Хорошо подготовленный разум - The Well Groomed Mind  (джен)

Пот смешался с пылью и покрыл мои волосы тонким слоем грязи. Обливаясь потом, я наложил палочкой слабенькие Очищающие чары на голову. Все-равно грязно, конечно, но в последнюю субботу ноября температура упала почти до нуля, и грязным выйти наружу было предпочтительнее, чем мокрым.

Я потер уши, затем обхватил их руками, пытаясь таким образом согреть их и уменьшить головную боль.

— Всё в порядке, Поттер? — спросил Моуди.

Я постарался скрыть гримасу недовольства. Нормальный человек спросит об этом сразу же после того, как швырнул кого-то на дерево, а не часом позже.

— Всё хорошо, профессор.

— Это уже мне решать, — сказал он, поднимая палочку.

Я отпрыгнул в сторону, направив на него свою палочку, поглядывая с опаской. Первое правило Моуди гласило: «палочка — это оружие».

— Спокойно, Поттер. Просто общая диагностика. Мадам Помфри оторвет мне голову, если я позволю тебе двигаться со сломанными костями.

Я немного расслабился, но палочку не опустил. Он никогда не сдерживал меня раньше, но сегодня была наша первая «Дуэль», а значит, будем практиковать Жалящее проклятие, Обезоруживающие чары и Защитные заклинания.

Сегодняшний урок был нацелен на использование рельефа местности, чтение языка тела противника и выбор цели, а не на работу над заклинаниями. Я увернулся от всего, чем Моуди пытался меня достать, кроме того мощного Обезоруживающего, которое, попав в левое плечо, швырнуло меня на ствол ближайшего дерева.

Он взмахнул палочкой и наложил на мой левый мизинец какие-то чары.

— Зажмурься! — приказал он и прошептал еще одно заклинание себе под нос. Вспышка короткой боли, затем отёк и боль исчезли. Я сжал руку в кулак.

— Спасибо, профессор.

— Иди и приведи себя в порядок. Потом зайдешь ко мне в кабинет со своей домашней работой.

— Сэр?

Формально мои уроки с ним в субботу заканчивались в 8:30 утра, а на деле, они длились на пятнадцать-двадцать минут дольше. Так как Моуди добавил Дуэлинг после Окклюменции, я решил, что время сейчас ближе к девяти, чем к восьми часам утра. Я уже планировал провести свои занятия с Гермионой, затем надеялся поиграть в Квиддич с командой.

— Книги, заметки, задания на эту и следующую неделю. Принесешь все свои работы в мой кабинет, — рявкнул он и вытащил карманные часы, чтобы сверить время. — 8:45. Я перекушу пока.

— Но ... — Он поднял бровь. Слова протеста застряли у меня в горле. На первых занятиях я еще пытался спорить с ним. После многих лет игры в «Охоту на Гарри», практиковаться в Уклонении казалось мне лишним. Не желая раскрывать истинную причину своей уверенности, в том, что такие тренировки мне без надобности, я приводил в пример бладжеров, тролля и даже Малфоя, как доказательство того, что прекрасно умею уворачиваться. Следующие три дня он доказывал, что я не прав. На четвертый день, после того, как я вытащил своё побитое тело на улицу, он усадил меня на землю и объяснил, что спор с ним имеет свои последствия. Потом заставил меня выпить Исцеляющее зелье и начал лекцию по тактике (на тему, как правильно целиться и уклоняться). — Все мои работы или только те, что я еще не закончил? — спросил я.

— Все.

Я закусил губу. Всё — это слишком много. Когда я ходил в Косой переулок перед началом третьего курса, я встал перед дилеммой: сундук с магическим замком или бездонная сумка. Если выберу сундук, придется пользоваться древним рюкзаком Дадли ещё один год. Хоть я и планировал заменить его в этом году, но забыл попросить об этом миссис Уизли, когда она ходила в Косой переулок, поэтому придется носить этот драный мешок ещё один год. Даже с заклинанием уменьшения, которое я обнаружил в библиотеке, придется сделать три ходки до башни, чтобы притащить всё, что требовал Моуди.

Моуди вздохнул и провёл рукой по волосам.

— Ладно, я помогу тебе с этим. Положи всё на кровать, разложи по темам, а я прикажу домовому эльфу доставить всё это ко мне.

— Благодарю вас, сэр — сказал я.

— Приготовь все свои школьные принадлежности и книги Лидса тоже. Мне необходимо видеть то, с чем я работаю. — Он посмотрел на серебряные карманные часы. — Тридцать минут. Я советую тебе поторопиться.

Я побежал обратно в замок, едва избежав столкновения с группой первогодок, когда прорывался через черный ход. Несколько портретов гневно закричали мне вслед, чтобы не бегал тут, но я проигнорировал их. За пять минут добежал до башни. Десять минут отведем на душ и переодевание. Пять минут понадобится, чтобы спуститься в кабинет Моуди. Остаются десять минут, чтобы собрать свои вещи и попытаться привести в порядок свои записи. Я думал, что на уроках должен делать заметки только для себя. Вместо того, чтобы использовать новый лист пергамента для каждого урока, я пользовался всего одним листом пергамента для всех уроков, то есть мои заметки не были сгруппированы ни по темам, ни даже по предметам. Хуже того, я был приучен экономить на всем. Когда я заполнял весь лист, я поворачивал пергамент на бок и писал на полях.

Всё еще раздумывая над этим, я вошел в башню и поднялся по лестнице в спальню. Мои заметки имели, своего рода, хронологический порядок. Что, если я буду просматривать дату в верхней части каждого листа и организую их по хронологическому порядку? Если я смогу упорядочить свои заметки хотя бы в таком виде, может быть, ему станет безразлично, что они организованы не по темам, а только по датам. А наличие записей на полях не должно его волновать. Я толкнул дверь и зашел в гриффиндорскую спальню. Кровать Рональда все ещё была не заправлена, и меня это не удивило: он скорее поцелуется со Снейпом, чем проснется пораньше на выходных. Я огляделся вокруг. Дина и Симуса в комнате уже не было. Невилл сидел в своей постели с отдернутыми занавесками, опираясь на подушку, с книгой по Трансфигурации и пергаментом в руках. Я ещё раз задался вопросом, почему администрация Хогвартса не обеспечивает студентов рабочими столами. Большинство школ-интернатов имеют индивидуальный письменный стол для каждого ученика, стул и комод для личных вещей, но для волшебников это, вероятно, было излишне.

— Невилл, скажешь Гермионе, что я не смогу позаниматься с ней утром?- попросил я, пытаясь перекричать храп Рональда.

— Моуди?

— Кто же еще?- ответил я, откинув крышку своего сундука. Я быстро отсортировал книги в отдельную кучу, бросил школьные принадлежности в рюкзак, сложил весы и телескоп в котел и свалил в груду свои заметки. Когда я наклонился над сундуком, чтобы открыть свой портативный сейф, пришлось прокашляться, чтобы замаскировать шипение пароля. Я завернул книги Лидса в отцовскую мантию-невидимку, прежде чем вынуть их. Моуди говорил, что книги на парсельтанге не запрещены, но я не доверял своим товарищам по спальне. Я сомневался, что Невилл стал бы говорить обо мне что-нибудь другим, но если Рональд проснется и увидит их ... Я вздрогнул.

Рональд искренне верил, что он полная противоположность Малфою, а это значит, что они оба фанатики. Рон не возражал, когда я использовал парсельтанг, чтобы спасти его сестру. Зато в остальное время, он твердо был уверен, что «правильный маг не говорит со змеями». Если бы только он узнал, что я занимался изучением рунического парсельтанга, а в своём чемодане прятал змею, я был бы счастлив, если бы он ограничился только поджиганием моей кровати.

Я отлевитировал всю кучу на кровать одним движением палочки. Кипа бумаг выглядела так, будто она все еще была уложена внутри сундука, но у меня вечно на них не хватало времени, да еще прибавились уроки Моуди.

— Гарри, — удивленно прошептал Невилл, — ты не произнес заклинание вслух.

Чёрт.

— Я работал над этим еще со второго курса, — соврал я. — Каждый год кто-то пытается убить меня. Сейчас это единственное преимущество, что у меня есть. Пожалуйста, не говори никому.

— Не нужно просить об этом. Я бы не стал говорить.

— Спасибо, — сказал я, хватая чистую школьную мантию и ветхое белье. Я пожалел, что не могу носить магловские брюки своего размера в школе. Даже после трех лет в Хогвартсе, я по-прежнему чувствовал себя одетым в платье, когда посещал занятия, ибо единственное, что удавалось носить под мантией, были пара старых трусов, которые держались на булавке. На первом году обучения пытался носить брюки Дадли под мантией, но они были настолько велики, что я спотыкался о них даже без мантии. Добавьте к неудобной одежде движущиеся лестницы и считайте, мне очень повезло, что не сломал себе шею. После первой недели в Хогвартсе, я смирился с этим и бросил попытки надевать штаны под мантией.

Я добрался до ванной, снял квиддичную форму и запихнул ее в желоб для прачечной. Посмотрел на часы — 9:05! Проклиная Моуди про себя, я включил душ и принялся протирать свою кожу как можно тщательнее в течение трёх или около того минут. Я выключил воду и вышел.

Будучи все еще мокрым, — ибо сушиться было некогда, — я поскользнулся на плитке пола. Моё, до сих пор больное плечо, врезалось в сушилку для полотенец. Я стиснул зубы и попытался проигнорировать боль. Нет времени на Исцеляющие чары или на заклинание Онемения. Мне нужно было спуститься вниз до того, как Моуди решит добавить десять минут практики Уклонения за каждую минуту опоздания. Я стиснул зубы и начал натягивать через голову одежду. Ткань прилипла к влажной коже. Я поморщился и дернул одежду, пытаясь сорвать ее. Мне нужно больше воздуха, срочно!

Порыв теплого воздуха прошелся с ног до головы, высушив всё тело, даже мои волосы. У меня глаза на лоб полезли от удивления. В последний раз я осознанно применял беспалочковую магию, когда мне было десять лет. За последний месяц я пытался применить беспалочковую магию, но ничего не выходило. Если магия опирается на намерения, то разве раньше мое желание было недостаточно сильным? Теперь, когда я был в отчаянии, она пришла мне на помощь. Улыбаясь, я вытянул руку.

Моя палочка была на тумбочке. Мне нужна палочка. Если не будет палочки, то Моуди отдаст меня Снейпу на ингредиенты, — внушал я себе. Дверь ванной распахнулась, палочка дрогнула и скатилась с тумбочки. Посмотрев на пустую кровать Невилла, я решил, что он ушел на завтрак, прежде чем снова сфокусироваться на намерении призвать палочку. Она ускорилась настолько, что перелетела через всю комнату и приземлилась прямо мне на руку.

Круто! Немного практики, и беспалочковая магия будет моим следующим скрытым тузом в рукаве.

Я засунул ноги в свои подлатанные скотчем кроссовки, которые только-только начинали подходить мне по размеру; заправил шнурки внутрь, потому что у меня не было времени завязать их, и побежал к портрету Толстой Леди на выходе из гостиной.

Коридор кишел едва проснувшимися студентами, движущимися как вялые черепахи к Большому залу. Филч, профессора и старосты были в полном составе. Пробежка до кабинета Моуди через переполненный зал была бы запредельной глупостью, поэтому, двигаясь так быстро, как только мог, я преодолел расстояние между занятыми столами и поднялся по лестнице пустого коридора на третьем этаже.

Я никогда не задумывался над этим раньше, но кабинет ЗОТИ обычно располагался на третьем этаже, значит, Дамблдор перенес его, чтобы было, где спрятать Философский камень. Будучи первогодкой, я думал, что третий этаж всегда должен был оставаться пустым. В действительности, восемьдесят пять процентов студентов знали путь через третий этаж, в том числе и скрытые лестницы, по которым легче и быстрее добраться до кабинета Трансфигурации. Дамблдор, вероятно, раздавал приглашения и карты с отмеченной дорогой к Философскому камню.

Успокоив дыхание, чтобы случайно не поджечь комнату Моуди, я вошел в класс ЗОТИ. На десяти столах, соединенных вместе, были разложены мои книги, распределенные на «изучаемые» и «прочитанные», сложенные аккуратно, по одному на каждую тему, в том числе и парсельтанг-руны. Мой рюкзак, заметки и Моуди, в том числе, отсутствовали на месте.

— Прекрати бездельничать и подойди сюда, — крикнул Моуди.

Я вздрогнул.

— Да, профессор, — ответил я и поднялся по лестнице в его кабинет.

Бутерброд из тунца и белого хлеба лежал в тарелке на столе. Виноград и стакан молока обнаружились на столике у кожаного кресла, которое, как я знал по собственному опыту, было единственным удобным местом в кабинете Моуди. Обычно он складывал туда книги, вредноскопы и свое пальто, чтобы посетители не заняли его. Я задавался вопросом, как он не давал сесть в него таким людям, как Дамблдор; наверное, наколдует себе другое кресло или присвоит себе кресло Моуди, выкинув оттуда все лишнее.

Моуди уронил мой рюкзак на стол и направил на него свою палочку.

— Безнадежно, — пробормотал он. Он опустошил сумку, перебирая в кучи мои перья, чернила, пергамент, обломки карандашей и сломанную линейку. — Ешь.

Осторожно протиснувшись вперед, я сел на краю стула и взял бутерброд. Пахло удивительно вкусно. Я откусил. Свежий тунец. Домашний хлеб. Немного отдает вкусом сыра, а еще — соленые огурцы и специи. Даже вкус майонеза божественный. Эльфы на кухне действительно превзошли самих себя. Я откусил ещё раз. Превосходно! Я подумал про себя, что неплохо бы заполучить рецепт? Ироничное хмыканье бесцеремонно разрушило идиллию дегустации и тихого блаженства. Я распахнул глаза. Моуди смотрел на меня, подняв бровь.

— Рад, что тебе нравится. Я знаю, что для регулярного питания это не годится, скорее уж для легкого перекуса, но учитывая твою ежедневную нагрузку, такие закуски и блюда будут необходимой частью твоего рациона. Я договорился с кухней. Отныне они будут регулярно доставлять сюда закуски после наших утренних уроков. У тебя будет достаточно времени, чтобы поесть перед первым уроком. Если же нет, скажешь мне, и я скорректирую расписание. Они также обеспечат тебя орехами и сухофруктами, чтобы ты мог перекусить в течение дня. В Большом зале эльфы передадут тебе табличку с правильным количеством питательных веществ и калорий с учетом уровня твоей активности. Прежде чем встать из-за стола, съешь до последнего кусочка свою порцию. Я не могу не подчеркнуть, насколько важно все это для твоего здоровья, Поттер.

Я встретился с ним взглядом и молча кивнул, давая знать, что услышал, и буду выполнять все его указания.

Моуди скептически посмотрел на меня.

— Я понимаю, — подтвердил я устно.

— Я не думаю, что ты действительно понимаешь. Моя бы воля, тебя обследовали бы в Мунго, прежде чем мы начали Дуэллинг. Альбус, — он усмехнулся, — отверг моё предложение. Он утверждает, что ты бываешь в Больничном крыле настолько часто, что мы бы ни за что не пропустили подобного рода проблемы. Ерунда! — Он стукнул кулаком по столу, сбив два вредноскопа и кучу эссе. Взмах палочкой, и эссе повторно разложились на столе, позади его стола. — В любом случае, они всегда мухлевали, — сказал он, пнув вредноскоп под столом.

Искусственный глаз загадочно засветился, остановив свой дезориентирующий взгляд на мне.

— Поппи работает медсестрой, но она не целитель. Она отлично справляется со сломанными костями и насморком. Но не сомневаюсь, что она даже не знает прелести общефизических, а тем более, полных медицинских обследований, которых я навидался в свое время. Хотя Поппи сказала мне, что спорила с Альбусом по этому вопросу каждый год, а это значит, что состояние твоего здоровья точно неизвестно. Мне не нравится неизвестность, особенно, с учетом того, чему Альбус хочет, чтобы я тебя научил. Слишком опасно. Но если мне приходится обучать тебя этому, я позабочусь о том, чтобы ты хотя бы питался правильно, и это все, что я могу пока сделать для тебя.

Я взял с тарелки гроздь винограда пока анализировал его речь. Я знал о некоторых старых травмах, но еда Хогвартса плюс половина времени, проведенного прошлым летом вдали от Дурслей и крестный отец, — беглец из Азкабана, который будет висеть над душой «родственничков» все следующее лето, — компенсируют большую часть моих нужд. Они могут установить мне диету Дадли, но не станут запирать меня на несколько дней или выдавать тарелку холодного супа за нормальную еду. Пока они боятся Сириуса, у меня будет относительно нормальная еда. А еще у меня есть три года полноценного питания в Хогвартсе. Физически я был в гораздо лучшей форме в свои четырнадцать лет, чем в одиннадцать. Тем не менее, в словах Моуди имеется смысл. Следить за калориями мне не помешает.

— Я не привык есть много, но я буду стараться есть больше в течение дня.

— Приемлемо.

Я вспомнил то, что он сказал про директора. Почему Дамблдор приказал ему научить меня дуэллингу?

— Не обижайтесь, сэр, но почему дуэллинг?

— Потому что Альбус наивно верит, что тебе нужно это уметь.

— Я не хочу быть аврором.

— А я и не говорил, что тебе нужно им стать. Просто смирись с этим пока. Я сделаю твое обучение интересным, насколько это будет возможно и постараюсь, чтобы оно пересекалось с другими предметами. Нет смысла в изучении только одной области магии.

— Спасибо.

Он откинулся на спинку стула.

— Ты задумывался когда-нибудь о том, чем хочешь заняться после окончания Хогвартса?

Я фыркнул.

— Профессор, возможно, это ускользнуло от вашего внимания, но я, чертов, «Мальчик-Который-Выжил». У меня нет выбора, кем мне быть, когда вырасту. Каждый хочет, чтобы я либо как мой отец стал аврором, либо сотрудником Министерства. Правда, им придется наложить на меня Империус, чтобы заставить меня работать в Министерстве. Я желаю им удачи в этом. — Смущенный этим признанием, я прикрыл лицо руками. — Извините, профессор.

— Не извиняйся, Поттер. Если бы тебя это не расстраивало, я бы подумал, что с тобой что-то не так. Давай попробуем снова. Прежде чем прибыть в Хогвартс, кем ты хотел быть?

— Это глупо, — пробормотал я.

— А ты попробуй.

Я ещё раз задался вопросом, кем он действительно был. Пожиратель смерти, скорее всего, но кто именно? Неужели он догадался, что у меня когда-то были мечты, не связанные с палочкой, Дамблдором и Волдемортом? Станет ли он смеяться надо мной, как мои родственники, когда они узнали, что я хочу стать кем-то большим, чем простой помощник официанта?

— Доктором, — прошептал я. — Учитель в четвёртом классе рассказывал нам истории об University College в Лондоне. Думал, что если я достаточно хорош, мог бы получить стипендию и изучать медицину. Или неотложная медицинская помощь, или педиатрия. Я хотел помогать таким же детям.

Моуди изучал меня в течение нескольких минут.

— Ты всё ещё хочешь быть доктором, Поттер?

— Иногда. Да, — мои плечи сгорбились. — Это не имеет значения.