Божья благодать или... Шалость удалась! Семейная жизнь охотников. (гет)

Примечания:

Пляж в Сардинии, примерно так выглядит в саквояже Лючии, только поменьше: https://i.pinimg.com/originals/8c/be/e0/8cbee0b855a5873e81530aaf4cca9af5.jpg

Или так: https://allegroplus.ru/wp-content/uploads/2018/08/Sun-and-turquoise-sea-gorgeous-sand-beach-Palombaggia-in-Corsica-Island-France-Full-Hd-Wqllpaper-1920x1200.jpg

Пляж Сицилии в сентябре с пальмами: https://www.eurotraveler.ru/wp-content/uploads/2020/04/coast-sicily-min.jpg

Люциус добывал всю доступную информацию из Питера, теперь, когда он узнал почти всё, что было нужно, оставался невыясненным ещё один жизненно важный для него момент. Влив Петтигрю очередную порцию веритасерума, он продолжил допрос.

— Куда делся Тёмный Лорд?

— Не знаю.

— Что с ним случилось в доме Поттеров?

— Не знаю.

— Почему?

— Я стоял рядом с домом и не заходил внутрь.

— Ты не пытался туда проникнуть и узнать?

— Пытался уже позже, когда обвалилась крыша.

— И что ты там увидел?

— Мёртвого Джеймса Поттера у двери без палочки, а наверху в детской — мёртвую Лили и обвалившуюся крышу, а ещё была мантия Тёмного Лорда и его палочка. Я забрал её себе, а потом увидел аппарировавшего Сириуса и бежал.

— А что с палочкой?

— Я спрятал её в Хогвартсе.

— Где?

— В Выручай-Комнате.

— Та, что рядом с танцующими балет троллями?

— Да.

Люциус устало откинулся на скамье и облокотился спиной о стенку. Он так надеялся, что Лорд умер окончательно, но, увы, единственный и возможный свидетель этого оказался бесполезен. Малфой глубоко задумался, пытаясь понять, как лучше использовать полученную информацию в дальнейшем. Получалось, что для оплаты долга жизни будет достаточно слить всю эту информацию Уизли и Аврорату. Так он бы убил сразу двух зайцев: во-первых, вытащил бы Блэка, порадовав Нарциссу, и обезопасил этого мальчика, достойно отплатив ему за долг жизни от Мюриель и Питтегрю.

Но тут возникала другая опасность: если официальные власти узнают об истинной силе Дина и его брата, то их жизнь и безопасность окажутся под угрозой. Скорее всего двойняшек просто отберут у родителей невыразимцы, причём найдут для этого законные основания. Нет, поступить так с мальчиком в благодарность за спасение жизни его будущего ребёнка? Может, Малфой и не был добропорядочным гражданином, но и настолько скотиной он себя пока тоже не ощущал. Слишком хорошо он помнил, что чувствуешь, когда тебя насильно разлучают с любящей матерью, и ты оказываешься совершенно один во власти чужих равнодушных, а то и ненавидящих тебя людей. А ведь Люциусу тогда уже было десять, он рос в Лютном и был более-менее подготовлен к самостоятельности и не питал иллюзий об окружающем мире, а что будет с пятилетними домашними детьми, привыкшими к любящей семье? Нет, такого он никому не желал. Да, и магия может наказать. А что такое магический откат, когда его род уже словил проклятье одного наследника и на протяжении нескольких поколений пытался его преодолеть… Нет, Люциус был определённо не готов получить нечто подобное, когда едва избавился от предыдущего «подарочка» предков. Слишком свежи в его памяти были воспоминания о недавних попытках Нарциссы сохранить ребёнка. Во-вторых, прямая угроза семье Дина, а значит, и жизни мальчика, может исходить от этой чокнутой старухи Мюриэль. Где гарантия, что она уже не узнала и не слила информацию о двойняшках кому-нибудь ещё? Не на шутку встревожившись при этой мысли, Люциус тут же задал соответствующие вопросы Питеру. Как выяснилось, он ей, слава Мерлину и Моргане, ничего не рассказал о подслушанном разговоре, как, впрочем, и никому вообще. На закономерный вопрос, почему, Питер ответил просто, что из вредности не хотел делиться сведениями с осточертевшей подельницей, державшей его клятвами и обетами у ненавистных Уизли, в доме, полном шумных детей и с проклятым упырём, который и на самого Петтигрю воздействовал. Только вот, в отличие от обитателей этого дома, он это отлично осознавал, но поделать ничего не мог, а только молча злился. Немного примирило его с этим лишь то, что через пять лет он отправился в Хогвартс со старшим. Люциусу ещё пришло в голову, что и эти пять лет не прошли для Питера даром. Не под воздействием ли упыря и без того не блистающий умом и силой характера Петтигрю, так быстро отупел и деградировал? Впрочем, это были лишь теоретические и по большому счёту бесполезные для Люциуса размышления. Плевать он хотел на Питера с Астрономической Башни. Как человек более практичный, он предпочитал обдумывать более насущные вопросы. А именно, как слить информацию в Аврорат, не выдавая тайну о магических возможностях двойняшек? Решение было простым и очевидным: взять с Петтигрю непреложные обеты о неразглашении как о нём, так и о двойняшках. А потом сдать лояльным (прикормленным) лично Люциусу, аврорам. Разумеется, это всё надо было достойно обыграть с максимальной выгодой для семьи, предварительно согласовав с нынешним министром, так, чтобы самого Люциуса в причастности к этому не заподозрили… Хрен с чинушей, пусть припишет поимку Питера и успешное расследование себе, будет должен услугу… Люциус был вовсе не против, хотя и не мог не оценить иронии. Кто бы мог подумать, что Люциус Малфой будет бесплатно выполнять работу Аврората! Либо же, наоборот, раздуть своё участие в прессе, сделав акцент на нужных Малфою моментах? С одной стороны, он будет выглядеть как сознательный раскаявшийся гражданин, с другой — возникнут вполне закономерные вопросы, как он поймал Питера и вне всякого сомнения ему припомнят и его «славное прошлое» в бытность пожирателем. Может, всё-таки провернуть всё не афишируя своего непосредственного участия на публике и в официальном расследовании? Люциус задумался, взвешивая все возможные плюсы и минусы и прикидывая, как будет лучше.

По всему выходило, что официально ему в этой истории действительно лучше не светиться, но сделать так, чтобы Питер с гарантией попал к нужным людям в Аврорате и проследить, чтобы его засадили пожизненно на пару со старухой в Азкабан без каких-либо проволочек и возможности помилования.

А вот заранее переговорить с Уизли… придётся в любом случае. За эту информацию и дальнейшее содействие с отправкой в Азкабан Петтигрю и Мюриэль вполне можно засчитать долг жизни полностью закрытым, учитывая, что и тайну он их сохранит. У Уизли просто не останется выбора, как принять его помощь и этим автоматически долг жизни будет выполненным. Вряд ли их это обрадует, но… всегда можно применить «маленький» шантаж. А то, что он этими сведениями делиться не собирается, им знать совершенно необязательно. Да, и любопытно взглянуть на этого необычного ребёнка. Цисси опять же, наверняка едва оправиться, с него живого не слезет, пока не добьётся своего. Необходимо ей будет убедиться, что с её ненаглядным спасителем всё в порядке. А потом, если ей состояние здоровья позволит, отвлечь её на Сириуса. Да, отличный план, осталось только продумать как следует детали.

* * *

Дети отлично проводили время в компании Лючии. С утра накормив их завтраком — мечты любого сладкоежки, она аппарировала с Перси в школу, а двойняшки и Джинни прощались с мамой. Молли надо было возвращаться в «Мунго» на процедуры.

— Не волнуйтесь, дети, — успокаивала она их, — После обеда Лючия отправит вас с Перси ко мне. Так что мы ненадолго расстанемся. Хорошо повеселитесь!

Потом вернулась из школы уже без Перси Лючия, активировала камин и отправила Молли в больницу. Оставшиеся двойняшки вместе с Джинни отправились в саквояж на море. И какое оно было! Синее, сливающееся где-то с небом на горизонте, без единого облачка, а солнце! Мягкий пологий берег, песчаный пляж и небольшие волны позволили детям всласть накупаться.

Джинни с удовольствием играла и строила башенки из песка, делала куличики из трансформированного Лючией ведёрка, собирала понравившиеся камушки и ракушки.

Дин и Сэм с радостными криками гонялись друг за другом по берегу и брызгались солёной водой, катались на волнах с Лючией, которая их и плавать немного поучила, точнее, держаться на воде.

На Джинни были надеты специальные надувные маггловские нарукавники, как, впрочем, и на Дине с Сэмом, различались они лишь по цвету: Джинни — розовые, а мальчикам синие (Сэму) и зелёные (Дину). Так они могли «далеко» отплывать от берега, чем немедленно и воспользовались.

Лючия же только улыбалась на такую непосредственную реакцию и бурный восторг детей, впервые оказавшихся на море. Сама она была одета в привычный ей маггловский раздельный купальник-бикини ярко алого цвета, отлично сочетавшийся со смуглой и загоревшей кожей на прекрасной фигуре. Спустя какое-то время, когда трое активных малышей достаточно устали, она оставила их на берегу под бдительным присмотром Бамбины, устроив на пляжном одеяле небольшой перекус с закусками и напитками, укрыв всех троих тенью большого пляжного раскрытого зонтика, воткнутого в песок.

Она решила, что настало время как следует поплавать и потренироваться самой. Девушка предупредила детей ближайший час её не ждать. Бамбина обещала присмотреть за малышами, если им вздумается искупаться. А ещё они с эльфийкой с самого начала пребывания на пляже мазали детей специальным бальзамом, защищающим светлую кожу, непривычную к такому интенсивному солнцу, от ожогов. Он отлично позволял малышам загореть, но предохранял от ожогов и перегрева. Разумеется, приходилось его после каждого купания обновлять, но это было, такой, право, малостью за полученное удовольствие, что дети даже не стали возражать, терпеливо дожидаясь, когда их наставница на пару с эльфийкой обмажет их со всех сторон в очередной раз.

— Если вы обгорите в первый же день, Молли никогда больше не позволит мне взять вас сюда, — были её слова, так что все возможные возражение увяли на корню, даже у малышки Джинни.

Лючия с детства любила плавать, даже в маггловских соревнованиях среди юниоров принимала участия ещё учась в школе. Серьёзно она дальше в спорт не пошла, но любовь к плаванию и воде осталась. Так что девушка частенько тренировалась и плавала для поддержания формы. Сейчас, надев очки для плавания и убрав волосы под шапочку, чтобы не мешали, она уплыла довольно далеко от берега на глубину. Прелесть этого искусственно созданного места заключалась ещё и в том, что тут не водилось никаких хищников или ядовитых медуз, не было всяких погодных сюрпризов или холодных течений (разве что по желанию самой Лючии), так что море было спокойным, особенно на глубине, где царил практически полный штиль. Идеально, чтобы как следует поплавать вдоль берега, и волны с течением не мешают и не сносят в сторону. Ещё в предыдущие свои посещения, Лючия установила этакие «буйки» вдоль берега на каждые полмили (1). Их там было расставлено штук шесть. Так ей было легче ориентироваться и отсчитывать, сколько она уже проплыла. А потому она приступила к тренировке. Сначала шла разминка, потом она плыла комплексом, включая и баттерфляй. Плавала отдельно на ногах или руках, тут же беря из ближайших достигнутых «буйков» либо доску для плавания на ногах, либо «лопатки» и «калабашки» для отдельной тренировке рук, в зависимости от данного себе задания. В общем, к концу отведённого себе часа, она проплыла полторы мили. Поскольку с берега её было не видно, Лючия, как и всегда в подобных случаях, позволила себе во время тренировки снять верхнюю часть раздельного купальника и привязать её к первому «буйку» (потом призовёт акцио), позволяя беспрепятственно загореть своему телу. Жаркие солнечные лучи и солёная прохладная морская вода приятно касалась обнажённой груди. Это было приятно, и ничего не соскакивало и не мешало во время быстрого плавания.

Пока Лючия плавала, дети быстро насытились, но купаться их пока не тянуло, так что они отошли от моря подальше, заинтересовавшись высокими пальмами, растущими чуть подальше от линии пляжа.

— Наверно, на таких и растут бананы с кокосами! — воскликнул Сэм, запрокидывая голову и щурясь от ярко светящего в глаза солнца в попытке разглядеть на дереве выше названные плоды, — Вот бы достать их оттуда!

Оценив шершавый ствол и прикинув, как расцарапается о него голое тело, Дин покачал головой, — Неа! Я туда не полезу!

— Может раскачать? — предложил Сэм.

Не понимая английский, но заволновавшись при виде стоящих и как будто примеривающихся к пальме мальчишек, Бамбина подбежала к ним, что-то быстро говоря по-итальянски или, точнее, на одном из его диалектов, эмоционально жестикулируя.

— Да, не полезем мы на неё! — попытался объяснить ей Сэм, — Только потрясём, может там бананы или кокосы?

— Bananos? Cocco? — уловила в его речи знакомые слова эльфийка и, кажется, поняла их. Щёлкнула пальцами, и перед удивлёнными, но счастливыми мальчишками появились две аккуратные кучки бананов и кокосов.

— О! Грациас! — радостно поблагодарил её Сэм, нахватавшись кое-каких обиходных словечек от Лючии.

— Круто! — воскликнул Дин. — Эй, Джин! — позвал он собиравшую неподалёку на берегу ракушки сестрёнку. — Топай сюда! Тут кокосы с бананами!

— А сто такое кокосы? — с любопытством спросила тут же подбежавшая к ним рыжая малышка.

— Вот это! — указал ей пальцем Дин на большие коричневые и зелёные кругляши, лежащие рядом с кучкой бананов. — Их надо как-то расколоть и внутри у них кокосовое молоко, говорят, очень вкусное.

— Маяко? Фу! Не тятю маяко! — тут же поморщилась Джиневра. Она и правда не любила молоко.

— Да, нет же! — тут же попытался объяснить ей Дин, — Это другое молоко из кокоса, сладкое и вкусное… наверно. Помнишь, мама пирожное тебе покупала с кокосовой стружкой? Вот, из этого оно и было сделано, — он указал удивлённой двухлетке на коричневые кругляши.

— Неть! Тям белое! — недоверчиво помотала головой девочка.

— Оно внутри, — подключился к объяснениям брата Сэм. — Если разломить его, — он поднял ближайший весьма увесистый кругляш для наглядности и повертел им рядом с озадаченной сестрёнкой, — То внутри будет сладкая белая кокосовая стружка… ну, или мякоть, и молоко, тоже вкусное и сладкое.

— Маяко, бе-е… — разочарованно протянула Джинни, потеряв всякий интерес к каким-то непонятным кругляшам с ненавистным молоком и пошла обратно собирать полюбившиеся ей камушки и ракушки.

— Девчонки! — фыркнул Сэм, — Ничего не понимают!

— Ага, — согласился с ним Дин. — Бамбина, а ты нам его разломишь? — обратился он к эльфийке, указывая пальцем на кокос в руках Сэма и пытаясь жестами ей объяснить, что они хотят. — Ну, попить, понимаешь? — оглядевшись, он поднял соломинку с пледа с едой и показал её эльфийке, сделав вид, что протыкает кокос и пьёт из него. Сделаешь, а?

Кивнув, эльфийка с улыбкой щёлкнула пальцами, и вскоре довольные братья уже держали в руках по кокосу с дырочкой и воткнутой внутрь соломинкой. Довольные мальчишки тут же приступили к дегустации «молока», но… как-то не впечатлились.

— Знаешь, Сэмми, — немного поморщившись, сказал Дин, откладывая с разочарованием в сторону недопитый кокос, — Что-то я себе кокосовое молоко не так на вкус представлял.

— А мне нравится, ничего так, в жару попить самое оно, — не согласился с ним брат.

— Эй, Джинни! — снова позвал сестрёнку Дин. — Может, попробуешь? — он чуть приподнял раскрытый с соломинкой кокос, чтобы малышка поняла о чём речь.

— Неть! — был ему категоричный ответ, и девочка снова отвернулась к постройке своих башенок из мокрого песка, которые сейчас обкладывала только что собранными камушками и ракушками, ей это было гораздо интереснее, чем какие-то непонятные мохнатые плоды.

— Ну, нет, так нет, — пожал плечами Дин. — Может, Перси и Биллу с Чарли парочку прихватим? Вот они обзавидуются!

— Ага, когда мы им про пляж расскажем! — согласился с ним Сэм.

— И в думосборе покажем! — размечтался Дин.

* * *

Дункан лежал и обливался пóтом в своей магической палатке в кровати, похоже, он что-то не то съел или комар оказался какой малярийный? В общем, чувствовал он себя не очень. Нет, Маклауд не волновался, в конце концов, он же бессмертный, но вот конкретно сейчас ему было по-настоящему плохо. Он чувствовал головокружение и слабость, а ещё его немного лихорадило. Оставалось лишь дождаться, когда всё пройдёт, а до этого его никто не потревожит.

Но, надеждам мастера-артефактора было не суждено сбыться. Рядом с его кроватью, в защищённой, между прочим магической палатке, вдруг образовалось зелёное облачко, а затем из него вышел зелёный человечек…

— Дожил… теперь ещё и галюцинации с бредом, — пробормотал Маклауд.

— Да, не боись! — жизнерадостно ответила ему зелёная галюцинация с оттопыренными большими ушами и толстым задом. — Я тебе помочь пришёл.

— Чем ты мне поможешь? — обречённо спросил Дункан. Разговаривать с глюками было, конечно, ненормально, но ему было уже настолько плохо, хотелось хоть на что-то отвлечься.

— Да, со зверюшкой и птичкой договорюсь, чтобы они с тобой материалом поделились, — ответила ему странная галюцинация.

— Ну, ладно… Что было дальше Маклауд не помнил, потому что отключился, впрочем, ненадолго. Спустя несколько минут он уже был в сознании и нормально себя чувствовал, если только не считать странной галлюцинации, которая и не думала исчезать.

— Оклемался? — только и спросила она. — Тогда пошли, нефига время зря терять.

— Ты… не галюцинация? — стало доходить до горца.

— Бинго! Дошло, наконец! Пошли, говорю! Мне тебя ещё телепортировать к этой пучеглазой обезьяне… как её…

— Мадагаскарский долгопят? — уточнил Дункан.

— Да, точно! Хватит валяться! У меня планы на вечер, а тут ты…

Удивлённый горец последовал за странным созданием.

— А ты кто вообще? — спросил он.

— Твой спаситель! — хмыкнул зелёный. — Много будешь знать, хотя в твоём случае… в общем, неважно.

Спустя какое-то время, когда они подошли к гнездовью нужных птичек, зелёный незнакомец что-то сделал и протянул руку. К изумлению Маклауда, маленькая птаха с сиреневой грудкой доверчиво подлетела и села ему на палец. Что-то прочирикав, зелёный протянул другую руку к птичке, а та… совершенно не испугавшись наклонила голову и вытащила из грудки сиреневое пёрышко, протянув его в клювике к зелёному. Что-то чирикнув в ответ, «глюк» сунул перо в один карман и зачерпнул из него же какие-то семена. Довольная птичка поклевала подношение и улетела.

— Ну, вот и всё, — широко улыбнулся зелёный и протянул удивлённому горцу пёрышко. — Теперь держи меня за руку, сейчас я тебя телепортирую в Борнео к этим пучеглазикам. Сейчас у них как раз ночь, так что успеем до того, как зверьки пойдут баиньки…

Оказавшись в каком-то явно тропическом лесу, Дункан, увы, много не увидел в темноте, в отличие от своего странного спутника. Вот зелёный поднял резко голову на какой-то непонятный стрекочущий звук.

— Кажись, чем-то недовольна мелочь. Ладно, подожди меня тут, щас договорюсь.

С этими словами зелёный, как заправская обезьяна шустро залез по лианам на ближайшее дерево и растворился в зелёной листве. Какое-то время Дункан ещё мог видеть мелькающие шорты на толстом заду между густых крон, но потом и они исчезли. Впрочем, долго это не продлилось. Минут через пять, зелёный столь же резво уже спускался к нему.

— Держи! — протянул он ему парочку волосков.

— Это… то, что я думаю? — не мог до конца поверить своему счастью горец. — Добровольно отданных?

— Всё, как положено, не боись! Отдал добровольно за парочку кузнечиков! Давай, я тебя обратно к палатке телепортирую, а там, ты уж сам вернёшься. Лады?

Потрясённый и обрадованный Маклауд только молча кивнул. Спустя несколько минут, он уже сидел на кровати в своей палатке. Зелёное создание исчезло, так ничего не объяснив, а Дункан только и успел прокричать «спасибо» в испаряющееся зелёное облако.

В руках у поражённого мужчины были заветные начинки для волшебных палочек: сиреневое перо и несколько волосков.

Интересно, кто это был и куда он делся? Подумав, горец решил, что лучше об этой встрече окружающим не распространяться.

* * *

Люциус продолжал допрашивать Питера, чередуя веритасерум с легименцией. Ему необходимо было знать всё, вплоть до малейших и незначительных на первый взгляд деталей. Выяснив всё, что знал Питер, Люциус решил сделать перерыв. Тем более, что воздействие веритасерума (уже третьей порции), ещё не прошло. А давать клятвы и обеты человек под воздействием зелий не мог. Необходимо было дождаться, когда сознание Питера прояснится.

Пока же, Люциус не спеша перекусил, совершенно не по-аристократически соорудив себе бутерброд из хлеба и колбасы, вытащенных из-под стазиса, запил всё это не самым лучшим, но горячим и крепким чаем. Это избавило его от головной боли. Так что, достав писчие принадлежности, Малфой начал писать письмо знакомому начальнику опергруппы в Аврорате, необходимо было договориться о встрече и сфальсифицировать поимку доблестным стражем порядка Петтигрю.

С этим, тогда ещё рядовым аврором Чински он познакомился, когда сам оказался в Азкабане. Единственный из всех стражей порядка в том отряде, арестовавшими его, он не превышал своих полномочий и не глумился над «пожирателем и ублюдком», даже осаживал излишне ретивых коллег, пытающихся отыграться на арестованном за своих пострадавших близких. Позже Люциус узнал, что у этого человека тоже пострадал кто-то из родных от пожирателей, так что аврор имел все основания и возможности отыграться на полностью находившемся в его власти далеко не последнему в ближнем круге Люциусу. Но он этого не сделал, выгодно отличаясь от своих коллег в глазах Люциуса. Он где-то читал, что истинное величие и благородство проявляется в человеке именно по его отношению к нижестоящим и зависящим от него людям. Да, по этому критерию Чински мог дать фору любому аристократу. Он производил впечатление порядочного человека. Так что, Люциус почти и не надеялся ни на что, когда предложил ему взятку за свидание с женой (с остальными просто не было возможности договориться). Каково же было его удивление, когда аврор кивнул и перевёл его в более чистую и реже посещаемую дементорами камеру, а позже дал возможность Люциусу увидеться с женой и адвокатом. Что его ещё больше удивило, так это — отказ от взятки.

— По закону вы имеете права на свидание с женой и камеру предварительного заключения, пока ваша виновность не будет доказана в суде, — пожал плечами Чински. — Я всего лишь соблюдаю закон и выполняю свои обязанности.

— Другие ваши коллеги мне этого бы не позволили, — возразил Люциус. Выглядел он тогда не очень: избитый с синяком под глазом и перебитыми костяшками пальцев. Его виновность была очевидна, Люциус вообще был неуверен, что дожил бы до суда, если бы не неожиданная помощь этого честного аврора.

Именно на этом свидании они с Нарциссой и адвокатом смогли договориться, какие показания давать, с какого счёта она может снять достаточное количество денег для взятки председателю Визенгамота и прочее. Так что своей свободой Малфой был в чём-то обязан и этому человеку, а не только деньгам.

Выйдя на волю, Люциус не забыл того аврора, а потому похлопотал за него, когда стал иметь достаточный вес в обществе, так что, вскоре мужчина получил повышение и продвижение по службе, став начальником небольшого отряда, но не зная, кто ему в этом помог. Мог, конечно, догадываться, впечатление глупого человека он не производил, но не стал. А ведь вряд ли польскому эмигранту могла светить такая карьера без помощи и покровительства Малфоя. И вот сейчас Люциус думал, что Чински вряд ли откажется против раскрытия громкого дела и места своего нынешнего начальника. А что? Хороший человек, отчего бы не помочь? Заодно и подложить жирную такую свинью Железному Краучу. Он так гордится своей принципиальностью, даже родного сына не пожалел, проморгав предварительно его воспитание. Будет отличный повод макнуть его носом в его же «справедливый» суд, точнее отсутствие такового над Блэком. Люциус, несмотря на разницу в возрасте, был неплохо знаком с Барти Краучем младшим, слегка безумным и неуверенным в себе нервным молодым человеком, сначала стремящимся во всём угодить отцу и его непомерным требованиям, а затем возненавидившем его. Горько и обидно, что такие мозги и таланты в итоге просто сгнили в Азкабане. Даже странно, что старшему Краучу не прилетел магический откат, а может и прилетел, просто широкой общественности об этом неизвестно? Но даже, если и нет, Люциус Малфой намеревался исправить это упущение. Пусть перетрясут все его прошлые дела и поищут ещё какие косяки Крауча собственные коллеги, желающие занять его место. Он не будет им мешать в этом славном начинании.

А ещё, надо бы и Артуру Уизли написать и договориться о встрече, но лучше это сделать уже после того, как он всё согласует с Чински и недавно прикормленой им журналисткой Скиттер. Статья о таком громком деле с участием Сириуса Блэка тоже благоприятно скажется на её карьерном росте. А то девушка только всякие сплетни и светские новости описывать горазда.

* * *

(1) 1 миля равна 1,61 км. Так что в общей сложности, Лючия проплыла где-то два с половиной километра (точнее, чуть меньше). Нормальная и даже легкая тренировка для любителя когда-то всерьёз занимавшегося плаванием.

Примечания:

«Калабашки» для плавания для тренировки рук (зажимаются между ногами): https://www.swimsales.ru/1349-small_default/kalabashka-bolshaya-rossiya.jpg

Лопатки для плавания (надеваются на руки для бОльшей нагрузки и лучшей тренировки техники гребка):

https://wateria.ru/wa-data/public/shop/products/42/66/6642/images/13737/13737.750x0.jpg

Плавание комплексом: «дельфин», «спина», «брас», «кроль» https://youtu.be/PDlBI9gJcb8