиона удивлённо ахнула, а некоторые из первокурсников не сдержали восторженных криков. А как же, дом на ножках! Как интересно! В то время, как ребята разглядывали прибывшую русскую делегацию, дверь в домик отворилась и оттуда величаво вышла невероятной красоты женщина под руку с мужчиной. Его лица не было видно из-за натянутого капюшона, но, ощутив любопытные взгляды, он откинул его. И теперь можно было честно сказать — мужчина был подстать своей спутнице. Разве что черты лица и взгляд были более резкие и… опасные. Студенты покрылись мурашками лишь от одного только взгляда желтых глаз.

— Катерина Малахитовна, Демьян Павлович, рад вас видеть! — Дамблдор поспешил пройти на встречу, проявляя уважение. Гарри удивленно уставился на эту картину — на его памяти директор впервые обращался настолько учтиво.

— Я тоже рада встрече, Альбус. А ты постарел однако, — голос Катерины был томным, уставшим, но даже так в интонации улавливались игривые нотки. «Она подшучивает над директором!».

— Хо-хо, ну что ж вы подшучиваете над стариком, — Дамблдор спрятал улыбку в бороде. — Время-то идёт, идёт… Мы виделись в последний раз так давно, что и не вспомнишь. Ваши студенты не замёрзли? Может им пройти в замок?

— Ты верно шутишь, — Катерина повернулась к избушке, — наоборот, всю дорогу жаловались, что им там жарко. Ребята, выходите наконец.

Гарри, Рон и Гермиона во все глаза уставились на дверь ходячего дома. Оттуда медленно начали выходить русские студенты, небольшими группами по пять человек. Сначала вышли ребята, одетые во все оттенки красного, за ними — зелёного. Было ясно, что это ещё не все. «Как так много людей поместилось в такую маленькую избушку?» — возникла мысль в голове и тут же пропала, когда Гарри ненароком заглянул внутрь. Там, вместо ожидаемой маленькой комнаты, был виден длинный коридор с кучей дверей. — «Расширение пространства, точно!».

Пока английские студенты ломали головы, из избы вышла группа ребят в синих одеяниях. И последними, гордо задрав головы, вышли ребята, привлёкшие наибольшее количество внимания. Черно-белые кофты, самоуверенные ухмылки. Две девушки-близняшки умудрялись негромко пререкаться с двумя на вид обычными парнями, делая вид, что все в порядке. Их не смутил даже мрачный взгляд Демьяна, но они затихли, когда на улицу за ними вышла последняя девушка. Весь её вид говорил о безмерной скуке, однако студенты Хогвартса не обратили на её настроение и капли внимания. Все уставились на её лицо, перевязанное черными бинтами в области глаз. По колоннам прошлись шепотки — девушка была слепой.

— Раз Дарина привлекла столько внимания, хотел бы сразу предупредить, — Демьян посмотрел на ребят с нечитаемым выражением лица, — она терпеть не может, когда её жалеют. Она ослепла ради получения той силы, что позволяет мне назвать эту студентку сильнейшей среди всех присутствующих. Попрошу проявить к ней уважение.

Но эта информация не успокоила, а лишь ввергла в больший шок. Только Дамблдор понимающе покивал, приглашая наконец студентам Колдовстворца пройти в замок. «Платить за силу зрением, это же ужасно!» — возмущенно зашептала Гермиона, пока русская делегация проходила мимо. Судя по веселым взглядам некоторых черно-белых студентов, её услышали, но никто не остановился, чтобы что-то сказать.

Гарри подумалось, что это к лучшему. Не хотелось бы начинать знакомства с ссор и пререканий. Провожая взглядом странных гостей, он пару раз одёрнул Гермиону, чтобы та наконец успокоилась. Однако она порывалась доказать (не понятно, кому именно), что проведение кровных ритуалов ради получения бо́льшей силы неправильно. Впрочем, и Рон, и Гарри поблагодарили Бога, когда наконец из темноты донесся шум: казалось, что кто-то решил засосать воду в гигантский пылесос.

— Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро!

Стоя на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест. Корабельная снасть, догадался Гарри.

— Это мачта, — объяснил он Рону и Гермионе.

Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся гла­за призрака. С оглушительным всплеском корабль наконец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, за­скользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Гарри увидел, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Чело­век, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам.

— Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону.

— Как поживаете, любезный друг?

— Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.

Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Вы­сокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывает без­вольный подбородок Подойдя к Дамблдору он взял его руки в свои и крепко тряхнул.

— Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыба­ясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вя­жется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл…

Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Крупный, с горбинкой нос, густые черные брови… Рон дернул друга за локоть, что-то зашептал на ухо. Но Гарри и сам узнал гостя.

Это был Крам.

* * *

Стены Хогвартса сотрясались от разговоров. Никто из здешних обитателей не знал, кого обсуждать интереснее — то ли слепую студентку из Колдовстворца, то ли болгарского ловца Виктора Крама из Дурмстранга. Гарри с Роном всё-таки более оживлённо обсуждали своего кумира, в то время как Гермиона сетовала — «это же ужасно! Она лишила саму себя зрения ради силы!». Обсуждения разгорелись с бо́льшим энтузиазмом, когда все заняли свои места.

Колдовстворцы сели за стол Рейвенкло, в то время как Виктор Крам с однокашниками двинулись к столу слизеринцев. Крэбб с Гойлом были на седьмом небе. А Малфой не преминул тут же вступить с Крамом в беседу.

— Подлизывайся, подлизывайся, — с досадой проговорил Рон. — Крам все равно видит тебя насквозь. Хотя… ему не привыкать ко всеобщему вниманию. Интересно, где они будут ночевать? Гарри, давай позовем их к нам в спальню! Я не прочь уступить ему свою кровать. А сам могу спать и на раскладушке.

Гермиона фыркнула.

— Они хоть повеселее колдовстворцев, — заметил Гарри.

Дурмстрангцы сняли лохматые шубы и с любопытством разглядывали темный потолок, усеянный звезда­ми. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки.

Завхоз Филч, надевший в честь праздника старый, потертый фрак, добавил к профессорскому столу еще пять кресел — три слева и два справа от Дамблдора.

— Но приехало-то всего три профессора, — удивился Гарри. — А Филч почему-то поставил пять кресел. Кто-то еще приедет?

— А? — рассеянно переспросил Рон, жадно пожирав­ший глазами Крама.

Как раз в это время к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали про­фессор Дамблдор, профессор Каркаров и Катерина с Демьяном. Увидев своих мастеров, колдовстворцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но по­допечные Катерины и Демьяна невозмутимо оставались на но­гах, покуда их мастера не опустились в свои кресла по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании ти­шины.

— Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!

На этих словах одна из девушек-близняшек в черно-белой форме громко хихик­нула.

— Никто тебя здесь не держит, — буркнула с неприязнью Гермиона. Она всё еще была возмущена жестокостью русской магической культуры.

— Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие дру­зья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!

Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил.

Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только ку­шаний не было, в том числе и заморских!

— А это что? — спросил Рон, указывая на блюдо не то с супом, не то с рагу, стоявшее рядом с йор­кширским пудингом из говядины с почками.

— Борщ, — объяснила Гермиона.

— Надо же! — удивился Рон.

— Это русское блюдо. Я его ела на каникулах по­запрошлым летом. Очень вкусно.

— Поверю тебе на слово, — сказал Рон и потянулся к привычному пудингу.

В зале прибавилось учеников тридцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне черной хогвартской: под шубами дурмстрангцев оказались крова­во-красные мантии, а о разноцветии студентов Колдовстворца и говорить не стоило. Ужин был в самом разгаре, когда в зал вошли еще двое: к профессору Каркарову подсел Людо Бэгмен, а слева от Демьяна — начальник Перси, мистер Крауч.

— Что они тут делают? — удивился Гарри.

— Они — организаторы Турнира Трех Волшебников. — Гермиона, как всегда, знала все. — Полагаю, при­ехали посмотреть начало Турнира.

Наконец золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Гарри почувствовал легкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех близнецы так и впились в директора горящим взглядом.

— Торжественный миг приблизился.— Дамблдор ог­лядел, улыбаясь, обращенные к нему лица. — Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как вне­сут ларец…

— Что-что внесут? — не понял Гарри.

— Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров — три, состязания основаны исключи­тельно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусства­ми, личную отвагу и умение преодолеть опасность.

При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал:

— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оце­нивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое боль­шое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик… Филч, прошу, принесите.

Филч, который до этой минуты прятался где-то в даль­нем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустирован­ный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Дэннис Кри­ви даже встал на стул, чтобы лучше видеть, но был так мал, что все равно едва возвышался над соседними головами. Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором.

— Так вот… Наш выборщик — Кубок огня.

Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал боль­шой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ни­чего примечательного — не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, что­бы все хорошо его видели.

— Желающие участвовать в конкурсе на звание чем­пиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четы­ре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, прими­те к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до кон­ца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хо­рошенько подумайте, действительно ли вы хотите уча­ствовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем доброй ночи.

Студенты бурным потоком поспешили покинуть Большой зал, шумно обсуждая новости. Никто не ожидал, что отбирать чемпионов будет магический артефакт. Медленно стены замка покинули дурмстрангцы, под бодрые увещевания Каркарова и расстроенные вздохи Рона. Казалось, что лишь студенты Колдовстворца совершенно не взбудоражены атмосферой. Гарри проводил взглядом слепую девушку. Это будет жутко интересно…

Примечания:

Спасибо за прочтение! Напомню, что в шапке фанфика указана ссылка на телеграмм-канал, где я буду выставлять факты моего хэдканона на Колдовстворец, песни и арты для поддержания атмосферы. Надеюсь увидеть вас там!)

1) Вставка из книги Кубок огня, глава 15.

Вернуться к тексту

Выходное⁽¹⁾ утро в Хогвартсе всегда было спокойным и тихим. Все старались отоспаться перед тяжелыми школьными буднями, потому и вставать рано никто не спешил. Но не в этот раз.

Когда Гарри, Рон и Гермиона спустились к завтраку, в холле уже собралось человек двадцать. Все завтракали, параллельно глазея на Кубок огня. Он сто­ял в центре холла на табуретке, на которую обычно кла­ли Волшебную шляпу. Его обегала начерченная на полу золотая линия, образуя окружность радиусом три метра.

— Кто-нибудь уже бросил в Кубок перга­мент со своим именем? — спросил у третьекурсницы Рон.

— Дурмстрангцы бросили все. Пару наших ребят уже утащили к мадам Памфри, они возомнили себя самыми умными и переступили охранное заклятие, не достигнув семнадцати лет. Твои братья, кстати, тоже входят в этот список.

Рон вздохнул, махнул рукой на это представление и поспешил сесть за трапезу. В Большом зале, как и полагается в День Всех Святых, под волшебным потолком порхали стайки летучих мышей, а из каждого угла подмигивали огоньки в прорезях огромных тыкв. Гарри подсел к Дину с Симусом, обсуждавшим, кто из хогвартцев решится бросить свое имя в Кубок.

— Говорят, Уоррингтон бросил, еще на рассвете, — сообщил Дин. — Ну, тот, похожий на ленивца увалень из Слизерина.

Уоррингтон играл в команде слизеринцев, Гарри его хорошо знал. Не дай бог, Кубок кого-нибудь из слизерин­цев выберет! Гарри даже передернуло от отвращения.

— А пуффендуйцы поговаривают о Диггори, — пре­зрительно пожал плечами Симус. — Но вряд ли этот кра­савчик захочет рисковать своей внешностью.

— Тихо, — вдруг сказала Гермиона.

Голоса в холле резко замолкли. В дверях Большого зала показалась та самая слепая девушка (Гарри вдруг резко задумался, а как же она ходит, не видя), прошла к своим друзьям и в той же полной тишине присела. Однако в следующий момент её соседка, близняшка с короткой стрижкой, лукаво улыбнулась:

— Ну что, кинула своё имя? — Лукерья даже не старалась говорить тихо, так что слышала её добрая половина зала.

— Мастер Демьян очень хотел, чтобы я поучаствовала, — Дарина вздохнула, левитацией накладывая себе в тарелку пшенной каши. — Так что да, кинула. А ты, Лука? Усти?

— Не-е-е, — Устинья, откидывая свои отросшие волосы за плечо, вцепилась зубами в тост с вишнёвым вареньем. — Оно нам надо? Из всех приехавших студентов имена закинуло человек шесть, не считая тебя. Нас по пять представителей взяли чисто для моральной поддержки. Да, Яр?

— Сначала дожуй, потом разговаривай, — Ярослав недовольно закатил глаза, а затем повернулся к Дарине и продолжил говорить уже на русском, чтобы никто из подслушивающих чужаков не понял, — но она права. Все наши прекрасно понимают, кого, в конце концов, выберет кубок. В отличие от этих… м-м… олухов, мы понимаем, как артефакт работает.

— К слову, как вам слова этого старикана, что магический контракт с кубком разорвать нельзя? — подхватив переход на родной язык, продолжил Богдан. — Интересно, если они узнают, что это не так, как отреагируют?

— Не знаю, как отреагируют, но Хозяйка прямо всем сказала — «почувствуете, что Кубок начинает строить с вами связь, рвите». Похоже, нашим мастерам почему-то ну о-о-очень надо, чтобы в играх участвовала именно Дарина, — Лукерья уставилась в сторону холла, где стоял магический артефакт, задумчиво жуя яблоко.

— И правда. Дело уже не в том, что она сильная, не так ли? — к ним вдруг повернулась сокурсница с Ярила. Мария была очень умной и доброй девушкой, поэтому даже Дарина, будучи почти асоциальной, иногда перекидывалась с ней парой слов. — Похоже, тут есть какая-то загвоздка, из-за которой им понадобился сильный маг крови во время испытаний.

Русские студенты активно беседовали, игнорируя взгляды чужаков, но даже если кто из студентов Хогвартса и хотел понять их разговор, то не мог. К сожалению, никто из них никогда и не задумывался о том, чтобы выучить русский язык…

* * *

Время летело незаметно, Гарри с Роном и Гермионой успели посидеть у Хагрида, послушать про его зверинец и отведать стейк непонятного происхождения (Гермиона нашла в своей тарелке огромный коготь), когда за окном заморосил дождь. Выглянув в оконце, Гарри увидел необычную картину: та самая слепая девушка (её же вроде зовут Дарина?) стояла в тени Запретного леса, закурив сигарету. Она выглядела довольно отчужденно, но стоять в одиночестве ей пришлось недолго — буквально через пару мгновений из леса к ней вышли близняшки.

— На что ты там смотришь? — Гермиона подошла к нему, выглядывая в окно. Увидев девушек, она передёрнулась. — Она…

Эта русская студентка не должна была их услышать. Не могла. Но Гарри был готов поклясться, что голова слепой чародейки дернулась в сторону и взглядом (если бы у неё были глаза в классическом понимании) упёрлась в них. Буквально мгновение они смотрели друг на друга, а затем трое подруг двинулись в сторону замка. Приближалось время ужина.

Друзья покинули хижину, захлопнув за собой дверь. На улице было уже совсем темно. И, поплотнее закутав­шись в мантии, двинулись вверх, к замку.

— Смотрите, — прошептала Гермиона. — Это они…

Со стороны озера к замку приближались дурмстрангцы. Виктор Крам шагал рядом с профессором Каркаровым. Остальные тянулись сзади. Рон не отрывал взгляда от Крама, тот шел, не глядя по сторонам, и, опередив не­разлучную троицу, скрылся в дверях замка.

Освещенный свечами Большой зал был уже почти полон. Кубок огня стоял на преподавательском столе перед пустым креслом Дамблдора. Фред и Джордж, опять с гладкими лицами, как видно, стоически перенесли разочарование. Гарри, Рон и Гермиона сели рядом.

— Надеюсь, он выберет Анджелину, — сказал Фред.

— Я тоже! — горячо откликнулась Гермиона. — Теперь совсем скоро узнаем!

Ужин, казалось, никогда не кончится. Может, потому, что праздник длился второй день, Гарри не налегал, как обычно, на изысканные блюда. И не он один, все вокруг ерзали на стульях, тянули шеи, вставали на ноги, всеми овладело нетерпение: скоро ли Дамблдор завершит тра­пезу? Кто будет Тремя Волшебниками?

Наконец золотые тарелки засияли первозданной чи­стотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — Дамблдор под­нялся с места. Сидящий справа от него профессор Каркаров замер в напряженном ожидании. Катерина и Демьян даже не изменили выражения лица. Людо Бэгмен, как всегда, сиял, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безу­частный, почти скучающий.

— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к сто­лу и проследовать в комнату, примыкающую к залу, — он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.

Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех все равно прикованы к Кубку. Дарина всеми фибрами души чувствовала возмущения в магическом поле артефакта. Вот он начал сгущать энергию, ниточка магии потянулась к какому-то парню в темно-красной форме.

— Осталась одна секунда, — сказал Ли Джордан.

Дарина незаметно для всех усмехнулась — неизвестный голос был прав. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамен­та. Зал замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, осве­щенный огнем, опять синевато-белым, и гром­ким, отчетливым голосом прочитал:

— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам».

Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.

— Так и должно быть! — громче всех кричал Рон.

Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, враз­валку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, мино­вав профессорский стол, исчез в соседней комнате.

— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров так, что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!

Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Дарина чувствовала, как энергия сгущается, колышется от одного чародея к другому. Все студенты Колдовстворца умело отрезали нити магии, тянущиеся к ним. Все, кроме неё самой. Пламя вновь покраснело, и Кубок вы­стрелил еще одним куском пергамента.

— «Чемпион Колдовстворца — Дарина Сесилия Морозова!» — возвестил Дамблдор.

Такой же какофонии звуков не было. Студенты Колдовстворца сдержанно поздравили свою соотечественницу, англичане и болгары безучастно похлопали в ладоши. Проходя мимо Лукерьи, Дарина успела шепнуть «проследи» и скрылась в комнате чемпионов. Напряжение в зале усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса!

Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:

— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».

— Ну почему он?! Почему? — возопил Рон.

Кроме Гарри, его, однако, никто не услышал: взорвал­ся криками стол Пуффендуя. Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, при­ветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Ап­лодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот наконец зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:

— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая уче­ников Колдовстворца и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защи­щать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…

Речь Дамблдора тянулась еще долго, но ни Лукерья, ни Устинья не слушали его — как и предугадывала Дарина, им пришлось подавить сошедший с ума артефакт, готовящийся выплюнуть ещё одно имя. Уже было не важно, чьё и зачем — это не входило в планы мастеров. Они чётко говорили о трёх чемпионах. А появление четвертого означало одно — проблемы.

* * *

Наконец преподаватели покинули празднующих студентов и прошли в комнату чемпионов. Виктор Крам, Седрик Диггори и Дарина Морозова стояли у камина. На фоне яркого пламени их темные силуэты выглядели до странности внушительно. Крам, ссутулив­шись и о чем-то сосредоточенно думая, притулился к ка­минной полке. Седрик заложил руки за спину и глядел на огонь. Одна лишь Дарина казалась безучастной, будто не она сейчас стала одной из трёх чемпионов Турнира.

— Позвольте мне поздравить вас, дорогие чемпионы, с участием в нашем Турнире! — Людо Бэгмен был не на шутку взбудоражен. — Я бы очень хотел пообщаться с вами, но пора дать вам инструкции, верно? Эта честь, Барти, представлена тебе. Не возражаешь?

— Да, да… Инструкции, — очнулся Крауч от своих мыс­лей. — Первый тур…

Он подошел к камину.

— Первый тур проверит вашу смекалку. Мы не посвящаем вас в то, какое испытание вам предстоит. Для волшебника крайне важно действовать смело и находчиво в неожиданных обстоятельствах. Первый тур состоится двадцать четвертого ноября в присутствии зрителей и судейской бригады. Участникам Турнира воспрещается принимать от учите­лей хоть какую-то помощь. Единственное оружие чем­пиона — волшебная палочка… И волшебные перстни, конечно же, — добавил он, заметив вопросительные взгляды Катерины и Демьяна. — По окончании первого тура вы получите инструкцию для второго. Учитывая затраты сил и времени для подготовки к Турниру, чемпионы освобождаются от годовых экзаменов. По-моему это все, Альбус? — повернулся Крауч к Дамблдору.

— Да, все, — директор Хогвартса взглянул на Крауча с легким беспокойством. — Может, Барти, вы переночуете в замке?

— Меня ждут дела в Министерстве. У нас сейчас не­простые времена. Вместо меня остается молодой Уэзерби… большой энтузиаст… по правде говоря, даже слишком большой…

— Ну хотя бы выпейте на дорогу, — предложил Дамб­лдор.

— Оставайтесь, Барти. Я вот остаюсь! — радостно воз­вестил Бэгмен. — В Хогвартсе сейчас куда интересней, чем в вашей конторе.

— Нет, Людо, не могу, — в обычной категорической манере отказался Крауч.

— Профессор Каркаров, Катерина Малахитовна, Демьян Павлович, а вы от рюмочки на ночь, надеюсь, не откажетесь?

Преподаватели с довольными улыбками ушли в кабинет Дамблдора. Седрик, ощущая себя третьим лишним в компании двух молчаливых иностранцев, поспешил уйти за ними. Виктор и Дарина, не сговариваясь, одновременно двинулись к выходу. Вовремя опомнившись, болгарин, как истинный джентльмен, пропустил девушку вперёд. Она признательно ему кивнула, на что Крам едва не вздрогнул. Ему казалось, что русская Дарина даже не заметила его существования.

— Надеюсь на приятное соперничество, — вдруг обернулась на него девушка, не скрывая слабой улыбки. — У тебя аура хорошая.

И, оставив в край шокированного болгарина приходить в себя, величественно скрылась за дверями Большого зала.

1) Интересный момент. В книге Роулинг писала, что следующим днём после прибытия школ была суббота. Однако нам четко сказана дата — 30 октября, канун Хэллоуина. 30 октября 1994 года — воскресенье, т.е. следующий день понедельник. Я решила оставить слово «выходной», т.к. день Всех Святых в Англии является гос.праздником.

Вернуться к тексту

Примечания:

Главы будут стабильно выходить по воскресеньям, однако, если у меня будет время и возможность — немного раньше.)

Утром одного из рутинных дней в избушке неожиданно раздался стук. Демьян открыл дверь и встретил одну из местных студенток дежурной улыбкой:

— Чем можем быть полезны?

Гермиона вздрогнула и ещё раз про себя посетовала на то, что именно её отправили за чемпионкой Колдовстворца. Но, быстренько вышвырнув непрошенные мысли, с натянутой улыбкой ответила:

— Меня попросили привести Дарину Морозову на проверку палочек.

— Ох, прошу, входите. Придётся подождать, так как она еще не встала.

Гермиона послушно вошла в общий зал избушки, недоумённо уставившись в спину уходящего в коридор Демьяна. Как это не встала? Уже почти двенадцать дня!

Но декан знал свою студентку лучше кого бы то ни было. Будучи самой главной совой школы, Дарина ходила лишь на вечерние факультативы, занималась самообразованием по ночам, а утром и днём самозабвенно отдаваясь сну. Эту дурную привычку оставить она не смогла даже в другом часовом поясе, хотя теперь могла хотя бы просыпаться раньше трёх часов дня.

— Устинья, ты же уже не спишь? — Демьян постучался в соседнюю к Дарине комнату. Из-за двери послышался шум, а затем в коридор вывалилась его младшая дочь. — Иди, разбуди Морозову. Ей пора на встречу чемпионов для поверки магических инструментов.

— Ух-х-х, па… Демьян Павлович, говорят же, не буди Лихо, пока оно тихо. Ладно, сейчас подниму её, — недовольно закатила глаза Устинья.

Демьян хмыкнул, покачал головой и ушёл в общую комнату, где Гермиона увлеченно разглядывала картины. Испугавшись бесшумного приближения, девушка вздрогнула. Сделав вид, что не заметил этого, мужчина начал рассказывать истории и легенды, связанные с каждым холстом. Как оказалось, декан Хорса был довольно интересным собеседником.

В то же время Устинья, пару раз очертив солнце⁽¹⁾ и тяжко выдохнув, распахнула дверь в комнату подруги и завопила:

— Вставай, батрак, солнце уже высоко! Тебе пора идти на встречу чемпионов!

Дарина недовольно заворочалась, укутавшись посильнее в одеяло. «Не кинула проклятием, уже спасибо», — Устинья приблизилась к подруге и принялась вытряхивать её из кровати.

— Усти, отстань. Не пойду никуда. Надень мою личину и сама сходи, пообщайся…

— Они будут перстень твой проверять! Не могу я вместо тебя пойти! Встава-а-ай! Тебя там уже девчонка для сопровождения ждёт!

Дарина поднялась, села на край кровати и досадливо потёрла заспанное лицо. Ей не особо-то и хотелось куда-либо идти, но похоже придётся. Сборы заняли не так много времени: Устинья помогла уложить волосы и подобрать форму, а тягой к долгим ванным процедурам девушка никогда не страдала.

Гермиона же в принципе потеряла счёт времени. Когда Дарина и Устинья вышли в общий зал, она с восторгом обсуждала с Демьяном труды Валентина Серова. Довольный обширными познаниями английской студентки, мужчина предложил ей позже прийти к ним на вечер стихов, а та, согласившись, даже забыла о стереотипах о «кровожадных» русских.

Однако приподнятое настроение довольно быстро улетучилось: в отличие от своего декана, Дарина не спешила начать разговор, и до кабинета проверки они дошли в полном молчании. Оставив русскую чаровницу на растерзание Бэгмана и остальных участников Турнира, Гермиона поспешила пойти на пары.

Дарина же очутилась в небольшой аудитории. Большинство столов сдвинуты в конец, образуя в центре пустое про­странство. Три составлены вместе перед доской и накрыты длинной бархатной скатертью. За ними пять кресел. В одном сидит Людо, беседуя с незнакомой ведьмой в алой мантии. Виктор и Седрик присели в подготовленные кресла, молча ожидая опаздывающих людей.

Увидев Дарину, Бэгмен вскочил.

— А вот и третий чемпион! Входи, Дарина, входи! Не волнуйся, это просто церемония проверки волшебных палочек и, в твоём случае, перстней. Сейчас подойдут члены судейской бригады. Заодно познакомься, Рита Скитер. — Бэгмен жестом указал на женщину в алой мантии. — Она делает небольшой мате­риал о Турнире для «Пророка».

—Не такой уж и небольшой, Людо, — поправила Рита, впившись взглядом в слепую русскую чаровницу.

Волосы у нее уложены в причудливое сооружение из тугих локонов, нелепо сочетающееся с массивным под­бородком; очки отделаны драгоценностями, толстые пальцы, сжимающие крокодиловой кожи сумочку завершаются длиннейшими ногтями, покрытыми пунцовым лаком.

— Нельзя ли до начала церемонии взять у Дарины коротенькое интервью? — обратилась она к Бэгмену, не от­рывая от девушки глаз. — Впервые за столько лет участвует русская школа магии, а это, несомненно, прибавит статье живости.

— Разумеется! Дарина, ты не возражаешь?

— Возражаю, — холодно отрезала девушка.

Дарина больше ничего им не сказала, отошла в противоположный от всех угол и замерла. Бэгмен немного озадаченно посмотрел на неё, но ничего не произнес, и в тишине они дожидались оставшихся участников этой церемонии.

Наконец в кабинет вошли оставшиеся судьи — Дамблдор, профессор Каркаров, Катерина Малахитовна и мистер Крауч. За ними вошел пожилой волшебник с большими светло-серыми глазами, которого директор Хогвартса представил мистером Олливандером, и статная женщина в бархатном платье, в которой Дарина узнала одну из Мастериц-Хранительниц Стеклянной Палаты — Людмилу Прокофьевну. Эта женщина была невероятно известна среди всех Палат Мастеров.

— Если никто не против, начнем с мисс Морозовой, — Дамблдор благосклонно кивнул на просьбу-утверждение Людмилы. — Подойдите ко мне, Дарина.

Девушка неспешно подошла, слегка склонила голову, проявляя уважение, а затем протянула свой рабочий перстень. Женщина взяла его в руки, осторожно провела над ним ладонью. Алый камень озарился тусклым сиянием.

— Это не фамильное кольцо, — Людмила посмотрела в лицо студентки пристальным, внимательным взглядом.

— Верно. Фамильный перстень проявляет себя хорошо лишь в кровной магии, в остальных аспектах довольно своеволен. Поэтому в Стеклянной Палате я заказала себе данный инструмент, — спокойно ответила Дарина, вытягивая из подпространства шкатулку.

Она была украшена витиеватыми узорами, которые в самом центре складывались в букву «М». Открыв крышку, Людмила осмотрела и фамильный перстень, довольно покивав.

— Рабочий перстень из мельхиора с примесью цинка, покрыт черным серебром. Камень — алый гранат. Состояние превосходное. Подробности фамильного перстня озвучивать не буду в виду Непреложного обета, — взгляд женщины похолодел, когда она взглянула на шкатулку, где едва заметно мерцал темный изумруд. — Дарина, можете участвовать в Турнире спокойно.

— Я тогда начну с вас, мистер Диггори, — оживился мис­тер Олливандер. Беря палочку Седрика, он улыбнулся. — Узнаю своё творение. Прекрасно ее помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога — около двух метров в хол­ке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дернул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упру­гость. Регулярно ее чистите?

— Вчера вечером полировал, — улыбнулся Седрик. Мистер Олливандер выпустил из палочки Седрика се­ребристую спираль дыма на весь класс, остался ею вполне доволен и пригласил на середину комнаты Крама.

Виктор Крам встал, повел плечами, ссутулился и враз­валку подошел к мастеру. Протянул палочку и, сунув руки в карманы, нахмурился.

— Хм-м. Ежели не ошибаюсь, творение Грегоровича? Прекрасный мастер, хотя стиль не совсем тот, какой… Ну, это ладно…

Олливандер поднес палочку к глазам и тщательно рассматривал ее, вертя так и этак.

— Да… саксаул и сухожилие дракона? — метнул он взгляд на Крама. Крам кивнул. — Толстовата, довольно жесткая, двадцать семь сантиметров… Авис!

Палочка из саксаула выстрелила как ружье, из дула выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу.

— Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку.

— Благодарю всех, — сказал стоящий за судейским столом Дамблдор. — Возвращайтесь на занятия. Хотя, пожалуй, можете идти обедать, урок вот-вот кончится…

— А снимки, Дамблдор, снимки! — заволновался Бэг­мен. — Всех судей и участников! Что вы скажете, Рита?

— Да, конечно. Сначала всех вместе, — она впи­лась взглядом в Дарину, не скрывая заинтересованности, — а потом по отдельности.

Фотограф выставил всех в центре. Каркаров наматывал на палец козлиную бородку, что­бы получился еще один завиток. Крам, привыкший фотографироваться, занял место позади, не хотел выпячиваться. Фотограф желал выдвинуть на первый план преподавателей, но Рита опередила его, поместив в центр русскую студентку. Не то, чтобы Дарина была довольна данным фактом, но говорить ничего не стала. Ещё некоторое время их мучали, но наконец все были отпущены.

«Интересно, чем занимаются Усти и Лука», — устало вздохнула девушка. Ничего интересного от этого дня она больше не ждала.

1) Хорс — бог Солнца, поэтому девушки, являясь учащимися этого отделения, вместо креста очерчивают окружность Солнца. ! ХЭДКАНОН!

Вернуться к тексту

Дни протекали так быстро, что никто и оглянуться не успел, а уже наступила суббота, предшествующая первому туру Турнира. Дарина, устало потирая лицо, вошла в общий зал избушки: там убивали скуку оставшиеся посмотреть турнир сокурсники. Правды ради, их было чуть меньше половины — ребята старших курсов предпочли вернуться в школу и продолжить занятия. Присев в кресло рядом со своими подругами, девушка прислушалась к разговорам.

— Хотю на Медный бульва-а-ар, хотю в ту пекарню с классными буличками-и-и и кофи-и-и, — канючила Устинья, лёжа на диване. Лукреция, сидящая рядом, закатила глаза:

— Разговаривай по-человечески, что ты как дитя малое.

— На Медный бульвар мы конечно не попадём, но можно сходить в Хогсмид. Думаю, там можно найти что-нибудь интересное, — в разговор встрял Ярослав, до этого играющий с языком пламени в ладони. — Я слышал, что местные как раз сегодня туда пойдут. Можно попросить Хозяйку или декана, чтобы они договорились и о нашей прогулке.

— Звучит неплохо, — Богдан, чуть ли не плюющий в потолок от скуки, оживился. — Выходные убить в английской деревушке… Почему бы и нет. Почти как каникулы!

К их разговору прислушались и другие оставшиеся ребята — Мария и Александра с Ярила, Роман со Сварога и Роза и Никита с Дажбога. Ребята с восторгом поддержали идею пойти погулять, поэтому Дарину, как самую «любимую» студентку школы, отправили на переговоры. Катерина Малахитовна лишь махнула рукой, сказав что-то вроде «делайте, что хотите», а Демьян Павлович иронично выгнул бровь:

— А вам когда-нибудь требовалось моё разрешение?

Получив негласное одобрение старших, русские студенты выдвинулись к главным воротам школы — требовалось найти сопровождение. Прямо в дверях компания колдовстворцев столкнулась с Золотым трио: Гермиона вздрогнула, чуть не влетев в Дарину, а Гарри и Рон успели отреагировать и остановиться. Богдан сыграл на опережение:

— О, подскажите, к кому можно обратиться, чтобы нас сопроводили в Хогсмид?

Гарри решил ответить на вопрос любезностью:

— В принципе, вы можете пойти с нами. Я Гарри, это Рон и Гермиона. А…

— Ой, как хорошо, что вы согласились нас проводить! — вклинилась в разговор энергичная Устинья, дернув Дарину за рукав. — Дарину вы знаете, я Устинья, это моя сестрица Лукерья, это Богдан, Ярослав, Мария, Александра…

Пока они шли к деревне, Устинья не затыкалась, рассказывая троице интересные истории из будней русской школы. Иногда к разговору также увлеченно присоединялись и другие ребята, одна только Дарина делала вид, что она здесь не с ними. Где-то посередине дороги к ним присоединились Фред с Джорджем, и веселье лишь разгорелось с новой силой:

— Да это еще что!.. А вот мы!..

— Нет-нет, ты послушай, однажды!..

— Вот мы и дошли, — Рон устало взглянул на четвёрку близнецов: если двух клоунов терпеть было сложно, то теперь их было аж вдвое больше. Такое ему даже в кошмарах не снилось!

— О, новый выпуск «Пророка»! — Дарина повернула голову к воскликнувшей Гермионе. Та, заметив интерес слепой студентки, смущенно спросила: — Мне зачитать статью про Турнир?

— Будь любезна, — впервые за некоторое время заговорила девушка, подходя ближе. — Будет неудобно читать английский текст привычным мне способом.

Гермиона раскрыла первую страницу и пожалела о том, что вообще заикнулась про газету. На полстраницы была расположена колдография с бледным лицом Дарины и подписью: «Насмешка магического мира: бедную слепую ведьму заставили участвовать в Турнире!». Дальше было только хуже: Скитер проехалась и по участникам, «которым не ведомо чувство здоровой конкуренции», и по организаторам, «которые будто сами слепы к проблемам детей», и по Турниру, «который изначально был несправедлив к особенным магам». Статья получилась на семь страниц, и из хорошего там было лишь о силе духа Дарины, «которая решила рискнуть жизнью ради своей чести». Но это предложение было лишь в самом конце, мелкими буквами, так, будто Скитер заставили это добавить. Акцент всё же выстраивался на том, что все — бессовестные идиоты.

Гермиона подняла голову от газеты, подумав, что стоит немного утешить русскую участницу Турнира, но этого не понадобилось. Наоборот, Устинья и Лукерья, которые тоже последние пару минут слушали статью из «Пророка», вдруг громогласно засмеялись, повиснув на плечах поджавшей губы подруги.

— Ты-то? Ты-то бедная? Ой не могу, ахахаха! — Устинья чуть не плакала, — Если ты — бедная, я — прима-балерина!

— Всё, хватит ржать. Пошлите лучше съедим что-нибудь сладенькое и этим развеем стресс, — Лукерья, заметив, как стремительно темнеет от злости лицо Дарины, решила перевести тему.

Студенты Хогвартса покивали и повели своих русских гостей в «Сладкое королевство». Они провели там достаточно много времени, а затем незаметно друг для друга разделились на компании и разошлись: Устинья и Лукерья сбежали вместе с Фредом и Джорджем в «Зонко», Ярослав и Богдан ушли с Гермионой в «Дэрвиш и Бэнгз», остальные разбрелись по разным магазинчикам — Дарина уже не обращала внимания. Ей подсказали, где можно выпить: сначала она пошла к «Трём Мётлам», которое рекомендовали сильнее всего. Только вот приятных эмоций это место не вызвало.

Из бара как раз вышли Рита Скитер и ее фо­тограф. Приглушенно переговариваясь, они хотели было пройти мимо, но наткнулись на Дарину, которая неслышно возникла перед ними. У Риты мурашки побежали по коже — ей показалось, будто в ушах раздалось пожелание скорой смерти. Но ведь девушка перед ней ничего не говорила…

Сделав выводы о контингенте «Трёх Мётел», Дарина отдала предпочтение «Кабаньей голове», где её встретил полупустой бар со старым седым мужчиной, лицо которого с натяжкой можно было бы назвать довольным.

— Чего будете?

— Вряд ли у вас найдется водка или красный вермут, так что дайте просто чего покрепче, — Дарина села за стойку, протягивая бармену золотой.

Аберфорт не задавал лишних вопросов: взял бокал, плеснул туда огневиски и поставил перед нашумевшей в газетах участницей Турнира. Та принюхалась, выпила одним глотком и шумно выдохнула:

— А неплохое пойло. Давайте сразу бутылку и что-нибудь для закуси.

— А не многовато будет? — со скепсисом спросил Аберфорт, но Дарина лишь хмыкнула:

— Не ваше дело. Давайте бутыль, в конце-то концов.

Завтра воскресенье, а потому девушка решила позволить себе отдохнуть. Паниковать перед первым туром она не видела смысла: а чего нервничать-то? Вряд ли им подсунут упырей или мавок, с которыми договариваться сложно. А с остальными чистыми или нечистыми силами справиться будет очень легко.

Когда половина бутылки была опустошена, в бар завалились сёстры Полозовы. Устинья плюхнулась рядом с подругой, нагло сделав глоток из её бокала.

— М-м-м, вкусная штука! Хотя был бы вермут, было бы вкуснее. Кстати, ты слышала все эти обсуждения первого тура? Все так и ждут, что вас в адские котлы закинут!

— Лучше б в адские котлы, — Лукерья закатила глаза и склонилась ближе к подруге, понижая голос до шепота. — Ты же чувствуешь это?

— Конечно, — Дарина хмыкнула, сделала еще глоток огневиски. Она перешла на русскую речь, — я так долго настраивала связь с Горынычем, а ты думаешь, теперь бы не почувствовала таких сильных аур? Их трое, сильные, молодые, здоровые. Остаётся надеяться, что из-за долгой практики я не потеряла способности к разговорам.

— Да быстрее Ад замёрзнет, чем ты растеряешь способности. Говорят же, опыт не пропьёшь, хоть мы и пытались.

Девушки рассмеялись, чокнулись бокалами, которые им принёс Аберфорт, и выпили. Опустошив бутылку, они встали, рассчитались и вышли на улицу. Там стало заметно холоднее, но что эти английские морозы тем, кто провёл полжизни на северных вершинах Уральских гор? Ветер приятно касался кожи, Луна сияла невероятно чарующе в этой темноте, а Дарина думала об одном: «Как же отомстить этой белебене⁽¹⁾?»

1) Старорусское бранное слово, означающее «пустоплёт». Я мог бы конечно написать «сучке» и прочее, но мы поддерживаем атмосферу закрытой общины русских магов.

Вернуться к тексту

Этим вечером понедельника Дарине стало скучно. Она редко поддавалась данному состоянию — даже в случае крайней лени она находила, чем себя развлечь. То к книжкам духов подцепляла, чтобы они общались фразами из текста, то просто какую-нибудь пакость создавала. Но сегодня ей правда было очень-очень скучно: в избушке душе разойтись было негде, Устинья и Лукерья уже который вечер забавлялись в компании двух близнецов из Хогвартса, а с другими ребятами Дарина особо не общалась. В голове возникла идея: сходить в библиотеку. Правда здесь артефакта для чтения не было, но ничего — смена обстановки уже прогресс.

Собравшись и накинув на плечи лёгкую куртку, девушка двинулась к стенам замка. Там, проскользнув внутрь, нашла болтливого призрака, который представился Ником, и попросила того сопроводить её до библиотеки. Этот джентельмен с радостью составил Дарине компанию, рассказал пару интересных баек, а затем покинул её у самых дверей в обитель знаний.

Войдя в помещение, девушка окунулась в любимую атмосферу: тишина, покой, лишь шорох переворачиваемых страниц, запах пыли и чернил. Пройдя в самый угол, Дарина села на диван, откинулась на спинку и прислушалась. Вот двери вновь открылись, послышался торопливый топот, и недалеко от неё сел человек со знакомой аурой. Это был один из чемпионов — Виктор Крам, кажется, да?

— Добрый вечер, — Дарина даже усмехнулась — когда это она первая шла на контакт с чужими людьми?

— Д-добрый, — не ожидавший подобного парень вздрогнул, обернувшись на голос девушки. Но, узнав в говорившей свою соперницу, расслабился. — А, это ты…

— А что, расстроен? Ждал кого-то из своих фанаток?

— Боже упаси, — Виктор, кажется, был готов перекреститься. — Я наоборот от них сбежать пы…

— Плохо пытаешься, они уже сюда идут. Настойчивые же девицы здесь, — Дарина пожала плечами, а затем присела рядом к Виктору и вдруг лукаво улыбнулась: — А хочешь, помогу от них избавиться?

— А как? — отчасти глупо спросил парень, не отрывая от девушки взгляда.

— А вот так.

И ровно в тот момент, когда из-за стеллажа выглянула та самая «фанатка №1» с повязанным на пояс флагом Болгарии, Дарина склонилась над лицом оторопевшего Виктора и соприкоснулась с ним губами. Застыли все — и девушки, и Виктор, и даже проходящий мимо слизеринец, которому просто нужно было достать книгу для конспекта по нумерологии.

Разорвав невинный поцелуй, Дарина погладила парня по лицу, а затем встала, мотнув головой в сторону поклонниц:

— Надеюсь, мне не придётся на них всех насылать порчу, дорогой, — и, сделав вид, что это её совсем не касается, ушла, оставив парня перед выбором: то ли оправдываться, то ли поддерживать импровизированную ложь.

Зачем она это сделала? Даже Дарина бы не ответила на этот вопрос точно. Ну, ей же было скучно. А теперь варианта два: либо за ней будут бегать глупые девицы, которым можно подсыпать чесоточного порошка, подкинуть танцующий труп лягушки или еще какой дряни намутить, либо она будет легально разыгрывать спектакль одного актёра (будем честны — из Виктора актёр хреновый).

С последним парнем Дарина рассталась довольно давно — сразу после фамильного ритуала. Саша, студент старших курсов факультета Дажбога, хоть и любил её, не смог вынести того факта, что ради успеха она лишила себя зрения. Он был тем еще романтиком — ему казалось, что нет ничего лучше и успешнее того факта, что ты жив и здоров.

Но, справедливости ради, так думал не только он. Даже среди русских, которые были стереотипно равнодушны, было много людей, которые не одобряли подобных жертв: кто-то просто завидовал, кому-то было жаль, а кто-то брезговал подобными методами.

Дарина усмехнулась — кажется, всё становится намного интереснее, чем ожидалось.

* * *

Наконец наступил вторник. Проспав до самого полудня, девушка встала из-за увещеваний Лукерьи: та в красках описывала, что с ней сделает Хозяйка и декан, если та не поспешит и опоздает на первый тур. Сборы были быстрыми, потому Дарина даже успела перекусить каким-то бутербродом и выпить чаю.

— Ну ты иди, тебя там кто-то из хогвартских преподов ждёт, а мы на трибуны, — Устинья взбила прическу пальцами и взглянула на себя в зеркало. — Джордж с Фредом обещали занять нам с Лукой места.

— А вы зря время не теряете, — заметила Дарина, заканчивая с завтраком.

— Ой, да ты сама не лучше, — вступил в разговор Богдан, посмотрев на неё смеющимися глазами. — Кто там шашни с болгарским спортсменом завёл?

— О-о-о, я вам потом расскажу об этом подробнее, — вспомнила о вчерашней вылазке девушка, а затем спохватилась. — Ладно, я побежала. Постарайтесь громко не орать и меня не позорить.

— Ты начала разговаривать как Яся Велесовна⁽¹⁾! — крикнул ей вслед Ярослав, и ребята взорвались смехом.

Да уж, быть как их мастерица по ядам и травам действительно почётно.

* * *

Дарину привели в палатку у леса и оставили в компании чемпионов и взбудораженного Бэгмана. Девушка постаралась уловить настроения в палатке — магический фон искажался от волнения двух парней. Виктор, наконец заметивший бесшумное появление русской участницы, вдруг встрепенулся, и в его ауре вспыхнуло смущение. Седрик же всё также шагал из угла в угол.

— Итак, все в сборе. И я сейчас сообщу вам, что де­лать! — бодро заявил Бэгмен. — Когда зрители соберут­ся, я открою вот эту сумку, — он поднял небольшой мешочек из красного шелка и потряс им. — В ней копии тех, с кем вам предстоит сразиться. Все они разные. Каждый по очереди опустит руку и достанет, кого ему послала судьба. Ваша задача — завладеть золотым яйцом.

Виктор нахмурился, кивнул, и вновь уставился на землю. Седрик продолжал нервно мерить палатку шагами. Одна лишь Дарина осталась бездвижной. Очень скоро послышался топот множества ног. Зри­тели шли, шутя, смеясь, возбужденно переговариваясь… Бэгмен начал развязывать шелковый мешочек.

— Леди, прошу вас, — объявил он, предлагая мешочек Дарине.

Девушка спокойно запустила руку и вытянула дракона под номером три: на ощупь она определила в своей цели венгерскую хвосторогу.

— Один вопрос — а эту миниатюру можно оставить себе? — Дарина погладила зверушку по холке, и, к всеобщему удивлению, драконица тут же спокойно улеглась на ладони слепой студентки.

— Э-э-э… Да, конечно… Виктор, прошу, — Бэгмен не стал задаваться лишними вопросами, протягивая мешочек следующему участнику.

Виктору выпал китайский огнен­ный шар с номером два. Он не моргнул и глазом, просто смотрел под ноги. Седрик вытащил сине-серого шведского тупорылого под номером один.

— Ну вот! — сказал Бэгмен. — С этими драконами вам предстоит встретиться. На шее у дракона номер очере­ди. Все ясно? Тогда вынужден вас оставить, я сегодня еще и комментатор. Мистер Диггори, по свистку первый вой­дете в загон, ясно?

Кажется, Седрику ничего не было ясно, но он кивнул, стремительно побледнел, когда услышал призыв к действиям, а затем пулей вылетел на встречу неизбежному. Каждую его попытку подойти к шведско­му тупорылому зрители встречали воем, криками и улюлюканьем. Крам по-прежнему сидел, глядя в пол. Комментарии Бэгмана пролетали мимо ушей, словно их и не было. Дарина решила немного поддержать своего «друга»:

— Слушай, Виктор, — парень поднял блёклый взгляд, будто пытаясь понять, что вообще ему говорят, — а если я снова тебя поцелую за хорошее шоу там, в загоне, придёшь в себя?

Буквально пару мгновений парень думал, затем в глазах что-то заблестело — он ожил. И вовремя — прозвучал свисток, и Виктор стремительно вышел из палатки, даже забыв привычно ссутулиться. Дарина усмехнулась — верно говорят классики. При должной мотивации люди готовы на что угодно.

— Вот это дерзость!!! Здорово!!! — кричал Бэгмен. Кри­ки его заглушил жуткий рык китайского огненного шара, трибуны стихли. Девушка ждала подобного: она ведь просила хорошее шоу. — Ну и нервы! Не человек, а машина! Да!!! Он схватил яйцо!!!

Аплодисменты сотрясли морозный воздух, как будто разбилось огромное зеркало. Наконец настала её очередь.

Дарина ступила в загон, где её ждала хвосторога. Взгляды людей скрестились на маленькой женской фигурке, которая так бесстрашно приближалась к драконице. По трибунам пошли шепотки: все ждали, что она сдастся. Но, к их удивлению, девушка смело приблизилась к разгневанной драконице, а затем…

— Ну-ну, чего рычишь, подруга? Давай поговорим. Как жизнь? — никто из сидящих на трибунах людей не мог бы понять её речи сейчас. Рычащие, шипящие, свистящие звуки складывались в такую какофонию, что легче было оглохнуть.

— А? Чего? Ты что, наш язык знаешь? — хвосторога даже воздухом подавилась.

— Конечно, я постоянно с Горынычем общаюсь после учебы. Я Дарина с Уральских гор, а ты?

— Матилд с Голубых гор⁽²⁾, приятно познакомиться с тобой, чужачка. Что хотела?

— Обмен предложить. Я тебе вот эту малютку, — Дарина достала из рукава миниатюру самой драконицы, а затем указала на яйцо в её гнезде, — а ты мне вот эту подделку.

— Хм-м-м, — Матилд выдохнула сизый дым, присмотрелась к маленькой копии себя, а затем покачала мордой, — мне не жалко, конечно, раз всё по-честному, с обменом, но она слишком ма-а-аленькая.

— Так не проблема. До какого размера увеличить? Чтоб тебе в ухо помещалась хватит?

— О, да-да, отлично, давай! — хвосторога от восторга забила хвостом, и кто-то из особо чувствительных на трибунах вскрикнул. — И забирай своё яйцо, нервирует оно меня. От него тухлятиной воняет, опять нечисть какая над ним колдовала.

Дарина спокойно выполнила свою часть уговора, уменьшила силу гравитации для своего тела и взлетела над землёй. Приблизившись к ушам Матилд, подсадила ей без конца щебечущую о чем-то копию хвостороги, а затем спокойно опустилась на землю, слевитировала себе яйцо и вышла из загона. Никто не знал, что сейчас произошло, но это без преувеличений выглядело эффектно.

Её не особо интересовало, что там выставили по баллам, потому что Дарина была уверена — сегодня вечером вся избушка будет сотрясаться от обсуждений. Там и узнает все детали. А сейчас сесть бы уже наконец… Но спокойствию было царить недолго.

— Вы все молодцы! — ворвался в палатку Людо Бэг­мен, на седьмом небе от счастья, как будто лично отнял у драконихи яйцо. — Я хочу вкратце изложить дальней­шие планы. До второго тура почти три месяца. Он состоится двадцать четвертого февраля в девять тридцать утра. Но за это время вам будет о чем подумать. Взгляните на золотые яйца, которые у вас в руках, видите, они открываются… вот петельки. Внутри яйца ключ ко второму за­данию. Он поможет вам подготовиться. Все ясно? Уверены? Тогда отдыхайте!

Следом в палатку влетела Рита Скитер. Она нацелила на Дарину свое Перо:

— Дарина, всего одно слово! Что же вы совершили на этом испытании?

— Хм-м-м… Вам же нужна сенсация, верно? — девушка одарила журналистку хитрой ухмылкой. — Тогда записывайте — на этом испытании я охмурила Виктора Крама!

И следом за этой громогласной фразой Дарина склонилась и поцеловала бледного парня. Ну, она же обещала?

1) «Встретились в рукопашной схватке за первенство Велес и Буря-Яга, долго бились, да каждый раз боги отводили руку, занесенную для рокового удара, и у нее, и у него. И в один момент прозрел Велес, увидел, что за ужасной оболочкой великанши скрывается совсем другая, иная Яга. И вовсе она не безобразна: но видеть это чародейство мог только Велес, полюбивший ее; для всех остальных оставалась она уродливой и отталкивающей. Обвенчались они, стали вновь, как и в прошлой жизни, мужем и женой.» — цитата из текста о предыстории Бабы Яги и её возлюбленного. Яся Велесовна — их дочь. ! ЭТО ВСЁ ЕЩЁ ХЭДКАНОНЫ!

Вернуться к тексту

2) Название гор Кекеш в Венгрии означает «голубоватые».

Вернуться к тексту

Примечания:

Очень извиняюсь за такую задержку! Неделю была в командировке (да и сейчас в ней, привет Екатеринбургу), из-за этого пришлось отложить выкладку. Постараюсь далее заливать главы стабильнее.)

К моменту возвращения Дарины в избушку там уже царил хаос. Некоторые ребята из Хогвартса, в том числе близнецы Уизли, пришли поддержать празднование победы (а оказалось, что именно девушке поставили самое большое количество баллов) русских студентов. Стол в общей комнате ломился от различного алкоголя и закусок: ребята постарались от души. Устинья с Лукерьей, уже подвыпившие, восторженно закричали:

— Дарина-а-а, ты наконец-то пришла-а-а! Гип-гип ура победительнице первого тура! А ну, ребята!

— Гип-гип ура! Гип-гип ура! — подхватили студенты. — Поздравляем героиню-победительницу!

— Пи*дец… — Дарина посмотрела на этот балаган и ощутила испанский стыд. — Вы б ещё в скоморохов вырядились.

— Ты что, наконец открыла третий глаз?! — из-за спины выскочил Ярослав… в костюме шута. — Мы как раз думали показать этим англичанам, как нормально праздники проводить!

— Ярик, ты чокнулся? Откуда вообще костюм этот достал?

— Демьян Павлович помог. Да и вообще, чего демагогии разводишь. Лучше давай, музыку врубай. У тебя память на песни лучше всех.

Дарина недовольно цокнула, но послушно подняла руку: перстень на её пальце засиял, а затем стены сотряслись от возникшей из ниоткуда музыки. Ребята тут же подхватили ритм и закружились в танцах. Тут и там слышно было взрывы смеха — это Ярослав бегал от компании к компании, зачитывая различные частушки. В общем, праздник был в самом разгаре.

Спустя пару часов, когда все, кто мог, напились в стельку, Дарина предложила:

— Хотите… ик, погадаю? Ручку позолочу! Или как там Зита говорила… Ик.

— О-о-ой, Рин, опять будешь всем смерти предсказывать? — Лукерья махнула рукой. — У тебя ж с гаданиями хреново всё.

Дарина обиделась. Поэтому, недолго думая своей пьяной головушкой, подняла руку и наслала на подругу небольшую порчу. Лукерья, ощутив привязанную к себе пакость, очертила солнце:

— Ну чего ты сразу обижаешься, сразу порчи на понос кидаешь… Я же правду говорю!

— Если не можешь сказать ничего приятного, то вообще ничего не говори!

Устинья посмотрела на перепалку сестры и подруги и хихикнула. На самом деле Дарина не была такой уж холодной и отчужденной — просто так было удобнее жить. Никто лишний раз не лез со своей жалостью или ещё какой фигнёй. А вот во время пьянок вся натура «слепой злой ведьмы» раскрывалась в полной мере: её обидчивость, мстительность и разговорчивость выступала на первый план, удивляя непривыкших к этому чужаков.

— Ладно-ладно, давай погадаем! Кто хочет побыть нашим подопытным? — Лукерья вытянула голову, разглядывая лица весёлых студентов. Один за другим они поднимали руки, ещё не зная, на что подписываются. — Итак, кто же будет первым? Эники-бэники… Фред, иди сюда!

— Брат, если вдруг тебе скажут, что завтра ты умрёшь, нарисуй крест на щеке. А то вдруг девчонки нас перепутали, так хоть в гроб нужного положат, — Джордж сжал плечо брата с грустной миной.

Ребята заржали, а Фред наконец устроился перед вмиг посерьезневшей Дариной. Для антуража она наколдовала себе шляпу и волшебный шар, а Лукерья даже создала небольшой фантом черной кошки.

— Ну что, Фред, на что гадать будем? На любовь, на удачу, на будущее?

— Не, ну раз Лу говорит, что ты смерти предугадать можешь, давай на мою будущую смерть! — весело отозвался парень.

Дарина разделила его энтузиазм: скорчив мордашку посмешнее, вытащила из подпространства пару черных свечей, которые тут же вспыхнули, и пучок сон-травы, который тут же подожгла.

— Подними ладонь над огнём и не убирай её, даже если будет очень горячо, — девушка провела тлеющими стебельками над ладонями Фреда. Затем в помещении вдруг резко потемнело, а голос Дарины стал тише, протяжней. — Как растворяется дым травы вещей, так передо мной растворится и дверь в будущее: поведай мне, что ждёт сына твоего, Макошь, да покажи мне кончину его.

С каждым словом её губы медленно покрывались инеем, что ни на шутку напугало наблюдающих студентов Хогвартса. На них тут же шикнули Устинья и Лукерья — нельзя мешать подобным древним обрядам. Фред сидел, белее мела: он не предполагал, что методы гадания русских настолько разняться с тем, что им преподаёт профессор Трелони. Однако мрачная атмосфера царила недолго — буквально через пару мгновений Дарина вздрогнула всем телом, вскинула голову, вперившись взглядом в лицо близнеца:

— Не пройдет и четырёх вёсен, как ты наденешь белый саван, отправившись к Предкам. Предотвратить это можно… Но…

Дарина замолкла, задумавшись, и в избушке воцарилась полная тишина. Никто не смел и шелохнуться — почему-то у всех возникла твёрдая уверенность, что русская студентка не ошибается. Устинья взволнованно переводила взгляд с подруги на бледного Фреда.

— Мне надо поговорить с мастерами, — вдруг вскочила Дарина, одним мановением руки растворяя следы их недавнего гадания. — Веселитесь дальше.

За её спиной захлопнулась одна из многочисленных дверей, а в зале продолжала царить тишина. Веселиться никто уже не хотел. Джордж приблизился к брату, сжал его плечо и как-то слабо попытался сказать какую-нибудь шутку, но вышло не очень. В отличие от Трелони, предсказания которой выглядели смешно и нелепо, этот обряд сейчас действительно нагнал страху на всех присутствующих. Четыре года…

— Эм, ребят, — вдруг на всю избушку прозвучал голос Саши. — Не переживайте вы так. Дарина сказала, что это можно предотвратить, значит она обязательно поможет. А раз она так резво рванула к мастерам, то всё тем более будет хорошо.

Слова Саши и правда разрядили обстановку. Хоть дальше праздновать никто уже не планировал, но расходились все в более или менее расслабленном состоянии.

* * *

Дарина же в это время подошла к рабочему кабинету своего декана и пару раз постучала. Дождавшись разрешения, девушка вошла внутрь и сразу же высказалась:

— Вы притащили меня сюда, чтобы я помогла убить Тома Реддла.

Демьян не стал разыгрывать удивление, лишь одобрительно улыбнулся:

— А ты быстро догадалась, Морозова. Как дошло?

— Я гадала одному студенту из Хогвартса. Увидела его смерть от рук приспешников этого маньяка. А потом Макошь подкинула еще пару подсказок. В общем, это не суть важно. Вы мне одно объясните — а без этого цирка можно было обойтись?

— Без Турнира? Вряд ли. Как ты уже скорее всего поняла, у помощников Реддла был план — заставить местного Избранного, то есть Гарри Поттера, участвовать в Турнире, чтобы потом по-тихому его выкрасть. Но план разрушился прямо на глазах: наши девочки прекрасно справились с тем, чтобы не позволить Кубку выплюнуть лишнее имя, а мы с Катериной Малахитовной уже ликвидировали подосланного шпиона.

Дарина присела, откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. Картинка начала складываться, но вопросов оставалось не меньше.

— Ладно, хорошо. Допустим, я понимаю, зачем Макошь мне помогла всё увидеть — Богине Судьбы не нравится, когда её нити рвут⁽¹⁾. Судьбу себе переписывать никто не имеет права, а Реддл давно уже умереть должен был. И даже понимаю, почему у нас попросили помощи в убийстве местного дурачка. Но вы мне одно объясните — почему я должна участвовать? Я не Избранная, не героиня дешевого романа и, упаси Хорс, не скоморох, чтобы всех подвигами развлекать.

— А ты не прибедняйся, — вдруг строго сказал Демьян, встав из-за стола. — Если б без тебя можно было обойтись, никто бы тебя и не брал с собой. Но единственный сильный кровный маг, которого мы знаем, это ты. Гримуар ваш семейный никому, кроме тебя, не открыть и не прочесть. Так что ты должна помочь всего разок. Мы всё подготовим, тебе останется лишь коснуться Кубка, оказаться рядом с Томом Реддлом и провести ритуал по изгнанию крови, плоти и души.

Дарина поперхнулась воздухом. «Всего лишь» провести сложнейший ритуал магии крови… Демьян же продолжал говорить.

— Как я и говорил, мы схватили шпиона. От него за версту воняло оборотным зельем, оставалось лишь поймать, допросить и спасти настоящего Грюма. Теперь у нас в руках зачарованный кубок-портал, который ведёт к кладбищу Реддлов. Там рядом заодно найдешь и то немногое, что осталось от этого «злодея». Сколько тебе нужно времени на подготовку?

Девушка не ответила. Они сидели в тишине, пока Дарина складывала два плюс два в своей голове. В принципе, если они дают время, то… Полностью сосредоточившись на подготовке к ритуалу, ей хватит около месяца, чтобы предусмотреть всё и вся.

— Если вы уже настолько продумали всё, то когда планировали меня в известность поставить? Почему нельзя было сказать — «Дарина, Турнир туфта, ты едешь вершить геройства»? — лицо чаровницы скривилось от недовольства.

Демьян хмыкнул. Он уже понял, что Дарина не откажется во всём поучаствовать, а сейчас просто вредничает из-за того, что не была в курсе изначально. Но, правды ради, ехали они всё же именно на Турнир. А задачка на убийство «злого и великого» возникла уже по ходу дела. Это он и объяснил своей ученице.

— Ладно, хорошо. Давайте посчитаем. Второй этап Турнира в феврале, сейчас ноябрь, у меня в запасе четыре месяца. Месяц мне нужен чисто на подготовку всех ингредиентов и ритуального круга. Вылазку к Реддлу можно запланировать после Нового Года.

— А почему не до него? — Демьян выгнул бровь.

— Потому что перед этим знаменательным событием я планирую хорошенько нажраться в честь праздника, — невозмутимо ответила Дарина, покачивая ножкой.

— Хорошо. Я оповещу о нашем разговоре директора Хогвартса и Катерину Малахитовну. Тебе понадобится какая-нибудь помощь?

— Хм-м-м… Я бы не отказалась от консультации хорошего зельевара. Вряд ли будет удобно вызвать сюда Ясю Велесовну, так что уточните у профессора Дамблдора, с кем я могу поговорить на тему заготовки зелий и прочей ерундистики.

— Хорошо, без проблем, — Демьян кивнул, присел обратно за стол и исподлобья глянул на студентку, — ещё вопросы будут?

— Нет, так что я пойду. Доброго вечера, Демьян Павлович.

— И тебе, Морозова. Поздравляю с победой, к слову.

Дарина гордо вскинула голову, без слов говоря «кто бы сомневался, что я одержу победу», а затем вышла из кабинета, прикрыв дверь. Кого-то ждёт насыщенный месяц…

Примечания:

Так и представляю взаимодействия Северуса и Дарины... Это будет бомба. Правда есть еще мысль свести его с Ясей Велесовной... Как думаете?)

1) «Она нити прядет, в клубок сматывает, не простые нити — волшебные. Из тех нитей сплетается наша жизнь — от завязки — рожденья, и до конца, до последней развязки-смерти.»

Вернуться к тексту

Устинья лежала на кровати в комнате Дарины и скучающе наблюдала за тем, как та упорно что-то высчитывала, изредка касаясь старого, потёртого гримуара. Комната была усеяна смятыми черновиками, огарками свечей, какими-то травами и склянками. С губ Дарины сорвался не то рык, не то стон отчаяния:

— Это ужас какой-то! Как бы я не старалась, совсем не понимаю, как приготовить этот отвар идеально! Где Яся Велесовна, когда она так нужна!

Устинья не стала комментировать ситуацию: прошлая её попытка приободрить подругу закончилась плачевно (бегать к отцу, чтобы снять мелкую порчу, больше не хотелось). Потому легче было и вовсе не лезть под руку, позволив подруге спокойно высказывать своё недовольство собственными умственными способностями.

Тут в дверь постучали. Устинья реально пособолезновала тому, кто рискнул полезть к нервной ведьме, но, к её удивлению, Дарина спокойно впустила в комнату непрошенного гостя. Это оказался их декан, Демьян Павлович.

— Хорошая новость. Ты ведь хотела пообщаться с хорошим зельеваром? На твоё счастье прибыла и Яся Велесовна, и согласился поучаствовать местный профессор Снейп. Так что тебя ждут в подземельях, поспеши.

Дарине не нужно было повторять — она подорвалась с места, захватив мантию и гримуар. Устинья и Демьян проводили её взглядами, а затем дверь захлопнулась, оставив отца и дочь наедине.

— Пап, скажи честно — у нас ведь проблем полон рот? Я чувствую, что атмосфера какая-то дрянная.

Демьян медленно кивнул, не отрывая взгляда от оставшейся сиротливо тлеть свечи:

— Не сказать, что англичане довольны нашим вмешательством. Как минимум у них свои интриги, как максимум — свои Боги. Но и игнорировать то, что Макошь попросила нашей помощи, мы не можем. Грубо говоря, сейчас мы между двумя огнями, где один — родной и тёплый, другой — чужой и испепеляющий.

— А что делать-то будем? — Устинья нахмурилась, встревоженно уткнувшись взглядом в спину отца.

— Ты будто не знаешь Катерину Малахитовну, — усмехнулся Демьян. — Уж кто-кто, а она разберётся со всеми возмущающимися. Она и сейчас с местным стариком болтает.

— Фух… Как всё сложно. Если бы знала, что тут будет такая подстава, осталась бы дома.

* * *

— Катерина Малахитовна, я всё понимаю и уважаю вас, но!.. — Дамблдор недовольно жевал губы. Требование русской чаровницы выдать всю информацию о Волан-де-Морте означало лишь одно — русские заинтересованы в его уничтожении, но вот Дамблдору это было совсем не с руки. — У нас есть пророчество, которому мы должны следовать!..

— Во-первых, друг мой, напомни — требуется ли мне вообще твое разрешение, а во-вторых — неужели выбирая между спокойствием мира и славой ты выберешь второе? Ты меня разочаровываешь… — Катерина встала с кресла, прошла к окну и там замерла, сцепив руки за спиной. — Что за пророчество хоть? Надеюсь оно действительно существует, а не просто нашёптано какой-то самопровозглашенной шарлатанкой?

— Кхм… Не думаю, что вы должны интересоваться подобным, Катерина Малахитовна. Я очень вас уважаю, но это внутренние дела нашей страны…

— Только вот Боги на всех землях едины, — женщина резко обернулась, уставившись на старого знакомого непроницаемым взглядом. — И раз мне было сказано свыше разобраться с вашими проблемами, я сделаю что угодно, но решу их. Заметь, я повела себя довольно мило и спросила тебя о том, что тебе известно, а не просто прочла всё из твоего сознания. Так что, поговорим или ты и дальше будешь вести себя, как упёртый баран?

Дамблдор промолчал, задумчиво уставившись на Фоукса. Некоторое время царила тишина, прерываемая лишь тиканьем и шелестением механизмов, что хранились в кабинете директора Хогвартса. Катерина не спешила возобновлять разговор, наблюдая в окно, как по поляне бежит её студентка. Женщина усмехнулась — если сказать сейчас Дарине, что они передумали и ритуал проводить не нужно… От Хогвартса останутся лишь руины.

— Хорошо, Катерина Малахитовна… Я согласен помочь вам информацией, но на одном условии…

* * *

Дарина замедлилась перед дверью в кабинет зельеварения, перевела дыхание и постучала. Нетерпеливый молодой голос любимой преподавательницы пригласил войти:

— Забегай скорее, Рина, я тебя ждала! Так соскучилась! — Яся Велесовна набросилась на студентку с объятиями. — Мне как сказали, что тебе моя помощь нужна будет, так я сразу написала прошение о командировке! Где ж это видано, чтобы мы, русские, своих бросали!

Замерший у стола Северус Снейп мельком взглянул на эту картину, а затем вновь уткнулся взглядом в потрёпанную книгу на столе. Дарина сразу узнала в ней гримуар своей преподавательницы — судя по всему, два зельевара нашли общий язык, пока ждали её.

— Ну, рассказывай, что нам нужно подготовить? — Яся Велесовна была взбудоражена. — Что же это за отвар такой будет, раз даже у моей лучшей студентки возникают проблемы?

— Проблема вот в чём, — Дарину не нужно было долго уговаривать — она положила семейный гримуар на стол, раскрыла его на нужной странице и начала объяснять: — Ритуал, который мне требуется провести, происходит в несколько этапов. Первый, и самый важный — нужно окропить землю отваром под названием «вощанка». Мои предки сохранили список составляющих, но записи о пропорциях утеряны. Я и так, и этак пыталась подобрать соотношения, но так и не придумала, как совместить, по сути, несовместимое, чтобы котёл не подлетел на воздух…

Дарина положила перед преподавателями выписанный список ингредиентов.

— Так-так… Порошок разрыв-травы, корень плакун-травы, листья можжевельника, кора ивы и осины, тополиный пух… И правда, довольно сложные для смешения ингредиенты. Судя по всему, главная задача отвара…

— Вытянуть из окружающего пространства всю тёмную энергию, разрушить все магические установки и временно усилить применившего в определённом диапазоне, — вступил в диалог Северус, приблизившись к девушкам.

— Всё верно! Я приятно удивлена тем, что вы сразу смогли сопоставить главные особенности исконно русских ингредиентов между собой, — Яся Велесовна всплеснула руками. — Давайте тогда порассуждаем…

Сдвинув стол подальше от учебной доски, маги приступили к расчетам: риски были слишком высоки, так как каждый ингредиент обладал своим «темпераментом», который следовало усмирить. Во всём списке лишь ива и тополь не вызывали резких изменений в состоянии отвара, потому именно их и нужно было привести в формуле к нейтрализаторам.

Однако первый час во всех предполагаемых составах что-то не сходилось — в одном случае отвар попросту испарялся, в другом резко увеличивался в объёмах. При худшем раскладе резонанс разрыв-травы приводил к взрыву. Яся и Северус неожиданно поймали ту же волну безумия, на которой держался энтузиазм Дарины, и теперь их обсуждения разгорелись так сильно, что в какой-то момент в кабинет ворвалась МакГонагалл, видимо ожидая увидеть нарушителей порядка. Но перед ней предстала совсем другая картина: Северус и незнакомая ей ведьма стоят на коленях на расписанном мелом полу, с жаром споря, сколько грамм порошка нужно добавить, рядом на каких-то обрывках бумаги русская студентка вырисовывает неясные английским умам руны, да и в принципе в воздухе царит аромат безумия.

— Северус, что у вас тут происходит…

— Да нет же, Яся, тут стоит добавить ровно одну целую, пять сотых грамма порошка листьев можжевельника, иначе эффект будет слишком сильным… — Северус не сразу сумел отвлечься от бурного обсуждения. Подняв взгляд на лицо коллеги, мужчина вздрогнул, мгновенно изобразил полное безразличие и поднялся на ноги: — Добрый день, профессор МакГонагалл. У нас здесь факультатив по зельеварению для студентки Колдовстворца, как вы могли понять…

— Да что же ты, Сева, бумаги смешал своими телодвижениями! — Яся перебила Северуса, всплеснув руками и абсолютно не обратив внимания на незваных гостей. — Я ж теперь совсем потеряюсь в вычислениях…

— Не переживай, я всё запомнил, одна целая, пять сотых грамм можжевельника, три грамма дубовой стружки… — переключился на более интересную тему мужчина, присаживаясь на корточки рядом с русской ведьмой.

Стоит заметить, с очень красивой и умной ведьмой…

* * *

Время летело стремительно, Рождество наступало на пятки и все с восторгом ожидали этого дня. Снег все падал и падал, и скоро замок и окрестности оделись толстым белым пуховиком. Избушка на курьих ножках сидела в снегу, постоянно потряхивая стенами; домик Хагрида смахивал на имбирный пряник; иллюминаторы дурмстрангского корабля заиндевели, а с мачт и снастей свисали тяжелые витые сосульки. Эльфы в кухне трудились не покладая рук, и обеденные столы ломи­лись от изысканного жаркого и соблазнительных десертов. Все радовались жизни, готовились к празднику: девушки выбирали наряды, парни искали партнёрш, и только Дарине всё было не по чём. Большая часть её времени уходила на подготовку ритуальных зелий и артефактов, а в то время, когда она было свободна, они с Виктором проводили в Хогсмиде.

Как так получилось, что шутливые байки в газетах стали правдой, никто не знал. Просто в какой-то момент парень начал активно ухаживать за русской ведьмой: встречал её из подземелий зельеварения, провожал до избушки, дарил цветы, водил в рестораны. Все три школы внимательно следили за развитием их отношений, а потому Дарине приходилось отваживать и своих поклонников, и его поклонниц (хотя, правды ради, большинство «кавалеров» попросту не подходили к ней — шутка что ли, боевой маг Дурмстранга рядом).

В общем, вся эта предпраздничная суета прошла мимо этих двух магов. И когда наступил долгожданный вечер, Дарина, одетая заботливыми сёстрами, стояла под руку с Виктором прямо за спиной Каркарова: окружал их возведённый магией грот, украшенный ледяными скульптурами и розовыми кустами. Над ними порхали разно­цветные светляки. Это были настоящие живые феи, толь­ко совсем крошечные.

Стоило дубовым дверям раскрыться, на парочке скрестились многочисленные взгляды. Кто-то смотрел с завистью, кто-то с одобрением. Разбираться в том, что у кого на душе, ни у Виктора, ни, тем более, у Дарины не было желания.

— Участники Турнира, пожалуйста, пройдите сюда, — прозвучал голос профессора МакГонагалл.

Профессор была в мантии из красной шотландки, тулью шляпы украшал довольно-таки безобразный венок из чертополоха. Она объяснила чемпионам, что пока им надо постоять здесь: они войдут в зал парами, церемонно, после того, как все остальные усядутся за столы. Виктор и Дарина встали чуть впереди, Седрик и незнакомая девушка (Чжоу Чанг, как после им подсказали) за ними. Впрочем, долго ждать чемпионам не пришлось: все наконец уселись по местам, МакГонагалл велела им встать друг за другом парами и следовать за ней. При их появлении весь зал захлопал, и про­фессор МакГонагалл повела их к большому круглому столу в дальнем конце, за которым сидели судьи.

Дамблдор, возглавлявший судейский стол, встретил подошедшие пары сияющей улыбкой. Каркаров и Демьян, что удивительно, уставились на своих подопечных с какими-то хитро-довольными лицами. Катерина Малахитовна сидела рядом, вежливо улыбаясь всем вокруг. Людо Бэгмен в пурпурной мантии, расшитой золотыми звездами, громко аплодировал вместе со всеми. Не было только мистера Крауча. Вместо него пятым за столом судей важно вос­седал Перси Уизли в темно-синей с иголочки мантии. Остальные места предназначались для участников состязания с их дамами.

Виктор усадил Дарину между собой и своим директором, словно отрезая от других. Она не была против, наоборот — взяв своего избранника за руку, девушка словно показательно положила сцеплённые ладони на стол. МакГонагалл неодобрительно поджала губы, но ничего не сказала.

Отливающие золотом тарелки, перед которыми ле­жали меню, все еще были пустые. Сидящий неподалеку от судейского стола Гарри нерешительно взял карточку с рождественской виньеткой и огляделся — официантов нет. Дамблдор, однако, внимательно изучал список блюд, после чего заказал, глядя в свою тарелку: «Свиные отбивные!». И на тарелке тотчас явились с пылу с жару котлеты.

Тут все сразу смекнули, что делать, взяли меню, и золо­тые тарелки наполнились едой. Гарри неуверенно глянул на Дарину: возникла мысль, что она могла и не понять, где и как взять еду. Но ей, судя по всему, было вовсе не до трапезы. Ведьма увлеченно беседовала с Виктором Крамом, а он с явной охотой поддерживал диалог.

— Знаешь, наша школа тоже находится во дворце, — услышал Гарри, — он не та­кой болшой и комфортэбелный, как этот, всего четыре этажа. И очаги мы топим только для колдовства. Но тер­ритория наша болше и красивей, правда, зимой день со­всем короткий, а ночь длинная, мало времени любоваться. Думаю, у вас в России так же…

— Эй, Виктор, — рассмеялся Каркаров, пихнув такого же веселого Демьяна в бок, — ты пригласи её к нам, пусть погостит.

Судя по всему, болгарская и русская школы нашли точки соприкосновения: даже Катерина Малахитовна не сдержала улыбку:

— И правда, Игорь, пригласите нашу ученицу на последний год обучения. Думаю, ей не будет лишним поделиться с вами нашей культурой. И мы кого-нибудь из ваших ребят к нам возьмем. Обучение по обмену.

— Ох, сударыня, давайте обсудим это вечером за бокалом хорошего огневиски…

Дальше слушать разговоры взрослых показалось Гарри скучным, и он отвлекся на близнецов Уизли — они сидели с Лукерьей и Устиньей и, кажется, были очень довольны этим вечером.

После ужина Дамблдор встал и пригласил всех по­следовать его примеру. Взмахнул волшебной палочкой, столы отъехали к стенам, образовав пустое простран­ство. Еще один взмах, и вдоль правой стены выросла сце­на— с барабанами, гитарами, лютней, виолончелью и во­лынкой. На сцену вышел ансамбль «Ведуньи», встреченный восторженными рукоплесканиями. У ведуний были длинные растрепанные волосы, черные мантии нарочи­то порваны и потерты. Гарри с нетерпением ждал, чтобы они заиграли, внимательно смотря на то, как чемпионы выходят в центр. Веду­ньи разобрали инструменты, фонарики на столах погас­ли и зал наполнили первые ноты грустного медленного танца. Парочки вышли на середину зала, которая была ярко освещена.

Они двигались уверенно, плавно и так красиво, что завороженные этим студенты не сразу поняли, что танец закончен, а «Ведуньи» заиграли другую песню, весёлую и быструю. Дамблдор танцевал с профессором травологии, миссис Стебль, Людо Бэгмен — с МакГонагалл, а Каркаров пригласил Катерину Малахитовну. Не танцевал один Демьян, сидящий и потягивающий какой-то алкоголь из гранённого бокала. Очередной танец кончился, и все снова захлопали в ладоши. Людо Бэгмен поцеловал руку МакГонагалл и пошел к столу, и тут его настигли близнецы и близняшки, явно что-то задумавшие.

— Может пойдем на улицу? — тихо шепнула Дарина Виктору, который с радостью её поддержал.

Придумав какой-то бессмысленный предлог для окружающих, парочка встала, по краю зала обошла танцующих и вышла в холл. Парадные двери были распахнуты настежь, в розовом саду мерцали, порхая с куста на куст, крохотные феи. Они спустились по лестнице и очутились в гроте, полном цветущих розовых кустов, между ними бежали извилистые дорожки, мощенные цветной плит­кой, над кустами высились каменные статуи. Где-то плес­калась вода, должно быть, фонтан. Здесь и там на резных скамьях сидели ученики, отдыхая от танцев. Углубляясь всё дальше в сад, подальше от шумной толпы, чемпионы не размыкали рук. Это казалось таким… правильным.

— А ты и правда приезжай ко мне. На последний год.

В его речи уже не был слышен акцент — для чего он разыгрывал этот спектакль перед англичанами Дарина не знала, но ничего не говорила.

— Приеду.

Их голоса перешли на полушёпот. Они зашли в углубление розовых кустов, за скульптуру оленя, обнялись и замолчали. Казалось, что слова излишни в этот момент.

Они уже не раз целовались, но почему-то именно сейчас Дарине подумалось: «Так вот что такое настоящий поцелуй…»

Святочный бал закончился, но для делегации Колдовстворца это было только начало праздников — наступали Дни Коляды, которые русские настроились праздновать со всей своей широкой душой. А потому студенты Хогвартса могли наблюдать за тем, как небольшая часть оставшихся на турнир чародеев носится везде и всюду, что-то заговорщически обсуждая с близнецами Уизли.

— Эй, братья вы мне или нет?! — возмущался за завтраком Рон. — Нам ведь тоже интересно, что вы там планируете!

— Ты все узнаешь... — непробиваемо твердил Джордж, поглядывая по сторонам.

— Послезавтра, — закончил за близнецом Фред, перехватывая у зевающего Гарри пирожок.

— Наверняка вы планируете какую-то жуть! — вмешалась в перепалку Гермиона. Она уже почти смирилась с тем, что русский менталитет для неё — темный лес. Почти. — Чего еще ожидать от таких бесчеловечных...

Голос она, конечно, понизила, но это не помогло. Дарина взглянула на их стол, повела плечом, выражая раздражение, но, к удивлению Гарри, промолчала.

— И вообще, — Гермиона нахмурилась, заметив внимание девушки, повернулась к друзьям и зашептала: — вам не кажется странным, что в этом году как-то... Спокойно? Видимо, даже Сами-Знаете-Кто этих русских не переносит...

Гарри не сдержал смешка. Если все так, как говорит Гермиона, он надеется, что Дарина с друзьями задержатся до его выпуска.

Пока они рассуждали, боится ли Волан-де-Морт русских, которые держат вместо змеек и сов — медведей, а вместо воды пьют чистый спирт, делегация Колдовстворца покинула зал. Следом за ними увязалась часть студентов Дурмстранга, возглавляемая Крамом, и близнецы Уизли.

— Я вам говорю, они устраивают что-то темное... Прям как на Хэллоуин! — Гермиона с досадой встала из-за стола и, более не оборачиваясь, выскочила из Большого зала.

Её проводили непонимающим взглядом все сидящие рядом ребята, которые не слышали ни о чем подобном раньше.

— А что было на Хэллоуин? Они что-то натворили после ужина? Вы нам не рассказывали! — вразнобой потребовали друзья.

— Блин, забыл, — Рон тут же отвлекся от еды, — я сейчас расскажу! Гермиона хотела пообщаться с теми студентами, а когда пришла к избушке... Там такое было!..

* * *

Сразу после праздничного ужина в Хэллоуин.

— Дарина, а я не поняла, — Устинья удивленно всплеснула руками, — этот ужин что, всё? А где костры? Гадания? Обряды?!

— Ты чем наших учителей слушала? — Дарина хмыкнула, уверенно шагая к избушке. — У них это все — пережиток прошлого.

— И ты так спокойно это говоришь?! — подключилась реально испуганная Лукерья. — Мы же пропустим важнейшую церемонию года! Велес нас не простит!

— А кто сказал, что пропустим? — спокойно спросила девушка. — Это вы не подумали о Велесовой ночи заранее. А я все подготовила.

Пара движений, блеск кольца — и вокруг избушки возникли кострища. Избушку украсили гроздья и переплетённые ветви рябины, а меж кострами и в воздухе зависли свечи. Все чародеи с удовольствием расселись у костров:

— Ну, Дарина, раз уж ты нас уважила, то и проводить обряд в этом году тебе.

Девушка повернулась к подошедшим Демьяне и Катерине. Те кивнули, давая свое позволение, и Дарина с удовольствием встала с места, развела руки в стороны и обратила взгляд к небу. В каждое слово она вкладывала столько силы, что воздух аж задрожал от поднявшейся магической бури:

— Ночь на землю ступает, Велес по зорям похаживает! Боже наш, он Ведами владеет и дорогу к Нави знает. Молю Отца Велеса, души наши беречь во сне, басуров отгонять и плохие мысли не пущать. Пусть сны добрые и пророческие посещают, пусть сила наша для Боже нашего служет, чтобы в ладу и покое сердца наши, сила наша, кровь наша пребывали. Пусть магия, что дарует нам наш Отец, будет сладкой для друже, будет горькой для враже. Пусть будет так! Слава Велесу!

— Слава Велесу! — подхватили все, плеская в самый большой, центральный, костер рябиновое вино.

Огонь взметнулся, озаряя всё вокруг яркими искрами. И для впечатлительной Гермионы силуэт все еще смотрящей в небо с разведёнными руками слепой ведьмы — а иначе назвать ее сейчас не получалось, — на фоне бушующего пламени показался настолько тёмным, что Волан-де-Морт казался лишь балующимся ребёнком. Что-то в этом обряде было неправильное, и казалось, что в костер выливали не вино, а кровь...

Дарина в следующий момент поклонилась до земли, выдохнула, и выпущенная магия соткала защитный контур, скрывший их от чужих ушей и глаз. Гермионе ничего не оставалось, кроме как, неловко потоптавшись, уйти восвояси.

* * *

— Эй, ну не выдумывай уж! — фыркнул Симус, едва ли не с открытым ртом слушая рассказ. — Какая кровь? Они ж не вампиры... Но блин, как жаль, что я это своими глазами не видел! Они правда до сих пор костры на Хэллоуин жгут?

— Ну, справедливости ради у них не Хэллоуин, а Вел… Вле… Волосатая ночь, — поправил Симуса Рон.

— Не Волосатая, а Велесова, — перебил мальчишек девичий голос. Это была Лукерья. — И вы лучше так больше не говорите. Проклятье оскорблённого Бога намного хуже, чем ваши Темные лорды или двойки по трансфигурации.

Рон испуганно прикрыл рот.

— И на счет Дарины вы неправы, — Устинья схватила со стола пирожок, откусила, — она не тёмная. Но и не светлая.

— Тогда какая? — Гарри удивленно уставился на девушек. Дамблдор никогда не говорил о том, что есть кто-то третий в битве Тьмы и Света.

Девушки переглянулись, сели рядом и с готовностью начали просвещать незнающих.

— Магия не делится на плохую или хорошую. Это как сказать, что погода плохая. Природе плевать, считаете ли вы дождь благом или худом. Так и наша сила — ей плевать, что вы колдуете, — Гарри не понимал, как Устинья умудряется жевать и внятно говорить одновременно.

— Убить можно даже обычной левитацией — поднял повыше да уронил на землю головой вниз, — усмехнулась Лукерья, подтягивая к себе этой самой левитацией кувшин с киселем.

— Вот-вот. Магия — это магия. Она как пустой лист. И листу плевать, что вы там на нем пишите. Это другие маги оценивают. Короче говоря, вопрос совести и морали.

— И потому Дарину нельзя назвать ни темной, ни светлой. У нее ни совести, ни морали нет, — и сестры рассмеялись, а потом, что-то вспомнив, одновременно подскочили: — Ой, точно! Мы ж хотели найти Фреда и Джорджа... Вы не знаете, где они?

— Ушли вслед за Дариной и другими вашими ребятами. А что такое? — включился Рон.

— Помощь нужна, а вы, ребят, простите, но кажется еще слишком маленькие, чтоб в нашей авантюре участвовать...

— Мы не маленькие! — возмутился Дин. — Нам уже по четырнадцать лет есть, вообще-то!

Остальные однокурсники поддержали. Близняшки переглянулись, а затем заговорщически склонились поближе к ним:

— Тогда слушайте...

* * *

Утро следующего дня в Хогвартсе было тихим. Это был выходной, в который все незнающие планировали отоспаться после Святочного бала. А вот знающие практически не спали всю ночь.

Как объяснили им русские чародеи, из-за всяких сумасбродов, сидящих на тронах, даты в календарях были перепутаны, пересчитаны, переписаны кучу раз, но в Колдовстворце до сих пор пользовались летоисчислением со времен Сотворения Мира в Звёздном Храме. Да, некоторые крупные праздники совпадали, но просто потому, что составителям григорианского календаря повезло.

— И вообще, слово календарь-то пошло от старорусского «Коляды дар», — поучительно рассказывала Роза, раскрашивая с хогвартскими четверокурсниками открытки в освещенной свечами комнате, — а потому мы никак не можем не отпраздновать этот праздник.

Подготовка к гуляниям шла полным ходом. В избушке Колдовстворца собрались все, кому не лень (да и кому лень — тоже): все оставшиеся русские, некоторые ребята из Дурмтсранга и несколько групп с каждого факультета Хогвартса (Гарри иногда посматривал на то, как Драко, Крэб и Гойл послушно что-то стругали из деревянных палок). На самом деле желающих было намного больше, но, во-первых, здесь бы не уместилось столько человек, а во-вторых — многим после бала требовалось поспать.

— А что за Звёздный Храм? — даже Гермиона, изначально не горевшая желанием участвовать в «русских темных обрядах», решила прийти и проконтролировать «кровожадных русских», но за вечер неожиданно поняла, что не все студенты Колдовстворца такие уж «злые» и «мрачные» (Дарина была больше исключением, нежели правилом). А потому с удовольствием впитывала новые знания, которые невзначай раскрывали им иностранные студенты.

— Ну, для неведующих, то есть магглов, это просто год, в котором когда-то был подписан мирный договор меж Великой Расой и Великим Драконом, но ведующие, то есть мы, маги, сохранили истину. Звёздным Храмом тогда назвали источник магии, который господствует на территории нынешней Азии. Именно там, во времена войны меж ариями и аримами, были рождены первые колдуны, — Никита, выходивший за напитками, вернулся, уселся позади Розы и опёрся подбородком об её голову.

— А тогда какое сегодня число по вашему календарю? — поинтересовался Симус. Гарри едва сдержал смешок — на лице друга была размазана краска.

— Сегодня семнадцатый день Бейлетъ, 7503 год, — не задумавшись ни на секунду, ответила Роза. — На самом деле, очень долгое время, около лет трёхсот по вашему летоисчислению, наша школа была полностью закрыта от внешнего мира. Мы не переняли времяисчисление христиан. Но пришлось привыкать, когда появилась потребность выйти из стен школы. Было очень грустно наблюдать, как Великая Раса ариев забыла собственную историю… У нас сохранилось много древней литературы. Даже есть факультатив по её изучению — восстанавливать утерянные языки довольно трудно. Но рассказать правду мы никогда не сможем.

Студенты Колдовстворца одновременно вздохнули, и англичане почему-то почувствовали себя неловко. Не то чтобы они сами на русские земли принесли христианство, но все равно стало не по себе. Гермиона ткнула Рона в бок, намекая, что нужно перевести тему.

— Блин, у вас так интересно все, — тут же уныло протянул Рон, размазывая краску по бумаге. — А у нас из интересного только квиддич… О, а во что играете вы? У вас наверное свой какой-то спорт, да? Никогда не видел русской команды по квиддичу…

— Это да, у нас свои развлечения, — хмыкнул Богдан, помогая Ярославу вырезать из дерева какие-то фигурки. Он понял старания ребят, а потому с готовностью начал отвечать на вопрос. — Дуэли, верховая езда, охота, балы по всем канонам дворянского этикета, соревнования фамильяров…

— Ого! А какие у вас фамильяры? — оживился Гарри, поднимая голову. — Их призыв похож на нашего Патронуса?

— Сомневаюсь, — хмыкнула Александра, подшивая костюмы на пару с Марией. — Патронусы — это что-то вроде духов, которых вы призываете для защиты, а фамильяры — как ваше продолжение… Это не объяснить так просто, на самом деле. Легче помочь вам обрести его себе. Ну а что до того, какие они у нас… У всех по-разному. У меня, к примеру, песец. У Маши — кошка.

— А у нас с сестрой, — возникла Устинья, выглядывая из-за Фреда, — змейки.

— А почему у вас одинаковые? — полюбопытствовала Ханна Аббот, отвлекаясь от составления букетов.

— Просто мы сами — змеи, — пожала плечами Лукерья и показательно высунула язык, который в моменте превратился в тонкий, раздвоенный.

Некоторые ребята испуганно икнули. Близняшки переглянулись и усмехнулись — примерно такой реакции они и ждали. Дарина, колдовавшая в этот момент над кокошниками, раздраженно цокнула.

— О, а у нашей главной язвы школы фамильяр — волк. Или волчица? Ну, невелика разница, — махнула рукой неугомонная Устинья.

— Ты это прямо в морду моему фамильяру тогда скажи, — усмехнулась Дарина, протягивая готовый головной убор Краму, который осторожно отложил его к другим.

— Боюсь-боюсь! — близняшка тут же спряталась за сестру.

Ребята рассмеялись. Посиделки проходили очень весело, и к утру, когда показались первые лучи солнца, все было готово. Спать почему-то никому не хотелось (а секрет был прост — Яся Велесовна по доброте душевной наготовила специальный отвар). Всех участвующих облачили в традиционную русскую одежду: на парнях красовались белые рубахи и обычные черные штаны, а вот девушки с восторгом рассматривали подготовленные Александрой, Марией и Дариной платья и кокошники. Красные, исшитые бисером наряды длиной до самого пола, искрящиеся камнями головные уборы и заплетенные в тугие длинные косы волосы — все было таким красивым, что глаз не оторвать.

— А теперь самое главное! — близняшки вытащили то, что они подготавливали с Фредом и Джорджем. Ребята увидели маски с мордами животных. — Чтобы злые глаза не сглазили, чтобы грязные языки не обговорили, чтобы духи вас не запомнили надо спрятаться от них под личинами чужими!

Колядующие выбрали себе по маске, закрыли ими лица. Студенты Хогвартса были в неописуемом восторге — у них еще не было таких веселых праздников! Это же целый маскарад! Подхватив корзинки с подарками, которые нужно было раздать (а там были и открытки, и венки, и деревянные игрушки), яркой процессией они направились к небольшому пустырю между школой и полем для квиддича, где их уже ждали огромной толпой. Среди студентов затесались и преподаватели: всем было интересно посмотреть на русский праздник. Дамблдор, стоящий рядом с Катериной Малахитовной и Каркаровым, улыбался в бороду, рассматривая веселых детей, топтавшихся в снегу.

Когда колядующая процессия подошла к центру поляны, Дарина взмахнула рукой — бисер на рукавах заискрился в солнечных лучах, — и вокруг толпы тут же загорелись костры. Подготовленное деревянное колесо с восемью раскрашенными спицами зависло в воздухе в самом центре, ознаменовав начало праздника. Устинья и Лукерья тут же, подхватив под локти Гермиону и Ханну, закружились в танце под колядки:

— Коляда, коляда, колядушка, прилетела молодушка!

Стала петь да выкликать — Господина величать!

Выйди, выйди, Господин, загляни-ка за овин!

Там овечки окатились, да ягнята народились!

У тебя товар хороший — пусть заплатят много грошей!

Только гроши не заслуга — есть красавица-супруга!

Коляда, коляда, колядушка, прилетела молодушка!

Богдан и Ярослав, сотворив из воздуха бубны, затрясли ими, создавая неповторимую, звонкую музыку, под стать колядкам. Остальные ребята, разделив веселье, закружились вокруг костров в хороводах. Пробегающие между ними близняшки цепляли на всех подряд маски, хохотали и кружились, отчего платья взметались над землей. Дарина, всё ещё стоящая в центре, усилила голос и начала напевать колядки вместо веселящихся сестер:

— Коляда, коляда!

Подавай пирога,

Блин да лепёшку

В заднее окошко.

Ты нас будешь дарить —

мы будем хвалить,

а не будешь дарить —

мы будем корить!

Коляда, коляда!

Подавай пирога!

Гарри, Рон и Драко, подхватив за собой других однокурсников, начали раздавать всем подарки. Это было так весело, так волшебно, что даже забылись межфакультетские споры. Вот Анджелина отплясывает с Эдрианом из слизеринской команды по квиддичу, а вот первокурсники перемешались так, что и непонятно, кто с какого курса. «Это сплотило нас, хотя и не задумывалось…», — подумалось Гарри, когда он понял, что не так уж сильно его и раздражает горделивое поведение Малфоя.

Дарина все не переставала петь, а ребята, кружащиеся в танцах у костров, иногда диву давались — помнить столько колядок, чтобы напевать битый час и не повторяться… И правда достойно уважения.

— Дайте коровку, мазану головку!

Уж ты ласточка, ты касаточка,

Ты не вей гнезда во чистом поле,

Дак дай ему Бог ты завей гнездо

У Петра на дворе! Дак дай ему бог

Полтораста коров, девяносто быков.

Они на реку идут, — все помыкивают,

А с реки-то идут, — все поигрывают!

Почти до самого вечера Хогвартс не затихал: танцы, колядки, обмены подарками. Некоторые англичане в глубине души жалели, что их культура так обеднела, что ни обрядов, ни подобных праздников не проводилось. Но а что поделать…

— Что-что, — фыркнула Дарина, когда завершилось время колядок, — восстанавливать старинные записи. Искать, кому и как поклонялись в вашем роду. У вас ведь столько своих традиций было…

Солнце скрылось за горизонтом, музыка потихоньку стихла. Не готовые расставаться с весельем, студенты растерянно оглядывались на Дарину, которую негласно признали главной среди всех. Она, ощутив взгляды и настроение, хмыкнула и вновь повела рукой. Тут же возникли скамейки, и все с удовольствием расселись, ожидая чего-нибудь этакого. И не зря.

Устинья и Лукерья помогли подруге устроить небольшой помост, на который Дарина взошла и, разведя руки в стороны, запела на русском, вкладывая в голос магические силы:

— Сходит солнце красное

Освещает светло-золотое колесо

Утро ясное, солнце красное

Счастьем долгим освети, защити и сохрани

Вода-молодица, чистая сестрица!

В озере чудном умывала, ключом бьющим запирала,

Повелела здравой жить, хворь болезни позабыть

Вода молодица, студеная сестрица

Здравием крепким освети, защити и сохрани

Ветер удалец братец молодец

Волей Душу освети защити и сохрани

Огонь светлый царь,

ты сожги-убери, что в прошедшем найдешь,

Злое, черное нехорошее,

Опали вокруг, не пусти недуг

Все негожее, да недоброе

Огонь батюшка, огонь светлый царь

От взгляда кривого, от злобы лютой,

От зависти черной защити и сохрани. Лес густой,

бер лесной, дай и ты мне покой,

Отопри память, открой сердце,

Дай войти силе великой, силе безмерной,

Защити и сохрани, стань звездой путеводной!

Все, не считая делегации Колдовстворца, не поняли ни слова, но ощущение было, будто их умыли теплой водой, усадили в кресло и укрыли пледом. Стало так легко, уютно. Их умиротворённые лица вызвали у Устиньи улыбку. Девушка понимала их — когда она сама впервые пережила подобный обряд, ей казалось, что ничего в жизни лучше нет.

— А на этой ноте я поздравляю вас с рождением Коляды, — Дарина поклонилась до самой земли, освобождая скопившуюся силу, — и желаю вам счастливого года.

Воздух заискрился, закружился по воле чаровницы и одарил всех небольшой брошкой в форме солнца. На этом русский праздник во славу Коляды был завершен. Все ближе был третий тур…

Прошли праздники, наступило учебное время. Гарри и Рон были абсолютно солидарны с Фредом и Джорджем — близнецы в очередной раз разнылись, что вместо учебы предпочли бы еще посидеть в русской избушке. А после Дня Коляды они все стали там очень частыми гостями: Гарри и Рону, в частности, нравилось проводить время с Богданом и Ярославом. Те многому научили ребят (между собой русские чародеи негласно признали их младшими братишками — не очень умными, но определенно обделенными вниманием и поддержкой).

Гермиона тоже любила сходить туда, но лишь в вечера пятницы — в этот день Демьян Павлович устраивал чтения стихов, декламируя как древние, неизвестные современному миру стихи, так и всем известную классику.

Остальные ребята с Хогвартса тоже частенько приходили к избушке — к примеру, Ханна Аббот познакомилась с Ясей Велесовной и часто учила у травницы различные хитрости зельеварения и травологии. А Дин и Симус, под присмотром Романа, иногда учились магии (оказалось, у обоих склонность к стихийной магии, а среди оставшихся Колдовстворцев он был сильнейшим в этом направлении).

И ещё приближался февраль. После первого тура и Нового Года Дарина, как и было обговорено, заперлась в подземельях Снегга и носу не показывала, варя зелье и подготавливая различные артефакты на случай, если что-то пойдет не так. Спускаться к ней позволяли немногим: Снегг и Яся Велесовна и так почти не покидали лабораторий, а Устинья и Лукерья заглядывали раз в неделю — не померла ли подруга ещё?

А, ну и Крам ходил к девушке почти каждый день. Его посвятили в план, и не сказать, что парень был в восторге оттого, что его барышню отправляют на бой со страшнейшим Темным Лордом этого столетия. Но после небольшого условия он перестал ругаться со всеми подряд.

Кроме же учителей, близняшек и болгарина о планируемом умерщвлении Волан-де-Морта не знал никто. Дамблдор, пожевав бороду, выдвинул лишь одно условие — для всей общественности героем будет Гарри Поттер. Русские пожали плечами и согласились. Им-то какое дело до местных политических ходов? Так что по плану Дарина должна была тихонько и незаметно попасть на кладбище, провести сложнейший родовой ритуал, чтобы стереть из этого мира кровь, плоть и душу Волан-де-Морта.

«Хоть стой, хоть падай», — многозначительно пробормотала Лукерья, услышав это. «Легчайше для величайшей», — хмыкнула Устинья, похлопав по плечу подруги. Дарина на такую «поддержку» ответила лишь хмурым взглядом.

К концу первой недели февраля зелье было готово. Оно не взрывалось, не исчезало и даже не окрашивала все, куда попадет, в ярко-розовый. Яся Велесовна и Северус от счастья аж обнялись. Наконец-то!

— Да, Дарина, ну и выдумщики твои предки, все-таки! — вздохнула травница, усаживаясь за стол. — Такое интересное и сложное зелье…

— Согласен с вами, — кивнул Северус, не скрывая восторга. — Давно на моей практике не было столь занимательного рецепта.

Он кинул тоскливый взгляд на гримуары. Теперь было очень жаль, что он сам не раздобыл себе что-то подобное раньше, когда во времена учебы были силы на создание чего-то нового. Он бы столько записал!.. В памяти Северуса щелкнуло. Он ведь исписал когда-то учебник зельеварения… Надо бы его найти и перенести записи.

— Теперь осталось немного. Судя по дальнейшим записям, перед самим ритуалом ещё нужно удостовериться, что «душа полна, кровь жива, плоть цела», — прервала размышление профессора Дарина, склоняясь над родовым гримуаром. — Понимаю кровь, понимаю плоть, значит он должен быть жив и целёхонек, но вот душа… В каком случае душа может быть неполной?

Девушка задумчиво походила туда-сюда, бормоча о сделках с дьяволом, вселении чужих душ, моральных качествах… Последнее отмела — явно не о совести речь идет. Северус растерянно смотрел на метания Дарины, не понимая, к чему она ведет. А Яся Велесовна махнула рукой:

— Ты с этими вопросами к Кощею обратись, он лучше всех сведущ в темной магии. Скорее всего, с душой только она что-то сделать и может, — тут она улыбнулась. — Он когда услышал, что меня сюда командировали, расстроился, что без него. Позови, он с радостью приедет.

Дарина кивнула, тут же сотворила небольшую птичку и шепнула ей пару слов. Стоило закончить диктовать, фантом испарился, а девушка кивнула преподавателям и удалилась со словами:

— Пора загадку второго тура решить.

— Тогда может вы, Яся, составите мне компанию? Я планировал немного выпить…

— Ох, Сева, я только за! — успела услышать Дарина часть разговора двух зельеваров, пока закрывала дверь. Усмехнулась. Не только у учеников личная жизнь наладилась…

* * *

Вернувшись в избушку впервые за некоторое время, девушка была поражена. Русский оплот превратился в туристическую зону, не иначе. А как ещё объяснить такое количество «чужаков» на их территории?

— О-о-о, вернулась блудная дочь! — воскликнула Устинья, набрасываясь на подругу с объятиями. — Ты как раз вовремя! У нас сегодня очередной литературный вечер, а ты ведь восхитительно читаешь Пушкина…

— Еще бы, — Дарина хмыкнула, усаживаясь в свободное кресло. — Ты бы тоже начала отлично декламировать его стихи, если бы он под твоей дверью их постоянно орал…

— В смысле? — Гермиона аж подпрыгнула, повернувшись к девушкам. — Неужели Пушкин всё ещё жив?.. Но ведь…

— Да не-е-ет, — махнула рукой Устинья. — Вот как у вас на картинах живут люди и общаются с вами, так и у нас, только вместо картин — статуи. У меня рядом с комнатой стоит Ломоносов и Разумовский⁽¹⁾, поэтому я частенько слышу, как они размышляет о науке. А у Рины соседи — Пушкин и Есенин.

— И поверьте мне, — Дарина поморщилась, — соседи они наипротивнейшие. Чаще всего я слушаю их ругань о том, чьи стихи лучше. И эти ссоры всегда, без исключений, на русском матерном.

Ребята рассмеялись. В комнату вошел Демьян Павлович — начинался вечер стихов. Сегодня тематикой были сочинения на тему природы. Дарина же не стала задерживаться: у неё были планы, в которые прослушивание стихов не входило, а потому она выскользнула из гостиной и направилась в спальню. Наложив купол тишины, открыла яйцо и вслушалась в истошные крики. Она определенно их уже слышала…

Спустя пару минут размышлений чаровница поняла — это запись пения мерроу. Очень часто их путали с русалками, но это была грубейшая ошибка. Мерроу не умели говорить на суше, а потому стали своим воем предвещать шторм, чтобы уберечь моряков от глупой гибели. В то время как русалки — духи утопленниц, активно общались с людьми, забавы ради обманывая и убивая заблудившихся юношей и девиц.

На парах магических рас эта тема заняла огромное количество времени. Мерроу, русалки, сирены, роаны, мавки, лоскотухи, вилы… Этой водной нечисти было огромное количество, и хорошие чародеи должны были уметь их отличать. А Дарина была отличной чаровницей, потому перепутать этот вой не могла. Подхватив золотое яйцо, девушка направилась в ванную, где опустила загадку под воду. Набрав полные лёгкие воздуха, окунула следом голову и прислушалась.

— Ищи, где наши голоса звучать могли бы,

Но не на суше — тут мы немы, словно рыбы.

Ищи и знай, что мы сумели то забрать,

О чем ты будешь очень сильно горевать.

Ищи быстрей — лишь час тебе на розыск дали

На возвращение того, что мы украли.

Ищи и помни, отправляясь в этот путь,

Есть только час, потом пропажи не вернуть.

Вынырнув, Дарина уселась прямо на пол и задумалась. О чём она стала бы горевать? О гримуаре? Перстне? Но такие вещи они украсть точно не смогут — кровная привязка не даст. Интересно… Значит основная задача второго тура найти за час пропажу под водой. Каким образом? Можно трансформироваться в рыбу или заставить воду разойтись. «Почувствуй себя Иисусом, называется», — Дарина сдержала смешок.

Не заметив в задании ничего сложного, девушка расслабилась. У неё на уме уже были десятки вариантов, как поступить. Единственное, что для неё осталось загадкой — что же такого украдут у неё ради задания?.. Она пробежалась магическим зрением по комнате. Ничего особо важного с собой Дарина не привезла — ни личного дневника, ни альбомов с колдографиями, ни любимых безделушек. Только учебники, одежда…

— Ладно, чего гадать, — вздохнула девушка и легла на кровать. — Узнаю, когда тур наступит…

Стоило только расслабиться, как посреди комнаты возникла птичка-фантом, которую Дарина направляла своему учителю по тёмным искусствам, Кощею. Махнув рукой, она запустила проигрывание сообщения:

— Дарина, я польщен тем, что вы вспомнили обо мне сразу же, как встал вопрос о проведении такого сильного и сложного ритуала, как изгнание крови, плоти и души, — голос преподавателя был до странного ехидным, — но я вынужден поставить вам твёрдую двойку по своему предмету. Судя по всему, вы совсем не слушали три наших последних лекции, где я рассказывал о том, как волшебники поддерживали долголетие посредством собственной силы и души.

Дарина напряглась и тут же вытащила из сумки тетрадь, в которой были записаны лекции.

— В ближайшее время я прибуду, чтобы помочь вам с решением проблемы. Надеюсь, к тому моменту, как вы предстанете предо мной, в вашей памяти освежаться знания, что я так кропотливо вкладывал в вашу головушку. До скорой встречи, Морозова.

Птичка испарилась, но девушка и не заметила этого. Она скользила пальцами по записям, впитывая магический отклик с содержанием. «Как до меня сразу не дошло!», — раздосадовано нахмурилась Дарина, дойдя до части с расколом души. Надо было вспомнить об этом сразу же, как Яся Велесовна упомянула Кощея! Он ведь и сам делал хоркрус однажды — вся эта чепуха с иглой, яйцом и сундуком… Только у него идея отличалась от изначальной — он специально заточал в артефакте часть души и силы, чтобы наивные герои, сломав его, сделали врага сильнее.

Вот, к слову, и разгадка, как же Волан-де-Морт каждый год восстаёт. А то, судя по рассказам, он уже должен был четыре раза помереть, а всё никак. Понятно почему Макошь так недовольна. Дарина достала родовой гримуар, пролистала до записей о хоркрусах. Дела становились всё гаже — помимо ритуала по изгнанию нужно сначала насильно слить все куски души в одну, а это тоже задача не из лёгких.

— Мне после этого «геройства» обязаны диплом специалиста высшего класса выдать… Сразу же, без сдачи экзаменов.

1) Разумовский Кирилл Григорьевич (1728-1803) — младший брат фаворита Елизаветы Петровны Алексея Разумовского. Президент Академии наук. Высоко ценил Ломоносова.

Вернуться к тексту

После получения весточки от Кощея, Дарина изучила все, чтобы было в гримуаре на тему хоркрусов, пытаясь понять, что ей с этим недоразуменьем делать. Варианта было два — или просто уничтожить, или провести более кропотливый ритуал по извлечению и изгнанию души. «Уничтожать будем», — решила для себя девушка, но последующие новости заставили все переиграть.

Когда она обратилась к Катерине Малахитовне с просьбой узнать у директора Хогвартса, что ему известно об хоркрусах (потому что перебирать каждый камень и каждый листок на свете в надежде наткнуться на кусок темно-лордовской души девушке не прельщало), директриса кивнула, пообещав ученице всё разузнать, и тут же направилась в кабинет Альбуса.

Вернулась она спустя пару часов. Дамблдор посодействовал в поисках (добровольно или не очень — умалчивается): он подсказал, что могло послужить не совсем вменяемому «злодею» хранилищем души. Сразу же были собраны все не вернувшихся в Колдовстворец ребята, которых разделили по парам и отправили на поиски хоркрусов: требовалось найти кольцо Марволо Мракса, медальон Салазара Слизерина, чашу Пенелопы Пуффендуй, диадему Кандиды Когтевран и ещё два каких-то артефакта, которые были бы сильно важны для Волан-де-Морта (ведь по словам Дамблдора «крестражей» должно было быть 7 (сакральное число), и лишь один уже уничтоженным хранился у него). И найти эти «вещи» предстояло Дарине и Лукерье (Устинья решила искать артефакт с Романом).

Взяв с Катарины Малахитовны слово, что эти поиски пойдут в учет практики, которую нужно пройти для получения диплома, оставшиеся восемь ребят разделились и покинули Хогвартс, обещая вернуться как можно быстрее. Подруги же долгое время читали, просматривали и расспрашивали обо всем, что касалось Тома Реддла, у студентов и преподавателей. Но эти две «вещи» упорно не желали находиться — был проверен даже шар с предсказанием (до ужаса неточным), но… пусто.

К тому моменту вернулись Богдан и Мария, принеся с собой первый хоркрус — диадему Кандиды. Они немного ухмылялись, рассказывая, как путешествовали по всем местам, где когда-либо была одна из основательниц, а в конце концов нашли артефакт здесь же, в Хогвартсе, по наводке милой Серой Дамы. Также ребята передали новость, что к концу недели оставшиеся три хоркруса будут здесь: Ярослав с Александрой, Никита с Розой и Устинья с Романом также почти достигли своих целей.

Дарина же, параллельно выслушивая друга, взяла хоркрус в руки, чтобы изучить исходящую от украшения энергию. Она была до странного знакомой… Это ощущение можно было бы сравнить с тем, как вы идёте по улице, учуяли какой-то запах и краем сознания поняли, что где-то уже его слышали. Едва-едва, но точно где-то он уже был.

— Ребят… — Дарина потрясенно замерла. — Я почти уверена, что знаю, где наше «то, не знаю что».

Лукерья и Мария переглянулись, не перебивая поток мыслей подруги. И тут подключился Богдан.

— Ага… Ты ведь знаешь, что я довольно много общаюсь с ним и его друзьями... Я давно заметил, что от пацана дурно несёт мертвечиной, но понять не мог, почему. Думал, из-за склонности к некромагии, у него же такие гены… Но когда диадема оказалась у меня в руках, я осознал, что от артефакта тянет так же, как и от него. Один из кусков души Тома в Гарри Поттере.

Дарина промолчала, а Мария аж подпрыгнула от удивления. Она выхватили из рук подруги диадему, изучая магический фон. И правда… План просто всё уничтожить теперь не подходил. Не будут же они обычного пацана убивать? Могли бы… Но он «герой». Словив волну раздражения, Дарина подскочила:

— Приведи ко мне Гарри, пожалуйста. И не надо так дергаться, не буду я его убивать. Надо поговорить.

Буквально через полчаса сонный Гарри сидел среди хмурых друзей, что не сводили взгляда с его шрама. Атмосфера была тяжелая, почему-то в комнате было темно и освещением служили лишь огарки свечей. Но это не пугало. Дарина, ходившая вокруг него, напрягала намного больше. Она не переставая водила руками над его головой, что-то шептала (как потом Гарри узнал, это были ругательства), иногда замирая.

— Гарри, скажи пожалуйста, а ты случайно не чувствовал что-то… Необычное из-за своего шрама? — девушка задала вопрос отстранённо, будто ответ её и не интересовал, всё водя руками над его головой.

Гарри задумчиво нахмурился и потёр лоб:

— Н-ну… Не уверен… Это же просто шрам…

Ребята зацепились за его жест, вздрогнули, как от удара. Мальчик не понял эту реакцию, растерянно переводя взгляд от одного русского к другому.

— Понятно, значит ты не знаешь… Тогда у меня плохие новости, — Дарина присела перед ним на корточки и подпёрла подбородок рукой. — Похоже, когда Том Реддл пытался убить тебя тогда, в младенчестве, он случайно оставил в твоем шраме кусочек своей души.

Богдан недовольно вздохнул — он был за то, чтобы преподнести информацию как-то помягче. Гарри же этого и не заметил — он застыл от шока, смотря в глаза (точнее на повязку) русской чаровницы.

— Не беспокойся. Я могу отделить его душу от твоей, извлечь из тела и уничтожить. Но это будет долго и больно. Очень больно. Его душонка, как паразит, вцепилась в тебя и уходить никуда не хочет. Зато после этого ритуала ты станешь свободен, а Волан-де-Морт умрет. Ну, что думаешь?

Гарри продолжал шокировано молчать, посмотрел на Богдана (который для него был словно старший брат). Парень был хмур и серьезен. Не шутят… Молчание затягивалось, но тут раздался слабый, немного напряженный шепот:

— Я согласен. Когда проведем его?..

— Не сейчас. Очень многое еще нужно сделать… Я позову тебя, когда всё будет готово.

* * *

Постепенно в Хогвартс вернулись все однокурсники Дарины. Они приносили хоркрусы, которые девушка безжалостно сжигала в «адском мареве». Оставалось уничтожить лишь кусок души, что прицепился к Мальчику-который-выжил, и надеяться, что седьмой или не существует, или будет там, на кладбище. А второй тур всё приближался, заставляя кого-то нервничать, кого-то радоваться.

И для Дарины день соревнований начался… странно. Она медленно проснулась от настойчивого зова своего декана, натянула на глаза повязку и села на кровати, рассеянно сканируя пространство. Кроме Демьяна Павловича в комнате никого не было, а это… необычно. Где Устинья и Лукерья?..

— Доброе утро, — голос декана был до ужасного сухим и серьезным. — Надеюсь, вы готовы совершать очередной подвиг и спасать то, о чем так будете горевать в случае пропажи.

Голос на последних словах стал едким. Дарина не была дурой. Она сложила два плюс два. А потому встала очень медленно, глубоко вдохнула и задала вопрос:

— Они забрали моих подруг, да?

Демьян Павлович не ответил, скрипнул зубами и вышел из комнаты чеканным шагом. Но ответа и не требовалось. Злость подняла свою мерзкую голову в районе груди и завопила, будто сирена: «Они подвергают опасности Луку и Усти!». А этого хватило.

Дарина никогда не одевалась так быстро. Она буквально впихнула себя в подготовленную подругами одежду, нацепила на палец перстень и вылетела из избушки. «Они мучают их!». Эта мысль пульсировала в мозгу настолько сильно, что затмевала разумные: «они сильные», «это турнир, а не война», «они в безопасности». Девушка буквально бежала по снегу, не обращая внимания на то, как увязали ноги. Когда она приблизилась к озеру, то очень быстро нашла две рыжие головы. Близнецы Уизли выглядели бледными, смотря на неё чуть ли не с мольбой.

Как девушка сдержалась от погрома до начала тура — она не знала. Что-то удержало её от сиюсекундного взрыва, наверное осознание, что с Демьяном Павловичем и Катариной Малахитовной она не справится. Повяжут и утопят за несоблюдение субординации.

Лишь когда прозвучал свисток и напряженные Крам с Седриком скрылись в воде, девушка позволила себе выплеснуть магическую бурю, что держала внутри себя. Предварительно натянутый на этот случай Демьяном барьер заискрился.

— А ну-ка, нежить проклятущая, сюда иди! — русские слова зависли над водой, но даже спустя несколько минут никто не ответил на её яростный зов. — Ах так, значит!

Перстень откликнулся на чистую силу хозяйки. Вода медленно забурлила, по некогда чистой глади пошли волны. С трибун послышались вскрики — озеро медленно начало расходиться, будто Дарина — Моисей во плоти. Постепенно осушился берег, и девушка начала свое показательно неторопливое шествие. Каждый её шаг, казалось, заставлял землю сотрястись (то ли от ужаса, то ли от силы). От образовавшихся магических вихрей волосы Дарины, словно змеи, шевелились за спиной.

Постепенно вода расходилась все больше и больше. Казалось, что воздух потяжелел, настолько концентрированная сила витала в воздухе. Благо барьер всё ещё выдерживал нагрузку, иначе неподготовленных магов давно снесло этой бурей. А Дарина этого и не замечала. Она целенаправленно шла туда, откуда чувствовала сияние жизней.

И вот обзор перекрылся — вода стала стеной, отделяющей участников турнира от глаз наблюдающих. Они не видели, как выплыл и шлепнулся на землю Седрик, до смешного широко раскрыв глаза, а Виктор с головой акулы поравнялся с Дариной, почти не удивлённый силой чаровницы. На осушенном дне скапливались задыхающиеся мерроу и гриндилоу, но Дарине было плевать. Они не ответили на её зов — и поплатились.

Дарина вскинула руку, создавая воздушную подушку — наконец она освободила от водяной тюрьмы трех девушек (видимо, не заметив у Крама каких-либо связей с кем-либо, кроме самой Дарины, они решили, что тот очень захочет спасти её подругу). Те очнулись, зависли в воздухе и шокировано смотрели на то, как озеро буквально разделилось на две половины. Все три пленника были спасены, а значит тур завершен.

Дамблдор и Каркаров тихонько перешептывались, поглядывая на усмехающуюся Катарину Малахитовну. Она заметила их взгляд и покачала головой:

— Я же говорила, плохой идеей было именно девочек брать…

Дарина вскинула голову, словно слыша эти слова. Она посмотрела в сторону судейского стола и одними губами сказала:

— Это решение и правда было ошибкой.

Устинья и Лукерья были не просто подругами. Они были Свидетелями во время её кровного ритуала, которых теперь требовал защищать даже не разум — род. Нет ничего серьезнее, чем Долг.

Подобный ритуал не просто игрушки. Требовалось выбрать для юного представителя Рода Учителя, что проведет ритуал, Хранителей, что станут якорями для находящихся за Гранью, и Свидетелей, которые не дадут навредить. И магия связывала всех шестерых, помечая, что именно они провели таинство. На теле проявлялись знаки, отмечающие их. Не раз в истории магического мира подчеркивалось, что охотники на ведьм и просто волшебники избегали убийства участников кровных ритуалов — попросту опасно. Представителю Рода сносило крышу, как это чуть не произошло с Дариной.

Судьи отлучились для подведения результатов, и ни для кого они не стали сюрпризом — громогласный, усиленный магией голос Бэгмана объявил, что Колдовстворец занял первое место, а Дурмстранг и Хогвартс разделили второе «за показанные успехи в трансфигурации и замечательное владение заклинаниями».

— Третье и последнее испытание состоится на закате двадцать четвертого июня, — продолжил Бэгмен. — За месяц до этого чемпионам Турнира объявят, что это будет за испытание. Благодарю вас всех, что поддержали наших чемпионов.

«Наконец-то все… Осталась самая малость — убить Волан-де-Морта до начала третьего тура, забрать кубок и свалить куда подальше», — Дарина вздохнула и, под ворчания Устиньи, что «можно же было сдержаться и показать, например, обращение в русалку…», направилась в избушку. Хватит на сегодня.

— Ты уверен, что ей можно доверять, Сохатик? — голос Сириуса был полон тревоги.

Связаться с крёстным и рассказать ему о разговоре в избушке удалось не сразу. Прошло не меньше недели, полной тревоги и ожидания. Богдан не мог ничего рассказать, так как подготовка к ритуалу, по его словам, была таинством кровной магии рода. Но даже так, иногда видеть издалека бледную и вечно занятую ведьму хватало для того, чтобы заранее бояться того, что ожидало. Носить в себе частичку души Волан-де-Морта же напрягало сильнее. А Гарри привык выбирать из двух зол меньшее.

— Да, — кивнул, спутывая волосы нервным жестом. — Не знаю, почему, но я ей верю.

— Если бы я только мог поприсутствовать, — в голосе крёстного улавливались тоскливые нотки, — но чертовы дементоры… До сих пор бдят под окнами. Внутрь дома пробраться не могут, но и выйти не дадут.

— Я… — Гарри неуверенно огляделся, замечая бродящих у Запретного леса Устинью и Лукерью. — Слушай, я могу спросить у ребят из Колдостворца, нет ли возможности как-то тебя провести. Если можно будет, может, помогут.

Сириус, смотрящий на него через Зеркало, радостно улыбнулся, впервые за вечер.

— Тогда буду ждать новостей, Гарри! Береги себя.

Они разорвали связь. Вставая с камня у Чёрного озера, что отлично прятал его от сторонних взглядов, Гарри немного потоптался на месте, решаясь. Всё же, чаще он общался с Богданом или Ярославом, да и девушки… Румянец вспыхнул на щеках. Девушки это, всё же, другое дело, не так ли?

Подходя ближе, мальчик с облегчением выдохнул — близняшки были не одни. Рядом крутились и Джордж с Фредом, помогая что-то собирать.

— Привет! — с улыбкой привлёк к себе внимание Гарри, немного неловко помахав им.

— О, Гарри! — обратил на него внимание Джордж.

— Какими судьбами? — сразу поинтересовался Фред, выдёргивая какую-то траву и убирая её в корзинку.

— Я на самом деле к, м… К вам, Устинья, Лукерья, — чуть смутившись, пробормотал он.

— Да ладно? — удивлённо обернулась Устинья, склоняя голову к плечу. Лукерья продолжила своё незамысловатое дело. — Что-то случилось? К ритуалу ещё не всё готово, если ты о нём спросить хочешь.

— Я на самом деле хотел попросить о помощи… Мой крёстный, Сириус, заперт дома из-за того, что за ним охотятся дементоры. На самом деле он был ложно обвинён, правда! Но Министерство не хочет его оправдывать, а мы так давно не виделись, и, ну… Нет ли возможности как-то незаметно его привести сюда? Он очень хотел бы поприсутствовать на ритуале, поддержать меня, — он, наконец, набрался смелости и посмотрел прямо в глаза сестёр.

Однако, вопреки ожиданию, что они будут минимум удивлены, а как максимум — недовольны непрошенной просьбой, эмоции у них были странные. Что-то вроде хмурой ярости.

— В смысле, дементоры? У вас этих тварей выпускают в мир, чтобы приглядывать за преступниками? — Лукерья едва не пускала молнии взглядом.

— Ну да… — растерянно отозвался Джордж, переглянувшись с Фредом и почесав затылок.

— Нам надо пообщаться с Катериной Малахитовной. Не ссы, Гарри, разберёмся, — похлопав его по плечу, кивнула Устинья и, бросив почти полные корзинки на парней, она с сестрой унеслась в сторону избушки.

* * *

В кабинете Катерины Малахитовны они оказались не первыми гостями — на диванчике сидел Демьян Павлович, а на стуле перед ним молчаливо ожидала чего-то Дарина. Все мгновенно переключили внимание на запыхавшихся и явно чем-то разозлённых сестёр.

— Вы знали, что они используют для мук заключенных Лихо?! — взвинчено начала Устинья, но успокоилась под тяжелым взглядом отца. — Мало того, они выпускают их на улицы!

— Брешешь, — удивлённо выдохнула Дарина, поджимая губы.

— Вот-те крест! — тут же откликнулась Лукерья.

Британцы мало уделяли времени на изучение этого тёмного отродья; на деле, Лихо (оно же дементор) сначала пожирало положительные эмоции, но только для того, чтобы вогнать человека в непроглядное уныние и тьму. Такие эмоции они любили намного больше, усиляясь, поглощая их по крупицам в течение долгого времени. Если их подпустили к заключенным, то у той прорвы тварей была постоянная подпитка, а это грозило скорым энергетическим перекосом.

А так называемый поцелуй дементора было ничем иным, как полноценным вытягиванием душевного ядра. Это не то же, что поглощение души. Во втором случае волшебник и правда умирал. В первом же человек всё ещё жил, просто больше не мог управлять телом, взглядом; по сути, это было захоронение заживо.

— Совсем с ума посходили они тут что ли? — нахмурившись, встала со своего места Катерина Малахитовна. Всё её тело напряглось, сжалось, словно готовое наброситься на первого попавшегося бедолагу. — А вам, к слову, почём знать? — вдруг сузила глаза, впиваясь ими в девушек.

— Гарри подходил, просил помочь, — начала Лукерья. Подхватила Устинья:

— У него крёстного ложно обвинили, пустили по следу целую толпу Лихо.

— Значит так, — директриса повернулась к тут же вставшему Демьяну Павловичу, — вы займитесь переносом того волшебника к нам в избушку. Лихо сюда не проберётся в любом случае. А я пойду, пообщаюсь с директором Дамблдором. Чем дольше мы тут, тем больше вопросов у меня возникает.

— Я тогда пока вернусь в Запретный лес, — спокойно оповестила Дарина, поднимаясь с места. — Мне нужно подготовиться и к ритуалу для Поттера, и для ритуала для главного злодея. Если что, посылайте весточку.

Они разошлись, полные внутреннего русского негодования.

* * *

Катерина Малахитовна сидела перед Дамблдором, не скрывая ярости и недовольства, и пыталась понять — у него старческий маразм или он правда настолько несведущ в правилах кровной магии (а крестины, по сути, связывали крёстного и крестника магически и кровно). Если бы Сириус Блэк и правда сдал врагу семью Поттеров, то магический откат догнал его быстрее, чем бравые авроры — предателей крови магия не терпела. Умер бы на месте.

— Ты мне одно, Альбус, объясни, — постукивая ногтями по столу, вкрадчиво заговорила женщина, — чем тебе было выгодно держать невиновного рядом с полчищем Лихо? И какого чёрта, спустя каких-то триста лет после подписания соглашения не использовать тёмных существ такого уровня на людях, вы буквально напичкали ими свою тюрьму?

— При всём моём могуществе и влиянии, это решал не я, — поблёскивая линзами очков, покачал головой Дамблдор. Он свёл руки, переплетая пальцы. — Но о какой выгоде может идти речь?.. Мой голос против целого суда…

— Нет, Альбус, меня ты не обманешь. Если бы ты хотя бы заикнулся о кровной связи и откате, его бы помиловали и нашли настоящего виновника. Но ты почему-то промолчал. Впрочем, не моё дело, — хмыкнув, откинулась на спинку кресла Катерина Малахитовна. — Раз ситуация принимает такой оборот, сами разберёмся.

— Катерина…

— Уже лет восемьсот, как Катерина, — отмахнулась женщина. — Ты буквально оставил сиротку не пойми на кого, хотя у него есть кровный опекун. Не боишься, что и тебя магически накажут?

Она встала с места, окидывая старика взглядом. Всё же, в юности он нравился ей куда больше. Что же такого произошло за этот век? Почему так изменился его нрав? Заметив этот оценивающий взгляд, Дамблдор лишь легко улыбнулся одними губами:

— Всё, что бы я не делал, было ради всеобщего блага.

Катерина Малахитовна не ответила, лишь поджала губы и, отрывисто кивнув, покинула кабинет. Сказать им друг другу было больше нечего.

* * *

Дарина была почти довольна проведённой подготовкой. Глубоко в лесу она нашла подходящую поляну, не без помощи кентавров, где расчертила нужные пентаграммы, окропила землю требуемыми порядком зельями. Оставалось дождаться ближайшего полнолуния, которое наступало буквально через два дня, и можно было приступать.

Ко всему прочему, в подземельях в котлах томились последние, требуемые для умерщвления Волан-де-Морта, составы. Почти всё было готово: пять хоркрусов из семи точно уничтожены, один она развоплотит в ближайшие дни, а седьмой ещё не факт, что существовал. Но убедиться можно будет на месте, благо, и на этот случай она подготовилась.

Напрягала только ситуация с Виктором — чем ближе был день проведения «операции», тем сильнее он нервничал. Старался вечно крутиться рядом, поддерживать, помогать. Уговаривал взять его с собой, но Дарина стояла на своем. Себя спасти она сможет, но если отвлечётся, если хоть на секунду подумает о постороннем, то ситуация обернётся ещё более худшим образом. Страшил не Тёмный Лорд, страшила плата пред родовой магией.

Вернувшись к избушке, абсолютно уставшая ведьма не без удовольствия отметила, что Виктор внутри. Ждёт её. Это породило в душе что-то вроде опьяняющей нежности; в конце концов, это беспокойство было приятно. Оно рождалось не из неуверенности в её силах, а из глубинных чувств. Девушка поспешила войти, чтобы, наконец, отдохнуть в уже ставших родными объятиях.

— О, Рина! — радостно встретила её Устинья. — А у нас тут разработка плана в самом разгаре!

— На счет спасения крёстного Гарри от Лихо? — понятливо уточнила Дарина, безошибочно подходя к сидящему на кресле Виктору и усаживаясь к нему на колени. Парень моментально обвил её талию руками, даже не моргнув под пристальными взглядами ребят вокруг.

— Ага, — хмыкнув, продолжила Лукерья. — Мы так подумали, перемещение телепортацией любого толка не подойдёт, остаётся только или по воздуху, или фамильярами…

— А картины Азовкиным способом связать слабо? — выгнула бровь девушка, чуть поглаживая Виктора по руке.

— Эээ… — немного растерянно протянула увлечённая ранее составлением маршрута Роза. Она оторвала взгляд от карты, где они чертили линии от точки в Лондоне до Хогвартса. — Точно… Как мы могли забыть про такой простой способ? — и она шлёпнула себя ладонью по лицу.

— Азовкин? — нахмурился Виктор, непонимающе переводя взгляд между Дариной и остальными девушками.

— Есть такая легенда Уральских гор, об Азовке-девке, что знала, где все людские сокровища спрятаны. Ты ей правильный пароль, а она тебя раз — и в нужную пещеру переместит, стоялым пивом встретит, позволит забрать что-то одного, что полюбится, — с улыбкой начала объяснять Мария, лучшая среди них в истории магического мира. — Называли её Малахитницей, потому что красива она была, как драгоценные камни, статна, как ясень. Но за красоту её, за знания, за силу неведующие заперли её. Обида Азовки была сильна, и слезами своими она образовала реку Азов, что потопила все людские сокровища.

— Ведьмы изучали магический след того, как перемещалась Азовка, — подхватила Дарина, — и разработали возможность связывать два объекта магическим мостом. Правильный пароль и правильная магическая подпись мгновенно переносят из пункта А в пункт Б.

— Я пойду обговорю это с Катериной Малахитовной, — тут же подорвалась с места Лукерья. — Тут надо будет немного запариться с тем, чтобы кто-то из нас сгонял к этому Сириусу, но, думаю, договоримся.

Дарина тоже встала, но не для того, чтобы присоединиться ко всеобщей суете. Ей и так возни с ритуалами хватало. Так что, взяв за руку Виктора, она потянула его за собой в комнату, с ехидной улыбочкой уточняя:

— Останешься же со мной на ночь?

— Если ты приглашаешь, — тут же отозвался он, и голос прозвучал вполне серьезно и спокойно.

Никогда еще так парень не был рад тому, что девушка слепа, потому что полыхающий румянец на щеках явно выдал бы его с потрохами — приглашение поспать с ней чуть не заставило Виктора подавиться воздухом.

Спасибо Каркарову за тренировку выдержки, не иначе.

Спустя какие-то сутки, полные недосыпа, магии и знакомств, Сириус оказался в избушке и радостно обнимал Гарри, едва не задыхаясь от радости. Когда посреди его гостиной появились русские ведьмы, он удивился. Когда они пообещали его вытащить из заточения — шокировался. А когда они начали колдовать, чуть не поседел — всё же, не зря матушка в своё время с почтением говорила о тёмномагических силах русских. Даже в нейтральных плетениях они умудрялись делать какие-то укрепления тьмой.

Перемещение оказалось таким мимолётным и незаметным, что Сириус даже и не понял, что уже не на Гриммо. В себя привёл только радостный окрик Гарри, бросившийся ему в ноги с объятиями. Он даже не успел поблагодарить девушек — Устинья и Лукерья, которые убили на настройку Азового моста («Азовкиного!» — в сотый раз поправляли девушки) всю ночь, устало махнули на него рукой и скрылись в спальне, чтобы отоспаться. Работа с зеркалами съедала намного больше сил (картины решено было не брать после устроенной истерики Вальпурги).

— Мистер Блэк, — прервал их идиллию мужской голос. Сириус оглянулся, растерянно вглядываясь в незнакомое, почему-то какое-то змеиное, лицо. — Меня зовут Демьян Павлович, я преподаватель Колдовстворца. Прошу прощения, что прерываю вашу идиллию, но мы с директрисой Катериной Малахитовной хотели бы обсудить с вами кое-что. Вы не против?

— Нет, конечно нет, — выбираясь из объятий крестника, отозвался мужчина. Потрепал Гарри по голове и проследовал за Демьяном.

В кабинете они остались втроём. По стенам прошлось заклинание против подслушивания. Женщина, сидящая за столом, вопреки ожиданиям, оказалась не старухой, как Дамблдор; в её движениях, лице проглядывался опыт, сила и мудрость, но более ничего не указывало на то, что она старше, чем кажется.

— Приятно познакомиться с вами, мистер Блэк, — начала она с вежливой улыбки. Сириус ответил кивком. — Скажите, насколько вы сведущи в кровной магии?

— Э-э-э… — мужчина несколько растерянно почесал затылок, ощущая себя студентом. Но смысла врать не было. — Не погружался. Матушка конечно что-то там в детстве рассказывала, но не больше того.

— Почему так? — несколько тоскливо вмешался Демьян Павлович, окидывая его взглядом. — У вас же явные предпосылки, как и у любого мага семейства Блэк.

— Так кровная магия — это злая магия, — пожал плечами Сириус, отчего-то почувствовавший, что впервые этот аргумент не возымеет своей силы. И был прав.

Ему устроили длительную лекцию, где объяснили, что нет у магии «черной» и «белой» стороны; что магия крови не требует никаких массовых жертвоприношений (это исключение, а не правило); что если бы он изучил хотя бы основы, то не гнил бы в тюрьме. За последнее Сириус зацепился сильнее всего:

— Чем это кровная магия бы мне помогла? — голос пропитался скепсисом.

— Если бы вы знали, что лежит в основе крещения среди магов, то во время суда вашим главным аргументом было бы то, что вы живы, — пожала плечами Катерина Малахитовна, отпивая чай. — Ритуал связи между крёстным и крестником глубже, чем может показаться. Он связывает ваши магические ядра, кровь, иногда даже род, если родители крестника мертвы, — зелёные глаза с намёком сверкнули. Шестерёнки в голове Сириуса зашевелились. — Вы не сошли с ума под воздействием Лихо, — под непонимающим взглядом поправилась, — дементоров как раз благодаря этой связи. Магическое ядро Гарри тратило стихийные излишки на поддержание вашего разума.

— И если бы именно вы сдали своего крестника кровному врагу, Тому Реддлу, то магический откат за это настиг бы вас в ту же самую секунду, — закончил мысль Демьян Павлович, переплётший пальцы на коленях.

Ответить было нечего. Зато этот разговор открыл на многое глаза.

— Не беспокойтесь, — прерывая тишину, отставила чашку директриса. — Мы разберёмся с ложным обвинением. Можете пока просто находиться здесь, чтобы проследить за ритуалом и крестником. Только убедительно прошу, не контактируйте с Альбусом. У нас… возникли некоторые разногласия касаемо вашего освобождения.

Сириус дураком, всё же, не был, поэтому понятливо кивнул и вышел. Нужно было многое обдумать.

* * *

— Бродяга, познакомься, это Богдан и Ярослав, — радостно тащил крёстного за руку Гарри к своим друзьям. Сидящие у камина парни обернулись и по очереди протянули руки для приветствия. — Ребят, это Сириус, мой дядя!

— Приятно познакомиться, — несколько заторможено кивнул Богдан, почему-то излишне внимательно изучая подошедшего мужчину. Чуть пожевав губы, он тяжело вздохнул и повернулся к Ярославу, который понятливо кивнул и сформировал весточку Дарине.

— Что-то не так? — опасливо уточнил Гарри. Он знал это выражение лиц. Они так сообщали ему о душе Волан-де-Морта в его шраме. — У Сириуса тоже душа Лорда?..

— Ох, нет, — отойдя от размышлений, покачал головой Богдан, — просто от очень длительного нахождения рядом с Лихо у твоего дяди сформировалась очень чёткая сеть на ауре. По ней они его и выслеживают, по ней же продолжают тянуть силы, просто уже в меньшем объёме.

Дарина выросла у них за спинами совсем бесшумно, и если Гарри, уже немного привыкший к этому, лишь вздрогнул, Сириус натурально отшатнулся, распахивая глаза в удивлении.

— Приятно познакомиться, Сириус, меня зовут Дарина, — протянула она руку в сторону шокированного мужчины. — Хотя вы, наверное, уже в курсе из газет.

— А, да… — отойдя от шока, ответил на приветствие, чуть выдыхая. — Взаимно, мисс Дарина.

— Давайте без всяких мисс, — хмыкнула ведьма, усаживаясь на свободное кресло, — у нас так не принято. Давайте лучше обсудим, что за чертовщина у вас тут происходит, и какого чёрта моя увеселительная прогулка на Турнир превратилась в прогулку по минному полю. Куда ни кинь, всюду клин.

— Дарина, — одёрнула её сидящая неподалёку Мария, — чуть почтительнее, пожалуйста. Не порти впечатление о делегации.

Гарри готов поставить «Молнию» на то, что, если бы Дарина была зрячая, то она сейчас закатила бы глаза. Справедливости ради, он бы тоже закатил — ситуация до боли напоминала ему его мысли на первом курсе. Приехал учиться и дружить с другими волшебниками, а оказался втянут в какой-то гадюшник с Волан-де-Мортом на хвосте.

— В общем, этой ночью полнолуние. Если и проводить очищающий от различной дряни ритуал, то проводить его сегодня. Или через месяц, но за это время велика вероятность повредить некоторые магические связи в разуме. Сначала будет казаться, что всё в порядке, но постепенно вы начнёте путать прошлое и настоящее, забудете близких людей, какие-то дорогие сердцу воспоминания.

Гарри на секунду прикрыл глаза, а сердце его сжалось. А ведь путал. Уже сейчас иногда обращался не как к Гарри, а как к Джеймсу; видел в нём отца, а не его. Захотелось потребовать у Дарины сиюминутного решения. Захотелось, чтобы крёстный пришёл в себя и, наконец, забрал его из ада под названием «дом Дурслей».

— Может тогда отложим мой ритуал? — предложил было он, но под тяжелым «взглядом» девушки осёкся.

— Нет уж, если отложить твой, то мне придётся задерживаться в Англии, а я этого ой как не хочу. Мы проведём оба ритуала одновременно, мне просто нужна будет небольшая помощь. Не ваша, — тут же осадила подорвавшихся Богдана и Ярослава, что молча слушали разговор. — Я попрошу помочь Виктора. Он хороший ритуалист магии крови, а под моим началом всё пройдет идеально. Будьте готовы к ночи.

Ведьма мотнула головой, завершая свою речь. Рыжие волосы рассыпались по плечам и красиво покачнулись в огнях свечей, когда она встала и ушла в сторону спальных комнат.

— Кстати, — вдруг очень ехидно протянула Роза, приподнявшаяся с дивана, — а кто-нибудь видел, чтобы Виктор покидал избушку?

Друзья переглянулись и заухмылялись. Понятно теперь, чего она такая «добрая».

* * *

Вечер наступил, вопреки всему, слишком быстро. Гарри с Сириусом предпочли занять одну из свободных спален, чтобы пообщаться и обсудить всё происходящее. Посмеялись с того, что в кои-то веки в Хогвартсе было относительно спокойно, и то благодаря присутствию русских; серьёзно обсудили возможные причины Дамблдора для умалчивания столь важных вещей; просто делились мыслями и планами. Было так уютно, наконец оказаться в компании друг друга. Однако время от времени срывающееся имя отца с губ крёстного теперь напрягало, а обращение Сохатый кололо кожу. Скорее бы вернуть ему осознанность…

В дверь постучали. Гарри оказался у двери в считанные секунды, открыл и удивлённо уставился на Виктора. Парень мрачно кивнул, мол, идём, и они стройной колонной направились к Запретному лесу.

— Спасибо за помощь, Вик⁽¹⁾, — коротко улыбнулась ожидающая их Дарина. В её руках блеснул ритуальный кинжал, а в ногах блестело несколько десятков свечей. Это создавало атмосферу… Таинства. — Гарри, Сириус, вам сейчас нужно раздеться до гола и лечь на землю внутрь пентаграмм. В принципе, без разницы, кто в какую, потому что они одинаково направлены на очищение от заражения.

Недолго думая, они последовали требованию — смущаться было некого. Ведьма была слепа, а кроме неё тут был лишь Виктор, которого ничем новым в физиологии не удивишь. Земля была холодная и колючая от торчащих травинок, а небо, развернувшееся перед взглядом, сверкало и сияло от звёзд. Стало до странного спокойно.

— Придётся потерпеть, — очень серьёзно начала инструктировать их Дарина, протягивая Виктору еще один кинжал. Гарри наблюдал за тем, как они подходят к ним, опускаются на колени. — Нам нужно вырезать прямо у вас на теле ставы рун. Будет больно, врать не стану. Но перетерпите, не дергайтесь, не произносите ни слова. Иначе помешаете ритуалу.

— Эм, Дарина, не то чтобы я тебе не доверял… — неуверенно начал Сириус, окидывая её взглядом, — но как ты собираешься резать руны, ну… Просто если с Гарри что-то произойдет…

— Не беспокойся, — хмыкнула ведьма и коснулась ленты, что скрывала её глаза, — мне не нужно обычное зрение, чтобы чаровать. Ладно, пора.

Она кивнула Виктору, и тут же на поляну опустилась тишина, абсолютная, поглощающая. Казалось, что даже лес затих, боле не напоминая о себе ни шорохом листвы, ни совиным криком. Движения ритуалистов были выверены, кинжалы писали по коже руки, словно кистью по холсту; кровь проступала медленно, будто нехотя, и либо из-за освещения, либо из-за магии, но выглядела она чёрной, вязкой, как нефть. Голос Дарины нарушил тишину, но было это так… правильно, что даже не вызвало дрожи:

— Огнем отжигаю, огнем снимаю, в огне все разрушаю, да напрочь сжигаю:

все, что от глаза дурного, что от языка злого,

от колдовства погостного, от беса перекрестного,

от злого духа вселения, от кощного наваждения,

от присухи любовной томления, от подклада творения,

от изуроченья утробы, от телесной хваробы,

от окорма поганого, от опоя стаканного.

Они черпали кровь на лезвие ножа, чтобы после сжечь её в огне свечей, покрытых такими же рунами. Запах стоял гнилостный, отвратительный, но с каждой секундой становилось легче. Но в какой-то момент Гарри почувствовал, как шрам обожгло, и лишь сильнее сомкнул зубы, заставляя себя молчать. Лежащий рядом Сириус же лишь расслабился, не ощущая ничего, кроме странной неги. Виктор довольно кивнул, подтверждая, что мужчине хватило обычного става и заговора на чистку.

Руки же Дарины теперь поднялись к лицу мальчика. Она позволила себе шепнуть «прости», а затем разрезала шрам по контуру. Кровь, почти дегтярная, хлынула, заливая глаза, нос и уши. Гарри молчал, хотя всего его тряхнуло от невероятной боли; хотелось отстраниться, заплакать, сделать хоть что-то, но всё тело парализовало.

— Тебя, паразита духовного, я в краду отправляю, Крадой с него выжигаю,

От тебя огнем избавляюсь, к алатырю прикасаюсь,

Да силой целебной, водой живой вместо влияния твоего наполняю.

Да будет так! — в этот раз голос её был не тихий, поющий, а яростный, громкий, будто приказывающий.

Кровь зашипела прямо на коже, испаряясь, обжигая. Все внутренности стянуло от боли, и казалось, что ещё через мгновение он просто потеряет сознание. Но огонь свечи, что Дарина накренила над ним, чтобы капнуть воском на шрам, словно «свет в конце туннеля» вытянула из забытья. Но ненадолго; горячий воск запечатал боль, оставляя в теле лишь лёгкую усталость. Сильно захотелось спать. Что Гарри, в принципе, и сделал.

Дарина устало поднялась с колен. Её всю трясло; сил изгнание тёмной души съело не мало. Виктор с готовностью подхватил её на руки, усадил на пенёк.

— Спасибо, Вик, — слабая улыбка украсила её лицо. — Отнеси их, пожалуйста, в избушку. Пусть Богдан и Ярослав займутся ими. И возвращайся, сама я не дойду.

Виктор суетливо поспешил выполнить её просьбу, левитацией поднял отключившихся в процессе ритуала Сириуса и Гарри, и поспешил к избушке. Оставлять Дарину, потратившую почти весь резерв, было опасно, тем более что вокруг так и остались догорать свечи.

Однако девушка не переживала. Она заливисто свистнула, и к ногам тут же прижалась фамильяр — прекрасная волчица, наречённая Ярой. И стало сразу спокойнее и легче, потому что Яра с удовольствием начала передавать накопленные магические силы хозяйке, давая передохнуть.

— Спасибо, хорошая моя, — девушка погладила довольную морду, утыкаясь в мощную шею и вдыхая запах дождя. — Это было неожиданно тяжело… Как бы не оказалось, что столкновение с их пресловутым Тёмным Лордом опаснее, чем я себе надумала. Ох…

Тяжелый вздох растворился в лесу. Время было почти на исходе.

До назначенного дня осталось не больше недели.

1) Давайте все согласимся, что Витей его называть как-то… Кощунственно

Вернуться к тексту

— Точно всё готово? — несколько нервно уточнила Устинья, сидя на кровати Дарины.

Девушки впервые за долгое время собрались наедине: то бегали на свидания, то решали какие-то новые и новые задачки преподавателей, то ещё что. Они даже успели соскучиться по своим родным пещерам Уральских гор — там они тоже настроили Азовкины пути, благоустроили всё так, чтобы прятаться от нежеланного внимания и отдыхать. Мягкие подушки, свечи, травы, руны и карты, чтобы гадать друг другу в благоволящие дни. Им этого ой как не хватало.

— Да, — отозвалась, наконец, Дарина, откладывая гримуар. — Все зелья, амулеты подготовлены. Но плохое у меня предчувствие, девочки. Будто не всё так просто будет.

— Может отложить? — Лукерья нервно повела плечами. Ведьмами они были сильными, и интуиция их никогда не ошибалась. А если уж неспокойно сильнейшей среди них, то там точно всё будет намного хуже ожидаемого. — Страшно думать, что ты там будешь одна.

— Нет, откладывать нельзя. Только хуже будет. Сейчас у него только один крестраж. Дадим время, наплодит ещё.

Голос Дарины был приглушенным, задумчивым. Она повернулась к окну, откуда на них мягким светом смотрело утреннее солнце. Время истекало слишком быстро; казалось, только вчера они прибыли в это место, наслаждаясь английской мягкой, сырой осенью; сейчас же прошла капель, распускались почки. Оставался всего месяц до третьего этапа.

— Давай погадаем, — вдруг предложила Устинья. Она подтянула и обняла колени, прижавшись к ним щекой. Глаза сверкали беспокойством. — Не будем спрашивать ничего конкретного. Просто вытянем карту на финал, что будет. Давай?

— Давай, — легко согласилась Дарина, — только не карты, на меня они всегда врут, помнишь же. Лучше достань руны, Лука.

Лукерья с готовностью вытащила из подпространства мешочек своих рун, потрясла, прислушиваясь к чему-то своему. Медленно наполнила ладони энергией, активируя плетение, вышитое на ткани, и протянула в тишине Дарине. Та с готовностью шепнула, совсем неслышно, свой вопрос, опустила руку и вытащила плоский круглый камень с выточенной на неё руной.

— Ингуз⁽¹⁾! — оживлённо хлопнула в ладоши Устинья, в миг успокаиваясь. — Всё хорошо будет! Ой, девчонки, зря переживали!

Улыбки озарили их лица, и разговор, наконец, отошёл от этой острой темы. Дарина лишний раз порадовалась, что она слепа и подруги не могли увидеть в глазах правду. Потому что вопрос её, хоть и такой же волнующий, не касался борьбы с Волан-де-Мортом; но даже так, Ингуз поселила в душе уверенность.

Раз уж её ждёт любовь с Виктором до гроба, надо лишь постараться, чтобы гроб был лет через сто, а не на следующий день.

* * *

— Ты точно готова? — вопрос, повторяющийся за эти сутки раз в сотый.

Ей его задавали все, кому не лень: Демьян Павлович с Катериной Малахитовной, Яся Велесовна с Северусом (которым, на самом деле, явно было не до неё; вокруг них разве что Купидоны не летали), друзья, даже Гарри с Сириусом. Последние, к слову, после ритуала оклемались довольно быстро и чувствовали себя намного лучше. Особенно это было заметно на помолодевшем и посветлевшем взрослом лице.

Однако в этот раз вопрос приступа раздражения не вызвал. Виктор, пригласивший её на вечернюю прогулку вдоль многострадального озера, мягко придерживал за руку, и тон его был больше волнующимся, чем остро-нервным. Его собранность и внутреннее спокойствие воздействовало на тревожные мысли, даря уверенность.

— Да, Вик, спасибо, — улыбка сама вернулась на лицо. — Я точно готова, поверь мне.

— Но что-то всё-таки не так, да? Я же чувствую.

Лёгкий ветерок подхватил распущенные рыжие пряди, поигрался с ними. Закат наступал медленно, играя лучами со свежей зеленью, с водной гладью. Тишина чуть затянулась, и они смогли расслышать, как где-то вдалеке воет волчица Дарины, словно поддерживая.

— Было не так, — всё же согласно кивнула девушка, оборачивая лицо к парню, — но разговор с тобой сжёг любой намёк на сомнения.

Виктор сжал её ладонь в немой поддержке. Сердце его тоже не находило себе места. Хотелось вновь поднять тему того, чтобы присоединиться, помочь, но сдержался, переводя тему. Не стоило и дальше тревожиться по чем зря.

— Ты же поедешь со мной, в Болгарию? Я хочу познакомить тебя с родителями, — он поцеловал её пальцы, вглядываясь в выражение лица.

— Не сразу, — чуть подумав, ответила Дарина. Её не пугала перспектива знакомства с его родителями, не с ними же жить. — Сначала вернусь в Колдовстворец, заберу диплом, соберу вещи, а потом отправлюсь к тебе. Если хочешь, можешь провести лето со мной, я договорюсь с Катериной Малахитовной, — улыбнулась, безошибочно целуя Виктора в щёку.

— С удовольствием сопровожу тебя, моя ведьмочка.

Они продолжили прогулку, ведя непринуждённую беседу о планах на будущее. Ни о свадьбе, ни о детях речи, конечно же, не шло; но им хватало мечтаний о совместных путешествиях, изучений мифологических таинств, проведения совместных старинных ритуалов. У обоих хватало запала и интереса к кровной магии, чтобы рассуждать о каких-то заинтересовавших трактатах и записей. Дарина была благодарна Виктору за это; за его попытку отвлечь, расшевелить, поддержать. Всё развивалось меж ними так степенно и правильно, что не возникало и мысли, что что-то не так.

И этот факт заставлял желать победы и скорейшего завершения миссии сильнее, чем призрачные благодарности или награды.

* * *

— Дарина, — в гостиной царил полумрак, разогнанный десятком свечей. Все однокурсники, оставшиеся на Турнир, ожидали её возвращения, рассевшись по кругу. Слово держала Роза, в руках которой покачивался кулон с красиво оплетённым серебром диамантом⁽²⁾, — позволь нам проявить благословение своё тебе, за труды неблагодарные, за Силу потраченную, за волю приложенную.

По коже пробежались мурашки. Они редко прибегали к подобным ритуалам, потому как сил, потраченных в подобную мольбу, требовалось очень, очень много. Она и правда защищала от случайных, непоправимых ситуаций, но в таком случае подарившие благословение чаровники и сами могли слечь на долгие дни, чтобы восстановить резервы. Значит, даже гадание на рунах не смогло успокоить их, раз решено было обезопасить одну из своих таким методом.

В душе заплескалась тихая нежность по отношению к друзьям и гордость за их столь сплочённый народ.

— Благодарю и принимаю, друзья мои, — наконец, откликнулась Дарина, медленно вступила внутрь круга и опустилась на колени перед говорящей, склонив голову.

Роза медленно, на распев, начала зачитывать защитную молитву. Голос, скреплённый магией, растекался по комнате, впитывался в оберег в её руках, заставляя камень сверкать от вложенной доброй воли:

— Иже еси ты — туманом оплетающий

Иже еси ты — с пути всякого сбивающий

Иже еси ты — пляс огневицей в болотах сотворяющий

Иже еси ты — всех чернокнижников оберегающий…

Затем кулон перемещался из рук в руки, каждую строчку вещатель менялся, и сила, плескающаяся в воздухе, смешалась, став невероятно сильной концентрацией воли сразу девяти человек:

— Иже еси ты — полки супостатов моих в прах обращающий, их о каменюку черную разбивающий, их сердца змеем обвивающий

да их дыхания лишающий, то ум разум ихний помутняющий, то телеса супостатов моих хворями пробивающий

то жития ихние скорбью переполняющий, то дневальник ихними слезами наполняющий, иже всяк кто ход супротив меня свершает

иже всяк кто вред причинить помышляет, то всяк супостат по всякому часу страдает, иже ты владыка за меня (имя) приступаешься

да огненной плетью на супостатов снисхождаешься, иже от плети той жития ихние сокрушаются, да судьбы в горечь ихние снисхождаются

то всякие явства в их ртах червями переполняются, да всякое питье в их ртах в нечистоты исхождается, иже всё к чему супостаты прикасаются

то плесенью и тленом покрывается, да всяк супостат трупной смардиной переполняется, да всяк супостат в гроб осиновый загоняется

да то молитвой сей зачитано, то самим дьяволом сотворено, да звуком дыханья затворено

Последней поющей молитву оказалась Мария, которая сделала шаг и, под всеобщее:

— Да будет так! — повесила амулет на шею Дарины.

Он вспыхнул, прогнал по коже невидимую глазу магическую вязь защиты, и спокойно улёгся на груди, иногда пуская приятные импульсы по телу. Все облегчённо улыбнулись и устало расселись по местам. Дарина поднялась на ноги, поклонилась до земли:

— Во век не забуду вашей доброты и ворожбы. Навечно должница ваша, — и своей клятвой завершила ритуал.

Некоторое время все молчали, а потом Александра, самая эмоциональная среди них, не сдержала всхлипа:

— Ты главное вернись, Рина, пожалуйста. Даже если не справишься, сбеги, — её глаза, голубые, как Байкальский лёд, намокли. — Не наша это проблема, в конце концов! А ты... Мы... Не стоит оно того, ёшки-матрёшки!

— Ну-ну, Саш, — приобняла её за плечи Мария, качая головой, — ты что, Даринку нашу не знаешь? Всё она сможет! И вернётся. Ещё будет потом канючить, чтобы мы ей, бедной-несчастной, чай в кровать таскали. Надоест!

— Точно-точно, — подхватила Устинья, — она же у нас и в горящую избу войдет, и коня на скаку остановит. Богатырша, а не ведьма!

Все рассмеялись, сбрасывая остатки напряжения. Теперь готовы были все и ко всему — и к тому, что завтра Дарина отправиться на бой не на жизнь, а на смерть, и к её защите, и к победе. Ко всему. А переживать смысла не было — если не она, наследница сильнейшего рода Морозовых, принявшая за Гранью второе имя и дар магии крови, то кто? Тот маленький мальчишка, у которого детства-то толком не было?

— Всё, хватит, хватит! — замахала Дарина, стараясь сдержаться от очередного приступа смеха. — Вы можете и дальше мне тут косточки перемывать, а я пойду посплю. Завтра день тяжелый, хоть и не понедельник, — чуть подумав уже в дверном проёме, обернулась к Лукерье, — подойдешь на секунду?

— Да, сейчас.

Они добрались до комнаты Дарины, заперлись. Автоматические чары тут же активировали защиту от подслушивания. Лукерья с интересом наблюдала, как подруга, немного покопавшись в подпространстве, достала какой-то дневник.

— Лука, возьми, — протянула ей вещицу. — На дневнике родовые чары. Пока я жива, он не откроется. Но если вдруг... — заметив острый взгляд, Дарина пожала плечами, — вдруг! Со мной что-то произойдет, я надеюсь, вы поступите так, как там написано. Я не планирую специально там помирать, подруга. Но всякое может быть, ладно?

— Ладно, — Лукерья в смешанных чувствах спрятала дневник в своем хранилище. А потом, выдохнув, продолжила, — ладно. Ты права, всякое может быть. Лучше перестраховаться во всех смыслах.

— Я знала, что ты поймёшь, — Дарина улыбнулась и обняла подругу, вкладывая всю свою благодарность. — Но я вернусь, так что не разевай там роток на мои пожитки, — и они рассмеялись.

— Ни пуха, ни пера, Рина.

— К чёрту.

1) В гадании Ингуз может указывать на конец цикла или новое начало, позитивные перемены к лучшему. Также она говорит о гармоничном союзе, основанном на общности интересов или любви, которая никогда не угаснет

Вернуться к тексту

2) алмаз

Вернуться к тексту

— Тебя перенесёт, куда надо, Дарина, — ворчливо бормотала девушка, передвигаясь едва ли не на четвереньках в зарослях какого-то леса, — не беспокойся, мы проверили координаты, Дарина. Тьфу на вас! Что-то не вижу я в этой глуши ни намёка на этого вашего тёмного гада!

Впрочем, ворчала она больше для проформы. По магическим потокам она уже определила, что перенесли её и правда, куда надо — всего-то в километре от нужного места. Ближе нельзя — заметили бы, если не совсем дураки. Однако передвигаться босиком по колючей земле, всё же, было неприятно. Лёгкое льняное платье всё время цеплялось за ветки, распущенные волосы лезли в рот. В общем, прогулка получалась отвратительная, но одеться иначе было нельзя. Всё это было частью подготовки, требовалось максимальное единение с природой и открытые потоки для циркуляции энергии. Как бы не плевались на это современные магички, их ведущие бабки не были совсем уж идиотками — не зря в обычное время носили платки, а во время практик распускали косы; не зря носили несколько юбок, а во время ритуалов оставались в одних ночнушках. Женская энергия не такая, как мужская, ей нужно направление, нужен чёткий поток; тело женщины всегда было её главной силой.

Подобравшись ближе к хижине, буквально воняющей гнилостной, мёртвой магией, Дарина выдохнула и провернула на пальце родовой перстень. Сейчас от неё требовалось всего ничего — окропить зельем землю вокруг дома, затем поверх покрыть всё ставом рун разрушения защиты, и только после этого можно было приступать к последнему, и самому сложному шагу. Призыву сил Макоши, что возьмёт своё. Вытянув из подпространства бутылёк, припала к земле и начала медленно перемещаться, стараясь не выдать своего присутствия. «Вощанка» с тихим шипением впитывалась, облегчая дыхание — с каждой секундой аура места становилась чище. Но червячок сомнений вцепился в душу, намекая, что всё слишком… легко.

«Накаркала, чёрт побери!», — судорожно выдохнула Дарина, ощутив рядом движение магических потоков. Очень и очень знакомых магических потоков… — «Да ладно! Седьмой крестраж в змее?». Нужно было что-то решать, и решать срочно. Либо навести на животное морок, чтобы оно обмануло Тёмного Лорда и осталось время на подготовку к ритуалу, либо убить её, но тогда сражение будет почти на равных.

Змея двинулась в её сторону.

«Рискнуть или не рисковать?..».

Шелест совсем рядом.

«Решай же!».

Два сверкающих алых глаза на расстоянии вытянутой руки.

«Ай, к чёрту!».

И она швырнула в тварь Адским огнём. Та не успела даже раскрыть рта в подобии шипения, мгновенно обращаясь в пепел. Землю сотрясло, Дарина подорвалась на ноги, специально проезжаясь нежной кожей ступней по острым камням. Нужна кровь. И много.

Вокруг лачуги закружилась та же гнилая и мёртвая энергия, что ранее окружала и скрывала дом. «Вощанка» своё отработала, хорошенько ослабив установленные здесь ранее защитные чары, жаль, не до конца. Пустить в ход ставы рун так и не удалось.

Из здания выбежал мужчина, внешне сильно напоминающий крысу — сгорбленный, дрожащий, странно двигающий верхней губой. «Не он», — сразу определилась Дарина и без лишних размышлений бросила в разведчика умертвляющим проклятьем. Его тело мгновенно завалилось на бок, скрываясь от взгляда в кустах. Не дождавшись ещё чьего-нибудь появления, девушка неуверенно ступила дальше. Кровавая дорожка тянулась за ней, и она начала, машинально, бормотать очередной наговор:

— Как ступаю, так и уйду; кровь моя проводник мой, нить моя, спасение моё…

Она прислушалась. Ни шелеста листвы, ни звериного крика, ни чужого дыхания. Выглядело всё так, будто нет больше никого здесь, кроме неё, но магические потоки не могли врать — кто-то всё же был. Шаг, ещё шаг. Дарина приблизилась к крыльцу, вновь замерла, готовясь защищаться, но всё ещё ничего и никого. Нахмурившись, толкнула дверь, и, наконец, увидела то, чему противостояла.

В каких-то грязных тряпках, мало напоминающих пелёнки, лежало нечто, отдалённо напоминающее ребёнка. Это существо не дышало, но, увидев её, исказило лицо — да скорее морду, — в уродливом оскале:

— Так это ты убила Нагайну и Хвоста?.. Чего тебе надо, ведьма?

Дарина не ответила; она была настолько шокирована увиденным, что неловко уселась на покривившийся стул и всё смотрела и смотрела на это… этого…

— Тёмный Лорд? Волан-де-Морт? Том Реддл? — она протянула эти имена неуверенно, надеясь, что ошибается.

— Совершенно верно, — разбил её надежду уродливый младенец. — С кем имею честь?..

— Дарина Морозова, — всё ещё туго соображая из-за ступора, представилась она. — Как же ты докатился до жизни такой, а, гад тёмный?..

Впрочем, ответ она слушать и не планировала. В груди распалялась глухая ярость. И вот из-за этого она так нервничала, переживала?! Она надеялась на столкновение лицом к лицу, кровавую битву, красивую магическую дуэль! А получила какой-то абортированный кусок гнили. Супер, слов нет! Они так готовились, обряды проводили, гадали, она даже, чёрт побери, написала завещание в свои семнадцать. А тут!..

Резко встав и тем самым прервав какой-то невнятный монолог Тома, она сделала несколько шагов и брезгливо передвинула нечто, напоминающее кроватку, в центр комнаты. Механическим жестом окропила пол зельем, нарисовала руны, игнорируя вопросы. А затем встала, сложила руки в молящем жесте у груди и на распев начала зачитывать обращение к Богине Судьбы:

— Макошь, в Славе Великой приходишь к нам из Ирия, руками Своими склоняясь к нам плодовитыми ветвями, улыбкой Своей освящаешь нас благодатью. Одари же дитя своё заблудшее судьбой его, сопряди же то, что порвал он, утерял. С любовью он чтить будет Твой подарок великий, примет его из света Твоего. Нет ничего отраднее, чем сиять в руках Твоих нитью, намотаться на веретено Твоё. Так было, так будет, так есть!

Руны, высеченные на полу, засияли. Из рта Тома вырвался нечеловеческий, будто потусторонний крик; его тело, словно фарфор, покрылось сетью горящих золотом трещин. Несколько томительных, полных магической бури и криков, минут, и вот на месте подобия младенца осталась лишь пустота. Всё ещё отчасти злая, но в большей степени расстроенная отсутствием толкового сопротивления, Дарина поспешила покинуть пропитанный гнилью дом.

Столько стараний, столько подготовки!.. И почему Дамблдор умолчал, что ждать её будет не волшебник из крови и плоти, а нечто среднее, между бестелесным духом и шишем⁽¹⁾. Кощей Качунович, хоть и делал себе хоркрусы, ни капли не был на это нечто похож. Наверное, поэтому она и ждала чего-то другого; главное самому преподавателю случайно об этих мыслях не рассказать, а то обидится, а ей ещё у него диплом защищать.

Подхватив левитацией труп Хвоста — «ну и имечко!», — Дарина с чистой совестью махнула на всё рукой и переместилась прямо в избушку. Испуганные вскрики и впившиеся шокированные взгляды позабавили, да и только. Пускай дальше взрослые сами разбираются!

А она пойдет ворчать подружкам о том, что и тамада у англичан отвратительный, и конкурсы — тина болотная.

* * *

— Нет, вы бы его видели! — всё ещё возмущалась Дарина, всплёскивая от эмоций руками. — Ни кожи, ни рожи, на чём держался в этом мире — одной Макоши известно! Невероятно противно было даже дышать рядом, не то, что чаровать.

Лукерья и Устинья слушали увещевания подруги с улыбкой. Им, в принципе, было глубоко фиолетово, что там с этим тёмным ползучим гадом, главное, что подруга была цела и невредима (исцарапанные ступни исцелили буквально одним зельем). И вернулась буквально за пару часов, а не спустя сутки, как рассчитывали. Катерина Малахитовна и Демьян Павлович были довольны больше всех — ну естественно, их любимица не только справилась с поставленной задачей без потерь, так ещё и за шкирку притащила доказательство невиновности Сириуса Блэка.

— И чего вы улыбаетесь! — возмутилась она, угадывая настроение подруг. — Я вам душу изливаю! Жалуюсь! Ничего вы не понимаете!

— Всё мы понимаем, — сёстры, переглянувшись, едва сдержали смех. Лукерья продолжила, — твою кровожадную натуру не удовлетворила такая победа всухую. Всякое бывает!

— Да и вообще, — вклинилась Устинья, — у тебя через три недельки последний тур, там уж выплеснешь своё негодование на всякой нечисти.

Дарина, не убеждённая, но смирившаяся, села рядом и обняла подруг, тяжело вздыхая. В чем-то они, всё же, были правы. Чего так распаляться? Она же изначально вообще в этом участвовать не хотела, а раз всё закончилось так стремительно и спокойно, значит, на всё Божественная воля. Как началось, так и закончилось. Осталось дождаться окончания Турнира, подхватить под белы рученьки Виктора и вернуться в Колдовстворец.

К слову, о Викторе.

Ему, конечно же, Дарина направила весточку, что вернулась, а потому была уверена, что он уже ждёт её в гостиной. Он всё ещё смущался идти в её комнату самостоятельно; переступал порог лишь вместе с ней. Зато она на их корабль имела доступ неограниченный — по какой-то причине господин Каркаров проникся к ней не дюжей симпатией. По словам Сириуса, неудивительно: когда-то он принял метку, но радовался исчезновению сильнее прочих. Возвращение клейма на кожу его не прельщало, а Дарина буквально подарила всем «пожирателям» свободу. Как, впрочем, и остальной части Магической Британии.

— Какие планы на сегодня? — вечер только начинался.

— Мы с Фредом и Джорджем…

— Идём в Хогсмид, — мечтательно протянули Устинья и Лукерья.

Дарина прыснула и замахала на них руками:

— Тогда идите уже собираться. У нас с Виктором тоже планы, я просто мечтаю уже отдохнуть в тишине и спокойствии!

Девушки посмеялись, обнялись на прощание и разошлись. Как она и думала, парень ждал её в гостиной, у камина, коротая время за разговором о квиддиче с разинувшими рты Гарри, Роном и ещё несколькими ребятами, которых Дарина по магическому отпечатку не узнавала. Чуть прощупав пространство и немного подумав, она осознала, что сегодня пятница, а потому помещение было забито студентами других школ.

— Вик, — привлекла она внимание, — может прогуляемся?

Виктор мгновенно переключил своё внимание и, смазано извинившись перед ребятами, встал, медвежьей походкой приблизился и учтиво подхватил расслабленную руку. Они выскользнули из душной комнаты, а затем и из избушки. У них не было плана или любимого места здесь; вместо этого они просто гуляли по территории школы, делясь какими-то мелочами из жизни.

— У нас в стенах школы есть небольшие тайники, — с улыбкой рассказывала Дарина, — мы в них прячем запрещёнку, чтобы учителя не отобрали. Всего-то и нужно, что знать, на какой камень надавить.

— И ваши учителя, что же, не знают? — усмехнулся Виктор.

— Знают, как не знать, — пожала плечами, — но пока мы не попадаемся на глаза, они стараются не лезть. Всё равно речь идет о старшекурсниках, которым им и запрещать-то уже бесполезно.

— А у нас с этим строже. Следят даже за тем, чтобы мы не ходили в туалет по ночам.

— Не перебор ли?

— За девять лет учёбы привыкаешь, организм подстраивается, — Виктор чуть улыбнулся. — Все студенты Дурмстранга ночью спят, как убитые. Да и нагрузки достаточно, чтобы не задумываться о лишнем.

За такими беззаботными разговорами они провели весь вечер, а затем решили поспать в каюте (которую Виктору, конечно же, сделали индивидуальной): судя по шуму из избушки, расходиться никто не планировал. Но как там говорят? Влюбленные часов — а в данном случае и неудобств, — не наблюдают.

Особенно после тяжелого дня.

1) «Голова у него с кулачок, нос длинный и вертлявый» — словом, похож на кукиш. «Хмельные шиши» мучают пьяниц, допившихся до белой горячки

Вернуться к тексту

В день последнего этапа Турнира в Большом зале было очень шумно. Дарина, не обращая на это внимание, старалась просто насладиться завтраком, однако трещащие рядом Лукерья и Устинья всё время пытались привлечь и её к разговору.

— Рина, ты бы видела! — вдруг с восторгом захохотали сёстры, — Тут половина Хогвартса и Дурмстранга со значками в твою поддержку!

— Какие ещё значки? — скептично приподняла бровь она, отвлекаясь от тарелки. — Это вы придумали?

— Клянусь, нет! Я бы до формулировки «Боевая ведьма победит медведя» не додумалась! — несколько истерично высказалась Лукерья, едва не задыхаясь от смеха. — Интересно, они под медведем Виктора имели в виду?

— О-о-о, они ещё и переливаются!.. — Устинья похлопала Дарину по плечу, стараясь не свалиться со скамьи. — «Ну и что ж, коль нрав прескверный; не страшимся с ней злых терний»! Нет, тут точно кто-то из наших руку приложил! Ярик, признавайся!

— А что сразу Ярик, — показательно возмутился парень, но следом расплылся в улыбке, — ну Ярик и Ярик, что бубнить-то. Мы вообще-то почти все этим занимались! — заметив помрачневшее лицо Дарины, вскинул руки. — Гарри со своей шайкой уж очень хотел тебя как-нибудь отблагодарить, но я сразу сказал, что всякие материальные вещи тебя вряд ли заинтересуют. Так что вот!

Девушка вздохнула. Делать уже было нечего, так что оставалось плыть по течению. А ведь чуть меньше года назад, когда её выбрал Кубок («ага, сам выбрал, да»), её так не поддерживали; а теперь и друзья Виктора хитро, но по-доброму, улыбаются, и англичане прибегают с благодарностями и вопросами, совсем не страшась образа «злой русской». Какая потеря репутации.

На стол перед Дариной сова опустила очередной выпуск «Пророка». Сидящая рядом Гермиона мгновенно подхватила его и раскрыла на первой странице (с момента умерщвления Волан-де-Морта она читала для слепой ведьмы постоянно):

— Статей о окончательном исчезновении Тёмного Лорда уже нет практически, так, выдаивают последние капли об Избранном и всём прочем, — пробормотала девочка, перелистывая дальше, — пара новостей из Министерства… Странно, что Скитер совсем перестала писать свои скандалы.

Дарина усмехнулась, догадываясь, почему же эта балаболка больше никогда не сможет взять в руку перо, но комментировать вслух не стала. К тому же, к ней вдруг подошла Катерина Малахитовна:

— Дарина, прошу отвлечься от завтрака. Дело в том, что для поддержки участников директора тайно приглашали их родных. К тебе, не обессудь, ехать конечно некому, но Виктор очень просил тебя присоединиться к нему и его родителям.

И удалилась. Дарина не обессудила, потому что её близкие и так были всё это время здесь, кого ещё она могла хотеть увидеть? Кощея Качуновича? Не дай Велес, преподаватель бы всю голову ей пропесочил. Но зато теперь стало ясно, почему Виктор на завтраке отсутствовал. Отодвинув тарелку, Дарина решительно встала, но в последний момент заколебалась и повернулась к Устинье:

— Я ведь нормально выгляжу? Не заляпалась?

Подруга с готовностью осмотрела её: серое платье с белой вышивкой по горловине и рукавам, аккуратная коса и привычная лента на глазах.

— Всё хорошо, отлично выглядишь. Не беспокойся и иди уже к своему Ромео, — хихикнула она.

— Спасибо, Усти, — Дарина улыбнулась и, наконец, двинулась в сторону выделенной для общения комнаты в конце зала.

Седрик с родителями стояли прямо за дверью. На секунду замерев в проеме, девушка ощутила ауру Виктора в дальнем углу, в компании с ещё двумя людьми. Он быстро разговаривал по-болгарски с матерью и отцом, но, видимо ощутив её присутствие, замолк и обернулся, расплываясь в улыбке. Дарина подошла ближе, и, вставая рядом с парнем, коротко коснулась его руки.

— Мама, папа, познакомьтесь, это Дарина, я о ней вам писал. Дарина, это моя мама, — он помог их рукам соприкоснуться, помогая ей запомнить ауру. Руки женщины были мягкими и тёплыми, и обхватили её ладонь с невероятной нежностью, — Айше. А это мой папа, — ещё одно соприкосновение, но мужская рука оказалась сухой и твёрдой, а пожатие несколько смущённым, — Борис⁽¹⁾.

— Мне очень приятно познакомиться с вами, госпожа Айше, господин Борис, — Дарина несмело улыбнулась, чувствуя себя немного неуютно под пристальными взглядами, что кололи кожу.

— И нам, Дарина, — голос матери Виктора был ласковым. Она вновь взяла её за руку и попросила, — только давай без господ. Ты ведь девушка нашего сына, возможно, когда-нибудь, ты станешь обращаться к нам мама и папа. Какие же мы друг другу господа? Пока обращайся просто по имени. И мы будем. Да, Боря?

— Да, конечно, — спохватился мужчина, всё ещё рассматривающий скрывающую глаза ленту. — Может быть, выпьем чаю? Витя⁽²⁾, проводи нас к себе.

Подхваченная под локоть Дарина послушно шла рядом с Айшей, что задавала ей кучу всяких вопросов: как жила, как росла, какой чай любит, какие сладости. Девушка всё ждала и ждала вопроса о своей слепоте, но не дождалась. Казалось, они все делали вид, что всё так, как надо, и Дарина была за это очень благодарна. Потому чаепитие в компании семьи Крамов стало одним из самых приятных знакомств с родителями на её памяти (да и не сказать, что таких ситуаций было так уж много).

Время пролетело незаметно. На улице сгустились сумерки и начался закат. В каюту постучался и вошел господин Каркаров:

— Я очень прошу прощения, что помешал вам, господа, но уже созывают чемпионов. Виктор, Дарина, поспешите. И желаю вам обоим удачи, — он улыбнулся, — потому что победа любого из вас — наша победа.

Айше и Борис засуетились, отбывая первыми, чтобы дать «детям минутку наедине». «Дети» смущенно улыбнулись, но отказываться не стали — у них были и правда считаные минуты на то, чтобы обняться и прошептать друг другу пожелания победы.

— И не смей мне поддаваться, Вик! — захохотала Дарина, — Прокляну!

— Как пожелает моя ведьмочка.

* * *

Скоро подошли к стадиону. Поле для квиддича изменилось неузнаваемо. По всему периметру поднялась плотная живая изгородь высотой двадцать футов. Прямо перед ними в изгороди чернеет проём — вход в лабиринт. Коридор внутри него, образованный густым кустарником, уходит в черноту.

Через пять минут на стадионе появились первые зрители. Воздух наполнился взволнованными голосами и звуками сотен шагов — зрители торопились занять отведённые им трибуны. Небо окрасилось в густой исчерна-синий цвет, и на нём зажглись первые звёзды. К Бэгмену и участникам подошли Хагрид и профессора МакГонагалл, Снейп и Флитвик. У профессоров на шляпах, у Хагрида на спине кротового жилета светились большие красные звёзды.

— Мы будем патрулировать снаружи, — сообщила участникам состязания профессор МакГонагалл. — Если кто-нибудь попадёт в беду и почувствует, что требуется подмога, пошлите в воздух сноп красных искр, и мы незамедлительно придём на помощь. Всё ясно?

Чемпионы кивнули.

— Тогда вперёд! — весело скомандовал Бэгмен четверым патрульным.

Патрульные разошлись в разные стороны, каждый на свой пост вокруг лабиринта. Коснувшись палочкой горла, Бэгмен тихо произнёс:

— Сонорус!

И тут же его усиленный волшебством голос разнёсся по всему стадиону:

— Леди и джентльмены, третье и последнее состязание Турнира Трёх Волшебников начинается! Разрешите мне напомнить вам турнирное положение участников на сегодняшний день! Первое место заслуженно занимает Дарина Морозова — школа «Колдовстворец», восемьдесят пять очков!

Крики, гром аплодисментов разбудили птиц в Запретном лесу, и они с тревожным гомоном поднялись в тёмное ночное небо.

— На втором месте мистер Виктор Крам, институт «Дурмстранг», восемьдесят очков! — снова гром аплодисментов. — И на третьем месте — мистер Седрик Диггори, школа «Хогвартс»!⁽³⁾

Стоило аплодисментам стихнуть, как Бэгмен пророкотал:

— Итак, Дарина, начнёте по моему свистку! Три… два… один…

Он резко свистнул, и девушка, не оборачиваясь, устремилась внутрь лабиринта. Она не ощущала страха или нервозности; наложенные заранее Тесеевы чары⁽⁴⁾ безошибочно проложили путь до самого Кубка, специально петляя рядом с самыми сильными врагами. За спиной прозвучал второй, а затем и третий свисток — Виктор и Седрик тоже ступили внутрь. Теперь соревнование и правда началось.

Впрочем, Дарина не спешила. Она восприняла это, как очередную прогулку по полосе препятствий, что время от времени устраивал им Леший в лесу у Алатырь-камня; наслаждалась чистым, пропитанным магией, воздухом, отбивалась от нападений странных существ, похожих на помесь червей и черепах. В какой-то момент сверкающая золотая нить чар привела к… «Где они, чёрт возьми, его взяли?».

Это был сфинкс с телом огромного льва, головой женщины, тяжёлыми когтистыми лапами и длинным жёлтым хвостом с коричневой кисточкой на конце. Когда Дарина приблизилась к существу, она оборотила к нему могучую голову и уставилась большими миндалевидными глазами.

— Приветствую вас, хранительница мудрости, — чуть поклонилась она ей. — Могу ли я рассчитывать на вашу помощь?

— Конечно, — произнесла она низким, хрипловатым голосом. — Кратчайший путь лежит именно здесь. Отгадай мою загадку, и я тебя пропущу, чаровница. Отгадаешь с первой попытки — путь открыт. Но не отгадаешь — нападу. Ничего не ответишь — пойдёшь назад, восвояси.

— Буду рада развлечь вас своими размышлениями.

Женщина-львица уселась посреди дорожки:

— Что вечно бежит, но не имеет ног; имеет уста, но никогда не говорит; имеет глаза, но никогда не плачет; имеет своё ложе, но никогда не спит?

— Уста, глаза, ложе... — задумчиво забормотала Дарина, прикрывая глаза и перебирая в голове всё, что откликалось на эти слова. — Бежит без ног и время, и река, но у времени нет уст, но у реки есть устья; у времени нет глаз, а у рек есть озёра, что называют так по легендам⁽⁵⁾; у времени нет ложа, у реки же есть её русло, в котором она всегда лежит, но никогда не спит. Ответ река, хранительница.

— Совершенно верно, чаровница, — улыбнулась сфинкс и встала, освобождая дорогу.

До Кубка она добралась первой и, не долго думая, взяла его. В этот момент из зарослей левее выпал Виктор, с немного подгоревшей одеждой. Заметив её, он расплылся в улыбке и крикнул:

— С победой!

В следующую секунду они втроём оказались у входа в лабиринт, где их встретили овациями. Виктор взял её за руку и, под вспышками колдокамер, вернул должок с первого тура — сладко, с чувством поцеловал.

Наконец, Турнир закончился.

Но жизнь их только началась.

1) В книге имена указаны не были, поэтому выбрала сама по логике АБВ, ахахха (теперь даже жаль, что я не дала Дарине имя на Г. ничего, у их ребёнка тогда будет)))

Вернуться к тексту

2) Ну от родителей сам Бог велел такое обращение, хаха

Вернуться к тексту

3) Цитата с некоторыми поправками из книги «ГП и Кубок огня», глава 31

Вернуться к тексту

4) Придумано на основе легенды о лабиринте минотавра. «Герой Тесей вызвался положить конец этой дани и, с помощью Ариадны, дочери Миноса, вошёл в лабиринт с клубком нитей, чтобы найти дорогу обратно. Тесей убил Минотавра, воспользовавшись нитью, чтобы выйти из лабиринта, и освободил Афины от страшного ритуала.»

Вернуться к тексту

5) «Глазами реки» могут называть голубые озёра на берегу реки. Например, так называют озёра Ая на берегу Катуни. Согласно легенде, хан Алтай желал уберечь нежные глаза дочери Катуни от яркого солнца, поэтому разрешал ей смотреть на небо только осенью и зимой.

Вернуться к тексту