La Trahison (гет)

На следующее утро Сириус Блэк проснулся удивительно рано. Весь вечер он внимательно смотрел по сторонам в поисках Рошелль, но заметить ее так и не удалось. Даже Лили призналась, что слизеринки не было в библиотеке, как обычно. Парень пытался не обращать внимания на скверное ощущение внутри, но это оказалось не так легко. После того, как он весь вечер дергался, попади девушка с косой в его поле зрения, Сириусу пришлось кое в чем себе признаться.

Он волновался за нее.

Это было странно. Непонятное чувство тревоги не покидало его весь вечер, и Римус отметил, что Блэк не в состоянии и минуты усидеть на одном месте. Сириус задумался, что делает Рошелль. Разозлился ли ее отец? Расстроилась ли она? В сознании промелькнула мысль о том, как она, плача, закрывается в спальне. Парень попытался оттолкнуть ее как можно дальше. Ему не нужны в голове подобные картины.

—…, но это ужасно, что я буду делать? Что, если он завалит меня? О нет, Джеймс, что, если он завалит меня? Я столько усилий потратила на этот предмет, мне так нужно получить П… *

Сириус вошел в гостиную и тут же увидел Лили Эванс: в школьной форме и крайне обеспокоенную. Она сидела рядом с Джеймсом, уронив голову на ладони. Поттер выглядел одновременно недоуменным и беспомощным. Он легко потрепал рыжую по голове.

— Лили, все в порядке, он не завалит тебя…

— Нет, завалит! Он будет так разочарован, я должна быть его лучшей студенткой!

Сириус бросил в сторону друга полный любопытства взгляд, и Джеймс вздохнул, прежде чем ответить:

— Лили, эм, забыла о домашнем задании по зельеварению, которое нам дал Слизнорт. Он его не сделала, а зелья завтра первым уроком.

— А, не волнуйся, Лили, — как ни в чем ни бывало сказал Блэк, садясь напротив. — Я тоже его не сделал.

Эванс подняла голову, смерив его мрачным взглядом:

— Я не удивлена, Блэк. День, когда я начну сравнивать свою домашнюю работу с твоей, будет тем днем, когда я потеряю последнюю каплю самоуважения.

— Ты же понимаешь, что говорила то же самое о перспективе встречаться с Джеймсом?

Лили покачала головой, нахмурившись:

— Что мне делать? Как я вообще могу появиться на уроке и показаться на глаза профессору Слизнорту, если я не сделала задание?

Сириус пожал плечами:

— Что, если ты не пойдешь на урок?

Девушка вздохнула:

— Я не стану прогуливать, Блэк. Это сделает все только хуже.

— Хорошо, я скажу по-другому. Что, если ты не сможешь пойти на урок?

* * *

Рошелль трусцой сбежала по ступеням, направляясь в кабинет зельеварения. Девушка знала, что уже опоздала, и ей оставалось надеяться только на то, что профессор Слизнорт простит ее на этот раз. Когда слизеринка проснулась, до урока оставалось только пятнадцать минут, а этого времени даже приблизительно не хватало на сборы.

— Мерлин… — пробормотала Рошелль при виде столпившихся в коридоре учеников. Возле входа в кабинет профессора Слизнорта стояла профессор Макгонагалл, говоря всем возвращаться. Большинство казались удивленными, и у многих на лице были широкие улыбки. — Что происходит?

Девушка оглянулась в поисках знакомых лиц. Лили Эванс стояла рядом, уставившись на кабинет так, будто бы ей не совсем было понятно, плакать или смеяться.

— Лили! Что случилось?

Гриффиндорка обернулась, и взгляд ее упал на Рошелль:

— О, вот ты где! Эм… Похоже, кто-то запустил упаковку фейерверков доктора Филибустера в кабинете зельеварения. Они вступили в реакцию с ингредиентами из кладовки с запасом, и… — грохот, донесшийся из-за закрытой двери, заставил Лили запнуться; Рошелль в ужасе уставилась на источник звука. — Собственно, случилось это.

— Урок отменяется! — прокричал профессор Слизнорт, и слизеринка улыбнулась: она представляла, кто мог стоять за такого рода трюком.

— Ну, пойдем тогда?

Девушки развернулись и снова направились к коридору. Лили окинула подругу любопытствующим взглядом:

— Так, эм… Где ты была вчера? Ты так и не пришла в библиотеку, и Сириус тебя повсюду искал. Он упомянул что-то о том, что твой отец прибыл в школу, — как ни в чем не бывало произнесла Староста Гриффиндора.

Рошелль кивнула.

— Да, ему нужно было выяснить кое-какие рабочие вопросы с профессором Дамблдором, — с легкостью в голосе начала девушка, но вдруг запнулась. Это вранье. Зачем она врет Лили? Почему бы ей просто не рассказать подруге все как есть? — Вообще-то, нет. Он был здесь, потому что Люциус рассказал ему, что что-то происходит между мной и Блэком.

Эванс подняла бровь:

— Вот как. Полагаю, он не был счастлив, в таком случае?

Рошелль издала сухой смешок:

— Счастлив? Он был вне себя. Угрожал отослать меня в Шармбатон, если я еще хоть раз заговорю с Блэком.

Лили задумчиво кивнула. Несколько мгновений между ними висела тишина, и слизеринка с любопытством глянула на подругу:

— О чем ты задумалась?

— Можно задать тебе один вопрос, Элль? — тихо спросила Эванс. — Я… предполагаю, что твой отец не знает, что, эм, мы с тобой друзья.

Староста Слизерина застыла, но медленно покачала головой:

— Нет, не знает.

— А хоть кто-нибудь вообще знает? Знаешь, я не замечала этого до недавнего времени, но мы проводим время вместе либо в библиотеке, либо на дежурствах, когда рядом никого нет. И я подумала… В смысле, я никогда не хотела ничего говорить. Но у тебя могут возникнуть какие-то проблемы из-за нашей дружбы?

Рошелль уставилась на Лили. Она ожидала, что подруга разозлится из-за того, что девушка никому ничего не говорила об их дружбе. В конце концов, Староста Слизерина всегда стыдилась этих ловких увертываний, особенно в последнее время. Но Эванс, казалось, вовсе не была расстроена…

— Если честно, мои родители пришли бы в бешенство. Их… Их убеждения другие, и я не говорю, что это что-либо оправдывает, но…

— Рошелль, я понимаю. Ты не можешь изменить, что они думают. И я признаюсь, что поначалу расстроилась, когда поняла, что ты пытаешься держать нашу дружбу в секрете от всего твоего факультета. Но, думаю, теперь мне понятна причина.

Слизеринка покачала головой:

— Лили, прости меня. Не знаю, что еще я могу сделать, кроме как извиниться. Мне стыдно, и я жалею о многих вещах… Но дружба с тобой точно не входит в их число.

Лили ответила улыбкой:

— Не волнуйся на этот счет. Рошелль, ты единственная слизеринка, из всех, кого я знаю, которая бы никогда не стала унижать меня из-за того, что я магглорожденная. И я бы была довольно бесполезной подругой, если бы злилась на тебя из-за убеждений твоих родителей. А сейчас, давай поторопимся. Что-то мне подсказывает, что одна компания интриганов сейчас очень собой довольна. У меня к ним несколько претензий.

* * *



Рошелль не могла не признать, что наблюдать за тем, как Лили ворчала на Джеймса и Сириуса из-за взрыва в кабинете зельеварения, было довольно весело. Улыбка все еще не покидала ее лица, когда девушка вошла в спальню за парой книг во время обеда. Рядом с клеткой Эмбер в ожидании сидела сова с привязанным к лапке письмом.

Рошелль тут же с удивлением узнала сову брата. Ройс очень редко писал ей. Будучи общительным и беззаботным по характеру, он с трудом находил в себе терпение для того, чтобы сесть и написать целое письмо. Девушка отвязала конверт и медленно развернула его содержимое.

«Рошелль,

Я подумал, тебе стоит знать, что дома сейчас не все гладко. Вчера отец вернулся домой, и мать была вне себя из-за того, что он отправился в Хогвартс поговорить с тобой. Она считает, что он неуместно отреагировал и теперь отказывается разговаривать с ним, пока он не признает, что был неправ. Оба они сейчас ведут себя довольно упрямо, но, думаю, отец скоро сдастся.

Он очень переживает за тебя. Письмо Люциуса его шокировало, и, подозреваю, его задела мысль о том, что ты можешь сделать что-то подобное. Тем не менее, он потихоньку приходит в себя. Он жалеет, что не выслушал тебя, и понимает, что повел себя слишком жестко. Рошелль, ты же знаешь, как расползаются слухи. Отец боялся, что кто-нибудь скажет тебе какую-нибудь гадость и ты расстроишься. Ему очень хочется защитить тебя. Он бы никогда не нашел в себе силы отправить свою дочь аж во Францию: он бы слишком скучал по тебе.

Рошелль, сейчас происходят некоторые вещи — вещи, которые ты не сможешь до конца понять. Отец в последнее время очень встревожен, и он сорвался на тебя. Не злись на него слишком сильно.

Думаю, скоро все успокоится. Сделай мне одолжение: попроси Люциуса держать свой длинный язык за зубами. Не могу даже представить, откуда он берет эти абсурдные идеи. Моя сестренка никогда бы не стала якшаться с такими мерзавцами, как предателем крови Блэком. Я серьезно начинаю уставать от нашего кузена. Он все никак не перестанет писать мне о всякой бессмыслице. Будто мне больше нечем заняться.

С любовью,

Ройс.»

Несколько мгновений Рошелль не отрывала от письма недоуменного взгляда. Неужели Ройс говорил правду? Может ли ее отец действительно жалеть о том, что сказал ей вчера? Девушка не могла не признать, что он был сам на себя не похож. Она должна была заподозрить, что что-то не так. Отец Рошелль бы никогда так себя не повел, не беспокой его что-то.

«Вещи, которые ты не сможешь до конца понять». Эта фраза волновала ее больше всего в письме брата. Что это такое таинственное, на что намекает вся ее семья, но никто никак не расскажет ей, в чем дело? Связано ли это как-то с тем, через что проходит Люциус? Рошелль стало интересно, о чем он пишет Ройсу. Это казалось непохоже на Люциуса — беспокоить кузена по пустякам.

Староста Слизерина быстро сложила письмо и захватила книги, прежде чем направиться к выходу из спальни. Но стоило Рошелль выйти в гостиную, она едва не врезалась в двух людей, стоящих у входа в спальни девушек.

— Извините! — пробормотала слизеринка, опираясь на стену, чтобы вернуть равновесие.

Подняв взгляд, Рошелль поняла, что чуть не врезалась в Рабастана Лестрейнджа: он стоял рядом со смутно знакомой ей девушкой.

— Эм, Рабастан?

— Рошелль, — поздоровался юноша; в улыбке его просматривалось самодовольство, и Рошелль с непониманием глянула на парня. — Ты уже знакома с моей девушкой — Фрейей Хейзелвуд? Она на курс младше нас. Фрейя, это Рошелль. Кузина Люциуса.

Староста Слизерина вежливо улыбнулась Фрейе. Последнюю огромные голубые глаза и широкая улыбка делали симпатичной.

— Здравствуй, Фрейя. Приятно познакомиться.

— Ах, я тоже счастлива познакомиться с тобой! — прощебетала девушка, вцепившись в руку Рабастана; ее ногти едва ли не догоняли по длине сами пальцы, и Рошелль вздрогнула, наблюдая за тем, как они впиваются в кожу Лестрейнджа. — Всегда здорово знакомиться с друзьями Рабастана!

Рошелль заставила себя улыбнуться, пытаясь припомнить, когда именно они с Рабастаном успели стать друзьями. Она всегда считала парня скорее… знакомым? Девушка не была уверена. Она выдавила еще одну улыбку, глядя на обоих Фрейю и Рабастана, прежде чем закинуть сумку на плечо.

— Ну, мне пора на урок. Хорошего дня вам обоим.

Они оба улыбнулись ей, и Рошелль поспешила к выходу. Девушка все еще слышала хихиканье новой знакомой, когда ведущая в подземелье дверь закрылась за ней. Староста Слизерина едва удержалась, чтобы не закатить глаза.

* * *

Сириус едва слышно что-то бормотал себе под нос, пристально разглядывая Карту Мародеров под светом своей палочки. Большинство портретов на стенах посапывали во сне, и Блэк был счастлив, что Джеймс одолжил ему мантию-невидимку для этой конкретно ночной авантюры.

— Итак, куда бы она пошла? — тихо спросил он сам себя.

Парень видел Виттори в коридоре на третьем этаже всего несколько мгновений назад, но теперь крохотная точка с ее именем исчезла оттуда. Он принялся рассматривать соседние коридоры, пока не заметил, что точка движется к Астрономической башне. Улыбнувшись, Сириус бесшумно направился в том же направлении. 

Когда он заметил Рошелль, она сидела на подоконнике над ступенями на середине пути к верху башни. Теперь она читала другую книгу, и Блэк нахмурился. Она когда-нибудь вообще делает что-то еще? Парень скинул мантию и подошел к слизеринке.

— Так-так. Надеюсь, на этот раз не кулинария?

Виттори вскрикнула от неожиданности. Когда она подняла широко распахнутые глаза, в них ясно читался гнев:

— Надо было обязательно меня так пугать? Я не слышала, как ты поднялся сюда!

Сириус пожал плечами, складывая мантию и вешая ее на руку. Рошелль с неодобрением глянула на плащ:

— Это что, мантия-невидимка?

— Возможно. А что?

Девушка покачала головой, сдерживая улыбку:

— Ничего. Просто это объясняет, как вы с друзьями умудряетесь никогда не быть пойманными. Умный трюк.

Блэк усмехнулся:

— Спасибо, так и есть. Не возражаешь, если я составлю тебе компанию?

— Думаю, не стоит предполагать, что ты послушаешь меня, если я скажу тебе возвращаться в спальню, или тебе назначат наказание? Это, похоже, с вашей компанией не работает.

— Это да или нет? — нахмурился Сириус.

— Если тебе так сильно хочется.

Он поднялся, чтобы занять место рядом с ней на подоконнике. Слегка наклонившись, парень заглянул в книгу слизеринки. Еще один роман, но на этот раз, похоже, без фальшивой обложки.

— Тебе не стоит столько читать, — с усмешкой посоветовал Блэк. — Испортишь зрение, и тебе понадобятся очки, как Джеймсу. Они бы тебе не особо пошли.

Губы Рошелль тронула улыбка. Еще одна искренняя улыбка, заставившая Сириуса поймать себя на том, что он снова обращает внимание на ямочки у нее на щеках, как и вчера.

— Можешь за меня не волноваться, Блэк. Целители в Святого Мунго сказали, что мне, скорей всего, никогда не понадобятся очки. У меня идеальные глаза.

— Это правда, — тихо ответил гриффиндорец, улыбнувшись румянцу, появившемуся у нее на щеках; девушка отвернулась, снова спрятав взгляд в страницах. — Что вообще такого очаровательного в этих книгах? Никогда не видел, чтобы кто-нибудь еще их читал.

— Это потому что выбор волшебной художественной литературы весьма скудный, — объяснила Виттори. — Но маггловские романы… Я особо ничего не ожидала, когда впервые попробовала начать читать один из них, но это оказалось чем-то невероятным. Эмоции и чувства доходят до неимоверных глубин. Удивительно, как магглы, за неимением магии, живут не менее комфортно, чем мы. Я куда больше их зауважала.

Сириус, все еще улыбаясь, взглянул на нее:

— Довольно опасная точка зрения. Подозреваю, ты не восхваляешь маггловские романы перед Малфоем.

— Я ничего ни перед кем не восхваляю, — засмеялась Рошелль. — И мне не нужно скрывать подобное от тебя. Если мои точки зрения опасны, твои гораздо хуже, Блэк.

В ответ гриффиндорец лишь пожал плечами. Рошелль молча наблюдала за ним несколько мгновений. Сириус, казалось, очень удобно устроился, скрестив ноги и облокотившись на оконное стекло. Девушка нахмурилась.

— Что? — спросил Блэк, заметив ее выражение лица. — Я обязан держать спину прямо в вашем присутствии, миледи?

— Не думаю, что ты бы послушался, даже если бы я попросила, — просто ответила слизеринка. — Что ты вообще здесь делаешь? Мне весьма трудно поверить, что обсуждение маггловских романов со мной для тебя важнее, чем сон.

— Я думал спросить тебя о том, что случилось вчера. В смысле, с твоим отцом.

Рошелль нахмурилась. Она не была уверена, что хочет обсуждать произошедшее с Блэком, в большинстве своем из-за того, что у нее самой были по этому поводу слишком смешанные чувства. И у нее не было желания оскорблять отца перед ним.

— Все прошло нормально. Он сказал мне держаться подальше от тебя и твоих друзей.

Сириус приподнял бровь:

— Или?..

— Что, «или»?

— Всегда есть какое-то «или».

— Или он отправит меня во Францию. Шармбатон, если вдаваться в подробности. Но я не думаю, что он бы действительно так поступил.

Блэк усмехнулся мысли о Шармбатоне:

— Школа для девушек? Я слышал, там полным-полно Вейл…

Рошелль едва не рассмеялась, увидев радостное выражение его лица:

— Знаешь, может, моему отцу лучше отправить туда тебя. Тебе бы точно понравилось больше, чем мне.

— Возможно.

Девушка пожала плечами:

— Это очень странно, не находишь? Если бы около года назад мой отец услышал от Люциуса, что я, эм, провожу с тобой время, думаю, он бы безумно мною гордился. Моя мать поздравила бы меня с тем, что я нашла кого-то настолько чистой крови, и все были бы счастливы. И, тем не менее, то же самое происходит сейчас, и они готовы отослать меня в другую школу, чтобы этого не происходило.

— Такова жизнь, — усмехнулся Сириус. — Моя мать бы считала тебя прекрасной невесткой.

Глаза Рошелль в ужасе расширились:

— О Мерлин, ни за что! Думаю, я бы повесилась, если бы мне пришлось стать ее невесткой. Может, это единственное преимущество всего происходящего.

— Что, брак со мной не компенсировал бы этого?

— Все блага мира не компенсировали бы жизнь с Вальбургой Блэк.

Сириус засмеялся, и оба они смотрели друг на друга несколько мгновений. Девушка вдруг осознала, что вглядывается в его серые глаза. Она раньше не видела такого цвета глаз. Слизеринка поспешила оторвать взгляд.

— Каково это было? — спросила Рошелль, вдруг понизив голос.

На лице Блэка отразилось непонимание:

— Каково было что?

— Уйти из дому. Каково это было?

Юноша задумался, не смеется ли она ним, но одного взгляда на лицо Виттори хватило, чтобы понять, что вопрос был абсолютно серьезным. В глазах ее было нечто большее, чем любопытство. Что-то вроде беспомощности, мольбы об утешении. Сириус не был уверен, что это что-то, что он может обеспечить ей.

— Как глоток свежего воздуха, — ответил он после секундной паузы. — Это было, будто… Будто бы я сидел и дышал какой-то гнилью всю свою жизнь. И я боялся выйти, потому что думал, что снаружи эта вонь будет еще сильнее. Но когда я нашел смелость таки выйти и вдохнул свежего воздуха, я лишь пожалел, что не сделал этого раньше.

Рошелль нахмурилась, взглянув на него:

— Ты ни разу ни о чем не жалел?

Сириус вздохнул:

— Честно? Есть кое-что, что бы я изменил, если бы мог. Нужно было взять с собой плакаты со стен. Не похоже, что я могу вернуться и забрать их.

Девушка закатила глаза, но не смогла сдержать улыбки:

— Невероятно.

— А я о чем! Не могу поверить, что я мог просто забыть их. Я уже был у Джеймса дома, когда понял…

Рошелль засмеялась, шутливо ударив парня по руке. Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей, тут же заставив уголки губ девушки опуститься. Слизеринка тяжело сглотнула, наблюдая за выражением его серых глаз, когда их пальцы переплелись и тепло его руки быстро начало передаваться ей. Пальцы девушки поначалу онемели, прежде чем сжаться в ответ.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ч-что? — спросила Рошелль, с трудом пытаясь оторвать взгляд от их рук.

— Зачем спрашивать меня о том, каково было уйти из дому? Если только у тебя самой не было похожих мыслей, — ответил Сириус. — Это точно не было пустой попыткой поддержать разговор.

Девушка подняла взгляд:

— Я не думаю о побеге.

— Не говори, что у тебя никогда не было подобных мыслей.

— Не было, — решительно ответила Рошелль. — Блэк, я люблю свою семью. Я не сужу тебя за то, что ты сделал: думаю, теперь я понимаю. Но ты не можешь ожидать, что я сделаю то же самое. Я бы никогда не оставила родителей и брата подобным образом. Они бы не перенесли этого.

Рошелль заметила, как взгляд его потемнел. Выражение лица гриффиндорца могло быть описано только как гнев. Он нахмурился, сильнее сжимая ее руку:

— Зачем ты делаешь это с собой?

— Что делаю? — в непонимании спросила девушка.

Он вглядывался в ее глаза, будто пытался прочесть мысли. Чувствуя себя некомфортно, Рошелль отвернулась, но он тут же развернул ее лицо к себе. Рука, которая не была на ее руке, теперь осторожно держала ее лицо, заставляя слизеринку смотреть на Сириуса.

— Зачем убеждаешь себя в том, что что-то им должна? Послушай, меня Рошелль, ты ничем им не обязана. Они не сделали ничего, кроме того, что кормили тебя враньем и превращали в их идеальную дочурку. Но тебе не было предназначено быть ею. Ты можешь быть чем-то гораздо бо?льшим. Зачем позволять им удерживать тебя? Зачем удерживать себя?

Девушка тяжело сглотнула, снова пытаясь отвернуться от него, но его рука крепко сжимала ее подбородок.

— Я не удерживаю себя…

— Не ври себе. Можешь врать другим, мы все это делаем. Но сейчас ты врешь себе, — от сделал акцент на последнем слове.

— Отпусти, — пробормотала Рошелль, пытаясь освободить лицо. — Блэк, я не хочу продолжать этот разговор, отпусти меня. Пожалуйста.

Сириус разжал пальцы, и девушка в гневе отвернулась от него. Кем он себя возомнил, рассказывая ей, что она чувствует? Она не врет себе. Она точно знает, что делает. Девушка вырвала свою руку из его, и спрыгнула с подоконника, захватив книгу. Рошелль уже занесла ногу над ступенькой, чтобы начать спускаться, когда она услышала голос:

— Эй! Тут есть кто-нибудь?

Глаза девушки расширились, стоило ей узнать говорящего. Рошелль обернулась:

— Это Фернс, он староста с седьмого курса!

Сириус приподнял бровь:

— И что? Скажи ему, что патрулируешь эту лестницу.

— Но сегодня не мое дежурство! Я нарушаю правила точно так же, как и ты!

Гриффиндорец спрыгнул с подоконника, быстро расправляя мантию-невидимку. Он жестом указал Рошелль подойти ближе, и поспешил набросить ее на них обоих, как раз в тот момент, когда шаги послышались внизу лестницы, ведущей в Астрономическую башню. Рошелль ссутулилась, пытаясь поместиться под мантией, в то же время не касаясь Блэка.

— Наши ноги видно! — пробормотал Сириус, заметив, что девушка стоит слишком далеко.

Мантия из-за этого поднималась, и их обувь было прекрасно видно. Парень схватил Виттори за плечо и потянул ближе к себе, так что теперь спина Рошелль касалась его груди. Его руки не отпускали ее плечи, чтобы удержать девушку на месте, и он слегка согнул колени, чтобы мантия наконец коснулась земли.

— Кто здесь? Уже наступил комендантский час, вас не должно здесь быть! — крикнул Фернс, когда его шаги стали слышны лучше. Вскоре и он сам появился в поле зрения: высокий блондин с эмблемой Рейвенкло на мантии, явно в замешательстве. — Клянусь, я слышал голоса…

Фернс продолжил подниматься по лестнице, и Рошелль в ужасе отступила назад, боясь, что он врежется в нее. Сириус споткнулся и врезался спиной в стену. Теперь он оказался зажат между ею и слизеринкой, боящейся ступить вперед и коснуться Фернса. Староста еще раз посмотрел по сторонам, все еще не убежденный в том, что рядом никого нет, прежде чем медленно начать спускаться обратно.

Как только он скрылся из виду, Рошелль поняла, что не дает Сириусу отступить от стены. Она выскользнула из-под мантии-невидимки и отступила, давая ему возможность дышать.

— Не знал, что ты так хочешь прижать меня к стене, Виттори, — с усмешкой произнес Блэк.

Рошелль замотала головой, тяжело дыша и не в силах спрятать ужас на лице.

— Заткнись. Это было ужасно!

Сириус поднял бровь:

— О чем ты? Худшее, что он мог сделать, если бы увидел нас, это назначить нам наказание. Далеко от угрожающей жизни ситуации.

Рошелль нахмурилась:

— Может, для таких, как ты. Я никогда не получала наказание и не собираюсь. И ты понимаешь, что у Фернса один из самых длинных языков в этой школе? Весь Хогвартс бы услышал какую-нибудь ужасную, в тысячу рас преувеличенную историю о том, как он застукал нас в Астрономической Башне. Наша репутация была бы разрушена!

— Я бы не был так уверен. Думаю, ребята из команды по квиддичу чуть больше бы меня зауважали, узнай они, что я переспал со слизеринкой… Это серьезно. Не все на такое способны, — пошутил Сириус, но увидел мрачный взгляд собеседницы. — Что? Это просто шутка.

— В таком случае, она не смешная. Это не кажется шуткой, Блэк. Почему меня всегда застают с тобой в ситуациях, производящих совсем не правильное впечатление?

Гриффиндорец пожал плечами:

— Может, жизнь пытается тебе на что-то намекнуть, дорогуша. Никогда не думала об этом в таком ключе?

*П — превосходно