Чужой муж, чужая жена (гет)

Ранним утром воскресенья меня разбудил какой-то шум. Спросонок я подумал было, что это ссорятся мои соседи этажом ниже — молодая супружеская пара, только познающая сомнительные прелести семейной жизни. Отношения они выясняют каждый божий день, причем их ссоры всегда заканчиваются бурным... скажем так, примирением. Заводит их это, что ли?

Я обреченно вздохнул и перевернулся на другой бок в надежде, что мне удастся еще немного подремать, но раздавшийся за дверью резкий голос отца вынудил меня признать эту мысль смехотворной.

— Это неслыханно, Нарси, просто неслыханно! Драко переходит всякие границы! Я, конечно, понимаю, он расстроен уходом Астории и беспокоится о сыне...

— Люциус, прошу тебя, говори потише, — сказала мама с упреком. — Мальчик еще спит, а ты кричишь, словно тебя пытают непростительным!

— Мальчик спит, видите ли, — съехидничал отец, — а то, что после его выходки я потерял покой и сон, тебя не волнует? И позор, который мне приходится переживать на старости лет, тоже?! Да я головы не смогу поднять от стыда!

— Ты как всегда преувеличиваешь, Люциус. Мне также неприятна сложившаяся ситуация, но я, в отличие от тебя, истерики по этому поводу не устраиваю, — ответила мама рассудительно. — Держи себя в руках, дорогой. Я уверена: Драко сможет нам все объяснить.

Я готов был ей зааплодировать. Вот кто в нашей семье мог бы сделать головокружительную карьеру адвоката...

— Нарси, ты всегда его выгораживаешь, даже если он сто раз не прав! — продолжал бушевать отец. — Милая, я всего лишь хочу посмотреть этому негоднику в глаза, так что отойди, пожалуйста, от двери!

Мама запротестовала:

— Дорогой, на твоем месте я бы этого не делала. Возможно, Драко сейчас не один...

— Тем лучше для нас! — отрубил отец. — Заодно и представимся. Алохомора!

В следующую секунду дверь, угрожающе затрещав, распахнулась. На пороге в позе а-ля “не ждали!” застыл разгневанный отец, глядя на меня так, как если бы ожидал увидеть единственного сына в компании, по меньшей мере, трех девиц легкого поведения.

— Драко, что ты себе позволяешь?! — зарычал он, влетая в спальню; следом за ним, смущенно улыбаясь, вошла мама.

— В каком смысле? — спросил я, довольно правдоподобно изобразив удивление. — Вообще-то я сплю. Сейчас, между прочим, — тут я демонстративно взглянул на часы, — шесть часов утра, и я не понимаю, что и почему я должен тебе объяснять в такую рань.

От моей наглости отец даже поперхнулся.

— Не понимает он... Изволь встать, когда с тобой отец разговаривает!

— Я бы с удовольствием, — ответил я с иронией, — только, боюсь, тебе это не понравится. Видишь ли, папа, я не совсем одет, точнее будет сказать, совсем не одет...

Мама ласково взяла отца за руку:

— Люциус, прошу тебя, успокойся...

Отец ее робкую просьбу проигнорировал.

— Выйди, Нарцисса, пусть этот паршивец оденется! — крикнул он не своим голосом. — А потом мы с ним поговорим о его недостойном поведении!

— Мам, мне неловко тебе об этом говорить, но я действительно не совсем одет, — обратился я к матери, пытаясь сгладить грубость просьбы, больше похожей на приказ. — Будь добра, оставь нас на минутку, я оденусь.

— Конечно, сынок, одевайся, — мама деликатно улыбнулась, — а я пока приготовлю нам кофе и что-нибудь на завтрак.

Когда мама вышла за дверь, отец с видимым недовольством проворчал:

— Плебейская привычка спать голышом... Помнится, дома ты предпочитал пижаму.

— В поместье температура в моей комнате никогда не поднималась выше пятнадцати градусов, а здесь очень жарко, — возразил я, сооружая из простыни некое подобие римской тоги. — К тому же, живу я один, поэтому стесняться мне некого...

— Нас с матерью, похоже, ты уже не стесняешься?! — гаркнул отец возмущенно.

— А разве вы не должны были вернуться в Париж еще вчера? — задал я встречный вопрос, выудив из гардероба потертые джинсы и футболку. Отца явно шокировал мой выбор одежды, но он промолчал, видимо, не желая придираться по мелочам.

— Мы с твоей матерью решили задержаться, и теперь я вижу, что не напрасно... Надо полагать, сегодня ты спал в одиночестве? — отец не удержался от сарказма. — А вчера?

Что за странные вопросы он задает?

— Сегодня — один, как видишь, — я неопределенно пожал плечами, избегая смотреть ему в глаза.

Не дожидаясь дальнейших объяснений, отец швырнул мне скомканную газету:

— Вот, полюбуйся!

Расправив изрядно помятые листы, я прочитал заголовок: “Нежная дружба или нечто большее? Вчера вечером широко известный в магической Британии адвокат, потомок древнего аристократического рода...” Пропустив восторженные излияния по поводу моего безупречного происхождения, меценатства и незаурядных достижений в юриспруденции, я нашел то место в статье, которое могло настолько вывести из себя обычно хладнокровного Люциуса Малфоя: “ ...Драко Малфой был замечен выходящим из популярного магловского ресторана в компании очаровательной спутницы — первого заместителя Главы Департамента Магического Правопорядка Гермионы Уизли, выдающейся маглорожденной волшебницы”. Дифирамбы в адрес Гермионы я тоже пропустил. Отметил только, что колдографии, иллюстрирующие статью, подобраны очень тщательно: не демонстрируя ничего лишнего, они в то же время оставляют читателям немало простора для фантазии... Великолепно сработанно, мистер Кафф. Снимаю перед вами шляпу.

— Как прикажешь это понимать? — спросил отец, кивком указывая на газету. Я пожал плечами:

— Разве не ты мне посоветовал провести вечер с девушкой, чтобы отвлечься от невеселых мыслей?

— С девушкой, заметь, с девушкой, — взревел отец, картинно хватаясь за голову, — а не с героиней этой дракловой войны, которую в магической части Лондона разве что слепой не опознает! Скажи мне, сынок, ну на кой черт тебе сдалась замужняя гря... — отец вовремя вспомнил о политкорректности и торопливо исправился, — маглорожденная ведьма?!

— Ключевым словом является замужняя или маглорожденная? — поинтересовался я с насмешкой, но моего юмора отец явно не оценил.

— И то, и другое! — отрезал он. — Не пойму, чему ты так радуешься. Эти проходимцы поймали тебя с поличным, а ты доволен, словно феникса за хвост ухватил!

— Папа, я радуюсь, потому что все идет по плану, — пояснил я, откладывая “Пророк” в сторону.

— По какому еще плану?!

— Помнишь, ты сказал, будто веришь, что я сделаю все возможное для того, чтобы вернуть Асторию?..

— По-моему, я еще не страдаю старческим слабоумием! — перебил меня отец нетерпеливо. — Так ты хочешь сказать, что все это было подстроено?!

Я подтвердил:

— В точку. Статья и колдографии — это часть спектакля, предназначенного для моей жены. Могу тебе поклясться, что у меня нет романа на стороне, а у журналистов нет ни единого шанса доказать обратное.

— Что ты подразумеваешь под словосочетанием “часть спектакля”? Каким образом это, — отец кивнул в сторону газеты, — поможет тебе вернуть Асторию?

Великий Салазар, как же мне надоело объяснять очевидные вещи!

— Давай сначала позавтракаем, — предложил я отцу, понимая, что серьезного разговора с родителями мне все равно не избежать, — а потом я тебе все объясню...

Мама встретила нас настороженно, но, увидев, что отец уже более или менее успокоился, заметно повеселела.

— Будете завтракать? — спросила она, разливая кофе.

— Будем, — буркнул отец, присаживаясь к столу.

Конечно же, спокойно позавтракать мне не дали. Едва я успел отпить из своей чашки первый глоток, как отец иронично произнес:

— Ну, давай, посвящай нас в подробности своего плана. Мы с твоей матерью просто умираем от любопытства.

Мой рассказ, за исключением некоторых подробностей, о которых родителям знать было вовсе необязательно, занял минут пять от силы, и по его окончании отец какое-то время хранил задумчивое молчание.

— Чистейшей воды авантюра, — заключил он наконец, — и именно поэтому она может сработать. Что скажешь, милая? — спросил он, обращаясь к матери.

Мама ответила:

— Заблокировать общий счет было отличной идеей, я уверена, что в каком-то смысле это сможет повлиять на решение Астории вернуться. Публичный роман с другой женщиной... Драко, ты уверен, что выбрал подходящую кандидатуру? Бесспорно, миссис Уизли очень привлекательная женщина, но...

— ...но она маглорожденная, это ты хотела сказать? — произнес я с горечью. — Все-таки я был прав, утверждая, что наше так называемое высшее общество на самом деле является сборищем закостенелых снобов. И даже ты, мама...

— Заметь, по поводу происхождения миссис Уизли я не сказала ни слова, — мама встала и в волнении прошлась по комнате. — Драко, она замужем! Ты не думаешь, что ее супруг будет далеко не в восторге от того, что его жена встречается с тобой на глазах у всего магического сообщества?

Я усмехнулся:

— Я не думаю, я в этом более чем уверен, но пусть тебя это не тревожит. Гермиона взрослая женщина и знает, что делает. Ее муж сейчас далеко и, поверь мне на слово, по возвращении ему будет не до того, с кем встречалась его жена. У него самого рыльце в пушку.

Отец, хмыкнув, отставил чашку с нетронутым кофе.

— Я рад, что все выяснилось, сын, — сказал он, поднимаясь из-за стола. — Конечно, от выбранного тобой способа действия я далеко не в восторге, но еще в меньшем восторге от перспективы твоего развода. Надеюсь, у тебя все получится... Ради Скорпиуса.

Я тоже на это надеюсь, папа.

— Мы пробудем в Лондоне до вечера, — шепнула мама, целуя меня на прощание. — Удачи тебе, сынок.

Что ни говори, а с родителями, особенно с мамой, мне крупно повезло... Внезапно отец спросил:

— Та самая Гермиона — твоя бывшая сокурсница? “Невыносимая лохматая всезнайка”, которую не жаловал Северус и называл своим боггартом?

Не знал, что у крестного боггартом была Гермиона Грейнджер. Надо будет ей об этом сказать, думаю, ее эта новость позабавит...

— Та самая, — подтвердил я с улыбкой, отчего брови отца поползли вверх от удивления.

— Куда катится этот мир... — проворчал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Люциус, раз уж мы остаемся, давай навестим Скорпиуса? — предложила мама, беря отца под руку. — Я так по нему соскучилась... Сегодня воскресенье, мы можем пойти с ним в Хогсмид, в “Сладкое Королевство” или еще куда-нибудь.

Отец кивнул и, попрощавшись, родители аппарировали, а я, допив остывающий кофе, задумался над тем, что мне делать дальше. Я не хотел признаваться в этом даже самому себе, но меня весьма беспокоила реакция Грейнджер на статью о возникших между нами романтических отношениях. Учитывая ее вчерашнее настроение, от нее можно ожидать чего угодно, даже публичного опровержения. Этого я допустить не мог, поэтому без раздумий аппарировал к ней домой.

Дверь открылась после восьмого или девятого звонка, как раз в тот момент, когда я готов был воспользоваться Алохоморой.

— Привет, Гермиона.

— Мерлин всемогущий, это опять ты?! — протянула она недовольно. — Ты же сказал, что будешь вечером...

— Нет, это не Мерлин, ты обозналась, — пошутил я, — это всего лишь я, Драко Малфой. Мне можно войти?

Грейнджер закатила глаза:

— Разве у меня есть выбор? Входи, — она посторонилась, пропуская меня внутрь. Сонная и встрепанная, в своем коротком халатике она выглядела очень мило. — Будешь кофе? Присаживайся пока, а я включу кофеварку.

— Не откажусь, — откликнулся я и решил сходу брать быка за рога. — Ты уже видела сегодняшний “Пророк”?

— Я только что проснулась, если ты не заметил, — съязвила Грейнджер, направляясь на кухню. — Я что-то пропустила?

— Как тебе сказать? — пробормотал я. — Нам нужно кое-что обсудить.

— А я-то грешным делом подумала, что ты просто соскучился, и поэтому пожаловал с визитом в полседьмого утра, — Гермиона насмешливо покачала головой. — Драко, тебе придется подождать, пока я не позавтракаю. Без утренней чашки кофе я плохо соображаю.

Ого, я уже Драко. Хороший признак... Присев на диван, я закинул ноги на полюбившийся мне журнальный столик и прислушался к тому, как Грейнджер гремит на кухне посудой. Этот звук показался мне настолько уютным и домашним, и натолкнул меня на мысль, настолько неожиданную, что я усмехнулся.

— Чему ты улыбаешься? — спросила Гермиона с подозрением, появляясь в двери гостиной.

Помедлив, я все же ответил, стараясь придать словам ироничную окраску:

— На секунду представил себе, что ты моя жена, которая ежедневно балует меня завтраками собственного приготовления.

Грейнджер фыркнула:

— А также обедами и ужинами. Драко, у тебя слишком богатое воображение... Я надеюсь, ты любишь яичницу с беконом?

— Обожаю, — заверил я пламенно. — Даже смертельный яд из твоих прекрасных рук я приму с нижайшей благодарностью.

— Смотри, а то поймаю тебя на слове, — предупредила Грейнджер, невольно улыбаясь. — Мой руки.

Поттер, как ни странно, оказался прав, доказывая мне, что Гермиона отличная хозяйка. Кроме яичницы мне были предложены тосты, овсянка и вафли с карамельной подливкой.

— Когда ты успела все это приготовить? — спросил я, присаживаясь к столу. — Это точно съедобно?

Грейнджер, ничуть не обидевшись, рассмеялась:

— Ловкость рук и никакого мошенничества! Готовить меня учила свекровь. Она могла бы получить главный приз в конкурсе “Самая хозяйственная ведьма магической Британии”, если бы таковой проводился. Поэтому не волнуйся и ешь, пока не остыло.

За завтраком мы не разговаривали, но молчание, в отличие от предыдущего утра в моей квартире, не было тягостным. То и дело я демонстративно закатывал глаза, жестикулировал и мычал с набитым ртом, пытаясь показать, насколько все божественно вкусно, а Гермиона смеялась надо мной буквально до слез. Наконец, отправив в рот последний кусочек вафли, я промокнул губы салфеткой и с пафосом произнес:

— Мисс Грейнджер, вы спасли меня от голодной смерти... Спасибо за завтрак, — добавил я уже нормальным своим голосом.

— Мистер Малфой, мне очень приятно, что вы по достоинству оценили мой скромный кулинарный талант...

— И не только его, — добавил я, нарочито пялясь в вырез ее халатика. Проследив мой взгляд, Гермиона, слегка покраснев, на удивление спокойно произнесла:

— Ты вгоняешь меня в краску только потому, что тебе не хочется заговаривать о цели своего визита. Может, все-таки объяснишь, зачем пожаловал?

Проницательная девочка, что и говорить. Вот мы и добрались до самого главного.

— Сначала я тебе кое-что покажу. Только пообещай мне, что постараешься сдержать эмоции... Мой лимит нотаций на сегодня уже исчерпан после непродолжительной, но яркой беседы с отцом.

— Это касается вчерашнего вечера? — Гермиона вопросительно изогнула бровь. — Что-то случилось?

Я покачал головой, призывая из гостиной “Ежедневный Пророк”:

— Не совсем. Прочти.

Грейнджер углубилась в чтение статьи, а я приготовился к тому, что на меня вот-вот обрушится волна праведного гнева, но Гермионе в очередной раз удалось меня удивить.

— Я ожидала чего-нибудь подобного, — пробормотала она, закончив чтение, — но думала, что они подождут с этим хотя бы до понедельника.

Увидев мое потрясенное лицо, Грейнджер усмехнулась:

— Надеюсь, ты не отказываешь мне в способности мыслить логически? Я всего лишь сложила два и два. Свора репортеров, от которой мы вчера убегали, должна была послужить катализатором для возникновения сплетен, и теперь наша задача состоит в том, чтобы поддерживать их на должном уровне... Да не смотри ты на меня так, словно у меня рога выросли! — воскликнула она. — Что сделано, то сделано, разве не это ты мне вчера сказал?

Я утвердительно кивнул, переваривая услышанное; в данный момент Грейнджер являла собой подлинный образчик логически мыслящего человека.

— Кстати говоря, — продолжая рассуждать вслух, Гермиона задумчиво подперла щеку рукой, — статья написана необычайно профессионально: в ней одни домыслы на уровне слухов, а колдографии выглядят вполне невинно, так, что не придерешься, даже если и захочешь. Тем легче тебе будет опровергнуть кривотолки, когда ты вновь начнешь появляться с женой на публике. Ты со мной согласен?

— Целиком и полностью... А тебе?

— Что “мне”? — Гермиона недоуменно нахмурилась.

Я пояснил свою мысль:

— Тебе легко будет опровергнуть сплетни в свой адрес? Или ты, как жена Цезаря, вне подозрений? Хочешь — верь, а хочешь — нет, но меня это действительно беспокоит, — добавил я, заметив ее исполненный скептицизма взгляд.

Гермиона лишь отмахнулась:

— С Гарри, Джинни и детьми я как-нибудь сама разберусь, а мнение остальных меня совершенно не интересует.

— Даже мнение собственного мужа? — поддел я.

Грейнджер моментально окрысилась.

— Его мнение — в особенности, — прошипела она в ответ. — Малфой, если у тебя на повестке дня больше ничего нет, то можешь уходить. До вечера еще далеко, и мне бы хотелось побыть одной.

— Могу, но не хочу, потому что мне у тебя нравится, — заявил я, и от моего нахальства Грейнджер аж передернуло.

— А я, — произнесла она угрожающе, — хочу, но не могу применить к тебе непростительное, дементор тебя подери! Твоя наглость не знает границ!

Грейнджер умеет ругаться, надо же...

— Гермиона, давай вместо того, чтобы кричать друг на друга, лучше поиграем в игру?

— Что ты несешь? Какую еще игру?! — спросила она.

— Игру в вопросы и ответы. Ты задаешь вопрос — я отвечаю, я задаю вопрос — ты отвечаешь. Нам нужно узнать друг о друге больше информации личного характера. Не той, которую можно почерпнуть в справочнике “Кто есть кто в магической Британии”... Только, чур, отвечать честно!

Гермиона отнеслась к моей затее с большим недоверием.

— Все, что мы хотели знать друг о друге, но боялись об этом спросить? — фыркнула она.

— Что-то вроде этого, — кивнул я, пряча усмешку. — Можешь начинать.

— Мерлин всемогущий, — пробормотала Грейнджер, — поверить не могу, что я пошла на сделку с тобой ради жалких двадцати пяти тысяч галлеонов! Теперь я понимаю, что здорово продешевила, надо было просить раза в два больше...

Я ухмыльнулся, на сей раз открыто:

— Нужно было со мной торговаться, когда у тебя была такая возможность, Гермиона. Твой вопрос.