Теневые годы Таниса (джен)

Скоуарр стоял на тяжёлом деревянном столе в окружении счастливых эльфийских лиц, преклонявшихся перед ним. Они были именно там, где он хотел их видеть: слушали...

Сегодня вечером этот весельчак говорил быстро и уверенно. Он провёл рукой по своим коротким волосам — похоже, эльфам особенно нравилась его причёска — и выдал новую шутку. — Однажды я спросил пожилого эльфа: „Чем ты объясняешь свою старость?“ Его ответ был таким: Дело в том, что я родился очень давно! — Он широко раскрыл свои янтарные глаза и многозначительно кивнул в сторону толпы. Эльфы расхохотались.

Скоуарр скромно опустил взгляд, воспользовавшись возможностью взглянуть на подарок эльфов. Они снабдили стройного человека новой одеждой — тёмно-зелёными брюками и курткой, которые предпочитали мужчины Анкатаваки, — взамен грязных лохмотьев, в которых он сражался с человеческими солдатами.

После целого дня кровавой бойни и смертей шутки Скоуарра были как глоток свежего воздуха, способ забыть и не думать о том, что ждёт их с наступлением утра.

— А если говорить о погоде, — продолжал он, — то единственное, что хорошо в дожде, — это то, что его не нужно разгребать.

В заднем ряду эльфийка средних лет, одна из нескольких женщин, решивших остаться и сражаться бок о бок с братьями и мужьями, вскрикнула и толкнула своего спутника. Толпа снова разразилась смехом и аплодисментами.

Скоуарр выступал уже больше двух часов. Он вспомнил почти все шутки, которые знал, и даже придумал несколько на ходу.

— Это чудо, — пробормотал он и мысленно добавил: «А может, это магия».

В глубине души он задавался вопросом, не наложил ли этот юный маг, Кишпа, на него заклятие, из-за которого он стал таким забавным, или не наколдовал ли он целую деревню смеющихся эльфов.

Сам факт того, что эльфы хихикали над его шутками, казался ему ещё более удивительным, чем то, что они провозгласили его великим воином. У эльфов на Кринне было не самое лучшее чувство юмора — по крайней мере, с человеческой точки зрения, снисходительно подумал он. Эльфы, как правило, были довольно сдержанными и серьёзными.

Но сегодня они были совсем не серьёзными. Скоуарр наслаждался их смехом, пока сам не начал покачиваться от него.

Так могло бы продолжаться до рассвета, если бы в зал не ворвался старейшина и не закричал: — На улицы! Все! Мы должны найти Кишпу!

Скоуарр нахмурился; его слушатели отвлеклись.

— Что такое? — спросил он вошедшего. — Что-то случилось?

— Маги! — воскликнул старейшина, и его голубые глаза сверкнули под копной седых волос.

— Один из наших шпионов вернулся из лагеря людей. Он говорит, что завтра им помогут волшебники. Мы должны найти Кишпу!

Не желая уступать своё почётное место, Скоуарр смело крикнул:

— Если нужно найти мага, то я помогу вам его найти! Затем он опустился на колени и тихо спросил:

— Кто-нибудь знает, где он может быть? Есть хоть какие-то идеи?

— Некоторые говорят, что он использовал свою магию, чтобы превратиться в поле мерцающих водорослей, — сказал молодой житель деревни с широко открытыми глазами.

Скоуарру не хотелось показывать свое невежество, но он все равно задал этот вопрос.

— Зачем ему это делать?

Другой житель деревни рассмеялся.

— Это что, очередная шутка? -

— Нет, правда, — возразил Скоуарр, понизив голос.

Эльфы, сидевшие ближе всех к столу, начали обмениваться удивленными взглядами, и комедианту не хотелось бросать тень на свою репутацию.

— Вы не знаете, что такое мерцающая трава? — удивленно спросил тот же житель деревни. Когда Скоуарр покачал головой, эльф продолжил. — Она цветёт только ночью, получая необходимый ей свет от луны. Но когда лепестки ловят свет под нужным углом, мерцающий цветок ослепляет любого, кто находится поблизости, и приводит его в замешательство.

— А, — сказал Скоуарр, понимающе кивнув. — Этот мерцающий цветок. Я знал об этом. Значит, Кишпа окружает лагерь людей, чтобы они не напали на нас ночью? Ты это пытаешься сказать?

— Это то, что я слышал.

Другой житель деревни вставил:

— Но это не то, что я слышал. — Он подошел к первому говорившему и сказал:

— Мой дядя сказал мне, что кто-то видел, как Кишпа стал невидимым, чтобы он мог ходить среди людей незамеченным и узнавать их военные планы.

Другие эльфы перешептывались и высказывали свои предположения.

— Мы теряем время, — пожаловался старейшина деревни, который и выступил с предупреждением. Он протолкался в центр комнаты, где хозяйничал Скоуарр. — Это всего лишь слухи, пустая болтовня, глупые сплетни. Не в духе Кишпы исчезать без следа. Даже его возлюбленная-человек, Бранделла, пропала. Но Кишпу нужно найти и рассказать ему об этой новой угрозе. Без его помощи люди вытеснят нас в пролив Алгони.

— Бранделла не исчезла, — пискнул эльф из дальнего угла комнаты. — Я видел её совсем недавно, она спешила к рыбацким лодкам. — Она была одна? — спросил старейшина. — Нет, с гномом Мертвигом, но это было странно. Они как будто прятались в тени.

— К рыбацким лодкам! — приказал Скоуарр, наслаждаясь звучанием своего властного баритона. Ещё больше ему понравилась реакция эльфов. Они сделали так, как он сказал!

* * *

— Ты что-то слышишь? — спросил Мертвиг, сидя на корточках у кровати жены.

— Там кто-то есть, — согласился Танис, стоявший в дальнем конце комнаты и слышавший слабый голос, доносившийся с ветром. Он повернулся к Рише, который подошел от скамьи к окну и отодвинул рыболовные сети, служившие занавеской.

— Ты что-нибудь видишь?

— Там толпа! — ответил старый рыбак, явно испугавшись. — Я не могу сказать, насколько большая, но, похоже, не менее пятидесяти факелов освещают дальнюю часть пирса, где пришвартованы рыбацкие лодки.

— Что они делают? — шепотом спросила Бранделла.

Танис подошел к окну, чтобы посмотреть. Он поморщился.

— Кажется, у них есть цель. Похоже, они ищут что-то...

— Или кого-то, — перебила его Бранделла, глядя на Кишпу, который лежал рядом с ней, ничего не подозревая. Одна рука продолжала поглаживать лоб волшебника.

— Беда! — внезапно выпалил Риша.

— Что случилось? — одновременно спросили Мертвиг и Бранделла.

— Они идут сюда, — сказал Танис, стараясь не встревожить женщину, которая так сильно заботилась о своём маге. Она схватилась за горло.

— Они не должны знать! — возразила она. — Они потеряют надежду. Не впускай их!

— Возможно, у нас нет выбора, — сказал Танис.

Бранделла вскочила и бросилась через всю комнату к полуэльфу. Она взяла его руки в свои и сжала их. Ее близость почти лишила его присутствия духа. Кит была красавицей, а Лорана — воплощением юной эльфийской прелести, но сама сущность Бранделлы разбивала сердце.

От ее прикосновения он почувствовал, что становится таким же красным, как его пылающий меч.

— Ты сказал, что он поправится, — сказала она. — Ты сказал, что он выживет. А теперь подумай обо всех тех, кто погибнет, если люди Анкатаваки впадут в панику.

Кожа Бранделлы была нежной, как фарфор, под чёрной рубашкой и свободной зелёной юбкой, которые явно были сотканы на её станке. Танис почувствовал, как румянец неумолимо поднимается к его волосам. Однако юная ткачиха, казалось, не замечала, какое впечатление она на него производит.

— Бежать некуда, — продолжила она. — Некоторые смогут спастись, перебравшись на рыбацкие лодки, но остальные будут убиты, если наша оборона падёт. Умоляю тебя, потяни время! Не дай им узнать правду. Если жители деревни будут сражаться, у них есть шанс. Если они побегут, они умрут. Ты воин. Ты знаешь, что я говорю правду.

Красота этой женщины была почти невыносима. От тепла её рук, аромата её волос и кожи, совершенства каждой черты у Таниса пересохло во рту. Но в ней было нечто большее, чем привлекательность её тела. В ней была та же энергия и страсть, которые привлекли его в Китиаре. Без, как он надеялся, слишком человеческого стремления к власти.

— Я сделаю всё, что в моих силах, — пообещал Танис.

— Ты достойный человек, — просто сказала она, глядя в его раскрасневшееся лицо.

Он хотел спросить, достоин ли он её, но сдержался. Тем не менее он понял, что не хочет отпускать её руки. Прошла минута. "Ему показалось, или она тоже не хотела отпускать его руки?"

— Они приближаются, — объявил Риша.

Танис разжал пальцы. Бранделла застенчиво улыбнулась ему.

Мгновение спустя Танис открыл дверь, вышел на улицу и, сжимая рукоять меча в ножнах, повернулся лицом к приближающейся толпе.