Бумажный папа (джен)

Гарри снова в тронном зале, который отливает синевой ― оттенок холода и смерти. Он слышит голоса и идет на них. Его что-то влечет идти вперед, прислушиваться и вглядываться с белое марево тумана, хотя на самом деле ему хочется убежать и скрыться от пробирающей до костей жути, которой наполнен воздух.

Северус стоит напротив трона, инкрустированного черепами. На этот раз он не один на аудиенции с Темным Лордом: его окружают фигуры в капюшонах и устрашающих масках. Только Северус ― единственный из всех ― без капюшона и маски, такой, каким обычно Гарри его видит в Хогвартсе.

Болезненная бледность, темные круги под глазами и… кровь. Она везде ― на лице, на руках, на волосах… Быстрый взгляд его черных глаз в сторону ― и он смотрит прямо на Гарри. Конечно, видеть он его не может, но… в эту же секунду тронный зал исчезает, словно кто-то поставил заслонку на сознание. Черный непроницаемый барьер.

Гарри бьется в него, но без толку. Один удар, второй, третий…

С четвертым его выбрасывает вон с такой силой, словно он ― пробка, вылетающая из стеклянной бутылки с газировкой, которую перед этим хорошенько встряхнули.

Гарри садится на постели, тяжело дыша. Раздергивает полог. За окном светает.

Живот схватывает болезненными спазмами. Гарри притягивает ноги к себе, обхватывает колени и замирает. Ему так плохо, мучительно тошно, словно произошло что-то непоправимое, из-за чего он сейчас не может ни шелохнуться, ни вздохнуть.

Остатки видения рассеиваются. Страх постепенно разжимает свои крючковатые пальцы, благодаря чему Гарри находит силы встать, поеживаясь от холода. На цыпочках он выходит из общей спальни. Сквозняки, гуляющие по коридорам, пробуждает его окончательно: в крови начинает бурлить адреналин. Он бежит, поминутно оглядываясь: не следит ли за ним из-за угла кошка мистера Филча? Хотя… что ему до кошки и противного завхоза. Ему бы только добраться до подземелий и убедиться, что это сон ― самый обычный сон, порождение глубоких страхов, не более.

Гарри быстро минует коридоры подземелий. Закрученными лабиринтами он добирается до заветной двери и прикладывает ладонь. Дверь открывается. Он вбегает и сразу же, не останавливаясь, летит в спальню Северуса.

На стуле висит черный домашний халат, постель разобрана, скомканное одеяло небрежно свисает на пол. В комнате никого нет.

Гарри стоит посреди спальни, собираясь с мыслями. На ватных ногах он идет проверить уборную ― все же теплится малая надежда, что Северус просто отлучился на минутку, что он где-то здесь…

Гарри возвращается и забирается на диван с ногами, стараясь унять мелкую противную дрожь, которая провоцирует все новые и новые спазмы в области живота. Недаром вчера он не хотел отсюда уходить ― как чувствовал. Чуть ли не истерику тут закатил, хотя раньше такого не было. А теперь ― сплошные вопросы. Почему Северус закрыл от него видение? Как он вообще его обнаружил? Почему в тронном зале собралось так много приспешников Темного Лорда, и почему Северус был весь в крови? Почему на нем была только расхристанная черная рубашка без мантии, отчего он выглядел чуть ли ни обнаженным по сравнению с остальными?

Кто даст ему ответ?

Наверное, стоит подождать его здесь, пока он вернется. Не вечно же он будет торчать в том ледяном дворце, стараясь умилостивить гнев Темного Лорда.

А то, что этот бездушный маньяк был, мягко говоря, не в духе ― Гарри кожей чувствовал: в том зале даже воздух пропитался леденящей ненавистью.

Северус каждый раз возвращался, и все было хорошо. Что изменилось?

На этот вопрос Гарри знает ответ. И он ему не нравится. Слишком не нравится.

Чтобы не зарываться в гнетущие мысли, которые и рады затянуть его в свою пучину, он переводит взгляд на часы, висящие над камином. Прошел уже целый час, как он здесь. Гарри видит шахматную доску на столе, и горло начинает сжиматься. Нет, он так не может ― просто сидеть и ждать у моря погоды. Надо что-то делать… но что?

Весь продрогший он выходит из апартаментов Северуса, не забыв плотно прикрыть дверь и послушать, как та с характерным щелчком закроется. Гарри идет, почти не разбирая дороги, пока не натыкается на профессора МакГонагалл.

― Ой, простите, ― шепчет он, совершенно забыв, сколько было на часах, и можно ли ему сейчас разгуливать по коридору. ― Мне нужно к директору… пожалуйста! ― Он задирает голову повыше, чтобы посмотреть этой высокой строгой женщине в глаза. ― Это срочно…

Наверное, он так умоляюще смотрит, что ему тут же дают пароль: «Сахарные черви». Звучит неаппетитно, но Гарри готов петь оду этим червям ― только бы сработало. Дамблдор должен помочь, он не откажет. Он найдет выход. Ведь речь идет о его шпионе и о спасении волшебного мира. Это все очень серьезно. Разве нет?

― Гарри? ― Дамблдор выходит навстречу в светло-голубом халате, похожем на банный. Судя по всему, он только что принимал ванную и не слишком-то рад принимать гостей в такую рань. Но Гарри все равно.

― Профессор Снейп в беде… ― Он задыхается то ли от волнения, то ли того, что слишком быстро бежал вверх по винтовой лестнице. ― Он ранен, Волан-де-Морт заставил его снять маску перед всеми… там много других Пожирателей, я боюсь, как бы они…

― Нет причин для волнений, Гарри, ― перебивает его Дамблдор ровным голосом, и в его глазах нет привычной теплоты, с которой он обычно смотрит на студентов в Большом зале. А может эта доброта была наигранной? Гарри подумает об этом позже ― сейчас есть вопросы понасущнее.

― Профессор Снейп часто выполняет разные поручения для меня, ― продолжает он, плотнее запахивая халат и глядя свысока. ― Как ты уже знаешь, он доносит мне важные сведения, которые позволяют нам успешно строить стратегию для будущей войны. И если сейчас он на задании, это значит, что я осведомлен…

― Нет, вы не поняли. ― Гарри начинает трясти, и он не готов слушать бесконечно нудные доводы директора, который, кажется, нисколько не беспокоится о своем верном слуге. ― В этот раз все не так, как обычно! Я видел Северуса ― он был очень бледный, он стоял на коленях… у него руки и лицо в крови… его мучают… ― Гарри очень старается не заплакать, но у него плохо выходит. ― Пожалуйста, сделайте что-нибудь!

― Ты не должен называть профессора Снейпа по имени, Гарри, ― отрезает Дамблдор.

Как будто это сейчас так важно.

― Волан-де-Морт не доверяет ему больше, как шпиону, вы что, не понимаете? ― в сердцах восклицает он.

― Профессор Снейп всегда, сколько я его знаю, выходил сухим из воды. ― Дамблдор смотрит на него с таким видом, словно Гарри ― глупый младенец и ничего не понимает, даже простую человеческую речь.

― А если на этот раз ― нет? ― Он сжимает кулаки.

― Если нет ― завтра я отправлю на его поиски Орден Феникса, ― произносит Дамблдор таким спокойным тоном, словно рассуждает, какую колбасу купить на бутерброды.

― То есть… вы даже не знаете, где он. ― Гарри готов рвать на себе волосы от досады. ― Или… просто притворяетесь, что не знаете?

― Мне кажется, ты забываешься, ― тон директора становится ледяным, и Гарри невольно вспоминает тронный зал из сна, от которого веяло чем-то подобным. ― Я не считаю, что профессор Снейп в опасности. Он проделывал это множество раз, и это ― его работа. Да, в ней есть побочные эффекты. ― Он произносит это так небрежно, словно говорит о чем-то незначительном, а не о Круциатусе и других пыточных заклинаниях. ― Но это все не смертельно, уверяю тебя.

― Это не то, на что нужно закрывать глаза! ― Гарри кажется, что он просто ненавидит директора: за его равнодушный тон и за то, что он реально может помочь ― послать Орден Феникса на подмогу прямо сейчас, но даже пальцем не шевелит в эту сторону.

― О, ты считаешь, что можешь мне указывать, что делать? ― во взгляде Дамблдора что-то сверкает и тут же потухает. ― Все, что от тебя требуется ― не вмешиваться не в свои дела. Твой Северус не тот, кому можно доверять. ― Он подходит ближе и понижает голос, словно доверяет ему чрезвычайно важную тайну. ― Я бы на твоем месте не стал делать из него героя или мученика. Это человек, который не держит своего слова, коварный и хитрый…

― Вы лжец, ― Гарри отступает. ― Это… это вы такой, а не он!

― Всего хорошего, Гарри, ― елейным голосом произносит Дамблдор. Дверь сама открывается, и его выносит воздушной волной наружу.

Гарри набрасывается на дверь, колотит по ней, но все без толку.

Еще одна дверь перед ним закрылась, не дав ему вмешаться или хотя бы узнать, что можно сделать.

Неужели все, что остается ― ждать? Вернуться в спальню и ждать?

Забиться, как кролик, в свою нору…

Или ― ходить на занятия и делать вид, что все в порядке, пока Северус там…

Нет, он так не может.

«Огненные драконы, Гарри, ― слышит он воображаемый голос Гермионы. ― Что ты опять затеял? Ну что тебе стоит просто подождать? Да, знаю, тяжело… но завтра, может, все решится, и окажется, что ты зря волновался».

Гарри решает прислушаться ― все же Гермиона плохого не посоветует, даже когда говорит в его голове.

Завтра. Завтра все решится.

* * *

Гарри просыпается. Он ненавидит себя за то, что заснул. Он должен был ждать не только день, но и всю ночь. Он уж точно не должен был спать. Ему нужно было… бежать. Куда? Неважно. Но он не мог… не мог просто вот так забраться в кровать Северуса, укрыться с головой его пуховым одеялом, вдыхать привычный, ставший таким родным аромат пряных трав с терпкой древесиной и делать вид, что хозяин комнаты сейчас не находится в плену у когтистого Лорда.

Это малодушно. Слабак. Просто слабак.

Он смотрит на тумбочку, заваленную кусками пергамента. На полу лежит перо, упавшая чернильница, рядом с которой ― расплывшееся черное пятно. «Он что, мемуары тут пишет?» ― грустно думает Гарри, осознавая, как хотел бы сейчас увидеть его здесь ― в обычной домашней одежде или в учительской мантии. Пусть он даже выставит его за дверь, как вчера ― неважно. Главное, чтобы он оказался жив и невредим.

Гарри снова идет к горгулье, охраняющей вход к директору. Теперь он не сдастся так легко.

На этот раз «сахарные черви» не срабатывают. Прекрасно, Дамблдор сменил пароль. Сколько раз на день он его меняет? И что на этот раз, может, карамельный василиск на палочке? Или ― шоколадный паук под соусом?

Гарри сжимает руки в кулаки ― в который раз ― но теперь так сильно, что ногти впиваются в кожу. Его не впускают ― ладно. Он найдет выход. Он что-нибудь придумает.

Просто Дамблдор даже не догадывается, на что он способен.

Может… У него рождается дикая мысль. Может, написать отцу? Вот прямо сейчас. И если тот не ответит, то…

Нет. Хватит играться. Сейчас надо спасать Северуса. Темному Лорду нужен Гарри ― верно? А значит, еще можно что-то сделать. Еще не поздно его остановить.

Наверное.

Все же… стоит проверить, что там под подушкой. Может отец оставил ему послание с подсказкой, что ему делать?

Сейчас все методы хороши, не стоит упускать ничего.

Гарри бежит в спальню. Сует руку под подушку и замирает, нащупав письмо.

Дрожащими пальцами он разворачивает его. Строки расплываются перед глазами, но он берет себя в руки и читает:

«Гарри! То, что вчера так получилось, ты в этом не виноват. Я просто не все твои желания могу исполнить. По крайней мере, сейчас. Все обострилось в разы, и ты не должен слишком привязываться ко мне. Я не знаю, что будет завтра. Но знаю одно: я сделаю все, чтобы избавить тебя от необходимости исполнять чужую волю ― то, чего от тебя многие ждут. Ты ― не избранный. Ты ― просто мой сын, который выжил и который слишком мне дорог, чтобы я позволил тебе умереть. Я тебя люблю и всегда любил, хотя в это сложно поверить, если учесть все обстоятельства. Я бы хотел все исправить, но не…».

На этом письмо обрывается, причем линия от последней буквы неровная и уходит вниз. Значит ли это, что в момент написания письма отца вызвал к себе Волан-де-Морт? Вполне возможно. Да и сам почерк такой, словно отец очень торопился, когда писал, боясь, что не успеет…

Как бы там ни было, Гарри отступать не намерен. Он настроен решительно, как никогда. Пусть он так и не узнал, как звучит Испепеляющее заклинание ― неважно. Он знает другие непростительные и готов наградить им когтистую тварь и всех остальных, кто посмеет обидеть Северуса. К тому же так званый Лорд просто тонет в своем троне: слишком маленький и наверняка слабый ― когти не в счет. С ним несложно будет справиться. Странно только, что Северус сам его не прикончил. Наверное все дело в черной метке, которая не дает ему это сделать. Или в том, что душа этого маньяка бессмертна. Но ее можно посадить в бутылку, как джина. Или запереть в чем-то еще. Найдется на нее управа.

Есть только один крошечный нюанс: Гарри не знает, где находится логово врага. Где его искать? Спросить Драко напрямую или подслушать, о чем он будет говорить со своими дружками?

Слишком долго и слишком ненадежно.

«Если вы не будете делать глупостей, Поттер, то никто вас не похитит: в Хогвартсе это невозможно, ― слышит он в голове снова знакомый голос, но на этот раз ― Северуса. ― Пожиратели смерти шныряют за его пределами, поэтому вам категорически запрещено выходить за ворота. Это ясно?»

― Ясно, ― отвечает вслух Гарри. ― Что тут не ясного?

* * *

Гарри бежит. На этот раз ― по тайному ходу внутри Хогвартса. Близнецы просветили. Здесь сыро, темно и воняет мышами. Гарри натягивает мантию-невидимку и включает Люмос. Очень «хорошая» конспирация, но если он сделает еще один шаг без света, то упадет и что-то себе сломает. А это совсем не входит в его планы.

Гарри в Хогсмиде. Промозглое утро. Мало людей, слишком мало. Что делать дальше?

Просто снять мантию, выставить свой шрам на обозрение и… будь что будет?

Впереди мелькает подозрительная личность в плаще с наброшенным на лицо капюшоном. Гарри, недолго думая, бросается за ней.

Он скользит неслышно, прижимаясь к стенам домов, старается бесшумно ступать и почти не дышит. Мужчина в плаще двигается небыстро, но рывками ― словно хочет запутать следы.

В какой-то момент мужчина, воровато оглянувшись, ныряет в грязную подворотню с огромной свалкой. Гарри зажимает нос: от ядных запахов у него тут же запершило в горле, а ему нельзя себя выдать. Словно из стены выходит еще один ― такой же темный мутный тип. Они переговариваются едва слышно, причем на каком-то тарабарском языке. Потом один из них подходит к опрокинутому мусорному баку и… исчезает.

Гарри изо всех сил напрягает зрение, которое у него, мягко говоря, не очень. Что он сделал? Почему исчез? Он подходит ближе ― так близко, насколько может. Подозрительный тип ― один из тех, что остался, ― несколько раз оборачивается. Гарри весь замирает и сливается со стеной, вытягиваясь в струнку. Мужчина, будучи уверен, что за ним никто не следит, протягивает руку в черной перчатке и прикасается к ржавой консервной банке.

Миг ― и он исчезает.

Гарри на цыпочках подходит к тому место. Прямо сейчас ― если не струсит, конечно, ― он встретится с Тем-О-Ком-Боятся-Говорить. Ага, даже говорить, а он столкнется с ним лицом к лицу. И он идет на это добровольно. Что делать потом? Отдать ему свою кровь, чтобы тот возродился? Или попробовать убить его ― хотя бы тело? А что делать с Пожирателями ― раздавать проклятия направо и налево и очень сильно постараться выжить самому?

Гарри судорожно вздыхает. Самое разумное ― вернуться в Хогвартс и продолжить томительное ожидание. Ожидание ― ради того, чтобы в один прекрасный момент узнать, что все закончилось…

Гарри вздрагивает. Он совсем забыл, что серьезно вооружен. Его карманы полны навозных бомбочек и прочей пиротехники, которой его снабдили щедрые близнецы ― он просто им сказал, что хочет подразнить Филча, а те горячо поддержали. Ну и дали кое-чем попользоваться ― ради веселья. Все ради веселья.

Сейчас Гарри перейдет барьер. И это ― его последний день. Надо быть честным с самим собой. Хотя бы сегодня.

Но Северус выживет. Гарри наизнанку вывернется, а спасет его. О, он будет хитрее самого продуманного в мире шпиона. Намного хитрее.

Перед глазами проносятся последние дни, а точнее ― месяц, который пролетел мгновенно. Вот Северус обнимает его, утешая после неудачной встречи с отцом. Вот он забавно проигрывает в шахматы. Вот учит защите ― и одобрительно улыбается, когда у Гарри получается «победить» манекен…

Рука медленно тянется к консервной банке.

Вот они снова ― соперники учебной дуэли, и когда Гарри делает особо удачные выпады и выставляет щиты вовремя, его «противник» просто светится от счастья и гордости…

Осталось несколько миллиметров.

«Как мне сказать, что ему не нужно… не нужно все это делать… Что это опасно… Я люблю его просто потому, что он есть…»

Пальцы касаются холодного ржавого железа, и тут же Гарри затягивает, словно в трубу ― быстро и неумолимо.

Кажется, на этот раз он смог пройти сквозь барьер. Назад дороги нет.