Когда б вы знали из какого сора (джен)

ГЛАВА 13

11 декабря 1991 года, вечер, Малфой-мэнор.

— Добрый день, лорд Малфой!

— Здравствуй, Северус, зачем же так официально? Проходи, садись. Бренди?

— Да, пожалуй.

Когда двое, черноволосый, с темными, почти черными глазами, затянутый в черный камзол, Северус Снейп и светловолосый до белизны, сероглазый, в изысканном белом костюме с серебряной вышивкой, Люциус Малфой, уселись друг напротив друга, они напоминали китайский символ «Инь-Ян». Незаметный домовик сервировал столик и наполнил два бокала.

— У тебя усталый вид, Северус. — Произнес Малфой. — Чему обязан твоим посещением, да еще в будний день?

— Отсутствием в школе директора. — Снейп усмехнулся.

— Что-то серьезное?

— Сам решай. Я все расскажу по порядку. Ну, что смогу, ты понимаешь.

— Я весь внимание, Северус.

— Как тебе, вероятно, известно, этим летом я сопровождал в магический мир некоего Гарольда Джеймса Поттера. Изначально, по замыслу Дамблдора, это должен был сделать Хагрид, но тот скоропостижно скончался от избытка в организме металла.

— От чего?!

— Его убили магловским огнестрельным оружием.

— Ты шутишь?! Полувеликана из железной дудки?!

От последней фразы Снейп искренне смеялся около минуты, пока на его глазах не выступили слезы.

— Тебе надо побольше узнать о маглах, друг мой! — Отсмеявшись сказал Снейп. — Тем более, ты ведешь с ними торговые дела. В настоящее время, у них есть такие дудки, которые посылают полтысячи металлических снарядов, весом в пару унций (около 60 грамм), в минуту, которые убивают на расстоянии мили (усредненные характеристики крупнокалиберных пулеметов). А есть и гораздо, гораздо хуже.

Малфой сидел в обалдении, представляя рой металлических жуков, несущийся за ним на огромной скорости, чтобы убить.

— Короче, это не важно. — Продолжил Снейп. — Сопровождать Поттера пришлось мне, но прежде, я вынужден был вытащить его из магловской тюрьмы.

На этот пассаж Люциус не отреагировал. Заключение в тюрьму малолетних в волшебном мире не было распространено, но и не являлось чем-то немыслимым.

— Так вот. В Гринготтсе, по поручению директора я, помимо сопровождения Поттера, должен был забрать одну вещь из сейфа номер семьсот тринадцать и привезти ее в Хогвартс, где она в настоящее время и находится. Это первое. — Снейп помолчал. — Второе. Господин директор постоянно пытается заставить Поттера нарушить правила или влезть в какую-нибудь авантюру. И третье. В школе находится одержимый, которого велено не замечать.

— Это все?

— Почти. Поттер при летнем общении показался мне не по годам разумным. В школе это впечатление только усилилось. Но он все-равно пока еще ребенок, хоть и глава рода. И он постоянно влипает в заварушки. То дуэль, то тролль. Учитывая твое появление в Хогвартсе в сентябре, вы каким-то образом взаимодействуете?

— В некотором роде, да.

— Постарайся либо лично, либо через Драко, объяснить ему, чтобы не высовывался. Я не могу понять, чего от него хочет директор сейчас, но десять лет назад, героем магического мира Поттера сделал именно он.

— Я услышал тебя, Северус. Уверяю, что изложенная тобой информация будет донесена до всех заинтересованных лиц. В том числе и до министра.

— Вот как? Что ж, это объясняет некоторые моменты. Благодарю тебя за уделенное время.

Снейп покинул Малфой-мэнор как и пришел, камином, а Малфой засел за письма.

17 декабря 1991 года, утро, Лондон, Министерство магии.

— Итак, господа, я пригласил вас для того, чтобы сообщить неприятное известие.

Напротив Корнелиуса Фаджа в удобных креслах разместились Люциус Малфой, в своем белом костюме, с безукоризненной прической и Сириус Блэк, чьи длинные, до плеч, темные волосы, густой волной ложились ниже плеч на великолепного качества темно-синий камзол, отделанный золотой нитью. Мантиями все три мага пренебрегли.

— Какое же известие вы почли столь неприятным, что вызвали нас сюда патронусами? — Лениво, но с некоторой нервозностью в голосе, поинтересовался Малфой.

Блэк лишь вопросительно поднял брови. За прошедшие после освобождения несколько месяцев, он из изможденного, полубезумного сидельца, превратился в истинного наследника древнего и благородного рода, не уступая манерами блистательному Малфою.

Фадж побарабанил пальцами по столешнице. Как донести до магов, не имеющих достаточного понятия о жизни за пределами их мира, всю глубину ямы, куда погружает этот мир волшебник, возведенный в ранг непогрешимого? Как убедить их выступить, пусть не единым фронтом, но хотя бы на одной стороне? Та политическая игра, что вел Дамблдор, конечно не была как на ладони, но все же представлялась министру вполне очевидной. И чтобы помешать ему добиться своих целей, следовало создать достаточно сильную оппозицию под контролем министра лично. А для этого необходимо, чтобы люди сами приходили к тем же выводам, что и он. Надо играть.

— Я не могу понять, чего добивается Дамблдор. — Фадж вздохнул.

— Объясните, господин министр! — на лице Малфоя отразилось непонимание пополам с раздражением. — Из-за вашего срочного вызова мне пришлось отменить переговоры, на которые я выходил два месяца. И, честно говоря, цели Дамблдора меня мало волнуют в свете упущенной прибыли.

— Позвольте, я кое-что поясню, — взгляд Фаджа посуровел, а голос приобрел металлические нотки, — а затем вы будете делать выводы.

— Извольте! — Малфой откинулся в кресле и приготовился слушать.

— Краткая справка. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, родился в тысяча восемьсот восемьдесят первом году. Практически ничем не выделялся до сорок пятого года, когда в магическом поединке одолел Геллерта Гриндевальда, за что был удостоен ордена Мерлина первой степени. По миру не путешествовал, в политической жизни не участвовал, наукой не занимался. Вся деятельность заключалась в преподавании в Хогвартсе. Поднимался ступенька за ступенькой и в шестьдесят девятом году стал директором. Как занимающий одну из ведущих должностей в магическом мире, в семидесятом был введен в состав Визенгамота. Согласно воспоминаниям, никогда особо не выделялся и не выступал с законодательными инициативами. Вроде как создал и возглавил фракцию, состоящую в оппозиции набирающему политическое влияние крылу чистокровных, под лидерством Волдеморта. В восемьдесят первом году Волдеморт таинственным образом исчезает и тут начинается самое интересное. Буквально за несколько месяцев, с помощью средств массовой информации, слухов и так далее, в сознании волшебного сообщества укрепляется два факта. Во-первых, крыло чистокровных объявляется террористической организацией, ее члены становятся вне закона и преследуются, а ее исчезнувший лидер, провозглашается Темным Лордом. Во-вторых, запускается идея о победе над Темным Лордом маленького мальчика Гарри Поттера. В восемьдесят втором с поста главы Визенгамота вынужден уйти Бартемиус Крауч и на его место назначается Дамблдор. Уже в восемьдесят третьем, его избирают главой международной конфедерации магов и, таким образом, он становится одной из самых влиятельных фигур в политическом мире магической Британии. Прямо не лоббируя ничьи интересы, приобретает славу маглолюбца, борца за всеобщее благо, лидера «светлых» сил и прозвище «Великий Светлый». Считается сильнейшим магом современности.

— Мда… — Нахмурившись, произнес Блэк. — В таком изложении, картина не слишком впечатляющая.

— Скажу больше, — министр кивнул, — в мае сорок пятого, для захвата или уничтожения Гриндевальда, русскими было направлено четыре звена, то есть двенадцать боевых магов. Выжило двое. Когда и каким образом там появился Дамблдор, как проходил бой и как была одержана победа, никто не видел. Дамблдор предъявил оглушенного противника и передал его не русским, а союзникам. С тех пор, в России Дамблдор — персона нон грата.

— Какая персона? — Блэк удивленно приподнял брови.

— Нежелательное лицо. — Малфой снисходительно усмехнулся. — Политический термин.

— Совершенно верно. — Фадж вернул себе слово. — Резюмируя. За последние восемьдесят лет, Дамблдор не оставил заметного следа ни в науке, ни в политике. О его магической силе известно только из сторонних источников. Его политические цели не ясны. Его деятельность в сфере образования оставляет желать лучшего. При этом он явно ведет какую-то игру.

— Мы пришли к выводу, — снова встрял Блэк, — что через Гарри и сына Люциуса, находящихся сейчас в Хогвартсе, Дамблдор хочет получить контроль над финансами родов Малфой, Поттер и Блэк.

— Вполне возможно, хотя и мелковато. — Задумчиво протянул Фадж. — Должно быть что-то еще, помимо денег.

— Но подождите! — воскликнул Малфой. — Вы говорите, не зарекомендовал себя в науке? А как же двенадцать способов применения крови дракона?

— Лорд Малфой, вы издеваетесь? Просто подумайте. Части драконов, в том числе и кровь, используются в зельеварении, алхимии, ритуалистике и артефакторике с незапамятных времен. И способами, количество которых значительно превышает дюжину.

— Но как же?.. — растерялся Люциус, — Об этом же всем известно… Двенадцать способов…совместно с Фламелем…

— Вот! — Фадж поднял палец. — Тут мы и подошли к теме нашей встречи! Сейф семьсот тринадцать, из которого профессором Снейпом была взята вещь, в настоящее время хранящаяся в Хогвартсе, зарегистрирован на Николаса Фламеля.

— Что за вещь? — Вскинулся Блэк, не обратив внимания на имя Фламеля. — И при чем тут Нюниус?

— Северус Снейп, — Малфой поморщился, — является профессором зельеварения в Хогвартсе, деканом Слизерина, а также крестным моего сына. Именно он сопровождал Поттера в Косой переулок и сообщил мне о том, что забрал некую вещь из сейфа в Гринготтсе и передал ее Дамблдору.

— Так вот! — Вновь вернул внимание министр. — Изъятая вещь была небольшой, не очень тяжелой, твердой. Это явно не артефакт — слишком крупная; не деньги — слишком легкая. И, скорее всего, именно с этой вещью связано присутствие в Хогвартсе одержимого.

— Одержимый в Хогвартсе?! — Блэк вскочил. — Как же Дамблдор этого не заметил?!

— Успокойтесь, лорд Блэк, — строгим голосом произнес Фадж, — сядьте. Предполагаю, что директор не только в курсе его присутствия, но и основывает на нем какие-то свои планы. Он дал указание преподавателям не обращать на него внимание. И я практически уверен, что эти планы связаны с мистером Поттер-Блэком.

— Что же делать?

— Я полагаю, что глава вашего рода планирует провести каникулы в Блэк-хаусе?

— Да, мы уже с ним договорились.

— Я бы попросил вас и лорда Малфоя, разъяснить ему сложившуюся ситуацию и попробовать, совместными усилиями, выработать приемлемую линию поведения. А также подумайте, что именно могло хранится в сейфе Фламеля. Не смею более вас задерживать, господа, благодарю за уделенное время.

«Ну что ж, — думал министр, когда озадаченные лорды покинули его кабинет, — зерна брошены, ждем всходов. А пока надо навести справки о ходе противостояния между Дамблдором и Волдемортом. Вот тоже имечко — Полет смерти! Куда же ты исчез? Неужели долетался? Будем искать. А ищущий, да обрящет!".

Фадж усмехнулся, попросил у секретаря кофе и вызвал Амелию Боунс.

05 января 1992 года, Хогвартс-экспресс.

Каникулы пролетели как один день, и Гарольд вновь оказался в Хогартс-экспрессе. Он нашел пустое купе, ближе к концу поезда и занял его, закрывшись. Видеть никого не хотелось, общаться тоже. К тому же было о чем подумать, каникулы выдались насыщенные.

По прибытии в Блэк-хаус, Сириус представил его своей матери, Вальбурге Блэк. Высокая, стройная, немолодая, но не потерявшая красоты, с густыми, слегка припорошенными сединой, волосами, уложенными в замысловатую прическу, женщина на портрете, вначале довольно долго изучала новоявленного главу рода, после чего слегка склонила голову, как бы признавая его. Милостиво позволив называть себя бабушкой, Вальбурга расспрашивала Гарри более двух часов, после чего, по настоятельной просьбе Кричера, отпустила его готовиться к ритуалам на Йоль, пообещав продолжить общение.

Дом за два месяца преобразился, перестав напоминать замок злого колдуна. После Самайна Кричер разбудил троих домовиков, которые с огромным удовольствием чистили, полировали, мыли, натирали и приводили в надлежащее состояние.

После подготовки, Гарри, с помощью Сириуса и Кричера, провел все положенные ритуалы, установил связь с камнем рода и полностью активировал защиту дома.

Поскольку ни Гарри, ни Сириус, не собирались отмечать Рождество, а все приглашения на приемы и ужины решили проигнорировать, ограничившись формальными отписками с благодарностями и извинениями и небольшими презентами, до нового года Гарри был отдан на растерзание портрету Вальбурги. Та ежедневно, с упорством атомного ледокола, просвещала главу рода об этом самом роде, его месте в политической и экономической жизни магической Британии, союзах, договорах, обязательствах, должниках и кредиторах, вассалах и кровниках, родственниках близких, дальних и утерянных. Не забывала леди Блэк и о Поттерах, которые регулярно, раз в два-три поколения, пересекались с Блэками и являлись достаточно близким родом.

Так Гарри узнал о своих родителях, бабушке и дедушке и иных родственниках, вплоть до мифических Певереллов, о своем гигантском наследстве, Поттер-мэноре, домах, коттеджах и шале, а также о том факте, что именно ему придется возрождать оба рода. После замечания, что у Блэков есть Сириус, Вальбурга грустно заметила, что после десятилетия в обществе дементоров, ее сын вряд ли сможет продолжить род.

Хоть Рождество решили не отмечать, двадцать пятого декабря на ужин пригласили Флэтчера, чему Гарри чрезвычайно обрадовался. Как оказалось, Сириус с Мундунгусом были знакомы давно и достаточно хорошо, поэтому застольная беседа лилась легко. Про свое знакомство с Флэтчером, Гарри рассказал Сириусу сразу после Йоля, чем поразил крестного до глубины души. Вообще, на жизненные перипетии крестника, Блэк реагировал эмоционально, постоянно порываясь куда-то бежать и что-то делать с теми, кто, по его мнению, несправедливо обращался с Гарри. После рассказа о Флэтчере, Гарри пришлось показывать свою аниформу, от которой Сириус пришел в восторг и немедленно предложил отправиться куда-нибудь в глухой лес и устроить беговые испытания с ним в качестве спарринг-партнера.

Торжественный ужин закончился и все переместились к камину в гостиной, где за бокалами бренди у старших и слабоалкогольного глинтвейна у Гарри, обсудили все известные странности в Хогвартсе и разработали несколько линий поведения для Гарри. Перед уходом, Флэтчер вручил Гарри подарок, на который тот совсем не рассчитывал и потому со стыдом сообщил, что ответного подарка не приготовил. Тот не обиделся и, потрепав Гарри по голове, совершенно не обращая внимания на изменившийся социальный статус своего воспитанника, покинул гостеприимный дом Блэков. Подарком оказался хроноворот, пользоваться которым Гарри умел, меры предосторожности знал наизусть и радость свою не скрывал.

Первого января, Блэки были приглашены на обед в Малфой-мэнор. Игнорировать подобное приглашение от почти родственников, Гарри не собирался, да и Сириус как будто его с нетерпением ждал.

Обедали впятером. Нарцисса Малфой, в девичестве Блэк, Гарольду понравилась. Ослепительно красивая блондинка держала себя как ледяная королева, однако во взгляде то и дело проскальзывала смешинка, а когда он смотрела на мужа или сына, то превращалась почти в обычную, просто очень закрытую женщину.

После обеда, Сириус и Люциус провели главе рода Блэк и наследнику рода Малфой, эмоциональную накачку и опустили восвояси, сами начав мозговой штурм, запершись в кабинете хозяина мэнора втроем с бутылкой бренди. Когда пришла пора отправляться домой, Гарри предположил, что количество присутствовавших в кабинете бутылок было значительно большим, поскольку Сириус, хоть и держался на ногах, на внешние раздражители реагировал с двух-трехсекундным запозданием, а говорить вообще не пытался.

После новогоднего ужина Сириус отлеживался два дня, даже с учетом антипохмельного и укрепляющего зелий.

Поскольку всеми участниками обсуждений было принято решение не выделяться, в Хогвартс Гарри отправился на поезде. Сириус аппарировал с ним прямо на платформу около десяти утра, когда народу еще практически не было и, тепло попрощавшись, отправился назад. Гарри же решив, что вполне насытился общением за каникулы, отправился на поиски пустого купе, ближе к хвосту состава, куда школьников добиралось мало.

Поскольку школьников, уезжавших на каникулы, было все-таки меньше, чем всего учащихся в Хогвартсе, поезд был полупустой. Гарри так и доехал до Хогсмида в одиночестве, чему был только рад. Торжественный ужин также не принес ничего нового. Быстро поев, Гарри не стал никого ждать и отправился в спальню.

На своей кровати он с удивлением обнаружил небольшую горку красочных свертков. Подарки. На Рождество. А он никому ничего не подарил. Даже неудобно как-то.

Гарри начал распаковывать свертки, предварительно проверяя их на проклятья. От Салли-Энн был блокнот с обложкой из кожи и красивое перо. Гермиона прислала коробку магловских конфет, а Томас и Финиганн по упаковке волшебных.

В объемистом свертке обнаружился толстый, ручной вязки свитер изумрудно-зеленого цвета и большая коробка с домашними сладостями. Как только Гарри разорвал упаковку, оба браслета, один, предупреждающий о любых зельях и второй, реагирующий только на любовные, моментально нагрелись. Подарок не просто был с зельями, он был буквально пропитан ими.

Замечательно! Мне официально только одиннадцать лет, а меня уже пытаются любовными зельями отравить!

Аккуратно, не прикасаясь к ткани, он завернул свитер и сласти обратно, чтобы утром отправить все это совой Сириусу. Он сможет выяснить, чье это творчество.

Оставался еще один сверток. Не обнаружив на нем никаких чар, Гарри поднял его, отметив, что он очень легкий, почти невесомый и неторопливо развернул.

Нечто воздушное, серебристо-серое выпало из свертка и, шурша, мягко опустилось на пол, поблескивая складками. Гарри подобрал с пола сияющую серебристую ткань, котрая оказалась достаточно большой мантией. Она была очень странной на ощупь, как будто частично состояла из воды.

Еще раз проверив, в том числе через очки, и ничего опасного не обнаружив, Гарри набросил мантию на плечи. Он почувствовал как будто чьи-то теплые руки обняли его. Ткань зашуршала изменяя форму и становясь по размеру. Гарри посмотрел вниз, чтобы проверить длину и не увидел собственных ног. Он молнией метнулся к зеркалу. Лицо его, разумеется, было на месте, но оно плавало в воздухе, поскольку тело полностью отсутствовало. Гарри натянул мантию на голову, и его отражение исчезло полностью.

Сняв мантию, он заметил на полу листочек бумаги. Надпись на нем была сделана очень мелким почерком с завитушками, такого Гарри еще никогда не видел.

«Незадолго до своей смерти твой отец оставил эту вещь мне. Пришло время вернуть ее его сыну. Используй ее с умом. Желаю тебе очень счастливого Рождества».

Подписи не было.

Гарри решил все-таки спуститься в гостиную и поблагодарить тех, кто прислал ему поздравления и заодно извиниться. Он сел в кресло у камина, лицом к входу и углубился в чтение учебника по чарам за третий курс.

Гриффиндорцы стали возвращаться спустя примерно полчаса. Когда в гостиную, в сопровождении двух рыжих близнецов-третьекурсников, ввалился Рон Уизли, вопрос о напичканном зельями подарке, исчез. И на близнецах, и на Рональде, были надеты точно такие же свитера, только других, но тоже ярко-ядовитых расцветок.

Вряд ли подобные вещи вяжут они. Скорее всего, это их мамаша, та самая неопрятная громогласная толстуха, которая провожала их на вокзале первого сентября. И ведь не боится ничего! Неужели надеется на защиту Дамблдора? Срочно отослать подарочек Сириусу с пояснительной запиской, пусть разбирается.

Когда остальные одноклассники вернулись в гостиную, Гарри подошел к каждому и, поблагодарив за внимание, извинился за отсутствие поздравлений со своей стороны, посетовав на странные привычки маглов и пообещав исправиться в будущем.

Благодарности и извинения были благосклонно приняты всеми и, немного поболтав с ребятами, Гарри направился в спальню. Зайдя внутрь, он развернул записку, которую незаметно сунула ему в руку Грейнджер.

«Гарольд! Прошу прощения за бестактность, но не мог бы ты со мной встретиться для конфиденциального разговора? Если у тебя нет иных планов, то в понедельник, после гербологии, я буду ждать тебя за четвертой теплицей, со стороны леса. Г.Дж. Грейнджер».

А девочка-то учится! Надеюсь, она не собирается мне в любви признаваться или набиваться в подруги. Не хотелось бы разочаровываться.

06 января 1992 года, замок Хогвартс.

— Гарольд, спасибо, что пришел.

— Здравствуй еще раз, Гермиона. Чего ты хотела? Зачем такие сложности?

— Гарольд Джеймс Поттер-Блэк, я прошу вас принять у меня вассальную клятву.

— Чего? — Гарри ошарашено взглянул на стоявшую перед ним девушку. — Зачем тебе это?

— Я боюсь.

Гермиона стояла перед ним вытянувшись, сжимая кулаки и едва сдерживая слезы. События неслись вскачь и Гарри явно не поспевал за ними. Что же такого произошло на каникулах, пока его не было в замке?

— Гермиона, послушай. Вассальная клятва нерасторжима. Даже если я, как глава рода, проведу обряд отказа, тебя убьет откат.

— Я знаю. И все же прошу.

— Что случилось?

— На каникулах меня отравили.

— Чем?! Кто?

— Уизли. Зелья привязанности, рассеянного внимания и слабое зелье любви. Они прислали мне домашнюю выпечку и я поела.

— Но ведь у тебя защита долга жизни.

— Она и сработала. Видимо действие какого-то из зелий могло косвенно тебе навредить.

— Но почему их не посадили? Это же запрещено!

— Дамблдор сказал, что это всего лишь шутка и отказался сообщать в аврорат. А оставшиеся сладости изъяли и доказательств у меня нет. Я боюсь, что будут еще попытки и не все зелья магия сочтет вредящими тебе. Пожалуйста, Гарольд!

— Гермиона! Я не могу принимать вассальные клятвы от имени рода, без согласования с Сириусом. Я все-таки еще не совсем взрослый.

— Я прошу о личном вассалитете, Гарольд.

Гарри опешил.

— Ты понимаешь, о чем просишь? Без моего согласия, ты не сможешь выйти замуж, продолжить обучение, распоряжаться деньгами. — Он распалялся все больше и больше. — Да ты даже на каникулы к родителям, без моего дозволения, съездить не сможешь!

— Я все это знаю, Гарольд, надеюсь на твою порядочность.

Гермиона опустилась на колено и протянула ему сложенные ладонями руки.

— Я, Гермиона Джин Грейнджер, прошу Гарольда Джеймса Поттер-Блэка быть моим покровителем и защитником перед людьми и магами. Клянусь в моей верности быть преданной с этого мгновения Гарольду Джеймсу Поттер-Блэку и хранить ему перед всеми и полностью свое почтение по совести и без обмана. Пусть магия будет в том свидетелем.

Вокруг ее сложенных ладоней появилось синее свечение. Гарри накрыл ее руки своими.

— Я Гарольд Джеймс Поттер-Блэк, принимаю верность Гермионы Джин Грейнджер. Клянусь быть ее покровителем и защитником перед людьми и магами, по совести и без обмана. Пусть магия будет в том свидетелем.

Сияние обхватило их сложенные ладони, после чего как бы впиталось в кожу. На правых предплечьях загорелись золотом узоры долга жизни. Вот вокруг них появились широкие синие браслеты и вплели в себя узоры. Золота не осталось и вскоре синева тоже исчезла, оставив лишь чувство связи с человеком напротив.

Гарри поднял Гермиону с колена и прикоснулся к ее губам своими, даря «поцелуй мира» и тем самым закрепляя оммаж. Гермиона счастливо вздохнула.

— Что ж, Гермиона Джин Грейнджер. Леном, по старинному обычаю, я наделить тебя не могу, поскольку земли во владении не имею, а что касается защиты… Я сегодня же напишу Сириусу, пусть пришлет защитные артефакты. Кроме того, отныне и впредь, я дозволяю своему вассалу, Гермионе Джин Грейнджер, быть свободной в своих привязанностях, словах и поступках, доколе они не несут угрозы чести, жизни, здоровью и магии сюзерена.

— Благодарю, мой лорд! — Гермиона улыбнулась. — Я надеялась, что вы поступите именно так и вы оправдали мои ожидания. Постараюсь оправдать ваши.

— Спасибо, конечно. — Гарри смутился и немного покраснел. — Только давай подобные обращения оставим для официальных церемоний. Называй меня по прежнему.

— Хорошо, Гарольд, как скажешь.

— И Гермиона!

— Да?

— Помоги мне с транфигурацией.