Антарес Блэк и ящик Пандоры (джен)

Обратный путь до тайного хода в Хогвартс Блэк проделал быстро и без приключений. Ныне он знал два пути: один, через подвал в "Сладком королевстве", был не слишком удобен, а вот второй… Развалины старой сторожки на краю Запретного леса, со стороны Хогсмида, виделись куда более приятным вариантом. Уединение и гарантированное отсутствие чужих глаз — право слово, что может быть сейчас важнее?

Когда-то здание, очевидно, стояло на некотором отдалении от опушки, но за десятки лет границы волшебной чащобы изменились: постепенно, фут за футом сдвигаясь все ближе к ней. Впрочем, здесь деревья были еще молоды и почти обычны. Антарес чувствовал в них лишь отголосок странной магии, неповоротливой и давящей, пробирающей ознобом. Душной, будто отдающей прелой листвой. Угрожающей, но пока по-настоящему не агрессивной. Здесь она была похожа на детеныша-подростка, что пока только играет, учится выпускать когти. Но стоит ступить дальше, вглубь чащобы, и эта сила обернется сытым хищником. Хищником, что вполглаза наблюдает за нарушителем территории и готов в любой момент вцепиться ему в горло. Разорвать, оставив кожу, кости, да пятно крови под темной сенью вековых елей. Это… завораживало. 

Блэк, поддавшись сиюминутной прихоти, коснулся коры ближайшего дуба, раскидистого, окруженного молодой порослью, словно умудренный сединами дед — стайкой детворы. Кора была теплой, почти горячей. Он почувствовал, как магия внутри пульсирует под его ладонью, недовольно ворочается, словно пробуждаясь ото сна. Антарес тут же отдернул пальцы. Исток? У всего есть начало… Скорее всего, это самое старое дерево здесь, в этой части опушки. Успевшее вобрать в себя достаточно магии, чтобы суметь поделиться с остальными.

Да, судя по всему, он еще из тех времен, когда здесь хозяйничали люди… А ныне ствол почти сросся с покосившимися остатками стены. Должно быть, покрытые мхом и обтрепанные дождем и ветрами камни держатся вместе лишь благодаря столь ненадежной опоре.

Антарес сощурился. Заклятие кошачьего глаза раскрашивало мир в оттенки серого, толстые узловатые ветви казались плоскими черными щупальцами, вырезанными из черного картона. На фоне чуть более светлого неба они виделись замысловатым узором, хаотичным и загадочным. И ни ветерка. Ни шелеста листьев. Ничего. Словно время застыло. Словно…

Стоп.

Блэк дернулся, машинально оборачиваясь на резко контрастирующий с оглушительной тишиной шорох в кустах. Тут же отступил к стене, за широкий ствол, и спешно наложил дезиллюминационное заклятие. 

Странный звук донесся до его ушей, заставив вздрогнуть. Не то всхрап, не то стон. Негромкий, но оттого не менее жуткий. Человек? Нет… Похоже, но нет. И магия. Самым краем сознания он ощущал едва заметный отголосок чьей-то магии, совсем незаметной, если не сосредоточиться. Столь схожей с силой самого леса. И, все же, другой…

Кто пожаловал сюда так не вовремя? Кентавры? Странно, вроде они обитают с другой стороны Запретного леса.

Антарес, не в силах побороть любопытство, осторожно высунулся из укрытия.

Кто ты, неведомый гость?

На расчищенном от кустарника пятачке у черного провала тайного прохода стояла лань. Небольшая, тонкая. Разгоряченная, словно только что, не разбирая дороги и не чувствуя ног, неслась по ночному лесу. Юноша скептически скривился. Тебя испугало животное, Блэк? Ты уверен, что с твоей головой все в порядке?

Он уже вскинул палочку, чтобы отменить чары невидимости, но передумал. 

Лань опустила тонкую шею, рухнула на колени, скорчившись. Дернулась. Мгновение внезапной трансформации, скручивающей тело. И вот уже на заросших травой каменных плитах лежит… Человек.

Блэк сморгнул. Анимагия? Как любопытно.

Тяжело дышащее тело, выждав пару секунд, распрямилось. Оправило мантию. Хрустнуло шеей, встряхнулось, расправляя плечи. Женщина. Нет, девушка. Черная кожа лица почти сливается с ночным сумраком. Натсай Онай? Да ладно!..

Антарес подавил желание рассмеяться. Интересно, ты регистрировалась в Министерстве? Если нет, то это было бы так кстати…

Натсай, меж тем, вовсе не желала терять времени. Шаг — и вот уже она скрылась из виду, почти бесшумно скользнув в тайный проход.

Антарес машинально облизнул верхнюю губу и тихо цокнул языком. Медленно выдохнул — он и не заметил, что все это время пытался почти не дышать. Выждав некоторое время, он толкнул рассохшуюся дверь, почти скрытую буйными зарослями плюща, и шагнул во тьму. Внутри было сыро, пахло землей и плесенью. Но лаз был, к счастью, достаточно широк, и даже почти не походил на грязную нору — неведомые строители позаботились о том, чтобы выложить пол, стены и потолок камнем.

…Что вообще известно об этой девчонке? Похоже, гораздо меньше, чем ему казалось. Дочь женщины, что преподает нынче прорицание в Хогвартсе, приехала в Британию вместе с матерью, поступила в этом году. Раньше училась в Уагаду. Вот, в общем-то, и все. 

Крессида отзывалась об однокурснице достаточно прохладно — Блэк как-то задал ей пару вопросов, осторожно, будто невзначай. Но то была ее личная оценка, не более. Блюм воспринимала новенькую как соперницу, и было с чего: у Натсай на любой вопрос находилось собственное мнение. Она была бойкой, упрямой, не боялась трудностей… Отличный набор качеств, как ни посмотри. Если не брать в расчет факт, что Онай относилась к тому типу людей, для которых всегда существовало лишь две точки зрения: их собственная и неправильная. Девчонка была из тех, что раскрашивают мир в черное и белое, непримиримо лезут на баррикады, дабы непременно нести «добро» и причинять «справедливость» — так, как они ее понимают. Это раздражало.

Антарес машинально перепрыгнул грязную затхлую лужу на полу и задумался, припоминая все, что ему известно о волшебниках черного континента. В целом, учитывая, что эта гриффиндорка родом именно оттуда, не так уж удивителен ее навык животной трансформации. Анимализм — часть африканской традиции. Как и некромантия, ритуалистика… И беспалочковая магия. Последнее уж точно следует учитывать при составлении любых планов, касающихся этой упертой правдолюбки. А то, что оставлять без внимания ее недавнее пренебрежение к его предупреждению нельзя, не вызывало сомнений. С теми, кто переходит дорогу Антаресу Блэку, случаются нехорошие вещи. Сию истину стоит донести до всех и каждого, и Натсай выпала честь послужить примером.

Возвращаясь к вопросу беспалочковой магии… Блэк, на его вкус, знал об этом недостаточно, но куда больше, чем среднестатистический британец. На самом деле палочка и заклинания — лишь еще один способ контроля силы. Отточенные движения и вербальная формула в комбинации с зачарованным особым образом инструментом автоматически помогают направлять необходимое количество вложенной в волевой посыл мощи. Чем более они выверены, тем четче желание волшебника воплощается в жизнь. И это очень сильно упрощает… вообще все. Таким образом можно колдовать, даже почти не ощущая собственной магии, не затрачивая годы упорного труда на то, чтобы достичь хотя бы элементарного уровня чувствительности.

В ином случае, если кто-либо все же не желает довольствоваться малым, у него есть два пути. Первый - развивать чувствительность к своей силе и ее более точный контроль при использовании. И под последним подразумевается не только исключительно верное изъявление намерения. Контроль также есть понимание, как все на самом деле работает, учет всех взаимосвязей, отслеживание собственных действий, закладываемых ассоциаций. И так далее, и тому подобное…. То есть, в любом случае, когда кто-нибудь внезапно решит сойти с проторенного пути, ему так или иначе придется «собирать» заклинание «вручную», и все его составляющие держать в голове. С чувствительностью к магии это проще — есть интуитивное понимание, как направить волю так, чтобы приказать магии правильно, и, даже если в сложной структуре чар есть какие-то огрехи, гораздо проще откорректировать их на ходу.

И здесь, естественно, очень помогает окклюменция, что упорядочивает разум и заставляет волшебника контролировать собственное сознание и мысли. Ну и мозги, конечно, мозги играют роль. Нужно просто быть не быть тупицей — с чем у большинства населения земного шара наблюдаются некоторые проблемы. Чаще всего часть этой сложной работы перекладывается на палочку, иной артефакт, руну, особые предметы в ритуалистике, содержащие в себе определенный смысл, тип магии или свойство. Ибо чувствительность без предрасположенности развивать долго и сложно. Очень сложно, прямо скажем. Антарес отлично понимал, сколь ему повезло с подобным навыком, обретенным еще в детстве — можно сказать, он вытянул золотой билет. Если б только не было ещененормальных родственничков и унизительных проблем с собственной своевольной силой… Впрочем, пенять на судьбу было не в его правилах.

Есть и второй путь. Волшебникам, что не используют привычный любому европейцу магический инструмент, приходится, дабы чары не рассыпались в процессе создания, изобретать более громоздкие заклинания, вплетая в них модули контроля и фокусировки воли, которые смогут все это заменить. Такая магия получается медленной и неудобной для осознания. Обычно подобным образом можно сотворить лишь относительно простое колдовство -иначе оно выходит слишком переусложненным: если к и так навороченной конструкции добавить еще что-то, неподготовленный разум не сможет ее удержать и воспроизвести результат.

Ну а так как гениев, готовых потратить уйму времени на совершенствование чувствительности не так уж много на единицу населения, большинство в Уагаду идут как раз по пути усложнения простых заклинаний, жертвуя скоростью их создания и разнообразием собственного арсенала. Для более сложных же воздействий на мир используют ритуалы, руны и прочие опосредованные практики, что тоже есть методы контроля. Соответственно, время на создание чар увеличивается еще больше. К примеру, гадания, вуду, частично магия крови - также имеют ритуальный характер. Даже любое зелье — это, по сути, ритуал, комбинированный с использованием магических предметов: особым образом зачарованных котлов и ингредиентов. Последние также можно определить, как «природные» предметы, содержащие в себе определенные смыслы, виды магии и свойства. Именно поэтому сложнейшее воздействие на мир, вроде интуитивных игр с вероятностями, в реальном времени можно провернуть только с помощью зелья Феликс Фелицис, так как придумать и воплотить такое же заклинание - очень сложно. Даже проклятие неудачливой вилки, что несовместима с накалыванием горошка, не самое простое. Что уж говорить о том, чтобы наделить подобным качеством, только со знаком плюс, человека, влияющего на мир любым своим действием куда сильнее той самой вилки.

В конце концов, если так подумать, волшебники из Уагаду еще не завоевали мир в основном потому, что как раз сильно уступают по скорости сотворения колдовства, проигрывая палочкам. Однако, строго говоря, действительно сложные и сильные чары с помощью одной лишь палочки способны сотворить единицы, так что в этом случае ритуалистика полезна для обеих магических школ. В ней, а также в магии крови, магии символа и зельеварении многие южане исключительно хороши. У них всегда были свои тузы в рукаве.

Что до Натсай, Блэк сильно сомневался, что пятнадцатилетняя девчонка, пусть и обученная чему-то необычному, сможет доставить настоящих проблем. Вот ее мать… Прорицания всегда были наукой сложной, запутанной и опасной. С другой стороны, вряд ли Мадива Онай контролирует каждый шаг дочери, неотрывно наблюдая ее будущее сквозь хрустальный шар. К тому же, гадания далеко не всегда точны. Можно, например, определить угрозу для конкретного человека, а вот ее источник — уже труднее. Что уж говорить о времени и месте. Это возможно, но… Для того требуется очень много усилий, знания и недюжинный талант, и никто не станет делать подобное регулярно, по расписанию, без основательных на то причин. А уж истинные пророчества тем более не изрекаются по щелчку пальцев. 

Конечно, неприятно, что пресловутая мамаша имеет статус профессора и, соответственно, некоторое влияние, но это все еще не критично. Конфликт доставит Финеасу неудобства, однако пережить его недовольство не так уж сложно, право слово. Привычное, знакомое зло. Привычная боль. Или очередное унижение, которое придется вынести, так же, как выносил всегда, с гордо поднятой головой… Антарес отлично знал, как именно дядя расставляет приоритеты, потому предполагал, что до непоправимых последствий дело не дойдет. Не дойдет и вовсе до наказания, если все сделать аккуратно.

За размышлениями Блэк почти не заметил, как добрался до выхода. Сырость почти ушла, сменившись запахом пыли. Тайный проход вел на второй этаж, к витражу с неподвижной русалкой, тому самому, что недалеко от коридора, в котором Прюэтту довелось познакомиться с докси. Фальшивому витражу. Стоило сказать нарисованной девушке с хвостом пару определенных комплиментов, как та сразу же оживала, открывая путь галантному джентльмену. Пространственные чары… Снаружи секретная дверь выглядела обычным окном. 

Антарес вгляделся, осматривая знакомый закуток рядом с лестницей сквозь немного мутное цветное стекло. Вроде никого. Пробормотал нужные слова и толкнул створку, аккуратно перешагнув через порог. 

И тут же, сам едва успев понять, что делает, резко отпрыгнул в сторону.

Намерение. Чужая магия…

Он машинально выставил щит и скользнул за угол, оглядываясь. Красный луч чужого оглушающего заклинания с грохотом вышиб крошку из каменной стены. 

Вот так сразу, и даже не поболтаем? Кто ты, мать твою?! Впрочем, гораздо важнее, где ты. Теперь я знаю. 

Блэк спешно и молча наколдовал Авис. Крупная стая пичуг, беспорядочно хлопая крыльями, ринулась вперед, по направлению к неизвестному. Это должно его отвлечь… Послышались ругательства. Антарес, не теряя времени, накинул невидимость и перебежал проход, скрываясь за выступом противоположной стены.

Здесь обзор был получше. Он быстро выглянул, оценивая обстановку, тут же прячась обратно. Прижался спиной к стене.

Натсай Онай… Какой сюрприз. Похоже, ты ждала меня, не так ли?

Блэк, не желая терять темп, высунулся вновь и разродился серией Петрификусов и Экспеллиармусов, завершив комбинацию любимым режущим. Ни одно заклятие не достигло цели. Натсай ловко, с удивительной даже для девчонки грацией, увернулась почти от всех, приняв на щит лишь Диффиндо, а после, не медля ни секунды, атаковала в ответ. Какие-то чары изменения поверхности? 

Антарес вовремя подпрыгнул, вцепившись в ближайшее крепление настенного волшебного факела, и бросил Энервейт в стремительно превращающиеся в вязкое болото плиты пола. 

Изобретательно. Если отменить заклинание в то время, когда ботинки уже находятся в магическим образом измененной структуре, поверхность вернет былую твердость, но ноги так и останутся скованы.

Маневр украл лишние секунды, двойное Протего схлопнулось от очередной чужой атаки, и он едва успел накинуть новое. Онай переместилась ближе. Теперь между ними не было ничего, что можно было бы использовать как укрытие. Он угостил девчонку еще парой заклинаний, но та вновь успела увернуться. Даже на ближней дистанции. Неплохо, очень неплохо.

- Блэк… - презрительно выплюнула гриффиндорка. Судя по всему, она даже не запыхалась, - Ты думал, я не учую твой запах? Там, в лесу, мне показалось кое-что странным, я решила проверить…

Мы перестали играть в молчанку?

Ступефай. Еще один. Инсендио.

Антарес раздраженно дернул щекой, посылая в ответ ослепление, удушающее и костедробильное. Мимо.

Натсай торжествующе фыркнула:

- …И не ошиблась.

Тонкий нюх лани. Теперь понятно.

- Ну и каков твой план, а? - выдохнул он, отскакивая и швыряя в противницу новое заклятие. - Намять мне бока за то, что подглядываю за девушками? Или… 

Или оглушить и стереть память. Я бы так и сделал на ее месте. Ситуация приобретает еще более неприятный оборот. Лучше заканчивать побыстрее.

Он на мгновение прикрыл глаза. Яркая вспышка — бесполезные детские чары фейрверка. И очень удобные - как фактор неожиданности. Блэк с трудом сосредоточился, тут же посылая вдогонку кое-что поинтереснее. Почти наощупь, ориентируясь лишь на собственные ощущения от чужой магии. Он чувствовал щиты девчонки, хорошие, собранные почти как по учебнику. Но без модификации, создающей помехи боевой трансфигурации.

Это было логично: подобное почти не используется в школьных дуэлях. Колдовство, слишком сложное и медленное для обычной драки. Для такого нужны тренировки и отличное понимание конкретного процесса преобразования. Но Антарес любил трансфигурацию. Он не был уверен в успехе, однако предпочел рискнуть. И не прогадал.

Галстук, зашипев, стремительно обвился вокруг шеи едва проморгавшейся от внезапных ярких всполохов гриффиндорки толстым скользким кольцом, сжимая горло. Та спешно попыталась заставить змею исчезнуть, но Эванеско не привело к необходимому результату. 

Не твоя вина, девчонка. Устойчивые преобразования проходят на седьмом курсе. Чтобы разрушить такую структуру нужен индивидуальный подход… Справишься?

Натсай в панике схватила чешуйчатого гада, желая содрать с себя неожиданную помеху, но было поздно — змея вовсе не желала отпускать добычу. От ладоней пятикурсницы на теле твари остались черные ожоги. Бесполезно. Заколдованный кусок ткани не чувствовал боли.

Впрочем, выяснять глубину познаний и степень изобретательности Натсай Онай времени не было. Антарес немедленно швырнул несколько заклятий, разбивая щиты. Та попыталась тут же возвести новые - не успела. Сложно сосредоточиться, когда у тебя темнеет в глазах. От добивающего Петрификуса девчонка решилась увернуться, однако, потеряв былую резвость, все же не смогла. Совсем чуть-чуть не хватило, да?

Блэк, ухмыльнувшись, добавил связывающее Инкарецио и легкие чары отвлечения внимания. Змея вновь обернулась красно-желтым галстуком.

По-хорошему, стоило бы поступить изящнее. Например, натравить на нее Пивза. Превратить чужую жизнь в ад, оставшись в стороне. Но… Натсай сама только что спутала все карты. Теперь придется действовать иначе. 

Антарес, сощурившись, бросил задумчивый взгляд на распластавшееся на полу тело. Застывшее в неестественной позе. Поджарое. Обманчиво беззащитное. Он чувствовал, как Онай, даже полностью обездвиженная, борется. Борется за собственную свободу, за право нанести еще хотя бы один удар. Ее магия, в отчаянии выпущенная наружу, была горячее маленького солнца. Это было… так заманчиво. Гораздо насыщеннее, чем тогда, с Леандером. Знает ли эта гриффиндорка, насколько сейчас привлекательна? Так хочется согреться в ее бескомпромиссном, безжалостном огне. Укротить его, оставив лишь тлеющие угли. 

Нет. Нет?

Антарес машинально облизнул верхнюю губу. Привкус чужой ярости остался на языке. Он перекинул ногу через идеально очерченную школьной юбкой талию, уселся девчонке на бедра, сжав ее ребра коленями.

Зайдешь чуть дальше — и превратишься в обычное животное, Блэк. Дикаря, неспособного контролировать самые низменные порывы. Шимпанзе в зоопарке. 

Он грубо ухватил ладонью ее подбородок. Почти сформированное чужое заклинание разбилось о монолит его воли. Блэк яростно сжал пальцы. Это было… на грани. Еще немного, и сковывающие чары просто рассыплются. Полные, слишком гротескные на темном девичьем лице губы дернулись, будто Натсай желала что-то сказать. Она отнюдь не была красива — с точки зрения обывателя. Но это не имело значения. Совсем не важно, сколь пропорциональны скулы и изящен нос, когда видишь суть. Жгучую и непреклонную. Разум и сила духа - единственное, что в человеке может быть по-настоящему соблазнительно. И тем интереснее искать способ сломать их. Тем приятнее… Антарес, не удержавшись, провел ладонью второй руки по щеке гриффиндорки. Она была матово-мягкой. 

Уродливая неразумная обезьяна в человеческом обличье, знающая лишь зов плоти. Мерзость. Все еще хочешь этого?..

Новые беспалочковые чары, почти неоформленные, дикие. Но упорно пытающиеся согнуть реальность, вывернуть ее в нужную сторону, заставить подчиниться. Блэк чувствовал, будто он, несмотря на все усилия, словно канатоходец, балансирует на тонкой грани между победой и поражением.

Ты хороша, Натсай Онай. Слишком хороша. Оставить тебя в покое? Нет. Этого недостаточно…

Антарес упер палочку беззащитную грудь. Вдавил с силой — совершенно излишней. 

Чары щекотки — прекрасное заклинание. Они лишь кажутся безобидными. Таковыми и являются, коли накладывает их первокурсник. Но если немного модифицировать и усилить формулу… Любая беспалочковая магия требует сосредоточения и воли. Хочешь удержать столь способного мага в состоянии покорности — придется сломить и то, и другое.

Ну же, попробуй теперь, маленькая дрянь!

Онай едва заметно дрогнула. Смех, скованный Петрификусом, застрял в ее груди. Антарес чуть отпустил контроль над парализующим заклинанием. Немного, только чтобы усилить эффект. Прижатое к полу тело свела судорога. Он чувствовал, как девчонка так хотела зайтись хохотом, захлебнуться рыданиями... И не могла. 

Блэк поймал ее взгляд. Все получилось само собой. Он вошел в чужое сознание, почти не ощущая сопротивления. Рухнул, как в омут, без всяких предварительных усилий… Чужая суть, чаяния и надежды, победы, поражения, страхи, радости и горести — прямо на поверхности темных глаз, полных ненависти и отчаяния.

Хаос образов и мыслей. Рваные воспоминания. Спутанные, затмеваемые эмоциями и ощущениями. Это не важно. Главное — уметь лавировать в этом бурном потоке. Сейчас нет никакой защиты, даже естественного сопротивления, коим и вовсе обладает любой, даже незнакомый с ментальными науками волшебник. 

Глубже. Дальше. Выпотрошить твой мозг, отсеять лишнее, вырвать интересное. То, что пригодится. 

Натсай захлебнулась немым криком. Антарес почувствовал, как тот бьется о стенки его черепа, так страстно жаждет выйти наружу. Ему самому хотелось кричать, но он не мог даже вдохнуть — это было слишком. Слишком близко. Слишком ярко. 

Чары щекотки, послушные невыраженному желанию, вцепились в чужое тело, сжали его, будто тисками. 

Больше.

Гриффиндорка задергалась, почти сбросив заклинание паралича. Теперь во взгляде ее осталось лишь безумие — животное, безрассудное.

Блэк выругался сквозь зубы. Он не желал разрывать связь: путешествие по сознанию девчонки оказалось таким… захватывающим. Его собственный разум, казалось, так быстро утратил обычную хладнокровную ясность, но взамен… Ядреный коктейль эмоций и желаний, чужих и собственных, похожих и полностью противоположных. О, это слишком прекрасно! Слишком сочно. Как можно устоять? А разве нужно?

Натсай тихо захрипела, захлебываясь пеной розоватой слюны. Кажется, она прокусила язык. 

Думаешь, это меня остановит, а? Этого недостаточно. Совсем недостаточно… Нет!

Антарес упер кончик палочки в мягкую темную кожу чужой щеки.

Диффиндо.

Длинный узкий разрез прочертил лицо от уха до подбородка.

Так лучше. Без крови все действо — что прелюдия без финала… Тебе нравится, Онай? 

Ярче!

Девчонка, уже совершенно ничего не соображая, все-таки скинула заклинание паралича и зашлась воющим, истеричным смехом. Из глаз ее текли слезы.

Блэк рассмеялся в ответ. Больше не было рядом рационального Сэллоу. Не было зануды Оминиса. Сдержанность не имела смысла. Совсем не имела… 

Ну, это все, что ты можешь мне дать?!

Настай внезапно умолкла. Закашлялась, подавившись слюной, надсадно, безудержно. Темные провалы глаз, ранее потерявшие всякую осмысленность, подернулись белесой поволокой, обратившись кукольными стекляшками. Ярость и безумие отступили, оставляя место лишь дикому ужасу. Это было столь… неестественно жутко. Антарес машинально отпрянул, вскакивая на ноги и пятясь назад.

Гриффиндорка, извиваясь во все еще сдерживающих ее путах, точно гусеница, попыталась отползти в противоположную сторону, не переставая задыхаться.

- Т-Тыыы…

Голос ее был хриплым, скрежещущим, словно несколько призраков вдруг решили заговорить хором. Блэк недоуменно замер, выставив палочку, но не спеша, впрочем, что-либо предпринимать.

- Тыы… Ошибка. Ошибка! 

Натсай, перевернувшись на бок, свернулась калачиком и заскулила.

- Я - что? — растерянно переспросил Антарес. Абсурдность происходящего очистила разум лучше любой окклюменции. Кровавая мутная пелена, застилающая сознание, отступила, исчезла, будто ее и не было вовсе. Девчонка его не слышала. Лишь себя.

- Ошибка! Ошибка-ошибка-ошибка! Искажение! Тебя… не должно быть. Не должно! Ты все испортишь! Будущее, настоящее, прошлое… Все… все…! Уже испорчено!

Онай закричала, захлебываясь, жутко, по-звериному. Блэк машинально швырнул в нее вытрезвляющие чары, попутно снимая заклинание щекотки. Гриффиндорка замерла, уставившись на него бессмысленным взглядом. Помогло?..

- Судьбы не существует, - ее голос, все еще утробно-низкий, заставил его спину покрыться мурашками. - Есть лишь очень вероятное стечение обстоятельств. И тебя для него нет. Никогда не было. Это плохо. Ты разрушишь… Ты ошибка. Ошибка. Ошибка!

Натсай вновь завыла, в перерывах между всхлипами бормоча что-то и вовсе бессмысленное. Нет. Не помогло.

Антарес уже готов был угостить ее оглушающим, но через несколько секунд метаний девчонка наконец затихла сама. Блэк прислонился спиной к стене и медленно сполз по ней вниз, сев прямо на холодный пол. Вытянул ноги. Перевел взгляд на собственные руки. Пальцы дрожали.

О нет. Глупо отрицать. Он знал, что это было. Чертовы прорицатели со своими чертовыми пророчествами.

Но как? Ни разу… Ни разу, судя по ее воспоминаниям, с ней не случалось даже чего-то отдаленно похожего. Да она даже на уроки собственной матушки не ходила! Наследственность взяла свое? Наследственность и эмоциональное перенапряжение… Может быть. Дерьмо.

Или это все-таки что-то иное? Не то чтобы Антарес сильно разбирался в сложной и весьма неточной науке предсказаний.

Надо собраться. Доделать дело. Иначе в произошедшем нет никакого смысла. Блэк с трудом встал, держась за стену. Медленно подошел ко все еще трясущейся гриффиндорке, не слишком аккуратно перевернул тело на спину ногой. Судя по яростному взгляду, Онай почти пришла в себя.

Она не помнит. Для нее наш диалог закончился заклинанием щекотки.

Осталось одно. Предупреждение остальным. Блэк присел на корточки и резко зажал нос Натсай, перекрывая доступ кислорода. Та разлепила губы, попытавшись что-то сказать и одновременно сделать вдох, но…

 Обливиэйт. Ступефай.

Антарес бесцеремонно залез пальцами в чужой приоткрытый рот, вытаскивая мокрый безвольный язык. Брезгливо вытер руку о жилетку с красно-желтой нашивкой и шевельнул палочкой, накладывая заклинание увеличения и роста, а после еще одно, долженствующее закрепить чары. Снять его теперь будет непросто — легче отрезать… Интересно, как с этим справится мадам Блэйни?

Пресловутая часть тела бессознательной девчонки посинела, распухая и удлиняясь. Она тяжело задышала. Кажется, ее тошнило.

Прозрачный намек, не так ли? Лишняя болтовня до добра не доводит, как ни крути.

Из-за стертой памяти, конечно, эффект несколько смажется, но… Такая умница так или иначе очень быстро догадается, кто виновник всех ее бед. Как поймут и остальные.

Изначально Антарес очень надеялся, что Онай не регистрировала собственную анимагическую форму. Что, на самом деле, было бы не удивительно. Анимагия в Британии редкость. И дело не только в том, что научиться превращению непросто. Нет. Это преимущество… и одновременно слабость. Каждый волшебник, освоивший подобное искусство — живая мишень. Для браконьеров, нечистых на руку торговцев, не отягченных моралью магов… О, ингредиенты, получающиеся из людей, убитых в собственном зверином обличье, имеют немалую цену. Потому большая часть тех, кто все же решился освоить такое колдовство, так или иначе весьма редко желают выйти из тени. Что ведомо Министерству — известно и свинье. И, меж тем, власть не оставляет попыток контролировать все, до чего может дотянуться. Но Натсай, хоть и скрывала свой талант от широкой общественности, предпочла не идти против закона. Увы.

Блэк надеялся, что найдет в этой кудрявой башке что-нибудь полезное. Но гриффиндорка оказалась слишком хорошей девочкой. Единственное, что он добыл — понимание. Понимание ее личности, возможных реакций, ценностей. Не более. И чертово пророчество.

Блэк выпрямился, оглядывая получившуюся композицию, и вздохнул. Да, вышло совсем не то, чего хотелось изначально. Все должно было быть по-другому. О, он не тешил себя надеждой. Ничего не закончилось.