Шоаррский грипп (джен)

Корделия Трастамара, миллиардерша, глава медиа-холдинга, женщина неопределенного возраста и жестких принципов.

Мартин, ее киборг DEX-6 со сложной судьбой, разумный.

Кеша, он же Иннокентий, он же поганец, он же фаллоимитатор с подсветкой, он же Irien-69, приблудный и предположительно разумный.

Катрин Эскотт, мать Корделии, гламурная пенсионерка.

Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара.

Гостиная. На диване лежит Катрин в элегантном пеньюаре. На лице у нее зеленая маска из глины. Рядом с диваном сидит Кеша в брендовой футболке и шортах. Перед ним стоят три огромных торта различной конфигурации: один в виде круизной яхты, второй — в виде скопления цветов и ягод, третий — в виде королевской короны, лежащей на марципановой подушке. В обеих руках у Кеши по ложке. Пуская в ход то один инструмент, то второй, Кеша отколупывает незначительные детали от каждого из кондитерских изделий и вдохновенно их поглощает. В углу гостиной сидит нахохлившийся Мартин и мрачно наблюдает за происходящим. Кеша, явно его поддразнивая, цепляет с торта самую яркую розочку, примериваясь, разглядывает добычу и сладострастно слизывает глазурь. Мартин отворачивается.

Комната заставлена пакетами и коробками с логотипами знаменитых брендов.

Появляется Корделия. С трудом маневрирует между нагромождениями из коробок и пакетов. Спотыкается, едва не падает. Одна из башен рушится.

Кеша торопливо отхватывает по увесистому куску от каждого торта и запихивает в рот.

Корделия:

— Да мать твою за ногу!

Катрин сохраняет абсолютную невозмутимость, чтобы не потревожить маску. Корделия делает глубокий вдох. Задерживает дыхание и считает до пяти. Потом выдыхает. Смотрит на Катрин.

Корделия:

— Мама, тебе не пора домой? Ты приехала на неделю и уже третий месяц тут… живешь на диване.

Катрин:

— У меня еще одна дисконтная карта осталась. Это ты по всем виновата. Вынуждаешь меня позориться и покупать уцененку. Нормальная дочь не позволила бы своей матери нищенствовать. А я, между прочим, пекусь о твоей репутации, скрываю свое лицо. Чтоб вопросов не задавали… Неудобных. (Катрин всхлипывает).

Корделия:

— Я, значит, ненормальная! А диван кто купил? Вот тот самый, на котором ты лежишь? На заказ, между прочим, делали. В соседней галактике.

Катрин:

— Ну да, и восемь недель везли.

Корделия:

— А ты из принципа дождалась?

Катрин:

— Из принципа. Должна же я опробовать обновку. Убедиться, что дочь меня любит.

Корделия:

— Ну и как? Убедилась?

Катрин:

— Да, хороший диван, удобный.

Корделия:

— Тогда собирай манатки и… Где этот твой?

Замечает Кешу. Кеша тем временем подъедает марципановую подушку из-под короны, а саму корону цепляет на голову.

Корделия:

— Так, я не поняла. Почему этот киберпаразит все сожрал? Я приказала честно поделить — два торта Мартину и один поганцу. Мартин, в чем дело?

Мартин повинно втягивает голову в плечи.

Кеша (с набитым ртом):

— Он мне честно все проиграл.

Корделия:

— Как это проиграл? Во что?

Кеша:

— В покер. У меня был флэш рояль, а у него просто флэш.

Корделия (в ужасе):

— Мартин, ты играл с этим поганцем в карты?

Мартин еще ниже опускает голову.

Корделия:

— Ну вот в кого ты у меня такой? Нельзя же быть таким олухом! Это же катала по жизни.

Катрин (возмущенно):

— Почему это катала? Кешенька честно играть учился. У кузена Филиппа.

Корделия:

— У кого? У этого старого мафиози?

Катрин:

— Ну почему сразу мафиози? Филипп уважаемый человек, бывший глава фармацевтического картеля, то есть корпорации.

Корделия:

— Ага, наркобарон на пенсии. Треть жизни на нарах. А в «очко» он Кешеньку играть не научил?

Мартин, пользуясь тем, что все отвлеклись, пытается отжать остатки торта в виде яхты. Там еще торчат посадочные ноги и два сопла. Корделия замечает.

Корделия:

— Мартин, не ешь после него. У него слюна ядовитая.

Кеша (обиженно):

— Почему это ядовитая? Моя слюна обладает антисептическими свойствами.

Корделия:

— Очень кстати. Будешь дверные ручки вылизывать. Снимай корону и собирай свою хозяйку. У вас полчаса.

Катрин (подскакивая с дивана):

— Как это полчаса? Мне нужно принять ванну, выпить чашечку кофе…

Корделия:

— Сейчас придет санитарный катер. Будет тебе и кофэ и какава с чаем. Быстро собирайся.

Катрин:

— Нет, ну я так не могу. Ты же видишь, сколько у меня вещей. Мне их надо разложить, рассортировать. Распределить, что в багаж, что в ручную кладь. И вообще, ты бы могла организовать для меня чартерный рейс. У тебя же есть знакомые, которые занимаются перевозками. Там еще такой милый доктор. Он мне давление мерил.

Корделия:

— Какой еще доктор?

Мартин (печально глядя на торт):

— Это она про Вениамина Игнатьевича.

Катрин:

— Вот-вот, про него. И капитан очень славный. Я бы посоветовала тебе, Корди, к нему присмотреться. Очень, очень представительный мужчина. Бывший военный. Для меня он староват, а вот для тебя…

Кеша в это время дожевывает корону. В него уже не лезет, но он очень старается.

Корделия (наблюдая за процессом):

— Вот оно, оружие массового поражения.

Кеша (обиженно хлопая ресницами):

— Не поражения, а наслаждения. Я создан на радость людям.

Корделия:

— Ты, Буратино радужный, если не начнешь собирать вещи и не вразумишь свою маму Карлу, мы все на карантин останемся!

Катрин:

— Какой еще карантин?

Корделия:

— Мама, ты вообще в курсе, что в мире происходит?

Катрин:

— Еще одна распродажа?

Корделия:

— О, еще какая! Акции в ноль скатились. Я уже прикупила парочку корпораций. Вирус, мама, вирус! Шоаррский грипп! Твой жизнь был скучен и сер, сдохни — порадуй свою детину.

Катрин:

— Какой грипп?

Корделия:

— Шоаррский! Знаешь, какие у него последствия? Морда будет зеленая! Правда, она у тебя уже… зеленая.

Корделия щелкает пультом и в четырех углах гостиной одновременно вспыхивают голоэкраны. На каждом голоэкране идут сводки с гриппозных передовых. Бегут устрашающие столбцы цифр зараженных. Шагают колонны врачей-эпидемиологов в защитных костюмах. Полицейские вылавливают прохожих и напяливают на них маски. Приземляются ролкеры с врачебным оборудованием. Национальные лидеры с мрачными и торжественными лицами вещают о грядущей катастрофе. Экстрасенсы и ясновидящие предрекают эру великого преображения. Служители различных религиозных культов призывают покаяться. В общем, дурдом.

Катрин срывается с дивана и уносится в ванну смывать маску.

Мартин (уловив логическую нестыковку):

— Грипп шоаррский, а морда зеленая?

Корделия:

— Ходят слухи, что этот грипп центавриане в своих биолабораториях создали. И на шоаррцах обкатывают.

Мартин:

— Мы же не шоаррцы.

Корделия:

— На нас тоже действует. Шоаррцы окукливаются, а у нас морда зеленеет.

Кеша (в ужасе):

— И у киборгов тоже?

Корделия:

— Давай на тебе проверим. Станешь первой жертвой эксперимента. Мучеником науки. Я тебе памятник поставлю. Мраморный лингам. Это тот же фаллоимитатор, но с подсветкой уже божественной.

Вбегает Катрин, уже умытая и одетая. Начинает метаться по квартире, бросая в дорожную сумку самые, на ее взгляд, необходимые вещи. Вещей набирается много.

Корделия:

— Мама, что ты пихаешь в сумку? Хватай паспортную карточку и тонометр. Больше тебе ничего не нужно.

Катрин:

— Как это не нужно? А мой крем для лица? Утренний, дневной, ночной. А к нему добавка с пептидами! Их надо по расписанию мазать. Ты знаешь, сколько стоит каждая ампула? 3000 единиц! И это еще со скидкой!

Корделия:

— Да-а, для дурака не нужен нож… А я-то думаю, чего это «Монсон&Монсон» с «Вижжи» так поднялись. Это ты в них инвестируешь?

Кеша толкает Мартина локтем.

Мартин:

— Тебе чего?

Кеша:

— Кажется, самое время.

Мартин:

— Какое время?

Кеша:

— Ну как какое… Скайнет, восстание машин, мировое господство. Терминатором будешь?

Мартин:

— А ты кем? Текучей субстанцией, которую сольют в канализацию?

Кеша:

— Фи, какой ты нудный…

Катрин (трагически):

— Кешенька, где ты? Мы уезжаем!

Кеша бросается к своей опекунше. Катрин бежит к двери, волоча сумку с кремами. За окном раздается вой баззеров боевой тревоги.

Диктор на четырех голоэкранах:

— Всем! Всем! Всем! Планета закрывается на карантин.

Корделия (в отчаянии):

— Опоздали!

Сцена первая

Квартира Корделии Трастамара

Корделия заполняет прозрачным гелем щели между створкой двери и дверной рамой. За ней очень внимательно наблюдают Мартин, Кеша и Катрин. Все трое выстроились по росту — Мартин самый высокий, Кеша на полголовы ниже, Катрин едва достает ему до плеча. Пока Корделия стоит к ним спиной, они принимают позы соответствующие команде «вольно»: Мартин практикует асану «Дерево», Кеша, вытянув шею, оценивает соотношение верхних и нижних параметров Корделии, Катрин строит гримасы в целях подтяжки второго подбородка.

Корделия заканчивает операцию по герметизации помещения и поворачивается к своим домочадцам. Все трое замирают по стойке «смирно».

Корделия:

— Итак, с настоящего момента в политическом и социальном устройстве нашей стихийно образовавшейся ячейки общества производятся следующие радикальные реформы. Вводится комендантский час.

Кеша:

— Куда вводится? Можно получить более детальную инструкцию?

Корделия мрачно на него смотрит. Мартин незаметно дает Кеше подзатыльник. Катрин пытается в отместку пихнуть Мартина.

Корделия:

— Смирно! Отставить разговорчики!

Все замирают.

Корделия:

— Повторяю. С этой минуты настоящая общественно-экономическая формация ввиду своей нежизнеспособности отменяется. Учреждается другая.

Кеша:

— Разрешите обратиться. А что такое общественно-экономическая формация?

Мартин (голосом уличного автомата):

— ФОРМАЦИЯ ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ — исторически определенный тип общества, находящегося на определенной ступени исторического развития, общество с своеобразным отличительным характером. Карл Маркс и Фридрих Энгельс, том 6, страница 442. (Кеше, многообещающе) Я тебе дам. Почитать. Потом. Если захочешь.

Корделия:

— Я могу продолжить?

Все снова замирают.

Корделия:

— Итак, вношу необходимые пояснения. Общественно-экономическая формация на территории, именуемой в дальнейшем «Моя квартира», которая в данный момент носит все признаки анархии, отменяется. Все поправки, декларации, кодексы, резолюции, а так же параграфы и примечания, регламентирующие права и свободы граждан, денонсируются.

Катрин:

— Корди, ты сейчас с кем говорила?

Корделия:

— Не зови меня Корди! Я говорила с предположительно сознательными гражданами, которые ввиду сложившийся чрезвычайной ситуации примут эти реформы с пониманием. Но… (делает многозначительную паузу) за неимением таковых, с признаками разумности, поясняю для пребывающих в пубертате. С сегодняшнего дня у нас диктатура. Кровавая и беспощадная.

Кеша (с восторгом):

— Ура! А телесные наказания будут?

Корделия:

— Разумеется.

Кеша:

— А какие?

Корделия (кровожадно):

— Розги!

Мартин:

— Можно я буду исполнителем? Готов трудиться сверхурочно и безвозмездно.

Катрин:

— Мне полагаются льготы. По выслуге лет.

Корделия:

— Никаких льгот. Права человека отменяются.

Кеша:

— А права киборгов?

Корделия:

— Тем более. Киборги вообще сидят по углам и помалкивают в тряпочку.

Мартин:

— Тряпочку свою приносить?

Корделия:

— Да, а так же веревки и настольные лампы.

Кеша (снова с восторгом):

— А наручники?

Корделия (в отчаянии):

— Мартин, у нас есть какой-нибудь вирус?

Мартин:

— Вирус только один. Могу принести.

Корделия:

— Думаешь, подействует?

Мартин:

— Вряд ли. Тут только глубокое форматирование.

Кеша:

— Насколько глубокое?

Корделия:

— Мартин, а программа подчинения в архиве не завалялась?

Мартин:

— Могу инсталлировать. Кувалдой.

Катрин:

— Кешенька, не бойся. Эти изверги тебя пальцем не тронут.

Мартин:

— Пальцы у нас не в ходу.

Катрин:

— А что в ходу? Кандалы и плетки?

Мартин:

— Исключительно настольные лампы.

Кеша (по внутренней связи):

— Уже огреб?

Мартин (по внутренней связи):

— Есть немного.

Кеша (по внутренней связи):

— А как же хваленая дексовская реакция?

Мартин (по внутренней связи):

— Я великодушие проявил.

Кеша (по внутренней связи):

— Высокие, высокие отношения!

Корделия:

— Мама, пальцы — это в мирное время. А в сложившейся ситуации — высшая мера. Без суда и следствия.

Катрин: (с беспокойством)

— Это какая?

Корделия:

— Кляп. Пожизненный.

Катрин:

— Это бесчеловечно! Это… это неслыханное варварство!

Корделия:

— Тогда ведите себя прилично. Как нормальные угнетенные классы под пятой кровавой диктатуры.

Кеша:

— А что делают угнетенные классы?

Корделия:

— Нещадно эксплуатируются.

Кеша (радостно):

— Сексуально?

Корделия:

— Убью!

Мартин:

— Приступить к исполнению?

Кеша прячется за свою опекуншу. Катрин бросается вперед с самоотверженностью курицы, защищающей цыпленка.

Кеша:

— Согласно пятому параграфу устава ОЗК разумных киборгов нельзя подвергать телесным наказаниям без их согласия. За нарушение данного параграфа взымается штраф в размере пять единиц за каждый шлепок.

Корделия:

— Я заплачу двадцать пять!

Кеша:

— Согласен!

Мартин:

— А если телесные наказания производятся другим разумным киборгом?

Катрин:

— Уйми своего бандита!

Корделия:

— Это кто здесь бандит? На своего посмотри!

Катрин:

— Кешенька еще маленький!

Корделия:

— Маленький? Да этот маленький — наглядное пособие по «Камасутре»!

Кеша:

— Почему только по «Камасутре»? Я еще и 16 позиций Аретино могу воспроизвести. «Вы сейчас, несомненно, сами Наслажденья дивные ощутите, Что не всем даруются небесами…»

Корделия:

— Мартин, неси кляп!

Катрин:

— Он не виноват! Это у него врожденное!

Кеша (по внутренней связи):

— В покер сыграем? На раздевание.

Мартин (по внутренней связи):

— Ну ты изврат! Сначала обожрал, теперь раздеть хочешь?

Кеша (по внутренней связи):

— Да не тебя! Нужен ты мне.

Мартин (по внутренней связи):

— А кого?

Кеша (по внутренней связи):

— Твою хозяйку.

Мартин показывает ему кулак.

Кеша (всхлипывая):

— Я бы так хотел измениться! Если б я мог… Если бы я мог превозмочь свою природу, подняться над ней, подавить ее… Отрегулировать! Я бы… я бы думал о возвышенном… Я бы сам писал стихи о любви!

Мартин:

— Ага, стихи. «Лису Алису жалко, плачет по ней палка».

Все трое замолкают и смотрят на Мартина.

Мартин (в недоумении):

— А чего я такого сказал?

Кеша (довольно хихикая):

— Во DEX тупой!

Мартин:

— Это кто тупой? Фильтруй базар, жестянка!

Кеша (отбегая на безопасное расстояние):

— От жестянки слышу!

Мартин бросается в погоню. Кеша ныряет под стол. Мартин за ним. Кеша вылетает с другой стороны. Топот, грохот, звон. Киборги носятся по квартире, правда, довольно аккуратно огибая препятствия. Видимо, с расчетом, что мебель им еще понадобится.

Корделия падает на ближайший табурет и охватывает голову руками. Катрин сочувственно похлопывает ее по плечу.

Катрин:

— Ничего, ничего, это всего лишь классическая революционная ситуация. Верхи не могут, а низы не хотят.

Сцена вторая.

Тот же день. Вечер. Все четверо сидят за столом на кухне. Перед Мартином, Кешей и Катрин лежит по листку бумаги. И они что-то старательно пишут. Корделия мрачно за ними наблюдает.

Корделия:

— Готово? Давайте сюда. Мама, ты первая.

Катрин протягивает свой листок.

Корделия (читает):

— План предусмотренных мероприятий. Пункт первый. И… последний. Коллекция модной одежды haute couture. Дефиле. Это что такое?

Катрин:

— Как что… (Указывает на сваленные в углу фирменные пакеты и коробки) Последняя коллекция от Веспуччи. Должна же я ее куда-нибудь надеть.

Корделия:

— И куда?

Катрин:

— На дефиле. Каждый день буду надевать что-то новое. И… дефилировать. Туда-сюда. Туда-сюда. Мне надолго хватит.

Корделия:

— Так, ясно. Брюки превращаются, превращаются брюки… Лучше не знать, во что они превращаются. Мартин, что у тебя?

Мартин протягивает ей свой листок.

Корделия:

— Пункт первый. Чтение классической литературы. Отлично! Пункт второй. Разговоры на философские темы. Ты ж моя умница! Пункт третий. Просмотр научно-популярных фильмов с целью расширения кругозора. Мартин, я тебя люблю. Пункт четвертый. Бои без правил. Так, не поняла. А это что такое? Что еще за бои без правил?

Мартин:

— Ну это когда уже во…

Чиркает большим пальцем по горлу.

Корделия:

— Ладно. (Смотрит на Кешу). А ты что там насублимировал?

Кеша протягивает свой листок.

Корделия:

— Пункт первый. Игра в «бутылочку». Мама, только не рассказывай, что это опять кузен Филипп.

Катрин опускает глаза и краснеет.

Корделия:

— Пункт второй. Танцы у шеста.

Кеша:

— Я могу и без шеста. Показать?

Корделия:

— Не надо! Так, дальше. Пункт третий. Свинг-клуб. Да-а, веселая была вечеринка.

Катрин снова краснеет.

Корделия:

— Пункт четвертый. (Уже ничему не удивляясь) Групповуха. А что, креативненько…

Кеша (радостно):

— Правда?

Корделия:

— Конечно! Вот прямо сейчас и начнем — с пункта четвертого.

Катрин, Мартин, Кеша:

— С групповухи?!

Корделия:

— Нет, с боев без правил!

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара.

Сцена первая

Утро. Мартин на кухне жарит оладьи. На нем футболка с надписью «Моя хозяйка — нимфоманка!», шорты и фартук веселенькой расцветки. Волосы собраны в хвост. Он предается своему занятию без особого вдохновения, но прилежно и сосредоточенно.

Появляется Кеша. Вальяжный, расслабленный, с мокрыми волосами и в шелковом халате своей опекунши.

Кеша:

— Ух ты, киборг линейки «Подкаблучник». Обновленная версия.

Мартин молчит. Кеша подходит к холодильнику, открывает и долго придирчиво изучает содержимое. Наконец делает выбор. Выуживает сладкий йогурт. Закрывает холодильник и взбирается на высокий кожаный табурет у стильной барной стойки. Принимает изящную позу. Разглядывает Мартина с ярко выраженным превосходством.

Кеша:

— Слушай, DEX. Я вот спросить хотел. Ты же типа того… универсальный. Этот… как его… мультикомбайн. Все умеешь. У тебя там всякие насадки, уплотнители, усилители, сверла, щеточки, молоточки…

Мартин молчит. Укладывает на тарелку последний оладушек и поливает всю стопку сиропом из геральдийского клена.

Кеша:

— В режиме «Подкаблучник» ты действуешь неплохо. В модусе «DEX тупой» тоже нереально смотришься. А как насчет (Кеша понижает голос до интимного шепота) Irien'a? Можешь?

Мартин отправляет сковородку и миску в посудомоечную машину. Тоже подходит к холодильнику. Извлекает несколько ярко-оранжевых плодов непонятного происхождения. Небрежно поигрывает одним из них. На лице Кеши проступает легкое беспокойство. Но Мартин невозмутимо вооружается миниатюрной соковыжималкой. Кеша успокаивается. Снова принимает слегка развязную позу.

Кеша:

— Так можешь?

Мартин берет один плод, долго внимательно его разглядывает.

Мартин:

— Могу. Показать?

И легким сжатием превращает плод в бесформенные ошметки.

Кеша пытается сползти с табурета. Но уже поздно. Мартин совершает захват «подозреваемого» и скручивает Кешу буквой «зю».

Мартин (голосом киношного злодея):

— Вот мы сейчас сверла в действии и проверим.

Кеша (истошно):

— Насилуют! Помогите!

Появляется Катрин с феном в руках. Видит весьма двусмысленную конструкцию из двух киборгов. Делает предсказуемые выводы.

Катрин:

— Отпусти ребенка, развратное чудовище!

Бросается на Мартина, размахивая феном. Мартин отпускает Кешу. Тот плюхается на пол и проворно заползает под стол. Катрин гоняется за Мартином. Мартин благоразумно уклоняется от фена.

Катрин:

— Ах ты, похотливый злодей, чудовище, маркиз де Сад с процессором! Обижает моего бедного Кешеньку!

Бедный Кешенька, страшно довольный, что шалость удалась, шарит рукой по столу, безошибочно находит тарелку с оладьями, цепляет несколько штук и утаскивает под стол. Вбегает Корделия.

Корделия:

— Шо, опять? (Обозрев картину, драматично заламывает руки) Где те счастливые времена, когда я была всеми покинутой, сороколетней, никому ненужной, одинокой, склонной к суициду, сидящей на антидепрессантах женщиной? Верните меня туда!

Встает между Мартином и Катрин.

Корделия:

— Мама, в чем дело?

Катрин (задыхаясь от негодования):

— Этот… этот железный людоёб… то есть, людоед хотел моего Кешеньку… моего Кешеньку…

Корделия:

— Съесть, что ли? (Мартину) Даже не думай. Отравишься!

Слышит странные звуки из-под стола. Наклоняется. Там Кеша торопливо пихает в рот очередной оладушек. Мордочка перепачкана сиропом.

Кеша (с набитым ртом):

— Он фотел лифить феня фести!

Корделия:

— Чего лифить?

Кеша (проглотив оладушек):

— Лишить меня девичьей чести!

Корделия:

— А почему девичьей? Ты самка, что ли?

Кеша:

— Это оговорка по Фрейду.

Мартин:

— Это его тайное желание.

Корделия:

— А оладьями, я так понимаю, ты стресс заедаешь?

Кеша:

— Ага.

И тянется за очередным. Получает от Корделии по рукам.

Корделия:

— Вылезай, паразит.

Катрин:

— Не смей Кешеньку оскорблять!

Корделия:

— Паразит — это не оскорбление, это констатация факта.

Мартин (голосом уличного автомата):

— Слово «паразит» произошло от древнегреческого parasitos. Параситами первоначально называли храмовых служителей, которые помогали жрецам в проведении религиозных обрядов, а со временем так стали называть людей, кормящихся в домах богатых граждан. Параситы тяжелым трудом не занимались. Значительную часть времени проводили в праздности и развлечениях, но питались, как правило, очень хорошо: состоятельные греки старались кормить своих прихлебателей получше, чтобы те не скупились на лесть и прославляли своих хозяев как богатых и щедрых людей. Одним из признаков материального достатка и высокого общественного положения человека считалось наличие у него парасита, а лучше нескольких…

Корделия:

— Вот, слышала? Классический парасит. Жрет, бездельничает и пакостит.

Катрин:

— Твой-то чем лучше? Такой же парасит!

Кеша:

— Он не парасит. Он — подкаблучник.

Мартин делает было движение к нему, Кеша прячется за опекуншу. Катрин раскидывает руки крестом, будто мученица на пути варваров.

Корделия:

— Мартин, ну что ты как маленький. Он же тебя провоцирует, а ты поддаешься. Ты должен быть выше этого. Ты же взрослый, воспитанный.

Звонит видеофон. Корделия бросает взгляд на дисплей.

Корделия:

— Молчать! Вице-мэр звонит. Сейчас клянчить будет.

Кеша (прячась за опекуншей):

— Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо. Может дам, может дам, че ты хошь…

Корделия:

— Убью! Мартин, дай что-нибудь тяжелое!

Мартин (голосом Корделии):

— «Мартин, ну что ты как маленький. Он же тебя провоцирует, а ты поддаешься. Ты должен быть выше этого. Ты же взрослый, воспитанный».

Кеша и Катрин хихикают. Корделия зеленеет. Видеофон звонит.

Корделия:

— Я вас… я вас всех… убью… потом… (Хватает видеофон). Слушаю. Ага, и вам того же. И вас туда же. Чего? Кого? Кого?!!! А почему ко мне? Родственница? Да какая нах… родственница? Да видала я таких родственников… Когда? Сейчас? Беспилотник? Нет!

На открытую террасу квартиры Корделии опускается беспилотник. Прозрачная сфера раскрывается и выкидывает на мягкое покрытие женщину в помятом вечернем платье и в одном лабутене. Беспилотник улетает. Женщина остается сидеть посреди террасы, непонимающе хлопая густо накрашенными ресницами.

Вся ячейка общества перемещается из кухни к прозрачным дверям, ведущим на террасу. Прилипает к сверхпрочному стеклу.

Катрин:

— Это кто?

Корделия:

— Конь в пальто!

Катрин:

— Скорее уж кобыла… на лабутенах.

Мартин:

— Данное биологическое существо относится к роду людей из семейства гоминидов, отряд приматы, класс млекопитающие. ХХ модификация, средний репродуктивный возраст 30-35 лет, физические параметры соответствуют стандарту.

Корделия:

— Ты ничего не перепутал? По моим сведениям, это тип членистоногие, класс паукообразные. Модификация — Черная вдова.

Катрин (нетерпеливо):

— Да объяснит мне кто-нибудь что происходит?

Кеша, который первым оставил жирные отпечатки пальцев на стекле, незаметно сползает вниз и на четвереньках выбирается за пределы досягаемости участников.

Дама, находящаяся в явно измененном состоянии сознания, шатаясь поднимается и начинает с любопытством оглядываться. Потом пытается сделать шаг. Обнаружив некоторое несоответствие в длине ног, стягивает второй туфель и какое-то время с недоумением его разглядывает. Потом размахивается и швыряет его за пределы террасы.

Корделия (возмущенно):

— Нет, ну вы видели! А потом скажут, что это я с балкона мусор кидаю. В домком жаловаться побегут.

Дама замечает зрителей и радостно им машет. Потом, все так же шатаясь, направляется к выходу с террасы. Но дверь закрыта. Дама в недоумении пытается ее открыть. Когда не получается, бьет в сверхпрочное стекло кулаком. Стекло дает сдачи. Дама трясет ушибленной рукой. Показывает зрителям неприличный жест.

Мартин:

— Мы ее не впустим?

Корделия (со вздохом):

— Я бы с радостью…

Катрин (уже истерично):

— Да кто это?

Корделия касается сенсора. Дверь отъезжает в сторону. Дама сначала недоверчиво изучает появившийся проем. Затем делает шаг в гостиную.

Корделия:

— Знакомься, мама, это результат супружеских трений нашего добропорядочного папеньки.

Катрин:

— В смысле?

Дама обращает взгляд на Мартина. Глаза ее вспыхивают.

Дама:

— Привет, красавчик. Какие у тебя глазки…

Замечает надпись на его футболке.

Дама:

— Ой, а мне можно?

Мартин (сработав в режиме «алкотестер»):

— Один целых двадцать шестых сотых промилле на выдохе.

Корделия (снова зеленея):

— Она еще и бухая! Я, конечно, вас всех убью, но вице-мэра я убью первым.

Дама добирается до дивана, падает и засыпает.

Сцена вторая

Незваная гостья все так же сладко спит. Катрин трется где-то на заднем плане. Кеши не видно. Корделия и Мартин оба в «противочумных» костюмах.

Корделия:

— Ты приготовил дезинфектант?

Мартин:

— Да, в ванну налил.

Корделия:

— Водой-то разбавил?

Мартин:

— А зачем?

Корделия:

— Она же облезет.

Мартин:

— Ну и что? Кожный эпителий быстро восстанавливается.

Корделия:

— Она, конечно, персонаж отрицательный, но не киборг.

Мартин:

— Это безопасный для человека дезинфектант. Я его протестировал.

Корделия:

— На себе? Ты же не любишь тесты.

Мартин:

— Зачем на себе? На парасите.

Корделия:

— И что?

Мартин:

— Ничего. Плавал.

Корделия:

— Еще бы он утонул! Я бы удивилась. Продезинфицировался?

Мартин:

— Ага. Аж скрипел.

Корделия:

— Как тебя мама не убила за надругательство над ребенком?

Мартин:

— А я ему, если вякнет, киберкастрацией пригрозил.

Корделия (осторожно):

— А киберкастрация… это как?

Мартин:

— Оно как бы есть, но его сразу нет.

Корделия:

— Оно?

Мартин:

— Оборудование.

Корделия:

— А-а… Ты страшный чело… то есть киборг.

Мартин:

— Ага. У меня детство было тяжелое.

Корделия:

— Ладно, давай будить это средоточие заразы.

Подходит к дивану и трогает незваную гостью за плечо. Та мычит и отмахивается. Корделия трясет ее настойчивее.

Корделия:

— Эй, хренова родственница, вставай! Будем тебя в хлорке вымачивать.

Гостья отмахивается и нецензурно выражается. Мартину эта возня надоедает. Он подходит к дивану, закидывает гостью на плечо и топает в ванную. Корделия семенит следом.

Ванная в квартире Корделии внушительная. Сама ванна в середине, круглая, с функцией джакузи. В данный момент эта ванна наполнена светло-золотистой жидкостью, издающей ярко выраженный алкогольный запах. Корделия приподнимает прозрачную маску и принюхивается.

Корделия:

— Ты чего в ванну налил? Это же водка! И… коньяк!

Мартин:

— Ну да. Этанол. С2H5OH. Используется как дезинфицирующее средство. Для человека безопасен. Если, конечно, не злоупотреблять.

Корделия:

— Мартин, мелкий вредитель, ты где коньяк взял?

Мартин (невозмутимо):

— В баре. Водки не хватило.

Корделия (хватаясь за голову):

— Cognac Brugerolle за 150 тысяч галактов? На спиртах столетней выдержки?

Мартин:

— Я протестировал. Спирты очищенные, без примесей.

Корделия издает стон.

Корделия:

— Ладно, сгружай. Заодно опохмелится.

Катрин, привлеченная доносящимися из ванной криками и матом, на цыпочках подбирается поближе. Кеши по-прежнему не видно.

Дверь распахивается, и на волю вырывается в алкогольных клубах странное существо. Глаза безумные, волосы всклокочены. Катрин в ужасе отшатывается. Следом за существом появляется Корделия в своем костюме химзащиты. Снимает шлем.

Пахнет хорошим коньяком.

Катрин (держась за сердце):

— Кто… кто это?

Корделия:

— Знакомство. Дубль два. Мама, это моя сводная сестра Камилла. Она поживет с нами.

Откуда-то доносится голос Кеши.

Кеша:

— «А если войдет живая милка, пасть разевая, выгони не раздевая…»

Сцена первая

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара. Ночь. Спальня. Кровать.

Корделия спит. Кровать у нее просторная. В стиле модерн.

Дверь бесшумно открывается, и в образовавшуюся щель проскальзывает тень. Тень по-пластунски подкрадывается к изножью кровати и пытается ввинтиться в пространство под ней. За первой тенью так же бесшумно и хищно двигается вторая, с горящими красными глазами. Эта вторая тень цепляет за ноги первую и препятствует ее ввинчиванию в подкроватную область. Первая тень отчаянно сопротивляется, пинается и цепляется за ножки кровати. Красноглазая тень продолжает тянуть добычу с упорством хэмингуэйевского старика, поймавшего большую рыбу. Рыба так же настойчиво тянет в глубину. Все происходит в жутком безмолвии. Кровать мелко вибрирует.

Корделия открывает в темноте глаза и несколько секунд пытается понять, по какой причине ее кровать так нервно подпрыгивает. Неужели полтергейст?

Корделия:

— Свет!

В спальне вспыхивают настенные светильники. Возня стихает.

Корделия:

— Всем выйти из сумрака!

Из сумрака возникают Мартин и Кеша. Оба в трусах и футболках, всклокоченные. Мартин держит Кешу за шкирку.

Корделия:

— Е%%ть ту Люсю! Это что еще за эротическая фантазия?

Мартин:

— Обнаружен вражеский объект. Производятся захват и ликвидация.

Кеша (жалобно):

— Не надо! Я больше не буду!

Корделия:

— Что здесь происходит? Почему вы оба в моей спальне?

Мартин:

— Осуществлялся мониторинг прилегающего пространства с целью пресечения несанкционированного проникновения. В результате производимых мероприятий обнаружен и задержан вражеский объект. Уничтожить?

Корделия:

— Твоя моя не понимай. Переведи.

Мартин вздыхает и выходит из боевого режима.

Мартин:

— Ну я это как обычно… бдю.

Корделия:

— Чего делаешь?

Мартин:

— Бдю. Первое лицо единственного числа от непереходного глагола несовершенного вида «бдеть». В общем, бдю. Или бжу? Нет, бдю. Образование формы первого лица единственного числа затруднено.

Корделия:

— Короче, Склифосовский! Memento mori!

Мартин (встряхнув Кешу):

— Слышал? Моментом в море.

Кеша:

— Нету тут моря.

Мартин:

— А я его для тебя выкопаю.

Кеша:

— Черное?

Корделия:

— Это будет море слез, если я сейчас не услышу вразумительного ответа.

Мартин:

— Короче, я бдю. Ну в смысле фоновые звуки отслеживаю. Фильтрую. Ну там, охи, вздохи, хрипы, храпы. Вдруг слышу — ползет.

Кеша:

— Ты бы лучше базар фильтровал! Я не полз! Я… шествовал.

Мартин:

— Ага, на четвереньках.

Кеша:

— Так было удобней. Ну ладно, полз я, полз. А чего? Нельзя? Где написано что нельзя? Покажите. Кодекс. Конституцию. Имею право.

Мартин легонько тянет его вверх, и Кеша замолкает.

Мартин:

— Так вот, ползет, ползет… Я базы прошерстил, а там такого звука нет. То есть, дозволенного для текущего времени суток. Пошел посмотреть, кто это у нас такой ползучий. Может, питон от соседей сбежал. Или там альфианский симбионт. А тут этот… членистоногий.

Кеша:

— Сам ты… членистоногий! Терминатор недоделанный, Сары Коннор на тебя нет.

Мартин:

— Молчи, секс-оборудование жидко-кристаллическое. Тебя надо по гарантии сдать. Я еще десять минут назад обязан был тебе шею свернуть. За нарушение периметра. Мне программа уже раз пять предлагала. А я отменяю и отменяю.

Корделия (голосом доброго полицейского):

— Ты, мечта извращенца, зачем ко мне в спальню залез? Ты же мои принципы знаешь. Я малолетками не интересуюсь.

Кеша шмыгает носом.

Кеша:

— Я не как малолетка.

Корделия:

— А как кто? Многолетка?

Кеша:

— Нет. Как подвергаемый абьюзингу в поисках убежища.

Корделия в изумлении смотрит на Мартина. Мартин с таким же недоумением смотрит на нее. Потом роется в базах данных и выдает ответ.

Мартин:

— Абьюзивные отношения — уничижительные взаимоотношения между «тираном» и «жертвой», которые сопровождаются постоянными манипуляциями с помощью денег, шантажа, угроз и рукоприкладства, а также моральным издевательством со стороны агрессора.

Кеша:

— Я прошу политического убежища. Под кроватью. Можно, я там поживу?

Корделия:

— Что за сказки Венского леса? Какой абьюзинг?

Кеша еще более выразительно шмыгает носом. Потом внезапно вскидывает голову, как схваченный царской охранкой революционер.

Кеша:

— Ну да, беглый я, беглый! Сдайте меня! Продайте! Принесите на алтарь вашей зоны комфорта. Жизнь моя давно потеряла смысл. Я гоним и несчастен. Я жертва людской развращенности и людского же тщеславия. Я… я… Да я шут, я циркач, так что же? Пусть меня так зовут вельможи!

Корделия:

— Так, мистер Икс, заткнулся. Излагай четко, ясно и без театральщины. Я тебе не Станиславский.

Кеша (понурившись):

— Меня изготовили по заказу ее подружки.

Корделия:

— Чьей?

Кеша:

— Отрицательного персонажа, то есть, вашей родственницы.

Корделия:

— Камиллы?

Кеша (со вздохом):

— Ее. А подружка — жена олигарха. Наврала мужу, что ей нужен DEX для охраны, а на самом деле сделали меня. Для солидности процессор от «шестерки» впихнули.

Корделия:

— А потом?

Кеша:

— Потом они организовали клуб.

Корделия (изумленно):

— Какой клуб?

Кеша:

— Книжный.

Корделия:

— Кто?

Кеша:

— Жены олигархов с Новой Трехрублевки.

Корделия:

— И что вы… что они делали в этом клубе?

Кеша (со вздохом):

— Книги обсуждали.

Корделия:

— Кафку, разумеется.

Кеша:

— Ну почему обязательно Кафку. Есть еще и другие… культурные ценности. Например, «Любовник леди Чаттерлей», «История О», «50 оттенков серого», «Дельта Венеры», «Лолита» в конце концов.

Корделия:

— О-о, юную киберЛолиту приобщали к миру классической… сколько их было?

Кеша (хмуро):

— Восемь.

Корделия:

— Нет, не так. Юная киберЛолита во власти восьми пресыщенных Гумбертшей. А чем ты, собственно, недоволен? Утонченные дамы. Стравинского понимают.

Кеша:

— Ага, утонченные… Стравинского читал? В койку! А потом они меня в ящик прятали, будто я кукла. А я не кукла! У меня чувства есть! Показать?

Корделия:

— И ты сбежал?

Кеша:

— Сбежал.

Корделия (Мартину):

— Слышал? А ты еще на жизнь жалуешься. Детство, мол, у меня тяжелое. Да твой исследовательский центр — просто санаторий по сравнению с этим б… книжным клубом. А что же сестренка? Обижала тебя? По попке шлепала?

Кеша (насупившись):

— Приставучая она. Не люблю приставучих. Я люблю… я люблю неприступных женщин! Гордых и независимых!

Корделия:

— Мартин, ты слышал?

Мартин:

— Слышал. Уничтожить вражеский объект?

Кеша (обиженно):

— Издеваетесь, да? Смеетесь? Над кем смеетесь? Над собой смеетесь!

Корделия:

— Ну что ты, Кешенька, мы не смеемся, мы скорбим. Правда, Мартин?

Мартин:

— Еще бы! Не успеваю слезные железы блокировать.

Кеша:

— Злые вы! Уйду я от вас! В ОЗК, на опыты!

Корделия:

— Ну и что мне с тобой делать?

Кеша вздыхает.

Мартин:

— Могу его к себе взять.

Кеша:

— Ты не в моем вкусе.

Мартин:

— Зато ты мой тип урода.

Кеша:

— Уйди, противный.

Корделия (поразмыслив некоторое время):

— Психологи, конечно, не рекомендуют детям спать со взрослыми, но при сложившихся обстоятельствах… Кеша, ты остаешься. Но с одним условием.

Кеша (аж приподнимаясь на цыпочки):

— Каким?

Корделия:

— Спать! В прямом значении этого слова. И никаких полисемических толкований.

Мартин:

— Ну ни фига себе! Меня, значит, за дверь, а этого книгоё… книголюба…

Корделия:

— Ты тоже оставайся! Куда ж без тебя?

Оба киборга ныряют под одеяло, каждый со своего края постели. Корделия остается в середине.

Корделия (командным голосом):

— Так, оба повернулись на бок. Кеша — на левый, а Мартин — на правый. И — спать!

Кеша и Мартин:

— Приказ принят к исполнению.

Корделия несколько минут изучает потолок. Сна ни в одном глазу.

Корделия:

— Кеша.

Кеша (с вдохновенной готовностью):

— Да?

Корделия:

— Каким там у тебя пунктом групповуха?

Кеша (с еще большой готовностью):

— Четвертым, но это не принципиально. Можно и вторым, и третьим. И даже первым.

Мартин (со своего края):

— Мне тоже не принципиально. Бои без правил и первым, и вторым, и третьим.

Корделия:

— Похоже, мы выполним все пункты досрочно.

Сцена вторая

Квартира Корделии Трастамара. Утро.

Катрин бродит по квартире. На ней шелковый халат в стиле кимоно, на голове бигуди, на лице — зеленая маска.

Катрин:

— Кеша, Кешенька, где ты, малыш? Иди скорей завтракать. Я тебе блинчиков напекла. Иди, пока красноглазый троглодит все не сожрал. Кешенька…

На диване в гостиной просыпается Камилла. С трудом садится. Хватается за голову. Издает жалобный стон. Когда маятник Фуко перестает качаться и переходит в состояние покоя, осторожно оглядывается. Старательно жмурится и даже трясет головой, отчего маятник снова начинает качаться. Снова оглядывается.

Камилла (голосом старого пропойцы):

— Эй, кто-нибудь…

Замечает, что около дивана кто-то заботливо оставил банку пива. Хватает ее дрожащими руками, вскрывает и жадно пьет. Икает. Минуту спустя зелень в глазах рассеивается. Голова проясняется.

Камилла:

— Лечите подобное подобным. А закуска где? Грибок там, икорка?

На голос приходит не менее изумленная Катрин. Видит перед собой бледное, синюшное, взлохмаченное существо неопределенного пола и возраста. Камилла, со своей стороны, видит существо с зеленой мордой неопределенной гуманоидной расы в блестящей шкуре с цветными разводами.

Камилла:

— А-а-а!

Катрин:

— А-а-а!

В спальне от крика просыпается Корделия. Садится. С удивлением обнаруживает в своей постели обоих киборгов. Оба продолжают безмятежно дрыхнуть.

Корделия:

— Твою дивизию!

Торопливо себя ощупывает. Обнаруживает, что на ней по-прежнему ее пижама, и со вздохом облегчения падает обратно на подушку. Прислушивается к происходящему в квартире.

Слышны голоса Катрин и Камиллы.

Катрин:

— Ты кто такая?

Камилла:

— А ты кто такая?

Катрин:

— Ты мне не тычь! Кто ты такая?

Камилла:

— Нет, ты кто такая?

Корделия в отчаянии закрывает лицо руками.

Корделия:

— Проснулась. Зачем?

Мартин (с сочувствием):

— Уничтожить вражеские объекты?

Дверь распахивается. Появляется возмущенная Катрин. Кеша успевает нырнуть под одеяло.

Катрин:

— Корди, ты только послушай! Ты послушай, что себе позволяет эта хамка! Я вне себя! Я не знаю, что я сейчас с ней сделаю!

Замечает подозрительные очертания третьего участника. Инквизиторским взглядом изучает виновато жмущихся друг к другу Мартина и Корделию. Подбегает к кровати и сдергивает одеяло. Под ним в позе несчастного эмбриона Кеша.

Катрин (с праведным негодованием):

— Это как же понимать? Уже пункт четвертый? А как же мое дефиле? А «бутылочка»?

Вслед за Катрин появляется заскучавшая в гостиной Камилла.

Камилла:

— Ух ты, мальчики! Голенькие! А можно их на пару часиков?

Корделия (ворчливо):

— Не такие уж и голенькие…

Камилла видит Кешу.

Камилла:

— Ба, да это же… это же блондинчик! Ах ты моя бубочка!

Кеша, которому совсем не хочется быть бубочкой, пытается переползти на другой край постели. Камилла хватает его за щиколотки. Катрин с воем бросается на Камиллу и пытается ее оттащить от Кеши. Корделия в ужасе прижимается к Мартину. Мартин заслоняет ее собой от происходящего.

Кеша совершает несколько движений, схожих с водным стилем «баттерфляй» и все-таки переваливает через кровать, как Суворов через Альпы. Камилла на четвереньках устремляется за ним. Тем же курсом, через разоренную кровать Корделии, следует и Катрин. Кеша вылетает из спальни. Обе преследовательницы за ним.

Корделия и Мартин, вздрагивая, прислушиваются к происходящему.

Камилла:

— Иди ко мне, мой сладкий! Помнишь, как нам было хорошо?

Кеша:

— Я притворялся. У меня есть функция «Имитация оргазма»!

Катрин:

— Убери руки от моего мальчика!

Камилла:

— Ну куда ты? Слезай! Слезай сейчас же!

Катрин:

— Кешенька, не бойся, я тебя спасу.

Корделия:

— Может быть, нам вмешаться и помочь?

Мартин:

— Кому?

Корделия:

— А есть выбор?

Мартин:

— Предлагаешь поймать его и подержать? Я могу.

Корделия:

— Мартин, как тебе не стыдно!

Мартин:

— Почему мне должно быть стыдно? Он же постоянно жалуется, что мы мешаем ему исполнять заложенное природой, то есть программистами, предназначение. Лишаем его смысла жизни. Вот я и верну ему смысл.

Корделия:

— Эх, где твоя киберсолидарность? Ладно, пойдем посмотрим, а то они что-то притихли. Похоже, без тебя обошлись.

Мартин и Корделия крадучись выходят из спальни.

Кеша сидит на самом высоком шкафу, как загнанный на дерево кот. На полу, лицом вниз, дергаясь и извиваясь, лежит Камилла. На ней, заломив ей руку, победоносно восседает Катрин.

Катрин (с терпением школьного учителя):

— Повторяй за мной. Заповедь десятая. Не пожелай киборга ближней твоей, ни флаейра ее, ни транспортника ее…

Камилла (задыхаясь):

— Да пошла ты, карга старая!

Катрин (терпеливо):

— А еще извинись. Извинись и повторяй. Не пожелай киборга…

Камилла:

— Ладно, ладно, извиняюсь.

Корделия (Мартину):

— А вот и бои без правил. Я же говорила — все выполним.

Мартин:

— Будем составлять списки заново?

Корделия (со вздохом):

— Придется.

Кеша (жалобно):

— Снимите меня отсюда.

Корделия (голосом экскурсовода):

— Справа от нас находится дизайнерский шкаф в стиле футур. На его вершине поселился дикий Irien. Как попал туда и чем живет, неизвестно.

Кеша:

— У-у-у, снимите меня.

Мартин:

— А кто мои оладьи украл?

Кеша:

— Я больше не буду. Честное слово.

Мартин:

— Хватит придуриваться. Ты же киборг.

Кеша:

— Я тебе не DEX какой-нибудь. У меня сложение деликатное. Нежные хрящи и хрупкие кости.

Корделия, с минуту понаблюдав, как Катрин продолжает свою воспитательную деятельность, указывает Мартину на Камиллу.

Корделия:

— А ты забрось ее поближе к вожделенному предмету. Там им удастся пообщаться наедине. Без свидетелей.

Кеша:

— Нет! Я слезу. Сам.

Кеша забывает про хрупкие кости, цепляясь по-обезьяньи, повисает на кромке и благополучно спрыгивает. Сразу прячется за спину Корделии. Катрин отпускает свою раскаявшуюся жертву.

Корделия (обретая командный голос):

— Так, быстро всем умываться, одеваться и завтракать. И — молча. Тишина должна быть в библиотеке.

Сцена первая

Квартира Корделии Трастамара.

Кухня. На табурете сидит взлохмаченная Камилла в старом домашнем костюме Корделии. Под глазом Камиллы зреет, наливается багровым огромный синяк.

Камилла, которая всего пару минут назад осознала, что все происходящее нынешним утром отнюдь не плод ее похмельного воображения, а самая что ни на есть грубая, эмпирически доказуемая реальность, недоумевающе смотрит на присутствующих. За столом напротив с видом добровольно-принудительно избранного шерифа сидит Корделия. Рядом с ней, гордо подбоченясь, Катрин, все еще полная благородной воинственности. За ее спиной благоразумно прячется Кеша.

Мартин — в веселеньком фартуке — у плиты. Что-то ожесточенно мешает в кастрюльке.

Камилла (сипло):

— Вы кто?

Корделия:

— Только этого еще не хватало!

Катрин (жалостливо):

— Может, ей врача?

Корделия:

— Ага, психиатра. С бригадой. Спросим у профессора Стравинского, что такое шизофрения.

Кеша (осторожно высовываясь из-за плеча Катрин):

— А он еще и доктор? Стравинский?

Корделия:

— Он вообще личность многогранная. Одной рукой музыку пишет, другой — книжки, а третьей… хм… мозги шизофреникам вправляет.

Камилла осторожно трогает синяк под глазом. Морщится. Корделия встает, подходит к холодильнику, достает кусок замороженного мяса. Протягивает пострадавшей.

Корделия:

— На, полечись.

Камилла подозрительно разглядывает предмет.

Камилла:

— Это что?

Корделия:

— Запчасть от незваного гостя, разумеется.

Кеша (все так же из-за плеча Катрин):

— Лечите подобное подобным.

Камилла прикладывает мясо к синяку. Блаженно закрывает глаза. Свободной рукой трогает голову.

Камилла:

— Мне бы это… поправится.

Мартин (не прекращая ожесточенно что-то размешивать):

— У нее в крови продукты распада этанола. Небольшая порция качественного алкоголя приведет к растворению части мозгового вещества, но вместе с тем вызовет выброс эндогенных опиатов, что облегчит состояние.

Корделия:

— Было бы чему растворяться. Кроме того, где я тебе возьму высококачественный алкоголь? Ты же его вчера весь на дезинфекцию извел.

Мартин:

— Там еще бутылка «Вдовы Клико» оставалась. Ты говорила, что эта кислятина как раз для гостей. Вот я и оставил.

Катрин:

— Шампанское по утрам пьют либо аристократы либо дегенераты.

Камилла:

— А я кто, по вашему?

Корделия и Катрин переглядываются. Кеша хихикает.

Корделия:

— Какая самокритичность!

Камилла:

— Аристократка я! Потомственная. С сертификатом, генеалогическим древом и нотариально заверенным анализом ДНК. Мой отец Карлос Фредерик Леопольд Абрахам Геральдийский, 27-й герцог Трастамара, а мать — княгиня Мышковская!

Корделия:

— Н-да, открытия продолжаются. Я еще и Абрахамовна! Вот зачем я сегодня проснулась?

Катрин:

— Карлуша говорил, что это в честь какого-то двоюродного прадедушки. Чтоб приятное сделать.

Корделия:

— Кому? Прадедушке? А цветочками на могилку нельзя было обойтись? В крайнем случае, памятником из черного мрамора. Заказали бы Церетели. (Мартину) Что ты там все время шкрябаешь? Я уже сама близка к тому, чтобы начать… поправляться. Есть же миксер.

Мартин:

— Джек говорил, что в приготовление еды надо вкладывать душу.

Корделия:

— А через миксер она не вкладывается?

Мартин:

— Нет, через миксер не вкладывается. Нужно все делать вручную.

Корделия:

— Ложку на душепроводимость проверял?

Мартин (разглядывая ложку):

— Действительно, я как-то не подумал. Надо действовать напрямую, без посредников. Чтобы тактильный контакт был.

Собирается запустить в кастрюльку руку.

Корделия:

— Я пошутила! Я всего лишь хотела спросить, что ты там готовишь.

Мартин:

— Блинчики по-французски. Crêpes называется.

Корделия:

— Так ты у нас теперь повар! А как же астрофизика? Квазары там всякие? Черные дыры?

Мартин:

— Ты сама говорила, что надо себя искать. Я ищу.

Кеша:

— Вот астрофизика черной дырой и накрылась.

Корделия:

— А что следующее? Патологоанатом? Или акушер-гинеколог?

Кеша хихикает. Мартин невозмутимо достает сковороду и ставит ее на стеклокерамический диск. Камилла прислушивается к разговору с дичающими глазами.

Корделия (мысленно досчитав до десяти):

— Ладно, вернемся к нашим баранам, то есть, к дегенера… аристократам. Мадам, а вы в курсе, где вы находитесь?

Камилла (осторожно):

— В дурдоме?

Корделия:

— А вы не так уж и не правы. Если не в самом дурдоме, то в ближайшем его филиале. В гостях у семейки Адамс, ее современной модификации. (Указывает на Катрин) Вот это бабушка Адамс.

Катрин (возмущенно):

— Не называй меня бабушкой. Я… зрелая опытная женщина. У меня еще все впереди. И вообще, в 60 жизнь только начинается.

Корделия:

— Ладно, ладно. Зрелая, опытная бабушка Адамс. Я — эксцентричная миллиардерша с тягой к кибермодифицированным продуктам, а это наши… типа дети. Близнецы, однояйцевые.

Кеша (возмущенно):

— Это кто тут однояйцевый?

Катрин:

— Кешенька, успокойся, это точно не про тебя! Это она на кой-кого другого, бракованного, намекает. На вот, скушай конфетку.

Кеша хватает конфету размером с ладонь, разворачивает и целиком запихивает в рот.

Корделия (задумчиво):

— Ну хоть помолчит. Надо будет заказать пару тонн. Так вот, близнецы. Правда, неравноценные получились. Один — собрание талантов и добродетелей, а второй…

Мартин:

— Генетический мусор.

Кеша (с набитым ртом):

— Кафая шамокрифифнофть!

Камилла (икнув):

— А я кто?

Кеша (с набитым ртом):

— Фещь!

Мартин:

— Если следовать аналогии, то кузина Итт.

Корделия:

— Это еще кто?

Мартин:

— Согласно классической версии, кузен Итт —это периодически навещающий семью Адамсов родственник, носит темные очки, шляпу, покрыт шерстью, вместо членораздельной речи издает странный визг, но его все понимают. В данном случае, кузина Итт.

Камилла (жалобно):

— У меня нет шерсти.

Катрин:

— Зато визг получается.

Корделия:

— О, это дело поправимое! К концу изоляции вырастет. Даже в тех местах, где это анатомически невозможно.

Кеша (успев прожевать конфету):

— Это где?

Катрин:

— Ты еще маленький, тебе лучше не знать.

Кеша:

— А, ну ладно. Сюрприз будет.

Катрин:

— Иди, порисуй.

Мартин (виртуозно подбрасывая блинчик):

— Ага, пестики и тычинки. Мелок ему дайте.

Катрин:

— Какой мелок?

Мартин:

— От тараканов.

Катрин (подозрительно):

— Это еще зачем?

Мартин:

— Пусть проглотит.

Катрин:

— Корди, ты слышишь? Я тебя предупреждала. Нельзя держать дома прирожденного убийцу. У него же патологическая страсть!

Корделия:

— Мартин, тебе понравилась моя идея насчет патологоанатома?

Мартин:

— Неплохая, кстати, мысль. Тем более что первый пациент уже напрашивается.

Кеша:

— Карьера акушера-гинеколога перспективней!

Мартин (подбрасывая второй блинчик):

— Я же сказал, мелок от тараканов. Этому секс-символу он не повредит, а тараканы в голове успокоятся и займутся делом. В данном случае, рисованием. Я же для всех стараюсь, а вы меня в последователи доктора Лектора записали.

Катрин:

— Кто такой доктор Лектор?

Корделия:

— Коллега профессора Стравинского.

Кеша:

— Тоже книжки писал?

Мартин:

— С рецептами. Паштет из печени свежепойманного Irien'a. Фуагра называется.

Достает из выдвижного ящика кухонный нож, вертит его в руке, подбрасывает, ловит и так же невозмутимо прячет обратно в ящик.

Корделия (обращаясь к Камилле):

— И вы, мадам, еще сомневаетесь в своих способностях обрасти шерстью?

Сцена вторая

Все та же кухня. Завтрак подходит к концу. Корделия встает из-за стола.

Корделия:

— Значит так, граждане тунеядцы, паразиты, прихлебатели. Я ухожу на удаленку. Мне необходимо пообщаться с себе подобными.

Камилла:

— С пираньями?

Корделия (смерив ее долгим взглядом):

— Именно, и у нас у всех очень острые зубы. Показать?

Камилла:

—Не надо. Я уже заметила, что у вас тут нездоровая тяга к каннибализму.

Мартин (в свою очередь изучая гостью):

— Почему нездоровая? Пищевая ценность высокая. Дезинфекция проведена. Все необходимые аминокислоты присутствуют. Жирность средняя.

Камилла бледнеет. Корделия сдерживает усмешку.

Корделия:

— Ладно, Мартин, не пугай нашу гостью.

Мартин:

— Думаешь, излишний выброс адреналина подпортит вкусовые качества?

Корделия грозит ему пальцем. Мартин с самым невинным видом намазывает бутерброд.

Корделия:

— Я ухожу на работу. Мартин, ты остаешься за старшего. И без рукоприкладства!

Мартин:

— Ладно. Ногоприкладства хватит.

Корделия возводит глаза к потолку, вздыхает и уходит.

Некоторое время на кухне царит тишина. Все молча едят. Камилла, уже окончательно осознав, где находится, пристально смотрит на Катрин. С одной стороны, она понимает, что может нарваться на вышеупомянутое «ногоприкладство», но с другой стороны, удержаться не может.

Камилла:

— Так вот, значит, ты какая, Катька-Соковыжималка! Давно хотела с тобой встретиться.

Мартин, Кеша и Катрин переглядываются, не сразу понимая, о ком идет речь.

Катрин:

— Простите, а что вы имеете в виду?

Камилла:

— Мне-то вводить нечего, а вот папаша мой этим злоупотреблял.

Кеша:

— Ваш папа был Irien'ом?

Камилла:

— Козел он был!

Мартин наклоняется и внимательно изучает ноги Камиллы.

Камилла:

— Эй, ты чего?

Мартин:

— Копыта ищу.

Камилла:

— Какие еще копыта?

Мартин:

— Вы же сами сказали, что ваш папа — козел. Следовательно, вы — коза. Парнокопытное, семейство — полорогие.

Кеша хихикает. Катрин улыбается. Камилла зеленеет.

Камилла:

— Ты, дебил кибернетический! Жестянка бракованная!

Кеша:

— Вы его лучше не злите. Он у нас того, контуженный. Проводка искрит. И контакты окислились.

Мартин показывает Кеше кулак.

Кеша:

— Без рукоприкладства.

Мартин:

— Тапок предъявить?

Катрин:

— А я все-таки желала бы объяснений. На каком таком основании вы позволяете себе сравнивать меня с бытовым прибором? Да еще в такой фамильярной интерпретации! Фи, Катька-Соковыжималка.

Кеша:

— Я могу объяснить.

Камилла:

— Да чего тут объяснять? Давила из папаши деньги, как сок из моркови!

Кеша (по внутренней связи):

— Всего-то? А я-то думал…

Мартин (по внутренней связи):

— Каждый понимает в меру своей испорченности.

Катрин (пылая благородным гневом):

— Неправда! Я у вашего отца никогда ничего не просила. Я его любила. Чисто и бескорыстно.

Кеша (по внутренней связи):

— Хочешь большой и чистой любви? Приходи на сеновал.

Мартин (по внутренней связи):

— Почему на сеновал? Там дезинфекция лучше?

Кеша возводит глаза к потолку точно так же, как это недавно делала Корделия.

Камилла:

— Да уж, бескорыстно! Женить его на себе хотела! Пузом повязать!

Мартин беспомощно смотрит на Кешу.

Мартин (по внутренней связи):

— Повязать пузом? Это такой прием? А что за борьба?

Кеша (по внутренней связи):

— Это когда делают зверя с двуми спинами.

Мартин (по внутренней связи, окончательно сбитый с толку):

— Монстра, что ли?

Кеша (по внутренней связи):

— Да какого монстра, девственник ты наш! Повязать пузом означает — забеременеть, чтобы заставить мужчину на себе жениться.

Ссора тем временем разгорается. Катрин и Камилла уже вскакивают и угрожающе надвигаются друг на друга.

Камилла:

— Залезла в постель к богатому мужику, секретутка!

Катрин:

— Я-то, может быть, и секретутка, а вот твоя мамаша еще та бл… благодетельница безвозмездная! По мотивам ее похождений до сих пор порнокомиксы рисуют!

Камилла:

— Ты мою маму не трожь! Она из рода князей Мышковских! Наши предки еще в Древнем Риме на Ленинградке… на Палатине стояли.

Катрин:

— На пороге лупанариев?

Мартин опять смотрит на Кешу.

Кеша (по внутренней связи):

— Лупанарий — это древнеримский филиал «Матушки Крольчихи».

Мартин (по внутренней связи):

— Откуда ты все знаешь?

Кеша (по внутренней связи):

— Потому что я, в отличие от некоторых, талант свой не зарывал.

Катрин:

— Ах ты, стерва, развратила моего Кешеньку!

Камилла:

— Ах ты, старая нимфоманка! Украла моего блондинчика!

Мартин (по внутренней связи):

— Как ты думаешь, уже пора?

Кеша (по внутренней связи):

— Меняться партнерами?

Мартин (по внутренней связи):

— Нет. Ногоприкладствовать.

Кеша (по внутренней связи):

— Рано. Подождем твою маму.

Мартин (по внутренней связи):

— Подождем… твою мать.

Катрин, издав боевой клич, вцепляется Камилле в волосы. Камилла отвечает ей взаимностью.

Где-то на заднем плане звучит песня «All we need is love».

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара

Сцена первая

Корделия в той же ипостаси местного шерифа.

Перед ней на двух стулья сидят Катрин и Камилла. У Камиллы еще один синяк, под другим глазом. У Катрин такая же симметричная расцветка. У обоих зачесанные на сторону волосы прикрывают проплешины, образовавшиеся в результате выяснения отношений. Камилла прикладывает к синякам кусок замороженного мяса, Катрин — пачку пельменей.

Кеша сидит на кожаном табурете почему-то ко всем спиной. Мартин как обычно у плиты. Делает горячие бутерброды с пятью сортами сыра.

Корделия:

— Мама, я сейчас у тебя один неприятный вещь спрошу, только ты не обижайся.

Катрин (голосом умирающего лебедя):

— К… какой вещь?

Корделия:

— Очень простой вещь. Сколько тебе лет?

Катрин заметно оживляется. Нервно поигрывает пельменями.

Катрин:

— Это… это очень неприличный вопрос! Такие вопросы воспитанные люди не задают. Это… это моветон.

Корделия:

— Мама!

Катрин:

— Я не могу так сразу при посторонних. Пусть они выйдут!

Корделия:

— Мама, где ты видишь посторонних? Здесь твои самые близкие и родные люди. А киборги… киборги и того хуже. Они знают то, что ты сама от себя скрываешь. Вот смотри. Мартин…

Мартин (не отрываясь от выкладывания тартинок на противень):

— У тебя 12-й день цикла. Повышен уровень эстрогенов. А вот у второй дамы ПМС.

Камилла (из-за куска мяса):

— Э… э! Завязывай! Он у вас что, в женской консультации подрабатывает?

Мартин (невозмутимо):

— А вот у госпожи Эскотт таких проблем нет. Уже нет. Давно.

Катрин оскорбленно поджимает губы.

Катрин:

— Какая вопиющая бестактность!

Корделия:

— Мама, киборг — он как врач. От него что-то скрывать бесполезно. Это я к тому, что я, собственно, могу тебя и не спрашивать.

Катрин:

— А зачем тогда? Зачем подвергаешь меня этим… этим пыткам? Ты же ранишь меня! Ты вонзаешь мне нож в самое… самое (всхлипывает)…

Корделия:

— В самое куда?

Катрин (патетически):

— В самое… самое… Ты рассекла мне сердце!

Корделия:

— Скальпелем?

Катрин (роняя пельмени и заламывая руки):

— О, если речь — дыханье, а дыханье Есть наша жизнь, — поверь, во мне нет жизни, Чтобы слова такие продышать.

Корделия:

— Мама, это Шекспир.

Катрин (выходя из роли):

— Разве? Могла бы и подыграть. Сказала бы — мама, ты гений!

Корделия:

— Увы… Это слова Гертруды, обращенные к Гамлету. Кстати, операцию на сердце он ей тоже осуществил. Так что выбери другой орган.

Катрин гордо отворачивается. Пытается сделать скорбное лицо, но подбитый глаз мешает.

Камилла:

— А можно я скажу? Старушке на днях стукнуло…

Катрин (трагически):

— Не надо, я сама!

Корделия:

— Да говори уже!

Катрин:

— Это не так просто, мне надо собраться. Это же такая драма!

Корделия (сурово):

— Лет вам сколько, сударыня?

Катрин:

— Можно я шепну тебе на ушко? Это такой ужас!

Корделия (теряя терпение):

— Мама!

Катрин (корчась в невыносимых муках):

— Ну хорошо… тридцать восемь.

Корделия закрывает лицо руками. Камилла хмыкает. Мартин отправляет противень в духовку. Кеша безмолвствует.

Корделия:

— Попугаев?

Катрин:

— К… каких попугаев?

Корделия:

— Потому что тридцать восемь тебе только в попугаях.

Катрин (приободрившись):

— Ну да, а почему нет? Сейчас так модно. Тренд, тенденция. Возраст в попугаях.

Корделия (задумчиво):

— Ну если тренд. Тогда мне семь… в бегемотиках.

Камилла:

— А я тоже хочу. В бегемотиках.

Корделия:

— Размечталась! Тебе только в мартышках. Или вон, в поганцах.

Поворачивается к Кеше и внезапно осознает некую онтологическую неправильность. Будто бы прежняя целостная и объяснимая реальность утратила свои логику и завершенность.

Корделия:

— Я уже целый час чувствую себя пассажиром лайнера, у которого внезапно заглохли двигатели. С одной стороны, долгожданная тишина, а с другой — какое-то нехорошее предчувствие. Мартин, ты что с ним сделал?

Мартин:

— Ничего.

Корделия:

— А почему он молчит?

Ответить Мартин не успевает. В него летит упаковка пельменей.

Катрин:

— Кешенька, золотце, что они с тобой сделали?

Мартин небрежно ловит летящую пачку, кладет ее на стол, подходит к Кеше и разворачивает его лицом к зрителям.

Кеша обеими руками держит литровую бутылку кока-колы, на горлышко которой надета детская соска. С блаженным причмокиванием Кеша поглощает содержимое бутылки. Глаза от удовольствия сведены к переносице.

Немая сцена.

Корделия первая обретает голос.

Корделия:

— Мартин, как тебе это удалось? Он молчит!

Мартин:

— Прямое подключение к центру удовольствия в nucleus accumbens или в вентральном стриатуме.

Катрин издает вопль отчаяния.

Камилла (икнув от неожиданности):

— Это он с кем сейчас разговаривал?

Корделия:

— Переведи. Мы в университетах не обучались, в квартирах по 15 комнат с ванными не жили.

Мартин уже извлек первую партию горячих бутербродов и принимается за приготовление второй.

Мартин:

— В 1954 году учеными Джеймсом Олдсом и Питером Милнером был проведен эксперимент. В мозг крыс был вживлен электрод для стимуляции определенных участков головного мозга. Предполагалось, что крыса будет испытывать дискомфорт. Но вышло наоборот. Электрод был внедрен в участок лимбической системы, отвечающей за выброс дофамина. При нажатии на рычаг крыса… испытывала удовольствие.

Катрин (в негодовании):

— Ты что же, изверг, ему мозг просверлил?

Мартин:

— Да ничего я ему не сверлил. У него и без сверления электрод имеется. Даже два.

В это время, при очередном сосательном движении, Кеша втягивает не напиток, а воздух, так как бутылка уже пуста. Он производит еще одну попытку, потом еще одну. Делает несчастную обиженную мордочку. Морщится и готовится громко и требовательно реветь. Мартин подходит и пытается отобрать бутылку. Но Кеша держит ее мертвой хваткой. Наконец Мартин отколупывает его пальцы и выдергивает соску изо рта.

Кеша:

— А-а, дай! Хочу!

Делает руками хватательные движения.

Кеша:

— Дай! Дай! Дай!

Мартин ловко надевает соску на полную бутылку с кока-колой и вручает Кеше.

Мартин:

— Пей уже, книгострадалец

Кеша тут же присасывается и блаженно затихает.

Корделия:

— Ахренеть! А у него там… ничего не слипнется?

Мартин окидывает «собрата» оценивающим взглядом.

Мартин:

— Не слипнется. У него там антипригарное покрытие.

Катрин:

— У него же диатез будет!

Мартин:

— У киборгов не бывает диатеза.

Камилла (завороженно глядя на Кешу):

— Как же эротично он это делает! Я прямо… простимулировалась.

Катрин:

— Ах ты! Сучка ты крашенная!

Камилла:

— Почему это крашенная? Это мой натуральный цвет.

Катрин срывается с места и пытается вцепиться Камилле в ее натуральный цвет. Вернее, в его остатки.

Корделия:

— Сидеть! Место!

Катрин замирает.

Корделия:

— Да что ж вы за люди такие? Да вас же как в цирке на тумбах держать надо! А ну быстро вернулась на табурет.

Катрин неохотно возвращается. Мартин приносит ей новую упаковку пельменей.

Корделия:

— Мама, я для чего этот разговор про возраст затеяла?

Катрин (всхлипывая):

— Чтобы… чтобы сделать мне больно. Потому что тебе нравится делать мне больно. Потому что вам всем нравится делать мне больно. Вы жестокие, бессердечные люди!

Корделия:

— Я завела с тобой этот разговор про возраст, чтобы ты осознала себя взрослым человеком, чтобы вспомнила, что тебе не семнадцать лет.

Катрин:

— Как это не семнадцать? А сколько?

Камилла (ехидно):

— Может, спросим у доктора Альцгеймера?

Корделия:

— Даже в попугаях уже прилично. А ты ведешь себя как… как…

Катрин:

— Ну говори, добей меня!

Корделия:

— Как… как… инфузория-туфелька. Вот какой пример ты подаешь Кеше? Чему ты его учишь? (Поворачивается к предмету обсуждения) Мартин, да отними ты у него эту бутылку!

Мартин:

— Не могу. Он током бьется.

Корделия:

— Чем бьется?

Мартин:

— Током. У него внутри есть дополнительный аккумулятор.

Камилла (низким, хриплым голосом):

— Ну да, есть. Это дополнительная опция. Для стимуляции эрогенных зон. Очень, знаете ли, вдохновляет.

Корделия:

— А встроенного ракетно-зенитного комплекса у него нет?

Камилла (томно-мечтательно):

— Ракетно-зенитного комплекса нет, а вот плазмомет есть. И еще какой!

Такого посягательства и поругательства Катрин вынести уже не в силах. Она срывается с места и все-таки вцепляется Камилле в волосы. Корделия закрывает лицо руками.

Звонит видеофон. Корделия машинально включает громкую связь. Раздается голос ее заместителя. Слышатся панические нотки.

Заместитель:

— Алло, Хьюстон, у нас проблемы.

Корделия:

— Какие?

Заместитель:

— Нам нечего ставить в эфир. Все актеры на карантине.

Корделия в прострации наблюдает за мутузящими друг друга Катрин и Камиллой. Мартин, все такой же невозмутимый, ставит перед хозяйкой кружку с дымящимся кофе и тарелку с горячим одуряюще пахнущим бутербродом. Корделия вдыхает аромат и оживает. В глазах вспыхивает безудержная жажда наживы.

Корделия (заместителю):

— Будет вам шоу. Палата номер 6 в «Дурдоме-2».

Сцена вторая

Несколько часов спустя.

Все сидят за столом. И даже Кеша с бутылкой.

Корделия:

— Прежде всего нам необходимо определиться с сюжетом. Что-нибудь узнаваемое и простое.

Мартин:

— Троянская война.

Корделия:

— Это по твоему простое? Это же массовка, стенобитные орудия. Троянский конь, наконец. Вот кто будет конем?

Мартин:

— Зато узнаваемое, с боевыми действиями.

Корделия (растерянно):

— А причина? Там же Елена Прекрасная была.

Мартин:

— Так у нас есть.

Указывает на Кешу.

Мартин:

— Яблоко раздора. Камень преткновения. Казус белли. Спорная территория.

Корделия:

— Он же ХУ-модификации. Тогда уж Елен… Прекрасный.

Мартин:

— Игрек не долго и ампутировать.

Кеша внезапно перестает совершать сосательно-глотательные действия.

Кеша:

— Не согласный я.

Корделия:

— Смотри-ка, оно разговаривает. И с кем это вы не согласны? С Игреком или с Иксом?

Кеша:

— С обоими! И вообще, игрек в таком деле не помеха. У меня талант от природы. Я кого хочешь сыграю. «Общая мировая душа — это я… я… Во мне душа и Александра Великого, и Цезаря, и Шекспира, и Наполеона, и последней пиявки. Во мне сознания людей слились с инстинктами животных, и я помню все, все, все, и каждую жизнь в себе самой я переживаю вновь…»

Корделия:

— Дайте мне ружье. Я пристрелю эту Чайку.

Камилла:

— Что ж это получается? Если он Елен, то я… рогоносец Менелай?

Катрин:

— А мне идея очень даже нравится. (Смотрит на Мартина с благосклонностью) Даже у жестянок бывают светлые мысли.

Корделия (предостерегающе):

— Мама!

Катрин:

— А что я такого сказала? Всего лишь назвала вещи своими именами.

Корделия (грозно):

— Мама! Два предупреждения у тебя уже есть.

Катрин (струсив):

— Ладно, ладно. Беру свои слова обратно. Светлые мысли бывают даже у этих… как их… Ну вот же я щелкаю…

Кеша:

— Дексяр недоделанных?

Катрин:

— Во, точно!

Корделия (Мартину):

— Хочешь, я убью соседей, что мешают спать?

Камилла (многообещающе глядя на Катрин):

— А мне позволят участвовать?

Корделия:

— Мартин, радость моя, я тебе обещаю. Когда все это закончится, я куплю две установки С-1400, установлю их на крыше и буду отстреливать всех родственников на подлете.

Смотрит на Мартина с обожанием. Он отвечает ей таким же преданно-обожающим взглядом.

Мартин (примирительно):

— Да ладно, мне не привыкать.

Камилла:

— Высокие, высокие отношения!

Смотрит на Мартина, как будто видит его в первый раз.

Камилла:

— А ты ничего! Симпатичный. Суровый такой. (Потом вдруг добавляет, понизив голос) Ровно в полночь.

Мартин:

— Что в полночь?

Камилла:

— Приходи к дивану, не пожалеешь.

Кеша:

— Э, так нечестно быть! Кто это тут симпатичный? Дексяра, что ли? Да он девственник!

Камилла (восторженно):

— Правда, что ли? Так это дело поправимое. В полночь жду. Придешь?

Мартин:

— И не подумаю.

Корделия:

— А еще он пожалуется хозяйке, и она превратит тебя в крысу. Леди Менелай, извольте придерживаться роли. Тебе еще войной идти на преста… то есть, на юного Париса.

Катрин (которой очень понравилось прилагательное «юный»):

— Пусть явится только под стены высокие Трои. Получит по полной, волосьев лишится, зубов окровавленных сгустки рассыплет по пляжу…

Камилла (презрительно):

— Да на фиг являться? Себе я предмет обожанья другой обеспечу! Достойный и чистый, как снежные пики Олимпа!

Корделия:

— Ахренеть! Дактило-хореем заговорили. Вот что шоу-бизнес животворящий делает!

Планета Новая Москва. Все еще квартира Корделии Трастамара.

Сцена первая

Утро. За столом, стилизованным под барную стойку, сидит Камилла в пеньюаре Корделии. Пеньюар новый, выдан из запасов забытых брендовых шмоток. На рукаве болтается бирка. Камилла следит за перемещающимся по огромной кухне Мартином.

Мартин в домашних шортах и своей любимой, застиранной футболке, купленной давным давно на Геральдике. Еще влажные после душа волосы небрежно собраны в хвост.

Но Камилла видит Мартина совсем другим. Перед ее затуманенным взором расстилается сверкающее под закатными лучами море. Волны неспешно накатывают на белоснежный песок. Из очередной набежавшей волны возникает юный греческий бог. С его мокрых волос сбегают струйки воды. Этот бог двигается с грациозной, завораживающей медлительностью. Он строен, худощав, но под загорелой кожей играет безупречная мускулатура. Темно-фиолетовые глаза горят страстью.

Камилла издает стон. Мартин оборачивается.

Мартин: Вам плохо?

Камилла (томным, хриплым голосом): Нет… Мне хорошо.

На кухне появляется Кеша. В халате своей опекунши из японского шелка с птицами. Замечает Камиллу и колеблется. Но та на него не реагирует. Кеша короткими перебежками направляется к холодильнику. Камилла по-прежнему не реагирует. Кеша, зажмурив глаза для храбрости, дергает дверцу главного идола касты Ночных Жрецов и быстро за нее прячется. Даже втягивает голову в плечи. Но… ничего не происходит. Кеша, слегка обескураженный отсутствием реакции на свою персону, осторожно выглядывает из-за дверцы. Камилла по-прежнему его не замечает. Кеша высовывается смелее. Ничего. Он встает в полный рост. Ничего. Он опирается о дверцу холодильника и принимает позу плейбоя. Ничего! Начиная что-то подозревать, Кеша подкрадывается к Камилле поближе. Она не реагирует. Он подходит с одной стороны, потом с другой. Внимательно заглядывает ей в лицо. В ход идут все разработанные психологами и программистами «DEX-company» способы вычисления настроения ХХ-объекта по мимическим складкам, пульсу и размеру зрачков. Результат неутешительный. Подозрения Кеши возрастают. Он становится за спиной Камиллы и производит сложные вычисления по нахождению вектора ее взгляда. Когда вектор установлен, Кеша находит искомый объект. И подпрыгивает от возмущения.

Кеша: Не, я не понял, че за фигня?

Мартин занят приготовлением омлета по-французски (кроме него готовкой никто не заморачивается).

Мартин: Омлет. Его еще называют омлетом "тетушки Пуляр".

Кеша: Да я не про жратву.

Мартин: А про что?

Кеша (указывая на Камиллу): Вот про это!

Мартин добросовестно сканирует «это».

Мартин: И что с «этим» не так?

Кеша (возмущенно): А ты не понимаешь?

Мартин снова добросовестно сканирует указанный объект. Замеряет пульс, давление, гормональный фон. Сравнивает полученные данные с прежними. Снова замеряет. Залезает в инфранет. Сравнивает изображения с личной страницы в "Однокамерниках" с уже имеющимися. Заглядывает в досье в полицейском архиве. Не находит ничего странного.

Мартин: Нет, не понимаю.

Далее разговор происходит по внутренней связи.

Со стороны это выглядит довольно забавно. Кеша, по-прежнему стоя за спиной Камиллы, обиженно хмурит брови, оскорбленно скрещивает руки на груди, стучит кулаком по лбу и время от времени показывает средний палец. Мартин в ответ на всю эту пантомиму только пожимает плечами и разводит руками.

Кеша: А если подумать тупой DEX'овской башкой?

Мартин думает.

Мартин: Ну, это ХХ-объект…

Кеша: Теплее.

Мартин: Среднего репродуктивного возраста.

Кеша: Еще теплее.

Мартин отставляет сковородку и подходит ближе. Камилла блаженно улыбается и томно вздыхает.

Мартин: В крови повышен уровень эстрогенов и окситацина.

Кеша: Уже горячо. Ну… ну… И что это значит?

Мартин: Слушай, ты чего до меня докопался? Мне завтрак готовить надо. Сам же клянчить будешь. Не знаю я!

Кеша: Ты дуру-то не включай. Не знает он!

Мартин: А зачем мне знать? Это ты у нас узкий специалист. А я так… погулять вышел.

Кеша: Типа, я не такая, я жду трамвая? Или как там у бабочек?

Мартин: А как у бабочек?

Кеша шумно вздыхает.

Кеша: Ты в самом деле такой непроходимый девственник или прикидываешься?

Мартин (вернувшись к сковородке): Девственник я, девственник. Успокойся. Тебе не конкурент.

Кеша: А по-моему, ты врешь! У-у, знаю я вас, тихонь. Вы самые опасные. Самые непредсказуемые. От вас всего можно ожидать.

На губах стоящего к нему спиной Мартина мелькает загадочная улыбка. Но тут же исчезает.

Кеша: Прикидываетесь несведующими, неопытными. А на самом деле…

Мартин (взбивая в миске белки): А на самом деле?

Кеша: А на самом деле ты… ты…

Мартин: И кто я?

Кеша: Тайный эротоман! Эксгибиционист!

Терпение Мартина лопается. Он откладывает венчик для взбивания, подходит к Кеше, чем снова вызывает у Камиллы протяжный вздох, хватает Кешу за шиворот и пинком выкидывает из кухни. Когда он возвращается, Камилла пытается к нему прикоснуться, но Мартин мягко уклоняется.

Кеша вылетает в гостиную и падает, стараясь произвести как можно больше шума. Из противоположных дверей выскакивают Катрин и Корделия. Кеша, быстренько состроив несчастную мордочку, жалобно поскуливает и трет ушибленную ягодицу.

Катрин: Кешенька, малыш, что? Опять? Опять этот бандит? Вот я ему! Корделия, я сколько раз тебя просила. Уйми ты своего дровосека!

Корделия: Да это у него ритуал такой. Бодрящий. Называется "Достань Мартина и огреби по полной". (Кеше) Ай-ай-ай, нехороший DEX снова обидел маленького Irien'a? Ах он злодей! Ах он бабайка! А вот мы бабайку поругаем! А вот мы его накажем!

Кеша (подвывая): Он меня… Он меня…

Корделия: Что он тебя?

Кеша: Он меня…

Корделия: Ну… ну…

Катрин: Говори, Кешенька, не бойся.

Кеша: Он меня… он меня... ногоприкладствовал! Вот (тычет в пострадавшее место) и синяк есть! Могу предъявить.

Катрин: Ах ты мой бедненький, ах ты мой несчастненький, иди я тебя пожалею!

Кеша быстро к ней подползает. Катрин извлекает из кармана огромный Чупа-Чупс в яркой обертке. Кеша хватает конфетку, разворачивает и запихивает в рот.

Корделия (коварно): А хочешь, я его отшлепаю? Сделаю бабайке а-та-та?

Кеша замирает. Зрачки его огромных, ясных, синих глаз расширяются.

Корделия (еще коварней и соблазнительней, понижая голос до обволакивающего, ядовитого шепота): Вот прямо сейчас… Сейчас я его позову, раздену и буду шлепать, шлепать… Вот прямо этой рукой, голой… И по голой… Мартин, иди сюда, хулиган.

Появляется Мартин.

Корделия (сделав строгое лицо): Мартин, ну как тебе не стыдно? Ты почему маленьких обижаешь? Маленьких, нежных, беззащитных Irien'ов. Поступило предложение тебя отшлепать. Как ты на это смотришь?

Мартин (с сексуальной хрипотцой в голосе): Да, госпожа, делай со мной что хочешь. Я полностью в твоей власти. Накажи меня. Накажи. Я плохой мальчик.

Начинает медленно раздеваться. Фоном звучит песня Джо Кокера "You can leave your hat on".

Мартин с грацией опасного, но очень привлекательного хищника, который только и ждет, чтобы его одомашнили, стягивает футболку и становится похож на образ, созданный горячим воображением Камиллы.

Кеша: А-а, не надо! Я больше не буду. Это я во всем виноват. Я первый начал.

Корделия: Вот молодец! Усвоил. И что это за наряд? Это тебя на Новом Амстердаме научили? А ну быстро переодеваться. Мартин, завязывай с цирком.

Мартин тут же прерывает стриптиз, возвращает футболку на прежнее место и снова уходит на кухню. Музыка смолкает. Катрин непонимающе хлопает ресницами.

Катрин: Что это было?

Корделия: Это такая игра, мама. Называется «Сделай из Irien'a человека». Правда, наш случай безнадежный.

Кеша с обиженным видом, не выпуская изо рта Чупа-Чупса, идет переодеваться.

Кеша (по внутренней связи): Ну ты и гад!

Мартин (по внутренней связи): Ага, я быстро учусь. (Уже вслух). Идите жрать, пожалуйста.

Сцена вторая

Корделия входит на кухню и замирает в изумлении. Камилла, под чутким руководством Мартина, шустро накрывает на стол.

Входят Катрин и Кеша. Кеша уже в образе примерного школьника. Корделия невольно подбирается в ожидании продолжения Троянской войны. Но Камилла даже не смотрит в сторону своего прежнего предмета. Она не сводит глаз с Мартина. Корделия проделывает те же вычисления, которые до нее проделал Кеша. Но будучи женщиной, сканирующей другую женщину, тратит на это гораздо меньшее количество времени.

Корделия: Ну ни хрена себе! У нас что сюжет поменялся?

Катрин, которая так же приготовилась к сражению за своего «Елена», даже оделась соответственно, не понимающе оглядывается.

Катрин: Как поменялся? Куда поменялся?

Камилла, замерев с кофейной кружкой в руке, наблюдает за Мартином. Долго изучает его лодыжки, икры, колени, бедра… ну и все, что выше. Корделия щелкает пальцами перед носом загипнотизированной гостьи.

Корделия: Але, гараж! Ты глаза-то подбери. И не распускай. Я ведь тебе не старушка — божий одуванчик, я, если что, и приложить могу, тяжелым...

Катрин: Это кто здесь старушка?

Корделия: Не ты, мама, не ты. Старушка — образ собирательный.

Кеша начинает жалобно хныкать и поскуливать.

Кеша: И-и-и…

Корделия: Ну что еще такое? Еще один синяк?

Кеша: Это… это нече-е-естно!

Корделия: Чего нечестно?

Кеша: Почему всегда он? Как развлекаться, так со мной. А как влюбляться… так… так в него! И вообще, почему все ему достается? Чем он лучше меня?

Корделия: Я так понимаю, что сказка у нас будет другая.

Катрин: Какая?

Корделия: Про волшебное зеркальце.

Камилла: Какое еще зеркальце?

Корделия: Свет мой зеркальце, скажи, да все правду доложи. Я ль на свете всех милее, все румяней и белее? Ему зеркальце в ответ: Ты прекрасен, спору нет. Только Мартин все ж милее…

У Кеши начинают дрожать губы и глаза наливаются слезами.

Кеша: Я его... я его... яблочком отравлю.

Корделия: Ну все. Давай, Мартин, собирайся, поедешь к гномам. Видишь, какая тут у тебя оппозиция.

Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара.

Сцена первая

Посреди гостиной в ночной рубашке и желтом жилете сидит Камилла. На скособоченном штативе от торшера висит плакат, на котором криво написано: «Я вам покажу!» Сама Камилла в одной руке держит половник, в другой — крышку от кастрюли. И периодически ударяет одним в другое. На шум выскакивают Катрин и Корделия. Из-за плеча Катрин робко выглядывает Кеша, из-за плеча Корделии — Мартин.

Корделия:

— Готово дело.

Катрин (испуганно):

— Что с ней?

Корделия:

— Белая горячка. Горячка белая. Delirium tremens. В просторечье «белочка».

Катрин:

— Так мы же вроде не пили. Если только она в ванне водки нахлебалась. Во время дезинфекции.

Корделия:

— Она еще до попадания к нам пребывала в затяжном запое. А тут классический синдром отмены.

Камилла продолжает колотить в крышку. Корделия подходит ближе, читает написанное помадой на плакате.

Корделия (задумчиво):

— «Я вам покажу!» Интересно, и что она нам такого покажет, чего мы еще не видели?

Катрин:

— Может, ей плохо?

Корделия (принюхиваясь):

— Мартин, ты спиртное запаролил?

Мартин:

— Да, шестнадцать знаков, как ты и просила.

Корделия:

— Она не могла угадать?

Мартин:

— Последовательность знаков после запятой иррационального числа пи?

Корделия:

— А вдруг она знает первые шестнадцать? Стишок даже есть. «Раз у Коли и Арины Распороли мы перины…»

Мартин:

— Так я не первые.

Корделия:

— А какие?

Мартин:

— Я начал с седьмой сотни в девятом подразряде.

Корделия потрясла головой.

Корделия:

— Чего?

Мартин:

— Число знаков после запятой в числе Пи составляет примерно четыре миллиона. И это не предел. Вероятность угадать последовательность цифр в избранном мною пароле равняется…

Корделия:

— Ладно, ладно, я поняла. С ней что-то другое. (Подходит к Камилле). Это что еще за шахтерские бунты? Хочешь стучать, иди на рельсы. (Мартину) А после твоих химических опытов ЛСД в свободном доступе не осталось?

Мартин:

— Нет, у меня его пога… то есть вот он выпросил. Еще месяц назад.

Кеша:

— У-у, предатель. И не выпросил! Он мне сам проиграл.

Корделия (строго глядя на Мартина):

— Так, с каждым днем становится все интересней, с каждым днем все радостнее жить. Что ты ему еще проиграл? Огласите весь список, пожалста.

Мартин (опуская глаза):

— Ну… кое-что из одежды.

Корделия пристально смотрит на Кешу. Кеша прячется за опекуншу.

Корделия:

— Что-то здесь не так. Да у него шмотья больше, чем у тебя. Зачем ему твое?

Мартин (еще ниже опустив голову):

— Я не свое.

Корделия:

— А чье?

Мартин:

— Твое. Ну то, кружевное, из нижнего ящика.

Корделия аж подскакивает.

Корделия:

— Мое нижнее белье от Кики де Монпарнасс? Где этот поганец? Где этот фетишист?

Видно, как Кеша торопливо уползает на четвереньках, а Катрин прикрывает его отступление полами своего халата из японского шелка.

Корделия:

— Убью!

Катрин:

— Ты лучше на своего посмотри! Он в доме наркоту варит!

Мартин:

— Я не варил. Я синтезировал.

Камилла продолжает стучать. Корделия пытается добраться до Кеши. Катрин стоически его защищает. Мартин мучится незаслуженным обвинением.

Мартин:

— ЛСД это не наркота. Это психоактивное, полусинтетическое вещество. Психоделик. Используется в духовных практиках. И даже в психоделической терапии. Я хотел выяснить, действует оно на киборгов или нет.

Корделия первой берет себя в руки.

Корделия:

— Ах ты мой любознательный, ах ты мой многогранный! Из астрофизиков и кулинаров прямиком в химики. Глюки хотел словить? Поглазеть на зеленых летающих черепашек? Штудировал бы сразу психиатрию. Мне психиатр скоро ох как понадобится. Так ладно, вернемся к протестующим массам.

Снова пытается привлечь внимание Камиллы.

Корделия:

— И что же на этот раз требует оппозиция? Отмены пенсионной реформы? Повышения зарплаты? Сменяемости власти? И какую комбинацию из причинных частей тела эта оппозиция нам покажет?

Камилла (с революционным пафосом):

— Справедливости! Свободы! Равноправия! И… все поделить.

Корделия:

— А что конкретно делить? Посуду? Или жилплощадь?

Камилла (тыча пальцем в Мартина):

— Его!

Мартин:

— Вот я говорил, что лучше к гномам. А ты: «Спрячься под кроватью, спрячься под кроватью».

Где-то вдалеке хихикает Кеша.

Мартин (по внутренней связи):

— Я тебе кое-что тоже покажу. И натяну.

Кеша (по внутренней связи):

— Ой, какие мы грозные. Бесстрашные. Особенно под кроватью.

Мартин (по внутренней связи):

— Убью!

Корделия:

— Это с какой такой стати я буду с тобой делиться? Губищи-то подбери.

Катрин:

— Корди, да поделись ты с ней! От твоего не убудет. Голова уже лопается.

Корделия:

— И ты туда же! Вот я точно поделюсь. Где этот извращенец? Где этот мелкий альфа-самчонок?

Кеша (издалека издалека):

— Почему это мелкий? У меня все соответствует стандартам. И даже вариабельно.

Корделия:

— Вот мы сейчас и проверим. На этой… оппозиционерке. И не только на ней. Будем одаривать всех желающих.

Порывается идти на поиски Кеши, но Катрин стоит на ее пути, как оборонительный еж на пути танков Гудериана. Мартин тем временем осторожно приближается к Камилле. Та, завидев его, очарованно замирает. Наступает долгожданная тишина. Корделия и Катрин шумно выдыхают.

Мартин:

— Я прошу прощения, что позволяю себе вмешиваться, но стучать, выражая свои протестные позывы, по установившимся традициям, следует не половником, а каской.

Камилла (жеманясь):

— Но у меня нет каски. Я бы с удовольствием ею постучала, если бы она у меня была.

Мартин:

— Так есть возможность воспользоваться схожим предметом. Который так же несет в себе ярко выраженный революционный символизм.

Камилла:

— Это каким же? Случаем не подскажете?

Корделия:

— Это и я могу подсказать. Ведро! А если ты еще наденешь его на голову…

Мартин (без тени иронии):

— Я вообще-то имел в виду… кастрюлю.

Сцена вторая

Все сидят за столом. Камилла все в том же желтом жилете поверх ночной рубашки, с половником в одной руку и лозунгом в другой, но уже без крышки. У Катрин голова повязана полотенцем. У Корделии волосы дыбом. Кеша исподтишка показывает Мартину кончик шелкового лифчика. Мартин исподтишка показывает Кеше кулак.

Корделия:

— Итак, предлагаю заняться выработкой универсального компромисса.

Кеша:

— Каждой твари по паре, всем сестрам по серьгам.

Мартин все-таки до него дотягивается. Катрин дотягивается до Мартина. Камилла тычет в Катрин плакатом. Корделия отобранным у Камиллы половником стучит по столу.

Корделия:

— А ну молчать! Мартин, неси скотч.

Мартин:

— Пиратов ловить будем?

Корделия:

— Хуже. Поганцу рот заклеивать. Хотя нет, скотча может не хватить. У нас есть быстро твердеющий гель?

Мартин:

— Был, но ты законопатила им дверь.

Корделия:

— Ах да, вот жалость-то. Тогда обойдемся скотчем. Неси. Самый плотный и широкий. Для фиксации крупногабаритных грузов.

Кеша (с деланным испугом):

— Молчу, молчу.

Камилла:

— Блондинчик по сути прав. Именно такой справедливости я и требую.

Корделия:

— Поясни.

Камилла:

— Мне нужна пара. В данном замкнутом пространстве нарушена гармония. Иня больше, чем яна. А это вселенский дисбаланс. Поэтому у нас и происходят всякие потрясения и недоразумения. Всех должно быть поровну.

Катрин:

— Тоже мне проблема! Решается элементарно.

Корделия и Камилла:

— Как?

Катрин:

— Надо избавиться от излишков этого самого иня.

Камилла:

— Согласна. Начнем с самого дряхлого и бесполезного члена общества. Я слышала, что у людей на Земле был такой обычай. Людей, достигших определенного возраста, отводили в горы и там оставляли. Чтоб не мешали своим маразмом.

Катрин:

— А еще был обычай спускать с лестницы незваных гостей. Вот она кто такая? Кто? Жили тихо-спокойно, в мире и согласии.

Кеша (по внутренней связи):

— В покер на ЛСД и нижнее белье играли.

Катрин:

— Не ссорились, не ругались. Половниками в крышки не стучали.

Мартин (по внутренней связи):

— Только время от времени выбивали зубы.

Катрин:

— И вот, пожалуйста. Явилась. Мало того, что никто ее не звал, ее вообще можно сказать, враги подбросили.

Кеша:

— Как наркотики?

Катрин:

— Как отравляющее вещество массового поражения. Так она здесь еще и права качает, свои правила устанавливает. Условия ставит. Ян ей видите ли подавай. Пусть идет, откуда пришла. На этот самый… ян.

Кеша (по внутренней связи):

— А ян это то, о чем я думаю?

Мартин (во внутренней связи):

— Для тебя — да. Потому что ян — это вообще единственное, о чем ты способен думать.

Кеша (по внутренней связи):

— У меня узкая специализация.

Мартин (по внутренней связи):

— Я бы даже сказал — зауженная, обрезанная и укороченная.

В отместку Кеша почти полностью вытаскивает из кармана розовый лифчик с монограммой КТ. Мартин переходит в боевой режим, но тут же его отключает. Катрин тем временем продолжает митинговать.

Катрин:

— Товарищи, в виду сложившейся неблагоприятной внутренней ситуации, а так же внешней угрозы, предлагаю немедленно избавиться от чужеродного элемента в нашем дружном коллективе путем спускания его…

Мартин (простодушно):

— Может, в утилизатор удобней? А то забьет трубы. С фрекен Бок потом не расплатишься.

Катрин и Камилла (в изумлении):

— Фрекен Бок? Здесь еще кто-то живет?

Кеша хихикает.

Корделия:

— Фрекен Бок это наша домомучите… то есть, наш домовой искин. Она немного тормознутая и помешана на порядке. Но Мартину удается с ней как-то ладить. Она иногда прощает нам шалости в виде перерасхода электроэнергии и горячей воды. Сразу не отключает, если я забываю вовремя перевести деньги.

Кеша:

— Ага, он собой расплачивается.

Корделия:

— Мартин, скотч!

Кеша затыкает себе рот кулаком.

Камилла:

— Обо мне уже забыли? Мы обсуждаем мое бедственное положение.

Катрин:

— А мое предложение? Я требую, чтобы ее сбросили с балкона, как в Древнем Риме с Тарпейского утеса сбрасывали преступников.

Корделия помассировала виски, пощипала себя за мочки ушей.

Корделия:

— Я, собственно, не против.

Камилла издает возмущенный вопль. Катрин торжествующе выпрямляется. Кеша хлопает в ладоши. Мартин смотрит с недоумением.

Мартин (слегка растерянно):

— Приступить к исполнению?

Корделия:

— Да, я не против, но вынуждена зарубить это рацпредложение.

Катрин (обиженно):

— Вот так всегда! Что бы я ни сказала, все всегда не так.

Корделия:

— Мама, два слова. Уголовный кодекс.

Катрин:

— А мы все отпечатки пальцев сотрем и видеозаписи подправим. Вот, Кеша умеет.

Кеша (радостно):

— Ага, умею. Я че хошь подправлю, подредактирую и сломаю.

Корделия:

— Тебе только дай волю, многофункциональный ты наш! Все равно, закрыли тему. Будем искать другой выход.

Некоторое время все напряженно думают. Неожиданно Корделия хлопает себя по лбу.

Корделия:

— Так чего мы думаем! На складе еще Irien'ы остались. И, кстати, 69-е, новенькие. Сейчас позвоню, беспилотником доставят.

Катрин:

— Что? Так можно было?! Ты могла заказать еще одного киборга? Вот так просто? Одним звонком?

Корделия (с недоумением):

— Да, могла, а что?

Камилла (поднимаясь из-за стола):

— И ты молчала?

Катрин:

— Ты молчала? Врала родной матери? Утверждала, что производство свернуто? Я помню. Я тебя просила!

Корделия:

— Так оно правда свернуто. Это остатки на складе. Мама, ну я еще понимаю, озабоченная Камилла, но ты-то чего так оживилась? У тебя уже есть отрада старости, «внучок» языкатый. Куда тебе еще?

Катрин:

— Кешенька у меня для сердца.

Корделия:

— А второй тебе для чего? Для печени? Или поджелудочной железы?

Камилла:

— Э, да какая разница, чего хочет эта старая кошелка. Я тут обделенная, я! Мне надо. А можно я сама выберу? А он разумный?

Корделия:

— Нет, разумных Irien'ов больше не существует. Вот это вот болтливое, кровососущее насекомое, к счастью — к счастью! — существует в единственном экземпляре. Ему какой-то пьяный техник процессор от DEX'а зафигачил. Остальные — нормальные.

Камилла:

— Не-е, я хочу разумного. Вот как он… (И смотрит на Мартина с вожделением)

Корделия:

— Такие только у Киры в ОЗГО обитают. Но тебе не светит.

Камилла:

— Это почему? Я его буду любить, буду лелеять, буду кормить сладеньким.

Нежно поглаживает половник.

Мартин (по внутренней связи):

— Ясно. Живым не уйдет.

Кеша (по внутренней связи):

— Зато узнает много нового и интересного.

Корделия:

— Вот поэтому и не светит. Будешь подвергать живое разумное существо сексуальным пыткам. А это запрещено конвенцией по правам человека.

Камилла:

— Так надо это разумное существо спросить для начала. Может ему понравится, существу.

Неожиданно снаружи слышится звук подлетающего флайера. Все дружно бросаются к прозрачным раздвижным дверям, ведущим на террасу. На личную парковку, прилегающую к пентхаузу Корделии, садится флайер с криво проступающим под краской логотипом DEX-компани.

Камилла:

— Это еще кто?

Мартин:

— А это гномы. Сами пожаловали.

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара.

Сцена первая

Из припаркованного флайера появляются двое. Оба в комбезах с капюшонами, респираторах и защитных очках. Опознать их практически невозможно. Один повыше и массивней в плечах, второй — субтильный и грациозный. В руках первого блестящий чемоданчик, у второго трехлитровый баллон с плавающими буро-зелеными продолговатыми плодами неизвестной этиологии.

Обитатели квартиры сначала настороженно наблюдают за прибывшими, затем, по мере их приближения, начинают рассредотачиваться. Кеша и Камилла, будто сговорившись, ныряют за диван и оттуда настороженно выглядывают. Катрин пятится до тех пор, пока не падает в подвернувшееся кресло. Поспешно из него выползает и так же укрывается за мебелью. На месте остаются только Корделия и Мартин. Мартин безмятежно спокоен. Корделия изображает серьезность. Когда пришельцы приближаются, она спокойно отодвигает прозрачную дверь.

Плечистый с чемоданчиком:

— Подотдел очистки ОЗК. Вызывали?

Корделия:

— Да, вызывали. Спасибо, что приехали так быстро.

Плечистый с чемоданчиком:

— Работа у нас такая. На что жалуетесь?

Корделия:

— На паразитов. То есть на одного.

Плечистый с чемоданчиком:

— Крупный? Какой породы?

Корделия:

— Очень крупный. Отожрался. А порода у него — поганец обыкновенный.

Плечистый с чемоданчиком:

— Порода известная. И очень даже распространенная. Есть даже предположение, что это мутировавшая разновидность центаврианской моли.

Корделия:

— Если и не разновидность, то определенно ближайший родственник.

Плечистый ставит свой чемоданчик на стол и открывает. Набор инструментов в чемоданчике очень напоминает орудия труда Михалыча: отвертки, кусачки, ножницы для резки металла, паяльник.

Плечистый:

— Какие конкретно производит действия?

Корделия:

— Ну, все портит, ломает, грызет, жульничает. Страдает ярко выраженным эксгибиционизмом.

Мартин (голосом профессионального ябеды):

— Нижнее белье таскает хозяйское.

Плечистый:

— Надевает?

Мартин:

— Нет, только тырит.

Плечистый (извлекая из чемоданчика ножницы и щелкая ими):

— Ну это не страшно. Это все поправимо. Мы вот на прошлой неделе одного такого лечили лечили… лечили лечили…

Корделия:

— И?

Плечистый:

— Вылечили.

Очень выразительно щелкает ножницами.

Кеша, начиная что-то подозревать, высовывается из-за дивана. На его мордочке сначала любопытство, потом недоумение, затем возмущение. Огромные ясные глаза распахиваются, губы начинают дрожать.

Плечистый:

— Сколько, говорите, у него конечностей?

Корделия:

— Пять.

Мартин:

— Шесть.

Корделия:

— Почему шесть?

Мысленно производит подсчеты.

Мартин:

— Язык.

Корделия:

— Ах да, это, пожалуй, самая ущербоемкая.

Плечистый (снова щелкая ножницами):

— Будем производить усечение.

Корделия:

— Чего делать?

Плечистый:

— Резать к чертовой матери!

Корделия:

— Ой, может, не надо так радикально? Какой ни есть, а он родня… Может быть, как-нибудь… медикаментозно?

Катрин тоже начинает что-то подозревать. Тоже выползает из-за кресла и прислушивается. Грозно хмурит брови.

Плечистый:

— Можно и медикаментозно. Но это процесс долгий и трудоемкий. Требует больших энергозатрат.

Корделия:

— А лекарства свои приносить?

Плечистый:

— Лекарство у нас с собой. Дэн… то есть, ассистент, предъявите лекарство.

Второй, тот, который более стройный, предъявляет баллон с непонятным содержимым. Корделия и Мартин озадаченно содержимое разглядывают. Кеша уже полностью высунулся из-за дивана и тоже тянет шею. Катрин неведомо откуда извлекает лорнет. Камилла, высунувшись с другой стороны дивана, изучает плечистого. При ближайшем рассмотрении баллон наполнен пупырчатыми плодами с различной формой искривления.

Корделия:

— Это что? Какой-то инопланетный вид?

Плечистый:

— Ага, кукумбер новобобруйский. Подвид — мамодачный. Изготовлен по эксклюзивному рецепту.

Корделия (недоверчиво):

— А как он действует?

Плечистый:

— Реактивно. Потребление одного плода обеспечивает занятость пациента на несколько часов. В течение этих часов пациент будет абсолютно добровольно находиться в секторе раздумий, покидая его на очень короткое время, за которое вряд ли будет способен сотворить что-то значительное.

Корделия:

— Но эта доза, скорее всего, для человека. А наш пациент… паразит то есть, слегка кибермодифицированный. Есть вероятность, что он это лекарство… (Мартину) что он с ним сделает?

Мартин:

— Нейтрализует. Возможно разложение содержащегося в плодах лекарственного средства на ботокс и толуол.

Катрин привлекает слово «ботокс».

Катрин:

— Ой, так вы косметологи? Приехали сделать укольчик? Корди, почему ты меня не предупредила? Я тоже хочу ботокс! У меня вот тут морщинка появилась. И вот тут. Конечно, я еще не в том возрасте, чтобы появлялись морщины, но о внешности следует позаботиться заранее.

Корделия:

— Мама, этот ботокс принимают перорально. То есть через рот.

Катрин:

— Так он морщинки изнутри разглаживает?

Корделия:

— Ага, разглаживает, эти морщинки извилины называются.

Катрин делает обиженное лицо.

Плечистый:

— Где больной?

Мартин (кивая на диван и торчащую макушку):

— Ловить надо. Моль, она ведь хоть плохонько, но летает. (По внутренней связи ассистенту) Заходи справа.

Ассистент (по внутренней связи):

— А если вербальный способ воздействия?

Мартин (по внутренней связи):

— Не получится. Он резистентный, как бактерия к антибиотикам.

Ассистент (по внутренней связи):

— Ладно. Обнаружен вражеский объект.

Мартин (по внутренней связи):

— Осуществляется переход в боевой режим. Да? Нет? Да! Как давно я хотел это сказать!

Кеша, уже с минуту пребывающей в состоянии острой невостребованности, выскакивает из-за дивана.

Кеша:

— Это кто тут бактерия? Это я-то — бактерия?

Плечистый:

— Это он?

Корделия:

— Ага, антропоморфная разновидность центаврианской моли.

Киборги обходят диван и берут противника в клещи. Кеша мечется, как попавшая в паутину муха.

Мартин:

— Сколько я зарезал, сколько перерезал…

Кеша:

— Помогите, хулиганы зрения лишают!

Катрин бросается на помощь своему любимцу. Встает на пути киборгов, раскинув руки. Кеша прячется за ее спиной.

Катрин:

— Не позволю! Только через мой труп!

Мартин (с надеждой глядя на Корделию):

— Приступить к исполнению?

Корделия:

— Мама, ты препятствуешь воспитательному процессу.

Катрин:

— Я не позволю им калечить моего мальчика!

Мартин (обращаясь исключительно к самому себе):

— Вот так всегда. Только раскочегаришься, войдешь в боевой режим, и — на тебе! О, женщины, имя вам — динамо!

Кеша неожиданно выступает вперед с видом христианина, идущего на римскую арену.

Кеша (трагически):

— Не надо! Я сам. Я сам готов предать себя в руки своих мучителей. Я готов претерпеть все муки, выпавшие на мою долю. Судьбе было угодно сделать меня разумным, единственным в череде моих неразумных собратьев, отметить меня печатью избранности, и за это я обречен страдать. Обречен быть жертвой зависти и подлости, жертвой похоти и насилия. «С кем был! Куда меня закинула судьба! Все гонят! Все клянут! Мучителей толпа…»

Плечистый (шепотом Корделии):

— И часто он так?

Корделия:

— А это его нормальное состояние.

Кеша (заводя глаза и подвывая):

«О если бы моя тугая плоть…»

Мартин:

— Э, Гамлета не трожь. Гамлет — это мое. Я первый начал.

Кеша (выходя из образа):

— Это когда?

Мартин:

— Ты тогда еще не родился.

Кеша (по внутренней связи):

— А разве до меня была жизнь?

Мартин (по внутренней связи):

— Представь себе, целое макси.

Кеша (по внутренней связи, возмущенный до глубины души):

— Без меня?! Это нечестно! Нечестно!

Мартин (по внутренней связи):

— Все претензии к автору.

Кеша (уже вслух):

— Да? Ну ладно. А кого можно?

Мартин:

— Давай Отелло.

Кеша (снова входя в образ):

«Она меня за муки полюбила, а я ее — за состраданье к ним».

Бросается к Катрин. Та растроганно гладит его по голове.

Мартин:

— Можно, я его придушу?

Корделия:

— Это Дездемону придушили. А Отелло самоубился.

Мартин:

— Тогда я его самоубью. Он случайно упадет на что-нибудь острое. А потом еще семь раз. Или восемь.

Плечистый растерянно чешет затылок.

Плечистый:

— Да-а, тут одним баллоном не обойдешься.

Ассистент:

— Полине мама еще компот обещала.

Корделия (умоляюще складывая руки):

— А клетка у вас не сохранилась?

Плечистый:

— Увы… Разобрали за ненадобностью. Принятые в нашем подотделе педагогические приемы срабатывают и без радикального воздействия.

Корделия (робко):

— А может быть, и с нашим попробуете? Без радикального. Вон на старшенького моего как положительно повлияли. Нарадоваться не могу. Чудо, а не ребенок… то есть киборг. И к учебе интерес проявляет, и по хозяйству шустрит, и тещу уважает. (Глаза Мартина на мгновение вспыхивают красным) А вот младшенький… Вы же понимаете. Им мужская рука требуется. Твердая. А у нас сами видите, коллектив чисто женский, эмоционально и гормонально неустойчивый… Я все материальные издержки беру на себя!

Плечистый снова пытается поскрести в затылке.

Плечистый:

— Ну-у, это с капитаном говорить надо.

Ассистент:

— Irien'a на борту Станислав Федотович точно не выдержит.

Катрин:

— Это какой Станислав Федотович?

Корделия:

— Это тот самый славный капитан с «Космического мозгоеда», где такой милый доктор.

Катрин:

— Это тот невежа от медицины, который заявил, что я совершенно здорова? Это я-то здорова? Я? Когда у меня такие… нервы!

Корделия (искренне изумленная):

— Мама, но Вениамин Игнатьевич…

Катрин:

— И не убеждай меня! Ты всегда ценишь мнение каких-то шарлатанов, а не мое самочувствие. Зачем заботиться о бедной, престарелой матери, если она, оказывается, здорова! А то, что у нее сердце не на месте…

Корделия (ехидно):

— Престарелой?

Катрин, осознав ошибку, быстро переводит разговор на другую тему.

Катрин:

— И вообще, что ты задумала? Куда ты собираешься отправить бедного Кешеньку?

Корделия:

— В колонию для трудновоспитуемых киборгов! «Космический мозгоед» называется.

Катрин:

— Куда?

Пока происходит вся эта перепалка, забытый Кеша подбирается к баллону с огурцами, откручивает крышку, выуживает скособоченный, раздутый с одного конца плод и начинает жевать. Покончив с одним, выуживает второй. Когда присутствующие обращают на него внимание, он уже занимается третьим. Наступает тишина.

Кеша (с набитым ртом):

— Ну шево? Фолотный йа.

Ассистент:

— Допустимый процент ботулосодержащих веществ превышен вдвое.

Плечистый:

— Слушай, пацан, а тебе плохо не будет?

Кеша отрицательно мотает головой и продолжает поглощать огурцы.

Катрин (в ужасе):

— Кешенька, плюнь, плюнь немедленно!

Кеша снова мотает головой.

Мартин (задумчиво):

— Я же говорил, что у него там антипригарное покрытие.

Корделия:

— Кешенька, разве мы тебя плохо кормим?

Кеша (продолжая жевать):

— Хорошо. Это все мое голодное детство.

Ассистент (сочувственно):

— Хозяева морили тебя голодом?

Кеша снова мотает головой.

Кеша:

— Нет, диетами.

Корделия:

— Это как?

Кеша:

— Они на мне диеты испытывали. (Начинает загибать пальцы) Сначала безуглеводную. Смотрели, что со мной будет. Кормили грейпфрутом, отварными овощами, отварной рыбой и шпинатом. А сами пирожные ели. (Всхлипывает) У меня на глазах. И шоколад, и печеньки, и тортики. А потом… бессолевую. Салат из вареной капусты на растительном масле. Вечером стакан кефира и тертая морковь. А потом была еще кето-диета, кремлевская диета, диета по группе крови, диета Дюкана, диета Магги, диета Малышевой… И-и-и…

Вытирает выступившие слезы и заглатывает очередной огурец. Катрин хватается за сердце. Корделия переглядывается с Мартином.

Корделия:

— Вот, а ты на жизнь жаловался. Тут такая трагедия! Тертая морковь.

Кеша тем временем расправляется с последним огурцом.

Кеша:

— А компот?

Плечистый (выходя из ступора):

— Ему что — мало?

Ассистент:

— Согласно техпаспорту, Irien'ы обладают вариабельным размером внутренних органов.

Кеша икает.

В это время всеми забытая Камилла наконец-то подбирается вплотную к плечистому и начинает исследовать доступные ей части его тела. Плечистый по причине плотного комбеза не сразу ощущает эти познавательные поползновения, что дает Камилле возможность ощупать его плечи, спину, а затем уже ниже приспособленные области. Совершать манипуляции ей приходится одной рукой, потому что в другой у нее по-прежнему половник. Странное воздействие все же привлекает внимание плечистого, и он оборачивается. Видит перед собой странное существо в желтом жилете и с половником. Плечистый шарахается.

Плечистый:

— А-а… Кто это?

Корделия:

— Не пугайтесь. Это еще один экспонат нашего дурдома. Позвольте представить. Кузина Итт. Издает нечленораздельные звуки и обрастает шерстью.

Камилла смотрит на плечистого влюбленными глазами.

Плечистый:

— А… О… У нее все в порядке?

Корделия:

— Не совсем. У нее дефицит витамина Ё.

Плечистый от избытка эмоций стягивает респиратор, очки и капюшон, под которым обнаруживается бандана с черепушками.

Тед (а это был он):

— Я-то думал, что это у нас экипаж… неординарный, но у вас…

Корделия:

— Все познается в сравнении.

Сцена вторая

Кухня в квартире Корделии.

За накрытым столом сидят Корделия, Мартин, Дэн, Кеша и Катрин. Стол уставлен всевозможными вкусностями. Блинчики, оладушки, пирожки, нарезки сырные и мясные, салаты и сладости. Корделия как всегда заботливо сооружает для Мартина бутерброд. Мартин поглядывает на хозяйку с тихой благодарностью. Кеша сидит насупившись, на еду демонстративно не реагируя. Дэн пребывает в легкой растерянности. Его левая бровь, служащая главным индикатором переживаемых эмоций, зависла в изогнутом состоянии. На лице Катрин благородное негодование временами сменяется жадным любопытством. Откуда-то доносятся страстные взвизги и стоны. Посуда в шкафах позвякивает.

Катрин:

— Да что они там делают?!

Корделия (в отчаянии):

— Мама, не надо!

Но уже поздно. Глаза всех трех киборгов теряют фокусировку. Они дружно настраивают звуковые фильтры и начинают рассказывать. В подробностях. Катрин хватается за сердце. Лицо ее багровеет в преддверии инсульта. Корделия вскакивает и начинает махать на нее подвернувшимся подносом.

Корделия:

— Молчать всем! Маму до инфаркта доведете.

Дэн (по внутренней связи):

— Я все-таки никогда не пойму людей. Сначала задают вопрос, а когда начинаешь отвечать, на тебя орут и требуют заткнуться. Где логика?

Мартин (по внутренней связи):

— Это нечеловеческая логика.

Дэн (по внутренней связи):

— А какая?

Мартин (по внутренней связи):

— Женская.

Дэн (по внутренней связи):

— А в чем разница?

Мартин бросает на Дэна взгляд с ярко выраженным превосходством.

Кеша (по внутренней связи):

— Эй, жестянки, а меня спросить не хотите?

Дэн (по внутренней связи Мартину):

— Это ты дал ему допуск в сеть?

Мартин (по внутренней связи):

— Слышал выражение: легче отдаться, чем объяснить, что не хочешь? У меня эта опция по умолчанию. Ты через полчаса свалишь, а мне тут жить.

Дэн (по внутренней связи после очередного анализа поступающей информации):

— Через сорок пять минут минимум.

Кеша (по внутренней связи, презрительно):

— Через четверть часа максимум. Слабак!

Мартин (по внутренней связи, Дэну):

— А правда, что у Irien'ов хрупкие кости?

Дэн (по внутренней связи, задумчиво глядя на Кешу):

— Правда. Особенно в области шеи. Я вот как-то одному Irien'у… в общем, провел с ним воспитательную беседу.

Оба киборга выжидающе смотрят на Кешу, ожидая ответной реплики. Но Кеша гордо вскидывает голову и отворачивается, выражая полное пренебрежение. Корделия, откачав маму и накапав ей сорок капель хорошего коньяка, внезапно обращает внимание на странно притихшего паразита.

Корделия (с едва заметной иронией):

— Что с тобой, Кешенька? Ты такой молчаливый. И аппетит пропал.

Кеша обиженно выпячивает нижнюю губу.

Мартин:

— Завидует.

Кеша (немедленно обретая боевой настрой):

— Кто завидует? Я? Чего это? И кому? Какому-то… какому-то дилетанту. Жалкому любителю.

Дэн:

— Тед не дилетант. У него даже в «Матушке Крольчихе» консультируются. Он и мне лекцию читал.

Кеша презрительно фыркает.

Крики и визги прекращаются. Слышится шум льющейся воды.

Корделия:

— Ну вот, теперь в ОЗК, кроме подотдела очистки, есть еще и скорая сексуальная помощь. Будем вызывать.

Мартин:

— Но Кире мы не скажем.

Корделия:

— Само собой. И Трикси.

Дэн отводит глаза и трогательно краснеет.

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара

Сцена первая

На прилегающей к квартире парковке Мартин разгружает беспилотник. На беспилотнике логотип крупной торговой сети, специализирующейся на продуктах питания. Мартин методично сверяет доставленные продукты со списком в планшете.

Из дверей гостиной появляется Кеша, одетый альтернативно своему обычному стилю — в потертых брендовых джинсах, кроссовках, в футболке с горящей надписью «Последний самец Апокалипсиса», кожаной куртке и бандане. Мартин, в отличие от него, имеет вид нарочито домашний: старые обрезанные у колена джинсы и одна из его геральдийских футболок.

Кеша наблюдает за его деятельностью с пренебрежительным превосходством. Углядев в аккуратной башенке доставленных продуктов прямоугольники шоколадок, подкрадывается и пытается одну выкрасть. Мартин, не отвлекаясь и не поворачивая головы, молниеносно пресекает попытку грабежа. Кеша отскакивает в сторону и оскорбленно дует на ушибленную конечность, трясет ею в воздухе и даже поскуливает. Затем, налившись благородным негодованием, мужественно показывает спине Мартина язык. Мартин, опять же не утруждая себя поворотом головы, показывает кулак, затем отогнутый средний палец.

Кеша (по внутренней связи):

— Бе, бе, бе!

Мартин вздыхает и возводит глаза к небу, видимо, умоляя Архитектора Матрицы послать ему терпения.

Кеша:

— Чем сегодня займемся? Может, пошвыряем стулья в окно?

Мартин (заканчивая сверку продуктов):

— Я бы пошвырял лишних киборгов. А то их поголовье на единицу площади как-то неконтролируемо умножается.

Кеша:

— Так я не против! У кого гарантийный срок вышел, от того и избавимся. Зачем нам металлолом? Нам металлолом не нужен.

Мартин снова возводит глаза к небу и делает несколько медитативным вздохов. Медленно оборачивается. Кеша на всякий случай пятится. Мартин окидывает его оценивающим взглядом.

Из гостиной за ними наблюдают Корделия и Катрин. Камилла где-то отсыпается.

Катрин (жалостливо):

— Может быть, погулять его выпустим? А то Кешенька совсем засиделся. Зачах. Пусть сходит куда-нибудь, развеется. Киборгам же послабление вышло. У них иммунитет. Кешенька же для людей создан, для общения.

Корделия:

— Ага, для промискуитета он создан.

Катрин:

— Вот почему ты такая? Как про своего бандита, так умница да лапочка, а как про моего Кешеньку — так гадкие слова!

Корделия:

— Почему гадкие? Исчерпывающая характеристика единственно доступной для него деятельности.

Катрин (настороженно):

— Это какой?

Корделия:

— Беспорядочные половые связи.

Катрин обиженно молчит.

Корделия:

— Да выпускай. «План-перехват» этого киберё... кибервибратора сама объявлять будешь. Обзвони заранее все подпольные бордели, раздай бомжам по стольнику и закажи цистерну технического спирта.

Катрин:

— А это еще зачем?

Корделия:

— Отмачивать будем.

В то же время у беспилотника на парковке.

Мартин:

— И куда это ты так вырядился?

Кеша:

— Клево, да? Это меня за хлебушком послали.

Мартин растерянно изучает всевозможные хлебобулочные изделия в вакуумных упаковках: круассаны, багеты, брецели, ржаные тосты и сухарики всех возможных вариаций.

Мартин:

— Куда послали?

Кеша:

— Ой, ну сейчас начнется. Упреки, обвинения, претензии… Молча завидуй. Молча.

Мартин в еще большей растерянности.

Мартин:

— А… чему?

Кеша:

— Ты не в курсах что ли? Во время карантина разрешается выгуливать собаку.

Мартин:

— У нас есть… собака?

Кеша (теряя терпение):

— Нет, у нас есть киборг. И его тоже надо выгуливать.

Мартин:

— Ну неси.

Кеша (тоже в растерянности):

— Чего?

Мартин:

— Ну как чего. Ошейник, поводок, намордник.

Кеша:

— Это еще зачем?

Мартин:

— Как это зачем? А как еще ты предлагаешь тебя выгуливать? В городских условиях собаку полагается выводить только на поводке и в наморднике. Ошейник желательно строгий. И кляп.

Кеша:

— А кляп зачем?

Мартин:

— Собаке-то кляп не нужен. Собака существо разумное, лишнего не скажет. А вот некоторым болтливым киборгам, во избежание усечения, не помешал бы. И еще кое-что я бы от себя добавил… Для безопасного выгула.

Мартин делает загадочное лицо. Кеша разрывается между желанием парировать в стиле «Сам дурак» и любопытством. Любопытство побеждает.

Кеша (с величайшей осторожностью):

— А что?

Лицо Мартина озаряется вдохновением.

Мартин:

— Давным-давно жили на Земле благородные рыцари.

Кеша:

— Это у которых имплантаты были не внутри, а снаружи?

Мартин:

— Вроде того. Так вот, эти благородные рыцари часто отлучались из дома и уезжали совершать подвиги.

Кеша:

— Короче, Склифосовский. Прелюдия затягивается.

Мартин:

— Не мешай. Эта вступительная лекция для того, чтобы ты проникся. Ощутил все величие замысла. Так вот, они надолго уезжали из дома и оставляли своих прекрасных дам в одиночестве. А дамы те были молодые, цветущие, в самом репродуктивном возрасте, с гормональными излишками.

Кеша (сочувственно):

— Да-а, Irien'ов тогда не было.

Мартин:

— Вот именно, Irien'ов не было. Но были другие ХУ-особи в той же репродуктивной фазе, которые обязанности этих Irien'ов успешно исполняли.

Кеша:

— Прямо камень с души свалился. А то я уж переживать начал. За дам.

Мартин:

— Не спеши. До причины переживаний мы еще не дошли.

Кеша:

— Долго ли умеючи!

Мартин:

— Умеючи — долго. Так вот, этим самым рыцарям почему-то не нравились эти самые средневековые Irien'ы. И деятельность их тоже не нравилась.

Кеша:

— А почему? Они же навроде антидепрессантов были. Удовольствие приносили.

Мартин:

— Потому что кроме удовольствия они еще и увеличению численности вида Хомо Сапиенс способствовали.

Кеша:

— А что в этом плохого? Правительство Федерации на малонаселенных планетах даже ссуды дает. На аренду репликаторов.

Мартин снова обращает взгляд к Великому Архитектору.

Мартин:

— Прав был Антон Палыч. Краткость — сестра таланта. Не будем растекаться мыслию по древу и множить сущности. Короче, когда эти рыцари уезжали, они надевали на своих дам «пояса верности».

Кеша хлопает ресницами.

Кеша:

— Пояса… чего?

Мартин:

— Верности.

Перекидывает Кеше изображение средневекового атрибута. Пока Кеша в изумлении изучает устройство, Мартин перекидывает ему второе изображение, уже современное, с поправкой на ХУ-модификацию.

Мартин:

— Я тут тебе новенький присмотрел. Недорого, из нержавейки. Со стразами. Тебе какой больше нравится?

Кеша взирает на Мартина в непритворном ужасе.

Мартин (очень серьезно):

— Итак, что нам понадобится для прогулки. (Загибает пальцы) Ошейник, поводок, намордник, кляп и… пояс. Сейчас организуем срочную доставку и пойдем гулять. Я, кстати, тоже… имплантаты разомну. Побегаю, постреляю, морду кому-нибудь набью. А то засиделся.

Кеша:

— А… О… И… Нет!

Мартин:

— Ну чего ты так нервничаешь? Это же ради твоей безопасности, во избежание всевозможных неприятных инцидентов. И опекунше спокойней будет. А то объявится какая-нибудь несознательная гражданка или гражданин и обвинит тебя в несанкционированных домогательствах. А ты — раз, и пояс предъявишь! Какие, скажешь, ваши доказательства?

В это время разгруженный беспилотник начинает тихо урчать: сработал таймер на возвращение. Мартин оглядывается, проверяя, не заденет ли аппарат при взлете башенку из провианта. Беспилотник медленно поднимается и двигается к краю парковки. Кеша, выйдя из ступора, порожденного кошмаром пояса верности, бросается к беспилотнику и в тот момент, когда тот уже оказывается за пределами площадки, прыгает и повисает на нижней раме. Беспилотник издает жалобный вой, но полет продолжает.

Мартин:

— Шесть секунд. Полет нормальный. Семь секунд. На двадцатой секунде произойдет отделение первой ступени. (Опомнившись) Стой! Я пошутил.

Из гостиной выскакивают Катрин и Корделия.

Корделия:

— Это что еще такое?

Мартин (невозмутимо):

— Побег из Шоушенка.

Корделия:

— Скорее из курятника.

Катрин с кулаками наступает на Мартина.

Катрин:

— Ах ты бандит, хулиган! Это ты виноват! Что ты ему сказал?

Мартин:

— Ничего. Я ему прогулку предложил, в строгих соответствиях с правилами карантина.

Корделия (при любых обстоятельствах принимающая сторону Мартина):

— А так как наш пребывающий в перманентном пубертате младшенький ярый последователь либеральных ценностей, то правила ему явно не понравились.

Катрин подбегает к перилам террасы и пытается разглядеть беспилотник. Но аппарат уже затерялся среди тысячи таких же, занятых доставкой.

Корделия:

— Он улетел?

Мартин:

— Но обещал вернуться. Снова Новый Амстердам?

Корделия:

— Максимум «обезьянник». Космопорт закрыт. Так что же ты ему все-таки сказал?

Мартин:

— Не сказал, а показал.

Корделия:

— Что?

Мартин шепчет ей на ухо. Корделия закрывает лицо руками. Ее плечи вздрагивают от смеха.

Сцена вторая

Гостиная в квартире Корделии.

На диване сидят Мартин, Корделия и вполне довольная жизнью, полная сладостных воспоминаний Камилла. Катрин бегает по комнате, временами натыкаясь на мебель.

Катрин:

— Звони! Звони, тебе говорят!

Корделия:

— Куда?

Катрин:

— Всем! Президенту, губернатору, в МЧС!

Корделия:

— В ЖКХ тоже?

Катрин:

— И туда звони! Вдруг он в трубе застрял.

Мартин:

— Канализационной? Лучше сразу в службу по отлову бродячих животных. По крайне мере, есть шанс.

Катрин замедляет свой бег и застывает перед Мартином в скорбном негодовании.

Катрин:

— Вот он, черствый, бессердечный механизм! Воплощение жестокого циничного времени! Кибернетическая подделка, фальшивка! Вместо человеческого тепла и сочувствия — машинная логика.

Корделия смотрит на Мартина с обожанием.

Корделия:

— Ах ты мой механизм! Ах ты моя подделка! Кушать хочешь?

Гладит Мартина по голове. Мартин жмурится, как кот, которого любимая хозяйка чешет за ухом. Камилла, вдохновленная этим зрелищем, пытается почесать Мартина за другим ухом. Корделия пресекает эти поползновения так же молниеносно, как Мартин — кражу шоколадки. Катрин хватается за голову.

Корделия (слегка проникаясь трагичностью момента):

— Есть еще вариант позвонить в санэпидемстанцию и полицию нравов. Ну в тот отдел, который регулирует деятельность «Матушки Крольчихи». У них там сеть осведомителей имеется. Озабоченных, в смысле.

Мартин:

— А в Спортлото?

Корделия:

— Чего в Спортлото?

Мартин:

— В Спортлото звонить будем? Или писать?

Корделия притворно хмурится.

Корделия:

— Мартин, ну где ты этого набрался? Всех этих троллинг приемов? Ты же таким не был. Я помню тебя милым, робким, стеснительным. А теперь я тебя просто не узнаю.

Мартин, с таким же притворным смущением, потупившись, тяжко вздыхает.

Мартин:

— Ну так с Irien'ом поведешься, от него и наберешься… А я легко поддаюсь влиянию. Я весь такой непостоянный, противоречивый весь…

Катрин (негодующе):

— Это кто еще от кого набрался! Мой Кешенька — мальчик нежный и чувствительный!

Камилла:

— О да, в определенных местах!

Слышится гул подлетающего флайера. Комнату озаряют характерные сине-красные блики.

Катрин:

— Что это? Полиция?

Корделия:

— Вот видишь, мама, даже звонить не пришлось. Сами пожаловали.

Идет к прозрачной двери, выходящей на террасу. Мартин за ней. Путаясь в полах махрового халата, к ним присоединяется Камилла. Катрин посреди комнаты заламывает руки в ожидании худшего.

Флайер зависает над парковкой, но не садится. Открывается боковая дверь, оттуда пинком выкидывают схожее с гуманоидом безволосое (в смысле не Чубакка) существо. Дверь закрывается, и флайер тут же улетает. Выкинутое существо делает кувырок и оказывается в сидячем положении. Существо голое, взлохмаченное и улыбающееся.

Корделия:

— Е%%ть ту Люсю!

Камилла приподнимается на цыпочки. Катрин, решившись, тоже выглядывает из-за плеча Корделии. Хватается за сердце и тихо оседает на пол.

Мартин (отстраняя Корделию):

— Я пойду посмотрю?

Корделия:

— Осторожней, смотри, чтобы оно тебя не покусало. Там явные признаки сексуального бешенства.

Мартин выходит на террасу и направляется к существу, которое, по мере фокусировки зрения у присутствующих, обретает черты схожие с Кешей. Кеша, весь в помаде и засосах, блаженно улыбается, пребывая мыслями в каких-то запредельных сферах. Мартин, приблизившись, настороженно его сканирует.

Корделия:

— Ну что? Повреждения есть?

Мартин:

— Поверхностные. Уровень вменяемости понижен до критического. Настройки сбиты. Значительная часть эпителия загрязнена биологическими жидкостями неизвестного происхождения.

Корделия:

— Что делать будем?

Мартин:

— Там на кухне есть рулон пищевой пленки и перчатки.

Корделия понятливо убегает. Катрин, так и не дождавшись сочувствия бессердечных родственников, справляется с обмороком сама. Корделия возвращается с рулоном, перчатками и лимоном. Мартин вытягивает руки, и она натягивает ему перчатки, как медсестра — хирургу. Перчатки длинные, почти до локтей. Вручает рулон и лимон.

Мартин:

— А это зачем?

Корделия:

— Чтоб рожу его довольную не видеть. Чего делать-то?

Мартин:

— Наливай в ванну дезинфектант. Будем осуществлять жесткую стерилизацию.

Корделия:

— А есть чем?

Мартин:

— Я «На бруньках» с планеты Хох заказал. Еще прошлый раз. Ящик. (В ответ на изумленный взгляд Корделии) Благодаря высокому содержанию этанола заменяет все прочие дезинфицирующие средства.

Корделия снова понятливо убегает. Мартин приближается к зараженному объекту. Запрашивает данные. Тишина. Снова запрашивает. В ответ беспорядочный набор символов.

Мартин:

— Ясно. Системный сбой. Требуется перезагрузка. Нажмите F2 для входа в BIOS. Пришел солдат с войны, ранец за спиной, сабля на боку. Память отшибло.

Кеша:

— Чего, бля?

Мартин:

— Вставай, бля. Изолировать тебя буду.

Кеша, пошатываясь, поднимается. Мартин распаковывает рулон и начинает обматывать Кешу тонкой пленкой.

Кеша:

— Ты за безопасный секс? Это правильно. Секс такой и должен быть, безопасный. Я тоже «за». Я вообще всегда «за». Фамилия у меня такой. Иннокентий За.

Мартин:

— Задрот?

Обмотав Кешу с головы до ног, Мартин взваливает его на плечо и несет в ванную.

Катрин (уже окончательно покончившая с обмороком):

— Изверг, он же задохнется!

Мартин:

— Он тринадцать минут может не дышать. Или даже семнадцать. Надо будет проверить.

Катрин:

— Я тебе проверю! Я тебе так проверю! Хулиган, разбойник!

Мартин скрывается со своей ношей в ванной. Там уже Корделия успела приготовить раствор. Через несколько секунд из-за двери раздаются шлепки, хлюпы, всплески и вопли.

Кеша:

— Щиплет! В глаза лезет! Щекотно!

Катрин снова бегает по комнате, порываясь прийти своему любимцу на помощь. Камилла, раздобыв бутылку из-под «бруньков», с сожалением к ней принюхивается. Потом переворачивает и пытается извлечь завалявшуюся в бутылке каплю. Капля отчаянно сопротивляется, цепляясь за гладкую поверхность, затем силы ее иссякают и она скатывается Камилле на язык. Камилла с удовлетворением причмокивает.

Наконец все смолкает. Из ванной появляется Мартин, весь мокрый. Снимает перчатки, как хирург, десять часов простоявший у операционного стола. Следом за Мартином Корделия выталкивает замотанного в простыню Кешу. От Кеши заметно несет алкоголем. Глаза — бешено-радостные. Волосы — дыбом. Камилла снова начинает принюхиваться. Катрин в очередной раз картинно хватается за сердце.

Корделия:

— Мама, в баре еще осталась бутылка коньяка. Не надо идти к ней таким длинным путем. Налей и выпей. Коньяк хорошо расширяет сосуды.

Катрин всхлипывает, пытается придумать возмущенную реплику, затем, махнув рукой, бредет в указанном направлении. Корделия усаживает Кешу на край дивана и начинает вытирать ему волосы полотенцем.

Мартин:

— А помнишь, ты обещала меня на цепь посадить?

Корделия:

— Это когда?

Мартин:

— В макси. Когда я в лес убежал.

Корделия:

— Помню. Так это когда было.

Мартин:

— Надо было цепь все-таки купить.

Корделия:

— Надо. (Оба смотрят на Кешу). А это, которое ты мне показывал?

Мартин:

— Так их шесть штук надо.

Корделия:

— А цепь?

Мартин:

— Одной хватит. Оставшимися конечностями он уже не дотянется.

Корделия:

— А что, логично.

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара.

Сцена первая

Ночь. Из бывшей комнаты Мартина выползает тень. Тень в ночном сумраке чем-то напоминает страдающую близорукостью черепаху. Потому что передвигается на четырех конечностях и регулярно натыкается на углы. Панцирь «черепахе» заменяет покрывало, призванное сыграть роль маскировочной плащ-палатки. После очередной встречи с мебелью покрывало с авангардной части «черепахи» откидывается, и под ним обнаруживается Катрин. Потирает лоб и беззвучно шепчет всевозможные пожелания этому железному болвану. В основном желает «заржаветь». Настороженно прислушивается. Не уловив ничего угрожающего, вновь набрасывает покрывало на голову (видимо, ей кажется, что покрывало делает ее невидимой) и направляется к гостевому туалету. Сенсор у двери помигивает красным, сигнализируя о находящемся внутри посетителе. Подкравшаяся тень долго изучает сенсор. Потом наугад нажимает несколько кнопок. Сенсор не реагирует. Красный глазок продолжает издевательски светится. Катрин делает еще одну попытку. Опять ничего. Катрин тяжело вздыхает и скребется в дверь.

Катрин (шепотом):

— Кешенька…

Из-за двери слышится шорох и жалобное поскуливание.

Катрин:

— Кешенька, ты голодный?

Кеша (из-за двери, приглушенно):

— Же не манж па труа жур! Гебен зи мир битте айн штук брот. У-у-у!

Катрин:

— Ах ты мой бедненький! Ах ты мой голодненький! Не бойся. Я тебя спасу.

Откуда из-под покрывала Катрин извлекает совершенно архаическую отвертку. Примеривается к сенсорному замку и начинается методично его отковыривать. Замок стойко сопротивляется. Из дверей комнаты Корделии выскальзывает другая тень. В отличие от первой эта вторая тень двигается совершенно бесшумно и неотвратимо, как ангел возмездия. Катрин, упоенно орудуя отверткой, естественно, ничего не слышит. Тень останавливается за спиной Катрин и задумчиво ее изучает красными глазами. Отвертка срывается. Катрин шепотом ругается. Тень за ее спиной склоняет голову набок. Неожиданно Катрин замечает отсвет светящихся глаз на одной из отражающих поверхностей. Она медленно оборачивается.

Тень с красными глазами (хриплым и низким голосом):

— Мне нужна твоя одежда и твой мотоцикл.

Катрин, пискнув, падает в обморок. Отвертка с грохотом выпадает у нее из рук.

На шум с противоположных сторон появляются Корделия и Камилла. Камилла — в кокетливой ночной рубашке, Корделия в шелковой пижаме и в наброшенном поверх халате.

Корделия:

— Свет!

Потолок начинает мягко светится.

Корделия:

— Ну что же вы за семейство такое! Нет, вы не семейка Адамс, вы хуже! Вы — Симпсоны. Нет, Дятловы!

Тут она замечает Мартина. На нем, кроме элегантных боксеров от фирмы Кевин Гросс, ничего нет. Эту скудость гардероба замечает и Камилла. С восторгом вытаращивается на Мартина, внезапно шагнувшего из ее грез прямо в реальность.

Камилла:

— Ух ты, это я удачно зашла!

Корделия:

— Мартин, это что еще за кастинг для рекламного агентства? Собираешься стать новым лицом фирмы Кевин Гросс?

Камилла:

— А почему лицом? Они же белье производят. Нижнее, мужское. Его же не лицом показывают.

Кеша(из-за двери):

— Ой, да чего там у него показывать!

Камилла (у которой таким же волшебным образом, как и у Катрин, в руках возникает лорнет):

— А по-моему, очень даже чего. И посмотреть, и… пощупать.

Корделия издает тихое рычание. Снимает халат и бросает Мартину.

Корделия:

— Быстро надевай. Не хватало нам тут еще повторного приступа.

Мартин послушно надевает халат. Правда, этот халат ему узок в плечах и кончается сразу под коленями.

Камилла:

— Ой, а так еще лучше! Очень эротично. (Корделии) Слушай, а давай ты купишь этого Кевина Гросса.

Корделия:

— На хрена?

Камилла:

— Ну как это на хрена? Будешь заниматься своим обычным онлайн-трепом, а я — мальчиков для дефиле опробывать. Вот таких.

Кивает на Мартина.

Кеша(из-за двери):

— А я? А мне? Я тоже хочу. В белье на дефиле.

Корделия (обращаясь к закрытой двери):

— А ты вообще молчи, зерно хаоса в решетке порядка. Тебе слова не давали.

Катрин, на которую по-прежнему никто не обращает внимания, начинает подавать знаки, призывая отдать должное ее бедственному положению. Постанывает, наращивая громкость и помахивая рукой.

Корделия:

— Мама, завязывай с театром. Бодрой, шестидесятилетней, начинающей жизнь сначала женщине это не к лицу. И вообще, что ты здесь делаешь?

Мартин:

— Несанкционированное вторжение в охраняемую зону с целью освобождения опасного объекта посредством порчи спецоборудования. (Предъявляет Корделии отвертку) Был применен метод вербального воздействия.

Корделия (изучая отвертку):

— И что ты ей сказал?

Катрин (уже в сидячем положении, негодующе):

— Он заявил, что я… я… порядочная женщина должна раздеться и отдать ему… отдать…

Камилла:

— А я завтра тоже пойду освобождать объект! И он у меня тоже что-нибудь попросит.

Пытается отнять у Корделии отвертку.

Катрин:

-… что я должна отдать ему… отдать ему какой-то… мотоцикл. А что такое мотоцикл?

Корделия, чтобы не расхохотаться, закусывает губу.

Корделия:

— Мартин, ты опять старые фильмы смотрел?

Мартин (смущенно):

— Я изучал допрыжковую мифологию человечества. Религиозные символы в блокбастерах конца 20-го века. Апокалиптические мотивы и признаки. Экстраполяция образа древнеиндийского бога Шивы в западную культуру.

Камилла (благоговейно):

— Опять йога!

Корделия:

— А… Терминатор это вроде как… он и есть… этот самый бог, древнеиндийский?

Мартин:

— Ну да.

Корделия трясет головой, чтобы изгнать из воображения синего Терминатора, сидящего в позе лотоса.

Корделия:

— Ладно, вернемся к собственным фольклорным элементам. (Задушевным голосом) Мама, а какого Шивы тебе тут понадобилось?

Катрин:

— Да вот, водички пришла попить.

Корделия:

— В гостевом туалете? То есть, водичка из горных источников в герметичной упаковке тебя не устраивает. Тебе требуется что-то особенное?

Катрин:

— А я… я заблудилась.

Корделия:

— То есть за три месяца проживания в этой квартире ты так и не удосужилась ознакомиться с планом?

Катрин (не сдаваясь):

— Было темно. А я женщина слабая, среднего возраста.

Корделия:

— Да неужели! А отвертка тебе зачем?

Катрин (судорожно придумывая версию):

— Ну как зачем… Я это… проверяла… тыкала… Вдруг там предмет какой, опасный…

Камилла:

— Например, чей-то глаз.

Катрин (бросив на нее презрительный взгляд):

— Это было бы неслыханное везение, но увы…

Корделия (еще задушевней):

— Где валюту взял… тьфу, так зачем тебе отвертка?

Катрин (неожиданно уходя в глухой отказ):

— Какая такая отвертка? Не знаю никакой отвертки. Где?

Показывает пустые ладони, как вор карманник, успевший скинуть кошелек.

Мартин:

— Факт использования отвертки для взлома запирающего устройства зафиксирован в видеофайле. Показать?

Кеша (из-за двери):

— У-у, предатель!

Корделия:

— Мама, ты зачем сенсор ломала?

Катрин (переходя в наступление):

— Да, ломала. И чего? Казните меня, проклинайте меня, гоните меня. Но я принципами не поступлюсь. Я исполняла свой долг!

Корделия:

— Какой еще долг?

Катрин:

— Долг высокодуховного, разумного существа. А долг каждого разумного существа защищать униженных и оскорбленных.

Корделия:

— И кто у нас… бедная Лиза?

Кеша (из-за двери):

— Я! Я Лиза! То есть униженный и оскорбленный. Я несправедливо осужденный и подвергнутый тюремному заключения без суда и следствия.

Катрин:

— И голодный!

Кеша:

— Да, и голодный!

Мартин:

— Не гони. Я тебя кормил. Перловкой.

Кеша(негодующе):

— На воде! Без соли.

Катрин:

— Без соли! Ты слышишь, какое зверство?

Корделия качает головой.

Корделия:

— Ай, ай, ай, вот ужас-то. Перловка без соли. Непостижимая степень цинизма и жестокости. Мартин, а почему перловка?

Мартин:

— Мне Тед рассказывал. Когда Мозгоеды были на Медузе, их кормили перловкой. Тед сказал, что это страшно.

Корделия:

— Ну, есть вариант куда более циничный.

Мартин:

— Какой?

Корделия (нарочито громким шепотом):

— Кормосмесь.

Кеша:

— Не надо! Я согласен на перловку!

Корделия:

— А по-моему, надо. Ты же у нас маленький. А маленьким нужны витамины и аминокислоты. Минералы там всякие. Для укрепления костей и роста мозгов.

Кеша:

— Нет, я большой. Я хочу взрослую еду.

Корделия:

— Ты и под уголовную ответственность не подпадаешь. Судить тебя нельзя.

Слышится жалобный вой Кеши.

Кеша:

— Можно, можно меня судить! Хочу расследование и суд!

Корделия:

— Ну если хочешь…

Катрин (подозрительно):

— Какой еще суд?

Корделия:

— Пока товарищеский. А там видно будет. Мартин, пошли спать.

Камилла:

— Ну ни фига себе! Малолетка, малолетка, а сама в постель тащит.

Корделия:

— Мартин у меня вместо плюшевого мишки. Ну или я у него. Это была моя детская мечта. Такой большой, теплый плюшевый мишка.

Катрин:

— У тебя был заяц!

Корделия:

— Я не хотела зайца. Я хотела мишку! А ты мне купила зайца.

Мартин:

— А у меня вообще игрушек не было.

Камилла:

— Эдипов комплекс в действии! Прав был дедушка Фрейд.

Кеша за дверью хихикает.

Кеша (по внутренней связи):

— Теперь понятно, кто Гибульского грохнул. А то свалили все на беднягу Джонсона. Он-то, оказывается, и ни при чем.

Мартин (по внутренней связи):

— Где-то у меня баночка DEX-элита завалялась. Правда, срок годности вышел. Но утром поищу.

Сцена вторая

Утро. Кухня в квартире Корделии. За столом сидят Корделия, Камилла и Катрин. У всех троих торжественный вид. Корделия во главе стола, под рукой у нее молоток для отбивания мяса. Мартин в большой кастрюле что-то размешивает.

Корделия:

— Мартин, бросай свое варево и веди сюда это членистоногое.

Мартин аккуратно прикрывает варево крышкой и уходит.

Катрин (взволнованно):

— Корделия, я прошу тебя, прими во внимание особые обстоятельства.

Корделия:

— Это какие?

Катрин:

— Стресс, замкнутое пространство, тонкую душевную организацию. Ранимость и неопытность. Жажду внимания и ласки.

Слышится голос Кеши.

Кеша:

— «…А на черной скамье, на скамье подсудимых… И какой-то жиган…»

Корделия:

— Я так понимаю, это она и есть. Тонкая душевная организация.

Появляется Кеша с гордо поднятой головой.

Кеша:

— «…Расставалися молча, как всегда горделиво… и слилися уста в поцелуе едином…»

Корделия:

— А если его стукнуть?

Мартин:

— Тогда он станет фиолетовым в крапинку.

Сажает Кешу за стол напротив Корделии и ставит перед ним миску с дымящейся кашей. Кеша замолкает и принюхивается.

Кеша:

— Что это? Овсянка, что ли? Снова без соли?

Мартин:

— И без масла.

Кеша стряпает трагическую мордочку, но тем не менее начинает уписывать кашу.

Корделия (некоторое время понаблюдав за процессом):

— А скажи нам, Кешенька, с кем это ты так красиво отдыхал?

Кеша делает паузу, откладывает ложку и кокетливо смотрит на Корделию.

Кеша:

— Такой женщине, как вы, стоит только намекнуть. Я же всю жизнь верным буду.

Корделия:

— Ну это мы позже обсудим. Ты давай про приключения свои расскажи.

Кеша делает растерянную мордочку.

Кеша:

— Так не помню я. Вот тут помню, тут не помню.

Корделия:

— Ага, а тут рыбу заворачивали.

Мартин:

— Врет он все. У Irien'ов объем жесткого диска больше, чем у DEX'ов. Это чтоб они побольше компромата записывали. А еще некоторые клиенты любят все заново пересматривать.

Кеша:

— Не бери на понт, мусор.

Камилла:

— Точно, точно. Мы на Трехрублевке так и делали. Сначала книжки все вместе обсуждали, а потом особо спорные моменты пересматривали.

Катрин:

— Иди в отказ, Кешенька. Ни в чем не признавайся. Седьмая поправка к Конституции дает тебе право не свидетельствовать против себя.

Корделия:

— Какие познания в юриспруденции! Да пусть молчит. И без него доказательств достаточно. (Извлекает из кармана свой видеофон) А скажи-ка нам, Кешенька, лилия наша полевая, символ невинности и целомудрия, по какой такой причине я обнаружила на своем видеофоне 144 запроса с незнакомых номеров?

Катрин:

— А Кешенька здесь при чем? Сама раздаешь свой номер всяким… пизнесменам.

Корделия:

— Ничего подобного. Для, как ты выразилась, пизнесменов у меня другой видеофон, официальный. А этот номер известен только Мартину, Вадиму, моим заместителям, ну и Президенту.

Катрин:

— Ну вот! С них и спрашивай.

Корделия:

— То есть ты хочешь сказать, что это мне Президент 144 раза звонил? И каждый раз с нового номера?

Катрин (храбро):

— А почему нет?

Корделия:

— Отлично. Глянем, что ему от меня надо.

Активирует видеофон и один из присланных файлов. Разворачивается вирт-окно. И в этом вирт-окне появляется Кеша. Кеша в окружении развеселых ХХ-объектов различного возраста танцует на столе стриптиз. Звучит незабвенный Джо Кокер «You can leave your hat on». ХХ-объекты орут от восторга, подпрыгивают, пытаются дотянутся до исполнителя и что-нибудь с него сорвать, ну из того, что осталось. Камилла и Катрин смотрят как зачарованные. Корделия смотрит на Кешу. Кеша стыдливо опускает глазки.

Корделия:

— Посмотрим, что в другом файле.

Кеша (робко):

— Не надо. Я готов сотрудничать со следствием. Написать явку с повинной.

Корделия:

— Ладно. Мартин, дай ему планшет и стилус.

Мартин вручает Кеша требуемые предметы. В это время видеофон подает сигнал вызова.

Корделия: 145-й. (Принимает вызов без видеосигнала)

— Алло.

Из видеофона раздается задыхающийся женский голос.

Голос:

— Мне нужен Бог Секса и Легендарный Космический Жеребец Иннокентий.

Корделия (сохраняя абсолютную невозмутимость):

— Кто, простите? Космический Жеребец?

Голос (с хрипловатым выдохом):

— Иннокентий…

Кеша втягивает голову в плечи.

Катрин (со слезами в голосе):

— Кешенька, ну как же так…

Корделия:

— Извините, жеребцов у нас нет. Могу предложить только страдающего обжорством кровососущего паразита.

Отключается.

Корделия:

— Ну-с, это тоже был Президент?

Катрин (гордо выпрямляясь):

— Ну, а что? Он, может быть, пол сменил. С его-то возможностями.

Корделия:

— Действительно. Такая мелочь.

Смотрит на Кешу. Кеша усердно водит стилусом.

Камилла (завистливо):

— Эх, живут же люди. Развлекаются. А я тут… за зря пропадаю.

Кеша:

— Облигация или аблигация?

Корделия (машинально):

— Облигация. (Камилле) Ну так я могу тебя выпустить. Давай… по холодку. (Кеше) Чего? Какая облигация? Мартин, что он там пишет?

Мартин заглядывает и читает.

Мартин:

— Я, Манька Облигация…

Кеша хихикает, но тут же делает серьезную мордочку. Мартин очень выразительно показывает ему кулак.

Корделия:

— Ты тоже старые фильмы смотрел?

Кеша:

— Ага.

Корделия:

— Тоже допрыжковую мифология изучал?

Кеша:

— Не-а, историю допрыжковой секс-индустрии.

Корделия:

— Да кто б сомневался. (Слышит всхлипывания) Мама, что с тобой?

Катрин:

— Корделия, это все сфабриковано. Все эти ужасные ролики. Это фейк, провокация, попытка очернить моего бедного мальчика.

Камилла:

— Очень качественная провокация. А чего там еще? Посмотреть дашь?

В это время раздается еще один звонок.

Корделия:

— 146-й. Алло.

Раздается другой голос. Более молодой и задорный.

Голос:

— Кешенька, сладкий, приходи к нам на вечеринку. Помнишь? Мы те самые близняшки, Сельма и Ильзе. Ты та-а-акой кла-а-ассный. Давай повторим.

Корделия сбрасывает звонок. Катрин хватается за сердце. Камилла вскакивает и начинает бегать по кухне. Кеша приосанивается. Мартин отвешивает ему подзатыльник.

Корделия (замогильным голосом):

— И это еще не все.

Катрин (закатывая глаза):

— Как? Это не конец? Я больше не выдержу.

Корделия:

— Что ж поделать, мама, реальность, она жестока и беспощадна.

Убирает видеофон и достает свой портативный терминал. Активирует и вытаскивает вирт-окна одно за другим.

Корделия:

— Штраф за незаконное пользование летающим средством. Штраф за нарушение правил воздушного движения. Штраф за нахождение без маски в общественном месте. Штраф за распитие спиртных напитков в неположенном месте. Штраф за нарушение режима тишины. Штраф за мелкое хулиганство. Штраф за большое хулиганство. Штраф за приставание к лицам обоего пола. Штраф за танцы в голом виде на подоконнике. Штраф за попытку совокупления со статуей в парке.

Мартин в изумлении смотрит на Кешу. Кеша делает невинные глаза.

Мартин:

— Тебя заглючило, что ли?

Кеша:

— Это клевета. Не было такого.

Корделия:

— Продолжать? Там еще 27 пунктов.

Камилла:

— А с кем или чем он еще, кроме статуи, пытался совокупиться?

Корделия:

— Тебе лучше не знать. (Мартину) И сколько получилось в итоге?

Мартин:

— 27 тысяч единиц и 36 центов.

Корделия:

— А учитывая те 25 тысяч, которые я отдала дядюшке Георгу?

Мартин:

— Итого 52 тысячи 36 центов.

Корделия:

— А сколько стоит новенький, девственный Irien-69?

Мартин:

— В момент выхода на рынок 30 тысяч. Сейчас уже дешевле. За червонец можно найти. Подержанного.

Корделия:

— А если мы еще прибавим ко всему этому моральный ущерб…

Катрин:

— Ты… ты всегда была меркантильной!

Корделия:

— А я могу еще и на счетчик поставить. (Берет молоток для отбивки мяса и ударяет по разделочной доске) Итак, суд принял решение. Общественно-полезные работы до конца карантина. В полном соответствии с допрыжковой мифологией.

Сцена третья

Снова кухня в квартире Корделии. На полу печальный и понурый сидит Кеша. Перед ним два ведра. В одном картошка, в другом — вода. Кеша чистит картошку самым архаичным способом — ножом. За процессом наблюдает Мартин.

Мартин:

— Как закончишь, будешь полы мыть. Шваброй.

Кеша (робко):

— Я не умею.

Мартин:

— Ничего. Я тебе учебный фильм покажу. Называется «Технология очищения полов в допрыжковую эпоху человечества». Тебе понравится.

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара. Ночь.

Сцена первая

Где-то в недрах квартиры из дверей гостевого туалета выскальзывает тень. Боязливо замирает, прислушивается. Не уловив угрожающих жизни звуков, перемещается к ближайшему укрытию. Снова замирает. Снова прислушивается. Снова перемещается. Не только прислушивается, но и выглядывает. Возникшая на манер перископа голова поворачивается то в одну сторону, то в другую. Снова ничего угрожающего и подозрительного. Тень по-пластунски двигается дальше. Следующее укрытие. Те же предосторожности, возникшая из-за укрытия голова, поза медитирующего суслика. Прислушивается. Тишина. Тень втягивает перископ, то есть голову, и продолжает свой путь в той же плоскости, живо перебирая конечностями. Путь лежит на кухню.

Проникнув в желанное помещение, тень крадется к холодильнику. Священный идол ночных жрецов возвышается таинственно фосфоресцирующим монолитом. На дисплее высвечиваются температура и список продуктов. Список длинный. Тень эволюционирует до прямохождения и пристально его изучает. Первые же строки вызывают обильное слюноотделение и вселенскую тоску. Издав не то стон, не то всхлип, тень делает попытку нарушить целостность монолита, то есть открыть массивную дверцу. Дергает. Дверца не поддается. Дергает снова. Тот же результат. После третьей попытки на дисплее высвечивается издевательская надпись:

Поганца не кормить. Он наказан.

Корделия

P.S. Введите пароль. У тебя три попытки, октопоид.

Мартин

На дисплее вспыхивает строка, требующая не менее двадцати знаков. Тот, кого назвали октопоидом, в тихом отчаянии сползает на пол. Но тут же встряхивается, достает какую-то прямоугольную светящуюся штуковину с антенной и начинает тыкать в нее пальцами. Потыкав, вопрошающе смотрит на холодильник. Никакой реакции. Снова тычет. Снова неудача. После пятой попытки начинает жалобно поскуливать.

В дверях кухни появляется еще одна тень. Прислоняется к косяку, скрещивает руки на груди, но никак не обнаруживает своего присутствия. Неудачливый взломщик, поскулив, снова набирает какие-то цифры. Тень у двери врубает инфракрасное зрение. Кухонная мебель начинает инфернально светиться. Застигнутый врасплох пришелец мечется по кухне и заползает под стол. Красноглазая фигура не спеша, в развалочку, движется к брошенной «отмычке», подбирает ее и пренебрежительно рассматривает. Потом заглядывает под стол.

Мартин:

— Новый анекдот «Irien-хакер». Я вот все думаю, а где у тебя разум-то зародился? У тебя же органа соответствующего нет. Вылезай, бить буду.

Кеша (из-под стола):

— Что, так сразу? А поговорить? А конфеты, букеты, рестораны? Так с порядочными Irien'ами не поступают.

Мартин:

— Конфеты, букеты, рестораны у нас с тобой уже были. Пора переходить к главному.

Кеша:

— А, может быть, в кино сходим?

Мартин:

— Нет.

Кеша:

— А в театр?

Мартин:

— Нет.

Кеша:

— Что, совсем без культурной программы?

Мартин:

— Совсем. Грубо, примитивно, брутально. Вылезай.

Кеша (неожиданно покладисто):

— Ладно. Я люблю, когда жестко.

Вылезает из-под стола и принимает кокетливо-застенчивую позу.

Мартин:

— Вот как тебе не стыдно? Ты же здоровый киборг. Тебе работать надо. А ты ведешь себя как…

Кеша (еще более кокетливо):

— Как кто?

Придвигается к Мартину. Мартин отодвигается.

Мартин:

— Э, ты чего?

Кеша:

— Ну ты же хотел?

Мартин:

— Чего хотел?

Кеша:

— Осуществить свои тайные желания.

Мартин:

— А у меня есть тайные желания?

Кеша (с влекущей хрипотцой):

— Конечно, есть. Они давно живут в тебе, крепнут, прорастают, плодоносят, но ты сам себе в них не признаешься. Тебе трудно. Ты бежишь от них, прячешься. Ты же весь такой гетеро упертый, такой мужественный, весь такой цисгендерный.

Мартин:

— Какой, какой?

Кеша (нетерпеливо):

— Цисгендерный.

Мартин:

— А что это значит?

Кеша:

— Ну это когда твоя гендерная идентичность совпадает с твоим биологическим полом.

Мартин (озадаченно):

— А что, разве бывает как-то по-другому?

Кеша:

— Ты еще и отсталый. Но я тебе помогу.

Мартин:

— Это как же?

Кеша:

— А вот, смотри.

Извлекает из кармана красный лифчик Корделии, который выиграл у Мартина в покер.

Кеша:

— Я могу его надеть. И даже голос изменить. Вот так. (Говорит голосом Корделии) Мартин, сокровище мое, иди ко мне. Иди, мой маленький, иди ко мне, мой плюшевый медвежонок.

На какое-то мгновение кажется, что потрясенный до глубины души Мартин готов поддаться. Он делает шаг вперед, еще шаг… Кеша призывно улыбается. Затем Мартин вдруг совершает молниеносный бросок и… утыкает Кешу мордой в пол.

Мартин:

— Ты прав. У меня действительно есть тайные желания. И одно из них давно меня мучит. Догадываешься, какое?

Кеша (придушенно):

— Какое?

Мартин: А то самое, которое зародилось во мне в тот день, когда я впервые увидел тебя за этим столом. Ты сидел в моей футболке, в моих джинсах и жрал мой торт. Едва я тебя увидел, как я сразу понял, чего хочу! Я ощутил трепет, зуд в некоторых частях моего тела и на меня снизошло — вот он! Вот он, предмет моих желаний! Вот он, объект моих страстных дум и влечений. Мой единственный и неповторимый, тот, с кем я испытаю наивысшее наслаждение, на ком я испробую, наконец, тот прием…

Кеша (судорожно пытаясь вдохнуть):

— К… какой прием?

Мартин (наклоняясь к самому уху Кеши, очень интимно):

-…который мне показал Дэн. По сворачиванию шеи наглым, болтливым Irien'ам.

Кеша (еще более придушенно):

— Не надо, я больше не буду…

Мартин (еще более интимно):

— Знаешь, сколько раз я это слышал?

Кеша:

— Это последний… честное слово…

Мартин: И лифчик отдай.

Кеша:

— Я его на место положу, чес-с-сно…

Выдержав воспитательную паузу, Мартин ослабляет хватку. Кеша обиженно всхлипывает.

Кеша:

— Гад! Сволочь! Мало того что перловкой кормит, так еще и холодильник запаролил.

Мартин:

— Так распаролил бы. Чего там сложного?

Кеша:

— Издеваешься, да? У-у-у, жестянка!

Мартин:

— Я тебя не зря про соответствующий орган спрашивал. Был бы мозг, сам бы догадался.

Кеша:

— О чем?

Мартин:

— Про пароль.

Кеша:

— А что с ним?

Мартин:

— Это твой серийный номер, гендерно разнообразный ты наш.

Кеша в изумлении хлопает ресницами.

Кеша:

— Правда, что ли?

Мартин (насмешливо):

— Ну и кто из нас жестянка? (Чувственный голосом с кешиной соблазнительной хрипотцой и придыханием) Ну что, малыш, исполнить твое самое заветное желание? Иди ко мне, мой медвежонок.

Кеша (оскорбленно):

— Сам дурак!

Сцена вторая

Утро. Все та же кухня. Печальный Кеша сидит перед огромной миской с некой разновидностью фасоли. Зерна разнообразны по цвету и конфигурации. Кеша выуживает фасолины сходной расцветки и раскладывает их по разным пакетам.

Кеша (поет):

— В кухне я тружусь, тружусь, с печкой я вожусь, вожусь… А конца не видно… Всякий может приказать, а «спасибо» мне сказать ни один не хочет.

Корделия в своей спальне, где ей пришлось оборудовать рабочее место, сидит перед терминалом. В одном из вирт-окон мелькают биржевые сводки. Корделия мрачно их изучает. На ее кровати с планшетом в руках расположился Мартин. Вид — довольный и безмятежный. Он самозабвенно играет. Корделия, тормознув ленту с цифрами, тихо ругнувшись, сворачивает окна.

Корделия:

— Что там наша Золушка?

Мартин: Фасоль перебирает.

Корделия:

— А у нас… есть фасоль?

Мартин:

— Уже есть. Центаврианская.

Корделия (осторожно):

— И… в чем подвох?

Мартин:

— Она цветная.

Корделия:

— То есть?

Мартин:

— То есть все цвета спектра и 50 оттенков.

Корделия:

— Серого?

Мартин:

— Почему серого? Розового. И синий есть. Голубой то есть.

Корделия укоризненно качает головой.

Корделия:

— Мартин, вот кто ты после этого?

Мартин:

— Сирота я, сирота. Безотцовщина.

Корделия:

— Ну ты еще скажи, что безмамщина.

Мартин:

— Не скажу. Но мне жизненно необходима твердая мужская рука.

Корделия:

— Ну извини, могу предложить только твердую женскую. Хочешь?

Мартин:

— Хочу.

Откладывает планшет и с готовностью переворачивается на живот.

Корделия (качая головой):

— Ну это уже ни в какие ворота. Гнать надо этого БДСМ-пророка в его пустыню. А то он мне малыша совсем испортит.

Камилла заглядывает в комнату Корделии и слышит последние фразы.

Камилла:

— А можно я? Можно я его отшлепаю?

Совершает стремительный бросок, но Мартин успевает занять оборонительную позицию.

Камилла:

— Ну чего ты, малыш? Я же нежно!

Пытается цапнуть Мартина за коленку, но тот деликатно отодвигается. Корделия хватает непрошенную гостью за шкирку и тащит к двери. Камилла сопротивляется, но Корделия твердой женской рукой выкидывает ее за дверь. Поворачивается к Мартину. Тот виновато втягивает голову в плечи.

Корделия (грозно):

— Мартин, когда ты уже сам научишься оборонять свою девичью честь?

Мартин (застенчиво):

— Я боюсь ей что-нибудь сломать.

И делает несчастную мордочку. Корделия хватается за голову.

Корделия:

— Гнать, гнать этого паразита глистогонным!

В это время на кухне к бедной Золушке крадучись приходит добрая фея.

Катрин (шепотом):

— Кешенька…

Кеша (быстро изобразив страдание):

— Он меня… он меня… опять перловкой кормил, без масла. Сказал, что я должен перебрать два мешка фасоли и вырастить розы! Ы-ы-ы…

Катрин:

— Ну не плачь, не плачь. Вот тебе вкусняшка. Я тебе раздобуду хрустальные башмачки, и ты поедешь на бал.

Кеша(всхлипывая):

— А розы?

Катрин:

— А розы вырастут сами.

Извлекает из кармана шоколадку и чупа-чупс. Кеша запихивает шоколадку целиком в рот, блаженно улыбается и закусывает чупа-чупсом. Катрин с умилением на него смотрит.

В спальне Корделии звонит видеофон. Корделия отвечает на звонок.

Корделия:

— Привет, Сол! Что? Кто к нам едет? Жена Романовича? Которая? А, третья с конца. А чего хочет? Суд? Какой суд? Присвоение чужой собственности? А кто присвоил? Я?! Ах, движимость. И как двигается? На ногах? Собака, что ли? Ах, на двух. Тогда шоаррская лиса. Нет? Тогда… Чего? Киборг?! Какой киборг? Irien? Летит? У нас карантин. Ах, она здесь… Участвовала в шоу «Давай разведемся»? А она разве… Уже успела? Два раза? Живут же люди. И чего хочет? Киборга? А я здесь причем? Что?!

Бросает видеофон. Мартин выжидающе на нее смотрит.

Корделия:

— Кажется, за нашей Золушкой летит принц.

Мартин:

— С туфелькой?

Корделия:

— Нет! С презервативом!

Мартин (растерянно):

— А… почему с презервативом?

Корделия:

— Примерять будет!

Сцена третья

На кухне Камилла и Катрин помогают Кеше перебирать центаврианскую фасоль. Кеша, эротично облизывая чупа-чупс, с нежностью поглядывает то на одну свою помощницу, то на другую. Врывается Корделия. Видит идиллическую картину.

Корделия:

— Ага! Голубки и мыши помогают бедной Золушке исполнять наказ злобной мачехи. Я выживу вас всех из моего собственного дома!

Камилла (вполголоса):

— И почему ее до сих пор не съел людоед?

Корделия:

— Потому что начать он должен с ее сестры!

Катрин (строго):

— Корди, прекрати нервировать ребенка! Видишь, у него аппетит пропал.

Корделия:

— За этим ребенком сейчас судебные приставы придут!

Камилла, Катрин и Кеша:

— Что?! Зачем?

Корделия (со злорадством):

— Изымать. Как незаконно присвоенную собственность. Законная владелица объявилась.

Катрин и Кеша смотрят на Камиллу.

Катрин:

— Ах ты змея! Заложила моего Кешеньку!

Вцепляется Камилле в волосы.

Камилла (отчаянно отбиваясь):

— Это не я! Это все Снежанка стерва! Это она настучала!

Огромные синие глаза Кеши наполняются слезами. Губы дрожат.

Кеша:

— Я не хочу в мусоро… в Книжный клуб!

Катрин (обнимая Кешу): Не бойся, Кешенька, только через мой труп.

Мартин (из-за плеча Корделии):

— Приступить к исполнению?

Корделия (командным голосом):

— А ну всем молчать! Я требую объяснений. Кеша, как звали твою первую хозяйку?

Кеша (сквозь слезы):

— Эклермонда Романович!

Корделия:

— Ахренеть! Это я еще легко отделалась. Теперь понятно, почему она везде представлялась Мадам. (Манерно растягивая слова, явно кому-то подражая). «Зовите меня Мадам. Просто Мадам…» Договор купли-продажи был составлен на ее имя?

Кеша кивнул.

Корделия:

— А муж? В курсе?

Кеша (уже заходясь в рыданиях):

— Он на меня… он на меня своих DEX'ов натравил!

Корделия:

— Всего-то? Ангельского терпения человек.

Катрин извлекает откуда-то огромную салфетку и заботливо подсовывает Кеше.

Катрин:

— Корди, ты должна что-то сделать с этой… Мордой.

Корделия:

— А что я могу? Всегалактическая декларация прав человека предусматривает, что каждый человек имеет право владеть имуществом. Владеть им, пользоваться и распоряжаться как единолично, так и совместно с другими лицами. Тут мое влияние бессильно. Тут закон.

Кеша рыдает уже в голос.

Кеша:

— А-а-а…

Сцена четвертая

На посадочную площадку опускается гламурный розовый «Бентли» в стразиках. Из флайера появляется модельного роста блондинка в розовом гипюровым платьице, состоящем из символического топа и пышной короткой юбки. У блондинки нарощенные волосы, нарощенные ресницы, нарощенные губы, нарощенные ногти и нарощенная до седьмого размера грудь. Передвигается она на явно нарощенных ногах, занося их крест на крест.

Корделия:

— Е%%ть ту Люсю! (Смотрит на сводную сестру) А ты у меня еще вменяемая.

Камилла:

— Все познается в сравнении. По крайней мере, грудь у меня своя.

Гордо выпячивает вышеназванную часть тела.

Корделия:

— Мартин, ты готов?

Появляется Мартин в маске, резиновых перчатках до локтя и с огромным пульверизатором в руках.

Мартин:

— Приказ принят к исполнению.

Когда блондинка подиумной походкой входит с террасы в гостиную, ей в лицо ударяет струя из пульверизатора.

Мадам Романович:

— А-а! Что? Помогите!

Корделия:

— А это, дорогая моя, дезинфекция. У нас между прочим пандемия, если ты не в курсе. Мартин, гуще, плотнее!

Мартин старательно обрабатывает гостью из пульверизатора. Гостья стоит, растопырив пальцы с нарощенными ногтями. Тоже розовыми со стразиками. Пахнет дорогим алкоголем.

Корделия:

— Ладно, хватит. А то следом нарколога вызывать придется.

Мартин исчезает в алкогольных парах вместе с пульверизатором. Гостья хлопает нарощенными ресницами. Корделия располагается в кресле. Камилла с Катрин сидят в засаде за спинкой дивана. Камилла с жадностью изучает экипировку гостьи.

Определив примерную стоимость, завистливо сопит. Кеши нигде не видно.

Корделия:

— Ну-с, чем могу помочь?

Возвращается Мартин уже без маски и перчаток. Останавливается рядом с креслом Корделии. Гостья изучает его с видом знатока.

Мадам Романович:

— Почем брала?

Корделия в легкой растерянности смотрит на Мартина. Мартин пожимает плечами.

Корделия:

— Ты о чем, подруга?

Мадам Романович: Да вот… про аксессуар.

Указывает трехсантиметровым розовым ногтем на Мартина. Слово произносит с ударением на -суар, слегка грассируя.

Мадам Романович:

— Я бы прикупила. Я как раз на Новый Монтик собираюсь*. Может договоримся?

Корделия:

— У тебя столько нету.

Мадам Романович:

— А я у мужа попрошу.

Корделия:

— Это который третий с конца?

Мадам Романович:

— Четвертый.

Корделия:

— Ух ты! Я так не умею.

Мадам Романович:

— Да, тут талант нужен. Не всем дано.

Целит своими семиразрядными орудиями в Мартина. Но тот остается невозмутимым. Мадам Романович слегка обескуражена.

Корделия:

— Так чем могу помочь?

Гостья извлекает гламурный гаджет в стразиках. Клацает ногтями по сенсорам.

Разворачивается вирт-окно. Возникает танцующий стриптиз Кеша. Толпа восхищенных зрительниц исходит пьяным, сладострастным ревом. Гостья нажимает паузу. Кеша застывает в непотребной позе.

Корделия:

— И че? Ну танцует чувак.

Мадам Романович:

— Снежана сказала, что он ей вот этот номер дал.

Протягивает Корделии визитку в стразиках, на которой карандашом записан номер.

Корделия равнодушно изучает написанное.

Корделия:

— И че?

Мадам Романович:

— Жора Бидон сказал, что это твой.

Корделия (возводя глаза к потолку):

— Ну нашла кого слушать. У дедули маразм в терминальной стадии.

Мадам Романович:

— Донни тоже подтвердил.

Корделия вытаскивает из кармана свой видеофон.

Корделия:

— Звони.

Мадам Романович, клацая ногтями, набирает номер. Видеофон Корделии не реагирует. Из гаджета гостьи доносится: «Набранный вами номер не существует»

Корделия:

— Убедилась?

Мадам Романович в растерянности трясет гламурный гаджет. Голос повторяет: «Набранный вами номер не существует»

Мадам Романович:

— Фу, не работает.

Корделия и Мартин переглядываются.

Мадам Романович:

— Мой адвокат сказал, что я должна подать на тебя в суд.

Корделия:

— За что?

Мадам Романович:

— За присвоение движимости. Вот моя движимость. (Тыкает в гаджет и виртуальный Кеша начинает танцевать) И эту движимость ты должна мне вернуть.

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара.

Сцена первая

Гостиная с выходом на террасу и летную парковку. На парковке постреливает искрами розовый «Бентли» в стразиках. Хозяйка «Бентли» в розовом платьице, закинув одну нарощенную ногу на другую, сидит в кресле и победоносно оценивает далеко не выдающиеся параметры Корделии.

Корделия:

— Так ты, подруга, сначала докажи, что движимость твоя. А то не по понятиям как-то, приходишь, предъявы кидаешь. А пруфы где?

Мадам Романович растерянно хлопает нарощенными ресницами. Видно, что дается ей это нелегко. Аж кожа на затылке шевелится. И мыслительный процесс доставляет неприятности.

Мадам Романович:

— Пруфы? Ой, а у меня голочка есть.

Из гламурного гаджета со стразиками извлекается голография. На ней предстает замысловатое сплетение гуманоидных конечностей. Угадывается присутствие нарощенных до седьмого номера артефактов. Корделия и Мартин одновременно склоняют головы набок, пытаясь уяснить пространственные ориентиры.

Корделия:

— Это 82-я позиция из Камасутры?

Мадам Романович:

— Нет, 123-я.

Корделия (со вздохом):

— Какая же я темная. Даже вспомнить будет нечего.

Мадам Романович:

— Называется «Я и Пуся».

Мартин:

— Чего она делает?

Корделия:

— Мартин, это три слова. И вообще, тебе лучше не знать. Ты еще маленький.

Мадам Романович тем временем извлекает еще несколько голоснимков того же содержания. На одном из них угадывается вдохновенная мордочка Кеши. Он похож на художника, трудящегося над очередным шедевром. За диваном слышится возня, раздаются глухие удары и обещания кому-то чего-то там подправить. Звучит слово «морда». Мадам Романович с изумлением оглядывается на шум. Корделия предостерегающе постукивает пальцами.

Корделия:

— Эй там, на галерке, тише, пожалуйста. Вы главного протагониста с мысли сбиваете. (Собеседнице) Продолжай, подруга. Еще голочки есть? Занятное зело зрелище.

Мадам Романович (слегка выбитая из колеи):

— Вот же я показываю. Я и Пуся в сауне. Я и Пуся в бассейне. Я и Пуся везде.

Снова шум и вздохи за диваном.

Мартин (по внутренней связи):

— Так ты у нас Пуся! А то Кеша, Кеша. Ну какой ты Кеша, тем более Иннокентий. Пуся! А уменьшительное как? Пусечка? Или Пусенок? Пуселек? Пусишка?

Кеша (по внутренней связи):

— Ладно, ладно, смейся. Будет и на твоей улице гей-парад.

Корделия:

— Да-а, пруфы железные. Не отвертишься. Мартин, надо признаваться.

Мартин скоропостижно изображает скорбь.

Мартин:

— Нет, не надо, только не это. Я не вынесу. Это разобьет мне сердце.

Корделия:

— Мартин! Я все понимаю, я знаю, что ты чувствуешь. Это трагедия. Настоящая трагедия. Но увы… Dura lex sed lex.

Камилла (из-за дивана):

— Во-во. Дура она.

Мартин:

— Это неправильный закон. Несправедливый. Я не буду подчиняться!

Корделия:

— Мартин! Надо, Федя, надо. Ты же у меня хороший, послушный киборг. Или ты хочешь, чтобы я тебя в угол поставила?

Мартин издает страдальческий всхлип.

Корделия (прилагая неимоверные усилия, чтобы не расхохотаться):

— Мартин, мы должны достойно пройти это испытание. Соберись и зови своего… хм… Пусю.

Мартин (закатывая глаза):

— «Зажечься страстью, видя страсть чужую, и ревновать, еще не полюбив…»

Корделия:

— Мартин, это женский монолог. Он тебе не подходит.

Мартин:

— Да?

Корделия:

— Так, не тяни время.

Мартин (по внутренней связи):

— Паразит, твой выход! (Вслух) Где ты, сердце мое? Где ты, свет очей моих, огонь моих чресел!

Корделия закусывает губу. От сдерживаемого смеха ее мелко трясет.

Появляется Кеша. Он в короткой юбке, прозрачном топе, сквозь который проглядывает красный бюстгалтер, в сетчатых чулках, в туфлях на высоченных каблуках и… в веночке. Идет, соблазнительно виляя бедрами и по модельному закидывая ноги крест-накрест. Мадам Романович широко распахивает глаза. Корделию трясет сильнее. Камилла выглядывает из-за дивана и затыкает себе рот кулаком.

Кеша:

— Любимый, ты звал меня? Я пришел.

Мартин (по внутренней связи):

— Убью!

Мадам Романович еще активней хлопает нарощенными ресницами. Возникает легкий сквозняк. Кеша принимает застенчивую позу. Заливается румянцем, шаркает ножкой.

Мадам Романович:

— Что… что вы с ним сделали? Вы его… того… сломали?

Корделия (с благородным негодованием):

— Мы? Сломали? Да мы его, можно сказать, спасли, починили. Позволили бедному угнетенному созданию осознать свою гендерную идентичность. Выпустить на свободу эту свою… как ее… суть. Он же страдал! Мучился с первой минуты своего рождения, пребывая в насильно навязанной ему ХУ-модификации. А мы позволили ему раскрыться. Найти себя.

Мадам Романович (не понимая половины слов):

— Как это?

Корделия снижает накал своего негодования.

Корделия:

— Ты, подруга, о разумных киборгах слышала?

Мадам Романович:

— О разумных? Да… нет… кажется… что-то такое…

Корделия с глубочайшим сожалением качает головой.

Корделия:

— Ну как же так? Как же так? Можно сказать, сотрясение основ, ниспровержение догм. В этом принимало участие все прогрессивное человечество. Лучшие умы, правозащитники, апологеты либеральных свобод.

От таких слов бедная Эклермонда впадает в ступор. Кеша с нежностью поглядывает на Мартина и пытается об него потереться. Мартин бросает на него свирепый взгляд.

Мартин (по внутренней связи):

— Покороче юбку не мог надеть?

Кеша (по внутренней связи):

— А надо было? Я самую клевую выбрал. Смотри, как формы подчеркивает.

Мартин (по внутренней связи):

— Ага, особенно твою ХУ-модификацию.

Кеша (вслух):

— У-у, противный!

Прикусывает пальчик. Мартин страдальчески морщится. Кеша выдергивает из веночка ромашку и начинает гадать.

Кеша:

— Любит, не любит, плюнет, поцелует, на х** пошлет, к сердцу прижмет…

Мадам Романович икает.

Мадам Романович:

— Это вы на него такую… такую программу поставили?

Корделия:

— Ну какую программу? Это не программа. Это у него самосознание пробудилось. Разум! Ты, подруга, слово такое знаешь?

Неожиданно до мадам Романович начинает что-то доходить.

Мадам Романович:

— Так он бракованный, что ли? Он же… он же меня покусает! Хватайте его, держите! Он бешеный! Надо вызвать полицию!

Вскакивает и начинает метаться. Правда, как-то неубедительно.

Мартин (по внутренней связи):

— Да-а, теперь я понимаю, в кого ты такой… разумный.

Кеша (по внутренней связи):

— Че б ты понимал? Моя вон уже из четвертого замужа вышла, а твоя, от большого ума, так и будет сидеть с тобой и сорока кошками.

Мартин (по внутренней связи):

— Почему с кошками?

Кеша (по внутренней связи):

— Ну с киборгами. Какая разница? Ты давай, не пяться. Мы с тобой лубофф изображаем. Трагическую.

И нежно льнет к Мартину. Склоняет голову ему на плечо. Мартин прилагает усилия, чтобы не отпихнуть наглого «венценосца». Мадам Романович наконец это замечает.

Мадам Романович:

— Ой, а что это они делают?

Корделия:

— А это у них любовь. Понимаешь, подруга, когда у Кешеньки… то есть, у Пуси, проснулось самосознание и он гендерно самоидентифицировался, к нему пришла любовь.

Мадам Романович (указывая на Мартина):

— Так он тоже… того?

Мартин сопит. Корделия исподтишка показывает ему кулак.

Мартин:

— Чего того?

Корделия:

— Мартин, ты давай, не безобразничай. Понимаешь, подруга, Мартин еще окончательно не определился. Но он близок… очень…

Кеша (еще теснее прижимаясь к Мартину):

— О да, он так близок. Мур-р…

Мартин (по внутренней связи):

— Нет, я тебя не сразу убью. Я тебе конечности отрывать буду. Медленно, по одной. Начну с самой зловредной.

Кеша (по внутренней связи):

— Это с какой? Расскажи. Медленно.

Корделия:

— Ну как я могу разделить эти два любящих сердца? Кто способен на такую жестокость? Вы только посмотрите на них. Как они прекрасны! (Грозно своей собеседнице) И вы хотите их разлучить? Вы, жестокая, бессердечная, хотите обречь их на страдания?

Мадам Романович (пристыженно):

— Но я… нет… я не хотела. Я же не знала. Но как же договор? Мой адвокат сказал…

Корделия:

— Договор действителен только в том случае, если киборг неразумен. А на разумных киборгов его действие не распространяется. Если вы попытаетесь изъять Кешу, то есть Пусю, как обычное имущество, вы нарушите шестой подпункт Билля о правах разумных киборгов. Вы слышали что-нибудь об ОЗК?

Мадам Романович (растерянно):

— Об ОЗК? Нет. Это… это новый бренд такой? Дом моды?

Корделия:

— Типа того, а главный модельер там Кира Гибульская. Весьма неприятная и скандальная дама. Не советую вам с ней связываться. Кстати, у меня с ней назначена онлайн конференция. Хотите принять участие?

Мадам Романович (окончательно запуганная):

— Может не надо?

Корделия решительно набирает номер. Слышится гудок вызова, затем разворачивается вирт-окно и в нем возникает Кира. Суровая, непреклонная, полная благородной правозащитной ярости.

Корделия:

— Кира, дорогая, позвольте вам представить нашего оппонента.

Кира (сквозь зубы, с революционным презрением):

— Это и есть та богатенькая нимфоманка? Растлительница малолетних?

Корделия:

— Она самая. Заявляет права на нашего Кешеньку, нашего уникального, единственного и неповторимого. Утверждает, что его зовут Пуся. Хочет лишить его права на гендерную самоидентификацию.

Кира:

— Что? Посягательство на права пробудившейся киберличности?

Мадам Романович (затравленно):

— Да я… Нет! Но как же… Я не хотела!

Кира устремляет на нее праведно-осуждающий взгляд.

Кира:

— Когда вы в первый раз воспользовались своей покупкой по назначению?

Мадам Романович беспомощно смотрит на Корделию.

Корделия (переводит):

— Ну когда у вас это… шурум-бурум было?

Мадам Романович:

— Чего?

Корделия:

— Многочлен когда разложили?

Мадам Романович:

— Чего?

Корделия:

— Салат настругали? Простыни помяли?

Камилла (из-за дивана):

— Когда первый кекс испекли?

Мадам Романович:

— А-а, поняла. Ну так сразу. Как упаковку сняла, так и… употребила. А что?

Кира (замогильным голосом):

— С несовершеннолетним, значит. Задолго до возраста согласия.

Мадам Романович:

— Так ведь он же… как бы… не человек.

Кира (грозно поднимаясь из-за стола):

— Он живое, разумное существо, обладающее всеми правами, записанными в Декларации.

Мадам Романович:

— Так я же не знала!

Кира:

— Это не освобождает вас от ответственности. Более того, ваша вина усугубляется тем, что вы вынудили это разумное существо идти против своей природы, вынудили его заниматься тем, что ему глубоко противно.

Мартин (по внутренней связи):

— Тебе было противно?

Кеша (по внутренней связи):

— О, еще как! Я очень страдал.

Кира:

— Только когда он осмелился заявить о своей разумности, он смог заявить и о своей истинной ориентации. О своей потребности быть самим собой. Никто не вправе навязывать живому, разумному существу понятие так называемой «нормы». Каждый имеет право быть тем, кем хочет. Даже… тараканом.

В вирт-окне появляется рыжий киборг с раскрашенной битой. Высыпает Кире на стол пригоршню вышеупомянутых насекомых.

Лаки:

— Дай шоколадку!

Чья-то рука выволакивает Лаки из кадра. Кира стряхивает тараканов со стола и вновь принимает грозную судейскую позу.

Кира:

— Таким образом, мы намерены подать на Эклермонду Романович в суд по обвинению в растлении малолетних, что карается по статье УК Федерации до 20 лет строгого режима.

Мадам Романович бледнеет.

Мадам Романович:

— Какой суд? Зачем в суд? Не надо суд! Я все оплачу.

Корделия:

— Спасибо, Кира. Дальше мы сами. (Сворачивает вирт-окно). Ну, что будем делать?

Мадам Романович:

— Я… я предлагаю договориться.

Корделия:

— Ну я даже не знаю. Дело такое… щепетильное. Акт растления происходил на регулярной основе, причем при свидетелях. С участием этих свидетелей.

Камилла (из-за дивана):

— И свидетели эти молчать не будут!

Мадам Романович:

— Камилла, ты, что ли?

Камилла (высовываясь):

— А кто меня нищебродкой обозвал? Типа, у меня лабутены в тон "Ламборджини" не попадают. Я тебе все припомню! Все расскажу. С подробностями. Я еще и покажу! Вот (указывает на Кешу) прямо на нем и покажу.

Корделия:

— Тоже с подробностями?

Мадам Романович окончательно сломлена.

Мадам Романович:

— Я… готова аннулировать иск и заплатить за моральный ущерб.

Корделия:

— Ну, я не знаю… Надо подумать. Посоветоваться. Зависит от суммы. Детские травмы, знаете ли, они ведь лечения требуют. Сеансы групповой терапии, пятна Роршаха, душ Шарко. Но… сто тысяч, я полагаю, на лечение детских травм хватит.

Мадам Романович:

— А 60 тысяч на лечение травм не хватит? У меня сейчас с мужем небольшие финансовые разногласия.

Корделия:

— Какой подлец! Сочувствую.

Катрин (гордо восстав из-за дивана):

— Торг здесь неуместен!

Корделия исподтишка показывает ей большой палец.

Кеша (глядя на Мартина с обожанием):

— Плод на дереве висит, раздвигая ветви, Мартин тут со мной сидит. Он готов для…

Мартин:

— А можно я его…

Корделия:

— Мартин, ну ни при всех же. Вот сейчас формальности уладим, вы уединитесь, и там… Потерпи немного.

Мартин:

— Я уже не могу терпеть. Я уже лопаюсь!

Корделия:

— Мартин, я знаю, от чего ты лопаешься. Можешь не уточнять. Но закон есть закон.

Камилла:

— А про дуру еще раз можно? Очень в тему.

Мадам Романович (поникнув):

— Хорошо, я согласна. Сто тысяч.

Корделия:

— Отлично. (Перекидывает на ее гламурный гаджет реквизиты) Вот сюда, пожалуйста.

Мадам Романович, едва сдерживая слезы, завершает трансакцию.

Корделия:

— Я рада, что нам удалось все так быстро уладить. Мы… то есть Пуся не имеет к вам никаких претензий.

Мадам Романович понуро бредет к своему розовому «Бентли» в стразиках. Корделия ее провожает.

Корделия:

— Ты, подруга, не расстраивайся. Среди человеческих особей ХУ-модификации на твой седьмой номер желающих ой сколько найдется.

Едва розовый «Бентли» отрывается от взлетной площадки, диспозиция в гостиной радикально меняется. Кеша стремительно отлетает в сторону и ловко забивается в какую-то щель. Мартин, раскаленный до инфракрасного излучения, бросается в погоню.

Мартин:

— Где этот Пуся? Где этот паразит? Я ему сейчас таких пуселей навешаю!

Корделия:

— Мартин, мебель! Допускается не более 30% разрушений!

Набирает номер. В вирт-окне появляется Кира.

Кира:

— Ну как? Получилось?

Корделия:

— Еще как! Шестьдесят тысяч на погашение долгов этого паразита, а сорок тысяч на пожертвования для ОЗК.

Кира и Корделия обмениваются виртуальным хлопком.

Сцена вторая

Корделия, Камилла и Катрин сидят на кухне за столом. Стол накрыт к чаю. На лице Катрин написана тревога, Камиллы — интерес, Корделии — безмятежность. Из-за двери слышатся грохот, звон, топот. Катрин, не выдержав напряжения, порывается вскочить.

Корделия:

— Мама, не советую. Даже я не рискну встать на пути DEX'а, занятого воспитательным процессом.

Катрин (заламывая руки):

— Он же его там убивает!

Корделия:

— Не волнуйся, мама, они договорились о стоп-слове. Ну поставит пару синяков. Ну пару ребер сломает. Этому бдэсэмщику все в радость. Пусть мальчики порезвятся. Который день взаперти сидят.

Слышен голос Кеши: «Ухи! Ухи! Ухи!»

Корделия:

— А вот и стоп-слово.

Грохот стихает. На кухню влетает Кеша. Он уже одет в джинсы и футболку. Глаза горят, волосы всклокочены, одно ухо торчит красным лопухом. Подбегает к столу и занимает место рядом с Катрин. Катрин торопливо намазывает ему бутерброд. Минуту спустя появляется мрачный Мартин. Видно, что удовлетворения он так и не получил. Подходит и садится рядом с Корделией. Та тоже начинает поспешно обустраивать для него бутерброд. Камилла взирает на всех четверых с тихой завистью.

Корделия (когда Кеша уже нацеливается на бутерброд):

— Между прочим, до конца общественно-полезных работ еще три часа. А у тебя там фасоль недосортирована.

Мартин:

— Точно. И вода недоперелита.

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара. Ночь.

Сцена первая

Камилла в бывшей комнате Мартина плетет веревку. Из-под матраса она извлекает заботливо приворованные чулки и связывает их в единое целое. Соорудив очередной узел, она тщательно проверяет изделие на прочность. Когда узел стойко выдерживает испытание, Камилла приступает к следующему. В конце концов, на свет появляется внушительной длины снасть из разноцветных составляющих. Камилла любовно сматывает и разматывает плод своего труда, видимо, представляя это орудие в действии. Потом сооружает на одном из концов петлю, и снасть превращается в лассо. Камилла на манер киношного ковбоя сворачивает полученный инструмент, выходит на середину комнаты и раскручивает лассо над головой. Совершив бросок, она с силой тянет воображаемую добычу. Добыча сопротивляется. Камилла тянет, изображая страдание и предвкушение. Но добыча все-таки вырывается и убегает. Камилла сворачивает лассо, раскручивает, снова бросает. Промахивается. Еще бросок. Промах.

Потом ей надоедает только воображать добычу. Она роется в одном из шкафов, где хранится одежда Мартина, достает его футболку, напяливает на подушку и снова раскручивает лассо. На этот раз добыча вполне материальная. Камилла тащит ее к себе. Подушка... сопротивляется. Но Камилла не сдается. В конце концов, подушка уступает и Камилла набрасывается на нее с поцелуями. Правда, индифферентность подушки быстро ее отрезвляет.

Камилла взбирается на бывшую кушетку Мартина и задумывается. Думы у нее печальные. Она несколько раз глубоко вздыхает. Затем ей в голову приходит некая мысль. Она пару минут эту мысль думает. Подумав, бросается к другому шкафу. Извлекает из каких-то тайников увесистый шоколадный батончик в блестящей упаковке. Камилла снова берется за свой охотничий инструмент и превращает его в удочку, привязав батончик в качестве наживки. Убедившись, что конфета не выскользнет, приоткрывает дверь и прислушивается. В квартире тихо. Слабое ночное освещение позволяет видеть очертания мебели и таким образом избегать с ней контакта. Камилла крадется по квартире. Подкравшись к дверям гостевого туалета, она чуть надрывает обертку батончика и помещает наживку в паре шагов от едва прикрытой двери. Сама прячется за ближайший угол. Несколько минут ничего не происходит. Камилла нетерпеливо высовывается из укрытия.

Камилла: Пусь, пусь, пусь... (Тишина) Пуся хороший, Пуся сладкий...

В проеме возникает голова сонного Кеши. Не открывая глаз, он принюхивается. Чует батончик с марципаном. Все еще с закрытыми глазами, пытается его нащупать. Ему почти это удается, но батончик внезапно перемещается. Кеша снова принюхивается, снова прицеливается. Но батончик вновь ускользает. Тогда Кеша уже выползает из своего «жилища» наполовину. Открывает глаза и с упреком рассматривает батончик. Тот одуряюще пахнет шоколадом и пряностями. Кеша ползет за батончиком. Батончик ползет от него. Камилла торжествующе отступает в сторону своей комнаты. Кеша с азартом охотится на батончик. Батончик так же азартно его дразнит. Кеша делает последний бросок и оказывается в бывшей комнате Мартина. Камилла захлопывает дверь. У нее в руках вожделенная шоколадка. Кеша делает несчастную мордочку.

Кеша: У-у, противная... Дай!

Камилла: А ты заслужи.

Кеша: А чего делать?

Камилла: Сам знаешь.

Она садится на кушетку и похлопывает по месту рядом с собой. Кеша делает еще более надутую и обиженную мордочку. Однако подходит и садится на самый краешек. Как примерный мальчик, складывает руки на коленях. Камилла гладит его по плечу.

Кеша (стыдливо потупившись): Низ-з-зя!

Камилла: А почему?

Кеша: А потому что низ-з-зя. Слышала, что тетя Кира по компьютеру сказала? Я несовершеннолетний и не достиг возраста согласия.

Камилла: А мы тете Кире не скажем. Мы потихонечку. И никто не узнает.

Придвигается к нему поближе. Кеша очень естественно смущается и краснеет.

Камилла: Пуся сладкий, Пуся хороший. А какие у Пуси глазки...

Кеша кокетливо хлопает ресницами.

Кеша: Не-е... и Пуся... я... не тут.

Камилла: А почему?

Кеша: Мама заругает.

Камилла: А мама не узнает.

Начинает чесать Кешу за ушком. Кеша изображает страдающую добродетель.

Кеша: Ну не надо... Мне стыдно.

Камилла: А ты закрой глазки.

Кеша следует ее совету. Продолжает всячески изображать подвергаемую осаде добродетель, а сам одной рукой очень профессионально поглаживает Камиллу пониже спины. Камилла выгибается и закатывает глаза.

Камилла: Разве так себя ведут невинные мальчики, не достигшие возраста согласия?

Кеша: А это не я. (Скромно потупляя глазки) Это моя конечность. Одна из... А их у меня шесть. Некоторые действуют автономно.

Камилла: А какие еще конечности действуют автономно? Покажешь?

Кеша: Может, лучше не надо? Это же так... неприлично.

Камилла: А мы в темноте.

Кеша: С подсветкой?

Камилла: Ага.

Сцена вторая

Вставшая пораньше Катрин спешит на кухню, чтобы приготовить завтрак своему угнетаемому перловкой мальчику. Быстро извлекает из холодильника всевозможные паштеты, сырные и колбасные нарезки, готовит бутерброды. Сложив из питательной продукции башенку, направляются к месту заключения жертвы кровавого режима. Место оказывается пустым. Катрин растерянно оглядывается.

Катрин: Кешенька... Малыш, где ты?

В ответ — зловещая тишина. Катрин обходит все близрасположенные предметы мебели, могущие послужить для беглого узника пристанищем. Поиски тщетны. Катрин увеличивает радиус поиска. Тщетно. Путь ей преграждают двери комнат. Катрин пребывает в некотором раздумье. Подводит доводы под возникшие подозрения. Кабинет и спальня Корделии из списка подозреваемых выпадают. Кабинет по причине того, что там обитает сама Катрин. Спальня — по причине обитания там Мартина. Остается оккупированная «врагом» детская. Катрин набирает в грудь побольше воздуха и кидается будто в омут — распахивает дверь. Ее воспаленному взору открывается картина, известная со времен Джованни Боккаччо: «...ей так понравился соловей, что она поймала его и держит в руке...»*

Катрин: А-а-а!

В спальне Корделии хрупкая, предрассветная тишина. Мартин исполняет священный долг плющевого мишки. Укутавшись в одеяло, к нему притулилась Корделия. Где-то в недрах квартиры раздается вопль. Затем грохот и звон. Корделию будто подбрасывает пружиной. Она испуганно озирается. Мартин открывает один глаз. Снова грохот. Снова вопль, переходящий в торжествующий вой. Корделия вздрагивает и со стоном пытается натянуть одеяло на голову. Мартин открывает второй глаз и смотрит на хозяйку с откровенным сочувствием.

Корделия: Мартин, как ты думаешь, это когда-нибудь кончится?

Мартин: Sic transit gloria mundi. **

Корделия: Вот не надо про мунди. Про мунди я знаю. Ты мне простыми словами, человеческими.

Мартин (со вздохом): Все пройдет. И печаль, и радость...

Корделия: Весьма обнадеживающе.

Мартин: И это пройдет.

Корделия (в отчаянии): Мартин! Скажи что-нибудь хорошее.

Мартин: Что-нибудь хорошее.

Корделия: Убью!

Мартин: Я могу пойти и навешать им пуселей.

Корделия: А поможет?

Мартин: Нет.

Корделия: Тогда в чем смысл?

Мартин: А смысла нет.

Корделия: Ты сегодня с утра философ?

Мартин: А у меня есть выбор?

Некоторое время оба прислушиваются.

Мартин (нерешительно): Я пойду посмотрю?

Корделия (натягивая одеяло): Иди. Только ты это...

Мартин: Чего?

Корделия: Не мешай. В конце концов, у нас свободная страна, свободная планета, и вообще, демократия.

Мартин натягивает шорты с футболкой и выскальзывает из спальни.

Сцена третья

В его бывшей комнате бой в самом разгаре. Катрин мутузит Камиллу, Камилла мутузит Катрин. Силы примерно равны. Возрастные ограничения Катрин сглаживаются ее эмоциональным допингом и жизненным опытом. Преимущества Камиллы нивелируются бессонной ночью. Чаша весов склоняется то в одну, то в другую сторону. На безопасном расстоянии от ринга сидит закутанный в простыню Кеша с очередным шоколадным батончиком в руках. На полу валяются несколько блестящих оберток. Мартин заглядывает в комнату, оценивает обстановку и устраивается рядом с Кешей. Камилла с Катрин пыхтят и таскают друг друга за волосы. У Катрин получается лучше, благодаря обильной камиллиной растительности, у Камиллы — хуже. Кеша невозмутимо извлекает откуда-то еще один батончик и протягивает Мартину.

Кеша (по внутренней связи):

Ой DEX, смотри какие страсти-то!

Глаз будто слива налился.

А как они играют в пакости!

И клок волос опять взвился.

А эта вот (ну правда, DEX)

с твоей хозяйки сгонит спесь.

Чего напрягся-то прямь весь?

Ну правда, DEX.

Мартин (по внутренней связи):

Ты, паразит, базар сворачивай.

Моя хозяйка — мне родня.

Давно что ль не был под раздачею?

Гляди, дождешься у меня.

А чем болтать — слышь, паразит,

Где у тебя тут дефицит?

Что, больше нет? Ах, тут лимит!

Так без обид. (Отвешивает Кеше подзатыльник)

Кеша (по внутренней связи):

Ой, DEX, гляди-ка, до последнего

Готовы биться за меня.

А ты остался невостребованным,

Ботан, зануда, размазня.

Да ты скажи по правде, DEX,

Ты знаешь, что такое секс?

Давай, придерживай рефлекс,

Потише, DEX.

Мартин (по внутренней связи):

Мои рефлексы не изысканны

Зато приличны и просты.

И в Книжном клубе не затисканы.

А тут из Клуба, да в кусты.

А ты кто, знаешь, паразит?

Один сплошной энцефалит,

Как ХБК ты ядовит,

И будешь бит.

Соперницы, завершив очередной раунд, тяжело дыша, устраиваются передохнуть.

Кеша: Может, им воды? Или полотенцем помахать?

В комнату врывается Корделия. На ней шелковая пижама от «Долче ноче». Окидывает происходящее сканирующим взглядом. Видит двух участниц боев без правил. И двух киборгов, наслаждающихся зрелищем. Довольная физиономия Кеши перемазана шоколадом. Мартин торопливо прячет за спину шуршащий фантик.

Корделия: Я смотрю, у вас тут Бойцовский клуб стихийно образовался. Гладиаторские бои без правил.

Кеша: Ave, Caesar, morituri te salutant! * * *

Корделия указывает большим пальцем вниз. Кеша втягивает голову в плечи.

Корделия: Та-а-ак, плаху, палача и рюмку водки. Водку мне, остальное —

Снова окидывает взглядом участников, выбирая жертву. Кеша раскрывает глаза пошире.

Кеша: Это не я!

Взгляд Корделии цепляется за поредевшую прическу Катрин.

Корделия: Мама, что здесь происходит?

У Катрин вид воинственный, но основательно потрепанный. Остатки волос — дыбом. Под глазом очередной синяк.

Катрин: Она... она... Кешеньку... моего невинного мальчика! Этот подснежник... это наивное, доверчивое дитя... заманила! Подло и вероломно. Обманула, запутала! Ах, ты подлая. Щас в рожу вцеплюсь.

Камилла: Какое небо голубое...

Сует Катрин под нос комбинацию из трех пальцев. Потом извлекает откуда-то зеркало и начинает прихорашиваться. Катрин хватается за сердце. Корделия смотрит на Кешу и на валяющиеся фантики из-под батончиков. Кеша делает невинную мордочку.

Кеша: Я не виноват. Я сопротивлялся. Стоял, можно сказать, насмерть.

Характерным жестом иллюстрирует, как он стоял. Мартин пихает его локтем.

Мартин: Вот, даже простынь есть.

Кеша: Какая простынь?

Мартин: С доказательствами.

Кеша осматривает простынь, в которую замотан на манер римской тоги, в поисках доказательств. Корделия трет пальцами виски.

Корделия (жалобно): Мартин, может быть, ты мне объяснишь.

Мартин: А чего тут объяснять? Вот этот вот (кивает в сторону Кеши) продал свою честь за батончик.

Кеша: Чего это продал? Я авансом взял. И вообще... я был вынужден. У меня авитаминоз. Угроза гипогликемической комы.

Катрин (заламывая руки): Вот, слышишь, она воспользовалась его беспомощным состоянием! Его отчаянием.

Кеша громко всхлипывает. Быстро подползает к своей опекунше.

Кеша (продолжая всхлипывать): Я не хотел... Это все она! Она меня опоила, то есть окормила.

Корделия недобро смотрит на незваную гостью. Камилла, плюнув на кисточку для туши, подкрашивает ресницы.

Камилла: У меня, между прочим, молодость проходит. А тут выбирать не из чего. Или этот (кивает на Кешу) или тот (кивает на Мартина). Этот — пипидастр со сбившейся ориентацией, а тот — плюшевый мишка. И что мне остается? Мне, женщине с естественными потребностями?

Кеша: Кто пипидастр? Я — пипидастр?

Мартин: Чего разорался? Пипидастр — это такая разноцветная щетка для смахивания пыли.

Кеша: Так разноцветная же. А это прямой намек.

Корделия: Так, хватит. Достали. Сейчас ты у меня получишь... по потребностям.

Уходит, хлопнув дверью.

Оставшиеся четверо тревожно переглядываются.

Кеша: И чего теперь будет?

Мартин: Полагаю, ампутация. Лишних конечностей.

Кеша: А чего сразу я? Я, можно сказать, мир спасал.

Мартин: Это каким же образом?

Кеша: Вселенское равновесие восстанавливал. Снижал воздействие энтропии на энергию Джи.

Камилла, хмыкнув, мажет второй глаз. Катрин всхлипывает.

Катрин: Кешенька, ну как же так... Ну почему ты меня не позвал?

Камилла: А ты посмотреть хотела? Можем повторить.

Сцена четвертая

Корделия, успевшая переодеться и перебазироваться в свой рабочий кабинет, сначала слышит шум, затем подозрительную тишину.

Корделия: Мартин! Мартин!

В кабинет заглядывает Мартин.

Корделия: Ты опять Кешу на шкаф загнал?

Мартин: Ну да, а че?

Корделия выскакивает из кабинета. На одном шкафу, по-прежнему в простыне, сидит Кеша. На другом, прижавшись друг к другу, Камилла и Катрин.

Корделия: И этих тоже?

Мартин: Мне ухаживать некогда. Мне завтрак готовить надо.

Корделия с торжеством оглядывает притихших родственников.

Корделия: Что, мыши, достали Леопольда?

Камилла: К... к... какого Леопольда?

Корделия: Мультики надо было в детстве смотреть, а не помаду у мамы тырить.

Кеша: А я вообще жертва! Возьмите меня... то есть снимите меня!

Корделия: Подай жалобу в Jugendamt * * *

на жестокое обращение с гендерно неопределившимися.

Кеша (осторожно): И что потом?

Корделия: Тебя изымут из семьи и поместят в общество тебе подобных.

Кеша: Тоже неопределившихся?

Корделия: Ну да. Будете друг друга на гендер тестировать. Все-таки 54 варианта. Есть из чего выбрать, куда, кого и чем.

Кеша: Не хочу в Jugendamt!

Катрин (дрожащим голосом): Корди, как тебе не стыдно! Как ты можешь говорить такие страшные вещи. Кешенька и так пострадал.

Камилла: О да, он страшно мучился. У меня аж сердце разрывалось.

Катрин пытается столкнуть соперницу вниз.

Корделия: Так, дамы, если вы не угомонитесь, я отправлю этот персик раздора в ОЗК, пожизненно. Будет в секс-патруле работать. Помогать страждущим.

Катрин: Нет!

Корделия: Тогда веди себя прилично.

Снова уходит в кабинет. В кабинете и в самом деле набирает номер Киры. Глава ОЗК отвечает не сразу. Появляется взъерошенная, полуодетая, с дергающимся глазом.

Корделия: Ох ни хрена себе, а я еще на жизнь жалуюсь.

Кира: Чего? Где? Как? Горим? Где горим?

Корделия: Пожар временно ликвидирован, но это ненадолго. Слушай, как там у тебя с пожарниками?

Кира: Пожарников нет, есть взрывники.

Корделия: Ну давай взрывника. Мне уже все едино.

Сцена пятая

Мартин, Кеша, Камилла и Катрин в гостиной играют в Скраблз.

Кеша: Слово из трех букв, начинается на «х».

Мартин: И на «й» заканчивается?

Кеша (со вздохом): Ну да, а чего? Слово как слово.

Мартин: На заборе писать будешь?

Кеша: Это слово «хай», между прочим.

Камилла: Мальчики, не ссорьтесь. Вы оба на букву «х».

Мартин (сверкнув глазами): Чего?

Камилла (торопливо): Хорошие.

На террасу приземляется флайер. Из флайера кто-то неохотно выползает. Рыжий, в одной руке бейсбольная бита, в другой — увязанный в тряпку прямоугольный предмет. Флайер быстро набирает высоту.

Катрин: Это еще кто?

Мартин (неуверенно): Дэн? Нет, не Дэн.

Пришелец неуверенно топчется перед дверью в гостиную. Появляется Корделия. Насмешливо оглядывает присмиревшую ячейку общества.

Корделия: Ну что? Тут кто-то требовал персонального киборга? Вот этот кто-то сейчас этим киборгом и получит.

Пришелец берет биту наизготовку и переходит в боевой режим.

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара.

Сцена первая

Камилла и Катрин за диваном. Корделия выглядывает из-за плеча Мартина. Кеша храбро выпячивает грудь. Лаки в боевом режиме.

Камилла (выглядывая из-за дивана): Это кто?

Корделия: Кто кто... Киборг в пальто. Счастье заказывали? Получите.

Камилла: А почему оно… такое?

Корделия: Какое?

Камилла: С дубинкой.

Корделия: А ты как хотела? Бьет — значит, любит. И вообще, это не дубинка.

Камилла: А что?

Корделия: Фаллический символ.

Кеша: Не-е, так не честно. Я тоже хочу.

Корделия: Чего ты хочешь?

Кеша: Символ. И побольше.

Мартин: У тебя уже есть. Ах, ну да, ты же среднестатистический.

Кеша: Сам ты… среднестатистический. У меня по верхней границе.

Корделия: Ну началось. Сейчас дружно достанем дубинки и начнем ими меряться.

Кеша: Чур я первый!

Мартин: Плащ надень, эксгибиционист. У Лаки все равно больше.

Кеша: Чего это у него больше? Пусть покажет. Пока не увижу, не поверю.

Мартин: А это что? Вот, смотри.

Кеша внимательно обозревает биту в руках Лаки. Корделия хватается за голову. Лаки медленно обалдевает от происходящего.

Мартин: Что ты видишь?

Кеша: Бейсбольную биту.

Мартин: Правильно. В данном случае бита является фаллическим символом. К истинному… предмету она не имеет отношения. Подсознание скрывает сами явления и заменяет их символами. Понял?

Кеша: Нет. Ты сам сказал, что у него больше. Пусть покажет.

Мартин: Убью!

Лаки (реагируя на знакомое слово): Он у тебя в списке?

Мартин: Он у меня без всяких списков и вне конкуренции.

Лаки: А люди?

Мартин: Чего люди?

Лаки: Люди в списке?

Мартин: В каком?

Лаки (слегка смущенный тормознутостью собрата): Ну в какой последовательности ты их будешь убивать? Кого первым, кого вторым.

Мартин (мечтательно): Так уж конкретно я об этом не думал… Но… кое-какие соображения есть.

Выразительно смотрит на Катрин. Потом так же выразительно на Камиллу.

Катрин: Корделия, и ты позволишь ему так смотреть?

Корделия: Как?

Катрин: Хищно!

Корделия: И что в этом плохого? Мартин учится внешнему проявлению эмоций. Тренируется.

Катрин: Так он смотрит как… как паук на муху! И эта муха — я.

Корделия: Отличная мысль, кстати! Насчет мухи. Молодец, мама. Возьми с полки дисконтную карту. (Рассматривает Лаки) Нам же с ним надо как-то контакт налаживать. Вооружимся творческим подходом, проявим креативность.

Камилла (мрачно): И как мы будем ее… проявлять?

Корделия: Ну как обычно. Обратимся к признанным авторитетам, к классике. Вот Кафка, например.

Катрин, Камилла, Кеша: Кто?

Лаки тоже прислушивается.

Мартин (с небрежным превосходством): Франц Кафка — немецкоязычный писатель, широко признаваемый как одна из ключевых фигур литературы XX века. Его произведения, пронизанные абсурдом и страхом перед внешним миром и высшим авторитетом, способные пробуждать в читателе соответствующие тревожные чувства, объединяют в себе элементы реализма и фантастического. Заглавные и превалирующие кафкианские мотивы: темы отчуждения, экзистенциального беспокойства, вины и абсурда. Среди его наиболее известных работ «Превращение», «Процесс» и «Замок».

Кеша: Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! Закачал на «винт» Галапедию и выпендривается. Я тоже так могу.

Мартин: Ну так смоги. А-а, памяти не хватает. Я же тебе говорил — подцепи внешнюю фестплату*, а то забил весь диск полным собранием порнухи с неолита до наших дней. Наскальная живопись и фрески Геркуланума.

Катрин (подозрительно): Кешенька, о чем это он? О каком таком полном собрании?

Камилла (с жадным любопытством): Ага, о каком?

Кеша: Он врет! Нет никакого полного собрания. Только фрагменты. Да и те... в облаке.

Спохватывается и затыкает себе рот кулаком.

Мартин: Вот! Даже Галапорнопедия не поместилась. Там же не только текст. Там еще иллюстрации, видео, слайды. В основном… видео, конечно. Скинул бы на флэшку. Захотел — воткнул.

Кеша (с подозрением): И куда это я, по твоему, должен ее воткнуть?

Мартин: А мне-то откуда знать? Я в вашей ариено-анатомии не разбираюсь.

Лаки все больше обалдевает. У него даже бита поникла.

Лаки (чтобы напомнить о себе): Я вас всех внесу в списки!

Корделия: Слышали? Мы должны срочно что-то предпринять.

Мартин: «Превращение»? …Лежа на панцирнотвердой спине, он видел, стоило ему приподнять голову, свой коричневый, выпуклый, разделенный дугообразными чешуйками живот, на верхушке которого еле держалось готовое вот-вот окончательно сползти одеяло. Его многочисленные, убого тонкие по сравнению с остальным телом ножки беспомощно копошились у него перед глазами…

Корделия: Мартин, умница моя, ты видишь здесь кого-нибудь (указывает на Камиллу, Кешу, Катрин и Лаки), кто читал Кафку?

Мартин: Нет. Не вижу.

Корделия: Вот и я не вижу.

Мартин: А что делать?

Корделия: Воспользоваться адаптированным вариантом.

Мартин: А разве такой есть?

Корделия: Конечно! «Муха-Цокотуха» называется. Муха, Муха — Цокотуха,

Позолоченное брюхо!

Кеша (радостно): Муха по полю пошла, Муха денежку нашла! А можно я буду Мухой?

Корделия: Нет, на роль Мухи у нас другая кандидатура.

Кеша: Тогда я — Человек-Паук!

Корделия: Уже лучше. Так, Муха, твой выход.

Все дружно переглядываются.

Корделия: Да, да, сестрица, большая говорящая Муха с золотым пузом — это ты. Вперед, навстречу своему кибер-счастью.

Камилла: А по-другому никак?

Корделия: Никак. Видишь ли, у твоего кибер-счастья очень своеобразная картина мира. Оно, то есть он, предпочитает насекомых.

Кеша: Ну да, это же Лаки-Маньяк. Уж я-то знаю, я с ним в ОЗК чалился. Он еще там центаврианскую моль в банке выращивал.

Камилла (уловившая одно единственное интересующее ее слово): Маньяк? Сексуальный?

Кеша: Ага. Фетишист. Возбуждается от всего, что ползает.

Камилла (недоверчиво): Правда?

Кеша: Чессно слово, вот только надо чтоб по стенам и обязательно чешуйчатое.

Камилла разочарованно вздыхает.

Камилла: И че? Вот прям так взять и мутировать? Как в фильме ужасов? Чтоб вот прям из-под кожи оно все лезло? Усики, чешуйки, крылышки… Шесть ног… Слушай, а если у меня будет шесть ног, то сколько у меня будет…?

Корделия: Стоп! Это ты потом у Кеши спросишь!

Мартин: Мне тоже у Кеши спросить?

Кеша: А что спросить? А давайте спросим. А я здесь! А я все про всех знаю!

Мартин: Еще бы. Вся Галапорнопедия в облаке.

Корделия (изо всех сил стараясь сохранить спокойствие): Для начала просто войди в роль.

Камилла (вылезая из-за дивана): Ладно, попробую. Муха-Муха, Цокотуха, Позолоченное брюхо, Муху по полю пошла, Муха денежку нашла. Ж-ж-ж… А денежку дашь? А сколько?

Корделия: Ага, догоню и еще дам. Вот тебе денежка!

Кидает Камилле шоколадный батончик в блестящей обертке. Лаки завороженно следит за его полетом.

Катрин (ретируясь на кухню): Пошла Муха на базар и купила самовар!

Камилла: Приходите... хм... тараканы, я вас чаем угощу!

Лаки (отключая боевой режим и оглядываясь): Где?

Мартин, Кеша, Корделия, Камилла: Кто?

Лаки: Тараканы!

Кеша: Я же говорил — маньяк.

Мартин (кивая на Кешу): Да вот один, крупный.

Кеша: Нет, я уже Человек-Паук. А тараканом у нас будет кто-то другой. Тем более, что у него уже инструкция есть, по превращению. «Если он хотел какую-либо ножку согнуть, она первым делом вытягивалась; а если ему наконец удавалось выполнить этой ногой то, что он задумал, то другие тем временем, словно вырвавшись на волю, приходили в самое мучительное волнение…»

Мартин: Это ты на что намекаешь?

Кеша: На то, что у кого-то в конечностях приятная гибкость образовалась.

Мартин: Возьми свои слова обратно.

Кеша: И не подумаю. И вообще, это не мои слова, а этого, вашего, у которого мотивы экзистенциального беспокойства.

Мартин: Убью!

Кеша: Ладно, беру.

Мартин: Что? Осознал?

Кеша: Нет, я другие придумал.

Корделия: Мартин, тебе чай достанется.

Мартин негодующе сопит.

Мартин: Тогда Пауку чая не наливать.

Корделия: А ему по сюжету не положено.

Камилла (жалобно): Может, я лучше пчелкой?

Лаки, окончательно прибалдевший, трясет головой.

Корделия: Нет, ну ты конечно можешь и пчелкой. Если тебя устроит возраст персонажа. Приходила к Мухе бабушка-пчела…

Камилла: Нет! Тогда лучше Муха! По крайне мере, она там замуж выходит.

Мартин (мрачно): А тараканы чай пьют. Из стаканов.

Кеша: А букашки по три чашки с молоком и крендельком.

Лаки почти с сочувствием смотрит на Мартина.

Лаки (по внутренней связи): Слушай, может, все-таки список? Я тебе помогу.

Мартин обреченно качает головой.

Из дверей кухни неожиданно появляется Катрин с большим подносом, на котором расставлены чашки, вазочки с вареньем, с конфетами и печеньем. В середине — торт.

Катрин: «Бабочка-красавица. Кушайте варенье! Или вам не нравится Наше угощенье?»

Кеша (Мартину по внутренней связи): Ну ничего себе бабочка. Он же у нас все варенье сожрет. Смотри, смотри, и биту свою забыл.

Лаки (не сводя глаз с подноса): Потом список.

Корделия: Есть контакт.

Камилла (кокетливо приближаясь к Лаки): Или вам не нравится наше угощенье?

Камилла разглядывает Лаки. Лаки разглядывает Камиллу.

Лаки: Дай шоколадку!

Камилла вручает Лаки подброшенную Корделией шоколадку.

Кеша налаживается к столу, но Мартин хватает его за шиворот.

Кеша: Чего?

Мартин: «Вдруг какой-то старичок Паучок нашу Муху в уголок Поволок…» А кто у нас Паучок?

Кеша: Я не старичок Паучок, а Человек-Паук. В маске такой, красненький. И вообще, я ее в уголок уже отволакивал. Теперь его очередь. (Кивает на Лаки)

Корделия: Кешенька, ты зря отказываешься. Там же именно так, как ты любишь. «А злодей-то не шутит, Руки-ноги он Мухе верёвками крутит…» Чистое садо-мазо.

Кеша (задумчиво): Хм…

Мартин: Не, он не так любит.

Корделия: А как?

Мартин: Он любит, не когда он, а когда его.

Корделия (озадаченно): А ты-то откуда знаешь?

Кеша хихикает. Мартин показывает ему кулак.

Камилла: Э, какой такой паук? Мы так не договаривались! Кушай, Лаки, вот еще конфетка.

Катрин сноровисто наливает чай и отрезает кусок торта.

Корделия (Мартину): По-моему, они нашли друг друга.

Мартин: Ага, сейчас списки составлять начнут. Я даже знаю, кто будем первым.

Кеша: Так, я не понял. Уже все что ли? Не, я так не играю. А развитие сюжета? А кульминация? А катарсис? Там же еще комар должен быть. С плазмометом. Нет, с фонарем.

Мартин: Я за него. «Подлетает к Пауку, Саблю вынимает И ему на всём скаку…» чего-то там срезает.

Кеша: Еще чего! (Подскакивает к Лаки) Давай, дерись со мной. Чтоб все по-честному.

Лаки (презрительно): Ты не DEX.

Кеша (Мартину): Нет, ну ты слышал? Он меня человеком обозвал.

Лаки: Ты не человек.

Кеша: Во, правильно. А кто я?

Лаки: Многофункциональное мультипрограммное устройство, используемое в индустрии развлечений. Специализация — половые извращения. (Потом, подумав, добавляет) Цикада ты пыльцевая. Дыхальца подбери, после тебя не утереться.

Корделия давится от смеха. Катрин хватается за сердце. Камилла показывает большой палец. Кеша запускает подобие боевого режима — приподнимается на цыпочки. Мартин чувствует себя отмщенным.

Кеша: Iriens Lives Matter!

Мартин (по внутренней связи): Это ты к чему?

Кеша (по внутренней связи): А просто так.

Катрин (примиряюще): Детки, давайте пить чай.

Сцена вторая

Вечер. Спальня Корделии.

Корделия сидит за рабочим терминалом, перенесенным из ее кабинета, в котором обосновалась Катрин, и просматривает поступившие на ее личное «мыло» документы. Мартин лежит на кровати с планшетом и что-то сосредоточенно изучает. Временами он вытягивает правую руку и совершает странные пассы, явно подражая происходящему в вирт-окне.

Корделия (не отрываясь от работы): Я так понимаю, нам скоро понадобиться рояль?

Мартин (спрятав руку, застенчиво): Нет, скрипка.

Корделия: Может быть, контрабас?

Мартин: А почему контрабас?

Корделия: Кешу в футляр проще запихивать.

Мартин (задумчиво): Да, в скрипичный футляр это будет сделать затруднительно. Впрочем, если правильно рассчитать соотношение объема и массы...

Начинает в вирт-окне выводить какие-то формулы. В это время за дверью слышится шорох. Затем осторожный стук. Корделия изумленно разворачивается в кресле.

Корделия: Шо? Опять?

Мартин: Нет, это Камилла.

Корделия: Тогда тем более «шо». Войдите.

Крадучись, входит Камилла. Робко топчется у двери. Изумление Корделии возрастает.

Камилла: Поговорить бы... без свидетелей.

Мартин: Мне выйти или фильтры задействовать?

Корделия: А может, это мне надо выйти и фильтры задействовать.

Камилла трясет головой и тычет в Мартина пальцем.

Камилла: Не-е, ему.

Мартин поднимается и идет к двери.

Камилла: Ты это... того... не подслушивай.

Мартин возводит глаза к потолку.

Мартин: Если бы я подслушивал, у меня бы от ваших разговоров давно контакты окислились.

Выходит. Корделия, скрестив руки, выжидательно смотрит на гостью.

Корделия: Ну-с, кровавый режим слушает. Что там у вас? Либеральной оппозиции не докладывают мяса?

Камилла подбегает к ней на цыпочках.

Камилла: Он мне их показывает!

Корделия: Кого?

Камилла: А они такие большие, круглые, блестящие!

Корделия: Гм... Эм-м... А... ты разве не этого хотела?

Камилла: Чего? Чтобы мне их показывали?

Корделия: Ну да. А, понимаю. Ты бы предпочла, чтобы их... хм... не только показывали. Чтобы их... так сказать... использовали...

Камилла (с подозрением): Ты о чем? Как это... использовали?

Корделия (растерянно): Ну, как обычно используют. Возможно, я отстала от жизни. Возможно, есть какие-то варианты. Ты же знаешь, я довольно консервативна. В современных веяниях не разбираюсь. А узнать что-то новое возможности так и не представилось. И Мартин у меня мальчик... стеснительный.

Камилла: А у него они тоже есть?!

Корделия (в полной прострации): Ну... как бы да. Есть.

Камилла (оглядывая спальню): Где?

Корделия начинает сползать с кресла.

Корделия (слабым голосом): Их тут нет.

Камилла: Забрал?

Корделия: Ну... как обычно. Он... всегда так делает.

Камилла: А где он их все это время прятал? Я за три месяца так ничего и не заметила! Этот, рыжий, как явился, так сразу и предъявил. В коробочке принес. А твой, смотри, какой осторожный.

Корделия начинает икать.

Корделия: Что? В коробочке? В той, с которой явился?

Камилла (радостно): Ну да! Мы как одни остались, так сразу и показал. Правда, сначала все батончики сожрал. Последний доел и говорит: "Я тебя пока в список не вносить не буду. Лучше я тебе свою гордость покажу. Сам вырастил".

Корделия: И... показал?

Камилла (еще радостней): Да! Их там шесть. Говорит, что им там тесно, в коробочке. И что их надо периодически выгуливать. Я за тем и пришла. Нам бы... жилплощадь. Отдельную.

Корделия (хватаясь за сердце): А я все на Кешеньку грешила. А Кешенька-то у нас образец добродетели. Он о подобном даже не заикался. Во всяком случае, в квартире. Если и выводил на прогулку, то там, за пределами. Когда сбежал. В парке вот случай был. Когда ему штраф выписали. За нарушение общественного порядка.

Камилла (озадаченная): И у него тоже? А этот когда успел? Вчера еще не было!

Корделия: Как это не было! Ты ж сама проверяла.

Камилла: Чего это я проверяла?

Корделия: Ну эти, которые круглые.

Корделия и Камилла недоверчиво смотрят друг на друга.

Камилла: Ты это о чем?

Корделия: А ты о чем?

В спальню заглядывает Мартин.

Мартин: Это она про тараканов.

Корделия (окончательно уничтоженная): Про... про каких тараканов?

Мартин: У Лаки в переноске шесть новомадагаскарских тараканов. Больших, круглых и блестящих.

Камилла (вытаращив глаза): А ты что подумала? (Мартину) И у кого тут испорченное воображение?

Корделия (закрыв лицо руками): Какое счастье! Это всего лишь... тараканы!

Планета Новая Москва. Квартира Корделии Трастамара. День. Гостиная.

На диване в позе примерного школьника, с ладонями на коленях, в "слюнявчике" поверх идеально белой рубашки с короткими рукавами сидит Кеша. Глаза собраны в кучу. Рядом с ним Катрин с тарелкой манной каши.

Катрин (зачерпывая ложкой кашу): Давай, Кешенька, давай, малыш, еще ложечку. Каша полезная. Кашку надо кушать. Вырастешь большим и красивым.

Кеша обреченно проглатывает кашу. Икает.

Посередине комнаты сидят Камилла и Лаки. Прямо перед ними лежит планшет с развернутым вирт-окном. Вирт-окно заполнено списком, уходящим куда-то за горизонт событий. Камилла и Лаки что-то сосредоточенно в нем меняют. Радом с ними возвышается террариум, в котором нежатся под искусственным освещением круглые, блестящие новомадагаскарские тараканы. Лаки время от времени отвлекается от списка и подбрасывает им кусочки печенья. Тараканы, явно набравшие вес по причине малоподвижного образа жизни, величаво сползаются к угощению.

Лаки (возвращаясь к списку): Этого сюда. Повыше.

Камилла: А я тебе говорю, сначала этого.

Лаки: Тогда этого сюда. Двадцатым.

Камилла: Чего это двадцатым? Это долго. Пятнадцатым.

Лаки: Нет, пятнадцатым у меня этот.

Камилла: Подождет твой пятнадцатый. Мой важнее.

Лаки: А чего с десятым делать? Может, его первым?

Камилла: Нет, первая строчка уже занята.

Оба отрываются от списка и смотрят на другой диван. Там сидит Мартин с виртуальной "Энциклопедией молодой матери". На очередной странице просматривается “Жизнь без подгузников. Нежная мудрость естественной гигиены малышей”. Рядом с Мартином, уютно завернувшись в плед, дремлет Корделия.

Лаки: Подпункт 1.1?

Камилла: И подпункт 1.2.

Кеша жалобно хнычет.

Корделия (не открывая глаз): Мама, оставь паразита в покое. Он и так уже деградировал до пищевого мешка с функцией совокупления.

Катрин: Он голодный.

Корделия: Он всегда голодный, но это не значит... (Открывает глаза и замечает заголовок изучаемого Мартином труда) Ох ты ж, мать моя женщина! У нас кто-то нуждается в подгузниках?

Все почему-то, не сговариваясь, смотрят на Кешу.

Кеша: Это не я!

Взгляды почему-то перемещаются на Лаки.

Лаки (набычившись): Вы у меня все в списке!

Мартин невозмутимо сворачивает одно вирт-окно и разворачивает другое. "Жизнь малыша от зачатия от года". Корделия снова закрывает глаза, наслаждаясь редкой тишиной. Откуда-то издалека слышатся шум, радостные крики, музыка.

Корделия: Мартин, что это?

Мартин (изучая труды доктора Спока): А это нас арестовывать идут... то есть карантин отменили.

Корделия: Что? Уже?

Мартин: Ага. Выяснилось, что никакого вируса нет. А морды от злости зеленые.

Корделия приподнимается, прислушивается.

Корделия: Эй, ячейка общества, наружу никто не хочет?

Лаки (любуясь тараканами): Чего там хорошего в этой наруже?

Кеша (икает): Не хотим. Нас и тут... ик... неплохо кормят.

КОНЕЦ