Кровь – не вода (джен)

В ту ночь, которую впоследствии журналисты назовут «Ночью воплощенных кошмаров», Уильям Артур Уизли, для своих просто Билл, лежал на кровати и рассматривал потолок. Спать не хотелось, особенно после чтения занимательной книги о проклятиях майя. В его светлую голову приходили разные тёмные мысли. Касались же эти мысли не столько опасных красоток, в плен к которым он с братом и родителями угодили, а общего бедственного положения его семьи и возможных виновников этого.

Биллу уже сообщили, что родители были под контролем сильного мага разума. К счастью, не постоянным и полностью подавляющим волю контролем, а срабатывающим по приказу-паролю. Что они могли совершить и совершали в таком состоянии, пока было неизвестно. Точнее, об этом не знала воинственная красотка по имени Евклея, с которой он имел очень близкое общение, а хозяйка дома Хэспер Блэк не соблаговолила проинформировать Билла.

Билл, как ликвидатор заклятий, проработавший в Египте около четырех лет, сталкивался с разными существами, включая восставших мумий древних фараонов, но с вампирами близкого знакомства не имел. Было несколько мимолетных встреч, когда его отправили с краткосрочной миссией во Францию, но девушек-вампиров он там даже на колдофото не видел. А посмотреть было на что, да. Все три девушки, увиденные им за пять последних суток, отличались какой-то неземной хищной красотой — назвать их тварями или существами он даже в мыслях не мог.

Но о девушках он решил пока не думать, а сосредоточиться на безопасности и благосостоянии семьи. Нет теперь у Билла более важных забот. Самое главное, его освободили от обязательств перед гоблинами. Ранее он считал, что нельзя разорвать обязательный магический контракт. Ошибался. Хэспер Блэк сказала, что это вполне осуществимо, так как контракты — это те же проклятья, но с условием срабатывания и снятия, и под контролем магии заключивших договор сторон. Если есть достаточная сила и, разумеется, знания, то всё можно сломать, но можно просто переложить обязательства на другое лицо, что она и сделала. Теперь в магическом контракте исполнителем числится некая Мрачная Венера, и Билл очень сомневался, что она будет работать на гоблинов, скорее, наоборот, если это псевдоним леди Блэк.

— Билл, я чувствую, что ты не спишь, — раздался из-за двери голос хозяйки дома. — Поднимайся и иди со мной, будешь помогать с исцелением твоей сестры.

Услышав про сестрёнку, Билл моментально вскочил, оделся, схватил палочку и выскочил за дверь. Ожидавшая его Хэспер сказала следовать за ней, развернулась и ушла в темноту. Вампирам и упырю темнота помехой не была, Биллу же пришлось подсветить дорогу люмосом — не догадался прихватить специальный фонарь.

— Джинни попала под контроль разумного артефакта, который тянул из неё жизненные силы, а потом решил вытянуть всё, — сообщила Хэспер, свернув на лестницу, ведущую на третий этаж. — Хорошо, что вовремя остановили. Скажешь спасибо Стрейнджу.

— За спасение сестры я его и в лысину поцелую.

— Можешь для меня не озвучивать. Я и так всё читаю.

Уже в который раз эта жутко красивая леди напомнила, что его мысли и желания не являются для неё секретом. И то, что даже за похотливые мечты его ещё не убили, вселяло надежду на мирное разрешение конфликта между семьями.

— Билл, в вас есть кровь Блэков — будем решать вопросы по-родственному, но потом. Сейчас же есть другие заботы. Прежде, исцеление Джинни, а затем подумай, что делать с младшими братьями.

— А с братьями что? — у Билла от плохих предчувствий дрогнул голос и сжалось сердце.

— Не переживай, живы и нормально себя чувствуют. В Хогвартсе сейчас. Спят. Стрейндж бдит, — успокоила леди Блэк. — Дело в другом. Во-первых, Джинни с лета находилась в постоянной смертельной опасности, что, как ты понимаешь, не могло пройти мимо Стрейнджа и ваших часов, но… это не отображалось ни на основных часах, ни на ваших браслетах. Вот и думай, кто мог изменить настройки.

— Отец. Из семьи только он.

— Но Артур этого не помнит. Я ещё работаю с его сознанием и снятием блоков, в этом деле спешка недопустима.

— Мне, наверное, стоит вас отблагодарить за лечение родителей?

— Нет, не стоит. Я не для Уизли это делаю. Тебе же надо надеяться, что родители на такое вмешательство в свой разум пошли не по доброй воле. Если же добровольно, например, в целях сохранения секретности, то… я вам сочувствую.

— Я не думаю, что отец сознательно мог желать смерти хоть кому-то из семьи.

— Возможно, ты и прав. Во-вторых, твои братья не могли не заметить болезненный вид и странное поведение Джинни. Хотя бы один из четверых, находящихся в Хогвартсе на том же факультете, должен был обратить внимание, озаботиться этим, сообщить другим… Скорее всего, на них тоже оказывали какое-то влияние. В общем, тебе надо разбираться с этим.

— Я вас понял, — коротко ответил Билл, мысленно поблагодарив и за лечение родителей, и за проявленную заботу о его семье, а главное — за сохранение их жизней.

— Всё, мы пришли, — сообщила Хэспер и открыла неприметную дверь, скрывающую проход на чердак.

Билл, пробравшись через какую-то старую сломанную мебель, оказался в слабо освещенном закутке, где на диване лежала Джинни. А рядом в креслах сидели леди Эстель, с которой Билл уже был знаком, и старый добрый Упырь, теперь именуемый Стрейнджем и одевающийся, как утверждала леди Евклея, по последней маггловской моде.

Билл приветственно кивнув, присел на край дивана и всмотрелся в лицо спящей сестрёнки, внешний вид которой его совсем не порадовал. Джинни выглядела очень худой, кожа посерела, волосы потускнели и как будто даже большей частью выпали, тёмные же круги под глазами были просто ужасны.

— Что с ней? Помочь можно?

— Не переживай. Джинни уже обследовали и оказали первую помощь. Но надо её вывести из состояния сна, и тогда я закончу. Присутствие же близкого родственника успокоит девочку и в целом окажет благоприятное влияние. Главное — это целостность её духа и разума, а тело быстро придет в норму.

— Хорошо. Что мне делать?

— Ничего особенного. Просто быть рядом. Сейчас я её разбужу, — лаконично ответила леди Блэк и махнула рукой в направлении Джинни. — Всё. Меня не отвлекать. Я работаю.

Джинни пошевелилась, застонала и открыла глаза. Билл наклонился к сестре и ласково погладил её по плечу.

— Привет, Джинни.

— Привет, — она глубоко и судорожно вздохнула, и по лицу её заструились слезы. — Билл, я пыталась всё рассказать Перси, близнецам, но я не могла говорить, что-то не давало мне… и меня же исключат из школы. Это же я открыла Тайную комнату, выпускала василиска, но я не хотела… Это Том заколдовал меня, командовал… — Джинни всхлипнула, уткнувшись в обнявшего её Билла. — А где он? Последнее, что помню, как Том вышел из дневника перед статуей Слизерина… А ты откуда здесь? Что теперь будет?

— Тише, тише, всё будет хорошо…

— Билл, у меня память Тома… Я — теперь не я?! — воскликнула Джинни, вскинув голову и с ужасом смотря на брата.

— Нет, ты — это ты, — сказала леди Блэк, а Джинни, только сейчас заметив, что они в комнате не одни, перевела на неё взгляд. — Да, у тебя теперь есть некоторые чужие воспоминания, знания и умения, но ничего ужасного не произошло. Опыт, конечно, был нерадостный, но серьёзного душевного расстройства или подмены личности я не наблюдаю. А ты усвоишь полученное и будешь намного сильнее и искуснее. Некоторые имеющиеся проблемы я уже устранила, пока ты спала, а чуть позже, когда пообщаюсь с духом из дневника, ещё раз тебя обследую. Потом же, после курса укрепляющих и восстанавливающих зелий, будешь лучше прежней.

— Спасибо вам… А вы, простите, кто? Билл, это твоя подружка? Красивая…

— Джинни, лучше молчи! — оборвал тот абсурдные предположения сестры, вскочил с дивана и поклонился. — Благодарю вас, леди Блэк, за помощь! Чем я могу отплатить?

— Билл, я же говорила, что не обязательно озвучивать. Я и так вижу, что ты искренне мне благодарен и не хочешь быть должным. Ладно, с этим потом разберёмся.

— Я всё равно очень благодарен вам за спасение и помощь. Спасибо!

— Не стоит благодарностей, вон Стрейндж — целуй, ты обещал, — усмехнулась леди и, к удивлению Джинни, указала на похорошевшего и красиво одетого фамильного упыря Уизли, которого девочка узнала, но не поверила своим глазам.

— Да, — кивнул Билл, наклонился и чмокнул сидевшего и ничего не подозревающего Стрейнджа прямо в макушку. — Благодарю, родной!

— А ты прав, Билл. Действительно родной. Вдобавок к тому, что он вас своей силой вскормил и сейчас поддерживает, в нём есть кровь Блэков, как и в вас. Не забывай об этом.

— И кровь Максов, — добавила леди Эстель, — а именно, моей сестры Эллы.

— Я понял. Не забуду, — со всей серьезностью произнес Билл, погладив ошарашенного Стрейнджа по лысой голове. — А как его звали до смерти? Известно?

— Пока неточно, но, вероятно, Мариус.

— Кузен мамы? Сквиб, который работает бухгалтером и с которым мы не общаемся? Но я думал, он Прюэтт, из них мы только с тётушкой Мюриэль знакомы.

— Хм. Бухгалтер? — в задумчивости хозяйка дома постучала пальцем по губам. — Наверное, можно так сказать — раздаёт же вам силу, ведет учёт и проводит анализ вашего состояния, что потом на часах отображается. И Мариус Блэк приходится Молли кузеном по линии её матери Джульетты Прюэтт, в девичестве Булстроуд, а по линии Блэков он ваш троюродный дедушка и кузен бабушки Цедреллы.

— Вот как… — Билл задумался над тем, что ранее, к большому сожалению, почти не интересовался родственниками из других семейств. Но генеалогическое древо Уизли он знал наизусть аж до пятнадцатого колена.

— Да, это если не вдаваться в другие родственные связи — наши же семьи не раз роднились. У меня родная бабушка из Уизли была.

— Не может быть! Последней из вошедших в род Блэков была Виолетта Уизли, но это случилось в середине восемнадцатого века… Сколько же вам лет?! По вам и не скажешь…

— Не умеешь ты, Билл, делать комплименты дамам. Забыл, кто мы с Эстель?

— Прошу прощения, вырвалось. Не хотел обидеть!

— Прощаем. Ладно, в хитросплетениях родственных связей можно долго разбираться, а у нас есть ещё одно срочное дело: духа из дневника допросить и проверить на оставшиеся связи с Джинни. Тебя, Билл, и Эстель мне будет достаточно. В общем, вы идёте со мной в малый ритуальный зал, а Джинни и Стрейнджа сейчас отведём к Чарли, нечего на чердаке ютиться, когда в доме есть нормальные спальни.

* * *

Подготовка ритуала, которым должен был сопровождаться контакт с духом, не занял много времени. Билл предлагал свою помощь, но никаких особых задач ему не поручили: стоишь, наблюдаешь, не вмешиваешься. Введя его в курс дела, леди Блэк быстро нанесла какую-то неразборчивую кровавую вязь на чёрную плиту, вмонтированную посреди белоснежного пола, и прикрыла иллюзией так, что Билл не мог отличить этот участок пола от остальной поверхности.

— Хэспер, я изображу Гарри, — предложила Эстель, — а ты занимайся своим делом.

Не дожидаясь ответа, леди Макс стала изменяться, принимая вид мальчика и одновременно создавая себе мантию, гриффиндорский галстук и очки.

— Так, проверка речи, — сказал Эстель мальчишечьим голосом. — Операция «Гарри Поттер и чёрный дневник», агент Суперзвезда начинает свою работу. Похоже?

— Похоже, — подтвердила Хэспер. — Только говори чуть медленнее и короткими фразами.

— Поняла. Начинаем.

Билл, прикрытый чарами Хэспер, с тревогой наблюдал за вскрытием ящика и извлечением чёрной тетради.

— Тут-тук-тук, — леди Макс в образе Гарри Поттера постучала волшебной палочкой по вместилищу духа. — Том, который живет в дневничке, выходи, поговорим, а то мне писать нечем — пера с собой нет.

— Гарри, это ты? — спросил появившийся из дневника призрак Тома Риддла и, бросив короткий взгляд на «мальчика», затравленно осмотрелся по сторонам.

— Да, — коротко ответил «Гарри».

— Где девчонка? Я её не чувствую… Дамблдор унёс? Радует, что этот голый педагог за ней пришёл, а не за мной. А меня, значит, для тебя оставили? Снова какие-то изменения правил игры… Мастер не предупреждал… И где мы? — Том снова посмотрел по сторонам, но Билл был уверен, что тот видит не пустую белую комнату, а что-то другое.

— Я не знаю. Сам не пойму, как здесь оказался. А какой мастер, Том? Дамблдор?

— Это неважно, — отмахнулся Риддл. — Ты пришёл, значит, слушай, — продолжил он и, приняв величественную позу, начал вдохновенно толкать, скорее всего, заранее заготовленную речь: — Малышка Джинни писала в моём дневнике много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: её дразнит брат, ей приходится одеваться в поношенную мантию, учиться по старым учебникам, — тут глаза Риддла сверкнули, — как слаба её надежда понравиться знаменитому, прекрасному, великому Гарри Поттеру…

— Ой, это так приятно слышать!

— Что? — сбился Том, уставившись на покрасневшего мальчика, а Хэспер закатила глаза и покачала головой.

— Ну, ты сказал, что я «знаменитый, прекрасный и великий». Это приятно! Спасибо!

— Да, Эстель в своём репертуаре, — пробормотала Хэспер. — Переигрывает.

— Это не я сказал, а Джинни!

— Да? А что она ещё говорила?

— Многое говорила, глупенькие излияния одиннадцатилетней девчонки — это на пределе моего терпения, но…

— Но мастер сказал терпеть?

— Да, сказал, но он со мной не связывался с начала осени, значит, всё делаю правильно, а то бы меня поправили, — уверенно сообщил Том и вдруг схватился за призрачную голову. — Что?! Больно же… Почему я это говорю… Кто это?

Билл же в это время наблюдал за Хэспер, которая, судя по всему, активно работала с сознанием и памятью призрака. После вскрика Тома она слегка скривилась и что-то явно исправила, потому что призрак резко успокоился, задумался и спросил:

— О чём я говорил?

— Об излияниях Джинни. Продолжай, мне же интересно!

— Да, точно. В общем, она изливала душу, а мне как раз её душа и была нужна. Я впитывал глубинные страхи Джинни, самые потаённые секреты и наливался жизненными силами, становился крепче, плотнее и могущественнее. Моя мощь выросла, и я начал обратное излияние, накачивал мою маленькую подружку собственными силами и секретами, делая её душу своей…

— Ты мечтал стать девочкой? — спросил «Гарри» с сочувствием и пониманием в голосе.

— Нет! Как ты только мог такое подумать?! Мне было обещано мужское тело, сильное и красивое, но сперва требовалось усилить себя другой душой, покинуть дневник, мне осталось совсем немного… Кстати, а где тело Локхарта? Ай! — снова вскрикнул Том. — Почему я тебе всё это рассказываю?! Больно! Кто это? Абраксас? Профессор Диппет? Мастер, это вы?

— Умер твой мастер, ещё осенью, — сказала Хэспер, выйдя из иллюзорного прикрытия и вытянув за собой Билла. — Поэтому про его обещания можешь забыть, да и клятвы, что ты ему давал, теперь не действуют, а Абраксас Малфой тебе уже не поможет. Видишь, Билл, режиссёр ушёл, а оставшиеся на сцене куклы пытаются играть дальше, правда, каждый в свою игру.

— Вы кто?! — воскликнул призрак, увидев пару недобро настроенных волшебников и превращение Гарри Поттера в очаровательную девушку, но с хищной улыбкой на лице.

— Старший брат Джинни. Очень злой брат! — сообщил Билл, а изменившийся в лице Том стал втягиваться в своё вместилище. — Леди, он же сгинет, если я дневничок спалю адским пламенем? И сестре это не навредит?

— Уже не навредит. Если сожжешь дневник, то дух отправится в мир иной. Это же призрак с воспоминаниями шестнадцатилетнего Тома Риддла, будущего Волдеморта, как портрет… Хм… Билл, не надо сжигать. У нас есть особа, которая с Томом охотно пообщается, — сообщила Хэспер, закидывая чёрную мерзость обратно в контейнер, — и информацию из него всю выжмет. А накопленная им сила ей только на пользу пойдёт.

— Ты о ком? — не поняла Эстель.

— О буйном духе, который с твоей легкой руки увлёкся изобразительным искусством. О портрете Вальбурги.

— О-о-о-у! Хэспер, это жестоко… но концептуально! Я хочу это видеть! Пойдём прямо сейчас, — после этих слов Эстель вместе с Хэспер и контейнером покинули ритуальную комнату, направив Билла в спальню к Чарли, где уже находились Джинни и Стрейндж.

Билл не сразу понял, что задумали леди, но по прошествии некоторого времени, наблюдая за немыслимыми метаморфозами на картине, согласился с Эстель, что да, немного жестоко по отношению к тем, кто далек от современных направлений живописи. Несмотря на то, что Великая Абстракция, как решила называть себя нарисованная Вальбурга Блэк, стала намного спокойней реагировать на подходящих к ней, желающих задержаться возле картины было мало.

Как выяснилось, далеко не каждый мог долго наблюдать за тем, как изображение умиротворенной Вальбурги Блэк на фоне лесного пейзажа менялось на разноцветные пятна и фигуры, в которых виделся то закованный в цепи Том, то он же в огромном кипящем котле, то просто отдельные части Риддла, хаотично разбросанные по холсту и медленно двигающиеся по загадочным траекториям, то вообще что-то трудно опознаваемое. И всё это сопровождалось стонами, криками и визгами, которые, конечно, были сильно приглушены наложенными на картину чарами, но так, чтобы не испортить общее впечатление от произведений искусства.

Конечно же, как настоящий творец, Абстракция обзавелась и истинными поклонниками своего таланта. Правда, Чарли больше нравились полотна в стиле сюрреализма, а не абстракционизма, Билл предпочитал жесткий реализм, Джинни же нравилось всё, главное, чтобы там был Том или его части.

— Оу, велика сила искусства! — каждый раз заявляла Эстель, видя паломничество Уизли к портрету Вальбурги Блэк.

Но всё это было позже, а в ту ночь прекрасные дамы, вернувшиеся через двадцать минут, поведали Биллу и Чарли об основных результатах операции «Чёрный дневник» и некоторых планах на ближайшее будущее, в которых братья пожелали принять непосредственное участие.