Я помню море (джен)

У него было такое лицо, что казалось, будто он ударит меня сразу. Так я думала, но он только велел идти за ним. Я шла медленно. Рана на плече неприятно саднила. Мне хотелось плакать, но я не могла. Не умела. Или боялась, что не смогу остановиться.

Лагерь "Эдем" был тише обычного. Или я просто больше не слышала привычный шум.

Когда мы вошли в комнату Сэма, он запер дверь и повернулся ко мне. Я встала посреди комнаты. Не знала — стоять , сесть или куда-то подойти.

Я не умею догадываться, что делать, если мне не говорят прямо. Не умею, и это раздражает.

Он подошёл ближе. Я чувствовала, как в нём всё кипит. Такое было в первый раз.

— Что ты там видела? — спросил Сэм.

Я не ответила сразу. Он ждал. И я сказала:

— Девочку без волос с большим животом. На ней была метка — Р-7.

— Что ещё?

— Ящики. Документы. Архивы... коробки с папками.

Я помолчала, вздохнула и подняла голову, глядя прямо на его лицо, хотя это и было мне сложно.

— Женщину. С рыжими волосами. С двумя детьми. Она Улыбалась. Шири.

Я не знала, зачем это сказала. Просто не могла не сказать. Мне нужно было, чтобы он знал, что я видела их.

Он закрыл глаза. Только на миг. Но этого хватило. Что-то в нём сжалось. Сломалось? Это был Сэм. В нём ничего не могло ломаться. Не должно было.

— Ты могла погибнуть, — сказал он тихо. — Система хотела бы , чтобы ты погибла. Они знали, где ты и почти узнали кто ты.

Он подошёл к столу. Взял ремень из ящика. Повернулся ко мне. Я не отступила.

— Это не за фото, — сказал он. — И не за то, что зашла в мою комнату. Это за то, что ты не подумала о том, что я могу тебя там не найти. За то, что ты в одиночку решила, что тебе можно идти туда, куда другим нельзя. И за то, что я не собираюсь хоронить и вас тоже.

Я кивнула. Всё было понятно.

Было терпимо, но больнее чем в прошлые разы. Он не испугался, когда я устроила бунт в лазарете в девять лет, не испугался, когда мы с Анной подрались и когда я и Питер на спор полезли на обледенелую крышу коттеджа. А вот сегодня мои действия вызвали у него страх.

Всего лишь после пятого удара он остановился. Опустился на колени. Положил руку мне на плечо — то, которое не было в крови. Сжал.

— Я заварю тебе чай, — сказал он.

Я не сопротивлялась. Села прямо на пол, поджав ноги. Он достал пакет с травами. Сушёные листья, пахнущие горечью. Я знала этот запах уже два года. Это тоже было частью Сэма. Пока вода закипала он успел обработать мою царапину на плече и заклеить её пластырем.

— Кто они были? — спросила я тихо. Он сразу понял, о ком я.

Он не обернулся сразу. Наливал воду в металлический чайник. Потом сказал:

— Те, кого я должен был спасти. Но не спас. Их убили в плену.

— Кто?

Он посмотрел на меня. Глубоко. Так, как будто хотел сказать многое — но не мог. Или не имел права.

— Те, кто считают себя правыми. Те, кто всегда знают, что делают. Этого достаточно.

Мы молчали. Чай остыл , но я всё равно пила. Горько. Но настоящий. Не похожий на еду а столовой.

Когда я допила, он взял чашку и поставил на стол. Я встала.

— 0710, — сказал он.

— Что?

— В следующий раз, если полезешь к моему столу без спроса — запру тебя в прачечной. Вместе с грязными носками сестры Розы.

Я посмотрела на него. Медленно. Потом фыркнула.

— Ты этого не сделаешь, командир.

Он прищурился.

— Лучше не проверяй.

Я громко рассмеялась. Впервые за много времени. Слишком резко. Щёки заболели от непривычки.

Ночью — когда свет уже был выключен — я почувствовала, как кто-то тронул моё плечо. Я проснулась сразу. Я всегда просыпаюсь сразу.

Анна.

— Меня зовут Дженнифер, — сказала она. — Сэм нашёл моё имя.

Я резко села на кровати. В животе стало холодно.

— Поздравляю, — сказала я. Слишком резко. Недобро. Тихо.

Она ушла на свою кровать. Не обернулась. А я лежала. Смотрела в потолок.

Имя. Настоящее. Она своё знает. А я — нет.

Я найду. Или заставлю Сэма найти. Даже если он откажется. Даже если снова придётся лезть в ад.

Я найду. Потому что я не Мэри 0710.

И я хочу знать, кто я именно. Потому что я помню море.