Тень (гет)

Света сидела на краю кровати в своей комнате на базе, её плечи вздрагивали от беззвучных слез. В комнате было темно, только тусклый свет из коридора пробивался через щель под дверью.

— Мир жесток, Света, — голос Тени прозвучал хрипло, как будто он уже давно не спал. — И он не такой, каким кажется. Все эти правила, эти границы... они ломаются быстрее, чем ты думаешь.

Света подняла голову, её глаза блестели в полумраке.

— Ты тоже... — она не договорила.

— Рита ушла, — перебил он, опускаясь на колени перед ней. — Потому, что я недостаточно силён. Потому что я слишком слаб для неё. И она не выдержала двойной жизни. Одну я строил для неё, другую — для вас.

Света протянула руку, коснулась его щеки. Её телепатия, обычно сдерживаемая, выплеснулась наружу. Она почувствовала его боль — острую, как нож, и глубокую, как океан. Это было не просто горе. Это был разрыв связи, которую она даже не подозревала существующей.

Тень вздрогнул, когда её эмоции коснулись его. Его собственные слезы, которые он держал взаперти так долго, хлынули рекой. Он не пытался их остановить. Просто сидел на полу, опустив голову на её колени, и плакал так, как плачут только те, кто потерял всё.

Света медленно спустилась с кровати, опустилась перед ним на колени. Её пальцы коснулись его подбородка, подняли его лицо. В её глазах читалось понимание. Не жалость. Не сочувствие. Истинное понимание.

— Ты не один, — прошептала она.

Тень попытался что-то сказать, но голос предательски дрогнул. Вместо слов она потянулась к нему, и в этом движении было столько отчаяния, что он не мог оттолкнуть ее.

Она обвила его шею руками, притягивая ближе. Их лбы соприкоснулись, дыхание смешалось. Где-то в глубине сознания Света понимала, что это неправильно, что это пересекает невидимые границы, но сейчас эти границы рушились, как карточный домик.

— Ты влюбилась в обманщика, — прошептал он, не отрывая взгляда. — А я остался один, потому что правда оказалась страшнее лжи.

— Я знала, что ты что-то скрываешь, — ответила она, её голос дрожал. — Но я думала, что это ради нас. А ты...

— Я не хотел тебя обманывать, — перебил он. — Просто не знал, как сказать правду, не потеряв команду.

Он прижался лбом к её шее, его дыхание стало прерывистым. Света почувствовала, как его боль постепенно сменяется чем-то другим — чем-то, что напоминало облегчение.

— Ты думал, что я не выдержу? — спросила она, её пальцы запутались в его волосах.

— Я думал, что ты уйдешь, как Рита.

Света не ответила. Вместо этого её губы коснулись его виска, потом щеки, потом губ. Поцелуй был медленным, почти осторожным, как будто они оба боялись, что это может разрушить хрупкое равновесие между ними.

Они двигались в такт общему ритму, как два прилива, сливающихся в одном океане. Каждое прикосновение было одновременно и нежным, и отчаянным. Каждый вздох — криком и шепотом одновременно.

Света изгибалась под ним, как ветка под порывом ветра, принимая его боль и отдавая свою. Её телепатия, обычно такая сдержанная, теперь свободно текла между ними, соединяя их в единый поток эмоций.

Когда всё закончилось, они лежали в тишине, не размыкая объятий. Света чувствовала, как его сердце постепенно замедляет свой бешеный ритм.

— Я влюбилась в того, кто притворялся тобой, — прошептала она, её пальцы чертили узоры на его спине. — А теперь не знаю, кого мне больше жаль — тебя или себя.

Тень прижался лбом к её шее, его дыхание стало ровным.

— Мне тоже, — прошептал он. — Я уже ничего не понимаю.

Они оба закрыли глаза, и медленно, почти незаметно, утонули в сне, всё ещё держась за друга, как за последнюю надежду в этом жестоком мире.

Света проснулась в полумраке подземного бункера. Тусклый свет из щели под дверью пробивался в комнату, создавая мягкие блики на стенах. Она чувствовала тепло его тела рядом, его ровное дыхание. Медленно повернувшись, она начала целовать его шею, оставляя легкие поцелуи, словно следы бабочек.

— Ваня... — прошептала она, продолжая целовать его.

Он открыл глаза, сонные и удивленные. Света уже была сверху, ее волосы рассыпались по его груди. Она двигалась плавно, как вода, принимая его в себя. Ее поцелуи стали глубже, но не спеша, словно давая ему время привыкнуть к ее близости.

— Если Леша узнает... — его голос дрожал, но в нем уже не было угрозы, только беспокойство. — Я убью его, и тебя как свидетеля.

Света засмеялась, ее смех был тихим и теплым.

— Я сотру ему память. Я же телепат, помнишь?

— А может ты стерла мне память, — прошептал он, но теперь в его глазах читалась не подозрительность, а что-то новое, неизведанное.

Света улыбнулась, прикоснувшись лбом к его лбу. Ее рука медленно скользила по его груди, пальцы чертили нежные узоры на его коже. Она чувствовала, как его дыхание становится чаще, как его тело отвечает на каждое ее прикосновение.

Они двигались в такт общему ритму, как два прилива, сливающихся в одном океане. Каждое прикосновение было одновременно и нежным, и отчаянным. Каждый вздох — криком и шепотом одновременно.

Когда всё закончилось, они лежали в тишине, не размыкая объятий. Света чувствовала, как его сердце постепенно замедляет свой бешеный ритм.

— Ты не убьешь Лешу, — прошептала она, чертя узоры на его груди. — Потому что он твой друг.

— А если я убью тебя? — спросил он, но в его голосе не было угрозы, только шутливая игра.

— Ты не можешь, — ответила она, поднимая голову и встречая его взгляд. — Ты слишком меня любишь.

Он не ответил сразу. Просто притянул ее ближе, и они снова утонули в объятиях друг друга, как будто это был их последний день в этом жестоком мире. Ее пальцы запутались в его волосах, а его рука медленно гладила ее спину, словно запоминая каждый изгиб.

— Ты правда думаешь, что я тебя люблю? — прошептал он, его голос был едва слышен.

— Я чувствую, — ответила она. — Твои эмоции не лгут.