Практикант (джен)

«...зафиксирован резкий рост внимания к особо важным персонам категории E-8. Рекомендуем вдвое увеличить штат охраны и придать им дополнительные силы для дистанционного наблюдения. Так же, в силу новых обстоятельств по объекту E-8-3, наши аналитики предлагают вести круглосуточный мониторинг его деятельности, для чего потребуются...»

Из докладной записки отправленной начальнику Особого отдела Nerv-Япония.

Как он и предполагал с самого начала, идея переезда в новый дом была вовсе не прихотью страдающей от одиночества Мисато. После праздничного ужина у Гарри состоялся разговор наедине с девушкой, в ходе которого он ясно дал понять, что безмерно ценит заботу командования, но предпочел бы жить один, пусть даже в своей старой квартирке на окраине. Увы, это оказалось нереально: на переселении в более защищенный район настояла служба безопасности института, а в виду скорого прибытия в Токио-3 новых пилотов и психологи рекомендовали собрать их всех под одной крышей. Стало понятно почему, кстати, его не сделали соседом Рэй в огромных пятикомнатных апартаментах — новыми Евами управляли девчонки! Квартира же капитана Кацураги была выбрана своего рода полигоном, в котором дети, по мнению мозгоправов, будут проводить большую часть свободного времени под присмотром «взрослого, ответственного человека». Однако если с отрядом малолетних валькирий все оказалось более-менее ясно, то куда девать единственного в этой компании парня до сих пор не знали, ведь больше свободных (и, главное, отдельных!) квартир в доме не было.

«Пока нет», — поправилась рассказывающая все это девушка, поймав его хмурый взгляд. Она обещала что-нибудь придумать, но три-четыре недели Гарри все-таки придется пожить у нее.

«Месяц — максимум, на что меня хватит, Мисато-сан. Потом я попросту поставлю палатку на крыше этого дома и буду жить там», — заявил тогда он.

И словно бы в отместку, капитан на следующий же день, благо как раз и оказался выходным, потащила их с Рэй за покупками в гипермаркет. Гарри, примерно представляя, что его ожидает, немного поупирался для приличия, но потом махнул рукой. Раз уж девушка загорелась идеей шопинга, то отнекиваться бесполезно, этот энтузиазм неистребим. В результате он на несколько часов превратился в живой моторчик для тележки, забитой «самым необходимым». На его счастье в какой-то момент блуждания по залам огромного торгового комплекса к ним подошел, видимо, еще совсем неопытный молоденький консультант и парень с чистой совестью переложил на него почетную роль хождения хвостиком за девушками. Сам же Гарри поспешил улизнуть как можно дальше от не на шутку разошедшегося капитана. Одни только тряпки для гардероба, который битых три часа пополняла Мисато, заняли бы, наверное, с половину новой комнаты Рэй. А ведь была еще и масса всякой типично женской мелочи...

С любопытством бродя по этажам, парень наткнулся на салон мототехники. Здесь были выставлены на продажу десятки моделей двухколесных друзей человека. От легких скутеров, на которых удобно скользить через городские пробки до вполне серьезных профессиональных спортивных байков. По большей части это были образцы от японских производителей, но встречались и наиболее популярные новинки американского и европейского рынка. В сторонке даже расположился ряд квадроциклов гражданских и армейских моделей. Не было разве что традиционных для такого отдела снегоходов, но после Второго удара необходимость в этой технике где-либо кроме районов крайнего севера отпала почти полностью. Даже в самые лютые зимы в России, Канаде и странах Скандинавского полуострова снега едва хватало на развлечения для детворы.

Гарри тогда долго бродил меж рядов этого великолепия, с легкой грустью в душе вспоминая своего крестного. Сириус Блэк, неугомонный любитель приколов и розыгрышей, несомненно, пришел бы в восторг, оказавшись в том зале. Он замучил бы продавцов расспросами, посидел на каждой модели, с радостью сделал несколько пробных выездов и не ушел бы без покупки механического товарища, еще долго сокрушаясь, что не может скупить весь этот магазинчик. А потом заперся бы в темном подвале особняка на площади Гриммо, колдуя над каждой деталькой, разложенной на родовом алтаре и тщательно вываривая алхимическую смесь для двигателя своего нового друга. В свое время он признался Гарри, что так, до своего заключения в Азкабан, и не смог понять, что же ему нравится больше? Нестись на сумасшедшей скорости по ночным дорогам Англии, чувствуя яростный гул мотора, или летать на собственноручно зачарованном мотоцикле? И ведь даже самая страшная магическая тюрьма не смогла истребить в нем эту жажду скорости и чувство единения с машиной.

В какой-то миг парень поймал себя на том, что уже с минуту стоит неподвижно, уставившись на очередную вершину маггловских технологий. И надо же было такому случиться, что именно в этот самый момент рядом с ним, как по волшебству, материализовалась неизвестно откуда взявшаяся Мисато. Мгновенно оценив обстановку и кислое выражение лица самого Гарри, девушка сделала в общем-то логичный, но не совсем верный вывод. Хотя, что еще она могла подумать, увидев грустно вздыхающего над блестящей игрушкой пацана? Либо денег нет, либо возраст мал. Но первое не соответствовало истине, ведь за трех уничтоженных Ангелов ему полагалась весьма и весьма солидная премия, а вот второе...

Вообще-то в Японии, даже после всех перипетий мирового кризиса, бюрократическая система была сильна как никогда. Четырнадцатилетний ребенок в исключительных случаях мог владеть оружием и нести всю полноту ответственности перед законом и это, в целом, никого не удивляло. Но чтобы получить права на управление транспортом раньше положенных восемнадцати лет или в обход относительно сложной и долгой системы тестирования, казалось самой натуральной ненаучной фантастикой. Максимум, что могли позволить себе подростки возраста Гарри, так это легкий скутер. Именно поэтому Синдзи, предыдущий хозяин этого тела, мог только мечтать, став постарше, пройти соответствующее обучение и купить себе байк. У него вообще было много подобных желаний, совершенно обычных для среднестатистического школьника, но все они оказались перечеркнуты на корню глупой смертью под обломками вертолета и вселением в его тело духа погибшего мага.

Между тем, Мисато, тоже любившая скорость и резвые машинки, решила помочь парню, хоть и в своей излюбленной манере. Подманив угодливо склонившегося перед ней в поклоне продавца, она сходу предъявила ему документы главы Оперативного отдела института Nerv и не терпящим возражения тоном приказала продать «Синдзику» любую понравившуюся ему игрушку. Гарри вначале хотел отказаться от такого счастья, но потом подумал: а какого, собственно, Мордреда? В его прежней жизни квиддич был почти единственной отдушиной в том клубке интриг и манипуляций, что плелись вокруг мальчика-который-выжил. А в этой хоть и не было того жесткого прессинга и агитации за дело Света «во имя Всеобщего блага», но парень все же чувствовал постоянное неусыпное внимание, обращенное на него. Пожалуй, действительно стоит обзавестись некоторой мобильностью, раз удача сама идет в руки. Осталось только выбрать что-нибудь подходящее.

Легко сказать... Гарри долго тогда чесал в затылке: под крышей торгового зала расположилась почти сотня совершенно разных мотоциклов, практически на любой вкус. Что ж, пришлось действовать методом исключения. Посовещавшись с продавцом на тему личных предпочтений, парень отправился смотреть предложенную технику. Главным условием выбора была высокая надежность, не капризность и, как следствие, приспособленность в равной мере для города и бездорожья. Гарри хорошо помнил те незабываемые мгновения первой встречи с Токио-3, когда только вовремя объявившаяся Мисато уберегла его от участи быть покрошенным в кровавый фарш Ангелом или случайным снарядом. Так что с его образом жизни иметь возможность быстрой ретирады с поля боя было бы отнюдь не лишне. И лучше всего под эти требования подходил класс туристических эндуро, мотоциклов довольно тяжелых для подростка (около 450 фунтов), но надежных и всепроходимых.

Таких набралось с дюжину. Продавец заливался соловьем, на все лады расхваливая товар, однако Гарри, в отличие от Синдзи, не слишком-то нравилась японская школа мотостроения. На волне некоторого внутреннего конфликта, он попросил показать другие образцы. И вот тут-то сердце подростка пропустило удар, когда он заметил на неприметном, среди прочих, мотоцикле до боли знакомый логотип. В точности такой же, что был и на стальном коне Сириуса. TriumphTiger 800XC, одетый в простой черный пластик, смотрелся на фоне сверкающих хромом и яркой краской моделей от Yamaha и Suzuki, как лорд из древнего, но бедного семейства среди разряженных скоробогатеев. Гарри и не подозревал, что завод-производитель этих легендарных мотоциклов каким-то чудом все еще сохранился в переживающей не лучшие времена старушке Англии. Естественно, что парень тут же захотел испытать именно его.

Для пробного заезда рядом с гипермаркетом располагался небольшой павильон. Управлять мотоциклом Гарри худо-бедно умел — и Сириус учил в свое время, и Синдзи баловался понемногу в спортивной секции своей старой школы, так что тело помнило необходимые навыки. Сделав пару кругов, парень буквально влюбился в это чудо. Уверенный плавный ход настоящего породистого скакуна, полное отсутствие вибрации от трехцилиндрового рядного двигателя, потрясающе удобное водительское сиденье. Да, это не метла, от любого резкого маневра на которой с ужасом задумываешься о будущем своего рода. Ведь не даром же профессиональные квиддичисты, особенно мужчины, так рано вступают в брак и стараются завести детей — слишком велик шанс с возрастом не дождаться их появления. Подросток больше не раздумывал, определенно, это был его мотоцикл и он не собирался с ним расставаться. Продавец осторожно пытался намекнуть на довольно высокую цену на не самую популярную в Японии модель, но парень только отмахнулся — на его счету скопилось достаточно средств, чтобы позволить себе такие маленькие подарки.

Все коварство Мисато постигло Гарри только тогда, когда он уладил последние формальности с покупкой и в приподнятом настроении отправился на поиски девушек. Далеко идти ему не пришлось, хитрый капитан поджидала его буквально в двух шагах от салона. Уверенно сцапав моментально занервничавшего подростка под локоток и заговорщицки подмигнув Рэй, она вновь потащила их к бутикам с одеждой, на этот раз мужской. По пути не забывая ездить по ушам Гарри на предмет приобретения соответствующего новой покупке гардероба. Он, в целом, был не против, прекрасно понимая, что в полевой форме института комфортно ездить разве что в Геофронт. Но вот веселье капитана Кацураги настораживало все больше и больше. А увидев, как затаенная усталость и растерянность в глазах Рэй сменяются оценивающим таким интересом, парень едва не застонал. Мисато и ее успела-таки покусать!

В итоге, когда они покинули это дьявольское место, Гарри был выжат морально и физически, напоминая пресловутый лимон после ревизии налогового инспектора. Зато в дополнение к привету с далекой родины он обзавелся классической летной курткой Cockpitиз кожи с накладными карманами. Мисато пыталась заставить его хотя бы примерить плотно облегающий байкерский комбинезон веселенькой красно-желтой расцветки, но тут парень уперся намертво. От контактного костюма и ассоциировавшейся с ним LCL его буквально тошнило, он не хотел носить что-то подобное где-либо еще, кроме капсулы Евы, даже не смотря на традиционно гриффиндорские цвета. Взамен, правда, пришлось поизображать манекен, пока девушки по очереди не перемеряли на нем половину тряпок из того проклятого бутика. Если бы не Рэй, которая вначале не смело, а потом все более и более уверенно включилась в процесс наравне с Мисато, парень плюнул бы на такое времяпрепровождение и сбежал куда подальше. Но чтобы девочка хоть ненадолго вылезла из своей ледяной скорлупы, он готов был потерпеть и не такие измывательства.

Естественно только пыткой шопингом в дальнейшем дело не ограничилось. Капитан Кацураги не дрогнувшей рукой приписала к и так плотному ежедневному графику тренировок Гарри еще шесть часов в неделю на освоение разного рода техники. Вначале подросток попытался объяснить ей, что он и так умеет водить мотоцикл, но наткнулся на насмешливо поднятую бровь и вопрос: «И всё»? Оказалось, что появление новой игрушки здесь практически ни при чем. Через пару месяцев для него в любом случае начались бы ускоренные курсы вождения легковой и малой авиатехники, а приобретение туристического эндуро лишь приблизило этот миг. Да и пока его Евангелион не был до конца восстановлен у пилота оставались свободными примерно по два часа в день. Какого-либо отпуска после госпиталя Гарри не полагалось, вердикт врачей был однозначен — парень здоров, а значит, может приступать ко всем необходимым занятиям. Только физические тренировки на первое время были скорректированы в сторону скорейшего устранения реакции легкой заторможенности в вылеченных конечностях. Даже доктор Акаги зверствовала в меру, зашиваясь на каких-то своих делах и исследованиях. В остальном все вернулось на круги своя: стрелковая подготовка, виртуальные бои, теория и синхротесты. Последние, кстати, выявили немного подросший потенциал Гарри, но проверить, так ли это в действительности, пока не было возможности.

Новые реалии жизни в виде сосуществования под одной крышей с капитаном Кацураги до раздражения напоминали Гарри пресловутую общагу Гриффиндора, разве что без толп учащихся. Но их с лихвой заменяла сама Мисато. Степень бардака и хаоса, который, походя, могла сотворить у себя дома всегда деловая и собранная на работе девушка, не поддавалась осмыслению. Чем-то все происходящее напоминало Гарри дом семейства Уизли: Мисато частенько бывала излишне рассеянной и легкомысленной, особенно после пары баночек пива, «забывая» вовремя делать нелюбимые или не срочные вещи. Например, мыть посуду или убираться в доме. Эти обязанности они честно поделили между собой, разыграв каждый день календаря на «камень-ножницы-бумага». К удивлению не привыкшей проигрывать девушки, практически поровну. Гарри и сам не понял, откуда у него вновь проснулось интуитивное чувство правильного ответа, которое не раз выручало его еще в прошлой жизни. Зато парень полностью взял в свои руки приготовление пищи в их доме. Сделал он это после того, как получил на завтрак от Мисато нечто, в прошлой жизни бывшее, видимо, рыбной котлетой с гарниром из «быстрорастворимой» лапши. Не то чтобы он был так уж против полуфабрикатов, иногда действительно проще перехватить по-быстрому что-нибудь этакое, но питаться ими каждый день? Нет уж, увольте! Единственное, за что Гарри был благодарен тёте Петунии — это умение хорошо готовить и парень собирался вовсю пользоваться полученными некогда навыками.

Особенно сильно он мечтал применить свои кулинарные таланты в отношении некоего черно-белого властелина Тайной холодильной комнаты. Тепловодный пингвин по кличке Пен-Пен, любимейшая домашняя зверушка капитана Кацураги, оказался жертвой каких-то генетических экспериментов, которые ставили на нем японские ученые. От них он обзавелся намертво закрепленным на спине титановым чемоданчиком с какой-то хитрой электроникой, тремя короткими, но весьма ловкими пальцами на кончиках крыльев и донельзя вредным характером. Мисато и сама не знала, какова была конечная цель опытов над птицем, но в итоге он стал значительно умнее своих сородичей (да и некоторых людей тоже, чего уж там), полюбил смотреть телевизор и читать газеты, сам принимал душ и даже воровал понравившиеся вкусности из холодильника. Собственно на фоне последнего обстоятельства и развилась особая «любовь» между Гарри и Пен-Пеном. В присутствии Мисато хитрая тварюшка была как шелковая, но стоило им остаться наедине... То ли птиц ревновал нового самца к своей хозяйке, то ли крепко обиделся, что его хотели подать на стол в качестве главного блюда, но с первых же дней между ним и парнем шла непрекращающаяся партизанская война. Попрятанная по разным тайным местам обувь, постиранные с пищевым красителем рубашки, перелитый в его флакон едкий шампунь от блох, «слегка» подкрученный таймер микроволновки, список можно продолжать долго. Гарри потихоньку сатанел и с особым удовольствием перчил жареную рыбку, которую любил мелкий гаденыш.

Позиционные бои шли с переменным успехом, но замечала это только Рэй, действительно ставшая частой гостьей в квартире Мисато. Капитан взяла над девочкой своего рода шефство, после того как увидела в каких условиях та жила в последние несколько лет. Да и с социализацией альбиноски определенно нужно было что-то делать, она до сих пор напоминала скорее запрограммированного робота, чем человека. Это настолько явно всем бросалось в глаза, что лишь бесчувственная и холодная Рицко не обращала внимания на проблему. Ведь по большему счету у Рэй не было ни друзей, ни приятелей, а с Гарри едва установилось хрупкое взаимопонимание как у брата с сестрой. Эти два человека, никогда не знавшие тепла настоящей семьи, тянулись друг к другу, стараясь хотя бы молчаливой поддержкой растопить лед недоверия к окружающему миру и заполнить щемящую пустоту одиночества в душе. Поэтому парень был даже в чем-то благодарен Мисато за то, что она помогает девочке освоиться в обществе, рассказывая и показывая все те типичные женские мелочи и уловки, столь необходимые прекрасному полу. Вот только даже в этой благой картине было одно но...

Погода стояла жаркая и по квартире Мисато разгуливала в коротеньких джинсовых шортиках и легкой маечке, едва прикрывающей самое дорогое. Рэй тоже, следуя ее примеру, стала одеваться дома в похожей манере, только ее футболка в бело-синюю горизонтальную полоску, наоборот, была на несколько размеров больше и доходила до середины бедра. Но даже так полет фантазии для страдающего от начавшейся гормональной перестройки организма подростка открывался такой, что Гарри взял за манеру сбегать вечерами «проветриться» на своем мотоцикле. Тело совершенно не желало понимать доводы разума, что капитан, вообще-то, его непосредственный начальник, а уже потом красивая молодая девушка. К тому же, предпочитающая мужчин своего возраста. С Рэй ситуация была и того интереснее. Помимо факта, что девочка была как две капли воды похожа на Юи Икари в молодости и, формально, была удочерена Гендо, Magi раскопали ее генетическую карту, из которой следовало, что они с Синдзи близкие родственники в первом поколении. Вот и приходилось Гарри рассекать по дорогам Токио-3 выветривая из головы лишнюю дурь, чтобы вернувшись за полночь упасть на матрас в своей комнате и мгновенно отрубиться.

Но и сон не приносил подростку вожделенного покоя: после битвы с Рамиилом к нему вновь стали возвращаться видения и кошмары из прошлой жизни. «Веселые» деньки в семействе Дурслей, милые развлечения, устроенные директором Хогвартса, кровавые стычки с пособниками Волдеморта в Министерстве магии и Косом переулке. Лица мертвых друзей и врагов, нескончаемой чередой являющиеся ему из серого тумана прошлого. Все те, к кому он хоть немного привязался, навсегда покинули этот мир. Пожиратели смерти, крестражи деда, умертвия Азкабана, оборотни и вампиры, кентавры и драконы, и еще масса других существ, что прямо-таки жаждали разорвать на части мальчика-который-за-каким-то-хреном-выжил. Но особенно сильно заставляло Гарри скрипеть во сне зубами не презрение в багровых глазах деда, а самодовольная улыбка Дамблдора. «Ты Избранный, мой мальчик, герой Пророчества. Единственный, кому под силу навсегда изгнать Тьму из нашего мира!» Жизнь по плану, дружба по приказу, борьба во славу Света, смерть во имя Высшего блага. Тьфу!

И вот после всей этой донельзя реалистичной безумной прелюдии в его кошмар врывался, как всегда переворачивая все с ног на голову своей развевающейся черной мантией, его Наставник, профессор зельеварения Северус Снейп. И не просто традиционно сердитый, а очень даже злой.

«Поттер! Ты идиот!» — кричал он на Гарри, уныло трущего в своем сне грязным мочалом прожженный до дыр отвратительно воняющий котел. — «Забыл первое правило конспирации? Не раскрывай себя ни мыслью, ни словом, ни действием! Какого драккла тебе понадобилось швыряться заклинаниями?! Так трудно было дождаться этой маггловской огневой поддержки?»

На все маловразумительные попытки парня оправдаться, тот с непередаваемым ехидством перечислял самые разные, а главное, простые и действенные, способы уничтожения Ангела. Вот что за человек?! Гарри точно знал, что Снейп умер, в конце концов, он лично принял из ослабевших рук зельевара склянку с последними инструкциями-воспоминаниями. Но даже теперь он приходит, чтобы прочитать нотацию об умственных способностях гриффиндорцев и провести разбор полетов очередной глупости, в которую ввязался первый из Золотого трио. И что стоило его подсознанию выбрать другой образ? Гермионы, например? Хотя вряд ли — девушка она была хорошая, умная, но очень уж внушаемая и легко подверженная влиянию одного любителя лимонных долек. Только такой опытный и циничный человек, как Северус Снейп и мог развеять иллюзии привыкшего жить по сценарию Гарри и намекнуть о чем-то важном, что подросток как всегда упустил.

В свое время зельевар попал в крайне печальную ситуацию: из-за глупостей молодости он оказался обвешан такими долгами и обетами, что при любом исходе противостояния между Дамблдором и Волдемортом ему не нашлось бы места среди живых. Но просто так отправляться в мир иной последний из рода Принсов не желал. Преданный обоими хозяевами, потерявший и любимую женщину, и смысл жизни, Северус обрел новую цель своего существования в мести. И он хотел не просто убить своих врагов, но разрушить все, к чему они стремились и чем дорожили, воплотить в реальность самый большой страх этих людей.

С Томом Риддлом, принявшим напыщенный псевдоним Лорда Волдеморта, особых проблем не возникло — тот боялся всего-то навсего умереть. Выведать у Слагхорна секрет крестражей, нагрянуть в гости к Горбину с новой партией запрещенных зелий, заглянуть в Министерство на чай к знакомому архивариусу; после Азкабана Северус Снейп что-то вдруг резко полюбил разнообразить свой досуг. Приправить полученные от разных людей сведения толикой логики и, если бы не Темная метка, от бывшего хозяина можно было избавиться уже в далеком 1982 году. Однако оставался еще и Альбус Дамблдор, лучший ученик Николаса Фламеля, который на такие мелочи, вроде личного бессмертия, не разменивался. Старик мыслил куда как глобальнее — он мечтал осчастливить весь мир!

Триста лет, прошедшие с момента принятия Статута о Секретности весьма пагубно сказались на магах. Ослабление мест силы, на которые были замкнуты мощные маскировочные чары, война на истребление со многими магическими расами, не желавшими уходить в подполье, и близкородственные браки в тесных маленьких резервациях привели к тому, что волшебники скатились до уровня чуть ли не первобытных шаманов. К концу XIX века многие разделы магии уже были основательно подзабыты, еще больше — запрещены. С каждым поколением в благородных семьях появлялось все больше сквибов и безумцев, старые могущественные маги умирали, а новых рождалось все меньше, волшебный мир стремительно деградировал. Наиболее мудрые колдуны понимали всю катастрофичность ситуации, но ничего не могли сделать, ведь чтобы вывести общество из кризиса, необходимо было отринуть Статут, а это, в свою очередь, обернулось бы неминуемой катастрофой.

В то время, когда умы простых людей будоражили идеи марксизма, волшебный мир так же захватили теории о построении нового общества, в котором не будет различий между магами и простецами. Как и во все времена дальше пустой болтовни дело доходило редко, но и тут были свои горячи головы, собирающиеся в различные «ордена Света» и желающие действовать как можно скорее. Как же — магический мир гибнет! Британец Альбус Дамблдор и этнический немец Геллерт Гриндевальд стояли во главе одной такой кучки энтузиастов. Их сторонники, молодые маги, в большинстве своем едва окончившие учебные заведения, объединенные абстрактной идеей «Высшего блага», добровольно «отказывались» от волшебства и начинали жить среди простых людей. Они заводили семьи, устраивались на работу и росли по карьерной лестнице. Тут зелье, там Confundo, авроров не заинтересуют такие вещи, если Статут не нарушен. Происходило классическое внедрение агентов влияния во все слои маггловского общества. Эти волшебники не лезли во власть напрямую, им всего-то и нужно было оказаться в подходящий момент рядом с нужным человеком и слегка воздействовать на него, чтобы тот поступил в соответствии с их Планом. Магическая Европа и опомниться не успела, как на континенте началась новая большая война.

Северус за десять лет своих поисков так и не смог узнать, кто же разработал тот уникальный по масштабу ритуал, бывший финальной частью Плана, что воплощали в жизнь эти фанатики. Задумка, если абстрагироваться от частностей, была гениальна. Раз уж магглы, в большинстве своем, весьма нервно реагируют на волшебников, да вообще на все, что отлично от их простецкой природы, то почему бы не сделать так, чтобы все люди стали магами? Да, вначале будут вопли, истерики, изгнание дьявола, может, немного повоюют между собой, но потом примут новые жизненные обстоятельства, куда денутся. А дальше Магический мир выйдет из добровольной изоляции и будет нести свет знаний новообращенным волшебникам. Несколько наивно, но если все грамотно спланировать и воплотить в жизнь результат был бы ошеломляющим. То, что для реализации этого ритуала требовалось принести в жертву порядка двадцати миллионов человек, казалось им вполне приемлемой ценой на фоне двух миллиардов населения Земли того времени. Это была бы ненапрасная жертва — все во имя Высшего блага! Реки крови запустили колесо преобразования человечества. Подстегнутые жертвоприношениями места силы стали выплескивать в мир все больше и больше чистой энергии, подпитывая огромный магический Аркан, охвативший весь мир. За несколько поколений он сделал бы из людей вначале сквибов, а потом, когда концентрация волшебства достигнет своего пика, и самых настоящих магов. Но тут маглы в очередной раз доказали колдунам, что недооценивать их не стоит, да так, что Альбус и Геллерт чуть было не отказались от своего Плана.

Животный, первобытный страх вот уже тысячу лет правил бал в магическом мире. Давно прошли те времена, когда даже слабенький волшебник мог простейшим стихийным выбросом расшвырять в стороны толпу озверевших сервов с мотыгами и дрекольем. А после отгремевшей Инквизиции выжившие последователи Мерлина и вовсе забились в самые глубокие норы, какие только смогли найти. И все же вплоть до середины XX века колдуны и ведьмы с полным на то основанием считали превосходство магии над технологиями магглов неоспоримым. Но после того как на Хиросиму и Нагасаки упали атомные бомбы среди наиболее сведущей части магического сообщества прогремел многоголосый вопль ужаса. Радиоактивный огонь уничтожал все, от него не спасали ни щитовые заклинания, ни амулеты, ни высокие стены замков. Подобно тому, как вода гасит пламень, сверхплотный поток ионизированного излучения уничтожал и магию.

Теперь любое неосторожное движение при выполнении Плана грозило обернуться тем, что реализовывать его станет попросту некому. Никакое бессмертие, даруемое Философским камнем, не спасет от ядерного взрыва. После 1945 года, Гриндевальду пришлось скрываться от магов, которые прознали, что за бойней в Европе стоит именно он и некоторые его товарищи. Альбусу и Геллерту даже пришлось разыграть для всех небольшую сценку «Великий Светлый волшебник повергает Ужасного Темного лорда». Партайгеноссе Гриндевальд отправился в «добровольное заточение» в свой родовой замок Нурменгард, а Дамблдор на волне всеобщего ликования подмял под себя Англию и обзавелся, в общем-то, чисто формальной должностью председателя Международной Конфедерации магов. Которая, тем не менее, позволила ему уверенно претворять в жизнь политику сближения с магглами. Геллерт же занялся менее публичной, но гораздо более важной стороной их Плана.

На поддержание Аркана требовались жертвы, сотни и тысячи жертв. И все обязательно вблизи разных мест силы по всему миру. Гриндевальд принимал участие в большинстве военных конфликтов второй половины XX века, но завершающий этап их Плана должен был непременно состояться в Англии, еще лучше — вблизи Хогвартса, где директор расположил Краеугольный камень, на который замкнул весь Аркан. Кровавая вакханалия двух магических войн оказалась напрямую срежессирована Альбусом. Убийства магов давали куда больше силы, чем простых людей. Заповедные рощи и древние алтари аж светились от переполнявшей их энергии. И вершиной этого действа должен был стать прорыв Источника самого Хогвартса, наверное, самого мощного места силы на Земле. И тогда магическая волна изменила бы всех людей на планете, слив воедино пошедшие разными путями развития миры. Не совсем ясна была только роль Волдеморта в этой истории: был ли он марионеткой директора или же использовался втемную, но его участь в любом случае была предрешена.

Зельевар собрал все фрагменты мозаики великой задумки Альбуса только к 1990 году. Но это не дало ему ровным счетом ничего. Ни убить старика, ни разрушить его План, попросту разбив заточенный в ритуальном зале замка Краеугольный камень, он не мог. Клятвы, долги и обеты связывали его почище Imperio и только отточенные с годами навыки мастерства ментальной магии позволяли хоть как-то действовать. Вот только для этого стоило подобрать и обучить подходящий инструмент. Поиски которого не заняли много времени, как раз в следующем, 1991 году, в школу поступил ребенок Джеймса, его врага детства, — легендарный и прославленный Гарри Поттер. Внешностью он оказался копией своего отца, а вот внутренне мало чем отличался от инфернала. Северусу стоило большого труда удержать спокойную мину на лице после короткого сеанса легилименции: мальчик был практически уничтожен «воспитанием» у своих родственников.

«Альбус, если это ваш Избранный, то я — министр Магии», — бросил он тогда директору. — «Его в Мунго в палату для душевнобольных надо было отправить, а не в Хогвартс. Он же нормальной жизни вообще не видел, как он будет нести добро и причинять справедливость? Авадой в лоб?»

Но Дамблдор только улыбался и сверкал своими очками-полумесяцами:

«Занятно, что ты заботишься о здоровье мальчика, Северус. Но ты не прав, Петуния очень хорошо воспитала племянника. Такой тихий, спокойный, а главное очень послушный мальчик получился».

Директор всегда умел находить обтекаемые термины для не слишком приглядных ситуаций. Но психическая несостоятельность мальчишки была только на руку зельевару. Он сразу сообразил, что Поттер будет центральной фигурой в интригах старика. А если аккуратно привить этому лохматому недоразумению в обносках правильные мысли, то можно будет легко обернуть карающий меч Света и портив директора. Так, или похоже, думал зельевар, назначая свое первое взыскание очкарику со шрамом в виде молнии.

С самых первых дней в Хогвартсе Гарри не вылезал из отработок в кабинете зельеварения. Пока он вручную ловко надраивал котлы, Северус едко комментировал его действия за прошедший день и анализировал умственные способности ученика. Из этих «разговоров», больше похожих на одну большую нотацию, мальчик узнавал правду о мотивах и поступках окружающих его людей. Постепенно между этими двумя сложились отношения, позволившие провести обряд Наставничества, когда Мастер обязался передать Ученику любые знания и умения, которые могли бы пригодиться в жизни, а в ответ получал гарантию сохранения тайны. За годы прошедшие с того дня Гарри сильно изменился и ничем не напоминал того раба, что покорно пришел в Хогвартс и поступил в Гриффиндор, а не на факультет славного предка. Наверняка в его случае не обошлось без ментальных корректировок, но парень был даже благодарен Северусу за это. И когда зельевар решил поделиться с ним настоящим раскладом интриги директора и планом по мести этому старому манипулятору, Гарри не задумываясь присоединился к нему.

Тот камешек он таки добыл, сразу после мнимой смерти Дамблдора и перепрятал так, что только потомок Поттеров и смог бы достать его из особого пространственного кармана. Все-таки в наследии рода, помимо длинного шлейфа семейных проклятий, были и свои плюсы. По большему счету Гарри в то время было плевать и на магов и на магглов, и кроме не такого уж и длинного списка личных врагов, мстить ему, в отличие от Снейпа, было некому. И кто знает, может, вдоволь насладившись метаниями доброго дедушки и подарив напоследок спасительное забвение в свинцовых пилюлях с медной оболочкой, он и вернул бы Краеугольный камень Аркана на место, дав заклятию завершить ритуал. Ведь без этого булыжника весь процесс насыщения мира волшебной энергией резко пошел бы в обратную сторону и через несколько лет грозил полным истощением магии. И на восстановление естественного магического фона планеты ушла бы не одна сотня лет. Но старик решил, что больше он в услугах карманного героя не нуждается. И в результате получил по полной программе.

Вот только последствий в виде Второго удара не должно было быть ни в одном варианте сценария смоделированных Снейпом событий. Хотя это не имело никакого значения — муками совести Гарри все равно не терзался. Но вряд ли зельевар, всегда обращавший внимание подростка на ключевые события в прошлом, пришел будоражить его сны только ради воспоминаний о делах давно минувших дней. Он, а точнее подсознание Гарри, упорно пытался обратить внимание парня на какой-то упущенный доселе момент. Что такого важного мог не заметить подросток? Причину нападения Ангелов на Землю? Тайну происхождения Рэй? Загадку излишней человечности суперкомпьютера Magi? Заговор тайных манипуляторов против всего мира?

В этот момент Гарри обычно и просыпался. И потом еще полдня терзался смутным чувством тревоги где-то на задворках сознания. Но сегодня парень открыл глаза с пониманием того, что, кажется, он нашел-таки правильный вопрос. Ведь нет никакого глобального заговора, не так ли? Все гораздо проще и одновременно сложнее. Какова вероятность того, что в нужном месте и в нужное время в тело только что умершего подростка, без которого невозможно было бы отбить атаку Ангела, вселится сущность убитого в недалеком прошлом мага? И получившийся симбиоз из пустой оболочки и души Гарри Поттера будет не отличим от прежнего Синдзи хотя бы первое время? Ответ: один на миллиард, что практически равно нулю.

Все-таки Гарри порой бывал таким тугодумом... Он живет новую жизнь за Синдзи Икари потому, что кому-то так надо. Кому?

И, самое главное, зачем?