Правильный порядок (джен)

— В последнее время ты стал много есть, — заметила Гермиона, проводя взглядом очередной бутерброд, скрывшийся во рту у Гарри.

— Угу, — сказал тот, не переставая жевать.

— И я за тебя очень рада, — заверила она, — но мог бы ты не делать это в библиотеке?

Гарри отрицательно промычал и перелистнул страницу жирными пальцами. Гермиона поморщилась.

— Хотя бы руки вытирай, — почти умоляюще попросила она. — Ради бога, пожалей книги!

— Мерлина, — поправил её Гарри.

— Мерлина, — согласилась Гермиона. — Ради кого-нибудь, лишь бы ты руки вытер.

Поттер с сожалением посмотрел на бутерброды с сыром, которые он пронес с обеда в платке, но всё-таки убрал их в сумку и вытер грязные пальцы. В последнее время на него напал зверский аппетит, который он и не думал сдерживать. Гарри, наконец, оценил разнообразие и размеры обедов в Хогвартсе и пользовался возможностью набрать хоть немного жирка, чтобы его с места не сдувало. Что странно, насмешки слизеринцев его ничуть не задевали, как и в целом их существование. Он вообще перестал с ними общаться. После той ссоры ему как в голову ударило: какого хрена он вообще водится с ними? Они его презирают и при первой же возможности предадут, как делали раньше. Астор до сих пор над ним издевается и разве что Тео укоряюще скажет “Цил…”, другие и ухом не поведут! А Гарри почему-то принял его и всех остальных и даже пытался дружить. Он не очень знает дружбу, но что она совсем не такая, понимал. И пусть лучше он один останется, чем терпеть их всех. Жил же он как-то предыдущие десять лет один.

— Слушай, тут написано, что Роберт Синеглазый был… Что? — прервала свой едва начавшийся восторженный монолог Гермиона, заметив странный взгляд Гарри.

— Гермиона, ты — настоящий друг! — заявил он, смотря преданными и почти влюбленными глазами.

Грейнджер изумленно замерла, а потом смущенно заулыбалась.

— Спасибо, Гарри, ты тоже чудесный друг.

— Что, Поттер, слезами книги про любовь вытираешь? — приземлился на соседнем от него стуле Астор, заодно сбив пару книг. — Не переживай, они обязательно поженятся в конце!

— Если ты думаешь, что мальчики не могут читать романтические книги, то… — начала высокомерным тоном Гермиона.

— Тебя никто не спрашивал, грязнокровка! — презрительно прервал её Сицилий.

— Только попробуй!.. — начал подниматься Поттер. Он никому не позволит обижать его друга! Но Гермиона вдруг громким голосом начала декламировать:

— “Запомни, сын, прежде чем судить ближнего своего, подумай о том, что не так уж и много людей на этой благословенной земле, которым еще с колыбели были предоставлены такие привилегии, как тебе.”

— Это что ещё за бред? — фыркнул Сицилий. — Оправдываешь свою жалость? Или зависть?

— Это Великий Гэтсби, мистер Астор, — наклонилась к нему Гермиона. Её кудри колыхнулись вместе с ней, а карие глаза сверкали. — Я бы посоветовала вам его почитать, но боюсь, вашего ума на это не хватит. А теперь попрошу покинуть нашу компанию и больше никогда к ней не присоединятся.

— Да как ты!.. — начал Сицилий, но в бок ему уткнулась палочка Поттера и тот зашептал ему на ухо.

— Думаешь, я побоюсь ею попользоваться? Только в этот раз несколькими днями в Больничном Крыле ты не обойдешься. Я много разных заклинаний выучил, жаль, что мне придется ими воспользоваться, но страшный темный маг напугал Мальчика-Который-Выжил и Мальчика-Который-Выжил все поймут. Верно, Астор?

Сицилий замер, прислушиваясь к словам. Как бы ему не хотелось только презрительно хмыкнуть в ответ на угрозы, по позвоночнику вдруг пробежали мурашки, а от Поттера хлынуло холодом. “И кто тут темный маг?” — мелькнула мысль. Астор сглотнул и выпрямился.

— Видимо, ты поднабрался храбрости. В качестве исключения я тебе послушаюсь: таким необычным событиям надо способствовать, — наигранно светски сказал он.

Сицилий ещё не успел скрыться с виду, как Гермиона и Гарри залились хохотом.

— “Надо способствовать”! — сквозь смех выдавила Грейнджер. — Боже мой, он как будто злодей из подросткового фильма! И где он только научился так говорить?

— Где ты научилась так говорить? — вытирал слезы с глаз Поттер. — Я почти испугался!

Гермиона скромно пожала плечами.

— Я просто сильно разозлилась. Ты правильно сделал, что перестал с ними общаться.

Гарри немного покоробил её командный голос, но он проглотил раздражение и вместо этого улыбнулся.

* * *

Экзамены он сдал с легкостью и с широченной улыбкой заявил Гермионе: “Я же говорил!” Ещё после пасхальных каникул, когда та стала сходить с ума из-за экзаменов, он заключил с ней пари, что сдаст все тесты без дополнительной подготовки и всё то время, пока Грейнджер штудировала учебники, продолжал изучать библиотеку. В мире ещё столько всего надо узнать, зачем зацикливаться на том, что уже знаешь?

Гермиона в ответ возразила, что надо сначала дождаться результатов.

Гарри в любом случае был горд собой. Несмотря на то, что в последнее время у него разболелся шрам, он считал, что написал отлично. Пара вопросов вызывали сомнение, а ананас при танце покачивался, как пьяный, но Гарри держался оптимистично. В любом случае, для победы в споре ему было достаточно Превосходно по большинству предметов. В том, что у него это получилось, он был почти уверен.

* * *

Гарри навещал Пузатика каждую неделю, кормил, игрался, разговаривал. Цербер, казалось, уже привык к новому другу, и каждый визит встречал радостным вилянием хвоста. Такие визиты уже стали обязанностью, ведь он никак не могут пропустить хоть один и разочаровать Пузатика, но обязанностью приятной, а не те, что давали Дурсли, вроде стрижки газона, мытья посуды или стирки. На третий этаж он ходил ночью под Мантией — чтобы на глаза случайным ученикам не попасться и не наткнуться на Снейпа, кормящего цербера (такое уже случалось, Гарри едва улизнул). Но в этот раз что-то было не так.

Дверь была распахнута настежь, а так не делал даже Снейп. Поттер осторожно толкнул её и заглянул внутрь. Пузатик лежал на полу и раскатисто храпел, а в углу комнаты стояла зачарованная играющая арфа. Гарри осторожно провел по струнам и волшебство, сбившись, рассеялось. Повисла тишина. Цербер фыркнул и разлепил сонные глаза, из горла послышался тихий рык, но, как только Пузатик увидел Гарри, затих. Огромный хвост громко забил об стены и Поттер, перепугавшись, что кто-то придет, поспешил успокоить собаку и зашептал что-то успокаивающее на ухо. Пузатик послушно прислушался. Гарри отступил от него и подошел к раскрытому люку.

Всё это время он не пытался залезть туда по двум причинам — не думал, что это важно, ведь люки обычное дело в зданиях (возможно там кладовка или ещё что-то такое) и потому, что не хотел предавать доверие Пузатика. Ещё в первые дни знакомства цербер очень чувствительно относился к приближениям к люку, и Гарри решил потерпеть.

Но теперь, похоже, самое время. Кому-то ведь понадобилось там оказаться.

Только через какое-то время Гарри понял, что это мог быть кто-то из работников школы, который забрался в кладовку по делам, и вообще идти в незнакомое темное место свойственно для гриффиндорца, а не для слизеринца, каким он себя считал. Но в тот момент всё это ему в голову не пришло.

Он вытащил из кармана палочку и прыгнул вниз. Летел он долго и уже набрал воздуха для крика, как вдруг приземлился на что-то мягкое. Гарри пытался перевести дыхание и разглядеть что-то в темноте, когда под ним что-то лениво зашевелилось. Он попытался вскочить, но какая-то склизкая штука уже успела совершенно незаметно обмотать его ноги и руки. Он панически забился, пытаясь сорвать щупальца, но выдохнувшись, устало обмяк, сдавшись стеблям. Погодите, стеблям?..

— Игнос Фламма Ин! — закричал он и на кончике палочки загорелся огонек. Тут же Гарри почувствовал, как слабеют дьявольские силки и отпускают его, стремясь уползти от света. Лишившись опоры, он свалился на холодный каменный пол и больно отбил копчик. — Твою мать! — с душой выругался он. — Что это за хрень?!

Гарри поднялся, осторожно оглядываясь. Его окружали круглые каменные стены, бугристые, но гладкие, как будто их вырубил не человек, а столетия мерного битья морских волн. Его сердце стучало так сильно, что он не слышал ничего другого. Держа в руке горящую палочку, Гарри начал медленно продвигаться в сторону зияющего темного прохода, вырубленного прямо в камне. Будь его воля, он бы сбежал, но выход был в десяти метрах от пола, к тому же прегражденный силками. Так что он пошел вперед, пытаясь услышать что-то кроме своего сердцебиения и тяжелого дыхания. Проход вел его куда-то вниз, и спустя какое-то время он увидел свет. Сквозь резную дверь Гарри прошел в ярко освещенный круглый зал, наполненный летающими ключами. На секунду он замер, озадаченно разглядывая необычных птиц, пока не вспомнил, что это волшебный мир и пора бы перестать чему-нибудь удивляться.

Потом Гарри заметил метлы, прислоненные к стене и на мгновение в нем вспыхнула радость. Вот как он доберется на выхода! Но надежды разбил звук захлопнувшейся двери за его спиной. Как он не дергал и какие заклинания не применял, она не открывалась. Тогда он, опасливо поглядывая на летающие ключи (которые выглядели очень острыми), перебежал на другую сторону, перебирая заклинания на другой двери. Ещё несколько месяцев назад, когда он пытался пробраться к Пузатику, Гарри выучил кучу разных способов пройти через зачарованную дверь, но ему всё равно пришлось потратить пять минут, пока одна из магических связок не сработала. Он специально проверил первую дверь, но та, видимо, была зачарованно надежнее и тем же заклинаниям не поддалась. Держа палочку наготове, он заглянул в следующую комнату.

Она была большой настолько, что её стены терялись в темноте. В середине, на единственной освещенной части, стояла огромная шахматная доска с большими, но в целом стандартными фигурами. Гарри играл с Роном в шахматы достаточно, чтобы знать, что он совсем ничего в этом не понимает, так что он предпочел осторожно обойти их. Фигуры не пошевелились, так что он использовал на двери уже привычные заклинание и проскользнул дальше, чтобы тут же выскочить обратно.

Захлопнув дверь, он переводил дыхание с сердцем, выскакивающим из груди и в любой момент ожидая, что тролль начнет с силой ломиться в дверь, но ничего такого не произошло. Гарри понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что монстр лежал на полу и не подавал признаков жизни. Выставив палочку в дрожащей руке и зажимая нос другой, он, прижимаясь к стене, прошел в следующую комнату.

Свою жизнь он не назвал бы обычной, но таких приключений ему никогда не доставалось. До Хогвартса дни тянулись медленно и почти не отличались от других, он учился, работал по дому, получал пинки и подзатыльники и изредка сбегал из дома на бесцельную прогулку по городу. Максимальный прилив адреналина он получал, когда воровал, дрался с одноклассниками и с дрожью ждал наказания от дяди.

Но он никогда не бывал в таких ситуациях. Сначала Запретный Лес, теперь странные комнаты, ведущие непонятно к чему. Магия магией, но он чувствовал себя в каком-то абсурдном сне. Ему до сих пор иногда казалось, что он вот-вот проснется в своем чулане и с разбитым сердцем отправится готовить всем завтрак.

Всю жизнь Гарри попадал в неприятности, но неприятности закономерные. Его не любили в школе, поэтому нападали, его ненавидела семья и поэтому издевались. А потом к нему вдруг пришел великан с письмом в школу магии, он побывал на самой волшебной улице мира, получил палочку, купил гитару, стал жить в подземельях, потерял подругу, получил подарок на Рождество, побывал в Запретном Лесу и пережил самый страшный день в его жизни, вступил в одно сообщество с будущей элитой магического мира и, наконец, нашел друзей. Несмотря на отсутствие аппетита, бессонницу и тянущее чувство меланхолии, этот год был самым счастливым в его жизни. Он как будто попал в сказку.

Гарри раздумывал об этом, разглядывая рифмованную загадку, стену волшебного огня и семь сосудов с разноцветными жидкостями. Всё это походило на детскую фантастическую книгу. Пузатик, дьявольские силки, летающие ключи, огромные шахматы и, наконец, стихотворная головоломка. Может, это дополнительный этап экзаменов? Но кто его пройдет, если заходить в этот коридор запрещено? И для какого курса эти задания? Вряд ли для первого, они ещё не проходили заклинаний, с помощью которых можно победить огромного, толстокожего тролля. На хранилище тоже не похоже — гораздо эффективнее было бы окружить помещение более надежными заклинаниями, которые наверняка знакомы самому сильному волшебнику столетия, и выставить пару авроров. Тогда какой смысл всего этого?

Он меланхолично разглядывал свиток пергамента. Ему кажется, или этот почерк он уже где-то видел?.. Гарри сощурился. “Б” с двойной петлей, “а” написанная без прерываний… Его вдруг как током ударило — это же почерк Снейпа! Но зачем тому заниматься стихотворением? Поттер посмотрел на стол: зелья в сосудах. Подумал про силки — это сфера Спраут. Летающие ключи тогда МакГонагалл. Или Флитвик? Нет, МакКошка это шахматы, а ключи — Флитвик. Метлы — Хуч. Тролль — Квирелл. А загадка и зелья — Снейп. Это его ещё больше запутало. Зачем они это всё делали? Что за полоса препятствий?

А в стихах Снейп не шарит, со смешком подумал Гарри и взял самую маленькую бутылочку. Зелья хватило на один глоток, ледяной, будто он проглотил лёд, но пламя и впрямь его не тронуло. Зато то, что он увидел в следующей комнате было совсем уж странно.

Посреди комнаты стоял профессор Квиррелл. Он бормотал под нос какие-то резаные фразы, похожие на бред сумасшедшего. Прислушавшись, Гарри разобрал некоторые слова: “Простите, мой Лорд… Дракклов старик… Как… Камень… Простите… Ещё немного… Прошу… Прошу, простите…” Перед профессором лежало огромное разбитое зеркало, в котором Гарри узнал Еиналеж. Поттер замер, боясь издать малейший звук и обратить на себя внимание. Ледяное ощущения от зелья проходило, но на одно путешествие сквозь огонь хватило бы… Он сделал осторожный шаг назад и Квиррелл резко обернулся.

— Ты! — бешеными глазами крикнул он. — Поттер! Какого черта ты тут делаешь?!

— Придержи свои маггловские ругательства при себе, Квиринус, — спокойным глубоким голосом сказал кто-то. Гарри хотел обернуться и поискать вокруг неизвестного говорящего, но не смог двинуть и пальцем.

— Мой Лорд… Прошу прощения, господин… — пролепетал Квиррелл, побледнев.

— Вы… — с трудом выдавил звуки из горла Гарри. — Вы не заикаетесь!

— О нет! — вдруг крикнул профессор злым голосом. — Вовсе нет! Мой господин был очень мудр и придумал эту черту, чтобы никто не воспринимал всерьез б-б-бедного за-за-заикающегося п-п-профессора Квиррелла.

Поттер вообще перестал что-либо понимать. Почему зеркало тут, почему Квиррелл так странно себя ведет и кто такой ещё один говорящий.

— Свяжи его, — приказал голос и Гарри сковали появившиеся из воздуха веревки. — И покажи мне. Я хочу его увидеть.

— Но господин… — прохныкал Квиррелл. — Вы ещё слишком слабы…

— Не испытывай моё терпение, Квиринус! — прорычал голос.

Профессор вздрогнул и начал поспешно разматывать свой тюрбан. Гарри в оцепенении следил, как падает на пол ткань и ему открывается вид на затылок Квирелла. Точнее, на чье-то лицо.

— Гарри Поттер, — прошептало оно. Поттер едва дышал. — Мы столько лет не виделись… Хотя ты меня вряд ли помнишь… Ты помнишь, кто я, Гарри?

С трудом моргнув и почувствовав влагу на веках, он выдохнул.

— Тот-Кого-Нельзя-Называть.

— Неверно, Гарри! — вдруг заорало лицо. Квиррелл мерзко захихикал. — Я ЛОРД ВОЛАН-ДЕ-МОРТ! СКАЖИ ЭТО!

— Я…

— СКАЖИ!

— Волан-де-Морт, — дрожащим голосом пробормотал Гарри.

— Посмотри на это, Квиринус, — спокойным, насмешливым голосом хмыкнул Сам-Знаешь-Кто. — И это — Мальчик-Который-Выжил?

Квиррелл опять хихикнул и забормотал что-то невнятное. Гарри вздрогнул и опустил голову. Он слышал это несчетное количество раз, но от его злейшего врага, который убил его родителей… Родители. Поттер вдруг вспомнил, что именно из-за Волан-де-Морта он попал к Дурслям, именно из-за него вся его жизнь пошла под откос. Он почувствовал ярость, растущую в груди, и сжал зубы. Он почувствовал, будто что-то шевельнулось в нем и выбило воздух из легких. В глазах потемнело и ярость ушла.

— Ты слаб… Но ты на правильном пути. Ты слизеринец, а слизеринцы не упускают своих шансов. Присоединяйся ко мне и спаси свою жизнь… или ты кончишь так же, как и твои родители… Они умерли, моля меня о пощаде…

— Нет, — выдавил Гарри и вдруг вскинул на Волан-де-Морта глаза, наполненные злыми слезами. — НЕТ! Ты назвал меня слабым, а я не слаб! Я не…

— Тогда почему ты плачешь? — мягким голосом спросил Лорд.

— Я не слабый… — пробормотал Поттер. — Нет…

— Что ж, — подвел итог с легким сожалением Волан-де-Морт. — Я не буду заставлять тебя. Убей его, Квиринус.

— Но он же ребенок!.. — простонал тот.

— Сейчас же!

— Нет! — закричал Гарри и, подскочив, резко врезался головой в живот Квирреллу, едва тот повернулся. Они вместе повалились на пол и закричали — Поттер от боли в шраме, Квиррелл от ожогов, появлявшихся по всему телу. Перепугавшись, Гарри поспешно отполз от профессора, но прежде чем он успел сделать что-то ещё, Квиррелл вскинул палочку и Поттера поглотила тьма.