Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Зимние каникулы рисковали сделаться для Теодора чуть ли не более нагруженными, чем предыдущий семестр. Из Аппарата Визенгамота ему пришло пригласительное письмо на зимний приём, организованный силами Верховного чародея и Министра Магии, который должен был пройти первого января в Министерстве. Тео плохо представлял себе, что такое «приём» в Атриуме Министерства и как он мог выглядеть. Из книг он знал, как организовывались празднества в прошлом — балы, парады, охоты и выходы, описанные у Диккенса, Толстого и многих других авторов, но это всё плохо сочеталось с тёмным и тусклым Атриумом, который был указан в пригласительном письме.

— Да, ерунда какая-то, — прокомментировал его сомнения Терри Бут, с которым Нотт поделился своим недоумением. — Обычно приёмы устраивал Министр в своём поместье. Отец был на приёме у Фаджа вместе со своим клиентом, племянником лорда Селвина, в девяносто первом, он рассказывал, что Фаджи из кожи вон лезли, чтобы переплюнуть приём Малфоя. Закуски, выступление лепреконов, Селестина Уорк. А вот что в Атриуме можно сделать, даже не знаю.

— О чём вы? — вмешался подошедший Арчи, заспанный настолько, что даже не замечал кляксы краски у себя на запястье.

Парни объяснили ему суть вопроса, и он, зевнув, пожал плечами.

— В Америке к этому подходят проще. Любой визит гостей называют приёмом. Так, если подумать, лорд Лонгботтом тоже приём устраивал, когда мы были на гонках у него, помнишь?

Теодор кивнул. Конечно же, он помнил ту историю, и дополнение от тётушки, которая поведала спустя годы, что там, на приёмеубили старую ведьму из Блэков.

Так или иначе, всё сводилось к тому, что выбора между «посетить» и «не посетить» приём у него не было. Теодор был самым молодым лордом Визенгамота на этот момент, автором (пусть это и не было в действительности его идеей) инициативы Нотта, старшим префектом и публичным политиком Магической Британии собственными заслугами и заслугами своих компаньонов. Его отсутствие на таком событии могло негативно отразиться на его реноме в моменте, а, находясь там, он мог даже и воспользоваться этим. Как-то.

Профессор… нет, директор Снейп, которому Теодор через декана отправил записку с просьбой вновь разрешить выход — предыдущее разрешение действовало по конец года, да не учебного, а календарного, — ответил неожиданно.

Зайдя к Слагхорну, Теодор столкнулся с самим Снейпом, вольготно расположившимся в кресле у камина с бокалом виски в руке.

— Мистер Нотт, — процедил он. — Вы в своём уме?

— Простите, профессор?

Слагхорн удалился в свои покои и закрыл дверь, оставив в кабинете Тео и Снейпа наедине. Директор Хогвартса повернулся к своему студенту. Под глазами мужчины залегли глубокие синяки, едва ли не чёрные, а руки колдуна слегка подрагивали.

— Сядьте.

Тео подчинился и замер в кресле у камина, ограждённого решёткой, в котором задорно трещали поленья сухостоя. Хагрид, бессменный лесничий, накануне ночью приволок в замок целую поленницу, которую тут же растащили эльфы. Так получилось, что Тео наблюдал за этим действом.

— Ваша способность находить проблемы для других бесконечно поражает, — вывел его из мыслей о поленьях голос Снейпа. — Остаётся только поблагодарить вас за испорченное рождество.

— Простите, профессор, но о чём вы?

— О том, что ваше дрянное сочинение начали обсуждать на радио сопротивления за час до того, как тираж был отправлен подписчикам журнала фирмой мистера Оулинга из Лестера.

Нотт поёрзал в кресле, стараясь не смотреть на директора. Ему на ум пришла мысль, что Томас перестарался.

— Не могу знать, о чём вы, сэр, — вымолвил он.

— Лжец. Проклятье, вам очень везёт, что ваши покровители свалили всю вину на других, но не ждите теперь новых выпусков журнала. Миссис Лавгуд может покинуть замок так же, как мистер Монтегю в ноябре.

По спине юноши прошёл холодок. «Этого нельзя допустить», — подумал он.

— Я по-прежнему не очень понимаю ваши слова, профессор.

— Пустое, Нотт. Я отправлюсь на этот, — он замешкался, подбирая слово, — балаган вместе с вами и буду контролировать каждый ваш шаг, Нотт. И, во имя Магии, только попробуйте вытворить какую-нибудь чушь.

Это было неожиданно, но, в сущности, мало что меняло. Теодор и так не планировал никаких действий или заявлений. Возражать директору было незачем, да и бессмысленно — он не спрашивал совета и не давал рекомендации. Снейп ставил его перед фактом.

* * *

В назначенное время четверга Нотт вполне официально подошёл к гаргулье, перекрывавшей вход в башенку директорских покоев, и назвал сообщённый ему пароль.

— Слава роду!

С учетом того, что Снейп был полукровкой, пароль звучал издевательски.

Тем не менее, гаргулья его приняла и отступила в сторону, открыв путь на винтовую лестницу. Теодор вспомнил свои предыдущие визиты. Тот, когда он чуть не убил Дамблдора под воздействием проклятой диадемы… «Надо поговорить с Флитвиком», — подумал он.

Тео постучал в верхнюю дверь, и она сама собой раскрылась внутрь. Снейп в парадной мантии с чёрными манжетами-рюшами выглядел хмуро. Он будто бы говорил с кем-то из портретов, когда в дверь раздался стук.

— Добрый вечер, директор, — поприветствовал его Теодор. В ответ скривившийся мужчина только лишь кивнул.

— Отправимся камином, — заявил он. — Дамблдор эффектно пользовался своим фамильяром, но у нас такой возможности нет.

Против каминов Нотт ничего не возражал.

— Как ваш… опыт использования Дерри? — спросил Теодор, чтобы занять возникшую паузу. Да и в целом ему было интересно. Самого Дерри он уже расспросил, оказалось, что Снейпа нужно было доставить, а потом забрать, с опушки леса Дин в Глостершире, что звучало странно.

— Вполне успешно, — ответил он. — Но пообщавшись с вашим эльфом, я понял, почему его выгнала община.

«Неужели Дерри и с директором был несдержан», — хмыкнул про себя Нотт.

— Характер таков, какой он есть, — ответил он.

— Дело не в характере, — резко сказал директор. Часы забили шесть пополудни. — Дело в организации. Эльфы — примитивное общество, они не способны принять своего сородича таким, какой он есть, ради общей выгоды. Они страшатся всего нового. Люди гораздо цивилизованнее. По крайней мере, развитая их часть.

«Наша миссия — нести просвещение вместе с магглами в дикие и глухие углы нашего мира, чтобы поднять аборигенов на один уровень с нами», — прозвучал голос Дамблдора из памяти в голове юноши. Он предпочёл не давать ответ на эту реплику. Снейп поджал губы, поняв, что дискуссии не будет, и жестом указал на камин.

— Атриум Министерства Магии, — произнёс Тео, швырнув порошок Стирлинга в пепел, тут же воздевшийся зелёным пламенем.

Он шагнул вперёд, оказавшись на месте, и через мгновение на его плече сомкнулась ладонь директора Снейпа.

— Ни шага в сторону, Нотт. Мы здесь на полтора часа, — прошипел он.

Это были условия, понятные Нотту. Он двинулись вперёд, к огороженному ширмами залу внутри Атриума, у входа в который стояли авроры с вредноскопами, несколько магов с неприметными лицами («Невыразимцы», — решил Тео) и скучающий Рабастан Лестрейндж лично.

— Мистер Нотт! Рад вас видеть, — поприветствовал его Лестрейндж, оскалившись. — Наша новая звезда беллетристического жанра! Когда ждать следующий плод ваших фантазий?

— Не думал, что моё скромное исследование, основанное на достоверных фактах, привлечёт внимание столь высокой персоны, — кротко ответил на это Теодор под скрежет зубов от Снейпа.

— Очень занимательно, очень! Северус, не думал, может, юноше стоит более продуктивно тратить время в замке, а не сочинять всяческую ерунду?

— Мистер Нотт — старший префект мальчиков Хогвартса, и я сам удивлён, откуда у него время на столь… бесполезные записки.

— Лучше бы вы писали стихи, Теодор! Ах, кто не писал стихи в восемнадцать, — пока Лестрейндж, абсолютно серьёзно разглядывая его своими блеклыми глазами, делал вид, что балагурит, опершись на трость-зонт, стоявшие на посту авроры и невыразимцы, не обращая внимания на его слова, водили артефактами вокруг обоих магов в поисках запрещённых предметов. Сзади раздался звук камина — приближались следующие гости. — Я, помню, тоже писал. О любви, конечно же! Восемь строчек — и в каждой строчке только точки после буквы «Л». Романтично, не правда ли?

Теодор подавил желание фыркнуть. Стихами это было назвать сложно.

— Настоящее искусство, мистер Лестрейндж. Не хуже Байрона, — совершенно серьёзным тоном заверил юноша. Снейп поперхнулся.

— Вот и вы займитесь тем же. Всё лучше, чем скитаться по Лондону после Визенгамота, да?

Нотт слегка покраснел. То, что заявил ему тогда Пендлтон, могло быть правдой. Авроры завершили свою проверку, и Нотт со Снейпом прошли внутрь.

— Следите за языком, Нотт, умоляю, — прошипел Снейп. — Здесь всюду уши!

В существовании Снейпа был неоспоримый плюс — тот явно был на приёме не впервые. Вместе с ним Теодор пошёл обходить зал по часовой стрелке, раскланиваясь с другими приглашёнными гостями.

Подвыпивший толстяк Блишвик громогласно осведомился у директора, как поживает его, Блишвика, внук. Вернувшийся на пост главы департамента магических игр и спорта Людо Бэгмен предложил ему, пока Снейп отвлекся, орагнизовать под патронажем Министерства тотализатор на исходы матчей в школе. Мистер Кэмпбелл холодно кивнул, тут же отвернувшись, а составлявший ему компанию мистер Гринграсс со своей женой, напротив, были радушны, как будто у них могло что-то получиться.

Десятки лиц, с которыми Теодор и его надзиратель поздоровались и перекинулись словами. Так делали и другие гости — это был настоящий бесконечный водоворот. К концу круга Тео чувствовал себя уставшим, словно выжатый лимон, так много было впечатлений. Они остановились у одного из свободных столиков, и Снейп выглядел ничуть не лучше. Верховный чародей Яксли, лучившийся довольством и снисхождением анонсировал им, что приём посвящён двум главным вещам: открытию нового памятника в Атриуме, взамен уничтоженному летом девяносто шестого, и выступлению лорда Роули с доктриной решения маггловского вопроса.

— Проклятье, нам придётся дождаться, пока отец Торфина не закончит своё выступление, — буркнул Снейп.

Теодор не успел его спросить, кто такой Торфин. К их столику подошли печальные мистер и миссис Диггори, родители Седрика, которых Теодор видел несколько лет назад в замке. Они выглядели жалко на фоне помпезных декораций Атриума и держались друг за друга, как за спасительные круги.

— Северус, ты не возражаешь? — осведомился мужчина. Снейп приглашающе махнул рукой.

Теодор вспомнил, как шрамоголовый Поттер утверждал, что Седрика убил лично Тёмный лорд. Оставалось только гадать, был ли он прав, и как ощущали себя родители погибшего хаффлпаффца в день, когда последователи Тёмного лорда праздновали свой триумф.

Сделали они это как раз вовремя — музыка, игравшая на фоне всё это время, стихла, и в центр зала вышел Корбан Яксли, сопровождаемый министром Тикнессом и десятком крепких моложавых авроров. Среди них, впрочем, Теодор тут же узнал приметную фигуру старшего Флинта, Маркуса, и Эдриана Пьюси. Едва ли они действительно были аврорами.

— Чародеи и волшебники! Наступил девяносто восьмой год двадцатого столетия — год нашего триумфа, год процветания волшебного общества! Буду краток. Сегодня мы готовимся к тому, чтобы достичь полной победы магического над маггловским, нашего просвещения над их пещерными наскальными «технологиями». Каждый из вас, кто приглашён сегодня в этот зал, может и должен быть в числе пионеров нашего будущего.

Зал зааплодировал. Теодор и трое окружавших его магов предпочли не присоединяться к хлопкам.

— Наколдованные овации. Как низко, — шепнула миссис Диггори, и всё стало на свои места. По крайней мере, вспышки колдокамер были настоящими.

— Как первое изменение, сегодня мы открываем здесь, в Атриуме Министерства Магии новый фонтан Единства взамен утраченного в ходе трагического нарушения законов Британии директором Хогвартса Альбусом Дамблдором позапрошлым летом. Я предоставляю честь Министру Магии Пию Тикнессу открыть этот памятник!

Вновь наколдованные аплодисменты. Яксли отступил в сторону, а Тикнесс, напротив, сделал шаг вперёд.

— Спасибо Верховному чародею, что дал мне такую возможность, — открыто расписался в своём бессилии первыми же словами бывший глава ДМП. — Всю свою жизнь я рьяно отстаивал права магов на свободное колдовство, полезное для всего нашего мира. Сейчас, когда Барьер спас нас от безумства континентальных магов, жаждавших полакомиться богатствами Гринготтса, артефактами каждой из старых семей и пировать на телах студентах Хогвартса, стоит ещё раз подчеркнуть — маги это главные и лучшие жители Британских островов.

«Сильное заявление», — подумал Тео.

— Достаточно слов, — прервал Тикнесс сам себя. — Взгляните сами.

Он обернулся, и мимикрировавшая под прозрачность накидка на статую в центре зала сползла вниз, явив ярко-золотую зачарованную скульптуру волшебника с палочкой в руках. Это был юноша, сверстник Теодора на вид, с тонкими чертами лица. Его мантию украшал значок с эмблемой Слизерина, а в руках была палочка. Он с решительным видом будто бы шагал вперёд, а у его ног толпились магические существа. Крохотный фавн, домовой эльф, садовый гном, какая-то собака, видимо, оборотень, и другие.

Всё вместе это производило вид уничижительного монумента, будто бы призванного возвысить какого-то конкретного волшебника. И Теодор мог догадаться, как звали того, кто был воплощён в этой фигуре мага.

Зал вновь разразился аплодисментами — но Теодор видел, что в толпе едва ли единицы выглядели радостно и совсем одиночки хлопали в ладоши.

Оглушённый таким приёмом Тикнесс дёрнул плечами и отступил, в то время как Яксли взмахом своей палочки поднял трибуну прямо у фигуры мага, на которую тут же и поднялся.

— Если бы я знала, что будет такое уродство…

— Не стоило идти, не стоило, милая, — шептали Диггори друг другу.

— Автор этого творения — юное дарование, наследник лорда Роули, Торфин!

Из группы сопровождавших Яксли и Тикнесса вышел высокий рослый мужчина, глядя на которого, Теодор вспомнил, кто это был. Он закончил Хогвартс в одном потоке с отцом Нотта, где учился на Гриффиндоре, и был пойман одновременно с отцом. Магнус Нотт остался на свободе, а Торфин Роули отправился в Азкабан. Летом его имя Теодор видел на зачарованной карте Невилла, когда из Исчезательного шкафа вышли посланники Тёмного лорда.

Называть его юным дарованием было не просто смело, а очень даже смело со стороны Яксли.

Зал вновь наполнился звуком аплодисментов. Роули криво усмехнулся. Теодор заметил, что у его висков клубится магия. Это выглядело так, будто бы он был околдован Империо.

— И я не просто так возвысил лорда Роули. Лорд Октавиан попросил у меня разрешения выступить сегодня с обращением ко всем вам и к каждому волшебнику отдельно. Прошу!

Аплодисменты звучали каждый раз одинаково. Бледноволосый мужчина в годах взобрался на трибуну и разложил там листки. Яксли и его спутники присоединились к толпе зрителей, оттеснив других гостей приёма назад. Торфин Роули остался стоять рядом с трибуной, и магии у его висков стало только больше — теперь там было настоящее облако. Он глупо скалился, пока его отец говорил.

— В недавней резонансной публикации говорилось о том, что магов в Британии стало меньше. Это действительно так, но причины автор в силу своей несмышлённости совершенно не понимает! — с жаром начал лорд Роули, усилив голос Сонорусом. — Разумеется, проблема одна. И имя этой проблеме — магглы. Магглы веками были животными, которые ничуть и нисколько не мешали развитию магического мира. Мы создавали философский камень и искали смысл жизни, приближались к Кузинатре и изобретали аппарацию, вершили судьбы фейри и эльфов, а они копошились вокруг своих хибар. Но всё изменилось в последнее столетие. Разрушительная стихия, вот, кем они стали. Они отравляют природу, убивают зверей и вырубают леса, закатывают первородную землицу в безжизненную чёрную смолу и грезят планами на уничтожение всего мира. Всего магического мира!

Он перевёл дух.

— Этому нужно положить КОНЕЦ! — воскликнул он так громко, что аж задребезжали окна. — Магглы должны вернуться в своё стойло! Маги, в первую очередь чистокровные, как мы с вами, должны вернуть себе то, что является нашим по праву! По праву силы!

Это замечание было смешным. Отец лорда Октавиана называл себя потомком министра Роули, придумавшего Азкабан в его нынешнем виде, окружённой дементорами тюрьмы, но род достоверных потомков министра прервался в начале века. Тем не менее, гоблины, использовав кровную магию, подтвердили родство, и не то действительно потерянному наследнику, не то авантюристу, захватившему чужое наследие, досталось место в Визенгамоте и право называться лордом Роули.

Октавиан сыпал и метал громкими словами, прежде чем не перешёл к сути: запереть магглов в их городах, освободить все поля и леса от маггловских законов и поделить плодородные земли между достопочтенными семействами магов, что возделывали бы их силами магии.

— В городах магглы занимаются тем, что тоже несёт нам прямой ущерб, отравляют своими самобеглыми колясками воздух и чадят серные тучи фабрик, но уничтожить города мы сможем и в следующем десятилетии! Сейчас же-

— Привет вам ОТ ЛОРДА С ТОГО СВЕТА! — закричал вдруг Торфин Роули, и ударил палочкой по постаменту.

Теодор не понял, что происходит, но инстинктивно выставил перед собой щиты. Так же действовал и Снейп и многие вокруг. Раздался оглушительный грохот, и фигура по центру разлетелась на мелкие осколки, уничтожавшие всё вокруг.

— Измена! Измена! — кричал кто-то. От взрыва пострадал и аппарационный купол, тут же раздались хлопки аппараций. Снейп схватил Теодора за плечо и поволок буквально за собой. Проведя по лбу рукой, Теодор обнаружил на ней кровь.

* * *

— Итак, мистер Нотт, вы утверждаете, что ничего не знали о планах мистера Муди? — злой, как… как… как Снейп на Поттера Рабастан Лестрейндж допрашивал лорда Теодора Нотта в помещениях аврората.

Здесь же допрашивались и все прочие гости новогоднего (как же, не рождественского же) приёма в Министерстве. Теодор мог только благодарить судьбу, что его расспрашивали с веритасерумом, а не пытали с Круцио, как менее удачливых (и более подозрительных, вестимо) магов в соседних помещениях.

Снейп оттащил его в сторону, но властный окрик Лестрейнджа заставил всех, кто ещё не покинул место происшествия, остаться в Атриуме — иначе всем грозили смертные муки. «Авроры» и Пожиратели тут же стали проводить экспресс-допросы, практикуя легиллименцию и пытки, а вот лордов Визенгамота, по благостной прихоти, увели ниже, в помещения аврората.

Буквально за несколько минут выяснилось, что среди гостей были симпатизанты сопротивления. Несколько валлийцев тут же были отправлены в длительное разбирательство за помощь дефицитными зельями ирландцам, а среди других были найдены пособники Ордена Феникса.

Теодор некоторое время провёл в одиночестве, перевязывая посечённую кожу выданной ему белой тряпицей, трансфигурированной в бинт, а потом к нему ввалился злой, как сам Мордред, Лестрейндж и без предупреждения лишил его движения и начал допрос.

— Последний раз мистера Муди я видел в минувшем августе, сэр, — стараясь говорить максимально правдиво, ответил Теодор.

— Кого ещё из так называемого «ордена феникса» вы видели? Мистер Нотт, — добавил он в конце, сверкая глазами.

— Мне неизвестен состав этой организации, чтобы я делал какие-то выводы, — без промедления ответил Теодор. — Могу предположить, что феникс — это фамилиар бывшего директора Хогвартса, а его самого я видел…

— Довольно, — оборвал его Лестрейндж. — Почему тогда именно возле вас остановились агенты Аластора Муди?

— Какие агенты? — не понял Теодор. То есть, он уже понял, что это были Диггори, не пострадавшие от взрыва благодаря амулетам, но это была лишь догадка.

— Чета Диггори.

— А, вы про родителей Седрика… возможно, они решили присоединиться к директору школы, где погиб их единственный сын?

Лестрейндж хмыкнул, явно не убеждённый таким ответом. Впрочем, он с каждой секундой выглядел всё более спокойным. В комнате были лишь они вдвоём, Снейп присоединился к другим Пожирателям, и Теодор даже решился спросить Лестрейнджа о случившемся.

— Многие пострадали?

— Десяток лордов и ещё пятеро идиотов, которые не научились ставить щиты. Позор моему брату, — буркнул Лестрейндж. — Но оба Роули… теперь их род продолжат сёстры Торфина.

Теодор представил, что его род, род Ноттов, прерывается так же, и поёжился. Дети — вот, что было настоящей благодетелью мага.

— Возможно, это ирландцы?

— Нет. Исключено. Ирландцы сейчас готовят сюрприз для кота… как они думают, — он лукаво изогнул губы. И тут же снова скривился. — Здесь же явно замешан кто-то другой. Это покушение не на Лорда, но на одного из его старых слуг. Как будто бы кто-то выбивает нас одного за другим.

— Выбивает?

— Мой брат и его жена, и ещё пара… идиотов из числа сидельцев едва не погибли от какой-то дряни, что попала в их целительные зелья. Снейп передавал их всегда в безукоризненном качестве, а его курьера сам Повелитель нашёл мертвым. Кто-то осмелился кинуть ему вызов. Жаль, что этот вызов прошёл незамеченным.

— У вас есть идеи? Лорд с того света… звучит как будто кто-то пытается привлечь внимание.

Лестрейндж задумчиво поджал губы. Вдруг его лицо озарилось догадкой, и только холодный взгляд глаз ничуть не переменился.

— Да, мистер Нотт. Кто-то точно пытается привлечь внимание. И я даже знаю, кто.

Он вышел, сняв чары и эффектно взмахнув полами мантии, а Теодор отправился камином в «Три метлы» уже через считанные минуты.

* * *

Следующая встреча с Рабастаном Лестрейнджем состоялась уже через день. На этот раз Теодору после обеда пожелание директора встретиться с ним передал лично Кровавый барон, вылетевший из стены в одном из коридоров вблизи гостиной Слизерина.

— Старший префект… директор желает видеть вас, — неизменно печальным потусторонним голосом, поправляя свои кандалы, проскрипел призрак. — Пароль — «Чистая кровь».

Такого посланника игнорировать было нельзя, и Нотт отправился в место назначения. Уже через две дюжины минут он был на месте, и гаргулья пропустила его. Поднимаясь, Тео размышлял о том, какими милыми и человеколюбивыми были названия паролей при Дамблдоре. «Лакричная помадка», «лимонные дольки», «цукаты» были только теми, что слышал он, но общий ряд прослеживался.

— Профессор? — поприветствовал Нотт бывшего декана, который сидел за столом и работал с бумагами, не обращая внимания на двери.

— Мистер Нотт, — раздался бархатный голос Лестрейнджа слева, с места, где при Дамблдоре была стена. Та самая, о которую он когда-то приложился. — Я попросил директора Снейпа вызвать вас. Признаться, вы не очень обязательны.

— Простите, сэр, я отправился сюда, как только узнал, — повинился Теодор, повернувшись на голос.

Лестрейндж выглядел неважно. Его волосы были всклочены, а руки, сложенные на груди, слегка подрагивали. С момента их предыдущей встречи прошло два дня, и последствия происшествия в Атриуме Министерства, где погибло лишь двое, явно отразились на его состоянии и положении.

— Ко мне обратилась моя воспитательница, Мэри, — заговорил Лестрейндж, взяв лежавший рядом с собой мятый лист бумаги. — Она приглядывает за этим замком. Пока что ветер стих, и ей некуда улетать, она снабжает меня разными интересными новостями.

Теодор и до этого знал о том, что миссис Пинкертон следит за студентами, поэтому для него это было не в новинку. Он неопределённо пожал плечами.

— Должно быть, вы получаете удовольствие от школьных сплетен?

— Ещё какое, — плотоядно улыбнулся Лестрейндж. — Вы знали, что мисс Лаура Айронсмит с пятого курса Райвенкло беремена от мистера Гарольда Флинта с шестого курса Слизерина? Сейчас не достать лунного чая, ведь Барьер есть Барьер, и какой это позор для её семейства! Удивительно, не правда ли? Айронсмит будет вынужден выдать дочь за Флинта, и это ещё до СОВ!

О таких подробностях Теодор даже не слышал, и не смог сдержать удивления. Его брови поднялись вверх, пока мысли в голове костерили тупицу-Флинта, который был мастером хвальбы и не сумел освоить смазывающие чары, чтобы… избегать таких последствий.

— Или, например, пристрастие мистера Орантона с четвёртого курса Гриффиндора к сушёным экскрементам сов? А ведь его отец был в свои годы лучшим ловцом Лиги. Теперь он снова, хе-хе, ловит письма всяких опасных ренегатов.

Лестрейндж рассказывал эти вещи ровно, безо всякого бахвальства, но Теодору стало вдруг не по себе. Он и представить не мог, что Лестрейндж так углубится в тайны Хогвартса. Если вдруг его действительно ожидало столкновение с Пожирателями и Тёмным лордом… миссис Пинкертон нужно было убрать с доски ещё до того, как Флитвик сумеет доставить зелья Принца в замок.

Впрочем, это было вопросом в свою очередь. Согласится ли декан Райвенкло на такое участие.

— Занятные факты вы озвучиваете, мистер Лестрейндж. Или, я полагаю, вас вновь можно называть генеральный инспектор?

— Нет-нет, мистер Нотт. Сейчас я не планирую возвращаться к делам Хогвартса. Однако же, это послание заставило меня пересмотреть мои планы и прибыть сюда для беседы с вами. Что это, мистер Нотт?

Он передал ему мятый лист бумаги и вновь сложил руки на груди. Теодор развернул его и вчитался в написанные… нет, напечатанные опять совершенно немагическим образом, как тексты Уингера, на маггловской печатной машинке пункты.

«1. Недостаточная репрезентативность всех страт магического общества;

2. Избыточное доминирование отдельной страты («чистокровных» магов);

3. Недостаточная половая репрезентативность в органах власти;

4. Смешение ветвей власти: исполнительная, судебная и законодательная власть должны быть разделены;

5. Несменяемость выборных делегатов;

6. Избыточный контроль отдельной расы над финансовым сектором (инвестиции в иные продукты);

7. …»

Пункты продолжались до пятнадцатого, которым значилось «недостаточная верность присяге со стороны руководства сообщества». Чем дальше Теодор читал этот текст, тем выше был градус его удивления. Уже на третьем пункте он догадался, что это были те самые тезисы магглов, ответить на которые потребовал от него Кингсли, посулив деньги, но видеть это перечисление было так абсурдно, что Нотт аж улыбнулся.

— Что это за бред? — спросил он у Лестрейнджа. — Где вы это нашли?

— Это письмо было направлено в ваш адрес из Плимута. Лесной филин заводчика Орландо Бёрдингсона с номером на лапе триста четырнадцать дефис си, постоянно проживающий на его ферме в Ноттингеме, который относил в Плимут «Ежедневный пророк» для мистера Фишера, полукровки. Мистер Фишер числится в розыске за неповиновение аврорату при облаве на оборотней два года назад. Не находите странным?

— Честно говоря, не нахожу, — пожал плечами Теодор. — Мало ли птиц берёт в обратный путь письма? Выглядит так, будто бы это ещё один идиотский отзыв на мою статью в «Придире».

— Жаль, что этот журнал перестал выпускаться. Обидно, правда, мистер Нотт?

Улыбка Лестрейнджа была ядовитой, а взгляд — ледяным. Нотту стало не по себе.

— Обидно, — признал Теодор. — Мистер Лавгуд не заслуживает такой участи.

— Какой? Он сидит дома и ухаживает за своим садом, зная, что пока он молчит и сообщает обо всех незнакомцах, его дочь в безопасности в школе Чародейства и Волшебства. Но стоит ему хоть раз ошибиться…

Красноречивое молчание Лестрейнджа обернулось для Теодора неприятным, вязким, липким чувством, словно это он предал Лавгудов, которые сделали для его целей в этом учебном году больше, чем многие другие. Мысленно он пообещал себе, что разберётся с надсмотрщиком в замке, как только придёт время.

— Но ваши слова звучат логично, — продолжил Лестрейндж и резким движением поднялся со своего места. — Идиотические рекомендации в виде отзыва. Надеюсь, вы не станете их развивать в ещё одну, ха-ха, провокационную записку. Северус, можешь отпускать своего студента.

— Это… это всё? — удивился Теодор.

— У вас есть что ещё обсудить? — нахмурился Лестрейндж.

Семнадцатилетний юноша почёл за лучшее отрицательно покачать головой и быстрым шагом удалиться вниз по самодвижущейся лестнице и коридорам — прочь от кабинета директора и заколдованных портретов в нём.

Лестрейндж и не заметил, как листок с непонятным посланием так и остался в руках у Нотта.