Практикант (джен)

Еще недавно кипевшая не на жизнь, а на смерть битва затихла сама собой. Противники, минуту назад с перекошенными от злобы лицами перекидывающиеся заклинаниями, сходившиеся в рукопашную, пытавшиеся зубами вцепиться в горло оппонента, замерли. Не было слышно ни стонов раненых, ни предсмертного хрипа раздираемых проклятьями людей. Казалось само время замедлило свой бег... Все внимание сошедшихся в смертельной схватке людей теперь обратилось в центр зала. Туда, где лицом к лицу стояли их лидеры, их знамя, их надежда. Здесь и сейчас будет окончательно решено за кем Правда. И высокий... человек? с гибким, худощавым телом и безжалостным взглядом красных глаз на змеиноподобном лице и бледный юноша с вечно всклокоченной гривой непослушных черных волос и ярко-изумрудными глазами не раз обманывали саму смерть. Но их противостояние слишком затянулось. Эта битва должна расставить все по своим местам. Здесь и сейчас. Один на один. Синхронный взмах волшебными палочками и вокруг противников замерцал классический дуэльный купол. Теперь только один из них сможет покинуть его.

Темный лорд заговорил первым, но никто в зале не понял ни слова, ведь только потомки Салазара Слизерина могли говорить на языке змей. Защитники замка с ужасом и восхищением смотрели на юношу спокойно стоявшего напротив самого могущественного темного мага столетия. Смотрели и ждали его ответа, от которого зависело слишком многое. И вздрогнули, когда Гарри с усмешкой прошипел что-то в ответ. Даже Пожирателям смерти, преданным сторонникам Волдеморта, тем, кто был рядом с Темным лордом, когда заклятие Авада Кедавра поразила Гарри Поттера в Запретном Лесу, стало не по себе…

В давние времена, когда человек был слаб, а магия примитивна, единственным способом победить дракона, разоряющего людские земли, было выкрасть его яйцо и вырастить детеныша для обороны от старшего хищника. Но когда необходимость в такой защите исчезала...

Между тем, диалог на змеином языке завершился и противники, одновременно вскинув волшебные палочки, послали друг в друга серию проклятий. Они швыряли заклятия, ставили и разбивали щиты, уворачивались от проносящейся мимо смерти. При практически одинаковой силе молодость и ловкость сошлись против опыта и хитрости. В какой-то момент почти неразличимое проклятие змеелицего проскользнуло между щитами зеленоглазого юноши и, разворотив ему половину грудной клетки и почти оторвав левую руку, отбросило к краю защитного купола. Уже чувствующий себя победителем лорд Волдеморт прошипел что-то сплевывающему кровь Гарри Поттеру, но тот лишь упрямо поднял волшебную палочку.

— Avada Kedavra!

— Expellearmus!

С грохотом и вспышкой, как от разорвавшейся шаровой молнии, заклинания встретились. Старшая палочка взлетела ввысь и упала рядом с раненым юношей, у которого уже не было сил поймать ее.

Когда в звенящей тишине тело змеелицего осело на пол, купол, закрывавший дуэлянтов, с тихим звоном лопнул, осыпавшись тысячей медленно тающих искр. Люди неподвижно стояли еще какое-то время, после чего почти все, и взрослые и дети, подняли свои волшебные палочки, направив их на выжившего.

Пока Дракон ослаб и ранен после битвы, он уязвим! А значит, должен быть уничтожен.

«Сегодня, на расширенном заседании Совета безопасности ООН, представитель Мексики Пабло Лосано потребовал от Икари Гендо отчета о деятельности МСО Nerv. “Финансирование вашей организации достигло годового ВВП всей Земли до Второго Удара, — заявил он. — Мы хотим видеть реальные результаты деятельности института...”»

Центр новостей ООН, Сардиния.

В оперативном штабе царила тихая паника. Было странно видеть на невозмутимых некогда лицах выражение крайней растерянности. И причина, заставившая боевых офицеров, прошедших ад войны последовавший за Вторым Ударом, столь откровенно выражать свои эмоции должна была быть очень весомой. Она и была. И весьма уверенно направлялась к городу, глубоко наплевав на все попытки силового противодействия. Монстр, словно в насмешку названный Ангелом.

Как ни прискорбно было осознавать генералам, командующими войсками ООН, но все их оружие, весь их опыт ведения войны были бессильны против пришельца. Лучшие отряды сводного контингента Объединенных Наций безрезультатно теряли технику и людей, пытаясь хотябы замедлить продвижение Ангела, но тот упорно шел к ведомой лишь ему цели. В конце-концов, кто-то из горячих голов в запале предложил покончить с ним, ударив ядерным зарядом, но его быстро остудили. Офицеры решили, для начала, попробовать слаженный артиллерийский залп из всего, что может стрелять. А в крайнем случае использовать N2-бомбу, не менее разрушительную, чем ядерную, но не вызывающую радиоактивного заражения.

Относительное спокойствие во всем зале оперативного командования сохраняло лишь несколько человек. Ссутулившийся за столом Икари Гендо смотрел тяжелым взглядом из-под очков с красными линзами на тактический экран, где Ангел, словно назойливых мух, разгонял в стороны боевые вертолеты ООН. Его волосы были всклокочены, словно после сна, а китель нахально распахнут на груди, но для главы специального института Nerv это было простительно. Сидевший рядом, его заместитель пожилой профессор Козо Фуюцки, отличался большей щепетильностью в одежде. Тщательно подогнанный и отутюженный, полувоенного покроя френч застегнут до самого подбородка. Даже в старости не утратившие свою густоту, но полностью седые волосы тщательно зачесаны назад. На добродушном лице, с навечно приклеенной легкой улыбкой, было на удивление мало морщин. И не скажешь, что не так давно ему стукнул седьмой десяток. Он как раз закончил что-то говорить капитану Оперативного отдела Кацураги Мисато, стоявшей у стола и протянул ей красную папку личного дела. Она приняла ее, уверенно кивнула на последний вопрос Фуюцки и, развернувшись, устремилась прочь.

— Шустрая девочка, — заметил заместитель Командующего, глядя как ладная женская фигурка в легком коричневом платье исчезает за дверью оперативного штаба. — Думаешь, успеет? По расчетам Magi Ангел скоро будет в районе вокзала.

— Должна, — глухо произнес из-за сцепленных у подбородка ладоней Гендо. — Но на всякий случай... Пусть Рэй перевезут в ангар Ев.

— Она не переживет активации Ноль-первого, — забарабанил пальцами по столу Козо. — В лучшем случае продержится минут десять на стимуляторах и не факт, что успеет расправиться с Ангелом.

— Тогда военные ударят спецбоеприпасом. Как же все это не вовремя...

* * *

Сознание возвращалось к нему медленно, словно нехотя. Сперва пришла ноющая боль во всем теле. Особенно сильно почему-то болел лоб, а в ушах стоял непрекращающийся звон. Он попытался было разлепить веки, но это удалось не сразу. В глаза будто насыпали песка. Постепенно, сквозь багровую муть, стало видно небо, покрытое сетью инверсионных следов, будто от пролетевших самолетов. В ноздри ударил резкий запах сгоревшего пластика и к горлу подкатил тугой ком. С трудом подавив рвотные позывы, он понял, что лежит на чем-то холодном и всей спиной чувствует как по земле идет дрожь, будто где-то рядом ходит великан.

«Неужели землетрясение?» — подумал он.

Звон в ушах постепенно затихал и стали слышны завывания сирены. Где-то вдали грохотала канонада взрывов. Приятный женский голос что-то раз за разом повторял на незнакомом языке.

Незнакомом? Он прислушался:

«...ация! Внимание! Боевая тревога! Всем обитателям Токио-3 проследовать в ближайшее убежище! Сохраняйте спо...»

«Война? На нас напали? Кто?!»

При попытке пошевелиться левую руку как огнем пронзила боль в районе плеча. Прижав к телу явно поврежденную конечность, он перевернулся на бок и попытался встать, но чуть было вновь не потерял сознание. Голова кружилась так, что, казалось, вот-вот оторвется от тела и улетит в неведомые дали. Кое-как отдышавшись, ему все же удалось подняться на ноги и осмотреться.

Он стоял возле небольшого магазинчика, витрины которого были закрыты рольставнями. В паре метрах от него на стене висел, мерно покачивая трубкой на длинном проводе, разбитый таксофон. Рядом валялась разорванная большим металлическим обломком сумка с одеждой. Ветер уже начал разносить в сторону вещи из нее.

"Блин, мои вещи!" — заметалась паническая мысль.

"Мои?.."

Из-за спины тянуло черным густым дымом. Обернувшись, он увидел как в нескольких метрах от него, нестерпимо чадя, полыхала огромная трудно опознаваемая груда железа. Позади нее, на другом конце улицы, стояло широкое двухэтажное здание со множеством разбитых окон и покосившейся вывеской: «Токио-3. Западный вокзал». За ним просматривались полуразрушенные перроны с раскиданными и смятыми пассажирскими вагонами.

Взгляд вновь упал на вывеску. Еще секунду назад простая и понятная, теперь она состояла из одних иероглифов.

«Я что, в Азии?! Токио. Это же, вроде, Япония? Но почему три?» — мелькнула удивленная мысль. Обдумать ее он не успел — среди обломков неизвестной машины что-то зашипело и громким хлопком лопнуло, подняв в воздух очередную порцию едкого дыма.

Решив не искушать судьбу понапрасну, он, поддерживая здоровой рукой больную, поспешил в сторону от опасного места. Кто знает, что это была за машина и не рванет ли в ней еще что-то? Ему сегодня уже досталось...

Завернув за угол ближайшего здания, он остановился перевести дух и осмотреть себя. Белая когда-то рубашка теперь казалась серой от пыли и копоти. Порванные в паре мест брюки в лучшем случае годились на роль половой тряпки. Осторожно попробовал провести рукой по голове и зашипел от боли, задев большую шишку на лбу.

«Неслабо меня приложило», — подумал он, разглядывая кровь, оставшуюся на пальцах. — «Как только жив остался?»

Высотное здание через дорогу вдруг вздрогнуло и стало медленно опускаться. Его настолько удивил и захватил этот процесс, что он не сразу смог пересилить себя и заставить посмотреть по сторонам. На пустынной улице не было видно ни одного человека. Ровное полотно дороги кое-где просекали ямы и борозды, чернея смятым и вывороченным наружу асфальтом. Многие дома зияли темными провалами разбитых окон, а стены местами оказались иссечены осколками. В беспорядке брошенные автомобили навевали мысли о поспешном бегстве их хозяев. В этом, впрочем, не было ничего удивительного — сирена боевой тревоги, приказ к эвакуации и грохот близких взрывов не оставляли места для раздумий. Может ему тоже следует спрятаться в убежище? Знать бы где...

Бросив взгляд вдоль улицы, он заметил, как еще несколько домов исчезают под землей, закрываемые мощными плитами. В небе над ним с ревом прошла группа явно боевых вертолетов. С их подкрыльевых пилонов, одна за другой, стартовали и уносились куда-то к цели ракеты, оставляя за собой длинные белые хвосты дыма. Именно их он и увидел, когда только очнулся. Здание перед ним полностью ушло в землю, открыв вид на остальной город. И увиденное там повергло его в шок.

Теперь стало ясно, от чего раз за разом сотрясается земля. По улицам не торопясь шествовало совершеннейшее чудовище. Огромное человекоподобное существо грязно-болотного цвета с тонкими, будто птичьими конечностями. Непропорционально длинные руки опускались ниже колен и на плечах были покрыты толстой роговой броней. На бедрах отвратительно трепетали складки жабр. Низко опущенная, как у горбуна, голова напоминала маску Чумного доктора. Ее клюв касался красной сферы в центре груди, прикрываемой выступающими из торса ребрами.

Вот к существу подлетела еще одна группа вертолетов и дала дружный залп, казалось, из всего наличного арсенала. Но ни ракеты, ни снаряды не причиняли чудовищу никакого вреда. Они взрывались в воздухе или летели в сторону, словно отталкиваемые невидимой силой. В ответ монстр вскинул левую руку и из ладони выдвинулся длинный штырь, похожий на огненный клинок, которым он развалил на части слишком близко подлетевшую боевую машину. Обломки, кружась и оставляя за собой дымный след, устремились к земле.

Пока он смотрел, как неуязвимый монстр, словно назойливых мух, разгоняет от себя не прекращающие огонь вертолеты, рядом с ним резко затормозил спортивного вида синий автомобиль. На мгновение в тонированном окне отразилось окровавленное мальчишеское лицо с темными растрепанными волосами. Дверь отворилась и сидевшая в машине молодая миловидная брюнетка в коротком коричневом платье и солнцезащитных очках, перекрывая грохот боя, закричала ему:

— Синдзи? Икари Синдзи? Ой, м-мать! — она заметила потрепанное состояние парня. — Я за тобой! Давай скорее в машину!

Предложение было разумным, тем более что неведомый монстр бушевал рядом, буквально в паре кварталов, и в любой момент можно было нарваться на шальной снаряд. Он поспешил к открытой двери автомобиля.

— Это мое имя? Синдзи? — спросил он, осторожно, стараясь не задеть больную руку, садясь рядом на сиденье.

— Ты что, ничего не помнишь? Крепко же ты башкой треснулся! Впрочем, сейчас это не важно. Что с рукой? — девушка заметила, как он морщится от боли, пытаясь пристегнуть ремень безопасности.

— Не знаю. Болит, — сквозь сжатые зубы просипел он.

— Ничего, сейчас приедем на базу, там тебя быстро залатают. Да! Раз ты теперь весь такой контуженный, что даже память отшибло — я капитан Мисато Кацураги, специальный институт Nerv-Япония. Меня послали тебя встретить.

— Оч-чень приятно, Кацураги-сан... — пробормотал он.

— Просто Мисато. Пристегнулся? Теперь держись! — она вдавила педаль газа и автомобиль, взрыкнув форсированным движком, сорвался с места.

Они на всех парах неслись по пустынным улицам неприветливого города, объезжая встречающиеся на пути ямы, воронки и брошенные автомобили. Тот, кого брюнетка назвала Синдзи, продолжал ошалело наблюдать за обстрелом уродливого гиганта. Он заметил, как к атаке с воздуха присоединились огненные росчерки из-за горизонта — работала реактивная артиллерия. Вспышки взрывов не утихали ни на минуту. Когда монстр рукой сбил крылатую ракету и она, разорвавшись, не нанесла ему никакого вреда, парень повернулся к Мисато и с безумным взглядом прокричал:

— Какого Мордреда тут происходит?! Что это за монстр? И куда мы едем?

Брюнетка обеспокоенно покосилась на него:

— Это, малыш Синдзи, один из тех, по чьей вине произошел Второй Удар, — она грустно усмехнулась. — О нападении Ангела сообщили около полудня. У меня тут есть папка с документами по теме, потом дам почитать, как доберемся до безопасного места.

— Ангела? — в этот момент с Синдзи вполне можно было брать эталон удивления для международного бюро мер и весов. На посланца Небес омерзительный монстр не походил совершенно. Скорее его можно было принять за выходца из Бездны.

— Не смотри на меня так, это не я придумала, — в ответ на его недоуменное выражение лица усмехнулась Мисато.

— Вобщем, меня выдернули в Штаб прямо с совещания, где я своим дуболомам головомойку устраивала, вручили твое личное дело и отправили забрать с вокзала. Пока доехала... — тут ее лицо исказила гримаса праведного гнева. — Нет, ты представляешь, какие-то недоумки, едва прослышав об эвакуации, побросали машины прямо на дороге, перекрыв ее напрочь. Ур-роды! Замучилась объезжать. Раз в квартал всеобщая тренировка, а стоило только услышать что тревога не учебная, все тут же пересрались.

Видимо этот вопрос был для капитана Кацураги больным местом, но, к счастью, она не стала его развивать:

— Как мне сказали, тебя вызвал в город твой отец, сейчас мы едем к нему на базу Nerv.

— Отец?.. — странно, но память твердила ему, что родители умерли шестнадцать лет назад. Хотя это было полным бредом, Синдзи вспомнил, что его пятнадцатилетие наступит еще через три месяца.

В висках закололо. Непроизвольно сморщившись, Синдзи отвернулся к окну, ему было о чем подумать. Память была как пазл, в котором не хватает половины фрагментов, а те что есть, были словно от разных картинок.

Повисла неловкая пауза. Несколько минут они ехали молча, оставляя в стороне город и Ангела.

— О нет! — воскликнула девушка, бросив взгляд в сторону боя. — Нет, нет, нет, только не это! Неужели они решили?..

Мисато с силой ударила по тормозам, останавливая машину. Подпрыгнув на какой-то кочке, та едва не перевернулась. Быстро найдя под сиденьем тяжелый армейский бинокль, она буквально вывалилась с ним в боковое окно, повиснув на Синдзи. Он пытался рассмотреть, что же так взволновало Мисато, но увидел только, как прочь от Ангела во все стороны улетают атаковавшие его вертолеты.

— Пригнись! — скомандовала капитан Кацураги, отстегивая ремни безопасности, стаскивая Синдзи на пол между сиденьями и наваливаясь сверху. Он еще успел заметить яркую вспышку там, где стоял Ангел, как пришедшая ударная волна смела автомобиль в сторону и завертела его по земле. В какой-то момент удар о поврежденное плечо заставил его взвыть от боли. В мозгу будто разорвалась молния, в глазах заплясали искры, но в следующий миг, приложившись лбом обо что-то твердое, он провалился в спасительное забытье.

* * *

Синдзи плыл во тьме, качаясь на волнах боли. Иногда перед ним, на краткий миг, вспыхивали яркими красками видения из прошлого. Из его, не такой уж и длинной, жизни. Но порой из глубин подсознания всплывало что-то еще. Чужое, невозможное настолько, что увиденное смело можно было назвать бредом, если бы не взявшаяся откуда-то твердая уверенность: это его память. Он уже прожил когда-то эти мгновения, сколь бы дикими они ни казались.

Вот большой грузный мужчина с моржовыми усами на обрюзгшем лице бросает в темный чулан маленького худого мальчика, одетого в поношенную и застиранную, на несколько размеров больше, чем нужно, одежду. «Неделю будешь сидеть в своем чулане на хлебе и воде, чертов мальчишка! — кричит он, брызжа слюной. — Да как ты только посмел обидеть Дадлика! Неблагодарный паршивец, сын шлюхи и алкоголика!..» Ребенок бросает злой взгляд изумрудных глаз из-под очков-велосипедов со сломанной и заклеенной скотчем дужкой на заходящегося криком борова и тот, побледнев и поперхнувшись, хватается было за горло. Но уже через пару секунд приходит в себя и с треском захлопывает дверь чулана, закрывая ее на многочисленные замки и засовы.

Видение расплывается калейдоскопом красок и собирается вновь. Но картина перед ним уже иная. Тоже ребенок, мальчик лет десяти, в школьной форме с забавным зеленым ранцем на плечах. Он сидит на парапете крыши жилой высотки, свесив ноги вниз, и бездумно смотрит на город. Но вот, с новой вспышкой боли, к Синдзи начинают пробиваться мысли, эмоции и чувства. Ракурс видения смещается и он, бывший сторонним наблюдателем, теперь сам глядит на город глазами этого ребенка. Смотрит и не видит ничего — дома, люди, машины — все будто в тумане... Откуда-то изнутри поднимается глухая тоска и безысходность. Отчаяние от того, что он забыт и никому не нужен болезненным спазмом сжимает горло. Хочется кричать...

Он пытался убежать от прошлого, даже переехал в другой город, но память и здесь не отпускает его. Приходит во сне в красочных кошмарах, не давая забыть боль потерь. Так, может, стоит прекратить это бесполезное существование? Одно движение, короткий полет и все закончится? «Нет! — приходит из глубины души яростный протест. — Такая смерть не имеет смысла, она покажет всем лишь твою слабость, но не силу! Если и умирать, то только достойно своего отца! Может, хоть тогда он будет гордиться мной...»

Мальчик встает с парапета и, развернувшись, решительно уходит прочь, растворяясь в густом тумане.

Новое видение больше похоже на бред умалишенного. Он летит в воздухе на метле, крепко сжимая в руках отполированную рукоять. Стадион под ним гудит, как растревоженный улей, там, далеко внизу, идет Игра. Зрители беснуются и кричат, наблюдая за тем, как дюжина детей и подростков носится над полем на метлах. С высоты они кажутся ему такими смешными... Стараются, проявляют чудеса ловкости и смекалки, пытаясь увернуться от двух летающих за ними самонаводящихся мячей. Или же, наоборот, забросить один, самый крупный, в ворота. Глупые, они не понимают, что вся их суета лишена смысла, лишь в его власти победить в этой игре! Ведь второго игрока, что кружит рядом, бросая злые взгляды в его сторону, можно и не считать: вечно второй, он всегда будет идти за кем-то, не стремясь проложить свой путь, а значит, неминуемо проиграет.

Ветер бьет в лицо, треплет волосы и одежду, свистом звучит в ушах. Он летит. Летит словно птица! Невероятное ощущение свободы. Ему кажется, что в небе он способен на все. Но сейчас все его чувства устремляются вниз, к земле, туда, где нахально блестит золотом в лучах полуденного солнца маленький мячик. Он срывается в пике и, набирая скорость, летит к своей цели, краем сознания отмечая, как тот же маневр повторяет и его противник. Какое-то время они летят буквально бок обок почти вертикально вниз. Но чем ближе земля и золотистый мячик, зависший над ней, тем сильнее нервничает его соперник. «Боится» — приходит злорадная мысль. В отличие от своего оппонента, он не чувствует страха, ведь чары стадиона никому не дадут умереть. А травмы и боль... Что же, у каждой победы своя цена и он готов платить о счетам! И его пальцы сминают тонкие крылья, сжимаясь на рельефной поверхности золотого шарика. А оказавшаяся вдруг так близко земля взрывается снопом ярких искр.

Разноцветные огоньки кружатся вокруг, напоминая мотыльков у костра, пока вновь не собираются в единую картину. На этот раз это ярко освещенное помещение, сплошь заставленное разными приборами. Вся обстановка недвусмысленно говорит, что он видит научную лабораторию. За одним из шкафов с оборудованием спрятался четырехлетний мальчик. Ему очень любопытно — вокруг столько непонятных и так красиво перемигивающихся разными цветами вещей!

Люди в белых халатах сидят за длинным столом, заставленном компьютерами, и внимательно следят за показаниями приборов. Перед ними в длинном панорамном окне виден огромный ангар и большое человекоподобное существо, со всех сторон окруженное лесами и опутанное множеством кабелей. За их спинами, в центре, перед свисающими с потолка мониторами, находятся трое. Пожилой седовласый японец внимательно просматривает длинную распечатку, конец которой свисает почти до пола. Брюнетка с отливающими красным волосами до плеч, склонившись к компьютеру, что-то увлеченно отстукивает на клавиатуре. Между ними в распахнутом на груди белом халате и съехавших на нос очках стоит его отец.

— Проверка завершена, доктор Икари, — говорит один из ученых. — Все показатели в норме, можем начинать.

— Хорошо. Юй, ты готова? — его отец обращается к висящему в центре большому монитору, в котором видно лицо молодой женщины.

«Мама!» — приходит радостная мысль. Мальчик хочет подбежать к ней поближе, но боится, что его накажут — ему нельзя здесь находиться.

— Да. Давайте начнем.

— Доктор Акаги, приступайте, — обратился отец к стоящей рядом с ним брюнетке. Та кивнула и, набрав на клавиатуре несколько команд, скомандовала:

— Состыковать контактную капсулу.

Молодой сотрудник за одним из компьютеров начал быстро перечислять:

— Контактная капсула установлена и подключена к сети. Начинаем первичную синхронизацию. Тест соединения успешный. Начать заполнение контактной капсулы LCL.

— Выполнено. Параметры LCL в пределах нормы, — вторит ему сотрудница за другом компьютером.

— Подключить питание по основному кабелю.

— Выполнено. Все цепи активированы.

— Начать вторую стадию синхронизации, — командует доктор Акаги.

— Есть отклик от нейроконтактов! Соединение с нервом A-10 установлено. Уровень синхронизации 68,4 процента!

— Потрясающе! — восхищенно выдохнула Акаги.

— Замечательно, — с улыбкой кивает Гендо, — у нас получилось.

— Странно... — какой-то сотрудник неверяще уставился на экран своего монитора. — Синхронизация увеличивается... Причем скачками! Смотрите — уже 77 процентов и она продолжает расти!

— Фиксирую возмущение параметров LCL!

— Синхронизация 81, 87, 93 процента!.. 100! Полный контакт!

— Критическое изменение параметров LCL!

— Отключить питание! — кричит отец. — Извлеките капсулу!

Из динамиков по нервам ударяет отчаянный, полный боли крик...

Видение осыпается тысячами осколков, которые начинают все быстрее и быстрее хаотично вращаться вокруг него, уменьшаясь и истончаясь. В них, словно в разбитом зеркале, Синдзи видел отражения минувших событий. А еще вокруг кружили полупрозрачные фигуры, напоминающие людей. Они звали его, что-то шептали, кричали и умоляли. Он силился понять хоть слово из их лепета, но не мог. Когда гомон голосов превратился в монотонный гул, ставшие песчинками осколки памяти сложились в человеческую фигуру в нелепом балахоне. Прямо перед ним появилось обезображенное безносое лицо, с серой кожей и ярко-красными глазами. Резкий голос перекрыл гул теней, прошипев странную фразу:

— Avada Kedavra!* — и мир растворился в вспышке зеленого пламени.

В сознание его вернули приятные прикосновения к лицу чего-то холодного и влажного. С резким вдохом, во всю ширь открыв глаза, но почти тут же вновь зажмурившись от яркого солнца, он завозился, пытаясь понять, где находится. Левое плечо отозвалось уже привычной, но какой-то притупленной болью. На его лицо набежала тень, а ноздри вдруг уловили тонкий аромат явно женских духов.

— Слава Богу, ты очнулся! Как ты, Синдзи? — послышался над ним обеспокоенный голос капитана Кацураги.

Вновь открыв глаза, он понял, что лежит на мягком песке, а голова его покоится на коленях Мисато. Она склонилась над ним, салфеткой аккуратно отирая его лицо. Рядом лежала распотрошенная аптечка. Мисато закончила стирать кровь с его лба, достала из груды лекарств тюбик медицинского клея и аккуратно нанесла его на края раны. Кожу слегка защипало и стянуло.

— Жив, — коротко прохрипел он.

— Оптимистично. Это хорошо! Я сделала тебе укол обезболивающего и посмотрела руку — похоже на вывих. Медики на базе скажут точнее, как доберемся, а пока я тебе поддерживающую повязку сделала, — Синдзи насторожила ее тон. Он очень не любил быть объектом чьих-либо шуток, но, похоже, все, что ему оставалось в данный момент, это терпеть.

— Оклемался? Тогда подъем! Мне нужна твоя помощь. Нам необходимо как можно скорее попасть на базу, — Мисато помогла ему подняться и поспешила к автомобилю. Он последовал за ней, но прежде посмотрел на повязку на руке, его очень заинтересовала причина неуместного веселья капитана.

— А ничего более подходящего не нашлось? — заливаясь краской, спросил он. — Шутки у вас, Кацураги-сан.

— Я должна была обеспечить покой твоей руке, — с серьезным лицом ответила Мисато. Но невозмутимую мину долго удерживать не смогла и, звонко расхохотавшись, продолжила. — Да ладно тебе, Синдзи, не будь таким букой — в аптечке не было штатной повязки. Использовала, что первое под руку попалось. Лучше помоги мне перевернуть машину, надо сваливать отсюда, пока вояки не долбанули чем потяжелее.

— А разве?..

— Уцелел, зараза. Даже N2-бомба его не взяла, — Мисато указала рукой за спину Синдзи. Обернувшись, он увидел стоявшего посреди руин жилых кварталов Ангела. Его страшная маска разбилась на две неравные части, плечевые пластины оказались смяты и перекошены, жабры на бедрах тяжело вздымались, перегоняя раскаленный воздух. Ему вдруг показалось, что Ангела окружает тонкая мерцающая пленка, но в следующую секунду видение исчезло.

— Ну чего встал? Успеешь насмотреться, — нетерпеливо прикрикнула Мисато.

Автомобиль лежал на боку, прилично зарывшись в землю на небольшом пригорке. Лобовое стекло было выбито и бесформенной кучей громоздилось рядом. Их довольно далеко отнесло взрывной волной от дороги. Вокруг, сколько хватало глаз, кучами громоздились песок, пепел и серое бетонное крошево. На земле переворачивающийся автомобиль оставил весьма заметный след.

— Давай, навались! — скомандовала Мисато.

Из-за больной руки толкать ему пришлось спиной, со всей силы упираясь ногами в рыхлый грунт. Даже их совместных усилий едва хватило, что бы перевернуть покалеченную машину. Когда автомобиль с жалобным скрипом все-таки встал на колеса, стало ясно, что теперь он не скоро покинет автомастерскую. Досталось ему серьезно. Корпус был весь смятый, со стертой во многих местах о землю краской. Зеркала заднего вида отсутствовали, будто их и не было. Все стекла, не считая разбитого лобового, были в трещинах и держались не иначе как чудом.

Однако, не смотря на все повреждения, машина работала. Не с первой попытки, но Мисато удалось завести автомобиль и они, дребезжа всем, чем только можно, медленно стали выезжать на дорогу. Непонятно как им удалось ни разу не застрять на изрытом взрывами поле, но вскоре они уже следовали прочь из города. Скорость приходилось держать небольшую — в выбитое ветровое стекло изрядно дуло.

Пока они ехали, с ними связались по телефону, установленному в машине. Сквозь свист ветра и грохот двигателя до Синдзи доносились обрывки разговора:

— ...в паре километрах от грузовых врат, — отвечала Мисато, мельком взглянув на экран навигатора. — Да. Приготовьте платформу и поезд прямого следования. Нет, не нужно... лучше доставьте бригаду медиков к месту встречи. Ничего серьезного на первый взгляд — плечо вывихнул да башкой треснулся, вобщем, пришлите Маэно, пусть посмотрит...

На выезде из города им пришлось изрядно попетлять на развилке, пока Мисато не свернула в какой-то боковой тоннель. Спустя примерно полкилометра дорога привела их к десятиметровым стальным вратам. Капитан Кацураги остановила автомобиль и, не заглушая двигатель, выскочила из него и порхнула к терминалу, висевшему на стене. Она что-то быстро набрала на клавиатуре, резво провела непонятно откуда взявшейся в руках картой по щели считывающего устройства и поспешила обратно в машину. Створки врат загудели, вздрогнули и стали медленно расходиться в стороны.

Они въехали в обширное помещение бывшее, судя по всему, грузовым терминалом — на это указывали сгруженные у левой от входа стены контейнеры и погрузчики с тележками. По правую сторону были устроены два сектора: для пропуска людей и техники. Все врата, кроме одного для транспорта, за номером A-7, были закрыты бронированными створками. Мисато уверенно повела машину к въезду на платформу. Небольшой коридор заканчивался стальной плитой с нанесенной на нее половинкой фигового листа, накрывающего буквы «NERV».

— Бог у себя на небе, с миром все в порядке, — прочел Синдзи надпись полукругом обрамляющую изображение.

Плита резво ушла вверх, оказавшиеся за ней створки врат разошлись по диагонали, открывая въезд в открытый вагон для транспорта в идущем под углом к земле тоннеле. Мисато завела машину на платформу и ворота закрылись за ними. Тихо щелкнули фиксаторы, надежно закрепив автомобиль и голос из динамиков сообщил:

— Осторожно, ворота закрываются. Отправляется поезд. Пожалуйста, не покидайте транспорт до окончания движения.

Мисато облегченно откинулась на кресле и с улыбкой обратилась к Синдзи:

— Ну вот, почти приехали.

— Так это здесь работает мой отец?

— Ага. Он глава института Nerv, ты что, не в курсе? — удивилась было девушка, но затем внимательно посмотрела на него: — Или еще ничего не вспомнил?

— Я почти в норме, Мисато, хотя в голове такая каша... — поспешил уверить ее Синдзи.

— Ну, это поправимо. Так! На вокзале нас встретят... Кстати, — спохватилась она, — тебе должны были выслать пропуск, он у тебя с собой? Ты, вроде, без багажа был, когда я тебя подобрала.

— Не знаю, — Синдзи задумчиво уставился в потолок. — Сумка с вещами осталась на вокзале, да и взрывом ее распотрошило, некогда было собирать, там пожар начинался... Впрочем, подожди-ка!

Он старательно охлопал себя по одежде. В карманах брюк и обнаружился искомый, сложенный вчетверо, измятый лист бумаги с прикрепленной к нему безликой электронной картой, который он и протянул Мисато.

— Да! Это он, спасибо. Ага... Практика в Техотделе значит?.. — она пробежалась взглядом по бумаге, потом протянула ее обратно Синдзи, а сама треснула по крышке бардачка. Когда тот открылся, Мисато выудила из него брошюру с тем же логотипом, что был на двери и штампом «только для служебного пользования».

— На, освежи пока память.

Раскрыв на коленях явно ознакомительную книжицу, Синдзи погрузился в чтение. История выходила прелюбопытная. Знакомые из занятий в школе и сообщений новостей факты были представлены с неожиданной стороны. Он понял, что все известное ему до сего момента было лишь официальной версией, принятой для населения.

Итак, в коротком предисловии сообщалось, что на самом деле причиной Второго Удара был вовсе не врезавшийся в Землю на релятивистской скорости метеорит, а так называемый Ангел Адам — существо, предположительно, внеземного происхождения. Он был обнаружен в Антарктиде в огромной подледной каверне, сильно поврежденный, практически разорванный на отдельные фрагменты, среди неизвестно кем оставленных руин, совместной американо-японской научной экспедицией. Неизвестно что спровоцировало Ангела на чудовищный по своей мощи теплоэнергетический взрыв, но в результате была полностью расплавлена Антарктическая ледяная шапка и сместилась ось Земли. Последовавшие за этим смена климата и новый Всемирный Потоп стали причиной масштабных разрушений и гибели сотен миллионов людей. Все южное полушарие превратилось в пустыню. Многие прибрежные города, а то и страны, такие как Бельгия, Куба, Тайвань, были затоплены. Экологическая катастрофа и последовавший за ней голод, а так же разразившийся Всемирный экономический кризис, вызванный дефолтом США и крахом долларовой валютной системы, послужили причиной ряда полыхнувших по всему миру военных конфликтов. Произошел развал многих международных организаций, в том числе ООН.

Со временем слабые страны централизовались вокруг более сильных для совместной борьбы с последствиями Второго Удара, официально названного так по аналогии с Первым, уничтожившим когда-то динозавров. В результате меньше чем за год сложилось четыре очага относительной стабильности. Европа объединилась вокруг Германии; Англия и Франция серьезно пострадали в результате катаклизма и не могли быть соперниками набирающему силу Четвертому Рейху. В Азии господствовали Россия, вернувшая себе большую часть потерянных в девяностые годы провинций, и Япония, контролировавшая практически всю Юго-восточную Азию, часть материкового Китая и Корею. Как ни странно, но, не смотря на серьезные внешние и внутренние конфликты, доходившие практически до гражданской войны, США прочно удерживали за собой Северную Америку, построив на южной границе Великую Мексиканскую стену.

Весь Ближний Восток, Северная Африка, Индия, Пакистан, Индокитай, Мексика, Центральная Америка и уцелевший север Южной превратились в зону тотальной войны. Толпы беженцев, многочисленные банды, горы оружия и взаимной ненависти превратили эти регионы в «Марсов Пояс», как метко припечатал кто-то из журналистов.

14 февраля 2003 года ведущие страны мира сформировали на острове Сардиния, ставшем Особой территориальной зоной №1, обновленную ООН, объединив военные и экономические усилия для решения глобальных задач. Так, например, Марсов Пояс был поделен на ряд «Территорий Прямого управления ООН». Решительные войсковые операции позволили всего за пару лет погасить большую часть конфликтов, бушевавших в этих регионах.

На этом вводная справка заканчивалась и начинался рассказ о том, что же представляет собой Международная Специальная Организация Nerv.

Созданный в мае 2010 года под прямым управлением Совета безопасности ООН институт являлся прямым преемником Исследовательского агентства Gehirn — научной организации, занимавшейся выяснением причин Второго Удара и разработками суперкомпьютеров класса Magi. На сегодняшний день Nerv включал в себя множество самых разных подразделений, лабораторий и исследовательских групп по всему миру, сосредоточенных на одной единственной задаче — защите Земли от возможного внешнего вторжения. Среди реальной мировой элиты никогда не было дураков и все отлично понимали, что то, что случилось однажды, может повториться вновь. Одно-единственное сильно искалеченное инопланетное существо едва не отправило человечество на свалку истории. Что же будет, если на Землю явится другой пришелец «в силе и славе»? Для общественности же официально было объявлено, что институт занимается «разработками защиты человечества от природных катаклизмов и угрозы из космоса».

В каждой из четырех стран-участниц Совета Безопасности ООН работал свой центральный филиал института. Это были, по сути, целые научные городки, созданные по образу Арзамаса-16 или Силиконовой долины. Головной же офис организации расположился в специально построенном для этих нужд Токио-3. Город имел не только важное научное значение, являясь крупнейшим технологическим центром Японии, но и оборонительное. Изначально проектировавшийся как крепость, он был окружен защитными автоматическими бастионами с самым новейшим вооружением. Система своевременного обнаружения высокоорбитальных космических объектов позволяла засечь и отследить любой предмет на расстоянии до сорока тысяч километров. Установленные в городе и окрестностях замаскированные зенитно-ракетные комплексы надежно хранили небо над Токио-3. С суши город прикрывали армейские контингенты из России и Германии, а в море постоянно действовал флот США.

В документах было написано и о так удививших Синдзи опускающихся под землю зданиях. Оказывается, место постройки города было выбрано отнюдь не случайно. Он располагался на вершине колоссального подземного грота — Геофронта. Было приведено несколько теорий происхождения этого образования, но все они сходились на том, что подобная каверна может иметь только искусственную природу. Стены грота состояли из неизвестного науке сверхпрочного композита, с большим трудом поддающегося обработке современными средствами, и представляли собой почти идеальную полусферу. Возраст образования, по оценкам некоторых специалистов, вполне мог соперничать с возрастом Земли. Еще большей загадкой для ученых оказалось существование в Геофронте собственной жизнеспособной биосферы. Так же было неясно, откуда в замкнутом пространстве грота появляется свет солнечного спектра.

Далее шло описание структуры отделов Nerv, которую Синдзи просматривал по диагонали. У него вновь закололо в висках: притупленная было обезболивающим мигрень, разгоралась с новой силой, мешая сосредоточиться на тексте. Но стоило поезду, спускавшемуся в полумраке, разгоняемому редкими техническими огнями, выйти в забранную прозрачным пластиком хорду тоннеля, как от мыслей о боли не осталось и следа.

*(прим. Здесь и далее курсивом выделена речь на парселтанге.)

«— Объект "Зигфрид" прибыл, сэр.

— Хорошо... Начинайте операцию...

— Слушаюсь, сэр!»

Из перехваченных переговоров в бункере SEELE.

— Охренеть... — тихо прошептал он, но у сидевшей рядом девушки оказался отличный слух.

— Синдзи! — наигранно возмутилась Мисато, но по искоркам смеха в ее глазах было ясно, что именно такой реакции она и ожидала.

Перед ними открылась залитая золотистым светом долина, с многочисленными постройками, утопающими в зелени леса. С купола грота свисали причудливыми сталактитами здания Токио-3. Между ними змеились толстые жгуты кабелей и трубы коммуникаций. Местами от потолка шли к земле тонкие спицы лифтов. Как ни силился Синдзи, но он не мог рассмотреть противоположную от них стену каверны — та просто терялась в сияющей дымке.

Они опускались на висящем на редких изящных опорах монорельсе куда-то к центру грота, где располагалась монументальная громада станции. Мощное железобетонное строение больше походило на крепость или зенитные башни Второй мировой, чем на здание вокзала. От купола Геофронта к ней сходились хорды монорельсов и опускались тоннели лифтов. В стороне от станции возвышалась над реликтовым лесом пирамида штаб-квартиры Nerv. Одна из ее граней, расцвеченная огнями опускалась в большой четырехгранный искусственный водоем. Ближе к вершине пирамиду по периметру опоясывало широкое панорамное окно с поднятыми на стены бронированными заслонками. Синдзи мог бы еще долго крутить головой по сторонам, высматривая новые интересные детали, но их поезд уже начал замедлять свой ход, медленно втягиваясь под своды станции.

А на перроне их уже встречали машина скорой помощи, электрокар-эвакуатор и несколько человек технического персонала в ярко-оранжевых спецовках. Когда поезд остановился и фиксаторы платформы разблокировались, Мисато завела двигатель и аккуратно выехала из вагона. В это время из скорой вышли пожилой японец в белом халате и две ассистентки в приталенных светло-зеленых комбинезонах и надетых на лица медицинских масках.

Капитан Кацураги остановила автомобиль возле эвакуатора и скомандовала, открывая дверь:

— На выход! Сейчас добрый доктор сделает тебе укол в задницу и будешь как новенький!

— Э-э?! — всполошился Синдзи. — У меня же плечо болит, а не...

— Да шучу я, шучу! — захихикала Мисато, кидая ключи подбежавшему технику. — Но идея заманчивая...

При выходе из машины у Синдзи закружилась голова и он практически рухнул в руки вовремя подоспевших медсестер. Ассистентки доктора довели его до открытой задней двери кареты скорой помощи и усадили на пороге. По пути Синдзи прямо кожей чувствовал, как они потешаются над его повязкой, но за их масками этого было не видно.

— Ну что же, юноша, — сказал подошедший ближе довольно высокий для японца врач с сонным лицом и планшетом в руках, — меня зовут доктор Маэно Рокуро. Давайте-ка снимем с вас эту пошлятину и посмотрим что там с рукой. Узнаю незабываемый стиль капитана Кацураги, да. То бинт розовый бантиком повязан, то перевязь из... хм!.. подручных материалов...

Одна из ассистенток принялась ножницами срезать повязку вместе с рубашкой, а вторая принесла небольшой прибор с виду похожий на портативный металлоискатель. Синдзи поморщился, но смолчал. Рубашку ему было нисколько не жаль: то, что от нее осталось, в любом случае можно было выбрасывать. Наконец ассистентка закончила убирать остатки одежды и стало видно, что левый сустав отличается от правого, не только гематомой, но и неправильным положением плечевой кости. Тем временем, в дело включилась ее напарница. Она медленно стала водить прибором над пораженной областью, а Рокуро что-то внимательно изучать на своем планшете.

— Ну что там, доктор Маэно? — подпрыгивала из-за его плеча Мисато, пытаясь рассмотреть картинку на компьютере.

— Терпение, Кацураги-сан... — флегматично отвечал ей врач. — На первый взгляд простой вывих, перелома не видно. Нужно будет сделать рентген, но и без того можно вправлять, да. А вот что у вас с головой, молодой человек?

Он осмотрел рану на голове, проверил пульс, дыхание и реакцию зрачка. Затем подал знак ассистентке и она прилепила на виски Синдзи небольшие нашлепки сенсоров. Доктор вновь стал что-то изучать в своем планшете, попутно попросив рассказать о характере получения травмы. Синдзи честно объяснил, что не помнит даже как оказался в городе, но подробно описал свои ощущения после того как очнулся. Врач так же задавал множество уточняющих и повторяющихся с иной формулировкой вопросов, на которые парень отвечал уверенно и четко. Но все же что-то в его словах или показаниях на планшете не нравилось Рокуро и тот время от времени едва заметно хмурился.

Пока Синдзи общался со светилом медицины, а капитан Кацураги, припрыгивая от нетерпения, ходила вокруг них, к машине скорой помощи подъехал небольшой четырехместный открытый электрокар, с техником в оранжевой спецовке за рулем и блондинкой в полностью застегнутом белом лабораторном халате на пассажирском сиденье.

— Рицко, привет! Чего это ты тут делаешь? — подбежала к транспорту Мисато.

— За вами приехала. Где вас носило так долго, тебя ждали еще минут двадцать назад? — спросила у нее блондинка выйдя из электрокара.

— Да знаешь, всякие земноводные на дороге мешали... — сцепив руки за спиной, потупив взгляд и разве что ножкой не шаркнув, ответила капитан Кацураги.

— Ну-ну, — едва заметно усмехнулась Рицко. Между ними завязалась легкая шуточная перепалка. Похоже было, что они обе если и не близкие подруги, то давно знакомы друг с другом. Мисато, получив выход накопившейся энергии, вываливала на Рицко все свои впечатления от поездки. Та кивала и время от времени вставляла едкие комментарии, иногда посматривая в сторону Синдзи.

Когда врач закончил осмотр и уткнулся носом в планшет, что-то сосредоточенно пролистывая в нем, обе женщины подошли к машине скорой помощи. Мисато обратилась к парню, кивая в сторону блондинки:

— Синдзи, познакомься — доктор Акаги Рицко, глава Научного отдела. Ты теперь будешь в ее ведомстве.

— Рад знакомству, Акаги-сан. Но, простите, что значит — в вашем ведомстве?

— Геофронт закрытая территория, сюда так просто не пройти даже сыну Командующего, — пожала плечами Мисато. — Вот тебя и приписали к научникам.

— А там, куда мы направимся, даже мухи летают по спецпропускам, — добавила Рицко.

— Простите, но я все еще плохо понимаю, зачем я здесь нужен?

— Я все объясню позже. Как он, Маэно-сан? — обратилась Рицко к доктору.

— Вывих плечевого сустава и травма головы, профессор Акаги, — с того давно слетела всякая сонливость и его тон был неприятно серьезным. — В целом, конечно, ничего страшного, сейчас отвезем клинику на рентген и вправим вывих, но мне не нравится его состояние. Необходимо как можно более подробное обследование.

— На это нет времени, — поджала губы Рицко. — Вправляйте вывих сейчас, под мою ответственность. И сбросьте мне результаты обследования.

— Как скажете...

Обе девушки отошли в сторону и стали тихо о чем-то переговариваться. От прежнего веселья Мисато не осталось и следа. Рицко достала из кармана пачку сигарет и закурила. Водитель электрокара расслабленно сидел на своем сиденье. Сцепив руки за головой, он с интересом посматривал то на томящегося в цепких руках медицины Синдзи, то на беседующее начальство.

Врач тем временем получил от ассистентки шприц-пистолет и сделал несколько инъекций в район вывиха. Синдзи почувствовал, как по его плечу прошлись тысячи иголочек и наступило онемение. Подождав, пока подействует анестезия, доктор Маэно, перехватив одной рукой запястье Синдзи, а второй локоть, уверенными движениями вставил на место сустав. После чего его ассистентки принялись накладывать плечевой бандаж на руку.

— Все готово, профессор Акаги, — через некоторое время обратился врач к курившей блондинке, набирая что-то в планшете. — Информацию я вам переслал, но должен предупредить, что больному нужен покой. Травма головы может повлечь за собой серьезные осложнения, ему нельзя напрягаться. Я подозреваю у него контузию и есть признаки травматической амнезии.

— Я учту это, Рокуро. Все, дальше он поедет с нами.

Рицко достала слабо блеснувший металлом продолговатый предмет, оказавшийся карманной пепельницей, затушила сигарету и махнула рукой Синдзи, указывая на электрокар:

— Перебирайся сюда.

Они все загрузились в транспорт, Акаги на переднее сидение, Синдзи позади с капитаном Кацураги. Водитель уверенно направил машину в сторону от вокзала и пирамиды, по направлению к большому ангару с полукруглой крышей к которому во множестве опускались с вершины купола Геофронта вертикальные шахты лифтов. Дорога пролегала вдоль глухих, без единого окна зданий, стоявших почти вплотную друг к другу, с выведенными бордовой краской номерами на стенах. По пути они миновали несколько блокпостов охраны, в полном боевом облачении стерегущих въезд к закрытым и огороженным выдвижными блоками вратам. Тут-то Синдзи и пригодился пропуск, о котором так переживала капитан Кацураги. У всех остальных документы были с собой. Было видно, что женщины прекрасно знакомы охране, но они, взяв электрокар на прицел, не отводили оружия в сторону до тех пор, пока не проверили у всех личность. И только потом опускали блоки и открывали врата.

— Серьезно тут у вас, — заметил Синдзи.

— Еще бы! — усмехнулась Мисато. — Мы едем в одно из самых секретных мест на планете.

Наконец, когда до ангара осталась какая-то сотня метров, Акаги приказала остановить машину. Она отпустила водителя и, поманив жестом Мисато и Синдзи, повела их за собой в какой-то узкий технический переулок между домами. Серые стены почти не было видно за переплетением закрепленных на них труб и проводов. Им несколько раз пришлось свернуть в еще более темные и неприветливые тоннели, пока Рицко не остановилась у неприметной пластиковой двери. Не глядя мазанув картой личного пропуска по считывающему устройству, она распахнула ее и запустила вперед Синдзи с Мисато. По показавшейся за ней, в неярком свете аварийных ламп, лестнице им пришлось довольно долго спускаться, а затем идти по длинному коридору, пока они не остановились у еще одной двери. Вот ее открыть было уже не так просто. Рицко с минуту колдовала у терминала, то набирая длинную последовательность цифр на клавиатуре, то сканируя отпечатки пальцев и сетчатки глаза, пока дверь с мерным гулом сервоприводов не отворилась.

Они вышли в какое-то темное помещение. В узком луче света, идущем из коридора, был виден лишь клепаный металлический пол, все остальное тонуло во мраке. Дверь с тихим шорохом закрылась за их спинами, и наступила абсолютная темнота. Которая, впрочем, длилась недолго. Когда под потолком один за другим зажглись софиты, заливая помещение мертвенно-белым светом, Синдзи не выказал никакого удивления обстановкой помещения. То ли сказался переизбыток впечатлений от этого короткого дня, то ли из-за лекарств, убойным коктейлем гуляющих по его венам, но им овладела какая-то удивительная апатия.

Вот, казалось бы, чему тут удивляться? Дверь технического коридора вывела их прямо на закрепленный у стен плавучий понтон посреди большого бассейна, заполненного сиреневой жижей. Из нее на добрый десяток метров возвышалась гигантская голова. Хищные обводы брони плавно облегали ее, напоминая причудливый рыцарский шлем. Из центра лба вырастал длинный рог непонятного предназначения. Прорези для глаз были закрыты толстыми бронированными стеклами. Они светились изнутри желтым, отчего казалось, что непонятное существо наблюдает за ними. Четко выраженные акульи челюсти плотно сжаты и защелкнуты на специальные крепления.

— Кто это? — прошептал он. — И почему мне кажется, что я его помню?..

— Забавно, что ты спросил «кто», а не «что», — улыбнулась уголками губ Рицко. — Но ты прав. Перед тобой действительно в какой-то мере живое существо. Биомеханический человекоподобный боевой юнит Евангелион-01. Продукт генной инженерии и высоких технологий. Разработанный в обстановке строжайшей секретности, он, в связке с управляющим им пилотом, — последняя надежда человечества в борьбе с Ангелами.

Синдзи молчал, во все глаза рассматривая Еву, но, в отличии от него, у капитана Кацураги оказалась уйма вопросов к Акаги:

— Вы решили активировать тестовую модель? Но его никогда не запускали! И потом, как же пилот? — она подозрительно покосилась на Синдзи. — Ведь Рэй еще не в состоянии управлять Евой!..

— У нас нет иного выбора, Мисато. Нулевой оказался поврежден сильнее, чем мы думали. А пилот...

— Пилот у нас есть, — прервал ее идущий из динамиков голос Командующего. Все как по команде посмотрели вверх, где под потолком за толстым армированным стеклом в ярком свете ламп виднелась человеческая фигура. — Здравствуй, сын. Давно не виделись.

— Отец... — неуверенно кивнул Синдзи.

— Но подождите! — еще больше забеспокоилась Мисато. Она не была дурой и правильные выводы сделала давно. — Ведь Рэй понадобилось несколько месяцев для первой удачной синхронизации с Евой. А Синдзи... Он же только что приехал!

— Он должен просто сидеть внутри, — холодно произнесла Рицко. — Ничего больше.

— Но...

— Иного выхода нет, капитан. Состояние пилота Аянами таково, что она не переживет активации Евангелиона. Кто-то должен уничтожить Ангела. Единственная альтернатива — ядерный удар, — голос Командующего был сух и спокоен. — Синдзи, ты должен будешь занять место пилота.

В воцарившейся тишине взгляды Рицко и Мисато сошлись на Синдзи. А тот стоял, не шелохнувшись, и молча смотрел на темный силуэт за стеклом. Он хорошо знал своего отца, хоть и виделись они в последний раз три года назад на могиле матери. Тот всегда добивался своего и шел к своей цели, невзирая ни на какие препятствия. И если Синдзи вдруг оказался нужен ему для управления каким-то там Евангелионом, то можно быть уверенным: уговорами или принуждением, но Командующий добьется своего.

— Хорошо, — медленно произнес он, опустив взор на Еву. — Я согласен. Что я должен делать?

— Тебе все объяснят...

В этот момент стены ангара содрогнулись, а по озеру охлаждающей Еву жидкости прошла мелкая дрожь.

— Времени не осталось: Ангел пробивается к Геофронту. Доктор Акаги, активируйте Евангелион! — приказал Командующий.

* * *

Спустя несколько минут Рицко с Мисато поднялись на мостик тактического центра. Там уже вовсю кипела работа. Графики и схемы состояния узлов Евангелиона выводились на установленные широкой дугой экраны. Сотрудники Научного отдела проводили тесты и снимали показания с электроники юнита. Ужасно недовольная Мисато с хмурым видом плюхнулась в стоящее в центре зала кресло тактического командира и мрачно уставилась на центральный монитор. Тот как раз показывал, как технические специалисты закрепляли ремнями Синдзи в контактной капсуле.

К Рицко подошла молоденькая сотрудница в песочного цвета форме Nerv со знаками старшего лейтенанта Научного отдела в петлицах и отозвала в сторону, нервно сжимая в руках планшетный компьютер. Хоть она и старалась не показывать этого, но ее волнение было заметно невооруженным взглядом.

— Что случилось, Майя? — спросила у нее Рицко, выуживая из пачки очередную сигарету.

— Сэмпай, Magi прислали анализ информации от доктора Маэно, — тихо произнесла она.

— И? — огонек зажигалки затрепетал на кончике сигареты.

— Синхронизация пилота через нейроконтакты невозможна, — ее голос упал почти до шепота.

— Что?! — затянувшаяся было Рицко, едва не поперхнулась дымом, выхватила из рук Майи планшет и стала просматривать высвеченную на нем информацию.

Стены тактического зала вновь ощутимо содрогнулись. Один из мониторов показал, как Ангел, сверкнув радужной вспышкой из глазниц своей треснувшей маски, вызвал мощный поток заряженных частиц, кумулятивным взрывом пробивая толщу защитной брони Геофронта.

— Сэмпай, может еще не поздно использовать для синхронизации Рэй? Вдруг ноль-первый примет ее?

— Нет, — Рицко, зажав дымящуюся сигарету в зубах, что-то быстро выводила в планшете. — Синхронизируйте его напрямую, по старой системе псевдопилота.

Об истории экспериментов с активацией Евангелиона Акаги когда-то рассказывал Фуюцки. На основе его воспоминаний о том, с какими проблемами им пришлось столкнуться, прежде чем была отработана технология синхронизации Рицко и рассчитывала сейчас возможность активации Ноль-первого.

Как ни прискорбно было осознавать ученым, после многочисленных экспериментов, но управлять Евангелионами могли лишь психически нестабильные личности. Но разве дело было только в этом? Сумасшедших, да и просто людей с основательно текущей крышей, хватало во все времена. Но нет. По причинам, известным лишь очень немногим, активировать Евангелион могли лишь те, кто родился после Второго Удара. Проще говоря, самой совершенной машиной смерти должны были управлять дети. Когда этот факт дошел до научной братии, работа над проектом встала почти на месяц.

Не то чтобы ученые мужи страдали избытком морали или всерьез опасались праведного гнева «мирового сообщества», нет. На войне, иной раз, все средства хороши. Вот только многие на собственном опыте знали, как капризны и неуправляемы могут быть маленькие дети. А вот это было уже неприемлемо. Никто не доверил бы управлять ребенку с неуравновешенной психикой боевой машиной стоимостью в пяток полнокровных авианосных ударных групп. Необходимо было найти альтернативное решение.

Тогда-то и пришла в чью-то голову мысль использовать связку специально выращенного клона для активации Евы и суперкомпьютера для ее управления. Идея оказалась хоть и перспективной, но несовершенной и после некоторых экспериментов от нее отказались. Однако остались наработки и некоторые приборы по этой теме. В частности, устройство для подключения клонов. Оно было вмонтировано в подголовье кресла контактной капсулы и представляло собой специальную иглу, что пробивала плоть в основании черепа и выпускала наноботы, которые образовывали прямые связи с мозгом реципиента и нервной сетью Евангелиона. Когда это направление в исследованиях признали бесперспективным, ученые переключились на иные варианты решения проблемы. Но оборудование для подключения клонов оставили в комплекте нескольких капсул. Было оно и в той, в которой сейчас размещали Икари Синдзи. Именно с ее помощью Акаги и собиралась провести синхронизацию.

— Создание нейронных связей непосредственно между мозгом пилота и нервом А-10... — задумчиво прошептала Майя. — Это может сработать. Но как это отразится на пилоте, сэмпай?

— При однократном сеансе — никак. Максимум пара недель головной боли, — Рицко продолжала что-то увлеченно отстукивать на планшете.

— Но почему тогда от нее отказались? Ведь это надежнее, чем считывание импульсов с коры головного мозга через нейрообруч.

— Уже после третьей-четвертой синхронизации появлялись необратимые изменения психики. Обычные добровольцы быстро сходили с ума. Когда выявили феномен Детей и нашли первого пилота, никто уже не рискнул испытывать систему и проект свернули. Все, — Акаги закончила терзать планшет и передала его Майе, — оборудование работает. Начинайте запуск.

Девушка поспешила занять свое место за расположенным дугой центральным пультом тактического центра, где кроме нее находились еще двое специалистов в звании лейтенантов. Оборудование и компьютеры операторов более низкого ранга стояли вдоль стен, плотно примыкая друг к другу. Рицко же, продолжая дымить сигаретой, остановилась рядом с креслом Мисато. Та демонстративно не обращала на нее никакого внимания, продолжая наблюдать за Синдзи внутри капсулы. Техники как раз закончили пристегивать его к креслу. Один из них аккуратно надел ему на голову обруч нейроконтактов и бережно затянул зажим. Синдзи морщился от боли в рассеченном лбу, но стоически молчал, что не могло не вызывать уважения. Другие экраны подробно показывали весь процесс активации Евангелиона. Вот на первом мониторе стало видно, как вся жидкость из бассейна постепенно убывает, освобождая длинное и поджарое, как у гончей, тело, полностью покрытое сегментами навесной брони.

— Охлаждение завершено, — раздался немного гнусавый голос одного из сотрудников.

— Готовность к стыковке с катапультой, — подхватила Майя. — Заглушка убрана!

— Вас понял. Вводим контактную капсулу.

Второй экран показал, как плечевые сегменты на спине Евы разошлись в стороны, открывая черный зев шахты, куда специальным краном-манипулятором была вставлена длинная сигарообразная капсула белого цвета с маркировкой EVA-01. Поворот фиксаторов и пластины брони вновь сходятся вместе.

— Она зафиксирована! — отрапортовала девушка.

— Начинаю первую стадию синхронизации, — продолжил отчет ее коллега. — Тест соединения успешный. Заполнить контактную капсулу.

— Что это?! — воскликнул на мониторе Синдзи, когда капсула стала наполняться изнутри желтоватой субстанцией. Он задергался в кресле, но ремни крепко удерживали его на месте.

— Спокойно, Синдзи. Эта жидкость называется LCL, она заполнит твои легкие и будет снабжать их кислородом, — поспешила объяснить доктор Акаги. — Сделай как можно более глубокий выдох и резко вдохни ее.

Синдзи выполнил ее указания. Какое-то время все в тактическом центре молча наблюдали за ним, пока из динамиков сквозь треск помех не донеслось:

— Гадость... На вкус как кровь!..

— Отлично, связь есть, — удовлетворенно кивнула Акаги. — Продолжайте.

— А могло и не быть? — Мисато покосилась на Рицко долгим задумчивым взглядом, на что та лишь слабо покачала головой и одними губами прошептала: «Потом».

— Подключить питание по основному кабелю. Подать напряжение на все цепи.

— Есть! Цепи активированы. Приступаем по второй стадии синхронизации. Соединение с нервом А-10 в рабочем состоянии. Ввод контакта! — внезапно Синдзи странно дернулся в пилотском кресле, его глаза расширились, а рот искривился в безмолвном крике, но из динамиков донесся лишь треск помех. — Успешно. Впрыск нанитов!

В наступившей в тактическом зале тишине был отчетливо слышен злой шепот капитана Кацураги:

— Какого черта, Рицко?! Это не обычная синхронизация!

— Это единственно возможная в данный момент синхронизация, — невозмутимо пожала плечами та.

— Есть контакт! — радостно закричала Майя. На экране, отображающем схематичное состояние Евангелиона, один за другим зажглись зеленым активные узлы. — Нейронные соединения активны! Обратная связь стабильна! Все гармоники в норме, нарушений не зарегистрировано. Уровень синхронизации... в пределах сорока пяти процентов. Точно установить не удается ввиду нестандартного подключения.

— Это уже неважно, — удовлетворенно кивнула доктор Акаги. — Евангелион-01 активирован.

— Хорошо. Синдзи, как ты? — сочувственно спросила Мисато.

— Моя голова... Больно... Так и должно быть? — прохрипело из динамиков.

— Небольшой побочный эффект. Сейчас тебе будут введены транквилизаторы и боль пройдет, — быстро ответила Рицко.

— Так! Продолжаем! Приготовиться к запуску на поверхность! — приказала Мисато.

Дальнейшее комментировали лишь два молодых лейтенанта Научного отдела. Один из них, с короткими черными волосами и большими очками в толстой пластиковой оправе на носу, отдавал необходимые команды. А его коллега, высокий и от того чуть сутулившийся за терминалом, с волосами до плеч и шевроном подотдела связи на рукаве кителя, подтверждал их исполнение.

— Убрать фиксаторы! Отвести блокировочный мост!

— Выполнено.

— Разблокировать гидравлические замки. Убрать основные и дополнительные стойки.

— Выполнено, — стены ангара, до того прочно удерживавшие Евангелион, разошлись в стороны.

— Освободить крепления с первого по пятнадцатое.

— Выполнено. Внутренние батареи заряжены. Вход для внешнего источника питания в норме.

— Переместить Еву-01 к катапульте! — платформа с Евангелионом медленно переместилась к нише в стене ангара, где механические замки закрепили ее на направляющих рельсах.

— Шахта свободна! — отрапортовала Майя. — Готовы к запуску!

— Хорошо! Синдзи, сейчас катапульта доставит тебя на поверхность, ты готов?

— Нет, — грустно хмыкнул он. — Но кого это интересует?..

— Пуск!

С грохотом и треском электрических разрядов платформа с Евангелионом исчезла в шахте лифта.

* * *

На поверхности уже сгущались сумерки. Ангел находился у глубокого кратера с обугленными и запекшимися до стеклянного блеска краями. Он не двигался, лишь красная сфера мерцала в центре его груди словно бы в такт дыхания. Когда ее свечение становилось особенно ярким, глазницы на белой маске Ангела начинали переливаться радужным светом, а затем в воздухе над кратером пробегали фиолетовые искры и происходил мощный, направленный в землю, взрыв. Потоки раскаленной плазмы постепенно прожигали проход к Геофронту.

Почти все дома на поверхности были убраны и местность походила на большое поле из стали и бетона. Лишь редкие высотки, столбы и аллеи высаженных вдоль дорог деревьев намекали, что не так давно на этом месте был густонаселенный город. Ангел вновь создал поток раскаленной плазмы, сотрясая землю, выжигая и расширяя кратер, вернее, уже шахту, ведущую к Геофронту. По пути на поверхность Синдзи, не смотря на сильно мешающие при подъеме перегрузки, внимательно слушал разговор доктора Акаги с капитаном Кацураги. Они обсуждали, что пришелец своим оружием уже прожег путь в толще брони и остановить его необходимо любым способом. Последнее особенно подчеркнул вмешавшийся в их разговор Гендо, находившийся на мостике Оперативного штаба ООН и координирующий взаимодействие Nerv и переданных под его управление войск.

Пусковая шахта вывела платформу с Евангелионом всего в паре-тройке кварталов от Ангела. Синдзи смотрел на огромную неказистую тушу пришельца и пытался задавить не вовремя проснувшийся где-то в глубине души холодок страха. Он снова в одиночку должен уничтожить воплощенное зло этого мира... Сколько еще взрослые будут создавать себе проблемы, а затем, прикрываясь высокими лозунгами, взваливать их решение на его плечи?!

«Снова?..» — пришла было мысль, но в следующий же миг оказалась сметена потоком ярости и раздражения. Да что с ним такое происходит?!

Ангел же словно почувствовал его гнев и медленно повернулся в сторону закрепленного на платформе Евангелиона. Все. Время для рефлексий прошло, подумать над своей тяжелой судьбой он сможет потом, когда победит. Обязательно победит!

Доктор Акаги не обманула — боль в затылке действительно прошла. Когда тесное пространство капсулы сначала заполнилось отвратительно пахнущей кровью жидкостью, а затем что-то раскаленным гвоздем ввинтилось в его затылок, он испытал, наверное, самый сильный приступ паники в своей жизни. К счастью, страх быстро прошел, оставив после себя лишь холодную злость. Сколько Синдзи себя знал, он был довольно эмоциональным ребенком и весьма остро переживал любые свои неудачи, долго помнил обиды и несправедливости по отношению к нему. В его жизни было мало по настоящему светлых моментов и, чтобы не скатиться в пучину беспросветной депрессии, ему приходилось бороться с переживаниями другим, еще более сильным чувством. Чаще всего это была злость. Холодная и спокойная, она редко становилась безудержной яростью, что быстро вспыхивает и морально опустошает, но зачастую сковывала сердце куском льда, влияя на его мысли и поступки.

Вот и сейчас Синдзи злился. Но это оказалось какое-то другое чувство, отличное от всего, что было с ним раньше. Это было неприятно и непонятно, что еще больше выводило из себя. Его раздражал хаос в собственных мыслях, провалы в памяти и странные воспоминания, больше похожие на бред. Он злился на отца, от которого три года не было ни слуху, ни духу. Его бесили чирикающие под черепом голоса Мисато и Рицко, а неведомому гнусавому типу хотелось просто и без обиняков дать в морду. Но больше всего его раздражало то, что не может сдвинуться с места и добраться до этой птицеподобной твари, что испортила ему весь день! Вот ведь он — стоит невдалеке, переливается сверкающим ореолом, словно рождественская елка! Синдзи попробовал дернуть рукой — оковы, сжимающие ее, жалобно заскрипели, но выдержали.

— Подключить питающий кабель! Снять предохранительные замки! — несколько удивленно приказала капитан Кацураги. — Евангелион-01, старт!

Он рванулся вперед, вырываясь из захвата, сделал на автомате несколько шагов и замер, прислушиваясь к ощущениям. Тело было удивительно большим, Ангел казался едва ли ни одного с ним роста. Что самое замечательное, он чувствовал, что может без проблем действовать левой рукой. Ушибы и царапины более не саднили по всему телу. А еще его переполняла сила, ему казалось, что он способен по кирпичику разнести весь этот городишко.

— Синдзи, просто представь, что ты идешь.

— Спас-сибо, — ядовито прошипел он, — я еще не разучился ходить.

Его сознание мутилось и он уже не мог различить, где же его собственное тело, а где Евангелиона. Злость клокотала в нем и все сильнее разбирала изнутри. Что ж, лучший способ дать выход своей ненависти — хорошая драка. Постепенно набирая скорость, он стал все быстрее идти в сторону Ангела, практически переходя на бег. Тот тоже не стоял на месте и, несколько отставив левую лапу в сторону, неуклюже приближался к нему. Когда до столкновения оставалось совсем немного, Синдзи качнул туловищем справа налево, одновременно резко выбрасывая вперед согнутую в локте правую руку, целя в белую маску Ангела. Но тот смог развернуться на месте и, резко выбросив из левой ладони раскаленный штырь, пропорол им длинную борозду на корпусе Евы. Синдзи, едва не потеряв равновесие, пролетел несколько метров мимо Ангела и, развернувшись к нему лицом, замер схватившись за бок.

— Синдзи, как ты, ответь! — кричала ему Мисато.

— FUCK! Больно! Эта тварь меня ранила!.. — мысленно прорычал он, даже не пытаясь скрыть охватившее его бешенство.

— Слушай меня внимательно! Это фантомная боль Евы, с тобой все в порядке, слышишь?

— Хор-рош порядок. Чем мне его достать? У меня есть хоть какое-то оружие?!

— Есть квантовые ножи в наплечных пилонах, — и действительно, пластины брони разошлись в стороны, показав пару рукоятей, за которые он и поспешил потянуть.

— Мисато, вы издеваетесь? — Синдзи тупо уставился на извлеченные предметы.

То, что он держал в руках, больше походило на швейцарский перочинный нож, чем на боевое оружие. У них было непропорционально короткое лезвие, почти одной длины с рукоятью, закругленное на конце и толстая бочкообразная рукоять. Смесь отвертки и столового ножа.

— Хватит ныть! — разозлилась та. — Ничего другого нет! Город еще не был готов к нападению.

— Ладно-ладно... — пробормотал он, осторожно обходя Ангела стороной. Тот неуклюже поворачивался, топчась на месте, но Синдзи не обманывался его медлительностью, он уже успел убедиться, что с реакцией у него все в порядке. Вдруг под ногами Ангела засверкало золотистое свечение, а затем тот прыгнул прямо на Евангелион. Синдзи неловко взмахнул ножом, стараясь достать пришельца, но раскаленный штырь срезал лезвие под основание, оставив в руке только бесполезную рукоять, которую он незамедлительно отбросил. В следующий миг огромная туша всей массой обрушилась на Евангелион, схватив его за плечо и запястье, выкручивая его и не давая действовать зажатым во второй ладони ножом. Синдзи по инерции сделал несколько шагов назад, но смог остановиться. По телу Ангела прошла волна, плечи взбугрились жгутами мышц и он принялся растягивать в сторону руку Евы, словно пытаясь оторвать ее. Синдзи почувствовал, как трещит броня и с хрустом выворачиваются суставы. Боль прострелила до самого позвоночника, в глазах заплясали красные круги. Он попытался вырваться из захвата, но спокойный голос доктора Акаги остановил его:

— Синдзи, спокойно, сейчас это не твоя рука! Бей в красную сферу на груди Ангела! Это его ядро — уничтожь его и ты победил. Ну же!

Он неловко ударил его свободной рукой в бок, но кулак только бессильно скользнул по гладкой коже пришельца. Синдзи раз за разом бил по нему, чувствуя как еще немного и Ангел просто оторвет ему руку, когда его пальцы зацепились за одно из выступающих из корпуса ребер. Из последних сил он что есть мочи рванул его на себя. С громким хрустом ребро треснуло и неожиданно легко отделилось от туловища. Синдзи, забыв о боли в выворачиваемой руке, стал остервенело молотить по отсвечивающему багрянцем ядру Ангела. Вскоре после его ударов по сфере стали расползаться многочисленные трещины.

Ангел почувствовал неладное и, развернувшись на месте, отправил Евангелион в короткий полет. От неубранной высотки, на которую он налетел, во все стороны посыпались обломки. Синдзи покатился по земле, путаясь в длинном энергокабеле, закрепленном за спиной Евы. Золотая вспышка вновь ударила из-под ног пришельца и он взмыл в воздух, приземляясь рядом с ним, с размаху нанося удар своим орудием. Синдзи почти успел в последний момент увернуться, как конец раскаленного добела штыря наискось рассек маску Евы-01 и мир перед его глазами заволокло красным. На несколько секунд он потерял сознание, а когда очнулся, обнаружил, что Ангел стоит над ним, занося левую руку для добивающего удара. Ему перекатом удалось уйти из-под атаки и вскочить на ноги. Он уже не осознавал ничего, ни где он, ни кто он. Не различал ни боли в израненном теле ни панических криков по связи с тактическим центром. Все чего Синдзи желал в данный момент, это убить Ангела.

По всей видимости, того же хотел и управляемый им Евангелион. Его челюсти разжались, с хрустом ломаемых креплений, и округу огласил утробный вой. Всем, кто был на мостике тактического центра и наблюдал за боем, стало не по себе. В следующий миг Евангелион сам прыгнул на Ангела. Его короткий полет завершился яркой вспышкой, проявившей мерцающий купол вокруг пришельца.

— Это АТ-поле! — словно сквозь вату в мозгу Синдзи раздался пораженный выдох доктора Акаги.

— О, нет! Пока Ангел поддерживает АТ-поле... — произнесла Мисато.

— ...Ева не сможет добраться до него! — закончила за нее Рицко.

Евангелион в бессильной злобе молотил кулаками по сверкающему АТ-полю. После каждого удара по нему колыхались концентрическими кругами волны возмущений. Казалось, еще немного и Синдзи сможет продавить АТ-поле. Однако Ангел не стал дожидаться этого момента. В глубине черных провалов глазниц его маски сверкнули радужные искры, воздух вокруг Евы будто бы сгустился и в него ударил поток ярко-фиолетового плазменного излучения, отбрасывая сразу на несколько кварталов.

На мостике тактического центра в этот миг половина мониторов, освещающих любое движение Евы, замерцали тревожной заставкой «нет сигнала».

— Повреждения головной брони! Степень неизвестна. Сильный перегрев корпуса! Обрыв питающего кабеля! Проблемы с активацией! — слышалось то от одного, то от другого оператора. На центральном экране появилась и стала постепенно убывать зеленая полоса — индикатор оставшегося заряда встроенных батарей Евангелиона.

— Состояние! — потребовала отчет капитан Кацураги.

— Рассинхронизация. Нервные импульсы беспорядочны!

— Заблокируйте цепи! — это уже опомнилась доктор Акаги.

— Невозможно вмешаться в процесс! АТ-поле Ангела генерирует сильные помехи! Сигнал не проходит!

— Что с Синдзи?! — Мисато была на грани паники.

— Мы ничего не можем сказать. Мониторинг не работает. Хотя, постойте! Есть слабый сигнал! Похоже, пилот жив, но без сознания.

— Введите ему боевые стимуляторы! — распорядилась Акаги. — Пилот должен вернуть контроль над Евой!

— Есть!

Теперь им оставалось только ждать, пока подействует «химия», да пытаться удаленно восстановить работоспособность Евы и оценить степень ее повреждений. А Ангел меж тем не торопясь двигался вперед. Его невозмутимости мог позавидовать иной шагающий экскаватор. Однако когда лежащий среди оплавленных обломков Евангелион вдруг завозился и попытался встать, он остановился на месте и у его ног вновь начало формироваться свечение. Видимо, Ангел, не смотря на всю его реакцию, не мог быстро перемещаться на суше иначе как прыжками. И вот он рванулся над землей навстречу поднимающемуся Евангелиону, выставив перед собой левую лапу с выходящим из нее сверкающим мечем. Но ему не суждено было нанести последний добивающий удар. Ева-01 резко вскинула перед собой руки, объятые искрящейся дымкой, и Ангел словно налетел на невидимую стену.

— Что происходит, Рицко?! — голос Мисато эхом расходился в голове Синдзи.

— Ева формирует свое собственное АТ-поле!

— Что с пилотом?

— Связи с ним по-прежнему нет. Синхронизация восстановилась, но некоторые нервные цепи выстроены неправильно.

— Есть сигнал по системе псевдопилота! — воскликнула Майя. — Похоже, Ева-01 действует автономно!

— Синдзи! Синдзи, ты слышишь меня?!

О, он прекрасно слышал и отдал бы многое хоть за мгновение тишины. Тело больше не повиновалось ему, Евангелион оставил его в роли стороннего наблюдателя, действуя самостоятельно. Он не мог даже сформировать осознанную мысль, в голове словно плескался кисель из мозгов. И речи не было о том, чтобы хоть что-то ответить на крики Мисато.

Ангел тем временем застрял в АТ-поле, созданном Евой, в смешной и нелепой позе. Его левая рука с выдвинутым из нее штырем оказалась низко опущена, а вся фигура, и без того сгорбленная, согнулась еще больше, отчего казалось, что он отвешивает куртуазный поклон. Охотник, гонявший дичь, сам попал в капкан: его конечность выступала с противоположной стороны формируемого АТ-поля Евангелиона и ему никак не удавалось выдернуть ее обратно. Конечно, он пытался вырваться. АТ-поля, выставленные противниками, колыхались и переливались всеми оттенками желтого. В глазницах маски Ангела зажглись радужные огоньки, предвещая очередной плазменный шторм, когда Ева-01 просто сделала шаг в сторону. Силовые линии полей сместились и на землю, в брызгах синей крови, упала отсеченная лапа пришельца.

Ангел отшатнулся назад и тот же момент ударил по Евангелиону потоком плазмы. Но волны пламени так и не достиг того. Отражаясь от АТ-поля, они расходились в стороны. К тому же, этот залп был значительно слабее предыдущего. Чем это было вызвано, сперва было неясно, но когда поток излучения опал, стало видно, что по красной сфере в груди Ангела продолжают расходиться трещины, а сама она начинает все чаще тревожно мерцать. Евангелион сделал неуверенный шаг ему навстречу, а затем, качнувшись и подобрав отсеченную лапу с выдвинутым из нее оружием, пошел навстречу Ангелу. Их поля соприкоснулись друг с другом и пошли волнами, образовав четко видимый мерцающий барьер между противниками.

В тактическом центре в это время нарастала суета. Техники пытались по резервным каналам восстановить связь с Евой, но пока все, что им удалось, это получить отчеты о состоянии юнита. На большом центральном экране зала тревожно мигала полоса оставшегося заряда в батареях Евангелиона.

— Напряженность АТ-полей нарастает, сэмпай! — обратилась к Рицко Майя. — Еще немного и они будут разрушены!

— У Евы-01 не хватит на это времени! Запас энергии в батареях мал! Нужно уводить юнит! — с Акаги слетела маска ледяного спокойствия.

— Связи по прежнему нет! Мы не можем отдавать команды Евангелиону! — отчитался оператор связи.

— Что же делать, Мисато? — обратилась к ней Рицко.

— Пусть военные будут готовы взорвать N2-бомбу, как только с Ангела спадет АТ-поле, — закусив губу ответила та. — Мы должны его уничтожить.

— А Евангелион?

— Он выдержал удар Ангела, даст Бог, выдержит и взрыв.

Но видимо тот еще на что-то надеялся. Когда в месте соприкосновения полей стали расползаться дыры, Ангел сконцентрировал энергию в ногах и отпрыгнул прочь от Евы на пару километров. Приземлившись, он не смог устоять на ногах и кубарем покатился по земле, сшибая редкие здания. Когда он поднялся, стало заметно, что его ядро налилось тревожным красным цветом и мигает все чаще и чаще. Он постоял некоторое время, по-птичьи склонив голову, что-то решая и, неуклюже, переваливаясь с боку на бок, побежал на Евангелион. В ответ, тот взревел утробным голосом и, перехватив поудобнее оторванную лапу Ангела, понесся на него.

— Черт! Напряженность полей возрастает по экспоненте! Ядро нестабильно, Ангел вот-вот взорвется!

Рицко и Мисато одновременно, перекрикивая друг друга, попытались отдавать какие-то команды, создавая неописуемый гвалт, но их никто не услышал: все смотрели на большой экран, который показывал, как два гиганта несутся навстречу друг другу. Чем меньше становилось расстояние между ними, тем сильнее мерцали АТ-поля.

— Что же он творит?! Энергии почти не осталось!

Когда до Ангела оставалось метров двести, Евангелион прыгнул ему навстречу, высоко подняв трофейное оружие над головой. Их поля вошли в соприкосновение друг с другом и взорвались в яркой вспышке сияющего пламени. Когда это произошло, все мониторы в тактическом центре, показывающие бой покрылись рябью помех. Все замерли в тревожном ожидании. Постепенно операторам удалось восстановить картинку и стало видно, что Евангелион стоит на земле на одном колене, а перед ним лежит изломанной куклой туша Ангела, пригвожденная к земле собственным же оружием. Сфера в его груди была пронзена и расколота на несколько крупных фрагментов. Индикатор заряда батарей Евангелиона показывал ноль процентов.

— Активность АТ-поля Ангела отсутствует во всех диапазонах! — бодро отчиталась Майя.

— Хорошо, — удовлетворенно произнесла доктор Акаги. — Высылайте спасательную команду. Сейчас главное — жизнь пилота.

«Во исполнение протокола B-22 принять меры к сохранению секретности касательно проведенной операции против Ангела Сахиила...»

Из приказа адмирала Макрейвена, командующего объединенными войсками ООН в Юго-восточном регионе.

— Теперь-то ты понимаешь, что у нас просто не было другого выхода! — размахивая зажатой в руке сигаретой, горячо доказывала Акаги.

Вскоре после боя, удостоверившись, что более нет никакой опасности и отдав необходимые указания техническим службам, Мисато буквально силой увела Рицко в её лабораторию и потребовала от той объяснений. Доктор Акаги вначале пыталась отговориться большим объемом работы, но вскоре сдалась под бешеным напором подруги. Она хорошо знала капитана Кацураги и понимала, что пока та не вытрясет из неё все подробности о том, почему только что приехавшего сына Командующего сразу бросают в бой, не успокоится. Поэтому Рицко заперла лабораторию, включила вытяжку на полную и, открыв новую пачку сигарет, принялась терпеливо отвечать на вопросы Мисато. Их беседа, больше походившая на допрос, длилась уже второй час. На столе стоял пустой кофейник и пепельница, полная окурков. Кондиционер едва справлялся, разгоняя в помещении табачный дым. Наедине с подругой Рицко могла позволить сбросить ненадолго маску холодности и вести себя естественно. От непомерного объёма выпитого кофе она раскраснелась, в глазах появился безумный блеск учёного, стоящего на пороге мирового открытия, а в движения стали излишне резкими и порывистыми.

— Мы как раз закончили отладку тестового юнита и нам нужен был только пилот.

— И им совершенно случайно оказался Синдзи? — лукаво посмотрела на неё Мисато.

— Ну, положим, совсем не случайно... — протянула Рицко. — Ладно! Ты и так скоро бы узнала. Ноль-первый, по сути, тоже экспериментальная модель. Его строили с учётом опыта нулевого. Заодно решили проверить на нем и некоторые идеи...

— Какие идеи? И при чем тут Синдзи? — непонимающе нахмурилась брюнетка.

— Как ты знаешь, всех детей сотрудников Nerv, родившихся после Второго Удара, негласно тестировали специалисты из Marduk. Они-то и выяснили, что у Синдзи есть потенциал для управления Евангелионом. Небольшой, но у других и того не было. Для ясности: даже у Рэй показатели первичных тестов оказались выше. И тогда для гарантированной синхронизации решили наложить психоматрицу Синдзи на нервную сеть юнита...

— Постой-постой! Ты хочешь сказать, что эту фиолетовую дуру строили специально для Синдзи? — удивлению Мисато не было предела.

— У нас нет других пилотов, — пожала плечами Рицко. — Да и потом — идея уже себя оправдала. Первая синхронизация в пределах сорока пяти процентов! Мы сначала просто хотели активировать систему псевдопилота, но он смог управлять юнитом! Да, не слишком хорошо, но всё же. Ничего, подучим и в бой!

— Ты думаешь, атаки Ангелов не прекратятся?

— Где двое, там может быть и третий...

* * *

Приемный покой травматологического отделения Центрального госпиталя Nerv не пустовал никогда. Увы, но любая масштабная стройка, а, в особенности, оборудование такого масштабного комплекса как Геофронт, всегда сопряжена с разного рода травмами среди персонала. Как бы ни пеклись о безопасности и трудовой дисциплине прорабы и бригадиры, человеческий фактор и трагические случайности собирали свою кровавую жатву. По счастью смертельных случаев за годы, прошедшие со дня запуска проекта по обустройству подземной каверны, было немного. Чего не скажешь о производственных травмах. Нет, с мелкими проблемами со здоровьем служащие института, традиционно для Японии, предпочитали справляться самостоятельно. Ведь страховка страховкой, но кому охота терять в зарплате и прослыть лентяем и неумехой в глазах начальства из-за пустячного ушиба или царапины? Да еще и получать штраф, если травма получена по собственной глупости? Но даже на этом фоне хватало и более серьёзных случаев, вроде переломов или ран. Поэтому у медперсонала и заведующего Травматологией всегда хватало работы.

Доктор Маэно Рокуро в своей жизни видел всякое. Он родился и вырос в начале пятидесятых годов в небольшом портовом городке. Шестой сын в бедной рыбацкой семье, перед ним открывалось немного способов устроить свою судьбу. Самым простым и прибыльным решением было бы примкнуть к какой-либо шайке, что десятками кишели в доках, крышуя подпольные публичные дома и нелегальные казино. Второй наиболее доступный вариант опять же приводил его в порт. Впрочем, вся жизнь их городка была так или иначе связана с морем и обслуживанием приходивших кораблей. Но наниматься разнорабочим? Мальчиком принеси-подай? Эта тяжелая монотонная работа, начинающаяся задолго до рассвета и заканчивающаяся с темнотой, не слишком привлекала Рокуро. О том, чтобы по семейной традиции стать рыбаком, он даже не задумывался. И поэтому, отличавшийся своеволием и не желавший беспрекословно подчиняться отцу и старшему брату, парень, недолго думая, выбрал первый вариант.

Смекалки, ума и хитрости Маэно хватило, чтобы влиться в ряды банды старика Каташи, держателя пары игорных домов и промышлявшего рэкетом среди мелких лавочек порта. А природной силы и ловкости оказалось достаточно, чтобы занять не последнее место в иерархии шайки. Впоследствии он не любил вспоминать о тех днях своей жизни. За пять лет грязной и кровавой службы у него получилось скопить немного наличности и умудриться ни разу крупно не попасться полиции. После очередного передела сфер влияния в доках между большими боссами его отряд был почти полностью вырезан, а сам он буквально чудом сумел избежать лап смерти. Отлежавшись и залечив раны, Рокуро решил более не гневить судьбу и тихо переехал в соседнюю префектуру, обрывая все связи со своим прошлым. Там от природы неглупый молодой человек поступил в небольшой медицинский колледж на ускоренные курсы врача-травматолога. Всё что он умел делать действительно хорошо, так это калечить людей и теперь Маэно собирался научиться лечить их.

Во время учебы Маэно вступил в Японское Общество Красного Креста. Это позволило ему устроиться на подработку в местную больницу санитаром, а после выпуска и занять должность ассистента врача-травматолога. Однако проработал он там недолго. Вскоре ему предложили поучаствовать в деятельности Красного Креста за пределами Японии, главным образом, в странах юго-восточной Азии. Эпидемии, стихийные бедствия и военные конфликты... Качественна медицинская помощь требовалась во многих местах и Рокуро не стал отказываться. Несмотря на возможные риски, платили хорошо, да и дома его никто не ждал. Родители не слишком жаждали общения с сыном-преступником, оставшиеся в живых бывшие подельники с радостью выпустили бы ему кишки, а семьёй он так и не обзавелся. И следующие двадцать лет его жизни прошли в разъездах по всему региону. Эти годы дали ему богатейший опыт, и, хоть он не раз оказывался на волосок от смерти, о своём решении он не жалел.

Наконец, Маэно решил остепениться и вернуться на постоянное жительство в Японию. Новый 1995-ый год он встречал в небольшой съёмной квартирке на окраине Кобе. Получив работу в одной из местных больниц, Рокуро считал, что настал заслуженный отдых, но мирная жизнь длилась недолго. Рано утром 17 января сильное землетрясение практически уничтожило город. В хаосе тех дней он, как-то совершенно неожиданно для себя, стал руководителем одного из госпиталей, организованных для оказания помощи пострадавшим. А после ликвидации последствий землетрясения и возглавил местную клинику Красного Креста.

Постепенно всё наладилось. Обладающий неплохими руководящими задатками Маэно управлял клиникой, разбирал наиболее тяжелые случаи и тренировал себе смену. Когда осенью 2000-го года случился глобальный катаклизм, позднее названный Вторым Ударом, и гигантское цунами в который раз полностью разрушило Кобе, Рокуро смог уцелеть. Он остался одним из немногих выживших квалифицированных врачей. После изнурительных недель заполненных нескончаемым потоком раненых и больных со всей префектуры, его шатало буквально от ветра. К счастью вскоре подоспела помощь правительства и он получил небольшую передышку. Которая неожиданно закончилась повесткой о мобилизации в действующую армию. Страна, в общемировом хаосе избавившаяся от жесткого внешнего контроля США, утратила многие экономические связи и остро нуждалась в ресурсах. И вновь перед ним замелькали знакомые места: Корея, Китай, Филиппины, Индонезия. Раненые и искалеченные, солдаты и мирные жители, он давно научился абстрагироваться от человека, уделяя всё своё внимание правильному и точному, но несколько механическому и бездушному лечению. Япония, не смотря на все войны и катастрофы, выстояла и смогла утвердить своё господство в регионе. В 2010-ом Маэно ушел из армии и поселился в недавно отстроенном, на месте небольшого городка Хаконэ, Токио-3 — мегаполисе, задуманном как научно-промышленный центр. Там-то его и завербовали на работу в МСО Nerv.

Центральный госпиталь института располагался в монументальной пирамиде Штаб-квартиры. Прежде чем Маэно получил пост заведующего травматологией, ему пришлось дать такое количество подписок о неразглашении секретных сведений, что он уже начал было жалеть о своем согласии на эту должность. Но когда Рокуро впервые увидел свое новое рабочее место, он готов был простить чиновникам и контрразведке Nerv любые измывательства. Просторная приемная и чуть ли не с футбольное поле зал для обследования и лечения пациентов, оснащенный самой современной, а порой и вовсе экспериментальной, существующей в единственном экземпляре, техникой. Грамотный персонал, легко понимающий его указания и не боящийся брать ответственность за принятые решения.* Спокойная и деловая обстановка, без суеты и разгильдяйства, свойственных тыловым армейским госпиталям. Всё это живительным бальзамом пролилось на зачерствевшее сердце уставшего от войны и хаоса катастроф, уже немолодого японца и он с головой ушел в такую привычную и необходимую работу. С тех пор прошло уже почти пять лет...

Этот день для Маэно начался с сирены общей тревоги, разнесшейся по всему Геофронту. Уставший и не выспавшийся после ночной смены, он явился в госпиталь, где ему сходу пришлось выдержать спор с мордоворотами из Оперативного отдела. Эти идиоты хотели забрать и перевезти куда-то его единственную, на сегодняшний день, пациентку — четырнадцатилетнюю девочку-альбиноску, с тяжелейшими травмами доставленную пару дней назад. Увы, но после личного звонка от Командующего ему пришлось уступить, послав сопровождать больную пару наиболее толковых медсестер. Еще через некоторое время его отправили с укомплектованной на все случаи машиной медпомощи встречать на станции вокзала пациента. Это было странно. Даже когда пару лет назад в одной из лабораторий произошел взрыв и сильно пострадал заместитель Командующего Козо Фуюцки, то его со всеми предосторожностями доставили в госпиталь, а не дергали на место происшествия Маэно. Тем удивительней было обнаружить, что пострадавший всего лишь худощавый растерянный подросток, в изодранной, со следами копоти и пятнах крови, одежде, баюкающий на груди вывихнутую руку. Обследовав его, Рокуро почувствовал легкое раздражение, ибо случай был простейший, ничего неотложного, что не терпело бы до приезда в госпиталь. Хотя, при осмотре головы с помощью портативного медсканера, взгляд зацепился было за небольшую аномалию, но в следующий момент та пропала.

И все же парнишка был не так прост, как могло показаться с первого раза. На вокзал он прибыл с капитаном Кацураги — главой Оперативного отдела. Кто может заявиться в закрытый по тревоге Геофронт с таким сопровождением? Сын Командующего? Новый пилот? Маэно усмехнулся про себя разыгравшейся фантазии. Увы, но медкарты пациента он так и не получил. Еще одна странность! Она была засекречена по высшему уровню допуска. И подростка и Мисато забрала с собой доктор Акаги Рицко и Рокуро осталось только вернуться в госпиталь, гадая про себя, кем же был его неожиданный пациент. А вскоре ему и вовсе стало не до раздумий. Стены заходили ходуном, как при землетрясении и в травматологию стали поступать первые пострадавшие.

Часы на стене отсчитывали последние минуты до полуночи, когда Маэно устало смахнул выступивший на лбу пот. Только что он закончил фиксировать довольно сложный закрытый перелом бедра и у него появилась минутка отдыха, пока ассистентки заканчивают со старым и готовят к осмотру нового пациента. Устало сев за стол в приемной, Рокуро заглянул в компьютер на список очереди больных. На экране моргала красная строчка срочной помощи. Его взгляд зацепился за знакомое имя. Синдзи. Кажется так звали того паренька, которому он вправлял вывих сегодня? Подогреваемый разгоревшимся с новой силой любопытством, Маэно прошел в процедурный зал. Там его ассистентки суетились у кровати с лежащим без сознания больным. Ничего страшного на первый взгляд — пара порезов, на лице и на боку, да ожог на груди.

«Главное, чтобы сустав не сместился, остальное поправим», — подумал Рокуро.

Он лично занялся раной на лице парня. Она была на удивление аккуратна, без рваных краев и грязи. Создавалось такое ощущение, что кожа просто расслоилась изнутри. Когда его тонкие пальцы уверенными движениями накладывали аккуратные стежки, он вспомнил, где уже видел такое. Да и LCL, тонкой коркой подсыхающая на теле и одежде парня, была ему знакома. Так-так, неужели и правда новый пилот? Вот, значит, почему малышку Рэй так быстро вернули в палату, нашли все-таки замену. В остальном же травмы парнишки, за исключением их непонятного происхождения, были самыми обычными. Но когда ассистентка, для большего удобства наложения швов, наклонила на бок голову пациента, Маэно заметил на его шее обширную гематому. Быстро закончив последние стежки, самым внимательным образом осмотрел его затылок. И большая шишка в основании черепа с подсохшей капелькой крови в месте укола ему очень не понравилась.

— Срочно на МРТ, — распорядился он.

Просмотрев первые же снимки, Маэно едва не выругался вслух. И как вот это прикажете лечить, если даже медкарта больного для него до сих пор засекречена? Махнув рукой подчиненным заканчивать самостоятельно, он прошел к своему столу и, взяв трубку телефона, решительно набрал нужный номер:

— Профессор Акаги? Вы не могли бы посетить Травматологию?

* * *

Синдзи проснулся от яркого солнечного света, заливающего помещение. Отражаясь от белого пластика стен, тот искрился и бликовал на гладкой поверхности, убивая даже малейшие намеки на тень. Первое, что бросилось ему в глаза — это совершенно незнакомый потолок. Некоторое время он бездумно пялился на него. В голове была просто оглушительная тишина. В комнате, впрочем, тоже. До его сознания не доносилось ни единого звука. И поэтому тихий писк какого-то прибора, стоявшего по правую сторону от его кровати, прозвучал подобно трубе, разрушившей Иерихон. Он подскочил было, но тут же со стоном повалился обратно. Все тело ломило, как после целого дня физических тренировок на военных сборах в первом классе средней школы. Синдзи огляделся. Просторное помещение напоминало медицинскую палату в клинике Красного Креста, где ему однажды довелось лежать с аппендицитом. Из всей обстановки в комнате были только кровать, стойка с медицинскими приборами, от которой тянулись закрепленные к его телу провода, пара стульев у стены, да тумба с кувшином воды на ней. Он тут же почувствовал нестерпимую жажду и неприятный ржавый привкус на языке, который словно присох к небу. Трясущейся правой рукой парень потянулся к кувшину, плеснул воды в стоящий рядом стакан и с жадностью выпил. Прохладная влага хлынула по пищеводу, принося удивительное ощущение свежести. Напившись, Синдзи откинулся на подушке и приготовился ждать: рано или поздно, кто-нибудь войдет сюда и расскажет ему, где он и что происходит. И хотя логика подсказывала ему единственно верный вариант, внутренний голос упрямо твердил, что таких просторных одноместных палат просто не бывает ни в одной клинике.

Тем не менее, последние сомнения о его местонахождении развеяла вошедшая в палату медсестра в голубом халате и с медицинским журналом под мышкой. Она сразу заметила, что пациент пришел в сознание и, ободряюще улыбнувшись ему, спросила:

— Очнулись? Замечательно. Полежите немного, сейчас придет доктор.

Шустро записав показания приборов, она ушла, указав напоследок, чтобы Синдзи не пытался вставать с кровати. Хотя последнее было излишним. После того, как он неудачно пошевелился, набирая воды, в затылке что-то остро стрельнуло и стало неприятно ныть. Он поудобнее устроился на подушках, стараясь абстрагироваться от боли, да так, что почти задремал и не сразу услышал как дверь в палату вновь отворилась. На этот раз в сопровождении медсестры пришел давешний знакомый врач, который вправлял ему вывих.

— Здравствуйте, юноша. Как ваше самочувствие?

— Здравствуйте, доктор Маэно, — у Синдзи была прекрасная память на имена. — Тело ломит и голова болит. Что со мной произошло?

— А вы не помните? — заинтересованно поднял бровь врач. — У вас общее истощение организма, несколько неопасных ран, ожог второй степени на груди и множество ссадин и ушибов по всему телу. Про вывих, я думаю, вы не должны забыть, да.

— Да помню... Просто я не понимаю...

— О природе ваших травм, расспросИте профессора Акаги. Моя же задача — как можно скорее поставить вас на ноги. Итак, у вас головные боли, где именно?..

И, пока медсестра убирала датчики и выключала приборы, доктор Рокуро провел быстрый опрос. А затем, убедившись, что пациент способен самостоятельно передвигаться, отправил его на обследование и ушел завершать обход. К большой печали Синдзи, завтрака ему сегодня не полагалось, только обед, из-за необходимости сдавать анализы.

Медленно, словно старый дед, он шаркал по коридору при поддержке медсестры, когда им навстречу выехала каталка, толкаемая шедшим позади санитаром. На ней под капельницей, вся обмотанная бинтами, лежала хрупкая девочка-подросток. В беспорядке торчащие из-под бинтов серые, со стальным отливом, волосы и миловидный, показавшийся до боли знакомым, овал лица. В этот миг она почему-то до безумия напомнила его мать, которую он почти не помнил и видел лишь на немногочисленных оставшихся фотографиях. Тех самых, на которых у отца еще можно было увидеть открытую искреннюю улыбку... Повязка на ее лице закрывала правый глаз, но второй смотрел прямо на него, сверкая алой радужкой. Синдзи поймал её взгляд и вздрогнул от неожиданности: он уже видел такие глаза. Но где?! Память отказывалась говорить. Медсестра тронула его за плечо и Синдзи, словно очнувшись от наваждения, покорно поплелся дальше. Обследования и анализы заняли почти пол дня. Когда, наконец, он вернулся в свою палату, то был настолько вымотан, что едва смог проглотить принесенный ему больничный обед и провалился в сон, едва коснувшись головой подушки.

Сказалась ли накопившаяся усталость или это был посттравматический синдром, но в царстве Морфея к нему вновь явились непрошенными тревожные образы из чужой жизни. Незнакомые люди, странные места и пугающие события. И как кульминация — горящий адским пламенем взор серокожего уродца и изумрудная вспышка, поглощающая сознание. Он вынырнул из тяжкого забыться в холодной испарине и болезненным гулом в висках от бешено колотящегося сердца.

«Нет, это уже чересчур, — заметалась в его сознании паническая мысль. — Какого черта со мной творится?!»

Синдзи постарался успокоиться и стал перебирать в памяти все необычные события, происходившие в его прошлом. И все же, как не пытался, но так и не смог вспомнить хоть что-то существенное. Выходило, что до своего приезда в Токио-3, он вел жизнь обычного японского школьника, каких тысячи.

«Значит, что-то случилось уже здесь, — решил он. — Осталось понять, что».

Самокопание прервала принесшая ужин медсестра. Поставив перед ним на кровать поднос с пятью небольшими тарелками, заполненными традиционными блюдами вроде риса с овощами, супа и жареной рыбы, она удалилась, пожелав напоследок приятного аппетита. Расправившись с едой, он решил немного размяться. Поставив поднос посудой на тумбу, с кряхтением встал с кровати и проковылял к окну, занимавшему всю стену. Там в начинающихся сумерках виднелись густые кроны леса, а вместо неба перемигивающийся огнями купол с висящими зданиями Токио-3. Синдзи долго стоял, любуясь видом, пока в голову не начали лезть посторонние мысли.

Утром он вспомнил, как Ангел рассек своим орудием... его лицо?.. или все-таки маску Евы? И проведя тогда рукой по месту памятного удара, его пальцы ощутили воспалившиеся бугры раны. Но как такое возможно, ведь он точно помнил, что находился внутри юнита. Список вопросов к доктору Акаги становился все больше. За весь день в больнице ему на глаза не попалось ни одного самого захудалого зеркала и Синдзи только и оставалось, что изнывать от любопытства. Во время осмотра, Маэно проверил состояние швов на его лице, а молоденькая ассистентка даже нанесла густую пахучую мазь на воспаленную область.

Положив руку на прохладное стекло, Синдзи попробовал рассмотреть в нем свое отражение. Под потолком зажглись и стали медленно разгораться энергосберегающие лампы. В их тусклом свете на зеркально гладкой поверхности стало проступать его бледное и осунувшееся лицо. Покрытое многочисленными ссадинами, с наливающейся синевой здоровенной шишкой на лбу, по нему наискось шел аккуратно зашитый порез. Начинающийся над правой бровью, он пересекал переносицу и наполовину рассекал левую щеку.

«Да-а, красавец, — подумал он. — Только черной пиратской повязки и не хватает».

Дверь за его спиной бесшумно отворилась и в образовавшийся проем сунулась любопытная мордочка капитана Кацураги. Увидев, что он не спит, она прошла в палату и встала рядом с ним у окна.

— Привет, Синдзи! Ну как ты тут? Не скучаешь?

Сегодня, в дополнение к уже виденному им коричневому платью, на ней была красная форменная куртка со знаками различия института Nerv на рукаве и в петлицах.

— Здравствуйте, Мисато. За окном потрясающие виды, — он обернулся к ней и продолжил с кривой улыбкой, — жаль только звука нет и канал переключить нельзя.

— Ты немногое потерял, — хохотнула она. — По ящику сегодня одни важные шишки.

— Н-да? И о чем поют? Очередные дифирамбы доблестным войскам ООН, остановившим коварного врага?

Еще со времен новой мировой войны, приключившейся после Второго Удара новостные ленты практически всех каналов постоянно мусолили разные вести с многочисленных фронтов. Выступления генералов и отчеты штабных офицеров звучали едва ли не чаще политиков и звезд шоу-бизнеса. За многие годы это успело набить оскомину даже японцам, традиционно уважительно относящиеся к армии. И поэтому на сарказм в голосе Синдзи Мисато не обратила никакого внимания.

— Говорят о Евангелионе, что он спас город от уничтожения Ангелом.

— Да уж, спас... — невесело хмыкнул парень. — Скорее, разнес его на пару с этим монстром.

— Здания не люди, Синдзи, их можно заново отстроить, — серьезно заметила капитан Кацураги. — Ты молодец, правда. Не каждый решится вот так с ходу вступить в бой с неизвестным противником. Я к своему докладу начальству добавила представление тебя к награде. Может, медаль дадут.

— Лучше если деньгами, Мисато, — улыбнулся он. — Так гораздо практичнее.

Некоторое время они стояли молча, глядя как ветер качает кроны деревьев и с вершины купола серебристой нитью спускается монорельс, пока Синдзи не спросил:

— И что теперь будет? Я правильно понимаю, что меня добровольно-принудительно записали в пилоты?

— Ты единственный, кто может управлять этой Евой, Синдзи, — серьезно сказала Мисато.

— Ладно, не дурак, я все понимаю, — вздохнул он. — Что ж, надеюсь, зарплаты у вас высокие. А куда меня поселят?

— Ты разве не с отцом будешь жить? — растерялась она.

— Вот уж вряд ли, — усмехнулся он. — Два Икари под одной крышей — дурная примета. Или он меня придушит или я ему в кофе яду налью.

— Оу... — только и смогла ошарашено выдохнуть Мисато. — За что же ты так не любишь Командующего?

— Есть причины. Так что, — Синдзи решительно увел разговор в сторону, — скорее всего, попрошу выделить мне какую-нибудь комнатку. В институте есть общежития для персонала?

— Ты знаешь, — задумчиво протянула она, — я недавно въехала в новую квартиру для офицеров Nerv. Там комнат, как в Штабе, заблудиться можно. Если хочешь, можешь жить у меня.

— Спасибо за предложение, Мисато-сан. Но я привык быть один.

— Раньше ты, вроде, жил с родственниками?

— Не совсем, — Синдзи улыбнулся, вспоминая. — В семье дяди трое детей и все младше меня. Я, конечно, сидел иной раз с малышами, но, понимаете, от них столько шума... Этот постоянный крикливый хаос...

— И ты сбежал от них?

— Ну да. Сменял стипендию лучшего ученика потока на комнату в общаге, — не без гордости поведал он. — Так что не беспокойтесь так, Мисато-сан, не пропаду я один.

— Ладно. Надолго ты здесь? Я пыталась найти Маэно, но старый лис куда-то запропастился.

— Если все будет хорошо, то завтра-послезавтра обещали выписать...

В этот момент вернулась медсестра со стаканчиком лекарств. Заметив, что пациент не один она постаралась выпроводить незваную гостью. Мисато, быстро распрощавшись, выскочила прочь, пообещав напоследок заглянуть на следующий день и принести одежду, взамен испорченной в LCL. Командным тоном, загнав больного в постель, медсестра вручила ему лекарства и велела выпить. Под ее строгим взором Синдзи не осталось ничего другого, кроме как подчиниться...

* * *

На следующий день доктор Маэно долго что-то рассматривал на компьютере, пока, наконец, не обратился к Синдзи:

— Ну что же, молодой человек... Не скажу что вы полностью здоровы, но смысла держать вас более в госпитале я не вижу. Поэтому сейчас отправляйтесь пока в свою палату. Я уже связался с вашим куратором, за вами приедут. Пакет с лекарствами заберете на выходе.

— Мне уже и куратора назначили? — несколько обескураженно спросил Синдзи.

— А как же иначе? Профессор Акаги Рицко, да. Гордитесь, не смотря на молодость — первоклассный специалист, докторская степень по генетике. Вам необычайно повезло.

— Да уж... — пробормотал он.

Выйдя из кабинета доктора Маэно, Синдзи отправился неторопливо прогуливаться по коридору возле своей палаты. Он не хотел признаваться сам себе, но в глубине души все же надеялся вновь увидеть ту девочку с кроваво-красными глазами. Ему не давала покоя не только ее необычная внешность, но и поразительное сходство с его погибшей много лет назад матерью. На его прямой вопрос о ней, Маэно лишь понимающе покачал головой и заявил что не в праве говорить о своей пациентке. Однако намекнул погрустневшему Синдзи, что она сотрудница Научного отдела и у них еще будет возможность встретиться. Долго слоняться по коридору ему не дали. Проходившая мимо медсестра, не слушая никаких возражений, загнала его обратно в палату.

Время тянулось тягуче медленно. Из-за отсутствия в палате хоть каких-то развлечений, вроде банального телевизора, ему приходилось просто лежать на кровати и бездумно рассматривать блики света на потолке. Синдзи уже готов был взвыть от скуки, когда в коридоре послышались приглушенные шаги и в палату вошел сам Командующий Икари. Он был одет в темно-синие брюки и китель с золотыми петлицами. Распахнутый на груди, тот демонстрировал всем и каждому вызывающе-красную футболку с воротником под горло. На руках надеты белые парадные перчатки. Синдзи мысленно поморщился: и как он только ходит во всем этом в самую жару?

Командующий поправил сползшие на нос очки с желтыми стеклами. Аккуратно подстриженная и ухоженная борода обрамляла его жесткое волевое лицо. А на голове как всегда бардак — черные волосы не слушались никакой расчески. Эта, безусловно, фамильная черта передалась и Синдзи, он тоже никогда не мог усмирить свою прическу.

— Здравствуй, сын, — с абсолютно нечитаемым лицом возвестил Гендо.

— Отец, — садясь на кровати, криво улыбнулся подросток.

Они смотрели друг другу в глаза и никто не желал уступать в этом поединке взоров. Наконец, Синдзи сказал:

— Я не разучился играть в гляделки за эти три года, если ты пришел сюда за этим.

— Не только. Я принес твои новые документы. Всегда носи при себе.

Командующий извлек из кармана пару бэйджей с удостоверениями и небрежно бросил на кровать. Синдзи взял их и, держа в руке наподобие веера, внимательно оглядел. Первая, оранжево-белая карта, оказалась пропуском в Геофронт для прохождения практики в институте Nerv. Вторая же, нежно-салатового оттенка, с защитным рисунком из стилизованных листьев павловнии, оказалась и вовсе универсальным удостоверением личности. Его совсем недавно повсеместно ввели во всей Японии. И вот теперь Синдзи с любопытством рассматривал столь важный документ.

«Фотография со школьного пропуска, — заметил он. — Ну и глупая же рожа тогда получилась».

Однако что-то еще царапало взгляд. И когда он понял что, то чуть не задохнулся от возмущения:

— Рокобунги?! С чего вдруг?

— Конспирация, — просто ответил Гендо. — Личность пилота не следует знать посторонним.

— Опять твои секреты?

— Это для твоего же блага, — безразлично пожал плечами Командующий.

— Снова это всеобщее благо! Маме ты тоже такое говорил?! — вдруг зло прошипел Синдзи. — Мы всегда были тебе безразличны, ты только о работе и думал! Считаешь, я не узнал этого твоего голема? Как там его, Евангелион? Я ведь хорошо помню, что случилось в тот день!..

Гендо смотрел в полыхающие ненавистью глаза сына. Радужка с последней их встречи почему-то изменила свой цвет с карего на ярко-зелёный. Покрытый красной сетью полопавшихся капилляров белок давал необычный и пугающий контраст.

— Сейчас не время и не место для таких разговоров, — медленно произнес он, когда пауза чересчур затянулась.

— Ну да, конечно... — Синдзи отвернулся от него.

Накалившуюся обстановку несколько разрядила ввалившаяся в палату с какой-то камуфлированной сумкой в руках Мисато.

— Синдзи! Я принесла те... ой! — она увидела, что пациент не один. — Здравствуйте, господин Командующий! А я вот тут... Вот!..

— Я вижу, капитан, — его голос был все так же бесстрастен. — Что ж, не буду вам мешать.

Уже уходя, Гендо на мгновение задержался на пороге и, полуобернувшись, сказал:

— Я доволен тобой, сын.

* * *

Пока Синдзи с капитаном Кацураги поднимались на лифте в здание, где располагалась Канцелярия Nerv, его буквально трясло всего от бешенства. Видя такое состояние парня, Мисато старалась не лезть к нему с пустыми разговорами. Она уже знала, что командование, тотально засекречивая все, что касалось проекта Евангелион, решило даже подкорректировать биографию Синдзи. И теперь его настоящее имя значилось лишь в немногих, закрытых особым уровнем секретности, документах. Так и получилось, что официально пилот Икари курировался доктором Акаги из Научного отдела. А вот простой школьник Синдзи Рокобунги будет проходить практику в Оперативном отделе капитана Кацураги. И то ей с большим трудом удалось отвоевать себе право быть его куратором. И все же Мисато не понимала, как такие логичные и правильные меры могли столь сильно разгневать парня. Или дело было в чем-то ином?

Синдзи, бледный от злости, стоял рядом, нервно сжимая здоровой рукой лямку висевшего на плече легкого армейского баула. Теперь на нем была надета белая форменная рубашка с коротким рукавом. Почти такая же, что и в тот день, когда он приехал в Токио-3. Брюки песочного цвета, подпоясанные простым брезентовым ремнем с вездесущим логотипом Nerv на пряжке. Легкие и удобные полуботинки из дышащей замши. Все эти вещи, принесенные капитаном Кацураги, оказалась типовой формой служащего института. Идущие в комплекте куртку и кепку он запихал обратно в баул из-под одежды. По словам Мисато на поверхности стояла просто удушающая жара. Туда же отправился и пакет с лекарствами, который ему на выходе вручила одна из молоденьких ассистенток доктора Маэно.

Наконец долгий подъем закончился и двери лифта открылись в просторном фойе, искусно отделанном мрамором. Канцелярия института Nerv разместилась в одном из многочисленных офисных зданий в центре Токио-3, что во время угрозы могли быть убраны внутрь Геофронта. Их с Мисато без разговоров провели в святая святых — просторное помещение на самом нижнем уровне, где пол был выполнен из прозрачного бронестекла, открывая вид на пирамиду Штаб-квартиры. Явно немаленького ранга чиновник, в скромном деловом костюме стоимостью с месячную зарплату начальника отдела, терпеливо объяснил Синдзи нюансы его новой жизни. Перевод в спецшколу, оформленная задним числом практика в институте и мобилизация в качестве пилота Евангелиона. После чего выложил перед обалдевшим от обилия новой информации парнем изрядную кипу документов, которую тот должен был прочесть и подписать.

Пока Синдзи возился с бумагами, он услышал обрывок тихого разговора Мисато и чиновника Канцелярии:

— Они будут жить отдельно друг от друга?..

— Для Икари и его сына это в порядке вещей...

Да уж, абсолютно нормально, что родной отец не желает его знать. Небрежно сказанные слова явного представителя спецслужб, настолько у того была не запоминающаяся внешность и добрые внимательные глаза, еще сильнее разожгли в его душе огонек обиды и гнева.

Наконец, спустя пару часов, истратив на подписание разных документов и циркуляров, пару фунтов нервов, они покинули этот храм бюрократии. В холле на ресепшене у капитана Кацураги внезапно зазвонил мобильный телефон. Дикий визг ультрасовременной мелодии известного диджея, заставил оглянуться в их сторону всех, кто находился в зале. Выхватив трубку, Мисато оттащила Синдзи к окну, где стала приглушенно переговариваться с неведомым собеседником.

— Да, хорошо... Сейчас?.. — девушка посмотрела на свои часы, потом на него, что-то решая про себя. — Ясно. Уже иду.

Она убрала мобильник и обратилась к парню:

— Синдзи, мне нужно отлучиться ненадолго по делам отдела, ты же подождешь меня здесь? Я постараюсь быстро.

— Конечно, Мисато-сан, — кисло улыбнулся он.

Когда она ушла, Синдзи так и остался стоять у окна, бездумно смотря на Геофронт с высоты птичьего полета. Буря в душе не утихала. Ему нужно пройтись немного одному и успокоиться. Идет оно все к черту! Он не маленький, сам способен добраться до нового дома. Все необходимые бумаги ему выдали и теперь его ничто не держит здесь. Выяснив из документов свой новый адрес, он, оставил милой девушке на ресепшене записку для Мисато и, выспросив у нее же короткий путь до ближайшего выхода, уверенно зашагал прочь.

*Примечание автора: здесь следует заметить, что организация лечения больных в клиниках Японии несколько отличается от постсоветской или западной. Хотя и есть многие схожие черты. Если кому интересно, вот ссылка, где раскрываются некоторые подробности: http://www.livejournal.ru/travel/themes/id/2107

К вопросу об ответственности. Сегодня в Японии нередки случаи, когда врач отказывается принимать решения в сложных или заведомо безнадежных по его мнению случаях. Или просто из-за отсутствия страховки. И многие пациенты умирают, хотя их можно было попытаться спасти.

«— ...слышал? К нашей малышке-ледышке в дом подселяют нового подопытного. Интересно, зачем? Уж не селекцию ли проводить?

— Придурок! Не вздумай где ляпнуть такое. Прознает Икари, он тебя в LCL утопит. Откалибруй-ка лучше аппаратуру на новенького».

Из мимолетного разговора в лаборатории F83. Штаб-квартира Nerv.

— Сбежал, паршивец! — Мисато разъяренной тигрицей металась по лаборатории, размахивая клочком какой-то измятой бумажки. — Нет, ты представляешь, стоило мне отлучиться на каких-то полчаса, как его и след простыл!

— А чего ты хотела? — Рицко флегматично попивала кофе, наблюдая бесплатный концерт в интерьере «капитан Кацураги в ярости». — Парень практически взрослый, самостоятельный.

— Да хотя бы до дома подбросить, отметить новоселье как полагается...

— Ну да, так он и пустит тебя в свою нору. Ты его досье не читала разве? Жуткий собственник и очень не любит, когда вторгаются в его личное пространство. Весь в отца.

— То есть?

— Ты, к примеру, знаешь, где живет Командующий?

— Э-э...

— И я не знаю. И Фуюцки не знает. Даже в Канцелярии значится только его служебная квартира в Геофронте, но он там лишь ночует изредка, не живет.

— М-дя... Слу-ушай, а чего Синдзи так Командующего-то не любит? Вроде родной отец? Мы пока в Канцелярию ехали, я думала, он от злости баул грызть начнет.

— Не знаю, Мисато, — только покачала головой Рицко. — Но вот что я тебе скажу: не лезла бы ты в их отношения. Это я тебе как подруга советую...

* * *

Вечерний Токио-3 предстал перед ним во всей своей урбанистической красоте. Он не был уютным и приятным, какими бывают старые города, сохранившие неповторимую архитектуру прошлых лет. Нет, в нем все оказалось предельно функционально, сплошные сталь, стекло и бетон. Высокие, футуристического вида здания сверкали окнами, ловя отблески заходящего солнца. Медленно бредя по узким улочкам, Синдзи наслаждался разнообразием форм и стилей. Ему довелось жить в отстроенном с нуля после Второго удара городке и он помнил, надоевший до чертиков, безликий и однообразный вид быстровозводимых социальных домов. Здесь же все было иначе. Казалось, неведомые архитекторы поставили перед собой цель создать уникальный, не похожий на остальные, город, где не будет ни одного одинакового здания. И им это явно удалось. Город походил на причудливый лес застывших перед стартом космических кораблей. Незабываемое зрелище, глубоко западающее в душу. Но кое-где эта прекрасная картина была безжалостно нарушена.

Дороги и улицы чернели кое-где участками оперативно уложенного асфальта. А вот на месте разрушенных зданий до сих пор суетились люди, при помощи тяжелого оборудования старательно разгребая завалы. Каких-либо пострадавших под грудами бетона быть не могло в принципе: за годы катастроф у простых обывателей вошло в привычку при первых же звуках боевой тревоги спускаться в убежища. И поэтому сейчас технические службы попросту сгружали все обломки на тяжелые тягачи и вывозили их за город. Еще пара-тройка дней и уже ничто не будет напоминать о нападении Ангела.

На улицах Токио-3, между тем, было довольно многолюдно. Мисато еще по пути в Канцелярию Nerv рассказала парню, что все подземные и железнодорожные пути временно полностью переданы под контроль техникам и спасателям. Так что теперь на поверхности буйствовало настоящее людское море. Городской транспорт едва справлялся с нахлынувшим потоком пассажиров. На одной из улиц Синдзи встретилась остановка скоростного автобуса. Быстро прикинув, что до заката осталось не так уж и много и пора бы уже определяться с жилищем, он повернул к ней. Ближе ознакомиться с новым городом он сможет и завтра, благо воскресенье выходной день даже в столь трудолюбивой стране, как Япония. Приятной неожиданностью оказался справочный терминал, скромно стоявший в уголке павильона остановки. Синдзи смог быстро узнать, как лучше всего добраться до его нового дома. Об оплате проезда ему не приходилось беспокоиться, чиновник в Канцелярии заверил, что пропуск в Геофронт можно использовать и как неограниченный проездной.

Вспомнив о еще одном моменте, Синдзи нашарил в кармане удостоверение личности и вставил карту в приемную щель терминала. Мазанув пальцем по сканеру отпечатков, он вывел на экран данные его нового счета. Сумма подъемных не слишком радовала. Вполне хватит для обустройства и жизни на новом месте, но и только. Не то чтобы парень являлся таким уж транжирой, но он прекрасно понимал, что при любом переезде возможны разные непредвиденные траты. Что ж, Синдзи было не привыкать довольствоваться малым. Квартиру предоставляет институт, в понедельник его еще и на довольствие должны поставить как пилота Евангелиона, так что жить определенно можно.

Подъехавший к остановке автобус, следовал как раз в нужном направлении и Синдзи, убрав обратно в карман карту, поспешил забраться в него. Народу набилось столько, что ему пришлось в прямом смысле висеть, судорожно схватившись за поручень, между хмурыми и уставшими людьми. Дорога стремительно уносила их прочь от центра, в сторону старых пригородных кварталов. К счастью, автобус ехал по специально выделенной полосе, лишь изредка останавливаясь, чтобы высадить или забрать новых пассажиров, и довольно быстро достиг нужного места. Синдзи буквально вывалился из транспорта, раздраженно потирая стреляющий болью раненый бок, в который ему кто-то зарядил в толчее локтем.

Сколь прекрасной и яркой была обстановка в центре Токио-3, столь же унылой и безрадостной она оказалась на окраине. Квартал, в котором его поселили, относился едва ли не к самым первым постройкам, возведенным сразу после Второго удара. В то нелегкое время правительству требовалось срочно решить проблему жилья для сотен тысяч оставшихся без крова граждан. И поэтому здания возводились максимально простыми, с минимумом отделки, да и просто каких-либо удобств. Зажатые между железной и автодорогой двадцатиэтажные бетонные коробки тянулись частым гребнем на несколько километров. Серые и безликие, сплошь утыканные бородавками кондиционеров, они отличались друг от друга только большим выведенным номером на торцевой стене.

Синдзи со вздохом оглядел безрадостный пейзаж. Чего, спрашивается, он вздумал выпендриваться перед капитаном Кацураги тогда в больнице? Жил бы сейчас как белый человек в офицерском общежитии... Ну уж нет! Он никогда не был приживалой! Мысленно, пинками загнав подальше в подсознание малодушные мысли, он целеустремленно зашагал по узкому тротуару к нужному дому. Не смотря на общую ветхость жилья и валяющийся местами мусор, район не выглядел покинутым. Скорее обстановка походила на типичную запущенную рабочую окраину, в которой люди не столько живут, сколько ночуют.

По дороге на глаза Синдзи попалась витрина маленького продуктового магазинчика. Пустой желудок, в котором с самого утра не было ничего кроме легкого завтрака, тут же напомнил о себе негодующим урчанием. Свернув, к гостеприимно распахнутому входу, парень замешкался. Редко какой гипермаркет в центральных кварталах работал за безналичный расчет, что уж говорить об окраинных магазинах. Синдзи также понимал, что найти в незнакомом городе банкомат, который работал бы в вечернее время* — задача не из легких. Он уже мысленно приготовился лечь спать голодным, как вдруг заметил в витрине объявление, что магазин принимает к оплате универсальные карты. Это было как нельзя кстати. Набрав разной снеди на первое время, Синдзи довольный продолжил свой путь.

Шестой жилой блок микрорайона мало отличался от своих собратьев. Те же голые бетонные стены, какие-то трубы и провода пущенные прямо по ним, висящее на веревках белье и разный хлам на балконах... В здании оказалось три подъезда, но, видимо, жильцами использовался лишь центральный — только в нем горел свет. Войдя внутрь, Синдзи сразу обнаружил конторку, где сидел старенький консьерж, скучающе посматривая последние новости по миниатюрному телевизору. Отдав ему ордер на квартиру и получив взамен комплект ключей с заверениями, что горячая вода будет пущена немедленно, а визит специалиста для подключения газа состоится в понедельник, парень поднялся на лифте на нужный этаж. Лампы в узком коридоре горели через раз. Отперев простую, даже не окрашенную металлическую дверь за номером «404», Синдзи с некоторым трепетом зашел в свое новое собственное отдельное жилище. Прямо у порога его встретила куча коробок с маркировкой почты и пара пластиковых контейнеров с алым логотипом Nerv.

«Отлично, — подумал он, — значит, вещи уже доставили».

Мрачно посмотрев на пыльный и грязный пол, парень, не снимая обуви, прошел в квартиру. Пакет с едой и баул, он небрежно поставил на коробки в прихожей. В крохотном коридоре правую стену занимала кухня-пенал: двух конфорочная газовая плита с вытяжкой, небольшой столик, рукомойник и холодильник скучились вплотную друг к другу. Слева он обнаружил пустой шкаф для посуды и дверь в ванную, спаренную с туалетом. В единственной комнате, стены которой были облицованы светло-зелеными пластиковыми панелями, Синдзи с изумлением уставился на заправленную бельем металлическую трубчатую кровать, укрытую пленкой от пыли. Однако! В свете уже увиденного, он начал сомневаться, что этот дом предназначался для простых работяг и техников института. В одной из стен нашелся встроенный шкаф для вещей, а у другой — откидной стол и стоявший в уголке металлический стул без спинки. Тяжелые плотные шторы полностью закрывали окна. Отдернув их в стороны и впустив комнату остатки света умирающего дня, он заметил коробку кондиционера и выход на балкон, где сиротливо стояло пластиковое кресло. И, конечно же, изрядный слой пыли, лежавший повсюду. Синдзи, поморщившись, отправился в ванную искать что-нибудь для уборки. Его педантичная натура требовала наведения хотя бы минимума порядка.

Спустя полчаса, сметя в дальний угол основной мусор и плотно перекусив готовой едой из магазина, он кое-как перетащил к откидному столику оба контейнера с символикой института. Остальные коробки и футляр с гитарой парень сгрузил возле встроенного шкафа, резонно решив разложить все утром. Баул с лекарствами и бумагами из Канцелярии, Синдзи бросил на кровать, собираясь разобрать его позже. Управляться одной рукой было довольно трудно, благо хоть на ящиках имелись удобные боковые ручки. Побросав обратно в пакет пустые упаковки от еды, он водрузил на стол первый контейнер и содрал с него сопроводительный листок.

«Надо же... — удивился Синдзи, прочтя написанное. — И когда только успели?»

Отщелкнув замки, он откинул крышку контейнера, из которого едва заметно пахнуло гарью. В разодранной, мятой и местами обгорелой куче одежды парень с трудом смог опознать свои вещи. От сумки, в которой они и лежали, когда он приехал в Токио-3, остался лишь клок кармана со вшитым в него школьным бэйджем. Синдзи только озадаченно хмыкнул, глядя на все это. Неужели институту заняться нечем? Тут половина города в руинах, а они отдельную команду за его тряпками посылали. Какой в этом смысл? Их теперь все равно только выбрасывать — в вещах, взятых им на первое время, не было ничего ценного. Хотя... Он с затаенной надеждой разворошил всю эту груду, но, видимо, удача сегодня была не на его стороне. Обломки простенького, но такого родного, MP3-плеера печально лежали на самом дне контейнера. Со вздохом захлопнув крышку, он убрал ящик под стол, а взамен положил второй, несколько меньшего размера, но довольно увесистый и с весьма интригующей маркировкой Научного отдела.

Попытавшись открыть его, Синдзи с удивлением уставился на невозмутимо мигающий красным светодиодом цифровой замок, с нанесенной прямо на корпус сенсорной клавиатурой. Так-так, кажется, он уже где-то читал, как открыть эту зачарованную шкатулку. Вытряхнув на кровать содержимое баула, он стал копаться в кипе бумаг, пока не нашел нужную ему «Расписку о получении технических средств». Синдзи вчитался в мелкий убористый текст. Выходило, что для того чтобы добраться до содержимого таинственного кейса, ему не только придется использовать Nerv’овский пропуск, но и ввести пароль, состоявший, аж из 28 символов. Проведя все эти хитрые манипуляции, парень откинул крышку и, не удержавшись, восхищенно присвистнул. Содержимое чемоданчика оказалось просто мечтой параноика-электронщика. Закрепленные в специальных выемках мягкого пластика там лежали компьютеры. Планшет, смартфон и электронные часы на верхней крышке, и ноутбук в нижнем отделении. Все вещи, матово поблескивая металлом и резиновыми накладками, были явно защищенного, армейского стандарта.

«А неплохо институт снабжает своих сотрудников, — прикинул в уме Синдзи. — Осталось только оружием обзавестись и личным автомобилем. С водителем! Хе! Тогда лучше сразу вертолет».

С этими мыслями, он извлек из контейнера ноутбук, подключил его к сети и с предвкушением стал ждать загрузки системы. Однако стоило только проявиться последним элементам рабочего стола, как на экране во всю ширь развернулось окно видео-чата и появившаяся там капитан Кацураги гневно рявкнула:

— Синдзи!

Не ожидавший этого парень, едва не свалился со стула, на котором сидел.

— Какого черта ты сбежал?! Ты хоть понимаешь, как мы волновались? Куда ты поперся один, идиот контуженный? — на заднем плане маячила блондинистая шевелюра Рицко.

— И-извините, Мисато-сан, — слегка заикаясь, сказал он, — но мне нужно было побыть одному. Не стоит беспокоиться, со мной все в порядке, правда.

— В порядке?! — еще больше завелась девушка. — Да ты себя в зеркало видел? Дурак! Тебя же от ветра шатает!

— Успокойся, Мисато, — положила ей руку на плечо Рицко. — Ничего страшного не произошло.

— И ты туда же! — сверкая глазами, обернулась к ней девушка. — Да его самодеятельность может плохо закончиться для всех! Я уже жалею, что не настояла, чтобы он жил у меня. Уж я бы...

— Послушайте, Мисато-сан, — уже несколько раздраженно перебил ее Синдзи. — Я не враг ни себе ни людям. Спасибо за все, что вы для меня делаете, но я привык трезво оценивать свои силы. И прекрасно могу сам о себе позаботиться!

Она посмотрела на него долгим изучающим взглядом, но, смягчившись, произнесла:

— Ну-ну, шустрый ты наш, посмотрю я, как ты на тренировках запоешь.

— И много будет тех тренировок? — радуясь, что можно сменить тему, спросил он.

— Твое время уже расписано едва ли не по минутам, — ответила за Мисато Рицко. — Первая половина дня — школа, потом в Геофронт, будешь осваивать управление Евой на тренажерах.

— Тренажерах? — вопросительно поднял бровь парень.

— Ну не думаешь же ты, что необученного пилота вот так сразу допустят до управления юнитом? Это только при атаке Ангела у нас был жесткий цейтнот.

— Ладно! Об этом потом,— хлопнув в ладоши, снова вылезла на первый план Мисато. — Как тебе на новом месте?

— Немного не обжито, но завтра я планирую это исправить.

— Хорошо, — кивнула ему доктор Акаги. — Осваивайся. И, кстати, тебя уже внесли в список сотрудников. Можешь зайти на сервер — почитать свое расписание и материалы для самостоятельного изучения...

— Да, и еще! Включи телефон, он должен быть среди прочего, — вновь вклинилась Мисато. — Носить с собой даже в ванной, ты должен всегда быть на связи!

— Aye, aye, sir! — с серьезным видом вскинул два пальца к виску парень.

— Ладно, закругляемся, нам еще работать, — посмотрев на часы, произнесла Рицко. — До встречи в Геофронте, Синдзи.

— До свидания...

— В понедельник чтоб ждал меня у школы! Я приеду и отвезу тебя в институт. И не смей сбегать! — оставив за собой последнее слово, капитан Кацураги отключилась.

— И вам всего доброго, Мисато-сан, — пробормотал почерневшему экрану Синдзи.

Утерев со лба невольно выступивший после разговора пот, парень решил немного подышать воздухом для успокоения расшалившихся нервов. Выйдя на балкон, он расположился в кресле. Солнце уже скрылось за домами и на смену дневной жаре пришел приятный вечерний ветерок. На сытый желудок разомлевшего от свежего воздуха парня нещадно потянуло в сон. Но едва начав клевать носом, он встрепенулся и, решив, что спать на кровати все-таки удобнее, перебрался обратно в комнату. Там его взгляд царапнул хаос разбросанных бумаг. Будучи, как уже говорилось, педантом, но относясь к жизни с легкой долей пофигизма, он мог терпеть некоторый бардак в квартире. Да и трудно содержать в образцовом порядке комнату в школьном общежитии. Но вот чего он всегда на дух не переносил, так это беспорядка в личных вещах и документах. Поэтому, устроившись по-турецки на кровати, Синдзи стал раскладывать по кучкам ту кипу бумаг, что ему выдали в Канцелярии Nerv.

Удивительно, сколько самых разных справочек и бумажек определяют жизнь простого японского подростка! Одна только папка для перевода в новую школу набралась на дюжину листов. Сложив аккуратной стопочкой документы, парень положил их в кейс с кодовым замком, из которого предварительно вытряхнул все гаджеты. После чего, захлопнув крышку, убрал его под стол к первому ящику. Включив и поставив поистине бронированный смартфон Nerv на зарядку, Синдзи вернулся к столь неожиданно прерванному знакомству с прочей техникой. Планшет не представлял собой чего-то необычного, кроме своей защищенности и постоянной связи с серверами института. А вот с одного взгляда на характеристики ноутбука, у него буквально глаза полезли на лоб...

Наверное, мало кто знает, но в жизни парня господствовали три главных увлечения. На первом месте, безусловно, находилась музыка. Уже в семь лет он пробовал играть в школьном кружке на контрабасе. Но это не нашло отклика в его душе и продлилось недолго. Через полгода, Синдзи увлекся электрогитарой, которая стала его первой любовью на многие годы. Его настолько заворожили возможности магии звука, открываемые этим инструментом, что он, не раздумывая, выгреб все свои карманные деньги за несколько месяцев ради покупки предмета своих мечтаний. И со временем вполне логично сложилось, что на его трагически погибшем плеере был записан, в основном, тяжелый метал, преимущественно европейских и американских исполнителей. Собственно, японские группы вызывали у парня лишь снисходительную улыбку. Второй страстью для подростка стала физика. Четкий ряд формул, которым можно было описать практически любое явление, приводил его буквально в экстаз. Он мог часами просиживать за решением задач, мысленно моделируя происходящие процессы. А уж если удавалось поставить практический опыт... Неудивительно, что его класс всегда имел наивысший балл по физике в среднем по школе. Ну а третьим хобби или, скорее, насущной необходимостью вполне ожидаемо оказалось увлечение компьютерной техникой. Нет, парень не был каким-нибудь хакером или зацикленным на играх бойцом виртуального мира. Скорее он чуть лучше понимал суть вопроса, чем остальные дети его возраста. Поэтому глядя на совершенно нереальные показатели «железа» на его ноутбуке, мог по праву оценить, какое сокровище перепало ему от щедрот института.

Немного отойдя от шока, Синдзи приступил к изучению интерфейса. Операционная система оказалась собственной разработкой Nerv. Она была хоть и достаточно оригинальной, но все же интуитивно понятной. Обилие довольно специфического софта указывало на сугубо инженерный характер устройства. А прямой доступ к базам данных института давал возможность использовать и изучать практически всю известную человечеству информацию. Воспользовавшись картой-пропуском института, он нашел на основном сервере личный раздел, в котором было два файла. Довольно обширный список необходимой для изучения литературы и план ежедневных занятий. Действительно, довольно плотный, оставляющий мало времени на личные нужды. Разве что строевой подготовки не было. Впрочем, Синдзи прекрасно понимал необходимость такого графика. Но следовало предпринять кое-какие меры и для отдыха души, иначе он уже через неделю взвоет от такой жизни. А для начала, пожалуй, стоит скачать из облачного хранилища его коллекцию музыки!

* * *

Синдзи проснулся от грохота железной дороги, проходившей рядом с домом. Сев на кровати, он растер рукою лицо, прогоняя остатки сна. Как ни странно, но первая ночь на новом месте выдалась на удивление легкой. Не было ни кошмаров, как в больнице, ни дискомфорта от перемены места жительства. Даже единственный минус этого утра — грохочущий под окнами поезд не слишком расстроил парня. Он был типичным жаворонком и привык к ранним подъемам. Но наклонившись к лежавшему на полу баулу, на который вчера за неимением тумбочки пришлось положить повязку для руки и пачку лекарств от доктора Маэно, Синдзи чуть было не сверзился с кровати. От резкого движения у него закружилась голова и заломило в затылке. Он едва успел ухватиться за трубчатую металлическую спинку кровати. Медленно и аккуратно, как сапер при обезвреживании бомбы, парень зафиксировал руку и, вцепившись в пенал с таблетками, отправился на кухню. По пути Синдзи усмехнулся пришедшей мысли: ситуация живо напомнила ему некоторых знакомых по школьному общежитию из старших классов. На утро после обильных возлияний у них тоже было абсолютно нечитаемое лицо и плавные осторожные движения. Запивать пригоршню разноцветных капсул пришлось прямо из-под крана. Вчера, после короткой ревизии, выяснилось, что из всей посуды в его квартире есть только забытый кем-то комплект одноразовых палочек для еды. А вода из магазина как-то сама собой закончилась, пока он гулял по ссылкам в сети. В ожидании избавления от недуга, Синдзи вернулся в комнату и устроился за ноутбуком.

Вернувшись к реальности спустя некоторое время, парень стал искать среди коробок с вещами запасное полотенце. После чего, залив раны и ссадины медицинским клеем, как ему советовал Рокуро, отправился в ванную. Простое принятие душа в его состоянии вылилось в целую эпопею: действовать только одной рукой было довольно неудобно. Через час, шлепая босыми ногами по холодному бетонному полу обратно в комнату, Синдзи подумал, что неплохо бы прикупить какой-нибудь ковер... Да что там! Мысленно составленный список самых необходимых повседневных вещей, уже состоял, ни много ни мало, из тридцати пяти пунктов. И чем дальше, тем больше он будет пополняться. А поэтому, не долго думая, парень залез в сеть в поисках подходящего гипермаркета, в котором можно купить все и сразу. Таких нашлось несколько, все-таки Токио-3 был настоящим мегаполисом с пяти миллионным населением и развитой сферой услуг. Выбрав наиболее удобный и запомнив нужный маршрут, он стал собираться. Кое-как надев форму и накинув на плечи куртку, парень распихал по карманам пуленепробиваемый кирпич смартфона и карты-удостоверения, тоскливо глянув на наполненный мусором пакет из продуктового магазина. Вчера он и сам не заметил, как съел все, что купил. Молодой растущий организм ударными темпами восстанавливал пошатнувшееся здоровье.

До квартала, где располагался торговый центр, Синдзи добирался на автобусе. Метро все еще было закрыто для перевозки гражданских и использовалось военными для доставки каких-то своих грузов, как сообщалось в новостных лентах. Он не отказал себе в удовольствии немного прогуляться по так впечатлившему его городу. Хмурых и озабоченных лиц на улицах было уже значительно меньше, нежели вчера. Похоже, люди верили, что все наладится. Не было заметно и каких-либо следов разрушений. Видимо, технические службы трудились и ночью, чтобы привести город в надлежащий вид. Первым делом парень посетил банк, где снял примерно четверть подъемных средств. Этого должно было хватить на оплату возможных покупок там, где не принимают пластиковые карты. Продолжив свой путь, он посетил недорогой 200-йеновый** ресторанчик, где довольно плотно позавтракал. Другой возможности вполне могло и не преставиться до самого вечера. А на сытый желудок даже солнце светило ярче. Рядом со сверкающим рекламой и зеркальными окнами торговым комплексом, он набрел на магазинчик разных сувениров и приколов. Синдзи и не подумал бы посетить его, если бы не стоявший за витриной манекен, облаченный в форму высшего руководящего состава Nerv и красную футболку с надписью по-английски: «Я — клон Икари Гендо!». Из разговора с молодым продавцом, явным последователем стиля онии-кей, удалось узнать, что личность его отца является довольно популярной среди определенных групп молодежи. Злорадно усмехнувшись, он купил сразу пять разных футболок с этим слоганом. Не то чтобы Синдзи страдал излишней склонностью к эпатажу, просто не смог удержаться от возможности досадить дражайшему родителю в ответ на его «конспирацию». А изучив прочий ассортимент и решив, что если наглеть, так по-полной, взял и рюкзак с изображением Че Гевары, показывающего неприличный жест со словами «F*ckthesystem!». И уже под конец купил металлическую табличку-предупреждение «Achtung! Minen!» с черепом и скрещенными костями, которую решил прикрутить к двери своей квартиры.

Торговый центр, который он вознамерился посетить, занимал десять этажей и, учитывая его площадь, входил в тройку самых крупных гипермаркетов города. Разнообразие представленного товара могло удовлетворить запросы самого капризного покупателя. Особенностью этого места являлось то, что если клиенту требовалось совершить покупки сразу в нескольких отделах, то он получал от менеджера магазина специальный сканер для формирования заказа. В торговых залах располагались выставочные образцы, которые люди могли осмотреть и решить, стоит ли их покупать. И если да, то они просто сканировали магнитную полоску на ценнике товара и шли дальше. В итоге менеджер магазина считывал с приборчика список покупок и отправлял их на склад, с которого и производилась доставка товара до покупателя.

Получил свой сканер и Синдзи. Прежде всего, он отправился в отдел техники для кухни, где выбрал недостающие чайник и микроволновку. С посудой же произошла некоторая заминка — ассортимент был настолько велик, что парень на некоторое время растерялся, не зная, что брать. В конце концов, его взгляд пал на один из стандартизированных наборов типа «все включено». В мультимедийном отделе он придирчиво выбирал аудиосистему, не столько для прослушивания музыки с ноутбука, сколько для игры на электрогитаре. Синдзи долго ходил вокруг новейшего портативного усилителя. Такая покупка съела бы половину его совокупного бюджета, но в итоге он решил до минимума урезать прочие свои запросы. Без торшера и стиральной машины вполне можно жить, учитывая, что прачечная была всего в двухстах метрах от его дома. Но вот что определенно требовалось купить, так это новое удобное кресло. От жесткого металлического стула он рисковал заработать себе геморрой. Не удержался он и от покупки яркого красно-желтого пушистого ковра. Финальным аккордом стал подбор, уже практически не глядя, разной бытовой мелочи типа моющих средств и контейнеров для бенто.

Когда Синдзи вернулся к менеджеру для оформления покупки, то с удивлением обнаружил что с того момента, как он начал планомерный обход торговых залов прошло почти три часа. Расплатившись и договорившись о доставке его заказа на послеобеденное время, парень забрел передохнуть и выпить чего-нибудь прохладительного в кафе при гипермаркете. Ему еще предстоял забег в соседнее крыло за канцелярскими принадлежностями для школы. Впрочем, кроме груды тетрадей и ручек для отработки навыка написания иероглифов ничего и не требовалось. В современной японской школе повсеместно использовались учебные компьютеры. Синдзи уже знал, что его ноутбук от Nerv будет синхронизирован и с серверами учебного заведения. Разделавшись с кофейным желе со сливками, парень с обреченным вздохом отправился продолжать свой крестовый поход за счастьем для душевного хомяка. Хорошо еще, что жаба благополучно умолкла, после неоднократного напоминания о грядущих выплатах за уничтоженного Ангела.

Домой он вернулся нагруженный как верблюд. Столь необходимая ему макулатура весила, словно целый бетонный блок. Синдзи уже не раз мысленно возблагодарил небо за то, что додумался купить свой провокационный, но такой вместительный рюкзак. Если бы не это, мучиться ему тремором до конца своих дней. Запихнув покупки под стол, к стоявшим там ящикам, парень развалился на стуле перевести дух.

«Никогда не думал, что шопинг настолько утомительное занятие, — подумал он. — И как только девушки такое выдерживают?»

Немного отдохнув, Синдзи скинул с себя форму Nerv, завел встроенный в оконный проем кондиционер на полную мощность, включил с ноутбука любимую подборку Nightwish и стал вдумчиво заниматься уборкой квартиры. Вчера он просто смел лишнюю пыль и мусор, сейчас же ему была необходима именно полная влажная уборка. Рванина из контейнера с остатками одежды прекрасно подошла на роль половой тряпки. Вещи из коробок плавно перекочевали во встроенный шкаф. Протирая от грязи панели стен, парень случайно обнаружил рядом с кроватью замаскированный оружейный сейф. К приоткрытой стальной дверце был приклеен стикер с написанным от руки паролем. Коробки для вещей Синдзи сложил и вынес на балкон. Вскоре к ним присоединится упаковка от купленных в гипермаркете товаров, тогда можно будет и выбросить единой рассортированной кучей в нужный день. Для пластика и мелкого бытового мусора парень нашел в ванной комнате несколько одноразовых пакетов. В итоге, когда грузчики доставили его заказ, во всей квартире он был самым грязным элементом.

Распаковав покупки, Синдзи первым делом подключил к ноутбуку усилитель. Руки чесались опробовать его с электрогитарой, но еще как минимум неделю, по заверениям доктора Маэно, ему нельзя будет беспокоить вывихнутую конечность. А жаль. Прибавив громкости, парень под звуки «PhantomoftheOpera» занялся расстановкой посуды и бытовой мелочи по отведенным для них местам. Когда, наконец, последний стаканчик занял свое законное место в шкафу, а картонная упаковка перекочевала на балкон к прочему габаритному мусору, Синдзи растянулся по полу в комнате на новом ковре. День, полностью вымотавший его, уверенно клонился к вечеру. Мыслей не было, только чувство глубокого удовлетворения от выполненной работы. Он мог бы лежать еще долго, но все же оставалось еще одно дело, которое лучше закончить сегодня. А именно забить холодильник, который до сих пор стоял выключенным, продуктами. Питаться готовой едой было непривычно, да и откровенно противно. Парень любил и умел готовить, а фаст-фуд мог терпеть, только если не было иного выбора. Поэтому он с кряхтением встал и отправился в душ, а после, надев джинсы и футболку, прихватив наличные, прямиком в магазин.

Когда спустя полчаса Синдзи вышел из кабины лифта на своем этаже, то не сразу понял, что что-то в окружающей обстановке изменилось. Услышав металлический лязг за своей спиной, он резко обернулся и с недоумением уставился на ржавую металлическую решетку, полностью перегородившую проход. Заполошно замотав головой по сторонам, парень впал в полнейший ступор. Вместо некрашеного бетона, стены коридора оказались сложены из грубо отесанных каменных блоков. Редкие масляные светильники едва-едва разгоняли окружающую тьму. Синдзи на негнущихся ногах пошел вперед, слушая гулкое эхо от звука его шагов по каменному полу. Он остановился перед высокой двустворчатой дверью в готическом стиле из потемневшего от времени дерева, оббитого полосами позеленевшей бронзы. На ней матово блестели кованые латинские буквы «CDIV». Пакет с продуктами выпал из его разжавшихся пальцев. Словно во сне, парень извлек из кармана большой старинный ключ и вставил в замочную скважину. Провернув его с громким щелчком, больно ударившим по напряженным до предела нервам, он распахнул створки. За дверью была его квартира...

* Среднестатистический японский банкомат работает с 9 утра до 7 часов вечера по будням, и еще меньше по выходным; а по вечерам и праздникам они просто-напросто закрываются.

** Сеть ресторанов быстрого питания, где каждое блюдо стоит по 200 йен. http://sonata.livejournal.com/152677.html

«— Нагле-ец...

— Кто бы говорил. Себя вспомни. Кто заявился на вручение диплома в костюме розового кролика?»

Командный офис Nerv. Верхняя догма.

Синдзи понимал, что медленно сходит с ума. Сегодня у него впервые появилось ощущение, что он как бы не совсем он. Нет, начиналось все довольно безобидно. Странное происшествие в коридоре он списал на стресс и переутомление. Да и доктор Маэно говорил как-то про легкое сотрясение мозга... Но на следующую ночь к нему вернулись кошмары, которые чем дальше, тем становились все более красочными и подробными. То он бежал по осеннему лесу, пытаясь уйти от преследователей, то прыгал по скалам, стараясь увернуться от огненного дыхания разъяренного дракона, а то и вовсе падал к земле, окруженный стаей иссушенных мумий в старых рваных тряпках. Наиболее ярким и запоминающимся оказался бой среди руин какого-то замка, вокруг были толпы сражающихся, здоровенные пауки, великаны и, даже, кентавры. Как и предыдущие сны с участием других людей, кошмар объединяло одно: он не видел лиц, они были словно подернуты дымкой. Единственный, чей образ приходил к нему практически каждую ночь, был серокожий змеиноподобный уродец с красными глазами. Он направлял на Синдзи длинный высушенный прутик, произносил слова на непонятном языке и с кончика палочки неизменно срывался ослепительный изумрудный луч. После этого парень всегда просыпался.

Но хуже всего то, что в одночасье обратившиеся в гранит стены коридора были лишь первой ласточкой. С возвращением ночных кошмаров, он стал подмечать, что и днем его преследуют странные видения. Сначала это был карандаш, лежавший на столе, превратившийся в роскошное орлиное перо. Взяв его в руки, Синдзи ощутил пальцами и жесткий стержень и мягкое опахало — все было как настоящее. Но стоило ему моргнуть, как наваждение пропало, и он вновь крутил в руках самый обычный карандаш. Потом была кастрюля с закипающей водой, которая, едва он на мгновение отвернулся, стала медным котлом, полным какой-то мутной субстанции, источающей фиолетовый пар. Тоннель эскалатора, ведущего в Геофронт, представший в виде диковинной пещеры, с грохочущей по рельсам открытой тележкой. Учитель, полупрозрачным призраком влетевший в класс и многое другое. Разную мелочь, вроде изменения цвета стен с зеленого на красный в его комнате или превращения школьной формы на учениках в нелепые черные балахоны, парень даже не считал. Благо хоть длились все эти видения недолго. Ближе к концу недели Синдзи немного попривык и почти научился не обращать внимания, хоть и старался все запомнить для последующего анализа.

Что действительно всерьез беспокоило парня, так это разыгравшаяся паранойя. Стоило ему только выйти из дома, как он начинал ощущать на себе чужой внимательный взгляд. В принципе, со стороны Nerv было бы вполне логично негласно приглядывать за новым пилотом. Но не до такой же степени! Иной раз Синдзи чувствовал себя словно в толпе людей, все внимание которых приковано только к нему одному. И при этом ему ни разу не удалось засечь возможную слежку. Дошло до того, что он, под видом мелкого ремонта и тотальной уборки, опасаясь скрытых камер, перевернул вверх дном всю квартиру. Пооткручивав стенные панели, заглянув во все щели, розетки и решетки вентиляции, но так и не найдя никакого, даже самого завалящего «жучка», парень немного успокоился. Но все же недоверие к ведомственному жилью осталось где-то в глубине его души.

Апогей всей приключившейся с ним фантасмагории настал в воскресенье. Проснувшись как обычно рано, он привычно окинул взором свою маленькую квартирку и не узнал ее. Нет, такое уже случалось, что его жилище представало перед ним галлюцинацией в виде довольно уютного зала с коврами, гобеленами и креслом-качалкой перед жарко полыхающим камином. Но в том то и дело, что сейчас перед ним была совсем не иллюзия. Все его вещи находились на привычных местах и не изменили своей формы, у них не отрасли ножки и летать их тоже не тянуло. Просто все они в один миг стали совершенно чужими. Похожее чувство было у него лишь однажды: когда отец отправил его жить в семью дяди и родственники выделили ему комнатку. Тот дом так и не стал для него родным...

Шли минуты, а новое наваждение не проходило. В итоге он плюнул на это бессмысленное ожидание и отправился в душ. В ванной Синдзи долго стоял перед зеркалом и пытался понять, чье же лицо отражается в нем? Вечно растрепанные жесткие черные волосы, высокий лоб, тонко очерченные брови и яркие зеленые глаза. А должны быть карие... Впрочем, цвет иногда меняется от стресса. Но чтобы все лицо сразу?! Он неверяще провел рукой по тонкому носу, высоким скулам и острому подбородку. Подросток, отражавшийся в зеркале, полностью повторил его движения. Абсурд. Deliriumtremens. Что это за место, почему он так выглядит и какого черта ему кажется, что его зовут Икари Синдзи, сын Командующего Икари?! А как тогданасамомделе? И кажется ли? Ответа не было.

От попыток понять, кто он и где находится, зверски разболелась голова и парень, даже не позавтракав, засобирался на улицу. Он надеялся, что хоть прогулка по городу поможет привести мысли в кучу. Однако, вместо ожидаемого умиротворения, его поход вызвал лишь еще большее смятение. Не видя смысла шататься по узким захламленным улочкам окраинных кварталов, Синдзи отправился в центр, где располагалось несколько прекрасных парков. Толпы людей в метро и на улицах ужасно раздражали. Красивые и разнообразные формы зданий сегодня не восхищали, а наоборот давили на мозги, все более усиливая и без того не слабую головную боль. Так, наверное, чувствовал бы себя человек из каменного века, внезапно очутившийся посреди этого людского муравейника.

Гуляя по петляющей меж деревьев тропинке, парень тщетно пытался разобрать в происходящем с ним. Возможно, он зря не обратился к мозгоправам Nerv сразу, как появились первые галлюцинации. Но привлекать к себе излишнее внимание с этой стороны не было никакого желания, равно как и смысла. Синдзи прекрасно понимал, что нужен отцу только как пилот Евангелиона и пока он способен управлять юнитом и выполнять приказы Мисато, его самочувствие мало кого волнует. А вот после... В психушку категорически не хотелось. Но как быть с его состоянием? С одной стороны целый ряд признаков явного психического расстройства: повторяющиеся ночные кошмары, стойкая паранойя, навязчивые галлюцинации. Но с другой, все эти симптомы не мешают ему нормально жить. Не наблюдается ни повышенной агрессии, ни, что хуже, умственной деградации или потери памяти, он, как и прежде, мыслит четко. Парень усмехнулся про себя. Раз так, то неплохо было бы сесть и решить наконец эту некстати возникшую задачку, ведь все его бредни обладают явно схожими признаками, которые позволяют вывести единое уравнение. Ноги сами вынесли его к кафе под открытым небом, затесавшееся среди кустов японской ивы на бережку небольшого пруда. Взяв кофе с большой порцией десерта, который хоть как-то мог заменить завтрак, парень расположился за одним из дальних столиков, где можно было без помех подкрепиться и поразмышлять.

Что есть реальность, а что сон? Он помнил всю свою жизнь как Синдзи Икари, но почему даже самые счастливые воспоминания его детства не вызывали в душе никакого отклика? И в то же время дырявое решето кое-как связанных логическими цепочками снов и видений казались ему самыми реальными на свете. Так, будто бы он на самом деле сражался с драконом и летал на метле? Нет, это невозможно, магии, драконов и прочих троллей не существует, а значит, рациональное объяснение только одно. Скорее всего, он сошел с ума. От нахлынувших эмоций Синдзи заскрипел зубами. Черт! Да неужели эта курица-переросток, Ангел хренов, настолько напугала его, что разум, сверкая пятками, сбежал в розовую страну эльфов и там возомнил себя героем эпических битв?! Парень постарался успокоиться и взять себя в руки. Все равно не сходилось. Для наиболее логичного в его ситуации посттравматического синдрома, он слишком хорошо помнил битву с пришельцем. До мельчайших подробностей. Даже когда Ева стала действовать автономно, согласно заложенной в псевдопилот программы, сознание покинуло его только с последними крохами энергии в накопителях. И самое главное, как объяснить, что он будто чужой в этой жизни? И раньше у него бывало чувство собственной ненужности в этом мире, но подобные стрессы быстро проходили, да и бороться с ними парень умел. Сегодня же все было иначе: ни приступов отчаяния, ни депрессии, наоборот, он хотел жить, хотел понять, разобраться, кто он и что с ним происходит? Переселение душ? Обмен телами? Какая хрень лезет в голову! Надо меньше читать фэнтези перед сном. Из разрозненных кусочков мозаики у него получилось собрать более-менее целостную картину. И все равно в ней зияли просто огромнейшие пробелы, а то, что имелось, можно было трактовать как угодно. А значит, нужно продолжить сбор и анализ информации, рано или поздно, но он найдет то, что позволит ему объяснить все происходящие странности.

Синдзи до самого вечер пробыл в том парке. Когда, наконец, он отправился домой, то уже полностью примирился с собой. Завтра будет новый день, жизнь продолжается и что с того, что у него она будет чуточку разнообразнее?

* * *

Школа номер 707, в которую перевелся Синдзи, оказалась подшефной институту структурой и готовила для него будущие кадры. Большая часть учащихся старших классов щеголяла по коридорам в форме Nerv. А вот в его новом «2-A» этим мог похвастаться лишь он один. Неудивительно, что этим парень с первых же мгновений привлек к себе всеобщее внимание и стал второй главной темой для разговоров после нападения Ангела. И само собой его одноклассникам было жуть, как интересно узнать хоть какие-то подробности о новом чудо-оружии человечества — Евангелионе. Особенно старался Кенске Аида — субтильного телосложения очкарик с вихрастыми светлыми волосами и редкими веснушками, он был самым настоящим папарацци. От его камеры, с которой тот не расставался, наверное, даже в туалете, не было никакого спасения. Благо хоть он понимал намеки. Когда Синдзи прямым текстом объяснил, куда засунут его любимую игрушку, если тот и дальше будет пытаться выпытать секретные сведения, Аида немного успокоился. Ровно до того момента, пока кто-то из одноклассников не задал новенькому вопрос о природе его травм. Задумавшийся о чем-то своем парень имел глупость брякнуть, что на него упал вертолет, сбитый Ангелом. То, что это было ошибкой, он понял, когда увидел совершенно безумный огонек в глазах Кенске. Аида, казалось, сошел с ума и порывался на полном серьезе взять интервью у «очевидца боевых действий». Но после того как его пару раз одернула староста класса Хикари Хораки, довольно ответственная девочка с густой копной каштановых волос, собранных на затылке в пару хвостиков, все же отстал.

За первую неделю в школе Синдзи успел перезнакомиться практически со всеми одноклассниками, но больше всего сошелся с троицей «эйнштейнов» местного значения. Томэо и Кишо Мори были братьями-близнецами, детьми одного из ведущих инженеров Nerv. Оба высокие для своих лет, смуглые и темноволосые, с выразительными серыми глазами. Как впоследствии узнал Синдзи, братья были дальтониками и поэтому носили джинсы и рубашки совершенно вырвиглазных цветов. Впрочем, какой-либо обязательной формы в школе не было, главным условием являлся опрятный внешний вид. Томэо был немного меланхоличен, с постоянно устремленным в никуда взором и оказался прирожденным математиком. Формулы и уравнения являлись для него целым миром, в котором он и жил, периодически выпадая в суровую реальность. В эти краткие мгновения с ним можно было вполне нормально общаться, без разных заумных терминов. Его брат Кишо являл собой полную противоположность: шустрый, подвижный с постоянно пританцовывающей походкой и открытой улыбкой. Помешанный на робототехнике, он все свободное время возился со своим детищем — механической сороконожкой, программируя ее выполнять разные команды. Третий из их спонтанно образовавшейся компании, Тоширо Симидзу, как и Синдзи недавно переехал в Токио-3, где у его родителей был какой-то бизнес. Среднего роста, с ничем не примечательным лицом, парень был натуральным блондином, что выделяло его на общем темноволосом фоне, как белую ворону. Обычно серьезный и невозмутимый, он полностью преображался на практических занятиях по химии и вот тогда от него старался держаться подальше даже такой псих как Кенске.

В пятницу в классе объявился Тодзи Судзухара. Одетый в спортивный костюм коренастый подросток с грубыми чертами лица и коротко постриженными черными волосами. Он весь день ходил какой-то мрачный и тихо разговаривал лишь с Кенске. Даже старосте не удалось его расшевелить. На все ее упреки о нескольких пропущенных днях, тот лишь вяло оправдывался.

После занятий Синдзи, уже привычным маршрутом, направлялся на тренировки в институт. Один из лифтов, ведущих в Геофронт, располагался как раз недалеко от школы. В первый же день Мисато устроила ему экскурсию по комплексу Штаб-квартиры. Как оказалось, к нему относился и ангар для Евангелиона, с которого они и начали свое путешествие. Бассейн с охлаждающей жидкостью был заполнен едва ли наполовину, а над туловищем и головой юнита колдовали бригады техников, меняя поврежденные листы брони. Понаблюдав немного из обзорной комнаты за рабочей суетой, они плавно переместились в соседний ангар, где Синдзи имел возможность увидеть, как на армейских тягачах в обширные залы доставляют ручные автоматические пушки для юнита. Их ставили специальными кранами в ряд вдоль стен. Он успел насчитать не меньше двух десятков орудий и это только одной системы! А ведь пройдя по другим залам ангара, парень увидел и другие образцы вооружения. Артиллерия, скорострельные зенитки, наплечные реактивне комплексы, даже штабель тех самых несуразных псевдоножей. На вопрос, зачем столько, Мисато пояснила, что большая часть будет спрятана в специальных зданиях-складах на поверхности, чтобы Ева, в случае чего, всегда имела под рукой хоть какой-нибудь ствол. И вообще, оружия много не бывает.

Из ангаров они отправились уже в саму пирамиду Штаб-квартиры. Там, немного поплутав по коридорам, как выяснилось, капитан Кацураги и сама не очень-то в них ориентировалась, вышли к тренажерным залам. Они занимали целый этаж, с прилегающими бассейнами, душевыми и складами инвентаря, и предназначались, главным образом, для занятий офицерского состава. Для рядовых служащих в Геофронте был построен отдельный спортивный комплекс. Мисато представила его будущим инструкторам: сухонькому, полностью лысому японцу, неопределенного возраста — тренера рукопашного боя и сравнительно молодому, но уже седеющему немцу, заведующего тиром. На первое время никаких физических тренировок для Синдзи не полагалось ввиду лечения, лишь обзорные лекции, да виртуальные тренажеры. Из спортивных залов они переместились на мостик Тактического штаба, где скучали, развалившись в креслах перед мониторами, двое лейтенантов. Один из них, Хьюга Макото, одетый в наглухо застегнутый китель, с зализанными назад волосами и большими очками в толстой роговой оправе на тонкой переносице, сидел, забросив ноги на пульт управления, и тихо посмеивался над томиком цветастой манги. Увидев, что в помещение вошла капитан Кацураги, он мгновенно забросил под стол компрометирующую книжку и, вытянувшись перед ней во фрунт, браво отчитался об отсутствии происшествий. В его напарнике, Шигеру Аоба, высоком и от того несколько сутулом, с завязанными в конский хвост волосами, Синдзи сразу узрел родственную душу. Тот крутился в кресле, нацепив здоровенные наушники, и, закрыв в экстазе глаза, выделывал руками пассы, как при игре на электрогитаре. После чувственного пинка от Хьюго, он встрепенулся и тоже поприветствовал их с Мисато. На мостике они проторчали довольно долго, Синдзи было интересно узнать, как именно происходит координация боевых операций.

Затем, из Тактического центра капитан Кацураги привела его прямиком во владения доктора Акаги. И вот тут-то парень понял, что попал. Рицко, подхватив его под локоток, быстренько прочирикала коротенькую обзорную лекцию, пока они шли вдоль ряда разных технических залов, и коварно заманила в самую настоящую медицинскую лабораторию. Там она, не терпящим возражения тоном, загнала Синдзи, словно лабораторную мышь, на стол стационарного медицинского сканера. Два часа парень, словно подопытный кролик, пролежал на жестком ложе, терпя процедуры, от которых ломило зубы и затылок, а в глазах плясали искры. Но и на этом измывательства не закончились. Пара аспирантов в белых халатах извлекли его из чудо-томографа и препроводили в соседнее помещение, где помогли одеться в бело-синий плотно облегающий костюм, наподобие водолазного. Как выяснилось, он был нужен для лучшего контакта с управляющими системами Евангелиона. Его усадили в капсулу, подключили кучу разных датчиков и надели на голову нейрообруч. И потянулись долгие часы сидения в растворе LCL.

Доктор Акаги хмурилась, раз за разом гоняла какие-то тесты, но все равно уровень синхронизации едва превышал минимально допустимый порог. Обстановку в лаборатории он имел возможность наблюдать на небольшом экране, установленном внутри капсулы. В конце концов, после очередной провальной попытки выйти хотя бы на двадцать процентов синхронизации, Рицко, коротко переговорив с кем-то по телефону, дала команду к запуску теста прямого подключения. Синдзи это не понравилось сразу. И когда в его затылок вонзилась игла контакта, парень не удержался от мысленного матерного слова. Установившееся соединение показало 44,7% синхронизации, что необычайно порадовало всех лабораторных крыс. А вот ощущения самого Синдзи были странными. Если в первый раз он чувствовал тело Евы как свое собственное, то сейчас от него словно бы осталась одна только голова. Да и та слепая и глухая. Рицко хотела было продолжить опыты, но готовый взбунтоваться парень высказал свое категорическое «нет». Возмутившейся было ученой, полусонная Мисато напомнила о времени и той ничего не оставалось, кроме как отпустить жертву ее экспериментов. Синдзи тогда затемно добрался до дома и, рухнув на кровать, уснул мертвым сном.

В последующие дни он встраивался в ритм нового распорядка. Учебный материал не представлял для него какой-либо сложности. По совести говоря, парень вполне мог бы окончить школу экстерном, но это не было его самоцелью. В иное время он посвятил бы свободную минутку решению какой-нибудь заковыристой физической задачки или игре на гитаре. Теперь же все его время уходило на изучение, пока только сугубо теоретическое, Евангелиона и его возможностей. Выходные он провел, гуляя по городу и общаясь по сети с новыми знакомыми.

А в понедельник второй недели, произошло сразу несколько интересных для Синдзи событий. Начать следует с того, что еще в воскресенье вечером он услышал, как в 402 квартире объявился новый жилец. Или вернулся старый, это как посмотреть. Квартиры в доме, в котором его поселили, сдавались сотрудникам Nerv не имеющим своего жилья или командированным из других филиалов. А учитывая то, что район был старый и подлежал плановому сносу в ближайшие два-три года, неудивительно, что здание стояло полупустым. Только на своем этаже парень мог назвать обитаемыми всего четыре квартиры из дюжины.

Придя утром в школу, он заметил, что в классе прибавление: за партой в третьем ряду, задумчиво глядя в окно, сидела та самая девочка-альбиноска, которую Синдзи видел в больнице. По какой бы причине она не оказалась во владениях доктора Маэно, досталось ей изрядно: левый глаз до сих пор закрывала повязка, а правая рука оказалась заключена в гипс. На ней была одета несколько мятая стандартная для многих японских школ форма. И это было необычно. Как правило, те, кто проходил практику или стажировку в Nerv, старались и в школе носить форму института. Хотя обязательным такой дресс-код являлся лишь для официальных сотрудников. Синдзи уже знал ее имя — Аянами Рэй, нашел на сервере досье, когда искал информацию об остальных Детях. Именно она и была тем самым пилотом Евы-00, что пострадала во время одного из синхротестов. Хотя он слабо представлял, что могло случиться при самом обычном подключении с юнитом. Не Ева же взбунтовалась, в самом деле... Знакомиться со своей коллегой парень решил не в школе, а в Геофронте, там для этого было больше как возможностей, так и тем для разговора.

Стоило ему устроиться за своей партой, как к нему с двух сторон подсели Кенске и Тодзи:

— Здорово, Синдзи! — радостно поприветствовал Аида, здоровяк только кивнул.

— Привет, — вяло ответствовал он.

— Слу-ушай, ты ведь в классе единственный, кто практику в Nerv проходит, и, знаешь, это здорово, честно. Многие в классе тебе тайком завидуют... — завел свою обычную шарманку Аида, наставив на него объектив камеры.

— Короче, — прервал словесный поток друга Судзухара.

— Ну, так вот. Мы хотели узнать, как ты устроился на практику?

— Я же уже объяснял, — раздраженно откинулся на стуле Синдзи. — Nerv заинтересовал мой школьный проект по физике, вот и пригласили к себе на учебу.

Эту историю, бывшую частью его легенды, что разработал отдел Контрразведки института, он рассказывал уже в сотый раз. Проект для школьного кружка действительно был. Банальный трансформатор Тесла — как раз то, что нужно: зрелищно и несложно. Синдзи соорудил его из подручных материалов за пару дней.

— Да брось! — Судзухара в раздражении сжал кулаки. — Парень, будь ты хоть сто раз гений, хер бы тебя так просто взяли в Nerv. Ты пойми, мы не из простого любопытства спрашиваем. У меня сестра серьезно пострадала во время нападения Ангела. Лечение в обычных больницах, сам знаешь какое. Я хочу наняться на работу в институт — у них лучшее медобслуживание, что есть в городе. Но младше шестнадцати никого без рекомендаций не берут.

Выдав все это на одном дыхании, он выжидающе уставился на Синдзи. У сидевших рядом учеников, даже уши оттопырились от любопытства. Весь эффект от его речи смазал Аида, мечтательно протянув:

— А я хочу записаться в пилоты, это было бы здорово! Управлять этой адской машиной смерти! Ну так как, ты замолвишь за нас словечко?

— Вряд ли я чем-то смогу помочь, — покачал головой Синдзи. — Все, что касается Ангела и Евангелиона, секретят почище того, куда делось все золото из Форта Нокс, после Второго удара. Я увидел совсем немного из того боя, но уже в подписках с ног до головы. А практика — это так, чтоб под присмотром был.

— Да-а... Было бы здорово снять настоящий бой! — у Аиды возбужденно горели глаза. — По телевидению ведь кроме пары кадров ни черта не показали.

— И думать не смей! — растолкав толпу, накинулась на него староста. Похоже, за время их короткого разговора вокруг столпился почти весь класс. — Угробиться хочешь? Во время любого нападения на поверхности опасно!

— Да ладно тебе, — очкарик легко увернулся от подзатыльника Хикари и поспешил ее заверить: — Мы же так, гипотетически!..

— Смотрите у меня!

Пришедший учитель возвестил о скором начале урока и разговор сам собой увял, но парень видел, какие долгие и задумчивые взгляды кидает Тодзи на видеокамеру Кенске.

Сегодня и в Геофронте Синдзи поджидал сюрприз. После уже привычных лекций о боевых возможностях юнита, а так же проведения серии синхротестов и тренировок с Евангелионом в виртуальном режиме, доктор Акаги попросила его зачем-то задержаться. Вскоре к ним в лабораторию вошла заговорщицки подмигнувшая ему Мисато и они втроем отправились куда-то на самый верх Штаб-квартиры. Их целью оказался Командный офис Nerv — просторный зал, три стены которого, кроме той, что отделяла приемную секретаря и двери лифтов от основного помещения, были сплошным окном из толстого и явно очень прочного стекла. Вид на Геофронт открывался просто великолепный. На противоположном от входа конце зала располагался широкий стол, за которым в массивных креслах сидели Командующий и его заместитель. Когда их троица с Синдзи посередине подошла ближе и поприветствовала начальство, Фуюцки встал и обратился к парню:

— Пилот Икари! — торжественно начал он. — За проявленное мужество при уничтожении Ангела Сахиила, Совет Безопасности награждает вас Знаком отличия Военного ордена ООН, Бронзовым крестом третьей степени с отличительной планкой.

С этими словами Козо взял со стола наградной лист и простую пластиковую коробочку голубого цвета и протянул Синдзи.

— Благодарю, — несколько смущенно принял награду парень.

— Так же, — продолжил меж тем Козо, — вам полагается весьма существенная премия за захват ценных трофеев в виде сравнительно неповрежденной туши Ангела и минимизации разрушений в Токио-3. Проверьте сегодня вечером свой счет, уверяю, у вас будет, на что отпраздновать награду. Так же мы надеемся, что вы и впредь будете столь же отважно защищать покой мирного населения Земли.

— Всегда пожалуйста. Помогать людям — это у меня наследственное, — осклабился парень.

— На этом все, пилот Икари, — сверкнул желтыми стеклами очков Гендо, вперив взгляд в его провокационную футболку, — можете быть свободны. А вас, коллеги, я попрошу задержаться.

Выйдя из кабинета, Синдзи остановился в приемной, рассмотреть, как следует, свою первую награду. В коробочке лежал небольшой блестящий бронзовый крестик, без какой либо эмали или декоративных элементов, кроме серебряной планки с надписью «SACHIEL» на прямоугольной колодке красного шелка.

Тотальное реформирование ООН после Второго удара, коснулась помимо всего прочего и наградной системы. Усиление влияния организации в урегулировании военных конфликтов и передача под единое командование крупных армейских формирований, а так же для поощрения новых достижений на мирном поприще, потребовало введения знаков отличия более высокого ранга, нежели ранее. Так и появились Военный и Гражданский ордена ООН. Незамысловатое название и максимальная обезличенность самой награды, преследовали целью быть доступными и понятными для всех стран, наций и конфессий. Гражданский орден представлял собой четырех лучевую ромбовидную звезду с гербом ООН в центре, крепящуюся к треугольной колодке с муаровой лентой синего шелка. Он имел семь степеней, которые вручались только последовательно, по три бронзовой, серебряной, золотой и платиновую с бриллиантами — первую. Военный же орден представлял собой прямой равноконечный крест с расширяющимися концами и гербом ООН на круглом щитке. Он крепился к прямоугольной колодке с красным муаровым шелком, на которую в исключительных случаях могли быть прикреплены отличительные планки. Это делалось, если командование хотело выделить участников уникальных или особо опасных операций. Награда имела уже восемь степеней — пять непосредственно ордена и три Знака отличия — Бронзовых креста, имевших статус близкий к медали. Награждение так же последовательное — от низшей степени к высшей. Ордена были покрыты белой эмалью и, в зависимости от ранга, имели в своем составе элементы оформления в виде скрещенных мечей и лавровых листьев. Бронзовые же кресты всего этого были лишены.

— Ага! — выпорхнувшая из-за бесшумно открывшихся дверей Мисато, бесцеремонно сцапала его за локоть. — Попался! Теперь не убежишь! Неужели ты думал, что я позволю тебе зажилить такое событие? Первую награду непременно полагается обмыть!

— Так я же не пью, Мисато-сан, — невинно посмотрел он на капитана Кацураги, но ту этим было не взять.

— Ничего! Зеленый чай тоже полезен, — невозмутимо отмахнулась она. — Итак?..

— Ну, думаю, что если пригласить всех, кто был тогда на Мостике, меня это не разорит. Вот только я совсем еще не знаю города. Посоветуете подходящее местечко? — обратился Синдзи к девушкам.

— Вообще, можно и у меня... — не очень-то уверенно протянула Мисато.

— Ну да. Приберись сначала, — хмыкнула Рицко. — Тебя порядку в доме даже армия не научила.

Судя по тому, как покраснела капитан Кацураги, ее подруга знала, о чем говорила.

— Да ладно, там убрать-то чуть...

— Не суетись. Я знаю подходящий ресторан, как раз для такого случая.

— Тогда чего мы ждем? — подвел итог Синдзи.

* * *

Моложавого вида мужчина, типично европейской наружности с короткими черными волосами и тяжелым взглядом карих глаз, стремительно шагал по ярко освещенному коридору. Он был облачен в строгий деловой костюм, неброского серого цвета, белую рубашку с идеально ровным, накрахмаленным воротником и черные туфли, явно сделанные на заказ. На первый взгляд скромный, его костюм многое бы сказал понимающему человеку. Но все знатоки остались на поверхности. Ученым, главным обитателям этого подземного комплекса, были больше интересны тайны мироздания, чем цвет тщательно подобранного галстука от известного модного дома.

Мужчина распахнул белые, как и все вокруг, двери и очутился в буквально заваленной разными приборами лаборатории.

— Как поживает наш «Зигфрид», профессор? — сходу обратился он к сидевшему за столом, среди груды бумаг и распечаток, пожилому ученому.

— Никак, — коротко ответил тот, растирая руками осунувшееся от бессонницы лицо.

— Что, совсем? — растерялся на мгновение, ожидавший явно другого ответа, представительный господин.

— Мы опробовали разные типы частот. Отклик есть, но настолько мизерный, что я не вижу смысла продолжать разрабатывать объект в текущем формате.

— Другого нам не дадут, — холод в голосе мужчины мог бы поспорить с арктическим. — Наши коллеги с той стороны и на этот эксперимент согласились с большим скрипом, а теперь вы заявляете, что все впустую?

— Не совсем так, — поспешил объясниться ученый. — Я просто хочу сказать, что при заявленных вводных данных, этот подопытный для нас бесполезен. Однако...

— Ну-ну, я вас слушаю, — он выкатил из-за окутанной проводами стойки с приборами кресло и удобно устроился в нем.

Профессор же широким движением смахнул со стола лежавшие на нем бумаги прямо на пол. Из-под завалов показался сенсорный экран. Проделав с ним некоторые манипуляции, ученый слегка приглушил яркость света в помещении, после чего с потолка опустился конус голографического проектора. Прибор заработал, нарисовав в воздухе два контура человеческих тел, одно из которых было полностью расцвечено замысловатыми цветными узорами, а второе, точно такими же, только бледно-серыми, едва заметными.

— Наш подопытный, — скорее утверждал, чем спрашивал представительный господин.

— Совершенно верно, — тем не менее, ответил ему профессор.

— Но почему такая разница? Вот здесь явно нужный нам результат, — он махнул рукой в сторону переливающегося всеми цветами радуги контура. — А эта бледная немочь его обычное состояние?

— Да. Я пока не могу сказать, почему так получилось, сам еще не до конца разобрался. Но вот эта прелесть, — ученый указал на первое изображение, — возможна только при объединении нервной системы Евангелиона и пилота.

Мужчина вопросительно поднял бровь.

— Ну, помните тот проект, что вела Кёко Цеппелин?

— Еще бы! — усмехнулся мужчина. — Семнадцать добровольцев потрачены впустую, да и она сама... М-да!

— У объекта уровень синхронизации посредством только нейрообруча такой, что смешно сказать, юнит едва ходить может. А вот при прямом контакте хоть танцуй, да и кое-какие интересные нюансы обнаружились.

— Например?

— Жесткая структура АТ-поля. Если парень додумается, как им управлять, то сможет, словно тараном, проламывать поле Ангела.

— Допустим... — мужчина выбил барабанную дробь по подлокотнику кресла. — А с ума он не сойдет? Помнится Кёко...

— Ни в коем случае! — профессор что-то вывел на сенсорном экране и голограмма сменилась на изображение мозга, затылочную часть которого покрывала тонкая серебристая паутинка.

— Что это? — от любопытства представительный господин даже подался вперед.

— Прижившаяся колония наноботов, — торжественно возвестил ученый. — Последняя разработка фрау Цеппелин. Наш агент едва успел достать эти снимки, прежде чем их засекретили. И по ним прекрасно видно, что структура стабильна и, скорей всего, никак не будет влиять на психику.

— Хорошо, — только кивнул его собеседник. — Повторить сможете?

— Если его доставят в мою лабораторию, да и то без гарантии. Наноботы можно синтезировать, вся документация осталась, но без практических опытов узнать, почему они прижились именно у него невозможно. А ведь попытки повторить эксперимент на клонах Детей были и не раз...

— Нет, это неприемлемо. Его пасут четыре разведки разом, не считая спецов Nerv'а и людей моих соратников.

— Тогда все, что нам остается, — развел руками ученый, — это дистанционно фиксировать изменения и ждать пока проект выйдет на плановую мощность, пусть даже и на таких костылях.

— Мне важен результат, профессор, а не способ, которым его достигнут.

«Сегодня в Штаб-квартире ООН пройдет расширенное заседание Совета Безопасности, совместно с представителями региональных отделений МСО Nerv. Главной темой дня будут вопросы передовых научных и военных разработок в сфере защиты Земли. Так же, с отчетом об инциденте в Токио-3 выступит глава Института Nerv Икари Гендо».

Центр новостей ООН, Сардиния.

Из дверей класса с криком и треском вылетел Кишо Мори. За ним по пятам гналась стайка разгневанных учениц, а следом смешно семенил робот-сороконожка, забавно шевеля усиками-антеннами. Все ясно — неугомонного изобретателя опять поймали за подглядыванием под юбки девчонкам. Его творение, оснащенное несколькими миниатюрными камерами, пользовалось заслуженной популярностью у всей мужской половины класса.

Синдзи оставил портфель Рэй на ее парте, недоумевая про себя, чем можно так набить с виду небольшую сумку. Получив от девочки едва заметный благодарственный кивок, парень переместился к своему месту. Рядом с ним расположились Томэо, что-то оживленно черкавший в своем блокноте, и Тоширо, болтавший ногами, сидя на парте. Поздороваться вышло только с последним: поглощенный какими-то расчетами старший из близнецов, на внешние раздражители не реагировал. Синдзи, тоже любивший почесать мозги над чем-нибудь эдаким, только покачал головой. Увлеченность приятеля, по его мнению, граничила с откровенным безумием.

— На экзотику потянуло? — кивнул в сторону Рэй Тоширо.

— А? Да нет, просто решил помочь. Я ведь по себе знаю, как тяжело с одной рукой управляться. А у нее переломы, не вывих какой-то.

— Ну-ну. Альтруизм, значит, — хитро подмигнул ему приятель.

— Типа того, — сделал вид, что не понял намеков Синдзи. — И потом, она моя соседка, в одном доме живем, так что мне это ничего не стоит.

Крики с задних парт на мгновение отвлекли его от разговора. Там Кенске и Тодзи оживленно переругивались над картой Токио-3, да так, что в ход едва не шли кулаки. Вот тоже неугомонные: на полном серьезе планировали, с какой точки в городе будет лучше снять пришествие очередного Ангела.

— Э-э... Синдзи? — вид у Тоширо был, мягко говоря, удивленный. — Хочешь сказать, что Аянами тоже в Nerv работает?

Симидзу умел делать быстрые, а главное на удивление точные выводы. Но секрета из этой информации никакого не было, так что Синдзи с легкой душой ответил:

— Ага. Как и я в Научном отделе, кстати.

— Любопытно...

А уж ему-то! Особенно после того как рыская по базам данных на серверах Nerv случайно удалось найти копию документа, в котором его отец был указан как опекун Рэй. Ту гамму чувств, что посетила Синдзи, когда он узнал об этом просто невозможно передать словами. Он был настолько потрясен и шокирован этим обстоятельством, что пару дней его не беспокоили даже бредовые видения его воспаленного сознания. И внезапно открывшийся факт наличия младшей сестренки заставлял парня искать любые удобные пути сближения с ней.

Однако первая же попытка свести с Рэй знакомство, закончилась практически ничем. Синдзи не смог добиться от нее и дюжины слов. Бесстрастное лицо выражало ноль эмоций, а в удивительных красных глазах застыло ледяное безразличие к окружающему миру. На общение девочка явно была не настроена. «Характер стойкий, нордический. На провокации не поддается» — припомнил он услышанную где-то фразу. Видя такую холодность, парень решил не навязываться и на время отступил. Но через пару дней, возвращаясь вечером с тренировок в Геофронте, он заприметил в транспорте знакомую серую макушку. Синдзи шел за ней до самого дома, с удивлением наблюдая, как тонкая девичья фигурка направляется в тот же блок, что и он. Они вместе поднялись в лифте на четырнадцатый этаж, прошли по коридору в одном направлении и остановились у соседних дверей. Синдзи не торопился заходить в свою квартиру, делая вид, что ищет по карманам ключи, а сам тайком наблюдал за Рэй. Парень заметил, как она морщится от боли, видимо, в сломанных ребрах, возясь с неудобной сумкой и низко расположенным дверным замком.

Следующим утром Синдзи заранее караулил девочку у подъезда. Надо заметить, что хоть и будучи жаворонком, он вставал рано, но в школе предпочитал появляться за пять-десять минут до начала урока. Рэй же к его приходу уже скучала за партой в классе. На его приветствия и предложение помощи, она, секунду подумав, лишь молча протянула довольно увесистый портфель. За время пути до школы, он пытался завести разговор, пробуя разные темы, но каждый раз наталкивался на недоуменное молчание или сухие безэмоциональные ответы. Синдзи не знал, что ему делать и терялся в догадках: не о Евангелионах же с ней говорить?! Ведь не может такого быть, что Рэй совсем ничего не интересует в жизни? Кто другой, на его месте, давно бы плюнул на саму идею если не подружиться, то хотя бы познакомиться со столь нелюдимой девочкой. Но парень в некоторых ситуациях проявлял поистине ослиное упрямство.

Их совместное появление тогда в школе не произвело, как опасался Синдзи, неуместного ажиотажа среди сверстников. Его попытки общаться с Рэй расценили как чудачества новенького. Кое-кто даже делал ставки, когда он бросит свою глупую затею. В школе Рэй была очень замкнута и ни с кем не общалась. Другие ученики платили ей взаимностью, так же полностью игнорируя. Конечно, она отвечала на прямые вопросы преподавателей и выступала с докладами, когда их ей поручали. Но как-то формально, механически. Она никогда не поднимала руку, не пыталась взять себе понравившуюся тему. Казалось, ей совершенно не интересна школьная программа, будто это для нее уже пройденный этап. И, словно в подтверждение этой догадки, Синдзи подмечал иногда в руках девочки книги для старших курсов, а порой и откровенно институтского уровня. С довольно необычным подбором тем: медицина, биология, биохимия, генетика.

После занятий он провожал Рэй в Геофронт, где под шуточки Мисато, у которой они отмечались как у куратора от Оперативного отдела, подростки разбегались по разным лабораториям. Возможность видеться там выпадала нечасто, в основном на лекциях по боевому применению юнита. Так Синдзи узнал о планах командования о переоборудовании экспериментальной Нулевой модели Евы для боя на дальней дистанции, совместно с его Ноль-первым. Темы, связанные с устройством Евангелиона, девочка пропускала. Несомненно, за годы испытаний она наверняка знала его устройство как бы ни лучше непосредственных создателей. В остальное же время парень пропадал на синхротестах, а Рэй в медкапсуле под присмотром доктора Акаги. Увы, но даже провожать ее вечером домой у него не было никакой возможности. Инструктора и лаборанты, словно озверев, все больше наращивали темп учебы и из тренировочной контактной капсулы Синдзи выползал лишь на редкие перекуры. Из-за плотного графика ему оставалось лишь наблюдать и делать выводы.

Так, например, было видно, что обстановка научного комплекса для Рэй более привычна, чем школьная. Она вела себя увереннее среди холодной логики и четких приказов окружавших ее ученых. Словно еще один прибор, действующий по раз и навсегда заложенным параметрам. У парня было такое чувство, что девочка и не знала иного детства, вне лабораторий. Еще Синдзи заметил, что доктор Акаги почему-то недолюбливает Рэй. Персонал Научного отдела относился к девочке в целом нейтрально, а то и вовсе откровенно безразлично. А вот его глава нет-нет, да и бросала на альбиноску довольно хмурые взгляды, когда думала, что ее никто не видит. Что при общей холодности Рицко говорило прямо-таки о шквале чувств. Вторым человеком, позволяющим себе проявлять к девочке какие-то эмоции, был, как ни странно, его отец. Будучи пару раз свидетелем их встречи, Синдзи поражался происходящим с ними в такие моменты переменам. Вечно хмурое лицо Гендо разглаживалось и становилось таким же, каким он его помнил в раннем детстве. А Рэй посещала такая искренняя детская улыбка... Как Синдзи при виде их не преисполнился желчной зависти, он не понимал. В другой раз неделю бы ходил и плевался ядом, но не теперь. Похоже, что-то изменилось, перегорело в душе парня. А в первый же свой законный выходной Синдзи, прихватив тарелку с пирожными, отправился в гости. Надо же налаживать хорошие отношения с соседями, не так ли?

Домофон в квартире девочки не работал и, видимо, уже давно. Когда, далеко не сразу, Рэй открыла на стук, по ней невозможно было сказать удивлена ли она его приходом или нет. На ней была та же школьная форма, что и всегда. Оставив обувь у порога, Синдзи прошел в комнату. Обстановка отличалась крайне спартанскими условиями, один в один совпадая с его квартирой, когда он только вселился. Единственными предметами мебели, не относящимися к стандартной комплектации, была лишь раздвижная лампа, закрепленная на спинке кровати, да круглая вешалка под потолком с висящим на ней нижним бельем. Благо, что выросшего в общаге парня практически невозможно было смутить такими вещами. Шторы оказались плотно задернуты. Хотя Синдзи не замечал, чтобы Рэй опасалась солнечного света, как некоторые альбиносы. Обилие пыли по углам, неровно сваленные по коробкам мусор и использованные при перевязке бинты. Рэй не была неряхой, аккуратно составленная в раковине посуда и ровный ряд однотипных школьных костюмов в открытом шкафу говорили об обратном. Скорее, из-за ранений ей трудно было поддерживать должный уровень чистоты в доме. Предложив свою помощь в уборке и не встретив возражений, парень в пятнадцать минут привел жилище в более-менее сносный вид, пока девочка заваривала чай в лабораторном полулитровом мерном стакане. Увидев, что Рэй питается исключительно консервированной едой, Синдзи ненадолго сбегал к себе. Принеся пару кастрюль и несколько пакетов с замороженными наборами продуктов он, полностью игнорируя недоуменный взгляд девочки, стал готовить полноценный обед. Все это время он пытался разговорить Рэй, но их общение больше напоминало монолог. Когда суп и рис с овощами были готовы, они расположились за столом в ее комнате, хоть ради этого парню пришлось вновь сбегать к себе за вторым стулом.

— Прошу, — Синдзи передал Рэй пиалу с ароматным мисо-супом. — Когда живешь один, волей-неволей научишься готовить. Да и никакая еда из супермаркета не сравнится с тем, что сделаешь для себя сам. Попробуй, тебе понравится!

Девочка посмотрела на него нечитаемым взглядом, но все же пригубила из чашки.

— Вкусно.

— Не самый классический рецепт, но это лучшее, что можно соорудить с одной рукой. А какие твои любимые блюда?

— Те, что без мяса.

— Понимаю, — усмехнулся парень. — Самому после контактной капсулы рот с мылом хочется промыть.

Они отдали должное пище и, наверное, забавно смотрелись со стороны: оба управлялись только одной рукой, но действовали при этом так синхронно, словно были отражением друг друга. Синдзи вспомнил, что она единственная из всего класса, кто никогда ничего не ел во время обеденного перерыва в школе и сделал себе заметку позаботиться об этом.

— Я заметил, ты биологией интересуешься. Уже решила, в какой университет после школы поступить? Рекомендую Токийский, я слышал, там лучшее научное образование в стране и третье в мире, — минут десять он расписывал прелести этого учебного заведения, с радостью подмечая первые проблески интереса в глазах девочки. Однако внезапно ее взгляд потух, будто его выключили. Синдзи не понимал причин столь резкой смены настроения, но поспешил сменить тему:

— О, кстати! Слышала, что к нам Helloween приезжают? Помню, как отец, тайком от матери, взял меня на их концерт. Я еще маленький был, ни черта тогда не понял, только и запомнил, что было здорово. До сих пор от них в восторге. А тебе нравится пауэр-метал или ты не поклонница такого стиля?

— Не знаю... — несколько растерянно произнесла Рэй. — Я не слушаю музыку.

— Многое упускаешь, — Синдзи был потрясен, но старался не показать этого. — Музыка помогает расслабиться, привести мысли в порядок, просто отдохнуть. У меня большая коллекция, хочешь дам послушать?

— Если можно.

— Нужно!

Их едва наметившаяся беседа была прервана резкой трелью звонка. Синдзи досадливо поморщился, доставая из кармана, трезвонящий веселенький мотивчик, смартфон: вселенский закон подлости в действии. Вызов по видеосвязи шел от Мисато.

— Слушаю вас, мой капитан!

— Привет, Синдзи-кун! Где это ты?

— Здрасте. Да вот, зашел в гости к Рэй.

— О-у! Свидание, романтический обед и все такое? — лукаво улыбнувшись, понимающе покивала она. Капитан Кацураги в своем репертуаре. — Извини, если обломала тебе планы, но ты нужен в Геофронте.

— У меня вообще-то выходной, Мисато-сан...

— У меня тоже, — с неподдельной грустью в голосе вздохнула девушка. — Ты это Рицко объясни. Давай, ноги в руки и вперед, если не хочешь дождаться за собой отряда спецназа при поддержке боевых вертолетов.

— Да что случилось-то?

— Командование объявило Желтую тревогу. Весь боеспособный состав Оперативного отдела Nerv переводится на усиленный режим несения службы. Или, если человеческим языком, накрылись наши выходные. Аналитический Центр прогнозирует высокую вероятность прорыва Ангела.

— Ясно. Скоро буду, — он выключил видеосвязь. — Извини, Рэй, служба.

Он помог ей разобраться с посудой и отправился к себе. Собравшись, Синдзи прихватил со стола плеер, который уже успел забить любимыми композициями и вновь заглянул к Рэй, прежде чем отправиться в Геофронт.

— Вот, держи, — сказал он, передавая девочке новенький iPod Classic, купленный им взамен трагически погибшего на вокзале. — Там много всего, послушай на досуге, может что понравится.

— Спасибо...

* * *

— Контакт установлен! Синхронизация 45,1%!

— Отлично. Синдзи, как ощущения? — обратилась к нему капитан Кацураги.

Сегодня его наконец-то впервые, после безумной атаки на Ангела, допустили до синхронизации непосредственно с Евой-01. Юнит был доставлен на специально обустроенный полигон внутри Геофронта. Все во имя секретности. Довольно обширный участок, примыкающий к стене каверны, огораживали мощные бастионы. Внутри располагалась имитация возможной поверхности: лес, несколько водоемов, пара каменистых холмов и широкая песчаная полоса, огибающая специально возведенный квартал из типовых десятиэтажных коробок. Получалась своеобразная полоса препятствий. Евангелион поставили на стапель в центре круглой бетонной площадки и подключили зачем-то помимо основного питающего кабеля еще два десятка более мелких, подведя их к торсу и конечностям.

— Мисато, вы знаете, что кожа под броней жутко чешется?

— Абстрагируйся от эмоций, Синдзи. Это не твои чувства, — ответила вместо нее Рицко. — Попробуй поставить АТ-поле. Представь, что вокруг тебя как бы силовой пузырь. Сосредоточься только на этом.

— Легко вам говорить Акаги-сан, а меня этот зуд с ума сводит. Вы что, в охлаждающий раствор соль добавляете?

— Он на основе морской воды изготовлен... Ладно, подожди, — она набрала на терминале серию команд и продолжила, — я притупила чувствительность нервной системы Евы, но если ты не сможешь поставить АТ-поле, то я верну, как было. Так что постарайся, это в твоих же интересах.

Синдзи попробовал сосредоточиться... и ничего не вышло. Минут десять он пыхтел, напрягал воображение и пытался вспомнить, как ему удалось поставить поле в первый раз, но все без толку.

— Да не тужься ты так, не на толчке! — не выдержала Мисато.

— Ч-черт! Ну вот откуда мне знать, как это гребаное поле ставить?! Что, инструкции на этот счет нет никакой?

— Нет. АТ-поле может создать лишь пилот в контакте с Евой, так что все зависит только от тебя. Этот процесс расчету не поддается, тут даже Magi бессильны, — мрачно заметила Рицко. — Что ж, придется немного стимулировать.

Она что-то нажала на своем планшете и по руке Евы прошел по подсоединенному кабелю мощный удар тока.

— Ай, бля!

— Не ругайся, это для твоего же блага, — усмехнулась Рицко. — Каждые 60 секунд в произвольное место будет бить разряд. Пошевелиться и сбросить кабели тебе не дадут блокираторы. Так что единственный способ избавиться от боли — поставить АТ-поле. Если не получится в течение двадцати минут, я буду наращивать мощость с каждым разом.

«Пи*дец...» — ошарашено подумал Синдзи, но что странно: эта его мысль раздалась в динамиках на мостике полигона в виде набора шипящих звуков, которые списали на допустимые помехи. Все-таки связь посредством нейрообруча была еще столь несовершенна...

Мысли парня лихорадочно метались, но новый разряд, на этот раз в колено, заставил его взять себя в руки. Да что она себе позволяет, эта внучка Сиро Исии?! Лысого акромантула ей в зад, он не позволит так с собой обращаться! Вслед за нахлынувшим раздражением пришла и спасительная злость. Каким бы ни было это чувство негативным, но именно благодаря ему он смог ощутить исходящий от Евы едва заметный ток энергии. Это было похоже на сияние ауры, как частенько показывают в разных фэнтезийных фильмах. Повинуясь наитию, Синдзи попытался ухватить, задержать исходящую в никуда энергию и в тот же миг вокруг него вспыхнула слабым светом тонкая сияющая пленка.

— АТ-поле установлено, — прозвучал мелодичный голосок Майи. — Предварительная мощность 270 единиц.

— Замечательно, Синдзи. Ты ведь разозлился, не так ли? Извини за столь грубую стимуляцию, но это было необходимо. Боль и сильные... эмоции могут вызвать неконтролируемые всплески стихийной магии. Первые проявления у детей-волшебников начинаются примерно в шесть лет. И самые талантливые из них даже могут сознательно контролировать и вызывать... АТ-поле. Синдзи, ты слышишь меня? Отключи и вновь поставь АТ-поле. Нам нужно знать скорость его установки и предельную мощность.

— Д-да, хорошо... — стараясь не подать виду, кивнул он.

С недавних пор к его проблемам с головой добавились еще и слуховые галлюцинации, которые проявляли себя во время разговора с другими людьми. В такие моменты они почти всегда звучали как обрывки лекций на оккультную тематику. Трансфигурация, чары, зельеварение... Он пробовал искать в сети хоть что-то конкретное на эту тему, но все запросы выходили на средневековые псевдомагические трактаты, которые по своей бредовости могли соперничать с древними представлениями о сотворении мира.

Поняв общий принцип, во второй раз поставить АТ-поле не составило для него никакого труда. Отработав еще несколько пробных включений, Рицко сняла все необходимые ей параметры и отдала приказ двигаться дальше:

— Приступим к следующей части испытаний. Поднять защитные экраны! Активировать тренировочную боевую точку!

Позади застывшей в креплениях Евы полукругом поднялись из-под земли толстые металлические плиты. Стоявшие невдалеке корпуса здания раздались в стороны. За ними медленно поворачивалась вокруг своей оси пирамида, утыканная башенками орудий и коробами ракетных комплексов.

— Ну что, Синдзи! Ставь АТ-поле, если не хочешь, чтобы тебе подпалили хвост! — весело скомандовала капитан Кацураги.

— Этап первый. Испытания оружия, аналогичного для использования Евангелионом, — отчеканила Рицко.

— Ну-ка, пусти меня за пульт! — Мисато чуть не за воротник вытащила из кресла какого-то бедолагу и с горящими глазами вцепилась в джойстик управления. — Щас постр-р-реляем!

Синдзи поспешно поставил едва заметную блеснувшую стену АТ-поля и приготовился ждать первых неприятностей крупного калибра, которые не замедлили прилететь. Для начала по нему были выпущены ракеты, которые по замыслу инженеров будут располагаться в наплечных пилонах. Территория за границей АТ-поля окуталась густым дымом от многочисленных взрывов, который почти не проходил через барьер. Еще несколько залпов выявили полную неэффективность этого оружия против АТ-поля. Затем настал черед автоматической пушки и с тем же результатом. Впрочем, и так уже было ясно, что обычное оружие способно причинить хоть какой-то вред Ангелу лишь при подавлении АТ-поля. Однако Мисато все еще на что-то надеялась:

— Ну нет, так не интересно! — воспользовавшись приближением, Синдзи увидел, что теперь на него нацелены сразу шесть пушек.

— Залп! — цветки разрывов наблюдать было красиво, но как-то скучно — знай себе сиди, поддерживай АТ-поле.

— Бронебойным! — Мисато явно вошла в раж. Но увы — металлические болванки просто зависали перед Евой, завязнув в золотистом сиянии.

— Попробуй слитный залп в одну точку, — Рицко тоже с интересом наблюдала за тактическим экраном. В этот раз после серии из трех залпов АТ-поле едва заметно заколыхалось.

— Ага! Действует! Давайте-ка глянем, что у нас есть более мощное? — пирамида повернулась к Синдзи другим боком и на Еву нацелились еще более крупные калибры.

— Этап второй. Испытания оружия, применяемого войсками ООН. Начни с ракет.

Битых два часа Мисато садила всем, чем только можно — от разнотипных ракет до реактивной артиллерии, но добилась лишь того, что платформу с Евой покачнуло ударной волной. Ни один из многочисленных осколков, щедро усыпавших землю перед юнитом, так и не преодолел АТ-поля. Зато Синдзи, которому было не по себе наблюдать полыхающий вокруг шквал огня, смог увеличить мощность барьера на десяток пунктов. Когда доктор Акаги отметила этот момент, она посоветовала подруге сменить тип оружия. Залпы танковых и гаубичных пушек вызывали колебания АТ-поля, но лишь после многократного слитного попадания в одну неподвижную точку. Рицко засела за какие-то свои расчеты, а Мисато продолжала увлеченно палить из всех орудий, сокрушаясь, что в Геофронте нельзя использовать боеприпасы объемного взрыва или береговую артиллерию особой мощности.

— Нет... — оторвалась от компьютера Акаги. — Продавить АТ-поле таким способом можно лишь в том случае, если Ангел будет неподвижно стоять на месте. Иначе происходит почти моментальное восстановление структуры. Но когда на Сахиила сбросили N2-бомбу, его поле стало вращаться вокруг оси, м-да. Так что единственным эффективным способом борьбы, по-прежнему является резонанс полей Евы и Ангела. Мисато, прекращай давай. Доверили ребенку автомат...

— Ой, да ну тебя! Подумаешь, постреляла немного, отвела душу. Не все же эти чертовы бумажки перебирать, — она повернулась к экрану связи с Евой. — Синдзи, ты там не уснул?

— Нет, — буркнул тот.

— Ну не дуйся ты так, у нас и для тебя есть подарочек.

Бетонные плиты перед ним разошлись в стороны и из земли поднялся пьедестал, на котором покоилось нечто, напоминающее зауженную к концу дубину. Доктор Акаги разблокировала крепления, удерживающие юнита, и Синдзи получил возможность подробнее исследовать «подарочек». Длинная темно зеленая шершавая и бугристая рукоять с плетеным, из чего-то напоминающего кожу, темляком. Небольшое навершие оказалось заглушкой, которая предохраняла от случайного раскладывания оружия. Сначала Синдзи подумал, что ему вручили что-то вроде телескопической дубинки. Однако после нажатия на неприметный выступ, из рукояти с силой выскочил тускло мерцающий фиолетовым светом узкий четырехгранный штырь. Оружие Ангела. Когда-то это была рука, но теперь, после удаления всего лишнего, больше всего это напоминало складной нагамаки*.

— Как тебе? — гордости в голосе Мисато не было предела. — Умники из Научного отдела подшаманили с твоей добычей и теперь ты имеешь более эффективное оружие ближнего боя, чем квантовые ножи. Конечно, этот псевдомеч не так хорош, каким он был у Ангела, но все равно гораздо лучше и прочнее всего, что мы можем предложить.

— Мы так и не смогли взять на анализ образец материала, из которого он изготовлен, — дополнила подругу Рицко. — Предел прочности у этой вещи просто невероятный. По итогам боя с Третьим Ангелом было принято решение использовать полученный материал для усиления боевых возможностей Евангелиона.

Синдзи попробовал взмахнуть мечем, но так неуклюже, что перерубил несколько закрепленных на юните кабелей.

— Да-а... Как только наши эскулапы разрешат тренировки, будешь заниматься фехтованием, — заметила Мисато. — Это помимо всего прочего.

— Интересно, — Рицко уткнулась носом в монитор. — Структура твоего оружия подобна кристаллу и она явно взаимодействует с АТ-полем.

Синдзи и сам заметил, что меч стал светиться более ярко. Еще несколько взмахов ополовинили количество кабелей, а меч стал сиять так же как у Ангела.

— Похоже, твое оружие впитывает в себя свободные излишки излучаемой АТ-полем энергии. Датчики фиксируют заметное увеличение температуры. Позже изучим это явление подробнее, а теперь приступим к следующему этапу испытаний, — перед внутренним взором Синдзи возник виртуальный маршрут по полигону.

— Ну чего встал?! — раздался ласковый командный рык капитана Кацураги. — Десять кругов, для начала. Давай, левой!..

* * *

В дышащем древностью зале горели десятки свечей, чей свет лишь едва разгонял тьму, даруя возможность увидеть обстановку, которая больше подошла бы какому-нибудь храму. Круглое помещение, со смыкающимся в темноте куполом, неровные контуры тронутых плесенью колонн, узкие стрельчатые окна и, конечно же, фрески, покрывающие стены. Неведомый художник вложил не только свой дар, но и душу в изображение одной-единственной сцены из Откровения. Падение Ангелов. Сонмы крылатых существ, сошедшихся в смертельной схватке со своими же собратьями. Свет Небес, поддерживающий одних и Адское пламя, ждущее других. С особым тщанием была прорисована пара предводителей. Скрестившие мечи простой воин в незамысловатом доспехе и его оппонент, сотканный из чистого света. Пламя слабо дрожало от дуновения воздуха, отчего казалось, что крылатые фигуры на фресках двигаются, словно живые.

В центре этого удивительного помещения, в котором почему-то не было ни намека на дверь, а только десять высоких узких окон, перемигивающихся звездами ночного неба, стоял широкий стол, выточенный из цельного куска камня. Во главе его в кресле, больше напоминающем трон, восседала страшно изуродованная фигура. Человек, лишенный практически всей кожи на голове, с темными провалами на месте носа и глаз, в картинно разодранном и опаленном костюме, являл собой довольно отталкивающее зрелище. Четверо других... существ, сидевших за столом, выглядели не менее причудливо. Антропоморфный трехглазый ящер, висящие в воздухе и не скрепленные ничем отдельные фрагменты рыцарских доспехов, бледный и красноглазый, со слегка торчащими из-под губ клыками, мужчина и вульгарно одетая женщина с клубком шипящих и извивающихся змей на голове. Все пять фигур явно были нематериальными, так как едва заметно просвечивали, кроме последнего, шестого участника этого необычного совещания. Икари Гендо сидел, сгорбившись и, положив голову на сцепленные в замок пальцы, слушал докладчика:

— ...таким образом, оставшиеся ретрансляторы будут установлены в течение полугода. Пара месяцев на окончательную калибровку и можно будет приступать к завершающему этапу, — голос ящера слегка растягивал шипящие звуки, но в целом его речь была четкой.

— Хорошо, — безглазая фигура во главе стола повернулась к клыкастому человеку в изысканном старинном костюме. — Виктор?

— Комплектация резервных центров закончена. Монтаж дополнительных генераторов Поля Подавления так же подходит к концу. И в связи с этим, вновь хочу отметить, что стабильность работы нескольких установок гарантировать невозможно.

— Да бросьте! Вы просто мечтаете получить под это дело такой же комплекс Magi, как и в Геофронте, — прошипел ящер.

— Я просто не хочу превратиться в желе, если процесс выйдет из-под контроля, как в первый раз!

— А что не так? Испытания прототипа прошли успешно даже без суперкомпьютера и вполне уложились в план.

— И в результате раздолбали к чертям Австралию. Просто здорово, — прогудели доспехи. — Черт с ними с латиносами и неграми, они в любом случае материал отработанный, а вот напомнить вам, сколько ресурсов ушло на создание Австралийской резервной базы? И где она теперь?! Целый континент, на который мы возлагали такие надежды, превратился в пустыню.

— Мне напомнить, что вы тоже голосовали за начало испытаний прототипа Установки? Мы, возможно, поспешили с Антарктической операцией, но очень уж удачно все тогда совпало.

— Вы всегда спешите и в этом-то вся проблема! — оскалился красноглазый франт.

— Успокойтесь, соратники, — поднял в примиряющем жесте руку безглазый человек. — Что было, то было, прошлое не изменить. Мы учли эти ошибки и идем дальше к Вечности. Итак, Лия, что у тебя?

Единственная женщина среди присутствующих оправила выползшую на лицо змейку за ухо и принялась рассказывать о своих успехах:

— Основные районы вакцинации охвачены примерно на 70%. Но нам приходится сдерживать темпы, дабы не допустить преждевременной паники. Возможно, придется устроить еще одну контролируемую эпидемию с соответствующей кампанией в СМИ. Сейчас мои помощники прорабатывают этот вопрос более детально. На периферии же все идет по плану. Кроме того, Франциск предложил увеличить квоту еще на 20 миллионов.

— Франциск? — безглазый повернулся к висящим в воздухе доспехам.

— Мои инженеры недавно вернулись из Африки. Судя по их отчетам, последствия Второго удара там не так серьезны, как полагали ранее — тектоника региона в норме. Инфраструктуру нужных нам месторождений можно восстановить с малыми затратами и рентабельность их будет высока. Но для этого нужны люди, — рыцарь с лязгом пожал плечами. — Думаю, лучше всего будет использовать отбракованный материал из Европы. С переселением проблем не возникнет, технология отработана.

— Дались вам всем эти поляки, — поморщился клыкастый господин.

— Тебе же лучше Виктор, не будут под ногами путаться.

— Да как знаешь, но намучаешься ты с ними... Очень уж сволочной народец, поверь моему опыту.

— Ничего, перевоспитаем.

— Что ж, особых препятствий не вижу. Но 20 миллионов много, мы и так вышли на миллиардный рубеж. Франциск, переправь расчеты моим аналитикам, после совещания обсудим этот вопрос подробнее. А теперь к главному, — безглазый повел черепом по сторонам, как бы оглядывая присутствующих. — Как вы уже знаете, Ангелы вернулись. И вернулись даже раньше предсказанного срока. Не смотря на то, что мы готовились встретить их во всеоружии и выделили для этого значительные ресурсы, первое же столкновение едва не закончилось катастрофой. Для начала, за неделю до этого, инцидент с Первым Дитя вывел из строя Нулевой юнит...

Взгляды присутствующих обратились к Командующему Икари.

— Прототипы вообще неудачная серия. Некоторые соратники считают, что эту линию нужно закрыть, — заметили, глухо лязгнув, доспехи.

— А Ноль-первый, не смотря на всю свою мощь, оказался узкоспециализирован под конкретного пилота, — мурлыкнула дама.

— Вы решили подарить своему сыну новую игрушку, Икари? Сколько еще вы будете тратить наши средства на личные нужды? — вступил с критикой ящер.

— Ремонт двух подобных боевых машин способен разорить целую страну... — флегматично заметил Виктор.

— Ева-01 пострадала слабо. В настоящий момент ее боеспособность полностью восстановлена, — отчеканил Командующий Икари.

— И, тем не менее, первый же бой едва не окончился потерей юнита, — не преминул заметить ящер.

— Верно. В связи с этим я прошу разрешение Комитета на комплекс мер по реактивации Евы-00. Одного юнита совершенно недостаточно для эффективной обороны Геофронта. В идеале было бы доставить в Токио-3 и Еву-02.

— То есть, опять дополнительные расходы? Икари, вам не кажется...

Внезапно пустые рыцарские доспехи замерцали и пропали на несколько секунд, но вскоре вновь появились.

— Соратники! Только что мне доложили, что служба Дальнего обнаружения засекла формирующийся прокол пространства!

— Новый Враг пожаловал, — с кривой улыбкой на чешуйчатой морде просвистел ящер. — Надеюсь, ваш сынок нас не подведет, Икари? Не хотелось бы прибегать к радикальным мерам.

— Главное не допустить Ангела к Установке, — нервно забарабанил пальцами по столу клыкастый франт. — Второй этап должен пройти строго по плану, иначе Австралия покажется всем нам детским лепетом.

— Действуйте, Икари. По итогам боя мы обсудим целесообразность выделения вам дополнительных сил и средств, — фигуры существ исчезли, оставив в помещении только Командующего и изувеченного человека на троне. — Действуйте, но помните что Ангелы лишь досадная помеха в наших планах. Основной проект должен быть завершен в срок и я не потерплю задержек!

Комната, как и собеседник, мигнула и исчезла. Сеанс связи закончился. Гендо по-прежнему находился в своем кабинете в здании Штаб-квартиры ООН. За окнами плескалось море, а ласковое солнце согревало скалистые берега Сардинии. Икари склонился над столом, массируя пульсирующие болью виски и с ненавистью глядя на маленькую серую пирамидку, стоявшую в центре. Обычный кусок гранита, тайну которого не смогли разгадать самые современные научные приборы. Он служил для связи с негласными правителями Земли, каждый раз творя в его сознании новый облик зала совещаний и таинственных хозяев. На стол упала красная капля. Вот ведь... С недавних пор к жуткой мигрени после контакта добавилось еще и это. Вытирая салфеткой текущую из носа кровь, Командующий поднял трубку одного из стоявших на столе телефонов и произнес:

— Соедините меня со Штаб-квартирой Nerv.

*Нагамаки — японское средневековое холодное оружие, длина лезвия которого примерно равна длине рукояти.

«Это еще что за дол*бы?! С камерой?!! На объекте!!! Кретины тупорылые! Немедленно схватить их за яйца и притащить сюда, пока я лично вам эти яйца не оторвал!»

Крики начальника Особого отдела института Nerv-Япония на Главном посту слежения.

Сигнал общегражданской тревоги застал Синдзи и Рэй на пути к Четвертому общественному терминалу, ведущему в Геофронт. Электронные часы на запястьях подростков вспыхнули мерцающим красным светом, а смартфоны принялись противно верещать.

«Красная тревога! Всему персоналу Nerv явиться на места согласно штатному расписанию!» — гласило полученное сообщение, которое сменилось картой с кратчайшим маршрутом до точки выхода.

Не говоря ни слова, они сорвались с места, благо хоть находились в каком-то квартале от цели. Вбежав в помещение за двустворчатыми дверьми с алым логотипом Nerv, подростки оказались в пункте индивидуальной эвакуации. Вдоль стен были расставлены одноместные ячейки скоростного лифта. Синдзи помог Рэй устроиться в капсуле и поспешил занять свое место в соседней. Застегнув ремни безопасности, он провел Nerv'овской картой доступа по считывающему устройству. Дверь капсулы, забранная мощным бронестеклом, опустилась, лязгнули блокирующие фиксаторы и ускорение вжало его в кресло. Работающая по принципу пневмопочты система транспортировки предназначалась для скорейшей доставки хоть сколько-нибудь ценных сотрудников до мест их службы в случае чрезвычайных ситуаций. Действовала она быстро, но особым комфортом не отличалась: Синдзи изрядно укачало на крутых поворотах. Вид снаружи за время путешествия сливался в единое размытое пятно.

Наконец капсула замедлила свой ход и парень увидел, как она плавно опускается к ангару Ев. В приемном зале его встретил лишь седовласый техник в однотипной оранжевой робе, с петлицами сержанта. Рэй нигде не было видно, похоже, ее ячейку Magi направили в другое место. Еще одна короткая перебежка и вот уже парень в раздевалке натягивает свой синий контактный комбинезон. Посторонней помощи ему не требовалось — его рука, удивляя всех врачей повышенной регенерацией, уже зажила. Сопровождение же было необходимо согласно Уставу Оперативного отдела Nerv. Мисато как-то обмолвилась, что когда Синдзи пройдет соответствующую аттестацию на должность пилота и прочие бюрократические заморочки, ему присвоят звание младшего лейтенанта и назначат ординарца для сопровождения в Геофронте. Пока же эту роль временно выполнял пожилой техник.

Еще одна пробежка и они достигли помещения, где в охлаждающем растворе мариновался Евангелион. Бригады техников спешно готовили его к запуску. Пока парень устраивался в контактной капсуле, на связь с ним вышли с командного мостика Мисато и Рицко.

— Слушай внимательно, Синдзи, — без предисловий начала доктор Акаги. — Сегодня в 14:17 радары засекли быстро приближающийся к городу со стороны моря крупный неопознанный объект. По спектру излучения он соответствует Ангелу.

— Флот нанес ракетный удар, но цель поражена не была, — продолжила капитан Кацураги. — Те оборонительные системы Токио-3, что успели привести в боеготовность, встретят его на подходе к городу. Войска ООН так же развертываются в боевое положение. Твоя задача: встретить Ангела в пригороде, увести его от города по проложенному маршруту и уничтожить. Тебе помогут автоматические бастионы в конечной точке пути и штурмовая авиация. В прямой бой, пока не выманишь его из города, не вступать!

— Принято, — кивнул Синдзи, застегивая последние ремни.

— Есть картинка с зондов слежения, — раздался голос Майи.

— Выведи на экран, — приказала Рицко.

Всеобщее внимание приковал вид очередного пришельца, прямо скажем, весьма причудливой формы.

— Что это за летающий хуй? — первым нарушил молчание Синдзи.

Из-за вытянутого в длину серого тела, с характерной розовой головной частью, Ангел сверху действительно походил на мужской половой орган. Вторым сравнением, приходившим на ум, пожалуй, была креветка. Дюжина относительно маленьких, постоянно шевелившихся лапок и сегментированное брюшко, по которому от «головы» к зауженному «хвосту» пробегали фиолетовые огоньки. Ангел двигался к городу паря над землей на высоте примерно двадцати метров.

— Весьма емкое определение, — невольно хохотнула Мисато.

— Это твоя цель, — поморщилась Акаги. — Готов? Начинаем активацию юнита.

И потекла уже привычная предстартовая суета. Техники закрепили на его голове нейрообруч и загерметизировали капсулу, которая после установки в Евангелион начала заполняться LCL. Синдзи, зажмурившись, сидел в ожидании ввода в затылок щупа нейроконтакта. Как ни обещала доктор Акаги улучшить эту неприятную процедуру, но пока приходилось терпеть. Вот кожу на затылке пронзило резкой болью и его сознание разлетелось на тысячи осколков. Дикий калейдоскоп красок смешался с не менее сумасшедшей какофонией звуков. Казалось, целую вечность он провел среди этого хаоса, пока распыленный на мельчайшие частицы разум невероятным усилием воли не был собран воедино.

— Уровень синхронизации... ого! 53,7%! — донеслись до его сознания первые связные слова.

— Откуда такой резкий скачек? С чем это связано? — требовательно спросил знакомый голос. Кажется, доктор Акаги?

— Мало данных для анализа. Magi не могут произвести расчет, — а это, судя по всему, Майя.

— Да не важно, потом разберетесь! — нетерпеливая и несравненная капитан Кацураги. — Синдзи, чего молчишь? Ответь что-нибудь, как ты там?

— Не знаю... — растерянно протянул он. Синдзи?!

— Пилот! Отчет о самочувствии!

— Все... в порядке... Мисато-сан, — все верно, теперь-то он Синдзи... Только мантикору Мордреду в жены, если все действительно в порядке!

Парень даже не лукавил, он самым беспардонным образом врал своему командиру. Но сказать правду было бы еще хуже. При синхронизации с Евой он иногда по несколько секунд, а то и минут реального времени не мог осознать себя. Мысли лихорадочно метались, в глазах темнело от красок и образов, а в ушах стоял непрекращающийся вой слитых воедино голосов. Доходило до того, что подросток не понимал, кто он и где находится, считая все происходящее с ним бредом и сюрреалистичным кошмаром. Приходилось ждать, пока сознание вновь не соберется воедино из тысячи мелких кусочков. Доктор Акаги называла это чувство дезориентации последствием нестандартного подключения к Евангелиону. Однажды она полдня продержала его в тестовой капсуле, пытаясь разобраться в этом явлении, но, в конце концов, лишь досадливо махнула рукой, сказав, что опасности для его здоровья нет. Однако сегодня, наконец, кусочки паззла из мыслей, чувств и воспоминаний сложились правильно. В сознании всплыло имя. Его настоящее имя. Гарри Поттер. Так его зовут... звали когда-то. Память Икари Синдзи никуда не делась, но она больше не заслоняла его собственную личность. Ему еще предстояло разобраться во всем, что с ним произошло, но главный сдвиг уже был достигнут.

— Капитан! Первый оборонительный рубеж начал атаку на Ангела, — отчитался Макото.

— Заканчивайте проверку юнита и выводите его на стартовую площадку, — приказала Мисато. Вот так. Из огня да в полымя. Не успел он окончательно осознать себя, как его уже вновь посылают в бой.

Как бы ни спешили операторы, тестируя узлы Евы, но платформа с юнитом придет в движение лишь по их завершении. Цена малейшей ошибки в такой момент была бы непомерно высока. До отправки на поверхность было еще немного времени хоть как-то освоиться с его новым состоянием. Из-за нейрообруча на голове даже думать приходилось осторожно. Впрочем, откопав в куче разнокалиберных воспоминаний, одно, относящееся к общению с легилиментами, он старался удерживать перед мысленным взором картинку змеи. Простого маленького черного ужика, что заполз как-то на клумбы у дома тети Петуньи. Парселтанг, будучи природной особенностью, не поддавался изучению и был прекрасной защитой от любителей покопаться в чужих мозгах.

А подумать было о чем. Он не понимал, как мог оказаться в теле совершенно незнакомого японского подростка. Да еще и по прошествии стольких лет. Последним хронологически связанным воспоминанием было смертельное проклятье Волдеморта, насылаемое им на своего почти поверженного противника в Большом зале Хогвартса. Но если он тогда умер, то как оказался здесь? Единственным известным ему способом возродиться после смерти был крестраж. Но вот создавал ли он его? Среди обрывков воспоминаний о прошлой жизни обнаружить хоть что-то касающееся этого вопроса не представлялось возможным. Да и нужно ли? Он жив и это главное. Удивительно, но этих неполных трех недель ему вполне хватило, чтобы освоиться в теле Синдзи Икари. Да он бы и дальше, наверное, воспринимал себя им и считал, что медленно сходит с ума, если бы не сегодняшнее слияние с Евангелионом. Не иначе само провидение дало ему возможность сначала обжиться на новом месте, а уже потом осознать себя. И все-таки, кто он теперь? Похоже, его угораздило и во второй жизни оказаться избранным, если и не мессией, то уж апостолом точно.

«Забавно. Апостол, который должен сразить Ангела. Да я сама скромность» — подумал Гарри.

— ...Синдзи? — достучалась-таки до него Мисато. Задумавшись, парень чуть было не упустил момент, когда платформа с юнитом встала в пазы катапульты.

— Я готов! — наверное, все же стоит решать проблемы по мере их поступления. В памяти почему-то всплыл бой в Зале Пророчеств и ухмыляющаяся рожа Антонина Долохова, произнесшего слова, смысл которых во всей мере дошел до него только спустя многие месяцы, во время скитаний по лесам Англии:

«Мальчик, куда ж ты, на хрен, денешься, с подводной-то лодки?»

— Пуск! — взвыли электромагнитные разгонные двигатели и катапульта отправила Евангелион на поверхность.

Второе за день чувство отжимаемого в стиральной машине на максимальных оборотах белья. Но вот, вскоре, заскрипели амортизаторы, останавливая платформу, и фальш-стена выходного здания ушла под землю, открывая путь в город. Операторы на мостике подключили питающий кабель и разблокировали крепления Евангелиона, выпуская его. Сегодня он был в полном боевом облачении. Помимо технологичной многослойной брони, на юнит навесили дополнительные элементы пассивной защиты. На плечах красовались кассеты с ракетами, а на поясе разместились сменные обоймы со снарядами для автоматической пушки. Трофейное оружие Ангела было закреплено на правом бедре. Синдзи вытащил из подставки на платформе свою «винтовку» и, перехватив ее двумя руками, отправился навстречу пришельцу. Тактический экран перед его внутренним взором, показывал, что тот движется примерно в километре от него среди невысокой пригородной застройки.

Увеличенный в прицеле Ангел выглядел еще уродливее, чем на съемке. Головная часть, вся покрытая розово-серыми хитиновыми буграми, влажно блестела. Многосуставные лапки под ней хаотично копошились, прикрывая алое ядро. По бокам были широкие наросты, непонятного предназначения. Когда Синдзи приблизился к нему, Ангел, подобно кобре принял вертикальное положение, направив сужающийся конец брюшка в сторону юнита. Парень, помня, как Сахиил стрелял по нему потоками плазмы, не только поставил АТ-поле, но и благоразумно старался держать между собой и пришельцем хотя бы пару зданий-барьеров.

— Дай короткий залп, — приказала капитан Кацураги.

Он трижды выстрелил в сторону Ангела и ожидаемо увидел, как огни взрывов растекаются по АТ-полю. А затем едва успел увернуться от какой-то ядовито-фиолетовой жижи, тугой струей ударившей из раскрывшегося отверстия на хитиновом брюшке пришельца.

— Fucking shit! Это еще что за дрянь?! — мысленно завопил он, пригнувшись за зданиями, отступая от Ангела.

— Вещество не опознано, — ответила ему через несколько секунд доктор Акаги. — Но по предварительным данным оно вызывает резкое «старение» металла. Постарайся не словить такой залп.

Как будто он сам хотел этого. От здания, на которое пришлась струя из «задницы» Ангела, стали медленно отваливаться куски бетона. Металлический каркас таял и расползался буквально на глазах. Но что хуже всего, эта дрянь спокойно миновала АТ-поле, даже не заметив его!

— Синдзи, следуй по проложенному маршруту, уводи за собой Ангела, — приказала капитан Кацураги.

По ее указаниям, он стал уклоняться в сторону небольшого ущелья, на виртуальной карте усыпанного метками автоматизированного ракетно-артиллерийского комплекса. Еще несколько раз пришелец стрелял своим химическим оружием. Доктор Акаги, проанализировав данные наблюдений за ним, гарантировала пилоту не менее минуты безопасного времени между залпами. Синдзи пока удавалось уворачиваться от плевков, но последняя струя обильно оросила энерговод, питающий Еву, и, хотя и не разъела его, вскоре у юнита появились проблемы с подачей энергии. Он выманивал Ангела все дальше от города, ведя по нему редкий беспокоящий огонь. Они уже миновали последние предместья Токио-3 и двигались по дороге в ущелье, петляющей между серых скал. До эффективной зоны поражения изготовившихся к огню замаскированных бастионов оставалось всего ничего, когда питающий Евангелион кабель все-таки лопнул. На командном мостике и перед внутренним взором пилота вспыхнула зеленая полоса медленно убывающих процентов оставшегося заряда в батареях. Операторы моментально скорректировали маршрут к спрятанному за куском скалы резервному кабелю. Парень попытался рывком разорвать дистанцию и в этот момент Ангел выстрелил новым потоком фиолетовой жижи. Едкая струя обдала ноги юнита до колен и с тех стали сползать, как старая кожа со змеи, фрагменты бронирования. Окажись Евангелион обычным роботом, на этом бой, как таковой, скорее всего и закончился. Лишенный подвижности, он стал бы легкой добычей для Ангела. Но хвала Мерлину и Моргане, доктор Акаги еще в первую встречу сказала истинную правду, хоть Синдзи и не сразу поверил ей: юнит был живим организмом. Потеря части брони сказалась разве что на защите, но никак не на его маневренности. В два прыжка достигнув нужного места, Синдзи вырвал из креплений новый штекер питающего кабеля, подавая команду на отстрел старого. Держа в правой руке пушку, левой он завел его за спину, с силой вогнал в опустевший разъем. После чего резко крутанулся на месте, становясь лицом к Ангелу и поудобнее перехватывая винтовку. Время замерло. По напряженным нервам резанул писк звукового сигнала. Скосив взгляд в сторону, он обнаружил на виртуальном интерфейсе карты местности метку юнита, расположенную в центре большой красной зоны. Цель достигнута.

— Приступаем ко второй фазе операции! — подтвердила его догадку Мисато.

Ангел не спешил, он парил к ловушке медленно и уверенно. Синдзи немного смущали его обманчиво вялые движения, ведь к городу тот шел с изрядной скоростью. Все это ущелье, куда он выманил Ангела, представляло собой увеличенный аналог полигона, на котором парень тренировался в Геофронте. Многочисленные автоматизированные бастионы, замаскированные под городскую обзорную площадку и скалы. Мины и ловушки, бесполезные против летающего Ангела. Выдвигаемые из-под земли укрытия для техники и Евангелиона. Таких зон рядом с городом было множество. Бои непосредственно в Токио-3 изначально рассматривались Командованием как самый крайний случай, когда пала или оказалась неэффективна, что на войне равнозначно, вся внешняя оборона.

— Центр — всем! Полная готовность! Открывать огонь только по моему приказу, не раньше! — меж тем командовала Мисато. — Синдзи! Как только Ангел даст свой залп, идешь вперед, постарайся подавить его АТ-поле. После чего мы нанесем удар. Не рискуй понапрасну, если что, отступай за заградительные щиты.

— Принято, капитан.

Юнит застыл на огневом рубеже. Перед ним на виртуальной карте мигал значок поднимаемого из земли бронеэкрана. Ладони, закованные в латные перчатки, уверенно сжимали превращенную в громадную винтовку автоматическую пушку.

«Да-а, это вам не с палочкой против тролля идти», — подумал он, не забывая, однако, о сокрытии своих мыслей.

Ангел остановился. По его блестящему хитиновому панцирю пробежали фиолетовые всполохи и из раскрывшегося отверстия на брюшке в направлении Евангелиона ударила струя фосфоресцирующей жидкости. В тот же момент, повинуясь приказам неведомого оператора с командного мостика, перед юнитом выросла, выдернутая из-под земли подрывом мощного заряда, толстая железобетонная плита. Он скрючился за ней, укрываясь от летящих во все стороны брызг. Когда опасная взвесь осела, юнит выбрался из укрытия и, поставив АТ-поле во всю ширь, поспешил навстречу Ангелу. Золотистое сияние, окружившее Евангелион, встретилось с таким же у пришельца. Юнит немного замедлил свой бег, с силой упираясь в каменистую землю, но вот АТ-поле Ангела не выдержало напора и разлетелось тысячами искрящихся крупинок.

В тот же момент Синдзи открыл огонь из винтовки по кончику хитинового «хвоста», из которого стрелял пришелец. Следовало лишить Ангела его главного оружия. С наплечных пилонов Евангелиона сорвались ракеты и, оставляя за собой дымные хвосты, отправились к сверкающему среди мельтешащих лапок красному ядру. Пилот видел, как снаряды из его пушки разносят в клочья хитиновый панцирь хвоста пришельца и от того отлетают куски брони и брызги алой крови. Краем сознания он услышал, как капитан Кацураги отдает приказ атаки на Ангела. От кружащих вокруг них вертолетов отделились десятки смертельно опасных жал, устремившихся к своей цели. Авиация держалась на почтительном расстоянии, помня печальный опыт своих коллег, атаковавших Сахиила. По обе стороны ущелья обзорные площадки и просто куски скал с грохотом трансформировались, показывая миру изготовившиеся к бою автоматические бастионы. С пусковых установок сорвались уже сотни ракет, грохнул слитный артиллерийский залп и эта всесокрушающая лавина смерти устремилась на Ангела. А того уже порядком заволокло дымом. Евангелион укрылся за выставленными защитными экранами, спешно перезаряжая опустевший магазин винтовки, когда волна смерти достигла их. Если бы не в панике сжатое пилотом вокруг юнита АТ-поле, он вряд ли бы уцелел. Пришедшая ударная волна была такой силы, что почти разрушила его бетонные укрытия и лишь чудом не пребила питающий кабель. На месте же Ангела кружился смерч из огня и черного дыма. Казалось, в этом адской круговерти не может уцелеть ничто. Однако все изменилось в единый миг.

Перед Евой словно ударили две ярко-фиолетовые молнии, окончательно доламывая остатки его укрытия. Пара неуловимых взглядом ударов и от автоматической пушки в его руках остались одни обломки. Непонятно откуда взявшимся ураганным порывом ветра дым и пламя снесло в сторону и всем стало видно, что Ангела еще рано списывать со счетов. Да, столь массированный обстрел при подавленном АТ-поле изрядно потрепал его. От кончика «хвоста» остался только сочащийся кровью, смешанной с сияющей фиолетовой дрянью, отросток. Хитиновая броня, вся испрещенная выбоинами и трещинами, лопнула во многих местах, обнажив нежную розовую плоть. Часть лапок, прикрывающих ядро, была вырвана с мясом, а другая перебита и висела недвижными плетьми. Но Ангел был жив и не собирался сдаваться. Его новое оружие — длинные, за сотню метров, сияющие силовые жгуты, похожие на трофейный меч Евы, высвободившиеся из непонятных доселе отростков по бокам пришельца. Синдзи поспешил убраться подальше за другой заградительный щит, пока не словил новый удар такой плеткой. А они раскручивались со страшной силой, создавая своего рода кокон, защищающий пришельца от продолжающегося обстрела. Тело Ангела медленно сворачивалось в кольцо, закрывая поврежденным хвостом ядро. Когда он стал напоминать тор, в его центре сверкнула алая вспышка и, неожиданно мощным толчком, Евангелион отбросило на противоположный склон ущелья. Секунды впечатляющего полета подобно чертику-на-веревочке и юнит, оставляя за собой разматывающийся питающий кабель, с грохотом приземлился на скалистую землю. Синдзи хоть и находился в кресле, которое гипотетически должно было амортизировать любое резкое движение Евы, но такая жесткая посадка выбила из него дух.

— В чем дело, Рицко?! — на командном мостике, уперев руки в стол, Мисато коршуном нависла над уткнувшейся в монитор подругой.

— АТ-поле Ангела трансформировалось в игольчатую форму, — задумчиво изучая трехмерную структуру, созданную Magi, ответила та. — Именно такое превращение и отбросило Еву.

— Это что же, он стал ежиком? — удивленно почесала нос Мисато.

— Можно и так сказать. Структура его «иголок» очень плотная. Еве понадобится время, чтобы нейтрализовать хотя бы часть из них.

— Но Синдзи сможет продавить их в ближнем бою?

— Гипотетически да. Слабое место такой формы АТ-поля находится у основания. Там оно истончилось до такой степени, что и обычное оружие пробьет его.

— Если пустить юнит в ближний бой, мы не сможем применить против Ангела что-то мощное.

— А и не надо. Достаточно будет более-менее слитного залпа. С помощью Magi я рассчитаю необходимые параметры.

— Хорошо. Действуй.

А меж тем Ангел принялся бушевать не на шутку. Несколько огромных полупрозрачных золотистых щупалец АТ-поля подобно гигантскому бичу прошлись по огрызающимся огнем бастионам. Там, где они появлялись, могучие укрепления, словно игрушечные, страшная сила сминала и рвала на части. Во все стороны летели обломки бетона, камни и искореженные куски оружия. Склоны ущелья окутались густой темной взвесью из дыма, пепла и пыли. На командный мостик один за другим стали поступать отчеты об уничтожении автоматизированных огневых точек. Рицко морщилась, нервно затягивалась очередной сигаретой, но раз за разом вносила все новые и новые поправки в свою схему расчетов.

— Черт! Да такими темпами он раздолбает все бастионы! — в ярости сжала кулаки Мисато. — Что там с пилотом? Ева может действовать?

— Да, капитан! — подтвердил Хьюга. — Повреждения юнита минимальны. Питающий кабель не пострадал.

— Связь с пилотом восстановлена, — в тон ему откликнулся Шигеру.

— Отлично! Синдзи, подъем! Хватит там валяться. Слушай приказ: ты должен отвлечь на себя Ангела. Продержись хотя бы пару минут и тогда мы пробьем его АТ-поле. Тебе останется только добить его.

— Мне кажется, или что-то подобное вы уже говорили... — сквозь треск помех донесся его голос.

— Неважно! Давай, бегом, не ленись! Разделаемся с этой креветкой сегодня!

Юнит пошевелился, скрежеща всеми сочленениями брони. Встал, пошатываясь, и неуверенно двинулся в сторону колоссального золотистого смерча АТ-поля, со сравнительно небольшим бубликом Ангела в центре. Из всего наличного вооружения у него остался только узкий трофейный меч. Обломки винтовки валялись где-то среди груды осколков камней и бетона, густым ковром покрывавших землю ущелья. Пусковые установки ракет в наплечных пилонах были опустошены подчистую. Их перезарядка в условиях боя представлялась чем-то малореальным, а доставить на поверхность новую винтовку, взамен уничтоженной, не было никакой возможности — развороченный бастион полностью завалил люк скоростного лифта. Ничего другого и не оставалось, кроме как выщелкнуть из рукояти ярко сверкнувший трофей. Перехватив его поудобнее он осторожно, прикрываясь всеми доступными барьерами, по кружному пути стал приближаться к Ангелу. Тот, казалось, не замечал Евангелион, продолжая крушить все вокруг. Но когда до пришельца оставалось совсем немного, до того недвижно лежавшие силовые плети, прекратившие вращаться после развертывания новой структуры АТ-поля, вновь пришли в движение.

Чувство опасности взвыло раненым зверем и он невообразимым прыжком ушел в сторону от бетонного заграждения, за которым прятался. В следующий миг ярко светящиеся хлысты оплели его, последовал рывок, и мощная с виду плита развалилась на куски. Синдзи отбежал назад, выходя из зоны поражения силовых жгутов. Ангел остался на месте, видимо, такая его трансформа не предполагала возможности передвигаться. Парень вновь двинулся рысцой вокруг пришельца. В мозгу засела неуловимая мысль, не дававшая ему покоя. Он внимательнее оглядел Ангела. Вот оно! Сбоку, под прикрытием силового жгута, ярко сверкало красное ядро. Хитиновый панцирь в этом месте был сильно поврежден и не закрывал его в полной мере. Можно попытаться ударить сюда.

Рядом с юнитом рухнуло искрящееся щупальце АТ-поля, пропахав широкую колею. Он остановился на краю канавы и едва успел заметить, как на него падает следующее. Невольно закрыв голову руками, парень мысленно пожелал поставить самое крепкое АТ-поле, на которое только был способен. Земля под юнитом содрогнулась, но сам он остался стоять целым и невредимым. Осмотревшись, Синдзи заметил, что АТ-поле Евы уплотнилось и приняло форму тетраэдра, развалив в пыль щупальце Ангела.

— Потребление энергии возросло на 60%! — донесся до него голос Макото.

Да и плевать! Это был его шанс. Он надеялся, что такая форма АТ-поля если и не остановит силовые жгуты, мешающие добраться до ядра, то хотя бы задержит их. Взяв низкий старт, Евангелион ринулся к цели. Поднырнув под первое щупальце, он в высоком прыжке перемахнул через глубокий ров, оставшийся от второго. Сумасшедшим болидом вломился в третье, попутно развеяв его, и, мечем в правой руке, отмахнулся от еще одного. Трофейное оружие прекрасно справилось: оставляя за собой рой разноцветных искр, оно легко перерубило щупальце АТ-поля на две половины. Вблизи пришельца оказалось гораздо труднее. Ему пришлось поскакать, как по уши накачанной адреналином белке, не давая силовым жгутам раскрутиться и захлестнуть его. Те уже оставили на юните несколько длинных «порезов», но, в отличие от его меча, не были достаточно мощными, чтобы моментально прожечь броню. Он почти добрался до ядра, когда рядом с ним на панцире вспух «волдырь». Хитин в этом месте лопнул и в Евангелион полетела струя той самой фиолетовой дряни, которая уже расплавила броню на его голенях. Он замешкался, уворачиваясь от нее, буквально на мгновение, но именно оно чуть не стало для него роковым.

Словно широкое лассо, жгуты захлестнулись на Евангелионе. Первый связал его за плечи, не давая возможности пошевелиться, а второй обмотался вокруг наплечных пилонов. Раскаленные практически добела, они стали пережигать броню юнита. Первыми не выдержали опустевшие кассеты для ракет. С громким треском они развалились на части и упали под ноги Еве. Хлыст немедленно обмотался вокруг шеи юнита и стал затягиваться все сильнее и сильнее. Ситуация стала катастрофической. Ева не могла двигаться и вскоре оказалась бы уничтожена, если бы со стороны моря не пришло неожиданное спасение. Три размытые тени, под разными углами ударившие в Ангела, были явно крылатыми ракетами. Но оч-чень необычными. Их начинка, может, и не соответствовала N2 бомбе, но явно была не слабее. Первые две ракеты пришелец хоть с трудом, но смог развалить на части оперативно сработавшими щупальцами АТ-поля. Взрыв их был страшен, но не причинил Ангелу никакого вреда, а вот с Евы сорвало последние куски дополнительной брони. Наконец, последняя ракета неожиданно для всех резким маневром ввинтилась в узкий уязвимый стык АТ-поля. Каким-то чудом она смога миновать его и ударила в хитиновый корпус пришельца. Страшный удар проломил его панцирь, а последовавший затем взрыв почти оторвал один из держащих Еву силовых жгутов, обдав юнит потоком крови и внутренностей.

— Какого лысого демона? — пораженно выдохнула Мисато. — Приказа же не было! Чьи это ракеты?!

— Запуск произведен из акватории Токийского залива, капитан, — ответил ей Хьюга. — Ракетный крейсер «Маршал Берия», ВМФ России, придан сводной эскадре ООН неделю назад.

— Хм... А эффективно, — отвлеклась на новую трехмерную модель повреждений Ангела Рицко.

— Свяжись с ними, — немедленно приказала Шигеру Мисато. — Выясни, каким боезапасом таких ракет они обладают.

Пришелец был ранен и на этот раз довольно серьезно. Вся нижняя половина его длинного хитинового тела оказалась разорвана буквально в клочья. Взрыв обнажил его ядро, и даже ураган, поднятый иголками-щупальцами АТ-поля, казалось, пошел на спад.

— Капитан! Русские утверждают, что больше ракет без спецбоеприпаса у них нет. Смена боезаряда невозможна.

— Черт! Придется воевать так...

— Расчеты закончены! — оторвалась от монитора Рицко.

— Отправить операторам бастионов!

— Есть, капитан! — застучал по клавиатуре Шигеру. — Готово!

— Центр — всем! По полученным данным — огонь! Огонь! Да стреляйте же, мать вашу!

Но повторного приказа и не требовалось. Еще не успели отзвучать последние слова, как уцелевшие бастионы дружно огрызнулись огнем. Панцирь Ангела затрещал под напором огня и стали. Синдзи, увидевший возможность освободиться, задергался и одним мощным рывком смог выдрать жгут, связавший плечи юнита. Однако эти усилия еще больше затянули удавку на его шее. Резкая боль пронзила горло — Ангел прожег защищавшие Еву последние дюймы брони.

Мысли в панике заметались в поисках выхода. Единственное оружие юнита — трофейный ангельский меч никак не мог помочь: силовой жгут, удерживающий Еву, ему не поддавался. Он в который раз попробовал перерубить эту удавку. Меч, оставляя за собой сноп искр, врезался в него, но лишь бессильно спружинил обратно. Постойте-ка! Искр?! Где же он видел подобное? Ну конечно же! Лавка Олливандера, продавца волшебных палочек. Неужели?.. Память Синдзи была бесполезна и Гарри попробовал вспомнить те далекие времена, когда он был еще сопливым одиннадцатилетним ребенком, впервые посетившим Косую аллею. Да, это оно! Та же приятная теплота рукояти, то же чувство поиска цели для накопившейся энергии.

Настало время обратиться к опыту его первой жизни. Если технология, даже инопланетная, бессильна, ей на смену приходит магия. И он сделал то, что прочно засело в подкорке, стало его сутью за годы обучения в Хогвартсе. Сотворил заклинание. Интуитивно выбрав самое простое и действенное, применяемое им бессчетное число раз:

— Seco!

Произошедшее за этим стало полной неожиданностью для всех. Жесткое АТ-поле Евангелиона распалось туманной взвесью, а затем собралось перед ним хаотично вращающимся тугим комком золотистого света. Повинуясь мысленному приказу пилота, оно выстроилось в серповидную структуру и, направляемое, словно волшебной палочкой, трофейным оружием, устремилось к Ангелу. Сила проклятия была столь велика, что пришельца буквально разорвало пополам. Ядро зажглось в последней яркой вспышке и рассеялось мельчайшей пылью осколков.

Вот только это действо потребовало столько энергии, что для его эффективного применения был необходим S2 двигатель, аналогичный ядру Ангела. Выплеск же имеющегося заряда в накопителях Евы привел к их полному разрушению. Пластины брони на спине юнита вспухли от внутреннего давления и разлетелись в стороны в огне взрыва. Одновременно с этим от резкого перепада энергии произошло замыкание на всех подстанциях, питающих Евангелион. Техники в спешке глушили атомные реакторы, показатели которых приближались к критическим отметкам. На некоторых узлах энергосети даже начался пожар, который, однако, оперативно потушили.

Синдзи закричал от нестерпимой боли в спине. Чувство было такое, будто с него живьем сняли кожу, посыпали получившуюся рану солью и бросили на раскаленные угли. Его крик переполошил всех на командном мостике, заставив очнуться от невольного ступора.

— Катапультировать капсулу! — одновременно выкрикнули Рицко с Мисато.

— Нельзя! — Майя указала на тревожно мерцающую схему юнита. — Капсула повреждена, неизвестно что произойдет при катапультировании.

На обзорных экранах Евангелион, словно подкошенный, рухнул оземь лицом вниз.

— Что с пилотом, он жив? — требовательно спросила капитан Кацураги.

— Неизвестно, — первым ответил Макото. — Питание нестабильно, юнит не повинуется командам, множественные повреждения.

— Связи нет, — вторил ему Аоба. — Мы не можем получить сигнал от контактной капсулы.

— Однако Ангел мертв, — без всяких эмоций промолвила доктор Акаги. — Излучение синего спектра отсутствует во всех диапазонах. Довольно интересное явление спонтанной флюктуации АТ-поля. Забавно, надо будет изучить этот эффект...

— Отправьте туда вертолеты спасателей, пусть вручную извлекут капсулу, — хмуро покосившись на нее, приказала Мисато. И уже шепотом, сжав в ладони нашейный крестик, добавила. — Господи! Только бы он был жив!

* * *

Человеческая память удивительная штука. Порой, она подсовывает нам, в самые неподходящие моменты, такое, что лучше бы забыть навсегда...

Готовые было сорваться слова заклинаний так и не прозвучали. Вместо этого его слуха коснулось лишь тихое шуршание, будто кто-то медленно шел по усыпанному осколками полу Большого зала. Сквозь застилающую глаза кровавую пелену, он увидел, как тонкие, длинные, но сморщенные от возраста пальцы, унизанные различными перстнями, сомкнулись на палочке Волдеморта. Большой зал затопила эманация силы. Чистой, светлой, всесокрушающей и... всепрощающей.

— Мне так жаль, но даже я не в силах спасти твой разум. Но могу попытаться спасти твою душу, — Альбус Дамблдор направил на лежавшего в луже собственной крови Гарри Поттера Бузинную палочку. — Прощай, мой мальчик! Misericordia!

Ослепительно-белый луч заклинания был последним, что он увидел, после чего наступила благословенная темнота.

«Наличие аномалии АТ-поля, выявленной в ходе последнего боя, подтверждено экспериментальным путем. Удалось четко зафиксировать как процесс трансформы, так и создание совершенно нового энергетического конструкта. Однако, вопрос сознательного применения этих свойств пилотом, кажется мне сомнительным...»

Шифровка на ретранслятор SEELE из Штаб-квартиры Nerv.

— Вживление имплантата в затылочную кость прошло успешно, я могу гарантировать, что отторжения тканей не будет. Конечно, проведенная операция уникальна, до сего дня мне не доводилось подсаживать новые каналы к уже сформированным нано-структурам... — молодой врач был явно горд проделанной работой и мог бы говорить о ней еще долго, но его собеседница не отличалась терпением.

— Хорошо, спасибо Нисимура-сан, мы вас поняли, — тряхнула вороной гривой Мисато. — Маэно, что с его ранами?

— В первую очередь, широкая рана на шее, неопасна, хоть и выглядит страшно. К счастью основные артерии не задеты, да. Хуже обстоят дела на спине. LCL был почти полностью растворен кожный покров. При этом серьезно повреждены мышцы, пришлось изрядно повозиться, приводя все в порядок, теперь дело за регенерационной капсулой. Кстати, до этого у Детей я не наблюдал таких повреждений, что странно, да. Всегда дело ограничивалось эпидермисом, но не в этом случае. С чем это может быть связано известно?

— Незадолго до предполагаемого момента получения травмы мы зафиксировали резкий скачек синхронизации, — нехотя ответила Акаги.

— Мальчик и Евангелион сливаются воедино? Тогда не мне вам напоминать, чем это чревато. Потеря даже пальца у юнита может обернуться аналогичной травмой у пилота. Имейте это ввиду, коллеги.

— Это война, Рокуро, тебе ли не знать, что на ней возможно все, — холодом в словах Рицко можно было вновь заморозить Антарктическую полярную шапку.

— Не вы собираете их по кусочкам после ваших экспериментов, Рицко, — устало заметил тот.

— Коллеги, посмотрите! — обратил на себя внимание молодой доктор. — Кажется, наш подопечный приходит в себя?..

* * *

Сознание вернулось к нему рывком. Непонятно откуда взявшееся чувство паники заставило заметаться по сторонам, но плотно охватывающие его тело ремни, почти не давали возможности пошевелиться. Да и сами движения были какими-то подозрительно плавными, будто он находился... в воде? Зрение, наконец, сфокусировалось и парень смог разглядеть внутренности медицинской капсулы. Похожая на контактную, но с полностью прозрачной крышкой, она предназначалась для обследования или лечения самых проблемных больных. Аналогичная стояла и в лабораториях доктора Акаги, но эта еще и заполнялась специальным раствором. Привкус LCL на языке имел характерный медицинский запах. Мимо него проплыла стайка пузырьков и его накрыло новой волной ужаса. Все понятно: организм посчитал, что тонет и поспешил разбудить нерадивого хозяина. Сквозь рябь, остающуюся от поднимающихся со дна пузырьков, парень смог разглядеть за стеклом капсулы силуэты нескольких человек.

— Спокойнее, молодой человек. Спокойнее. Здесь вы в полной безопасности. Не стоит так волноваться, с вами уже все хорошо, да, — раздался прямо в голове знакомый голос.

— Доктор Маэно? — одна из фигур подошла ближе и парень разглядел лицо пожилого врача. — Где я? Что со мной?!

— Снова в Центральном госпитале Nerv. Дурная привычка выходит, скажу я вам. При выполнении последнего задания вы получили довольно серьезные травмы, но сейчас вашему здоровью ничто не угрожает. Как вы себя чувствуете?

— Спина чешется. И горло болит, как при простуде.

— Это естественно. Вас поместили в регенерационную капсулу и подстегнули процессы восстановления организма. Гордитесь, такая процедура доступна не каждому чиновнику министерского уровня.

— Спасибо... И долго мне здесь плавать?

— Придется, конечно, провести несколько дней в этом аквариуме, да, но зато потом будете как новенький.

Пока они говорили остальные находящиеся в помещении люди подошли ближе и перед ним предстали Мисато, Рицко и незнакомый молодой, не старше тридцати, мужчина в белом халате.

— Привет, бедолага, — пожалела его Мисато. — Как ты тут, Синдзи?

— Как змея в бутылке сакэ, — хмуро заметил он. — Кстати, почему я вас слышу? Нейрообруча что-то не чувствуется.

— В нем больше нет необходимости. Познакомься, доктор Нисимура — ведущий нейрохирург Центрального госпиталя Nerv в Токио-3. Благодаря его стараниям ты больше не будешь испытывать неприятных ощущений при контакте с Евангелионом, — поведала Рицко. — Он установил обещанный нами имплантат в затылочную кость твоего черепа и теперь, находясь в контактной капсуле, ты без всякого нейрообруча будешь иметь стабильную связь.

— Благодарю вас, Нисимура-сан.

— Всегда пожалуйста. Я рад оказать посильную помощь столь юному защитнику Земли, — с улыбкой ответил он.

— Ну что ж, коллеги. Мы с вами еще поговорим позже, а пока, извините, но мне необходимо осмотреть пациента.

Начальствующая делегация, распрощавшись, удалилась. Затем откуда-то появились несколько человек в белых халатах и Синдзи погряз в плотной медицинской заботе. Пробы, замеры, диагностика; его разбирали по кусочкам и собирали вновь. В капсуле несколько раз меняли полярность раствора, до такой степени, что становилось трудно дышать. Если бы не закрепленная на его лице маска принудительной циркуляции LCL... По прозрачным трубкам прямо в вены закачивались различные растворы, отчего его нутро горело огнем, а в глазах плясали звездочки. Под конец этой пытки, парень уже не соображал, кто он и где находится. Наконец его мучители добавили к прочим лекарствам успокоительное и он забылся легким сном без сновидений.

Два дня в регенерационной капсуле пролетели как один миг. Он мало что понимал, накачанный препаратами, почти все его время состояло из сна и восстанавливающих процедур. На третий день, помимо традиционного врачебного осмотра, в палате объявилась капитан Кацураги с каким-то неприметным типом в деловом костюме и с ноутбуком в руках.

— Знакомься — лейтенант Окумура из Особого отдела. Он поможет тебе составить отчет о бое с Самсиилом. Ну и обзовут же, бюрократы чертовы! Маэно тут под страшным секретом поведал мне, что как бы он ни старался, твои мозги ему расплавить не удалось! Так что не отлынивай, вспоминай все в деталях, чего ты там учудил, у тебя будет очень внимательный и дотошный слушатель.

— К чему такая спешка, Мисато-сан? Меня же со дня на день выпустить обещают.

—Хорошо тебе! Плаваешь тут, ничего не заешь о том, какую кашу заварил. Весь Научный отдел на ушах — всё пытаются понять, что за хрень Ангела убила. Рицко бегает, как ужаленная гигантским шершнем* в одно место. В лабораторию без противогаза зайти невозможно, у нее даже кондиционер сдох, не выдержал. Вместо кофе уже, наверное, эпинефрин хлещет. Magi на 40% ресурса загрузились, все высчитывают эту загадочную спонтанную флюктуацию, что размазала Ангела. Рицко еще вчера хотела из тебя душу вытрясти, но Маэно не пустил, пригрозив рядом с тобой в капсулу уложить. Она, правда, чуть не согласилась... В общем, вы тут общайтесь, а я побежала — у меня еще дела. Пока-пока!

Вывалив на одном дыхании это все, она упорхнула из палаты. Они с лейтенантом переглянулись, как бы спрашивая друг друга «И что это было?», синхронно пожали плечами и вновь посмотрели на закрывшуюся дверь. Но никого оттуда не появилось. Тогда Окумура выкатил откуда-то кресло, расположился в нем с ноутбуком на коленях и стал расспрашивать Синдзи о прошедшем бое. Тому ничего не оставалось, кроме как подробно и правдиво отвечать на все его дотошные вопросы. Хотя, уже с начала разговора они перешли на «ты», благо разница в возрасте была незначительна. А по прошествии четырех часов и вовсе перекидывались незамысловатыми шуточками. Парень не без оснований предполагал, что этот улыбчивый юноша в щегольских очках в золотой оправе, до кучи еще и штатный психолог. Характерные повадки были легко узнаваемы в памяти Синдзи.

Особиста выгнал отчего-то хмурый Маэно, чем избавил своего пациента от упражнений в словесной эквилибристике. Гарри только мысленно устало вздохнул. Отрицать наличие неких «странностей» спасших Еву в последнем бою было делом глупым и заведомо провальным. Сыграть в «несознанку», отговариваясь потерей памяти, тоже представлялось не лучшей идеей, ибо вело напрямик в добрые ручки доктора Акаги. А уж если Magi, четверть мощностей которых спокойно контролировали все службы Токио-3, взялись за анализ заклинания... Что и говорить, похоже, это лишь вопрос времени, когда его засунут в Еву и попросят повторить то, что он сделал. Вот Гарри и рассказал сотруднику Особого отдела в подробностях, все что помнил. Само собой, без упоминания магии, но представлять факты в выгодном для себя свете, он умел и в прошлой жизни. Между тем, Маэно тоже что-то поколдовал на своем планшете. Парень почувствовал, как по его венам пробежала теплая волна, затем пришло необычайное умиротворение и он отрубился.

Утром из капсулы спустили медицинский раствор LCL, промыли внутренности плотной водяной взвесью и просушили потоком воздуха. После чего вконец обалдевшего парня, не успевшего толком проснуться, бригада медицинских работников аккуратно извлекла наружу, отцепила все закрепленные на нем трубки и датчики и повезла на каталке в процедурный кабинет. Там его долго исследовали, вертели так и этак, задавали кучу уточняющих вопросов, пока консилиум из лечащих врачей не признал его полностью здоровым. Медсестра отвела все еще немного неуверенно державшегося на ногах пациента в отдельную палату, где на кровати лежала сумка с его вещами. В той же комнате за неприметной дверцей обнаружилась компактная душевая, коей парень и не замедлил воспользоваться. Ему не терпелось смыть с себя малейшие остатки раствора LCL, мерзкий запах которого преследовал все время, как его вытащили из капсулы. После он вертелся перед зеркалом в душевой, пытаясь найти последствия полученных ран. Но ничего не было. Только кожа на горле и спине отличалась повышенной бледностью. Даже не очень хорошо зарубцевавшиеся шрамы на лице и боку разгладились и побледнели. И только на затылке под волосами Гарри нащупал небольшое уплотнение.

Собравшись, он спустился в холл госпиталя, где на ресепшене отметился в журнале выписки, получил на руки пакет с витаминами и был отпущен на все четыре стороны. Гарри долго стоял на крыльце, глядя на фантастически прекрасный город, утопающий в лучах солнца и строго выверенных кустах зелени у своего подножия. Да, это не Хогвартс, ощущение сказки в котором истаяло у него к третьему курсу, и не маленький магический мир. Не тот масштаб! Здесь все было во сто крат величественнее и прекраснее. Наконец, стряхнув невольное оцепенение, парень отправился путь. Следовало добраться до дома, разобраться с наследством предыдущего хозяина тела, да прикинуть планы на будущее. В том, что его оставят в покое и дадут спокойно уйти, пожелай он этого, возникали вполне определенные сомнения.

Любуясь красотами города, он и не заметил, как на него налетела стайка ярко накрашенных девушек, загорелых до черноты и с выбеленными волосами, типичных гангуро. Они взяли его в заложники и долго использовали в качестве манекена в форме, смеясь и фотографируясь вместе с ним. Напоследок, расцеловав в обе щеки, они умчались дальше. Проходившие мимо прохожие только едва заметно улыбались, наблюдая такое представление. Стирая с лица помаду, он продолжил свой путь, гадая, что же это было? Ответ обнаружился в окне ближайшего видеосалона. Заметив образовавшуюся у него толпу, Гарри подошел ближе. В витрине были выставлены десяток больших телевизоров, которые как раз передавали очередной новостной сюжет. Но не это привлекло внимание парня, а кадры, снятые явно любительской камерой, на которых показывали момент первого столкновения в ущелье-ловушке Евангелиона и Ангела. Диктор, захлебываясь от восторга, вещал о крупной победе института Nerv. Народ в толпе одобрительно кивал, наблюдая за избиением пришельца. Парень тихонько ушел, пока на него не обратили внимания. Конечно, Япония это не Англия, никто в душу лезть не будет, но и здесь хватает своих эксцентриков, в чем он уже убедился.

Дверь в свою квартиру он открывал с легким внутренним трепетом, но обстановка осталась все той же. Нежно-салатовый пластик стен и хромированный блеск мебели сочетался с ярким красно-желтым ковром как... как... Да никак не сочетался!

«Грифы со слизнями в гробах бы перевернулись!» — подумал он, вспоминая бывших однокурсников.

Пройдя в комнату, он, не раздеваясь, завалился на кровать. Рядом, у тумбочки, прислоненная к стене, сиротливо стояла гитара. Эх Синдзи-Синдзи, музыкант-любитель, пропащая ты душа... А ведь действительно пропащая, за все время, как он окончательно осознал себя, Гарри не обнаружил ни одного признака того, что кто-то еще есть в этом теле. Ни один из тридцати семи пунктов знаменитого трактата «О духах злокозненных» Кастора Блека, который он зачитал до дыр, стараясь найти безопасный способ извлечь из себя крестраж Волдеморта, не подходил. Тело подчинялось безукоризненно, память слушалась, любое событие прошлого могло быть вызвано в мельчайших деталях. Конечно, со временем незначительные моменты забудутся и краски померкнут, но пока он помнил всю жизнь Синдзи. Навыки и умения тоже никуда не делись. Никогда особо не жаловавший нумерологию, теперь Гарри был приятно удивлен способностью решать многоуровневые задачи. Вообще следовало заметить, что его новая жизнь не столь уж и плоха. Молодое, полное сил тело, мужское, что тоже немаловажно. Интересная обстановка, маггловские технологии, шагнувшие практически вплотную к магии.

От приятных бонусов он перешел в своих размышлениях к неприятным довескам. И угораздило же его ввязаться во всю эту заварушку с Ангелами! И на прежнего хозяина тела это решение не спишешь. Как точно говорила Гермиона — он адреналиновый наркоман! Интересно, а как поступил бы на его месте настоящий Синдзи? Устроил истерику? Послал папашу куда подальше? При воспоминании об Икари Гендо, в душе всколыхнулся уже порядком притихший огонек злости Синдзи. Для большей достоверности его, наверное, следует поддерживать, чтобы ненароком не выдать себя, хотя самому Гарри их семейные заморочки были глубоко безразличны. Даже сам факт того, что в этой жизни у него есть отец, его не трогал. И это не смотря на то, что за внешностью постаревшего Джеймса Поттера, с поправкой на национальность, скрывался тот еще характер Северуса Снейпа...

Вопрос уйти или остаться, даже не стоял. Теперь, после двух уничтоженных Ангелов его не отпустят. Упекут, если он взбрыкнет, куда-нибудь в архив, бумажки перекладывать, без права покидать Геофронт. Это еще в лучшем случае, ну а в худшем... Здравствуйте, дражайшая доктор Акаги, клизму из LCL вам трехведерную и Ангела в любовники! Да и излечение в регенерационной капсуле, которое могли позволить себе только очень богатые люди, как бы подразумевало единственно верный вариант. Он нужен институту Nerv живой и боеспособный. Потому и опекают так, что даже из сортира каждый чих записывают. Гарри не сомневался, что за ним пристально наблюдают. Похожее чувство холодка между лопаток было и в Хогвартсе. Но здесь это выражалось не столь явно. Не было ни шепота портретов, ни глухого сияния призраков, ни тихого топота маленьких ножек домовых эльфов. И все же знаний Синдзи хватало, чтобы понять — бежать нереально. У него нет ни знаний ни умений, чтобы обмануть профессионалов. Что ж, значит остается лишь жить и работать на свое будущее. Помнится, первой премии за Ангела как раз хватало для оплаты целого года обучения в Токийском университете?

Немузыкальная трель дверного звонка отвлекла его от грустных мыслей. На пороге скромно и невозмутимо стояла Аянами Рэй.

— Здравствуй, Синдзи. Мне сказали, что тебя сегодня выписали из больницы.

С того приснопамятного похода в гости Рэй перестала его игнорировать. Он часто заговаривал с ней в свободные минуты в школе и в Геофронте. Ее навыки общения были далеки от идеала и парень старался не использовать для разговора отвлеченные, неконкретные темы. Многие ученики смотрели на него как на идиота, замечая в компании с нелюдимой альбиноской. Девочки даже разочарованно шептались, что новенький успел влюбиться в нее. Как же, разговоры разговаривает, портфель носит, даже бенто готовит, хотя Гарри надеялся, что о последнем никто не догадывается. А все дело в том, что его до глубины души возмутило, что Рэй, перенесшая тяжелую травму, остается голодной во время обеденного перерыва, когда ей так нужны силы. Интересно, кстати, почему для нее не использовали регенерационную капсулу? Надо будет спросить Маэно при случае. Гарри и сам себе не мог объяснить, зачем ему так необходимо общение с этой девочкой. Наверное, все дело было в том, что Рэй неосознанно напоминала ему Луну Лавгуд — одного из немногих людей в его прошлой жизни, кого он мог смело назвать своим другом. У них даже стала складываться маленькая традиция зайти друг к другу в гости, если время позволяло, вот как сегодня.

— Привет. Как видишь. Проходи, — посторонился он.

Они просидели до вечера, слушая музыку и разговаривая ни о чем, а на следующее утро Гарри уже привычно провожал Рэй в школу. Храм знаний встретил их веселым гомоном. Даже по прошествии четырех дней после битвы с Ангелом, этот новый бой все еще был на слуху. Особой популярностью среди учеников пользовалась та самая запись начала атаки Евангелиона, которая неведомо как попала в сеть. Ее смотрели буквально все, по одиночке и собравшись группами, обсуждали и спорили до хрипоты. Не успел Гарри толком зайти в класс и поздороваться со своими приятелями, как на него вихрем налетела староста.

— Рокобунги! Почему тебя не было на занятиях? Ты хоть понимаешь, что скоро начнутся зачеты и из-за тебя наш класс может потерять итоговые баллы? И вообще! Где?! Ты?! Был?!

Другой мир, другая страна, новая жизнь, а ничего не меняется. Школа остается школой и староста все так же гоняет нерадивых учеников. Хикари стояла, уперев кулачки в бока и грозно смотря на него. Она выглядела так забавно в своем праведном гневе, что Гарри не удержался от того, чтобы ляпнуть какую-нибудь глупость.

— Смилуйся, о жестокосердная, над воином, пострадавшим в битве страшной с полчищами иноземными, во имя спасения душ невинных! — вдохновенно выдал он.

Но Хикари не оценила патетики момента. Схватив с ближайшей парты подвернувшийся под руку журнал, она со всей дури залепила им по макушке парня. Вернее, попыталась. Реакция у Гарри все же оказалась на высоте и он успел увернуться.

— Хватит заливать, врун несчастный! То на него вертолет упадет, то в битве пострадает! Мало мне было этих двух идиотов, которые вечно лезут куда не надо! Отвечай немедленно, куда ты пропадал?!

— Ай! Хватит меня бить! Успокойся! — перехватил он запястья сердитой старосты. — В больнице я был, схлопотал удар током на одной из подстанций, когда Ангел разбушевался, — выдал он заранее заготовленную легенду и поспешил свернуть разговор на другую тему. — А что за два идиота? Постой-ка. Я не вижу тут Тодзи и Кенске, это они?

Наблюдавшие за сценой ученики весело закивали.

— И чего они на этот раз отмочили?

— Вылезли во время тревоги из убежища, пробрались на Восточную городскую обзорную площадку и организовали там прямую трансляцию в сеть битвы с Ангелом, — как-то сразу потеряв весь свой запал, ответила Хикари.

— Обалдеть! Это ж бастион, они хоть живы остались?

— Аиде очки сломали, а Судзухара фингал под глаз словил... В остальном целые и невредимые. Дуракам везет! — фыркнула она.

— А фингал-то откуда? — хохотнул кто-то из одноклассников. — Ангел наподдал?

— Служба безопасности Nerv не особо церемонилась, когда вытаскивала их, а Тодзи, дурак, еще и в драку полез! Теперь дома сидят, под арестом.

— И откуда ты только все это знаешь? — хитро прищурившись, спросил Гарри.

— Я староста, мне по должности положено все знать, — невозмутимо ответила она.

— Конечно-конечно... — появление учителя и раздавшийся вскоре звонок быстро разогнали всех по своим местам.

После школы по пути в Геофронт ему удалось уговорить Рэй сделать небольшой крюк и взглянуть на то, что осталось от ущелья-ловушки. Устроенный разгром впечатлял. Гарри живо вспомнились немногочисленные виденные им фотографии последствий ковровых бомбардировок Второй мировой. Величественная обзорная площадка, на которой в праздничные дни могли разместиться десятки тысяч человек, была размолочена в хлам. Все что от нее осталось, так это бесформенные куски бетона и торчащей арматуры, черные от копоти. На скалах хаотично хлеставшие бичи АТ-поля оставили глубокие длинные рытвины. Все дно ущелья покрывали воронки взрывов, присыпанные острыми обломками камней и железа. И в центре всего этого безобразия сиял решетчатыми фермами белый купол, которым укрыли от посторонних глаз останки Ангела.

На входных вратах усиленную охрану несли дополнительные отряды Оперативного отдела. Грозные стражи в бронежилетах и касках, с ног до головы увешанные оружием, провожали пристальными взглядами каждого, кто посмел явиться под своды святая святых института Nerv. Тут явно не пренебрегали принципом «Постоянная бдительность!»

В рабочем кабинете капитана Кацураги не обнаружилось. Видимо, девушка как всегда сбежала к подруге пить кофе, прочь от бумажной работы. Рэй, молча пожав плечами, отправилась прямиком в лаборатории доктора Акаги, а Гарри принялся слоняться по коридорам, дожидаясь Мисато. Помня ее слова насчет Рицко, сказанные в больнице, он не спешил на растерзание к фанатичному профессору. Она и в обычном-то состоянии запросто могла вытрясти из него душу, что уж говорить теперь, когда перед ней объявилась новая загадка, захватившая все ее внимание. Хотя Гарри и так поведал человеку из Особого отдела в подробностях все, что помнил о бое с Ангелом, он не сомневался, что стоит ему появиться в лабораториях, как его немедленно запрягут отвечать на всевозможные тесты. Но только он собрался заглянуть в тренировочные залы, как ему на пути встретилась капитан Кацураги.

— А вот и наш герой! Приветик, Синдзи-кун! Смотри-ка, как новенький, — она потрепала его по голове, еще больше взлохматив и без того торчащие во все стороны волосы.

— Так уж и герой? Здравствуйте Мисато-сан.

— А то! — она уверенным жестом сцапала его под локоток и повела по коридору. — По секрету — тебе еще один Военный крест вручить собираются. Такими темпами ты без всякой комиссии лейтенанта получишь!

— Халява — мечта студента! — заметил он. — Только, если честно, я лучше экзамены сдам. Сомневаюсь, что у института хватит денег после каждого такого боя заказывать регенерационную капсулу для моей пострадавшей тушки.

— Для такого дела — найдем! Ты у Рицко уже был?

— Нет еще, не рискнул. Решил сначала найти вас.

— И правильно. К ней сегодня подходить опасно. Она на людей кидается от кофе, сигарет и недосыпа.

Сглазила, наверное. Иначе чем еще объяснить, что в тот же момент за их спинами раздался грозный выкрик доктора Акаги:

— Стоять!

Вид начальника Научного отдел был страшен. Всклокоченные волосы потускнели и напоминали выжженную солнцем солому, глаза же, с залегшими под ними тенями, напротив, горели маниакальным огнем. Лицо осунулось и заострилось, а движения стали дергаными и порывистыми. За ее спиной маячила Майя и пара весьма рослых лаборантов. Доктор Акаги так посмотрела на него, что Гарри впервые пожалел, что табельное оружие выдают лишь аттестованным сотрудникам Оперативного отдела. Впрочем, здесь и гаубица бы не помогла.

— Мисато-сан, вы случайно не знаете, где можно попросить политического убежища? — озираясь по стонам в поисках путей отхода, громко прошептал он.

— Если только на Диких территориях в Марсовом поясе, — в тон ему ответила девушка. — Во всех цивилизованных странах есть филиалы Nerv, туда бежать бесполезно — быстро найдут.

— Никуда ты от меня не убежишь! — буквально прошипела подлетевшая к ним Рицко. — Мы идем в Шестую лабораторию и ты идешь с нами! На сегодня все тренировки для тебя отменяются!

— А что будет? — недоуменно спросил он.

— Мы будем ставить эксперимент, — голосом очень голодного людоеда ответила Рицко.

Лаборанты сноровисто взяли его в клещи. Гарри умоляюще посмотрел на Мисато, но та лишь развела руками. Всей компанией они дружно прошествовали к холлу с лифтами. Там Акаги своим личным пропуском вызвала кабину, загрузившись в которую они стали опускаться куда-то на глубинные уровни Геофронта. Когда двери лифта, после довольно продолжительного спуска, отворились, перед ними предстал длинный и узкий, хорошо освещенный коридор с редким рядом закрытых дверей вдоль стен. За незваными гостями с потолка внимательно наблюдали пулеметно-гранатометные комплексы. Рицко уверенно зашагала в противоположный конец коридора, где располагалась особенно мощная дверь. После положенной проверки, вся компания ввалилась в тесную каморку, напоминающую командный мостик в миниатюре. Обстановка этой комнаты управления отличалась крайней аскетичностью: несколько кресел, стол, да расположившиеся на нем три компьютерных терминала. Даже традиционное окно в стене было узким, не более полуметра в высоту, армированным и забранным стальными шторками. Помещение буквально кричало о пропитавшем его духе секретности. И на фоне всего этого «великолепия» пристроившийся в уголке кофейный автомат выделялся, как прыщ на носу.

— Любопытное местечко, — огляделась по сторонам Мисато. — Кажется, я здесь еще не была.

— В этом не было необходимости. Особая лаборатория №6 предназначена для тестирования недокументированных особенностей Евангелиона. Никто, кроме сотрудников из специального списка «D» и начальников отделов, не имеет сюда доступа.

— И чего тут такого секретного?

— Скоро увидишь, — многообещающе усмехнулась Рицко. — Так! Теперь ты, — ее палец уперся в грудь Гарри. — Марш переодеваться и в капсулу! Вы двое — проводите его.

Синдзи, в сопровождении амбалов-лаборантов удалился. Только за ними опустилась бронированная дверь, как Рицко скомандовала:

— Майя! Готовь стенд в боевом режиме!

— Слушаюсь, сэмпай!

— Риц, я, конечно, не лезу в твою епархию, но обязательно именно сегодня устраивать это все? Не хотела бы я гонять сюда бригаду врачей...

— Да он здоров! — отмахнулась Рицко. — Маэно клялся и божился...

— Да плевать мне, что тебе сказал этот старый лис, мне от тоже много чего говорил! Ты себя в зеркало видела? Тебе самой отдохнуть бы не помешало!

— Ерунда! Я в полном порядке! А за этого мерзавца мелкого не переживай, жить захочет — выкрутится, шутник хренов!

Некоторое время стояла напряженная тишина. Мисато размышляла над странной реакцией подруги, а та, совместно с Майей, возилась с настройками аппаратуры. Наконец, от лаборантов пришел сигнал о готовности и доктор Акаги отдала приказ о запуске синхронизации. После завершения всех проверок, которые закончились ожидаемо благополучно, юнит был доставлен в тестовый ангар. Стальные шторки, закрывающие комнату управления, разошлись и капитан Кацураги удивленно уставилась на открывшийся вид.

Огромное помещение сферической формы, почти полностью покрывали черные шестигранные плиты и если бы не встроенное освещение, разглядеть что-либо на их фоне, вряд ли было бы возможно. Внутри, как в армиллярной сфере, вращались стальные сетчатые фермы-кольца. На некоторых можно было рассмотреть бочкообразные предметы с подведенными к ним кабелями, а так же прожекторы, камеры, какие-то приборы и прочее научное оборудование. На самом малом центральном кольце неподвижно замер Евангелион. Вернее, его уродливое подобие. Голый череп, с которого кое-где свисали лоскуты кожи, забранная мощным намордником челюсть и закрытые специальными экранами глазницы. Мощный торс, закованный в стандартный комплект брони, посажен на специальное основание, к которому были подведены трубки с питающими жидкостями и разные кабели. Ног у уродца не было, только не прикрытая ничем пара рук, одна короче другой, охваченная подобием кандалов на стальных канатах.

— Это еще что за мерзость? — скривилась Мисато.

— Один из прототипов, — пожала в ответ плечами Рицко. — Оставлен как раз для таких экспериментов.

— Синхронизация завершена, сэмпай! Расчетный уровень в 47% достигнут! Никаких конфликтов при подключении не выявлено.

— Отлично, с новым имплантатом его можно синхронизировать с любой Евой. Активируй пока первую установку. И выведи перед юнитом мишень.

Кольца внутри сферы-ангара пришли в движение. Рядом с Евангелионом возникла, покоящаяся в специальных зажимах, многослойная пластина.

— Как думаешь что это? — по связи обратилась к пилоту доктор Акаги.

— Судя по всему, дополнительный навесной элемент бронирования Евангелиона, — раздался из динамиков голос Синдзи.

— Верно. Специальная разработка против лучевого и плазменного оружия Ангелов. Самая совершенная защита, которую может дать человечество на сегодняшний день. Такие планируется ставить и на Евангелион. Но чтобы ты не сильно обольщался на их счет, я тебе сейчас кое-что продемонстрирую.

Кольца крутанулись еще раз. Когда одна из «бочек» с подведенными к ней жгутами кабелей оказалась на одной линии с закрепленным на стенде образцом, из нее ударил ослепительно яркий луч, который за несколько секунд прожег этот элемент брони насквозь.

— Ну как тебе? — Синдзи не ответил, а вот Мисато все больше и больше настораживало нехарактерное веселье Рицко. Она уже не считала совет, который дал ей сегодня утром убийственно серьезный Маэно, таким уж глупым. — Перед тобой еще одна разработка нашего института — экспериментальный образец боевого лазера для безвоздушных сред. Как видишь, он легко справился с этим незначительным препятствием. Жаль, что у нас, при всем нашем финансировании, пока нет возможности использовать такие игрушки против Ангела. Дешевле, знаешь ли, построить гигантскую катапульту и забрасывать его авианосцами. Да и энергетические затраты весьма велики...

— И к чему все это? — раздалось из динамиков.

— О, это просто тест твоих новых возможностей, — кровожадно улыбнулась Рицко. — Расчеты показывают, что одиночный залп такого лазера примерно равен, ослабленному из-за поврежденного ядра, выстрелу Сахиила. Но, помнится, ты его вполне выдержал? Давай-ка проверим! Майя, запускай вторую установку!

Луч, ударивший в АТ-поле, заставил то заколыхаться. Похоже, возможности этого огрызка Евы были не столь велики, как полноценного юнита.

— Неплохо, неплохо. Но можно и лучше. А теперь усложним задачу! Сразу три лазера. Сфокусированные в одной точке, они довольно быстро продавят обычное построение АТ-поля юнита. В зависимости от мощности и продолжительности, Magi выдают время в пределах пяти-десяти секунд. Выдержать такой напор способно лишь жестко структурированное АТ-поле. Что ты весьма удачно показал в последнем бою. Пробуем?

— Как будто вам нужно мое согласие... — буркнули динамики.

— И то верно! Давай Майя, ставь три установки, точка фокуса, так уж и быть, произвольная. И принесите мне уже, кто-нибудь, кофе! — доктор Акаги, видимо, забыла, что в секретной лаборатории нет толпы ассистентов, готовых выполнить любой ее приказ.

— Я сама, — остановила, дернувшуюся было Майю, Мисато. Она принесла от стоявшего в комнате автомата чашку и протянула Рицко. Похоже, ее подруга много времени проводила в этом зале, обкатывая узлы Евы на прочность, раз озаботилась установкой кофемашины.

Вокруг Евангелиона соткалась из аморфного золотистого тумана четкая форма тетраэдра АТ-поля. На этот раз одновременный залп трех лазерных установок даже не поколебал его. Потоки когерентного излучения попросту растворялись в нем, заставляя сверкать ярче грани, на которые пришелся удар.

— Замечательно. Как же я люблю, когда эксперимент соответствует расчетам! Новая структура АТ-поля динамична и в этом ее уязвимость. Оно усиливается в месте наибольшего напора, защищая юнит, и при этом стягивает дополнительную мощность с других участков, ослабляя их. И все же, надо признать, очень эффективно. Я уверена, даже будь точка фокуса установок сосредоточена в одном месте, АТ-поле справилось бы. Так что поздравляю — ты только что выдержал, по меньшей мере, двойной полновесный залп Сахиила.

— Я в восторге, — ядовито хмыкнули динамики.

— Ты знаешь, что Magi прогнозируют возможное наличие у Ангелов лучевого или плазменного оружия в 74,6%? — задумчиво молвила доктор Акаги. — Самсиил был, своего рода, исключением, хоть выборка и невелика. А еще, после анализа твоего последнего боя, они сделали парадоксальный вывод — ответственным за «спонтанную флюктуацию АТ-поля» является пилот... Ну что ты молчишь, сказать нечего? Помнится, позавчера ты был более разговорчив. Ну да ладно! Не хочешь говорить — покажи нам на деле мастер-класс владения АТ-полем! Майя, готовь все оставшиеся установки!

— Рицко... — только пролепетала Мисато, украдкой поглядывая на часы.

— А чтобы ты смог быстрее принять решение... Майя, введи ему смесь №4, — приказала доктор Акаги, отключая микрофон.

— Д-да, сэмпай, — слегка дрогнувшим голосом ответила девушка.

— Риц, серьезно, ты меня пугаешь! — обратилась к ней капитан Кацураги. — Синдзи второй день как из больницы вышел, а ты ему наркотический стимулятор ставишь. Нафига такие жертвы? Хочешь снова загнать его в рег-капсулу из-за какого-то эксперимента? А если опять рванет? Проспись сначала, а потом и ставь свои опыты на здоровье!

— Все просчитано! Экспериментальный юнит запитан напрямую от Ядра Геофронта. И потом, Мисато, ты что, до сих пор не понимаешь? Да он же издевается над нами, сволочь малолетняя! Ты слышала, что он в последнем отчете надиктовал Окумуре? — она принялась жестикулировать рукой с зажатой в ней чашкой кофе. — «Почувствовал вокруг себя потоки Силы... Направил свою Ярость против Ангела и Сила подчинилась мне! Словно карающий меч пронесся от меня к нему и это последнее, что я помню...» Джедай хренов! Ничего-о, я выведу его на чистую воду, вот увидишь!

— Время, сэмпай!

— Отлично! Запускай звуковой фон, пусть впечатляется.

— Сделано.

— Пять зарядов на позицию! Построение — звездой, точка фокуса — грудная пластина. И выведи на юнит обратный отсчет, пусть знает, сколько у него осталось времени!

— Есть!

Кольца внутри сферы ангара вновь пришли в движение, выстраиваясь в нужном порядке. В комнате управления зажглось тридцатисекундное табло обратного отсчета. На семнадцатой секунде Майя воскликнула:

— Ева увеличивает потребление энергии!

— Вот! — яростно сверкнула глазами Рицко, одним глотком приканчивая чашку с кофе. — Я так и знала!

— Фиксирую уплотнение АТ-поля в передней полусфере! Защита с задней части полностью снята.

— Хм! Это что-то новенькое, но продолжим.

На четвертой секунде динамики выдали странный свист-треск, как от помех:

— Protego!

Рицко нахмурилась: после установки пилоту имплантата и тщательной его калибровки никаких посторонних звуков не должно было быть в принципе, тем более в лабораторных условиях. Этот момент требовал тщательнейшей проверки в будущем. А пока... Пока, наверное, можно никуда и не спешить ведь все задуманное получилось?

Потоки энергии одновременно ударили в Евангелион, моментально показав всем защищавшую его удивительно красивую и стройную структуру.

— Потрясающе! — выдохнула Майя.

Перед искалеченным Евангелионом сиял серебристый щит, о который разбивались потоки жесткого излучения пяти лазерных установок.

— АТ-поле сформировало новую структуру. Вы только посмотрите, сэмпай, потоки желтого спектра сложились радиальную решетку! Эм?.. Сэмпай?..

Но Рицко уже не слышала ее, она тихо-мирно спала в кресле, склонив голову на грудь. Стоявшая позади Мисато подбрасывала в руке пачку с чем-то явно медицинским и приговаривала:

— И чего не сделаешь ради спасения жизни дорогих тебе людей? Хм! Не обманул старый лис — помогла его химия. Фиксируй результаты и будем вытаскивать наших горе-испытателей. Интересно, если я Рицко вместе с креслом сопру, турели меня не расстреляют?

* * *

Спустя час Гарри сидел в холле штабного госпиталя и приходил в себя после полученного антидота к стимуляторам. Химия успешно боролась в его венах друг с другом, но состояние легкой отрешенности все еще сохранялось. Он окончательно очнулся, только когда Мисато пощелкала пальцами прямо перед его носом.

— Ты как? Очухался?

— Я в норме, — уверенно заявил Гарри.

— Вот и замечательно! Тогда пойдем, есть еще одно дело на сегодня. Кстати, послушала я мельком, как вы отчет этот составляли, тот еще концерт.

— Окумуро оказался большим поклонником Дарт Вейдера, — заулыбался Гарри. — Хотя я подозреваю, это был такой хитрый психологический трюк, чтобы вывести меня на откровенность. Наш школьный психолог в похожей манере работал.

— Придурки, — фыркнула Мисато. — А я-то гадаю, чего Рицко так взбеленилась? В чистовом варианте хоть нет всех этих бредней о Великой Силе?

— Обижаете, Мисато-сан! Там все как положено. Хотя, насчет Силы... я даже не знаю. Надо ведь как-то объяснить мои ощущения?

— Вот Рицко отоспится, вместе и разберетесь. А на будущее, запомни: наша светлая во всех смыслах голова не любит шуток на работе.

— Откуда мне было знать, что она сразу запись затребует, а не будет отчета дожидаться? — пожал плечами парень.

— Такие они, ученые. Ну ладно. Хочешь новость?

— Хорошую или плохую? Если плохую, то лучше пришлите почтой, мне сегодня уже хватило.

— Мы нашли тебе ординарца! — обрадовала его Мисато.

— Уже? Но ведь комиссия еще только через неделю? — удивился Гарри.

— Да ерунда! Я уверена, ты легко сдашь все нормативы. Не зря же мы тебя гоняли столько времени?

— Надеюсь, мы не поубиваем друг друга.

— Не думаю, все-таки он твой знакомец!

— Это как? — спросил он, но девушка лишь загадочно улыбнулась.

«Как» стало ясно, когда они явились в кабинет капитана Кацураги. Сидевший в гостевом кресле молодой человек вскочил, едва открылась дверь, и повернулся к вошедшим. Встретить здесь именно его было настолько неожиданно, что Гарри не смог сдержать возгласа удивления. Да и новый ординарец тоже пребывал в шоковом состоянии:

— Рокобунги?!

— Судзухара?!

* http://ru-japan.livejournal.com/2126379.html

«— ... в пределах 35%.

— Хорошо. Подготовьте психоматрицу кандидата, но незаметно, он не должен ничего заподозрить.

— Будет исполнено, командующий Икари. Его совместные тренировки с Третьим дитя наиболее удобный момент для этого.»

Из разговора в лаборатории F83. Штаб-квартира Nerv.

Ни в чем не повинная ваза с грохотом разлетелась на мелкие осколки, врезавшись в стену. Отправленную следом чашку постигла та же участь. Остатки недопитого кофе безобразным пятном растеклись по нежно-бежевым обоям. Только окончательно довершив разгром в собственной комнате, пилот единственной серийной модели Евангелиона Аска Сорью Лэнгли фон Цеппелин поняла, что хоть немного успокоилась. Причиной бешенства, и без того довольно темпераментной девочки, послужила коротенькая запись, неведомо каким чудом попавшая в мировую сеть, битвы тестовой модели юнита с Ангелом. Тестовой! Опять вся слава достается этому провинциальному выскочке! Это она должна быть там и защищать человечество от злобных пришельцев! Аска вновь почувствовала, как кровь ударяет в голову, но, до боли сжав кулаки, сдержалась. Хватит! И так квартира больше напоминает помойку, чем жилище тринадцатилетней девочки. Хорошо хоть отец улетел обратно в Штаты, за такое представление он моментально отходил бы ее ремнем по мягкому месту. Надо заметить, что для столь импульсивного поведения у самого молодого лейтенанта в истории ООН имелись веские причины. Ну, или казались таковыми с точки зрения подростка.

Начать следует с того, что примерно с месяц назад размеренное течение жизни на секретном объекте Nerv неподалеку от Цюриха, оказалось прервано самым грубым образом. Под звуки общей тревоги персонал спешно занял свои места, едва не поставив новый рекорд на скорость приведения базы в боеготовность. Как оказалось впоследствии, напрасно. Плотный кокон АТ-поля, по пологой траектории вошедший в атмосферу Земли, величественно прошел над Европой и удалился в сторону Азии. Расчеты показывали, что конечной точкой падения Ангела будет Тихий океан, неподалеку от побережья Японии. Аска как дура последняя, просидела почти пять часов в контактной капсуле, сгорая от нетерпения как можно скорее вступить в бой и показать всем, на что она способна. А что в результате? «Радуйтесь, фройляйн Цеппелин! Наши японские коллеги нашли решение проблемы с Ангелом!» — поведали ей на командном мостике. Только безмерная усталость от нервного перенапряжения не позволили Аске закатить в этот момент безобразный скандал.

Зато на следующий день, разбирая с инструкторами запись этого боя, она не скупилась на язвительные комментарии. Конечно, это выглядело немного некрасиво, ведь пилотировать Еву-01 японцы посадили только что приехавшего в Токио-3 откуда-то с окраин Страны восходящего солнца совершенно необученного мальчишку. Но после Второго удара во всем мире сквозь пальцы смотрели на возраст. Да и на многие другие вещи тоже. Полыхнувший на планете кризис и повсеместные вялотекущие военные конфликты смыли легкий флер псевдогуманизма с обывателей. Так, например, считалось, что если человек взял в руки оружие, то он несет всю полноту ответственности за его применение, без всяких скидок на пол и возраст. А Евангелион, несомненно, был оружием. И то, с какой легкостью этот провинциал, впервые хлебнувший LCL, повел юнит, вызывало у Аски поднимающуюся из самых потаенных глубин души глухую волну злобы.

Подруги, друзья и знакомые тщетно набирали номер ее телефона и пытались достучаться в социальных сетях. Привычные занятия, игры, журналы, музыка уже не интересовали фройляйн Цеппелин. Даже личный куратор от ООН капитан Кадзи Редзи — милейший парень, лапочка и просто душка, на которого у предприимчивой девочки были вполне определенные планы, оказался забыт. Тренажерные залы стали ее вторым домом. Инструктора по физической и стрелковой подготовке, суровые дядьки, прошедшие огонь, воду и медные трубы, уже через две недели ее бешеной активности бледнели и спешили скрыться из виду, едва завидев в коридорах рыжую макушку. Вкус LCL по утрам стал более привычен, чем чашка кофе. А вечерами лаборантам буквально силой приходилось извлекать упирающуюся девочку из контактной капсулы. Но сумасшедшие нагрузки сделали свое дело. Процент синхронизации с юнитом, обычно плавающий на отметках 57-63%, достиг немыслимых показателей. 74,3% на пике активности! Только после долгого телефонного разговора с отцом, главой центрального офиса Nerv-США, девочка слегка успокоилась. Она справилась, доказала, прежде всего самой себе, что лучше нее никто не водит Евангелион. Ведь до сих пор считалось, что пилот не в силах преодолеть семидесяти процентный порог синхронизации. Аска могла заслуженно гордиться своими успехами.

Когда объявили о возможном прорыве нового Ангела, девочка развила бурную деятельность по подготовке Евангелиона к грядущему бою. Она до такой степени затерроризировала Швейцарский филиал Nerv, что Командованию в лице любящего родителя пришлось лично прилететь в Цюрих под видом инспекционной проверки, дабы вправить мозги не в меру активному пилоту. И только отец смог удержать ее в рамках благоразумия, когда очередной Ангел неожиданно объявился прямо посреди Тихого океана... Да что же это такое! Опять Япония! Для доставки юнита к месту грядущего боестолкновения не было ни сил, ни средств, оставалось лишь уповать на нового пилота тестовой модели. Ученая братия во все глаза наблюдала на командном мостике за трансляцией ракетного обстрела с кораблей флотилии ООН и строила самые безумные догадки, на тему способа перемещения пришельца. Аске же не оставалось ничего иного, кроме как наблюдать за всей этой суетой и сдерживать рвущееся наружу жгучее чувство обиды на весь мир.

Восемь лет. Восемь долгих лет, с тех пор как ей объявили результаты проверки на совместимость с юнитом, она не представляла себе жизни без Евангелиона. Как она радовалась, когда оказалось, что ей доведется управлять сразу серийной моделью Евы. Сколько сил и бессонных ночей было потрачено на то, чтобы экстерном окончить школу, а затем и колледж, дабы все освободившееся время потратить на тренировки. Сколько синяков, ссадин, вывихов и переломов она получила от своих инструкторов, прежде чем научилась грамотно нападать и защищаться. А уж о мерзостном запахе LCL, которая, от многочасовых бдений в контактной капсуле, пропитала, наверное, саму ее суть, не приходилось и говорить. И вот теперь какой-то безвестный сопляк, даже имени которого она не знала, да и не хотела знать, разом перечеркивал все ее достижения!

А меж тем, события на экранах становились все более интересными. Ангел, повергая в шок ученых, разворачивал совершенно новую, невиданную доселе, структуру АТ-поля. Аска только презрительно фыркнула, когда Еву-01, словно пушинку, отбросило на склон ущелья. Ангел принялся разносить в пыль все вокруг себя, словно мстя за нанесенный ему урон. Оборонительные бастионы, которые могли выдержать и ядерный удар, разлетались, как песочные замки. Эпичная картина беснующегося в ущелье пришельца завораживала и Аска не сразу заметила, что Ева-01 пришла в движение. Вначале юнит порыскал по округе, неуклюже прячась от пролетающих полупрозрачных щупалец АТ-поля, а потом вдруг устремился прямо на Ангела. Короткая схватка закончилась тем, что Евангелион оказался связан силовыми хлыстами пришельца.

«Вот и все. Сейчас этому идиоту оторвут его тупую башку!» — подумала девочка.

Но не тут-то было. Посыпавшиеся с неба ракеты едва не прихлопнули Ангела. Казалось, все благополучно завершится. Юнит задергался в путах, смог выдрать одно из силовых щупалец, но второе продолжало держать его за горло. И тогда пилот Евангелиона сотворил то, отчего у Аски глаза полезли на лоб, а у гомонивших в разнобой ученых пропал дар речи. Юнит сделал быстрый жест своим оружием — сверкающим, подобно хлыстам пришельца, мечом. От этого окружающее его АТ-поле распалось и соткалось вновь в виде дугообразной фигуры, которая устремилась к Ангелу. Последовала яркая вспышка и сильный взрыв. Пришельца разорвало на несколько крупных кусков и самое главное — его ядро осыпалось мельчайшей сверкающей пылью. Сам же Евангелион так же получил тяжелые повреждения: из-под прожженной хлыстами Ангела брони сочилась кровь. На спине, где располагались резервные батареи, уже меньшим по силе взрывом, бронепластины и вовсе вырвало с мясом. Причем буквально. Одна из камер увеличила свой ракурс и показала белесые обнаженные ребра внутреннего скелета юнита.

«Все! Спекся парнишка! Даже если и выжил, кто потом такого неудачника к Еве подпустит?» — позлорадствовала про себя фройляйн Цеппелин.

Аска почувствовала, как на ее плече сжалась ладонь отца и девочка обернулась к нему. На лице главы регионального отделения Nerv-США отразилась непередаваемая смесь чувств из удивления, растерянности, неверия и... надежды?

— Папа? — встревоженно спросила девочка.

— Все хорошо, милая, — вымученно улыбнулся он. — Позже поговорим. Здесь слишком шумно.

Некоторое время спустя ни пили чай в маленьком кабинете без окон, который почему-то облюбовал человек столь высокого ранга, как отец фройляйн Цеппелин. Диалог между поколениями не клеился. Старший родственник был тих и задумчив, а вот его дочь никак не могла усидеть в кресле дольше пары минут. Аска постоянно вскакивала и мерила шагами комнату, громко рассуждая вслух о том, насколько лучше она могла бы справиться с Ангелом.

— Хватит уже, — не выдержал герр Цеппелин. — Я и так знаю, что ты у меня самая-самая. Садись-ка лучше, есть пара моментов, которые надо обсудить, пока я здесь.

Аска пристроилась на краешек кресла, настороженно наблюдая за отцом. Их отношения никак нельзя было назвать идеальными. После смерти матери девочки, отец замкнулся в себе, с головой уйдя в работу и оставив дочь практически без внимания. Вскоре он повторно женился и уехал на новую работу в Штаты. Аска, ставшая к тому времени пилотом Евангелиона, осталась в Цюрихе. И если с новоявленной мачехой отношения сложились откровенно враждебные, то отца фройляйн Цеппелин любила, хоть и не показывала этого. Да что там говорить! Она и пилотом-то согласилась стать только для того, чтобы получить хоть какое-то внимание родителя.

Между тем герр Цеппелин вытащил из напольного сейфа небольшой приборчик и водрузил его на стол. После нажатия на пару клавиш, на корпусе зажегся красный диод, вскоре сменивший свой цвет на зеленый. По пластиковой облицовке стен кабинета прошла легкая рябь.

— Ай! Зачем?! — воскликнула Аска. От заработавшего приборчика у нее резко заныли зубы и стали потрескивать статическим электричеством волосы.

— Так надо, — коротко ответил отец. — Я хочу с тобой поговорить без лишних ушей. Ты поняла, что сделал пилот Евы-01?

— Ха! Еще бы! Угробил юнит и себя заодно! — девочка скорчила презрительную мордашку.

— Не кривляйся, я серьезно спрашиваю. На что это было похоже?

— Ну... А нас точно не подслушают?

— Нет. Сейчас комната полностью изолирована.

— Тогда это был стихийный выброс!

— И почему же ты так думаешь? — усмехнулся герр Цеппелин.

— Так не заклинание же! Откуда бы этот мальчишка узнал о магии? Да и никто ведь больше не станет колдовать... — тихо закончила она.

— Верно. Вот и я думаю, откуда?..

— Па-ап? Ты считаешь, это было волшебство?

— Маловероятно. Магия почти ушла из нашего мира, а то, что осталось, больше вредит нам самим. Хотя... Ты ничего не чувствовала сидя в Евангелионе?

—Да нет... — неуверенно начала, было, она, но под внимательным взглядом родителя смутилась и отвела взор. — Иногда, разве что, было такое чувство, словно по венам огонь гуляет. Но ты хорошо меня учил, что я не должна поддаваться этому, чтобы не стало плохо.

— Верно... Вот что! Ты помнишь те книги, что читала в детстве? — Аска очень неуверенно кивнула. — Тогда так — я пришлю тебе архив с моими старыми конспектами из Дурмстранга. Изучи пока хотя бы теорию...

— Хорошо! — радостно подскочила в кресте она.

— И думать не смей самостоятельно экспериментировать! — заметив тревожный огонек в глазах дочки, веско сказал он. — Слушай дальше: скоро тебя, вместе Евой, переведут ко мне в США для модернизации. Там и разберемся без помех с этим феноменом, пока же ничего не предпринимай, ясно?

— Да вроде не дура, — обиделась девочка. — Прекрасно знаю, что после Второго удара любая активная магия если не убьет, то сведет волшебника с ума.

— Правильно! Поэтому не рискуй понапрасну, еще неизвестно, что там этот японский пилот учудил.

— Пап? А если Ангел опять нападет и где-нибудь в Европе, а я в Америке буду, что тогда?

— Не беспокойся, наши русские коллеги как раз заканчивают тестировать систему сравнительно быстрой доставки Евы к месту назначения. У них, правда, пока всего два прототипа, но они уже опробовали один со своим юнитом. Если что — поделятся с нами. И потом, есть мнение, что цель Ангелов находится где-то в районе Токио-3. Так что, возможно, скоро и ты туда отправишься. Будете вместе с тем парнем защищать Землю.

— Вот уж здорово... — буркнула Аска.

Герр Цеппелин улетел на следующий же день. У начальника регионального отдела всегда будет куча забот, а тут еще предстояло выдержать серьезную битву за трофеи Ангела с японскими коллегами. Они, конечно, и так бы поделились, но вот когда и чем...

Аска вновь осталась одна. Ближайшие дни для нее, как и после первого нападения, превращались в вынужденный отдых. Нет, тренировки и синхротесты остались, но что такое четыре часа в день? Так, разминка. Почти весь научный персонал базы не отрывался от компьютеров, пытаясь разложить по формулам и схемам феномены АТ-поля, продемонстрированные недавно как Ангелом, так и Евангелионом. Армейцы тоже засели за мониторы в своем специфическом узком кругу и раз за разом крутили запись прошедшего боя, разбирая приемы и ошибки японцев. Ни слушать откровенную заумь, ни сидеть в прокуренной каморке не хотелось и девочка решила обзвонить немногих имеющихся приятельниц и выбраться в Цюрих слегка развеяться.

То, что эта идея оказалась не очень удачной, Аска поняла почти сразу. Можно было предположить, что в своих разговорах детки инженеров и ученых с базы Nerv не обойдут стороной тему очередной битвы с пришельцем. Но подумать только, эти тупоголовые курицы всерьез обсуждали, красив ли тот мальчик, что управлял Евангелионом и как с ним можно связаться по сети? Даже упрашивали Аску разузнать о нем подробнее и рассказать по секрету хоть что-нибудь! Вполне естественно, что в итоге она не выдержала и вусмерть разругалась с последними подругами.

Вернувшись в свое родное офицерское общежитие, Аска долго вымещала свою злость на ни в чем не повинном торговом автомате, стоявшем в пустующем холле. Смилостивилась она лишь тогда, когда в устройство выдачи вывалилась упаковка со сладостями. Повертев в руках неожиданный презент, девочка хмыкнула и умчалась к себе в номер, пока ее никто не увидел. Приготовив чашечку ароматного кофе к честно отжатым пирожным, она расположилась за ноутбуком, надеясь спокойно посерфить по сети. Но не тут-то было. Оказалось, что последние сутки весь интернет буквально завален новостями и слухами о битве с Ангелом. Повсеместно гуляла ссылка на любительскую запись, снятую прямо на месте боестолкновения. Каким-то чудом этот явно секретный материал миновал цензуру и до сих пор оставался в свободном доступе. А после прочтения некоторых ветвей дискуссий, ведущихся на эту тему в ее любимых журналах и блогах, фройляйн Цеппелин и вовсе впала в состояние неконтролируемой ярости, которое закончилось закономерным разгромом квартиры.

«Ну, если он выжил, своими руками голову оторву при встрече!» — мысленно прорычала она.

* * *

Останки Евангелиона обрушились со стометровой высоты обрыва, покатились по пляжу, вздымая песок, и замерли без движения. Ноги его были переломаны во многих местах, левая рука оторвана по локоть, а из развороченной груди торчали осколки ребер. От брони осталось одно воспоминание, оружия не было вовсе, а дышащие на ладан батареи расходовали последние крохи энергии. Но пилот почти поверженной машины не сдался. Он снова и снова пытался поднять искалеченный юнит. Туловище содрогалось в конвульсиях, пальцы на уцелевшей руке бессильно скребли по песку, но все было напрасно.

Вот на вершине утеса показался другой участник боя. Изломанная фигура Ангела, похожая одновременно на скорпиона и ящерицу. Он кубарем скатился по склону, никак не контролируя свой спуск. Да и кто бы смог в его-то состоянии? Из десяти многосуставчатых лап, три не действовали, безвольно раскачиваясь из стороны в сторону, еще на месте двух бугрились вздувшиеся комки регенерирующей плоти. Длинный когда-то хвост с весьма опасным молотом-жалом, оказался порезан в лапшу и бесполезно волочился позади пришельца, оставляя на песке пляжа кровавые следы. Мощные клешни так же были разбиты, но уже начинали активно восстанавливаться. Красное ядро яростно сверкало на спине, среди растрескавшихся и вырванных чешуек брони. Длинная вытянутая голова, с единственным оставшимся из четырех глазом и просто огромной челюстью, уверенно нашла барахтающегося на песке у кромки прибоя Евангелион. Ангел, вихляя из стороны в сторону и припадая на поврежденные лапы, уверенно поковылял к юниту.

Пилот Евы, собрав остатка сил, смог отбить первый удар гротескной клешни, но второй вышиб из него дух. Юнит дернулся, пытаясь сделать хоть что-то, и в этот момент страшные челюсти Ангела сомкнулись на его шее. Раздался резкий скрежет кости о металл, затем отвратительный хлюпающий треск и для пилота наступила кромешная темнота...

Гарри устало откинулся на кресле. Окружающий его мрак развеялся через несколько секунд, сменившись раздражающе-красной надписью:

«Симуляция виртуальной реальности завершена. Внимание! Начинается процесс извлечения контактной капсулы!»

Первое время тренировки на пилотских тренажерах мало отличалось от какой-нибудь низкопробной компьютерной игрушки. Преодолеть дистанцию, укрыться за складками местности, совместить маркер прицеливания с целью и выстрелить. Капсулу просто-напросто обшили изнутри гибкими экранами для создания картинки и пустили через нейрообруч звук. Первое время ему было в диковинку гонять симулятор юнита по нарисованным улицам Токио-3. Но однообразность пейзажа и одна-единственная модель противника в виде Сахиила довольно быстро приелись. А ведь такие тренировки происходили через день и длились не меньше трех часов! Пожаловавшись Мисато на отупляющий эффект от явно индусского софта, парень получил в ответ хитрый взгляд и заверения, что лучшие программисты Nerv вместе с Magi уже заканчивают подготовку радикально новой программы. И не какой-нибудь банальной стрелялки, а полноценной виртуальной реальности!

Новый тренировочный зал для этой цели смонтировали в большом овальном помещении на нижних уровнях ангара для Евангелионов. Пять капсул, которые могли использовать только пилоты, и пять без заполнения LCL, для простых людей. Да-да, командование решило использовать для тренировок вполне реальных сотрудников Оперативного отдела, благо технические возможности позволяли, а не только компьютерных «ботов». Однако все прелести новой системы Гарри испробовал не сразу. Как раз в тот день, когда должно было состояться пробное включение, и случилось нападение Самсиила, отправившее его в регенерационную капсулу. Зато после... Три часа, отведенные на тренировку, пролетели как один миг. Полнейший эффект присутствия не шел ни в какое сравнение с дерганием за рычаги и педали в прошлой капсуле. А подключившись через имплантат на затылке, Гарри и вовсе потерял связь с реальностью. Ему на полном серьезе казалось, что он и есть Евангелион-01, которого выпустили из-под земли для уничтожения Ангела. А учитывая то, что за управление виртуальным миром взялись непосредственно Magi, выделив для этого немалую долю своих ресурсов, о скучных перестрелках можно было забыть.

Но самыми интересными оказались бои с настоящими коллегами-противниками. Компьютер, сколь бы совершенным он ни был, всегда остается машиной, не способной, в отличие от человека, на неожиданные и непредсказуемые действия. То, что творили молодые капитаны и лейтенанты или убеленные сединами старшие инструктора и офицеры, оказываясь на месте очередного случайно сгенерированного Ангела, невозможно было передать словами. Виртуальную Еву-01 только что узлом не завязывали, раз за разом доказывая, что природной предрасположенности и умения водить юнит недостаточно для противостояния многолетним навыкам и смекалке опытного бойца. Гарри оставалось только тихо радоваться, что Ангелами не управляют эти люди. К слову сказать, доктор Акаги уже давно предположила, что пришельцы из глубин Вселенной всего лишь специально запрограммированные биологические машины, неизвестно с какой целью атакующие Землю. Летающие, ползающие, плавающие, даже прыгающие Ангелы, Magi никогда не повторялись дважды. Разнообразное оружие пришельцев заставляли парня проявлять настоящие чудеса акробатики, чтобы остаться целым и поразить противника. Ну а настоящий враг с непредсказуемой человеческой логикой давал Гарри возможность усиленно поскрипеть мозгами, а не надеяться на одну только силу для своего уничтожения. Да и местность вокруг Токио-3 была изучена за время тренировок вдоль и поперек.

Вскоре к нему присоединилась и Рэй. Решение о проведении реактивации Евы-00 так до сих пор и не было принято, но командование больше не желало ждать. Уровень синхронизации пилота Аянами, выставленный по старым тестам, был довольно низок, но его вполне хватало для управления мощной дальнобойной пушкой. Пока Гарри подавлял вблизи АТ-поле Ангела, Рэй стреляла по противнику. Они вполне неплохо сработались вместе и на тренировках им стали ставить все более и более сильных соперников, а то и вовсе нескольких одновременно. Даже капитан Кацураги не гнушалась посетить их занятия и была на них одной из самых опасных противников. Но помимо их тренингов Рэй частенько пропадала в лабораториях доктора Акаги и Гарри приходилось сражаться одному. В такие дни противником ему, как правило, выступал собственный ординарец.

Все процедуры извлечения завершились и парень, отстегнув ремни, вывалился на свежий воздух.

— Ха! Я все-таки сделал тебя! — прокричал ему Тодзи, вылезая из соседней капсулы.

— Рано радуешься, счет все равно 17:5 в мою пользу!

— Ничего! Это временно!

Прошлепав в совмещенную с раздевалкой душевую, Гарри вспомнил, продолжение того долгого дня, когда Тодзи из просто школьного знакомого стал еще и его личным помощником.

Первая их встреча в новом качестве начальника и подчиненного прошла довольно бурно. Стоило Мисато ненадолго оставить их наедине, как отошедшие от первого шока мальчишки тут же сцепились. Сначала словесно. Судзухара вещал что-то на тему неуклюжего пилота, из-за которого страдают невинные люди. Не отошедший еще до конца от той дряни, которой его напичкала доктор Акаги, Гарри достаточно резко ответил, что если бы не он, еще вопрос выжил бы хоть кто вообще? Слово за слово и в ход пошли кулаки. Когда девушка вернулась в кабинет, ей пришлось их разминать. Гари словил удар в челюсть и красовался разбитой губой, а Тодзи ощупывал вспухающий нос. Буквально за шкирку злобно шипящая капитан Кацураги отволокла обоих на тренировочные площадки, где показательно побила. Доставив охающих и морщащихся от боли парней к врачу, Мисато приказала им пожать друг другу руки, что они и сделали. Ничто так не сближает недавних противников, как совместное поражение более сильному сопернику, тем более, противоположного пола. Когда девушка ушла, оставив ребят на попечение суетящейся медсестры, они разговорились. В сущности Тодзи был вполне вменяемым малым, просто еще более вспыльчивым, чем Гарри.

Судзухара, не смотря на весь свой вид недалекого бугая, оказался довольно неплохим ординарцем. В меру сообразительным, в меру расторопным. Он неплохо запоминал новую информацию, если к тому был подходящий стимул, и скоро уже ориентировался в хитросплетениях муравьиных ходов Штаб-квартиры даже лучше Гарри. Через Тодзи Nerv контролировал своего пилота и главной обязанностью ординарца, помимо решения мелких организационных проблем, было простое постоянное нахождение рядом со своим подопечным. Судзухара даже присутствовал на всех его занятиях по пилотированию. Гарри, впринципе, догадывался, зачем это было нужно, но вслух свои мысли озвучивать не спешил, тем более фактов у него пока не было.

Самое интересное началось тогда, когда Тодзи и Кенске впервые после своего «ареста» пришли в школу. Аида гордо красовался нашивками отдела по связям с общественностью на мешковатой форме и немного завистливо поглядывал на приятеля. Еще бы! Ординарец самого настоящего пилота Евангелиона! Да и форма на высоком широкоплечем подростке смотрелась куда лучше, чем спортивный костюм, что немедленно было отмечено женской половиной класса. Вообще смотреть, как ребята раз за разом рассказывают историю своих приключений, было довольно забавно. Отдел Безопасности Nerv решил не делать секрета из их похождений, резонно рассудив, что живые свидетели только упрочат репутацию и популярность института. В остальном же подростки были увешаны подписками о неразглашении секретных сведений с ног до головы.

Приведя себя в надлежащий вид и прицепив на пояс кобуру с облегченным Gloсk-19, Гарри вышел из раздевалки. Оружие ему вручили вместе с лейтенантскими петлицами. Экзаменационная комиссия хоть и не обошлась для него без трудностей, в виде чрезмерно въедливого майора сухопутных войск ООН, но и не завалила юного выскочку. Как и предсказывала Мисато, он справился и теперь был вынужден таскаться еще и в тир на стрельбы на полосе препятствий, оттачивать мастерство.

— Ну что, на сегодня все, герой-орденоносец? — подколол его Судзухара.

Второй орден Военного креста ООН Гарри вручили так же скромно, как и первый, в присутствии только высшего командного состава Nerv-Японии. Никакой торжественной церемонии для секретоносителей его уровня не предполагалось впринципе. Судзухара, ставший невольным свидетелем сего действа, взял моду подшучивать над напарником по этому поводу. Гарри дико злился, его еще в прошлой жизни до печенок достала сомнительная «слава» мальчика-котоый-выжил, но сделать ничего не мог. Не драться же каждый раз из-за безобидной шутки?

— Я — нет. Мне еще к программистам заглянуть надо.

—Понятно. Опять секреты? Ну-ну. А я тогда, пожалуй, зайду к Аиде, узнаю, что у него новенького.

Гарри от этих слов всего передернуло.

— Чего? — осклабился Судзухара.

— Да он совершеннейший псих! — выпалил Гарри. От одного воспоминания об идеологическом соратнике Колина Криви его пробрала нервная дрожь. — Я за милю теперь отдел по связям с общественностью обхожу. В последний раз он меня позировать заставил. Уж лучше день физподготовки, чем час под прицелом его камеры.

Судзухара даже не засмеялся — заржал:

— Да, это он может! Ну, бывай!

Их пути разошлись. Тодзи отправился к другу, а Гарри свернул к лифтам. Его допуск после недавних событий был расширен и теперь он мог самостоятельно спускаться на некоторые нижние уровни Штаб-квартиры. В частности в ту самую особую лабораторию №6, которая для конспирации значилась в документах под видом одного из вычислительных центров.

По совести говоря, Гарри и это место обходил бы десятой дорогой, если бы не некоторые обстоятельства. После того как доктор Акаги вырвалась из госпиталя, она плотно насела на Мисато. Magi никак не могли привести формулы процессов построения особых фигур АТ-поля третьего уровня, как классифицировали его заклинания, в удобоваримый вид. Сотни ученых, математиков, физиков и программистов денно и нощно корпели над расчетами, но все, чего они достигли, это невообразимая десятиэтажная конструкция, в которой не всякий академик разберется. Результат абсолютно не годился для применения пилотом Евангелиона. А ведь у Рицко были совершенно конкретные данные исследований, по которым выходило, что по возможности управлять юнитом, Дети примерно равны. Это значило что то, что смог сотворить Синдзи, сможет повторить и другой пилот. Акаги требовала, чтобы Третье дитя был доставлен в ее лабораторию для подробнейших исследований. Мисато же отвечала, что желаемого результата можно достичь и без членовредительства. После долгих препирательств, подруги пришли к компромиссу, согласно которому феномен Синдзи все-таки тщательно исследуют, но без радикальных методов.

С тех пор Гарри почти каждый день по нескольку часов кряду проводил в компании искалеченного Евангелиона. Внутри капсулы было не протолкнуться от приборов и сенсоров. В дополнение к нейроконтакту на затылке, ему на голову надевали некое подобие шлема, увитое многочисленными проводами. Вся эта сложная и непонятная машинерия требовалась для того чтобы зафиксировать все возможные нейроимпульсы пилота. Выжимку из этих данных, совмещенную с расчетами Magi, предполагалось записать в модуль псевдопилота. Теоретически подобный «костыль» мог помочь другому пилоту создать АТ-поле третьего уровня. Сегодняшний день должен быть завершающим в череде исследований. Самая обычная капсула и нейрообруч, вместо нейроконтакта. Даже питание к юниту подведено от обычных реакторов. Вот только батареи внутреннего заряда поставлены модернизированные, во избежание неприятных инцидентов.

— Синхронизация завершена, сэмпай! — раздался в его голове мелодичный голосок Майи. — Модуль псевдопилота активирован. Передача импульсов происходит без отклонений.

— Хорошо. Запускаем алгоритм создания структуры АТ-поля третьего уровня.

Странное чувство стороннего наблюдателя, как во время боя с Сахиилом, вновь посетило Гарри. Ощущать себя всего лишь очень важным винтиком в сложной и непонятной системе было неприятно. Впрочем, сегодня от него и не требовалось ничего, кроме успешной синхронизации. Все остальные процессы испытаний новой системы доктор Акаги контролировала из своего уютного кресла в комнате управления.

Внезапно Гарри ощутил, как от него самого исходит как бы слабый отток внутренней силы. Такое с ним бывало в прошлой жизни при проведении некоторых ритуалов. Перед Евангелионом образовалось неярко светящееся облачко АТ-поля, почти сразу принявшее вид классического круглого щита, полностью укрыв юнит. Действие которого продлилось, впрочем, недолго — уже через десять секунд он замерцал и распался. Доступный Гарри для обзора экран статистики юнита показывал, что даже в улучшенных накопителях это обрезанное заклинание съело половину заряда.

— Какова предельная мощность щита?

— 1073 пункта, сэмпай.

— Слабо. Очень слабо, это едва дотягивает до второго уровня АТ-поля.

Неожиданно в разговор вклинился новый голос, который Гарри слышал всего несколько раз:

— Ничего, даже такой результат это уже что-то, — сказал заместитель Командующего. — Система работает, а значит, после небольшой доработки, ее можно будет поставить и на остальные юниты.

— Мы не можем быть в этом уверены без проведения соответствующих испытаний с другими пилотами.

— Здесь я вас обрадую. Мы получили таки разрешение на реактивацию Нулевого. Так что готовьтесь — скоро у нас будет много работы!

«Так кем же является Первое Дитя? Кого создали японцы в своих лабораториях? ООН настолько боится потерять контроль над этим монстром, что тысячами гонит вместо него на убой наших сыновей и дочерей. И все это только чтобы продлить агонию уже мертвого мира!»

Из экстремистской листовки террористической организации «Армия Солнца».

Отрегулировать положение сенсоров биометрики, защелкнуть клапаны, стравить избыточный воздух. Знакомые с малых лет действия выполняются автоматически. Костюм с легким жужжанием плотно облегает тонкую фигурку, уже начавшую приобретать интересные мужскому взгляду формы. Аянами Рэй, Первое дитя, готовится к проведению очередного синхротеста. Смешно, но нет ни одного документа, кроме ее личного дела в открытой для служебного пользования картотеке Канцелярии Nerv, где бы она носила это звание. Во всех файлах, кроме совершенно секретных, стоит только ее «имя» и «фамилия». И лишь немногочисленные носители полномочий высшего протокола безопасности ООН могут узнать кто она такая.

Восьмой клон Четвертой линии проекта «Аянами», кодовое имя «Рэй».

Облачившись в контактный комбинезон, девочка отправилась в ангар для тестового запуска юнита. У открытого зева шахты на спине Евы копошились техники. Контактная капсула еще даже не была доставлена, пилот пришла слишком рано. Делать было нечего и Рэй расположилась в сторонке на каких-то пластиковых ящиках. В голову лезли совершенно посторонние мысли. Получится ли у нее на этот раз удержать контроль над юнитом? Чем больше возрастала их синхронизация, тем более норовистым становился этот клонированный кусок инопланетной плоти. Чтобы хоть как-то отвлечься от предстартового мандража Рэй, в ожидании команды занять свое место в капсуле, стала потихоньку вспоминать всю свою не слишком приятную, но насыщенную жизнь. Это не то чтобы успокаивало ее, но позволяло сосредоточиться и настроиться на нужный лад. Она не должна забывать, кем является. Именно ее суть позволит ей сегодня укротить Евангелион.

Рэй давно уже с присущей ей скрупулезностью восстановила обстоятельства своего «рождения». Проекты «Аянами» и «Евангелион» создавались в рамках единой программы исследований образцов инопланетного генетического материала, вывезенного из Антарктиды. Вот только изначально совмещать две разные научных программы никто не собирался. Выращивание и вивисекция клона Ангела являлось второстепенной задачей. Всего лишь еще одно средство нападения и защиты, пусть и более чем необычное и мощное. А вот привнесение в человеческий геном крупицы ДНК пришельца открывало такие возможности, что дух захватывало. Моментальная регенерация, «вечная» молодость, абсолютная память, ускоренное в тысячи раз прохождение нервных сигналов, сверхъестественные способности и, чем черт не шутит, в перспективе — бессмертие.

Оба проекта возглавила обладающая незаурядным умом, доктор генетики уже в двадцать с небольшим, Юи Икари. Она стала ведущим сотрудником созданного незадолго до Второго удара научного агентства Gehirn. Неограниченная в средствах, обладающая колоссальной работоспособностью, молодая японка быстро добилась значительных успехов. И дело было вовсе не только в покровительстве, вскоре ставшего ее мужем, главы агентства Гендо Рокобунги, что бы там ни говорили злые языки. Для работы над останками Ангела ООН привлекла лучшие умы планеты, собрав уникальную по силе команду, для которой, казалось, не было неразрешимых преград.

Уже первые опыты показали, что с помощью внеземного генетического материала можно решить многие острые проблемы человечества. Рак, СПИД, наследственные заболевания, облегчить заживление организма после травм и избавить его от риска отторжения донорских органов... Список можно продолжать долго. Удивительно, но совместимость чужеродного и человеческого генома оказалась близка к ста процентам. Выведенные в ходе экспериментов гибридные клетки были стабильны и вели себя предсказуемо. Можно было приступать и к более существенным опытам, создав на их основе полноценный организм. Но случившийся глобальный катаклизм Второго удара заставил команду Юи пересмотреть приоритеты. Все силы были брошены на клонирование Ангела с последующим его переоборудованием в управляемого человеком андроида. Заложить биологическую основу для будущего конструкта, благодаря имеющимся наработкам, ученым не составило труда. Несколько месяцев упорной работы пролетели как один миг и вот уже зародыши, в сложнейшем переплетении питательных трубок помещаются в огромные чаны-репликаторы.

Оставив первые образцы Евангелионов вызревать положенное время, команда Юи переключилась на работу по совмещению человеческого и инопланетного ДНК. Для экспериментов предполагалось создать несколько опытных партий клонов. Исходный материал для них дали сразу несколько человек, в том числе и Юи. И вот уже вскоре в малых репликаторах в ускоренном темпе развивались будущие подопытные образцы. Не ограниченная в средствах и возможностях, команда генетиков заложила сразу шесть линий клонов по двадцать идентичных особей в каждой. Привнесение генома пришельца наделило все образцы серыми, с разными незначительными оттенками, волосами и алой радужкой глаз. Вкупе с бледной кожей создавалось впечатление, что в капсулах зреет целая армия альбиносов. Развитие особей на физическом плане проходило без существенных сбоев. Пришлось, конечно, забраковать несколько образцов, у которых была выявлена мутация генов, но их количество не выходило за рамки статистической погрешности. Проблемы начались, когда осенью 2001 года пришла пора вытаскивать материал для изучения.

Для начала, из шести рабочих партий клонов, только пять оказались жизнеспособны. Ни одна из особей Второй линии не проявила признаков мозговой активности. Вынутые из капсулы с питательным раствором они умирали в течение получаса, не смотря на все усилия реаниматологов. Из оставшейся пятерки удалось выявить и активировать только по одному представителю. В итоге в распоряжении ученых оказались два мальчика и три девочки внешне развитых примерно до трехлетнего возраста. Но такое быстрое взросление образцов имело и побочный эффект: за полгода бурного роста в репликаторах, их организмы в обычной среде развивались бы несколько медленнее человеческого. Предполагалось, что и мышление клонов изначально будет на уровне младенца. Однако это оказалось не так. Дети были непривычно тихими, не капризными и до ужаса самостоятельными, будто бы соответствуя своему мнимому возрасту. Они внимательно наблюдали за всеми действиями ученых, запоминая каждое их случайное слово. Уже в первую неделю образцы выучили некоторые команды и вскоре легко выполняли указания лаборантов. А еще через месяц наиболее смекалистая девочка из Четвертой линии, материал для которой дала Юи, даже смогла связно ответить на случайный вопрос.

Необычное поведение подопытного материала отмечали все. Но приглашенные психологи только разводили руками. Мышление этих «деток» не укладывалось ни в какие рамки и соответствовало скорее машинному, нежели человеческому. Это было настолько необычно и дико, что наиболее слабые духом академики даже оставили проект «Аянами», полностью сосредоточившись на Евангелионах. Но, не смотря на некоторый невроз, опыты продолжались. И они уже приносили весьма интересные результаты. К примеру, иммунная система девочки из Первой линии была устойчива к любым, даже самым агрессивным вирусам. Третий обладал прочным скелетом и крепкими мышцами, как следствие — высокой физической силой. Четвертая отличалась абсолютной памятью и могла в деталях воспроизвести любое событие, свидетелем которого она была. Мальчик из Пятой демонстрировал потрясающие способности к регенерации. Мозг Шестой работал на каких-то совсем непонятных принципах, но внешне это проявлялось лишь тем, что девочка никогда не спала, ей это просто не требовалось. Изучение этих детей грозило вылиться в настоящий бум открытий и тянуло не на один десяток Нобелевских премий.

Научно-изыскательная идиллия продлилась ровно до той поры, пока в ходе одного из экспериментов от тяжелого отравления химическими препаратами не погиб мальчик из Пятой линии. Как не жаль ученым было потерять перспективный образец, но подобные происшествия в их практике случались и раньше, в основном с обычным человеческим материалом. Но через девять дней от одной из законсервированных на складе биоматериала капсул с образцами Пятой линии неожиданно пришел сигнал о проявлении мозговой активности одного из клонов. Прибежавшие на вызов техники извлекли из капсулы удивленно хлопающего глазами мальчишку. Проведенное обследование выявило поразительный момент. Оказывается, образец 5-07 не только обладал навыками связной речи и ориентировался в пространстве, но и помнил последние минуты перед «смертью» своего предшественника от интоксикации! У врачей наблюдавших мальчика складывалось впечатление, что это тот же самый ребенок, которого они пытались откачать, живой и здоровый, только заработавший некоторую амнезию. Итог исследований выявил, что личность образца 5-02 каким-то образом после смерти частично передалась другому клону из той же линии. А это было уже серьезно.

Коридоры агентства наводнили неприметные люди в штатском. Юи и Гендо Икари лично получили от Совета Безопасности ООН санкцию на любые действия в отношении своих подопечных для разрешения возникшей загадки. Но опыты в этом направлении быстро зашли в тупик. Комбинации инопланетных генов, подобранные для создания клонов, были совершенно разными. Человеческий материал так же разнился по полу и расе. Выявить причину «перерождения» не удавалось. Практическим путем удалось выяснить, что активация нового клона происходит в интервале от трех до двенадцати дней с момента смерти «активного носителя разума», как писали в своих отчетах ученые. Какая-то часть памяти при этом всегда терялась, но дети в целом помнили свои прошлые жизни. Команде Юи все-таки удалось зацепиться за этот факт и обнаружить намеки на связь между активными и находящимися в капсулах клонами. Но дальнейшие исследования засекретили настолько, что Рэй впоследствии даже с помощью Magi не смогла найти о них никаких данных.

Между тем, весной 2003 года первый прототип Евангелиона покинул репликатор. После установки оборудования, которое позволило бы человеку управлять этим существом, начались практические опыты с добровольцами. Довольно быстро выяснилось, что мозг взрослого человека не способен на синхронизацию. Пока большая часть команды Юи, в том числе и она сама, искала способ, как обойти это препятствие, чья-то светлая голова предложила использовать для контакта с Евангелионом клонов. Так, эксперимента ради. Мол, у родственных организмов будет больше шансов объединить разум и тело. Сказано — сделано. После короткой жеребьевки первой в контактную капсулу отправилась представительница Четвертой линии. Ученые замерли в предвкушении, надеясь на успех, и их ожидания оправдались: малышка-клон действительно смогла взять под контроль юнит.

Во время своего самого первого синхротеста Рэй не волновалась. Она вообще не испытывала никаких чувств. Это было общей чертой всех подопытных клонов — полная эмоциональная заторможенность. Никто и никогда не слышал их смеха или плача, не видел смены настроений на детских мордашках. Среди ученых даже сложилось мнение, что гибриды человека и Ангела не способны к этой сфере высшей нервной деятельности. И на фоне своих собратьев невозмутимость Рэй никого не удивляла. Она спокойно просидела все время эксперимента в заполненной тошнотворной субстанцией капсуле, удерживаемая парой хлипкого вида ремней. Выполняя приказы командного центра, девочка смогла даже пошевелить пальцами на руке юнита. Выдержала несколько часов последующих обследований, а в конце этого долго дня смогла самостоятельно добраться до своей комнаты. И рухнула без сил на кровать, уснув еще в падении, но так и не проронив ни слова, ни звука без приказа...

Окрыленные достигнутым успехом, ученые прогнали через кресло пилота весь состав клонов. Результаты были разными, от примерно пяти процентов у Четвертой, самого низкого показателя, до полноценной дюжины у Шестой. Не слишком обнадеживающие данные, но обычные добровольцы не показывали и этого. К тому же процент синхронизации и как следствие, управляемость юнитом росла у детей тем выше, чем дольше они находились в контактных капсулах. Этот процесс был чем-то похож на реабилитацию атрофировавшихся мышц, но какой же он был медленный! Не желая терять годы на тренировки пилотов, команда Юи стала искать способ ускорить этот процесс. Итогом их изысканий стали изменения, добавленные в еще плавающий в репликаторе следующий Евангелион. Усиленная нервная сеть, более жесткие параметры LCL, первые наработки по прямому взаимодействию мозга пилота и нерва А-10, отвечающего за синхронизацию с юнитом.

Однако активация нового прототипа Евангелиона обернулась трагедией. Помещенная в капсулу Первая почти сразу с началом синхронизации бесстрастным тоном сообщила о превышении допустимого болевого порога. Да ученые мужи и сами видели, что процесс стал выходить из-под контроля. Камера, установленная внутри капсулы, показывала, как янтарь LCL медленно окрашивается в мутно-алый цвет. Все показатели зашкаливали, но девочка продолжала недвижно сидеть и ждать указаний. С подопытной медленно слезла, растворяясь как от кислоты, кожа, обнажая мышцы черепа, затем стали пропадать и они... Процесс экстренного извлечения капсулы еще не был отработан до конца и когда ее люк все-таки открыли, взору людей предстало только вязкое рубиновое желе. Хуже всего было то, что после контрольного срока так и не ожил ни один из дублирующих клонов. Все попытки активации так же потерпели фиаско. Один в один повторилась ситуация с вводом в строй Второй линии. Только спустя недели кропотливого анализа произошедшего удалось выяснить, что именно попытка добиться высокого процента синхронизации и привела к гибели подопытной. Повторные эксперименты на бесполезном биоматериале, вроде приговоренных к смерти преступников, подтвердили это предположение. При резком росте синхронизации человек физически растворялся в Евангелионе.

Вскоре после того инцидента произошло еще одно ЧП. Третий, удивительно тихий и спокойный до этого мальчик, буквально в клочья разорвал доктора Морита — куратора Первой линии. Прибежавшая на крики ассистентов охрана ничего не смогла ему сделать и была вынуждена применить оружие, когда этот «ребенок» с легкостью раскидал в стороны половину бывалых спецназовцев. Вплоть до окончания разбирательства по этому происшествию, оставшиеся подопытные были заперты в изолированных боксах. А когда их все-таки выпустили, Третьего никто из них никогда больше не видел. Только спустя годы Рэй смогла разузнать хоть что-то о его судьбе. Тяжелораненого мальчика допрашивали несколько часов, прежде чем смогли разобраться в ситуации. Причина бунта оказалась проста — Первая была его «другом», насколько это вообще возможно для этих странных существ. Он тяжело переживал ее смерть, а явное безразличие персонала еще и здорово озлобило ребенка. Что закономерно вылилось в конфликт, стоило только появиться на горизонте человеку, которого Третий считал главным виновником в трагическом происшествии. Эти откровения вызвали смятение среди персонала. Никто из ученых не предполагал, что их образцы вообще способны испытывать чувства. Это никак не проявлялось ни внешне, ни в беседах с психологами, ни во многочисленных тестах! После гибели Первой и мести ее куратору Третий впал в апатию и больше не реагировал на внешние раздражители. Спустя несколько безуспешных циклов реактивации его линию признали бесперспективной и закрыли.

Но, тем не менее, работа продолжалась. На основе изучения клонов и их взаимодействия с Евангелионом ученым удалось выработать несколько эффективных тестов для выявления подходящих для синхронизации личностей среди обычных людей. Эти наработки были отправлены в специально созданный институт Marduk, агенты которого и занялись поисками. Вот только не смотря на всю многомиллионную статистическую выборку ни один человек, рожденный до Второго удара не подходил. Это заставляло искать все новые и новые способы повторить синхронизацию со взрослыми добровольцами. Исследования на эту тему велись параллельно сразу несколькими группами из разных стран и первыми закончили работу ученые из Токийской команды. Юи Икари нашла, как ей казалось, наиболее верный способ обеспечить контакт с юнитом. Для этих целей был выбран и серьезно переделан еще на стадии развития другой прототип Евы. Изменения, внесенные в конструкцию юнита, были настолько глобальны, что в соответствующих документах он получил кодовое обозначение уже как тестовая модель.

В жизни же клонов так же произошли серьезные изменения. Вне опытов и экспериментов дети изначально содержались в изолированных боксах в специальной казарме. Почти никакого общения друг с другом, никаких развлечений, никакой информации о внешнем мире. Все существование клонов было посвящено науке. Для окружавших их ученых они являлись кем-то вроде говорящих подопытных крыс. Но после потери сразу двух перспективных образцов, руководство проекта озаботилось маломальской социализацией клонов. Кто знает, что может натворить свихнувшийся гибрид, будучи в Евангелионе? Конечно, никто из них пока не может в полной мере управлять юнитом, но это только пока. В случае неудачи в попытках подстроить Еву под взрослого человека именно этим детишкам придется доверить пилотаж. А посему отдельная большая лаборатория была превращена в филиал детского сада для трех серовласых ребят.

Не менее половины рабочего дня для детей теперь проходили в изучении разных развивающих материалов. Ничего сложного, обычная практика: речь, письмо, счет. Но клоны впитывали любую информацию как губка и уже через пару месяцев переросли обычную дошкольную программу. Вот только учителя из лаборантов оказались довольно посредственными. Быстро зачитав тему урока и дав задание, они предпочитали ретироваться из класса, оставив детей одних. Что и говорить, даже те, кто был в курсе происхождения клонов, испытывали некоторый дискомфорт в их присутствии. Внимательные немигающие глаза с красной радужкой на мертвенно-бледных неподвижных лицах могли вселить подсознательный ужас в кого угодно. Поэтому подопечным Юи приходилось развиваться самостоятельно. Именно во время одного из таких «занятий» и произошло необычное событие. Дав задание детям нарисовать осенний листопад, молодая ассистентка вскоре покинула их, зная, что шалостей в ее отсутствие не будет. И действительно, малыши сосредоточенно пыхтели над ватманом. Фантазия у Четвертой и Пятого отсутствовала напрочь, они лишь копировали с помощью красок и кистей однажды увиденные на компьютере картинки. Чего не скажешь об их «сестре». Почувствовав что-то странное и обернувшись в какой-то момент к своей соседке, Рэй заметила, как вокруг Шестой кружатся в веселом хороводе мелкие клочки бумаги. Сама же девочка с легкой улыбкой выводила кистью на листе что-то огненно-рыжее.

Естественно, что в каждом помещении лабораторного комплекса под потолком висели камеры слежения и аномальное происшествие было надежно зафиксировано. Но никакой реакции со стороны персонала агентства не последовало. Впоследствии Рэй узнала, что глава Gehirn лично подправил записи наблюдений за клонами. Кроме него о том, что их подопытные потенциально обладают некими необычными способностями, знали только два человека: Юи Икари и Козо Фуюцки. Для чего Гендо понадобилось скрывать такую информацию от своего начальства, было не совсем ясно. Впрочем, в научной среде, зачастую, вообще не слишком-то любят делиться важными открытиями. Но именно с тех пор Шестая чаще других клонов подвергалась обследованиям и посещала ангар Евангелиона.

Дни тянулись за днями. Когда пришло время опробовать тестовую модель юнита, на испытания собрался весь состав агентства. Узлы Евангелиона были проверены и перепроверены неоднократно. Все расчеты показывали высокую вероятность успеха синхронизации. Даже холостые запуски соединения бесполезного человеческого материала с нервом А-10 посредством нейрообруча прошли без проблем. Никто не сомневался в успехе предприятия и Юи Икари лично вызвалась опробовать свою разработку. Тем страшнее оказался крах эксперимента. Нет, начиналось все очень даже неплохо, Юи смогла пройти синхронизацию и взять под контроль юнит. Несомненный успех! Беда пришла, откуда не ждали. Взбудораженный контактом организм Евангелиона внезапно мобилизовал все возможности своей иммунной системы, пытаясь избавиться от всего чужеродного, что привнесли в него глупые люди. Никто не смог даже извлечь капсулу, хоть аварийное катапультирование отработали лучше всего, — металл буквально прикипел к плоти. Гениальный ученый погибла от собственного изобретения, повторив судьбу девочки-клона из Первой линии.

Невольным свидетелем этой трагедии стал и сынишка Юи и Гендо. Это был единственный ребенок на базе, не считая клонов. Ведущий технический эксперт доктор Икари жила работой, почти не покидая комплекс лабораторий и не появляясь в роскошной квартире, выделенной семейной паре руководителей агентства. Неудивительно, что половина ее просторного кабинета представляла собой неплохо обустроенную детскую комнату. При диком темпе жизни, ведя сразу два сложнейших проекта, Юи каким-то чудом выкрывала время и на сына. Но маленький Синдзи, в отличие от молчаливых и послушных клонов, характер имел активный и непоседливый. Когда ему надоедало сидеть одному в компании игрушек за специальной загородкой, где его оставляли занятые родители, он самостоятельно выбирался наружу и отправлялся гулять по коридорам агентства. Не помогали ни камеры слежения, ни сигнализация, ни запертая на все замки дверь. Было что-то мистическое в том, как этот малыш умудрялся обойти все препятствия на своем пути. Любознательного и шустрого мальчика могли обнаружить в самых неожиданных местах. Однажды, даже случилась небольшая паника, когда очередные поиски неугомонного путешественника не увенчались успехом. В итоге сладко спящего малыша нашел в воздуховоде один из техников. Рэй несколько раз сталкивалась в коридорах с этим смешно топающим карапузом. Тот провожал ее любопытным взглядом, но подойти не решался. Когда для клонов организовали подобие детского сада, замотавшаяся до предела Юи хотела было пристроить туда и Синдзи, но Гендо мягко, но настойчиво отговорил ее. По его мнению, не стоило калечить хрупкую психику ребенка общением с теми, кто и человеком-то не является.

После трагического случая с Юи Икари проект «Аянами» официально закрыли. Команда ученых сосредоточилась на новой задаче по созданию биологического суперкомпьютера с использованием технологий Ангелов, а оставшиеся образцы клонов перевели в негласный статус пилотов-испытателей Евангелионов. Четвертая осталась в Токио-3, за ней официально закрепили первый прототип юнита. Пятый, вместе со второй Евой, отправился в Америку и о его судьбе Рэй больше ничего не знала, кроме того что он жив. Шестая была направлена в немецкий филиал Gehirn, где после многочисленных экспериментов ее разум оказался поврежден настолько, что линию пришлось закрыть. Исчез и Синдзи — отец отправил его к родственникам. Для Рэй же потянулись серые будни. Исследования ее организма, синхротесты, изучение школьного материала. Девочка прилежно выполняла все требования ученых и лаборантов, даже не понимая насколько ее жизнь беспросветно тосклива.

Однажды ночью, спустя три месяца после трагедии с Юи, за Рэй пришел глава агентства. Сильно осунувшееся лицо не выражало ничего кроме безмерной усталости. Икари Гендо тяжело переживал смерть Юи; что бы там ни болтали завистники, он искренне любил свою супругу. Гендо объявил, что девочке предстоит пройти контактный эксперимент и приказал следовать за ним. Она не возражала, клоны вообще не знали слова «нет». По пути Рэй машинально отмечала, что ни одна камера наблюдения в коридорах не работает. Им так же не встретился никто из многочисленного персонала, а ведь даже глубокой ночью работа агентства не прекращалась. Они в полной тишине пришли в ангар, где хранился тестовый юнит. Девочка тогда привычно попыталась ощутить на себе его тяжелый давящий взгляд — одно из тех немногих умений, о котором никто из клонов ничего не говорил своим создателям. Нахлынувший от Евангелиона безумный шквал противоречивых эмоций выбил ее из колеи настолько, что даже привычная маска холодности дала трещину.

«Ты что-то чувствуешь?» — спросил Гендо, внимательно наблюдая за ней.

Девочка только кивнула.

«Хорошо. Значит, она еще здесь», — пробормотал себе под нос он, — «все должно, просто обязано получиться!»

Рэй была помещена в контактную капсулу и начался эксперимент. Какой опыт ставил Гендо, девочка не знала, от него не исходило никаких команд. Лишь в какой-то момент LCL стала неприятно покалывать кожу, а нейрообруч на висках наливаться неподъемной тяжестью, сдавливая тисками голову. Перед глазами девочки заплясали красные пятна, то ли от боли, то ли от текущей из носа крови. Долго этот процесс не продлился, вскоре она ощутила, как ее мозги словно плавятся от вторжения чего-то потустороннего. Под сводами черепа заметался дикий, безумный, полный отчаяния и желания жить крик. В последний момент в сознании полыхнула яркая вспышка и все погасло.

Пробуждение напоминало медленное всплытие с аквалангом из морских глубин. Рэй не знала, откуда ей на ум пришло такое сравнение, ведь до сих пор она не видела Большой воды. В лабораторном комплексе самым крупным резервуаром, в котором ей доводилось бывать, был пятиметровый бассейн в душевой. Уже проснувшись, но не открывая глаз, Рэй привычным усилием провела диагностику своего состояния. Клоны каждое утро обязаны были давать отчет о своем самочувствии лаборантам. Этот ритуал впитался в подсознание, настолько привычен он был. Но сегодня что-то изменилось как в самой Рэй, так и в ее ощущении окружающего мира. То, что раньше девочка вообще не воспринимала, теперь вызывало абстрактную подсознательную реакцию. Самым сильным из всей бури эмоций, что бушевала в душе девочки, был страх. Страх того, что произошло что-то непоправимое и уже ничто не будет как прежде. Но были и положительные эмоции. Больше всего ее удивила неожиданная радость от того, что она снова может дышать. И еще кто-то большой, сильный и светлый находился рядом. Новооткрытые ощущения и эмоции были настолько необычны, что Рэй, задумавшись, не обратила внимания на присутствующего в палате человека. Каким-то шестым чувством она поняла, что это был глава агентства Gehirn Гендо Икари. Но и тогда Рэй не открыла глаз, притворяясь спящей, почему-то ей казалось, что так будет лучше всего.

«Не знаю, вспомнишь ли ты меня когда-нибудь, Юи, и простишь ли?» — услышала она тихий и грустный шепот Гендо. — «Но знай, я сделал все, что смог. Даже такое существование лучше, чем быть заточенной в Еве...»

Скрипнул стул, тихо зашуршали полы лабораторного халата и девочка ощутила тепло его губ на своем лбу. Оправив непослушную прядь волос с ее щеки, Гендо постоял рядом еще немного, после чего раздался легкий шорох его шагов и он покинул палату. Рэй осталась одна, будучи в совершеннейшем смятении. Почему он назвал ее Юи? Может, это были просто мысли вслух, ведь люди так часто поступают нерационально?

С той ночи отношение главы агентства к Рэй разительно изменилось. Этого почти не замечали окружающие, но если раньше девочка была для него, как и для остальных ученых, всего лишь еще одним клоном, подопытным материалом, то теперь касательно нее он вел себя более человечно. Рэй официально стала пилотом Евангелиона — Первое Дитя. Тренировки и эксперименты, могущие привести к досрочному перерождению, были отменены. Ее даже перевели из опустевших казарм в отдельную обустроенную палату. Раза два или три в неделю Гендо выкраивал время поужинать с ней, пытаясь разговорить. Рассказывал о своей работе, жизни с Юи и пристально наблюдал за реакцией девочки. Рэй не понимала, зачем он это делает, но слушала внимательно. И словно бы в ответ на его слова, что-то внутри нее откликалось непонятной ей доселе нежностью и теплом.

Но не всем такое внимание к подопытному материалу было по душе. Доктор Наоко Акаги, возглавившая команду Юи, переориентированную на создание биологического суперкомпьютера, и курировавшая проект «Евангелион», буквально возненавидела Рэй. Не опускаясь до примитивных придирок и оскорблений, она с холодной, поистине японской вежливостью, и откровенно садистским удовлетворением ставила над девочкой все более и более болезненные эксперименты. И если бы дело ограничивалось только научной сферой повседневной жизни. Однажды Рэй вдруг захотелось хоть как-то разнообразить свое жилище. Но банальная просьба дать ей какой-нибудь комнатный цветок вылилась в неделю допросов, тестов и экспериментов, навсегда отбив у девочки желание выделяться. Ученым была «интересна» любая необычная реакция подопытного образца. А что может быть более необычного в том, что клон с машинным мышлением вдруг просит поставить ей в комнату фикус?

Их негласный конфликт длился годы. За это время Токио-3 из маленького научного городка разросся в огромный индустриальный мегаполис. Подземная каверна Геофронта под ним исследована, освоена и в ней заканчивалось строительство самой совершенной и современной научной базы на Земле. Чего стоил один только комплекс Magi, который закончили-таки монтировать к 2010 году. Этот вычислительный центр обладал невероятной мощью, которая превосходила совокупный потенциал всех суперкомпьютеров планеты. Рэй, вместе с персоналом и всем оборудованием проекта «Евангелион» перевели в Геофронт, как более надежное, в плане сохранения секретности, место. Тут девочка получила некоторую долю свободы. Внутри каверны был огорожен и оборудован небольшой парк реликтовых деревьев, где она могла гулять в свободное время. Вскоре после переезда Икари оформил для нее более официальный статус, чем образец Четвертой линии клонов, попросту удочерив ее. Фамилией для девочки стало название проекта, в рамках которого она была рождена, а имя «Рэй» выбрала для «своей» линии клонов еще Юи.

Агентство Gehirn наращивало штаты и готовилось трансформироваться в глобальную международную структуру. В один из дней в кабинете доктора Акаги, из которого открывался отличный вид на блоки суперкомпьютеров Magi, состоялось короткое совещание верхушки агентства под предводительством Икари. Заслушав доклады своих заместителей, он объявил, что с окончанием работ по Magi, первоочередной задачей их организации будет развитие проекта «Евангелион». В тот день Рэй получила приказ прибыть в кабинет Акаги, когда совещание уже закончилось; Гендо хотел обсудить что-то лично с ней и Наоко. Когда девочка пришла на место, то встретила там только свою мучительницу, пребывающую в совершенно расстроенных чувствах. Госпожа технический эксперт, едва завидев Рэй, подскочила к ней и с ходу залепила хлесткую пощечину. Она бесновалась и кричала что-то о том, что не позволит всяким нелюдям отбирать у нее Гендо.

«Ты не получишь его!» — злобно шипела Наоко.

«Ревнивая сука!» — хотела было крикнуть ей в лицо Рэй, но поднявшая волна ненависти застила все красной пеленой.

Впоследствии, очнувшись в репликаторе, Четвертая не помнила, что произошло, а от Гендо были лишь отговорки про несчастный случай. Выяснить детали случившегося помог комплекс Magi. Странно, но, не обладая специальным доступом, девочка могла получить почти любую информацию из его баз данных. Словно бы этот псевдоживой искусственный интеллект принимал ее за своего. Так, из рапорта начальника службы безопасности следовало, что в тот день в кабинете ведущего технического эксперта произошел взрыв неизвестной природы. Все вещи были разломаны ударной волной в мелкую труху. В эпицентре, вместо воронки, которая должна была остаться от взрывного устройства, находилось безжизненное тело Рэй. У девочки не было никаких внешних повреждений, только залитое кровью лицо. Выяснилось, что от некоего чрезвычайно мощного энергетического воздействия ее мозг буквально вскипел. Изломанный труп хозяйки кабинета нашли на платформе одного из блоков Magi. Пробив толстое армированное стекло, взрывной волной ее выбросило наружу. Что странно: никаких следов взрывчатого вещества обнаружить так и не удалось. Камеры в кабинете были отключены самой Наоко, никаких улик, указывающих на злой умысел, так же не было и следствие зашло в тупик. Происшествие объявили несчастным случаем, а дело закрыли и засекретили.

Вторая гибель ведущего технического эксперта сразу после завершения проекта стала напоминать дурную традицию. К счастью группу Юи, которую потом возглавляла Наоко, расформировали и разбросали по смежным проектам в разных странах еще до того, как поползли никому не нужные слухи. Из тех, кто был в курсе истинного происхождения Рэй, в Геофронте остались только Командующий новообразованной Международной Специальной Организации Nerv Икари Гендо и его заместитель Козо Фуюцки. Большая часть биоинженеров перевелась в американский филиал института, а технических специалистов поделили между собой Германия и Япония. Идущее ни шатко, ни валко проектирование систем энергоснабжения, защиты и нападения Евангелиона получило мощнейший приток умов и финансирования. И первой все новые разработки довелось тестировать именно Рэй. А уже после нее все перспективные образцы отправлялись на обкатку обратно в другие филиалы института для установки на прочие Евангелионы.

Сама же Первое Дитя получила возможность покинуть Геофронт только к концу 2014 года, когда завершились основные работы по созданию боевого комплекса юнита. Ее поселили на окраине Токио-3 в отдельной ведомственной квартирке и определили в подшефную школу. Психологи, занимающиеся с девочкой, фиксировали тревожные симптомы нарастания нервной заторможенности и отмечали отсутствие навыков социализации. Но общаться с кем-либо в школе Рэй категорически не желала, да и одноклассники сторонились ее. Врачи даже прописали ей курс стимуляторов, который, впрочем, не сильно-то и помог. Состояние Рэй внушало опасение и командованию. В конце концов, Гендо сообщил пилоту, что собирается предоставить ей отпуск на месяц, а на это время вызывает в город своего сына — Синдзи, у которого тоже есть потенциал управления Евангелионом. Если бы он только знал, какую бурю породит в душе Рэй этими словами! Девочка словно очнулась от многолетнего сна. Мысли заметались со скоростью молнии; она вдруг вспомнила, что недавно в соседний ангар доставили Еву-01, которая до того мирно пылилась на складах резерва. Неужели он собрался засунуть собственного сына внутрь этого убийцы?!

Ее переживания оказались настолько сильны, что Ева-00, плановая попытка синхронизации с которой состоялась вскоре после этого разговора, вышла из-под контроля. Разнося все вокруг себя, Рэй пыталась, если не взять под контроль свои чувства, так хоть выплеснуть вовне обуревающие ее эмоции. Уже давно отстрелили питающий кабель, движения юнита стали вялыми, схваченные быстро застывающим специальным бакелитом, как вдруг в ее сознании будто лопнула незримая струна. Контактную капсулу со всей силой разгонных твердотопливных двигателей вышвырнуло из юнита системой катапультирования. Удар о потолок ангара был страшен — от него прочнейший корпус смялся и лопнул, разбрызгивая во все стороны LCL. Ни парашют, ни тормозные двигатели не пережили этого столкновения и обломки капсулы рухнули прямо на бетонный пол. Чудо еще, что пилот не получил фатальных повреждений.

В дальнейшем для Рэй все было словно в тумане. Мелькали какие-то лица, знакомые и не очень: Гендо, Рицко, Маэно, какие-то техники, а затем и санитары. Проносились незнакомые потолки коридоров, в глаза били софиты ламп. Потом даже абсолютная память девочки отказывалась складывать единую картину того, что произошло после аварии. Из-за особенностей гибридного организма эффект воздействия на нее регенерационной капсулы был минимален, поэтому Рэй лечили традиционными методами. Большую часть времени девочка просто спала, накачанная под завязку разными препаратами. В таком полубессознательном состоянии она провела и все вторжение Сахиила, узнав от Гендо уже постфактум, что Синдзи уничтожил его. От таких новостей сердце Рэй сжалось в тревожном спазме, но Командующий быстро успокоил ее: с Третьим Дитя все было в порядке, не считая нескольких незначительных травм.

Впервые за эти годы Рэй увидела того, кого считала биологическим братом, в коридоре все той же больницы, когда ее везли с процедур. Мимолетная встреча продлилась всего-то несколько секунд, но девочка успела многое рассмотреть. Этот повзрослевший Синдзи ничем не напоминал того смешного шустрого карапуза, что когда-то убегал и прятался по закоулкам секретной базы Gehirn. Невысокий, хрупкий, как и она — весь в бинтах и пластырях, с висевшей на перевязи рукой. На лице выражение легкой... растерянности? Рэй не умела улыбаться или выражать эмоции, но запоминать и делать выводы могла хорошо. Не всегда, правда, получалось, ведь люди такие непредсказуемые... Но самое главное — глаза, зеркало души, стали у Синдзи отчего-то цвета молодой листвы. А что совершенно не изменилось, так это вечно растрепанная прическа. Старший Икари тоже всю жизнь посвятил борьбе с этим жестким колючим недоразумением. Как-то в агентстве девочка слышала и такую шутку, что если Юи исследует Ангела, чтобы познать тайны мироздания, то Гендо ищет способ укротить волосы.

То, что Синдзи поселили в смежную квартирку, Рэй совсем не удивило. Ведомственное здание изначально принадлежало еще службе безопасности Gehirn и было просто нашпиговано следящей аппаратурой. Про два поста охраны и наблюдателей только на их этаже говорить и вовсе не приходилось — Nerv всеми силами обеспечивал безопасность своих пилотов. В школе Синдзи, в отличие от нее, быстро сошелся со сверстниками. Рэй не понимала, зачем ему это нужно, ведь никакой практической пользы он от них не получает? Мимолетные взгляды Третьего Дитя в ее сторону, она по привычке игнорировала, но это почему-то было... приятно? Неужели он ее помнит? Хотя вряд ли — столько лет прошло. Визит Синдзи к ней на дом застал Рэй врасплох. Никто и никогда не приходил к ней просто так, помочь с ужином или уборкой. Даже Командующий Икари никогда не оставался в ее комнатах. Но вообще, брат показался ей забавным. Нерациональная высококалорийная пища с неприлично высоким содержанием сахарозы и все эти разговоры... Рэй даже заслушалась — так интересно он говорил о Токийском университете, но потом быстро опомнилась. Мечтать о несбыточном было не в ее характере. А что может быть более несбыточным, чем спокойная жизнь без боли, войн и треклятых экспериментов?

Рэй не испытывала иллюзий по поводу своего будущего — как только надобность в ней отпадет, ее линию тут же закроют. Это в лучшем случае, в худшем же ее дни окончатся на операционном столе в самых глубоких камерах Геофронта. Поэтому она просто ловила мимолетные мгновения простых жизненных радостей и не задумывалась о том, что будет после. Слушала, как Синдзи перебирает струны гитары, сидя вечером на балконе. Общалась, как умела, с единственным собеседником, от которого не исходят тягучими волнами невидимые потоки ненависти или страха. С ним было приятно даже просто помолчать в одной комнате — раньше такой эффект был только в компании Командующего Икари. Но Гендо, бывший ей как отец, командовал крупнейшей научной организацией Земли и свободного времени на нее у него практически не было.

Во время вторжения Самсиила Рэй разрывалась от желания помочь и бессилия что-либо сделать. Ее Ева-00 так и простояла в том тестовом ангаре, залитая по пояс бакелитом и скованная прочнейшими тросами. Однако Синдзи справился и один, хоть и угодил при этом в регенерационную капсулу. Только после этого боя Совбез ООН дал разрешение на реактивацию Нулевого. И вот сегодня все наконец должно решиться. Будет ли она сражаться плечом к плечу с Синдзи, защищая Землю или навсегда поселится в лабораториях. С удивлением Рэй поняла, что хочет жить. Ее пугает сама мысль того, что она может вновь остаться в одиночестве среди беспросветной тоски людского безразличия.

Наконец, контактную капсулу доставили к Евангелиону. Техники проводили последние проверки, убирали инструменты и все лишнее с платформы. Рэй сидела на куче ящиков и смотрела на приглашающе распахнутую кабину капсулы, ожидая, когда можно будет занять кресло пилота. Позади нее по стальному полу простучали тихие шаги и по легкому флеру эмоций она поняла, что это был Синдзи. Он устроился рядом с ней на пластиковых коробках. Некоторое время дети молчали, потом парень спросил:

— Волнуешься? — Рэй только кивнула. — Не переживай, все будет хорошо.

Долго бездельничать им никто не дал, уже скоро динамики системы оповещения прогрохотали на весь ангар:

— Внимание! Начинается подготовка к контактному эксперименту! Всему персоналу покинуть рабочую зону! Пилоту модуля занять место в капсуле!

— Ну, давай, удачи! Я верю в тебя, сестренка! — прокричал ей на бегу подросток.

Уголки Рэй дрогнули в легчайшем намеке на улыбку. Синдзи смог за несколько коротких недель сделать больше, чем ее приемный отец. Он смог дать ей ощущение семьи. И чтобы еще хоть раз, хоть ненадолго ощутить эти минуты тепла и покоя она будет сражаться!

«— Зная наших коллег, я ожидал худшего.

— Не обольщайтесь, профессор, они еще не раз попробуют нас кинуть. Но я правильно понимаю, с этим материалом уже можно работать?

— Да, определенно. Хотя странно, что «Зигфрид» полностью проигнорировал вторую часть. Может, стоит дать ему лишний стимул?

— О, скоро у него будет более чем веский стимул!»

Из разговора в бункере SEELE.

Остров Сардиния. Жемчужина не только бывшей Республики Италия, но и всего Средиземноморья. Ласковый климат, прозрачное и удивительно спокойное море с изумительной красоты пляжами. Заботливо сохраненная в первозданном виде природа, богата флорой и фауной, полной редких, исчезающих видов и эндемиков. От пальмовых рощ на побережье до настоящих хвойных лесов, густо усеявших невысокие горы, заповедники занимают больше половины территории острова. Поистине райское местечко. Люди почти не успели испортить его дорогими безвкусными виллами и помпезными уродливыми отелями для прожигающих жизнь толстосумов. Патриархальный край, практически не изменившийся за многие века. А еще, последние двенадцать лет, и неофициальная столица Земли. Именно здесь, в окружении средиземноморского рая, высится, вздымая к небесам восьмисотметровые шпили башен, новая Штаб-квартира ООН.

Прокатившийся по планете кровавый угар всеобщего хаоса, разразившийся после Второго удара, почти не затронул остров. Сардиния, не имевшая большой военной или промышленной ценности, оказалась в стороне от бушующих на континенте страстей. Попросту брошенный итальянским правительством на произвол судьбы край, выживал самостоятельно, его жители никогда не забывали вековой опыт своих предков. С ослаблением глобальной войны, великие державы воссоздали ООН для поддержания мира на планете, наделив ее довольно широкими полномочиями. В то же время перед ними остро встал вопрос о новом месте для Штаб-квартиры. Нью-Йорк, где она располагалась ранее, был частью разрушен в уличных боях, а частью контролировался попеременно бандами мародеров и недалеко от них ушедшей Национальной гвардией. Да и обстановка на американском континенте была далека от идеала. Самопровозглашенные власти Сардинии сами вышли на послов Совета Безопасности ООН, предложив свой остров в аренду под нужды организации. Отвечающий почти всем необходимым требованиям край, быстренько получил признание своей независимости, а затем и статус Особой территории №1. Итальянцы, конечно же, пробовали возмущаться, но быстро увяли, услышав лишь легчайший намек на прекращение международной помощи.

Уже через пару лет в центре острова вырос современный мегаполис, поглотив, придавших ему определенный колорит, несколько мелких деревушек и даже небольшой старинный городок. Сердцем Сити, как просто и безыскусно стали называть молодую столицу мира, были четыре башни Штаб-квартиры. Центральный офис, чем-то напоминающий канувший в Лету шанхайский Цзинь Мао, равносторонним треугольником окружали увитые висячими садами здания-сателлиты. В этих четырех небоскребах располагалась вся необходимая инфраструктура для управления Землей. Ежедневно самый известный административный комплекс в мире посещали сотни тысяч человек. Словно библейский Вавилон, нашедший свое новое воплощение, Сити стал гигантским котлом, смешавшим в себе все народы мира. И с наступлением ночи жизнь не переставал бить ключом на улицах города. Сотни кафе, клубов и других увеселительных заведений могли удовлетворить любой, даже самый взыскательный вкус. Неудивительно, что в этом людском муравейнике никто не обратил бы внимания на двух посетителей небольшого ресторанчика, даже будь они одеты в костюм Адама или рыцарские доспехи.

— Не думал, что Малфой выберет для встречи такое место, — когда с взаимными приветствиями было покончено, задумчиво произнес широкоплечий, одетый в просторную гавайскую рубашку, мужчина. В его темных волосах искрилось серебро седины, а левый глаз был аккуратно закрыт черной повязкой.

— В более респектабельных заведениях, порой, много лишних ушей и внимательных глаз, Нотт. К тому же, — платиновый блондин в баснословно дорогом модном костюме отсалютовал своему собеседнику бокалом, — здесь подают на удивление приличное вино и такая обстановка, знаешь...

— Чем-то напоминает Хогвартс? Да, я тоже заметил, — Теодор обвел скользящим взглядом сложенные из грубо отесанных блоков песчаника стены и тяжелую мебель из потемневшего от времени дерева.

— Итак, что же понадобилось самому разыскиваемому в прошлом, после Сириуса Блэка, преступнику, что он так жаждал встречи со скромным канадским бизнесменом?

— Вот так сразу, без политесов и долгих расшаркиваний? — усмехнулся одноглазый.

— А какой смысл ходить вокруг да около? Как говорится, время — деньги. Да и не думаю я, что ты нашел меня спустя столько лет, чтобы пропустить бокальчик вина в память о старой дружбе.

— В общем-то, верно. И все же, позволь начать издалека. Насколько мне известно, ты ведешь бизнес по всему миру и обладаешь массой полезных связей?

— Артефакты ушли в прошлое, теперь Малфои занимаются производством и продажей оружия и амуниции. Если тебе нужен персональный танк в слизеринской расцветке, то мог бы просто написать письмом.

— Нет, танк мне ни к чему, но вот деловые контакты в Юго-Восточной Азии не помешали бы.

— Переходи к сути.

— Мне нужен доступ в Геофронт.

— Всего-то? — в «удивлении» изогнул тонкую бровь Драко. — А философский камень тебе не надо достать, случаем? То, что ты просишь — нереально!

— Ой, ли? Мне необходимо только попасть внутрь, тихонько послушать магические потоки и уйти. Что-нибудь вроде деловой встречи поставщиков продукции для армии вполне сгодится для этого.

— Какие потоки, Тед? Ты бредишь! Ничего этого нет уже полтора десятилетия!

— Нет?! — шепотом взревел одноглазый. — Тогда почему Метка снова ожила?! Или ты настолько омагглился, что уже и этого не чувствуешь?!

— Это ничего не значит! — в той же манере прошипел блондин. — Когда случилась Катастрофа, нас еще и не так выворачивало!

— Дурак ты, Малфой! На востоке кто-то творит заклинания такой небывалой мощи, что даже через полмира мы это чувствуем! А ты прячешь голову в песок, как когда-то твой отец, в ожидании возрождения Темного Лорда?

— Не смей упоминать моего отца! — теперь в глазах блондина плескалась неприкрытая ярость.

Старые друзья помолчали, успокаиваясь от нелегкого разговора и думая каждый о своем. Наконец, Драко спросил:

— Зачем тебе это?

— Что-то происходит там, на островах, — проникновенно начал Теодор. — Как круги по воде, оттуда идут волны энергии. Старые артефакты начинают действовать, родовые камни вновь светятся, погибшие магические растения дают новые побеги. Разве ты сам не хочешь узнать, что происходит? А другие наши, кто еще остался?

— Ты же знаешь, что нас совсем мало, Тед. Тех, кто еще помнит, каким был мир магии. Уже мои дети смотрят на последние рабочие амулеты как на великое чудо, а внуки и вовсе будут считать все это сказками... — Драко уставился невидящим взором куда-то в пространство. — Кто не вписался в новые реалии или давно стали удобрением для флоббер-червей или коротают свой век в маггловской дурке. Никто не хочет бередить старые раны, — покачал головой он.

— Пятнадцать лет назад ты так не говорил.

— Тогда я был еще безусым юнцом, только что вышедшим из Азкабана. А ты прятался от облав Аврората по самым глухим норам. Естественно, что нас переполняло желание что-нибудь сделать, а теперь... Все это не имеет смысла, нужно жить этим днем. Прошлое уже не вернуть.

— Да опомнись же! — в волнении сжал на столе пудовые кулачищи Нотт. — Ну ладно ты не видишь этого, у тебя другие родовые дары, но поверь мне — то, что осталось от магического эфира ходит ходуном. Темная Метка вновь оживает...

— Да какая Метка! — в отчаянии схватился за голову Драко. — Магии больше нет, как нет и Наследников Слизерина! Ты сам видел, как Дамблдор убил последнего!

— Темного лорда тоже считали погибшим, — с фанатичным блеском единственного глаза произнес Нотт. — Я в любом случае отправлюсь в Японию и выясню, что там происходит, сколько бы времени это ни заняло. Но в твоих же интересах помочь мне...

— Ты ведь знаешь, я всего лишь простой промышленник, — со вздохом приняв для себя какое-то решение, пошел на попятный блондин. — Мои возможности ограничены.

— Брось, Драко. Оставь эти ужимки для светских раутов. Думаешь, я не в курсе, что у такого «скромного» бизнесмена как ты половина ООН-овских генералов на откатах с контрактов сидит?

— Ну, хорошо, я посмотрю, что можно сделать.

— Я знал, что мы поймем друг друга.

* * *

«Ошибка 614. Выполнение задачи невозможно. Не страдайте херней, измените исходные параметры», — издевательски замерцало на экране ноутбука.

— Да твою же кибермать!.. — ругнулся Гарри. — Вот ведь не было печали...

На днях парень посетил наконец-то совместно с Рэй и Мисато временный исследовательский комплекс, возведенный на месте битвы с Четвертым Ангелом. Мелкие частицы пришельца давно собрали и развели по лабораториям всего мира, а вот оставшиеся два крупных фрагмента туши транспортировке поддавались только фрагментами. Но прежде чем распиливать такую добычу на наиболее аппетитные куски, следовало хоть немного изучить их внутреннее строение. Чем и занималась на месте большая часть сотрудников Научного отдела Nerv-Япония. Гарри, да и не только ему, было довольно интересно посмотреть на дело рук своих вблизи. Любопытная Мисато не отлипала от бинокля, стоя на руинах обзорной площадки, где разместился передвижной лабораторный центр. Да и Рэй проявляла едва заметные признаки интереса.

— Рицко, ты уже разобралась, как он устроен? Этот Ангел совершенно не похож, на встречавшиеся нам ранее, — спросила капитан Кацураги подругу, к которой они заглянули выпить кофе и немного отдохнуть, когда всей троице надоело бродить.

— К сожалению, нет, — ответила та. — Ядро было полностью уничтожено и то, что от него осталось, годится разве что на сувениры. Magi пока еще воссоздают внутреннее строение Ангела. Увы, повреждения слишком обширны, но кое в чем ты права! Если Сахиил имел антропоморфную форму, то в данном случае...

Доктор Акаги пустилась в долгие пространные рассуждения о том, что именно им уже удалось узнать о природе Ангела. Она сыпала при этом таким набором разных научных терминов, что Гарри с Мисато только и оставалось, что поддерживать на лице маску вежливого внимания. А вот у Рэй таких проблем не было. Ни с маской, ни с интересом. За природной невозмутимостью девочки скрывался яркий огонек любопытства — она явно понимала многое из того, о чем говорила Акаги. Только заметив пустые стеклянные глаза подруги и пилота, Рицко сжалилась над ними.

— М-да, сразу видно оперативников! — язвительно протянула она. — Интеллекта на лице ноль, зато выправка как на параде.

— Риц, ну ты же знаешь, не люблю я всю эту премудрость, — скорчила умильную мордаху Мисато.

— Да все с тобой понятно, помню я, с каким «энтузиазмом» ты в институте мои конспекты скатывала. Но вот от тебя, Синдзи, я такого не ожидала.

— ? — непонимающе вздернул бровь подросток.

— Да-да, не притворяйся! Смотрела я твои тесты из старой школы. Весьма неплохо для твоих лет, так что нечего строить из себя солдафона. Почему, кстати, в старшие классы не перевелся? Знаний тебе вполне хватало.

— Зато свободного времени стало бы меньше, — пожал плечами парень. — Там у меня какая-никакая подработка была. Не люблю на шее у родственников сидеть. А теперь и вовсе не вижу смысла возиться с экстернатом. Вот победим Ангелов, тогда уже.

— Все с тобой ясно. Вот что! Как насчет того, чтобы немного поработать над адаптацией твоего щита из АТ-поля для универсального применения Евами? Результаты у нас, сам знаешь, до сих пор не велики и любой свежий взгляд на проблему будет полезен. А мозги у тебя работают и в теме ты не заблудишься, как Мисато в учебнике квантовой физики, — лукаво поглядела она на скривившуюся подругу.

— Эм... Видел я те схемы, — осторожно начал Гарри, — там сам черт ногу сломит. Акаги-сан, вы меня не переоцениваете случаем?

— Ничуть. И потом, все расчеты возьмут на себя Magi, от тебя требуется лишь думать в нужном направлении. Просто вспомни, что ты чувствовал, когда впервые поставил этот щит и расскажи Magi, они сами все рассчитают. Так что, не ленись. Считай это практическим заданием. Ты же у нас практикант, вот и давай отрабатывай свою легенду, — сказала Рицко и поспешила спрятать ехидную улыбочку за чашкой кофе.

Как и в прошлой жизни, Гарри успешно находил себе проблемы на ровном месте, не зависимо от своего желания. Но и отказываться от такой «просьбы» тоже было нельзя, ведь если обстоятельства сложатся удачно, он сможет легализовать новые заклинания! А это, в свою очередь, повысит шансы его и других пилотов на банальное выживание. Конечно, определенная осторожность не помешает, Гарри не хотел до конца своих дней быть мишенью пристального интереса доктора Акаги. Но и сидеть, сложа руки, было не в его характере. Правда, подобное «шило в заднице» у рода Поттер впоследствии частенько вылезало боком... Но ведь это будет потом?

Отчеты об исследовании АТ-поля преспокойно лежали себе в особом закрытом разделе на сервере Nerv и это было первое, что прочел Гарри. Как выяснилось, институт бился над проблемой практически вслепую. Ангелы и их возможности до сих пор оставались для ученых одной сплошной загадкой, хоть и изучались не первое десятилетие. Никто просто не знал, что и где нужно искать. Имелось несколько «перспективных» направлений в создании моделей АТ-поля, но Гарри даже без знаний Синдзи видел, что они ведут в тупик. Симуляция процессов показывала совершеннейшую бурду, похожую на то, что выдавали за чары члены Отряда Дамблдора на первых занятиях в Выручай-комнате. И хотя парень был уверен, что рано или поздно ученые все-таки нащупают верное решение, но именно времени у них и не было. Ангелы не станут ждать, когда против них найдут действенное оружие. С немалым трудом продравшись через нагромождение уравнений и формул, Гарри сделал для себя два основных вывода.

Во-первых, если проводить аналогии с Волшебным миром, выходило, что Ангелы своим ядром во многом похожи на магов. При всем возможном разнообразии внешних форм, у пришельцев была одна неизменная черта — та самая рубиновая сфера. Именно она, являясь источником необходимой энергии, своего рода аналог нематериального магического ядра. Но если у волшебников оно не столько выделяло, сколько трансформировало свободно разлитую в пространстве мира энергию в удобоваримый для использования тип, то у Ангелов сфера ее только генерировала. Что неудивительно, ведь, как прикинул Гарри, естественного магического фона пришельцам не хватило бы даже чихнуть, не то что поставить АТ-поле. Заинтересовавшись этим моментом, парень подсчитал в уме, какой же силой должен обладать волшебник, чтобы сотворить хоть что-то подобное и удивленно присвистнул. Волдеморт с Дамблдором нервно курили в сторонке! Вся их Высшая магия была лишь детскими фокусами. По сравнению с той мощью, которую вкладывали Ангелы в простейший защитный контур АТ-поля, слабо отличающийся от обычного стихийно выброса, маги смотрелись весьма бледно. Да любой умственно отсталый гриффиндорец, решившийся на такое, попросту сгорел бы заживо! Обладая такими силами, пришельцам даже волшебная палочка была не нужна. Хотя уж в этом-то Гарри успел убедиться на практическом опыте. Они сами по себе являлись одним охрененно большим концентратором энергии. Евангелион в этом плане отличался от Ангела только тем, что аналогом магического ядра являлся пилот, а энергия поступала от внешних источников.

Второй вывод непосредственно вытекал из первого. Если Ангел и Евангелион способны к владению магией, неважно, что является ее источником — ядро или атомный реактор, то для пилота будут действовать те же законы, что и для мага. И сами заклинания, творимые им, будут укладываться в относительно четкую схему, которую ему вдалбливали шесть лет в Хогвартсе. Оставалось только восстановить в памяти те редкие теоретические знания, что им давали на занятиях, соотнести их с расчетами Magi и подтолкнуть научную мысль в нужном направлении. Но тут вставала в полный рост другая проблема: в свое время он посещал УЗМС и Прорицания, хотя следовало бы взять в качестве дополнительных занятий Руны и Нумерологию. На Чарах и ЗОТИ давали лишь общий принцип плетения тех или иных заклинаний, короткую руническую формулу и вербальный компонент, но не раскладывали их на уравнения для понимания происходящих процессов. По сути, все предметы вне дополнительных занятий в Хогвартсе заучивались «в лоб», среднестатистическому волшебнику и не нужны были знания о природе магии. Вот что ему стоило послушать в свое время Гермиону, а не рыжего приятеля-балбеса? Но, тем не менее, радовало уже то, что парень обладал знанием общих принципов создания заклинаний. Это позволяло, задействовав помощь Magi, упорядочить формулу АТ-поля, о которой так пеклась Рицко.

Кстати, о птичках! Чего Гарри совершенно не ожидал, так это того, что Акаги выделит ему не просто ресурсы Magi для работы, а даст прямой доступ к суперкомпьютеру. До этого парень при нужде просто пользовался соответствующим софтом, вычисления производились или его ноутбуком или на сервере Nerv. Теперь же на его запросы отвечали все три блока Magi, имевшие собственные «имена»: Melchior, Balthasar и Casper. Первым делом Гарри полез узнавать свой новый статус в системе и возможности сохранения в секрете той информации, что он привнесет и получит в ходе своей работы. И по всему выходило, что как минимум высшее ученое звено института страдало паранойей в тяжелой форме. Настолько все было обложено правилами, запретами и ограничениями фаервола. Хотя стоило ли удивляться? Ведь зачастую Magi хранили такие тайны, что любой намек на их существование мог привести к полномасштабной военной акции мировых держав против института. Поэтому Гарри ничуть не удивился, узнав, что пользователи его группы имеют возможность создать в системе зашифрованный раздел, доступ к которому будет только у него и суперкомпьютера. Доктор Акаги получит лишь результаты его работы, а обработка загружаемой им информации полностью ляжет на Magi. Рицко, как главный администратор, сможет добраться до его файлов только в случае смерти Гарри. Это было именно то, что нужно и парень уже было с энтузиазмом решил приступить к вычислениям, как столкнулся с новой проблемой.

Оказалось, что работать напрямую с самым мощным суперкомпьютером планеты то еще удовольствие. Эти три мерзавца обладали прескверным характером. То есть, конечно же, программой симуляции личности, в который раз одергивал себя Гарри. Создание Искусственного Интеллекта было запрещено какой-то там конвенцией ООН и Magi всего лишь чрезвычайно мощный суперкомпьютер, да-да. Но вот тому, кто «программировал» их, парень лично хотел в голову гвоздь забить. И не один. Он с Малфоем в Хогвартсе столько не собачился, сколько за те несколько коротких дней, что ему пришлось разбираться с формулами АТ-поля. И если Melchior оказался просто редкостным унылым занудой, почище Персиваля Уизли, то Balthasar и Casper были словно вторые Снейп и МакГонагалл.

Когда он впервые ввел в окне консоли условия выполнения задачи, то получил в ответ только насмешливое «Вы идиот?», после чего на несколько секунд выпал из реальности. Это что, очередная милая шуточка Рицко? Машина не могла себя так вести! Но покопавшись в соответствующей справке, парень выяснил, что Magi имеют функцию симуляции личности для лучшего понимания и взаимодействия с пользователем. Похоже, ему в очередной раз необычайно «повезло». Мысленно помянув нелестным словом командование вообще и Рицко в частности, парень все-таки попытался наладить контакт с Magi. Что оказалось даже потруднее, чем заставить Рона пользоваться столовыми приборами согласно этикета. Melchior постоянно нудил, что задача сформулирована слишком расплывчато и требовал уточнения исходных параметров. Язвительные комментарии Balthasar'a красными строчками резали глаз мешая разобрать записи создаваемых формул. И лишь Casper был немногословен и писал только по делу. Но каждая его фраза была пропитано таким скепсисом, что Гарри начинал всерьез задумываться, а не сглупил ли он, взявшись за это дело?

И все же, пусть с матами и взаимными упреками, но работа шла. Когда Гарри надоело собачиться с Magi, он плюнул на конспирацию и попросту в подробностях изложил все, что знал о заклинании Protego. Чем и загрузил несчастный суперкомпьютер на целых двенадцать минут и сорок семь секунд. Наконец от Balthasar’a пришел ответ: «Так бы сразу». Неизвестно, что в объяснениях парня помогло Magi, но получившаяся в итоге улучшенная формула Щита была на порядок стабильнее, раза в три сильнее и потребляла почти в два раза меньше энергии, чем до этого. То есть, фактически результат приблизился к тому, что мог сотворить сам Гарри без всякого псевдопилота. Но не это было самое главное. Разложенные на компоненты и оптимизированные уравнения были идеально подогнаны под конкретные руны. Это был первый шаг к тому, чтобы из имеющегося в наличии набора, не прибегая к членовредительству в битве с Ангелом или опасным экспериментам с доктором Акаги записать новые чары.

На волне эйфории Гарри даже сунулся было развить успех расчетом приставки «Maxima», что позволило бы усилить простые заклинания при сравнительно небольшом возрастании затрат энергии. Как он помнил, формула этого модуля усиления состояла всего из четырех рун, три из которых уже были разложены на компоненты при работе с Protego. Однако юношеский пыл не выдержал столкновения с суровой реальностью. Знаний ни этой, ни прошлой жизни откровенно не хватало для решения новой задачки, он и так давно достиг своего естественного предела. И все же некстати проявившееся упорство не позволило парню просто так забросить тему. Не имея возможности с нуля разработать формулу руны, он пробовал объединить в систему оставшиеся три модуля и на их основе вывести недостающее звено. Но даже Magi не могли помочь ему в этом. В который раз внеся новые поправки в расчеты, парень отправил запрос на симуляцию процесса и вновь получил ожидаемое:

«Ошибка 614. Выполнение задачи невозможно. Измените исходные параметры. Тебе самому не надоело?»

Гарри подумал и решил, что действительно пока хватит. Ведь ведут же Magi запись всех процессов, происходящих с Евангелионом? Ему достаточно при очередном боевом тесте или атаке Ангела использовать Protego Maxima, чтобы получить недостающее звено для формулы заклинания. Отправив итоговый результат своей работы на строгий суд доктора Акаги, Гарри вернулся к повседневным делам. В конце концов, у него были и другие задания. Домашние, например. И вот тут парень был готов без всякой волшебной палочки сотворить из ничего стометровый гранитный памятник предыдущему владельцу тела за оставленную им в наследство память. Ибо японское письмо выносило мозг почище трехэтажных формул АТ-поля. Парень до сих пор иногда терялся, когда часть его сознания в панике лихорадочно соображала, как вообще писать этими странными закорючками, в то время как руки сами на автомате выводили иероглифы. Но это было, пожалуй, единственное, что напрягало Гарри в учебе. Он еще на последних курсах Хогвартса с грустью вспоминал свою начальную школу графства Сюррей. Пусть не такая волшебная, она была верхом разумности и прагматизма по сравнению с «лучшим учебным заведением Магической Британии».

Некоторое время спустя, мелодичная трель ноутбука возвестила о пришедшем на электронную почту письме. Это оказалось уведомление от Рицко, в котором она сообщила о назначенных на следующий день внеплановых синхротестах для обоих пилотов в лаборатории №6. Не нужно быть гением, чтобы догадаться, что блондинке не терпелось поставить практический эксперимент с испытанием улучшенной формулы щита из АТ-поля. Но это было не все, в конце шла приписка:

«Отправила тебе еще один материал. Изучи на досуге».

По привычке подозревая какой-то подвох, парень зашел в свой раздел на сервере Nerv и обнаружил там новый документ. Его содержание очень походило на составленные Magi модули рун, только гораздо более громоздкие и какие-то неправильные... Водрузив локти на стол и сцепив ладони над подбородком в излюбленном жесте Икари-старшего Гарри внимательно вчитывался в сухие строчки формул. Постепенно на его лицо сама собой наползла злая кривая улыбочка, больше похожая на волчий оскал. Так-так, кажется, он понял, в чем тут дело — Рицко прислала ему расшифрованную запись Seco, которым он с перепугу приголубил Самсиила. Ну-ну. Если она надеется, что он помчится оптимизировать и это заклинание, то крупно заблуждается. Все-таки Protego, который школьники изучают вдоль и поперек на уроках ЗОТИ, не в пример проще полноценного боевого проклятия уровня Аврората. Гарри умел его применять и неплохо, как ему казалось, но он и близко не знал, какие процессы происходят в нем.

Да и потом, как можно научить машину создавать заклинания Темной магии? Это вам не светлая ее часть, для которой действуют четко выверенные законы, что можно описать и систематизировать с научной точки зрения. На противоположной стороне правят бал эмоции, являющиеся главной движущей силой для реализации чар. Как помнил Гарри из прочитанного некогда в библиотеке Блэка старинного талмуда, магия сама по себе была едина и нейтральна. Различался только подход к ее использованию. Темные колдуны разжигали в себе эмоции, неважно хорошие или плохие, для того чтобы разбудить и направить собственную, не заимствованную у мира, магию для создания заклинаний. Светлые же волшебники, изначально более слабые магически, применяли руны и разные ритуалы для управления разлитой в пространстве энергией. Их ни чем не замутненный холодный чистый разум не годился для применения более грубых темных чар. Нет, действовать-то наверняка будет, и Seco и Protego в своей основе имели единую систему рун. Но при всех колоссальных затратах энергии на режущее проклятие, без эмоций выйдет только пшик. Гарри представил себе Евангелион, ломаными механическими движениями подстригающий с помощью Seco кустики, и чуть не заржал в голос. Нет уж, он фигней страдать не намерен. Если Рицко так хочет побиться головой о гранитную стену науки, то флаг ей в руки, зачем мешать человеку приятно проводить время?

Примечательно, что на следующий день Гарри и Рэй, вместо «увлекательного» похода в шестую лабораторию, были доставлены на тренировочный полигон внутри Геофронта. Командование почему-то в самый последний момент решило провести сразу практические испытания с использованием Прототипа и Тестовой модели Евы. Пока техническая служба переправляла юниты на место, уже переодевшиеся в контактные комбинезоны подростки отпаивались горячим кофе в компании сонной Мисато. Вид у девушки был какой-то взъерошенный, как у промокшего под дождем воробья. У капитана Кацураги последняя неделя выдалась совершенно безумной: учения и проверки боеготовности в возглавляемом ею Оперативном отделе следовали одна за другой. При этом об изменении степени боеготовности до желтой или оранжевой тревоги ничего не объявляли. Но институт определенно к чему-то готовился, не давая покоя своим сотрудникам. Несколько наполненных нервной беготней ночных смен подряд сорвали голос и изрядно потрепали нервы Мисато. И теперь, сидя в уголке с крепко зажатой в ладонях пол-литровой кружкой кофе, девушка периодически клевала носом, стараясь не заснуть окончательно.

Такой же замученной оказалась не только она одна. Рэй, после удачной реактивации Нулевого, почти не вылезавшая из контактной капсулы, так же выглядела какой-то тусклой. Серебристые волосы висели серыми неровными сосульками, а в красных глазах плескалась усталость. За эти дни она не только не появлялась в школе, но даже не покидала Геофронт, оставляя контактную капсулу только на сон и еду. Но особого выбора у девочки не было — ей пришлось ударными темпами восстанавливать до приемлемого уровня снизившийся за время своего лечения потенциал синхронизации. Гарри, как мог, старался поддержать ее, но и ему, помимо «домашней работы» от доктора Акаги, приходилось нелегко. Парень со своим юнитом чуть ли не по миллиметру облазил все ведущие на поверхность и с нее хорды тоннелей. Для него так же все занятия в школе были отменены и на виртуальной машине он, вот уже несколько дней подряд, отрабатывал сценарий ликвидации Ангела на улицах Токио-3.

Между тем, пока они ждали припозднившуюся где-то Рицко, парень решил кое-что прояснить.

— Мисато, — как бы невзначай спросил девушку Гарри. — А вы не в курсе случаем, почему доктор Акаги вначале занялась совершенствованием щита из АТ-поля, а не той структурой, что уничтожила Самсиила? Мне казалось, что это было бы логичнее.

— А хрен его знает! — тряхнула густой гривой темных, как смоль, волос, девушка. — Какие-то там свои ученые заморочки, я не вникала особо. Но для нас сейчас куда важнее крепкая защита для Евы. Ангела-то раздолбать проще и дешевле обычным оружием. А про всю эту заумную дребедень сам у Рицко спроси, как она в хорошем настроении будет — объяснит без проблем.

— Кто это тут обсуждает меня за моей же спиной? — в импровизированный командирский блиндаж, развевая на ходу полами белого халата, стремительно вошла Акаги. — Кому устроить внеочередную промывку в LCL?

— Привет, Риц, — вяло помахала ей ладонью Мисато. — Синдзи вот интересуется, чего ты Большой Бум не доводишь до ума?

— Большой Бум говоришь? — хмыкнула блондинка. — Нет у нас пока возможности заняться им вплотную. Расшифровка этой структуры АТ-поля требует на порядок больше времени и ресурсов, чем мы можем себе позволить в сложившейся ситуации. Командование приняло решение отложить данный вопрос и совершенствовать оборону.

— Эх, жаль! А как было бы здорово: хрясь! и все — Ангел пополам!

— Да, заманчиво, но и тут есть свои подводные камни. По предварительным расчетам Magi, рассеивание потоков энергии внутри структуры резко возрастает с расстоянием. Синдзи смог уничтожить Самсиила только благодаря тому, что находился от него фактически на расстоянии вытянутой руки. Уже на двухстах метрах потеря мощности структуры составила бы от 24 до 37%, а на пятистах она и вовсе рассеялась бы.

— То есть Большой Бум бесполезен? — расстроилась Мисато.

— Почему? Вовсе нет, это будет неплохое оружие ближнего боя. Но пока он не доведен до ума, эксперименты в этом направлении попросту опасны. Мы решили проблему приема-отдачи энергии, но она не единственная. Да и потом, чтобы применить эту структуру, нужно приблизиться к Ангелу вплотную, что возвращает нас к необходимости совершенствования защиты Евангелиона.

— Ну и ладно, будем воевать по-старинке. Зря, что ли вывезли все окрестные арсеналы и забили городские бастионы снарядами под завязку-у-а? — под конец фразу девушка издала такой мучительный зевок, что всем присутствующим тоже невольно захотелось последовать ее примеру. Одна только Рицко выглядела возмутительно бодрой.

— Кстати, Синдзи, ты изучал документы по той теме, что я тебе прислала? — спросила она парня.

— Да, но, если честно, почти ни черта не понял. Простите, Акаги-сан, но это уже просто не мой уровень, — развел руками Гарри.

— Хм!.. Ну ладно... — прожгла его взглядом Рицко. — Ты и так у нас молодец, твое решение эффективнее того, что подготовил американский филиал на 7,24%.

Если он думала уязвить этим Гарри, то надеждам профессора не суждено было сбыться. Парень только широко улыбнулся и нагло заявил:

— Обращайтесь, Акаги-сан! Я всегда рад помочь советом.

— Риц, может, уже начнем? — умоляюще посмотрела на подругу Мисато. — Я трое суток на ногах почти без перерыва...

— Да, пожалуй, — она повернулась к подросткам. — Ну чего стоите? Бегом по капсулам!

Но когда доктор Акаги уже была готова дать отмашку к началу испытаний, по связи с мостиком Гарри и Рэй услышали взволнованный голос ее главного ассистента.

— Сэмпай! Срочное сообщение от службы ближнего контроля пространства! — обратилась к Рицко Майя. — Ангел прорвал ткань реальности в расчетной точке в пятистах милях от берега! В данный момент флот ООН уже вступил с ним в бой, результаты столкновения пока не известны!

— Вот мля... — в наступившей тишине прозвучал грустный голос Мисато. — Опять все выходные отчеты писать.

«— Господин! Технократы уничтожили его! При этом вовсю задействовав Источник Древних!

— Победить Низвергнутых их же оружием? Остроумно, ничего не скажешь...»

Место и время неизвестно.

В комнате брифинга царил приятный полумрак. Подвешенные под потолком лампы выхватывали из темноты только заваленный бумагами и планшетными компьютерами стол, да контуры людей, сидевших за ним. Но даже такой приглушенный свет резал Гарри глаза сквозь глубоко надвинутые на нос солнцезащитные очки. И если бы не специальные капли, которые дал ему перед совещанием доктор Маэно, еще вопрос, сидел бы он тут наравне с офицерами Nerv или отлеживался в регенерационной капсуле. Здесь были все, кто так или иначе руководил операцией по уничтожению Ангела. Майя, расположившаяся рядом с Шигеру и Хьюга; сгрудившиеся за их спинами и вполголоса о чем-то переговаривающиеся главы лабораторий в белых халатах, накинутых прямо поверх формы. Оперативный отдел представляли несколько боевых офицеров и капрал-тыловик. В стороне от них расположился глава технической службы в простом оранжевом комбинезоне. Низенький и полненький представитель войск ООН то и дело утирал выступающий на лысеющем лбу пот, хотя в помещении было отнюдь не жарко. Видимо, потому что сидел он как раз напротив уже знакомого Гарри невозмутимого чиновника-особиста, с не моргающим змеиным взглядом, из Канцелярии Nerv. Лаборанты и аналитики разместились на раскладных стульях вдоль стен.

— Все собрались? — пришли последними Мисато с Рицко. — Тогда начнем, у нас и так мало времени. Хьюга, давай общую вводную, — сказала девушка, устраиваясь во главе стола.

— Да, капитан! Итак, как вы все знаете, неделю назад от службы контроля пространства нам стали известны координаты и примерные сроки прорыва нового Ангела, — по мере его рассказа на планшетах шла соответствующая картинка. — Научный отдел работает над проблемой своевременного закрытия таких переходов, но пока безуспешно. Поэтому, в вероятной точке прорыва в Тихом океане, а это без малого пять квадратных миль, нами, в превентивных целях, был сосредоточен громадный запас морских мин и автономных торпед. По периметру зоны расставлены 117 плавучих ракетных комплексов, с повышенным боезапасом. Так же в воздухе постоянно находились не менее шести стратегических бомбардировщиков B-1B с крылатыми ракетами, несущими усиленный N2-заряд, на борту. На рейде точки прорыва стояла Пятая сводная эскадра ООН под командованием контр-адмирала Нильсона. Три часа назад наши сенсоры засекли резкое изменение гравитационных характеристик в той местности. Попытки как-то повлиять на вторжение Ангела успеха не имели. Сразу же после выхода пришельца в наше пространство, на глубине примерно двух миль, он был атакован всеми торпедами и передвижными минами. Единомоментный их подрыв по мощности составил около мегатонны в тротиловом эквиваленте, но к успеху так же не привел. Когда Ангел всплыл на поверхность, по нему отработали плавучие комплексы и нанесли удар ракетами с обычными и N2-зарядами. Здесь все было еще хуже — ни одна из ракет просто не достигла цели, они все были сбиты его лучевым оружием. После чего Ангел сам атаковал все, что было в его зоне доступа. Плавучие платформы и Пятая эскадра контр-адмирала Нильсона держались почти три минуты, но в конце концов были уничтожены. Авиация, нанеся удар крылатыми ракетами с дистанции в триста километров, ушла на аэродромы. Только пять процентов боеголовок с N2-зарядом достигло цели и детонировали, но визуально результат оказался нулевым. Таким образом, морская фаза операции закончилась полным провалом, — лейтенант прервался на мгновение, промочить горло.

— От всей эскадры спасся лишь чертовски хитрожопый русский крейсер, — не удержалась от комментария Мисато. — У них, видите ли, возникли неполадки в моторном отсеке, из-за чего они и отстали на полста миль от основной группировки. Правда, никакие «неполадки» не помешали им слинять с пути Ангела, когда тот стер в атомную пыль эскадру Нильсона. Продолжай, Хьюга.

— В наземной части операции впервые были задействованы сразу два имеющихся в нашем распоряжении юнита. Ева-00 расположилась в бастионе 17/5а с 200-мм дальнобойным орудием и должна была открыть огонь сразу, как только Ева-01 подавит АТ-поле Ангела. Атаку должны были поддержать городские форты. Но как только Ева-01 достигла поверхности, Ангел сразу же атаковал ее...

На экранах планшетов включился короткий ролик, как пришелец ударил лазером по шустро юркнувшему в сторону юниту. Гарри болезненно поморщился: если бы не вовремя поставленный Protego, Ангел запросто поджарил бы его. На этот раз это оказалась огромная шаровидная туша, с серебристой и постоянно колыхающейся, как ртуть, броней, по которой плавали красные призмы-фокусы. Они проецировали потоки энергии, идущие от спрятанного в глубинах «тела» ядра, для уничтожения любых враждебных пришельцу целей. Это был очень, очень серьезный противник. Настоящая Звезда Смерти в миниатюре. Впервые «последняя надежда человечества» — Евангелион, оказался полностью бессилен. Когда Гарри развернул во всю имеющуюся в наличии мощь, сжигая разом ¾ заряда накопителей, структуру щита, АТ-поле Ангела даже не колыхнулось. Операция была свернута почти сразу, Рэй не сделала ни единого выстрела. Ноль-первому пришлось рыбкой нырять в оплавленный зев выходной шахты. На последних крохах энергии, с пережженным энергокабелем он выполз к узловому терминалу, откуда пилота эвакуировали в госпиталь, а юнит в ремонтный док.

— ...Ангел подавил всю нашу активную оборону в пределах радиуса действия своих орудий, что была задействована против него, — продолжал меж тем Макото. — Уцелели только те комплексы, которые не получили приказ на полное наземное развертывание. В настоящий момент он остановился точно над Штаб-квартирой Nerv в Геофронте. Самая крупная, Главная призма сместилась в центр южного полушария Ангела и начала активное бурение защитных плит когерентным излучением, — новая картинка на планшетах показала, как ослепительно-красный луч прожигает землю; во все стороны летели куски расплавленной породы и вырывались струи раскаленного газа. — Иной активности Ангел не проявляет.

— Вот такие дела, ребятки. Если в двух словах — все печально, — подвела итог Мисато. — Что у нас с юнитами?

— Ева-00 участия в бою так и не приняла, с ней все в порядке. Ева-01 получила сильные внешние повреждения; управление возможно, но полноценный бой не выдержит.

— Грудная броня нуждается в полной замене, бригады уже приступили к ее демонтажу, — вступил в разговор главный техник. — Хуже всего с электроникой — почти все внешние сенсоры уничтожены, перебита часть внутренних линий и нарушена обратная связь с пилотом. На замену и калибровку всей аппаратуры уйдет от трех до пяти дней.

— У нас нет столько времени, — дернулся кто-то из оперативников.

— А я назвал минимальный срок, — пожал плечами техник. — Быстрее физически невозможно. В принципе, юнит и так проработает некоторое время, но драться-стрелять не сможет. А робот-погрузчик, это вряд ли то, что нам сейчас нужно.

— Так, ясно. Рицко! Вопрос номер главный — почему Ева-01 не смогла подавить АТ-поле Ангела?

— Его мощность, по оценкам Magi, составляет порядка пяти тысяч единиц. Даже если использовать резонанс полей третьего уровня, нам не хватит и двух Ев для его подавления. С тремя еще можно было бы что-то попробовать, но Ева-02 находится в США и ее экстренная доставка займет не менее 17 часов. Тогда как Ангел прожжет защиту Геофронта максимум за 10.

— М-да! Ну и как прикажете его уничтожить?

— По расчетам Magi, — откликнулась на риторический вопрос Майя, — для подавления АТ-поля потребуется подрыв заряда мощностью не менее 10 мегатонн.

— Что с гарантией уничтожит не только Ангела, но и Токио-3 с Геофронтом... — тихо пояснила Рицко.

— Но, тем не менее, Совет безопасности уже дал санкцию на возможный ядерный удар, если мы не остановим его, — тихо проронил чиновник Канцелярии.

— Чем? Если все наше оружие бесполезно? — спросил кто-то из военных специалистов. — С N2-зарядом мы получим ровно то же самое, что и с использованием ядерного, но без радиации — Геофронту конец!

— А если не бить по площадям, а ударить в одном месте чем-нибудь узконаправленным? Как кумулятивная струя, — спросил Гарри.

— Без вариантов. На наших складах нет подходящего оружия сравнимой мощности, я бы знала, — ответила Рицко, не замечая задумчивого вида Мисато. — Даже экспериментальные лазерные установки тут не помогут.

— Если подходящей дубины нет у нас, то почему бы не позаимствовать у коллег? — хитро прищурилась капитан Кацураги. — Помнится, у армейцев недавно появилась пушка, из которой я еще не стреляла!

— Проект рельсотрона наземного базирования? — мгновенно сообразила Рицко; она быстро что-то защелкала в своем ноутбуке и через пару минут вынесла вердикт: — Ты знаешь, в этом что-то есть. Если использовать, допустим, вольфрамовый снаряд и правильно рассчитать конфигурацию поля, то мы сможем пробить АТ-поле Ангела и уничтожить его ядро. Необходимо срочно доставить изделие в наши лаборатории. Magi откроют нам доступ к базам данных армейских лабораторий и мы узнаем, насколько их проект завершен и что можно в нем доработать.

— Протестую! — засуетился представитель ООН. — У вас нет полномочий распоряжаться секретными армейскими разработками! Организация не допустит...

— Для защиты Земли Институт Nerv имеет право реквизировать любое оборудование, без предварительного согласования с Советом безопасности, если оно не относится к Высшей категории секретности, — резко оборвал его представитель Канцелярии.

Пухленький господин состроил грозную мину на лице и уже открыл было рот для гневной тирады, но под внимательным взглядом холодных немигающих глаз особиста быстро передумал. Уже через несколько минут научные специалисты изучали всю необходимую документацию. Техники прикидывали, как можно довести до ума практически «голый» проект, лишь пару раз обкатанный на стенде. Оперативники составляли план массированной атаки на Ангела с целью отвлечь его внимание от орудия. А Мисато ругалась по телефону с несговорчивыми армейскими спецслужбами, требуя сию минуту доставить изделие в Геофронт. Гарри, как ни странно, тоже получил от Magi доступ к документам. В схемах и чертежах он понял чуть больше чем ни хрена, но вот расчет физических формул его заинтриговал. Действительно, снаряд, выпущенный из такой пушки, в зависимости от параметров готового изделия, будет иметь возможность пробить АТ-поле Ангела. Гарри так увлекся чтением и расчетами, что почти не обращал внимания на совещание, которое уже перешло к более практическим вопросам.

— С лафетом трудности будут, габариты уж очень нестандартные, — вертел со всех сторон 3D-проекцию орудия глава технической службы. — Да и с системой наведения надо что-то делать.

— Чем тебе стандартная автоматика не нравится? — вторил ему тыловик. — У нас, точно помню, есть несколько запасных блоков для орудий береговой обороны.

— Херня! Полетят после первого же выстрела. Там выплеск энергии такой, что никакие предохранители не спасут. А ручное управление сюда не присобачить.

— Ну почему же? Поставим Евангелион — за гашетку всяко дернуть сможет.

— Если только Нулевой, — заметила доктор Акаги.

— Так даже лучше — Рэй неплохо обращается с винтовкой, ей привычней будет, — согласилась прислушивающаяся к ним капитан Кацураги.

— Какова вероятность поразить ядро Ангела с первого же выстрела? — спросил кто-то из оперативников.

— Пока что Magi дают прогноз в пределах 58%, — ответила Рицко. — Нам пока не удается засечь точное расположение ядра. Необходимо, заставить Ангела действовать, тогда прогноз будет выше.

— Это все хорошо, но как вы собираетесь прикрыть орудие, если на него почти с гарантией последует атака Ангела?

— С космодрома Танэгасима уже демонтируют отражатели стартового стола и перевозят на выбранную площадку для орудия. Если поставить сразу за ними Еву-01 с развернутым на максимум АТ-полем, то мы сможем сохранить орудие до второго выстрела.

— Юнит же поврежден, — нахмурилась Мисато.

— АТ-поле поставить способен, а больше ничего и не надо. Навесим на него новую броню и дополнительные батареи. Их хватит, правда, на 37 секунд максимум, потом придется эвакуировать юнит и надеяться, что отражатели выдержат оставшееся до повторной накачки время.

— Не поняла. Разве энергии от реакторов Токио-3 мало, чтобы Ева держала постоянный щит?

— Мало Мисато, в том-то и дело, что мало, да и неподходящий тип к тому же. Как только батареи израсходуют заряд, то все: максимум, что сможет Ева — поставить простое АТ-поле первого-второго уровня. Для структур третьего требуется уже «родная» энергия юнита. А единственный наш S2-двигатель — Ядро Геофронта, будет запитывать рельсотрон. И при этом потери при трансформации будут просто космические, но я не знаю, откуда еще можно взять разом столько энергии. Тут всю Японию отключать придется, разве что.

— Так в чем проблема? — удивилась Мисато.

— Э?

— У нас чрезвычайные полномочия! Надо — отключим! Рассчитывайте необходимые параметры, я договорюсь обо всем.

Несколько обалдевшая от такого заявления Рицко переглянулась с не менее удивленным главным техником, но потом пожала плечами и прилипла к монитору. Седовласый мужчина в оранжевом комбинезоне не отстал от нее и, кликнув своих помощников, тоже принялся что-то уточнять. В итоге они почти одновременно дали свое заключение:

— Реализуемо. Придется попотеть, но мои парни справятся.

— Да. При таком раскладе энергии хватает и на рельсотрон и на Еву, — кивнула Рицко.

— Отлично! — хлопнула в ладоши Мисато. — Теперь давайте уточним детали, согласуем каждый свою часть и приступим к работе.

* * *

Говорят, что ожидание боя куда страшнее самого боя. Что ж, возможно, для кого-то это и так. Гарри и Рэй сидели на широком бетонном парапете бастиона и ждали приказа к началу операции «Ясима». В темнеющем небе зажглись первые звезды, которые интересовали подростков куда больше, чем бессмысленные разговоры о предстоящем сражении. На противоположном берегу, отделенный от бастиона широкой полосой залива, круглой серебристой кляксой мерцал Ангел. Его окутывали клубы едкого раскаленного газа, а вокруг устремленного прямо к сердцу Геофронта ярко-алого луча плескалось уже целое озеро лавы. В самом городе работали только редкие сигнальные маяки, параноидально настроенный Ангел уничтожил даже безобидные прожектора, которыми зачем-то попытались его осветить.

Безумная свалка из людей и техники, которая в последние часы, подобно разворошенному муравейнику, суетилась на склоне безвестного холмика, где стоял бастион, стала утихать. Сотни реквизированных со всей округи грузовиков, выстроились четкими рядами, неся в своих кузовах мобильные блоки трансформаторов. Километры кабелей, брошенные прямо по земле, оплетали их густой сетью, сходясь в тугой узел на вершине холма. И конструкцию, что венчала ее забетонированную площадку, смело можно было назвать самым нелепым оружием всех времен и народов. Мешанина из криво сваренных металлических балок больше напоминала уложенный плашмя гибрид елки и нефтяной вышки. Во все стороны торчали элементы конструкции и пучки разноцветных проводов, и, как последняя капля, в основании этой мечты экспрессиониста крепился стандартный приклад для ручной винтовки Евангелиона. Поверить в то, что это еще и стреляет, способен был, наверное, только очень отчаянный человек. Даже средневековые метательные машины, перед творением сумрачного японского гения представляли собой верх эстетики и здравого смысла.

Говорят, что перед боем разум воина должен быть холоден, как снег на вершине Фудзи, и остр, как его меч. Что ж, возможно это и так. На Гарри снизошло то самое неземное спокойствие, что бывает только у тех, кто мысленно уже простился с жизнью и без страха и сожаления взглянул в глаза смерти. Впервые после Волдеморта его противник был настолько силен и опасен. Нет, другие Ангелы тоже не погулять вышли, но они и рядом не стояли с Рамиилом. Вот ведь, придумают же название! Впрочем, этому определенно шло прозвище ангела грома и молнии. Кожа под костюмом парня до сих пор неприятно зудела при одном воспоминании о первой «теплой» встрече с этим противником. Когда его Ева попала под залп пришельца, Гарри чудом не сварился в ставшей вмиг обжигающе горячей LCL. И даже теперь, когда у них появился хоть призрачный, но шанс пробить АТ-поле, надеяться, что победа достанется легко — глупо. Парень понимал это как никто другой — если выстрел из выцыганенной у вояк установки окажется неэффективен, то именно ему придется первым испытать на себе всю ярость разозленного монстра.

Позади этой чудо-пушки, что должна уничтожить Ангела, на широком уступе бастиона, преклонив колено и опустив голову, замерла Ева-00. Сегодня к ней подвели сразу два кабеля: помимо энерговода, юнит имел прямое оптоволоконное подключение к комплексу Magi, для корректировки огня. Ее собрат, сверкая снежно-белой термоброней, стоял в той же позе на ступень ниже перед пушкой, схватив руками за скобы закопченные керамические блоки, что доставили с космодрома и уложили в свежевыдолбленные в бетоне бастиона специальные пазы. После выстрела Рэй у него будет буквально секунда-другая, чтобы поднять многотонные плиты отражателей, прежде чем Ангел сориентируется и выстрелит в ответ.

На запястьях подростков одновременно стал мигать предупреждающий сигнал.

— Пора, — флегматично заметил Гарри. Рэй только кивнула. Она вообще не проронила ни слова с того момента, как Мисато поведала им окончательный вариант плана по уничтожению Ангела.

Подростки побежали каждый к своему юниту и по приставленным лестницам добрались до открытых контактных капсул. Тесты, синхронизация, снова тесты. Бой, возможно, будет длиться всего несколько секунд, но подготовка к нему занимает многие минуты, а порой и часы. И это оправданно, ибо малейшая ошибка на этой стадии может стоить жизни не только бойцам, но и многим миллионам простых людей, которых они защищают. В это же время вся лишняя техника быстро, но без суеты, отводилась с холма подальше в тыл. Если Ангела не удастся убить с первого же выстрела и он ответит, то буйство энергий в районе бастиона будет таким, что любой человек без серьезной защиты рискует пострадать. Осталось дождаться, пока самый последний техник покинет опасную зону и можно начинать.

— Тестирование сверхпроводящей линии завершено. Все оборудование работает штатно, неполадок не зафиксировано.

— Синхронизация подстанций выполнена. Автоматика переключит полный заряд по первому требованию.

— Готова модель ситуации, — подвела итог докладам младших оперативников Майя. — Magi дают прогноз успеха первой атаки в 94%, второй в 57% и третий только 11%.

— У нас максимум два выстрела, — прокомментировала доктор Акаги. — На третьем ствол просто разорвет, он не рассчитан на такие нагрузки.

— Постараемся уничтожить эту тварь одним ударом! Но второй шанс в запасе тоже не помешает, — согласилась Мисато.

— Тем более что уже после первого выстрела система пойдет вразнос, — предупредила Рицко. — Сколько не проверяй, а за девять часов невозможно реализовать такой проект без ошибок. Будем надеяться, что нам хватит резервов на быстрое восстановление.

— Капитан! По данным сенсоров, Ангел прожег двадцатый защитный слой! — доложил Хьюга. — Еще немного и он доберется до Коры Геофронта!

— Вот и чудненько! Похоже, и нам пора начинать, а, ребята? — мурлыкнула Мисато и неожиданно стальным тоном рявкнула: — Циркулярно! Всем! Доложить о готовности!

Один за другим по общей связи посыпались отчеты от командиров укрепрайонов, операторов фортов, глав технических узлов и всех остальных, кто был задействован в операции. Наконец, очередь дошла до самых главных участников предстоящего действа:

— Ева-00, к бою готова! — доложила Рэй.

— Ева-01, к бою готов! — вторил ей Гарри.

— Циркулярно! Всем! Начинаем! — звонко отчеканила капитан Кацураги.

Гарри увидел, как из-за горизонта взвились в ночное небо и устремились к Ангелу тысячи «светлячков», оставляя за собой сизые дорожки дыма. Это было так жутко и прекрасно, что перед мысленным взором парня тут же всплыли воспоминания о тех мгновениях штурма Хогвартса, когда армия Волдеморта пыталась пробить защиту замка. Вот и сейчас, десятки разрывов очертили границу невидимого, но такого мощного АТ-поля Ангела. А тот, казалось, и вовсе не заметил нападения, невозмутимо продолжая прожигать себе путь в святая святых Геофронта. Но внезапно пришелец, словно подражая иллюминации какого-нибудь ночного клуба, взорвался множеством ярчайших лазерных лучей, которые вихрем принялись выкашивать устремленные к нему ракеты. Если бы у юнита Гарри полноценно работала электроника, он мог бы использовать дальномер и увидеть, как в этот самый миг по серебристой поверхности Ангела в бешеном темпе мечутся лишь самые малые, рубинового окраса, кристаллы. Они посылали навстречу падающим снарядам жаркие потоки когерентного излучения. Но дюжина средних и тройка крупных призм пока молчали. Они сказали свое веское слово только тогда, когда была задействована следующая фаза операции «Ясима» и в Ангела ударила крупнокалиберная артиллерия с укрепрайонов, расположенных вокруг Токио-3.

Лес на склонах невысоких гор, окружающих город, вспыхнул как спичка. Там, где прошлись потоки огненной смерти, остался только пепел да спекшаяся до каменного состояния земля. Задерживаясь по несколько секунд на ведущих непрерывный огонь автоматических фортах, лазеры Ангела превращали их в груду раскаленных оплавленных обломков. Три самых крупных излучателя прожигали целые тоннели в скалистых холмах, добираясь до, казалось бы, надежно укрытых ракетных комплексов и артиллерийских батарей. Пришелец громил оборону Токио-3 с ужасающей методичностью, Гарри прекрасно слышал по связи, как на командном мостике один за другим звучат сообщения о потере контроля или уничтожении все новых и новых огневых рубежей. Но параллельно с этим из общего потока информации он не забывал вычленять главное:

— Западный регион — полная готовность! Энергия подана на станции-конверторы! Отклонений от плана нет!

— Восточный регион — полная готовность! Энергия подана на станции-конверторы! Проседание напряжения в пределах нормы!

— Общая система электропитания в норме!

— Снять предохранители! Подать напряжение на рабочие подстанции!

— Зарядка накопителей идет по плану! 64 секунды до максимума!

— Охлаждение на полную! Держать заданную мощность!

— Зарядка завершена!

— Загрузить снаряд! Убрать блокировку ствола! Переправить энергию из накопителей на орудие!

— Magi закончили расчет! Вероятность обнаружения ядра Ангела 78,3%!

— Рэй, начинай сведение! Синдзи, приготовься!

— Есть! — одновременно ответили подростки.

— Сведение в ноль!

— Огонь!

Из-за спины Гарри вырос многометровый огненный шлейф, и он тут же, напрягая все силы юнита, дернул вверх тяжелые керамические плиты, встав в полный рост и развернув перед собой Protego. Но с выстрелом в окружающей обстановке практически ничего не изменилось. Все так же летели к своей цели снаряды, на километры округ разносился грохот взрывов, мелко и нудно дрожала потревоженная земля. Страшно было даже представить, во что превратились кварталы города близ Ангела. В сверкающих вспышках, отсветы которых единственные были видны за высоко поднятыми им плитами отражателей, непонятно было, уничтожен пришелец, или нет. Оставалось только прислушиваться к переговорам и пытаться выделить что-то интересное из идущих в разнобой докладов младших специалистов.

— Фиксирую попадание по цели!

— Выведены из строя блоки трансформаторов №47, 81, 125-129, 198 и 244!

— Ядро уничтожено? — напряженный голос капитана Кацураги было трудно не узнать.

— Повреждена шестая линия сверхпроводящих кабелей!

— Неизвестно! Мало данных!

— Неполадки на третьей подстанции! Быстрое устранение невозможно! Ввод резервной!

— Полностью прекращена активность когерентного излучения Ангела! В том числе и направленного против Геофронта.

— Но АТ-поле держится... — отметила Мисато.

— 122 секунды до полной зарядки накопителей!

— Возможно, это остаточный заряд, — задумчиво сказала Рицко. — Тем не менее, я бы не рекомендовала прекращать ата...

— Фиксирую высокоэнергетическую реакцию внутри Ангела!

— ...ку. Хм! Все-таки промахнулись. Бывает...

Тело Ангела пошло волнами, заколыхалось, как капля воды в невесомости и по его поверхности шустро переместились все имеющиеся малые и средние призмы. Они собрались в кучу точно напротив вектора выстрела рельсотрона и стали быстро вращаться по часовой стрелке вокруг места попадания, нацеливаясь на холм с бастионом. Не дожидаясь пока в точке фокуса окажутся три наиболее крупные, после Главной, но и более медленные призмы, Ангел нанес удар. Загудело пламя, растекаясь о керамические плиты и опаляя холм и местность вокруг пусковой площадки. Protego частично развеяло, частично поглотило лазерную атаку, но основной удар приняли на себя отражатели, вывезенные с космодрома Танэгасима. И с каждым мгновением огненного смерча они приобретали все более насыщенный алый цвет. Обладающие немалым запасом прочности, призванные эффективно отводить раскаленные газы от работающих ракетных двигателей, плиты все же не были рассчитаны на жесткую атаку когерентным излучением.

Его маленький персональный Ад бушевал каких-то тридцать секунд, но за это время Гарри успел мысленно помянуть и Бога и черта, пройтись по Мерлину с Морганой и выстроить целый ряд заковыристых теорий, по поводу происхождения Ангела, о которых и не догадывалась доктор Акаги. Наконец, когда пламя утихло, прекратился треск помех на линии связи и контакт с командным мостиком был восстановлен.

— Синдзи, Рэй, как вы там? — донесся до них голос капитана Кацураги.

— Проводим время с огоньком, Мисато-сан! — язвительно отозвался Гарри.

— В норме, — просто ответила девочка.

— Ясно. Продержитесь еще немного, Magi почти вычислили точные координаты ядра. На этот раз осечек не будет.

— Большие призмы присоединились к остальным! Они выстраиваются в единую конфигурацию для удара!

— 76 секунд до полной зарядки накопителей!

— Фиксирую высокоэнергетическую реакцию внутри Ангела!

От удара излучения дрогнули не только тревожно потрескивающие отражатели, но и пошел волнами щит Protego.

— Вот, бл*! Синдзи, держись! — сквозь шум помех донесся едва слышный крик Мисато.

И он держался. А что еще оставалось делать? Но новая атака оказалась не в пример яростнее предыдущей. Керамические плиты раскалились настолько, что одна из скоб, удерживаемая Евой, лопнула и Гарри пришлось оперативно подставить для упора плечо юнита. Кое-как ему удалось удержать от падения многотонную махину, но парень успел заметить, что это отнюдь не все его проблемы. По отражателям змеились, наливаясь все более ярким светом, множественные трещинки, а кое-где по краям начали откалываться и отдельные оплавленные фрагменты. Простого Protego уже не хватало, дабы эффективно рассеять лазерную атаку Ангела. Да парень и сам чувствовал, что еще немного и энергетический щит попросту лопнет, не вынеся такого перенапряжения. После чего поток когерентного излучения распылит на атомы защитные плиты и укрытых за ними Евангелионов с чудовищно безобразной рельсовой пушкой. Последней надеждой на относительно бескровную победу, между прочим. Необходимо было срочно поставить для защиты что-нибудь посильнее!

Гарри смог вовремя мысленно произнести заклинание Protego Maxima, но отражатели уже не спасло бы никакое чудо. Послышался сравнительно тихий, на фоне ревущего пламени, хлопок и рассеянный АТ-полем луч огненной смерти ударил в юнит, едва не опрокинув его. К счастью, этот залп Ангела уже подходил к концу. Видимо, первое попадание из рельсотрона все же нанесло пришельцу какой-то урон, и он уже не мог вести непрерывный огонь из своих лазерных установок. Только это и спасло Гарри от участи превратиться в начинку для Евангелиона в собственном соку. Ибо вопреки всем ожиданиям парня эффект от заклинания оказался на удивление слабым. Так, едва ли на пятую часть сильнее обычного Protego. Гарри испытывал чувство внутреннего дискомфорта, словно от применения не родной волшебной палочки. Что-то мешало ему эффективно задействовать заклинание. Будь он просто магом, то предположил бы, что его прокляли или использовали специально зелье для ограничения магической силы. Но что может служить подобным препятствием в Евангелионе?! Парень терялся в догадках.

Когда поток излучения прекратился, юнит пошатнулся, но устоял. Отражатели, расколотые на множество обломков, красиво краснели вокруг кучкой угольков, а над потрескавшейся от жара броней Евы курился легкий дымок. Хорошо, что парень в последний миг едва успел закрыть рукой глаза. Он и так словил сегодня «зайчиков», не хватало еще ослепнуть в самый ответственный момент боя. По правде сказать, положение его было крайне незавидное. Сами посудите: отражатели, которые приняли на себя основной удар Ангела, уничтожены, надежды на Protego Maxima не оправдались, а до повторной накачки орудия оставалось, по мысленным прикидкам, еще чуть меньше минуты. И при всем этом он не видел ни единого шанса выстоять против новой атаки Ангела. Поневоле, было от чего впасть в уныние.

Но неожиданно перед внутренним взором Гарри развернулось окно виртуального интерфейса:

Melchior: Критическая ситуация! Требуется вмешательство пилота!

Balthasar: Ты как, парень, жить хочешь? Есть один вариант, если что. Да/Нет?

Как говорится, утопающий хватается и за соломинку. А что если тебя собирается утопить в озере раскаленной лавы чудовище из глубин вселенной? Тут неважно, кто предлагает тебе призрачный шанс на спасение. Главное, что бы было кому предложить. И Гарри, не задумываясь, ответил:

Ikari_S: Да.

Casper: Принято. Все ограничения сняты. Действуйте, пилот.

На командном мостике мониторы, фиксирующие всю деятельность Евы-01, замерцали красной надписью «Blocked!», а на центральном экране пошел отчет от Magi:

Критическая ситуация!

Прогноз вероятности уничтожения юнита и гибели пилота при следующей атаке — 99,87%.

Прогноз вероятности провала операции «Ясима» — 99,98%.

Прогноз вероятности уничтожения Геофронта — 100%.

Эвакуация пилота невозможна.

Прекращение операции невозможно.

Провал операции приведет к недопустимым последствиям.

На основании Нулевого протокола безопасности, принято решение задействовать директиву №17.

Согласие пилота получено.

Необходимые коррективы внесены.

Приступить к выполнению обновленной задачи.

— Это что еще за бунт машин, Рицко?! — рассерженной кошкой прошипела Мисато.

— Сброс встроенной блокировки юнита, — мрачно поведала доктор Акаги. — Ева получает практически полную свободу действий, мы никак не сможем ее контролировать.

Главный экран показал, как из тела Ноль-первого выкручиваются, взламывая броню, стержни ограничителей. Юнит трясло, как припадочного, по связи с пилотом доносилось что-то болезненно-матерное.

— Нахрена им это? Совсем крыша поехала?

— Сэмпай! Главная призма пришла в движение! — раздался голос Майи, в котором отчетливо слышались панические нотки. — Теперь они все наводится прямо на Евангелион!

— Вот и ответ, Мисато. Или Синдзи удержит атаку Ангела, или нам конец.

— Двадцать секунд до полной зарядки накопителей!

— Ядро Геофронта наращивает выход энергии! — доложил Хьюга.

— Фиксирую рост синхронизации пилота, — вторила Майя.

— Неприятно, но необходимо, — вынесла вердикт Рицко.

Евангелион наконец-то успокоился и выпрямился в полный рост. Челюстные крепления лопнули и округу огласил жуткий рев разбуженного зверя. Питающий кабель позади юнита исходил разрядами искр и бесновался, как уж на сковородке. Ощущение хлынувшей к нему небывалой мощи пьянило пилота. Больше! Ну же, ему нужно еще больше силы и тогда он поставит такой щит, который не прошибет ни один Ангел! Кисти и предплечья Евы охватило слабое фиолетовое свечение, от которого и без того висевшая лохмотьями броня плавилась и стекала на землю, обнажая серо-зеленую кожу. Но Гарри не обратил никакого внимания на такие мелочи. Вскинув руки перед собой, Евангелион с силой свел ладони крест-накрест и выплеснул наружу всю энергию, что успел собрать.

— Фиксирую высокоэнергетическую реакцию в недрах Ангела!

— Protego Maxima!

На этот раз заклинание сработало именно так, как до́лжно. Напитанная небывалой мощью, полностью закрывая холм, на котором стоял бастион, развернулась сложнейшая, «гильоширная» сетка АТ-поля. Исходившее от нее сияние затмило даже яростный пламень врезавшегося в щит, но так и не пробившего его, лазерного удара Ангела. Сила против силы. Меч против щита. Апогей противостояния, в котором сошлись уже по-настоящему равные противники и не ясно было, кто же победит. Евангелион стоял, держа перед собой сцепленные ладони, на которых играли фиолетовые огоньки, а сквозь глазницы шлема проглядывало потустороннее изумрудное сияние. В этот момент не знакомый с обстоятельствами человек живо бы усомнился, кто же здесь ангел, а кто демон.

— Есть координаты ядра!

— Накопители?!

— Пять секунд!

— Рэй, наводись на цель!

В отличие от Евы-01, которая из-за поврежденной электроники могла принимать сигнал только через нейросистемы, Прототип, имея контакт с Magi по кабелю, не испытывал проблем со связью.

— Выполнено, — ответила девочка.

— Всю энергию на ствол! Огонь по готовности!

Protego является простейшим заклинанием щита и изучается уже на третьем курсе ЗОТИ в Хогвартсе. Но школьные занятия, как правило, довольно ограничены. Учителя стараются дать своим подопечным максимум знаний в сжатые сроки и потому зачастую не объясняют многих нюансов преподаваемого материала. А если учесть и невероятную текучку кадров на кафедре Защиты, то нет ничего удивительного в том, что Гарри не мог знать некоторых специфических особенностей работы Protego. В свое время он выучил это заклинание по невесть как затерявшейся в Запретной секции библиотеки небольшой брошюрке, содержавшей описание основных чар применяемых Авроратом магической Британии. Возможно, знай он о коварном нюансе, что если пробить выставленный щит со стороны поставившего его волшебника, то остатки магической энергии ударят по магу, парень использовал какое-нибудь другое заклинание. Но все сложилось так, как сложилось...

Вольфрамовый снаряд, разогнанный до сверхскоростей, преодолел выстроенную Евой-01 защиту, даже не заметив ее. Так же легко он пробил и толстый слой АТ-поля Ангела, уничтожив его ядро, прекратившее свое хаотичное движение для генерации энергии, накачивающей лазеры. Исчезло и поле, поддерживающее в разобщенном состоянии атомы элементов, из которых состояло тело пришельца. В результате скоротечной реакции, серебристый, похожий на ртуть, шар, потерял всякие остатки формы. От уничтоженного ядра, к поверхности, вытягиваясь, порой на десятки метров, проросли удивительно красивые кристаллы, превращая бывшего Ангела всего лишь в причудливую друзу. И в озеро лавы рухнул уже один гигантский металлический слиток.

Но расположившемуся на командном мостике штабу операции было не до любования минералогическими изысками. Непонятная, ни кем не предсказанная и не предусмотренная взрывная волна выбросила Тестовый юнит далеко прочь с площадки. Евангелион, кувыркаясь в сполохах фиолетовых искр, перелетел через рельсотрон со стоявшим за ним Прототипом и рухнул где-то среди еще дымящегося леса.

— Мобильную группу к бастиону! Навести все свободные камеры на место падения, надо оценить степень повреждений! — приказала доктор Акаги.

— Вот дерьмо! Что ж ему так не везет-то, а?! — только и смогла выдохнуть Мисато, едва взглянув на полученное изображение Евы-01.

У обгоревшего юнита, изломанной куклой лежавшего у подножия холма, не было рук...

«— ...отторжение тканей нарастает. Мне жаль, но ресурсы организма исчерпаны. У вас осталось только два варианта. Либо постоянное нахождение в регенерационной капсуле — мы сможем поддерживать деятельность мозга, но боль от гибнущих нервных окончаний полностью не заглушить даже сильнодействующими препаратами. Хотя, возможно, за это время нам удастся найти более приемлемый способ вылечить вас. Либо...

— Либо перенести сознание в новую оболочку. Я согласен на это, доктор, вы умеете быть чертовски убедительны!»

Из разговора в секретном бункере SEELE.

Операция шла уже десять часов. За это время команде хирургов Центрального госпиталя Nerv удалось не только стабилизировать состояние пациента, но и подготовить его к пересадке пострадавших конечностей. Ребенок, лежавший в регенерационной капсуле, выглядел так, будто пытался выловить что-то из чана с кислотой. Многочисленные ожоги по всему телу, большая кровопотеря и что самое худшее — сожженные до кости руки. Обычный человек остался бы калекой до конца своих дней, слишком дорого стоит излечение современными методами от таких повреждений. Но только не в том случае, когда дело касается единственного пилота Евангелиона, имеющего реальный боевой опыт и владеющего возможностью подключения к любому юниту. Ну кого в такой ситуации будут волновать разбазаренные миллиарды резервного фонда и слишком вольное понимание закона ООН «О генетических экспериментах»?

Уставшие врачи закончили последние процедуры и уступили место своим коллегам. Новая команда вскрывает электронные замки на дождавшихся своего часа контейнерах с маркировкой биологической опасности и аккуратно опускает их содержимое в медицинский раствор, рядом с пациентом. Технологии Ангелов, позволяющие во мгновение ока погубить человечество, теперь будут работать на то, чтобы сотворить чудо для одного отдельно взятого ребенка. Никто и никогда не вел даже подобия статистики, но во всем мире людей, имеющих возможность и средства позволить себе такую операцию, вряд ли набралось бы больше, чем пальцев на одной руке. Над открытым чаном регенерационной капсулы опускается роботизированный хирургический комплекс, из которого к пациенту тянут свои сверкающие хромом лапки многочисленные манипуляторы. Они действуют автономно, следуя заложенной программе, сращивают медицинским лазером кости и плоть, но за каждым движением чутко следят сразу несколько врачей-операторов во главе с лучшим хирургом института Nerv.

Но никто и не догадывался, что в этот самый момент в соседней комнате, отделенной от палаты тонкой перегородкой одностороннего зеркального стекла, за ходом операции наблюдает еще один человек. Командующий Международной специальной организацией Nerv Икари Гендо стоял, сложив руки на груди и сгорбившись, словно под тяжким грузом, мрачно всматривался из-под съехавших на нос очков в бледное обескровленное лицо сына. Погруженный в тяжкие мысли, он не сразу заметил, как в комнату тихо вошла доктор Акаги и остановилась буквально в шаге за его спиной. Обыкновенно холодный и чуточку надменный, в этот момент ее взгляд выражал неподдельную тревогу за близкого человека. Они довольно долго стояли вот так, в полной тишине, думая и переживая каждый о своем, пока, наконец, Командующий, слегка повернув голову к Рицко, не спросил:

— Когда его достанут из капсулы?

— Через пять дней, если трансплантация пройдет успешно. Мы вовремя озаботились созданием клона, не придется ставить киберпротезы.

— Хорошо. До Конференции еще две недели, пусть лечится. Что с Евангелионом?

— Бригадам придется работать круглосуточно, они едва успевают восстановить юнит. Ты уверен, что не хочешь послать вместо него Рэй? Ее Ева полностью рабочая.

— Мне настоятельно рекомендуют отправить туда Синдзи с Ноль-первым, — проронил Гендо с таким видом, будто его заставили жевать стекло.

— Будет представитель Комитета? — предположила доктор Акаги.

— Возможно... Глупый мальчишка привлек слишком много внимания к последней операции! — разозлился он.

— Не сердись, — Рицко положила ладони на сгорбленные плечи Командующего и принялась легонько их массировать. — В конце концов, от него почти ничего не зависело, Magi действовали по Нулевому протоколу. Главное — все получилось. Геофронт спасен, Ангел уничтожен и теперь у Комитета больше нет причин затягивать выделение нам дополнительных сил.

— Если это и плюс, то весьма сомнительный. Эти две пигалицы нам такого навоюют...

— Две? — удивленно замерла Рицко.

— Да. Русские настояли на отправке своего пилота, так что Судзухара останется в резерве.

— И ты согласился? Она же вообще не обучена!

— У них нашлись... аргументы, — еще более мрачно проронил Гендо.

— Ясно, — поняв, что большего от него она пока не добьется, вымолвила Рицко. — Когда нам ожидать пополнения?

— Недели через три, не раньше. Ева-02 уже погружена на корабль и отправится в путь сразу, как будет собран надлежащий конвой. Русские перебросят свой юнит вместе с дополнительным контингентом. Тоже приблизительно через месяц. Так что готовимся к приему «дорогих» союзничков, — ядом, сочившимся из последней фразы, можно было легко травануть не очень крупного Ангела.

— Отлично. Я распоряжусь, чтобы расконсервировали дополнительные ангары для Ев. И надо подумать, кого приставить к пилотам в качестве куратора. Кстати, психологи рекомендуют держать их компактной группой для лучшего взаимодействия, так что еще и новое место проживания подобрать следует.

— Мне казалось, этот вопрос давно решен, — нахмурился Гендо. — В Шестом блоке достаточно квартир.

— С ума сошел? Это у тебя дети самостоятельные и непритязательные. А Лэнгли, если узнает, в какую задницу ее хотят поселить, такую истерику закатит, что никакого Ангела не надо. Русский пилот и вовсе темная лошадка — на нее даже психопрофиля нет, одни общие данные.

Икари-старший на некоторое время задумался, вновь вернувшись к созерцанию методично колдующих над телом сына манипуляторов медицинского робота.

— Тогда воспользуемся предложением капитана Кацураги, — наконец решил он. — Она уже предлагала свою помощь в опеке над Синдзи.

— Ты уверен, что она справится? Мисато самой присмотр не помешал бы.

— Вполне. Майора за вредность дам, пусть оправдывает, — впервые, за этот длинный, полный тревог и волнений, день, губы Командующего исказились в подобие хоть и злорадной, но улыбки.

* * *

«Ну, здравствуй, приятель. Давно не виделись», — было первое, что пришло на ум Гарри, стоило только открыть глаза.

До боли знакомый потолок больничной палаты приветливо скалился отраженными от стен солнечными бликами в ответ.

«Сколько же я провалялся, что уже рассвело? И почему никто не разбудил?» — парень по привычке почесал засвербевший от яркого света нос и обмер от удивления.

Руки.

На месте.

Как?!

Гарри аж сел на кровати, неверяще уставившись на свои ладони. Память услужливо воскресила последние мгновения боя с Рамиилом. Неожиданно пошедшее в разнос заклинание. Взрыв, яркая вспышка боли и юнит сносит с бастиона, а затем следует резкий удар о землю. Питания нет, батареи пусты, управление отсутствует, и он теряет синхронизацию с Евой. Разум Гарри ужимается до крошечных размеров человеческого тела барахтающегося внутри контактной капсулы. В тусклом свете аварийных ламп LCL кажется кроваво-красной. Впрочем, так и есть на самом деле — сквозь расползающийся на части комбинезон видно как истаивает плоть на руках, обращаясь мутной багряной взвесью. Плавающие перед ним костяшки фаланг были последним, что отпечаталось в гаснущем от боли сознании.

Картинка была настолько четкой и яркой, не похожей на сон или бред, что Гарри, стараясь отогнать навязчивое видение, что есть силы, помотал головой. Но ничего не изменилось. Его руки все так же были при нем, на своем месте, целые и невредимые, никакой разницы. А память все еще хранила в себе отголоски той боли, что довелось ему испытать, сидя внутри искалеченного юнита. Впрочем, после короткого, но пристального осмотра стало понятно, что разница все-таки была. На розовой, без малейшего следа загара, коже, не обнаружилось ни единого волоска, а ногти еще не до конца сформировались. Отсутствовали и несколько мелких, но приметных шрамов, полученных в детстве. Сжав несколько раз кулаки и ущипнув себя для профилактики, он выяснил, что и чувствительность у рук стала на уровне резины. Тактильные ощущения вроде бы и присутствуют, но настолько слабые, что поневоле задумаешься о применении анестезии.

«Пришили новые или восстановили старые?» — заинтересовался, было, Гарри, но тут же мысленно хмыкнул: — «А не все ли равно?»

Парень с облегчением откинулся на подушках. В этот момент он был почти что счастлив. За то, что ему не доведется повторить судьбу Аластора Моуди, японским ученым и врачам следовало памятник поставить. Или, как минимум, выдать внеочередную премию. Хотя отставной аврор даже на своем протезе из гоблинской стали скакал козликом до самой смерти от проклятия Волдеморта. Да-а, зря змеелицый столь пренебрежительно относился к магглам. Подумать только — восстановить растворенные в LCL руки! И ведь слушаются почти как прежние. Гарри стал выписывать в воздухе ладонями разные жесты, остро сожалея, что под рукой не оказалось его гитары.

Между тем, в коридоре послышался приглушенный гул голосов и вскоре в его палату нестройной толпой ввалились Мисато, Рэй и Тодзи с Кенске. Капитан была в своем традиционном красном мундире, накинутом прямо поверх легкого платья. Рэй, как и всегда, в школьной форме, а друзья-приятели в криво сидевших кителях Nerv.

— Вот! Я же говорила, что он уже очнулся! — весело крикнула Мисато. — Приветик, Синдзи-кун!

Девушка сграбастала ошалевшего от такого проявления чувств парня в объятиях, и он с трудом смог прохрипеть ответные приветствия всем остальным.

— Как ты тут, Синдзи? — первым спросил Кенске, когда с взаимными расшаркиваниями было покончено.

— Если честно, то только проснулся. По первым ощущениям, вроде, нормально...

— Интересное такое, «норма-ально», — передразнил его Тодзи. — Мы тут не знали, что и думать. Ты уже неделю тут лежишь и никаких новостей! В палату только сегодня допустили и то спасибо Кацураги-сан.

— Ни хрена себе... — пробормотал он.

Гарри не слишком удивился, что ему пришлось столько времени провести в госпитале. Странно было другое: почему его держали без сознания так долго? Ведь, судя по некоторым признакам, его лечение опять проходило в регенерационной капсуле. Однако прошлое ее посещение он, хоть и урывками, но помнил. Что изменилось на этот раз? Похоже, в его копилку мелких тайн и странностей добавился еще один вопрос, на который ему никто не собирается давать ответ. Что же, он подумает об этом после, а пока...

— Ладно. Вы расскажите лучше, чем все закончилось-то? А то у меня в голове сплошная каша...

— Неудивительно, — хмыкнула Мисато. — В том коктейле стимуляторов, что позволил тебе закрыть щитом рельсотрон с Евой-00, крови было процентов десять от силы. Не переживай, Рэй уничтожила Ангела.

— Это было нереально круто! — с восторгом сообщил ему Аида. — Такая сила! Мощь! Эх, и почему я не пилот Евы?

— С удовольствием поменялся бы местами, — сообщил ему Гарри. — Знаешь, как-то не очень весело после каждого боя в госпитале просыпаться.

— Это да, — расстроился Кенске. — Кацураги-сан, а вы не знаете, что произошло с Евой-01?

— Не в курсе. Расследование ведется, но медленно, — отмахнулась она. — Сейчас все силы брошены на восстановление обороны Токио-3.

— Город сильно пострадал? — спросил Гарри.

— Да нет. Хуже всего то, что мы потеряли половину укрепрайонов, вот это действительно проблема номер один. А в городе все спокойно, восстанавливают понемногу, даже Ангела решили не трогать, оставили на том же месте, где он в озеро лавы шмякнулся.

— Ага. Там толпы народу, днем и ночью, все ходят, фотографируют, — поделился Тодзи. — Мы тоже были. Жаль, полазить по нему нельзя — куполом укрыли, хоть и прозрачным, и никого не пускают.

— Изучают?

— Рицко сказала, там ничего особо интересного, просто куча редких сплавов, — ответила капитан Кацураги. — Ядро уничтожено подчистую, но на всякий случай решили оградить. Теперь там площадь будет, оказалось, что проще спускаемые здания переместить, чем Ангела. Ну и ладно, зато из него получился прикольный памятник инопланетному ежику. Слу-ушай! А хочешь главную новость?

Гарри кивнул.

— Вас с Рэй переселяют!

— С чего бы это? — изумился парень. Девочка тоже уставилась на не в меру воодушевленную главу Оперативного отдела.

— Командование решило вас поощрить. Будете теперь жить в доме для высшего офицерского состава Nerv. Там одна комната больше двух ваших квартир вместе взятых!

— И когда? — осторожно спросил Гарри.

— Переезд? Вообще, я планировала на сегодня. Вот, специально Рэй из школы забрала. Ну и этих оболтусов заодно — решили сначала сюда заехать, проведать. А вот когда тебя выпи...

Девушка так и не договорила. В этот самый миг в палату ворвался, иначе и не скажешь, доктор Маэно. Седые волосы на его голове были растрепаны не хуже, чем у Гарри. Глубоко запавшие глаза на потемневшем от усталости лице, метали молнии. А полы его медицинского халата развевались практически как у мантии профессора Снейпа.

— Я так и знал! — гневно прошипел он. — Для вас, капитан, похоже, вообще не существует такое понятие, как часы посещения? Мало того, что вы врываетесь к пациенту такой толпой в неурочное время, так еще галдите на все отделение! И зачем, скажите на милость, нужно было бить санитаров?

— Они не хотели пускать нас к Синдзи! — ответила девушка. — И вообще дикие какие-то, намеков не понимают.

Маэно задохнулся от возмущения, но быстро поняв, что читать нотации непрошибаемому капитану бесполезно, взял себя в руки.

— Кацураги-сан, — успокоившись, вкрадчиво начал он. — Давайте вы выведете этот детский сад прочь отсюда, и дадите мне заняться пациентом. Его осталось-то осмотреть и выписать, а потом можете катиться... домой, да! Только не надо больше баламутить мне отделение, очень вас прошу!

— Ла-адно. Синдзи, мы подождем тебя внизу, — девушка взлохматила его волосы, бросив при этом какой-то излишне виноватый взгляд, и поспешила на выход вслед за пулей вылетевшими из палаты подростками.

Врач же, не смотря на до предела усталый вид, развил довольно кипучую деятельность и Гарри сам не заметил, как оказался усажен в специальное кресло в процедурной и облеплен кучей проводков, от какого-то хитрого медицинского приборчика. Пока странный агрегат хрюкал и пищал, подросток решил обратиться к Рокуро с не дававшими ему покоя вопросами:

— Доктор Маэно, вы не могли бы рассказать, что со мной произошло на этот раз? Почему я не помню последнюю неделю? И что за секретность вокруг моей бренной тушки?

— Уже просветили? И много ваши приятели успели наплести?

— Только насчет того, что ко мне никого не пускали все это время и не сообщали им ничего. На мне что, опыты ставили, да? — подпустив в голос трагичные нотки, вопросил парень.

— Шутки шутим? — фыркнул Рокуро. — Значит здоровы! А если серьезно, молодой человек, у вас были множественные, порой, весьма глубокие и опасные, ожоги. Особенно пострадали руки, да, как вы уже наверняка заметили, плоть оказалась сожжена практически до кости. Так что на время операции по пересадке донорской кожи и восстановительных процедур, мы поместили вас в состояние искусственного продолжительного сна...

Маэно явно излагал «официальную» версию пребывания Гарри в стенах храма Асклепия. И слушая его рассказ, в душе парня боролись два противоречивых желания. Первым порывом было, конечно же, вывалить на доктора все свои воспоминания, связанные с растворяемыми в LCL руками и добиться от него правды о том, как возможно вылечить такие раны. Но потом в дело вступил второй внутренний голос, который твердил, что, в общем-то, у него нет причин возмущаться и что-либо требовать. Вот что ему не нравится? Руки на месте? Да. Слушаются? Да как родные! Ну почти... Вот это-то «почти» и было тем самым червячком сомнения, что постоянно грыз парня изнутри. Тем не менее, его более здравомыслящая половина сознания одержала верх над извечной гриффиндорской воинственностью и парень не стал терзать и без того усталого доктора неудобными вопросами.

Тем временем не прошло и получаса, как все необходимые процедуры были закончены. Как пояснил Маэно, за те почти шесть дней, что Гарри провел в регенерационной капсуле, его организм был приведен в состояние близкое к идеалу. Единственное, что волновало пожилого доктора — это степень заживления рук у его пациента, но и она оказалась на высоте. Низкая чувствительность, на которую пожаловался Гарри, объяснялась незрелостью нервных окончаний в донорской коже. Маэно заверил, что в этом нет ничего страшного. Всего лишь несколько недель простейших тренировок по восстановлению мелкой моторики, витаминный комплекс, который ему выдадут в холле госпиталя и все окончательно придет в норму. Сделав последние напутственные рекомендации и занеся результаты проверки в медицинскую карту парня, он отпустил его восвояси. Уже в палате, облачаясь в привычную для себя одежду, Гарри понял причину несколько странных взглядов, которые время от времени бросали на него капитан Кацураги и пришедшие с ней подростки. Среди непослушных прядей его черных волос, на висках маленькими, почти незаметными иголочками, серебрилась первая седина.

Мисато и компания обнаружились на диванчиках в холле, весело о чем-то болтая и привлекая к себе неодобрительные взгляды окружающих. Когда появился Гарри, девушка умчалась забирать со стоянки машину, а сам он отправился за выписанными лекарствами. Пока парень получал у медсестры чемоданчик со шприц-пистолетом и набором сменных ампул с «витаминами», Кенске и Тодзи поведали, что решили помочь им с Рэй перебраться на новое место. Гарри мысленно скривился: он не любил, когда кто-то столь откровенно лез в его жизнь. Еще жива была память о Хогвартсе: в этом огромном замке совершенно невозможно было остаться одному хоть на сколько-то долгое время. За те годы, что он провел в нем, постигая азы магии, Гарри привык к негласному присмотру «друзей», но не смирился с этим. Однако жизнь и суровый Наставник научили его никогда и никому не показывать своих истинных чувств. До поры до времени, да.

— Садитесь, ребятки! Сегодня вас будет катать целый начальник Оперативного отдела института Nerv! — весело крикнула им Мисато, лихо подруливая ко входу в госпиталь.

Реакция Кенске и Тодзи на ее слова позабавила Гарри. Они как-то сразу вдруг побледнели и неуверенно переглянулись. Даже Рэй незаметно покосилась на них и первая быстро залезла на заднее сиденье автомобиля. Следом пристроилась и неразлучная парочка друзей-приятелей. Гарри только хмыкнул, глядя на это представление, но спокойно расположился на месте рядом с водителем. По всему институту ходили рассказы один другого занимательнее о навыках езды бравого капитана. Немногие «счастливчики», пережившие хотя бы одну поездку, потом еще долго делились с коллегами своими впечатлениями. Он же без всякой внутренней дрожи спокойно, чем заслужил уважительный взгляд девушки, воспринял весь путь до их с Рэй дома. Да, конечно, это было несколько экстремально, учитывая с какой скоростью проносились мимо идущие им на встречу машины, но и только. Капитан даже правила движения практически не нарушила, ни разу не создав на дороге и намека на аварийную ситуацию.

— Бывшая общага техников? — удивилась Мисато, останавливая автомобиль на парковке у Шестого жилого блока. — И чего вас сюда засунули? Дыра же дырой!

Парень только пожал плечами, а Рэй и вовсе никак не отреагировала на восклицание девушки. После чулана в доме тети Петуньи, соседства с упырем и вечно храпящим по ночам Роном в Норе Уизли, сумасшедшего обветшалого особняка на площади Гриммо и прохудившейся палатки в осеннем лесу, маленькая благоустроенная квартирка на окраине старого рабочего района, казалась Гарри настоящим Раем земным. Впрочем, и у предыдущего хозяина тела с опытом проживания в человеческих условиях было негусто. Ранние годы он не помнил, а вот потом сам при первой же возможности сбежал от шумного многодетного семейства дяди в каморку студенческой общаги, в которой понятие тишины и спокойствия было так же весьма условным.

— Хм! Мило, — не могла не сунуть свой любопытный нос в комнату Гарри Мисато. — Ладно, вы тут пока собирайте все, что надо, а я помогу Рэй. Да, кстати, Синдзи! Бытовые приборы можешь оставить, на новом месте есть все необходимое. Только потом рапорт интенданту не забудь написать, чтобы тебе компенсировали их стоимость, — посоветовала она.

Быстро покидать барахло в так и оставшиеся с приезда в Токио-3 ящики и загрузить их в фургон заранее вызванной службы доставки института Nerv трем здоровым лбам было делом нескольких минут. Но даже тут Рэй их опередила. У девочки всего личного имущества оказались лишь две коробки и школьная сумка. Видя такое вопиющее безобразие, Мисато только покачала головой и обнадежила ее:

— Ничего! Устроим тебе на выходных большой шопинг! Не дело это, когда у приличной девушки вещей в десять раз меньше, чем у парня. Все должно быть строго наоборот!

Переговорив с консьержем и отдав нужные распоряжения курьеру, капитан повезла всю компанию к офицерскому дому. Тодзи и Кенске, правда, вначале попытались дезертировать в фургончик, но под насмешливым взглядом Мисато быстро увяли и покорно залезли в автомобиль.

Они миновали старые, построенные сразу после Второго удара кварталы, безликие бетонные коробки которых отличались только нанесенными на торцевые стены цифрами блоков. Прокатились по улицам степенных деловых и торговых районов, сверкающих стеклом, сталью и так поразившей в свое время Гарри причудливой архитектурой. Наконец, машина капитана Кацураги въехала в новый квартал и девушка несколько сбросила скорость, давая ребятам возможность получше рассмотреть окружающую обстановку. Похоже, именно здесь и располагалось новое жилище Гарри и Рэй.

А посмотреть, несомненно, было на что. Удивительно широкие, для второго по населенности города Японии, улицы, так густо утопали в зелени деревьев, что, казалось, будто дома вырастают прямо из леса. Сами трех-шести этажные здания сплошной застройки, в большинстве своем, были одного проекта, но то, как строители подошли к их внешнему оформлению, заставляло сомневаться в этом. Буйство красок и разнообразие декора, превративших этот обычный, в общем-то, жилой район в мечту безумного дизайнера, с непривычки подавляли. Подростки чуть ли не лбами прильнули к окнам, заворожено разглядывая окружающий пейзаж. Даже Рэй, традиционно индифферентная к таким изыскам, с любопытством крутила головой по сторонам. В целом этот район оставил сложное, но приятное впечатление. Уже не спальный квартал, но еще не пригород — широкополосная магистраль, по которой они сюда добрались, прямо намекала, что до высившихся невдалеке небоскребов Центра всего несколько минут езды.

Наконец капитан Кацураги свернула с основной дороги на небольшой проулок между близко стоявшими корпусами, за которым показалось довольно высокое двенадцатиэтажное здание.

— Вот мы и на месте, — заметила она, выруливая на стоянку.

— Ух, ты! — синхронно выдохнули Аида и Судзухара, во все глаза рассматривая дом.

Офицерский комплекс действительно был красив. Облицованный снежно-белой плиткой с живыми колоннами висячих садов и ступенчатой крышей в три этажа, он напоминал какой-нибудь храм из древней Месопотамии. Все свободное пространство между ним и соседними, стоявшими правильным квадратом, зданиями, не считая автостоянки и пары спортивных площадок, занимал самый настоящий парк. Мощеные камнем дорожки петляли по ровному газону меж органично рассаженного кустарника, а густые кроны высоких деревьев создавали приятную тень. В одном месте Гарри заметил блеснувший на солнце кусочек рукотворного пруда и традиционный сад камней. И, судя по часто стоявшим то тут, то там восьмиламповым фонарям, все это великолепие даже ночью освещалось как днем.

Народ высыпал из машины и Мисато, закинув на плечо сумочку, повела всех к дому. Его внутренний интерьер был под стать внешнему антуражу. Высокие потолки, мягкие цвета в оформлении помещений, обилие света и зелени по углам, даже встроенный в стену аквариум в холле у стойки коменданта. Капитан Кацураги перебросилась парой слов с сидевшей там молодой девушкой в строгом костюме и направила всю компанию к лифтам.

— Ну что, ребятки, отпразднуем сегодня? — спросила Мисато, пока они ехали на одиннадцатый этаж.

— Победу? Или новоселье? — уточнил Гарри.

— А всё вместе! — легко согласилась девушка. — Тем более, ты верно заметил — поводов более чем достаточно.

— Э-э, Мисато, может в таком случае стоило заехать в супермаркет, купить там чего? Мне бы не хотелось вас стеснять...

— Вот еще! Рицко и так мне два дня мозг песочила на тему того, что «дети должны получать сбалансированное питание для полноценного умственного и физического роста, а не ту дрянь, что ешь ты!» Уф! Еле выговорила. Нет, вот ты можешь представить, что это мне заявляет человек, у которого понятием о завтраке является чашка кофе и сигарета? Зато нет худа без добра. Теперь, благодаря ее стараниям, у меня полный холодильник еды и я в нем просто теряюсь. Вот вы и поможете мне его слегка разгрузить, а то там запасов на месяц, наверное. Пропадет же, жалко.

Вспомнив, на примере Рона, с какой скоростью молодые растущие организмы способны избавить от излишков пищи любой якобы очень вместительный холодильник, Гарри расплылся в невольной улыбке. Как бы Мисато на утро не пришлось последовать примеру доктора Акаги и удовлетвориться чашечкой кофе. Он сам, конечно, много не съест, все-таки почти неделю его держали на жиденькой медицинской бурде, да и Рэй не отличалась аппетитом. Но вот Тодзи и Кенске запросто могли сработать за четверых.

Выйдя из лифта, они оказались в освещенном приятным желтым светом коридоре и, пройдя немного, остановились у неприметной двери с электронным замком без каких-либо номеров.

— Так! Рэй, держи, — капитан, покопавшись, вытащила из сумки сразу три пластиковые карты и протянула их девочке. — Одна твоя, остальные оставь в прихожей, потом разберут. Осматривайся пока, выбирай себе комнату и давай ко мне — я разблокирую межквартирную перегородку. Успеем немного подготовиться к празднику, пока эти черепахи из службы доставки привезут ваши вещи.

Девочка провела ключ-картой по считывающему устройству на стене и дверь, как в каком-нибудь фантастическом фильме, просто отъехала в сторону.

— Эрм... Мисато. А куда меня поселили? — напомнил о себе Гарри.

— Вот сюда! — девушка подошла к соседней двери, увлеченно роясь в сумке в поисках своей карты-ключа.

— Но это же... — едва смог выдавить Гарри, разглядывая именную табличку на том месте, где должен был висеть номер квартиры.

— Именно! — обрадовала его Мисато. — Ты будешь жить у меня!

Судя по тому, как хитро переглянулись между собой Тодзи и Кенске, девушка только что обеспечила их роскошнейшей темой для шуток и подколов на многие месяцы вперед.

— Добро пожаловать домой, Синдзи! Ну и вы, ребята, тоже проходите, — пригласила она.

Оставив обувь у порога, компания зашла в квартиру отчего-то вдруг засмущавшегося капитана.

— Ой, знаете, мы тут поотмечали немного победу над Рамиилом, так что у меня слегка не прибрано, — «вспомнила» она, когда парни с разинутыми ртами замерли на пороге гостиной, и тут же состроила совершенно «щенячьи» глазки: — Но вы же поможете с этим бедной уставшей девушке, правда?

— Слегка? — тупо переспросил Тодзи.

Проведя шесть лет на факультете Гриффиндор, Гарри искренне считал, что бардаком, в особенности на следующее утро после победы в квиддиче, его сложно удивить. Но то, что предстало перед его взором, больше напоминало последствия урагана или цунами, чем обычной попойки. Штабеля пустых банок и бутылок на всех горизонтальных поверхностях были лишь малой толикой того первозданного хаоса, что царил в, казалось бы, довольно милой и уютной квартире капитана Кацураги. Большой и явно очень мягкий ковер совершенно не выделялся из-под груды пакетов, фантиков и упаковок от закуски или еды быстрого приготовления. В центре комнаты расположился традиционный низкий стол, в центре которого был гордо воздвигнут, уляпанный соусом и забитый окурками, тяжелый армейский ботинок. Островками спокойствия то тут, то там возвышались подушки-стулья. Чьи-то джинсы, живописно висевшие на большом плоском телевизоре и целый лес одноразовых палочек для еды, воткнутых в горшок с давно засохшим цветком, выглядели не менее жизнеутверждающе, чем пришпиленная к стене явно боевыми ножами доска дартса.

— В общем, просто скидайте все в пакеты для мусора, я потом выброшу, — распорядилась девушка. — Синдзи? Поможешь с ужином? До меня тут дошли слухи, что ты прекрасно умеешь сообразить что-нибудь съестное на скорую руку.

— А-ага... — выдавил он, все еще не отойдя от первого шока.

— Вот и чудненько! Вы тут пока начинайте, я сейчас! — крикнула она, перепрыгивая через завалы мусора в свою комнату.

Гарри счел за лучшее оставить озадаченно чесавших в затылках Тодзи и Кенске практиковаться в подвигах во имя прекрасной дамы, а сам отправился на кухню. Там оказалось не в пример чище, чем в гостиной. Собственно, наиболее грустные мысли вызывала лишь загруженная до предела грязной посудой раковина, а остальное решилось в два счета с помощью совка и веника. Раскидав уже чистые тарелки по полкам, парень сунулся к холодильнику, которых, кстати, на кухне оказалось два. Но во втором он, по памяти Синдзи, опознал камеру для содержания еще живых морепродуктов. Сейчас, судя по красному индикатору на дверце, пустую. Зачем Мисато этот монструозный шкаф пока было неясно, разве что тот шел в комплекте с квартирой? Заглянув внутрь его собрата по морозному ремеслу, Гарри обнаружил, что выдвижные полки лишь на треть заполнены банками с пивом и закуской, а все остальное пространство занимали совершенно обычные продукты из супермаркета. Но при этом контраст между двумя подходами к наполнению холодильника был столь разителен, что сомнений в том, что покупала Мисато, а что Рицко, не оставалось никаких.

Парень уже успел решить, что приготовить для их небольшого праздника и выложить на стол часть продуктов, как служба доставки привезла, наконец, их с Рэй вещи. И пока Гарри таскал их, с помощью одноклассников, в уже свою, действительно довольно просторную комнату, он пару раз слышал доносившееся с кухни тихое шуршание. Но отчего-то решил, что это была Мисато. Когда же он увидел девушку, выходившую через открытую перегородку из квартиры, куда поселили Рэй, то сразу заподозрил неладное. И действительно, стоило ему появиться на кухне, как на глаза попался опрокинутый стул и картинно разбросанные по полу клочки обертки. Но было и кое-что еще. Индикатор состояния на дверце стоявшего в углу, еще каких-то десять минут назад совершенно пустого, холодильника, светился зеленым, а значит, там кто-то был. И этот «кто-то» посмел покуситься на его ужин! Гарри медленно вытащил из подставки длинный шеф-нож и стал подкрадываться к тихо урчавшей холодильной камере.

Если верить Маэно, то за то время, что парень провел в регенерационной капсуле, его желудок стал несбыточной мечтой любого язвенника. Вот только именно сейчас он больше напоминал Чужого из одноименного фильма и готовился если и не прогрызть себе путь на волю, то уж точно подзакусить своим хозяином. Кто бы ни был этот коварный похититель, он горько пожалеет, что встал между ним и тарелкой домашнего мисо супа! Резко распахнув дверь холодильника, парень увидел, как жуткий монстр, настоящий реликт своей эпохи, спешно уничтожает последние следы совершенного преступления.

Гарри перевел взгляд с ножа, зажатого в кулаке обратным хватом, на похитителя первосортного рыбного филе и задумчиво так произнес:

— Все равно я хотел приготовить что-нибудь из морепродуктов... Интересно, а пингвины съедобные?

— Уарк!

«...зафиксирован резкий рост внимания к особо важным персонам категории E-8. Рекомендуем вдвое увеличить штат охраны и придать им дополнительные силы для дистанционного наблюдения. Так же, в силу новых обстоятельств по объекту E-8-3, наши аналитики предлагают вести круглосуточный мониторинг его деятельности, для чего потребуются...»

Из докладной записки отправленной начальнику Особого отдела Nerv-Япония.

Как он и предполагал с самого начала, идея переезда в новый дом была вовсе не прихотью страдающей от одиночества Мисато. После праздничного ужина у Гарри состоялся разговор наедине с девушкой, в ходе которого он ясно дал понять, что безмерно ценит заботу командования, но предпочел бы жить один, пусть даже в своей старой квартирке на окраине. Увы, это оказалось нереально: на переселении в более защищенный район настояла служба безопасности института, а в виду скорого прибытия в Токио-3 новых пилотов и психологи рекомендовали собрать их всех под одной крышей. Стало понятно почему, кстати, его не сделали соседом Рэй в огромных пятикомнатных апартаментах — новыми Евами управляли девчонки! Квартира же капитана Кацураги была выбрана своего рода полигоном, в котором дети, по мнению мозгоправов, будут проводить большую часть свободного времени под присмотром «взрослого, ответственного человека». Однако если с отрядом малолетних валькирий все оказалось более-менее ясно, то куда девать единственного в этой компании парня до сих пор не знали, ведь больше свободных (и, главное, отдельных!) квартир в доме не было.

«Пока нет», — поправилась рассказывающая все это девушка, поймав его хмурый взгляд. Она обещала что-нибудь придумать, но три-четыре недели Гарри все-таки придется пожить у нее.

«Месяц — максимум, на что меня хватит, Мисато-сан. Потом я попросту поставлю палатку на крыше этого дома и буду жить там», — заявил тогда он.

И словно бы в отместку, капитан на следующий же день, благо как раз и оказался выходным, потащила их с Рэй за покупками в гипермаркет. Гарри, примерно представляя, что его ожидает, немного поупирался для приличия, но потом махнул рукой. Раз уж девушка загорелась идеей шопинга, то отнекиваться бесполезно, этот энтузиазм неистребим. В результате он на несколько часов превратился в живой моторчик для тележки, забитой «самым необходимым». На его счастье в какой-то момент блуждания по залам огромного торгового комплекса к ним подошел, видимо, еще совсем неопытный молоденький консультант и парень с чистой совестью переложил на него почетную роль хождения хвостиком за девушками. Сам же Гарри поспешил улизнуть как можно дальше от не на шутку разошедшегося капитана. Одни только тряпки для гардероба, который битых три часа пополняла Мисато, заняли бы, наверное, с половину новой комнаты Рэй. А ведь была еще и масса всякой типично женской мелочи...

С любопытством бродя по этажам, парень наткнулся на салон мототехники. Здесь были выставлены на продажу десятки моделей двухколесных друзей человека. От легких скутеров, на которых удобно скользить через городские пробки до вполне серьезных профессиональных спортивных байков. По большей части это были образцы от японских производителей, но встречались и наиболее популярные новинки американского и европейского рынка. В сторонке даже расположился ряд квадроциклов гражданских и армейских моделей. Не было разве что традиционных для такого отдела снегоходов, но после Второго удара необходимость в этой технике где-либо кроме районов крайнего севера отпала почти полностью. Даже в самые лютые зимы в России, Канаде и странах Скандинавского полуострова снега едва хватало на развлечения для детворы.

Гарри тогда долго бродил меж рядов этого великолепия, с легкой грустью в душе вспоминая своего крестного. Сириус Блэк, неугомонный любитель приколов и розыгрышей, несомненно, пришел бы в восторг, оказавшись в том зале. Он замучил бы продавцов расспросами, посидел на каждой модели, с радостью сделал несколько пробных выездов и не ушел бы без покупки механического товарища, еще долго сокрушаясь, что не может скупить весь этот магазинчик. А потом заперся бы в темном подвале особняка на площади Гриммо, колдуя над каждой деталькой, разложенной на родовом алтаре и тщательно вываривая алхимическую смесь для двигателя своего нового друга. В свое время он признался Гарри, что так, до своего заключения в Азкабан, и не смог понять, что же ему нравится больше? Нестись на сумасшедшей скорости по ночным дорогам Англии, чувствуя яростный гул мотора, или летать на собственноручно зачарованном мотоцикле? И ведь даже самая страшная магическая тюрьма не смогла истребить в нем эту жажду скорости и чувство единения с машиной.

В какой-то миг парень поймал себя на том, что уже с минуту стоит неподвижно, уставившись на очередную вершину маггловских технологий. И надо же было такому случиться, что именно в этот самый момент рядом с ним, как по волшебству, материализовалась неизвестно откуда взявшаяся Мисато. Мгновенно оценив обстановку и кислое выражение лица самого Гарри, девушка сделала в общем-то логичный, но не совсем верный вывод. Хотя, что еще она могла подумать, увидев грустно вздыхающего над блестящей игрушкой пацана? Либо денег нет, либо возраст мал. Но первое не соответствовало истине, ведь за трех уничтоженных Ангелов ему полагалась весьма и весьма солидная премия, а вот второе...

Вообще-то в Японии, даже после всех перипетий мирового кризиса, бюрократическая система была сильна как никогда. Четырнадцатилетний ребенок в исключительных случаях мог владеть оружием и нести всю полноту ответственности перед законом и это, в целом, никого не удивляло. Но чтобы получить права на управление транспортом раньше положенных восемнадцати лет или в обход относительно сложной и долгой системы тестирования, казалось самой натуральной ненаучной фантастикой. Максимум, что могли позволить себе подростки возраста Гарри, так это легкий скутер. Именно поэтому Синдзи, предыдущий хозяин этого тела, мог только мечтать, став постарше, пройти соответствующее обучение и купить себе байк. У него вообще было много подобных желаний, совершенно обычных для среднестатистического школьника, но все они оказались перечеркнуты на корню глупой смертью под обломками вертолета и вселением в его тело духа погибшего мага.

Между тем, Мисато, тоже любившая скорость и резвые машинки, решила помочь парню, хоть и в своей излюбленной манере. Подманив угодливо склонившегося перед ней в поклоне продавца, она сходу предъявила ему документы главы Оперативного отдела института Nerv и не терпящим возражения тоном приказала продать «Синдзику» любую понравившуюся ему игрушку. Гарри вначале хотел отказаться от такого счастья, но потом подумал: а какого, собственно, Мордреда? В его прежней жизни квиддич был почти единственной отдушиной в том клубке интриг и манипуляций, что плелись вокруг мальчика-который-выжил. А в этой хоть и не было того жесткого прессинга и агитации за дело Света «во имя Всеобщего блага», но парень все же чувствовал постоянное неусыпное внимание, обращенное на него. Пожалуй, действительно стоит обзавестись некоторой мобильностью, раз удача сама идет в руки. Осталось только выбрать что-нибудь подходящее.

Легко сказать... Гарри долго тогда чесал в затылке: под крышей торгового зала расположилась почти сотня совершенно разных мотоциклов, практически на любой вкус. Что ж, пришлось действовать методом исключения. Посовещавшись с продавцом на тему личных предпочтений, парень отправился смотреть предложенную технику. Главным условием выбора была высокая надежность, не капризность и, как следствие, приспособленность в равной мере для города и бездорожья. Гарри хорошо помнил те незабываемые мгновения первой встречи с Токио-3, когда только вовремя объявившаяся Мисато уберегла его от участи быть покрошенным в кровавый фарш Ангелом или случайным снарядом. Так что с его образом жизни иметь возможность быстрой ретирады с поля боя было бы отнюдь не лишне. И лучше всего под эти требования подходил класс туристических эндуро, мотоциклов довольно тяжелых для подростка (около 450 фунтов), но надежных и всепроходимых.

Таких набралось с дюжину. Продавец заливался соловьем, на все лады расхваливая товар, однако Гарри, в отличие от Синдзи, не слишком-то нравилась японская школа мотостроения. На волне некоторого внутреннего конфликта, он попросил показать другие образцы. И вот тут-то сердце подростка пропустило удар, когда он заметил на неприметном, среди прочих, мотоцикле до боли знакомый логотип. В точности такой же, что был и на стальном коне Сириуса. TriumphTiger 800XC, одетый в простой черный пластик, смотрелся на фоне сверкающих хромом и яркой краской моделей от Yamaha и Suzuki, как лорд из древнего, но бедного семейства среди разряженных скоробогатеев. Гарри и не подозревал, что завод-производитель этих легендарных мотоциклов каким-то чудом все еще сохранился в переживающей не лучшие времена старушке Англии. Естественно, что парень тут же захотел испытать именно его.

Для пробного заезда рядом с гипермаркетом располагался небольшой павильон. Управлять мотоциклом Гарри худо-бедно умел — и Сириус учил в свое время, и Синдзи баловался понемногу в спортивной секции своей старой школы, так что тело помнило необходимые навыки. Сделав пару кругов, парень буквально влюбился в это чудо. Уверенный плавный ход настоящего породистого скакуна, полное отсутствие вибрации от трехцилиндрового рядного двигателя, потрясающе удобное водительское сиденье. Да, это не метла, от любого резкого маневра на которой с ужасом задумываешься о будущем своего рода. Ведь не даром же профессиональные квиддичисты, особенно мужчины, так рано вступают в брак и стараются завести детей — слишком велик шанс с возрастом не дождаться их появления. Подросток больше не раздумывал, определенно, это был его мотоцикл и он не собирался с ним расставаться. Продавец осторожно пытался намекнуть на довольно высокую цену на не самую популярную в Японии модель, но парень только отмахнулся — на его счету скопилось достаточно средств, чтобы позволить себе такие маленькие подарки.

Все коварство Мисато постигло Гарри только тогда, когда он уладил последние формальности с покупкой и в приподнятом настроении отправился на поиски девушек. Далеко идти ему не пришлось, хитрый капитан поджидала его буквально в двух шагах от салона. Уверенно сцапав моментально занервничавшего подростка под локоток и заговорщицки подмигнув Рэй, она вновь потащила их к бутикам с одеждой, на этот раз мужской. По пути не забывая ездить по ушам Гарри на предмет приобретения соответствующего новой покупке гардероба. Он, в целом, был не против, прекрасно понимая, что в полевой форме института комфортно ездить разве что в Геофронт. Но вот веселье капитана Кацураги настораживало все больше и больше. А увидев, как затаенная усталость и растерянность в глазах Рэй сменяются оценивающим таким интересом, парень едва не застонал. Мисато и ее успела-таки покусать!

В итоге, когда они покинули это дьявольское место, Гарри был выжат морально и физически, напоминая пресловутый лимон после ревизии налогового инспектора. Зато в дополнение к привету с далекой родины он обзавелся классической летной курткой Cockpitиз кожи с накладными карманами. Мисато пыталась заставить его хотя бы примерить плотно облегающий байкерский комбинезон веселенькой красно-желтой расцветки, но тут парень уперся намертво. От контактного костюма и ассоциировавшейся с ним LCL его буквально тошнило, он не хотел носить что-то подобное где-либо еще, кроме капсулы Евы, даже не смотря на традиционно гриффиндорские цвета. Взамен, правда, пришлось поизображать манекен, пока девушки по очереди не перемеряли на нем половину тряпок из того проклятого бутика. Если бы не Рэй, которая вначале не смело, а потом все более и более уверенно включилась в процесс наравне с Мисато, парень плюнул бы на такое времяпрепровождение и сбежал куда подальше. Но чтобы девочка хоть ненадолго вылезла из своей ледяной скорлупы, он готов был потерпеть и не такие измывательства.

Естественно только пыткой шопингом в дальнейшем дело не ограничилось. Капитан Кацураги не дрогнувшей рукой приписала к и так плотному ежедневному графику тренировок Гарри еще шесть часов в неделю на освоение разного рода техники. Вначале подросток попытался объяснить ей, что он и так умеет водить мотоцикл, но наткнулся на насмешливо поднятую бровь и вопрос: «И всё»? Оказалось, что появление новой игрушки здесь практически ни при чем. Через пару месяцев для него в любом случае начались бы ускоренные курсы вождения легковой и малой авиатехники, а приобретение туристического эндуро лишь приблизило этот миг. Да и пока его Евангелион не был до конца восстановлен у пилота оставались свободными примерно по два часа в день. Какого-либо отпуска после госпиталя Гарри не полагалось, вердикт врачей был однозначен — парень здоров, а значит, может приступать ко всем необходимым занятиям. Только физические тренировки на первое время были скорректированы в сторону скорейшего устранения реакции легкой заторможенности в вылеченных конечностях. Даже доктор Акаги зверствовала в меру, зашиваясь на каких-то своих делах и исследованиях. В остальном все вернулось на круги своя: стрелковая подготовка, виртуальные бои, теория и синхротесты. Последние, кстати, выявили немного подросший потенциал Гарри, но проверить, так ли это в действительности, пока не было возможности.

Новые реалии жизни в виде сосуществования под одной крышей с капитаном Кацураги до раздражения напоминали Гарри пресловутую общагу Гриффиндора, разве что без толп учащихся. Но их с лихвой заменяла сама Мисато. Степень бардака и хаоса, который, походя, могла сотворить у себя дома всегда деловая и собранная на работе девушка, не поддавалась осмыслению. Чем-то все происходящее напоминало Гарри дом семейства Уизли: Мисато частенько бывала излишне рассеянной и легкомысленной, особенно после пары баночек пива, «забывая» вовремя делать нелюбимые или не срочные вещи. Например, мыть посуду или убираться в доме. Эти обязанности они честно поделили между собой, разыграв каждый день календаря на «камень-ножницы-бумага». К удивлению не привыкшей проигрывать девушки, практически поровну. Гарри и сам не понял, откуда у него вновь проснулось интуитивное чувство правильного ответа, которое не раз выручало его еще в прошлой жизни. Зато парень полностью взял в свои руки приготовление пищи в их доме. Сделал он это после того, как получил на завтрак от Мисато нечто, в прошлой жизни бывшее, видимо, рыбной котлетой с гарниром из «быстрорастворимой» лапши. Не то чтобы он был так уж против полуфабрикатов, иногда действительно проще перехватить по-быстрому что-нибудь этакое, но питаться ими каждый день? Нет уж, увольте! Единственное, за что Гарри был благодарен тёте Петунии — это умение хорошо готовить и парень собирался вовсю пользоваться полученными некогда навыками.

Особенно сильно он мечтал применить свои кулинарные таланты в отношении некоего черно-белого властелина Тайной холодильной комнаты. Тепловодный пингвин по кличке Пен-Пен, любимейшая домашняя зверушка капитана Кацураги, оказался жертвой каких-то генетических экспериментов, которые ставили на нем японские ученые. От них он обзавелся намертво закрепленным на спине титановым чемоданчиком с какой-то хитрой электроникой, тремя короткими, но весьма ловкими пальцами на кончиках крыльев и донельзя вредным характером. Мисато и сама не знала, какова была конечная цель опытов над птицем, но в итоге он стал значительно умнее своих сородичей (да и некоторых людей тоже, чего уж там), полюбил смотреть телевизор и читать газеты, сам принимал душ и даже воровал понравившиеся вкусности из холодильника. Собственно на фоне последнего обстоятельства и развилась особая «любовь» между Гарри и Пен-Пеном. В присутствии Мисато хитрая тварюшка была как шелковая, но стоило им остаться наедине... То ли птиц ревновал нового самца к своей хозяйке, то ли крепко обиделся, что его хотели подать на стол в качестве главного блюда, но с первых же дней между ним и парнем шла непрекращающаяся партизанская война. Попрятанная по разным тайным местам обувь, постиранные с пищевым красителем рубашки, перелитый в его флакон едкий шампунь от блох, «слегка» подкрученный таймер микроволновки, список можно продолжать долго. Гарри потихоньку сатанел и с особым удовольствием перчил жареную рыбку, которую любил мелкий гаденыш.

Позиционные бои шли с переменным успехом, но замечала это только Рэй, действительно ставшая частой гостьей в квартире Мисато. Капитан взяла над девочкой своего рода шефство, после того как увидела в каких условиях та жила в последние несколько лет. Да и с социализацией альбиноски определенно нужно было что-то делать, она до сих пор напоминала скорее запрограммированного робота, чем человека. Это настолько явно всем бросалось в глаза, что лишь бесчувственная и холодная Рицко не обращала внимания на проблему. Ведь по большему счету у Рэй не было ни друзей, ни приятелей, а с Гарри едва установилось хрупкое взаимопонимание как у брата с сестрой. Эти два человека, никогда не знавшие тепла настоящей семьи, тянулись друг к другу, стараясь хотя бы молчаливой поддержкой растопить лед недоверия к окружающему миру и заполнить щемящую пустоту одиночества в душе. Поэтому парень был даже в чем-то благодарен Мисато за то, что она помогает девочке освоиться в обществе, рассказывая и показывая все те типичные женские мелочи и уловки, столь необходимые прекрасному полу. Вот только даже в этой благой картине было одно но...

Погода стояла жаркая и по квартире Мисато разгуливала в коротеньких джинсовых шортиках и легкой маечке, едва прикрывающей самое дорогое. Рэй тоже, следуя ее примеру, стала одеваться дома в похожей манере, только ее футболка в бело-синюю горизонтальную полоску, наоборот, была на несколько размеров больше и доходила до середины бедра. Но даже так полет фантазии для страдающего от начавшейся гормональной перестройки организма подростка открывался такой, что Гарри взял за манеру сбегать вечерами «проветриться» на своем мотоцикле. Тело совершенно не желало понимать доводы разума, что капитан, вообще-то, его непосредственный начальник, а уже потом красивая молодая девушка. К тому же, предпочитающая мужчин своего возраста. С Рэй ситуация была и того интереснее. Помимо факта, что девочка была как две капли воды похожа на Юи Икари в молодости и, формально, была удочерена Гендо, Magi раскопали ее генетическую карту, из которой следовало, что они с Синдзи близкие родственники в первом поколении. Вот и приходилось Гарри рассекать по дорогам Токио-3 выветривая из головы лишнюю дурь, чтобы вернувшись за полночь упасть на матрас в своей комнате и мгновенно отрубиться.

Но и сон не приносил подростку вожделенного покоя: после битвы с Рамиилом к нему вновь стали возвращаться видения и кошмары из прошлой жизни. «Веселые» деньки в семействе Дурслей, милые развлечения, устроенные директором Хогвартса, кровавые стычки с пособниками Волдеморта в Министерстве магии и Косом переулке. Лица мертвых друзей и врагов, нескончаемой чередой являющиеся ему из серого тумана прошлого. Все те, к кому он хоть немного привязался, навсегда покинули этот мир. Пожиратели смерти, крестражи деда, умертвия Азкабана, оборотни и вампиры, кентавры и драконы, и еще масса других существ, что прямо-таки жаждали разорвать на части мальчика-который-за-каким-то-хреном-выжил. Но особенно сильно заставляло Гарри скрипеть во сне зубами не презрение в багровых глазах деда, а самодовольная улыбка Дамблдора. «Ты Избранный, мой мальчик, герой Пророчества. Единственный, кому под силу навсегда изгнать Тьму из нашего мира!» Жизнь по плану, дружба по приказу, борьба во славу Света, смерть во имя Высшего блага. Тьфу!

И вот после всей этой донельзя реалистичной безумной прелюдии в его кошмар врывался, как всегда переворачивая все с ног на голову своей развевающейся черной мантией, его Наставник, профессор зельеварения Северус Снейп. И не просто традиционно сердитый, а очень даже злой.

«Поттер! Ты идиот!» — кричал он на Гарри, уныло трущего в своем сне грязным мочалом прожженный до дыр отвратительно воняющий котел. — «Забыл первое правило конспирации? Не раскрывай себя ни мыслью, ни словом, ни действием! Какого драккла тебе понадобилось швыряться заклинаниями?! Так трудно было дождаться этой маггловской огневой поддержки?»

На все маловразумительные попытки парня оправдаться, тот с непередаваемым ехидством перечислял самые разные, а главное, простые и действенные, способы уничтожения Ангела. Вот что за человек?! Гарри точно знал, что Снейп умер, в конце концов, он лично принял из ослабевших рук зельевара склянку с последними инструкциями-воспоминаниями. Но даже теперь он приходит, чтобы прочитать нотацию об умственных способностях гриффиндорцев и провести разбор полетов очередной глупости, в которую ввязался первый из Золотого трио. И что стоило его подсознанию выбрать другой образ? Гермионы, например? Хотя вряд ли — девушка она была хорошая, умная, но очень уж внушаемая и легко подверженная влиянию одного любителя лимонных долек. Только такой опытный и циничный человек, как Северус Снейп и мог развеять иллюзии привыкшего жить по сценарию Гарри и намекнуть о чем-то важном, что подросток как всегда упустил.

В свое время зельевар попал в крайне печальную ситуацию: из-за глупостей молодости он оказался обвешан такими долгами и обетами, что при любом исходе противостояния между Дамблдором и Волдемортом ему не нашлось бы места среди живых. Но просто так отправляться в мир иной последний из рода Принсов не желал. Преданный обоими хозяевами, потерявший и любимую женщину, и смысл жизни, Северус обрел новую цель своего существования в мести. И он хотел не просто убить своих врагов, но разрушить все, к чему они стремились и чем дорожили, воплотить в реальность самый большой страх этих людей.

С Томом Риддлом, принявшим напыщенный псевдоним Лорда Волдеморта, особых проблем не возникло — тот боялся всего-то навсего умереть. Выведать у Слагхорна секрет крестражей, нагрянуть в гости к Горбину с новой партией запрещенных зелий, заглянуть в Министерство на чай к знакомому архивариусу; после Азкабана Северус Снейп что-то вдруг резко полюбил разнообразить свой досуг. Приправить полученные от разных людей сведения толикой логики и, если бы не Темная метка, от бывшего хозяина можно было избавиться уже в далеком 1982 году. Однако оставался еще и Альбус Дамблдор, лучший ученик Николаса Фламеля, который на такие мелочи, вроде личного бессмертия, не разменивался. Старик мыслил куда как глобальнее — он мечтал осчастливить весь мир!

Триста лет, прошедшие с момента принятия Статута о Секретности весьма пагубно сказались на магах. Ослабление мест силы, на которые были замкнуты мощные маскировочные чары, война на истребление со многими магическими расами, не желавшими уходить в подполье, и близкородственные браки в тесных маленьких резервациях привели к тому, что волшебники скатились до уровня чуть ли не первобытных шаманов. К концу XIX века многие разделы магии уже были основательно подзабыты, еще больше — запрещены. С каждым поколением в благородных семьях появлялось все больше сквибов и безумцев, старые могущественные маги умирали, а новых рождалось все меньше, волшебный мир стремительно деградировал. Наиболее мудрые колдуны понимали всю катастрофичность ситуации, но ничего не могли сделать, ведь чтобы вывести общество из кризиса, необходимо было отринуть Статут, а это, в свою очередь, обернулось бы неминуемой катастрофой.

В то время, когда умы простых людей будоражили идеи марксизма, волшебный мир так же захватили теории о построении нового общества, в котором не будет различий между магами и простецами. Как и во все времена дальше пустой болтовни дело доходило редко, но и тут были свои горячи головы, собирающиеся в различные «ордена Света» и желающие действовать как можно скорее. Как же — магический мир гибнет! Британец Альбус Дамблдор и этнический немец Геллерт Гриндевальд стояли во главе одной такой кучки энтузиастов. Их сторонники, молодые маги, в большинстве своем едва окончившие учебные заведения, объединенные абстрактной идеей «Высшего блага», добровольно «отказывались» от волшебства и начинали жить среди простых людей. Они заводили семьи, устраивались на работу и росли по карьерной лестнице. Тут зелье, там Confundo, авроров не заинтересуют такие вещи, если Статут не нарушен. Происходило классическое внедрение агентов влияния во все слои маггловского общества. Эти волшебники не лезли во власть напрямую, им всего-то и нужно было оказаться в подходящий момент рядом с нужным человеком и слегка воздействовать на него, чтобы тот поступил в соответствии с их Планом. Магическая Европа и опомниться не успела, как на континенте началась новая большая война.

Северус за десять лет своих поисков так и не смог узнать, кто же разработал тот уникальный по масштабу ритуал, бывший финальной частью Плана, что воплощали в жизнь эти фанатики. Задумка, если абстрагироваться от частностей, была гениальна. Раз уж магглы, в большинстве своем, весьма нервно реагируют на волшебников, да вообще на все, что отлично от их простецкой природы, то почему бы не сделать так, чтобы все люди стали магами? Да, вначале будут вопли, истерики, изгнание дьявола, может, немного повоюют между собой, но потом примут новые жизненные обстоятельства, куда денутся. А дальше Магический мир выйдет из добровольной изоляции и будет нести свет знаний новообращенным волшебникам. Несколько наивно, но если все грамотно спланировать и воплотить в жизнь результат был бы ошеломляющим. То, что для реализации этого ритуала требовалось принести в жертву порядка двадцати миллионов человек, казалось им вполне приемлемой ценой на фоне двух миллиардов населения Земли того времени. Это была бы ненапрасная жертва — все во имя Высшего блага! Реки крови запустили колесо преобразования человечества. Подстегнутые жертвоприношениями места силы стали выплескивать в мир все больше и больше чистой энергии, подпитывая огромный магический Аркан, охвативший весь мир. За несколько поколений он сделал бы из людей вначале сквибов, а потом, когда концентрация волшебства достигнет своего пика, и самых настоящих магов. Но тут маглы в очередной раз доказали колдунам, что недооценивать их не стоит, да так, что Альбус и Геллерт чуть было не отказались от своего Плана.

Животный, первобытный страх вот уже тысячу лет правил бал в магическом мире. Давно прошли те времена, когда даже слабенький волшебник мог простейшим стихийным выбросом расшвырять в стороны толпу озверевших сервов с мотыгами и дрекольем. А после отгремевшей Инквизиции выжившие последователи Мерлина и вовсе забились в самые глубокие норы, какие только смогли найти. И все же вплоть до середины XX века колдуны и ведьмы с полным на то основанием считали превосходство магии над технологиями магглов неоспоримым. Но после того как на Хиросиму и Нагасаки упали атомные бомбы среди наиболее сведущей части магического сообщества прогремел многоголосый вопль ужаса. Радиоактивный огонь уничтожал все, от него не спасали ни щитовые заклинания, ни амулеты, ни высокие стены замков. Подобно тому, как вода гасит пламень, сверхплотный поток ионизированного излучения уничтожал и магию.

Теперь любое неосторожное движение при выполнении Плана грозило обернуться тем, что реализовывать его станет попросту некому. Никакое бессмертие, даруемое Философским камнем, не спасет от ядерного взрыва. После 1945 года, Гриндевальду пришлось скрываться от магов, которые прознали, что за бойней в Европе стоит именно он и некоторые его товарищи. Альбусу и Геллерту даже пришлось разыграть для всех небольшую сценку «Великий Светлый волшебник повергает Ужасного Темного лорда». Партайгеноссе Гриндевальд отправился в «добровольное заточение» в свой родовой замок Нурменгард, а Дамблдор на волне всеобщего ликования подмял под себя Англию и обзавелся, в общем-то, чисто формальной должностью председателя Международной Конфедерации магов. Которая, тем не менее, позволила ему уверенно претворять в жизнь политику сближения с магглами. Геллерт же занялся менее публичной, но гораздо более важной стороной их Плана.

На поддержание Аркана требовались жертвы, сотни и тысячи жертв. И все обязательно вблизи разных мест силы по всему миру. Гриндевальд принимал участие в большинстве военных конфликтов второй половины XX века, но завершающий этап их Плана должен был непременно состояться в Англии, еще лучше — вблизи Хогвартса, где директор расположил Краеугольный камень, на который замкнул весь Аркан. Кровавая вакханалия двух магических войн оказалась напрямую срежессирована Альбусом. Убийства магов давали куда больше силы, чем простых людей. Заповедные рощи и древние алтари аж светились от переполнявшей их энергии. И вершиной этого действа должен был стать прорыв Источника самого Хогвартса, наверное, самого мощного места силы на Земле. И тогда магическая волна изменила бы всех людей на планете, слив воедино пошедшие разными путями развития миры. Не совсем ясна была только роль Волдеморта в этой истории: был ли он марионеткой директора или же использовался втемную, но его участь в любом случае была предрешена.

Зельевар собрал все фрагменты мозаики великой задумки Альбуса только к 1990 году. Но это не дало ему ровным счетом ничего. Ни убить старика, ни разрушить его План, попросту разбив заточенный в ритуальном зале замка Краеугольный камень, он не мог. Клятвы, долги и обеты связывали его почище Imperio и только отточенные с годами навыки мастерства ментальной магии позволяли хоть как-то действовать. Вот только для этого стоило подобрать и обучить подходящий инструмент. Поиски которого не заняли много времени, как раз в следующем, 1991 году, в школу поступил ребенок Джеймса, его врага детства, — легендарный и прославленный Гарри Поттер. Внешностью он оказался копией своего отца, а вот внутренне мало чем отличался от инфернала. Северусу стоило большого труда удержать спокойную мину на лице после короткого сеанса легилименции: мальчик был практически уничтожен «воспитанием» у своих родственников.

«Альбус, если это ваш Избранный, то я — министр Магии», — бросил он тогда директору. — «Его в Мунго в палату для душевнобольных надо было отправить, а не в Хогвартс. Он же нормальной жизни вообще не видел, как он будет нести добро и причинять справедливость? Авадой в лоб?»

Но Дамблдор только улыбался и сверкал своими очками-полумесяцами:

«Занятно, что ты заботишься о здоровье мальчика, Северус. Но ты не прав, Петуния очень хорошо воспитала племянника. Такой тихий, спокойный, а главное очень послушный мальчик получился».

Директор всегда умел находить обтекаемые термины для не слишком приглядных ситуаций. Но психическая несостоятельность мальчишки была только на руку зельевару. Он сразу сообразил, что Поттер будет центральной фигурой в интригах старика. А если аккуратно привить этому лохматому недоразумению в обносках правильные мысли, то можно будет легко обернуть карающий меч Света и портив директора. Так, или похоже, думал зельевар, назначая свое первое взыскание очкарику со шрамом в виде молнии.

С самых первых дней в Хогвартсе Гарри не вылезал из отработок в кабинете зельеварения. Пока он вручную ловко надраивал котлы, Северус едко комментировал его действия за прошедший день и анализировал умственные способности ученика. Из этих «разговоров», больше похожих на одну большую нотацию, мальчик узнавал правду о мотивах и поступках окружающих его людей. Постепенно между этими двумя сложились отношения, позволившие провести обряд Наставничества, когда Мастер обязался передать Ученику любые знания и умения, которые могли бы пригодиться в жизни, а в ответ получал гарантию сохранения тайны. За годы прошедшие с того дня Гарри сильно изменился и ничем не напоминал того раба, что покорно пришел в Хогвартс и поступил в Гриффиндор, а не на факультет славного предка. Наверняка в его случае не обошлось без ментальных корректировок, но парень был даже благодарен Северусу за это. И когда зельевар решил поделиться с ним настоящим раскладом интриги директора и планом по мести этому старому манипулятору, Гарри не задумываясь присоединился к нему.

Тот камешек он таки добыл, сразу после мнимой смерти Дамблдора и перепрятал так, что только потомок Поттеров и смог бы достать его из особого пространственного кармана. Все-таки в наследии рода, помимо длинного шлейфа семейных проклятий, были и свои плюсы. По большему счету Гарри в то время было плевать и на магов и на магглов, и кроме не такого уж и длинного списка личных врагов, мстить ему, в отличие от Снейпа, было некому. И кто знает, может, вдоволь насладившись метаниями доброго дедушки и подарив напоследок спасительное забвение в свинцовых пилюлях с медной оболочкой, он и вернул бы Краеугольный камень Аркана на место, дав заклятию завершить ритуал. Ведь без этого булыжника весь процесс насыщения мира волшебной энергией резко пошел бы в обратную сторону и через несколько лет грозил полным истощением магии. И на восстановление естественного магического фона планеты ушла бы не одна сотня лет. Но старик решил, что больше он в услугах карманного героя не нуждается. И в результате получил по полной программе.

Вот только последствий в виде Второго удара не должно было быть ни в одном варианте сценария смоделированных Снейпом событий. Хотя это не имело никакого значения — муками совести Гарри все равно не терзался. Но вряд ли зельевар, всегда обращавший внимание подростка на ключевые события в прошлом, пришел будоражить его сны только ради воспоминаний о делах давно минувших дней. Он, а точнее подсознание Гарри, упорно пытался обратить внимание парня на какой-то упущенный доселе момент. Что такого важного мог не заметить подросток? Причину нападения Ангелов на Землю? Тайну происхождения Рэй? Загадку излишней человечности суперкомпьютера Magi? Заговор тайных манипуляторов против всего мира?

В этот момент Гарри обычно и просыпался. И потом еще полдня терзался смутным чувством тревоги где-то на задворках сознания. Но сегодня парень открыл глаза с пониманием того, что, кажется, он нашел-таки правильный вопрос. Ведь нет никакого глобального заговора, не так ли? Все гораздо проще и одновременно сложнее. Какова вероятность того, что в нужном месте и в нужное время в тело только что умершего подростка, без которого невозможно было бы отбить атаку Ангела, вселится сущность убитого в недалеком прошлом мага? И получившийся симбиоз из пустой оболочки и души Гарри Поттера будет не отличим от прежнего Синдзи хотя бы первое время? Ответ: один на миллиард, что практически равно нулю.

Все-таки Гарри порой бывал таким тугодумом... Он живет новую жизнь за Синдзи Икари потому, что кому-то так надо. Кому?

И, самое главное, зачем?

С наступающим Новым годом, друзья! Я прошу прощения у всех, кто так долго ждал эту проду. Увы, но реальная жизнь диктует свои требования, особеенно в предпраздничный дедлайн. Надеюсь, что в следуещем году мне все же удастся почаще радовать вас своим произведением.

«Скандалом закончилось очередное заседание Совбеза ООН. Представители Индии, Ирана, Мексики и Североафриканского союза выступили с резкой критикой идеи выделения дополнительного финансирования для проекта Евангелион.

“Наши страны, собравшие 3/4 выжившего после Второго удара населения Земли, до сих пор испытывают множество проблем, главной из которых является голод. И мы искренне недоумеваем, почему вместо помощи нуждающимся ООН тратит астрономические средства на ни кому не понятные технические новинки?” — заявил представитель Ирана Хасан Санеи.»

Центр новостей ООН, Сардиния.

— ...на равных сражаться с Ангелами! — раскрасневшись, выпалил Кишо, размахивая, как знаменем, отчаянно перебирающей в воздухе лапками моделью робота-сороконожки.

— Ева прекрасно с этим справляется! — а вот Кенске, наоборот, от злости был бледен настолько, что на лице отчетливо проступили скрываемые загаром веснушки.

— Да уж, заметно! — с сарказмом заметил его оппонент. — Ты хоть знаешь, сколько средств на ее ремонт после каждого боя тратится?! Да на эти деньги можно было бы десяток новых шагоходов построить!

— Которые абсолютно бесполезны без генератора АТ-поля! — безапелляционно заявил Аида. — Ангел сметет их и не заметит!

— Ага, щаз-з! Ты список вооружения Одиночки смотрел? Да тут же Пятый флот ООН в миниатюре — он твое хваленое АТ-поле на раз продавит!

— Ха! Против Рамиила вся оборона Токио-3 работала и тот даже не почесался!

— Значит, плохо работала! На Одиночке новейший суперкомпьютер — его ресурсов хватит на правильное применение всех возможностей шагохода. А в Еве в качестве боевого модуля только живой пилот. За ошибки которого расплачиваться придется всем нам!

— Между прочим именно этот пилот уже трижды защитил город и наверняка не раз был ранен в бою. А твой суперкомпьютер — глупость! Заглючит его и Одиночка нанесет удар по своим же! А пилот надежно контролирует Еву!

— Да как ты не понимаешь?! — трагически воздел руки к небу Мори. — Не только в пилоте дело — Евангелион сам по себе слишком нерационален! Ну, скажи на милость, зачем понадобилось боевой шагоход делать гуманоидного типа?! Нижние конечности повредил и юнит стал бесполезен! Вооружение — ручные пушки и квантовые ножи! Это же абсурд полнейший! Про внешнее питание я вовсе молчу!

— Питающий кабель в любом случае лучше атомного реактора в этой хреновине! Если его раздолбать, мы получим новую Хиросиму!

— У Одиночки хоть какой-то генератор есть, а долго ли продержится Ева без энергии?!

— Достаточно, чтобы завалить Ангела! Зачем нам шагоходы гайдзинов, когда Ева и так прекрасно воюет?!

— Прекрасно?! Руины прибрежных кварталов и сожженный лес вокруг города — это ты называешь прекрасно?! — взвился Кишо. — Да будь у нас с десяток Одиночек, Ангел и близко не подошел бы к городу!

— Да что ты понимаешь?!

— Да уж побольше твоего!

Оба спорщика как-то совершенно упустили из виду тот момент, что до начала общешкольного промежуточного экзамена осталось не так уж и много времени, а зря. Гарри заметил краем глаза, как к ним, сворачивая на ходу подвернувшийся под руку журнал в подобие дубинки, деловито двигалась злющая на весь мир Хикари и поспешил уткнуться в учебник. Конец веселью, у старосты рука ой какая тяжелая, он по себе это знал. Хотя... сами виноваты. Полчаса до экзамена, а все туда же — выясняют чье кунг-фу круче.

Справедливости ради стоит отметить, что дискуссия на тему преимуществ Евангелиона и недавно представленного широкой публике прототипа Автономного Боевого Шагохода тип «Одиночка» волновала мужскую половину не только их школы, но и всего города. Более 2/3 населения Токио-3 так или иначе были связаны с работой на головной филиал Nerv. Естественно, что появление на горизонте потенциального конкурента главной разработки института взволновало многих. В их же классе главными спорщиками оказались юный робототехник Кишо Мори и отчаянный папарацци Кенске Аида. Первый был, что называется, «в теме» прогрессивных новинок, а вот второй, в силу сопричастности к маленькому секрету Nerv, обладал несколько большей информированностью о возможностях Евангелиона. Наблюдающий за ними Гарри в который раз отмечал, что эти двое и ранее уже ломали копья в словесных баталиях, но никогда еще их спор не затягивался на несколько дней подряд. Впрочем, ребят можно было понять: столь уникальное событие в жизни города никого не оставило равнодушным.

В этом году Токио-3 впервые выпала честь принять у себя Конференцию по вопросам разработки и применения перспективных видов вооружений. С сопутствующим показом наиболее интересных армейских новинок со всего мира. И, не смотря на всю специфику мероприятия, за три дня, прошедших с момента его открытия, там успело побывать без малого семьсот тысяч человек. В ином месте и в иное время такой жгучий интерес к разным смертоубийственным штучкам мог бы показаться чем-то ненормальным, но только не для жителей города-крепости. И дело было не столько в том, что мегаполис был, помимо всего прочего, крупнейшим военно-промышленным комплексом региона, сколько в том, что его обитатели, пережившие вторжение уже трех пришельцев, остро жаждали удостовериться в собственной безопасности.

Люди, пришедшие на выставку, могли не только посмотреть и покрутить в руках пистолеты, винтовки, пулеметы и целые сверхсовременные пехотные комплексы, но и опробовать некоторые из них в расположенных тут же тирах. Купить понравившуюся игрушку так же не составляло никаких проблем. По новым законам Страны восходящего солнца достигшим совершеннолетия и не страдающих психическими расстройствами ее гражданам не только разрешалось, но и настоятельно рекомендовалось так делать. Как и в не столь уж далекие времена у каждого самурая должен был быть свой меч.

Но были и другие покупатели. Они мало интересовались ручным огнестрельным оружием, зато не отходили от стендов с прототипами лучевых и волновых установок. Внимательно изучали свойства новейших ракет со сверхмощными неядерными боеголовками. Задумчиво кивали, прокручивая записи развернувшихся на полигоне Старого города постановочных баталий механических солдат с дистанционно управляемыми танками и бронемашинами. Казалось, Второй удар, как и в годы Холодной войны, подстегнул научную мысль исключительно в военном направлении.

Естественно, что официально ведущие страны мира создавали все это оружие для защиты своего население от угрозы инопланетного вторжения, неофициально же... Марсов пояс, едва утихомиренный «штыками и картечью» многомиллионного миротворческого контингента ООН, год от года все больше напоминал готовый взорваться паровой котел. Крайняя перенаселенность, тотальная нищета, перманентный голод, вспышки эпидемий и насилия — опасная смесь, из которой запросто может родиться химера новой большой войны. Именно это предчувствие грядущей катастрофы, в которой Второй удар покажется всего лишь детскими шалостями, подстегивало научный прогресс в нужном направлении и приводило на Конференцию с каждым годом все больше и больше посетителей. Выстоявший в катаклизме относительно стабильный Север не хотел делиться своими благами с нищим и голодным Югом. Времена гуманизма и толерантности остались в прошлом. В новых реалиях мира правительства Большой Четверки заботились только о благополучии собственных граждан. А индусы, арабы и прочие... Жили же они как-то все эти века?

Такие вот настроения бродили в умах людей, но Великого Тирана 2-А класса, Хикари Хораки, нюансы мировой политики волновали мало. То есть практически не волновали, а, скорее, даже, раздражали неимоверно! Как всегда неожиданно подкравшаяся экзаменационная неделя превратила строгую, но не злую, в общем-то, старосту в сущего демона. Вот и сейчас хлесткие звуки затрещин и униженное лопотание мальчишек подсказали Гарри, что девочка восстановила порядок в классе. Надо же, и никакого праведного возмущения, криков и ругани, уткнулись в учебники, а соседи даже одобрительно кивают старосте. Происходи дело в Хогвартсе, не важно на каком курсе и факультете, гвалт поднялся бы до небес, а эти двое сидят, хоть и с кислыми лицами, но учат. Даже Судзухара, приносящий баллы классу не знаниями, а своими успехами в спорте, не вступился за друга и делает вид, что читает.

Нет, определенно ему никогда не понять до конца этих японцев, даже находясь в шкуре одного из них. Как это виделось Гарри, вся освященная веками система воспитания подрастающего поколения в Стране восходящего солнца стремилась сгладить индивидуальные особенности детей, заставляя их учиться жить и работать исключительно в коллективе. Вне школы все эти отпрыски работников института Nerv могли сколько угодно показывать свой характер и гонор, но в классе они становились, словно болтики одной большой социальной машины, дружно и слаженно выполняющей свою работу. Точность и аккуратность общих действий в которой ценится гораздо выше импровизации, пусть и талантливой, конкретного ученика. Даже предстоящий экзамен должен был выявить уровень знаний всего класса в целом, а не по отдельности.

Любые взаимоотношения в коллективе регламентировались многочисленными, заранее определенными нормами и правилами, которые нельзя было нарушить ни при каких условиях. Такое положение вещей предполагало и общую ответственность учащихся друг перед другом. Та же маленькая власть старосты Хикари строилась не на милости директора школы или под давлением личного авторитета, хотя без этого не обошлось, а на том, что общественное мнение класса было согласно с ее методами руководства. Такая крутая смесь из вывертов подростковой психологии, вековых традиций и современных норм совершенно выносила Гарри мозг. Если бы не память Синдзи Икари, дитя этого общества, он, наверное, давно бы сбежал отсюда или того хуже переселился в палаты с мягкими стенами.

Благо хоть экзамен завершился быстро; и без того обуреваемый мозгошмыгами парень практически на автомате добрался до Геофронта. Там сопровождавшие его Судзухара и Аида разбежались кто куда, а он с Рэй отправился в комнату отдыха пилотов. Это небольшое помещение, вплотную примыкавшее к раздевалке, уборной и душевым, с европейской мебелью, кофемашиной в уголке и большим плоским телевизором на стене, по прямому назначению использовалось редко. Собственно, только с появлением Гарри, который проводил там редкие минуты передышки между тренировками и хранил в индивидуальном шкафчике запасной комплект одежды, о нем вообще вспомнили. Рэй все свободное время проводила в лабораториях, а других пилотов у института не было. Пока не было.

Альбиноска ушла переодеваться, а Гарри шумно плюхнулся в ближайшее кресло, закинув ноги на пустующий журнальный столик. Сегодня его ожидало кое-что поинтереснее бессмысленного сидения в контактной капсуле на очередных синхротестах. Взбудоражившая город Конференция не обошла стороной и головной филиал Nerv. Главным достижением института считался Евангелион и именно его, вместе с пилотом, и планировалось отправить на показ в последний, завершающий день мероприятия. Предвидя долгий скучный вечер со всего лишь пятнадцатиминутным показом возможностей юнита столичным шишкам, Гарри заранее запасся терпением. Он не любил работать шутом на потеху толпе, а предстоящий балаган с пляской тысячетонной махины перед большими дядями воспринимался им именно так. Рэй получила не менее идиотский по сути, но логичный по форме приказ. Девочке предстояло находиться в Геофронте, как единственному оставшемуся пилоту, и дежурить у готового к старту юнита, хотя даже Magi давали отрицательный прогноз прорыва Ангела. Гарри ей искренне сочувствовал — целый день просидеть в открытом кресле контактной капсулы, в ожидании каких-то мифических неприятностей... Из всех развлечений только плеер с личным музыкальным архивом Синдзи, который парень попросту подарил Рэй, купив себе взамен новый.

Вот какой занятный момент получается, предпочтения этого японского подростка почти полностью соответствовали тому, что нравилось самому Гарри. Совпадение? Или один из необходимых параметров для переноса души в новое тело? Данных катастрофически не хватало. И ведь решить с наскоку проблему его такого «удачного» появления в этом теле не получится никак. Только наблюдать, анализировать и делать выводы. Любые активные действия по поиску и сбору информации были строго противопоказаны. Это не Хогвартс и даже не магическая Англия, у СБ Nerv в разы больше возможностей отследить и проанализировать каждый неверный шаг такой ключевой фигуры как пилот Евы-01. А то, что любое его действие, не укладывающееся в цепочку дом-школа-учеба-Геофронт-тренировки-Ангелы, будет рассмотрено буквально под микроскопом, Гарри не сомневался. Дети, в представлении японской психологии, не должны играть в шпионов, они и воевать-то не должны по идее, но раз больше некому... Свернувшие на привычную колею мысли упорхнули испуганными птахами при появлении на горизонте сиятельного капитан... пардон, уже майора Кацураги.

Очередная раздача белых слонов от командования была обставлена с неимоверной помпой. В самом большом и торжественном зале Штаб-квартиры Nerv звучали гимны и марши, воинам-победителям возносили хвалу премьер-министр Японии и председатель Совбеза ООН. Под гром аплодисментов и вспышки фотокамер Командующий Икари вручал ордена и медали особо отличившимся сотрудникам института, бойцам Сил Самообороны и другим участникам операции «Ясима». Даже Гарри, Тодзи и Кенске получили по отличительной медали на китель. Однако если в случае с Синдзи Рокобунги это была не более чем продуманная легенда, то ребята свои награды получили заслуженно, натурально рискуя шкурой, будучи операторами на одном из многочисленных постов управления. Из-за нехватки квалифицированных кадров, Nerv пришлось задействовать в операции даже таких вот студентов-курсантов. Зато с какой гордостью они потом носили закрепленные на ало-зеленой планке маленькие бронзовые кружочки с изображенным на них стилизованным Евангелионом прикрывающим щитом Токио-3 от разрушительного луча Ангела, словами не передать.

Мисато Кацураги, за успешное планирование и руководство операцией, пополнила свой «иконостас», помимо очередного звания, Орденом Военных заслуг ООН III степени с планкой «YASHIMA» и орденом Золотого коршуна IV степени от правительства Японии. В завершении мероприятия слово взял представитель Совбеза и объявил, что за выдающиеся заслуги перед народами Земли пилоты Евы-00 и 01 получают по Кресту ордена Военных заслуг III и I степени соответственно с отличительной планкой «RAMIEL». Награду Гарри потом Мисато и передала; как непосредственному командиру именно ей чиновник вручил две бархатных коробочки для Синдзи и Рэй. Присутствующие в зале журналисты в который раз остались безутешны — личности пилотов им никто оглашать не торопился. Свою награду парень зашвырнул подальше в недра персонального шкафчика в комнате отдыха для пилотов и благополучно забыл. На всяческие блескучие висюльки, если только они не подкреплены соответствующей суммой в звонкой монете, упавшей на счет в банке, ему было глубоко фиолетово.

— Синдзи! Ау-у! — окликнула его девушка. — Ты не влюбился, часом? Сколько уже в облаках витаешь.

— А?! Н-нет, простите, я просто задумался... — слегка зарделся Гарри. В форме Мисато выглядела еще эффектней, чем в домашней одежде, создавая в мозгах подростка настоящий вакуум.

— Ну-ну, задумчивый ты наш. Держи вот, переодевайся, и пойдем, — девушка жестом фокусника вытянула спрятанную доселе за спину руку и вручила ему нечто затянутое в шуршащий целлофан. Нечто оказалось парадным кителем. Белым.

— На хрена? — хмуро спросил парень.

— Что значит «зачем», Синдзи, что значит «зачем»?! — воздела к потолку руки девушка. — Знаешь, сколько боссов из Сити там будет? У них один костюм как мое годовое жалованье! Хочешь опозорить весь институт Nerv своей раздолбайской футболкой?

— Я думал наша главная задача — показать им возможности Евы, а не меня, — пожал плечами Гарри.

И чего Мисато взъелась так на его внешний вид? Футболка как футболка, из магазина приколов, правда, но это нюансы. Зато ярко-оранжевая! С карикатурно изображенным Рамиилом, в окружении толпы наставивших на него ружья хомячков, и надписью: «Враг не пройдет!»

— А ты и покажешь. И полосу препятствий, и стрельбу по бутылкам, и танцы с бубном и чего вы там еще с Рицко придумали?

— С Силовым хлыстом, — педантично поправил ее Гарри.

— Не суть! Но сначала нам нужно тебя самого явить миру. Ну не хмурься ты так, — поспешила успокоить его девушка. — Знаю, что неприятно, но надо. Толстосумы из ООН хотят видеть, на что и кого тратятся их деньги. А тут еще эти американцы со своим «Одиночкой»... вечно лезут, куда не просят! Но если отыграешь все как по нотам, я не я буду, если не выбью тебе внеочередную премию!

— Ладно, утешили... — вздохнул он.

В этот момент электронный браслет на запястье Мисато заморгал разноцветными переливами:

— О! Вот и Рицко готова наконец-то! Давай, переодевайся в темпе и в гараж — тебя одного ждем, — развернулась на выход Мисато.

До полигона, занимающего часть руин Старого города, добирались на лимузине в сопровождении микроавтобуса с делегатами от института Nerv и броневиков охраны. Девушки всю дорогу перемывали косточки чертовым гайдзинам с их идиотской придумкой. Гарри, наслушавшийся всего этого еще в школе, коротал время, крутя музыку в своем плеере. Километры павильонов из быстровозводимых конструкций так и мелькали за окном. Редкие стационарные посты охраны провожали кортеж бесстрастными зрачками камер. Сегодня здесь не было ни одного жителя или гостя Токио-3, не имеющего специального допуска к секретным сведениям, отчего огромный комплекс казался вымершим. Хоть какое-то оживление царило лишь у железобетонного купола главного административного здания, где, собственно, и проводилась Конференция.

Этот крупнейший в Японии спортивно-выставочный центр появился в первые месяцы после Второго удара и изначально был ориентирован на прием беженцев. Построенные из свай и металлоконструкций сотни коробок приземистых ангаров теоретически могли вместить в себя до полутора миллионов человек. Реально же, на пике кризиса, там проживало и в два раза больше. Когда порядок в стране стабилизировался и людей расселили в более благоустроенные места, здания использовались как плацдарм для строительства Токио-2 и Токио-3. Спустя десять лет после катастрофы территорию Старого города закрыли для посещения ввиду ветхости и опасности руин. А еще через год и вовсе превратили в полигон для армейских учений. Часть ангаров бывшего Центра беженцев пришла в запустение и была разобрана рачительными японцами. Другая часть использовалась и по сей день как склады стройматериалов. Ну а прилегающие к хорошо защищенному куполу администрации коробки подновили, подкрасили и открыли на их базе площадку для проведения всевозможных выставок и соревнований. Организовать в пустых помещениях все те же тиры, страйкбольные городки, спортивные площадки и корты не составило особого труда.

В главном зале административного центра, с небольшой трибуной на возвышении и расставленными у стен столами с легкими закусками, фланировали небольшие кучки военных в парадных кителях и гражданских в костюмах и смокингах. Представительниц прекрасного пола было немного, но и они предпочитали строгую деловую форму одежды. Тихий гул разговоров, ненавязчивая музыка, мелькающие тут и там официанты с бокалами шампанского — все это больше всего напоминало какой-нибудь светский раут. Да собственно так и было. Своего рода закрытая вечеринка для облеченных властью и влиянием людей. Неформальная встреча без вездесущих журналистов и публики, на которой можно кулуарно обсудить назревшие вопросы и заключить пару-тройку взаимовыгодных контрактов. Представление миру нового боевого шагохода и рассказ о преимуществах Евы было всего лишь поводом для встречи.

В делегации Nerv, помимо Мисато, Рицко и Гарри, было еще человек десять ученых, инженеров и несколько представителей Канцелярии. Основную массу возможных деловых переговоров взяли на себя именно они. Очень похоже, что девушкам и парню предназначалась роль отвлекающего фактора, с которым они прекрасно справлялись. Эффектно одетые блондинка в костюме с короткой юбкой, брюнетка в облегающей форме и невысокий подросток в белом парадном кителе с боевыми наградами на груди, стоявший между ними, привлекали внимание публики. Особого ажиотажа не было, но засвидетельствовать свое почтение и переброситься парой ничего не значащих фраз подходили многие. В основном, конечно, отдувались девушки — Гарри прекрасно понимал, что он тут, по сути, для мебели. Зато теперь парень как никогда понимал того боа констриктора из лондонского зоопарка. Гости смотрели на настоящего орденоносного пилота Евангелиона с любопытством энтомолога, поймавшего в сачок экзотическую бабочку. Перед поездкой ему надавали кучу советов, общий смысл которых сводился к тому, чтобы ни на шаг не отходить от Мисато, держать морду кирпичом и по возможности молчать. Что он и делал.

Когда всеобщее навязчивое внимание немного поутихло и вся троица смогла вздохнуть свободнее, на горизонте нарисовался новый, довольно колоритный персонаж.

— Надо же, какие люди! Мисато Кацураги, сколько лет, сколько зим, хоть они у вас теперь и без снега, — пробасил подошедший к ним двухметрового роста вояка в русской парадной форме цвета морской волны и полковничьими звездами на погонах. — Ты смотри! Давно ли виделись, а уже майор. Растешь, девочка!

— Андрей? — несказанно удивилась «девочка». — Привет. Ты-то здесь откуда? Опять мимо проходил? А где твой экспедиционный корпус?

— Здравствуй, родная. Все там же, в Китае, несут свою службу, привет тебе передают, — улыбнулся чему-то, понятному только им двоим, здоровяк. — Я тут только с малым десантно-мародерским отрядом. Как узнал, что будут кормить на халяву, да еще и кино с пострелушками покажут, сразу решил махнуть через океан. Ты же знаешь, люблю я это дело. Жаль, только, что одного не отпустили, хотя я, вообще-то, в законном отпуске. Вон, навязали двух мегер на мою голову! Скажу по секрету, те еще штучки, батареи тяжелых орудий стоят, хоть по виду и не скажешь.

Он кивнул в сторону, показывая на неприметную женщину-капитана и девочку-курсанта, примерно возраста Гарри.

— Вау! Да у тебя тут целый гарем! А супруга-то и не знает, да? — засмеялась девушка.

— Ни одна из них не сравнится с красотой твоих очей, моя роза. А Наташе теперь волноваться нельзя — третьего ждем! — гордо расправил и без того широкие плечи вояка.

— Поздравляю! А что это за молодое дарование? — полюбопытствовала Мисато.

— А, Машка... Не узнала? — девушка покачала головой, чем несказанно развеселила полковника. — Ха-ха! Ну да — отмыли, причесали, в форму одели, совсем другой человек стала! Наше молодое все, одесского разлива.

— Четвертое дитя? — первой догадалась майор Кацураги.

Гарри мгновенно навострил уши и повнимательнее присмотрелся к девочке. Худощавая, будто заморенная, девичья фигурка, была облачена русскую парадную форму, красно-золотистые курсантские нашивки украшали плечи, а на груди там, где должны висеть награды, сверкал желтизной веселенький смайлик. Бледная кожа, приятное лицо с тонкими чертами, узкие маленькие губы, чуть курносый нос, карие глаза, брови вразлет и высокий лоб. Каштановые волосы собраны в короткую косицу с легкомысленным синим бантиком. К пилотке на голове так же приколоты какие-то мелкие финтифлюшки. А девочка с характером, понял Гарри. Без боя с применением штурмовой авиации и пары N2-бомб подобную вольность в одежде русские бы точно не допустили.

— Она самая. Да и ты, я смотрю, тоже не одна? Представишь мне своих спутников?

— Знакомься! — щедро взмахнула ладонью Мисато. — Ведущий ученый-инженер с мировым именем, глава Научного отдела Nerv-Япония и просто моя хорошая подруга, Акаги Рицко.

— Мое почтение, сударыня, — изобразил традиционный поклон знакомец Мисато.

— А так же непримиримый борец с Ангелами и единственный пилот Евы-01 — Икари Синдзи!

Ничего необычного в том, что Мисато назвала его настоящим именем, не было. Большинство собравшихся сегодня на Конференцию людей обладали довольно высоким уровнем допуска к секретным сведениям. А их сопровождающих и обслуживающий персонал безопасники обложили подписками о неразглашении буквально с ног до головы.

— Как же, наслышан, — оценивающе взглянул он на парня, просто без затей протягивая для знакомства руку. — А теперь позвольте и мне представиться. Полковник Особого отряда Сил быстрого реагирования Русского миротворческого контингента ООН в Китае Богатырев, Андрей Степанович!

Стоило ему отдать честь, как свет в зале, словно по команде, стал гаснуть, погружая помещение в легкий полумрак. К трибуне вышел щеголеватый европеец с зализанными назад волосами и слащавым голосом объявил о начале презентации Автономного Боевого Шагохода тип «Одиночка».

— Айда к моим, будем скучать вместе, заодно и познакомитесь, — предложил полковник. — Эта тягомотина минут на двадцать.

Женщина с капитанскими погонами из свиты полковника Богатырева оказалась сотрудницей русского «КаГеБе», как понял Гарри, аналога Особого отдела Nerv. Наверное, безопасники всех стран и народов похожи друг на друга. Ничем не примечательная внешность, невыразительное лицо, взглянешь и тут же забудешь. Но при этом пронизывающий до печенок взгляд, оставляющий после себя чувство, будто этот человек знает о тебе буквально все, даже то, что ты сам предпочел бы забыть.

А вот его будущая коллега, пилот русской Евы-03, отзывающаяся на имя Марии Скворцовой, впечатление от знакомства оставила двоякое. С одной стороны этакая бунтарка с откровенно разбойными замашками. Было видно, что перейти на уличный сленг и зарядить для профилактики в бубен разряженному как павлин парню ей мешает только присутствие высоких делегаций. Вот если бы они встретились где-нибудь в сторонке один на один... Но в то же время в ее речи и манере держаться нет-нет, да и проскальзывали не характерные для такого типажа черты. Это... это как если бы Гермиона и Джинни лет в семь поменялись бы семьями. Какой бы выросла его умная и начитанная подруга, если бы ей день за днем приходилось отвоевывать себе место в жизни среди шести старших братьев? Гарри и сам не понял, откуда у него возникла такая аналогия, но взял себе на заметку в подробностях изучить личное дело девочки. Между тем действо на трибуне разворачивалось во всю ширь и разговоры, даже шепотом, пришлось быстренько свернуть.

Автономный боевой шагоход, тип «Одиночка» напоминал, благодаря своему плоскому броневому панцирю, увеличенного до размеров десятиэтажного дома трилобита. Шесть пар коротких ножек и сегментированный корпус позволяли роботу уверенно маневрировать по пресеченной местности. По крайней мере, на записи тот уверенно преодолел невысокую горку и успешно лавировал между условных коробок домов. Многочисленные радары и сенсоры, а так же звено легких беспилотников, позволяли держать под полным его контролем территорию в несколько десятков квадратных километров. Вооружение всех видов, от пушек и пулеметов до лазерной установки и инфразвукового подавителя. Великолепная защита, как активная, так и пассивная, позволяющая защитить этого монстра как от мин или смертника с гранатометом, так и от крылатой ракеты или залпа реактивной артиллерии. Натуральный сухопутный броненосец. Гарри только одно интересовало — как, вот как все это еще и движется?! И, судя по многозначительному молчанию зала, не только его.

Все оказалось до банального просто — технологии Ангелов. Не только институт Nerv с его многочисленными филиалами имел доступ к программе изучения этих странных пришельцев. Существовали и формально подчиненные ООН, а по сути независимые конторы, которые на частные пожертвования пытались понять природу чужаков. Одна из таких лавочек и принадлежала компании, построившей Одиночку. Европеец с невероятным апломбом вещал о том, что разработка гравитационного генератора, позволяющего значительно уменьшить физический вес любого предмета, — это величайший прорыв и шаг в будущее, позволяющий человечеству наконец-то покинуть пределы Земли. Так же интеграция технологий Ангелов в производство деталей позволила значительно увеличить износостойкость подвижных частей робота. И, самое главное, при всех этих явно не дешевых новшествах базовая комплектация шагохода была почти в три раза меньше стоимости Евангелиона.

Естественно, что такой выпад в сторону родного института не мог остаться без ответа и когда ведущий предложил задавать вопросы, первой микрофон цапнула Рицко. Она прошлась по всем главным минусам Одиночки. И по такой неэкологичной ядерной силовой установке, и по сложности быстрой и правильной реакции написанной людьми программы действий робота в нестандартных ситуациях, и по отсутствию у него возможности установить АТ-поле, без которого невозможно бороться с Ангелами. Но наглого гайдзина этим было не пронять. Он влет выстреливал ответы на все ее каверзные вопросы, так что доктору Акаги в конце концов пришлось отступиться. Но всем было ясно, что спор еще не закончен, ведь после демонстрации возможностей Одиночки будет выступление Евангелиона и тогда... Что будет тогда, Гарри не знал, но нутром чуял, что против нового шагохода готовится какая-то грандиозная пакость. Очень уж спокойно, прямо-таки демонстративно, общалась довольно вспыльчивая Мисато со своим старым знакомцем. Который, в свою очередь, отчего-то предпочитал полностью игнорировать прилизанного молодчика на трибуне.

Тем временем все действо плавно переместилось из банкетного в конференц-зал, где гостей разместили за удобными столиками, снабженными компьютерными терминалами, а по стенам висели мониторы. В этом помещении, так же как и во всем здании не было окон, а обзор предстоящего шоу обеспечивали внешние видеокамеры. Купол административного центра был выстроен по типу наземного бункера и гарантировал надежную защиту даже от прямого попадания многотонной авиационной бомбы. Идеальное место для размещения гостей выставки при проведении боевых демонстраций, ведь полигон Старого города начинался уже в нескольких километрах. Мисато и Андрей быстренько договорились между собой и главы двух делегаций вшестером сели за одним столом, отправив свою свиту к соседним. Последовал еще один коротенький ролик о преимуществах Одиночки и представление началось.

Стоило признать, что новый шагоход действительно был неплох. Ранее что-то похожее, если не считать родной Евы, Гарри мог наблюдать только в компьютерных играх. Огромная боевая каракатица невозмутимо шла к своей цели под непрекращающимся градом ракет и снарядов от роботизированных мишеней, весьма точно и смертоносно огрызаясь в ответ. Полоса препятствий, включающая все возможные преграды, типы грунтов и даже небольшой водоем была пройдена настолько филигарно, что это вызывало неприкрытую зависть. Гарри на похожем полигоне в Геофронте не раз падал мордой в грязь на особо капризных участках. Позади Одиночки дымились превращенные в щебенку руины, а впереди его ждал последний бой с наиболее совершенными образцами современной роботизированной техники. Вот тут-то и начались неприятности.

Когда шагоход, если можно так сказать, окружили такие же, как он, полностью автоматизированные танки и самоходные орудия, никто из гостей не заметил некоторой заминки. Талантливый оператор пустил камеры наблюдения на показ наиболее выигрышных ракурсов и включил тревожную музыку в качестве фона. А в это время за отгороженной от остального зала полупрозрачной перегородкой, где находился пульт управления Одиночкой, произошел короткий, но весьма экспрессивный диалог.

— В чем дело? — тихо рыкнул на программистов представитель компании-разработчика шагохода.

— Сэр, Одиночка выполнил задание. Дроиды под его контролем.

— Как?! — побагровел тот. В сценарии шоу этого момента явно не было.

— Обошел наш фаерволл. Он же на постоянной связи с управляющим терминалом.

— Ну и что?! Все равно, пусть атакует! Давай, заставь их стрелять друг в друга!

— Невозможно, сэр. Техника уже отмечена как дружественная.

— Мы можем попробовать перевести управление танками на ручной режим, сэр! — видя, что начальник вот-вот сорвется на крик, влез другой программист. — Если они атакуют Одиночку, тот непременно ответит. Но для этого нам потребуется ваш личный пароль. Сэр?..

Красный от злости представитель компании, не говоря больше ни слова, вытащил из кармана миниатюрный USB-ключ, вставил его в терминал, набрал ряд цифр в открывшемся окне и заверил их сканированием отпечатка своего пальца. После этого на мониторах развернулся боевой интерфейс, а программисты схватились за джойстики управления. Шоу должно было продолжаться любой ценой!

Впоследствии специально собранная комиссия так и не смогла установить точную причину произошедшего с Одиночкой сбоя. Официальной версией был признан некорректно написанный код боевого интерфейса, из-за которого шагоход воспринял действия его операторов как непосредственную угрозу себе. Любители теории заговора кричали на приватных форумах о неудачном применении запрещенного искусственного интеллекта. Спецслужбы и разведки всего мира грешили на талантливого хакера, подсадившего Одиночке неизвестный вирус. А представители компании-разработчика подозревали всех и вся, ища шпионов и саботажников в своих рядах.

Правды не знал никто, однако факт есть факт — управление Одиночкой оказалось полностью потеряно и сошедший с ума робот уничтожал все, что казалось ему подозрительным, медленно двигаясь в сторону купола административного центра. До кучи, установленный на нем суперкомпьютер атаковал сразу несколько серверов Сил самообороны Японии, пытаясь перехватить управление крылатыми ракетами с ближайших военных баз. Небольшой яростный спор, вспыхнувший в конференц-зале, с выяснением отношений на тему: «кто виноват и что делать», закономерно закончился тем, что Гарри, с благословения представителя Совбеза ООН, оправили совершать очередной подвиг во имя человечества. Ему дали карт-бланш на любые действия, поставив одну-единственную задачу — ликвидировать угрозу Одиночки.

Недолгий кросс по лестницам, переходам и длинному подземному тоннелю, вслед за сотрудником службы безопасности, завершился в ангаре железнодорожной станции, где на специальной платформе, занимающей сразу два полотна дороги, находился Евангелион. После ремонта тот мало походил на себя прежнего. Белая композитная броня покрывала все его тело с ног до головы, напоминая что-то среднее между рыцарским и доспехом римского легионера. Места сочленений были заполнены серебристой нанопастой, которая предохраняла подвижные части юнита от ударов и травм. Исчез дурацкий рог на лбу, модернизированная электроника больше не нуждалась в антеннах-усилителях. Плечевые пилоны так же несколько изменили свою форму и теперь еще больше походили на сложенные за спиной крылья. В верхней их части размещались новые модули ракетных комплексов, а нижние служили креплением для ручных пушек или иного оружия такого рода. Увы, но ни того ни другого в самый необходимый момент почему-то на станции не оказалось. Из всего вооружения под рукой были только трофейный ангельский меч, для которого на бедре сделали встроенные ножны, да АТ-поле. Но ничего, бывало и хуже.

Стены ангара пришлось проламывать, едва дождавшись пока люди под ногами уберутся куда подальше. Времени на то, чтобы вывести платформу с Евой наружу не было — по нейросвязи доносились панические вопли о том, что Одиночка начал обстрел купола административного центра. Гостей Конференции спешно пытались эвакуировать в обширные подземные убежища, большая часть которых и по сей день использовалась для хранения резервного запаса продовольствия. Рицко с чемоданчиком мобильного терминала связи, Мисато и ее русский знакомец, а так же несколько офицеров ООН, все еще оставались в зале. Большая часть внешних камер продолжала транслировать картинку на установленные там мониторы.

На появление нового противника Одиночка отреагировал мгновенно, тут же нанеся пробный удар коротким артиллерийским залпом. Болванки снарядов завязли в АТ-поле и вскоре разорвались градом осколков. Удостоверившись в безуспешности первой попытки, он произвел еще несколько выстрелов, а затем, забросив атаку на купол главного здания, развернулся и перенес весь огонь на Ноль-первого. Высокоинтеллектуальная система наведения довольно успешно координировала атаку на оказавшуюся такой живучей цель. Вскоре АТ-поле юнита стало колыхаться от чрезмерной нагрузки — слабенькая местная подстанция не могла выдать необходимую мощность для поддержания даже простой структуры, не говоря уже о жестком тетраэдре или щите Protego. Гарри приходилось выкладываться по-полной, уводя Евангелион с линии огня, петляя между редкими остовами зданий полигона и совершая невероятные кульбиты на широких бетонных «полянах».

В принципе шагоход не являлся такой уж неуязвимой целью даже без применения против него АТ-поля. Вся его «автономность» заключалась в наличии ядерной силовой установки и полностью компьютеризированной системы управления. В остальном он, так же как и вся прочая машинерия, был зависим от людей. В войсковых операциях применение Одиночки было бы неполным без поддержки армии, да и восстановление потраченного боезапаса требовало соответствующей технической базы. И если бы не ограничение работы Евы в пять минут с полной выкладкой и почти взломанные протоколы доступа к крылатым ракетам, то шагоход можно было взять банальным измором. А так Гарри, в конце концов, пришлось, задействовав резерв накопителей, уплотнить АТ-поле перед собой и нестись к шагоходу напролом, игнорируя пламя и дым грохочущих вокруг взрывов и бессильный свист раскаленных осколков.

Когда до Одиночки оставалось каких-то пятьсот метров, парень выхватил из ложемента на бедре юнита рукоять ангельского меча и отведя в сторону, послал к ней короткий импульс. Энергия устремилась от накопителей на клеммы, спрятанные в ладони, активируя новинку, которую доктор Акаги представила для изучения пилотам буквально за пару дней до злополучного дня Конференции. Силовой хлыст являлся итогом расшифровки параметров подобной же структуры у Ангела Самсиила. Но если тот оперировал многими «щупальцами» из АТ-поля длиной изрядно за километр, то для Евы худо-бедно получилось создать один-единственный кнут. Но даже так эта стометровая структура, потребляющая часть энергии встроенных батарей могла стать огромным подспорьем в ближнем бою. Особенно в том случае, когда противник не обладает собственным АТ-полем.

Первый же не очень умелый взмах этой плеткой уполовинил количество артиллерийских башенок и решеток радаров на панцире Одиночки. В ответ тот неожиданно ударил мощнейшей направленной инфразвуковой волной. Но вместо безотчетного страха или временного ступора, этот выпад вызвал лишь невероятную ярость, жгучей волной прокатившуюся по позвоночнику пилота. Гарри чувствовал, как его Ева срывает крепления челюстных захватов, со страшным ревом бросаясь на противника. Такого всеобъемлющего желания растерзать противника у него не было даже во время его первого боя, когда от дикого коктейля из адреналина и стимуляторов в крови он вообще мало что соображал.

Юнит прыгал вокруг Одиночки, вырывая с мясом манипуляторы, орудийные системы, раскалывая на части и полосуя силовой плетью корпус. Он остановился только тогда, когда от шагохода осталась конвульсивно дергающаяся на последней лапе куча металлолома. Будучи вполне обоснованно уверен, что в таком состоянии это бесформенное нечто не способно к сколь-нибудь серьезному нападению, Гарри отвел юнит на несколько метров в сторону. Теперь можно было никуда не спешить, убрать хлыст и пригасить АТ-поле до минимума. Своей безумной эскападой он уничтожил практически все внешнее оружие и сенсоры Одиночки, лишив того возможности продолжать свои кибератаки. Осталось только аккуратно отделить...

— Внимание! Фиксирую разгон реактора! — донеслись по нейросвязи слова Рицко.

Гарри успел только подумать довольно-таки непечатную фразу, как, теперь уже бывший, шагоход, извернувшись на последнем манипуляторе, атаковал Еву, прямо через заклинившие заслонки, потоком когерентного излучения, вкладывая в этот удар последние резервы.

— Да вы издеваетесь! — оттранслировал обратно Гарри, когда рассеянное АТ-полем пламя опало, явив миру совершенно невредимый юнит. — Самый слабый залп Рамиила и то сильнее был!

— Дамы и господа! — раздался насмешливый голос майора Кацураги. — Вы только что имели возможность увидеть как на практике такой «дорогой и нерациональный» Евангелион способен расправиться с любым «технически совершенным» противником.

Похоже, многие гости Конференции не захотели прятаться в убежище, предпочтя, не смотря на некоторый риск, понаблюдать за битвой.

— Надеюсь на сегодня все? — не удержался от мелкой шпильки Гарри, прекрасно понимая, что его слышно всем собравшимся в конференц-зале. — Мне еще завтра в школу на экзамен.

* * *

— Думаю медикаметозную накачку с Зигфрида можно снимать, — задумчиво произнес профессор, на автомате сворачивая в очередной поворот в запутанной череде коридоров подземного лабораторного комплекса. — Препараты свое дело сделали, теперь только поддерживающие мероприятия. Но с этим и диагност в капсуле-тренажере справится.

Он все так же не смотрел на дорогу, играясь с планшетом в руках, то приближая, то отдаляя так заинтересовавшее его изображение. Почти полностью серый контур человеческого тела, темнеющий прожилками то ли вен, то ли жил, с непонятной фигурой в районе солнечного сплетения, похожей на распустившийся цветок георгина. Эта клякса переливалась всеми цветами радуги и тянула во все стороны тоненькие, почти незаметные, отростки.

— Как скоро магическое ядро начинает проявлять первые признаки активности? — спросил идущий рядом с профессором важный мужчина в неизменном строгом деловом костюме.

— Обычно в течение первых пяти-шести месяцев. В редких случаях всплески наблюдались еще в утробе матери.

— А в нашем?

— Прогноз во многом условен... Поймите меня правильно, я тридцать лет изучаю эту ветвь человечества, но до сих пор они умудряются ставить меня в тупик, на ровном месте нарушая все законы мироздания...

— И все же? — оборвал его собеседник.

— М-м... Когда, вы говорите, этот снимок сделан? — взмахнул планшетом ученый.

— По донесениям агента, как раз накануне последнего дня Конференции.

— Тогда, если динамика развития останется на прежнем уровне, у нас есть семь-девять недель до первого выброса. Но повторюсь, все это чистая условность. Чем больше объект контактирует с работающим Источником, тем быстрее будет «прорастать» его собственное магическое ядро. Но какие проявления этого пойдут «фоном» предсказать невозможно!

— Хорошо...

Некоторое время они шли молча, пока, наконец, не достигли своей цели. Еще один освещенный яркими светодиодными лампами коридор, отличающийся от предыдущих только наличием длинного ряда однотипных дверей вдоль стен. За армированным стеклом которых просматривались тесные помещения с узкими койками и антивандальным санузлом. Малое хранилище человеческих образцов, именно так значилось на картах комплекса это место.

Они остановились перед дверью в одну из камер, где сидел худой изможденный мужчина с явной печатью безумия на лице.

— Это точно?.. — недоверчиво глядя на раскачивающегося туда-сюда человека, спросил у профессора представительный господин.

— Никаких сомнений! — замотал головой ученый. — Генетический анализ подтвердил безусловное родство с Гарриком Олливандером.

— И кто он ему? — полюбопытствовал мужчина в деловом костюме. — Внук? Правнук? Уже установили?

— Внучатый племянник, если быть точным.

— Занятно... Где вы его нашли?

— В психиатрической клинике в предместьях Бирмингема. Там на удивление много таких оказалось. Штук пять наиболее перспективных соседние камеры обживают.

— Информацию о создании палочек у него получили?

— Объект был довольно упорен в сохранении «тайны мастерства», но у нас хорошие специалисты — основную суть мы выяснили.

— Вот и прекрасно. В таком случае готовьте его к отправке. Портал откроют по графику. Наши «друзья» жаждут получить вторую часть платы за Зигфрида...

Хотелось побыстрее, а получилось как всегда... Черновая вычитка!

«...впервые, после Мирового экономического кризиса 2001-2003 годов! Сегодня акции промышленных компаний Японии демонстрируют невероятно бурный рост, более чем в два раза опережая все годовые прогнозы. По заявлениям наших экспертов, такая ситуация оказалась возможна благодаря повсеместному внедрению сверхсовременных технологий, предоставленных институтом Nerv.»

Из заметки на портале новостей бизнеса, Токио-2.

Наверное, ничто на свете не способно так же ярко выразить всю гамму оттенков человеческих чувств и эмоций, как танец. В одном волнительном движении тела, в легчайшем мимолетном жесте партнера порой бывают заключены тысячи слов, признаний и откровений. Это древнейшее искусство способно всколыхнуть потаенные струнки души даже у самого черствого существа на планете. Красота мелодии и элегантность ритма крепче всяких цепей соединяют в жаркой суете два извечных людских начала, мужское и женское, раскрывая их сердца навстречу друг другу и всему миру... Увы, но те не самые изысканные, зато явно смертоносные пируэты боевого танца двух человекоподобных роботов, что резвились на полигоне Геофронта, даже отдаленно не напоминали грациозные па вальса или страстные движения танго. Бело-серебристый, грузный и не слишком поворотливый от навешанной брони, Евангелион Гарри раз за разом сходился в скоротечной схватке с вертким и изящным оранжево-желтым юнитом Рэй. Вот и сейчас, обменявшись градом ударов, от которых во все стороны полетели осколки защиты, самые совершенные боевые машины в мире, словно боксеры на ринге, откатились в разные стороны.

Постоянная синхронизация обоих подростков подросла до отметки примерно шестидесяти процентов и Рицко приказала перевести их тренировки на новый уровень. Отныне простые тесты в контактных капсулах были для них не то что бы бесполезны, скорее потеряли свою основополагающую роль. Чисто гипотетически, каждодневное управление юнитом позволило бы пилотам гораздо эффективнее повышать свой уровень единения с Евой. Теперь увешанные дешевой амортизирующей пластиковой броней, с жестко отрегулированным с командного центра АТ-полем, боевые машины подростков разносили в пух и прах хлипкие полигонные строения. Причем в девяти случаях из десяти Евангелионам приходилось сражаться исключительно друг против друга, ибо совместные операции до сих пор проще и дешевле было проводить в капсулах виртуальной реальности. К счастью, после разгрома Одиночки, на проект Евангелион посыпался золотой дождь дополнительного финансирования, позволивший командованию организовать эти тренировки. А необходимость в них была, ведь никакая, даже самая совершенная, симуляция не могла заменить пилотам возможности получить реальный опыт боевого слаживания со своей машиной.

И если от Рэй, которая в течение многих лет отрабатывала на Нулевой различные возможности юнита, на этих занятиях требовалось «всего лишь» восстановить подрастраченные после долгой реабилитации навыки и поставить на рефлекс боевые приемы, то для Гарри все было куда как сложнее. Постепенное введение в сверхплотный ритм жизни пилота Евангелиона как-то незаметно закончилось и от такого понятия, как свободное время, у парня осталось только мимолетные счастливые воспоминания. И это была уже не авральная подготовка к грядущему отражению очередной атаки Ангела, нет. Плотнейший, практически армейский, график, оставляющий время только на сон и прием пищи, становился нормой, по которой ему предстояло прожить еще многие месяцы, если не годы. На этом фоне сокращенные до необходимого минимума, без разных кружков и групп по интересам, школьные занятия теперь казались Гарри изысканнейшим развлечением. На них он отдыхал душой и телом, набираясь сил перед очередным восьмичасовым изматывающим тренировочным марафоном.

Нельзя сказать, что такая боевая накачка не приносила своих плодов. Гарри и ранее, из-за особенностей своего подключения к юниту, неплохо чувствовал огромное тело Евы. Его Ноль-первый хоть и тормозил временами, несколько неуклюже, будто пьяный, отзываясь на команды своего погонщика, тем не менее всегда следовал любым, даже самым хулиганским желаниям парня. Да что далеко ходить за примером, однажды Гарри, управляя им, даже сделал акробатическое колесо на относительно ровном участке полигона, за что получил после тренировки жуткий нагоняй от Рицко и поощрительное взъерошивание и без того всклокоченных волос от хохочущей Мисато. В то же время более легкий и маневренный юнит Рэй мог запросто вытворять и не такое, ведя счет в учебных поединках практически наравне с массивным Евангелионом парня. Прыжки, кульбиты, перекаты и прочая «легкая» атлетика. На всех их совместных тренировках, там, где Ноль-первый брал голой силой Нулевая, словно неугомонный колонок, брала ловкостью и хитростью. Или, если уж быть совсем точным, невероятно быстрым для человека расчетом ситуации, который мог легко посоперничать с интуицией даже такого матерого волка, как Аластор Моуди.

Между тем, пока парень переводил дух, Рэй уже собралась с силами и пошла в новую атаку. Нулевая налетела на его юнит как русская метель на Великую армию Наполеона. Вращая в воздухе Силовой хлыст, она закружила рядом с Ноль-первым в причудливом танце, то сокращая, то вновь разрывая дистанцию. Слабо мерцающий жгут АТ-поля, насаженный на короткую рукоять, сделанную инженерами Nerv из «запчастей» Самсиила, извивался словно змея, так и норовя найти уязвимое для короткого укуса-укола место в обороне Гарри. Но и парень не стал дожидаться, пока его условно ранят или убьют. Придя в движение, он быстро включился в их боевую игру, хотя еще пять секунд назад активно удобрял LCL внутри капсулы собственным потом. Раскручивая перед собой, в форме вогнутого щита, Силовой хлыст, Ноль-первый повторял тот же трюк, каким и сам Самсиил довольно успешно отбивался от атаки войск ООН. Гарри собирался блокировать оружие альбиноски и перейти в ближний бой, в котором у него было бы, как он считал, несомненное преимущество. Вот только Рэй прекрасно знала слабости своей Евы и не собиралась давать ему и малейшего шанса.

Сила АТ-поля их хлыстов контролировалась с командного мостика и была выставлена в такой режим, чтобы невозможно было нанести серьезных повреждений сверхдорогой боевой технике. Особенностью такого состояния этой полупрозрачной золотистой плетки оказалось еще и то, что при определенной ловкости можно было не развалить на части, как это обычно происходило, а подхватить достаточно крупный фрагмент валяющихся по округе бетонных и скальных обломков. Чем и воспользовалась девочка. Проведя серию обманных наскоков, она ушла перекатом от контратаки Ноль-первого и неожиданно для Гарри метнула в него кусок стены разрушенного тренировочного здания. Силовой хлыст белого юнита тут же обвился вокруг этого снаряда, открывая прекраснейшую возможность для нападения, чем и не замедлила воспользоваться Рэй. Подсечка, заломленная на болевой прием рука, и вот Нулевая, сидя на спине юнита Гарри, уже поражает круглую красную метку, должную изображать условное ядро.

— Тренировка окончена, — донесся по нейросвязи голос Мисато. — Молодец, Рэй, отличная работа. А вот ты, Синдзи, сегодня какой-то вялый. Не выспался? Может мне потолковать с мастером Цянем, пусть накинет тебе дополнительные часы, чтоб на всякие глупости не отвлекался? А, что скажешь?

— Без ужина оставлю, — еле прохрипел в ответ подросток.

— Ой, Синдзи-кун, ты устал, да? — невинным голоском пролепетала девушка. — Ничего, мой храбрый самурай, так и быть, сегодня готовлю я!

— Намек понял, — хмыкнул Гарри. Нафиг, нафиг! Уж лучше собственноручно заваренная лапша быстрого приготовления, чем то, что в порыве творческого энтузиазма способна состряпать майор Кацураги.

После тренировки доктор Акаги загнала его на какие-то непонятные внеочередные тесты, хотя рабочий день вообще-то уже давно закончился и Рэй с Мисато отправились домой.

«Это ненадолго, Синдзи! Всего-то откалибровать пару сенсоров!» — заявила она.

В результате из Геофронта Гарри плелся как с квиддичных тренировок, едва не падая от усталости. Он так вымотался, что на станции монорельса по привычке сел в поезд, едущий в сторону городских окраин Токио-3. И осознал свою ошибку только когда вывалился на остановку вместе с потоком таких же уставших работяг. Минут десять парень проторчал там, дожидаясь пока по соседней железнодорожной ветке не прогрохочет нужный ему трамвайчик. И все равно, если верить карте на смартфоне, до нового дома придется добираться пешком еще пару кварталов. Ничего, пожалуй, проветриться не помешает, куда спешить-то?

Возвращаться в квартиру майора Кацураги не хотелось совершенно. Как ни парадоксально, но за предыдущие неполные три месяца в общаге на окраине Гарри настолько привык к своему жилищу, что теперь частенько недоумевал, куда же делась вся его хваленая Хогвартская закалка? Ведь когда-то мальчику со шрамом на лбу вполне хватало задернутой шторки балдахина над кроватью, для спасительного уединения от всего мира. Даже в доме тети Петунии родственники никогда не заглядывали в темный и пыльный чулан под лестницей, ставший для него последним прибежищем. О Синдзи и вовсе говорить нечего — японцы, если они, конечно, не врачи-психиатры, никогда первыми не лезли в душу другому человеку и уважали его личное пространство. Почему же его тогда так корежило на новом месте?!

Парень честно пытался как-то прижиться у Мисато. Даже нашел общий язык с Пен-Пеном, буквально закормив этого непризнанного партизана-любителя дорогой и вкусной рыбкой. Но все равно подспудное чувство, что он находится на чужой, враждебной территории, словно в комнате для допроса, под прицелом множества камер видеонаблюдения, не оставляло его. С каждым новым днем гостеприимство майора Кацураги все больше тяготило Гарри. Нарастающее внутреннее напряжение перестали сбивать даже ежевечерние гонки на мотоцикле. Он уже ловил себя на том, что сдерживаться, дабы не нагрубить в ответ на разные милые банальности холостяцкого быта вроде извечного бардака в квартире и пустых банок из-под пива у телевизора, становится все труднее и труднее. Виноваты ли в этом «воспитание» родственников из прошлой жизни или привычки Синдзи из этой, но парень категорически не переносил свое положение гостя.

Отведенный им Мисато месяц до окончания «ультиматума» постепенно подходил к концу и как-то раз Гарри решил все-таки наведаться на крышу офицерского дома. Может и в правду удалось бы найти подходящее местечко для палатки? Но быстро выяснилось, что преодолеть каких-то шесть метров строго вверх представляется отнюдь не тривиальной задачей. Лестничный пролет был заблокирован неприметной пластиковой дверью, на проверку оказавшейся чуть ли не военного стандарта, из тех, что обычно ставились для защиты бомбоубежищ. Электронный замок рядом с ней вполне ожидаемо никак не отреагировал на его карту доступа сотрудника института Nerv. Кнопка лифта на двенадцатый этаж так же не работала. Ни в одном из трех, Гарри не поленился проверить. А аварийный эвакуационный путь и вовсе заканчивался глухой стеной. Складывалось впечатление, что снаружи здание было куда как больше, чем это виделось изнутри. Странно. Он никогда особо не присматривался, но со стороны улицы двенадцатый этаж казался вполне себе жилым.

Эта загадка на время отвлекла его от повседневных проблем, хотя докопаться до истины было ой как непросто! Вначале Гарри вооружившись планшетом прошерстил большую часть открытых интернет источников, выискивая любую информацию об «офицерских» домах Nerv. Но это был явный тупик. Всех сведений — только пара рекламных сайтиков и коротенький обзор в ежемесячном журнале о недвижимости. Тогда парень заварил себе большой чайник той растворимой дряни, что держала вместо кофе Мисато и на целую ночь зарылся во внутреннюю сеть института. Здесь ему повезло больше. Сотрудники Nerv вели довольно активную переписку на различных форумах в свободное от работы время. Гарри не раз попадались всякие интересные обсуждения, связанные, в том числе, и с его целью. Так, например, удалось узнать, что средняя квартирка в его белокаменном доме по цене, да и престижу, вполне сравнима с небольшим особняком в правительственном квартале Токио-2.

Конкуренция из тех, кто мечтал поселиться в этом ведомственном жилище, была такой, что Nerv даже пришлось устраивать специальный конкурс среди сотни лучших своих специалистов. И теперь, до ввода в строй очередного элитного комплекса, на страницах сети кипели нешуточные страсти. Обсуждались будущие квоты и то, насколько весомым должен быть вклад работника института в общее дело, чтобы претендовать на столь теплое местечко под сакурой. Да-а, теперь парень прекрасно понимал замешательство Мисато, когда он категорически отказался жить у нее дольше чем нужно. Свободных квартир в их доме не просто не было, очередь на будущие была такая, что командование наверняка не видело никакого смысла потакать капризам какого-то подростка, когда есть десятки и сотни более достойных претендентов.

Но все же среди того вороха полезной информации, прояснившей для Гарри уйму непонятных доселе моментов, не было и намека на то, почему же так тщательно забаррикадирован двенадцатый этаж. Форумы и социальные сети на следующий же день сменились базами данных и скрытыми серверами Nerv, он смотрел везде, где позволял его немаленький уровень допуска, но тщетно. Ноль. Ни-че-го. Вообще! Несколько бессонных ночей были потрачены совершенно впустую! У Гарри оставался только один выход и, как бы ни ворочался где-то в глубине души маленький червячок сомнения, он все же решился. Выйдя на прямую связь с Magi, парень подробно изложил свой вопрос и, дав согласие на очередной мозголомный сеанс теоретической физики высоких энергий, получил в ответ немалых размеров пакет данных с грифом «совершенно секретно».

Гарри читал, смотрел схемы, чертежи и тихо охреневал. Все это гребаное здание оказалось просто Хогвартсом в миниатюре! Никакого двенадцатого этажа не было и в помине. Вместо него на крыше расположился тщательно замаскированный сверхсовременный автоматический зенитный комплекс. По всему дому были густо натыканы многочисленные радары, сенсоры, шахты подачи боеприпасов к боевым точкам и один Мордред знает что еще. Так поразившая его в первый раз красивая белая облицовка стен оказалась сродни композитной броне Евы, да еще и немалой толщины. Вместо двух подземный уровней, которые были ему известны, включая паркинг, прачечную, какие-то склады с мощной автономной электростанцией и запасом топлива к ней, на плане комплекса нашлось еще четыре этажа полноценного убежища. Отгороженный мощной защитной плитой бункер с замкнутым циклом жизнеобеспечения на двенадцать недель и тремя тоннелями эвакуации, включая прямой секретный лифт в Геофронт.

Стоявшие правильным квадратом по периметру офицерского дома здания и вовсе представляли собой современный вариант линии Маннергейма. За ярким внешним фасадом пряталась возведенная из сверхпрочного железобетона ячеистая структура, где в каждое гнездо был встроен автономный блок боевого, защитного или сканирующего модуля. Помимо всего этого покой мирных работников Nerv обеспечивали посменно, расположившиеся в подземных казармах, целых три роты спецназа Оперативного отдела! Ничего кроме несколько нервного смеха такие строгости не вызывали. Тот, кто проектировал эти дома для офицеров, был самым настоящим параноиком, но Гарри определенно импонировал такой подход к делу. Некоторые секреты, живущие в роскошных квартирах этого элитного комплекса, стоили куда дороже растворившегося некогда в неизвестном направлении золотого запаса Форт-Нокса.

В качестве платы за все эти сведения подростку пришлось разбирать уравнения АТ-поля, над расшифровкой которых героически бились Magi. Еще с тех времен, когда доктор Акаги добровольно-принудительно заставила его писать «практическую работу», триумвират суперкомпьютеров повадился обращаться к парню за «консультациями». Разложенные по полочкам заклинания защиты, прямо указывали, что из отдельных формул Protego можно создать и принципиально новые структуры. Вот только не смотря на то, что количество возможных комбинаций оказалось всего лишь в пределах двух сотен, их математический расчет, даже с полной загрузкой Magi, занял бы несколько лет. Создание теории закономерностей протекающих в АТ-поле процессов откровенно буксовало и без очередного ученого гения-Эйнштейна грозило затянуться надолго. В этом плане Гарри, худо-бедно разбирающийся в простейших рунах и знающий, как должны действовать составленные на их основе заклинания, стал для них настоящим сокровищем. Естественно, что при исследованиях о магии как таковой ни напрямую, ни косвенно не говорилось. Но это не отменяло того факта, что данные своими словами объяснения работы различных вариантов чар помогли Magi составить несколько новых структур АТ-поля. Хотя Гарри не очень-то представлял себе практическую ценность заклинаний, позволяющих разлить по чашкам чай или заставить человека пуститься в пляс, ну да Рицко виднее, куда что применить.

Вначале своей работы он действовал крайне осторожно, выдавая информацию буквально по крупицам. После ментальной взбучки, устроенной его подсознанием в образе Северуса Снейпа, битва с Ангелом сугубо маггловскими средствами уже не казалась ему таким уж большим риском. Однако, тщательно взвесив все возможные варианты, Гарри решил, что не будет ничего страшного, если арсенал пилотов пополнится несколькими простейшими заклинаниями. Ведь что-то по-настоящему убойное из тех рун, которые составляли магическую проекцию Protego, невозможно было создать в принципе. Более сложные чары он решил приберечь для себя, на самый крайний случай, когда уже выбора иного не будет, кроме как применить их. И уж вовсе не было речи о том, чтобы раскрывать неизвестно кому секреты темной магии, ведь стопроцентных гарантий того, что ведущий специалист по биокомпьютерам не читает всю его переписку с Magi, не было. Хотя от возможных поползновений доктора Акаги в его сторону парня защищал особый протокол анонимности. Он позволял суперкомпьютеру отсылать главе Научного отдела сразу готовые выводы по исследованиям, не касаясь личности того, кто их проводил. А так как большая часть работ была выполнена персонально Magi, то ни у Рицко, ни кого-либо еще не возникало особого желания искать предполагаемого автора прорывных разработок АТ-поля.

Поэтому все, что оставалось Гарри, это спокойно тренировался в искусстве компиляции анаграмм, припоминая нужные заклинания, состоявшие исключительно из имеющихся в его распоряжении рун. Это было не слишком-то сложно, ведь с первого по третий курс в школе чародейства и волшебства им многое давали заучивать «в лоб», просто написав на доске нужную формулу и объяснив только особенности движения волшебной палочкой, да произнесения вербального компонента. Но вот кто бы знал еще, чего ему стоило донести до Magi почему противоречащие друг другу куски формул, при определенных процессах, должны отлично взаимодействовать друг с другом и давать в итоге нужный результат! Каждый сеанс связи с этой троицей грозил закончиться скандалом, столько скепсиса и недоверия проскальзывало в их речах. Парень понимал, что его специально провоцируют на нужные действия, как Малфой на драку когда-то, но, то ли вопреки всему, то ли именно из-за этого, работу с рунами не бросал.

Естественно, что «перевод» формул на те смешные закорючки, что преподавали ему в Хогвартсе, и обратно, приходилось держать исключительно в уме. Гарри не настолько хорошо разбирался в программировании, чтобы утверждать, будто к его личному зашифрованному разделу на сервере Nerv абсолютно невозможно получить доступ без его согласия. Он и так чувствовал себя канатоходцем, идущим без страховки над пропастью, передавая Magi информацию, которую простому подростку вообще-то знать не полагалось. Однако опасность разоблачения лишь приятно щекотала нервы, а взаимовыгодный обмен секретными данными позволял ему увереннее смотреть в будущее. Кроме того все эти маленькие и не очень тайны института Nerv рано или поздно позволят ему разобраться в хитросплетениях очередной интриги, в которую помимо своей воли вляпался мальчик-который-выжил.

В результате его трудов в распоряжении проекта Евангелион оказались такие простенькие заклинания как Depulso, Impedimenta и Lumos, единственные модификации АТ-поля, которые Рицко признала годными для использования юнитом. Не так густо, как хотелось бы, но Гарри и сам понимал, что бытовыми чарами много не навоюешь. Заклинания отталкивания, замедления и света, классика жанра, можно сказать. Первые два относились к одному семейству с Protego и отличались от него, если вкратце, лишь вектором приложения энергий. Lumos же состоял только из двух рун и был переделан Magi так, что теперь без всяких дополнительных приставок работал почти во всех видимых человеческому глазу диапазонах. От крохотного узконаправленного фонарика, до подобного вспышке Сверхновой заклинания Солнечного света. Даже погасить его теперь можно было, всего лишь, прекратив подачу энергии от кабеля, без всякого Nox'a. Кроме того, как Гарри сообщили Magi, Рицко при помощи Рэй уже провела первичные испытания новых структур АТ-поля в засекреченной лаборатории №6 и осталась вполне довольна достигнутым результатом. Полномасштабные тренировки с их использованием было решено отложить до прибытия в Японию двух новых пилотов, а пока гонять «старую гвардию» по работе с Силовыми хлыстами. Вот и скакали белый и оранжевый юнит подобно двум мангустам по внутреннему полигону Геофронта, окончательно доламывая его на радость своим кураторам...

За всеми этими размышлениями Гарри медленно, но верно добрался до дома. Неспешная прогулка по вечернему городу настроила парня на вполне благодушный лад, а прохладный ветерок вымел из головы все грустные мысли. И поэтому тишина и выключенный свет в квартире Мисато ничуть не насторожили его, хотя стоило бы! Ведь обычно, если девушка не была на ночном дежурстве, в это время она уже вовсю переругивалась с диктором новостей или комментировала разные реалити-шоу, сидя перед телевизором и обложившись со всех сторон чипсами с пивом.

— Сюрпри-и-из!!! — слаженный рев дюжины глоток едва не вымел его обратно в коридор, стоило только прикоснуться к сенсорному выключателю у входа в гостиную.

Гарри с недоумением обозрел украшенную комнату и весело гомонящую толпу коллег и школьных приятелей. Причина происходящего не сразу дошла до подростка. Ни Синдзи Икари, ни Гарри Поттер никогда не придавали большого значения дате своего рождения и не считали нужным как-то особенно отмечать его. По всей видимости, Мисато имела на этот счет иную точку зрения. То-то девушка весь день ходила вся такая загадочная и в перерывах между тренировками активно о чем-то шушукалась с Рицко и Рэй. Теперь понятно, почему доктору Акаги вдруг очень-очень понадобилась его помощь в проведении каких-то своих тестов!

— С днем рождения, Синдзи-кун, — радостно возвестила Мисато, подаваясь ему навстречу и распахивая гостеприимные объятия. — Ну что, ты готов? Сейчас мы будем тебя поздравлять!

Сказано это было таким тоном, что Гарри невольно спал с лица и с трудом сглотнул подкативший к горлу тугой ком. Похоже, в этот раз он попал, как никогда в жизни.

— Уарк! — злорадно подтвердил его догадки Пен-Пен. Месть свершилась...

* * *

На сей раз за столом, вокруг которого расположились настоящие хозяева Земли, не было ни монстров, ни калек, ни, тем более, всяких трехглазых инопланетян. Голографическая система транслировала только реальные изображения людей, находившихся за тысячи километров друг от друга. Виднейшие представители старинных семей, сплотившихся ради осуществления во истину великой цели, не считали нужным прятать свои лица от соратников. Сегодня в нарисованной электроникой конференц-зале на короткое и уже практически завершившееся деловое совещание собрался так называемый Малый совет — руководители наиболее важных направлений SEELE. Вот только выглядели они отнюдь не так, какими показывают разных мастистых политиков на всевозможных форумах и круглых столах.

Самый молодой член собрания — темноволосый и бронзовокожий юноша, лет двадцати на вид, носил расстегнутую до середины груди гавайскую рубашку и сверкал белозубой улыбкой. Сидевший рядом коллега, седовласый мужчина в идеально подогнанном костюме, смотревший на мир холодными глазами убийцы, напротив, был хмур и задумчив. Постоянно поправлявшая выбивающийся из сложной прически непослушный локон несколько полноватая дама в очках больше всего походила на строгую школьную учительницу, даже винтажная брошка из синего кабошона на лацкане ее платья подчеркивала этот образ. Последним был, маленький и почти полностью лысый старичок с удивительно живым и ясным взором, облаченный в теплый домашний халат.

Пустовало лишь одно кресло, в котором собравшиеся привыкли видеть главу этого импровизированного совета — седого до белизны, обезображенного жуткими ожоговыми шрамами и частично киборгизированного, но все еще крепкого и властного мужчину.

— Лоренц так и не появился. В который раз! Кто-нибудь вообще в курсе, сколько еще он будет игнорировать наши собрания? — поправляя очки в массивной оправе, спросила у присутствующих дама.

— Если я правильно понимаю, он решил подлечиться перед основным этапом, — пожал плечами юноша.

— В его состоянии простительно взять небольшой отпуск, — проскрипел со своего места старик. — Пусть поплавает в растворчике месячишко, восстановится и дальше своих оболтусов будет гонять. Или, чем черт не шутит, может и на перерождение решился?

— Он мог хотя бы ради приличия поставить нас в известность, — поморщилась «учительница». — Да и в таком случае, Фил, тебе первому стоило в репликатор залезть. Чего тянешь столько времени, спрашивается? Надоело уже каждый раз на твою облезлую рожу смотреть.

— Э не-ет, детка, эта тушка дорога мне как память, хоть и песочек во всю сыплется и радикулит по утрам крутит, но я еще и вам, молодым, фору дам, хех! Да и не слишком-то хочется, знаете ли, лезть в тело пятнадцатилетнего сопляка, так что поте́рпите еще полгодика мое брюзжание. Вот доведут ученые крысы до ума процесс переноса сразу на взрослого носителя, тогда и посмотрим, чье кун-фу сильнее. А что ты волнуешься-то так, кстати? Боишься, что став молодым и красивым Кил к тебе резко охладеет, хе-хе? Забавно будет посмотреть на вас: мисс Робинсон и ее сладкий мальчик! — затрясся в скрипучем смехе старичок.

— Пошути мне тут еще, мумия ходячая! Я тебе быстро пятилетнее тело без генов роста организую! Будешь ты у нас вечно молодой, амурчик хренов!

— Брейк, соратники, брейк! Не стоит ссориться по пустякам, — замахал на них руками юноша.

— Однако мастер Филипп сказал верно, вы чем-то взволнованы, Лия, — бесстрастным тоном заметил мужчина с глазами убийцы. — Не хотите поделиться тревогами? Ради общего дела мы могли бы и помочь...

Женщина только сердито фыркнула в сторону чуть не ржущего во весь голос старичка, но, все же, уняв раздражение, сказала:

— Мне просто не нравится то, как в последнее время себя ведет Икари. Юго-восточный регион увеличивает потребление ресурсов сверх всякой меры. Причем не только для проекта Евангелион. Экономика и производства форсируются далеко за пределы изначального плана, а рынок остается на прежнем уровне. Куда исчезают все эти тонны произведенных товаров? В сказочку про бартер с русскими за военную помощь я не верю, тут что-то другое. Но вот любопытный момент: его плановые отчеты приходят настолько чистенькими, что при всем желании не подкопаешься. У меня такое чувство, будто он смог договориться с Magi и те ему помогают! Глупость, понимаю, они не смогут выйти за рамки договора с нами чисто физически и все же...

— Успокойся, у нас все под контролем. Такая ситуация прогнозировалось с самого начала. В том, что каждый наместник будет грести под себя, нет ничего удивительного — человеческую природу не переделать, — пожал плечами разом посерьезневший старичок. — Но пока что малыш Гендо выполняет все наши требования беспрекословно.

— При этом обстряпывает свои собственные делишки за нашими спинами и реально отчитывается одному только Килу!

— Тебя просто бесит, что Лоренц замкнул контроль региона полностью на себя. Что, в целом, вполне логично, ведь японский Источник — основой элемент Установки Комплиментации. Но я не вижу причин для беспокойства, Кил с нами, а рычаги влияния на Икари у нас имеются первостатейные. Его женщина, дети, в конце концов. Он прекрасно знает, что они пострадают первыми, если вздумает саботировать наши приказы.

Но, не смотря на ободряющий тон и успокаивающие слова, Филипп всерьез и глубоко задумался над тревогами соратницы. Он был самым старым и опытным членом малого совета SEELE и рассматривать любую, даже самую пустяковую информацию со всех сторон для него давно стало второй натурой. И чем дольше он размышлял над словами Лии, тем более тревожными казались принесенные ею вести. Определенно, Лоренц выбрал не самое удачное время для своих процедур! Хотя, это смотря для кого...

— В случае чего, устранить самого Икари так же можно без особых проблем, — между тем, скучающе заметил мужчина в костюме. — Беда в том, что делать это сейчас еще очень и очень рано — наш человек пока не готов взять на себя все управление институтом Nerv.

— Я вообще не понимаю, чего тут обсуждать? — скептически оглядел собравшихся юноша. — Лия, тебе ли не знать, что почти все эти узкоглазые будут стерты волной Комплиментации! Да пусть этот марионеточный Командующий выжмет из них хоть все соки, нам-то какое дело? Так даже лучше — ресурсный резерв на непредвиденный случай никогда не помешает. Хотя мне интересно, на кой черт ему столько?

— Какой же ты еще мальчишка, Максимилиан! — покачала головой женщина. — Вопрос не в том зачем, это-то и так понятно, вопрос в том, для кого?

— Что ты хочешь сказать? — озадаченно наморщил лоб тот.

— Плохо не то, что он откусывает от общего пирога больше, чем позволено, — прошамкал вместо Лии старик. — Все они тащат, кто что урвет. Плохо то, что Икари сам по себе не та фигура, чтобы вести такие дела в масштабе региона, да еще и не оставляя очевидного следа. Он исполнитель, у него нет какой-то особенной личной цели в жизни, кроме спасения своих близких. И он прекрасно знает, что острова обречены, все его «сокровища» в лучшем случае годами будут пылиться в хранилищах. Вот и выходит, что, либо Лоренц начал свою игру, а это невозможно — в нас и наших семьях я полностью уверен. Любо среди соратников из Большого совета завелась крыса, которая хочет свинтить с общего корабля, прихватив барахлишко и кинув всех остальных. Да еще и активно к этому готовится...

P.s. А меж тем флот ООН, конвоирующий Еву-02, приближался к берегам Японии...