Достойные Рая (гет)

Если смотреть на этот мир так, как я привык, можно сказать, что всё это — игра. Мы рождаемся, получаем уровни, накапливая опыт. Даже школа держит нас одиннадцать лет за партами, заставляя впитывать знания и составлять рейтинг. В итоге он влияет лишь на то, что мебель, которую я смогу себе позволить, будет выглядеть и пахнуть лучше, чем у моего одноклассника. Вот и сейчас это сражение с падальщиками — не больше, чем экзамен, уровень, который я должен пройти. И не важно, будет ли это "отлично" или "зачёт" — изменится ли от этого моя комната за Вратами?

Удар по голове пришёл сильный, отчего я попытался собраться с силами и встать. Люди — если их можно было так назвать — под флагами своего вождя-дикаря неистово жгли и убивали сопротивление Края. Но в тот момент, когда мысли перестали диктовать происходящее как игру, инстинкт самосохранения взял верх.

— Ты умрёшь, щенок! — вскрикнул абориген, сверкая гнилыми зубами, и накинулся на меня ещё раз.

Меч, что вручил мне Николай, был лёгким и острым — достаточно, чтобы разрубить противника напополам. Я машинально нырнул под его правую руку и развернул лезвие вдоль брюха. Алая кровь хлынула по клинку, лицо бедолаги скрючилось от боли, глаза выпучились, и туша рухнула на землю, всё ещё пытаясь встать на ноги.

Может, это был заложенный в программу обучения фехтовальный навык или беспощадные тренировки в игре "КРОГ", но я знал одно: меня не пугала смерть, и это не вызывало отвращения. Как будто всю мою жизнь я занимался этим и был рождён для этого. Ведь тысячи прочитанных книг, просмотренных учебников, лекций и тренировок твердили одно и то же: "Убей или будь убитым". Быть может, Пандора — это не место, где все ищут "рай"? Это место, где учат жить в "аду"?

Вот ещё один воин, расправившись с защитником Края, вцепился в волосы девушки, что пыталась скрыться с поля битвы. Лёгким движением я оставил его кисть висеть на её локонах, а следующим прыжком порезал его от шеи до бедра, услышав хруст переломанных рёбер.

— Беги! — крикнул я девушке, и та, не проронив ни слова, умчалась в хижину.

Перевес был явно на стороне противника, и они обзавелись оружием посерьёзнее.

— Ложись! — раздалась команда справа, и очередь ярких вспышек прожгла отверстия в наших укрытиях, покосив приличное количество людей.

— Нужно бежать! — попытался я достучаться до Николая, но тот явно хотел отстоять свои владения. — Их слишком много, ваша смерть будет бессмысленной, если сопротивление умрёт здесь!

— Оно не умрёт, если у него будут ещё люди... Кир... ты славный малый, но ещё молод. Найди Лили и бегите на север туннелей. Там будет старый город, что-то вроде поезда будет ждать вас — хотя ты, возможно, и не знаешь, что это. Та часть мало нами изучена, но у вас есть шанс. Не то что у нас, стариков.

— Не говорите так! Всё это только благодаря вам! Вы создали Край, я не способен на такое, и никто другой...

— Идиот, Край создал не я, а все эти люди. Я лишь напомнил им, что значит быть человеком: созидать, творить, а не мечтать о невидимом рае, копя нолики после единиц на своих виртуальных ячейках. Иди, Кир...

Он толкнул меня, словно не знал меня, и сделал несколько шагов вперёд, прежде чем наткнулся на снаряд, пронзивший его плечо. Но даже после этого его могучее тело продолжило идти и вступило в схватку с таким же, как он, дикарём-великаном. А я всё это время пятился назад на четвереньках, словно это всё не наяву, а лишь интерактивный фильм, меняющий картинки из какой-то книжки по истории эволюции общества — эволюции смерти.

* * *

Джини подняла голову Джея, и тот с улыбкой обнял её, словно приняв за подругу, которую знал уже слишком давно. Но затем испуганно отшатнулся.

— Так ты... не... человек? — стесняясь, произнёс он.

— К сожалению, да. Но это трудно объяснить. Я — что-то среднее между машиной и тем, что вы называете сознанием.

Она поправила волосы на своей неопрятной голове, чтобы проблески титановых пластин не смущали юношу, но это лишь сделало её ещё более пугающей.

— Нам нужно идти, пока не случилось что-то ужасное. Нужно положить конец этой бойне.

— Но как? Ты посмотри на нас: парочка детей без оружия. Я, конечно, тот ещё стрелок в "КРОГ", но при нас нет ничего, что могло бы стрелять.

Джини рассудительно покачала головой и проанализировала окружающую обстановку. Дети и женщины в хижине уставились на неё, словно ожидая некоего сигнала, но она лишь отвернула взгляд, словно не хотела соглашаться со своим положением.

— Ты прав... Однако сидеть здесь тоже не выход. Рано или поздно нас всех здесь убьют. Нужно выбираться.

— Хорошо, но куда? И ещё: где Алиса и Кир?

— Я не знаю. Мы разминулись...

— С кем?

— С Киром... Алисы здесь не было. Она ведь была с тобой, разве нет?

— Не важно. Всё к одному: нужно выбираться, а там найдёмся.

Парочка выглянула из хижины, аккуратно подбирая маршрут, и нацелилась на неприметный склон, который мог увести жителей Края от смертельной угрозы.

Джей смотрел с опаской по сторонам — количество попыток убить его за последние двадцать четыре часа превышало все возможные показатели. Однако часы не могли об этом сообщить, что помогло избежать панической атаки.

Джини, напротив, вела себя довольно собранно — всё благодаря отключённым инстинктам в настройках её металлической оболочки. После пробуждения её функционал в разы увеличился, позволяя более детально анализировать и управлять обстановкой.

— Знаешь, я ведь не всегда была такой, — тихо произнесла она, шагая рядом. — Кое-какие обрывки памяти хранятся на жёстком диске, как загрузочный файл моей системы воспоминаний. Мне даже казалось, что я живу разной жизнью, однако это просто двоичный код генерирует ложные моменты. Но я не об этом.

— Погоди, ты действительно сейчас хочешь поделиться со мной своими переживаниями? — удивился Джей. — А ты на это вообще способна?

— На полную эмоциональную составляющую — вряд ли, ведь это биологический процесс различных химических связей. Тот, кто меня создал, не смог в полной мере это реализовать. Однако сохранить во мне человеческий разум у него получилось. Не знаю зачем, но имя Оноре в голове твердит, словно заученная молитва.

Девушка остановилась. Звуки битвы стали утихать — возможно, защитников почти не осталось. Те, кто выжил, шли вереницей вслед за Джеем и Джини, слепо веря в чудо спасения.

— Оноре вполне мог сотворить всё что угодно, — продолжил Джей. — Надеюсь, я хоть из плоти... ай! Больно же! — воскликнул он, когда Джини ущипнула его за руку.

Она неловко улыбнулась, потерев пальчики.

— Как видишь, из плоти, иначе ты бы не почувствовал. Почему-то мне кажется, ты — другой экземпляр во всей этой головоломке. Вообще вся эта история с Вратами началась давно. Кажется, профессор Морис... он...

— Подожди, профессор Морис? — перебил Джей. — Этот старый и неадекватный старик? Да терпеть его не могу! Неужели он вообще что-то соображает об этом месте?

— Ты не поверишь, но ещё как соображает. Он был сооснователем всего этого. Кажется, я была лаборантом, носила белый халат и любила гладить мышей. Они бегали...

Джини словно погрузилась в сон — одно из воспоминаний проскользнуло в её голове, оживая яркими образами из жизни, что была потеряна ранее.

Она стояла в стерильной лаборатории, где воздух пах антисептиком и озоном от работающих приборов. Белый халат сидел идеально, а на груди красовалась табличка: "Джини Эрнст, ассистент-лаборант". Профессор Морис — высокий, седой мужчина с острым взглядом за толстыми очками — склонился над терминалом, вводя коды. Его пальцы летали по клавиатуре, а на экране мелькали схемы: нейронные сети, капсулы для сознания, симуляции "Пандоры".

— Джини, проверь подопытных, — бросил он, не отрываясь от работы. — Мыши должны быть стабильны. Если мутации проявятся, запиши всё до мелочей.

Она кивнула и подошла к клеткам. Маленькие создания сновали по соломе, их глазки блестели в свете ламп. Она любила гладить их — это успокаивало. Один из них, с белой шерсткой и вживлённым чипом, лизнул её ладонь. "Эксперимент 'Пандора' — спасение человечества", — повторял Морис на лекциях. Но что, если это не спасение, а тюрьма? Они тестировали переселение сознания на мышах: загружали "личности" в новые тела, наблюдали, как они адаптируются. Некоторые сходили с ума — метались, грызли прутья. Другие... просто угасали.

— Профессор, а что с этикой? — осмелилась спросить однажды девушка. — Если мы делаем это с людьми... Врата — это рай или ловушка?

Он повернулся, его глаза сузились.

— Рай для достойных, Джини. Оноре — гений. Мы собираем лучшие умы, чтобы переродить человечество после катастрофы. Рейтинг отсеет слабых. А ты... ты будешь частью этого. Твоё сознание — прототип.

Она не понимала тогда. Но позже, когда эксперимент вышел из-под контроля — сбой в системе, аномалия в Вратах, — Морис спас девушку. Или обрёк? Он загрузил её сознание в андроидное тело, стерев часть воспоминаний. "Для твоей же безопасности", — сказал он. А Оноре... Оноре был тенью за всем этим, манипулятором, который видел в нас не людей, а код.

Джини моргнула, возвращаясь в реальность. Звуки битвы окончательно стихли, оставив эхо в ушах.

— Морис был не просто преподавателем, — продолжила она тихо. — Он помог создать Пандору. Но что-то пошло не так. Я... я была частью эксперимента. И теперь понимаю: Врата — не конец. Это начало чего-то худшего.

— Тогда нам нужно поскорее предупредить всех, кто остался в Пандоре. Но я понятия не имею, где сейчас Кир или Алиса.

— Это я поняла. Предлагаю самим выбираться отсюда, иначе мы можем стать частью этой битвы, которая будет не в нашу пользу.

Необычный дуэт двинулся на поиски выхода из этой непростой ситуации. Люди Николая отчаянно сражались с Падальщиками, которые наносили удар за ударом, ломая сопротивление.

А в это время Кир, сломя голову, бежал через поле битвы, пытаясь отыскать Лили. Огни люминесцентных ламп и факелов придавали пещерам комплекса необычное сочетание старины и современности. Этот комплекс должен был стать колыбелью жизни, но превратился в игру на выживание.

Видимо, люди считали, что если дать им все условия для существования и некое равенство, то не будет места войнам и желанию превосходить других. Но это была глупая иллюзия — любая мелочь могла всё изменить. Как изменил всё рейтинг.

Можно было предположить, что девочку могли забрать в лагерь как пленную, но всё оказалось куда запутаннее и сложнее, чем я мог себе представить в тот момент.

Следы битвы вели к проходу на лифт, откуда пришла Джини. И тут стали стягиваться нити, которые были для меня непонятны.

— Либо Падальщики решили захватить Пандору, либо старейшина и Оноре заодно. Ни тот, ни другой вариант меня не устраивает.

Возможно, мне было бы всё равно на происходящее, на эту учёбу и рейтинг, и я бы шагнул в эти чёртовы врата из любопытства. Но у нас, у людей, есть такая причуда — привязанность и любовь. Возможно, именно они вели меня сейчас спасти девушку, которая стояла рядом с моей кроватью, когда я очнулся после побега.

Тропу никто не охранял, а лифт, заросший корнями и мхом, выглядел небезопасно и вряд ли мог открыться, не то что поднять меня. Но кнопка на приборной панели, моргая жёлтым светом, словно звала меня опровергнуть это. Я нажал. Лифт открылся, и я вошёл, чтобы вернуться туда, откуда пришёл.

* * *

Джини и Джей знали, куда идти, ведь этот путь они уже преодолевали ранее. Единственный известный им маршрут — лифт, ведущий в здание академии.

— Не отставай! — прорычала Джини. Её металлический голос стал проявляться сильнее, чем раньше. Возможно, взлом системы давал сбой и лишал её человеческих черт.

— Ну уж извини, это не у меня атомная батарея вместо лёгких. Мне нужно отдышаться.

— Видимо, ты не понимаешь всю сложность ситуации? — Девушка остановилась, глядя на Джея, который упёр руки в колени. — Вся эта волшебная ерунда, которую тебе впаривали с детства, отчасти придумана мной.

Парень отступил на шаг, словно воспринял эту информацию как признание в предательстве того, кому он доверял.

— Что ты так смотришь? Да, я не всегда была железкой. Профессор Морис тоже не без греха, да и многие другие. Жаль, я не могу вспомнить какой-то странной детали об Оноре, но он далеко не бог, который хочет подарить вам рай за теми вратами, что боготворят тысячи обучающихся.

Проект «Пандора» — это что-то вроде второго шанса для Земли, а я — последствие этого шанса, навеки запертая в оболочке бесчувственного железа. Знаешь, как я поняла, что мир сошёл с ума?

— Подожди, я всего лишь просил передышки, но теперь моё сердце колотится, словно чужой из фильма Ридли Скотта пытается вырваться наружу.

— Думаешь, это имеет значение? Так вот… Они сошли с ума, когда стали делить нас по количеству единичек в твоём профиле, по тому, насколько ты популярен и успешен. Вот тогда я поняла, что мы свернули не туда. Но, увы, теперь я ходячий труп. А теперь пошли, пока все эти дети не превратились в биомусор. Иначе я не прощу себе этого и, клянусь, вырву сердце у тех уродов, что стёрли мне память ради этой мясорубки.