Весна в октябре (гет)

Время до начала урока ещё было, Ирука-сенсей пока не появился, поэтому Шикамару, с усмешкой наблюдая за Наруто, тренировался в своих теневых дзюцу. Тонкие незаметные тени, прокрадывались по полу, перепрыгивали по воздуху со столешницы на столешницу, незаметно сдвигали, подымали и меняли местами предметы на столах одноклассников. Те занимались своими обычными делами — кто обсуждал друг с другом события прошедших дней, кто строил глазки Саске Учиха (и то, что одной из девушек этого возмутительного клуба была ангельски прекрасная Сакура-тян, глубоко ранило сердце), кто хвастался своей неимоверной крутизной (и этому кому-то согласно подгавкивал Акамару), а кто просто сидел с непроницаемым видом. Наруто Узумаки разлёгся на парте, меланхолично болтал ногой и явно пребывал в состоянии задумчивости. Тонкая чёрная тень метнулась к нему и коснулась тела. Голова Наруто приподнялась и слегка стукнулась о парту.

— Ну чего, Шика? — не поднимая головы, спросил Наруто.

— Ты сегодня необычно задумчив, — бросил Шикамару. — А это тебе совершенно несвойственно.

— Я думаю!

— Это тебе точно совершенно несвойственно! — ехидно бросила Ами.

— Фуу считает что тебе с подругами-гориллами нужно пойти побиться головой об дерево! — прозвучал беззаботный голос. — А братик Наруто — очень умный!

Предыдущие попытки прессовать самую новую куноичи класса для банды Ами закончились плачевно. Бойкая и жизнерадостная красноволосая девочка, не меняя своего беззаботного поведения, ухватила Ами и Фуки за шиворот и, выпустив крылья (это дзюцу весь класс, включая Учиху признал очень крутым), развесила их на ветвях ближайших высоких деревьев. Касуми вовремя скрылась, тем самым избежав унижения.

— Просто он редко это показывает! — хихикнула вторая красноволоска класса.

— Карин-тян, ты иногда бываешь очень злой! — надул губы Наруто. — К тому же, мы шиноби, а значит должны быть скрытными.

— И о чём же ты думаешь? — спросила Ино. Сидящая рядом Хината согласно кивнула.

— О том, как стану шиноби. О своей команде. О сенсее.

— Хочешь знать, кто будет твоим напарником? — подал голос Тобио.

— Неа, с этим вопросов нет. Я буду в команде с Шикамару и Роком Ли!

— Но ведь Рок Ли — на год старше! — удивился Чоуджи. — Хотя, если он разок провалит экзамены...

— Скажи нам с Хинатой, Наруто-кун, — голос Ино был настолько мил, что все присутствующие в классе втянули головы в плечи. — а почему именно с ними?

— Ино-тян, представь, какая у нас будет офигенная команда! Рок Ли станет крутейшим спецом в тайдзюцу. Мы с Шикой тоже хороши в тай, а значит наша команда наваляет кому угодно. У меня море чакры и тысячи клонов! Я смогу использовать ниндзюцу бесконечно, а Шика своими тенями сможет остановить хоть биджу! Наша команда будет просто самой жопонадирающей в мире!

Ино застонала и ткнулась лбом в парту, и Хината с сочувствием положила руку ей на плечо.

— Ты, похоже, всё распланировал, тупица, — высокомерно сказал Саске. — Но кто будет сенсеем у такого идиота как ты?

— Вот! Вот об этом я и думаю! — пропустил мимо ушей оскорбления Наруто. — Я хотел бы дедулю Сандайме, но он слишком стар для этого!

— К тому же, Сандайме-сама — Советник, — подсказал Тобио.

— И это тоже. Годайме — вообще Хокаге. Братики Нагато, Яхико или мама Конан тоже были бы супер, но бра... Орочимару-сама сказал, что они нужны для каких-то офигенно важных миссий и пока джонин-сенсеями не будут! Ма Цунаде занята в госпитале, а её извращенец мне не нравится...

— Цунаде-сама и Джирайя-сама — тоже Советники! — не унимался Тобио.

— Ещё крут тот чувак в маске, — продолжал Наруто. — к тому же его обучал сам Йондайме!

— Какаши Хатаке — гений, он может многому научить, — задумчиво сказал Саске. — но он не круче моего брата!

— Сестрёнка Анко — тоже офигенная, её сенсеем был бра...Орочимару-сама! А ещё очень крутой Хаяте Гекко-сан — вы бы видели как он владеет мечом! И Аоба Ямаширо-сан тоже крут, а Генма Ширануи-сан вообще был телохранителем Хокаге!

— Наруто, подвязывай, скоро придёт Ирука-сенсей, — поторопил Киба. — Так чего ты разнылся?

— Я не знаю, кто будет лучшим сенсеем для нашей команды!

— Ты же знаешь, что на это никак не повлияешь? Что команды составляются по результатам учёбы и утверждаются лично Хокаге? — спросила Сакура. — К примеру, я абсолютно уверена, что попаду в команду к Сас...

— Я же ниндзя! У меня есть время, чтобы узнать критерии и подстроить так, чтобы очутиться в команде нужного мне сенсея. Но в том-то и дело, я не знаю, кто именно мне нужен!

— Пф, тут и раздумывать не надо. Должен быть гений! — отрезал Саске.

— Или человек, у которого больше всего крутых ниндзюцу! — внёс своё предложение Тобио.

— Значит гений! — вновь выступил Саске.

— Или это должна быть крутая куноичи! — заявил Киба. — Взрослая красотка, грациозная и смертоносная, с прекрасным лицом и фигурой!

Раздался ропот множества девушек. Шикамару про себя усмехнулся, похоже, будущие куноичи не знали, как отнестись к заявлению Кибы: то ли обрадоваться комплименту, то ли возмутиться извращённому подтексту.

— Типа твоей мамы? — фыркнул Хибачи.

Киба смутился и отвернул голову. Ино обожгла Наруто взглядом и спросила:

— Скажи мне, Наруто-кун, а почему ты не хочешь, чтобы в твоей команде была я или Хината? Или мы недостаточно хороши для тебя?

Узумаки понял, что сделал что-то не так, привстал и беспомощно огляделся по сторонам в поисках поддержки. Он увидел, что со всех сторон на нём в ожидании ответа скрестились любопытные взгляды. В глазах Кибы и Чоуджи мелькнуло сочувствие, на лице Саске застыла насмешка, Гаара всё так же спал, лицом уткнувшись в подушку из песка.

— Э-э-э, может быть получится сделать так, чтобы в команде стало пять генинов? — осторожно спросил Наруто.

— Не выйдет! Стандартная команда состоит из сенсея и трёх генинов! — мстительно сказала Ино.

— Ну-у-у, может я смогу как-то упросить Хокаге?

— Наруто, состав команд нашего селения выверен годами практики. Идеальный баланс между возможностью сенсея обучать своих подопечных, способности команды выполнить миссию и величиной оплаты на каждого члена, — напомнила Сакура. — Если миссия слишком сложна, то на неё отправляются две команды, либо же собирается специальная команда под текущую задачу!

Ино всё так же обжигала мнущегося Наруто и Шикамару решил выручить друга, сменив тему разговора.

— Наруто, мы же с тобой говорили о сенсее!

— Да? Не помню! — обрадованно воскликнул Наруто. Очень обрадованно. — Это, наверное какой-то гений, ставший генином в три года, чунином в пять и джонином в семь?

— Напротив. Он стал джонином совсем недавно. У него нет таланта в ниндзюцу и гендзюцу. Я говорю о Майто Гае.

— Я слышал о нём. Но ведь он был последним в классе! — крикнул Унаги. — Что же за учителем он станет?

Со всех сторон раздался шум согласия. Взгляды всего класса скрестились на Шикамару. Всех интересовал ответ лучшего ученика, остроту чьего разума признавал даже надменный Саске.

— Вы даже не стараетесь думать! — насмешливо фыркнул Шикамару.

— Ну так просвети нас, о великий гений, — сказал Киба.

— Хорошо. Представьте себе, есть два джонина. Один — гений своего клана. Ему всё давалось без усилий, он без проблем преуспел во всех искусствах шиноби и легко стал джонином. Второй — бездарь. У него ничего толком не выходило. Но он не сдался, он, сцепив зубы, шёл вперёд, преодолевал множество препятствий на пути к своей цели. Он не остался генином, не довольствовался, став чунином. Нет, он стал джонином, элитой нашей деревни. Сами подумайте, кто из них лучше знает, как помочь своим генинам достичь вершин?

— Но ведь у гения есть много крутых дзюцу! — не сдавался Наруто.

— И с чего ты взял, что они тебе подойдут? Почему ты считаешь, что он тебя всем им научит? — рассмеялся Шикамару.

— То есть гений — плохо?

— Не очень хорошо. Но хуже всего — это гений с кеккей генкаем!

— Но почему? — изумился Саске.

— Я думал, что это очевидно! Его дзюцу и способы учёбы не подойдут, если у тебя не такой же геном. Ну а если такой же, то для чего тебе этот сенсей, если тебя научат пользоваться геномом у себя в клане? Возьмём твой Шаринган. Ты сможешь копировать тайдзюцу и техники, один раз на них взглянув. Пользоваться додзюцу тебя никто не научит — оно либо активировалось, либо нет.

— Погоди, Шика, — вновь встрял Наруто. — То есть получается, «чем хуже — тем лучше»? Но это же абсурд!

— Ты видишь всё не с той стороны, — усмехнулся Шикамару. — Ты смотришь на результат, а не на пройденный путь. Как думаешь, кто лучше укажет дорогу, человек, переместившийся с помощью дзюцу, или же тот, кто споткнулся по пути об каждый камушек?

Глаза Наруто остекленели и уставились в никуда. Зашедший в класс Ирука-сенсей оглядел непривычно тихих учеников, рыкнул на Наруто, и тот, к удивлению учителя, безропотно слез с парты и сел на своё место. Но более всего поразило Ируку, что Узумаки был тих и задумчив до самого конца уроков.

* * *

Настроение Годайме Хокаге был просто прекрасным. Изначально додзюцу Обито Учиха его подкупало безграничными возможностями пространственно-временной техники. Было заманчиво делать себя при атаке врага нематериальным, тем самым избегая физических повреждений и воздействий любых дзюцу. Орочимару знал, что Минато был силён, очень силён. Саннин не сомневался, что в прямом бою со своим предшественником у него тогда не было бы ни малейшего шанса. Но, благодаря сыну Минато, теперь шансов против Орочимару не было ни у кого в мире. И, увлёкшись другими проектами, а так же текущими заботами деревни, Орочимару не стал исследовать феномен Камуи. Очень опрометчиво. Недостойно настоящего учёного.

В первую очередь Хокаге решил, что пространственное дзюцу Минато всё-таки превосходило Камуи. Скорость перемещения дзюцу Шарингана была далека от удовлетворительной. Сочетание же Камуи и Хирайшина давало невероятно сильный кумулятивный эффект.

Нематериальность была почти безупречной, но анализ способности нашёл несколько серьёзных недостатков. Часть тела, которая должна была стать неосязаемой, временно переносилась в Измерение Камуи. И пусть попадание туда было затруднено, Орочимару знал, что при последовательных и целенаправленных попытках, можно создать пространственное дзюцу. И тогда человек, использующий Камуи будет беззащитен перед лицом врага. Да, людей, способных попасть в другое измерение в мире не было. Но как учёный он не обольщался — даже самые уникальные вещи можно исследовать, понять и повторить. Пятиминутное ограничение было сущей ерундой — за это время сильный человек может уничтожить любое количество атакующих.

Но тут открылась другая сторона способности. В Камуи можно было не только переместиться самому, но и переправить множество необходимых вещей. Бесконечное пространство чёрных кубов было идеальной лабораторией. В нём отсутствовали посторонние воздействия чакры, не дул ветер и была стабильная прохладная температура. Ограничивать помещения и зоны можно было без проблем с помощью дзюцу Дотона и Мокутона, а Шотон идеально подходил для создания застеклённых лабораторных помещений.

Все те пленники и подопытные экземпляры, на которых Орочимару планировал ставить эксперименты, в измерении Камуи просто пропали бы без вести, без каких-либо следов крови и чакры.

Пусть Орочимару и не собирался пока переходить к старым методикам исследований, но существование такой возможности не могло не радовать.

Он с неудовольствием отметил, что часть недостойной учёного щепетильности Цунаде передалась и ему. И если для Цунаде человеческая жизнь представляла ценность — сказывались десятилетия работы ирьёнином — то открытие у себя пободбных качеств неприятно удивило. Хокаге понял, что это вопрос достойный кропотливого осмысления. После тщательных раздумий Орочимару пришёл к выводу, что помимо незаметного влияния Цунаде и её жизнерадостного белобрысого сопляка, на нём отпечатались и обязанности Хокаге — нежелание расходовать ресурсы, которые можно употребить на какие-либо другие важные цели.

Впрочем, благодаря Обито у Орочимару появились новые образцы для опытов. Бесконечное количество искусственных людей, способных принять в себя любую чакру и симулировать на всех уровнях, включая клеточный, свойства любого из подопытных, при наличие некоторого количества чакры... Это был лучший подарок на День Рождения, праздник, который Орочимару не отмечал, начиная со смерти родителей. Белые Зецу не были идеальны. Они плохо реагировали на природную энергию, быстро прорастая ветками и листьями, но они были крепкими, выносливыми и пластичными.

Проект будущей лаборатории всё более и более оформлялся перед глазами Саннина.

Орочимару намечал перспективные направления для исследований и отбрасывал тупиковые.

После тщательного изучения с документацией техники из Юки но Сато, Орочимару нашёл несколько способов её применения в лаборатории. К примеру, была возможна изоляция образцов от воздействия фоновой чакры. Генераторы давали пусть и не слишком большой, но стабильный поток чакры, что могло быть использовано в опытах. Фуин-барьеры можно было дополнить кристаллами, что очень хорошо сказывалось на надёжности.

И пусть Орочимару понимал, что за подобной техникой будущее, он вынужден был признать, что его интерес учёного не лежит в этом направлении. Сам он предпочитал исследования в биологии, чакре и фуиндзюцу — областях, в которых он всегда был признанным специалистом.

Вода Героев из Такигакуре, чьи образцы были похищены после многочисленных допросов Фуу Узумаки, замаскированных под задушевную беседу, имела немалую ценность. Её деструктивный эффект нивелировался клетками Шодай Хокаге, вызывая после употребления лишь сильную усталость. Оставалось только разработать методику синтеза этого препарата — Великое Древо Такигакуре выдавало слишком малое количество для серьёзного исследования. Но, к сожалению, надежды, возлагаемые на эту легендарную жидкость были слишком завышены. Перенасыщенная природной энергией вода хранилась пусть и долго, но лишь ограниченное количество времени. Эффект по разрушительности для тела был схож с открытием Хачимон, усиление чакры было лишь чуть поменьше, а сложность получения делало всю затею почти бессмысленной. По окончанию серии опытов Орочимару собирался выяснить, пометить направление как бесперспективное, либо же придумать как улучшить препарат.

Чакра Звезды из Хошигакуре, на которую он возлагал столько надежд, тоже имела несколько побочных эффектов и не годилась для немедленного практического применения. Пусть получение Звезды оказалось очень простым — агент лишь намекнул Нацухи из Хошигакуре о том, что лучший в мире медик может спасти её умирающего мужа Хотаруби и напомнил о желании Хошикаге (Орочимару всегда издавал смешок, когда слышал о подобном самомнении) прекратить тренировки. Затем неизвестные нукенины напали на Звёздное Додзё, разрушили его и похитили столь ценный предмет. В результате скоротечной погони, двое из троих шиноби Хошигакуре были ранены, а один взят в плен. Орочимару был рад, что Акахоши, его пленник, прошёл полный курс облучения чакрой Звезды, это давало возможность получить бесценные данные о пределах воздействия, и в отличие от Нацухи и Хотаруби (эксперименты над которыми Цунаде ни за что бы не одобрила) с ним можно было не церемониться. Пусть Орочимару пришлось пообещать помощь Хошигакуре с преподавателями обычных дисциплин шиноби и несекретными дзюцу, он считал, что дело того стоило. Он выиграл как Хокаге — ценою длительных миссий для нескольких хороших чунинов Коноха укрепила отношения с одной из небольших Скрытых Деревень и получила плацдарм в Стране Медведя, а как учёный он получил не только бесценный артефакт, но и доступ к изрядным запасам смертельно ядовитого газа с интересными свойствами.

Нет, положительно, жизнь была прекрасной. Пусть обязанности Хокаге отдаляли его от интересной работы и захватывающих исследований, за жалкий десяток лет это позволило ему получить великолепную базу для следования по пути познания.

И теперь оставалось дело за малым. Орочимару требовался преемник. На эту роль идеально подходило его создание — самозванный младший брат. Впрочем, было ещё две потенциальные кандидатуры, и то, что они давно были мертвы, не смущало Орочимару. Как показало обследование Обито, воскрешение Риннеганом использовало жизненную силу шиноби, но благодаря клеткам Шодай Хокаге, это выливалось лишь во временную усталость без долговременных последствий. Поэтому он был совершенно не против вернуть Цунаде Наваки и Дана, и даже сделать это собственноручно.

Но ещё больше Орочимару хотелось мира во всём мире. Пусть войны и сражения бывают иногда забавны, вся эта суета редко когда позволяла сосредоточиться на интересных вещах. Поэтому разгуливание на свободе материализованной воли одного из сильнейших шиноби за последние пару сотен лет было очень неприятным явлением. И пусть сейчас не было предпосылок к войнам, но при желании разжечь конфликт было возможно. Тот компромат на Кумо, который имелся у Хокаге, практически исчерпал свою полезность в виду срока давности (события, произошедшие семь лет назад, для даймё Великих Стран вряд ли стали бы настолько шокирующими). Даймё Ветра всё так же держал Сунагакуре на грани, и Орочимару прекрасно знал, на что способны отчаявшиеся люди. Мизукаге пришёл в себя от гендзюцу Обито и начал править своей деревней вполне разумно, что позволило в рекордные сроки вновь стать силой, с которой следует считаться (пусть и вернулись в родную деревню лишь считанные патриоты, а значит обладателей улучшенных геномов в Кири было лишь минимальное количество).

И если найдётся достаточно хитрое существо, чтобы устроить несколько хороших провокаций, то Конохе вновь придётся воевать, а Орочимару вновь заниматься неинтересными ему ныне вещами. И допустить этого было нельзя.

К счастью, существовал простой рычаг воздействия, чтобы выправить текущую ситуацию.

— Хокаге-сама, я прибыл по вашему приказу.

— Ну-ну, Итачи-кун, не нужно так формально. У меня для тебя будет небольшое задание. Это секретная миссия, о которой не должен знать никто. Она касается безопасности деревни. Сделаешь мне одолжение?

— Я выполню любой ваш приказ, Хокаге-сама!

— Ку-ку-ку, мне нравится твой энтузиазм. Изучи, пожалуйста, экономические сводки по Сунагакуре. Мне нужно, чтобы в ближайшие полгода даймё Ветра понял ошибочность своей политики и возобновил приемлемое финансирование Суны. Но не слишком щедрое — Раса не заслужил.

— Какие средства разрешено примерять?

— Любые, Итачи-кун. Лишь бы никто не обнаружил связь с нашей деревней. Да, именно, я надеюсь на твой Мангекё Шаринган. К сожалению, это слишком деликатное поручение, чтобы поручить её кому-нибудь из Чиноике. Я тебя больше не задерживаю.

Итачи поклонился и покинул кабинет. На лицо Орочимару наползла змеиная улыбка.

«Что бы сказал Джирайя, узнав, что кольцо ненависти, про которое он писал в своей первой книге, разрывает его напарник?»

* * *

Шикамару отдыхал, тяжело привалившись к дереву. Несмотря на то, что запасы его чакры вновь восполнил Наруто, мышцы немилосердно ныли, а дыхание было сбивчивым. Наруто предлагал снять усталость одной из медицинских техник, показанных матерью, но Шика помнил судьбу последней рыбы и решил не рисковать.

И теперь он поглядывал то на плывущие облака, то на собственных теневых клонов, отрабатывающих клановые техники. То, что в клановых хидзюцу он превзошёл всех, его не останавливало. Его целью было научиться делать то, что одна из мам Наруто творила со своей бумагой — полностью подчинять тени своей воле, проводить их в воздухе не те жалкие десятки сантиметров, что получались сейчас, а свободно манипулировать ими как дополнительными конечностями. Не зависеть от освещения и окружающего пространства. Двигаться сковзь воду и сквозь землю. Летать.

Не менее амбициозным намерением Шикамару было превзойти Шисуи Учиха, который стал знаменит, мастерски освоив D-ранговую технику, доступную любому чунину. Шикамару считал, что академическое Каварими тоже несёт в себе безграничный потенциал. Его целью было научиться заменяться на свои тени, на превосходящих в объёмах чакры противников, на воздух и незначительные предметы. Ему давно не нужны были ручные печати, идеальный контроль позволял заменяться даже с сияющими чакрой сопротивляющимися замене клонами Наруто. Шикамару нарабатывал скорость и точность, пытался цепляться за облетающие с деревьев листья. И, судя по прогрессу, он не был далёк от победы.

Шикамару неустанно развивал свой ум и тело, многократно увеличивая объёмы чакры и, по словам мамы, давно перешагнул уровень среднего чунина, а в клановых хидзюцу, по крайней мере в контроле, превзошёл всех членов клана, включая отца. Но этого было недостаточно. Перед ним был пример, перед ним был недостижимый ориентир. Перед ним был его вечный соперник, Наруто Узумаки. И пусть Шикамару не любил этого признавать, он завидовал другу. Его силе, его чакре, его целеустремлённости. И эти качества Шикамару Нара предстояло превзойти.

Шикамару знал, что Наруто, в свою очередь, завидует ему. Наруто считал (совершенно необоснованно), что умом Шика значительно превосходил его. Он преуменьшал свои заслуги, полагал, что его хорошая успеваемость — лишь результат применения теневых клонов. Он всеми силами пытался догнать Шику, зубрил книги, решал задачи, играл с Шикамару в шоги, шахматы и карты. Наруто всеми силами пытался поднять свой контроль, достигнуть если не возможностей Шикамару, то хотя бы уровня Сакуры Харуно, той, кто по мнению Наруто обязательно станет девушкой Шики, стоит ей увидеть крутизну гения Нара.

Из раздумий Шикамару вывел звук рухнувшего рядом на траву тела и он перевёл взгляд на взмыленного и запыхавшегося друга. Вопросительно подняв брови, он в ответ получил усталый кивок. Шикамару усмехнулся, склонился над Наруто, ухватился за шестигранное устройство со знаком инь-янь на круглом кристалле в центре, и сложным импульсом чакры деактивировал странный прибор.

— Фуф, вздохнул Наруто. Я думал, что подохну. Без чакры всё делать супер-тяжело.

— Ну ты же сам хотел превзойти Орочимару-сама! — засмеялся Шикамару. — Вот он тебе и подкинул эту штуку. К тому же, этот прибор будет тебе очень полезен.

— Да-да-да, я научусь тонко манипулировать чакрой. Да, если кто-то сможет её запечатать, то я смогу управлять даже малым оставшимся количеством. Да, физические упражнения будут жутко результативны. Ты говорил. Мама говорила. Братец Нагато говорил. Но ощущается это отстойно! Как будто у тебя сделали огромную дырку в животе и проворачивают там фума-сюрикен!

Шикамару вновь откинулся на дерево. Наруто был прав. Особенности тренировок с заблокированной чакрой были известны, пусть пользу из них мало кто мог извлечь. Объёмы чакры, сравнимые с Наруто были у считанных джонинов и все они в Книге Бинго проходили как A— и S-класс. Поэтому он хмыкнул и перевёл разговор к интересующей его теме.

— Кстати, как там дела у Ли?

— Пока всё идёт очень тяжело. На текущем этапе он несколько раз был при смерти, если бы не печати мамы, ничего бы не вышло. И кризис пока ещё не преодолён. Братец Орочимару говорит, что я единственный, кому было легко принять Мокутон. Что-то связанное с совместимостью чакры.

— Но ведь всё получится?

— У мамы и сестрёнки Югито всё завершилось хорошо. Я извёл целое море чакры, но мне ни капли не жалко! Да и осваивать Мокутон вместе как-то веселее. У Ли тоже всё получится, ведь процесс контролирует сам Орочиману-нии! Ну, по крайней мере парочка его клонов.

— И что, скоро у тебя появится ещё один родной брат?

Наруто рассмеялся.

— Не-а. Не родной, скорее какой-нибудь восемнадцатиюродный. Орочи-нии что-то рассказывал по поводу этого переноса генов. Первый его эксперимент делал точную генетическую копию Шодай Хокаге. Это, конечно, круто, но прикинь, какой бы получился отстой, получи сестрёнка и мама мужские геномы.

— Они бы стали мужчинами? Хм, Джирайя-сама не пережил бы этого!

— Ну, внешне нет. Но всё равно было бы плохо. Что-то связанное с гормонами и чакрой, я не вникал.

— Не вникал? Ты же говорил, что станешь ирьёнином как мама, — засмеялся Шикамару. — Тебе придётся в этом разобраться.

Наруто легкомысленно махнул рукой.

— Основное я знаю и сейчас, если нужно — мы с клонами засядем и выучим. А становиться учёным я не собираюсь... Ну, может быть изобретать дзюцу, как Нидайме. Сейчас и так хватает забот.

Шикамару кивнул. Выпускной был всё ближе и ближе. И пусть они были готовы закончить Аканемию не просто на год раньше, но даже за пару лет до этого, будущих генинов всё так же бил мандраж.

— Ладно Наруто, — решительно сказал Шикамару. — протектор сам себя не выдаст.

Узумаки кивнул, мрачно приложил шестигранник блокиратора к животу, дождался, пока щупальца кабелей не вонзятся в живот и побежал прочь, к чунинской полосе препятствий. Он даже не глянул на небольшую веточку упавшую на то место, где только что стоял его будущий напарник.