Если ветер столкнётся с волнами (Бифлифный инктобер) (джен)

Ты сложный.

Весь такой богатый, изящный, идеальный. Такой улыбчивый, нежный до слащавости.

Дурной одним словом.

Красивый.

Красивый как лотос цветущий.

И сияешь, как солнце в зените, ослепляешь своим теплом и легкостью, словно не существует для тебя ни одной печали в этом мире.

Кажется, что ты никогда не знал горечи утрат, боли разочарования. И в этом вся твоя беда. Ты не знаешь.

И ты — ветер, переменчивый и неуловимый, играющий с судьбами простых смертных, словно с пешками на шахматной доске. А я, затаив дыхание, жду, когда же ты покажешь свое истинное лицо, когда же сорвется эта напускная бравада, обнажая ту пустоту, что, как мне кажется, скрывается за пеленой твоего показного великолепия. Братья всегда похожи. Младшие на старших — особенно. Но возможно...

Возможно, я несправедлив к тебе, Ши Цинсюань.

Возможно, за твоим вычурным образом скрывается что-то настоящее, что-то, чего я просто не в силах понять. Ведь я, пленник своей ненависти и жажды мести, не могу позволить себе увидеть в тебе хоть искру света.

Моя душа отравлена горечью утраты, и я готов винить в этом весь мир, а особенно тебя — того, кто так беспечно пользовался благосклонностью небес.

Это было моё место. И ты его забрал, в себя впитывая.

И все же, я не могу отрицать, что в твоем присутствии что-то меняется внутри меня. Твоя беззаботная легкость, как ни странно, вызывает не только раздражение, но и смутное желание прикоснуться к этой невинности. Будто я, зачерствевший в своей тьме, неосознанно тянусь к свету, чтобы хоть на миг ощутить его тепло.

Это противно. Я противен сам себе.

Я вижу, как ты искренне радуешься мелочам, как улыбаешься прохожим, как делишься своей энергией со всеми вокруг. И в эти моменты я задаюсь вопросом: а не завидую ли я тебе? Не завидую ли я твоей способности видеть мир в ярких красках, несмотря на все его недостатки? И сам отвечаю — нет. Не должен. Не имею права.

Но когда мы остаемся наедине, я замечаю в твоих глазах мимолетную тень грусти. Она тут же исчезает, скрываясь за привычной маской беззаботности, но я успеваю её заметить. И тогда я понимаю, что, возможно, ты не так уж и прост, как кажется на первый взгляд. Возможно, за этой вычурной оболочкой скрывается ранимая душа, которая просто боится показать себя миру.

А возможно, я просто выдумываю, стараясь обелить тебя в своих мыслях.

И я не знаю, готов ли я раскрыться тебе. Готов ли я позволить тебе увидеть мою тьму, мою ненависть, мою жажду мести? Боюсь, что ты не поймешь меня, что ты отшатнешься от меня в ужасе. И тогда я останусь совсем один, в своей темнице обид и разочарований.

Как и должно.

Как и должно...