Теневые годы Таниса (джен)

Рядом с Кишпой появилась красивая женщина. Свет отбрасывал таинственные тени на её великолепное лицо, частично скрытое облаком чёрных локонов. Она взяла мага под руку, чтобы он не упал, едва держась на ногах. Скоуарр был рад, что нашёл Кишпу, но Бранделла его поразила.

— Кто она? — прошептал он Танису.

— Женщина, которую невозможно забыть, — ответил полуэльф.

— Что?

-Неважно.

Затем, обращаясь к магу, Танис сказал:

— Я заверил Ришу и Бранделлу, что ты поправишься.

Волшебник прищурился.

— Так они сказали. Ты знал или просто догадывался?

— Разве это важно, если я был прав?

— Может быть, важно, — задумчиво произнёс Кишпа. — Но сейчас нет времени размышлять над этим вопросом. Входите оба и расскажите мне, что происходит в Анкатаваке. Я должен знать всё.

Танис и Скоуарр направились к двери, но их внимание привлёк крик, донёсшийся со стороны деревни. Они все обернулись, чтобы посмотреть, в чём дело.

Толпа, которая сопровождала Скоуарра, очевидно, выманила одного из солдат-людей из укрытия и теперь гналась за ним.

Кишпа, как и полуэльф, мог разглядеть это с помощью эльфийского зрения, хотя они оба сомневались, что Скоуарр и Бранделла смогут разглядеть что-то в деталях. Танис увидел, что солдат был крупным, а его длинные ноги позволяли ему идти вразвалку.

Танис попытался сфокусировать взгляд на лице мужчины. Однако расстояние и темнота были слишком велики. Тем не менее человек был подходящего роста, и его заметили возле пляжа. «Возможно, это он», — подумал Танис. "Это может быть мой отец." Недолго думая, полуэльф бросился в сторону человека.

Бранделле придётся подождать. Старому Кишпе придётся подождать. Всему придётся подождать, пока Танис не сдержит обещание, данное Йеблидод — и самому себе.

— Куда ты идёшь? — крикнул Скоуарр.

Танис не ответил.

Остальные, стоявшие у хижины Риши, пожали плечами и направились в дом. Все, кроме Бранделлы, которая задержалась на улице, наблюдая, как Танис исчезает в темноте.

* * *

Пока Риша ходил за лодкой, а Скоуарр спал, свернувшись калачиком, на полу, Мертвиг расхаживал взад-вперед, пытаясь придумать, как попросить Кишпу о помощи.

Он хотел подарить жене красивый, изящный стеклянный шар, созданный знаменитым Пиклакером. К сожалению, цена была ему не по карману. Но если Кишпа просто поручится за него, художник будет обязан продать ему шар.

Мертвиг был гордым гномом. Ему было нелегко просить об одолжении. Но в конце концов он всё же спросил:

— Как давно ты меня знаешь, Кишпа?

Кишпа, сидевший на деревянной скамье у двери в накинутом на плечи красном плаще, защищавшем его от холода в хижине, приподнял бровь.

— Всю свою жизнь, — ответил маг. — Ты это знаешь. Почему ты задаёшь мне такой вопрос?

Мертвиг перевел дыхание, принял решение и продолжил:

— Потому что мне нужно, чтобы ты поручился за меня.

— Кому? — осторожно спросил маг.

— Пиклакеру. — Гном старался выглядеть решительным, но слабый подбородок подвел его. Он дрожал от волнения.

— Я слышал, ты присматривался к его товарам, — с сомнением произнес волшебник. — Тебе действительно не следовало...

— Никаких лекций! — внезапно вспылив, перебил его гном. — Я просто хочу, чтобы ты передал художнику, что я стою столько же, сколько одна стеклянная безделушка. — Он отвернулся от мага, скрестив короткие руки на груди. — Вот, я это сказал.

— Эта «безделушка», — саркастически заметил маг, — стоит больше, чем ты зарабатываешь за год. — Мертвиг обернулся.

— И что с того? Она имеет ценность. Я всегда могу продать шар позже, если не смогу заплатить. Кроме того, я не прошу тебя купить его для меня, я просто прошу тебя сказать Пиклакеру, что ты за меня ручаешься. — В его голосе прозвучали умоляющие нотки. — Если ты это сделаешь, старый друг, он отдаст его мне. — Мертвиг увидел, как Кишпа взглянул на Бранделлу, ища у неё поддержки. Она кивнула.

Мертвиг знал, что Бранделла, как и Кишпа, не считала своим делом решать, что правильно, а что нет. Ткачиха считал, что долг мага — не судить своих друзей, а давать им то, что он может, и позволять им самим делать выбор. Если Мертвиг хотел влезть в долги ради жены, то это было его решение. Гном знал, что пока он не просит Кишпу оплатить счёт, она не увидит ничего плохого в том, что предлагает Мертвиг. "Но Кишпа, скорее всего, придерживается другого мнения", — беспокоился Мертвиг. Он жалел, что вообще начал этот разговор.

Кишпа нахмурился, увидев реакцию Бранделлы.

— Я не знаю… — медленно произнёс он. — Это дело чести. Если я поручусь за тебя, а ты не сможешь заплатить, я буду выглядеть дураком в глазах Пиклакера — и всей деревни. Разве ты не понимаешь? Разве ты не понимаешь, что просишь меня рискнуть собственной репутацией? Я бы сделал это, если бы тебе нужна была еда, крыша над головой — что-то серьёзное. Но ты хочешь купить глупую, бесполезную безделушку.

Мертвиг топнул ногой и посмотрел в сторону, где всё ещё спала его жена.

— Не говори мне о глупостях и бесполезности, — возмущённо возразил гном, понизив голос до шипящего шёпота. — А как же твоя коллекция нелепых заклинаний? Во сколько они тебе обошлись?

На лице Кишпы отразилась усталость, и длинный рукав его красного балахона задрожал, когда он провёл рукой по глазам, взъерошив свои чёрные волосы. Очевидно, он не хотел спорить. Он просто вздохнул и бестактно ответил:

— Разница в том, что я не покупал ничего, что было бы мне не по карману.

Эти двое, которым на следующий день предстояло сражаться не на жизнь, а на смерть, смотрели друг на друга через увеличивающуюся пропасть в их давней дружбе. Мертвиг едва сдерживался.

— Говорю тебе, я должен достать этот стеклянный шар для Йебби, особенно после того, что она пережила сегодня вечером. Она это заслужила! Кроме того, — жалобно добавил он, — я всем уже сказал, что достану его.

Кишпа, казалось, разрывался между разумом и сердцем. Он не смотрел Мертвигу в глаза.

— Я… я бы хотел тебе помочь.

— Клянусь богами, если что-то пойдёт не так, дураком буду я! А не ты! — сказал гном, и его голос внезапно стал холодным как камень. — Просто скажи Пиклакеру, что я отдам долг. Я не собираюсь просить милостыню.

Маг устало поднялся со скамьи и положил руку на плечо Мертвига, пытаясь разрядить обстановку. Красные одежды Кишпы казались почти кричащими на фоне землистых тонов запятнанной одежды Мертвига.

— Пожалуйста. Ты придаёшь этому слишком большое значение, — сказал волшебник, и его страдальческое лицо внезапно напомнило о том, каким стариком он станет. — У тебя нет причин злиться на меня. Мы просто по-разному смотрим на вещи. Я могу наложить на тебя заклинание и создать…

— Нет, — раздражённо ответил гном, сбрасывая руку Кишпы со своего плеча. — Я сказал, что куплю ей стеклянный шар. Тот самый стеклянный шар. Я ей обещал. Я держу своё слово. Ты мне поможешь или нет?

— Нет.

* * *

Танис увидел, как солдат-человек резко свернул на узкую улочку. Толпа эльфов тоже заметила его и последовала за ним, требуя его крови. Танис, шедший позади эльфов, боялся, что они доберутся до человека раньше него.

— Он нырнул в конюшню! — раздался крик впереди. Конюшня находилась рядом с кузницей, и Танис знал, где она. Вместо того чтобы следовать за эльфами, он обошёл конюшню, надеясь поймать человека, когда тот попытается ускользнуть через чёрный ход.

Однако он был не единственным, кто так думал.

Небольшая группа эльфов отделилась от толпы и бросилась к задней части конюшни. Они добрались туда раньше Таниса, и именно они столкнулись лицом к лицу с человеком.

Трое из них были вооружены, а четвёртый держал факел, отбрасывавший танцующие блики на решительные лица разъярённых эльфов.

Лицо человека оставалось в тени. Танис услышал учащённое дыхание сражающихся и треск факела, когда завернул за угол. Он бросился к группе. Четвёртый эльф упал первым: меч человека пронзил его грудь. Факел и эльф одновременно упали на землю, свет быстро погас в луже крови, угаснув вместе с тем, кто его держал.

В наступившей почти полной темноте, когда красная луна отбрасывала на всё вокруг странное сияние, другой эльф бросился на человека, размахивая боевым топором. Человек увернулся и полоснул его клинком, нанеся эльфу глубокую рану в боку. Эльф вскрикнул, выронил оружие и рухнул на землю.

Двое оставшихся эльфов настороженно держались позади, видимо, надеясь сдержать человека, пока к ним не присоединятся остальные эльфы. Человек бросился на двух жителей деревни, стоявших у него на пути.

Несмотря на темноту за конюшней, эльфийское зрение Таниса позволило ему разглядеть спину высокого и сильного человека, который замахнулся своим широким мечом на молодого эльфа, явно уступавшего ему в силе. Рядом с ним на землю рухнул ещё один эльф, которому почти пополам перерезало правую ногу.

Основной отряд эльфов услышал звуки битвы и скоро присоединится к своим односельчанам. Человек должен был знать об этом. Он намеревался быстро расправиться с оставшимся эльфом, который преградил ему путь. Но Танис был там, чтобы остановить его.

Полуэльф оторвался от земли и бросился на человека, когда меч солдата опустился на несчастного молодого эльфа. Танис ударил человека плечом под колени, сбив его с ног. Меч человека выпал из его руки, когда они оба упали и несколько раз перекатились по земле.

Человек оказался сверху и быстро прижал Таниса к земле. Солдат потянулся к своему поясу и вытащил из ножен длинный нож с тонким лезвием. Танис посмотрел на человека, который собирался его убить.

В тот же момент изо рта человека хлынула кровь. Из горла мужчины торчал кончик меча. Он выронил нож и мёртвым упал на Таниса. Молодой эльф, которого Танис спас всего мгновение назад, склонился над парой, вытащил свой нож из тела человека и вытер его о рубашку мертвеца. Затем он одним толчком ноги отбросил труп от Таниса и протянул полуэльфу руку в знак дружбы.

Танис был благодарен по двум причинам: он был жив, и ему не отказали в возможности убить своего отца.

Мёртвый человек был ему незнаком.

* * *

Чернильно-серый свет ранней зари стал ещё тусклее из-за тумана, который начал наполнять город со стороны пролива Алгони. В этом мрачном свете напряжённые жители Анкатаваки наблюдали и ждали.

Те, кто выжил в битве накануне, стояли на крепостных стенах с восточной, южной и северной сторон города, и страх был их постоянным спутником. Накануне они осмелели благодаря присутствию Кишпы. Как будто этого было недостаточно, к ним присоединились два отважных незнакомца — смелый человек Скоуарр и его загадочный спутник-полуэльф. Эта пара сыграла важную роль во вчерашнем сражении.

Однако с наступлением нового дня эльфы обнаружили, что Кишпа исчез, а ни Скоуарр, ни Танис не заняли позиции на баррикадах. Они испугались, что их бросили. Хуже того, они испугались, что их дело безнадёжно.

Поползли слухи, что на стороне людей теперь маги. Казалось, что у осаждённых защитников Анкатаваки мало шансов на выживание. Люди, скорее всего, действительно собирались сбросить их в море, как и обещали. Многие эльфы втайне подумывали о том, чтобы сесть на рыбацкие лодки и сбежать, пока есть возможность.

Чем ближе был рассвет, тем менее тайными становились разговоры. Когда стало ясно, что люди сворачивают лагерь и готовятся к нападению, эльфы начали отступать, громко споря и время от времени вступая в драки.

Сначала несколько эльфов с восточной баррикады спустились на улицу и поспешили к морю под сердитые крики тех, кто остался. Однако вскоре пример беглецов вдохновил остальных, и десятки эльфов со всех трёх сторон деревни побросали оружие и побежали по главной улице Анкатаваки к лодкам.

Однако на полпути к берегу они наткнулись на гнома, молодого мага и забавного на вид человека с узкими плечами. Троица стояла на узкой мощеной дороге, преграждая им путь. По обеим сторонам виднелись лавки.

— Вы не пройдете! — провозгласил маг.

Бросив вызов волшебнику, маленький человечек и гном обнажили мечи, предупреждая тех, кто может ослушаться приказа.

Это была не фаланга устрашающих солдат, преграждающих путь бегущим эльфам. Это были всего лишь трое мужчин, один из которых владел магией, а двое других были с мечами, и они стояли друг напротив друга в туманном утреннем воздухе. Маг был бледен и слаб, а его спутники, судя по их виду, не были опытными воинами. И всё же бегущие эльфы остановились. Они не посрамят ни своего волшебника, ни его старого дорогого друга, ни своего героя — ни себя самих.

— Я возвращаюсь на баррикады, — объявил маг, сверкнув голубыми глазами. — Я не сдамся. Я буду защищать нашу деревню, наши дома, наш образ жизни. Я возвращаюсь. Идемте со мной.

Затем гном с грубым лицом и скошенным лбом многозначительно прорычал:

— Я возвращаюсь на баррикады, потому что для меня дружба и верность — не пустые слова. Идемте со мной. — Прежде чем кто-то успел что-то сказать, смешной человечек с торчащими волосами и узкими плечами произнёс:

— Я тоже возвращаюсь. Ваша битва — моя битва. Сегодня, как и вчера, твоя деревня — моя деревня. И сегодня, как и завтра, моя кровь — твоя кровь. Я возвращаюсь. Идемте со мной. —

После этих слов у Скоуарра по коже побежали мурашки. Может быть, подумал он, ему стоит забыть о том, что он смешной, и сосредоточиться на том, чтобы быть героем.

Толпа неуверенно зароптала.

— Я тоже возвращаюсь, — наконец сказал один измождённый крестьянин. Он развернулся, и двое его друзей последовали за ним. То ли от стыда, то ли воодушевлённые, жители деревни, число которых постоянно росло, развернулись и пошли обратно к баррикадам, воспрянув духом и высоко подняв головы.

Эльфы, которые остались на баррикадах, чтобы защищать свою деревню, мрачно ждали нападения людей, когда позади них разразилась какофония. Раздались свистки, радостные возгласы и пение. Дезертиры вернулись, словно новая армия подкрепления. Но самым воодушевляющим зрелищем были Кишпа и Скоуарр, шедшие во главе отряда.

Скоуарр пообещал, что найдёт мага и приведёт его обратно. Он сдержал своё слово.

Когда маг и герой вчерашнего дня наконец поднялись на баррикады, Анкатавака была уже не та деревня, которая боится.

Но тогда битва ещё не началась.