Золотая кровь (гет)

Волшебный мир,

В нем столько тайн и красоты.

В небе зажглась звезда, моя мечта,

Я не забуду этой высоты.

"Волшебный мир"

Вступившая в свои права ночь дурманила сладким, душистым, тяжёлым ароматов цветов. Цикады сходили с ума, пытаясь перестрекотать музыку.

Вернувшись к себе, Жасмин первым делом села перед зеркалом и стала расплетать прическу, вынимая многочисленные украшения, которые Далия раскладывала по местам.

— Как тебе вечер? — поинтересовалась Жасмин, растирая уши, уставшие после сережек.

— Запоминающийся. Джафар, конечно, устроил! — скулы Далии порозовели от гнева. — Что он вился вокруг вас весь вечер, еще и смотрел так, будто он паук, который хочет утащить вас в свое логово.

— Ну как он мог смотреть? — со смешком спросила Жасмин. Ее спор лишь развеселил. — Это же Джафар. Он просто не рад очередному шехзаде, как и я.

— В этот раз он превзошел сам себя. Казалось, еще немного — и он начнет драться с Ниджем!

— С кем?

— С Ниджем. Советником шехзаде.

— Вот как? По-моему, ты преувеличиваешь. Обычная дискуссия, причем достаточно интересная.

— Госпожа, клянусь, Джафар что-то замышляет! Даже Нидж понял, что он не чист на руку.

— Довольно, — Жасмин резко прервала служанку. — Далия, ты забываешься. Мне вот интересно, как сильно ты оклеветала Джафара перед советником?

— Я ничего ему не сказала, я же не глупая, — нахмурившись, пробормотала Далия. — Нидж сам поделился со мной впечатлениями о паше.

— Надеюсь, что ты достаточно благоразумна, чтобы не обсуждать дела Аграбы с посторонними, — спокойно кивнула Жасмин и вздохнула. — Еще Озан никак не успокоится, — она хотела поговорить о ненадежности поэта, но оборвала себя, вспомнив, что с Далией больше не следовало обсуждать личных вопросов. — Впрочем, неважно. Пока можешь идти, я немного поработаю и позову тебя, когда буду ложиться спать.

— Госпожа, простите, — Далия опустилась на колени и склонила голову. — Нидж пригласил меня погулять в саду сегодня вечером. С вашего позволения, я бы хотела пойти.

— Что? — Жасмин растерялась от такой наглости. — Мы уже это обсуждали.

— Госпожа, умоляю, — Далия подняла несчастный взгляд, — даже если это все игра, я так хочу почувствовать себя нужной! Я прошу вас не как султаншу, а как свою подругу, поймите меня! Всю жизнь я была в вашей тени, исполняла любые приказы, я готова жизнь отдать за вас! Неужели я не заслужила хотя бы иллюзию счастья? — увидев, что Жасмин не спешила возражать, Далия воодушевленно продолжила. — Ведь на меня впервые обратили внимание. Клянусь, я ни слова не скажу ни о вас, ни о гареме.

— Эти прогулки ни к чему хорошему не приведут, — поджала губы Жасмин.

— И пусть! — с жаром откликнулась Далия. — Мне бы только один раз! Мне бы только чуть-чуть! Один вечер! Госпожа, видит Аллах, я довольна своей службой, я раньше ничего не просила, но сейчас мое сердце бьется так сильно, что я задыхаюсь! Помните, вы дали мне слово?

Жасмин разочарованно рассматривала Далию. Ее глаза сияли таким счастьем, такой надеждой, какую султанша никогда не могла себе позволить. Конечно, в тот раз она пообещала, что выдаст Далию замуж, если та кого-нибудь полюбит, но Жасмин не ожидала, что момент настанет так скоро. "Любовь превращает человека в раба, заставляет делать такие глупости, о которых он потом жалеет всю жизнь. Не дай Аллах тебе когда-нибудь полюбить! А если все-таки полюбишь, сделай все, чтобы вырвать это ядовитое чувство из своего сердца", — говорила Будур султан, и Жасмин с ней соглашалась. Она читала книги и не могла понять, почему умные герои, встретив свою любовь, враз теряют волю, жертвуют положением, деньгами, жизнью. Жасмин, для которой было важно контролировать почти каждую мелочь, боялась попасть в ловушку чувств. Но Далия, кажется, хотела обмануться. Она была счастлива, а Жасмин чувствовала не только презрение к глупости служанки, но и зависть. Далия, в отличие от султанши, могла позволить себе творить глупости.

— Хорошо, — сдалась Жасмин. — Возьми с собой калфу, не оставайся с Ниджем наедине. Если будет расспрашивать обо мне, сразу уходи. Сама же попытайся узнать что-нибудь о шехзаде. Поняла?

— Да, госпожа, спасибо! — Далия осыпала быстрыми поцелуями руки султанши. — Благослови вас Аллах!

— Аминь, — обречённо выдохнула Жасмин. — Вот ещё что, — она сняла аметистовое кольцо и протянула Далии, — надень его и ни в коем случае не снимай! Это убережёт тебя. Завтра утром вернёшь его мне.

"По крайней мере, теперь магия ей не страшна, — подумала Жасмин. — Обязательно расспрошу калфу, которая будет с ней".

— Госпожа! — Далия не сдержала счастливых слез. — Я... Правда? Можно? — несвязанно забормотала она.

— Правда, — вымученно улыбнулась Жасмин. — Иди, пока я не передумала.

Еще раз поблагодарив, Далия удалилась. Султанша тяжело вздохнула, заплела простую косичку и пошла в кабинет, где села разбирать прошения от подданных на имя султана. Ее ждала долгая ночь.

* * *

Аладдин вновь расхаживал по выделенным ему покоям.

— Что мне делать? Я не умею себя вести, я не знаю, о чем говорить! Вот посмотри на Джафара. Он весь из себя знатный паша!

— Ну и что? — безразлично спросил джинн, крутясь перед зеркалом. — Она наверняка видела кучу пашей, беев и шехзаде. Предложи ей что-то особенное.

— Что я могу ей предложить? — отчаянно воскликнул Аладдин. — Как я ворую еду? Вот у шехзаде Али...

— Стоп-стоп-стоп, — джинн отвлекся от самолюбования. — Ты выглядишь принцем снаружи, но я ничего не менял внутри. Если кто и может впечатлить Жасмин султан, так это Аладдин.

— Что ты предлагаешь?

— Просто будь собой.

Аладдин поморщился: "Легко ему говорить! Он джинн и может щелчком пальцев наколдовать все, что угодно. А я?"

— Ещё бы пару минут наедине с ней, — мечтательно протянул Аладдин. — Но Жасмин султан постоянно со служанками и стражей. Они смотрели на меня, как на полного дурака!

— Ты преувеличиваешь, малыш. К тому же сейчас она одна.

— Что?

— Все, я и так сказал слишком много. Удачи тебе, я пошел, — джинн исчез, не прощаясь.

Решиться было, на удивление, легко. Аладдин подозвал волшебный ковер и полетел к покоям Жасмин султан. Он не думал, что и как будет говорить.

Балкон султанши был пуст, ветер слегка шевелил занавески спальни, освещенной множеством свечей.

— Жасмин султан, — робко позвал Аладдин.

Вдруг на плечи рывком навалилась тяжесть, и он упал на пол. От удара из глаз посыпались искры, а когда Аладдин пришел в себя, то увидел здоровенную оскаленную морду тигра совсем рядом. С огромных клыков капала слюна, теплое смрадное дыхание обдавало лицо.

— Раджа, — казалось, только резкий окрик Жасмин султан остановил тигра от того, чтобы перегрызть шею незваному гостю.

Аладдин не мог даже повернуть голову: боялся, что любое неосторожное движение спровоцирует хищника.

— Шехзаде Али, — холодный тон Жасмин султан заставил сжаться, — назовите хоть одну причину, по которой я не должна немедленно вызвать охрану и отправить вас в тюрьму за проникновение в мои покои.

Аладдин собрал в кулак все свое мужество и всю свою дерзость:

— Вам любопытно, как я попал сюда, — он зажмурился в ожидании расправы, но Жасмин султан хмыкнула.

— Допустим. И?

— Я вам расскажу, если позволите, — Аладдин перевел выразительный взгляд на тигра, который угрожающе порыкивал.

Некоторое время ничего не происходило, и Аладдин уже подумал, что его все-таки сдадут охране, но тут султанша появилась в его поле зрения и внезапно провела прохладной рукой по его кафтану, потом по груди, по поясу... Аладдин мгновенно забыл о том, что у него на груди стоит тяжелая тигриная лапа. Щеки будто опалило огнем, и жар, прокатившись по телу, осел в неприличном месте.

— Что вы делаете? — охрипшим голосом спросил Аладдин.

— Обыскиваю вас, — ответила коварная Жасмин султан.

Аладдин зажмурился, молясь Аллаху, чтобы султанша не заметила его непотребных желаний: не хотелось оскорбить ее вновь. К счастью, не отыскав оружия, Жасмин султан отстранилась и отозвала тигра. Стало легче дышать. Аладдин сумел сесть и оглядеться: покои у султанши были огромные! Жасмин султан стояла шагах в пяти от Аладдина, облокотившись бедром о стол.

— Итак. Как вы сюда попали, шехзаде Али? Неужели мне придется ставить стражу ещё и на балконе?

— Нет, что вы! Я просто хотел поговорить.

— Мы виделись на празднике, — Жасмин султан наклонила голову на бок и прищурилась.

— Да, только там наши советники и слова вставить не дали.

Султанша слегка улыбнулась:

— Джафар паша любит посоревноваться в остроумии. Нидж, видимо, тоже.

— А, — Аладдин попытался вспомнить, кто такой Нидж, — он это любит.

— Я все ещё жду ответа, шехзаде, — напомнила Жасмин султан.

— Ах, балкон. Все просто: волшебный ковер, — Аладдин махнул рукой, надеясь заинтересовать султаншу.

Он уже понял, что Жасмин султан любопытна и пуглива, как дикий фенек, поэтому нужно раздразнить ее. Султанша подалась вперёд, ее зрачки чуть расширились.

— Волшебный ковер? — переспросила она. — Вы полны сюрпризов, шехзаде Али. Сначала джемы, теперь ковер.

— О нет, — Аладдин рассмеялся и прикрыл лицо рукой, — только не джемы. Честно говоря, я их даже не люблю.

— Вот как? А мне нравятся, — Жасмин султан окинула его быстрым взглядом, — джемы.

Аладдин внутренне ликовал: они говорили в дружеском тоне, и султанша, похоже, не злилась.

— Вы не хотите прокатиться на ковре со мной? — решил рискнуть Аладдин. — Улететь из дворца? Увидеть мир? — и, видя сомнения на лице Жасмин султан, прибавил. — Если вы не боитесь, конечно.

Султанша гордо подняла подбородок:

— Я не боюсь.

— Тогда, — Аладдин сделал несколько шагов назад и встал на перила балкона, — нужно просто поверить, — и прыгнул.

* * *

Жасмин вскрикнула и бросилась к краю: хоть шехзаде был высокомерным и заносчивым типом (но в этом она уже сомневалась), допускать его смерть на территории Аграбы неразумно. Однако Али не только не разбился, но и стоял с довольным видом на настоящем ковре-самолете.

— Впечатляет, — Жасмин покачала головой со смесью восхищения и досады.

— Ну что, не передумали? — шехзаде Али протянул руку.

Соглашаться остаться с ним наедине — безумие. Доверить жизнь какому-то ковру — ещё большее безумие.

"Я окончательно сошла с ума, — подумала Жасмин. — Я же не всерьез?" Но иногда так хотелось побыть беспечной! Али смотрел прямо в глаза султанше, и в его взгляде не было ни намека на лукавство. Почти никто не позволял себе смотреть так на Жасмин.

— Шехзаде, — начала она, не уверенная, что хотела сказать.

— Просто Али, — он с мягкой улыбкой перебил Жасмин, — хотя бы в эту ночь.

"Один раз. Не станет же он причинять мне вред? — султанша еще раз всмотрелась в честное лицо шехзаде. Просто Али. — В конце концов, Далия развлекается, и я тоже могу". Конечно, Жасмин и не думала испытывать какие-то серьезные чувства к Али, но любопытство заставило сделать шаг навстречу неизвестности.

— Сейчас, просто Али.

Остатки разума заставили Жасмин написать короткую записку — если что-то случится, Али не скроется от правосудия — и надеть теплую накидку с капюшоном.

— Я готова, — Жасмин вернулась на балкон, где Али терпеливо ее дожидался. — Что нужно делать?

— Садись сюда, — Али вновь протянул руку. — Веришь мне?

"Что-то такое я уже слышала", — подумала Жасмин, вложив свою ладонь в чужую.

Ковер не прогнулся под туфлей султанши. Жасмин с опаской села, провела рукой по жесткому ворсу — не сравнить с мягкостью персидского, что в ее покоях. Ощущения были странные: вроде под ней твердая поверхность, вот только внизу три этажа и где-то там, далеко, земля.

И тут ковер полетел. Сначала медленно, потом он стал разгоняться все сильнее, и Жасмин, не зная, за что держаться, до боли вцепилась в локоть Али. Земля все отдалялась и отдалялась, пока не превратилась в смазанную полосу. Прохладный ветер дунул в лицо, сорвал капюшон с головы, выдернул несколько прядей из причёски и стал играть с ними. Дома казались игрушечными, а звёздное небо — таким близким и настоящим.

— Это волшебно, — сказала Жасмин, рассматривая Аграбу с высоты.

— Точно, — кивнул Али, но его взгляд был направлен не вниз.

Жасмин не могла оторвать глаз от потрясающего вида, не могла прийти в себя от ощущения полета. Она ведь, действительно, летела! Ле-те-ла! Красочный сон, несбыточная детская мечта. Это было похоже на волшебную сказку, из тех, которые втайне от матери читала строгая Билги хатун.

— Ты знаешь, что это, Али? — Жасмин показала на остатки их с Джафаром неудавшегося проекта.

— Да, — к ее удивлению, кивнул он, — это была оросительная система. Жаль, проект свернули, людям нужна вода.

— Надо же, — поражённо воскликнула Жасмин. — Что ты ещё знаешь об Аграбе?

— Ну, я знаю, что здесь проблемы с преступностью, много разбойников и воришек, — его лицо приняло неожиданно жесткое выражение. — Что люди умирают от голода на улице, пока всякие важные паши утопают в роскоши. Что талантливые мальчики не могут учиться в школах, потому что мест на всех не хватает.

— А у вас неплохие шпионы, шехзаде Али, — холодно произнесла Жасмин, морщась от неприятной правды.

— Нет, прости. Никаких шпионов, — Али трогательно поднял брови домиком. — Я просто видел город, и все.

— Не оправдывайся, я не сержусь, — Жасмин устало улыбнулась. — Как в Абабуа справляются с бедностью?

Али оживился и стал рассказывать. Жасмин казалось, он приукрашивает жизнь в своем государстве, но он говорил уверено, с пониманием дела, будто сам жил среди простых людей и знал, в чем они нуждаются.

За беседой они облетели всю Аграбу, посмотрели на поздних прохожих, затем покинули пределы города. У Жасмин появилась идея, и она потянула руки к краям ковра, за которые Али управлял им.

— Можно?

Али кивнул, и Жасмин взялась за бархатные кисточки. Она прекрасно помнила дорогу, хоть и не пользовалась ей довольно долго: дорогу к свободе. К морю.

В детстве Будур султан часто возила дочь к морю, поощряя за примерное поведение. В таких поездках мать почти не злилась, а искренне и радостно смеялась, шутила, рассказывала разные истории, даже сказки — словом, делала то, чего не могла себе позволить во дворце. Поэтому Жасмин всегда ненавидела возвращаться: стоило им пересечь порог гарема, как мама вмиг становилась серьезной и недовольной, а ее лицо будто серело, стремясь слиться с каменными стенами.

Ковер летел вдоль пыльной дороги, воскрешая в памяти чудесные моменты относительной беззаботности. Поток ветра смахнул непрошенные слезинки. Впереди показались скалы, которые окружали небольшой песчаный пляж, делая его идеальным местом, чтобы спрятаться и искупаться в море без посторонних глаз. Когда-то Жасмин проводила целые дни там.

Ковер опустился на землю, и Жасмин сбросила туфли, осторожно ступила в теплый, ещё не остывший после жаркого дня песок. Мелкие камешки тут же вонзились в ноги, и она замерла, привыкая к забытым ощущениям. Здесь даже воздух был другой: густой, тяжёлый, пропитанный солью и воспоминаниями.

Море плескалось и звало к себе, тянуло неумолимо, спокойно, только у берега поднимались небольшие волны и тут же рассыпались пеной, ласково играя и дразня. Ветер дыхнул в лицо мельчайшими солёными каплями, пошевелил рукав

Защемило сердце от знакомого с детства вида. И как она могла лишить себя этого удовольствия? Как могла отказаться от этого жёсткого песка, променять его на мягкий ворс ковров? Как могла забыть шепот ветра, плеск свободной воды, свежесть соли, закрыться в саду и радоваться фонтану, покорному ее воле? Море, море звало Жасмин. Море, огромное, терпеливое, могущественное. Не оно ли уничтожало корабли? Не оно ли перемалывало в прах неаккуратных рыбаков и торговцев? О, сколько преступлений оно видело! Сколько улик в себе скрыло! Пожалуй, именно море было вернейшим союзником султанши, безмолвным и всегда готовым утешить.

Она дошла до линии прибоя, где вода то приходила, то отступала вновь. Волна, приблизившись, обожгла холодом, заставила поджать пальцы, но Жасмин не отступила. Она закрыла глаза, сделала несколько шагов вперёд, пошевелила пальцами в песке и тут же увязла глубже. Море облизывало ноги по середину голени, гладило ласково, как ребенка. Все переживания, беды, тревоги отступили под натиском солёной воды, не смели беспокоить Жасмин, пока она под защитой воды. Во всей вселенной их осталось только двое: море и Жасмин, и никто не смел врываться в их мир, прервать безмолвную беседу.

Вот волна с укором вспенилась, хлестнула сильнее, достала до бедер: "Почему тебя так долго не было?"

Жасмин тихо и виновато перехватила юбку, подставила свободную руку солёным каплям: "Извини, никак не удавалось вырваться". Ложь. Разве она не могла отложить все дела? Разве Аграба погибла бы, если Жасмин на денек уехала?

Море нежно плеснуло: "Главное, сейчас ты здесь".

Сердце глухо стучало, глаза жадно смотрели в темную морскую даль, Жасмин стремилась запомнить все до мелочей. Ропот волн. Теплый, игривый ветер. Песок, изменчивый, вязкий. Бесконечность воды.

Хотелось зайти дальше, позволить волнам нести лёгкое тело. Чтобы теплая (такая теплая, почему она не поняла этого с первой секунды?) вода окружила со всех сторон, чтобы верх и низ смешались, чтобы полететь, словно птица, по шелковой ряби моря.

Али безмолвно — за что Жасмин была благодарна — встал рядом, подставил лицо соленому ветру.

— Я скучала, — прошептала она после долгой паузы.

— Ты можешь летать сюда хоть каждый день, — ответил Али и улыбнулся. — Это же потрясающе! Никогда не видел столько воды!

— В Абабуа разве нет моря?

— Нет, кругом песок. А еще песок. И... снова песок. Очень много песка.

Жасмин по-девичьи хихикнула. Али вызывал в ней странную, неразумную симпатию. Возможно, виновато было море, которое приводило ее в слишком благодушное настроение, но Жасмин нравились открытое лицо, прямой взгляд, теплая, восхищенная улыбка. Как султанша ни старалась, она не могла заметить неискренность в поведении Али, в его словах. Неловкость манер, которую Жасмин обычно презирала, больше не раздражала ее.

— Какие необычные камни, — Али посмотрел под ноги: на песчаной отмели была небольшая прослойка мелкой гальки и ракушек. — Такие гладкие.

— Это галька. В море камни постоянно бьются друг об друга, поэтому острые углы стираются, — Жасмин наклонилась и быстрым движением выхватила из волн интересный ей камень: темный, почти полностью окатанный. — Держи, — она протянула Али раскрытую ладонь.

Он забрал находку, мимолетно притронувшись теплыми пальцами к руке Жасмин — ту как будто кольнуло иглой. Мурашки пробежались по телу, а сердце словно ускорило свой ритм.

— Красивый. О, смотри, вот еще лучше, — и Али бесстрашно полез в воду, намочив одежду до плеч.

Жасмин вспомнила, как набирала целые пригоршни гальки и ракушек, а потом строила песчаные империи, пачкая платья. Иногда камни были настолько красивые, что султанша хотела оставить их себе, унести во дворец, но мать запрещала хранить "всякий мусор". Тогда Жасмин прятала гальку и все равно оставляла у себя понравившиеся находки. До сих пор большая шкатулка, доверху забитая камнями, хранилась где-то в покоях султанши.

Али и Жасмин бродили вдоль берега, вылавливая интересные камни и ракушки,

— Я когда-то представляла себя сборщицей жемчуга, — с легкой улыбкой призналась Жасмин. — Вот так стоишь, стоишь в воде, видишь что-нибудь и ждешь, пока сильные волны пройдут и можно будет схватить камень. Бывало обидно, когда он уплывал прямо из-под носа.

— А я представлял себя очень-очень важным чиновником, будто меня все слушают. Я думал, как бы я сделал все для простого народа, и меня любили бы, как честного и справедливого человека.

— В таком случае тебе повезло — твои мечты сбудутся.

— Ты так думаешь? — у Али была забавная и милая мимика, как отметила Жасмин. Так, когда он спрашивал что-нибудь, его лоб пересекали морщины, а брови вставали домиком.

— Ты же шехзаде, а братьев у тебя нет, — это Жасмин успела выяснить во время разговора на ковре.

— Верно. Но я не уверен, что буду хорошим правителем, — Али задумчиво посмотрел вдаль.

— Сомневаться в себе — нормально, — пожала плечами Жасмин, тоже разглядывая темную гладь моря, посеребренную луной.

— И все же. Мне кажется, ты умнее меня. Серьезно. Ты самый мудрый человек из всех, кого я встречал.

Жасмин от этих слов вздрогнула. Женщине не положено быть умной. Женщине не положено лезть в управление государством. Женщине нельзя говорить, что она умная, это дурной тон, следует восхищаться изяществом, хрупкостью, манерами, скромностью, но не умом. "Неужели он и правда так думает?" — изумилась Жасмин.

— Спасибо, — она взглянула в глаза Али и увидела там такое неприкрытое обожание, такую искреннюю нежность, что смутилась этой чуткой внимательности.

Али перевел мягкий взор с глаз Жасмин на ее губы и чуть подался вперед. Он был очарователен в своем порыве, но...

— Не стоит, — Жасмин твердо отстранилась, не позволив себя поцеловать.

— Да, ты права. Прости, — Али сделал шаг назад, и Жасмин почти застонала от сожаления.

"Если бы только я не была султаншей! Если бы только он не был шехзаде!" — отчаянно подумала она и с ужасом поняла, что Али ей симпатичен, как мужчина. Жасмин хотела ощутить прикосновение его губ, зарыться рукой в его волосы, хотя прежде таких желаний не испытывала.

"Что со мной происходит?" — испугалась султанша.

— Нам пора возвращаться, — быстро сказала она, отвернувшись.

— Уже? — не смог скрыть разочарования Али.

— Да. У меня много дел, а время позднее, — Жасмин не лукавила: дел и правда накопилось предостаточно, но все же уходить не хотелось.

Возвращение было неизбежным. Жасмин собиралась выходить из воды, когда обнаружила весьма досадное обстоятельство: к мокрым ногам прилипал песок, и никакой возможности надеть туфли не было. Раньше ей приносили и полотенце, и туфли, а теперь султанша и не знала, что делать. Идти так?

Али тоже вышел, недоуменно посмотрел на свои ноги, которые моментально покрылись песком.

— Ох, подожди, сейчас, — сказал он и свистнул.

На зов тотчас откликнулся ковер.

— Вот, теперь можно посушиться, а потом лететь дальше, — гордо улыбнулся Али.

Они сели рядом, свесив мокрые ноги с ковра. Жасмин наслаждалась последними чудесными мгновениями. Она знала, что полет на ковре вместе с шехзаде был восхитительно сладкой ошибкой, которую нельзя повторять.

Ночь бархатным одеялом обнимала плечи, морская вода ласкала уставшие ноги, а прохладный ветер нежно гладил по голове, как маленькую девочку. На губах оседала горьковатая соль, а звезды смеялись с небес. Как давно Жасмин не видела столько звезд! Казалось, небосвод от края до края был усыпан сияющими точками. "Ангелы по воле Аллаха каждую ночь зажигают тысячи свечей, чтобы освещать людям путь", — так говорила мама.

— Здесь слишком прекрасно, — словно вторя мыслям Жасмин, выдохнул Али. — Хотел бы я остаться тут навсегда.

— И я.

Они оба замолчали. Жасмин сидела близко, слишком близко к Али, так, что могла пересчитать его длинные черные густые ресницы. Она чувствовала тепло, исходившее от него, и лёгкий цитрусовый аромат. Со стройных ног Али капала вода, и Жасмин невольно засмотрелась. Али ей нравился. Нравился. Отрицать было глупо. На удивление, даже мысль о том, что ей кто-то нравится, не вызывала у Жасмин отвращения, хотя и противоречила ее убеждениям. Но как же султанше не хотелось об этом думать!

Ковер вернул их на балкон покоев султанши. Жасмин легко спрыгнула на остывший мрамор (туфли она так и не надела), погладила подбежавшего Раджу и с мягкой улыбкой обернулась к Али.

— Ты прекрасна, — выдохнул он. — Я тут нашел кое-что... Это глупо, я понимаю, но все же, — и Али протянул ей идеально круглый небольшой белый камень. Галька.

Жасмин протянула руку, и камень, ещё теплый от прикосновения Али, упал ей в ладонь. Почему-то этот маленький, невзрачный шарик казался ценнее всех подарков, которые Али преподнес до этого.

Непростительная сентиментальность.

Жасмин кончиками пальцев провела по золотой вышивке на белом рукаве Али и сделала шаг назад.

— Спасибо за вечер, шехзаде. Желаю вам приятных снов.

На лице Али мелькнуло разочарование, но он поддержал официальный тон:

— Спокойной ночи, Жасмин султан.