Написанному верить (джен)

Комната, где они сидели, сияла мягким светом, заходящего солнца. Северус не мог решить, что предложить этому человеку, который все еще пытался казаться тем, кем давно не был.

— Если хочешь, чтобы я помог, ты должен вернуть чашу, — поставив стакан на стол, сказал Снейп.

— Что-то я не вижу здесь министерских прихвостней, кроме тебя, — прорычал Люциус в ответ — с чего ты взял, что помощь мне потребуется? Подумаешь, попались несколько магглов!

— Твои молодцы убили моего информатора и, ученый, скорее всего, тоже мертв. Правительства двух стран жаждут найти виновных. И если ты думаешь, что твой хваленый ментальный блок на этих магглах выстоит против моей атаки, то ты ошибаешься. И да, Министерство пойдет на причинение увечий ради нейтрализации зарвавшегося волшебника и бывшего Пожирателя! На этот раз тебе не отвертеться, твои сатрапы слишком грязно сработали.

— И ты, конечно, все исправишь! Милый, добрый, незаметный полукровка, чистый сердцем и душой! Беззаветно хранящий верность погибшей возлюбленной! Я всю жизнь наблюдаю за тобой, Северус! Меня ты можешь не обматывать. Я видел, с каким самодовольством ты продавал свои зелья однокурсникам. Скольких бастардов лишилась магическая земля благодаря тебе! А как ты выслуживался перед Темным лордом! Такого лизоблюдства я даже от Бэллы не ожидал! Все эти бесконечные заверения в твоей преданности… Моя собственная жена до сих пор говорит о тебе с придыханием! Конечно, ты же спас ее дорогого сыночка!

— Драко и твой сын тоже. И, если мне не изменяет память, то и твоей свободе я поспособствовал. Кстати, не стоит благодарностей.

— И не дождешься!

— Верни чашу, хотя бы ради семьи сына. Астория слабеет, а чаша может помочь. Ты знаешь об этом не хуже меня — он попытался образумить старого друга.

— Этот союз был провалом с самого начала. Зачем поддерживать то, что не сможет принести доход? Есть наследник рода, остальное неважно — Люциус надменно скривил губы, отчего на его лице резче проступили морщины, делая его старше.

— Вот как? — нарочито тихо спросил Северус — Твоя так называемая ненависть ко мне, дорогой друг, всего лишь прикрытие твоей полной и безоговорочной беспомощности. Я тоже внимательно наблюдал за тобой и знаю, что кроме как красоваться, изображая из себя невесть кого, ты ни на что больше не способен. Где ты был, когда твой сын нуждался в твоем одобрении? Где ты был, когда Нарцисса в одиночку противостояла армии ПСов, творивших всякое в ее доме? И где ты сейчас, когда мать твоего внука умирает, а твой сын сходит с ума, отчаявшись спасти ее?! Где, Люциус?! — Северус вплотную подошел к Малфою — Прячешься в другой стране, обижаешься на весь мир и влезаешь в грязные дела, с какой-то непонятной убежденностью, что вместо позора они принесут тебе славу. Ты отдашь мне чашу и завтра же явишься в Министерство. И только с этим условием я смогу вытащить тебя из очередной навозной кучи, на которую ты с таким остервенением забрался.

Уже в сумерках, возвращаясь по аллее к точке аппарации, до него донеслись обрывки ругательств и шума. Люциус не всегда мог похвастать умением держать лицо и сохранять хладнокровие. Наедине с собой он неизменно ломался и творил такое, за что потом было стыдно смотреть в глаза эльфам. Да и стоило ли осуждать его за это? Точно не Северусу.

* * *

Гермиона поежилась от сырого осеннего воздуха в саду Мэнора. Мелкий дождь, начавший накрапывать с минуту назад, сейчас заявлял свои права устроить настоящую непогоду.

— Что, и беседку отдашь? — не верила собственным ушам гриффиндорская всезнайка.

— Ага, и беседку, — весело поддакивал ей Драко.

— А качели?

— И качели!

— А если мы помиримся? — нахмурилась Гермиона, торопливо спасаясь от дождя в поместье.

— Ну, тогда… даже не знаю, — признался мужчина — раз вы еще никому ничего не говорили, то я тоже не скажу Забини, — расплылся он в довольной улыбке — так вы помиритесь?

— И расстроить Забини? Он мне всегда нравился — подразнила она бывшего однокурсника.

Их разговор был прерван, появившимся из камина Снейпом. В руках он держал нечто, обернутое тканью.

— Могу я предположить, что встреча прошла удачно? — молодой лорд с надеждой смотрел на Снейпа.

— Я склонен так считать, — он протянул сверток — Гермиона, вы были правы насчет чаши. Это она. И, судя по всему, есть еще один ингредиент, который сделает возможным ритуал, описанный в табличках, но его местонахождение пока неизвестно, как и бедного Кюри.

— Я же могу протестировать чашу и пестик на зельях для Астории? — спросил Драко, принимая сверток.

— Почему бы и нет, в конце концов, это все, чем мы располагаем и гарантировать, что это измениться я не могу. Драко, я попрошу тебя сохранить чашу, пока не станут известны новые факты. Потом ее придется вернуть, но я позабочусь о том, чтобы ты имел к ней доступ.

— Спасибо.

— Значит, мы закончили на сегодня? Прошу, не пойми меня неправильно, Драко, но уже поздно и я бы не хотела злоупотреблять твоим гостеприимством — Гермиона неловко попыталась попрощаться.

— Если ты не возражаешь, Драко, я бы хотел присоединиться к Гермионе и тоже покинуть тебя. Я свяжусь с тобой сразу, как только появляться новости — Северус пожал протянутую руку.

Едва погас огонь в камине, как Малфой устремился в спальню жены. Астория мирно спала, утомленная беседой. Не желая беспокоить ее раньше времени, Драко аккуратно обошел кровать и остановился возле туалетного столика. Среди множества пузырьков он увидел флакон, наполненный серебряной жидкостью. С величайшей осторожностью мужчина перелил его содержимое в чашу. Дальнейшее было делом техники, простые манипуляции, усвоенные им еще на первом курсе — несколько оборотов по часовой стрелке, несколько против, рисунок руны по поверхности зелья и полный боли взгляд на ту, которая так покорно приняла собственную участь.

* * *

Где-то посреди зарослей Ллойд-парка внезапно возникли фигуры мужчины и женщины. Воровато оглядевшись, Гермиона полезла в сумку за фонариком:

— Я плохо вижу в темноте, а здесь целые заросли, — смущенно призналась она.

— Чуть дальше будет открытое пространство, отсюда виден просвет. Я провожу вас — и он слегка выдвинул локоть, чтобы она взяла его под руку.

Они двинулись не спеша, следуя за танцующим светящимся следом от фонарика Гермионы.

— Наверное, я должна извиниться перед вами, Северус, — начала она — я не хотела мешать Драко и Астории и поэтому не осталась на ужин. Я понятия не имела, что она не здорова.

— Представьте себе, я прекрасно вас понял, Гермиона, — в его голосе послышалась улыбка — и ушел по точно такой же причине.

— Значит, мы оба остались голодными! — усмехнулась она — Если вы не возражаете, мы можем поужинать у меня. Вы никого не побеспокоите, Рональда нет дома, а я неплохо готовлю — предложила она, отчего-то разволновавшись.

— Я с радостью приму приглашение — от него не ускользнуло, как на какое-то мгновение сбилось дыхание гриффиндорки, когда она пригласила его: «Да она никак боялась отказа! И почему мне так хорошо от этого?».

Дождь не думал сдаваться, а северо-восточный ветер грозился выдуть душу из любого, кому не посчастливилось оказаться в этот час вдали от теплых гостиных.

— Вам же не пришлось уговаривать Люциуса помочь собственному сыну? — озвучила она свои мысли.

— Если и так, то сопротивлялся он не долго.

— Мне казалось, Нарцисса очень любит Драко.

— Нарцисса любит сына, но не любит всех остальных, кого он любит больше нее, — немного помолчав, добавил — она безукоризненна во многих отношениях, но, к сожалению, в вопросах взаимодействия свекрови и невестки она пала жертвой вульгарных стереотипов.

— Я, признаться, еще не думала о том, какой я буду свекровью или тещей — она погасила фонарик.

— Вам действительно еще слишком рано об этом думать, но если вы не рассматриваете своих детей как долгосрочное вложение под солидный процент, то вам не о чем переживать.

Дом Гермионы оказался типичным для Кройдона, респектабельным двухэтажным зданием с обжитой мансардой и задним двориком. Гостиная располагалась слева от входа и была небольшой, но с окнами в пол. Камин требовал растопки, и Гермиона попросила заняться этим Севруса.

— У меня есть немного телятины, которую можно потушить. И кускус на гарнир, если вы не возражаете против него — сообщила она, выглядывая из кухни.

— Совсем нет. Я не привередлив — откликнулся он, укладывая дрова обычным способом.

На книжных полках, что располагались на противоположной от камина стене, стояли несколько фотографий маггловских и волшебных. На одной из них была Гермиона с кем-то из детей на руках. Сонная и счастливая, в мятой футболке, она прижимала младенца к себе, видимо наслаждаясь его запахом. Таким специфически нежным ароматом крошечного тельца, который сам Северус ощутил лишь однажды, в ночь, когда погибла Лили.

Он так хотел, чтобы она была с ним, что на какое-то время стал вести себя так же как собственный отец — не допуская мысли, что желания другого тоже важны. Снейп хотел не просто быть с Лили, он хотел подчинить ее себе, совершенно забыв, что любовь имеет к этому весьма отдаленное отношение. Он понял это слишком поздно.

Не сказать, чтобы в прошлой жизни Северус чурался женского общества. Он определенно брезговал «белошвейками» из Лютного, но если к нему проявляли интерес, то он отвечал взаимностью, если дама того стоила. О том, чтобы завести семью речи не шло, но разминка оказывалась весьма кстати.

Новое время принесло свои коррективы в личную жизнь зельевара, однако семья снова не была в списке приоритетов. И если сначала Северус полагал, что просто не создан для подобного, то спустя некоторое время, когда старые раны отболели, он с удивлением понял, что просто не видит женщину, которая действительно смогла бы стать его женой в своем окружении. И вот сейчас, рассматривая магически запечатленный отрывок чужого счастья, Северуса больно поразило осознание, что та, с которой он мог прожить годы, снова принадлежит не ему.