ЛПП: Лучшая подруга попаданца (джен)

Я падаю сквозь воспоминания Изабеллы. В каких-то моментах не задерживаюсь, едва успевая понять, что вижу. Какие-то даже не успеваю осознать — они проносятся мимо меня одним большим ярким всполохом. В каких-то задерживаюсь, успевая что-то рассмотреть и запомнить. А есть и такие воспоминания, в которых я застреваю, просматривая их от начала и до конца. И если бы не постоянно тянущая вниз нить, связывающая меня и Гойла, боюсь, я бы застряла в каком-то из них навсегда. В процессе этого «падания» мой мозг скрупулёзно фиксирует каждое воспоминание, в котором я задерживаюсь. Все эти воспоминания я вижу, будто решила воспользоваться омутом памяти.

… Хорошенькая рыжеволосая девушка уверенно идет по коридору третьего этажа Хогвартса. Тихо напевая глупую рождественскую песенку, подслушанную в гостиной факультета. И даже не вздрагивает когда догнавший ее парень, облаченный в форму с регалиями дома Слизерин, хватает за плечи и притягивает к себе.

— Мистер Малфой, — голос девушки чуть насмешливый, — вам не кажется, что вы ведете себя неприлично?

— Мисс Уизли, — бархатный голос парня, заставляет ее улыбнуться, — во-первых, здесь нет никого, кто мог бы осудить мое поведение. Во-вторых, еще пару лет и ты моя.

Он целует ее шею. А девушка смеется.

— Я уже твоя. Ты забыл?..

Меня выбрасывает из воспоминания, тащит дальше через череду ярких пятен и резких звуков и выбрасывает в новом воспоминании.

…Темное, полуподвальное помещение. Почти пустое, из мебели здесь только высокий металлический стол, такой же что используют магловские врачи патологоанатомы. На нем прикованная цепями девушка лет восемнадцати. Она в ужасе, на залитом кровью лице, смотрит куда-то в темноту противоположного угла, с трудом удерживая голову на весу.

— Пожалуйста, не надо, — ее голос сорван от громких, бесполезных криков, — умоляю вас не надо.

— Думаешь, твои просьбы тебе помогут?

Темнота шевелиться, будто живая и в круг света идущего от немногочисленных свечей, выходит все та же рыжая девушка, что совсем недавно весело смеялась в коридорах школы волшебства. Теперь она больше напоминает маньяка из тех же магловских фильмов: с ног до головы заляпанная темной кровью, с ножом в руке и безумным взглядом. Она медленно подходит к своей жертве, мягко улыбаясь.

— Не волнуйся, — ласково говорит она, проведя кончиками пальцев по лицу девушки, заставляя ту биться в попытке отодвинуться от сумасшедшей, — тебе будет больно, так же как и твоему дружку…

Я благодарю богов, когда меня выбрасывает из этого ада и тащит дальше. Воспоминания чередуются: примерная дочь и любящая невеста сменяется сумасшедшей девицей, с удовольствием потрошащей пойманных ею оборотней. В этом калейдоскопе из радости и боли, крови и удовольствия я почти теряю связь с реальностью, когда меня резко дергает в последний раз и я, наконец, становлюсь сама собой.

Меня трясет крупной дрожью и выворачивает прямо на пол.

— Ничего страшного, — Грег удерживает мое тело от падения на пол, — все хорошо, я рядом.

Я судорожно вздыхаю. С трудом могу различить полутемную комнату и обеспокоенное лицо друга.

— Эта девица ужасна, — хриплю я.

— Все закончилось? — обеспокоенно спрашивает он, легко подхватывая меня на руки.

— Да.

— Тогда тебе лучше отдохнуть.

Он укладывает меня на кровать. Стоит моей голове коснуться подушки, как я засыпаю. Слава всем богам, без сновидений.

Проснулась резко и как-то сразу полностью. Полежала немного, в недоумении разглядывая темный балдахин над головой, не очень понимая, где я нахожусь, и отчего так сильно болит все тело. Это явно не моя комната. Судя по темно-зеленым, даже на вид тяжелым обоям, с абстрактным серебряным рисунком это дом кого-то из аристократии. И только в доме Блэков может быть так темно и пыльно. И вот тут воспоминания о вчерашнем приключении накатили на меня удушливой волной, вызывая тошноту. Хорошо, что они больше не такие яркие, не такие реалистичные. Они больше не имеют такого разрушительного эффекта.

Я с трудом села на кровати. Дико болит голова и зудит кожа в тех местах, где я все еще заляпана чужой кровью. Огляделась в поисках дверей в ванную комнату, взглядом наткнулась на мирно спящего Грега. Кажется, спать в одной кровати входит у нас в привычку. С трудом подавив смех (явно истерического происхождения), я все-таки отправляюсь в ванную.

Комната явно предназначалась для прислуги (была одно время мода на дворецких из людей, а не эльфов) а не для хозяев или гостей. Небольшая, с минимум простой мебели и ужасно пыльная. Ванная комната была, но совсем крошечная, тут даже не было полноценной ванны, только душ. Зато над раковиной висело довольно большое зеркало в тяжелой деревянной раме. Вот оно-то как раз чуть не оставило меня заикой, так как бледная девица с пятнами засохшей крови на лице, волосах и свитере ну никак не могла быть мною. Теперь понятно, почему от меня шарахнулись все присутствующие в гостиной при моем триумфальном появлении. Пока я была одержима, как-то не особо акцентировала внимание на внешнем виде моего тела, хоть и видела его со стороны. Теперь же от одного взгляда в глубины зеркала начинало подташнивать.

Приведение себя в порядок заняло, по ощущениям, не меньше часа. Испорченную одежду я безжалостно сожгла (мысленно похвалив себя за то, что в сумке, с которой не расстаюсь, кажется, даже во сне, всегда имею запасную, да здравствует семейная паранойя!), большую часть времени я потратила на то, чтобы смыть с себя чужую кровь.

Уже в процессе надевания футболки обнаружила на левой руке татуировку — серебристые линии и точки сплетались в абстрактный рисунок, отдаленно напоминающий дерево. Очень отдаленно — тонкая линия упиралась в круг обозначенный пунктиром и точками межу ними, внутри которого точно такой же круг, плюс еще пару точек и линий по периферии. При очень хорошем воображении это все можно назвать деревом.

— Как ты?

Грег появлялся в дверях ванной, когда я уже одетая в новые чистые джинсы и футболку и закончив изучать приобретение виде тату, расчесывала мокрые волосы.

— Я не знаю, — пожала плечами, потому что действительно не знаю, — устала и морально вымотана. Хотя после горячего душа перестало все болеть.

— Все будет хорошо, — он улыбнулся мне, — в первый раз полное проявление дара всегда проходит сложно. Но мы неплохо справились. Так?

— Так. — Я вздохнула и снова посмотрела на тату.

Что-то в ней есть. Что-то притягивающее.

— У меня такая же.

Парень подошел ко мне и вытянул левую руку вперед. Стоило его руке оказаться рядом с моей, как рисунки на обеих руках преобразились — линии вытягивались, добавлялись новые линии и точки, во внутреннем круге также появились линии и полукруги, по периметру наружного круга появились семь рун. И все эти линии и точки переливались радужным светом.

— Красиво, — оценил друг, рассматривая наши приобретения, — я так понимаю это наша связь?

— Да, — заворожено глядя на переливающиеся линии, отозвалась я. — Думаю, проявляться татуировка будет в моменты моего взаимодействия с мертвыми.

— То есть теперь мне необязательно быть рядом?

— Думаю, да. Но вполне возможно при длительном «общении», как сегодня, тебе придется быть рядом.

— Надеюсь, подобное не повторится, — серьезно глядя на меня, сказал он. — Итак, мы идем спать?

Он опустил руку вниз и широко зевнул. Стоило ему убрать руку, как картинка сначала стала серебряной, а затем вновь вернулась к изначальному виду линий и кругов.

— Иди, ложись.

— А ты?

Я покопалась в сумке, вытаскивая на свет теплый свитер. Что-то в гнезде темнейшего и древнейшего семейства холодно, как в склепе. Правда, если вспомнить, что из всего семейства жив только Сириус, сравнение выходит так себе.

— Пойду на кухню, очень хочется пить.

Он кивнул, а затем вдруг обнял меня и тихо сказал:

— Не думай, что этим испортила мне жизнь. Это не так. Мы не знали, почему именно моя душа вернулась в это тело, теперь знаем.

— Ты думаешь… — я изумленно посмотрела на него, для этого мне пришлось чуть отстраниться и задрать голову.

— Кто может быть лучшим якорем для голоса мертвых, если не тот, кто был за гранью? Мой предшественник не подходил для такого ответственного дела, поверь мне, я знаю его мысли и суждения. Я справлюсь, обещаю.

Все, что мне оставалось, — это сильнее обнять его.

Выйдя из комнаты в коридор, я пошла в сторону лестницы. Пить хотелось ужасно. Побродив по унылым коридорам в густом полумраке (пару раз споткнулась, что собственно не добавило мне настроения), я все-таки нашла кухню. В которой обнаружилась сладкая парочка — Люпин с Блэком. Мужики развлекались тем, что употребляли коллекционный коньяк и, судя по всему, жаловались на свою тяжелую долю. При взгляде на эту картину из глубин моей души поднялось раздражение. И принадлежало оно явно не мне. Я молча прошла мимо, нашла на полке чистый стакан и наполнила его водой. Медленно отпивая воду, мысленно молилась богам, чтобы эти двое у меня ничего не спросили. Мое эмоциональное состояние сейчас было не лучшим, все еще сказывалось влияние Уизли, а одним стаканом я точно не напьюсь. Но боги были глухи к моим молитвам.

— О, Панси. Как ты себя чувствуешь? — нарушил наше общее молчание Люпин.

— Ну, по сравнению с вами, видимо, просто отлично.

Яда, сочащегося из моего голоса, хватило бы, чтобы отравить половину Лондона. И я ничего не могла с собой поделать. Похоже, нужно больше времени для того, чтобы вновь стать собой. Потому как лично я Люпина уважаю и как бывшего учителя, и как человека. Даже думать не хочу, каково это — жить и бояться, что ты можешь причинить вред тому, кого любишь. Знать, что общество тебя не примет. Что ты не сможешь завести семью не только потому, что опасен в полнолуние, но и потому, что твоя семья будет отвергнута обществом. А кому хочется, чтобы в след твоим жене и ребенку громко сплевывали и их сторонились? Но он не сломался, не озлобился. Это достойно уважения. И в любое другое время я бы промолчала, но остатки эмоций и ненависти Убийцы Волков все еще бушевали во мне, заставляя говорить ужасные слова.

— Ты о чем? — на свою беду переспросил бывший профессор.

— О том, что вы двое упорно боретесь за звание «Короля драмы», и не один из вас не хочет отступать.

— Ты еще…

— Слишком маленькая, что бы понимать проблемы взрослых дядечек? — перебила я Блэка и громко фыркнула. — Да куда мне, что вы!

Ох, надо выдохнуть и взять себя в руки, пока я им более ужасных вещей не наговорила. Что там говорилось про эмоциональную нестабильность после использования дара? Я закрыла глаза и принялась медленно считать. И почему в умных книгах не пишут, что лучше забиться в угол и не отсвечивать какое-то время, иначе рискуете разругаться со всеми, с кем заговорите? И куда только апатия подевалась?

— Панси?

Я вздрогнула, открыла глаза и встретилась взглядом с несколько взволнованным Поттером. Парень стоял в дверях кухни, с беспокойством глядя на меня.

— Мне стоит позвать Грегори?

— Я уже здесь, — друг протиснулся мимо него в кухню и быстрым шагом двинулся ко мне.

Подойдя почти в плотную, он взял меня за руки. Татуировки на наших руках засветились, приемная вид рунной вязи, и меня окутало волной умиротворения. Гнев и раздражение, еще минуту назад рвавшиеся наружу, отступил, и я снова почувствовала себя собой. Как бы это глупо ни звучало.

— Спасибо, — медленно выдохнула я, — полегчало.

— Отлично, — друг улыбнулся мне, — судя по всему, дамочка была не из приятных.

Я пожала плечами. Изабелла была еще тем подарочком, но она любила, правда как могла, но все же. Не мне ее судить. Неожиданно мою ладонь крепко сжали. Я вздрогнула и повернула голову к Блэку.

— Ментальный дар ужасен, — мужчина грустно улыбнулся, — любое его проявление. Но самое ужасное — потерять свой якорь. Так что не думай, что обидела нас. А ты, парень, знай, что ответственен не только за свою жизнь.

— Не беспокойся, — серьезно ответил Грег, — больше я умирать не собираюсь. Пойдем.

Он потянул меня на выход, и я покорно пошла, размышляя о словах Блэка. Род Блэков славился своей расположенностью к темным искусствам. И дары у них были «темные» — одна «Аура Безумия» чего стоит, куда там Волан-де-Морту с его нездоровой тягой к пыточному проклятью. Флоки рассказывал, что Сириус Первый (он был последний из рода кто в полной мере освоил Ауру) наводил страху одним своим появлением на людях. И я прекрасно понимаю страх людей — когда твой собеседник одним волевым усилием, от которого и защиты-то нет, способен свести тебя с ума, такого мага будешь избегать всеми силами.

Я точно знаю (Флоки очень ценный собеседник), что семейство Блэков перестало развивать дары подобные Ауре, так как с ума сходили не только жертвы, но и сам обладатель дара. Кстати, после Сириуса Первого и перестали — мужик поехал кукухой, да еще и собственноручно придушил свой якорь, а это ему адекватности явно не добавило. Флоки рассказывал, что его еле упокоили. Причем устранять угрозу наняли одного из моих предков. Что поделать из нас всегда выходили отличные воины, а иногда и убийцы.

От размышлений меня отвлек Грег, слегка толкнув в бок.

— Что прости? Я задумалась.

— Я уже понял, — он хмыкнул, и повторил, — ты спать идешь? Или еще поищешь приключений?

— Боги, я не виновата, что Изабелла ненавидела оборотней и пьяных! А тут, как говорится, комбо. — Я вздохнула, потерла виски и призналась. — Спать не хочу, так что посижу в библиотеке, туда вряд ли кто-то придет в пятом часу утра. Может, найду что-нибудь интересное почитать.

— Покой мне только снится, да? — поддел меня друг.

— Я почти в норме, спасибо тебе. Так что не нужно сарказма. Иди уже. — Я подтолкнула его в сторону лестницы. — Обещаю вести себя хорошо и дать тебе отдохнуть. Власть памяти и эмоций Убийцы Волков уже ослабла, еще пару часов — и я снова буду только я.

— Ну, смотри, если что, я рядом.

— Иди уже.

Друг душераздирающе зевнул и отправился досыпать. Я же без труда нашла библиотеку. Стоило мне опуститься на диван, как рядом со мной появилась моя домовичка. Лакки преданно заглянула мне в глаза.

— Я в порядке. Ты же знаешь лучше других, что я справлюсь с этим.

Она покачала головой, вздохнула и вопросительно приподняла одну бровь.

— Да, от какао я бы не отказалась.

Домовушка улыбнулась и с тихим хлопком исчезла.

— Впервые вижу такого молчаливого домовика.

Я вздрогнула и повернула голову. В дверном проеме, опершись о косяк, стоял Поттер. Под внимательным взглядом зеленных глаз мне стало как то не по себе. Уж больно решительный у него был взгляд.

— Ты меня преследуешь? — с интересом глядя на него, спросила я.

— Просто решил проверить как ты. — Он пожал плечами и прошел внутрь комнаты.

— Бывало и лучше, — меня передернуло, перед глазами вновь предстала картина распятой на столе девушки с ужасом смотрящей на окровавленный нож, — соединять сознание с кем-то чужим это очень неприятно. Не столько слияние, сколько последствия. Видеть и переживать чужую жизнь, особенно если она была такой кровавой… — Я замолчала, глядя на неразожженный камин.

— Тогда не думай об этом, можем поговорить о чем-нибудь другом.

— Например?

Он уселся на диван рядом со мной, даже, можно сказать, ближе, чем положено хорошему другу. Но меня сейчас это мало волновало. От него шло ровное тепло, которое меня успокаивало. Да и чего врать самой себе, он мне нравился всегда, а в последнее время даже больше чем друг. Раздался хлопок, и рядом появилась Лакки с дымящейся кружкой, из которой умопомрачительно пахло какао.

— Спасибо, — я улыбнулась домовушке, принимая из ее рук кружку.

Она улыбнулась и кивнула на Поттера, между делом щелчком пальцев разжигая огонь в камине.

— Лакки интересуется, не хочешь ли ты какао.

Парень принюхался и кивнул:

— Если ее не затруднит.

Лакки кивнула и исчезла.

— Есть какая-то причина ее молчания?

— Лакки особенная, — я улыбнулась, — она досталась мне от крестного. Он нашел ее в развороченном магическим взрывом поместье одного из аристократов. Глава семьи увлекался алхимическими опытами, и один из них вышел из-под контроля. Из всех, тех кто находился в доме, выжила только Лакки, но с тех пор не разговаривает. Наследники отказались от нее не только из-за немоты, бедняжка боялась собственной тени. Крестный взял ее к себе домой, там ее встретила я. Мне было чуть больше пяти, и каким-то невероятным чудом Лакки выбрала меня в хозяйки. Крестный утверждает, что я ее успокаиваю и придаю уверенности.

Я мягко улыбнулась вновь появившейся домовушке, та ответила мне ласковой улыбкой.

— С тех пор мы вместе, и мне не нужно слышать ее голос, чтобы знать, чего она хочет, — подвела я итог печальной истории.

Парень задумчиво кивнул, отпивая напиток, принесенный Лакки.

— Это лучший какао, что я пил, — он улыбнулся Лакки, — даже Римус такой не готовит, а Сириус утверждает, что Люпин спец в варке какао. Спасибо, Лакки.

Та расцвела радостной улыбкой и исчезла. Какое-то время мы пили молча, каждый думая о своем.

— Панси, — нарушил уютное молчание Поттер.

— Да?

— Давай встречаться, — решительно глядя на меня, выпалил он.

Зря я в это время отпивала из кружки. От столь решительного и, что уж тут, неожиданного заявления, я естественно подавилась. Меня заботливо похлопали по спине. Вот спасибо.

— Что прости? — прохрипела я, с трудом откашлявшись.

— Давай встречаться, — серьезно повторил он, глядя мне в глаза.

— Знаешь Поттер, это какое-то странное признание в лю… — я запнулась и спросила, — или это не признание?

— Признание, — он смутился, — я… прости. Как то по-дурацки вышло.

Он на какое-то мгновение задумался, а потом решительно повернулся ко мне всем корпусом и, глядя мне в глаза, принялся говорить:

— Панси — ты невероятна. Я не могу выкинуть тебя из своей головы, вот уже который год. Каждый раз, когда я считаю что разгадал тебя, ты открываешься с новой стороны. И если раньше мне просто нравилось наблюдать за тобой и было достаточно твоей дружбы, то в последнее время я хочу большего. Наверное, с тех пор, как перед балом ты побыла крестной феей для Рона. Ему правда нужна была помощь, но он не знал, у кого ее просить, Гермионе тогда не до нас было. Ты была так печальна, так ранима, но я не набрался смелости подойти, хотя следил за тобой весь вечер. Я ведь даже не понимал, что хочу быть тебе не просто другом, пока не начал встречаться с Чжоу. Да и, если честно, это Гермиона мне глаза раскрыла.

Он смутился еще сильнее и замолчал. Тяжело вздохнул и признался:

— А еще я тебя ревную. И не только к Грегу. Черт, я приревновал тебя даже к Рону, моему лучшему другу, зная что он не испытывает к тебе никаких романтических чувств!

— Почему ты говоришь мне это только сейчас?

— Потому что сегодня Грег признался, что он твой якорь. А это значит, я могу рассчитывать на взаимность, потому что знаю — между тобой и якорем никогда не может быть любовных отношений. Мне не спалось, спустившись в кухню, увидел тебя и понял, что нужно действовать здесь и сейчас. Я итак тянул слишком долго, но только потому, что вы с Грегом со стороны выглядите как счастливая женатая пара.

Что есть, то есть. Интересно как к этому относится Гермиона? Хотя что-то я не о том думаю.

— Итак, — парень с надеждой посмотрел на меня, — Панси Паркинсон согласишься ли ты стать моей девушкой?

Внутри все затрепетало и я, улыбаясь как дура, кивнула, боясь, что голос меня может подвести. Поттер просиял, подвинулся еще ближе.

«Сейчас поцелует», — промелькнула мысль в моей резко опустевшей голове.

— Вы только посмотрите! Вся семья от волнения места себе не находит, а она с избранным целуется!

Поттер резко отпрянул от меня, а я тихо застонала от разочарования.

— Вы только посмотрите кто это, — добавив в голос больше ехидства, я повернулась к дверям, пристально глядя на брата, — это же сам наследник лорда Паркинсон! Какими судьбами, ваше святейшество?

— Не ёрничай сестрица, — хмыкнул брат и перевел взгляд на парня, — итак, мистер Поттер, какие у вас намерения в отношении моей сестры?

— Не отвечай ему, — не дала я и рта раскрыть Гарри. — Хватит лезть в мою личную жизнь!

— А что мне остается? Своей-то у меня нет.

Брат развел руками. Тоже мне обиженный и оскорбленный. Но я была готова на что угодно, лишь бы он не лез с вопросами, мне еще допросы от Гермионы и мамы с тетей предстоят, поэтому предложила первое, что пришло в мою больную голову:

— Я знаю, где она живет. Давай закидаем ее дом туалетной бумагой и яйцами? — предложила я.

Эдвин задумался. Нет, он всерьез задумался! И это человек, который в этом году окончит школу, и серьезно считает себя взрослым!

— А знаешь, — медленно отозвался он, — давай. Эй, Поттер ты с нами?

— Будет интересно, — кивнул он, — в последний раз я такое проворачивал лет пять назад.

— Да вы хулиган мистер Поттер, — заржал Эдвин. — Пойду, сообщу Блэку, что похищаем его крестника.

— Только его с собой не зови, — крикнула я в след, впрочем не надеясь, что меня услышат.

По итогу в поход на священную месть (а я же пошутила!) за разбитое сердце нас отправилось пятеро: Эдвин — как пострадавшая сторона; я — как человек, знающий куда идти и заваривший эту кашу; Поттер — за компанию и чисто из мужской солидарности; Блэк — потому что: «Римус, это же выходка в стиле Мародеров! Я не могу остаться в стороне!»; ну и собственно Римус, который наших идей не одобрял, но и одних не отпустил. По его словам хоть один взрослый должен был присутствовать, чтобы ничего ужасного не вышло. И это сказал человек, который потом лучше всех метал сырые яйца в вышедших на шум хозяев! А вообще было весело. Даже с учетом того, что пьяный (а такую хрень трезвому вряд ли приспичит сотворить) среди нас был только Сириус. Да и я испытывала большой скепсис по поводу самой затеи и наличию у меня части мозга отвечающей за адекватность.

Весело, кстати, стало уже в круглосуточном магазинчике, где мы выгребли все упаковки с яйцами (получилось около четырех сотен яиц) и почти двадцать рулонов туалетной бумаги. Глаза продавщицы пробивающей все это добро я буду помнить очень долго. Затем мы трансгрессировали на то самое кладбище, что я с таким увлечением рассматривала осенью из окна поместья несостоявшейся невесты. Кстати, кладбище вблизи не впечатляло. Дальше наложив хитрые чары, делающие нас невидимыми для всех, кроме нас самих (адекватная идея от Римуса), почти ползком через сугробы (идиотская идея Блэка, чтобы было веселее и даже не спрашивайте, почему мы с ним согласились) мы двинули в сторону дома. С горем пополам в предрассветных сумерках, извозившись по уши в снегу, мы таки достигли цели. И началось веселье: для начала мы художественно обвязали туалетной бумагой голые кусты розы, опрометчиво посаженные около входа; затем в ход пошли яйца, причем магией мы не пользовались, так как, со слов того же Блэка, «это не спортивно». И мы так увлеклись игрой в то «кто куда попадет», что на шум выскочил глава семейства с ружьем наперевес. Увидев летающие в воздухе яйца, бедный мужик слегка окосел, затем обматерил магию и магов (даже не знала, что аристократ так сможет, а с виду приличным человеком казался!), а затем (Римус очень метко запустил в него яйцом) начал стрелять куда попало. На этом моменте нами было принято смелое решение отступить.

Самое обидно, что в отстающих отступающих оказались мы с Поттером и не потому, что хуже бегали, нет мы банально вязли в снегу в отличие от остальных. Люпин как самый опытный и умный применил неизвестное мне заклинание (гад такой не поделился со страждущими) и перестал проваливаться. Блэк как самый хитрожоп… эм. хитрый просто перекинулся в собачью ипостась и рванул впереди всех. Брат мой любимый (сарказм наше все) как чертов Иисус вообще бежал по снегу аки посуху, это у него дар такой, «шаг Улль⁽¹⁾» называется. Суть его в том, что братец по любой поверхности ходить может, хоть по воде, хоть по зыбучим пескам, хоть по стенам, таракан хренов.

— Валить пора, Панси, — проинформировал меня Флоки, появившись рядом со мной, — там авроров принесло. Сейчас сеть поисковую развернут, и угадай, кого накроют?

Я тихо выругалась. Судя по всему, папа установил наблюдение за домом после осеннего инцидента, а так как брат не удосужился сознаться семье, что его кинули (хотя я уверенна, что дед все-таки в курсе), сигналки не сняты. Было бы неплохо об этом подумать до того, как предложила столь идиотскую идею Эдвину, но теперь то что? Я резко остановилась.

— Панси?

Поттер тут же оказался рядом.

— Авроры. Надо сваливать. Закрой глаза и не открывай, пока не скажу.

— А остальные?

Он повернулся в сторону убегающих. К слову мужики уже до леса добрались и о нас, ясно дело, не вспомнили.

— Думаешь, кто-то в состоянии поймать двух мародеров, один из которых, оборотень, а второй не так давно сбежал аж из Азкабана, и парня, что с отличием заканчивает Думстранг? — хмыкнула я и предупредила. — Путешествие будет так себе. Главное глаза не открывай.

— Хорошо.

Парень плотно закрыл глаза. Я ухватила его за руку и скомандовала:

— Ада, вперед.

Девочка тут же появилась рядом, её призрачные ладошки опустились нам на плечи, и мы рухнули в портал за мгновение до того, как нас коснулось поисковое заклятье. Крики, стоны и миллионы призрачных рук пронеслись мимо, и вот я уже наблюдаю как Поттер расстается со вчерашним ужином, кстати, добросовестно не открывая глаз. Какое у меня все-таки насыщенное утро. А если вспомнить, прошлый вечер и ночь тоже были ничего.

— Можешь открывать глаза.

— Что это было? — прохрипел он, выпрямляясь.

— Дороги мертвых. Знаю ужасные ощущения, но зато не отследишь, — я выудила из своей супер сумки, с которой не расстаюсь, бутылку воды и протянула ее парню.

Гарри тяжело вздохнул, обтер лицо снегом, взял у меня воду, сделал пару глотков и поинтересовался:

— Где это мы?

Я огляделась по сторонам и уверенно сообщила:

— В Ливерпуле.

— Где? — обалденно глядя на меня, переспросил он, даже забыв как ему сейчас плохо.

— На родине «Битлз», — хмыкнула я. — Город знаменит музыкой, футболом и огромным количеством пабов. В один из них, я имею, ввиду паб, я предлагаю зайти. Есть хочется страшно.

— У меня только магические деньги, — чуть смутившись, признался Поттер, — я все магловские в том магазине оставил.

— Ничего страшного, — я улыбнулась, — у моего деда здесь один хороший друг паб держит. Паб, конечно, спорный, но там готовят вкусно и владелец меня обожает. А какие у него чизкейк… он их в соседней кондитерской заказывает для дам, так сказать.

Все это я говорила, уверенно ведя Поттера за собой, а чтоб не сбежал, крепко держала за руку. Хорошо наложенные Люпином чары спали во время перехода. Так что проблем с получение завтрака не предвидится.

«Веселый Роджер» находился недалеко от порта и репутацию имел соответствующую. Работал он почти круглосуточно, закрываясь на несколько часов ночью и открывал свои двери вновь аж с шести часов утра. И пользовался популярностью у определенного круга людей. Да-да, тех самых, что ужасно не любят когда полиция лезет в их дела. Несмотря на ране утро, в пабе уже сидело несколько человек. За барной стойкой стоял сам хозяин. При виде меня мужчина расплылся в улыбке:

— Панси, малышка, как же ты выросла с нашей последней встречи!

— Дедушка Шон! — я подошла к стойке. — Рада вас видеть. И не так уж я изменилась с лета.

Хозяина заведения я называла чаще по имени, но иногда и дедушкой. Хотя стоящего за стойкой мужчину трудно было назвать «дедушкой» — высокий, подтянутый, с едва тронутыми сединой темными волосами и цепким взглядом темных глаз. Только морщины в углах глаз и на лбу выдавали его возраст.

— Что за парень? — он кивнул на мнувшегося за моей спиной Гарри.

— Это Поттер, — я понизила голос, — тот самый Поттер.

Шон оглядел парня и кивнул:

— Согласен, тот самый.

— Поттер, познакомься это Шон, друг моего деда.

— Приятно познакомиться, сэр, — выдавил парень, передернув плечами.

Кажется, под пристальным взглядом Шона ему было не по себе. Хотя в защиту избранного хочу сказать, что очень многим не по себе становится под пристальным взглядом темных глаз этого человека.

— Итак, чем обязан, столь раннему визиту?

— Хотим позавтракать. И еще, если что, мы тут с открытия сидим.

— Свидания они такие, — хмыкнул Шон, но спрашивать что-либо не стал. — Устраивайтесь сейчас Сабрина примет ваш заказ.

— Спасибо.

Я ухватила Поттера за руку и повела в сторону нашего с дедом любимого столика.

— Кто он? — тихо спросил Гарри, стоило нам сделать заказ несколько сонной официантке.

— Я, если честно, не знаю, — так же тихо отозвалась я. — Один раз дед обмолвился, что в молодости Шон доставил много проблем лондонским бобби. И не только им. Что-то мне подсказывает, что на руках этого человека крови больше, чем у Волан-де-Морта и Гриндевальда вместе взятых.

— И тебя это не волнует? — прищурившись, уточнил парень.

— Если дед не побоялся меня с ним познакомить и даже оставлять под его присмотром, то нет. У таких, как Шон, железные принципы, и он их не меняет.

Гарри задумчиво кивнул и сменил тему принявшись рассказывать, как сильно любит этот город его тетя. Где-то на середине нашего импровизированного завтрака в паб зашел мой папа с напарником. За минуту до этого я почувствовала, как нагрелся мой амулет, что отслеживает мое место нахождения.

— Здесь отец с напарником, — успела предупредить я и замахала отцу, — пап мы здесь.

Напрягшийся Шон, а он как человек с опытом сразу определил в двух мужчинах слуг порядка, после моего окрика расслабился и вернулся к протиранию стаканов.

— Вот ты где, — усаживаясь за стол, с укором проговорил отец, — а мы с мамой переживаем о тебе, а ты…

— А я на свидании, — припечатала я, пытаясь сбить его с толку.

Папа удивленно вскинул брови, а Поттер подобрался и кажется, слегка побледнел.

— Сэр, я сегодня спросил у вашей дочери, — начал быстро говорить он, сообразив, что лучше признаться в том, что мы вроде как встречаемся, чем в том, что мы вместе закидывали чей-то дом сырыми яйцами в компании наследника рода, сбежавшего уголовника и оборотня, хотя бы потому, что ему все равно придется говорить с моим отцом о том, что он встречается с его дочерью, — не согласиться ли она быть моей девушкой и она ответила согласием.

— И поэтому вы в Ливерпуле в одном из самых криминальных его районов, — хмыкнул папа.

— Во-первых, я сильно хотела есть после вчерашнего, а в доме у некоторых индивидов кроме виски и нет ничего, — влезла я, уводя разговор в ту же сторону, что и Поттер, — во-вторых, именно здесь мне ничего не угрожает.

— Лучшее пиво за счет заведения, — у нашего стола появился Шон, добавляя отвлекающих факторов в наш разговор, — для достопочтенных бобби.

— Благодарю, — несколько растерянно отозвался отец, и переглянулся с напарником.

Тот пожал плечами и благодарно кивнул хозяину заведения, подвинул к себе предложенный стакан.

— Позавтракать не желаете? — все тем же тоном радушного хозяина, спросил Шон.

— Нет, спасибо, — отказался напарник за себя и отца, — работы много.

— Как хотите, — Шон повернулся ко мне и улыбнулся, — как насчет чизкейка? Помню, как он тебе в прошлый раз понравился.

— О! Конечно! — обрадовалась я, и попросила. — И маме заверни кусочек, пожалуйста.

— Хочешь загладить свой побег? — понимающе кивнул мужчина. — Заверну тебе целый чизкейк.

— Спасибо, ты лучший, — улыбнулась я.

Мужчина тепло улыбнулся мне и отправился за стойку.

— Я даже не буду спрашивать, откуда твоя дочь знает короля ирландской мафии, — хмыкнул безымянный напарник отца, отхлебывая пива, — а пиво действительно хорошее.

— Я думаю от моего отца, — тяжело вздохнул папа, — она его любимица, и знает о нем больше, чем я или мой брат. Я уверен даже Эдвин, несмотря на то, что является официально признанным наследником, не в курсе о всех знакомых моего отца, а вот Панси знает их всех. Не удивлюсь, если вместе с семьями, друзьями и любовницами.

— Можно сказать у нас одна агентурная сеть, — я подмигнула отцу, и пояснила его напарнику и Гарри, — дед готовит меня к сыскной деятельности. В крайнем случае, я всегда могу сделать блестящую карьеру в криминальных кругах.

Отец удрученно покачал головой и одним махом выпил свое пиво.

«В лучших традициях славных предков», — хмыкнул, вертевшийся рядом со мной Флоки.

— Значит так молодой человек, — снова обратил он свое внимание на Гарри, — жду вас завтра на семейный рождественский обед, так сказать для более близкого знакомства.

— Пап, он сейчас с Уизли проживает, — напомнила я, подумала и добавила, — а еще с Люпином и большим черным кобелем.

— Уговорила, пусть все приходят — хмыкнул папа, покосился на напарника и добавил, — и ты Мэтью приходи с Сарой и детьми. Скажу Эмме — она отправит приглашение, чтобы точно никто не отвертелся. И кобелю особое.

— Такое событие, — заулыбался Мэтью, — семья Паркинсон впервые за четырнадцать лет дает рождественский обед для кого-то кроме своей семьи. Думаешь, я пропущу такое? Ни в жизнь, я ж после этого в министерстве популярней Фаджа буду.

— О да, я знаю, что развлекаться за мой счет — это твое любимое занятие.

Отец покачал головой, и, не прощаясь, трансгрессировал с места, прихватив напарника.

— Фух, пронесло, — выдохнула я. — Вернется с дежурства, пусть трясет Эдвина.

— Знаешь, у меня, конечно, не так уж и много было свиданий, — задумчиво отпивая чай, сообщил Гарри, — но такого точно не было.

— Зато запомнится надолго, — оптимистично заметала я.

Когда мы перенеслись с помощью Лакки в дом Блэка, на часах уже было начало десятого. Появились мы в глубине темного коридора, не замеченные Роном, который зевая, шествовал в кухню на шум завтракающих жильцов.

— Кажется, никто не заметил, что тебя нет, — тихо обратилась я к Поттеру.

— С чего ты решила?

— Если бы кто-то из старших Уизли или Гермиона заметили, что тебя нет в пределах дома, здесь уже были бы Дамболдор и переполох как при пожаре.

— Иногда меня это раздражает, — признался он. — Хоть я и знаю, что это все ради моей безопасности. И эта забота оправдана, особенно это становиться ясно после вчерашнего.

— Все нормализуется рано или поздно. Кстати, отсутствие паники также говорит о том, что мародеры смогли незаметно вернуться в дом. Ладно, пойдем, так сказать, на свет, пока тебя не кинулись искать.

— Да, конечно, — рассеяно согласился он.

Но стоило мне сделать шаг, как он схватил меня за руки и притянул к себе. Сердце на мгновение замерло, и начало быстро стучать. Поттер нежно заправил прядь моих волос за ухо, наклонился ближе к моему лицу и поцеловал. Голова закружилась, в животе запорхали те самые бабочки, и мир для меня перестал существовать.

---

1) приёмный сын Тора, бог лука и стрел, покровитель лыжников

Вернуться к тексту