Луна Лавгуд и коллекция мозгошмыгов (гет)

Как ни старался Северус доказать себе обратное, занятия с Лавгуд он ждал. Пока посторонний человек находился в его доме, страхи отступали, и он ощущал какое-то подобие жизни. На самом деле он не слишком верил в успех своего начинания, в отличие от Гриндевальда, он не был мастером ментальной магии и никогда не увлекался этим разделом, оставаясь ремесленником, а не художником. Защитить своё создание, создать четыре щита один поверх другого — легко, проникнуть в чужой разум, грубо сломать или мягко сдвинуть чужие блоки — тоже. Но до искусства Лорда, умевшего навевать грёзы, постепенно превращающиеся в кошмары, заставлявшего людей видеть то, что ему было угодно, Северусу было далеко. Его общение с эмпатом вряд ли могло ему сильно помочь — несмотря на имидж сумасшедшего, хотя и великого мага, Дамблдор был одним из самых скрытных людей, каких знал Северус, и своими переживаниями и историями из прошлого не делился.

Размышляя о природе эмоций, Северус неспешно, плавными движениями волшебной палочки наводил порядок в своём доме: убирал пыль, расставлял мебель — стараясь при этом как можно дальше держаться от левой стены гостиной, той самой, в которой гипотетически кто-то живет. При свете дня ночные кошмары казались откровенным бредом, волшебник всегда гордился своей холодной логикой и острым и трезвым умом, а, с точки зрения разума, никакого монстра в стене быть не могло. Правда, поисковое заклинание «Гоменум Ревелио» показывало только разумных обитателей, но Северус настоятельно посоветовал себе не думать об этом. В самом деле, если бы существо в стене хотело ему навредить, оно бы сделало это.

Постепенно стрелка часов приблизилась к отметке «одиннадцать», и на улице раздался хлопок аппарации. Вошедшая в дом Лавгуд сегодня по-настоящему оправдывала своё школьное прозвище. На ней было насыщенно-фиолетовое платье до колен, гольфы — правый желтый, а левый почему-то зелёный, — волосы она заплела в два десятка мелких косичек. В ушах болтались кругляши из дерева. Северус не приглядывался, но ему показалось, что на них нарисованы руны.

 — Здравствуйте, профессор Снейп! — с аномальной жизнерадостностью сказала студентка. Северус поморщился. Если пять минут назад он хотел, чтобы она пришла, то теперь мечтал, чтобы она убралась как можно дальше от его дома.

 — Мисс Лавгуд, здесь, конечно, не школа, но впредь я бы попросил вас одеваться более уместно, — проговорил он сквозь зубы.

 — Хорошо, сэр, — удивительно легко согласилась девушка, — просто сегодня такой хороший день…

 — Вы так одеваетесь в хорошие дни? Я начинаю опасаться плохих… — Северус сел в удобное плетёное кресло и скрестил руки на груди. Сам он был одет в чёрную мантию, и вид разноцветной Лавгуд казался ему ударом по зрительным нервам.

Девушка села в то же кресло, что и в прошлый раз, а потом спросила:

 — Сэр, если не секрет, что не так с моим внешним видом?

 — А как вы сами думаете?

 — Он несколько необычен. Но, сэр, когда я так одеваюсь, люди вокруг радуются. Почти все.

Северус вздохнул. Кажется, он понял, почему Альбус питал такую страсть к нелепым одеяниям. Положительные эмоции, ну конечно.

 — Мисс Лавгуд, послушайте. То, что вы принимаете за положительные эмоции, это всего лишь веселость людей от встречи с чем-то странным и смешным. Вы ведь не мечтаете о карьере клоуна?

Девушка удивленно уставилась на него, её чуть навыкате глаза стали, казалось, ещё больше.

 — Что, вы об этом не задумывались? — Северус поджал губы. — Никогда не задавались вопросом, зачем придуманы те или иные нормы этикета или требования к одежде? Чтобы не выглядеть смешно и глупо, Лавгуд. А теперь приступим к занятию. Вы делали позавчера и вчера упражнения, которые я вам показал?

Лавгуд тихо ответила, что делала, её глаза были устремлены в пол и, по видимости, она очень тщательно изучала рисунок ковра.

 — Лавгуд! — позвал её Северус и ехидно спросил, когда она подняла на него взгляд, — что такого интересного вы нашли в моём ковре?

Понаблюдав секунд тридцать за её смущением и порадовавшись, что, по крайней мере, он не утратил способности сбивать со студентов спесь парой слов, он резко споткнулся о собственные мысли и обругал себя полным идиотом. Его задача — завоевать доверие Лавгуд, а не запугать её. Он кашлянул и поднялся со своего места.

 — Мисс Лавгуд, — начал он как можно мягче, — я не хочу вас оскорбить или напугать.

Студентка подняла голову.

 — Вы не первый знакомый мне эмпат, таким образом пытавшийся вызвать у людей положительные эмоции. Но то, что позволено старику и, к тому же, величайшему магу современности, не будет сходить с рук молодой девушке.

— Я понимаю вас, сэр, — ответила Лавгуд после минутной паузы, — я никогда не смотрела на этот вопрос… таким образом. Мой папа говорил, что важно содержание, а не форма.

Северус вспомнил учившегося на несколько курсов старше него Ксено Лавгуда — тот ещё местный сумасшедший был.

— Ваш отец во многом был прав. Но, к сожалению, большая часть людей — стадо баранов, а им плевать на содержание. Не стоит дразнить баранов, мисс Лавгуд.

Сказав это, Северус вернулся в кресло и вздохнул. Он сам любил дразнить баранов. Пренебрежение своим внешним видом не раз выходило ему боком. Он считал, что выше всех этих глупостей с белыми воротничками и манжетами, начищенными туфлями и подстриженными по последней моде волосами. Он же гений — зачем ему светские условности?

 — Вы ведь и сами предпочитаете игнорировать форму, — медленно произнесла Лавгуд, вырвав Северуса из его мыслей, — правда?

Сделав в уме пометку никогда не размышлять о своих проблемах в присутствии необученного эмпата, волшебник резко сменил тему:

 — Довольно посторонних разговоров. Давайте начнём занятие.

В это раз сам Снейп почти ничего не рассказывал — говорила девушка. Она должна была подробно описать, как именно «ведут себя мозгошмыги» при базовых эмоциях. К сожалению, наглядное пособие, то есть сам Северус, обладал не слишком широким эмоциональным диапазоном, но, хотя состояние «бесконечный восторг» он воспроизвести так и не сумел, с печалью, любовью, ненавистью, яростью, задумчивостью и скукой они более или менее разобрались. Предположение Северуса о том, что каждой эмоции соответствует определенный цвет, оказалось не совсем верным. Цвет «мозгошмыги» меняли, но при этом изменяли скорость движения, траектории и даже запах.

В качестве домашнего задания Лавгуд получила продолжение ежевечерних занятий окклюменцией и анализ основных эмоциональных состояний своих знакомых. Они договорились, что девушка будет вести своеобразный дневник. Когда она уходила, Северус хотел было спросить про обитателя стены, даже окликнул её, но не решился оказаться в глазах студентки доверчивым дураком, поэтому сказал:

 — Мисс Лавгуд, вы чистокровная волшебница и наверняка сами знаете о том, как именно происходит инициация силы у ведьм. Если такая инициация произойдет в самое ближайшее время, мне будет проще запереть вас в палату Мунго с мягкими стенами, чем научить. Вы меня поняли?

Девушка покраснела до корней волос, сообщила, что всё поняла, и аппарировала к себе.

Северус отправился на кухню. Несмотря на то, что Лавгуд его раздражала своим внешним видом и вечно отсутствующим взглядом, заниматься с ней было приятно. Она слышала все объяснения с первого раза, быстро понимала смысл задания и почти не задавала глупых вопросов. А ещё от неё исходила такая энергия тепла и позитивного мышления, что становилось стыдно за собственные упаднические настроения. К сожалению, с Лавгуд был связан ещё один вопрос — что делать, когда она вернётся в Хогвартс? Прерывать обучение будет попросту глупо, а встречаться только на каникулах или в редкие выходные в Хогсмите — уничтожить все успехи от занятий. Любые тренировки в ментальной магии должны быть постоянными, иначе никакого прогресса не будет. Таким образом, Северусу нужно было иметь возможность заниматься с Лавгуд хотя бы раз в неделю. Он видел два варианта — либо она получит специальное разрешение и будет аппарировать к нему каждые выходные, либо он так или иначе должен появляться в Хогвартсе. Последнюю мысль он резко отклонил как крайне неразумную и даже рассмеялся: уж больно смешная ему нарисовалась картина. Большой зал, праздничный ужин, МакГонагалл толкнула короткую, но прочувственную речь, на столе появились подносы с едой. И тут, едва студенты успели положить себе первые порции, распахиваются двери зала, и на пороге появляется он, Северус Снейп. На минуту в зале воцаряется абсолютная тишина, потом Хагрид роняет свой стакан на пол. Все подпрыгивают от неожиданности, а Северус радостно сообщает: «А я настоящий».

Дальше додумать он не сумел, громко рассмеявшись. Большой зал и все преподаватели так четко и ясно встали у него перед глазами, что сердце чуть сжалось. Приходилось признать — он хочет когда-нибудь снова вернуться в Хогвартс, пройти по коридорам, роняя свое коронное «Минус десять баллов с Гриффиндора» и уничтожая взглядом смущённую парочку, пойманную за какой-нибудь колонной. Хотел снова сидеть за столом и перекидываться с Минервой ядовитыми фразочками. Может, он и не хотел бы всю жизнь проработать в школе, но оказаться там ещё на один год было бы прекрасно.

Конечно, мысли это были глупые, но они удивительно сильно вырывали его из когтей той апатии, в которой он пребывал большую часть времени с момента своей «недосмерти».

Улыбнувшись, Северус накинул маскировку и отправился в Лондон — ему было необходимо немного развеяться, подышать воздухом, посмотреть на лица живых людей.