Приключения Перри Поттса, фальшивого доктора и настоящего волшебника (джен)

Лето уже почти закончилось, а погода снова недовольно хмурилась, собирая над городом тяжёлые тучи. Интенсивный ветер с запада заунывно выл в трубах, гнул кроны деревьев, ломал ветки и сбрасывал на землю плохо закреплённые кусочки черепицы. На улице резко похолодало, будто на календаре наступил октябрь, а не царил тёплый август. Из шкафов доставались и проветривались от запахов лаванды и нафталина осенние пальто и шарфы, и выход на улицу без зонта считался весьма неосмотрительным.

Опасаясь, что доктор опять простудится, Стивен не жалел угля, а сам Перри уверял, что никогда не мечтал жить в тропическом климате и не прочь иногда помёрзнуть.

— В холоде тела лучше сохраняются, — утверждал он чересчур усердного помощника, обмахиваясь буклетом магазина рукоделия.

— Мы пока ещё живы и можем позволить себе плюсовую температуру в помещении, — ворчал тот и отправлялся варить сладкий молочный кисель с малиной и лесными ягодами.

Пользуясь непогодой, доктор Поттс вовсе предлагал лишний раз не выходить из дома, и сам лежал на диване, погрузившись в чтение, пока ему не позвонила мадам Гиацинта. Пару минут вслушиваясь в тихий голос, пробирающийся сквозь треск помех, доктор становился всё более серьёзным, и, как только договорил, стремительно поднялся.

— Мы отправляемся в "Колыбельную". Даю полчаса на сборы, — сообщил он Стивену, и тот поспешил к себе, торопясь уложиться в срок.

Обычно подготовка к визиту в гостиницу на побережье проходила неспешно, занимая по два-три дня, и багаж Поттса с трудом умещался в четыре чемодана. Но в этот раз он был готов уже через двадцать минут, в руках держал единственный саквояж, а на плечи набросил плотный непромокаемый плащ.

— Опаздываете, Стивен, — сообщил он, стоя у входа и нетерпеливо выстукивая ритм носком ботинка. — Тридцать три минуты…

— Прошу прощения, сэр, — скатываясь по лестнице, извинился Серпент. — Я сейчас потушу огонь и отправляемся.

Перри махнул тросточкой, по дому пронесся порыв ледяного ветра, моментально выдувая всё тепло:

— Сделано, выводите Абсент.

В дороге доктор молчал, будто прислушиваясь к чему-то, и Стивен мог поручиться, что машина едет быстрее обычного. Дождь, сопровождавший их, все усиливался, превратившись в шквальный ливень. За десять метров перед капотом ничего нельзя было различить, только сплошная стена воды, и Серпент очень надеялся, что на пути не встретится неожиданная преграда.

Мадам Гиацинта уже привычно ожидала их на крыльце, кутаясь от ветра в шаль. Козырёк не сильно помогал, и за те три минуты, что они парковались и забирали вещи, она успела промокнуть, но не уходила, а на лице её отражалась легкая паника.

— Господин Поттс… — Но тот не стал слушать, легко отмахнулся, вручая даме свой саквояж:

— Вечер, мадам Гиацинта. Вы позвонили вовремя, он волнуется, но ещё не проснулся… Мне понадобится немного времени на подготовку и флейта.

В холле он обернулся к помощнику:

— Стивен, благодарю за поездку и срочность. Ценю ваше понимание. Отправляйтесь к себе, выпейте горячего, примите тёплую ванну и ложитесь спать. Мне ещё нужно поработать.

Сказав это, Перри ушел куда-то вглубь дома, а за ним поспешила и хозяйка, оставляя за собой влажные потёки с насквозь промокшей юбки.

Разумеется, Серпент слегка удивился, для него понятия "доктор Перри" и "работа" были очень далеки, но не смел ослушаться и поднялся в свою привычную комнату. Камин был растоплен, кровать застелена свежим бельем, в ванной ожидали халат и банные принадлежности. За окнами все так же бушевал дикий шторм, но толстые каменные стены и плотные двойные рамы надёжно оберегали покой жильцов, и комната оставалась теплой, сухой и уютной.

Приняв ванну и переодевшись в пижаму и халат, Стивен понял, что продолжает волноваться и категорически не может заснуть. Он пытался читать, после уселся составлять планы на следующий день. Если они останутся в "Колыбельной", нужно было съездить на рынок, купить свежих овощей и фруктов, возможно, выбрать несколько рубашек для доктора, которые явно пригодятся, учитывая, что он почти не брал с собой никаких вещей. А если они поедут обратно, с утра нужно осмотреть и заправить Абсент, проследить, чтобы у них имелись припасы на дорогу и тёплые вещи, мало ли, вдруг машина заглохнет и печка выключится… Значит, Перри нужны будут перчатки. Или попросить у мадам Гиацинты портативную походную грелку?

Размышляя так, он внимательно прислушивался, и вскоре до него долетели голоса из холла, стук входной двери. Окна комнаты Стивена выходили на скалы, и он вышел в коридор, выглядывая в противоположную сторону, где волновалось в диком танце море, встречаясь с сушей. На улице царила непроглядная ночь, дождь срывался на землю водопадом, будто опрокинутое ведро, и вода, смешиваясь, бурлила, будто сам ливень обратился солёной морской водой, а освободившееся пространство взамен заполнило дождевой, мутной, серой и пенистой. Однако даже в такую темень можно было рассмотреть два огонька: фонарики, покачивающиеся в руках людей, упрямо карабкавшихся куда-то вверх по берегу. Приникнув ближе к стеклу и укрываясь ладонями от лишнего света, бьющего в спину, Стивен рассмотрел в отблесках молний доктора Поттса и мадам Гиацинту, наряженных в широкие бесформенные плащи. Забравшись на самый верх, Перри откинул капюшон, и капли тут же застучали по цилиндру, на манер барабана. Вряд ли он что-то видел, так как стёкла очков залило водой, но держался на краю весьма уверенно, после достал из складок плаща длинную флейту и принялся на ней играть.

Серпент, находясь в доме и на большом расстоянии, в такую ужасную погоду никак не мог слышать мелодии, но, тем не менее, первые неуверенные трели, срываясь в воздух, пронизывали пространство, достигая ушей секретаря. Тихая мелодия флейты доктора Поттса была поначалу едва слышна, рвалась и терялась в вое ветра, шуме волн, яростном стоне океана, который бил в стены поместья, нападал на прибрежные скалы, как обезумевший бык. Но безудержное рычание стихии, хлесткие удары струй по лицу, целые потоки промозглой, холодной, солёной воды, заливающие все вокруг, казалось, вовсе не беспокоили Перри. Невысокий худощавый доктор стоял на краю скалы и продолжал играть. И постепенно звуки бури начали успокаиваться, отступать, на воду будто капнули маслом, и пятно расходилось, понижая волны, делая их гладкими, ленивыми и неповоротливыми. Музыка крепла, ширилась, а с нею вместе успокаивался и океан. Дождь постепенно стихал, становилось всё тише, но там, в глубине волн ближе к горизонту Стивен рассмотрел что-то более темное, чем сам мрак, исполинское, которое ворочалось, шевелилось, но также постепенно стихало, опускаясь ниже, не подавая больше признаков жизни.

Серпент подался назад, испуганно зажмурился, ощущая, как по коже побежали мурашки. Даже такое, умиротворённое Нечто на дне вызывало леденящий ужас, а доктор и мадам не побоялись выйти и встретиться с Этим лично. Собравшись с духом, он снова осмелился выглянуть, но на побережье уже никого не было, волны мирно накатывались на песок, а в прорехе облаков виднелся робкий луч молодой луны.

Переживая за начальника, Стивен тихо спустился по лестнице и заметил полуоткрытую дверь в гостиную, из-за которой заметен был блик света лампы. Насквозь мокрый Перри сидел в кресле у еле тлеющего камина, а такая же промокшая хозяйка поместья стояла подле него на одном колене, быстро и торопливо поясняя что-то, будто оправдывалась:

— Господин, я выполняю то, что должна, ежедневно на рассвете и после заката. Но мои силы…

— Непредвиденные ситуации случаются. Просто следуй своему предназначению, ты знаешь, я надеюсь на тебя, — прервал её доктор. — Помни, это я здесь не могу врать. Ты на это способна. Но также знаешь, как я отношусь ко лжи.

Мадам Гиацинта беззащитно склонила голову:

— Я бы не осмелилась…

Стивен, понимая, что подслушивает, покраснел от смущения и кашлянул, приоткрывая дверь шире и просачиваясь внутрь.

— Сэр, принести вам сухое полотенце? Или желаете чаю с облепихой?

Он понимал, что его обязанность — следить за удобством и комфортом доктора, но сейчас мучительно ощущал неуместность своего присутствия, будто Стивену категорически не стоило здесь находиться и вообще видеть эту сцену. Перри замер, как потревоженная змея, готовая к броску, но через пару мгновений изменил положение, спина его чуть расслабилась, и напряжение спало. Хотя комната тонула в полумраке, и доктор растворялся в нём, вызывая ощущение нереальности происходящего, но голос его звучал спокойно и размеренно:

— Стивен. Ты не спишь. Конечно, было немного шумно. Но нельзя давать слабину. Слишком много хлопот потребует исправление последствий. Мне не хочется этим заниматься.

Сказав это, он склонился и слегка коснулся губами центра лба мадам Гиацинты, которая так и застыла подле его кресла.

— Ступайте, сударыня. Теперь сил вам должно хватить ещё на год. А мне пора принимать горячую ванну и укладываться спать. Завтра можете меня не будить, я спущусь к обеду.

Поднимаясь с кресла, он посоветовал Серпенту:

— И вы отправляйтесь в постель, молодой человек. Время позднее, и помощь мне не нужна.

В этот раз Стивен решил не спорить и послушно взбежал вверх по лестнице, забираясь поглубже под одеяло и тихо радуясь, что Это так и не проснулось.

Утром доктор Поттс решил, что, раз уж они проделали такой путь, глупо немедленно возвращаться домой, и они пробыли в "Колыбельной" ещё неделю. Погода исправилась и радовала мягким солнцем, ласковые волны щекотали босые ноги и льнули к рукам, как пушистые мокрые щенята. У доктора в саквояже нашелся полосатый купальный костюм и он даже несколько раз искупался, хотя и не заходил глубоко, а сам Стивен, вспоминая дикий шторм, предпочитал не лезть лишний раз в эту тёмную воду и не дразнить То, Что Таится На Дне.

На обратном пути, когда спешка уже не требовалась, и Абсент ехала в своей привычной степенной манере, пофыркивая на выбоинах, Серпент внезапно спросил:

— Сэр, в тот день в "Колыбельной" случилось что-то плохое?

— Хм? — доктор отвлёкся от изучения пейзажей, обратил внимание на помощника, вопросительно приподнимая бровь, и, чуть помедлив, кивнул.

— И мадам Гиацинта сразу позвонила вам.

— Очевидно, — холодновато подтвердил Поттс, которому явно не нравились подобные расспросы.

— То есть, никто, кроме вас, с этой проблемой справиться не мог.

— Допустим. — В машине похолодало градуса на три, но Стивен упрямо смотрел вперед, на дорогу, и отважно договорил:

— Значит, вы самый настоящий доктор. Который решает проблемы.

— Кхм… — Волшебник от неожиданности кашлянул, а после рассмеялся, утыкаясь лицом в ладони. Очки оказались на лбу, плечи сотрясались, а Перри никак не мог прекратить свой смех. После, немного успокоившись, он вытер выступившие слёзы и, всё так же усмехаясь, заметил:

— Друг мой, я в который раз поражаюсь вашему оригинальному видению. Если бы вы знали, насколько кардинально, катастрофически, ужасно… ошибаетесь!

Серпент, который был очень чувствителен к насмешкам, нахохлился, но, понимая, что в словах доктора не было намерения обидеть, снова расслабился и дальше ехал в гораздо более приподнятом настроении. Еле заметное охлаждение, которое ощущалось в поведении Перри после разговора у камина, рассеялось. Стивен не мог выразить этого словами, но не мог избавиться от чувства, будто всю неделю доктор испытывал к своему помощнику недоверие, выставлял иголки, как хмурый ёж, и только после этого короткого разговора справился с отчуждением, возвращая своё доброе расположение.

— У тебя тонкая эмпатия, мальчик, как скрипичная струна, — заметил Перри, откидываясь в кресле. — Будь осмотрителен и не допускай в душу кого попало, можешь сильно пострадать.

После этого он прикрыл глаза и заснул, окончательно демонстрируя этим своё доверие.