Шоаррский грипп (джен)

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара.

Сцена первая

Камилла и Катрин за диваном. Корделия выглядывает из-за плеча Мартина. Кеша храбро выпячивает грудь. Лаки в боевом режиме.

Камилла (выглядывая из-за дивана): Это кто?

Корделия: Кто кто... Киборг в пальто. Счастье заказывали? Получите.

Камилла: А почему оно… такое?

Корделия: Какое?

Камилла: С дубинкой.

Корделия: А ты как хотела? Бьет — значит, любит. И вообще, это не дубинка.

Камилла: А что?

Корделия: Фаллический символ.

Кеша: Не-е, так не честно. Я тоже хочу.

Корделия: Чего ты хочешь?

Кеша: Символ. И побольше.

Мартин: У тебя уже есть. Ах, ну да, ты же среднестатистический.

Кеша: Сам ты… среднестатистический. У меня по верхней границе.

Корделия: Ну началось. Сейчас дружно достанем дубинки и начнем ими меряться.

Кеша: Чур я первый!

Мартин: Плащ надень, эксгибиционист. У Лаки все равно больше.

Кеша: Чего это у него больше? Пусть покажет. Пока не увижу, не поверю.

Мартин: А это что? Вот, смотри.

Кеша внимательно обозревает биту в руках Лаки. Корделия хватается за голову. Лаки медленно обалдевает от происходящего.

Мартин: Что ты видишь?

Кеша: Бейсбольную биту.

Мартин: Правильно. В данном случае бита является фаллическим символом. К истинному… предмету она не имеет отношения. Подсознание скрывает сами явления и заменяет их символами. Понял?

Кеша: Нет. Ты сам сказал, что у него больше. Пусть покажет.

Мартин: Убью!

Лаки (реагируя на знакомое слово): Он у тебя в списке?

Мартин: Он у меня без всяких списков и вне конкуренции.

Лаки: А люди?

Мартин: Чего люди?

Лаки: Люди в списке?

Мартин: В каком?

Лаки (слегка смущенный тормознутостью собрата): Ну в какой последовательности ты их будешь убивать? Кого первым, кого вторым.

Мартин (мечтательно): Так уж конкретно я об этом не думал… Но… кое-какие соображения есть.

Выразительно смотрит на Катрин. Потом так же выразительно на Камиллу.

Катрин: Корделия, и ты позволишь ему так смотреть?

Корделия: Как?

Катрин: Хищно!

Корделия: И что в этом плохого? Мартин учится внешнему проявлению эмоций. Тренируется.

Катрин: Так он смотрит как… как паук на муху! И эта муха — я.

Корделия: Отличная мысль, кстати! Насчет мухи. Молодец, мама. Возьми с полки дисконтную карту. (Рассматривает Лаки) Нам же с ним надо как-то контакт налаживать. Вооружимся творческим подходом, проявим креативность.

Камилла (мрачно): И как мы будем ее… проявлять?

Корделия: Ну как обычно. Обратимся к признанным авторитетам, к классике. Вот Кафка, например.

Катрин, Камилла, Кеша: Кто?

Лаки тоже прислушивается.

Мартин (с небрежным превосходством): Франц Кафка — немецкоязычный писатель, широко признаваемый как одна из ключевых фигур литературы XX века. Его произведения, пронизанные абсурдом и страхом перед внешним миром и высшим авторитетом, способные пробуждать в читателе соответствующие тревожные чувства, объединяют в себе элементы реализма и фантастического. Заглавные и превалирующие кафкианские мотивы: темы отчуждения, экзистенциального беспокойства, вины и абсурда. Среди его наиболее известных работ «Превращение», «Процесс» и «Замок».

Кеша: Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! Закачал на «винт» Галапедию и выпендривается. Я тоже так могу.

Мартин: Ну так смоги. А-а, памяти не хватает. Я же тебе говорил — подцепи внешнюю фестплату*, а то забил весь диск полным собранием порнухи с неолита до наших дней. Наскальная живопись и фрески Геркуланума.

Катрин (подозрительно): Кешенька, о чем это он? О каком таком полном собрании?

Камилла (с жадным любопытством): Ага, о каком?

Кеша: Он врет! Нет никакого полного собрания. Только фрагменты. Да и те... в облаке.

Спохватывается и затыкает себе рот кулаком.

Мартин: Вот! Даже Галапорнопедия не поместилась. Там же не только текст. Там еще иллюстрации, видео, слайды. В основном… видео, конечно. Скинул бы на флэшку. Захотел — воткнул.

Кеша (с подозрением): И куда это я, по твоему, должен ее воткнуть?

Мартин: А мне-то откуда знать? Я в вашей ариено-анатомии не разбираюсь.

Лаки все больше обалдевает. У него даже бита поникла.

Лаки (чтобы напомнить о себе): Я вас всех внесу в списки!

Корделия: Слышали? Мы должны срочно что-то предпринять.

Мартин: «Превращение»? …Лежа на панцирнотвердой спине, он видел, стоило ему приподнять голову, свой коричневый, выпуклый, разделенный дугообразными чешуйками живот, на верхушке которого еле держалось готовое вот-вот окончательно сползти одеяло. Его многочисленные, убого тонкие по сравнению с остальным телом ножки беспомощно копошились у него перед глазами…

Корделия: Мартин, умница моя, ты видишь здесь кого-нибудь (указывает на Камиллу, Кешу, Катрин и Лаки), кто читал Кафку?

Мартин: Нет. Не вижу.

Корделия: Вот и я не вижу.

Мартин: А что делать?

Корделия: Воспользоваться адаптированным вариантом.

Мартин: А разве такой есть?

Корделия: Конечно! «Муха-Цокотуха» называется. Муха, Муха — Цокотуха,

Позолоченное брюхо!

Кеша (радостно): Муха по полю пошла, Муха денежку нашла! А можно я буду Мухой?

Корделия: Нет, на роль Мухи у нас другая кандидатура.

Кеша: Тогда я — Человек-Паук!

Корделия: Уже лучше. Так, Муха, твой выход.

Все дружно переглядываются.

Корделия: Да, да, сестрица, большая говорящая Муха с золотым пузом — это ты. Вперед, навстречу своему кибер-счастью.

Камилла: А по-другому никак?

Корделия: Никак. Видишь ли, у твоего кибер-счастья очень своеобразная картина мира. Оно, то есть он, предпочитает насекомых.

Кеша: Ну да, это же Лаки-Маньяк. Уж я-то знаю, я с ним в ОЗК чалился. Он еще там центаврианскую моль в банке выращивал.

Камилла (уловившая одно единственное интересующее ее слово): Маньяк? Сексуальный?

Кеша: Ага. Фетишист. Возбуждается от всего, что ползает.

Камилла (недоверчиво): Правда?

Кеша: Чессно слово, вот только надо чтоб по стенам и обязательно чешуйчатое.

Камилла разочарованно вздыхает.

Камилла: И че? Вот прям так взять и мутировать? Как в фильме ужасов? Чтоб вот прям из-под кожи оно все лезло? Усики, чешуйки, крылышки… Шесть ног… Слушай, а если у меня будет шесть ног, то сколько у меня будет…?

Корделия: Стоп! Это ты потом у Кеши спросишь!

Мартин: Мне тоже у Кеши спросить?

Кеша: А что спросить? А давайте спросим. А я здесь! А я все про всех знаю!

Мартин: Еще бы. Вся Галапорнопедия в облаке.

Корделия (изо всех сил стараясь сохранить спокойствие): Для начала просто войди в роль.

Камилла (вылезая из-за дивана): Ладно, попробую. Муха-Муха, Цокотуха, Позолоченное брюхо, Муху по полю пошла, Муха денежку нашла. Ж-ж-ж… А денежку дашь? А сколько?

Корделия: Ага, догоню и еще дам. Вот тебе денежка!

Кидает Камилле шоколадный батончик в блестящей обертке. Лаки завороженно следит за его полетом.

Катрин (ретируясь на кухню): Пошла Муха на базар и купила самовар!

Камилла: Приходите... хм... тараканы, я вас чаем угощу!

Лаки (отключая боевой режим и оглядываясь): Где?

Мартин, Кеша, Корделия, Камилла: Кто?

Лаки: Тараканы!

Кеша: Я же говорил — маньяк.

Мартин (кивая на Кешу): Да вот один, крупный.

Кеша: Нет, я уже Человек-Паук. А тараканом у нас будет кто-то другой. Тем более, что у него уже инструкция есть, по превращению. «Если он хотел какую-либо ножку согнуть, она первым делом вытягивалась; а если ему наконец удавалось выполнить этой ногой то, что он задумал, то другие тем временем, словно вырвавшись на волю, приходили в самое мучительное волнение…»

Мартин: Это ты на что намекаешь?

Кеша: На то, что у кого-то в конечностях приятная гибкость образовалась.

Мартин: Возьми свои слова обратно.

Кеша: И не подумаю. И вообще, это не мои слова, а этого, вашего, у которого мотивы экзистенциального беспокойства.

Мартин: Убью!

Кеша: Ладно, беру.

Мартин: Что? Осознал?

Кеша: Нет, я другие придумал.

Корделия: Мартин, тебе чай достанется.

Мартин негодующе сопит.

Мартин: Тогда Пауку чая не наливать.

Корделия: А ему по сюжету не положено.

Камилла (жалобно): Может, я лучше пчелкой?

Лаки, окончательно прибалдевший, трясет головой.

Корделия: Нет, ну ты конечно можешь и пчелкой. Если тебя устроит возраст персонажа. Приходила к Мухе бабушка-пчела…

Камилла: Нет! Тогда лучше Муха! По крайне мере, она там замуж выходит.

Мартин (мрачно): А тараканы чай пьют. Из стаканов.

Кеша: А букашки по три чашки с молоком и крендельком.

Лаки почти с сочувствием смотрит на Мартина.

Лаки (по внутренней связи): Слушай, может, все-таки список? Я тебе помогу.

Мартин обреченно качает головой.

Из дверей кухни неожиданно появляется Катрин с большим подносом, на котором расставлены чашки, вазочки с вареньем, с конфетами и печеньем. В середине — торт.

Катрин: «Бабочка-красавица. Кушайте варенье! Или вам не нравится Наше угощенье?»

Кеша (Мартину по внутренней связи): Ну ничего себе бабочка. Он же у нас все варенье сожрет. Смотри, смотри, и биту свою забыл.

Лаки (не сводя глаз с подноса): Потом список.

Корделия: Есть контакт.

Камилла (кокетливо приближаясь к Лаки): Или вам не нравится наше угощенье?

Камилла разглядывает Лаки. Лаки разглядывает Камиллу.

Лаки: Дай шоколадку!

Камилла вручает Лаки подброшенную Корделией шоколадку.

Кеша налаживается к столу, но Мартин хватает его за шиворот.

Кеша: Чего?

Мартин: «Вдруг какой-то старичок Паучок нашу Муху в уголок Поволок…» А кто у нас Паучок?

Кеша: Я не старичок Паучок, а Человек-Паук. В маске такой, красненький. И вообще, я ее в уголок уже отволакивал. Теперь его очередь. (Кивает на Лаки)

Корделия: Кешенька, ты зря отказываешься. Там же именно так, как ты любишь. «А злодей-то не шутит, Руки-ноги он Мухе верёвками крутит…» Чистое садо-мазо.

Кеша (задумчиво): Хм…

Мартин: Не, он не так любит.

Корделия: А как?

Мартин: Он любит, не когда он, а когда его.

Корделия (озадаченно): А ты-то откуда знаешь?

Кеша хихикает. Мартин показывает ему кулак.

Камилла: Э, какой такой паук? Мы так не договаривались! Кушай, Лаки, вот еще конфетка.

Катрин сноровисто наливает чай и отрезает кусок торта.

Корделия (Мартину): По-моему, они нашли друг друга.

Мартин: Ага, сейчас списки составлять начнут. Я даже знаю, кто будем первым.

Кеша: Так, я не понял. Уже все что ли? Не, я так не играю. А развитие сюжета? А кульминация? А катарсис? Там же еще комар должен быть. С плазмометом. Нет, с фонарем.

Мартин: Я за него. «Подлетает к Пауку, Саблю вынимает И ему на всём скаку…» чего-то там срезает.

Кеша: Еще чего! (Подскакивает к Лаки) Давай, дерись со мной. Чтоб все по-честному.

Лаки (презрительно): Ты не DEX.

Кеша (Мартину): Нет, ну ты слышал? Он меня человеком обозвал.

Лаки: Ты не человек.

Кеша: Во, правильно. А кто я?

Лаки: Многофункциональное мультипрограммное устройство, используемое в индустрии развлечений. Специализация — половые извращения. (Потом, подумав, добавляет) Цикада ты пыльцевая. Дыхальца подбери, после тебя не утереться.

Корделия давится от смеха. Катрин хватается за сердце. Камилла показывает большой палец. Кеша запускает подобие боевого режима — приподнимается на цыпочки. Мартин чувствует себя отмщенным.

Кеша: Iriens Lives Matter!

Мартин (по внутренней связи): Это ты к чему?

Кеша (по внутренней связи): А просто так.

Катрин (примиряюще): Детки, давайте пить чай.

Сцена вторая

Вечер. Спальня Корделии.

Корделия сидит за рабочим терминалом, перенесенным из ее кабинета, в котором обосновалась Катрин, и просматривает поступившие на ее личное «мыло» документы. Мартин лежит на кровати с планшетом и что-то сосредоточенно изучает. Временами он вытягивает правую руку и совершает странные пассы, явно подражая происходящему в вирт-окне.

Корделия (не отрываясь от работы): Я так понимаю, нам скоро понадобиться рояль?

Мартин (спрятав руку, застенчиво): Нет, скрипка.

Корделия: Может быть, контрабас?

Мартин: А почему контрабас?

Корделия: Кешу в футляр проще запихивать.

Мартин (задумчиво): Да, в скрипичный футляр это будет сделать затруднительно. Впрочем, если правильно рассчитать соотношение объема и массы...

Начинает в вирт-окне выводить какие-то формулы. В это время за дверью слышится шорох. Затем осторожный стук. Корделия изумленно разворачивается в кресле.

Корделия: Шо? Опять?

Мартин: Нет, это Камилла.

Корделия: Тогда тем более «шо». Войдите.

Крадучись, входит Камилла. Робко топчется у двери. Изумление Корделии возрастает.

Камилла: Поговорить бы... без свидетелей.

Мартин: Мне выйти или фильтры задействовать?

Корделия: А может, это мне надо выйти и фильтры задействовать.

Камилла трясет головой и тычет в Мартина пальцем.

Камилла: Не-е, ему.

Мартин поднимается и идет к двери.

Камилла: Ты это... того... не подслушивай.

Мартин возводит глаза к потолку.

Мартин: Если бы я подслушивал, у меня бы от ваших разговоров давно контакты окислились.

Выходит. Корделия, скрестив руки, выжидательно смотрит на гостью.

Корделия: Ну-с, кровавый режим слушает. Что там у вас? Либеральной оппозиции не докладывают мяса?

Камилла подбегает к ней на цыпочках.

Камилла: Он мне их показывает!

Корделия: Кого?

Камилла: А они такие большие, круглые, блестящие!

Корделия: Гм... Эм-м... А... ты разве не этого хотела?

Камилла: Чего? Чтобы мне их показывали?

Корделия: Ну да. А, понимаю. Ты бы предпочла, чтобы их... хм... не только показывали. Чтобы их... так сказать... использовали...

Камилла (с подозрением): Ты о чем? Как это... использовали?

Корделия (растерянно): Ну, как обычно используют. Возможно, я отстала от жизни. Возможно, есть какие-то варианты. Ты же знаешь, я довольно консервативна. В современных веяниях не разбираюсь. А узнать что-то новое возможности так и не представилось. И Мартин у меня мальчик... стеснительный.

Камилла: А у него они тоже есть?!

Корделия (в полной прострации): Ну... как бы да. Есть.

Камилла (оглядывая спальню): Где?

Корделия начинает сползать с кресла.

Корделия (слабым голосом): Их тут нет.

Камилла: Забрал?

Корделия: Ну... как обычно. Он... всегда так делает.

Камилла: А где он их все это время прятал? Я за три месяца так ничего и не заметила! Этот, рыжий, как явился, так сразу и предъявил. В коробочке принес. А твой, смотри, какой осторожный.

Корделия начинает икать.

Корделия: Что? В коробочке? В той, с которой явился?

Камилла (радостно): Ну да! Мы как одни остались, так сразу и показал. Правда, сначала все батончики сожрал. Последний доел и говорит: "Я тебя пока в список не вносить не буду. Лучше я тебе свою гордость покажу. Сам вырастил".

Корделия: И... показал?

Камилла (еще радостней): Да! Их там шесть. Говорит, что им там тесно, в коробочке. И что их надо периодически выгуливать. Я за тем и пришла. Нам бы... жилплощадь. Отдельную.

Корделия (хватаясь за сердце): А я все на Кешеньку грешила. А Кешенька-то у нас образец добродетели. Он о подобном даже не заикался. Во всяком случае, в квартире. Если и выводил на прогулку, то там, за пределами. Когда сбежал. В парке вот случай был. Когда ему штраф выписали. За нарушение общественного порядка.

Камилла (озадаченная): И у него тоже? А этот когда успел? Вчера еще не было!

Корделия: Как это не было! Ты ж сама проверяла.

Камилла: Чего это я проверяла?

Корделия: Ну эти, которые круглые.

Корделия и Камилла недоверчиво смотрят друг на друга.

Камилла: Ты это о чем?

Корделия: А ты о чем?

В спальню заглядывает Мартин.

Мартин: Это она про тараканов.

Корделия (окончательно уничтоженная): Про... про каких тараканов?

Мартин: У Лаки в переноске шесть новомадагаскарских тараканов. Больших, круглых и блестящих.

Камилла (вытаращив глаза): А ты что подумала? (Мартину) И у кого тут испорченное воображение?

Корделия (закрыв лицо руками): Какое счастье! Это всего лишь... тараканы!