Всё должно быть не так! (джен)

Утро отъезда выдалось пасмурным. Низкие серые тучи нависали над Хогвартсом, словно замок удерживал их магнитным притяжением. Я стояла у окна спальни, глядя на хмурое озеро и кромку Запретного леса, чьи деревья раскачивались под порывами ветра. Казалось, сама природа отражала то, что творилось в моей душе.

— Ты уже собрала вещи? — спросила Лаванда, застегивая свой чемодан. Её голос звучал непривычно радостно. — Не могу дождаться, когда увижу родителей!

Я кивнула, не поворачиваясь. Мой чемодан был собран еще с вечера — немногочисленные личные вещи, учебники, несколько книг из библиотеки, которые я взяла "на лето" с молчаливого разрешения мадам Пинс. Книга по окклюменции была тщательно спрятана на самом дне под сложенными мантиями.

— А ты куда на лето? — спросила Парвати, расчесывая свои длинные черные волосы. — К родителям?

Я сглотнула комок в горле. Они знали, что у меня нет родителей — точнее, что мои родители больше не помнят о моем существовании. Это не было секретом в Гриффиндоре. Но они спрашивали из вежливости, делая вид, что все нормально.

— В приют для маглорожденных, — ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— О, — Парвати замялась. — Ну, я уверена, там... неплохо.

Я снова кивнула, не желая продолжать этот разговор. Я ничего не знала о приюте, кроме того, что МакГонагалл упомянула его вскользь в начале года. Но судя по тому, как другие ученики избегали говорить о нем, это место не вызывало приятных ассоциаций.

После завтрака нас собрали в холле. Хагрид должен был отвести первокурсников к лодкам, чтобы мы пересекли озеро — традиция, соблюдаемая не только в начале, но и в конце первого года обучения.

— мисс Грейнджер, — окликнул меня знакомый голос.

Я обернулась и увидела профессора МакГонагалл, стоящую у подножия мраморной лестницы. Её лицо было таким же строгим, как и в тот день, когда она пришла в дом моих родителей.

— Да, профессор? — отозвалась я, подходя к ней.

— Следуйте за мной, — сказала она, разворачиваясь и направляясь вверх по лестнице.

Я бросила взгляд на Гарри и Рона, стоявших у выхода. Гарри едва заметно кивнул мне, его глаза были настороженными. Он все еще ждал моего решения — уйти с ним или отправиться в приют.

МакГонагалл привела меня в свой кабинет — строгое помещение с книжными шкафами вдоль стен и большим письменным столом у окна. На столе лежала стопка пергаментов и стояла чернильница с длинным черным пером.

— Садитесь, мисс Грейнджер, — сказала профессор, указывая на стул перед столом.

Я села, сложив руки на коленях. МакГонагалл осталась стоять, глядя на меня сверху вниз.

— Я хотела обсудить с вами ваши летние планы, — начала она. — Как вы знаете, в качестве маглорожденной ученицы без... семейных связей, вы будете размещены в Летнем доме для юных волшебников.

Она произнесла название так, словно это было что-то обыденное, но я заметила, как её глаза на мгновение отвели взгляд.

— Что это за место, профессор? — спросила я.

— Это специальное учреждение для магических детей, которые по тем или иным причинам не могут вернуться в маггловский мир на лето, — ответила она. — Там вы будете под присмотром квалифицированных волшебников, продолжите свое образование и подготовитесь к следующему учебному году.

Её слова звучали как заученная речь, лишенная искренности.

— А другие дети... они тоже маглорожденные? — спросила я.

— В основном, — кивнула МакГонагалл. — Хотя есть и полукровки, чьи магические родители... недоступны.

Я заметила, как она снова отвела взгляд при слове "недоступны". Что-то в этом Летнем доме явно тревожило даже её.

— У меня есть выбор? — прямо спросила я.

МакГонагалл наконец посмотрела мне в глаза.

— Нет, мисс Грейнджер, — твердо сказала она. — У вас нет выбора. Как несовершеннолетняя волшебница без законных опекунов в магическом мире, вы находитесь под юрисдикцией Министерства магии и Хогвартса. Летний дом — это не просто место проживания, это часть вашего образования.

Я почувствовала, как внутри нарастает отчаяние. Значит, решение принято за меня. Я не могу уйти с Гарри, не могу попытаться найти своих родителей. Я должна отправиться в это загадочное место, о котором никто не хочет говорить.

— Когда я туда отправлюсь? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

— Сегодня, — ответила МакГонагалл. — Вы поедете на Хогвартс-экспрессе со всеми остальными учениками. На станции Кингс-Кросс вас встретит представитель Летнего дома.

Она достала из ящика стола небольшой серебряный значок в форме дома с буквой "L" на крыше.

— Прикрепите это к своей мантии, — сказала она, протягивая мне значок. — По нему вас узнают.

Я взяла значок, чувствуя его неестественную тяжесть в руке. Металл был холодным, словно никогда не нагревался от человеческого тепла.

— Есть ли... особые правила, о которых я должна знать? — спросила я, прикрепляя значок к мантии.

МакГонагалл помедлила, словно взвешивая, сколько можно мне рассказать.

— Летний дом — это место строгой дисциплины, мисс Грейнджер, — наконец сказала она. — Там ценят послушание и усердие. Не задавайте лишних вопросов, выполняйте все, что вам говорят, и... — она снова замялась, — и помните, что все делается для вашего блага.

Последняя фраза прозвучала так фальшиво, что я едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. Для моего блага? После всего, что произошло в этом году, я уже не верила, что кто-то в магическом мире заботится о моем благе.

— Я понимаю, профессор, — сказала я, опуская глаза.

— Хорошо, — кивнула МакГонагалл. — Теперь идите, остальные ученики уже должны спускаться к лодкам.

Я встала и направилась к двери, но у самого выхода остановилась и обернулась.

— Профессор, — сказала я, — вы когда-нибудь были в этом Летнем доме?

МакГонагалл долго смотрела на меня, и мне показалось, что в её глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление.

— Да, мисс Грейнджер, — наконец ответила она. — Я была там. Однажды.

— И что вы там видели? — спросила я, уже зная, что не получу честного ответа.

— То, что должна была видеть, — сказала она, отворачиваясь к окну. — Идите, мисс Грейнджер. Не заставляйте других ждать.

Я вышла из кабинета с тяжелым сердцем. Значок на моей мантии казался клеймом, отделяющим меня от других учеников, у которых был дом, семья, место, куда они могли вернуться.

Спустившись в холл, я увидела, что большинство учеников уже ушли. Остались только Гарри и Рон, терпеливо ждавшие меня у выхода.

— Что она хотела? — спросил Рон, когда я подошла к ним.

— Рассказать о приюте, куда я отправлюсь, — ответила я, показывая значок.

Глаза Рона расширились.

— Летний дом? — прошептал он. — Ты едешь в Летний дом?

— Ты знаешь о нем? — быстро спросила я.

Рон нервно оглянулся, словно боялся, что нас подслушивают.

— Только слухи, — тихо сказал он. — Фред и Джордж однажды видели детей оттуда на станции. Сказали, что они выглядели как... как инферналы. Живые, но пустые внутри.

Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Ты все еще можешь пойти со мной, — сказал Гарри, глядя мне в глаза. — Мы уйдем на станции, затеряемся в Лондоне.

Я колебалась. Соблазн был велик — уйти с Гарри, избежать этого загадочного Летнего дома, попытаться найти своих родителей и вернуть им память. Но что-то удерживало меня — может быть, страх перед неизвестностью, может быть, остатки веры в систему, а может, просто инстинкт самосохранения.

— Я не могу, — наконец сказала я. — МакГонагалл сказала, что на станции меня будут встречать. И этот значок... я думаю, он не просто для опознавания. В нем наверняка есть какие-то чары слежения.

Гарри нахмурился, но кивнул.

— Я понимаю, — сказал он. — Но помни: если станет совсем плохо, ты всегда можешь найти меня.

— Как? — спросила я.

Гарри огляделся и, убедившись, что никто не смотрит, достал из кармана небольшой кусочек пергамента.

— Вот, — сказал он, вкладывая его мне в руку. — Это зачарованный пергамент. Напиши на нем сообщение, и оно появится на парном листке у меня. Просто напиши, где ты, и я приду за тобой.

Я сжала пергамент в руке, чувствуя его легкое покалывание — признак магии.

— Спасибо, — прошептала я, пряча его в карман.

— Эй, вы трое! — раздался громкий голос Хагрида от дверей. — Все уже у лодок! Поторапливайтесь!

Мы поспешили к выходу. День был пасмурным, но дождя не было — лишь тяжелые тучи, нависавшие над замком, словно предвещая беду.

Лодки ждали нас у причала — те же самые, на которых мы прибыли в Хогвартс в сентябре. Тогда они казались волшебными, сейчас — зловещими, словно лодки Харона, перевозящие души через Стикс.

Мы сели в одну лодку — я, Гарри и Рон. Как только все ученики заняли свои места, лодки отчалили от берега и поплыли через черную гладь озера.

Я обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на замок. Хогвартс возвышался на скале, величественный и древний, его башни терялись в низких облаках. Когда-то я смотрела на него с восхищением и надеждой. Теперь я видела его таким, каким он был на самом деле — красивым фасадом, скрывающим жестокость и ужас.

— Все должно быть не так, — прошептала я, вспоминая свои первые впечатления от магического мира.

— Что? — спросил Рон, не расслышав.

— Ничего, — покачала я головой. — Просто мысли вслух.

Поездка на Хогвартс-экспрессе прошла в молчании. Мы заняли купе втроем, не пуская никого внутрь. Гарри сидел у окна, глядя на проносящиеся мимо пейзажи, его рука периодически касалась кармана, где лежал Философский камень. Рон дремал, его повязка на глазу сползла, обнажая пустую глазницу — мадам Помфри сказала, что магический глаз он сможет получить только по достижении совершеннолетия.

Я читала книгу по окклюменции, стараясь запомнить как можно больше техник защиты разума. Что-то подсказывало мне, что в Летнем доме эти навыки могут пригодиться.

Когда поезд начал замедляться, приближаясь к Лондону, я почувствовала, как сердце сжимается от страха. Скоро я узнаю, что такое Летний дом для юных волшебников. Скоро я встречу тех, кто будет контролировать мою жизнь следующие два месяца.

— Мы приехали, — сказал Гарри, глядя в окно на платформу 9¾, заполненную встречающими родителями и родственниками.

Мы вышли из поезда, и я сразу заметила их — группу детей разного возраста, стоящих в стороне от толпы. Все они были одеты в одинаковые серые мантии с тем же значком, что и у меня. Их лица были бледными, глаза пустыми, движения механическими. Рядом с ними стояла высокая женщина в черной мантии с суровым лицом и палочкой наготове.

— Это они, — прошептал Рон. — Дети из Летнего дома.

Я смотрела на них, чувствуя, как внутри нарастает паника. Неужели через два месяца я буду выглядеть так же? С таким же пустым взглядом, с такими же механическими движениями?

— Гермиона Грейнджер! — раздался резкий женский голос.

Женщина в черном заметила мой значок и теперь смотрела прямо на меня, ожидая, что я подойду.

— Не ходи, — прошептал Гарри, хватая меня за руку. — Беги со мной. Сейчас.

Я колебалась, глядя то на женщину, то на Гарри. Но прежде чем я успела принять решение, значок на моей мантии внезапно нагрелся, и я почувствовала непреодолимое желание подойти к группе детей из Летнего дома.

— Я не могу, — прошептала я, чувствуя, как невидимая сила тянет меня к ним. — Значок... он заколдован.

Гарри попытался сорвать значок с моей мантии, но как только его пальцы коснулись металла, его отбросило назад невидимой силой.

— Гермиона! — воскликнул он, пытаясь снова дотянуться до меня.

Но было поздно. Мои ноги сами несли меня к группе детей и женщине в черном. Я видела, как Гарри пытается прорваться сквозь толпу, как Рон удерживает его, понимая бесполезность сопротивления.

— Гермиона Грейнджер, — сказала женщина, когда я подошла к ней. Это не был вопрос, а утверждение. — Я мадам Хэмптон, директор Летнего дома для юных волшебников. Добро пожаловать в нашу семью.

Её улыбка не коснулась глаз, которые оставались холодными и расчетливыми.

— Встань в строй с остальными, — приказала она, указывая на линию детей.

Я подчинилась, чувствуя, как значок на груди пульсирует, словно второе сердце. Встав рядом с девочкой примерно моего возраста, я попыталась поймать её взгляд, но она смотрела прямо перед собой, словно не замечая меня.

— Привет, — тихо сказала я. — Я Гермиона.

Девочка медленно повернула голову, и я увидела её глаза — карие, как у меня, но совершенно пустые, словно окна заброшенного дома.

— Тихо, — прошептала она безжизненным голосом. — Не разговаривай. Они не любят, когда мы разговариваем.

— Кто "они"? — спросила я, но девочка уже отвернулась, снова глядя в пустоту.

— Строем за мной, — скомандовала мадам Хэмптон. — Мы идем к порталу.

Дети двинулись за ней с механической точностью, словно марионетки, управляемые невидимыми нитями. Я шла вместе с ними, чувствуя, как с каждым шагом отдаляюсь от свободы, от возможности выбора, от всего, что делало меня собой.

Перед тем как выйти с платформы, я обернулась в последний раз. Гарри все еще стоял там, глядя на меня с бессильной яростью и обещанием в глазах — обещанием, что он найдет меня, что он не оставит меня в этом месте навсегда.

Я слабо улыбнулась ему, пытаясь показать, что я буду в порядке, что я выдержу, что я выживу. Но внутри я чувствовала лишь холод и пустоту, словно часть меня уже умерла, присоединившись к этим детям с мертвыми глазами.

Мадам Хэмптон вывела нас на маггловскую часть вокзала Кингс-Кросс и повела к неприметной двери с табличкой "Служебное помещение". Открыв её ключом, она жестом приказала нам войти.

За дверью оказалась небольшая комната без окон, освещенная лишь тусклой лампой под потолком. В центре комнаты стоял старый чайник — очевидно, портал.

— По трое, руки на портал, — скомандовала мадам Хэмптон.

Дети начали подходить к чайнику группами по три человека, касаться его и исчезать в вихре цветов.

Когда подошла моя очередь, я на мгновение заколебалась. Что ждет меня на другом конце этого портала? Что такое Летний дом на самом деле? Но значок на груди снова нагрелся, и моя рука сама потянулась к чайнику.

В последний момент перед тем, как портал активировался, я почувствовала, как что-то в моем кармане нагрелось — зачарованный пергамент от Гарри. Он уже написал мне что-то, уже готов был прийти на помощь.

Но было поздно. Портал закрутил меня в вихре цветов и ощущений, унося далеко от Лондона, от Гарри, от всего, что я знала и любила.

Когда мир снова обрел четкость, я стояла посреди большого зала с серыми стенами и каменным полом. Высокие окна были забраны решетками, а двери, насколько я могла видеть, закрыты на массивные замки.

Вокруг стояли другие дети — десятки, может быть, сотни — все в таких же серых мантиях, все с такими же пустыми глазами. Они смотрели на нас, новоприбывших, без любопытства, без сочувствия, без каких-либо эмоций вообще.

— Добро пожаловать в Летний дом для юных волшебников, — раздался голос за моей спиной.

Я обернулась и увидела высокого мужчину в черной мантии с эмблемой Министерства магии. Его лицо было красивым, но холодным, как мраморная статуя.

— Меня зовут мистер Селвин, — сказал он. — Я главный надзиратель этого учреждения. Здесь вы проведете следующие два месяца, обучаясь дисциплине, послушанию и правильному использованию ваших магических способностей.

Он обвел взглядом новоприбывших, и когда его глаза остановились на мне, я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

— Некоторые из вас могут думать, что это временное пристанище, — продолжил он. — Что через два месяца вы вернетесь в Хогвартс и все будет как прежде. Позвольте развеять это заблуждение.

Он сделал паузу, и его губы изогнулись в улыбке, от которой кровь стыла в жилах.

— Летний дом — это не просто место, где вы проведете каникулы. Это место, где вы будете перерождены. Где ваша воля, ваши мысли, ваши желания будут... переориентированы. Где вы научитесь служить магическому миру так, как должны служить те, кто не имеет в нем корней.

Я почувствовала, как внутри нарастает паника. Это звучало не как образовательное учреждение, а как исправительный лагерь. Или хуже — как место промывания мозгов.

— Сейчас вас распределят по комнатам, — сказал мистер Селвин. — Завтра начнется ваше... обучение.