Мы авроры. Не герои (джен)

23 декабря 1978 г.

Сириус зарекся ещё когда-либо появляться в Косом переулке накануне Рождества. Толчея на улицах и в магазинах слишком живо напоминала ему хаос и давку во время ноябрьской атаки.

— Давайте просто купим им футболки с надписями? — вздохнул Хвост. Они обошли уже пол-улицы в поисках подарка к предстоящей помолвке Джеймса, но ничего подходящего так и не нашли. — Сохатому — «Бывший парень Л. Эванс», а Лили — «Бывшая Эванс».

— Как часть подарка сойдет, — кивнул Сириус, прижимаясь к стеллажу, чтобы пропустить очередную группу покупателей. — Но нужно ещё что-то поинтереснее. Лунатик, что скажешь?.. Лунатик? Люпин, ау, ты ещё с нами?

— А? Да-да, я согласен, — Римус вздрогнул, едва не уронив книгу, которую только что снял с полки. Сириус взглянул на обложку: «Секреты долгого брака или 101 способ сказать: "Да, дорогая"».

— Тогда валим отсюда. Ещё минута, и я начну на окружающих кидаться.

С трудом протиснувшись к выходу из «Флориш и Блотс», друзья оказались на не менее людной улице. Но тут хотя бы дышалось свободнее.

— Лунатик, ты чего сегодня такой сонный? — Сириус сделал голос нарочито беззаботным. — Вроде исчез с вечеринки одним из первых.

Римус издал сдавленный крякающий звук и зарылся носом в шарф так, будто пытался в нем раствориться.

— Просто не выспался…

— Понимаю, — Сириус энергично закивал, наслаждаясь моментом. — Тебе если дома плохо спится, заходи в гости. Я с другом чем угодно поделюсь⁽¹⁾ — хоть подушкой, хоть целой гостевой комнатой.

Питер растерянно переводил взгляд между ними, а Сириус едва сдерживал смех, наблюдая за неловкостью Римуса и его отчаянными попытками скрыть правду о вчерашнем приключении.

— Хочешь, прямо сейчас купим тебе ортопедическую подушку. И матрас, — продолжал изводить его Сириус. -Ты же только по человеческим меркам ещё молод, а по волчьим почти старик. Наверное, уже и дыхалка подводит, и выносливость не та…

— Нормально у меня с выносливостью! — взорвался Римус, но тут же сник, повесив голову. — Ты… Ты знаешь?

— Знаю что? Что ты обожаешь шоколад? Да, знаю.

— Кончай кривляться.

Сириус не выдержал и расхохотался. Вид покрасневшего до корней волос Люпина был поистине бесценен.

— Не волнуйся, я не ревнивец. Но давай ты все же нормально расскажешь, как у тебя вчера вечер прошел. А то бедняга Хвост ничего не понимает.

Рассказ Римуса вышел донельзя унылым: танцевали, она его поцеловала, провели ночь в её комнате, потом он ушел.

— А где пикантные подробности? И что в итоге это было — интрижка на ночь, или Пенни все-таки тебя покорила?

— Обойдешься, — пробормотал Люпин, не поднимая глаз от земли. — А что дальше будет, не знаю… Я сам еще не решил…

— Только не говори, что ты сбежал, бросив девушку одну в постели! — в ужасе выдохнул Питер.

— Конечно, нет… я попрощался и пожелал ей приятного Рождества.

Сириус и Питер застонали в унисон.

Они свернули за угол, и Сириус наконец увидел искомую вывеску: «Напитки со всего света». Внутри было меньше посетителей, чем в других магазинах, и беглый взгляд на ценники сразу объяснил причину. Цены здесь явно были не среднего сегмента.

Бутылки и банки самых причудливых форм и расцветок теснились на полках, создавая калейдоскопическое зрелище. Внимание Сириуса привлекла секция, где в прозрачных сосудах плавали заспиртованные существа — змеи, скорпионы, пауки...

— Там что, крот…? — прошептал Питер, который смотрел в ту же сторону.

— Добро пожаловать, чем могу вам помочь… Оу!

Девочка-подросток в фирменной мантии сотрудника замерла с неловкой улыбкой, не зная, насколько официально себя вести с ними.

— Привет, Хизер⁽²⁾! — первым нарушил молчание Сириус, специально называя её по имени. — Мы ищем необычный подарок для друга. Порекомендуешь что-нибудь?

— Только если из безалкогольного отдела. Если хотите что-то покрепче, то лучше отца вам никто про ассортимент не расскажет. Пап! — девушка привстала на цыпочки и энергично замахала рукой.

— Не нужно, мы бы и сами справились, — запротестовал было Сириус, но мистер Фоули, владелец магазина, уже спешил в их сторону. Его лицо озарила широкая улыбка узнавания.

— Правильно сделали, что зашли к нам, господа, — мужчина крепко пожал руки всем троим. — Того, что есть у нас, вы больше нигде не найдете. Расскажите, для кого и по какому случаю ищете подарок, и я подберу наилучшие варианты. С пустыми руками не уйдете, это я вам гарантирую.

В подтверждение своих слов мистер Фоули устроил им настоящую экскурсию, демонстрируя самые экзотические товары.

— Вот это шампанское идеально для романтических свиданий. Меняет цвет и вкус в зависимости от времени суток: утром — нежно-розовый оттенок и вкус свежих ягод, днем — золотистый цвет и цитрусовые ноты, а вечером — мерцающий синий и пряности. Ещё один примечательный экземпляр — саке «Лунный танец». Если выпить в полнолуние под открытым небом, можно увидеть, как тень от чаши оживает и исполняет традиционный танец. Говорят, тот, кто повторит движения, на одну ночь обретет грацию гейши. А если хотите более шуточный подарок, то могу предложить это чешское пиво. Пена вырастет в настоящую бороду, которая будет держаться полдня. Также увеличивает силу и выносливость, но возможен побочный эффект — неконтролируемое желание говорить стихами.

Парни переглянулись, представив Сохатого с пенной бородой, декламирующего сонеты перед Эванс.

— А вот ещё интересный пример, — продолжал мистер Фоули. — Набор для утреннего кофе, зачарованный так, что его можно легко заварить, даже не вставая с кровати. Достаточно пары глотков, чтобы утро стало ещё бодрее и приятнее, если понимаете, о чем я.

— В него добавлено возбуждающее зелье? — нахмурился Сириус. После пережитого опыта он бы в жизни не подарил такую гадость Джеймсу.

— Нет, конечно! По крайней мере — не в его классической рецептуре. Это более легкая версия, призванная лишь немного разжечь желание, а не превратить человека в перевозбужденного маньяка.

Посовещавшись, друзья сошлись на шампанском и утреннем кофе, решив, что последний будет частью подарка уже на свадьбу.

— Пришлите еще, пожалуйста, десять банок того пива почтой на мое имя, — шепнул Сириус владельцу, пока Римус и Питер отошли изучить ассортимент чая. Он просто не мог упустить столь шикарный инструмент пранка и уже представлял, как невзначай подсунет банку Джеймсу или кому-нибудь из коллег. Мистер Фоули понимающе усмехнулся и сделал жест, будто закрывает рот на замок.

Уже расплачиваясь за заказ, Сириус заметил на прилавке рождественские открытки.

— Посчитайте ещё это, — он протянул одну из них кассиру.

— Это для кого? — поинтересовался Хвост.

— Для Андромеды, — солгал Сириус.

Дом встретил его в том же виде, в каком Сириус оставил его с утра. На столе лежал измятый лист пергамента, испещренный десятком начатых и тут же перечеркнутых фраз. Приподнятое настроение, с которым он вернулся, вмиг улетучилось. Сириус вновь стоял перед той же дилеммой, что мучила его с самого утра, когда рассудок наконец вырвался из дурмана зелья и алкоголя.

В памяти всплывали обрывки вчерашнего вечера: его руки, впивающиеся в Эдит, её попытки отстраниться. Хуже всего было не то, что он хотел её — а то, как он это показал. Как последний подонок.

Сириус с силой сжал веки, словно мог стереть воспоминания. Он все ещё сомневался, что её вчерашние слова не были результатом опьянения или бравадой. Тогда его письмо будет воспринято как «Хэй, помнишь, ты предлагала мне перепихон без обязательств? Я не против». Да это же чистейший позор! И ведь они ещё должны работать вместе — в одной команде, где каждый шаг требует доверия.

Но…

«Алкоголя во мне ровно столько, чтобы говорить с тобой напрямик».

Голос Эдит звенел в сознании, ясный и насмешливый. А если она действительно имела это в виду? Тогда молчание станет для нее однозначным ответом: «По трезваку ты мне не интересна».

Сириус достал из кармана купленную открытку. Нарисованные акварелью котята игрались с хвойными ветками и красными ягодами омелы. Если приложить к изображению палочку, они начинали мяукать мотив рождественского гимна.

Да, это была трусливая попытка не сказать ни одного прямого слова. Но иных идей у него попросту не было.

Он размашисто написал на обороте «Счастливого Рождества! 25 декабря, семь вечера, площадь перед вокзалом Кингс-Кросс» и выдохнул.

Ни объяснений, ни намеков. Просто время и место. Если она не придет — значит, ко времени выхода в офис надо будет подготовить должные извинения, как подобает джентльмену. Если же придет…

Сириус по-собачьи тряхнул головой. Он подумает об этом позже.

* * *

25 декабря.

— Счастливого Рождества!

— И тебе счастливого Рождества, дорогой!

Юфимия Поттер скользнула по щеке Сириуса быстрым поцелуем и сжала его в кратких объятиях. Её плечи были словно деревянными, а движения — обычно плавные и грациозные — резкими и скованными. Это неестественное напряжение разительно контрастировало с праздничным убранством дома и витающими в воздухе ароматами имбирного печенья.

— Что-то случилось? — спросил Сириус.

Миссис Поттер лишь обреченно махнула рукой и направила его в гостиную, где Джеймс расставлял столовые приборы.

Вид друга был красноречивее любых слов — вдоль шеи от края скулы до ключицы тянулся алый след от заживающего рубца.

— Рождественский обед обещает быть не самым теплым, — пробормотал Сохатый. — Ты бы видел, как мама вчера разошлась. Как будто не понимала, что я не собирался одни лишь агит-брошюры для Ордена печатать.

— Она твоя мать, придурок. Естественно, она переживает, что ты чуть не убился. Вообще, не ной. Если я в какой-то момент помру, мамаша на мою могилу если и придет, то только чтобы на нее плюнуть.

— Вечно ты все переводишь на свой персону, мистер ярчайшая звезда, — фыркнул Джеймс. Но жалобы прекратил и перешел к сути.

— Помнишь подслушанный нами разговор Нюниуса с Мальсибером в Трех метлах? Так вот мы с Пруэттами решили обернуть ловушку против них самих. Дамблдор одобрил.

На губах Джеймса появилась довольная ухмылка.

— Ты даже не представляешь, сколько оборотки мы выпили за последние месяцы. Специально дежурили в разных местах, и если кто-то замечал очередную сладкую пожирательскую парочку, то передавал услышанную информацию остальным. После мы трансгрессировали в места, где они назначали встречу. Все также под маскировкой, конечно. Первые пару раз они, видимо, издалека за нами наблюдали, но вчера, — он провел пальцами по рубцу, — Решили попробовать напасть. Только не учли, что кроме нас троих рядом были ещё Грюм и Фрэнк с Алисой под чарами невидимости. Так что мы им задали взбучку. Жаль, никого не успели схватить. Эти трусы, как только поняли, что не смогут победить, похватали оглушенных и свинтили. А меня режущим уже в последний момент зацепило.

В гостиную вошла миссис Поттер, левитируя перед собой блюдо с индейкой. Её губы были плотно сжаты, а в глазах читалась смесь гнева и беспомощности.

— Джеймс, принеси десертный столик, — отрывисто сказала она. Блюдо, которое она с излишней силой опустила на скатерть, жалобно зазвенело. — Разместим на нем часть выпечки.

— Да, мам, — протянул Сохатый ей в след и, повернувшись к Сириусу, выразительно закатил глаза.

Сириус ничего не ответил. Больше всего его сейчас жгла мысль, что Джеймс участвовал в операциях Ордена, о которых он, Сириус, не имел ни малейшего понятия. И что друг не рассказал ни ему, ни Римусу, хотя они бы с готовностью присоединились. Возможно, будь они рядом, Джеймс остался бы невредим.

Но сегодня было Рождество — не время для тяжелых разговоров. Сириус заставил себя улыбнуться и поправил косо лежащую вилку.

К полудню стол ломился от праздничных яств. Лили придвинула стул ближе к Джеймсу. На ней было изумрудное платье с открытыми плечами, которое очень ей шло, но смотрелось инородно в доме, где каждый предмет дышал магией и волшебством, особенно на фоне парадных мантий родителей Джеймса.

— Ты выглядишь чудесно, дорогая, — миссис Поттер ласково улыбнулась девушке, заметив её явное смущение и неловкие попытки прикрыть плечи распущенными волосами. — И мы с Монти очень рады, что ты согласилась остаться с нами на Рождество. Ты для нас уже как часть семьи.

Лицо Лили залил легкий румянец, и она благодарно кивнула.

— Спасибо, миссис Поттер. Для меня это очень много значит.

Сириус мысленно отметил, как тактично мать Джеймса подобрала слова: «согласилась остаться», «часть семьи». В последние месяцы отношения Лили с её сестрой-магглой, единственным живым близким родственником, окончательно испортились. На своем опыте Сириус хорошо понимал, как в такие моменты возрастает ценность любой крохи тепла. А в Юфимии Поттер этого тепла был целый костер.

Джеймс накрыл руку любимой девушки своей, — этот маленький жест, казалось, растопил немного льда в душе миссис Поттер, и в её взгляд вернулась привычная теплота.

— Мы с Юфи всегда мечтали о большой семье, — Флимонт взмахом палочки отправил бутылку шампанского наполнять бокалы собравшихся. — И мы рады, что она продолжает расти, и теперь включает двух потрясающих сыновей и умницу дочку.

Сириус едва не выронил свой бокал и почувствовал, как к шее приливает краска. Он так и не привык в столь искреннему и открытому проявлению привязанности, которая была в этой семье. Каждый раз они заставали его врасплох, будто теплая морская волна. Флимонт поймал его взгляд и добродушно подмигнул.

— Вот и первый тост, — поддержал отца Джеймс. — За нас всех! За семью!

Бокалы звонко встретились над центром стола, и от напряжения предыдущих минут не осталось и следа. Миссис Поттер даже не заметила, как начала вспоминать забавные случаи из детства Джеймса, а тот преувеличенно возмущался и спорил, что все было не так.

Когда ни в кого уже не могло влезть ни кусочка, все перебрались поближе к камину. Джеймс предложил опробовать подарок от Римуса — колоду, в которой карты превращались в маленьких драконов и могли как перелететь из твоей руки к любому другому игроку, так и просто сбежать. Игра быстро захватила их, а драконы мало того, что оказались очаровательными, так ещё и вносили отличный элемент неожиданности.

— Это невозможно, они все к тебе летят, — расхохотался Джеймс, когда его туз обернулся серебристым дракончиком и, сделав круг по комнате, приземлился на ладонь Лили.

— Все знают, что драконы обожают прекрасных дев, — промурлыкала она.

На фоне этого веселья родители Джеймса создавали дополнительный уют — Флимонт иногда вставлял забавные комментарии, а Юфимия устроилась в кресле с вязанием и время от времени подпевала тихо звучащему радио.

К вечеру, когда снег за окном уже искрился в свете фонарей, Сириус принялся прощаться.

— Уже уходишь? — Джеймс поднял на него удивленный взгляд. — Аврорские дела?

— Ммм, да, что-то в этом роде, — кивнул Сириус, решив, что не особо и соврал.

Миссис Поттер собрала ему с собой целую корзину закусок, десертов и остатка пирога.

— Береги себя, — тихо сказала она, обняв его и поправив ему ворот мантии. — И приходи почаще.

Без десяти семь Сириус уже прохаживался по площади перед вокзалом Кингс-Кросс и изо всех сил сдерживал растущее чувство, что он полный идиот.

«Назначу встречу на Рождество, это же так нейтрально», — язвительно вспоминал он свои мысли парой дней ранее. «А на шаг вперед ты, конечно не подумал. И что делать будешь, если она придет? Все закрыто из-за праздника, предложишь ей бесцельно бродить по пустым улицам как школьникам без карманных денег? Или сразу к себе пригласишь, чтобы окончательно закрепить образ кобеля?»

Он ещё не нашел ответа, когда с легким хлопком Эдит появилась в тени одной из арок входа на вокзал. В первый миг Сириус едва узнал ее. В коротком маггловском пуховике и нелепой шапке с помпоном она казалась на пару лет младше и совершенно не походила ту строгую, всегда собранную напарницу, к которой он привык.

— Привет, — произнесли они одновременно, шагнув навстречу друг другу, и застыли, не зная, что говорить и делать дальше.

— Счастливого Рождества! — Сириус избрал самый безопасный путь. — Как день прошел?

— В праздной лени. Валялась на диване и смотрела телевизор.

Между ними снова повисло неловкое молчание.

— Если вдруг ты пришла с желанием дать мне по роже, можешь не церемониться, я вполне готов, — первым не выдержал Сириус.

— Кончай уже, — отмахнулась Эдит, но уголки её губ дрогнули в намеке на улыбку. — Я уже приняла великодушное решение, не предъявлять тебе за воздействие зелья. Так что давай просто сделаем вид, что того происшествия никогда не было.

— Желание дамы — закон, — ответил Сириус с галантным полупоклоном. — Но должен предупредить: я настолько не верил, что ты придешь, что совершенно не продумал, чем мы могли бы заняться. Пока из идей у меня только прогуляться где-нибудь. Если у тебя есть варианты получше, я к ним полностью открыт.

В глазах девушки мелькнул озорной огонек.

— Я как раз знаю одно хорошее место.

Эдит загадочно усмехнулась и наложила на них обоих дезиллюминационные чары. Сириус почувствовал её крепкую хватку на локте, а затем знакомый рывок парной трансгрессии

Резкий порыв холодного ветра налетел на него, вышибая воздух из легких. Полы куртки взметнулись, словно крылья, а волосы хлестнули по глазам, мешая что-либо разглядеть. Сириус пошатнулся.

— Стой спокойно, — голос Эдит был едва слышен за завыванием ветра. — Сейчас это прекратится.

И действительно — через мгновение ветер стих, будто наткнувшись на невидимую стену. Сириус откинул волосы с лица и не удержал вздоха изумления.

Они стояли на крыше галереи Тауэрского моста. Внизу шумели темные воды Темзы, а перед глазами расстилалась панорама рождественского города в праздничной иллюминации. На западе между небоскребов даже можно было увидеть крыши старого Лондона и купол Собора Святого Павла.

— Что скажешь?

— Что у нас одинаковый вкус на атмосферные места, — с улыбкой ответил Сириус. — Вид потрясающий!

Они окружили себя согревающими чарами, а Сириус дополнительно трансфигурировал мягкие подушки, чтобы не сидеть на металлической крыше.

— Обожаю подобные места и эмоции, которые здесь испытываешь, — раздался справа бесплотный голос Эдит: чары невидимости они решили не снимать.

Сириус молча кивнул, уверенный, что Эдит почувствует этот жест, даже не видя его. Когда большую часть времени проводишь под землей и каждый твой шаг регламентирован десятком правил, начинаешь ощущать себя ничтожным винтиком огромной системы. Сейчас же, находясь между небом и темными водами и вдыхая полной грудью сырой речной воздух, Сириус со всей ясностью осознал, как ему это было нужно.

— Правда, я обычно беру с собой пиво и чипсы, — с усмешкой добавила Эдит.

— Позволь мне исправить это упущение, — зажегся идеей Сириус. — Я мигом, а ты пока наколдуй одеяло. Устроим рождественский пикник над Темзой.

Через полминуты они уже раскладывали на клетчатом одеяле угощения, собранные в корзину заботливой рукой Юфимии Поттер. Сириус с особой радостью обнаружил среди них большой термос с глинтвейном.

Это было самое необычное свидание в его жизни. Издалека доносились гудки пароходов и звон цепей моста, но здесь наверху были только они с Эдит и бескрайнее бархатное небо, усыпанное с редкими звездами. Чары невидимости добавляли происходящему особой таинственности. Все, что было у них, это голоса друг друга, да случайные прикосновения пальцев, когда они одновременно тянулись за одной и той же тарталеткой.

От изначальной неловкости не осталось и следа, а разговор тек плавно, как воды Темзы под ними, перескакивая с темы на тему.

— Кто в нашем корпусе для тебя наиболее привлекательный? Ну кроме меня, разумеется, — расспрашивал Сириус.

— Пенни, — Эдит ответила легко и быстро, даже не задумавшись.

— Я имел в виду, из парней.

— На фоне нее вы все сборище обезьян, — поддразнила она. — Но тогда… думаю, Робардс.

— Кто?! — Сириус задохнулся от возмущения. — Он же древний, как этот мост!

— И что? Он высокий, статный, всегда опрятен, не лысеет. Внешне идеальный мужчина, если бы не его характер — давно был бы женат.

— Все равно, почему тогда не Джон или Андрис? — не унимался Сириус. — Первый — хотя бы наш ровесник, а второй самый мощный среди нас в плане физической формы.

Эдит хмыкнула.

— Джон — мой друг, я даже вообразить нас как пару не могу. И Андрис тоже мимо, он же огромный как медведь! Только представь наш секс с ним — он же меня сломает.

— А с Робардсом, значит, ты секс представить можешь, — съехидничал Сириус и ловко пригнулся, уворачиваясь от замаха Эдит.

— Ладно, а что ты про себя скажешь? — перехватила инициативу Эдит. Парящая в воздухе (на самом деле зажатая в невидимых пальцах девушки) шпажка канапе нацелилась Сириусу в грудь. — Про корпус спрашивать бесполезно, там очевидный выбор между мной и Пенни…

-Ты зря сбрасываешь со счетов Амелию.

— Ей больше тридцати!

— И? Слово «милфа» тебе ничего не говорит? Возраст останавливает только слабаков. Да и вы с Пенни обе тоже старше меня, так что несколькими лишними годами меня не напугать.

Эдит издала фыркающий смешок.

— Так значит, вкус на женщин постарше у вас в роду наследственный.

Сириус не сразу понял, к чему она клонит. Но Эдит, видимо, приняла его молчание за раздражение и тихо ойкнула.

— Прости, забудь, что я сказала. Не стоило твоих родителей упоминать.

— Все нормально, — Сириус нашел её руку и мягко сжал запястье. — Поверь, факт, что моя мать старше отца — самый невинный из всех, связанных с ними. Первые месяцы в Гриффиндоре не проходило и недели без шепотков про «инцестного выродка».

— И как ты справлялся? Что делал?

— Первое время лез в драку как дурак. Потом понял, что нельзя показывать, будто эти слова для меня хоть что-нибудь значат, и в основном или игнорировал, или отшучивался. Но был забавный момент, — Сириус усмехнулся воспоминаниям. — Один пацан уж очень разошелся в оскорблениях про «темный след, от которого не отмыться». Ну, я его и лизнул.

— Ты что?

— Лизнул, — повторил Сириус, едва сдерживая смех. — Подошел, схватил лицо и слюняво так по-собачьи лизнул. Верещал он тогда знатно, зато потом от меня за милю держался.

— Запомню этот метод, — рассмеялась Эдит.

Холод понемногу пробивался сквозь согревающие чары, и вскоре Сириус и Эдит сидели, плотно прижавшись плечами, и передавали друг другу термос с теплым глинтвейном. Разговор плавно перетек к школьным воспоминаниям.

— Без обид, но после Дурмстранга ваше распределение по чертам характера кажется диковатым, — Эдит покачала головой, и помпон её шапки скользнул по щеке Сириуса. — Хотя из любопытства я прошла несколько распределительных тестов для детей. Знаешь такие?

— Ещё бы, — кивнул Сириус. Такие тесты традиционно печатали в детских журналах и энциклопедиях для юных волшебников. Каждый ребенок перед Хогвартсом проходил их десятками, выискивая в себе признаки желаемого факультета. — Дай угадаю: чаще всего у тебя выходили Рейвенкло и Гриффиндор?

— Почти. Рейвенкло и Слизерин.

— Не верю! — наигранно изумился Сириус. — Надо нам с тобой по какому-нибудь поводу выбраться в Хогвартс. Для поверки безопасности, например. Шляпа лежит в свободном доступе в кабинете Дамблдора, сможем её ненадолго «позаимствовать» и проверить.

— Ты просто предвзят к Слизерину.

— У них гостиная в подземелье, — фыркнул он. — Ничего хорошего никогда не поместят в подземелье.

— Тут согласна. Не представляю, как люди там живут семь лет без настоящих окон и свежего воздуха. Мне хватило полтора месяца в министерстве, чтобы буквально на крыши начать лезть.

Сириус задумчиво водил рукой по куртке Эдит, просчитывая, куда её положить так, чтобы это дало ясный намек, что он вполне готов перейти от разговоров на следующий этап. Но Эдит, казалось, не замечала этого и продолжала говорить, устремив взгляд в ночное небо.

— … собственную метлу покупать — денег жалко. Отчасти поэтому я и готова вкладывать столько сил в тренировки Полета. Даже не ради будущей пользы в бою, а из-за самого ощущения. Чтобы в любой момент можно было взмыть достаточно высоко и на время забыть обо всем на свете.

Сириус замер. Эти слова эхом отозвались в нем самом. Он слишком хорошо знал это чувство — потребность вырваться и оставить позади все сомнения и тревоги.

— Мне пришла идея, как продолжить этот вечер, — он поднялся, мягко потянув Эдит следом. — Только пусть это будет сюрприз. Готова трансгрессировать со мной?

Ее пальцы уверенно сомкнулись вокруг его ладони.

— Определенно.

Он понял, что не прогадал, увидев, как лицо Эдит озаряет сияющий восторг от одного только взгляда на мотоцикл. А когда он добавил, что тот ещё и летает, на смену ему пришел азарт.

Следующие несколько часов они провели, то разгоняясь на пустующих шоссе, то с ревом взмывая к самым облакам⁽³⁾. В памяти остались лишь пьянящий восторг и удивительное глубокое чувство близости, никак не связанное с физикой.

В квартиру Эдит они трансгрессировали только ранним утром — продрогшие, уставшие и по-детски счастливые.

* * *

25 декабря. Дежурная в Аврорате

— В том же месте.

— В то же время.

Бутылки сливочного пива звонко стукнулись. Ничего крепче они не могли себе позволить.

Андрис Сандек и Терри Макмиллан по уже сложившейся традиции дежурили вместе 25 декабря. Хоть Руфус и неизменно пытался затащить их к себе на празднование, но оба отшучивались, что кому-то все равно придется дежурить в Рождество, так почему бы и не им — двум бессемейным холостякам. Только если для Андриса это была привычная жизнь, то Терри прятал горечь за бравадой. Совсем недавно у него была семья: милая жена, братья и племянники, с которыми он традиционно проводил рождественские праздники. А после укуса — развод, разлад с братьями и запрет даже приближаться к их детям. Так в жизни Терри не осталось ничего кроме работы.

Андрис же был сам по себе большую часть своей жизни. Родной семьи он никогда и не знал, а к двадцати годам его родина сгорела в пламени войны, в один миг превратив его в вечного скитальца. Если бы не предложение Руфуса получить гражданство МагБритании в обмен на службу в Аврорате, Андрис бы так и кочевал вольнонаемником по миру, выполняя заказы разной степени сомнительности.

Вот и получилось, что только на шестом десятке Андрис приобрел собственное жилье. До этого он знал лишь казармы, походные палатки и временные квартиры. Теперь же у него был свой просторный дом, в который он въехал с парой сундуков, вместивших все его скромные пожитки. Он так и не обжил его по-настоящему, оставив большинство комнат пустыми.

Так что, как ни посмотри, Андрис был благодарен Руфусу за подаренный шанс и пытался, по мере сил, ассимилироваться к местному кошмарному климату и дрянной еде. Он даже привык к этой жиже, что британцы называют «сливочным пивом». Хотя какое это пиво? Ни хмеля, ни крепости — слащавая бурда.

Но традицию Рождества он пока так и не перенял. Даже спустя сорок лет 25 декабря останется для него днем «Резни у кровавого озера». Днем, когда падали замертво его товарищи, а чудовища раздирали их тела, борясь за право полакомиться внутренностями. Днем, когда развязанная Гриндевальдом война добралась до его родины. До Айхэлэна.

Из радио лился мелодичный голос популярной в Британии певицы, Селестины Уорлок. Она красиво тянула высокие ноты рождественских гимнов, призывая впустить «любовь и тепло Рождества себе в душу».

Андрис усмехнулся внезапно посетившей его горькой мысли:

«Было бы куда впускать».

Его душа давно лежала в руинах. Одна её часть осталась у того озера в 1939-м. Другая — под развалинами захваченного Айхэлэна в 1945-м⁽⁴⁾. А последний удар он нанес самостоятельно, в порыве ярости разорвав отношения с названным братом. Единственным человеком во всем мире, кого он мог бы считать семьей.

… Начало 1959 года. Очередное международное мероприятие, которое ему, как главе одного из миротворческих корпусов МКМ приходилось посещать по долгу службы. К счастью, в этот раз среди безликой толпы был также и его друг.

— У нас с Вел скоро будет первенец. Ты станешь крестным. Это не обсуждается.

— Слушаюсь и повинуюсь, милорд, — усмехнулся он. — Только объясни, что такое «крестный».

Они вальяжно раскинулись в гостевых креслах в летнем саду. Вокруг благоухали экзотические цветы, пока сверху по зачарованному куполу стучали капли дождя.

— Что-то вроде запасного родителя, который тоже участвует в жизни и воспитании ребенка. Ну и становится официальным опекуном в случае смерти кровных родственников.

— Бросай эту дрянь, и не придётся о смерти думать, — проворчал он, отмахиваясь от оранжевого дыма, который Орион Блэк насмешливо выдохнул ему прямо в лицо. Он терпеть не мог этого пристрастия друга к сигаретам. И ладно бы нормальные курил, так нет же — пидорские! С ароматом манго, малины и прочей сладкой ерунды.

Орион лишь безмятежно рассмеялся.

— Я просто хочу, чтобы ты официально стал частью семьи. Поверь, я не намерен помирать раньше тебя.

— А родня твоей женушки примет в роли «крестного» иностранца?

— Я и так пошел для них на много уступок, в этом они отказать не смогут. Представь себе, они уже подобрали ребенку второе имя. Поллукс! Бедное дитя. Надо будет постараться хотя бы первое приличное выбрать.

— Например, Альдебаран.

— Иди в сраку, Анжи.

Вот только крестным Андрис так и не стал, и впервые встретился с сыном бывшего друга лишь несколько месяцев назад. И тогда же узнал, какое ему дали имя.

Словно откликнувшись на эти мысли, тонкая золотая цепочка на его шее слегка нагрелась. Даже спустя десятилетия Андрис не мог объяснить себе, почему все ещё носил ее. Этот дар ощущался одновременно и ценнейшим в мире сокровищем, и ярмом позора. Пару раз у него мелькала постыдная мысль отдать кулон Сириусу Блэку. Но он даже представить не мог, как бы попытался объяснить парню историю это вещицы.

«Его подарил мне твой отец, которого я любил, как младшего брата. Пока в один миг мы не разругались вдребезги из-за моей несдержанности».

Но было ли дело только в несдержанности, или его гнев был абсолютно оправдан? Даже спустя годы Андрис не мог дать ответ на этот вопрос.

По крайней мере тогда в 1959-м — всего лишь через сутки после предложения стать крестным — он считал себя в полном праве орать на срыве связок на Ориона, не помня себя от гнева, боли и обиды. Он наговорил множество кошмарных слов. А друг лишь обреченно слушал и даже не пытался оправдаться.

— Забирай, — в ярости зарычал он, сорвав с шеи тонкую цепочку, и швырнул кулон Ориону в лицо. — И проваливай с глаз моих! И никогда больше не смей заговаривать со мной. Никогда!

Возможно, если бы Орион попытался оправдаться, он бы смог выслушать и понять. Или если бы тоже вспыхнул и устроил с ним дуэль, они бы оба выпустили пар и примирились. Но Орион лишь молча принял всю его злобу и обвинения.

— Ты можешь продать его, — произнес он глухим мертвым голосом и кивнул на валяющийся на земле кулон. — Обеспечишь себе безбедную старость.

И ушел. А он… Он подобрал кулон и так и не набрался духу его продать.

* * *

Блэк-холл.

— Какая пошлость! И этот Гринграсс ещё смеет называть нас ретроградами, — Вальбурга Блэк отбросила газету на стол.

— Долг дочери — быть послушной родителям, — чопорно поджала губы тетушка Друэлла. — Выйти за достойного мужчину и продолжить род — высшее предназначение девушки нашего круга.

— Поддержать род можно, не опускаясь до торговли, словно на скотном рынке, — холодно перебила её Вальбурга. — Я, по крайней мере, не позволила продать себя, как племенную кобылу, а сама выбрала мужа.

Дядя Сигнус хмыкнул и выразительно обвел взглядом гостиную, где явно выделялось отсутствие одного человека. Орион Блэк в очередной раз пропускал рождественские праздники под предлогом важной научной конференции на другом краю мира.

Регулус стоял в тени у камина, как всегда незамеченный. Взрослые знали, что он здесь, но придавали ему не больше значения, чем диванной подушке.

Сегодня Регулус был даже рад этому. Он едва находил в себе силы на минимальное поддержание диалога. Новость из газет словно пробила в его груди дыру, лишив воздуха. Опустошенный, он ощущал себя скорее инферналом, чем живым человеком с бьющимся сердцем.

Ему срочно требовался план. Он не мог допустить, чтобы единственного по-настоящему дорогого ему человека продали, как товар.

Он окинул пустым взглядом гостиную. Возможно, если бы здесь был отец, Регулус мог бы попросить его о помощи. Отец всегда выделялся на фоне остальных членов семьи более мягким характером.

Но его как обычно не было рядом. И вернется он не раньше середины января. Регулус не мог столько ждать. Он был уверен, что Сефи не позволят вернуться в Хогвартс, и в любой момент силой вывезут из страны.

«Ты мог бы обратиться к Сириусу», — в очередной раз зашептал назойливый голос в глубине сознания. — «Он точно поможет. Даже просто из желания насолить семье».

Регулус сжал кулак с такой силой, что ногти болезненно впились в ладонь. Именно из-за этого идиота все и рухнуло! Не будь Сириус таким напыщенным ослом, они с Сефи спокойно разошлись бы разными дорогами, и никто бы ничего не заподозрил. Но нет — братец обязан был вломиться, как герой, и подставить их обоих под удар.

Подгоняемый жгучей злостью и презрением к собственному бессилию, Регулус выскользнул в коридор и почти бегом устремился в библиотеку. Он был уверен, что найдет нужного человека там. И не ошибся. Кузина Беллатриса сидела в кресле и без интереса листала древний фолиант.

— Меня уже хватились? — она вскинула брови, увидев Регулуса. — Или ты тоже наелся семейной близостью и ищешь убежища?

— Ничего из этого, — помотал головой Регулус и, наложив чары от подслушивания, шагнул вперед. Он почувствовал, как его ладони вспотели, и торопливо завел их за спину. — Ты передавала, что Темный Лорд согласен принять меня в ваши ряды. Я… я готов вступить уже сейчас.

— О! — на скучающем лице Беллы проступила заинтересованность. — Похвальное рвение, но бесполезное. Зачем Темному Лорду маленький пожиратель в Хогвартсе? Думаешь, тебе доверят убить Дамблдора?

— Я не вернусь в школу.

Брови Беллы взметнулись вверх.

— А твоя матушка одобрит?

— Мне все равно, — резко ответил Регулус, и казалось, что эти слова обожгли его горло. — И я не пришел клянчить место среди мальчиков на побегушках. Я готов воевать. Готов пройти обучение, чтобы сражаться с аврорами и шестерками Ордена. У вас же сейчас нехватка людей именно на боевых выходах, так?

— Верно… — с лица Беллы слетели остатки веселости. Теперь она смотрела на Регулуса холодным цепким взглядом. — Как ты понял?

Он дернул плечами, стараясь казаться спокойнее, чем был.

— В большинстве статей о нападениях фигурируют какие-то отбросы, только и годные на то, чтобы аврорам попасться. И я знаю многих тех, кто уже присоединился. Ни за что не поверю, что изнеженный Малфой реально будет готов вступить в какое-нибудь серьезное сражение. Его максимум — запугивание магглов и грязнокровок.

— А ты, значит, рвешься кровью и потом проложить наш путь к победе? — в голосе Беллы прозвучало сдержанное восхищение. — Удивил, малыш Реги, не ожидала от тебя такого. Хвалю!

— Только у меня есть условие. Точнее просьба, — Регулус поднял на нее прямой взгляд, чувствуя, как дрожь в руках сменяется твердостью. Отступать было некуда, он уже принял решение. — Помоги мне спасти одного человека. И я сделаю всё что угодно.

1) издевается, что Лунатик с его бывшей переспал

Вернуться к тексту

2) Хизер Фоули — старшая дочь семьи, которую Сириус помог спасти от нападения пожирателей в свой первый вызов. По изначальному черновику они должны были пересечься еще в Хогсмиде, и именно Хизер бы подсказала Сириусу тайные места, куда обычно парочки убегают. Но не срослось)

Вернуться к тексту

3) На всякий случай — автор осуждает вождение в состоянии опьянения. Давайте предположим, что глинтвейн был безалкогольный :)

Вернуться к тексту

4) Чуваки, это важно. Постепенно ввожу широкий придуманный лор. Пока достаточно зафиксировать 1) название "Айхэлэн", и что эта страна не пережила войну с Гриндевальдом; 2) что в 1939 г. произошла некая "Резня", которая дико травмировала Андриса

Вернуться к тексту