Обыкновенное чудо (гет)

Драко не покидало чувство тревоги, оно буквально разъедало изнутри, шевелилось в животе склизкими червями. Он не любил недомолвки, а девичьи обиды обычно приводили в состояние глухого раздражения. Но с Гермионой было иначе. Драко не хотел терять её и с определённой ясностью понимал, что эти отношения — лучшее, что могло случиться в его жизни. Он снова впал в задумчивость, мрачным филином сидя в излюбленном кресле в углу гостиной. Что было не так, что заставило её с печальным видом сидеть на ужине, а до этого — избегать его под различными предлогами, с неизменной улыбкой теряясь в коридорах Хогвартса? Драко совершенно не понимал, что делать, и с каждой минутой приходил к неутешительной мысли — надо извиниться. Извиняться Драко не любил и не умел, но, видимо, когда-то надо было учиться.

А Гермиона, понятия не имея о его терзаниях, страдала от мыслей, что он её не любит. И если за эти несколько месяцев, что они были рядом, в его груди так и не вспыхнуло чувство, значит, у их отношений определённо нет будущего. Она уже пережила отношения с Роном, которые начались дружбой и дружбой же закончились. Но ведь с Драко всё было совершенно по-другому! Гермиона влюбилась в него со всей горячностью, на которую было способно верное гриффиндорское сердце. Она не заглядывала слишком далеко в будущее, но надеялась, что впереди ждёт только хорошее. Неужели пришла пора разочароваться? В этот вечер даже уроки раздражали, а то, что она решила делать их в гостиной вместо привычной библиотеки, вызывало злость: здесь было слишком шумно и совершенно не получалось сосредоточиться. Спать Гермиона легла разбитой и уставшей, а утром, глядя в зеркало, лишь тяжело вздохнула, отмечая тени, залёгшие под глазами.

Заметив знакомую светлую макушку среди толпы учеников, она сбилась с шага, сердце встрепенулось, забилось с перебоями. Он был нужен, ей по-прежнему хотелось быть рядом, слушать его голос, держать за руку, отвечать на поцелуи… При мысли о поцелуях внутренности сделали сальто, и Гермиона одёрнула себя, со злостью прогоняя робкие мысли о том, что желание — тоже одно из чувств, во многом не хуже любви. Слабо улыбнулась Драко, который бросил на неё встревоженный взгляд, и опустилась на лавку рядом с Джинни.

— Что-то случилось? — осторожно спросила та. Вчера Джинни так и не решилась подойти к подруге, видя, что она витает где-то в облаках, но с лицом, далёким от приятных мыслей. Гермиона неопределённо пожала плечами, не желая озвучивать сомнения, которые сама по-прежнему во многом считала смехотворными. Джинни кивнула, оставляя её со своими невесёлыми мыслями, и вернулась к разговору о вылазке в Хогсмид через два дня. На душе Гермионы стало совсем тоскливо — что принесут ей эти выходные?

— Гермиона! — Драко нагнал её уже у выхода из Большого Зала, хватая за руку и заставляя остановиться. — Нам надо поговорить.

— Определённо, — вздохнула Гермиона, чувствуя, как против воли начинает щипать в носу. — Сегодня у нас нет общих уроков, может, после занятий?

— У нас всё в порядке? — на всякий случай уточнил Драко, настороженно глядя на неё и отмечая, что она отвела глаза прежде чем кивнуть. Его рука разжалась, выпуская её пальцы, и Драко отступил, сухо бросив: — Тогда увидимся после занятий.

И, не оборачиваясь, вышел из Зала. Гермиона, проглотив комок, застрявший в горле, поспешила на Зельеварение, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Размолвка, пусть пока и незначительная, приводила в настоящее отчаяние. Гермиона весь день не могла сосредоточиться, уже в который раз из-за Драко, и впору было бы злиться, вот только получалось лишь на себя. Что за синдром отличницы и желание, чтобы всё всегда было идеально? Почему бы просто не отпустить ситуацию и плыть по течению, а там будь что будет? Гермиона покосилась на Гарри, который вместе с Роном играл в Виселицу, не обращая внимания на профессора Флитвика. Вот кому точно всё нипочём! Будь то приближающиеся экзамены или проблемы на личном фронте. Хотя, вздохнула она, у Гарри с Джинни всё прекрасно, а Рон только недавно начал встречаться с Лавандой и, кажется, был всем доволен. Гермиона хмыкнула: кто бы мог подумать, что Лаванда и Рон будут так гармонично смотреться вместе? А ведь они идеально друг другу подходили: Рон с его ленью, которая проявлялась и в отношении к девушке, и Лаванда, готовая эти самые отношения тащить на себе, делая всё, что надо, для их развития.

Гермиона встрепенулась. Может, стоит в кои-то веки проявить инициативу и сделать для Драко что-нибудь приятное? То, что она ухаживала за ним во время болезни, не считалось, ведь так поступила бы любая на её месте. Нет, Драко заслуживал чего-то большего, чем красивый комплект белья. Гермиона воспряла духом, остаток занятий посвятив размышлениям о том, чем можно удивить Драко. Чем вообще можно удивить человека, у которого и так всё есть? Ответ напрашивался сам собой: только своим вниманием и любовью.

Драко никогда ещё не чувствовал себя таким потерянным и бессильным что-то изменить. При мысли, что Гермиона решила его бросить, внутри всё сжималось от страха. А ведь у них всё было так хорошо! Драклова болезнь испортила всё, что можно, и теперь оставалось лишь ждать окончания уроков, пытаясь взять себя в руки и попытаться услышать хотя бы что-то на занятиях. К их концу он совершенно не понимал, где находится, и в коридор вышел, опустив голову, глубоко задумавшись и не обращая внимания на суету вокруг. И когда прохладная ладошка потянула его в раскрытую дверь кабинета, он даже не сразу понял, что от него хотят.

— Я ждала тебя, — улыбнулась Гермиона знакомой нежной улыбкой, от которой на душе сразу же стало легко и светло.

— Правда? — неожиданно робко спросил он.

— И хотела сказать, что жду не дождусь, когда мы пойдём в Хогсмид.

— Правда? — тупо переспросил Драко, даже не пытаясь угадать, чем вызвана такая перемена.

Но Гермиона вдруг встала на носочки, опираясь на его плечи, и поцеловала, и он, коротко выдохнув, притянул её к себе, забыв обо всём на свете. Только бы чувствовать её губы, слышать её дыхание и держать в руках, не боясь, что она сейчас исчезнет.

— Подожди, — прошептал он, пытаясь отдышаться, когда Гермиона, сладко вздохнув, оторвалась от его губ, подставляя шею под поцелуи. Отчего он думал, что для того, чтобы подарить подарок, нужна какая-то особая обстановка? Ведь приятное любимому человеку можно делать в любое время, было бы желание! Гермиона недоумённо наблюдала, как Драко начинает копаться в сумке и наконец извлекает из неё небольшой свёрток в тёмно-синей обёрточной бумаге.

— Я хотел подарить его тебе ещё в тот вечер, когда мы вернулись в Хогвартс, — немного смущаясь, проговорил он. — Это тебе. Подарок на Рождество.

Гермиона протянула руки, не веря, что сюрприз, о котором всё это время твердил Драко, оказался подарком, который он купил ей сам! Что это не комната, которую он снял в какой-нибудь гостинице Хогсмида, а настоящий подарок от всего сердца! Она осторожно развернула бумагу и восхищённо ахнула, доставая изумрудно-зелёный газовый шарфик. По нему пробегали искрящиеся янтарные всполохи, стоило развернуть и слегка встряхнуть.

— Он подходит к твоим глазам, — тихо сказал Драко, пристально наблюдая за её реакцией. — И там ещё кое-что, — поспешно сказал он, когда Гермиона собралась отложить шарфик в сторону. Она сжала ладонь, в которой держала обёртку, и тут же развернула свёрток до конца, доставая небольшую деревянную коробочку. Внутри оказалась небольшая серебряная брошь в виде совы, распахнувшей крылья. Гермиона подняла на Драко слезящиеся глаза, крепко сжимая ладонь с брошкой.

— Тебе не нравится? — с тревогой спросил Драко, думая, что лучше, наверное, было купить браслет, ведь знал же, что девушки падки на дорогие безделушки!

— Она прекрасна! — прошептала Гермиона, обнимая его и нежно целуя. — Спасибо!

— Я люблю тебя! — выпалил Драко, прежде чем успел задуматься, и тут же замер, испуганно хлопая ресницами. Руки Гермионы обвили его шею, и прежде чем поцеловать его, она сказала, глядя прямо в глаза:

— Я тоже очень, очень тебя люблю!

Конечно, признание в любви не гарантировало, что они больше никогда не будут ссориться. И ссоры порой превращались в словесные битвы не на жизнь, а на смерть. Ближе к середине апреля, когда Гремучая ива облачилась в нежную зелень, Драко и Гермиона прогуливались вдоль озера, радуясь первым тёплым денькам, жмурясь на солнце и рассуждая о будущем.

— Я планирую пойти стажёром в Министерство, — сказала Гермиона, наклонившись, чтобы поднять плоский камень и запустить лягушку по ровной водной глади.

— А может, сначала отправимся путешествовать? — спросил Драко, становясь у неё за спиной и, стоило ей выпрямиться, притягивая к себе. — Франция, Италия, Греция… Весь мир у наших ног, никаких комнат в Хогсмиде, лучшие номера, мягкие кровати… Прогулки, магические музеи, новые знакомства… — Его голос мягко вибрировал, вызывая мурашки, а обрисованные перспективы так и вставали перед глазами яркими картинками. Но Гермиона, стряхнув наваждение, откинулась ему на спину и твёрдо ответила:

— Если я упущу время, то потом меня попросту не возьмут. А я мечтаю о карьере в Министерстве.

— Зачем тебе работать? — хмыкнул Драко, и тут же едва не упал — так резко отскочила от него Гермиона.

— Что значит «зачем работать»? Ты предлагаешь мне сидеть дома и проводить дни, изучая новые бытовые заклинания?

— Я лишь хочу сказать, что необязательно работать, чтобы себя содержать! — возмутился Драко. — И моя мама не изучает целыми днями заклинания, если хочешь знать! У неё хватает забот в благотворительных фондах, а ещё огромный дом и оранжерея, за которыми она следит!

— Прости, — смягчилась Гермиона. — Я не считаю, что твоя мама занимается ерундой, просто…

— Просто ты вспомнила о мамочке Уизли, которая целыми днями стирает носки и готовит на рыжую ораву, — ядовито откликнулся Драко.

— Не смей так говорить о Молли! — угрожающе выставила палец Гермиона. — Она отличная мать, и вообще, Уизли — порядочная семья!

— Может, стоило тогда оставаться с одним из них и стать её членом? — огрызнулся Драко. — Тогда тебе точно придётся работать, не покладая рук, чтобы хватило на еду!

— Я буду распоряжаться своей жизнью так, как решу сама! — Гермиона стояла, тяжело дыша, с обидой и вызовом глядя на него.

— Ну уж нет! — Драко замер напротив, нависая над ней. — Моя жена не будет работать целыми днями, так и знай!

— Я не знакома с твоей женой, но уже завидую ей, — высокомерно произнесла Гермиона, скрещивая руки на груди.

— Прекрасно знакома, потому что ей станешь ты! — выпалил Драко, хватая её за плечи и легонько встряхивая. Гермиона, открывшая было рот, чтобы возразить, осеклась и посмотрела на него огромными глазами. Вдруг её губы дрогнули в улыбке, и она, не выдержав, расхохоталась. От неожиданности Драко опешил и выпустил её из рук, наблюдая, как Гермиона, сгибаясь от смеха, отходит на несколько шагов.

— Драко Малфой! — произнесла она через силу. — Это самое невероятное предложение выйти замуж, которое видел свет!

Нахмурившись, Драко несколько секунд переваривал её слова и вдруг тоже засмеялся, запрокидывая голову.

— Это ведь предложение? — уточнила Гермиона, отсмеявшись. А он вдруг выпрямил спину, расправил плечи, надменно тряхнул головой и коротко кивнул:

— Это репетиция, Грейнджер. А предложение я сделаю тебе, когда получу кольцо от мамы. — И добавил робко: — Но ты ведь согласна?

— Ты невозможен! — улыбнулась Гермиона, когда он обнял её. — Конечно же, да! Но при условии, что ты позволишь мне работать!

— Только если сначала мы поедем путешествовать. — Он намерено проигнорировал её губы, целуя шею и слегка прикусывая мочку уха: — Три месяца лета, солнца и любви. Только ты и я, Гермиона… Неужели ты хочешь променять это на стажировку в Министерстве?

И она сдалась, — разве можно упускать такие перспективы?

К выпуску уже вся школа знала, что Малфой и Грейнджер решили пожениться. И хотя об официальной помолвке ещё не было объявлено, родители Драко два раза приезжали в школу. Первый — чтобы познакомиться с будущей невесткой, а второй — чтобы обсудить дату свадьбы, которую решено было назначить через год. Своим родным Гермиона решила пока ничего не говорить, ведь, в отличие от мира чистокровных волшебников, привыкших расписывать все мероприятия на год вперёд, её родным лишние нервы пока были ни к чему. К тому же Малфои категорически заявили, что все расходы берут на себя, хоть Люциус и морщился, размышляя, что их аристократическую кровь разбавит что-то грязное. Но Нарцисса решительно заглушила все его возражения на корню, пригрозив, что не будет разговаривать с ним до самой свадьбы сына, которая состоится в любом случае, желает он того или нет. И Люциусу пришлось смириться.

ЖАБА только что подошли к концу, и почти все семикурсники ходили как на иголках ожидая дня, когда объявят результаты. И только Драко с Гермионой безмятежно лежали в траве на холме, уходящем в Запретный лес, и обсуждали маршрут будущей поездки.

— Подумать только, а ведь если бы не мы!.. — демонстративно промокнув глаза, пробормотал Забини.

— И не говори, — задумчиво протянула Джинни. — Может, нам открыть агентство по соединению одиноких сердец?

— Насильно! — хмыкнул Блейз. Но задумался.

— А что, ты сам посуди! — воодушевилась Джинни. — С твоими деньгами и моими умениями…

— Эй, я тоже не промах по части сводничества!..

И они пошли по двору, вдохновенно обсуждая будущее плодотворное сотрудничество.