Неизвестная родня 3. Дементоры Азкабана (джен)

Орион почувствовал, как у него отвисла челюсть, когда он в ужасе уставился на Сириуса. Этого не могло быть. Этого не могло быть. Этого не могло быть! Гарри Поттер умер. Он умер много лет назад… когда ему было пять лет… пять лет… Нет. Нет! Этого не могло быть. Старшие Поттеры говорили, что Гарри умер. Они бы не стали так лгать Гайдену и Роуз — только не тогда, когда видел, как сильно на это реагирует Гайден. Они бы не позволили Гайдену винить себя в том, чего на самом деле не было!

— Знаешь, папа, это не очень смешно, — сказал Орион, прищурившись.

— Это не шутка, малыш, — терпеливо сказал Ремус. — Твои биологические родители — Джеймс и Лили Поттер.

— Но в этом смысла никакого нет! — воскликнул Орион.

Сириус поднял руку, призывая Ориона к молчанию. — Просто выслушай меня, малыш, — сказал он дрожащим голосом. — Все, что мы рассказали тебе о Гарри, было отчасти правдой. Да, Гарри так и не оправился по-настоящему от того, что случилось с Волан-де-Мортом. Он... ну... ты часто уставал и регулярно болел. Тебя оставляли либо с Ремусом и мной, либо с Фрэнком и Алисой всякий раз, когда твои родители и брат были на публике, потому что ты просто не мог подолгу там быть. Джеймс и Лили поначалу пытались избегать их, но вскоре оказались в центре всеобщего внимания. Гайден был очень востребован, и Джеймс этим воспользовался. Ему нравилось внимание... какое-то время.

Орион мог только смотреть на Сириуса. В глубине души он всё ещё надеялся, что Сириус шутит. Он вырос, считая, что его биологические родители не могут о нём позаботиться — не то чтобы они не хотели. — Н…но...

— Просто дослушай, — настаивал Сириус. — Я знаю, это может быть тяжело, слышать, но это единственный способ понять, почему все так произошло. Было довольно много людей, которые не соглашались с тем, что тебя брали с собой. Мы с Элис несколько раз загоняли Лили в угол. Она согласилась, что это не идеально для тебя, но настаивала на том, что договоренность была лишь временной. В конце концов, безумие уляжется, и они смогут больше сосредоточиться на тебе.

— Последний раз мы обсуждали это, когда тебе было пять, — вмешался Ремус. — Было ещё одно мероприятие, и тебя отдали нам на сутки.

— Через час меня вызвали на работу, поэтому Ремус отвёл тебя в Хогвартс на экскурсию, — продолжил Сириус. — Тебе всегда нравились все эти портреты и призраки, так что это был простой способ развлечь тебя.

— Ты куда-то ушёл и напугал меня до смерти, — сказал Ремус с улыбкой. — Когда я, наконец, нашёл тебя, ты был так измотан, что у меня не хватило духу даже отругать тебя. Я просто отвёл тебя обратно в поместье Блэков и уложил в постель... Я никогда не подозревал... мне и в голову не приходило, что что-то не так.

— Ты проспал всю ночь, и это должно было стать первым признаком того, что что-то не так, — сказал Сириус глухим голосом, и на его лице отразилась боль. — Тебе всегда снились ужасные кошмары, от которых ты просыпался с криком. Обычно нам требовалось много времени, чтобы тебя успокоить. Я... я просто подумала, что ты наконец-то перерос это, а потом Джеймс пришёл рано утром, чтобы забрать тебя домой, и увидел, что ты... выглядишь в точности как я.

У Ориона отвисла челюсть. Он никогда не думал... Сириус всегда говорил, что усыновить Ориона было лучшим, что он когда-либо делал, но, похоже, у Сириуса никогда не было выбора... а значит, у Поттеров тоже не было выбора. Это не могло быть правдой, верно?

— Ты помнишь воспоминание, которое у тебя было, когда дементоры напали на матч по квиддичу? — спросил Сириус.

Орион медленно кивнул.

— Это было, когда Джеймс нашёл тебя, — сказал Сириус, проведя рукой по волосам. — Он явно был не в восторге и сказал несколько обидных слов — особенно когда ты очнулся и ничего не помнил. Мы отвезли тебя в больницу Святого Мунго и провели все возможные анализы. Никто не мог понять, почему у тебя не было воспоминаний, но анализы показали, что усыновление излечило то, что медленно убивало Гарри.

Глаза Ориона расширились. — Убивало? — выдохнул он. — Но я не умер. Не…

— Разве Джеймс и Лили не сказали это, чтобы скрыть то, что произошло на самом деле? — перебил Сириус. — В каком-то смысле это была правда. В ту ночь с тобой случилось что-то, что медленно убивало тебя. Лили просто не хотела в этом признаваться. Джеймс знал, что с тобой что-то происходит, и тайно нанял специалистов, которые искали способ найти лекарство. Они просто не думали — и это понятно, — что тебе на самом деле нужно было кровное родство.

Орион нахмурился. Это всё равно не имело смысла, учитывая всё, что Сириус рассказывал ему на протяжении многих лет. Неужели всё это было ложью?

— Значит, тебя заставили взять меня? — нервно спросил он.

— Нет! — закричал Сириус. — Нет, всё было не так. Я уже столько раз предлагал взять тебя ко мне и Фрэнк с Элис тоже. Когда мы разговаривали с Лили, мы обычно умоляли её позволить нам усыновить тебя, чтобы ты мог получить заслуженное внимание.

— Тебя любили, Орион, — добавил Ремус. — Я знаю, что это может показаться не так, но ты всегда был центром мира Лили, когда она была дома. Ты был её сыном. Она всегда шутила, что из всех её детей, только в тебе есть что-то от неё. Они просто отвлеклись на статус знаменитости Гайдена и Роуз, которая переживала ужасные два и три года. Мы видели, как это происходило. Это была главная причина, по которой мы так упорно боролись за тебя и даже не помышляли о том, чтобы взять тебя к себе. Я знаю, что это может показаться не так, но у меня такое чувство, что Джеймс и Лили пожалели о своих поступках в тот же миг, как совершили их. Они были слишком горды, чтобы попытаться всё исправить, а нам было слишком больно, чтобы позволить им это сделать.

Но это не отменяет того факта, что они игнорировали то, что Гарри Поттер, технически, все эти годы был жив.

— Они солгали, — тихо сказал Орион.

— Не совсем, — возразил Ремус. — Гарри погиб. Ты не помнишь, что был им, и — если не считать глаз и шрама на лбу — ты совсем на него не похож. Они выбрали лёгкий путь и теперь сожалеют об этом решении, когда узнали тебя. Гарри всё ещё здесь. Ты по-прежнему обладаешь состраданием и инстинктом защищать Гайдена — даже когда Гайдена нужно было хорошенько отругать.

Орион упрямо покачал головой, чувствуя, как щиплет глаза.

— Мне всё равно! — крикнул он дрожащим голосом. — ОНИ БРОСИЛИ МЕНЯ! Они… они… — Орион почувствовал, как по щекам текут слёзы, и отвернулся. — Ты лгал мне… обо всём.

Сириус быстро опустился на колени рядом с Орионом. — Я никогда не хотел этого, — сказал он, протягивая руку к Ориону, но тот отстранился от него, — но есть вещи, которые ни один ребёнок не должен слышать. Мы многого не знаем и, вероятно, никогда не узнаем, но это не имеет значения. Теперь ты мой сын, и ничто не может этого изменить. Если бы всё зависело от меня, тебе бы никогда не пришлось об этом узнать, но мы не можем рисковать тем, что наши враги используют эту информацию против нас — против тебя.

Орион снова покачал головой. Это было слишком. Он не знал, что чувствовать. Казалось, что всё обрушилось на него разом. Он злился на Поттеров за то, что они бросили его, а теперь снова хотят, чтобы он был в их жизни. Ремус сказал, что они увидели в нём Гарри. Были бы они так заинтересованы, если бы он не был похож на Гарри? Он был в ярости на Сириуса и Ремуса. Они не только скрыли всё это от него, но и позволили Поттерам попытаться наладить с ним какие-то отношения — чего он никогда бы не захотел. До сих пор он прекрасно обходился без Поттеров. Зачем ему теперь с ними связываться?

Но распространялось ли это на всех Поттеров? А как же Гайден и Роуз? Подумать только… у него на самом деле были старший брат и младшая сестра. Он мог бы проводить с ними годы, но этого не случилось из-за их родителей. Но сейчас это зачем? Неужели он должен был внезапно вновь стать Гарри для Гайдена? Орион не думал, что сможет это сделать. Он не мог быть братом, которого хотел Гайден. Он не мог быть Гарри Поттером.

— Орион, — взмолился Сириус. — Пожалуйста, не молчи.

Орион просто покачал головой и выскользнул из кресла, подальше от Сириуса. Сейчас он бы не справился. Он был слишком зол. Он знал, что, скорее всего, сделает что-то, о чём пожалеет позже… возможно, намного позже, но он не собирался совершать эту ошибку. Он не собирался быть таким, как Поттеры.

— Мне… мне нужно подумать, — наконец сказал Орион, отступая к двери. — Я… я сейчас не могу.

Не дожидаясь, пока Сириус или Ремус остановят его, Орион выбежал из комнаты Ремуса. Он не знал, куда идёт, но просто не мог больше оставаться на месте. Это был кошмар, должно быть, это был кошмар! Другого объяснения быть не могло. Если бы только он мог проснуться. Почему он не мог проснуться?

* * *

Орион замедлил бег и пошёл по пустым коридорам. Ему хотелось кричать, вопить так долго, как позволят его лёгкие, а может, и дольше, но голос застрял у него в горле. Это было неправильно. Вот и всё. Он бы принял почти любую семью в качестве своей родной, кроме Поттеров. Чтобы они бросили своих друзей из-за…

Орион споткнулся, осознав это. Поттеры рассорились с Сириусом и Ремусом из-за него — из-за того, что он сделал. В напряжённости между семьями был виноват он. Он всё испортил. Как Сириус нашёл в себе силы оставить его после того, как он так дорого ему обошёлся?

Прислонившись к ближайшей стене, Орион почувствовал, как сползает вниз, и подтянул колени к груди. Это откровение вытеснило все мысли о гневе. Он — Гарри — сделал это с Поттерами, Сириусом и Ремусом. Он распустил Мародёров и чуть не уничтожил семью Поттеров. Зачем Гарри это сделал? Зачем ему это было нужно?

— Орион? Орион, ты в порядке?

Подняв полные слёз глаза, Орион смог лишь мельком взглянуть на Невилла и Гермиону, прежде чем отвернуться. Он не мог смотреть на своих друзей. Он не мог ни на кого смотреть. Что он должен был сказать? Он не мог им рассказать. Он никому не мог рассказать. Что они подумают? Что подумает Гайден?

— Орион, что случилось? — Гермиона упала на колени. — Что-то случилось с профессором Люпином? Мы только что услышали, что он уволился. Это ведь не из—за ... ты знаешь чего, не так ли?

— Гермиона, не надо, — предупредил Невилл, опускаясь на колени и не сводя глаз с Ориона. — Мы объясним тебе в гостиной, хорошо?

— Но…

— Гермиона, пожалуйста, — тихо взмолился Невилл. — Просто доверься мне.

Гермионе явно не нравилось отсутствие информации, но она все равно слушала. Невилл смотрел ей вслед, пока она не скрылась из виду, затем подождал, пока не стихнут ее шаги, прежде чем заговорить снова. — Орион, давай, приятель, поговори со мной. Что случилось? Это имеет какое-то отношение к прошлой ночи? Гайден и Роуз почти ничего нам не рассказали.

Орион покачал головой и крепче сжал ноги. Если бы он что-то сказал, это означало бы, что он подтверждает правду, а это было последнее, чего хотел Орион. Гораздо проще было притворяться, что ничего не изменилось, но дело в том, что ничто уже не могло быть прежним — по крайней мере, для Ориона. Как ему теперь вести себя с Гайденом и Роуз?

Невилл беспомощно пожал плечами и сел на пол рядом с Орионом, прислонившись к стене. Орион почувствовал, что немного расслабился, пока Невилл не нарушил тишину. — Они тебе рассказали, да? — тихо спросил он.

Орион в ужасе уставился на Невилла. — Ты знал? — выдохнул он.

Невилл понимающе улыбнулся. — Ты должен отдать мне должное, — сказал он, прежде чем убрать улыбку. — Я не знаю, кто они, но я знаю, что мама и папа их не слишком любят. Я слышал, как они разговаривали на протяжении многих лет — ну, мама больше, чем папа. Я знаю своих родителей. Им нужно очень многое, чтобы кто-то им не понравился, и твои биологические родители, должно быть, сделали что-то ужасное, раз моя мама их так сильно невзлюбила.

Орион покачал головой. — Это…— прошептал он. — Это не они...это был я. Отец сказал мне, что я принял зелье принятия никого не предупредив. Я все испортил!

Невилл нахмурился. — Я в это не верю», — прямо сказал он. — Хочешь знать, что мои родители много лет назад рассказали мне о твоём усыновлении? — Орион медленно перевёл взгляд на Невилла. — Конечно, мне было пять, поэтому им пришлось упростить для меня, но они сказали мне, что твой отец так сильно тебя любил, что решил сделать тебя своим сыном. Я спросил, что случилось с твоими настоящими мамой и папой, и мама сказала мне, что они решили оставить тебя с твоим новым отцом. Ты понимаешь, что я говорю, Ори? Они бросили тебя. Сириус хотел, чтобы они остались в твоей жизни, но они тебя бросили.

— Но только потому, что я все испортил, — настаивал Орион.

— Ты был ребенком, а дети совершают глупости, — поправил Невилл. — Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе обо всем, что я сделал? Я думаю, мама действительно вела список. — Улыбка едва не расплылась на лице Ориона, когда Невилл продолжил. — Как ты достал зелье?

Орион уставился в пол и пожал плечами.

— Ну, ты, очевидно, сделал это не сам, — заключил Невилл, — …так что ты, должно быть, получил это от кого-то. Что бы ни случилось, это не только твоя вина. Ты должен помнить это. Тебе было пять! Во всяком случае, кто-то мог бы дать тебе зелье и сказать, что это «тыквенный сок», и ты бы поверил им, пока не попробовал его.

Ориону пришлось признать, что Невилл был прав. Он вспомнил, каким доверчивым был после усыновления. Сириус и Ремус часто спорили, потому что Сириус пытался шутить, отвечая на бесконечные вопросы Ориону. Сириус даже убедил Ориону, что брокколи — это уменьшенная версия больших деревьев снаружи. Орион несколько недель отказывался даже думать о том, чтобы съесть брокколи, из-за страха, что она вырастет у него в животе, даже несмотря на то, что Сириус и Ремус заставляли себя есть этот овощ бесчисленное количество раз, чтобы показать, насколько он безвреден.

— Так что же мне делать? — нервно спросил Орион.

Невилл пожал плечами. — Делай то, что считаешь правильным, — серьезно сказал он. — Если бы это был я, я бы остался с Сириусом и забыл о них.

Орион съежился. Если бы только это было так просто. — Проблема на самом деле не в моих биологических родителях, — уклончиво сказал он. — Это их дети.

Глаза Невилла расширились. — О, — сказал он, осознав. — У них есть другие дети, которые не знают о тебе?

Орион фыркнул. — Что-то вроде того, — признал он.

Невилл мгновение смотрел на Ориона, прежде чем отвернуться и уставиться в никуда. — Я понимаю, почему ты так расстроен, — сказал он, наконец. — Мне действительно жаль, Ори. Я знаю, ты всегда хотел настоящих братьев и сестер. Так в чем план?

Орион вздохнул, и его плечи поникли. — Я действительно не знаю, — признался он. — Боюсь, они бы меня возненавидят.

Невилл уставился на Ориона, приподняв бровь. — Наверное, не так сильно, как ты ненавидишь себя прямо сейчас, — пробормотал он и ухмыльнулся, когда Орион уставился на него широко раскрытыми глазами. — Я знаю тебя, наверное, лучше, чем кто-либо другой, Орион. Мы были лучшими друзьями с того самого дня, как познакомились. Ты всегда должен был иметь ответ на всё. Проблема в том, что ответа нет, потому что ты не знаешь самую важную часть истории. Тот, кто дал тебе это зелье, сам виноват, помни это.

Орион долго смотрел на Невилла с ошеломлённым выражением на лице. — Кто ты и что ты сделал с Невиллом?

Невилл ухмыльнулся. — Я ведь давно знаю тебя и Ремуса, не так ли? — сказал он. — А теперь расскажи, что случилось прошлой ночью, о чём Гайден и Роуз отказались нам рассказывать?

Орион поморщился и наконец, рассказал своему лучшему другу свой самый большой секрет. Как он и думал, Невилл не удивился, но у него было много вопросов о том, каково это было. Орион ответил на столько вопросов, на сколько смог, и был в гораздо лучшем настроении, когда они наконец отправились на поиски Гермионы. Она с нетерпением ждала их в гостиной Гриффиндора вместе с Роном и быстро поняла, что Орион не хотел, чтобы все знали о случившемся. Орион был благодарен ей за то, что она не упомянула о его срыве, но он знал, что рано или поздно она его достанет.

Это был тот самый разговор, которого он на самом деле не хотел. Одно дело — говорить с Невиллом, используя расплывчатые формулировки. Невилл не стал бы развивать эту тему. Он понимал, когда нужно просто оставить всё как есть. Гермиона была другой. Она настаивала, пока не узнала всё, прежде чем прийти к выводу, который включал в себя знание о том, кто были биологические родители Ориона. Это было несправедливо по отношению к Гайдену и Роуз. Они первыми узнают об этом, и их родители должны будут сообщить им.

По сути, ничего не было решено, но Орион смог мыслить яснее, и понял, что это знание ничего не меняет. Он не хотел иметь ничего общего с мистером и миссис Поттер, и он никак не мог быть «идеальным Гарри Поттером», которого мысленно создали Гайден и Роуз. Орион не мог с этим соперничать и не хотел. Он будет их другом — присматривать и оберегать их издалека. Так будет лучше для всех.

* * *

К тому времени, как подали ужин, вся школа только и говорила, что об отставке Ремуса. Гайден и Роуз наконец-то вернулись после дня, проведённого с Поттерами, и выглядели подавленными, но не говорили, почему. Гайден лишь сказал, что они многое узнали о времени, проведённом их родителями в Хогвартсе. Орион оставил это без внимания. По крайней мере, Поттеры наконец-то что-то рассказали своим детям.

Только когда все легли спать, Гайден, наконец, загнал Ориона в угол, просунув голову в занавески. Сдерживая гримасу, Орион схватил свою палочку и наложил заглушающие чары на свою кровать, чтобы никто, особенно Симус и Дин, не услышал их разговор. Он мог это сделать. В конце концов, ничего не изменилось, верно?

— Итак… — прошептал Гайден, сидя со скрещенными ногами в ногах кровати Ориона. — Папа рассказал мне, что ты стал анимагом, чтобы помочь Ремусу. Ты поэтому это сделал?

Орион покачал головой. — Нет, это было больше для того, чтобы защитить от него меня, — прошептал он в ответ. — Как ты видел, Лунатик не самый дружелюбный, когда забывает принять зелье. Нам повезло, что его потребность защищать меня взяла верх над желанием убить.

Гайден кивнул, уставившись на покрывало Ориона. — Папа рассказал мне, как плохо это может закончиться, — сказал он. — Он рассказал мне, что случилось со Снейпом, когда они были детьми. Я не могу поверить, что Сириус мог сделать что-то подобное.

— Папа был молод и глуп, — прямо сказал Орион. — Он очень старался забыть об этом и загладить свою вину перед профессором Снейпом. Помнишь, что они были как Фред и Джордж. Для них всё было шуткой, но не все так считали. Не всё было плохо. Они создали Карту Мародёров.

Гайден пожал плечами. — Я знаю, но мне всё равно трудно думать в таком ключе о папе. Он уже сказал мне, что не поможет стать анимагом. Он сказал, что и так есть о чём беспокоиться.

Орион с любопытством посмотрел на Гайдена. — Ты, правда, этого хочешь? — спросил он. — Если бы прошлой ночью ничего не случилось, ты бы вообще об этом подумал?

Гайден снова пожал плечами. — Наверное, нет, — признал он. — Не думаю, что смог бы вынести больше учебы. Мама и папа обещали помочь мне летом с моим Патронусом, и они даже хотят начать учить Роуз. Папа не хочет, чтобы то, что случилось прошлой ночью, повторилось. Я думаю, они с мамой знают, что нам повезло, что ты вовремя появился.

Орион неловко поёрзал. Он не хотел, чтобы Поттеры чувствовали себя обязанными ему. Из-за такого рода обязательств ему было бы ещё сложнее отдалиться от них. — Э-э… не беспокойтесь об этом, — наконец сказал Орион. — Я уверен, что вы сделали бы то же самое для меня.

Гайден внезапно отвел взгляд. — Не в этом дело, — тихо сказал он. — Я не думаю, что смогу это сделать, Ори. Я не думаю, что смогу быть мальчиком-который-выжил. Я даже не могу защитить свою собственную семью. Как я должен защищать волшебный мир?

Орион нахмурился. Ему очень не нравилось, к чему клонится этот разговор.

— Э-э… не думаю, что кто-то ожидает, что ты будешь сражаться в одиночку, Гайден, — осторожно сказал Орион. — Кроме того, ты всего лишь ребёнок…

— И ты тоже! — возразил Гайден. — Посмотри на нас! Мы одного возраста! Я должен был пройти ту же подготовку, что и ты!

Орион провёл рукой по своему усталому лицу. — У меня действительно не было выбора, Гайден. Моя магия выходила из-под контроля. Меня нужно было обучить, иначе я бы, наверное, разрушил всё в поместье. У меня не было нормального детства, так что не сравнивай себя со мной. Вопрос в том, что ты делаешь сейчас, и, похоже, ты делаешь то, что нужно. Ты не сидишь без дела всё лето, как обычные дети нашего возраста. Ты пытаешься узнать как можно больше нового.

— Наверное, — неохотно признал Гайден, прежде чем соскользнуть с кровати. — Тебе нужно немного поспать. Ты, наверное, устал после прошлой ночи. — Он послал Ориону благодарную улыбку. — Спасибо, Ори, за все.

Орион наблюдал, как занавеска на его кровати закрылась, скрыв Гайдена из виду. Только тогда он закрыл лицо руками. Это оказалось сложнее, чем он думал. Сможет ли он на самом деле это сделать? Сможет ли он находиться рядом с Гайденом и вести себя так, будто ничего не изменилось, когда всё изменилось? Выбора не было. Семья Поттеров была единым целым. Орион не мог выбирать, кого из членов семьи он хотел видеть в своей жизни. Для его душевного спокойствия единственным вариантом было держаться на расстоянии.

* * *

К следующему утру комната Ремуса была пуста, и Ориону осталась только записка. Прочитав письмо, Орион чуть не разрыдался. В нём Сириус и Ремус писали, что знают, что Ориону нужно время, чтобы всё обдумать, и они дадут ему это время. Они будут ждать его на вокзале Кингс-Кросс, если не услышат обратного. Внезапно Орион почувствовал себя таким одиноким, хотя до встречи оставалось меньше недели.

Как только шок от ухода Ремуса прошёл, начались слухи. Самый распространённый из них гласил, что Ремус уволился, чтобы попытаться оправиться от болезни, которая мучила его весь год. Орион старался не прислушиваться ни к чему из этого, но ему было трудно, когда он слышал некоторые из самых нелепых слухов. Это должно было случиться, учитывая, как быстро Ремус ушёл, но всё равно было неприятно. Неужели они совсем не знали Ремуса?

Рассказать Рону и Гермионе всю историю о ночи полнолуния было довольно забавно. Гермиона сразу же начала задавать вопросы о процессе превращения в анимага и о том, каково это — быть оборотнем. Рон, с другой стороны, вёл себя довольно нормально для чистокровного ребёнка. Он запаниковал, когда услышал, что Ремус — оборотень, но быстро взял себя в руки, когда Гермиона отругала его за ограниченность. Ремус ожидал такой реакции, но Орион всё равно почувствовал разочарование. Почему все всегда фокусировались на существе, которое появлялось только в полнолуние, а не на человеке, которым они были в остальное время?

Орион провёл оставшиеся дни в Хогвартсе в каком-то оцепенении. Он пытался отдалиться от Гайдена и Роуз, но Роуз бросила ему вызов. Она была более настойчива, чем Гайден, в вопросах состояния Ремуса и существования Теневого. Невилл несколько раз пытался отвлечь её, но она была так же решительна, как Гермиона, что не всегда было хорошо. В конце концов Ориону пришлось сказать Роуз, что они не должны обсуждать это в Хогвартсе и что ей следует поговорить об этом с отцом.

Результаты экзаменов были объявлены в последний день семестра, и почти все вздохнули с облегчением. Орион получил высшие баллы по всем предметам, кроме травологии, где отличился Невилл. Гайден и Рон сдали все предметы, и Гермиона с облегчением увидела, что её страхи провалить все экзамены не оправдались. Её радость продлилась всего несколько минут, после чего она исчезла почти на час, а когда вернулась, выглядела более расслабленной, чем когда-либо видел Орион.

Орион узнал, почему, позже, когда Гермиона загнала его в угол и рассказала, что бросила маггловедение и сдала «Преобразователь времени», настаивая на том, что профессор МакГонагалл пообещала, что в следующем году проблем с расписанием не будет. Сказать, что Орион разделял её облегчение, — значит, ничего не сказать. Добавлять часы к своему дню было сложнее, чем оно того стоило.

* * *

Третий год подряд Гриффиндор выигрывал чемпионат факультетов, хотя в основном это было связано с победой в Кубке по квиддичу. Оливер был в восторге, утверждая, что это лучший способ завершить последний год в Хогвартсе. Орион не хотел думать о том, что это значит для следующего года. Оливер был немного одержим квиддичем, но он был отличным капитаном. В следующем году Гриффиндору придётся потрудиться.

Тревога вытеснила всё остальное, когда Хогвартс-экспресс наконец-то отошёл от станции Хогсмид. Ориону не терпелось наконец-то увидеть Сириуса и Ремуса. Дни молчания с их стороны были почти мучительными. В тот момент ему больше всего хотелось подбежать к ним и извиниться. Невилл был прав. Пока он не знал всей истории, было неправильно возлагать вину на кого-то — особенно на Сириуса и Ремуса. С другой стороны, Поттеров он не простил. Он был бы совершенно счастлив, если бы никогда больше с ними не разговаривал.

Рон первым отвлёк Ориона от его мыслей. — Так, этим летом будет чемпионат мира по квиддичу! — взволнованно сказал он. — Мы все должны пойти! Папа может достать билеты на работе.

Гайден нахмурился. — Я не уверен, что мои родители разрешат мне, — неохотно сказал он. — Они могут подумать, что это слишком рискованно.

— Тогда пусть твой папа пойдёт с нами, — настаивал Рон. — Это же чемпионат мира, Гайден! Такое здесь нечасто случается! — Рон перевёл взгляд на Ориона и Невилла. — А ты что скажешь?

— Папа, наверное, будет обеспечивать безопасность, — пожав плечами, ответил Орион. — Может, я смогу убедить его отпустить нас. Я уже давно не видел международных матчей по квиддичу.

Рон просиял. — Отлично, — сказал он, прежде чем повернуться к Гайдену. — Поговори со своими родителями, хорошо?

Гайден кивнул, хотя и не выглядел слишком оптимистичным. Время покажет. Все отвлеклись, когда пришла ведьма с тележкой для чая, чтобы угостить их обедом, а затем они сыграли в «хлопушку». Это казалось странно нормальным — группа друзей, играющих в глупую игру без каких-либо сложностей. Этот простой поступок дал Ориону надежду. Он мог это сделать. Ему просто нужно было перестать думать о сложностях.

* * *

Когда они подъехали к вокзалу Кингс-Кросс, Орион нетерпеливо выглядывал из окна в поисках Сириуса и Ремуса. Проблема была в том, что там было слишком много людей, чтобы кого-то разглядеть. Орион почувствовал разочарование, когда вслед за друзьями вышел из купе и из поезда. Гермиона первой заметила своих родителей, быстро обняла каждого из них и убежала с Живоглотом на руках. Рон был следующим, хотя Фред и Джордж почти утащили его. Он успел только помахать рукой и пообещать, что напишет, прежде чем исчезнуть из виду.

Орион уже собирался войти в толпу, когда услышал это — громкий, низкий лай, который мог принадлежать только одному животному. Он не колебался. Орион быстро попрощался с Гайденом и Роуз и бросился в толпу. Он отчаянно проталкивался мимо людей и семей, которые уже воссоединились, и не останавливался, пока не увидел лохматую шерсть Бродяги. Бродяга снова залаял, и — с хлопком — его место занял Сириус. Орион вдруг занервничал и увидел, что Сириус чувствует то же самое. Они были слишком похожи друг на друга.

— Папа, — дрожащим голосом сказал Орион. — Прости меня.

Нервозность Сириуса быстро сменилась сожалением. — Нет, малыш, мне жаль, — сказал он, положив руки на плечи Ориона. — Я никогда не хотел причинить тебе боль. Я просто хотел защитить тебя, но обещаю — больше никаких секретов.

Орион облегчённо улыбнулся. — Хорошо, потому что у меня так много вопросов.

Сириус понимающе кивнул. — Я отвечу, на что смогу, — сказал он и огляделся. — Где Невилл и Седрик?

— Мы тут! — крикнул Невилл, проталкиваясь вперёд. — Мерлин, Орион. Я не ищейка!

— Ты мне это говоришь, — с ухмылкой сказал Седрик. — Он водил нас кругами.

— Ну, не у всех же есть отличное чувство направления, — с улыбкой добавил Орион.

— Ну, ну, мальчики, — терпеливо вмешался Ремус. — Невилл не виноват. — Невилл гордо кивнул. — У его родителей тоже ужасные внутренние компасы.

— Эй! Это удар ниже пояса! — возмутился Невилл, вызвав смех у Ориона и Седрика.

Сириус держал Ориона за плечи, пока они спускались с платформы и шли по вокзалу. Эта поддержка была в каком-то смысле успокаивающей, как будто подтверждала, что, чего бы это ни стоило, Сириус будет рядом на протяжении всего путешествия. Глядя на Сириуса, Орион вынужден был признать, что, что бы ни случилось в прошлом, что привело его сюда, он ни на что бы это не променял. Он был рад, что у него есть семья и друзья, которые поддерживали его во всём.

Он был рад, что он Орион Блэк.