Всё, что нельзя отдать (гет)

Пол был завален листами с расчётами: тонкие линии, выведенные от руки, переплетались с символами, отсылая к координатам и направлениям. Всё пространство комнаты будто превратилось в чертёж, в центре всего этого контролируемого хаоса стояла Вилл. Кристалл в её ладонях мерцал сдержанным, ровным светом, и в этом свете было нечто живое. Как пульс настоящего сердца.

Седрик сидел чуть в стороне, спиной к прохладной стене. Одна нога была согнута, на колене лежал блокнот с расчётами. Пальцы спокойно крутили ручку с брелком-лягушкой — ту самую, которую она подарила, а он почему-то решил сохранить. И сейчас, в этой тишине, это казалось особенно странным.

Он следил за ней внимательно, но не торопил.

— Никак не пойму, почему не получается, — призналась Вилл. — «Тренировочное» измерение должно было легко поддаться, учитывая, что у нас буквально карта есть. Но что-то даже оно никак не даётся.

— Попробуй представить не место, а принцип. Не цель портала, а его суть. Ты не «открываешь дверь». Ты создаёшь связку между мирами — как натягиваешь нить. — Он провёл рукой по воздуху, будто показывая, как именно должно ощущаться напряжение.

Вилл кивнула, закрыла глаза. Свет Сердца вспыхнул ярче. Вихрь энергии закружился, воздух чуть дрогнул.

И тут же — сорвался. Магия сжалась, как пружина, и схлопнулась, оставив после себя только тишину и легкое жжение на коже.

Она вздохнула, убрала волосы со лба.

— Сложнее, чем казалось.

— Это потому, что ты всё ещё думаешь как человек, а не как энергия, — сказал Седрик. — Попробуй не управлять. Слушать.

Он говорил спокойно, терпеливо, без давления. И это… удивляло. Даже раздражало чуть-чуть — как легко он умел находить нужные слова.

— Ты подсказываешь удивительно точные вещи, — пробормотала она. — Но откуда ты вообще так разбираешься, как работает Сердце Кондракара?

Седрик дописал что-то в своих заметках и бросил на неё насмешливый взгляд.

— Не припоминается ли тебе, что кристалл изначально не обладал способностью открывать порталы? Кажется, было кое-что ещё — то, что вы так удобно себе присвоили. То, что умело это делать с самого начала.

Вилл моргнула, спохватившись:

— Ну конечно, Печать Фобоса. Но всё равно — ты похоже здорово разобрался, как она устроена.

— Обычно у создателей артефактов действительно есть представление о том, как они работают, — небрежно пожал плечами Седрик, не меняя тона.

— Погоди… ты хочешь сказать…

— Да, мы создавали её вместе, — спокойно подтвердил он. — И потратили немало сил, чтобы довести до ума. Но, как ты понимаешь, в случае с монаршими особами название может содержать только одно имя.

Он говорил почти лениво, но в этой ленивости сквозила та самая уверенность человека, который всю жизнь был в тени — но знал себе цену.

— Ну да, если бы Фобос назвал артефакт «печать Фобоса и Седрика», я бы точно подумала, что его подменили, — фыркнула Вилл.

— Меня в этой истории больше всего расстраивает, что артефакт сперва умыкнула безголовая похитительница Элион, а потом в тот же день ухитрилась его потерять. И печать пролежала в канализации с десяток лет.

— А почему вы просто не сделали новую?

Седрик приподнял бровь.

— После похищения Света Меридиана у нас не было времени на развлечения. К тому же, чтобы воспроизвести печать, нужен был второй такой же артефакт-основа. А достать его было почти невозможно.

— М-да, теперь понятно, почему ты так рьяно за ней гонялся, когда её наконец нашли.

— Это уже не столь важно, — отмахнулся он. — С самого начала было ясно, что такой мощный артефакт, как Сердце Кондракара, поглотит нашу безделушку едва они соприкоснутся. Но… раз уж печать теперь у тебя, мне, как приложившему руку к её созданию, будет в некотором роде приятно, если ты хоть немного разберёшься, как она устроена.

Вилл улыбнулась.

— Тут ты по адресу. Честно говоря, я в предвкушении. Это будет первый раз, когда кто-то действительно объяснит мне, как что работает. Оракулы не то чтобы щедры на инструкции к применению.

Седрик кивнул, как будто принял её слова как должное. Без усмешки. Без язвительности. Просто… спокойно.

Он вернулся к схеме на полу и продолжил, будто Вилл не прерывала его вовсе:

— Связь между мирами работает по принципу отклика. Кристалл ощущает сдвиг и направляет поток туда, где магия с ним резонирует. Но чтобы этот поток не рассыпался, нужна точка стабилизации. Именно её мы вписали в печать — через узел возврата.

Седрик говорил ровно, но в голосе явно проскальзывало живое увлечение. То, что прорывается, когда говоришь о чём-то действительно своём. Было видно, что он получал почти физическое удовольствие от того, как идеи, разложенные по полочкам, выстраиваются и становятся ясными не только ему, но и слушателю.

— Если бы у меня были при себе черновики, я бы показал, как именно это рассчитывается, — добавил он, не поднимая глаз. — Впрочем… могу и так быстро набросать. Если интересно.

Он поднял укатившуюся ручку с лягушкой, пощелкал ею пару раз — задумчиво, почти машинально — и начал чертить прямо на краю бумаги.

«Седрик действительно умеет объяснять, — подумала Вилл. — Не только магию. Просто… быть понятным».

Она даже поймала себя на том, что чуть подалась вперёд, чтобы лучше рассмотреть схему. Ей действительно было интересно. И легко.

Наверное, чтобы создать нечто настолько сложное, как Печать, нужно было не только понимать колдовство. Нужна была слаженность. Доверие. Может быть, даже дружба.

Она вдруг поймала себя на мысли, что раньше об этом не задумывалась. Ни о нём. Ни о Фобосе. Ни об их прошлом — как о чём-то, что могло быть… настоящим.

Трудно было даже представить их за одним столом, не как князя и слугу, а как двух молодых изобретателей с одинаково горящими глазами. Как они спорят, высчитывают, чертят формулы на полях. Двое, которых она привыкла воспринимать почти как миф, как обобщённое «зло» — сидят рядом и создают артефакт, который переживёт их обоих.

И ещё сложнее было понять, в какой момент всё развалилось. Когда связка, что держала их на равных, сорвалась. Как они перешли от совместного увлечения — к тому, что она увидела в финальной битве. К пустой ярости. К предательству. К разрушению.

Седрик тогда был другим. Страшным. Безжалостным. Таким, будто внутри давно не осталось ничего — только голос, которому он подчинился.

А сейчас…

Сейчас он просто рисовал схему сидя на полу. Не наставлял, не спорил. Делился своими размышлениями.

И Вилл вдруг стало немного не по себе — от осознания, как мало она о нём знала. И, возможно, как мало знали все остальные.

— Ты чего замолчала? — негромко спросил он, не отрывая взгляда от схемы. Голос был спокойным, но внимательным — как будто уловил тишину в ней, а не вокруг.

Вилл моргнула, возвращаясь. Взгляд скользнул по линии чертежа, по его пальцам, по изгибу плеча, и задержался — на нём самом.

— Думаю, — сказала она.

Седрик скосил на неё взгляд, приподнял бровь. Почти насмешливо. Почти — но не совсем.

— Опасное занятие.

— Иногда, — согласилась она.

Она чуть улыбнулась почти тепло. И с лёгкой, нарочитой драматичностью произнесла:

— Да уж. Приятно познакомиться, адекватный Седрик. Даже не знала, что ты существуешь.

Седрик фыркнул. В уголке губ мелькнула тень ухмылки.

— Не обольщайся, я здесь ненадолго.

— Жаль, — тихо бросила Вилл, прежде чем успела отследить, как именно это прозвучит. — Этот мне даже нравится.

Он на мгновение замер, с занесённой ручкой с лягушкой в руках.

— Ты кажется, говорила, что хочешь разобраться, как работают порталы. Так вот смотри, — он постучал стержнем по зарисовке.

Голос был снова ровным. Спокойным, но от прежней полуулыбки не осталось и следа. Седрик будто наткнулся на границу, которую сам же нарисовал, и сразу отступил. Не колеблясь, а точно и хладнокровно, как отсекают ненужное.

Вилл не стала ничего говорить. Просто кивнула и снова наклонилась ближе, будто вглядываясь в схему. Хотя взгляд всё равно то и дело возвращался к нему. К его движениям, к его голосу. Мысли рассыпались, не желая складываться в координаты.

Она вспомнила, как Хай Лин говорила, что он отлично сработался с ней, когда помогал составлять новое меню для «Серебряного дракона». Слушал, предлагал идеи, подмечал сильные стороны её макетов. Тогда Вилл это удивило, но она не придала значения.

А теперь… теперь это уже не казалось таким уж необычным.

Жаль. Жаль, что они встретились именно так. Не в другое время. Не в другой жизни. Сейчас всё слишком запутано. Слишком тяжело.

Он лишь тень того, кем мог бы быть. И они все несут слишком много за спиной, чтобы просто начать заново.

Но всё равно…

Может быть, время всё исправит.

Может быть, их с Седриком секретный проект — эта странная, почти подпольная работа над порталом — однажды изменит отношение остальных девочек. Укрепит доверие. Вернёт хоть немного веры в то, что он может быть не врагом, а… кем-то другим.

А вдруг получится даже уговорить Совет расширить радиус его браслета… дать ему немного больше свободы. Чтобы он не чувствовал себя пленником. Чтобы… смог начать настоящую новую жизнь. Здесь. С нами.

Сердце Кондракара мягко вспыхнуло, откликнувшись на её мысли.

Седрик поднял взгляд, словно уловил не только изменение энергии, но и что-то в ней самой.

— Готова попробовать ещё раз?

Вилл улыбнулась — немного грустно, но уверенно:

— Да. Только теперь… я не буду открывать дверь.

Он задержал взгляд, словно отмечая перемену в её тоне.

— А что будешь делать?

— Тянуть нить.

Седрик кивнул. И впервые — совсем без иронии — сказал:

— Хорошо.

Свет Сердца вспыхнул ровным, насыщенным пламенем. Воздух чуть задрожал — и на его фоне, будто на плёнке, проступила дуга света. Пространство не сорвалось, не дрогнуло, не вывернулось. Оно поддалось. Мягко, послушно. Как будто давно ждало этого касания.

Портал на этот раз открылся почти без сопротивления.

У Вилл перехватило дыхание.

Она сделала шаг вперёд — почти не думая, на волне восторга — и в тот же миг почувствовала, как чьи-то пальцы стиснули её локоть.

Вилл обернулась. Седрик стоял рядом и с раздражением показал руку с браслетом.

— Точно, извини, — она слегка покраснела.

— Тюремщик из тебя, конечно… — фыркнул Седрик.

Они вышли… в свет. Не ослепительный, а мягкий, почти акварельный. Солнце, высокое небо, деревья с тонкими стволами, устремлёнными вверх, как будто они пытались дотянуться до самых облаков. Трава тянулась до бедра — пряная, серебристая, шелестела, будто шептала. Вдали, за холмами, начинался обрыв, и далеко внизу плескалось светлое, прозрачное море цвета расплавленного стекла.

Всё было… живым.

— Ого, — только и смогла выдохнуть Вилл.

Седрик отпустил её локоть и отошёл чуть в сторону. Он настороженно осматривался, оценивая обстановку.

— Похоже, здесь безопасно, — сказала Вилл чуть тише.

Она медленно обернулась, вбирая каждую деталь: игру света в листве, блеск на воде, дуновение ветра. Это было не просто красиво. Это было… невероятно.

— Я даже не думала, что на мне висит ключ к такому. К мирам, про которые мы даже не догадывались.

Седрик не сразу ответил. Его взгляд был устремлён вдаль, и в глубине усталых глаз вдруг мелькнуло что-то другое. Отголосок забытой мечты. Призрачный, едва уловимый. Как будто он сейчас смотрел на то, что когда-то считал возможным.

И чем больше Вилл смотрела на него, тем отчётливее верилось, что этот человек когда-то мог быть мальчишкой, часами корпевшим над древними книгами, вычерчивавшим схемы, собирающим по крупицам артефакт, существование которого верилось только юному, одержимому уму. И теперь он наконец прошёл сквозь портал — и увидел, насколько прекрасной может быть вселенная.

— Знаешь… — Вилл посмотрела на него. — Я даже рада, что открыла этот портал именно с тобой.

Она вновь задержала взгляд на его лице — спокойном, почти отрешённом. И вдруг подумала: что же Седрик надеялся найти в этих мирах, когда всё только начиналось?

Ответа, конечно, не было.

Но ветер прошелестел в кронах. Свет искрился в траве. Море шумело внизу, как дыхание чужого далёкого мира.

И Вилл улыбнулась — не ему, не себе. Просто… миру, что она смогла открыть.