Холодное небо (джен)

Новость о похищении семьи академика Семёнова упала на «Объект-4», как нейтронная бомба. Она не разрушила стены, но убила всё живое внутри: надежду, энтузиазм, чувство безопасности. Работа в лабораториях остановилась. Учёные, инженеры, солдаты — все сидели, прикованные к своим терминалам, вглядываясь в фотографии своих семей, сохранённые на рабочих столах, и каждый задавал себе один и тот же вопрос: «Кто следующий?»

Страх был почти осязаем. Он просачивался через гермоворота, полз по системам вентиляции, оседал холодным конденсатом на стенах. Ридли нанёс удар не по бункеру. Он нанёс удар по самой человеческой природе, по связи, которая делала их людьми.

Генерал Воронов собрал экстренный «военный совет» в своём кабинете. Присутствовали только ключевые фигуры: он, Артемьев, Дмитрий, Самус и капитан Орлов как представитель боевых подразделений.

— Он парализовал нас, — глухо сказал Воронов, глядя на экран, где всё ещё висело фото плачущей девочки. — Он нашёл наше самое уязвимое место. Мы не можем продолжать работу, пока наши лучшие специалисты боятся за свои семьи. Проект «Колыбель» на грани срыва.

— Мы должны заплатить выкуп, — сказал Дмитрий. Его голос дрожал от гнева. — Мы должны отдать ему…

— Что? — прервал его Артемьев. — Схемы резонатора? Информацию о Самус? Ты не понимаешь, Дима. Таким, как он, нельзя уступать. Заплатив один раз, мы будем платить вечно. Он получит и технологию, и убьёт заложников. Просто чтобы показать, что может.

— He is right, — подтвердила Самус. Её голос был ровным, но в его механическом тембре слышалась сталь. — Ridley does not negotiate. He dominates. Ридли не ведёт переговоров. Он доминирует. Любая уступка для него — признак слабости. А слабость он презирает и уничтожает.

— Но мы не можем просто сидеть и ждать! — воскликнул капитан Орлов. — Мы должны что-то делать!

— Мы и будем делать, — сказал Воронов, и его взгляд стал жёстким, как никогда. Он смотрел не на них, а куда-то сквозь них, в будущее. — До этого момента мы играли в оборону. Мы реагировали. Пришло время изменить правила игры.

Он встал и подошёл к большой голографической карте мира.

— Он думает, что мы боимся. Он думает, что мы будем прятаться. Он ждёт, что мы совершим ошибку. Так давайте дадим ему то, чего он хочет. Но на наших условиях.

Он повернулся к ним.

— Я объявляю о начале нового протокола. «Протокол «Экскалибур». Его цель — не оборона. А охота. Мы больше не будем ждать, пока они придут к нам. Мы сами начнём на них охотиться.

Все в комнате молчали, пытаясь осознать масштаб его слов.

— Но как? — спросил Артемьев. — У нас нет ни флота, ни…

— У нас есть кое-что получше, — прервал его Воронов. — У нас есть она.

Он посмотрел на Самус.

— До этого дня мы рассматривали вас как наш «щит». Секретное оружие для обороны. Это была ошибка. Вы не щит. Вы — меч. Самый острый меч, который когда-либо был у этой планеты. И пора пустить его в дело.

Он снова повернулся к карте.

— Он хочет информацию? Он её получит. Мы «сольём» ему дезинформацию через подставных агентов. Мы заставим его поверить, что резонатор перевозят в другое, менее защищённое место. Мы создадим приманку.

— И когда он клюнет… — начал понимать Орлов.

— Когда он пошлёт свою лучшую абордажную команду, чтобы захватить эту «приманку», их там будет ждать не горстка учёных. Их там будет ждать она, — Воронов кивнул на Самус. — И ваш отряд, капитан. Но на этот раз вы будете не живым щитом. Вы будете поддержкой. Вы оцепите район и не дадите уйти ни одной твари.

Это был дерзкий, рискованный план. Гамбит. Они собирались выманить хищника из его логова на свою территорию.

— Это решит проблему с одной группой, — заметил Артемьев. — Но не с самим Ридли. И не с его флотом на орбите.

— Это только первый шаг, — ответил Воро-нов. — Пока вы будете готовить эту операцию, я займусь вторым шагом.

Он нажал несколько кнопок на своём терминале.

— Информационная война? Он хочет играть в неё? Хорошо. Мы сыграем. Но мы будем играть по-крупному.

Он связался со своими коллегами в США, Китае и, на этот раз, в Японии.

— Господа, — сказал он по защищённой линии. — Обороны больше недостаточно. Мы переходим в наступление на всех фронтах. Я предлагаю начать совместный, беспрецедентный проект-прикрытие. Мы официально объявим о создании самого дорогого блокбастера в истории человечества. Фильма по мотивам… — он сделал паузу, — …видеоигры «Metroid».

На другом конце провода повисло ошеломлённое молчание.

— Мы привлечём лучших режиссёров, лучших актёров. Мы свяжемся с компанией Nintendo и выкупим у них права на всё, чего бы нам это ни стоило. Мы начнём по всему миру строить «съёмочные площадки», которые на самом деле будут замаскированными военными базами. Мы будем проводить «кастинги» и «учения», которые на самом деле будут набором и тренировкой бойцов для нового, международного анти-инопланетного подразделения. Любая информация о реальных событиях, которую пираты попытаются слить в сеть, будет тонуть в океане официального хайпа вокруг фильма. Мы обратим их оружие против них самих.

Это был гениальный в своём безумии план. Спрятать правду на самом видном месте. Превратить войну в пиар-кампанию.

— И пока мир будет следить за съёмками фильма… — продолжал Воронов, и его глаза холодно блестели, — …мы, втайне, начнём строить свой собственный флот. Мы форсируем все наши секретные космические программы. «Буран-2», «Шэньлун», «X-37B». Мы объединим все наши ресурсы и технологии. Мы построим корабли, способные дать им бой там, наверху.

Он закончил. В его кабинете и в двух других, на разных континентах, висела тишина. Воронов только что объявил о начале новой эры. Эры тотального, глобального сопротивления.

— Это… сработает? — неуверенно спросил Дмитрий.

Самус, которая всё это время молча слушала, подошла к голографической карте. Она посмотрела на изображение Земли, а затем на красные точки пиратских кораблей на орбите.

— It has to, — сказала она. Должно сработать.

Протокол «Экскалибур» был запущен. Человечество перестало быть жертвой. Оно само становилось охотником. И первым, на кого была объявлена эта охота, были те, кто посмел угрожать его детям.

Идея генерала Воронова о фильме-прикрытии, озвученная в тишине его кабинета, была встречена ошеломлённым молчанием. Для Дмитрия, выросшего на этой культуре, она показалась гениальной. Для Артемьева — абсурдной. Для Самус — странной, но логичной. Превратить войну в спектакль, чтобы скрыть её реальность. В этом была какая-то извращённая, но очень человеческая логика.

Но одно дело — предложить. И совсем другое — реализовать.

Первый звонок по закрытой правительственной линии был сделан в Токио. На том конце провода был не премьер-министр, а глава Кабинета по делам разведки и исследований (Naikaku Jōhō Chōsashitsu), самой секретной и влиятельной спецслужбы Японии. Разговор был коротким и предметным. Генерал Воронов, получив на то санкцию с самого верха, поделился с японским коллегой основной информацией: неопознанная угроза на орбите, связь с недавними событиями, потенциальная связь с… продуктом их национальной культурной индустрии.

Реакция японцев была сдержанной, но мгновенной. Они тоже видели аномалии на орбите. И они слишком хорошо помнили, что бывает, когда на их острова падает нечто извне. Тема «кайдзю» была в их крови. Они согласились на полное сотрудничество.

Но следующий этап был гораздо сложнее. Нужно было говорить не с разведчиками, а с бизнесменами. С корпорацией. С Nintendo.

* * *

В Киото, в минималистичном, похожем на храм современном здании штаб-квартиры Nintendo, царила атмосфера растерянности. Несколько дней назад к ним поступил официальный запрос «на высшем уровне» о срочной и конфиденциальной встрече. А теперь в их главном зале для переговоров, за столом из цельного кипариса, сидела самая странная делегация, которую они когда-либо видели.

Возглавлял её господин Танака из Министерства экономики, торговли и промышленности — понятная и привычная фигура. Но за его спиной сидели люди, которые никак не вписывались в картину. Двое — с непроницаемыми лицами и военной выправкой, представившиеся «консультантами по безопасности» из Кабинета разведки. И ещё трое — иностранцы. Гайдзин. Американец в дорогом костюме, представившийся юристом из Голливуда. И двое русских — пожилой профессор и молодой инженер, которых представили как «технических консультантов».

Напротив них сидел весь совет директоров Nintendo во главе с седовласым и невозмутимым, как буддийский монах, президентом компании.

— Господа, — начал господин Танака, — мы собрались здесь, чтобы обсудить проект беспрецедентного масштаба. Проект, имеющий стратегическое значение для будущего… нашей культурной экспансии.

Он говорил обтекаемо, но все в комнате чувствовали напряжение.

Голливудский юрист, представившийся как мистер Харрис (на самом деле — высокопоставленный сотрудник ЦРУ), тут же взял быка за рога.

— Мы, в лице консорциума студий, предлагаем вам, Nintendo, партнёрство. Мы хотим снять полнометражный, высокобюджетный фильм по вашей франшизе «Metroid». И мы готовы обсуждать любые цифры.

Президент Nintendo едва заметно улыбнулся.

— Мистер Харрис, нам поступают подобные предложения по десять раз в год. Мы очень дорожим нашей интеллектуальной собственностью и не спешим передавать её в чужие руки, какими бы ни были цифры.

— Мы понимаем, — вмешался один из «консультантов по безопасности». — Но в данном случае речь идёт не о простом фильме. Речь идёт об… аутентичности. Мы хотим создать не просто экранизацию, а самый реалистичный научно-фантастический фильм в истории. Настолько реалистичный, чтобы он стал событием. И для этого нам нужны вы. Не как продавцы лицензии, а как полноценные партнёры. И нам нужны… ваши архивы.

— Архивы? — удивился президент.

— Всё, — отрезал «консультант». — Все концепт-арты, все технические наброски, все внутренние документы, касающиеся лора вселенной. Дизайн кораблей, оружия, физиология рас… особенно… — он сделал паузу, — …Космических Пиратов.

В комнате повисла тишина. Директора Nintendo переглянулись. Это было неслыханно. Раскрыть свои внутренние, коммерческие тайны? Это было всё равно что отдать чертежи своего нового секретного процессора конкурентам.

— Боюсь, это невозможно, — вежливо, но твёрдо сказал президент. — Это наша интеллектуальная собственность. Коммерческая тайна.

И тут в разговор вступил Константин Сергеевич Артемьев. Он говорил по-русски, и Дмитрий, сидевший рядом, тихо переводил на японский (он немного учил его в университете, увлёкшись аниме).

— Господа, — сказал Артемьев, и его спокойный, стариковский голос заставил всех прислушаться. — Мы понимаем ваше беспокойство. Позвольте мне, как учёному, объяснить. Мы живём в удивительное время. Время, когда фантастика становится реальностью. Иногда — пугающей реальностью.

Он положил на стол планшет и вывел на него изображение. Это была не схема из игры. Это был реальный, обработанный снимок со спутника-шпиона. Размытый, но узнаваемый обломок на орбите Марса. С тем самым символом.

— Этот снимок сделан семь лет назад. А вот это… — он сменил картинку. На экране появился концепт-арт пиратского истребителя из архивов игры Metroid Prime, который Дмитрий нашёл в сети. — …этот рисунок сделан вашими художниками пятнадцать лет назад.

Он смотрел прямо в глаза президенту Nintendo.

— Как вы это объясните?

Президент и совет директоров молча смотрели на два изображения. На совпадение, которого не могло быть.

— Ваши художники, ваши сценаристы… — продолжал Артемьев. — Они гении. Они не просто выдумывали. Они… предчувствовали. Они уловили какие-то сигналы из ноосферы, из коллективного бессознательного. Они нарисовали то, что, как мы теперь знаем, реально существует. И теперь нам нужна ваша помощь, чтобы понять, с чем мы столкнулись. Нам нужны не ваши коммерческие тайны. Нам нужны ваши пророчества.

Тишина была оглушительной. Концепция была настолько безумной, настолько выходящей за рамки привычной бизнес-логики, что она… сработала. Президент Nintendo, человек, который всю жизнь продавал сказки, вдруг понял, что одна из его сказок обернулась правдой.

Он долго молчал, глядя на экран. Затем он медленно кивнул.

— Хорошо, — сказал он. — Вы получите всё, что вам нужно. Но на одном условии.

— Каком? — спросил мистер Харрис.

— Наша компания будет иметь полный творческий контроль над фильмом, — сказал президент, и в его глазах блеснул огонёк старого, хитрого дельца. — И мы хотим, чтобы в качестве главного консультанта по реализму выступил создатель этой вселенной, господин Сакамото. Если уж спасать мир, то делать это нужно красиво. И с уважением к первоисточнику.

Мистер Харрис и «консультанты» переглянулись. Они ожидали чего угодно — требований денег, процентов, акций. Но не этого.

— Договорились, — сказал Харрис, пряча улыбку.

Первый, самый сложный бастион был взят. Информационная война началась. И началась она не с приказов генералов, а со странной, почти сюрреалистической встречи в храме видеоигр, где наука столкнулась с искусством, а реальность — с самой смелой фантазией.

* * *

Пока в Киото юристы и шпионы вели тонкую игру, по всему миру, на затерянных в пустынях и тайге «съёмочных площадках», начиналась совсем другая работа. Грубая. Грязная. И предельно реальная.

Первая группа отобранных бойцов прибыла на российскую базу «Экскалибур-Север», замаскированную под строительство декораций к фильму в глухой сибирской тайге. Это были тридцать человек: десять бойцов российского спецназа «Альфа», десять — американской «Дельты», и десять — китайского «Снежного барса». Их доставили по отдельности, под покровом ночи, не объяснив до конца цели миссии. Они знали лишь, что это сверхсекретные международные учения.

Они были лучшими из лучших. Мастера своего дела. Ветераны десятков конфликтов. Они смотрели друг на друга с плохо скрываемым недоверием и профессиональным любопытством. Атмосфера была напряжённой.

Их встретил капитан Орлов.

— Джентльмены, — сказал он, обращаясь к ним на английском, который стал официальным языком подразделения. — Добро пожаловать. Забудьте о своих нашивках, званиях и прошлом. С этого дня вы — одна команда. Отряд «Экскалибур». Ваша задача — научиться сражаться с противником, которого вы не можете себе даже вообразить. И ваш инструктор… уже ждёт.

Он провёл их в главный тренировочный комплекс — огромный ангар, переоборудованный в многоуровневый лабиринт, имитирующий коридоры космической станции. В центре, в луче света, их ждала она.

Самус. Без доспеха, в своём простом синем Нулевом костюме. Она стояла неподвижно, и её спокойный, оценивающий взгляд прошёлся по каждому из них.

Солдаты замерли. Они ожидали увидеть седого полковника, инструктора-ветерана. А увидели высокую, атлетичную женщину. На лицах некоторых промелькнула скептическая усмешка.

— Это и есть наш «невообразимый противник»? — прошептал один из американцев своему товарищу.

Самус, казалось, услышала его. Она сделала шаг вперёд.

— First lesson, — произнёс её голос, усиленный динамиками зала. — Do not underestimate your opponent. Первый урок. Не недооценивайте своего противника.

Она указала на самого крупного из бойцов, двухметрового гиганта из отряда «Альфа».

— You. Attack me. Ты. Атакуй меня.

Солдат, усмехнувшись, хрустнул костяшками и пошёл на неё. Он не собирался бить всерьёз. Просто показать «девочке», где её место. Он сделал выпад, пытаясь схватить её за плечо.

То, что произошло дальше, никто не успел толком разглядеть.

Движение Самус было плавным, почти ленивым. Она ушла с линии атаки, её рука метнулась вперёд, как змея, она схватила его за запястье, развернула и, используя его же инерцию, бросила через бедро. Десантник, весивший сто двадцать килограммов, пролетел по воздуху и с грохотом рухнул на маты. Прежде чем он успел вздохнуть, она уже сидела на его груди, прижав его локоть к полу в болевом захвате.

— Lesson two, — сказала она, глядя на ошеломлённых солдат. — Size does not matter. Speed and technique matter. Урок второй. Размер не имеет значения. Имеют значение скорость и техника.

Она отпустила бойца и встала. Усмешки исчезли. На их месте появилось уважение.

И начались тренировки. Это был ад. Самус гоняла их до полного изнеможения. Она ломала их привычки, их тактику, всё, чему их учили годами.

Она учила их двигаться. Не ходить, а скользить. Использовать стены, перекаты, прыжки. Она заставляла их часами ползать по узким вентиляционным шахтам, которые были частью тренировочного комплекса.

Она учила их стрелять. Не очередями, а короткими, точными выстрелами. Она создала для них симуляцию, где они должны были поражать цели размером с монету, которые появлялись на долю секунды.

Она учила их думать в трёх измерениях. Они сражались в симуляторах с нулевой гравитацией. Они учились вести бой на потолке и стенах, используя магнитные ботинки.

Но главное — она учила их сражаться вместе. Она разбила их на интернациональные тройки: русский, американец, китаец. Она заставляла их доверять друг другу, прикрывать друг друга, понимать друг друга без слов. Старое недоверие, национальная гордость — всё это сгорало в горниле её тренировок. Они переставали быть русскими, американцами, китайцами. Они становились бойцами «Экскалибура».

Параллельно шла работа над их новым снаряжением. Дмитрий, ставший теперь одним из ведущих конструкторов проекта, постоянно курсировал между «Объектом-4» и базой. Он привозил новые прототипы, которые солдаты тут же тестировали в «полевых» условиях.

Они получили лёгкие экзо-костюмы, которые не делали их суперменами, но позволяли бежать быстрее, прыгать выше и нести больше снаряжения.

Они получили новые штурмовые винтовки «Аргус», которые могли переключаться между стандартными пулями и электротермохимическими зарядами.

Они получили новые шлемы с тактическим визором, созданным по образу и подобию визора Самус, который выводил на экран данные о противнике и союзниках.

Самус была для них не просто инструктором. Она стала их командиром. Их «Валькирией». Они видели в ней не женщину, а воплощение войны. Она была требовательной, беспощадной, но справедливой. Она никогда не повышала голос. Её спокойное «Again» (Ещё раз) после очередной неудачи было страшнее любой ругани.

Однажды вечером, после особенно тяжёлой тренировки, капитан Орлов, вытирая пот с лица, подошёл к ней.

— Мы никогда не сможем драться, как вы, — сказал он.

— You don't have to, — ответила она, глядя на уставших, но сплочённых бойцов. — You are not one warrior. You are thirty. You fight as one. That is your strength. Вы и не должны. Вы не один воин. Вас тридцать. Сражайтесь, как один. В этом ваша сила.

Она учила их не быть похожими на неё. Она учила их быть чем-то новым. Первым отрядом землян, способным дать отпор угрозе из космоса. Она ковала меч. И этот меч с каждым днём становился всё острее.

* * *

Шантаж, устроенный Ридли, был не просто актом жестокости. Это была ошибка. Он думал, что нанесёт удар по моральному духу проекта, но он лишь разбудил в своих противниках холодную, расчётливую ярость. Генерал Воронов, получив карт-бланш с самого верха, решил превратить эту угрозу в возможность. Возможность нанести ответный удар.

Операция была разработана лично Самус. Она знала, как думает Ридли, как действуют его элитные агенты. План был прост и дерзок, как лезвие ножа.

Этап первый: Приманка.

Группа кибер-войск Воронова, усиленная помощью американских и китайских коллег, начала сложную игру. Они позволили агентам Ридли «взломать» один из защищённых каналов связи. По этому каналу они начали «сливать» дезинформацию. Панические сообщения о том, что проект на грани срыва. Что академик Семёнов сломлен и готов к сотрудничеству. Что он передаст флешку с ключевыми данными по резонатору в обмен на гарантии безопасности для своей семьи.

Место встречи было выбрано не случайно. Огромный, заброшенный складской комплекс в промышленной зоне Новосибирска. Лабиринт из бетона и ржавого железа, с десятками потенциальных точек для засады. Пираты, уверенные в своём технологическом превосходстве и в том, что им будет противостоять лишь горстка испуганных фсбшников, проглотили наживку.

Этап второй: Ловушка.

За двое суток до «встречи» в Новосибирск под видом съёмочной группы фильма «Metroid» прибыл транспортный самолёт. Он привёз не камеры и осветительное оборудование, а первую боевую группу «Экскалибур»: капитана Орлова и его лучшую, уже слаженную интернациональную тройку — русского «Медведя», американца по прозвищу «Шедоу» (Тень) и китаянку-снайпера с позывным «Дракон». И, конечно, саму Самус.

Они не стали штурмовать конспиративную квартиру, где держали заложников. Самус знала, что она, скорее всего, заминирована. Их целью были сами агенты, которые придут на встречу.

В ночь операции складской комплекс был похож на потревоженный муравейник. Бойцы «Экскалибура», облачённые в свои новые экзо-костюмы, двигались в темноте, как призраки. «Дракон» заняла снайперскую позицию на крыше соседнего элеватора, откуда простреливался весь комплекс. Орлов, «Медведь» и «Шедоу» рассредоточились внутри главного склада, в тенях, среди гор старых ящиков и оборудования.

Самус была в центре. Она, в своём полностью заряженном и отремонтированном доспехе, ждала в условленном месте встречи, изображая «группу захвата», которая должна была принять флешку от Семёнова.

Этап третий: Схватка.

Пираты прибыли точно в назначенное время. Но это была не просто пара агентов. С крыши соседнего здания, используя личные стелс-генераторы, спрыгнули четыре фигуры. Это были элитные убийцы, лучшие из тех, что были у Ридли на Земле. Они были вооружены не только энергетическими косами, но и игольчатыми пистолетами, стрелявшими отравленными дротиками.

Они ожидали увидеть испуганного учёного. А увидели её.

Самус стояла в центре зала, и свет луны, падавший сквозь разбитое окно, отражался от её оранжевой брони.

— You are late, — произнёс её механический голос. Вы опоздали.

Бой начался без предупреждения. Два пирата, стрекоча от ярости, бросились на неё. Двое других растворились в тенях, пытаясь обойти её с флангов.

Но они не знали, что они уже в ловушке.

В тот момент, когда фланговые пираты пробегали мимо груды старых контейнеров, из темноты выросли две тени. «Медведь», со своим тяжёлым штурмовым пулемётом, и «Шедоу», с двумя автоматическими пистолетами.

— Surprise, mother… — прорычал американец, открывая огонь.

Пираты, не ожидавшие засады, были застигнуты врасплох. Огонь с двух сторон, пули нового образца, которые пробивали их броню, заставили их отступить, искать укрытие.

В это же время Самус разбиралась с двумя штурмовиками. Это был не танец, как в реакторном зале. Это была быстрая, жестокая работа. Она не уклонялась. Она шла напролом. Она приняла удар косы на своё плечо — броня выдержала, посыпались лишь искры. И тут же ответила выстрелом из бластера в упор, который снёс нападавшему пол-шлема. Второго она просто схватила, подняла в воздух и, используя как живой щит, бросилась на двух оставшихся.

Всё было кончено за тридцать секунд.

Капитан Орлов, который координировал операцию из укрытия, вышел на связь.

— «Дракон», доложи обстановку.

— Четыре цели нейтрализованы, — донёсся спокойный женский голос из наушника. — Вижу тепловые сигнатуры в здании напротив. Квартира на четвёртом этаже. Заложники там. Ещё два… нет, три противника.

— Принято, — сказал Орлов. — Самус, мы идём.

— Negative, — ответила она. — I'll go. Нет. Я пойду.

Она не стала ждать. Активировав реактивные ускорители, она выпрыгнула в разбитое окно склада, взмыла на крышу и, перепрыгивая с одного здания на другое, устремилась к дому, где держали семью Семёнова.

Бойцы «Экскалибура» могли лишь смотреть ей вслед, восхищаясь её скоростью и мощью.

— Чёрт, — выдохнул «Шедоу», перезаряжая пистолеты. — Я хочу себе такую же броню.

* * *

Для десятилетней Маши Семёновой последние два дня были похожи на страшный, бесконечный сон. Сон, в котором пахнет пылью, сыростью и чем-то ещё, чужим и пугающим. Её мир, состоявший из школы, друзей и любимого папы-учёного, рухнул в тот момент, когда на выходе из магазина к ним с мамой подошли двое мужчин в тёмных очках. Они ничего не сказали, просто показали маме что-то на экране телефона, и мама, побелев, крепко сжала её руку и послушно пошла за ними.

Их привезли в эту чужую, пустую квартиру. И здесь она впервые увидела их. Монстров.

Они не были похожи на монстров из мультиков. Они были хуже. Высокие, как шкафы, похожие на гигантских, злых кузнечиков. Они не говорили, а щёлкали и стрекотали. Их огромные, радужные глаза, казалось, смотрели сквозь неё. Мама обнимала её, закрывала ей глаза, шептала, что всё будет хорошо, что папа их скоро заберёт. Но Маша, выглядывая из-за маминого плеча, видела, как один из монстров чистит свою страшную светящуюся косу, и не верила.

Они не трогали их. Они просто были рядом, и их молчаливое, чужое присутствие было страшнее любых угроз. Иногда один из них подходил к окну и долго смотрел на ночной город. Иногда они переговаривались на своём стрекочущем языке. Маша не понимала слов, но улавливала в их «речи» нетерпение и злость.

* * *

В ту ночь всё изменилось. С улицы донеслись звуки выстрелов, похожие на хлопки петард. Монстры в квартире встревожились. Один из них, самый главный, подошёл к окну, что-то прострекотал в рацию на своём запястье, но в ответ, видимо, была тишина.

Он разозлился. Он повернулся к ним, к Маше и её маме, и сделал шаг вперёд, подняв свою косу. Мама вскрикнула и заслонила Машу собой.

И в этот момент входная дверь квартиры, стальная, обитая дерматином, просто взорвалась внутрь. Не от выстрела. Она была выбита одним, чудовищным ударом.

На пороге, в облаке пыли и щепок, стояла Она.

Маша видела её всего секунду, но эта картина врезалась в её память навсегда. Огромная. Оранжевая. Светящаяся. Как рыцарь из папиных книжек про короля Артура. Только вместо меча у неё была пушка.

Монстры, которые казались Маше непобедимыми, отреагировали мгновенно. Они бросились на Неё. Один — спереди, двое других попытались зайти с боков.

То, что произошло дальше, было не боем, а вспышкой. Ослепительный свет. Грохот. Ещё один. Мама закричала и ещё крепче прижала её к себе, закрывая ей глаза. Маша слышала лишь жуткий визг, стрекот, звук рвущегося металла и глухие, тяжёлые удары. Всё закончилось так же быстро, как и началось.

Когда мама, дрожа, отняла руки от её лица, Маша увидела, что комната изменилась. Стены были забрызганы чем-то жёлтым и светящимся. Монстров больше не было. Были лишь их сломанные, дымящиеся останки.

А посреди всего этого стояла Она. Огромная, закованная в броню воительница. Она медленно повернула свой шлем в их сторону. Зелёный визор, казалось, заглядывал прямо в душу. Маша не испугалась. Она почему-то знала, что этот рыцарь — добрый.

Воительница постояла так несколько секунд, словно убеждаясь, что они в безопасности. Затем в её шлеме раздался щелчок, и она медленно, с шипением пневматики, сняла его.

Под шлемом оказалось лицо. Уставшее, строгое, но человеческое. Лицо женщины со светлыми волосами и очень грустными, как ей показалось, глазами.

Эта женщина-рыцарь подошла к ним. Её шаги были тяжёлыми, гулкими. Она опустилась перед ними на одно колено, чтобы быть с ними на одном уровне. Её доспех, такой грозный в бою, теперь казался просто неуклюжей, большой скорлупой.

Она посмотрела на плачущую маму, потом на Машу.

— Vse… khorosho? — произнесла она на ломаном, странном русском. Всё хорошо?

Маша, заворожённая, не смогла ответить. Она просто смотрела на неё. На её лицо, на её странный синий костюм под бронёй.

И тогда женщина сделала что-то совсем неожиданное. Она порылась в одном из подсумков на своём поясе и достала оттуда… шоколадку. Немного помятую, в солдатской упаковке.

— Eto… tebe, — сказала она, протягивая шоколадку Маше. Это… тебе.

Маша, помедлив секунду, взяла шоколадку. Она была тёплой.

В этот момент в квартиру ворвались другие люди. Солдаты. Они были в другой, более простой броне. Они закричали что-то, подбежали к ним. Один из них, с добрыми глазами, начал говорить с мамой, успокаивать её.

А женщина-рыцарь просто встала, надела свой шлем, и её лицо снова скрылось за зелёным стеклом. Она, не сказав больше ни слова, повернулась и вышла из разрушенной квартиры.

Позже, когда их уже вывели на улицу и укутали в тёплые одеяла, Маша, сидя в машине скорой помощи, всё ещё сжимала в руке эту шоколадку. Она не съела её. Это был её трофей. Доказательство того, что даже в самом страшном сне может появиться добрый, оранжевый рыцарь, который прогонит монстров и подарит тебе шоколадку.

Она не знала её имени. Но она знала, что никогда не забудет её грустные, уставшие глаза. И она знала, что, когда вырастет, она тоже хочет быть такой же. Сильной. И доброй.