Рики Макарони и Наследники Врагов (джен)

На вопрос «Почему автобусом?» леди Гермиона ответила: «Не люблю летать на метле!». Для Рики это было равносильно заменой мороженого на пластмассу, и вообще чувствовалось, что жаловаться не надо, а следует привыкать ко всевозможным неприятным сюрпризам.

Он охотно провел бы Рождество в школе, однако взвинченный дядя Гарри доходчиво объяснил, почему это невозможно.

– Начиная с конца семестра, ты считаешься отчисленным из «Хогвартса», – сказал он. – Дальнейшее решится на слушании, а до тех пор ты останешься на попечении назначенной директрисы. Леди Гермиона согласилась взять это на себя, потому что мне нежелательно показывать свою пристрастность. Я, возможно, буду выступать как свидетель.

Так что в один прекрасный декабрьский день Рики шел к каретам исключительно затем, чтобы проводить своих друзей, которые на Рождество разъезжались по домам, как все нормальные люди.

Бетси и Тиффани суетились с котенком, которого Бетси забирала с собой, чтобы подарить тете. Малыш нервничал и жалобно пищал, а то, что вокруг топчется куча даже знакомого народа, озабоченного тем, как бы устроить его и девушку поспокойнее, его, конечно же, только пугало.

– Он будет мяукать некоторое время, пока не освоится на новом месте, – успокаивал Рики обеих хозяек. Когда Бетси, наконец, расположилась, оказалось, кареты вот-вот тронутся. Рики прощался со всеми.

– Я буду знать, как обстоят твои дела, наверное, – говорил Дик, пожимая ему руку через окошко.

Суета царила невообразимая, или так казалось Рики, ведь он чувствовал себя выброшенным из общего ритма. Селена, которая согласилась забрать с собой Мистера Лапку, удерживала вырывающегося кота на руках и уверяла, что с ним все будет хорошо.

– Не думаю, чтобы тебе стоило волноваться. Если бы тебя хотели исключить, то уже сделали бы это, – предположил Лео.

Рики вяло кивнул, не будучи уверен, что все так оптимистично. Обычно, наверное, Министерство руководствовалось подобной логикой. Но его случай не имел аналогов, поэтому прогнозировать, как чаще всего бывает, было бессмысленно.

– Куда? Не лезь!! Это наша карета!!!

Все, как один, моментально повернулись в ту сторону. Громкость воплей была такова, что многие высовывались из карет, узнать, кого там, как минимум, убивают.

– О Мерлин! – вздохнул Эдгар, с первого взгляда оценивая происходящее. – За какие грехи меня сделали старостой?

Рики и впрямь сочувствовал друзьям, ибо возле одной из карет начиналось очередное недоразумение с участием ненаглядной четверки первокурсников. Детки с пеной у рта доказывали семикурснице Гризельде Грегор, которая, Рики видел своими глазами, первая открыла дверцу, что это их пустая карета.

– Она – слизеринка. Лучше я займусь этим, – вызвался Лео. – Рики, ты мне поможешь?

Староста легко спрыгнул с подножки, но дверцу плотно закрывать не стал. Рики автоматически кивнул, после чего ему ничего не оставалось, как последовать за другом через половину двора, где противостояние становилось все тише, но непримиримее. Гризельда здорово вышла из себя.

– Нет, как тебе это нравится? – зарычала она, апеллируя к старосте.

Укутанные в мантии детки на ее фоне казались гномиками, тем более что выражение лиц у них было похожее – упрямое и жадное. Они стеной стояли на подходе к карете и хмурились.

– Чего еще ждать от такой мелочи! – снисходительно фыркнул Рики.

Как минимум Джимми и Рози после этих слов возмечтали разорвать его на мелкие кусочки. Две оставшиеся девчонки владели собой лучше, и все же опасный блеск в глазах Мери напомнил парню, что уже сегодня они встретятся у нее дома. «А, наплевать, – подумал он с досадой. – Они все равно меня терпеть не могут».

– Мерлина ради, пусть подавятся своей каретой! – тут же сменила решение семикурсница.

– Нет, Гризельда, я тебя очень прошу, ты поезжай с ними, – сказал Лео. – Надо, чтобы кто-то за ними присматривал. Хорошо?

Рики готов был держать пари на что угодно, что она никогда бы на это не согласилась, если бы в пределах видимости нашлось свободное место. Неудовольствие малявок было более озвучено, но Лео предложил призвать для разрешения недоразумения профессора МакГонагол, которая как раз показалась на крыльце, и вопрос был улажен.

К тому моменту, как кареты тронулись, она, однако, исчезла из поля зрения Рики. Постояв недолго в пустынном холле, Рики спустился в подземелье. Как оказалось, совершенно зря, потому что его послали наверх еще раньше, чем он успел добраться до общежития «Слизерина».

– Куда это Вы направляетесь, Макарони? – прозвучал вдруг в подземном коридоре, совсем рядом голос Снейпа; сам профессор вынырнул из тени бесшумно, как кошка. – Неужели еще не упаковали свои вещи? Рональд Уизли прибудет за Вами с минуты на минуту.

– А почему он? – капризно поинтересовался Рики, раздраженный тем, что ему ровным счетом ничего не известно – ни когда за ним приедут, ни что дальше.

– Он ничем не хуже других, – ответил на это профессор Снейп и отправился в холл вместе с Рики.

Аврора пришлось ждать около часа. Все это время Рики находился в учительской. Среди ее посетителей ощущалось некоторое напряжение, несомненно, из-за него, но все же никто не нагнетал обстановку. Профессор Флитвик заварил на всех чаю. Зловестра и Стебль листали книги и время от времени поглядывали на него, но не решались заговорить с ним о слушании. Невозмутимый Снейп попросил помочь разобраться с контрольными четвертого курса, чем Рики и занимался, пока пергаменты не закончились.

Только с появлением Уизли учителя принялись желать Рики удачи, причем профессор Снейп быстро положил конец данной процедуре и выпроводил ученика вместе с провожатым за дверь. Признаться, Рики так было лучше.

– Если ты готов, тогда идем, – сказал Рональд Уизли.

«Готов к чему?» – подумал Рики, но больше в замке его ничто не держало. Они вместе вышли через главные двери и, минуя территорию от школы до дороги, слизеринец наблюдал, как качаются верхушки деревьев в Запретном лесу. В этом было нечто успокаивающее и надежное. Аврор с ним не заговаривал, в чем юноша и не нуждался; вести с ним разговоры было так же приятно и занимательно, как с дядюшкой Гарри, так что Рики не удивлялся, что они с Уизли подружились.

Провожающий ненамного опережал Рики. Пройдя несколько шагов за воротами, он вдруг остановился и полез в карман. Рики недоуменно следил за его действиями, но, собственно, было очевидно, что аврор достает палочку.

– Сейчас аппарируем, – деловито произнес Уизли.

– А разве Вы не собираетесь вызвать «Рыцарь»? – спросил Рики.

– Парень, ты что, думаешь, я стану возиться с тобой столько времени, когда его можно сократить! – усмехнулся лучший друг Гарри Поттера и крепко схватил его за руку. Парня дернуло вперед, всосало в тугую, безвоздушную трубу, похожую на открытый космос; он не мог ни пошевелиться, ни вздохнуть, а только ждать. Когда это бесконечно долгое, темное и тесное мгновение закончилось, они оказались на блестящем чистотой, широком мраморном крыльце.

– Иди, – сказал аврор, кивнув на дверь. – Они не запирают, какой смысл? Вторая дверь налево.

– А Вы разве не зайдете? – Рики чувствовал, что задает слишком много вопросов, которые его не только не касаются, но, по сути, и не интересуют, но все же он не представлял, что еще можно сказать.

– Если я зайду, то нескоро выйду. Проходили мы это уже, – ответил Уизли, коснулся своей шляпы на прощание и исчез.

Пожав плечами и задавшись вопросом, неужто компания Малфоя-старшего столь утомительна для гостей, Рики нажал на ручку и оказался в холле. Тут же загорелись маленькие, похожие на светлячков, светильники, развешанные над головой в прихожей и на стенах по коридору. Юноша аккуратно повесил мантию на свободный крючок и двинулся в сторону приоткрытой двери. Оттуда доносились голоса, и один из них, весьма рассерженный, принадлежал леди Гермионе.

– То Вы требуете, чтоб он приехал сюда, покажи его Вам, вынь да положь, – говорила она, – а теперь вдруг упрекаете меня в том, что я подвергаю опасности наши жизни.

– Я ничего такого не говорю, – возразил ей некто властный, в ком Рики, предположительно, узнал Люциуса Малфоя, старого хозяина особняка.

– Но подразумеваете, – не унималась леди Гермиона.

– Пожалуйста, не начинайте, – миролюбиво попросила, по всей вероятности, старая хозяйка. – Опасен он или нет, все равно не следует ссориться в его присутствии.

– Я, конечно, с ним побеседую, – оживился ее супруг.

И тут Рики переступил порог. Увидел он совсем не то, что ожидал, поскольку из той обстановки, что хранила память Темного лорда, сохранился только камин; кресла-качалки перекочевали к окну, а возле очага появился мягкий уголок, где и расположились Малфои. В свете зимнего дня и огненных бликов было почти незаметно, что Люциус и его жена постарели. Люциус, величественный и прямой, воззрился на вошедшего, рассеянно помахивая продолговатым куском мрамора.

– Подумать только! А Мери приедет только через шесть часов! – произнес он в пространство.

– Проходи, Ричард, – радушно кивнула назначенная директриса. – Это вот мои родственники… Отец, поставьте на место Собачью скалу, еще уроните. Это все-таки память о моем свадебном путешествии.

– Вот я как раз хочу ее разглядеть, – оживился Люциус. – Как-то до сих пор не обращал внимания.

Не желая смущать пожилого человека, Рики предусмотрительно уселся как можно дальше от старших Малфоев. Дипломатичная леди Гермиона заговорила о школе, и эту тему охотно поддержали. Но затем, с присущим ей тактом, она затронула вопрос несколько более тонкий.

– У меня хорошая новость, – сказала леди Гермиона. – Назначено время новой предварительной экспертизы. Тогда ты сможешь познакомиться с сэром Эрнстом. Надеюсь, ты не очень возражал, что твои вещи прибудут отдельно?

Рики все казалось подозрительным, однако, в принципе, это было ему безразлично.

Проживание в особняке Малфоев оказалось довольно комфортным, невзирая на то, что Мери не отходила от деда и бдела, как бы гость ему чего-нибудь не сказал. Огромный рыжий кот, в меру своевольный, напоминал Мистера Лапку. Младшие дети леди Гермионы показались Рики вполне нормальными. Но через пару дней Ньют, который, безусловно, соскучился в разлуке со старшей сестрой и всюду ходил за ней, как хвостик, стал избегать компании гостя. Но он и сам большую часть времени проводил у себя в комнате, изучая обстоятельства дела.

Леди Гермиона, подготовившая документы, с самого начала настаивала, чтоб Рики их чуть ли не вызубрил. Она периодически устраивала что-то вроде устных опросов, без устали твердя, что это важно, важно, важно.

Рождество, наступившее на третий день его пребывания в гостях, получилось вполне мирным и даже уютным. Рики презентовал семейству Малфоев чайный сервиз, заблаговременно привезенный дядей Гарри, и получил из рук леди Гермионы одну из последних моделей Галактики. По случаю праздника Мери утихомирилась.

Зато вечером после сочельника в гости пожаловала Рози Гойл. Мери приветствовала ее с большим энтузиазмом.

Для Рики ее приезд имел неожиданные последствия; нет, дело было, естественно, не в том, что ходить по двору стало не безопасно благодаря живописным разводам грязи. Просто любимая внучка Люциуса Малфоя, которую он так ревностно оберегал, вынуждена была проводить время со своей гостьей. Люциус не преминул воспользоваться этим, и Рики, признаться, был удивлен, когда после десерта, воспользовавшись отъездом леди Гермионы куда-то в гости, старик настойчиво пригласил его к себе в кабинет.

Лорду случалось находиться здесь, так что парень уверенно направился к креслу напротив хозяйского стола. Тем самым он, по всей видимости, оправдал худшие опасения Люциуса. Обернувшись, Рики обнаружил, что тот снял с ближайшей полки гипсовую фигурку пастушки, прежде чем приблизиться.

О том, с чего бы начать разговор, хозяин долго не раздумывал. Как Рики и ожидал, старику приспичило выяснить «намерения Лорда». Пожалуй, заслуживало некоторого почтения то, с какой настойчивостью старший Малфой преодолевал собственную трусость, перечисляя обстоятельства, побуждающие его быть подозрительным. Но, когда он упомянул свою «маленькую наивную внучку, которую необходимо обезопасить», слизеринец не выдержал.

– Неужели мне всю жизнь, – возопил Рики, – предстоит встречать таких вот типов, как Вы? Параноиков? И доказывать им, что я не верблюд?

– Если бы ты был верблюдом, – зашипел Люциус Малфой, покручивая пастушку, – все было бы намного проще. А человек – опасная тварь.

От такой постановки вопроса Рики ненадолго онемел, уставившись на оригинально мыслящего пожилого аристократа. Тот, однако, предпочел разглядывать статуэтку.

Паузу заполнили приближающиеся шаги, и вскоре в комнату заглянул Драко Малфой.

– Будь любезен, Ричард, пройди в мою лабораторию, – распорядился он.

– Мы еще не договорили, Драко, – возразил отпрыску Люциус Малфой.

Но Рики уже встал, выказывая полную готовность следовать за профессором. Он был рад поводу прекратить этот разговор.

– Извини, папа. Макмиллан пришел, – сказал сэр Драко.

Коридоры поместья остались таким же бесконечными, как во времена Темного лорда. Невольно юноша отмечал перемены; половину портретов благородных предков отреставрировали, но в целом их стало меньше; другие ковры, занавески, а на подоконниках всякая рассада, не просто комнатные цветы. Гадая, кому это понадобилось: Драко для научных целей или его отцу для развлечения, а может, еще кому-то, Рики старался отвлечься от мысли о предстоящем допросе.

Юноша отчего-то был убежден, что лаборатория находится в подземельях. Однако эксперт толкнул следующую за библиотекой дверь. За ней оказался еще один коридор, весьма, как заметил Рики, удобный для профилактики подслушивания. Лишь после него юноша вместе с провожатым попал в просторное, но заставленное всякой всячиной помещение, из которого вели еще 2-3 двери. Но Малфой кивком предложил ему пройти к столу, из чего следовало, что пункт назначения достигнут.

Обстановка лаборатории взбудоражила старые воспоминания Лорда и побудила Рики внимательно присматриваться к предметам. Он знал цель и назначение обычных с виду музыкальных шкатулок, кусочков дерева и кожи, его не удивили и черепа разной формы в стеклянном цилиндре… Парень частенько останавливался, эксперт следовал за ним, благодаря чему прошло некоторое время, прежде чем они добрались до стола. Расположившись напротив, Малфой, вопросительно вскинул бровь, видя, что Рики переполнен впечатлениями.

– И Министерство позволяет Вам держать все это дома! – выпалил он.

И тут он заметил, что в комнате находится еще один субъект, которого почти скрыло огромное кресло, развернутое в сторону Малфоя. Человек, который в нем сидел, до сих пор неподвижно пялился в какую-то книгу. Это был солидный блондин, однако важность его была иного сорта, чем у Малфоя. Новое лицо напоминало скорее профессора Раджионеволли из итальянской школы – человека, который может гордиться своей безупречной порядочностью. И упомянутому гостю слова Рики явно пришлись не по вкусу.

– Я изучаю то, что запрещено, – резонно возразил Малфой. – Это, как ты видишь, Ричард Макарони, – обратился он к новому лицу. – Сэр Эрнст Макмиллан возглавляет отдел магического правопорядка, – в свою очередь, представил он и гостя. – В его обязанности входит расследование случаев неправомочного колдовства. А ты и этот Эйвери, как бы то ни было, применяли магию вне школы.

– Ты можешь совсем не обращать на меня внимания, – с беспокойством обратился сэр Эрнст к Рики.

– Ты привез разрешение? – обратился Малфой к главе департамента магического правопорядка, косясь на него.

– А ты поставил его, – министерский чиновник кивнул на Рики, – в известность?

– Нет. Я полагал, это твоя обязанность.

Макмиллан наверняка хотел бы сказать Малфою что-нибудь крепкое, но присутствие Рики и сознание долга пересилило.

– Министр считает необходимым, Ричард, применить сыворотку правды.

Несколько секунд, пока Рики свыкался с новостью, наблюдатели ему не мешали. Риск подобного допроса был очевиден. Он помнил, что, если принять зелье, невозможно отказаться отвечать на вопросы. Между тем бутылочка с темной жидкостью и стакан появились на столе, как по волшебству.

– Только если вы не станете задавать нескромные вопросы, – произнес Рики.

– Нас, то есть правосудие, не интересует твоя личная жизнь, – почти пафосно произнес Макмиллан.

– Кто готовил это зелье? – с подозрением спросил парень.

– Профессор Снейп. Как всегда, – ответил слегка ошарашенный сэр Эрнст.

Зелье Рики проглотил, не распробовав вкуса. Он помнил, что большая часть такого рода снадобий охмеляет, если долго держать во рту, и предпочитал сохранить ясность сознания. Тем временем профессор Малфой вооружился мелко исписанным пергаментом, кивнул самопишущему перу и принялся спрашивать по порядку.

– Лорд Волдеморт проявился в тебе, как отдельная сущность? – пожелал узнать он.

– Да. Он был назойливым собеседником, – добавил Рики, проверяя, какую свободу дает ему зелье. Как выяснилось, он мог, помимо ответа, высказывать те подробности, которые считал нужным. Это могло пригодиться для запутывания, если возникнет необходимость.

– Каково было основное содержание ваших… для удобства назовем это разговорами? – продолжал профессор.

– Это и были разговоры, – твердо произнес Рики. – Чаще всего он угрожал мне.

– Диалог с Темным лордом был единственным источником твоих знаний о нем?

Ну, Рики признался, что знает всю биографию Темного лорда так же, как знает содержание собственной памяти.

– Некоторые эпизоды я помню очень ярко, другие, менее важные – хуже, – уточнил он.

– О чем он говорит с тобой сейчас? – с еле заметной дрожью в голосе поинтересовался эксперт.

Этот вопрос заставил встрепенуться и мистера Макмиллана. Оба настороженно пялились на Рики.

– Я уже довольно долго не слышу его, – сказал Рики. – И… боюсь, он сделался частью меня.

Он никогда бы этих слов не произнес без признавалиума. Но слушателей такая возможность, в отличие от него самого, не пугала, а интерес Малфоя, проявившийся на его бледной физиономии, оказался совсем по другому поводу.

– Разберемся, – небрежно бросил он. – Когда ты в последний раз общался с Темным лордом? Не торопись, вспомни как следует. Какое событие этому предшествовало?

И вновь зелье одержало верх над его натурой. Рики не считал тот эпизод, когда едва не взял травку, для себя почетным. Однако пришлось выложить все подробности, малознакомым и не особо расположенным к нему колдунам. Но их реакция свидетельствовала скорее о любопытстве, чем о служебной корректности.

– Значит, он уговаривал тебя не травиться? – вмешался сэр Эрнст.

– Вопросы пока что задаю я! – рассердился сэр Драко.

Они обменялись не слишком дружелюбными взглядами. Признавалиум, однако, обязывал Рики ответить.

– Да. Моя подруга Дан еще сказала, что я повел себя, как будто я сам себе враг.

Рики вовремя прикусил язык, но все же пальцы его конвульсивно стиснули край стула. Черт дернул его заговорить про Даниэлу. Вот сейчас они спросят, известно ли ей о его тайне, да и о волшебном мире.

Но ничего подобного не произошло. Зато в глазах Малфоя появился странный жадный блеск. Перегнувшись через стол, он наклонился к Рики и спросил с непонятной настойчивостью:

– Когда именно ты перестал слышать его обращения?

– Ну… – Рики не пришлось особенно напрягаться. – Пришла Дан. Я не хотел, чтоб она застала меня за таким неблаговидным делом. Мне стало стыдно перед ней.

Малфой встал и заходил по комнате. Он казался Рики неадекватно довольным.

– Ничего себе! – бормотал он. – Нет, это определенно занятно. Да, удивительно.

Сэр Эрнст наблюдал за ним, но не вмешивался, поэтому Рики рискнул сообщить:

– Я Вас не понимаю, сэр.

– Да уж, ты не понял, – Малфой вернулся на место, по-пижонски закинул ногу на ногу, и явно сделал усилие над собой, чтобы сосредоточиться. – Пожалуйста, расскажи все, что связано с тем случаем, подробно. Что Лорд говорил поначалу, и далее, до тех пор, когда ты перестал его слышать.

– Не очень понятно, – буркнул сэр Эрнст.

– Я не планировал этот вопрос, – сухо возразил Малфой. – Как бы ты, Ричард, разделил его проявления по этапам?

– Он заволновался поначалу. Потом – запаниковал. А дальше был момент, когда я думал, что навсегда потеряю контроль, – память Рики разворачивалась, и язык, черт бы его побрал, успевал за ней один в один. – Он стал необыкновенно мощным, и его энергия подавляла меня. Я не ожидал этого, и когда совсем уже проваливался в пропасть…

– Можно ли сказать, что Лорд был на пике своих сил? – перебил Малфой.

– Да, сэр. Да, он усилился от гнева, – Рики сам не понимал, откуда так быстро берутся нужные слова. – И вдруг я услышал голос Даниэлы.

– Дальше, – властно потребовал Малфой.

– Все, – отчеканил Рики. – Больше никогда я не переговаривался с Темным лордом. У меня немного кружилась голова, но это быстро прошло. И я пошел в гости к Дан.

Все это звучало как-то наивно и по-детски, но признавалиум ограничивал речевую активность Рики исключительно правдой.

– Невероятно, – выдохнул Малфой и обратился к самопишущему перу. – Пиши: предполагаемый эффект погашения. Ну и отторжение чужеродной субстанции, само собой.

– Прости, но это он – чужеродная субстанция в теле Темного лорда, – напомнил Макмиллан.

В обычном состоянии Рики пробормотал бы что-нибудь вроде «как мило с вашей стороны», но теперь выпалил:

– Вспоминайте хоть иногда, что я тоже здесь нахожусь. Я, между прочим, с Вами в корне не согласен, уважаемый сэр.

Смущение Макмиллана с очевидностью доказывало, что у этого типа имелась совесть.

– А Вы, профессор, что наговорили? – поинтересовался он у Малфоя. Кажется, тем самым он выручил министерского чиновника, который сам бы хотел спросить, да не решался после того, как Рики его одернул.

– Погашение – это когда всего слишком много, и оно переходит в ничто, – снисходительно пояснил сэр Драко. – Этот феномен открыт сравнительно недавно, частью даже заимствован из маггловской науки. Например, вспышка, которая растрачивает всю энергию, после нее ничего не остается.

– Как сверхновая звезда? – уточнил Рики.

– Наверное, – Малфой не проявил интереса к этому сравнению. – А отторжение… Тебе ведь известно, что Темный лорд пытался вытеснить того же Поттера, но не выдержал соседства с его чистой душой, – эксперт еле заметно усмехнулся в кулак, что не укрылось ни от Рики, ни от Макмиллана, который неодобрительно покачал головой. Последний посчитал нужным вмешаться.

– Ты полагаешь, Лорд взорвался, как Сверхновая? Его больше нет?

– Похоже на то, – кивнул Малфой.

– А если он растворился? Если он попытается действовать через меня? – спросил Рики.

Малфой отрицательно зацокал языком.

– Не бывает такого, чтобы две души совсем перемешались, – ответил он. – Это или ты, или не ты. А что, собственно, заставляет тебя опасаться подобного исхода?

– Раньше, когда я не знал, что Лорд – часть меня, у меня случались приступы беспричинного раздражения, – сказал Рики. – Так проявлялась сущность Лорда. Что, если он снова…

– Но не теперь? – спросил Макмиллан. – У тебя нет приступов беспричинного раздражения?

– Нет, – честно ответил Рики, добавив про себя: «Теперь есть причина!», но озвучивать это не стал, благо не спрашивали.

– Очевидно, Ричард, – усмехнулся Малфой, – у тебя весьма превратное представление о том, каким должен был человек. Если ты злишься, это не обязательно проявление Темного лорда. Например, он никогда не был частью меня. И, однако же, я не святой.

«Это уж точно», – читалось во взгляде главы департамента магического правопорядка.

– Злость и другие подобные чувства нормальны в определенных обстоятельствах. И даже необходимы для выживания в нашем мире, – назидательно изрек Малфой. – Как говорится, показывай иногда зубы, а то решат, что их у тебя нет.

– Но миссис Уизли… профессор Лавгуд сказала, что Волдеморт может взять верх вместе с дурной частью моей натуры.

Взрослые маги оба вздрогнули, когда он назвал свое старое имя. Затем Макмиллан сурово воззрился на Рики, собирался, похоже, отчитать его, но передумал.

– Мудрая женщина, – сказал Малфой.

Дальнейшие его вопросы относились к тем фактам преступной деятельности Темного лорда, по которым Рики в сентябре предоставил отчет. Перо Малфоя аккуратно фиксировало тяжелые переживания Рики, сопровождающие наплыв воспоминаний. Время от времени эксперт выдавал всякие диагнозы, половину из которых Рики даже с памятью Волдеморта не понимал. Сэр Эрнст в таких случаях мрачнел и кривил губы, но не перебивал.

Рики вновь испытал раздражение, когда приступили к выяснению, как пробуждение старой памяти повлияло на его отношения с близкими людьми. Юноша, в частности, находил свое недовольство отцом абсурдным, и без колебаний отнес это на счет влияния Темного лорда.

– Не уверен, – ухмыльнулся Малфой. Очевидно, радость по поводу испарения Волдеморта отбила у него всякое почтение к Рики. – Наши родственники на самом деле обладают свойством раздражать нас.

«У него явная тяга к нравоучениям», – подумал Рики, озвучил это и полюбопытствовал, отчего профессор все же не преподает в «Хогвартсе».

– Работать под руководством Гермионы?.. – возмутился эксперт.

– Не отвлекайся, – важно потребовал Макмиллан.

Несколько рассерженный, эксперт вернулся к тому блоку вопросов, которые Рики уже слышал в конце прошедшего учебного года. Все, что касалось событий той памятной ночи с 13-го на 14-е июня, как вдруг выяснилось, юноша помнил уже не столь уж хорошо, то и дело путал очередность событий, пропускал подробности. В недоумении Рики признался, что был твердо уверен: этот кошмар он никогда не забудет. На это сэр Драко ответил ободряюще, что забывание – неотъемлемый для нормальной памяти процесс, и его ошибки и пропуски соответствуют, по всей видимости, статистической норме.

После беседы Рики пребывал в смешанных чувствах. Он устал, но при этом был доволен предположением, что Темный лорд больше никогда его не потревожит. И еще, его смущало сомнение – а можно ли в это поверить? За последние полгода Рики свыкся с мыслью, что Волдеморт – это его крест, который предстоит таскать при себе всю жизнь.

Макмиллан согласился остаться на ужин, на котором появился также мистер Гойл, приехавший навестить Рози.

После ужина мужчины сели играть в карты, а Рики удалился к себе в спальню, дабы осмыслить на досуге замечательное известие. «Лорд испарился… чудеса», – с этой мыслью он заснул.

В последующие дни Рики, невзирая на сказочную красоту заснеженного сада, старался не выходить на улицу. Определенно, Рози сумела убедить Мери в увлекательности игры в «понос», и теперь они, подключив Ньюта, старательно завазюкивали все места, которые, по их мнению, могли бы заинтересовать Рики. Люциус, которого им удалось убедить в эстетичности подобных украшений, периодически восторгался какими-то особенными разводами грязи. Рики был не уверен, как бы он реагировал, если бы знал истинные причины трудолюбия внучки и ее подруги: одобрил бы их деятельность или же наоборот, категорически запретил. В присутствии Рики в его руках неизменно оказывались тяжелые предметы, с которыми он не желал расстаться даже за столом. Так что, помимо совсем незаметного Нового года, единственным событием за это время стало то, что слизеринец написал для Лео открытку, поздравляющую друга с днем рождения, и попросил леди Гермиону отправить ее.

Четвертого января, как Рики предполагал, ему предстояло пережить все тяготы ожидания. Утро прошло именно так, уныло тянулись часы. Он удивился, когда пригласившая его обедать старая хозяйка, постучав, но не входя, сообщила, что его хочет видеть гостья. «Кому я мог понадобиться?» – с этой мыслью он спустился и, нельзя сказать, что не ожидал этой встречи.

Гвенделина Чайнсби довольно легко добилась того, что их оставили почти наедине – члены семейства Малфоев, Мери и ее дедушка и бабушка с Рози, расположившись в креслах возле окна, казалось, не стремились прислушиваться к их разговору.

– Ты выглядишь лучше, чем я ожидала, – сказала миссис Чайнсби, придирчиво оглядывая его.

– Спасибо, мэм. А Вы, как всегда великолепны, – произнес Рики с незначительной долей иронии; он чувствовал, что она приехала не обмениваться любезностями.

– Твои родители просили передать, что желают тебе удачи, – сказала она.

– С ними все в порядке? – встрепенулся Рики. Он очень давно, казалось, годы ничего не слышал о них; помнится, когда он виделся с Питом, подразумевалось, что у них все нормально, но тогда он смешался и даже не спросил, что и как.

– Безусловно, – покровительственным уверила его миссис Чайнсби. – Ты можешь о них совершенно не беспокоиться. Я хотела спросить тебя: почему мой сын так и не помирился с той девушкой, Каролиной.

– Ну… – Рики запнулся; пересказывать собеседнице все, что по этому поводу думала Дора, он не решался. Сам Рики, собственно, на эту тему особо не задумывался. – Кажется, он сам решил, что больше не желает с ней встречаться, – нашелся он.

– Это не так, – помотала головой миссис Чайнсби; чувствовалось, тема очень ее тревожит. – Я знаю, это из-за квиддича. Виктор узнал, что она и в самом деле сжульничала, все так, как ты мне и рассказывал. Молодые люди иной раз перебарщивают с принципами. Мой сын – не исключение.

– Возможно, он и помирился бы с Каролиной, но теперь она обиделась, – решился высказаться Рики.

– Значит, между ними трещина, – кивнула Гвенда Чайнсби. – Без вмешательства третьего лица тут не обойтись.

– Тони Филипс – его лучший друг, по-моему, пытался что-то делать, – пожал плечами Рики.

– Да. Он сейчас тоже гостит у нас, я с ним беседовала. Но он – не слизеринец. Ему не хватает хитрости, – и требовательный взгляд светской дамы устремился на Рики.

– Вы что прелагаете?! – опешил парень. – Чтоб я вмешивался в дела вашего Виктора?

– Думаю, у тебя бы получилось, – сказала миссис Чайнсби. – Что ты хочешь за это?

– Ничего, – помотал головой Рики, выбитый из колеи; в жизни ему еще не делали столь бредовых предложений.

– Тетя Гвенни, найми меня! – завопила Мери, так что Рики и его собеседница подпрыгнули.

Но та лишь снисходительно улыбнулась, и даже рекомендация Рики, что мисс «способна на все», не изменила ее настроения.

– Жаль. Ты мог бы думать, что займешься этим, когда вернешься в «Хогвартс», – сказала миссис Чайнсби, отделавшись от девчонки. – Необходимо ставить цели на будущее, – произнесла она с нажимом.

– Но я ведь могу не вернуться, – напомнил Рики, ничего особенного при этом не чувствуя, просто как факт.

– Ричард, ты должен вернуться в школу и занять достойное место в обществе, – категорично заявила Гвенда Чайнсби.

– Мэм, Вы так замечательно добры ко мне, – полуподозрительно заметил Рики. – Но Вам-то зачем это надо?

– А как ты думаешь? – и миссис Чайнсби наклонилась к нему. В этот момент она чем-то напоминала профессора Снейпа. – Кто еще способен остановить старую гвардию?

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Раньше Рики не замечал, что эта красивая молодая ведьма способна быть такой серьезной, даже трагичной. Он вообще не задумывался, что в благополучной голливудского типа блондинке живет страх, тот самый, что терзает души нескольких поколений колдунов и ведьм в этой стране. И все надежды о прекращении волнений она связывала с персоной того, кто это начал. Рики попытался представить себя в центре Упивающихся смертью, произносящего пламенную речь. И ему тоже стало страшно.

Визитерша, вероятно, не переживала даже, что он не справится. Рики был благодарен ей за то, что она не стала развивать дальше эту тему. Она первая нарушила молчание, посоветовав на слушании говорить как можно меньше и лишь тогда, когда спросят. Скоро она засобиралась. Рики и старый хозяин проводили ее до двери, где миссис Чайнсби оставила зонтик.

– Не могу понять, почему Вы хотите, чтоб Виктор продолжал общаться с Каролиной, – спросил Рики. – Она же Вам не очень понравилась, я прав?

– Она должна нравиться не мне, – ответила миссис Чайнсби. – А по мне, эта особа ничем не хуже других.

Попрощавшись, она аппарировала.

– Какая мудрая женщина, – вздохнул Люциус Малфой и поспешил обратно в гостиную.

В день слушания Рики оделся с особой тщательностью, не потому, что думал, будто кто-то обратит на это внимание, а просто чтобы чем-то заняться. Перед отправкой между леди Гермионой и ее супругом вышел спор, поскольку назначенная директриса настаивала, чтобы Рики добирался обычным способом.

– Ты хочешь возиться! – возмущался сэр Драко. – А мне, между прочим, мое время дорого! Никакого нарушения закона не будет, если он и аппарирует с одним из нас.

– С нами его не должны видеть! – сурово напомнила леди Гермиона.

– Поттер сказал, что договорился насчет этого! – ответил ей Малфой, не скрывая превосходства.

В результате прибывший в особняк Малфоев Рональд Уизли вывел Рики за дверь, и оттуда они таки аппарировали к служебному входу для посетителей – уже знакомой Рики будке. В этом «лифте» слизеринец попытался придти в себя – декорации менялись слишком быстро. Но все так и продолжало мелькать, когда в Атриуме аврор оставил его возле бывшего профессора Люпина и нервного Френка Эйвери, а сам спешно направился к лифту. У Рики хватило вежливости поздороваться с оборотнем и даже с одноклассником.

– Выше нос, ребята, – посоветовал Люпин.

«Интересно, а Вас когда-нибудь судили?» – подумал Рики, косясь на оборотня, но спросить не решился.

Пару минут спустя они уже находились в громоздком, громыхающем лифте, идущем вниз.

– Департамент тайн, – проговорил ровный женский голос.

Помещение, в котором они оказались, было совсем не таким помпезным, как то, что наверху. Это был коридор с голыми стенами, по которому и повел их Люпин.

«Хоть бы картинку повесили», – подумал Рики. Коридор действовал угнетающе. В самом конце находилась дверь, выкрашенная блестящей черной краской, но спины двух маячивших впереди волшебников свернули налево.

– Нам далеко? – спросил Френк.

– Придется еще спускаться по лестнице, – терпеливо, чуть насмешливо ответил Люпин.

На лестнице сердце Рики прыгало вверх-вниз. Двери здесь были тяжелые, деревянные, с железными засовами и замочными скважинами – точно как в фильмах про средневековые темницы.

– Зал заседаний номер десять. Вот он.

Бывший профессор Люпин остановился на некотором отдалении от мрачной темной двери, одна створка которой оказалась немного приоткрыта. Впрочем, образовавшегося отверстия хватило бы, чтоб внутрь прополз средних размеров дракон.

– Идите, – еле слышно выговорил он, озираясь по сторонам. – Там вам все покажут.

– А разве вы не пойдёте? – пробормотал Френк.

– Попозже, – сказал Люпин. – Нежелательно, чтобы меня видели с вами.

«Какие же мы жуткие типы. Ни один приличный маг не желает показываться с нами», – подумал Рики, входя.

Однако на его пути образовалась преграда: то идущий вереди Френк остолбенел и ахнул; он не мог сдержаться. Старый зал заседаний и в самом деле впечатлял, очень уж он напоминал средневековые инквизиторские судилища. Впрочем, Рики сомневался, что его товарищ по несчастью был настолько грамотным, чтобы знать о них.

Однако любой, оказавшись здесь, почувствовал бы нечто зловещее. Темные каменные стены тускло освещались факелами. По обе стороны поднимались вверх ряды пустых скамей, и кое-кто из заседателей уже поднялся туда.

– Садитесь, – предложила подошедшая к ним пожилая ведьма; Рики узнал Кору Ланж, и ему стало неуютно. Она усугубила это чувство, указав на одинокое кресло в центре зала, подлокотники которого были обвиты цепями. Но тут Рики заметил, что для них слева поставили два стула.

Рики поднял глаза на снующих поверху людей. Они рассаживались, и их было пока немного. Он решил последовать их примеру и, сам не зная почему, выбрал стул поближе к зловещему креслу.

Мимо проходили, сначала неспешно, а потом все торопливее, группы колдуний и волшебников. Одеты все были в алые робы с красиво вышитой серебряной буквой «У» на левой стороне груди, и все обязательно смотрели на мальчиков, проходя мимо, одни строго, другие – с искренним недоумением.

– Какого черта нас собрали? – донеслось до ушей Рики. Средних лет колдун, наклонившись к соседу, казался явно раздосадованным. – Если мы так будем собираться из-за каждого школьника, я никогда не закончу свой проклятущий отчет.

– Обычная паранойя Дигорри, – объяснил сосед. – Сейчас, когда толпа Упивающихся смертью на свободе, он из мухи готов сделать слона.

– А вам не кажется, – вступила в разговор ведьма посреди них, – что кое-кто просто создает видимость работы?

Заметив, что внимание Рики направлено на них, маги разом смолкли и принялись сосредоточенно разглаживать складки на одежде.

– А почему сэр Персиваль не председательствует? Все-таки разбираем первое дело нынешнего года, как он мог?! – раздавалось тут и там. Рики никак не удавалось расслышать, с какой стати от этого сэра Персиваля вообще ждут прихода сюда, но почти все отвечающие предполагали, что этот сэр, о котором Рики смутно что-то помнил, вроде бы связан с событиями дела и, может быть, сегодня вообще не придет, дабы не нарушать беспристрастности правосудия.

– А кто это? – тихонько обратился Рики к Френку, коль скоро больше не у кого было спросить.

– Нашел, чего не знать! Один из дядюшек твоего приятеля Уизли, – фыркнул Френк, вследствие чего у Рики пропала охота выяснять что-либо еще.

Малфои пришли по отдельности. Они расселись в противоположных концах зала и демонстративно пялились в противоположные стороны. На них с любопытством поглядывали все, кому не лень.

Амос Дигорри расположился на возвышении между мистером Поттером и Рональдом Уизли. Наконец Рики получил возможность как следует рассмотреть министра, но не спешил ею воспользоваться. Чувствовалось, что министр глаз с него не сводит. Об этом тут же тихонько сообщил и Френк, добавив от себя, что ему это не нравится.

Заседание началось ровно в три. Председатель, а им оказался все же мистер Макмиллан, призвал зал к порядку.

– Дело номер один от сего года, – забубнил он. – В ночь с тринадцатого на четырнадцатое июня прошедшего года…

Рики слушал очень внимательно и вскоре понял, что речь председателя скорее введет в недоумение, чем разъяснит ситуацию заседателям. Главным и основным обвинением в адрес юношей оказалось колдовство за пределами «Хогвартса». Нарушенные положения декрета магической секретности председатель зачитал полностью. В результате лишь немногие вскинулись, когда сэр Эрнст походя объявил:

– Эйвери, Френсису по итогам заседания может быть вменено в вину предполагаемое соучастие с представителями преступного мира, известными как Упивающиеся смертью. Макарони Ричарду и Сирене Эйвери не вменяется то же самое, поскольку недостоверно, что они контактировали с упомянутыми выше членами преступной организации. Впрочем, два последних лица приглашены главным образом как свидетели.

Затем председатель зачитал адреса всех обвиняемых. В это время многие переговаривались и зевали.

– Сирена Эйвери не присутствует сегодня на заседании Уизенгамота, поскольку находится на излечении в госпитале святого Мунго, – сообщил председатель и зашуршал пергаментом. – Справка прилагается.

После этого, согласно протоколу, были представлены другие важные лица.

– Дознаватели: Эрнст Макмиллан, глава департамента магического правопорядка; Амос Дигорри, министр магии; Рональд Уизли, начальник отдела быстрого реагирования, – звучал четкий голос Макмиллана. – Судебный писец – Эмма Лаура Боунс.

Рики вздрогнул. Он отчего-то был уверен, что это будет мисс Блумсберри. Но, по всей видимости, сестра Эди и в самом деле занимала более высокий ранг, вот только Рики сомневался, чтоб ему это помогло. Лаура выглядела жутко солидно. Все время, пока председатель говорил, она строчила, деловито склонившись над пергаментом. Но все же нашла время, чтоб отвлечься, и одарила его суровым взглядом, который дал Рики понять, что она никогда не сомневалась в его способности влипать в истории.

– Свидетели: Гарри Джеймс Поттер, старший советник Министра.

– Присутствует, – дядюшка Гарри, который до сих пор вел себя так, словно вообще незнаком ни с одним из юношей, встал и поднял руку. Председатель кивнул ему, и дядя Гарри снова сел.

– Драко Люциус Малфой, эксперт высшей категории.

Малфой проделал то же самое.

Повестка заседания показалась Рики занятной: предшествующие делу обстоятельства, сопутствующие обстоятельства…

Сэр Эрнст поднял глаза от своих бумажек и беспомощно произнес:

– Никогда не видел дела, в котором было бы столько сопутствующих обстоятельств.

– Не отвлекайтесь, – подал голос министр. – Просто перечислите то, что вам представляется важным.

Рики слушал, как этот посторонний человек добросовестным голосом перечисляет. Но, когда речь зашла о том, что миссис Дуглас применила пыточное проклятие, зал заволновался.

– Надо же! В наши дни! – вздохнула средних лет ведьма неподалеку от них с Френком.

– Но они угрожали ее внуку! – воскликнул Рики. Его поражало, как эти формалисты могут быть такими бестолковыми.

– Не горячитесь, мистер Макарони, – важно произнес председатель. – Уизенгамот примет во внимание все обстоятельства. Поверьте, мы в состоянии понять, что существуют особые условия, например, риск для жизни…

– Сэр Эрнст, – перебил его звонкий голосок, – следует ли понимать, что Вы отступаете от объективности?

Рики отыскал взглядом говорящую и с изумлением убедился, что она глубокая старуха. В памяти лорда Ворлдеморта она маячила смутно. Одна из самых мерзких сотрудниц Министерства из штата Корнелиуса Фаджа, к Упивающимся смертью, впрочем, отношения не имеющая.

– Редкая гадина, – прокомментировал Френк.

Рики мог бы поклясться, что до первых рядов его голос дошел. Пара колдуний нахмурилась, но почти все заулыбались.

Ведьма повернулась к ним.

– Хотите что-то сказать, деточки? – проворковала она.

Рики нахмурился. Самого себя он отнюдь не считал «деточкой», а к Френку это прозвище не относилось и вовсе.

– Давайте, в самом деле, не будем отвлекаться, – перехватил инициативу сэр Эрнст. – И далее, мисс Амбридж, будьте любезны воздерживаться от комментариев моих действий. Итак…

– О, я только хотела, – залепетала мисс Амбридж, но председатель проигнорировал ее.

– Поскольку оба молодых человека являются учащимися школы «Хогвартс», к делу прилагаются характеристики от первого сентября прошедшего года, составленные профессором Северусом Снейпом, завучем «Слизерина», на том основании, что оба ученика зачислены в его колледж. Завизированы леди Гермионой Малфой, официально назначенным директором «Хогвартса». Оба ответственных лица достаточно благонадежны, имеют орден Мерлина первой степени за особые заслуги перед магическим сообществом. Уточнения требуются?

– Как все это нудно, – прошептал Рики, стараясь не шевелить губами.

– А я не знал, что директор она, – Френк повернул к нему порядком изумленное лицо.

«Вечно ты ничего не знаешь, зато это не мешает тебе делать глупости», – подумал Рики.

– Можете вкратце изложить суть документов? – попросил министр.

– Охотно, сэр, – председатель отложил характеристики и заглянул в другую бумагу, очевидно, в собственный конспект. – Как мистер Эйвери, так и мистер Макарони неоднократно привлекались к наказаниям за нарушения школьной дисциплины. В случае с Эйвери причиной чаще всего служили стычки с другими учениками…

Френк съеживался на глазах, напоминая Рики, что мельницы богов мелют, хоть и медленно. Долгое время присущая Эйвери мания чистой крови, лично Рики много крови попортившая, теперь могла выйти Френку боком.

-…на почве соревнований между колледжами, – закончил председатель. – Он является постоянным членом квиддичной команды колледжа…

«Мог бы понять, что Снейп не станет делать тебе гадость», – Рики пренебрежительно покосился на одноклассника.

– Мистер Макарони склонен к нарушению школьного распорядка. Как правило, это пребывание вне общежития после отбоя. Этим грешат многие ученики, как известно. Профессор Снейп отмечает, что как ученик он не имел мотивацию учиться магии, когда прибыл в школу, а связывал свое будущее с магглами, но впоследствии переменился под влиянием крестного отца, мистера Гарри Поттера. Успеваемость Макарони высокая, шесть «Великолепно» за СОВ. Характеристика скорее положительная. И еще…

Председатель продемонстрировал уважаемому собранию большой голубой конверт.

– По семейным обстоятельствам Ричард Макарони полгода обучался в школе ясновидения и колдовского мастерства «МентеСана». В ответ на отправленный нашим департаментом запрос, директор этого заведения тоже любезно откликнулась и прислала характеристику.

– Я вижу, сэр Эрнст, вы добросовестно подошли к своим обязанностям, – вновь зазвенел голосок Амбридж, – но не понимаю, какое отношение это имеет к делу, которое мы здесь рассматриваем.

– Прошу меня не перебивать, – набычился председатель, глядя на нее волком. – Предупреждаю, еще одно нарушение – и Вам придется покинуть зал заседаний.

– Так что она написала? – поспешно заполняя паузу, спросил Уизли и заалел, как маков цвет.

– Ничего примечательного, – проворчал председатель. – Ученик также характеризуется положительно. Профессор Джиовинеза изъявила намерение принять мистера Макарони для дальнейшего обучения в «МентеСана». Вне зависимости от того, какое решение примет Уизенгамот.

Рики вдруг сделалось так спокойно и замечательно, словно до сих пор у него на шее был поводок, который теперь сняли. В самом деле, возможность учиться в «МентеСана», с ребятами, которых он знал, в данных обстоятельствах многого стоила.

– Хорошо тебе, – пробурчал Френк.

По залу пронесся шепоток.

– Да она чокнутая! – пробасил молодой колдун во втором ряду.

– Не смейте так говорить о Летиции Джиовинезе! – то леди Гермиона перегнулась вперед. Ее глаза гневно полыхали.

Председатель был вынужден прибегнуть к молотку, чтобы привести к порядку собрание. Рики обратил внимание, что на этот раз он не грозился никого удалить.

– Мадам директор, – примирительно заговорил министр, – здравомыслящая дама и мастер прорицаний. Уизенгамот прислушается к ее заявлению.

Поначалу Рики в этом сомневался – по опыту он знал, что англичане весьма скептически относятся к мнению иностранцев. Но к мнению своего министра они относились иным образом.

– Как вы могли заметить, – подытожил председатель, – опытные педагоги не скрывают, что дети не были беспроблемными. Однако не находят в этом ничего необычного.

Кажется, многие соглашались с этим, скорее всего – те, у кого имелись собственные дети. Рики приободрился.

– Думаю, самое время приступить рассмотрение первого пункта сегодняшней повестки дня. Кто за?

Других предложений не возникло. Даже старуха Амбридж, поколебавшись, все же подняла руку. Рики понимал, что ей, по сути, нечего возразить. Сам он на месте заседателей голосовал бы быстрее в свою пользу, чтобы освободиться и уйти по своим делам.

Почти на час о существовании Рики, казалось, все забыли, детально разбирая все этапы переписки Эйвери с Упивающимися смертью. Вызвали Гарри Поттера, и тот подтвердил, что, действительно, Эйвери несколько раз довольно настойчиво пытался заговорить с ним во время его визитов в школу. Дядя Гарри сокрушенно признался, что совершенно не понимал смысла этих попыток и стремился поскорее от Френка отделаться.

Предъявили письма. И вот тут начались приколы.

– Чем вы докажете, мистер Поттер, – заголосила Амбридж, – что это не Вы писали?

Все, включая министра, заметно растерялись.

– Я должен что-то доказывать? – удивился Поттер. – Разве меня обвиняют?

– Нет, мистер Поттер, – поспешил заверить его председатель.

– По-вашему, Долорес, Гарри Поттер связался с Упивающимися смертью? – насмешливо поинтересовался министр.

Амбридж словно по башке получила.

– Я вовсе… ничего такого… – залепетала она.

«Это было глупо», – отметил Рики. А перо Риты Вриттер строчило без остановки.

– Представьте, графологическая экспертиза имеется, – сэр Эрнст торжествующе извлек очередной пергамент и зачитал его содержимое.

Пылающий праведным гневом Гарри Поттер вернулся на место, и большинство заседателей тут же этим воспользовались, требуя перенести рассмотрение дела. Как оказалось, благодаря бюрократическим подробностям прошло уже более трех часов с момента рассмотрения. Узнав об этом, Рики сразу почувствовал, что и сам смертельно устал.

– Хоть бы предупреждали, – ворчали колдуны и ведьмы, пока расходились, – сколько это длиться будет. С виду простое дело, ничего особенного, но если тут замешана старая гвардия, это другое.

Дядя Гарри все же подошел к крестнику, когда в зале почти никого не осталось.

– Наберитесь терпения, молодые люди, – сказал он. – Завтра ваше дело решится.