Гарри Поттер и Пустота (джен)

Глава 9. Принц-полукровка.

На следующее утро Гарри и Рон встретились с Гермионой до завтрака в общей гостиной. Надеясь, что Гермиона поддержит его теорию, Гарри поторопился рассказать ей о том, что подслушал в «Хогвартс-экспрессе».

— Но он же явно просто выпендривался перед Паркинсон, правда? — встрял Рон, прежде чем Гермиона успела что-нибудь сказать.

— Ну-у — неуверенно протянула она, — не знаю… Вообще-то похоже на Малфоя — пытаться придать себе больше важности, чем есть на самом деле… Но выдумать такое…

Снейп читал более поставленным голосом, чем ученики, но выглядел скованным. Он очень давно не брал в руки художественную литературу и, кажется, впервые в жизни читал её вслух. Хотя, надо признать, у него неплохо получалось, и диалоги звучали совсем как живые, хоть профессор и делал вид, что чтение ему не по вкусу.

Джинни заметила, что Снейп напрягся, когда взял книгу из рук Малфоя и прочитал название главы, но списала это на раздражение, тем более что профессор почти сразу успокоился, увидев, что в книге речь идёт вообще не о нём.

— Но он же не может всерьёз думать, что мы станем продолжать курс ухода за магическими существами! — расстроилась Гермиона. — Я хочу сказать, разве мы хоть когда-нибудь… ну, вы понимаете… проявляли энтузиазм?

— То-то и оно, правильно? — сказал Рон, целиком заглатывая яичницу-глазунью. — Мы больше всех старались на уроках, потому что мы любим Хагрида. А он решил, что мы любим его дурацкий предмет. Как вы думаете, хоть кто-нибудь будет у него готовиться к ЖАБА?

Гарри и Гермиона не ответили — в этом не было нужды. Они прекрасно понимали, что никто из их однокурсников не захочет продолжать изучение ухода за магическими существами. Они не решались посмотреть на Хагрида, а когда десять минут спустя он поднялся из-за преподавательского стола и жизнерадостно помахал им рукой, трусливо заёрзали в ответ.

Малфой светился, как рождественская ёлка. Он даже подлез к Гермионе, попутно задев плечом Гарри, и прошептал:

— А с другим преподавателем это был бы замечательный предмет!

Гермиона раздражённо отмахнулась. Она не хотела думать, что Малфой прав, но решила помочь Хагриду с методикой преподавания, когда (если) они отсюда выберутся.

— При оценке «превосходно» за экзамен профессор Стебль будет очень рада продолжить ваше обучение. По защите от Темных искусств у вас «выше ожидаемого» — можете продолжать курс.

Львята удивлённо, но горделиво улыбнулись, они никогда не замечали особенных успехов по Защите у Невилла, но были рады за него.

Невилл с несчастным видом пробормотал что-то вроде «бабушка хочет».

— Хмф, — фыркнула профессор Макгонагалл. — Пора бы уже вашей бабушке начать гордиться своим внуком, какой он есть, а не тем, каким он, по её мнению, должен быть — особенно после того, что произошло в Министерстве.

Невилл весь порозовел и смущённо заморгал. Он никогда ещё не слышал похвалы от профессора Макгонагалл.

— Сожалею, Долгопупс, но я не могу взять вас в класс подготовки к ЖАБА. Как я вижу, у вас «выше ожидаемого» по заклинаниям — почему не подготовиться к ЖАБА по этому предмету?

— Бабушка считает, что заклинания — для слабаков, — промямлил Невилл.

— То есть как раз для него, — пробормотал Малфой себе под нос, он не хотел перебивать декана. Гарри, сидевший рядом, кинул на него злобный взгляд.

— Берите курс заклинаний, — сказала Макгонагалл, — а я черкну словечко Августе, напомню ей, что если она в свое время провалила СОВ по заклинаниям… это ещё не значит, что сам предмет никуда не годится.

Чуть заметно улыбнувшись при виде робкого восторга на лице Невилла, профессор Макгонагалл коснулась волшебной палочкой чистого бланка и вручила Невиллу уже заполненное расписание.

Снейп кисло поморщился. Ему не нравилось читать про все эти львячьи нежности. Минерва же добавила в свой список дел после освобождения серьёзный разговор с Августой.

Затем профессор Макгонагалл повернулась к Парвати Патил. Та первым делом спросила, будет ли Флоренц, красавец-кентавр, и дальше преподавать прорицания.

— В этом году они с профессором Трелони поделят между собой курсы, — сказала профессор Макгонагалл с лёгким оттенком неодобрения в голосе; все знали, что она презирает прорицания как учебный предмет. — У шестого курса занятия будет вести профессор Трелони.

Отправляясь через несколько минут на урок прорицаний, Парвати выглядела несколько удрученной.

Известие о кентавре-преподавателе всех поразило, Гарри и Гермиона же, немного знакомые с Флоренцом, искренне порадовались, что им не придётся присутствовать на этих занятиях.

— Заклинания, защита от Темных искусств, травология, трансфигурация… Всё очень хорошо. Должна сказать, Поттер, я довольна вашей экзаменационной оценкой по трансфигурации, очень довольна. А почему вы не включили в заявку зельеварение? Вы, кажется, мечтали стать мракоборцем?

— Да, профессор, но вы сказали, что для этого нужно получить «превосходно» на экзамене.

— Так оно и было, когда зельеварение преподавал профессор Снейп. А профессор Слизнорт с удовольствием принимает для подготовки к ЖАБА учеников с оценкой «выше ожидаемого». Ну как, хотите продолжать курс зельеварения?

— Да, — сказал Гарри, — но я не купил учебники, ингредиенты и всё остальное…

— Я уверена, что профессор Слизнорт сможет одолжить вам все необходимое, — сказала профессор Макгонагалл.

Гарри в ожидании посмотрел на Снейпа, ему казалось, что тот будет недоволен решением Слизнорта, но профессор остался абсолютно невозмутим, только его тёмные глаза на миг оторвались от книги и скользнули по лицу Поттера. Но он тут же продолжил читать.

— Смотри, — ликовал Рон, изучая листок с расписанием, — у нас сейчас свободный урок, и после перемены тоже… и ещё один после обеда… вот это класс!

Гермиона неодобрительно покачала головой.

— Зачем тебе пробоваться, я уже пять лет вижу, как ты играешь…

— Нет, так нельзя, — строго возразила она. — Откуда ты знаешь, может, на факультете есть игроки лучше меня. Самую хорошую команду можно развалить, если капитан держит игроков по старой памяти или набирает своих приятелей по знакомству.

Рон слегка смутился и принялся увлеченно играть с кусачей тарелкой, которую Гермиона отобрала у четверокурсника.

Уизли с подозрением уставились на Рона: брат никогда не говорил им, что хотел бы играть в сборной. Чем дольше они смотрели на него, тем ярче он краснел. Но тут Джордж хлопнул его по плечу, а Джинни улыбнулась. Их реакция явно принесла Рону громадное облегчение.

Снейп сделал небольшую паузу перед второй частью главы, увидев, что как минимум половина участников его не слушает. Минерва лукаво предложила:

— Северус, может быть, вы станете постоянным чтецом? Как видите, только вас никто не перебивает, и чтение идёт гораздо быстрее.

Снейп неприятно улыбнулся, предупреждая, что его лучше и дальше не перебивать во избежание неприятностей.

— Подожди, — обиженно огрызнулась она, — спорим, Снейп нам тоже кучу домашних заданий накидает!

Не успела она договорить, как дверь отворилась, и из классной комнаты вышел Снейп — изжелта-бледное лицо, как всегда, обрамлено сальными черными волосами. Толпа перед дверью моментально затихла.

Внушения профессора подействовали, и этот отрывок никто не прокомментировал, хотя из уст Снейпа он звучал презабавно. Только Макгонагалл обратила внимание, что книжное описание коллеги имело явно негативную эмоциональную окраску (хотя и было недалеко от истины).

Перешагнув порог, Гарри осмотрелся. На всём уже был виден отпечаток личности Снейпа. В комнате было темнее, чем обычно, потому что занавески на окнах были задернуты и класс освещался свечами. На стенах красовались новые картины, в основном изображавшие людей в мучениях, со страшными ранами или невероятно искажёнными частями тела. Ученики рассаживались молча, нервно оглядываясь на зловещие картины.

Рон, Гермиона и Джинни зябко поёжились. Гарри во все глаза рассматривал профессора, которому произведённое впечатление явно понравилось: чёрные глаза довольно поблескивали, черты лица разгладились, и губы не сжимались в привычную кривую усмешку.

— Я не велел вам достать учебники, — сказал Снейп, закрыв дверь и остановившись возле учительского стола.

Гермиона поспешно бросила свой экземпляр учебника «Лицом к лицу с безликим» обратно в сумку, а сумку затолкала под стул.

— Пока что просто послушайте меня. И попрошу не отвлекаться.

Его чёрные глаза прошлись по лицам учеников, задержавшись на лице Гарри на какую-то долю секунды дольше других.

На мгновение Снейп остановился, будто не знал, стоит ли читать вслух следующие предложения. Когда он продолжил, его тон показался Гарри предельно издевательским, и мальчик замер в ожидании подлянки.

— Насколько мне известно, за время учебы у вас сменилось пять преподавателей по этому предмету.

«Насколько мне известно…» Как будто ты не следил за ними, как коршун, в надежде, что станешь следующим, Снейп!» — со злостью подумал Гарри.

— К вашему сведению, мистер Поттер, — начал было Снейп привычным холодным и надменным голосом с толикой самодовольства, но наткнулся на предостерегающий взгляд Макгонагалл и сбился. Профессору хватило этой паузы, чтобы вмешаться и предотвратить надвигающуюся на её ученика выволочку:

— Вы должны более уважительно относиться к профессорам. И это не обсуждается, — добавила она, уловив, что Гарри собирается возразить. — Продолжайте читать, Северус.

И Снейпу ничего не осталось, кроме как действительно продолжить читать, хотя ему тоже было что высказать наглому мальчишке.

— Естественно, у каждого из этих преподавателей были свои задачи и свои методы. При таком бессистемном обучении меня удивляет, что многие из вас всё-таки наскребли проходной балл на экзамене СОВ по данному предмету.

Рон хмыкнул, представив, какие задачи ставили перед собой Квирелл и Локонс. Гарри с теплом подумал о занятиях Люпина, но долго предаваться ностальгии у него не вышло: он вспомнил об уроке про боггарта и теперь глядел на Снейпа, тщательно маскируя смех под приступ кашля.

Гермиона же пришла к неутешительному выводу, что смена должности не повлияла на Снейпа в лучшую сторону: в книге упоминалось, что Гарри получил по защите превосходно, а Рон, сама Гермиона и даже Невилл — выше ожидаемого. Вряд ли это называлось «наскребли проходной балл». Девочка сердито сложила руки на груди. Она относилась к профессору куда лучше, чем её друзья, и лично ей, в отличие от Гарри, он занижал оценки очень редко, но систематическая несправедливость кого угодно могла вывести из себя.

— Тёмные искусства, — говорил Снейп, — многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними — всё равно что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову — на её месте тут же вырастает новая, ещё более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно.

Гарри уставился на Снейпа. Одно дело — уважать Тёмные искусства как опасного врага, и совсем другое — говорить о них, как сейчас Снейп, чуть ли не с нежностью.

— Кхм… — настоящий Снейп растерянно кашлянул. Когда он читал свою вступительную речь, его голос, и правда, смягчился, приобрёл вкрадчивость и стал почти ласковым.

— Эти картины, — он на ходу махнул рукой в их сторону, — дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус (он указал на изображение волшебницы, скорчившейся и кричащей от боли), испытавшим поцелуй дементора (на картине волшебник бессильно привалился к стене, безучастно глядя прямо перед собой пустыми глазами) или спровоцировавшим нападение инфернала (кровавая каша на земле).

Гермионе стало не по себе. Она так и не привыкла к привычке магов слишком реалистично изображать последствия разных заклинаний, превращений и ритуалов. Иллюстрации из «Сильнодействующих зелий» снились ей весь месяц приготовления оборотного зелья, а кольцо из сотни дементоров, сжимающееся со всех сторон, бесполезные попытки применить магию и чувство абсолютного бессилия перед неминуемой гибелью до сих пор заставляли её вскакивать среди ночи в холодном поту. После третьего курса Гермиона решила, что никогда больше не попадёт в ситуацию, когда она знает нужное заклинание, но не может его применить, и дала себе зарок учиться ещё усерднее и не пренебрегать практикой.

— Даже не знаю, что лучше, это или портреты Локонса, — прервал мысли подруги Рон, который тоже был не в восторге от описания нового класса Снейпа.

— Значит, инферналы действительно появились? — тоненьким голоском спросила Парвати Патил. — Это уже точно известно, он их использует?

— В прошлом Тёмный Лорд использовал инферналов, — ответил Снейп, — а значит, имеет смысл исходить из предположения, что он может использовать их снова.

Гермиона не хотела ещё больше погружаться в пучину кошмаров, а потому решила занять свой мозг размышлениями на другую тему. Она, как прилежная ученица, подняла руку и, дождавшись разрешающего кивка Снейпа, спросила:

— Профессор, но если ещё во второй главе было сказано, что вы один из самых близких сторонников лорда, — Снейп напрягся, но слова девочки не звучали как обвинение, — почему же вы не знаете, использует он инферналов или нет? Почему делаете вывод, только исходя из опыта прошлой войны?

Снейп помолчал, ему было трудно сформулировать ответ. Гермиона ждала, не сводя с профессора вопросительного взгляда. Остальные, даже Минерва и Драко, тоже с интересом прислушались.

— Мисс Грейнджер, — наконец сказал он. — Во-первых, даже если бы я обладал информацией об инферналах, какой мне прок рассказывать об этом детям на уроке?

Снейп сделал паузу, надеясь, что Гермиону удовлетворит его ответ и рассказывать о «во-вторых» не придётся. Но он забыл, с кем имеет дело.

— Профессор, но вы обычно отвечаете на дополнительные вопросы, если они касаются темы занятия, и вас никто бы не спросил, откуда вы это знаете, вы же преподаватель. К тому же, это не просто информация, а сведения, напрямую затрагивающие безопасность ваших учеников, — возразила Гермиона.

— But if you don't that would spoil me⁽¹⁾, — зельевар усмехнулся, глядя на ошарашенную Гермиону, которая явно не ожидала, что он процитирует детскую книжку. Поттер тоже оторопел, а остальные просто не поняли, как реплика профессора связана с диалогом. — Я имею ввиду, что разглашение некоторых сведений может караться самим Тёмным лордом, и мы не знаем, не использовал ли он инферналов тайно.

— Но сэр, из книги видно, что лорд, очевидно, старался как можно сильнее запугать магическое сообщество, а ни для чего, кроме террора, инферналы и не подходят! — разгорячилась Гермиона. Аргументы профессора казались ей высосанными из пальца, но прямо сказать ему об этом она, естественно, не могла.

— Мисс Грейнджер, — Снейпу тоже надоел этот диалог, — в конце концов, вы должны понимать, что Тёмный лорд не перед кем не отчитывается и очень редко делится планами даже с самыми близкими своими сторонниками!

Гермиона послушно замолчала, зельевар продолжил читать, а Малфой в очередной раз отогнал от себя мысль, что служение Тёмному лорду он представлял совсем не так.

Он двинулся вдоль противоположной стены, возвращаясь к учительскому столу, и снова ученики, как завороженные, провожали его глазами. Тёмная мантия развевалась у него за спиной.

Джинни заметила, что, даже несмотря на лёгкое раздражение, вызванное спором с Гермионой, Снейпу доставляло видимое удовольствие чтение этого отрывка. Девочка подумала, что профессор пусть и отрицает подобные слухи, всё равно в глубине души хотел бы преподавать защиту от Тёмных искусств.

Рука Гермионы взметнулась вверх. Снейп не торопясь оглядел класс, убедился, что выбора нет, и сказал отрывисто:

— Очень хорошо. Мисс Грейнджер!

— Противник не знает заранее, какое именно заклинание вы собираетесь осуществить, — сказала Гермиона. — Это дает вам крошечное преимущество во времени.

— Вы практически дословно повторили текст учебника «Стандартная книга заклинаний» для шестого курса, — пренебрежительно заметил Снейп (Малфой злорадно захихикал в дальнем углу), — но, по сути, ответ верен.

Дети, давно привыкшие к преподавательской манере Снейпа, никак не отреагировали, они, скорее, были поражены перспективой научиться невербальной магии. Только Макгонагалл пообещала себе переговорить с коллегой по поводу отношения к ученикам с её факультета. Снейп же пришёл к тому же выводу о пристрастности автора книг, что и Минерва, потому что ничего «пренебрежительного» в своих словах он не увидел: только констатацию факта.

— Разумеется, это подвластно не всем волшебникам. Здесь важную роль играет способность сосредоточиться и сила духа, которой… — его злобный взгляд снова задержался на Гарри, — наделены далеко не все.

Гарри знал, что Снейп думает сейчас о прошлогодних уроках окклюменции, закончившихся полным провалом. Он не опустил глаз и продолжал свирепо смотреть на Снегга, пока тот не отвернулся.

«Ну не научился Поттер защищать свой разум, — начал размышлять Снейп на основе прочитанного, — Но вряд ли то, что мальчишка в очередной раз доказал свою бездарность, Дамблдор назвал бы фиаско. Значит, было что-то ещё…»

Гарри тоже было интересно, но он вспомнил, на какой эмоциональной ноте оканчивались все его предыдущие беседы со Снейпом, и решил, что если они оба остались живы и невредимы, то это не считается полным провалом.

Снейп не знал, что Гарри в прошлом году обучил, по крайней мере, половину курса (всех участников ОД) выполнять Щитовые чары.

— Гарри обучил? — очень тихим голосом переспросил Снейп, изумлённо глядя в книгу, будто она и правда могла ему ответить. — Гм… То есть, мистер Поттер… — Он спохватился, что впервые назвал своего ученика по имени, и попытался исправиться. Но профессора никто уже не слушал.

— Ну ты даёшь! — близнецы подскочили к Гарри и хлопнули его по плечам так, что он согнулся.

— Теперь понятно, как Невилл получил выше ожидаемого по защите! — радостно закивал Рон.

— Да, Гарри, ты, наверное, хороший учитель, — даже Гермиона поддержала всеобщий энтузиазм.

— Может быть, нужно организовать что-то такое, не дожидаясь пятого курса… — Рон и Фред с горящими глазами повернулись к другу.

Гарри чувствовал себя глупо, а от восклицаний друзей становилось только хуже. Он и представить не мог, чтобы кто-то захотел у него учиться. И даже если… Он с досадой представил, как выходит на помост перед однокурсниками, важный и надменный, словно Перси или Малфой, из зала просят показать какое-нибудь простейшее заклинание и… ничего не выходит. Ни Протего, ни обезоруживание, что уж говорить о Патронусе. И весь зал, и ученики, и откуда-то взявшиеся преподаватели, потешаются над горе-учителем.

Гарри был даже рад, когда Снейп прервал его мысли и выкрики друзей:

— Прекратите галдеть! Прежде чем учить других, нужно самому хоть чему-нибудь научиться, а Поттер, кем бы он себя не воображал, к этому вообще не способен!

И в наступившей тишине Снейп продолжил читать, игнорируя и недовольный взгляд Минервы, и злобные обиженные взгляды учеников.

Само собой, через десять минут после начала урока Гермиона сумела без единого звука отразить направленное на нее Невиллом заклятие-подножку. «Любой нормальный учитель за такое достижение наградил бы Гриффиндор не меньше как двадцатью очками», — подумал Гарри с горечью, но Снейп как будто ничего не заметил.

— Самокритично, — улыбнулась Макгонагалл, разряжая обстановку.

Пока ученики упражнялись, он расхаживал по классу, как всегда похожий на гигантского нетопыря.

Теперь захихикали уже и дети. Они были рады, что Снейпу досталась именно эта глава.

Он так быстро взмахнул волшебной палочкой, целясь в Гарри, что Гарри среагировал чисто машинально: напрочь позабыв о невербальных заклинаниях, он завопил:

— Протего!

Щитовые чары получились у него такими мощными, что Снейп отлетел назад и врезался в соседнюю парту.

— Поттер! — Снейп дождался, когда Гарри неохотно поднимет голову и, глядя ему в глаза, процедил: — Я не стал бы использовать на вас заклинание, против которого требуются настолько сильные защитные чары.

— Буду иметь в виду. Сэр, — вяло протянул Гарри.

— Я очень на это надеюсь, профессор Снейп, — с нажимом произнесла Макгонагалл.

— Вы помните, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер?

— Да, — сдавленно ответил Гарри.

— Да, сэр.

— Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор.

Слова вырвались прежде, чем Гарри понял, что он говорит.

— Как и во всех остальных случаях, я полагаю, — Снейп хмуро поглядел на гриффиндорцев, давящихся смехом. Эта глава нравилась ему всё меньше.

Макгонагалл решила, что зельевар сам защитит свой авторитет, а детям нужно дать возможность порадоваться, ведь будущее представало всё в более мрачных тонах, и не стала делать замечание. Малфой эту пикировку тоже оценил, но, подумав, не стал присоединяться к гриффиндорцам с их плохо замаскированным весельем. Злить декана — последнее, чего он сейчас желал.

— Явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, — приказал Снейп. — Наглости, Поттер, я не потерплю ни от кого… даже и от Избранного.

— Он говорил, что и особого отношения к Избранному не будет, а сам… — прошептал Рон на ухо Гермионе, неопределённо махнув рукой.

— Если ты заметила, он хотел наслать на меня порчу! — вскипел Гарри. — Мне этого хватило на уроках окклюменции! Почему он не найдет себе для разнообразия другого подопытного кролика?

Гарри кашлянул, показывая, что этот вопрос его интересует не только в книге, но был проигнорирован.

— Слышала, как он разливался о Темных искусствах? Он их просто обожает! Прямо такие они все изменчивые да многогранные…

— Знаешь, — сказала Гермиона, — а я как раз подумала, что он говорил совсем как ты.

Поттер и Снейп смерили друг друга неприязненными взглядами и тут же развели их в разные стороны: профессор продолжил читать, а Гарри вопросительно уставился на Гермиону. Та только пожала плечами и указала на книгу, призывая слушать дальше.

— Да, когда ты нам рассказывал, что это такое — сразиться с Волан-де-Мортом. Ты говорил, что тут мало просто заучить кучу заклинаний, сказал: можно рассчитывать только на самого себя, на свои мозги, на свою храбрость… Так ведь примерно то же самое говорил и Снейп, верно? Что, по сути, главное — быть храбрым и быстро соображать.

Профессор поморщился от такого грубого упрощения его слов. Да и про храбрость он ничего не говорил, только про гибкость и изобретательность. Но если отбросить гриффиндорские оттенки, можно сказать, что суть передана… приемлемо.

Гарри был совершенно обезоружен тем, что она настолько ценит его слова, даже выучила их наизусть, словно «Общую теорию заклинаний», а потому не стал больше спорить.

Гермиона усмехнулась, не заметив презрительного взгляда Малфоя, которого до глубины души поразило, что кто-то учит слова Поттера наизусть.

1) Но если ты не выстрелишь — тогда испорчусь я

Вернуться к тексту