Королева (джен)

Будоражившие столицу слухи о том, что лорд Дарнторн будто бы начал собирать своих вассалов и солдат, увенчало известие о том, что пьяные гости Дарнторна, чтобы угодить своему сюзерену, разрубили щит с гербом дан-Энриксов и побросали обломки в огромный камин Торнхэлла. В зале, в котором обычно проходили встречи Круга лордов, на сей раз было не продохнуть — никто из тех аристократов, кто в другие дни изобретал самые разные предлоги, чтобы увильнуть от скучных заседаний, и особенно усердствовал в этом в тех случаях, когда круг обсуждаемых вопросов не казался им особо интересным, в это утро не остался дома. Напротив, казалось, что все они явились во дворец даже раньше обычного — лишь бы дать выход своему негодованию.

— Сервелльд хочет войны? Мы устроим ему войну!.. — рычал Ван Рэ.

— Он, видимо, забыл, что Наорикс Воитель взял Торнхэлл за один месяц!

— Дарнторнам давно cледует преподать урок!

— Вы, может быть, забыли, что я тоже здесь, лорд Мартелл?.. — процедил бледный и явно не выспавшийся лорд Бейнор. На сегодняшнем совете младший брат Дарторна наверняка чувствовал себя не лучше, чем пленник во вражеском лагере.

— Нет, напротив — я прекрасно о вас помню, сэр… Можете передать мои слова своему брату. Или, если вы считаете себя задетым, я всегда готов принять ваш вызов.

— Как и я, — тут же подхватил Эрандел. — Уверен, большинство присутствующих согласится со словами Мартелла, так что у вас богатый выбор…

Хотя все трое говорили, понижая голос, чтобы скрыть эту беседу за висевшим в зале шумом, этот обмен репликами, кажется, не ускользнул от внимания императора.

— Господа, успокойтесь, — сказал он, обводя взглядом не в меру разбушевавшихся советников. Видя, что их пытаются призвать к порядку, лорды понизили голоса до шепота, торопясь досказать соседям рвущиеся наружу мысли, и в итоге гул, висевший в зале, не умолк, а только изменил тональность, сделавшись драматически приглушенным. Валларикс страдальчески нахмурился.

— Гости Дарнторна слишком много выпили, но мы-то не пьяны… Прошу вас… Тихо! — рявкнул, наконец, Валларикс, осознав бесплодность своих уговоров и треснув ладонью по столу.

Ирем, не участвовавший в общем разговоре, ухмыльнулся, как будто бы хотел сказать — «ну вот! Можешь ведь, когда хочешь!..». Раздраженные голоса мгновенно смолкли, а только что задиравшие Бейнора Дарнторна соседи смущенно отвернулись от него, как будто их застали посреди базарной драки.

— …Спасибо за понимание, — сказал Валларикс в наступившей тишине. — Я прошу каждого из вас избегать обсуждения этого дела не только здесь, но и за пределами этого зала. Я ценю вашу поддержку, господа — но все, кто хочет доказать свою верность престолу, должны перестать обсуждать Сервелльда Дарнторна и его вассалов, соблюдать спокойствие и призывать к тому же самому любого, кто заведет с вами разговор на эту тему. Вы — первые люди в этом городе, на вас будут равняться и все остальные — рыцари, городской магистрат и просто горожане. И если мы не хотим уличных драк или попыток поджечь особняк Бейнора Дарнторна, нам следует подать людям пример сдержанности и цивилизованного поведения.

Элика была очень рада, что Вальдер, в отличие от его приближенных, не горел желанием развязывать войну с Дарнторнами. После ареста ее матери отец, сумевший ускользнуть от Ордена, нашел пристанище в Торнхэлле, и не приходилось сомневаться, что в начавшемся конфликте он будет сражаться на стороне лорда Сервелльда. То, что ее любимый муж может однажды, пускай даже и невольно, оказаться виновником его смерти — такое и в страшном сне нельзя было представить. Элика очень надеялась, что этого удастся избежать, и радовалась явному стремлению Вальдера притушить бушующие страсти.

Распустив совет, Валларикс удалился в свои комнаты и с полчаса сосредоточенно писал — после чего приказал Ирему немедленно послать к Дарнторну орденского рыцаря, который должен вручить лорду Сервелльду послание от императора.

Рыцарь воспринял это поручение со скептической полуулыбкой.

— Если я хоть немного знаю лорда Сервелльда — то, если он решил начать войну, то доводами разума его не остановишь, — сказал он.

— Я знаю, — устало кивнул Вальдер. — Но мы не можем знать наверняка, что он действительно решил начать войну. Поставь себя на место Сервелльда... Он узнает, что его планы, связанные с Лисси, сорвались, и что Аталия Лан-Дарен арестована. Он знает, что ворлоки вытянут из нее все подробности о планах похищения наследницы — и, безусловно, понимает, что после подобного я вправе обвинить его в измене. Мой отец после подобного известия двинул бы на Торнхэлл войска. Так что лорд Сервелльд действует вполне логично — собирает в Торнхэлле своих вассалов и готовит их к борьбе с дан-Энриксами. Думаю, он сейчас чувствует себя в осаде… И если меня со всех сторон оповещают о его поступках, то ведь и ему наверняка доносят, что в столице призывают снова пойти войной на Дарнторнов — и в этот раз сравнять Торнхэлл с землей… В таких условиях достаточно одной искры, чтобы начать большой пожар. Я пишу лорду Сервелльду, что мне известно о его преступном соглашении с Аталией Лан-Дарен, но что я готов — ради блага страны и избежания ненужного кровопролития — замять эту историю. Я не намерен требовать, чтобы лорд Сервелльд явился в Адель, чтобы ответить на какие-либо обвинения. Поэтому я призываю его сохранять спокойствие и усмирить своих людей, чтобы они не подавали новых поводов для жалоб и волнений при дворе.

Ирем поморщился.

— Человек вроде лорда Сервелльда воспримет такое письмо, как слабость, — сказал он. Валларикс тряхнул головой.

— Какая разница, как он это воспримет!.. Предлагаешь уподобиться болванам, которые голосят, что следует примерно наказать Дарнторна за их надругательство над гербом Риксов? Просто вдумайся — одни дураки рубят и сжигают размалеванную деревяшку, а другие дураки уверены, что отомстить за эту глупость — вопрос чести!

Рыцарь помедлил, словно сомневаясь, стоит ли спорить с Вальдером — но потом все же сказал :

— Вы, вероятно, правы — глупо поддаваться ярости из-за каких-то чисто символических вещей. Но, может быть, еще более неразумно в нашем положении их игнорировать. Даже если вы захотите сделать вид, что это ничего не значит, и что этот щит с гербом — всего лишь «размалеванная деревяшка», для вассалов лорда Сервелльда это — понятный знак. И вы не хуже меня понимаете, что за этим стоит.

Вальдер, конечно, понимал — не мог не понимать! Когда-то, много лет назад, Элика спросила Вальдера, почему лорд Сервелльд выбрал для себя такую странную прическу — пряди со лба и висков связаны в пучок на затылке, а остальные падают на плечи густой гривой — и Валларикс пояснил, что так зачесывали волосы древние короли Торнхэлла. И если лорд Сервелльд, во всем прочем вовсе не пренебрегавший современной модой, следовал обычаям каких-то древних дикарей — то, несомненно, для того, чтобы лишний раз подчеркнуть духовное родство с теми своими предками, которые еще не подчинялись Риксам и не признавали никаких других законов, кроме права доблестных и сильных править всеми остальными.

Валларикс тогда принес Элике целый ворох хроник и сказаний о древних героях Торнхэлла. По большей части, эти саги были посвящены воровству скота, резне и похищению чужих невест и дочерей. И все же персонажей этих песен (бывших, в сущности, толпой разбойников, с которыми ни один человек в здравом уме не захотел бы встретиться вживую) благодаря искреннему восхищению сказителей окружал ореол мрачного обаяния. На передний план выдвигались не недостатки, а достоинства — их хлебосольство за столом, готовность щедро раздаривать своим людям золото, добытое в походах, презрение к смерти и преданность побратимам и военному вождю.

Перелистав эти старые саги, Элика намного лучше поняла, как мыслил воспитанный на этих сказаниях лорд Сервелльд. Он наверняка считал нынешний век слишком изнеженным, и его возмущало, что законы Риксов защищают тех, кто в глазах его предков не имел особой ценности — ремесленников, земледельцев, женщин и всякого рода «торгашей» — ну, словом, тех, кого доблестный древний воин почитал своей законной и естественной добычей. С точки зрения предков лорда Сервелльда — и, вероятно, его самого, — все эти люди существовали исключительно ради того, чтобы люди его породы могли получать законную награду за их мужество.

Отсюда, вероятно, вытекала трагедия несчастной жены Дарнторна. Сначала Сервелльд, ослепленный красотой своей избранницы, вообразил, что нашел в ней свой идеал — а потом обнаружил, что живая женщина не может и, что еще более досадно, вовсе не желает быть такой, как златокудрые и бессловесные красавицы из старых книг…

— Я знаю, Ирем, — с легким нетерпением сказал Вальдер. — Мне Сервелльд и его манеры нравятся ничуть не больше, чем тебе. Но, как по мне, лучше стараться сдерживать его амбиции, чем пытаться — как изящно выразился Мартелл — «выжечь фамильную спесь Дарнторнов каленым железом». Это обойдется нам куда дороже, чем воображают Мартелл и ему подобные… Когда отдашь это письмо кому-нибудь из своих рыцарей, скажи ему поторопиться. Боюсь, времени у нас не так уж много.

Вальдер оказался прав. Но, если он надеялся, что его письмо успокоит Дарнторна, и худшего удастся избежать, то этим надеждам не суждено было осуществиться. Прежде, чем отправленный Валлариксом гонец добрался до Торнхэлла, вассалы Дарнторна вторглись в прилегавшие к Торнхэллу земли, и устроенные ими грабежи, поджоги и резня заставили орденского претора в Лейверке двинуть против них своих солдат — чего Дарнторн, по-видимому, и хотел, поскольку, выманив наместника за городские стены и вынудив преследовать до своих границ отдельные отряды мародеров и грабителей, он уже поджидал его со всеми силами, которые успел стянуть в Торнхэлл.

— Боюсь, наместник из Лейверка выступил против Сервелльда Дарнторна слишком поспешно и с недостаточными силами, — сказал лорд Ирем ничего не выражавшим тоном. — Войско претора разбито, а он сам погиб в бою. Лорд Сервелльд, очевидно, придает большое значение этой своей победе. Он послал нам это, — коадъютор поднял кожаный мешок и водрузил его на стол перед Вальдером.

По тону коадъютора все уже поняли, что зрелище должно быть неприятным — но все равно многие из присутствующих на совете ахнули и разразились негодующими криками, когда Ирем извлек из мешка отрубленную голову, обмазанную для сохранности смолой.

Рот мертвеца был приоткрыт, и между темных от смолы губ поблескивали зубы.

— Дарнторн за это заплатит!.. — в ярости грохнув кулаком по столу, воскликнул Мартелл, чья жена была в родстве с покойным претором. Его поддержал десяток гневных голосов. Многие бросали испепеляющие взгляды на Бейнора Аракса Дарнторна — но тот, скорее всего, этого даже не замечал. Никогда не бывавший на войне лорд Бейнор, к несчастью для себя, сидел довольно близко к императору, перед которым Ирем положил «послание» от лорда Сервелльда — и поэтому оказался прямо перед лежащей на столе головой. Лицо Дарнторна уже приобрело изжелта-восковой оттенок, но все равно продолжало бледнеть. Взгляд младшего Дарнторна стал блуждающим и мутным, рука лорда теребила воротник, как будто ему не хватало воздуха — словом, Бейнор выглядел так, как будто бы его вот-вот стошнит.

— Какое варварство... — пробормотал Вальдер. — Кто-нибудь, окажите помощь лорду Бейнору. Дайте ему воды — и уберите эту голову.

— А как же быть с Дарнторном, государь?.. — не удержался Мартелл, когда отвратительный «презент» мятежников убрали, а лорд Бейнор с явным облегчением покинул зал под предлогом дурного самочувствия.

Вальдер пожал плечами.

— Сервелльд не оставляет нам выбора… Я предлагаю всем присутствующим разойтись и немедленно вызвать в столицу своих знаменосцев, шателенов и всех остальных вассалов. Мы идем в Торнхэлл.

Такое заявление вызвало у собравшихся бурное ликование — большинство лордов встали с мест, приветствуя решение Валларикса и заверяя его в своей преданности, а заодно обещая за пару недель смести «гнездо мятежников» с лица земли. Несмотря на всеобщую поддержку и явный энтузиазм присутствующих, сам Вальдер явно не разделял всеобщего азарта — тем не менее, он тоже встал, с бледной улыбкой выслушал все эти заверения и поблагодарил собравшихся, прежде чем отпустить своих вельмож. Ирему, задержавшемуся в зале дольше остальных, он с печальной усмешкой бросил :

— Кажется, мы все же опоздали, а?..

В ответ тот только дернул подбородком.

— Не берите в голову, мой лорд. Уверен, что Дарнторн не отказался бы от своих планов, даже если бы успел прочесть ваше письмо.

— Может, и так…

— Определенно так, — отрезал Ирем. — Не делайте вид, что вы не знаете Дарнторна. Он все эти годы спал и видел, чтобы что-нибудь дало ему предлог последовать примеру своего отца.

Вальдер поморщился.

— Да что вы все заладили — Дарнторн, Дарнторн!.. Эту войну затеял Сервелльд, но сражаться в ней будут тысячи людей. И это главная причина, по которой ни один нормальный человек, по-моему, не должен был желать этой войны. Хегг бы побрал этого Сервелльда — мало ему было полезть в драку с наместником, так ему еще понадобилось надругаться над его трупом. После этого скотства с отрезанной головой мы даже не можем вести с ним переговоры. А этот болван, который этим шагом воткнул нож в спину всем своим вассалам и союзником, чувствует себя победителем! Что за дурак!..

— Я думаю, он сделал как раз то, что собирался, — возразил лорд Ирем. — Сервелльд как раз не хотел, чтобы у нас была возможность вести с ним переговоры. Для многих его сторонников возможность выторговать у Династии какие-то уступки и заключить мир может выглядеть соблазнительнее, чем открытая война. Но я не думаю, что лорда Сервелльда это заботит… и поэтому мне кажется, что это не должно заботить нас, а если быть точнее — вас. Если захотите, можете потом помиловать тех из людей Дарнторна, кто останется в живых — но в настоящую минуту, полагаю, перед нами стоит прямо противоположная задача…

Вальдер провел ладонью по глазам и тяжело вздохнул.

— Избавь меня от своих колкостей и займись делом, — сухо сказал он.

— Слушаюсь, государь…

Когда сэр Ирем вышел из покоев императора, на губах каларийца все еще играла мрачная улыбка.

Коадъютор был так занят собственными мыслями, что даже не заметил ожидавшего в применой императора Ралькона, который при виде каларийца отделился от стены, которую он обтирал спиной, и сделал шаг навстречу своему командиру. Из беседы Валларикса с Иремом Элика знала, что Ралькон провел последнюю пару месяцев в замке своих родных, долечиваясь после злополучного падения. На ногах рыцарь теперь стоял твердо, но особо жизнерадостным не выглядел. Он держался поодаль и от охраняющих дворец гвардейцев, и от заполняющих приемную придворных, и от этого выглядел неприкаянным. Ему пришлось почти загородить дорогу лорду Ирему, чтобы тот, наконец, заметил его и остановился.

Лицо каларийца слегка прояснилось.

— А, Ралькон!.. Рад видеть, что вам уже лучше. Готовы вернуться в строй?

— Нет, монсеньор…

Ирем приподнял бровь.

— «Нет»?.. Почему же? Выглядите вы вполне здоровым.

— Я здоров, мессер, — кивнул Ралькон. — Но я… я бы хотел покинуть Орден. Прошу вас освободить меня от службы.

— Вот как, — Ирем скрестил руки на груди. — И по какой причине, позвольте спросить?..

Молодой рыцарь опустил глаза.

— У меня было время поразмыслить обо всем, что случилось в замке Лан-Даренов, мой лорд. Думаю, я не вправе оставаться в Ордене после того, как я подверг угрозе жизнь наследницы. Если бы я не был так глуп и не позволил месс Лан-Дарен обвести себя вокруг пальца…

Ирем хмыкнул.

— Мне тоже подать в отставку?.. Я тоже ни в чем не заподозрил ни Аталию, ни ее дочь, — напомнил он. — И, в любом случае, ваше прошение, Ралькон, немного запоздало.

Ралькон вопросительно взглянул на коадъютора, и Ирем пояснил :

— Лорд Дарнторн только что разграбил земли Рисвеллов и двинулся к Лейверку. Мы воюем. Следовательно, уйти из Ордена вы сможете не раньше, чем мы восстановим мир — если к тому моменту вы еще будете живы и у вас не пропадает подобное желание. Извините, я должен вернуться в Адельстан… Если вам нужно еще чуть-чуть поугрызаться и напиться, можете вернуться завтра утром. Даю вам свободный день в честь вашего выздоровления. Или, если хотите — можете прямо сейчас пойти со мной, — предложил Ирем подчиненному с насмешливой полуулыбкой. Ралькон в ответ на эту тираду звучно выдохнул — должно быть, если бы не усвоенная в Ордене субординация, то он бы закатил глаза.

— Идемте, монсеньор, — ответил он.

Растерзанный гранат на блюде истекал кроваво-алым соком. Валларикс задумчиво отщипнул пару зёрнышек и положил их в рот.

— Значит, Ралькон вернулся?.. Хорошо. Я начал опасаться, что он может не оправиться от своего падения и навсегда останется калекой.

— Он в полном порядке, — небрежно ответил Ирем, успевший закончить свой доклад об извещении орденских офицеров о войне с Дарнторнами. — Но это еще далеко не все… Вы не поверите, кто сегодня явился в Адельстан и выразил желание помогать Ордену!

— Я должен угадать — или ты все-таки расскажешь сам? — спросил Вальдер. Его ирония была понятной — час был уже очень поздним, и правитель с его старым другом сидели в гостиной, еле-еле освещенной светом от камина и стоящей на столе свечой. Валларикс не стал зажигать других имеющихся в комнате светильников — должно быть, едва рассеиваемый свечой полумрак сегодня больше соответствовал его мрачному настроению.

— Мэтр Викар! — сообщил Ирем, усмехнувшись. — Он, представьте себе, решил временно оставить свою жизнь с Вин-Цинной и свои научные занятия, и согласился стать одним из наших судебных магов. Разговор с Аталией Лан-Дарен убедил его, что ворлок может добиться показаний человека более щадящим способом, чем это делается обычно — и ему не терпится доказать эту мысль на практике. По-моему, его наставник был не очень-то доволен. Викар не особенно распространялся на эту тему, но у меня сложилось впечатление, что они с ним повздорили. Вин-Цинна полагает, что эти теории Викара — просто идеалистичный бред. И, между нами говоря, он совершенно прав… Удача нашего общего друга в случае леди Лан-Дарен — просто результат стечения случайных обстоятельств. Да и сама месс Лан-Дарен — не чета убийцам или похитителям людей из числа тех, с которыми обычно сталкивается судебный маг. Это не говоря уже о том, что можно искать правильный подход к одному человеку, но когда подобные допросы — твоя постоянная работа… — рыцарь выразительно пожал плечами. — Одним словом, я считаю, что Вин-Цинна как раз совершенно прав, и Викару бы стоило его послушать. Но я эгоистично рад тому, что наш общий знакомый для этого чересчур упрям — и непременно хочет воплотить свой безнадежный план в действительность.

Валларикс удивленно вскинул брови.

— Рад?.. Я думал, ты, напротив, скажешь, что от кого-то вроде мэтра Викара в Ордене больше мороки, чем реальной пользы.

— Ничего, потерплю, — уже открыто рассмеялся Ирем. — Оно того стоит. И потом, решение Викара — само по себе хороший знак. Если талантливые и порядочные люди с удовольствием идут на государственную службу — значит, с государством все в порядке.

Вальдер мрачно хмыкнул.

— Интересный вывод для начала внутренней войны!..

Но Ирем, относящийся к войне с Дарнторном куда проще, чем Вальдер — по некоторым отдельным деталям могло даже показаться, что такая перспектива его радует или, во всяком случае, бодрит и заставляет наслаждаться жизнью больше, чем обычно, — только небрежно махнул рукой.

— Полно вам, государь!.. Мы оба знаем, что от войны никуда не денешься. Кто не ведёт наступательные войны, тот должен вести оборонительные — только и всего.

Вальдер покачал головой.

— Отец рассуждал так же, как и ты... Думаю, именно поэтому он всегда полагал, что лучший способ избежать войны — это замирить наглых соседей и вассалов силой. Но разве в той же Каларии в итоге настал мир?.. Как бы не так… В детстве я считал войну делом героическим — конечно, если это справедливая война. Сейчас я предпочел бы вовсе не вести никаких войн.

Он сделал небольшую паузу — и, видя, что на сей раз Ирем не намерен возражать, продолжил свою речь:

— Когда умерла Элика... нет, даже раньше — когда у нас появилась дочь, жизнью которой я бы не хотел пожертвовать ни за какие блага мира, я подумал — никакая справедливость не исправит чью-то сломанную жизнь. Никакая победа не способна возместить чьи-то потери. И я никого — ни одного человека в этом государстве — не хотел бы призывать к подобной жертве. А потом появляется какой-нибудь Дарнторн, у которого ума — чуть больше, чем у волка... Пропади все пропадом! Как надоело, Ирем. Если бы ты только знал, как надоело!..

Ирем некоторое время молчал, задумчиво глядя на сюзерена. Выражение лица у рыцаря при этом было мягче и серьезнее, чем обычно.

— Если я вас верно понимаю, вы хотели бы, чтобы весь мир напоминал Адель, — сказал он, наконец. — Чтобы люди могли спокойно заниматься своим делом, никого и ничего не опасаясь, а власти довольствовались тем, что охраняли бы порядок и заботились о соблюдении законности. По мне, подобное желание грешит избыточным идеализмом. Большинство людей, в конце концов, устроены совсем не так, как вы. Вы ждете, чтобы человек вроде Дарнторна постоянно шёл наперекор своим инстинктам, а потом удивляетесь, что ему это совершенно не по вкусу!.. Но я ни минуты в своей жизни не жалел, что я могу — по мере своих сил — служить осуществлению этой вашей мечты. И именно поэтому я рад, что человек вроде Викара хочет присоединиться к Ордену. Значит, несмотря на Дарнторна и на всех ему подобных, достойные люди видят в ваших целях что-то, что способно их воодушевить. А это дорогого стоит. С Сервелльдом Дарнторном разобраться проще, чем решить подобную задачу. Для первого дела достаточно собрать некоторое количество людей с оружием и поставить во главе этой армии кого-нибудь вроде меня — но для второго нужен кто-то вроде вас.