Душевные смуты пациентки Грейнджер (гет)

Еще один день Гермиона провела в душевных метаниях. Она всегда знала, что связываться со слизеринцами опасно, но как выбраться из обвивших ее с ног до головы змеиных колец, уже не знала. Мысли о профессоре Снейпе загружали мозг вопросами, которых было значительно больше, чем ответов. К тому же около половины из них занимали варианты воссоединения с давно умершим человеком. Опять хроноворот, яды и новая, почти навязчивая, идея воскресить профессора. Как изящно и просто — гораздо лучше, чем умирать самой! Но... невозможно. Даже философский камень не помог бы. А в учения древних индусов о перерождении души Гермиона не верила, хотя точно знала, что большая часть прорицаний строилась именно на них.

Чтобы хоть как-то разгрузить ноющую от напряжения голову, Гермиона достала из-под подушки зеркальце, заглянула в него и... быстро закрыла, словно обжегшись. Вдохнула, выдохнула, потрясла головой, а потом... снова открыла зеркальце, не в силах устоять перед искушением. Ее взору предстало тело Люциуса, обнаженное и прекрасное. Волосы его растрепались, прилипли ко лбу, а глаза были закрыты, голова запрокинута назад. Перед ним на коленях сидела девушка, — очень молодая и энергичная — которая с энтузиазмом делала старшему Малфою минет, стараясь заглотить его немаленьких размеров член до самого основания. Гермиона смотрела на эту картину, забыв обо всем на свете. Где-то в уголке ее души всколыхнулось странное чувство — маленький червячок, подтачивающий чувство ее собственного достоинства. Каков змей! Рассыпался комплиментами, дарил улыбки, дал ей это зеркальце, а сам...

Тем временем девушка улеглась на кровати и широко развела ноги, чем Люциус не преминул воспользоваться. Как же долго — как долго он двигался в ней, заставляя стонать от удовольствия! Гермиона почувствовала, как вспотели руки, державшие зеркальце. Кто еще из мужчин мог похвастаться таким виртуозным владением искусством любви?! А кого она, собственно, знала?! Гермиона захлопнула зеркальце и уткнулась пылающим лицом в подушку.

В этот вечер она решила спуститься к ужину. К ее удивлению, девушки, которую она видела в спальне Люциуса, за столом не было. Сам старший Малфой по-царски сидел во главе стола. Справа от него Гермиона увидела Драко и его жену. Заметив Гермиону, Люциус быстро поднялся и легко подошел к стулу слева от себя, приглашая ее присесть. Сейчас он был больше похож на мальчишку, чем на человека, несколько дней назад перенесшего инфаркт.

— Как самочувствие? — Драко изогнул бровь, с любопытством наблюдая за тем, как Гермиона принимает ухаживания его отца.

— Намного лучше, спасибо, — кивнула она, раздумывая, что делать с салфеткой.

Эльфы подали закуски. Все молча жевали, и видно было, что Гермиона — лишняя в узком семейном кругу.

— Что слышно из Министерства? — спросила она в никуда.

Ответила Астория:

— Министр заявил о том, что уходит в отставку, — сказала она жеманно. — Я думаю, его давно пора было сменить.

— Кингсли был настоящим профессионалом! — с жаром возразила Гермиона, для которой эта новость была не из приятных. — Вряд ли удастся найти достойного человека на его место в короткие сроки.

— Согласен, — как всегда, улыбнулся Люциус. — И если Визенгамот не справится с этой задачей в десятидневный срок, будут организованы выборы.

— У вас есть "свой" кандидат?! — голос Гермионы звучал резче, чем следовало бы.

— Возможно, — промурлыкал Люциус. — За последние годы я растерял уже слишком много связей... Надо что-то менять!

— Зато вы, я смотрю, не меняетесь! — Гермиона ощутила, как запылали щеки и заныло плечо.

— Тебе стоит успокоиться, Грейнджер, — подал голос молчавший до этого Драко. — Если поднимется давление, придется делать кровопускание.

— Что за каменный век?! — Гермиона никак не могла успокоиться, и призывы медика только сильнее раздражали ее.

— Это магическая Британия, мэм, — протянул Драко. — Здесь никто не гонится за прогрессом. К тому же, — добавил он уже нормальным тоном, — если ты читала хоть что-то из работ таких мастеров, как Бивой Бойд или Тадеуш Мартинович Третий, ты была бы осведомлена о реальной пользе этой процедуры.

Гермионе оставалось только фыркнуть — она не читала трудов ни одного, ни другого, хотя и знала, что Бойд — кавалер Ордена Мерлина, который получил за достижения в колдомедицине, а Мартинович Третий — владелец лучшей колдоклиники в Западной Европе. Оставалось сделать вид, что она просто не лучшего мнения об этих двоих.

Разговор не клеился. Драко перебросился несколькими фразами с женой, Люциус облил сына ядом замечаний по поводу воспитания Скорпиуса, а Гермиона почти все время молчала, чувствуя себя более чем неуютно.

Наконец, десерт был доеден, и можно стало скрыться в отведенной ей комнате.

— Вы так спешите покинуть наше общество? — улыбка Люциуса показалась Гермионе особенно коварной.

— Вам показалось, — неумело соврала она.

— Не думал, что вы разделите с нами ужин так скоро.

— Я посчитала, что мое состояние уже может позволить...

— Поэтому вы все время касались плеча, думая, что никто не видит, — он склонил голову набок, с довольным видом ожидая, как Гермиона будет оправдываться.

— Послушайте! — когда Гермиона не знала, чем защититься, она переходила в наступление. — Вы сами приглашали меня, я пришла — какие могут быть вопросы?!

— Я лишь хотел выразить надежду, что в следующий раз вы дольше будете радовать меня своим присутствием, — он заискивающе посмотрел Гермионе в глаза.

— Разве у такого мужчины, как вы, нет более интересного общества?! — она не смогла выдержать его взгляда. — Мне казалось, вы предпочитаете девушек помоложе!

Люциус сначала удивленно изогнул бровь, а потом вдруг качнул головой, понимая все правильно.

— Это спрашиваете вы или ваша ревность? — прищурился он, подходя ближе.

Гермиона запаниковала. Она не привыкла к подобным разговорам с мужчинами.

— Кого это мне ревновать?! Вас?! — она засмеялась, нервно и фальшиво. — Да вы последний человек...

Гермиона не успела договорить, потому что Люциус накрыл ее рот глубоким французским поцелуем с легким налетом британского аристократизма. Она попыталась сопротивляться, но он оказался в прекрасной физической форме, буквально поглощая все ее существо. Это был... самый взрослый поцелуй Гермионы Грейнджер — дамы предбальзаковского возраста.

Люциус отпустил ее, улыбнулся, тихо прошептал в самые ее губы:

— Приятного вечера! — и как ни в чем не бывало пошел по коридору в направлении своей спальни, возможно, делать счастливой очередную девочку.

Очевидно, вечер был полностью испорчен. Могла ли Гермиона хоть на миг представить, что будет вот так целоваться с Люциусом Малфоем — человеком, который причинил столько зла и боли многим близким ей людям?! Могла... За время обеда она успела не раз вообразить себя на месте юной пассии Малфоя-старшего. К тому же...

Гермиона бросилась за Люциусом, сжимая больное плечо.

— Мистер Малфой! — он открыл дверь, глядя на нее поверх золоченых очков для чтения. — Вы должны быть осторожны!

— Вы полагаете? — Люциус отложил в сторону газету.

— Профессор... Снейп! — Гермионе с трудом дались два этих слова. — Он может снова попытаться убить вас, ведь...

— Что?! — Малфой изобразил непонимание.

— Вы зашли слишком далеко! — она должна была это сказать. И правда так думала.

— Не дальше, чем вы мне позволили, — парировал Люциус, сделав ударение на слове "вы". — Но не беспокойтесь — я принял меры.

— Какие?

— Очень действенные, — Люциус вздохнул. — Я думаю, вам лучше вернуться в свою комнату и прилечь.

Его образ лишился пафоса, и он стал похож на обычного мужчину.

— Пожалуй... — Гермиона развернулась и хотела уже идти, но Люциус покинул комнату и пошел рядом:

— Я провожу вас — вы еще слишком слабы, — сказал он глухо.