Альбус Поттер и легенда Запретного леса (джен)

— Для того, чтобы рассказать эту легенду, нужно вернуться на много веков назад, еще ко временам Основателей.

Тогда их называли Странниками и даже побаивались этих странных людей.

Наш герой родился в семье волшебников. Но в те смутные времена, когда нельзя было быть колдуном. Магов ненавидели, волшебниц сжигали на кострах, топили в воде. Гораздо легче было притворяться обычным человеком. Особенно, если у тебя есть ребенок с магическими способностями.

Способности у мальчика, о котором мы говорим, проявились еще с трех лет. Он жил с родителями на отшибе деревни, стараясь как можно меньше попадаться людям на глаза. Семья не звала никого в дом, чтобы никто, упаси Мерлин, не видел, как летают по дому игрушки, или вместе с детским плачем раздается звон битой посуды.

Никто не звал ребенка по имени, данному ему при рождении. Названный Салазаром, в честь своего могущественного деда, он откликался на более простое и магловское — Дерек, которым звала его мать.

Беда пришла, когда Дереку исполнилось десять лет. Относительная благополучная жизнь семьи на отшибе не давала покоя многим.

И вскоре, объявив и мать и отца колдунами, жители деревни пришли сжигать их дом.

И хотя отец, искусный волшебник, мог сражаться с огнем какое-то время, его сил явно было недостаточно.

Маленький Дерек забился под большой стол у стены и шептал «агуаменти», он знал, что этим словом можно вызвать воду. Но у него не получалось, как он ни пытался, ведь тогда у него еще не было своей палочки.

Его спасла прекрасная девушка, появившаяся прямо из огня. Огненно рыжая, с зелеными глазами, в сером балахоне. Она взяла его на руки и укрыла своей накидкой.

Девушка привела его в странное место. Лес. Огромный, дышащий чем-то странным, не-человеческим.

— Это Запретный Лес, — сказала она. — Сюда нельзя приходить без взрослых.

— А ты взрослая? — спросил Дерек серьезно у своей провожатой.

— Нет, — рассмеялась девушка, — я тоже не совсем взрослая, мне всего пятнадцать, и зовут меня Хельга. — но я знаю волшебство, как и ты, и могу тебя научить контролировать силу внутри, данную тебе от рождения.

— Зачем вы крадете детей? — спросил Дерек.

— Они волшебники. Мы не крадем их. Мы забираем их учиться.

Через несколько лет люди заговорили о том, что среди Странников появился еще один — молодой и жестокий, он не просто крал детей, а наказывал их родителей, если они с ними жестоко обращались за их «странности» в поведении.

Еще через несколько лет на окраине Запретного Леса совместными усилиями всех четырех Странников был возведен замок, который получил название — Хогвартс.

Странники прозвали себя Основателями и вот тут начались разногласия.

Ровена Рейвенкло считала, что обучению магическому искусству достойны только самые умные.

Годрик Гриффиндор отдавал предпочтение самым храбрым, так как считал, что в безрассудстве — сила.

Хельга Хаффлпафф всегда ратовала за милосердие и трудолюбие, именно таких детей отбирала она для обучения.

А вот Салазар Слизерин считал, что сила заключена только в чистоте волшебной крови. Он с презрением относился к таким, как Годрик, маглорожденным.

Единственный, кого он признавал, была Хельга. Она была для него всем — восхищением, вселенной, солнцем.

Именно она, как самый первый из Странников, вынесла вердикт — основать школу, где будут все четыре факультета и не будет разногласий.

Так у Основателей появились последователи.

Шло время, волшебники обучались у Основателей, их становилось все больше и больше.

Но в то время маги не умели скрываться от людского мира достаточно ловко, и вскоре были обнаружены.

Салазар настаивал на том, чтобы уничтожить деревню, посмевшую запланировать нападение на замок.

Ровена утверждала, что хорошей магической защиты будет достаточно.

Годрик предлагал просто обороняться, пока живы.

Хельга Хаффлпафф настаивала на переговорах.

Конечно, маленькая деревня ничего не может сделать волшебникам.

Но эти разногласия стали одной из причин разлада. На утро стало понятно, что воевать не с кем. И не с кем вести переговоры. За ночь деревня была уничтожена.

Годрик воспринял это как оскорбление и был уверен, что это вина Салазара Слизерина.

Ровена поддержала Годрика, и вот тогда началась первая магическая война. Когда маги пошли на магов, истребляя друг друга. Война Четырех Стихий.

Это Ровена Рейвенкло сумела призвать стихии на помощь. Но не смогла удержать все четыре. С ней остался лишь воздух. Огонь сумел призвать Гриффиндор, воду — Хельга, а земная стихия досталась Слизерину.

Именно тогда Хельга увидела в Зеркале Истины, что Салазар погибнет. Она рассказала ему об этом, думая, что он прекратит войну.

Однако Салазар, к тому времени овладевший искусством темной магии очень хорошо, не собирался отступать от своих идей. Он открыто вступил в борьбу с Годриком, уничтожая всех маглов, кто посмел ступить на земли Хогвартса.

Годрик сумел призвать на помощь силы извне. Драконов. Проведя ритуал возрождения на собственной крови, он смог вызвать Серебрянного Дракона, того, кто привел за собой множество таких же существ. Годрик сам стал Серебрянным Драконом, слился с его сущностью, и теперь все драконы магического мира подчинялись только ему.

Но Салазар Слизерин был не тем, кого можно было бы так просто победить. Поняв, что с такой армией драконов ему не совладать, он сделал то, чего не удавалось ни одному из живущих. Он сумел обрести бессмертие, прокляв своего врага Годрика Гриффиндора, проклял, вложив в проклятье столько силы, что состарился в одно мгновение.

Но он не боялся умереть — древнее заклинание уничтожило его душу, но оставило шанс на воскрешение спустя много веков.

Он обменял свой дух на служение.

Служение смерти.

Страшный бесплотный дух.

Волшебники называют таких дементорами и боятся, как огня.

Однако Салазар оставил себе лазейку — через семь витков, семь столетий он сможет вернуться, пусть и в другом обличии, он снова сможет стать сильнейшим из живущих в этом мире волшебников.

Уже не раз волшебники пытались обрести бессмертие таким же образом. Им не хватало магической силы. Они просто обращались в дементоров, без разума, силы воли, обреченных на страдание. В отличие от Салазара, разум которого был заточен в страшном теле дементора. Ужасная оболочка не иссушила его ум. Обладая поистине уникальной силой воли, он смог сохранить свой разум и силу духа. И жажду жить и властвовать. И уничтожить всех маглов на этой земле, чтобы остались только волшебники, а их дети тогда были бы чистокровными.

— Звучит ужасно, — пробормотал Альбус, — вот только как это все связано с Лили?

— Это могло бы быть связано с любым ныне живущим волшебником, — ответил Артей.

— То есть вот с ней, например, — усмехнулся Альбус, чуть отодвигаясь, чтобы было видно притихшую за его плечом Адель.

— Да.

Адель обижено насупилась и отвернулась — видимо, перспектива оказаться на месте Лили ее не прельщала. Однако Альбусу эта мысль начала нравиться. И правда — вот бы Забини оказалась на месте Лили… Узнала бы тогда, каково это…

Однако непрошенные мысли Альбусу удалось отогнать прочь — все-таки Адель и так была напугана случившимся, не стоит желать ей зла.

Но на месте Лили была Лили, а значит, надо ее спасать, пока… пока что?...

— Как легенда Запретного леса связана с моей сестрой? — медленно, четко выговаривая каждое слово, спросил Альбус.

— Кое-кто затеял обряд Возрождения.

— Кто?

— Вы назвали ее ведьмой, на самом же деле — это существо не имеет ни плоти ни крови.

— Как это? — не выдержала Адель, — мы же с ней разговаривали... Были у нее и плоть, и кровь.

— Нет, — ответил кентавр, — нет. Это просто магическая оболочка. Когда-то тут и правда жила ведьма, волшебница, которая жила отшельницей, варила зелья.

Просто время пришло. После Третей Магической войны против Волдеморта и победы Гарри Поттера, она нашла амулет, который принадлежал нашему роду, но был утерян. Теперь-то мы, конечно, знаем, кто его украл и зачем. Но тогда — нет. Волшебница чувствовала в нем огромный источник силы и присвоила его себе. С тех пор мы были вынуждены подчиняться ей, пока она не поняла истинное назначение амулета.

— И? Его назначение?... — спросил Альбус.

— Воскрешающий камень. Его еще называли так.

— Дары смерти? — в один голос воскликнули Альбус и Адель.

— Да… я слышал, так называли его. Я не считаю, что ей нужен Салазар Слизерин, Волдеморт или кто-то из существовавших Темных Лордов. Я считаю, что время пришло. Дух сам нашел того, кто мог помочь. Отнял разум .

— Ладно. С ведьмой и мотивами ее поступков разберемся потом. Зачем Лили?

— Через нее он хочет вернуться. Вернуться в этот мир.

— Мерлин Всемогущий… — прошептал Альбус: он и представить себе не мог, что такое может произойти с его сестрой, да вообще с кем угодно! Разве это возможно?!. Чтобы в ком-то возродилась душа самого сильного темного мага всех времен?...

Мысль о том, что выход есть пришла к Альбусу внезапно.

— А что… если это буду я?

— Что отличает тебя от других, маленький волшебник? — спросил Артей.

— Защита. Серебряный дракон, — Альбус закатал рукав мантии и рубашки, обнажая предплечье с рисунком серебряного дракона. Дракон не спал, как обычно: сейчас он стоял ощитинившись, как будто собирался рыкнуть. Ну или извергнуть пламя.

— Серебряный дракон… — Артей отшатнулся и прикрыл глаза. Больше он не сказал ни слова, словно впал в некий транс.

Адель и Альбус пытались его тормошить, но у них ничего не вышло: кентавр не желал больше с ними разговаривать.

— Бесполезно, — вздохнул Альбус, — Хагрид говорил, что если они замолчали, то это все. Больше одного раза редко заговаривают с нами.

— Что делать? — спросила Адель, опустив плечи и смотря в землю: она и подумать не могла, что ее мимолетная шалость приведет к таким чудовищным последствиям. Ведь если кто-то вселится в Лили Поттер, что будет с самой Лили? Что станет с гриффиндоркой, которую они все знали? Даже Адель, которая не очень-то любила пары трансфигурации с Макгонагалл, понимала, что духовная трансгрессия — это очень и очень плохо. Начиная с того, что это страшное преступление и заканчивая тем, что носитель, тот, в кого вселяется дух, скорее всего будет лишен собственной воли.

— Я спасу Лили,— уверенно сказал Альбус, подходя к кентавру вплотную, — я должен спасти свою сестру. Покажи дорогу, Артей. Я прошу тебя. Просто покажи дорогу.

Кентавр ничего не ответил, он молча развернулся и пошел вглубь леса. Альбус и Адель двинулись следом за ним.

— Ал… — попыталась остановить Поттера Адель, схватив его за руку. Но Поттер и не думал останавливаться.

— У меня мамина защита, — улыбнулся он, — не надо за меня бояться. Все будет хорошо, и он тихонько сжал пальцы Забини в ответ. Адель и не заметила, как искренне и грустно улыбнулась.

* * *

О том, что в Запретном лесу планируется что-то страшное, Гарри узнал слишком поздно. Он это понял, когда ему сообщили, что исчезли сразу несколько студентов Слизерина и Гриффиндора. А именно его дети Альбус, Лили и Джеймс, а также Адель Забини и Скорпиус Малфой. Не связать их исчезновение со всплеском магии в Запретном лесу, было невозможно.

Драко Малфой рвал и метал, но не мог внятно объяснить, куда делись его студенты. Макгонагалл причитала и порывалась искать их самостоятельно и все никак не могла понять, как ее любимица Лили оказалась в такой компании.

Когда Гарри прибыл в Хогвартс, он почувствовал, что что-то очень сильно неладно. Он словно постоянно ощущал непонятный озноб.

Такую задачу решить народному герою было не под силу без самого главного человека в их бывшем Золотом Трио: Гермионы Уизли.

На вызов Глава отдела по работе с маглами откликнулась сразу.

— Гарри? — удивленно вскинула брови Гермиона, но ее голос тут же потеплел, — привет! Как ты? — спросила она.

— Пока живой, — рассмеялся Гарри, — я к тебе, правда, по делу, — виновато закончил он фразу, осознавая, что без дела не обращался к ней очень и очень давно.

— Я так и знала, — Гермиона мотнула головой, и ее гладко уложенная прическа чуть качнулась вправо.

— Ну да. Прости, — улыбнулся Гарри и принялся протирать очки.

— Ничего, я привыкла. Пойдем? — она протянула ему руку, приглашая отправиться к ней в кабинет.

— Пойдем, — вздохнул Гарри и шагнул на мягкий ковер в кабинете Гермионы Уизли.

— Ну давай, аврор, выкладывай, — насмешливо сказала Гермиона, устроившись в кресле напротив Гарри с чашкой кофе в руке. Гарри получил уже свою излюбленную кружку, и теперь задумчиво смотрел на кофе в ней, обхватив ее пальцами. Гермиона поморщилась: кофе горячий, как он так может держать спокойно…

— Дети пропали, — сказал Гарри, и поставил кружку на маленький столик возле кресла, в котором сидел.

— Альбус? — спросила Гермиона, поправив выбившуюся прядь.

— Не только, — уклончиво сказал Гарри.

Гермиона вздохнула.

— Скорпиус, — она не спрашивала — утверждала.

— А дальше придется сказать мне, — усмехнулся Гарри, — а также Лили, Джеймс и Адель Забини.

— Неожиданно, — прокомментировала Гермиона, и задумчиво накрутила непослушный локон на палец.

— Не только в этом неожиданность, — Гарри встал со своего места и начал расхаживать по кабинету, — дело в том, что в Запретном лесу Фред зафиксировал сильный магический всплеск. Просто невероятно сильный. И они все пропали в тот же день.

— Это не обязательно связано, — возразила Гермиона. Гарри пристально посмотрел на подругу и усмехнулся.

— Ты правда в это веришь? — тихо спросил он, — ты правда веришь, что сильный магический всплеск и пропажа Альбуса, Лили, Джима, Скорпиуса и Адель никак не связана с этим?

— Нет, я… — Гермиона запнулась. Сказать было нечего. По крайней мере двое из вышеназванных студентов всегда оказывались в самом водовороте событий. Не всегда приятных, между прочим. И сейчас и правда — нечего возразить.

— Альбус — Серебряный Дракон, — с горечью произнес Гарри, — я не знаю, что это значит… Просто пророчество не может ошибаться, ты же знаешь.

— И грянет гром

Затмит собою всех –

Серебряный Дракон, — прошептала Гермиона, — но, Гарри, стоп, не торопись, о чем ты? О том, что уже грянул гром?...

— Нет, нет, — покачал Гарри головой, — я думаю, что «гром грянет», когда начнется эта пресловутая война, о которой говорил последний из Драконов, еще перед смертью Джинни, помнишь?..

— Помню. И Джинни точно знала, от чего она защищает своего сына, потому что у нее было Зеркало Истины. Но война не началась. И если анализировать события последних лет в магическом мире, то над нами нависла угроза только одной войны.

— И это?...

— Маглы. Персиваль не понимает, что новой охоты на ведьм не избежать. Если мы сейчас начнем открываться людям… То война не за горами.

— Она не может начаться просто так, Гермиона.

— Не может. Но вот если маглов спровоцировать…. Перси уверен, что никаких провокаций не будет с нашей стороны. Я тоже не вижу поводов и причин пока. Но я не знаю, что творится в головах у всех магов, понимаешь? А если найдется сумасшедший, который снова будет продвигать идеи чистой крови и все такое? Персиваль уже запланировал посещение Хогвартса группой маглов. Это пока небольшая группа их так называемого спецотдела, которой просто покажут Хогвартс. Но я очень боюсь, что с ними что-то случится. Этого нам не простят, и войны не миновать.

— Хогвартс защищен, — задумчиво проговорил Гарри, — места безопасней и не найти.

— Для волшебников, да. А для маглов? Ты знаешь, какие опасности таит в себе наш замок для обычных маглов? …

Гарри протер очки и, наконец, перестал ходить по комнате, остановившись у камина.

— Мне срочно надо найти своих детей и остальных, — сказал он.

— Я с тобой, — отозвалась Гермиона, — давай в Хогвартс, а там я попытаюсь понять, куда опять делся мой безрассудный племянничек и его компания.

Гарри не мог не улыбнуться, он знал, что Гермиона не злиться на на Альбуса и даже восхищается им. В глубине души.

Джеймс Поттер в принципе ничему и никогда не удивлялся. Да найди он в квиддичной раздевалке после тренировке хоть книззла, хоть соплохвоста — тоже бы, наверное, не удивился.

А вот наличие на гриффиндоской скамейке, прямо напротив его шкафчика — Скорпиуса Малфоя — удивило, да еще как! Он даже не сумел подобрать колкостей, которые всегда вертятся на языке в адрес слизеринца.

— Привет, Джим, — спокойно сказал Скорпиус, — у меня к тебе важный разговор.

— Говори, — напряженно сказал Джеймс, запихивая свои вещи в шкафчик, предварительно их уменьшив. Он не знал как себя вести. С одной стороны, Скорпиус — слизеринец, да и личные отношения у них не сложились, из-за того, что когда-то родной брат Джеймса выбрал именно Малфоя. С другой стороны — Джеймс всегда приходил в раздевалку после всех, немного задерживаясь на квиддичном поле. Поэтому сейчас тут никого не было и не нужно было держать лицо.

— Дело касается Альбуса и Лили.

Спина Джеймса ощутимо напряглась.

— Еще и Адель Забини, но не думаю, что тебя сильно интересует ее судьба.

— Правильно, — ровно ответил Джеймс, поворачиваясь к собеседнику, — так что с Лили и Алом?

— Вот, — удовлетворенно сказал Скорпиус, — можешь же быть человеком, когда захочешь. А они пропали. Не слышал?

— Нет.

— Лили пропала в лесу. Об этом что-то знала Адель и сказала Альбусу. И они ушли.

— А ты-то откуда все знаешь? — острожно спросил Джеймс, не особо веря в искренность Малфоя. Может, это розыгрыш какой…

— Альбус не ушел бы без меня никуда, — усмехнулся Скорпиус. А раз ушел — значит дело касалось лично Лили. Какой-то ее личной тайны, о которой знала и Забини. Это же очевидно.

— Хорошо. Пусть так. Теперь-то что?

— Теперь надо просто идти и присматривать за твоим неугомонным братцем, — Скорпиус начинал уже злиться на тугодомность старшего Поттера.

— Куда?

— В лес, — Скорпиус мысленно сосчитал до пяти и попытался мило улыбнуться.

— Но понимаешь, — сказал он, — я не пойду туда один. Это бесперспективно. Мне нужна поддержка. А ты, как лицо заинтересованное, можешь мне ее оказать.

— Пошли, — просто сказал Джеймс, подумав, что если это розыгрыш, он от Малфоя и места мокрого не оставит.